Трухин Игорь Алексеевич : другие произведения.

Жизнь в потусторонье

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В авторской фантазии предстает мир психических эквивалентов умерших людей-эквов, их оценка минувших земных событий и выявление наиболее очевидных закономерностей.

  
   Трухин И.А.
  
   Жизнь в потусторонье.
  
   Содержание.
  1. Объявляется конкурс. 3.
  2. Ведущая идеология. 7.
  3. Нелепые ситуации. 12.
  4. Нелепые идеи. 16.
  5. Традиции расселения. 29.
  6. О предательстве последователей. 33.
  7. Поэты и писатели. 36.
   8. В гостях у философов. 40.
   9. О философской манерности. 53.
  10. Семейная теория Олега. 59.
  11. Радикализм как феминизм. 71.
  12. Радикализм как шовинизм. 81.
  13.Украинское восстание и его последствия 88.
  14.Эпизод далекой юности. 99.
  15.Теория деградации культуры. 102.
  16.Источники прогресса и препятствия на его
   пути. 112.
  17.Жизнь отца. 120.
  18.Жизнь Леонида. 121.
  19. Проблема умиротворения. 125.
  20.Статусный менталитет. 126.
  21.Консервативный менталитет. 129.
  22.Модернистский менталитет. 130.
  23.Эпатажный авангардизм. 132.
  24. Романтика вульгарности. 139. 25. Основной порок. 146.
  26. О конфликтах и психопатах. 157.
  27. О псевдогражданском обществе. 162
  28. Ненависть как потребность. 165.
  29. Развлечения потусторонья. 169.
  30. Путь во дворец. 174.
  
  
  
  
   Объявляется конкурс.
  
   Недавно у Леонида появилось чувство, что его нынешнее существование как-то несколько окрасилось цветом привычности и скуки. Конечно, потусторонье, казалось, было и создано для скуки, но на самом деле, здесь, как и на земле, все было в собственных руках, и до сих пор члены его потусторонней общины умудрялись совсем неплохо проводить время в различных интеллектуальных развлечениях.
   Психические эквиваленты умерших землян - "эквы" жили (если это можно так назвать) в городах, больших и малых поселках. Самым видным зданием в городах был Дворец обсуждений, в котором проводились различные собрания, встречи, концерты и т.д. Особенным вниманием пользовались исторические дискуссии, поскольку оценка земного прошлого была у эквов предметом наибольшего интереса, а их самочувствие зависело от оценки своего места в прошедшей земной жизни. Будущее не очень их интересовало - они жили прошлым.У одних оно охватывало период их земной жизни, у других - несколько веков, у третьих - всю историю человечества. Иногда поселки состояли из родственников, а иногда из общин, созданных по интересам. В общине Леонида обсуждалась земная философия, мораль, политика - в общем, то, что всегда привлекало гуманитариев. Сейчас, как уже не раз бывало, повисла некая пауза исчерпанности.
   Во многих других общинах такой проблемы, как
  казалось, не было. Спортсмены, шахматисты, картежники, доминошники и прочие игроки неутомимо играли. Музыканты сочиняли, исполняли и пели. Писатели и поэты писали и обсуждали. Критики критиковали. Националисты придумывали все новые самопрославляющие лозунги. Военные обсуждали и планировали кампании. Страстно религиозные все ждали появления Хозяина, но он никак не выдавал своего присутствия, так что им оставалось только строить новые храмы и неустанно молиться. Энтузиасты свободы личности изливали потоки нецензурщины. Дон - Жуаны обоего пола похвалялись прошлыми победами. Маскулинисты и феминистки не уставали поносить друг друга. Алкоголики и наркоманы упражнялись в имитации состояния акогольного и наркотического кайфа. Нудисты воспевали очарование голой задницы. Извращенцы выдумывали новые варианты демонстрации протеста. Прокуроры и судьи оттачивали обвинительные приговоры. Тюремные надзиратели изобретали новые замки и дубинки. Заботливые мамы и бабушки придумывали кулинарные рецепты.
   А вот философы, историки, политологи, психологи решили, что нужно придумать что - нибудь новенькое. События и герои прошлого многократно обсуждались. Земные новости, конечно, приходили от вновь поступающих, но их следовало обдумывать и укладывать в схемы. Нужно, видимо, раздвинуть рамки привычных форм, подумал Леонид, и тогда, может быть, найдется что - нибудь интересное. А не попробовать ли позаимствовать что - нибудь из жанров соседей? Вот, например, все эти КВН, игры, викторины, конкурсы...
   Стоп..., вот, кажется, в этом направлении и стоит подумать. Конечно, конкурсы на лучшее освещение роли различных исторических деятелей идут все время, и тут уже трудно чем - нибудь удивить. Требуется что- нибудь веселенькое. А что, если провести конкурс на освещение самой нелепой исторической ситуации, идеи, идеологии? Потрудим мозги, а заодно и повеселимся. Фактического материала здесь, видимо, достаточно. Пожалуй, сегодня же и предложу на нашей встрече.
   Сказано - сделано. Сначала у членов общины сработала привычка к научности, и предложение было
   встречено скептически. Сразу возникла дискуссия о том, что следует называть нелепой идеей. Человечество славно поработало на ниве несбывшихся надежд и мечтаний, но нужно раграничивать их характер.
   После долгих споров сошлись на следующем. Если у идеи, сколь она впоследствии не оказалась бы ошибочной и нереализуемой, была убедительно полезная цель, ее нельзя считать нелепой. Вот, например, постороение бесклассового общества. Его цель - обеспечение для всех, а не только сильных и удачливых, терпимых условий жизни, она несомненно гуманна и конструктивна. Слабость проекта в недопонимании того,что различия в способностях и конфликты интересов всегда будут существовать, а главное - в ее вульгаризации в процессе борьбы, чего вряд ли можно было избежать. Однако сама идея справедлива, перспективна, ее внедрение в более разумном варианте продолжается. Сейчас желаемое общество уже не называют бесклассовым, но идея пошла оттуда.
   Показателем нелепости идеи является ее внутрення противоречивость. Так, например, идея инквизиции - искоренять всеми средствами безбожие, как они его понимали. На первый взгляд, данное намерение соответствует глубокой религиозности с учетом, конечно, диких средневековых нравов. Но более пристальный взгляд приводит к пониманию очевидного противоречия между верой во всемогущество и мудрость Хозяина и намерением помогать ему в борьбе с его врагами.Элементарная логика требует признать,что еретики созданы с какой -то целью им самим, а значит бороться с ними бессмысленно. Ссылки на дьявола не выдерживают критики, поскольку он также является продуктом хозяйской воли.
   Подобное понимание нелепой идеи было принято, и конкурс утвердили, решив провести по секциям нелепых ситуаций, нелепых идей и нелепых идеологий. Прошло пару недель и пошли первые выступления и обсуждения.
  
   Ведущая идеология.
  
   В определенном плане потусторонье делилось на две части: мир верующих и неверующих. С идеологией верующих все было ясно, а вот у эквов - атеистов шли постоянные дискуссии о земных жизненных ценностях и о смысле земной жизни. Все они в общем - то напоминали рассуждения и споры землян, но здесь все же было больше мудрости, поскольку лучше виделись результаты экономических, политических, моральных теорий и ожиданий.
   Для атеистов совершенно бесспорной истиной выступало то, что главной закономерностью всех земных изменений было движение в сторону прогресса, т.е. улучшения материальных условий существования и смягчения различных форм жестокости и нетерпимости. Вопреки всем трудностям, задержкам, спотыканиям и временным застоям продвижение по пути прогресса было неустанным и результативным, о чем свидетельствует сравнение достаточно отдаленных периодов человеческой истории. Несмотря на постоянные поиски, никакой другой общечеловеческой цели или глобальной идеи атеисты обнаружить не смогли. Может быть, это не так наполняло эмоциями и грело душу, как служение Хозяину, но зато больше удовлетворяло требованиям данного природой разума.
   Если у верующих знаменательные даты и праздники были связаны с различными событиями в жизни религиозных персонажей, то у атеистов постепенно сложились традиции празднования ведущих идей и научно - технических открытий, ставших судьбоносными для цивилизации и прогресса.
   Так, в качестве одной из первых стали отмечать идею справедливости, на основе которой в дальнейшем стали возникать многие другие нормы гуманности. Человеку двадцать первого века, очевидно, кажется, что понятие справедливости существовало в человеческом сознании всегда, но на самом деле для этого нужно было пройти немалый путь развития. Позже из нее выросли требования социального равенства, взаимопомощи, правопорядка, поддержки нуждающихся и ряд других.
   В качестве еще одного шага земного прогресса эквы отмечали идею единения, которая, начиная с родоплеменных союзов, приводила ко все большему осознанию человеческой общности, смягчению зоологической враждебности, устранению расовых, религиозных, классовых, идеологических и прочих барьеров. Все они устилали путь человечества войнами и бесчисленными жертвами ксенофобской жестокости. Преградами для единения стояли вроде бы правильные и гуманные представления вроде сплочения, верности, национального сознания, патриотизма, мужества, героизма, но на деле все это приводило к раздорам и страданиям. Преодоление ксенофобии стало одной из самых грандиозных задач человеческой истории.
   Был у эквов также праздник "День истины".Им отмечалась великая роль достоверных человеческих представлений, ставших опорой на пути выживания и все лучшего приспособления к окружающей действительности. Примитивному человеку трудно было отличить правду от заблуждений и вымыслов, поскольку узок был круг знаний и слабо развит аппарат рассуждений и доказательств. Потребовались многие тысячелетия совершенствования мыщления, хотя всегда оставалось немало спорного. Несмотря на различие мнений практически истиной стало считаться то, что подтверждается общечеловеческим опытом, либо, если эмпирическая проверка невозможна, ею становятся наиболее логически безупречные суждения. Может быть, это является узким понимание истины, но оно служит самым надежным из всех доступных человечеству инструментом его реальной жизнедеятельности.
   Еще одним шагом на пути прогресса стала идея демократии. Заявив о себе в греческих полисах, эта политическая система исторически противостояла различным формам единовластия и тоталитаризма, постепенно все более совершенствуя свои механизмы. С ходом времени она неуклонно наращивала свою привлекательность, становясь обязательным условием приемлемой общественной организации. Хотя на ее популярности неоднократно паразитировали различные перехлесты вроде стихийного бунтарства, анархии, авантюризма и псевдогражданского общества, сама идея власти народа оставалась одним из самых чистых идеалов общественного развития.
   Важным праздником потусторонья был и "День милосердия". Человеческое существование, как известно, тысячелетиями утопало в жестокости, обязанной как инстинктивной животной агрессивности, так и человеческому приобретению в виде потребности в самоутверждении. Изуверские методы воздействия и наказаний стали мало - помалу смягчаться лишь в исторически недавнее время. В области морального прогресса такие сдвиги как отмена физических наказаний для женщин, для заключенных, для детей и осуждение насилия в супружеских отношениях можно сравнить с самыми впечатляющими событиями в области научно - технического прогресса. Сюда же следует отнести и положительные сдвиги в массовой этике общения. Хотя в аристократической среде всегда культивировались вежливость и тактичность, в простонародной среде, как известно, процветали резкость, грубость и бестактность, так что возрастание милосердия в этой сфере стало важной частью общего гуманитарного совершенствования.
   Несомненным шагом вперед стало и формирование идеи личности, что означало оценку отдельного человека по его индивидуальным качествам, а не социальному статусу.Эта идея начала отчетливо звучать в эпоху Возрождения и впоследствие приобретала все большую популярность. В 19 - 20 столетиях она воплотилась в правах человека и в общем уменьшении роли статусных различий. Свобода личности стала ведущей темой большинства социологических работ. Постмодернистские философы дошли до призыва свободы человека от социальности. Несмотря на подобные доходящие до абсурда перегибы, идея личности совершенно заслуженно занимает видное место в числе ступеней прогресса.
   Отмечался в потусторонье и День ограничения рождаемости. Очевидно, представляется странным считать эту идею шагом на пути прогресса, но это так. Вплоть до двадцатого века религиозные соображения и отсутствие контрацепции приводили к многодетности и тяжелым бытовым условиям во многих семьях. Ко второй половине этого века надвигающаяся проблема перенаселенности планеты стала вполне очевидной. Демографические данные показывали, что население Земли удваивается каждые 35 лет. В результате этого к концу 21 века оно должно было бы составить около 50 миллиардов жителей, что стало бы неминуемой планетарной катастрофой. В современных развитых странах роста нет и даже происходит депопуляция, но в развивающемся и особенно мусульманском мире возрастание населения продолжается в том же угрожающем темпе. Если человечество не осознает эту опасность, еще более значительную, чем загрязнение окружающей среды, его не спасут никакие достижения предыдущего прогресса.
   Разумеется, эквы отмечают и крупнейшие технологические усовершенствования, такие как изобретение парового двигателя, электричества, автомобилей и авиации, атомной энергетики, космонавтики, компьютерной техники, достижения в сельском хозяйстве и медицине.
  
   Нелепые ситуации.
  
   Леонид ходил на заседания всех секций, но больше всего забавности он сначала находил в секции нелепых ситуаций. Так, один из выступающих рассказал о ситуации начала ХХ1 века в России и на Украине, где становились популярными певцами и получали звания народных артистов совершенно бездарные в вокальном отношении люди.
   Российский персонаж в молодости немного занимался эстрадной хореографией, а с годами, утратив стройность и подвижность, каким - то чудом стал популярным эстрадным певцом, абсолютно не обладая голосом и произнося слова модных песен под музыку. Он приобрел репутацию "звезды", и почему - то ни у кого не хватало смелости или здравого смысла громко сказать об этой нелепости. Чобы как - то предупредить критику, его сторонники пустили в ход название его амплуа - "шоумен". Он был известным геем, и,видимо, в этом и был один из секретов его успеха. Другой секрет, по - видимому, заключался в дружеских отношениях с влиятельной эстрадной певицей.
   Наиболее очевидная нелепость заключалась во внушаемости публики, верившей не своим ушам, а рекламе. Другой причиной неоправданной популярности было вошедшее в моду убеждение в существовании оригинальности исполнения, перевешивающей достоинства вокального мастерства. За оригинальность принималась его ошарашивающая наглось выхода со своими выступлениями на сцену. Допустимость подобного нахальства подкреплялась мнением о том, что никто не стал бы выпускать на большую сцену кого попало. На его концерты ходили, его показывали по телевидению. Когда кто - нибудь указывал на его певческую никчемность, почти всегда находились защитники, говорившие, что он очень обаятельный и интеллигентнй человек. И действительно, "звезда" источала со сцены доброту и любовь к человечеству. Что же ему еще оставалось делать?
   Совершенно аналогичный случай в тот же период времени произошел на Украине. Там эстрадной "звездой" и народным артистом стал столь же бездарный тип, который воспользовался своей должностью ректора ВУЗа, готовящего различных функционеров культуры. Его студенты создавали музыкальное и танцевальное сопровождение. Он выходил на сцену в национальной одежде, приняв популярный в то время образ украинского патриота.
   Разговоров о его бездарности было немало, но он, разумеется, не обращал на них внимания и продолжал греться в лучах славы. Слегка приостановить его победное шествие не смогло даже обвинение в коррупции, от которого он легко отделался благодаря депутатской неприкосновенности. В этой ситуации, как и в случае с российской "звездой", сработали связи в артистическом мире и победное шествие идеи оригинальности.
   Эти случаи были вполне достойны внимания в плане нелепости и новизны в своем историческом контексте.
  До этого времени в России и Украине также процветало влияние блата, знакомств и модных веяний демократизма, но все же случаев столь явного восшествия на помост полных бездарностей не было.
   Еще одно сообщение в секции нелепых ситуаций также показалось Леониду достаточно интересным. Выступавший обратил внимание на весьма очевидную закономерность воздействия логики "от противного". Примером этого выступила распространившаяся "демократическая" манера устных выступлений журналистов, политиков и прочих профессионалов этого вида деятельности. Они постоянно заполняли мычанием паузы между словами, создавая у слушателей ощущение тягостности ожидания каждого следующего слова. Вообще - то такая манера всегда была свойственна некоторым людям с медленным темпом мышления, но в данном случае она стала почти массовой. Это выглядело особенно странно у людей с быстрым мышлением и речью, когда они то тянули и глубокомысленно мычали, то, компенсируя потерю времени, говорили малопонятной скороговоркой. Подтекст этой модной манеры приблизительно таков: во времена коммунистической диктатуры все говорили медленно и четко заранее подготовленные и разрешенные властью слова, а вот теперь мы говорим спонтанно, импровизированно и потому в речи наблюдаются паузы.
   Подобный "демократический" подтекст существует у столь же массовой манеры постоянно перебивать друг друга в различных групповых дискуссиях. Они превращаются в сплошной шум одновременного говорения, неизбежно переходящего в крик, поскольку каждый хочет пробиться через шум и быть услышанным. Перебивание оппонентов неизбежно порождает у последних озлобление, вызванное создающимся у них впечатлением, что их просто не хотят слушать. Как правило, озлобление становится всеобщим, усиливается агрессивность и, соответственно, ослабевает разумность суждений. Получается, что польза от подобных дискуссий уменьшается в силу чисто технических причин.
  
  
   Нелепые идеи.
  
   На секции нелепых идей Леонид принял участие в обсуждении интересного сообщения о влиянии на человеческую цивилизацию идеи борьбы.
   Все человеческие пристрастия и идеи вышли, как это понятно каждому стороннику эволюционной теории, из инстинктов наших далеких предков. Так, весь цивилизационный гуманизм сформировался на фундаменте стадного инстинкта и инстинктивного эмоционального резонанса, наблюдающегося у высших животных, хотя, конечно, решающую роль сыграло развитие мышления. Точно так же не могло исчезнуть и животное стремление к выживанию, выражавшееся в реакциях ярости и агрессии - оно породило идею борьбы.
   Идея была настолько очевидна, что не нуждалась в особых хитростях ее обоснования. В течение многих столетий человеческие группы сохраняли почти зоологический страх перед чужаками - соперниками в добыче ресурсов для существования,так что готовность
  к борьбе была важнейшим условием выживания. Из этой готовности исходила мораль и цели воспитания поколений. Нужны были люди с чертами смелости и жестокости, что некогда повлияло на весь характер воспитания и общения.
   За много веков идея борьбы обросла различными подкрепляющими ее аргументами, организационными структурами, художественными образами и ритуалами. Ее главным рекламным атрибутом и украшением стало понятие и имидж героизма. Военная доблесть, независимо от того, какой цели она служила, вышла на первое место среди других достоинств. В воспитании по крайней мере мужской части населения готовность к борьбе и победе стала важнейшей целью. Она усваивалась с ранних лет и на всю жизнь.
   Представление о необходимости борьбы сформировало три дочерние идеи: врага, сопротивления и наказания.
   Идея врага говорила о вездесущности, коварстве и жестокости бесчисленных врагов и о том, что нужно быть всегда начеку и не быть доверчивыми простаками. Она сформировала такие черты ментальности всех народов как недоверчивость и подозрительность (называемую в благородном варианте бдительностью), а также распространенную форму психопатологии -
  паранойю. Тысячелетиями господствовало убеждение, что при возможности захвата чужих земель это нужно делать даже при условии вполне достаточной собственной территории. Война считалась самым достойным деянием государственных лидеров.
   Идея сопротивления утверждает, что на каждого человека постоянно оказывают давление различные общественные силы и отдельные люди и что им необходимо оказывать сопротивление. Данная идея вызвала к жизни возрастной негативизм, склонность к бунтарству и всяческую революционность.
   Идея наказания провозглашает необходимость наказания за всяческие прогрешения, к коим склонен
  каждый человек в силу его - если брать религиозный вариант - изначально грешной природы, либо в силу плохого воспитания и слабости воли в противостоянии всяческим соблазнам.
   Нелепость идеи борьбы, по мнению автора, заключается в том, что она сама и сформированная ею практика была перенесена из сферы необходимости в те жизненные ситуации, где она не только не нужна, но и крайне вредна. Стереотипами агрессивности пропитались почти все поведенческие реакции не только в отношениях с врагами, но и с родственниками и соседями.
   Особенно активной в этом плане оказалась идея наказания, выйдя в мирных, обычных условиях на первый план. Веками господствовали варварские виды позволенных законом истязаний наказуемых. Только в Х1Х веке в наиболее цивилизованных странах получили всеобщее осуждение физические наказания детей и уменьшилась допустимость применения смертной казни. С ходом времени практика наказаний, безусловно, неуклонно преодолевалась, но наказующая установка проникла в бытовое поведение и поддерживала стереотипы, которые в принципе не предназначались для наказаний, что особенно характерно для супружеского общения.
   Во множестве семей выработался неосознаваемый бранчливый стиль диалога, где постоянно используются всяческие агрессивные обращения и ответы, вроде "как бы не так!", "а то ты не видишь!", "чего захотел!", "спешу и падаю", "я так и знал!", "вечно ты...", "от тебя никогда не дождешься...", "на что ты еще способна!" и т.п. Многие супруги как бы постоянно упражняются в наступательной находчивости и язвительности, что, видимо, подкрепляет их самооценку в качестве остроумных и современных людей. Подобный наказующий стиль господствует и в школьной педагогике, внушая ученикам представление о его нормальности и готовя следующие поколения скандалистов.
   Таким образом, идея борьбы, будучи на определенном этапе развития человечества естественной и необходимой, со временем превратилась в движущую силу бытовой агрессивности, причину раздоров во всех видах человеческих отношений, так что в наше врямя она вполне заслуживает титул нелепой и отживающей идеи.
   Выступление вызвало оживленную дискуссию. Образовалась целая группа оппонентов, утверждавших, что, несмотря на избыточность, идея продолжает служить преодолению многочисленных препятствий в жизни отдельного человека и общества. Сторонники автора стояли на том, что энергия движения человека к поставленной цели, например, к образованию, материальному достатку, творчеству, не нуждается в идее борьбы с ее стереотипами поисков врага, стремления к сопротивлению и применению наказаний. Человек имеет вполне достаточный источник энергии в виде рефлекса цели, ведущую роль которого подчеркивал И. П. Павлов. Показательно,что люди с миролюбивыми характерами, не склонные к агрессивности и враждебности, часто добиваются в жизни большего, чем неутомимые борцы, поскольку они избегают непринципиальных конфликтов. С другой стороны, люди с установками на борьбу затевают всяческие стычки именно вследствие самой этой установки.
   Другой конкурсант представил на суд слушателей такое отживающее, по его мнению, явление как идею свободы. На первый взгляд, это показалось многим нелепостью, поскольку свобода представляется всем одной из самых привлекательных и романтических ценностей, за которую было пролито много крови.Однако далее приведенная аргументация заставила отнестить к сказанному со значительным вниманием.
   История идеи свободы представляет собой яркий пример того, как определенное ментальное образование может развиваться на базе собственной внутренней энергии, т.е. в процессе самодвижения. В далекие времена представление свободе, основном, исчерпывалось свободой от плена и рабства. В эпоху феодализма боролись за избавление от крепостной зависимости. Потом на повестку дня вышла борьба за свободу от сословного неравенства. Приблизительно в то же время общество доросло до требования свободы от экономического угнетения, неравных прав в сфере предпринимательства и от гендерного неравенства.
   Далее ценность идеи свободы все более возрастала, и борьба за нее превращалась в некую самостоятельную общественную потребность, в результате чего появилась впечатляющая идея свободы личности. Имелась в виду возможность свободного выражения своих убеждений, право на выбор религии, на инакомыслие и все то, что позже вошло в понятие прав человека. Эти идеи стали содержанием всех наиболее заметных произведений искусства, вообще всего того, что считалось прогрессивным. В 19 - 20 столетиях все требования свободы личности были удовлетворены в странах европейского типа хотя бы на уровне законодательств.Казалось бы, что в теории идея свободы нашла свое полное выражение и осталась только задача ее практического воплощения, что, конечно,требовало еще значительных усилий.
   Но не тут-то было. Пафос и инерция идеи свободы настолько овладели общественным сознанием, что ее актуальность стала казаться философам и литераторам не подлежащей сомнению. Ограничение свободы теперь видели едва ли не во всех моментах человеческого существования. Если раньше, например, боролись с авторитарными методами семейного и школьного воспитания, то во второй половине 20 века увидели подавление свободы в любом внешнем влиянии на человека, т.е. в любой социальности. Масла в огонь подлила теория К.Юнга о некой "самости" в человеческом бессознательном, являющейся наибольшей ценностью и ждущей своего избавления от вмешательства общества. Правда ни сам Юнг, ни его многочисленные последователи не смогли сказать ничего вразумительного о содержании этой самости, но вдохновенный образ покорил множество романтиков. Философы - постмодернисты вообще переплюнули всех и показали экстра - класс, провозгласив свободу от закономерностей, поскольку закономерность якобы равнозначна случайности, так что, исходя из этого, весь мир является сплошным хаосом. Любые попытки обнаружения причинно - следственной зависимости получили клеймо "тотальной репрессивности". Таким образом гордая и прекрасная идея свободы, оставаясь плодотворной в повседневной практике, в области теории все больше погружалась в сферу абсурда. После таких философских чудес возникало жгучее любопытство: что же еще может появиться в области борьбы экзальтированных освободителей за свободу?
   В следующем выступлении одной из отживающих идей была объявлена идея патриотизма.
   Некогда, в эпоху "войны всех против всех" патриотизм был целесообразным порождением идеи и практики борьбы, укрепляющим мотивацию и увеличивающим шансы на победу.Он вошел в число самых одобряемых и не подлежащих сомнению чувств и личностных качеств, считаясь непременным для каждого порядочного человека. Но вот в ХХ - ХХ1 столетиях, когда в результате социального прогресса были преодолены колониализм и идеологемы классовой борьбы, патриотизм и его разновидность - национализм стали превращаться в ведущие причины межнациональных конфликтов. Любой из них незвисимо от реальных причин его возникновения более всего подогревается пропагандой патриотизма как несомненного личностного достоинства. Докладчик предложил разобраться в его характере.
   Патриотизм состоит из двух компонентов: любви к своей родине и ненависти к ее врагам. Рассмотрим сначала первый компонент. Какие преимущества дает патриотизм как любовь к родине? Может быть, патриоты лучше выполняют свои профессиональные обязанности? Не доказано. Может быть, они меньше втягиваются в коррупцию? Не доказано. Может быть, они меньше пьют? Не доказано. Может быть, они отличаются меньшей бытовой скандальностью? Не доказано. Может быть, они лучше защищают свою страну? Да, это представляется достаточно очевидным.Они не уклоняются от призывов и, вероятно, оказываются более стойкими воинами. Это, конечно, большое достоинство, но в современных войнах победа достигается не патриотизмом, а лучшей вооруженностью и подготовленностью. Солдаты вермахта были не меньшими патриотами, чем советские, английские и американские воины, но они проиграли. Японцы были не меньшими патриотами, чем американцы, но оказались побежденными.
   Второй компонент - ненависть к врагам оказывается наиболее активной частью патриотизма. Он действует даже тогда, когда реального врага нет и когда враг только предполагается. Установка человека на ненависть к врагам непроизвольно порождает ксенофобию. Это происходит без сознательного намерения человека, в результате закономерностей нашего ассоциативного и логического мышления. Здесь просматривается такой механизм. Патриоты всегда стараются приписать своему народу какое - либо превосходство, например: "мы самые искренние", "самые талантливые", "самые смелые", "самые вольнолюбивые", "самые красивые", "самые музыкальные" и т. д., и это автоматически порождает некоторое пренебрежение к тем, кто, как предполагается, уступает по этим качествам. . Так создаются национальные мифы. Если же существуют народы - соперники (а они всегда существуют), то самовосхваление непременно сопровождается недоброжелательством к ним и создает почву для конфликтов.
   Можно взять в качестве примера национального мифа популярную в Х1Х веке идеологию славянофильства. Она появилась на волне неудовлетворенного национального самолюбия восточных славян, которые стремились к европейской культуре, но не дотягивали до ее уровня. Если бы они совсем не отметились в этой культуре, наверное оставалось бы только скромно молчать, но среди них были признанные ученые, писатели, композиторы, что и поднимало уровень притязаний.
   Отсюда родилась теория о каком - то замечательном славянском своеобразии и не всеми понимаемой особой славянской миссии в мировой истории. Известный российский поэт писал, что Россию невозможно понять умом и что она имеет "особенную стать". Естественно,что претензия на особую культуру априорно предполагала критическое отношение к той европейской культуре, которая якобы не способна была оценить славянскую оригинальность и глубину.
   Европейскую бытовую дисциплинированность, чистоту, аккуратность, вежливость и законопослушание славянофилы пытались представить как проявление нетворческого европейского характера, чуть ли не примитивизма и бездуховности. Ей противопоставлялась то славянское "творческое" начало, которое выражалось в импульсивности и бесшабашности. Проявление "особенной стати" видели в крестьянской общине, которая якобы воплощала мудрый народный порядок, справедливость и была зародышем будущего славянского величия, превосходящего западноевропейское. На самом деле община была историческим пережитком и имела тот существенный недостаток, что сдерживала развитие сельскохозяйственного производства.
   Что касается распространенного воровства и взяточничества, то славянофилы осознавали и клеймили этот национальный порок, так же как и недемократичность политической системы, но как - то неохотно признавали, что нечестность растет из той же социальной неразвитости, что и все иные "творческие" особенности. Было немало противостоящих славянофилам "западников", понимавших, что "особенная стать" - это просто - напросто цивилизационная отсталость, но славянофилы стояли на своем и обвиняли западников в недостатке патриотизма.
   Этот спор рассудили уже социал - демократы конца Х1Х века, принявшие ориентацию на индустриальную цивилизацию. ХХ век полностью разрушил миф об "особенной стати" России и других слабоиндустриализованных стран. Все они жадно тянулись к передовым технологиям и современному стилю жизни. Технический прогресс и мировая мода оказалась сильнее ностальгии по почвенным устоям. Тем не менее идея национального своеобразия порой продолжала привлекать романтиков, вдохновляя их на приписывание своему этносу особых достоинств.
   Еще более ярким примером влияния патриотизма служит гитлеровский фашизм. Недовольство немецких граждан экономическими трудностями после Первой мировой войны можно понять и оправдать, но все это не привело бы к ужасающим событиям Второй мировой войны, если бы не была использована патриотическая идея особых достоинств и особой исторической роли Германии. В этом случае пагубная роль патриотизма выступила особенно очевидной, поскольку шовинистическим дурманом оказался отравленным один из самых культурно развитых европейских народов, выдвинувший немало великих философов, ученых, композиторов и поэтов.
   Таким образом, как показывает история, современный патриотизм способен стать одним из основных или даже ведущим фактором серьезных и кровопролитных конфликтов, в то время как его конструктивный потенциал очень незначителен. Могучий ход глобализации убедительно показывает перспективность интернационализма, но некоторые представители второго цивилизационного эшелона еще упорно держатся за продолжающую, как им кажется, сверкать идею патриотизма, проявляющуюся либо в светском, либо в религиозном обличье.
  
   Традиции расселения.
  
   Вновьприбывшие эквы сначала попадали в приемную службу потустороннего мира, а потом с помощью справочного бюро, расспросов и поисков им удавалось находить родственников и знакомых. Никто не регулировал порядок расселения и вообще было мало начальства, но действовали традиции, которым все с готовностью подчинялись, устав в земной жизни от сопротивления и борьбы. Места хватало всем.
   Стихийно получалось так, что люди тянулись к представителям своей эпохи в рамках двух - трех поколений. Это приводило к тому, что поселения выстраивались приблизительно в хронологическом порядке. Для посещения, скажем, современников Людовика 14-го нужно было шагать много дней. Современный транспорт существовал, но многие для экзотичности ездили на лошадях, верблюдах, ослах, ходили пешком. Спешить было некуда. Никто не знал истинных размеров потустороннего мира, и об этом даже не спорили, привыкшие к понятию бесконечности. Говорили, что после двухтысячного срока пребывания эквы становятся менее заметными и постепенно вовсе увядают, становясь недоступными для восприятия. Так что историки, исследующие доцивилизационный перид, вынуждены были пользоваться привычными для них археологическими источниками.
   Вообще, находилось огромное количество желающих увидеть персонажи других эпох, так что подобные путешествия во времени были самым популярным занятием. Большие и малые группы путешественников шли по обочинам дорог, обгоняемые конными экипажами. Ночевали в палатках на живописных полянах. Здесь всегда было умеренное лето, никто не страдал от холода и зноя.
   Число идущих в прошлое всегда превосходило число идущих в будущие века, так что, например, эквов 17 века, желающих посетить 20 век, было явно меньше, чем визитеров противоположного направления. Это явление уже неоднократно обсуждалось, и все пришли к выводу, что чувствовать себя дикарями в непонятном и высокомерном будущем было малоприятным занятием. Оно и понятно. В земной жизни люди любой эпохи считали себя вершиной человеческого развития, а тут, видя далекое будущее, они осознавали свое скромное место в истории. Куда утешительнее выглядело противоположное зрелище.
   Одним из наибольших достижений потустороннего сообщества было преодоление побуждений к мести. Естественно, что у каждого землянина были обиды и враги, а многие, как известно, вообще погибали насильственной смертью. Вновьпоступившие были переполнены идеологическими и политическими страстями своего времени, так что дальше следовало бы бесконечное сведение счетов. Но с незапамятных времен на это было наложено вето, поэтому страсти, хоть и не остывали совсем, все же не приводили к насилию. Конфликты материальных интересов отсутствовали, потому что все удовлетворялось воображением, но столкновение идеологий и философий продолжалось.
   Безразличия к крупным преступникам не было. Осуждение выражалось в том, что с ними старались не общаться, так что они жили в кругу ближайших родственников и сторонников. Моральные уроды и изверги сами поселялись в лесной глуши, чтобы не сталкиваться с веобщим презрением. Великие злодеи международного масштаба, безусловно, вызывали любопытство и познавательный интерес. Так, возле дома Гитлера нередко собирались толпы людей, но он никогда к ним не выходил. Говорили, что он пишет 52-ой том "Майн кампф". Великие лидеры, ученые, философы, писатели, композиторы, исполнители не страдали от недостатка популярности. Они постоянно выступали перед поклонниками и совершали с ними прогулки.
   В потусторонье существовал небольшой штат полиции, но дел у нее было мало, поскольку серьезных преступлений не было, а мелкие стычки чаще всего улаживались мирно. Наказаний со стороны власти почти не было, зато существовало одно поощрение, к которому многие эквы очень стремились. Дело в том, что большинство из них прибывали в потусторонье старыми и больными и, конечно, хотели бы выглядеть получше. В распоряжении власти было средство омоложения, и она использовала его как поощрение. Чтобы получить его, нужно было пройти специальное собеседование, на котором следовало покаяться в земных грехах и, что особенно важно, проявить правильную мировоззренческую позицию. Она включала ряд убеждений, которые противоречили распространенным на земле идеям, таким как гендерный шовинизм, национализм, мстительность, стремление к наказаниям, допустимость употребления вульгарной лексики, пренебрежение к законопослушанию. Никакое притворство здесь не проходило.
   Многие эквы по нескольку раз обращались в Квалификационную комиссию. Все они искренне каялись в грехах, но когда дело доходило до убеждений, часто срывались. Вырвать из сердца закоренелую ненависть к кому - либо, т.е. изменить самому себе было очень трудно. В конце концов многие оставляли эти попытки, предпочитая ненавидеть и материться.
   Срок потусторонней жизни каждого эква зависел от психической подпитки, выражавшейся в воспоминаниях о нем земных жителей. Если в течение года о нем никто ни разу не вспоминал в положительном плане, экв навсегда исчезал из потустороннего мира.
  
   О предательстве последователей.
  
   Это стало довольно известным явлением жизни потусторонья. Авангардистские поиски в период земного существования подхватывались их последователями, что сначала радовало зачинателей, но со временем движение принимало такие формы, которые воспринимались пионерами, находившимися уже в другом мире, как извращение и даже предательство. Леонид решил убедиться в этом лично, посетив эквов Х1Х века.
   Получилась увлекательное путешествие. Люди этого века жили в красивых собняках классического, готического и барочного стиля, что могли позволить себе даже те, кто в реальном прошлом жил очень скромно. Радовали глаз парки с изящными статуями, беседками, гротами, мостиками и шумящими фонтанами. Часто встречались гуляющие мужчины в белых костюмах и шляпах и женщины в легких изящных одеяниях с зонтиками от солнца. Зная о нравах этой эпохи и не желая встречать осуждающие взгляды, Леонид и его товарищ сменили привычные джинсы и футболки своего времени на нечто близкое к моде Х1Х века и не привлекающее внимание.
   После нескольких расспросов они нашли компанию французских живописцев, ставших некогда известными как импрессионисты. Некоторые из них сразу узнавались по литературным описаниям, например бородатый Ван Гог с отрезанным ухом или Тулуз - Лотрек. Не встретив возражений, гости присели на траву и стали вслушиваться в разговор. Обитатели потусторонья могли силой воображения создавать автоматический перевод на нужный им язык.
   Это был довольно горячий спор о живописи родоначальников и последователей. Импрессионисты успели не раз побывать в поселениях ХХ века и имели полное представление о потомках - авангардистах. Отношение к ним находилось в диапазоне от снисходительного сочувствия до яростного негодования. При этом родоначальников не смягчало даже то почтение, которым были окружены их имена. Они считали, что потомки, руководствуясь пустым тщеславием, исказили глубину их стремления к художественной истине и довели идею до абсурда. Абстракционизм и сюрреализм, по их мнению, не обогащал восприятие и фантазию, а уводил в сторону от эстетики. Авангардисты ХХ века не развили живопись, а свели ее к трюкачеству и шарлатанству. Сошлись во мнении, что, если бы импрессионисты знали, к чему приведут их новаторские поиски, то стояли бы только на позиции реализма. Находились среди эквов и защитники абстракционизма, но они были в меньшинстве. Чувствовалось, что такие споры ведутся постоянно, и страсти только накаляются. С юмором и виноватым видом рассказывали о том,что встреча с Сальвадором Дали закончилась дракой, якобы вызванной его наглым высокомерием. Виноватость объяснялась тем,что все были согласны со строгим запретом на подобное выяснение отношений.
   Насладившись этой встречей, Леонид с товарищем
  пошли искать музыкантов Х1Х века, чтобы узнать их реакцию на позднейшую музыкальную моду, которая также контрастировала со вкусами предшественников. Композиторы занимались своими делами, но, узнав о гостях из будущего, некоторые из них собрались в одной гостиной. Здесь были Бородин, Мусоргский, Чайковский, Римский - Корсаков, Танеев и некоторые другие. Их реакция на атональную музыку ХХ века оказалась не менее бурной и негодующей, чем у живописцев. Красота мелодии и классической гармонии, с их точки зрения, не поддавалась пересмотру. Оппонентов этой позиции среди них не было. Подвыпивший Мусоргский не стеснялся в выражениях: "выродки", "ублюдки" и "деграданты" были не самыми сильными. Отношение к классическому джазу было иным, диссонансные аккорды и синкопированные ритмы многим нравились. Встреча вылилась в прекрасное музицирование.
  
  
   Поэты и писатели.
  
   На следующий день пошли к поэтам. Здесь жизнь кипела, бурлила и напоминала поэтически - критический марафон. Тютчев, Фет и другие лирики с презрением отзывались о стиле Маяковского, Вознесенского и их последователей. Пушкину нравилось озорство новаторов, и он сам охотно импровизировал в этом стиле, но с нарочито старомодной лексикой, что вызывало всеобщее веселье. Лермонтов прочитал резкое обличительное стихотворение "Четырежды герой нашего времени" о Брежневе. Некрасов продолжил свою поэму "Русские женщины", в которой показал новый героизм женщин, покрывающих свое тело модными татуировками, делающих себе пирсинг, курящих, пьющих и принимающих наркотики. Блок написал о том, как валютная проститутка романтично "в туманном движется окне".
   Личная жизнь известных поэтов также была очень интересна для Леонида, и он набрался смелости напроситься в гости к семье Пушкина. Александр Сергеевич не чинился. Семья оказалась очень большой. Ее центром была красавица Наталья - жена Пушкина, а после его смерти - генерала Ланского. Возле них жили все семь детей от этих двух браков со своими семьями, так что компания была шумной и веселой. Немало было друзей Пушкина, среди них его секундант Данзас, рисковавший за свою миссию даже жизнью. Пушкин много шутил, поддразнивал праправнуков и затеял соревнование по стрельбе. Праправнуки тоже подшучивали над ним, говоря, что, видимо, их прапрадед ждет в гости Дантеса.
   Леонид спросил у Пушкина, как он оценивает всю последующую историю России. Пушкин нахмурился и помолчал, было видно, что отвечать ему непросто. С одной стороны, сказал он, наши мечты о свободе и равенстве сбылись, а улучшение условий жизни даже превзошло все ожидания. Но с другой стороны, свобода и равенство не избавили людей от вражды, ненависти, корыстолюбия и нечестности. Могли ли мы предположить, что технический прогресс, который так радовал нас, когда мы видели первые пароходы и паровозы, приведет к гибели миллионов в войнах и будет угрожать существованию человечества? Могли ли мы думать, что появятся партийные лидеры, которые жестокостью превзойдут царей? И все же наша борьба не была напрасной хотя бы потому, что давала надежду нашим современникам и последующим поколениям.Они верили что борьба ведет к лучшему.
   Леонид долго колебался, но потом все - таки решился задать Пушкину коварный вопрос: "Как вы оцениваете теперь роль своих строк из оды "Вольность":
   Самовластительный злодей!
   Тебя,твой трон я ненавижу,
   Твою погибель, смерть детей
   С жестокой радостию вижу. " ?
   Это был неприятный вопрос для поэта, безусловно знавшего о судьбе семьи Николая Второго.
   - Я написал это в восемнадцать лет, и что я тогда мог понимать своим мальчишеским умом? К сожалению, неисповедимы последствия наших поступков.
   Погостив пару дней, пошли в поселок писателей, где встретили И.А.Гончарова. По мнению Леонида, его "Обломов" сыграл в развитии российского самосознания чрезвычайно важную роль, о чем он и сказал писателю.
   - Я думаю, что это один из самых ярких случаев влияния художественной литературы на общество.Это было поистине попадание в десятку, и оно несомненно стало одной из существенных причин возросшей активности молодежи во второй половине Х1Х века.
   - Да, мне об этом уже не раз говорили, ответил Гончаров, и мне, конечно, приятно это слышать. Хотелось бы думать, что я не являюсь главным виновником того, что эта активность вылилась в террористические акции народовольцев. При всех сложившихся в тот период обстоятельствах жизни русского общества, этого, видимо, просто невозможно было избежать.
   Потом погостили у И.С.Тургенева.Он больше расспрашивал, чем отвечал на вопросы, хотя и без того был хорошо информирован. Ход истории в ХХ веке еще больше укрепил его западнические убеждения, но постмодернистские философские теории он не одобрял.
   Большим везением было увидеть Льва Николаевича Толстого. Леонид не сразу узнал его в сухоньком старичке, пропалывающем огород. Увидев недоуменные взгляды, Толстой объснил, что овощи ему, конечно, не нужны, но он просто не привык жить без крестьянского труда. У него бывало много гостей и Софья Андреевна умудрялась быть радушной со всеми. У Толстого было довольно сложное отношение к цивилизации будущего. Ему не нравилось индустриальное общество, хотя по логике вещей он должен был бы радоваться исчезновению помещичьего паразитизма и крайней нужды крестьянского населения. Больше всего его раздражала откровенная женская одежда и малодетность семьи. Он признался, что пытается бороться со своим консерватизмом и замечать хорошее, например, возросшую сознательность мужчин в семейном поведении. Что касается политических перемен, то он твердо убежден, что без революции общество достигло бы того же самого, но быстрее и с меньшими потерями. Когда Леонид напомнил ему о его критическом отношении к фундаментальной науке, Толстой виновато улыбнулся и признал свою прошлую недальновидность.
   Погостили у Горького. Было бы жестоким впоминать ему о его невольной роли защитника сталинского тоталитаризма, да он и сам прекрасно понимал это. Более того, он сожалел о воспевании революционной романтики, видя, что она внесла свой вклад в формирование позднейшей психологии бунтарства и терроризма.
  
  
   В гостях у философов.
  
   Погостив довольно долго у писателей, пошли к философам. Те гуляли, в основном, небольшими группами с явными лидерами, но сначала обратила на себя внимание компания из четырех человек, расположившаяся у костра. Это были А.Шопенгауэр, Ф.Ницше, М.Штирнер и А.Шпенглер. Они весьма мрачно выпивали и закусывали едва прожаренным мясом. Философы угрюмо ответили на приветствие Леонида и его товарища, но не стали возражать против их присутствия.
   Ницше первый вступил в разговор, буквально накинувшись на Леонида.
   - Я уже наслушался ваших обвинений в том, что создал теорию, удобную для Гитлера. Я не виноват в том, что немцы поддались на демагогию этого изверга. Я не пропагандировал, выражаясь вашим языком, ненависть к евреям и не призывал уничтожать другие народы. Если идиоты не способны понять философскую идею, то при чем тут я?
   - Но как же можно было понимать призыв к выращиванию сверхчеловека, у которого главным достоинством выступает воля к власти? Развивать у детей волюнтаризм поведения? Но он ведет к власти решительных и беспощадных, а ими в жизни чаще всего оказываются не интеллектуалы, у которых интеллект как раз умеряет порывы жестокости.Ведь вы везде клеймили серость и глупость. Вы воспевали несовместимые вещи - биологические инстинкты и разум, т.е. создали противоречивую теорию, вот фашисты и взяли из вашей теории то, что им было выгодно.
   Ницше вскочил и швырнул в кусты кусок мяса, которым он был до этого занят.
   - Вот еще один безмозглый олух царя небесного! Вам непонятен метафорический, образный язык нормально мыслящего человека, вам нужно овечье блеяние и коровье жевание!
   Леонида возмутила эта грубая выходка, хотя, давно интересуясь личностью Ницше, он прекрасно понимал, что это был человек с параноидной психопатией и каким - то психическим заболеванием, которое психиатрия того времени еще не умела правильно диагностировать. Ницше продолжал с прежним возбуждением.
   - А почему вы все не напуститесь на вашего Маркса? Вытащив из его рассуждений идею необходимости смены формаций, русские устроили грандиозную резню.
   - Его теория содержала зародыш оправдания насилия, но она не была столь очевидно ложной. В России ее применили на фоне цивилизационной отсталости,что и было причиной разгула жестокости. В странах Запада из нее сделали более правильные выводы: о необходимости смягчения классовых противоречий путем активизации профсоюзного движения, увеличения налогов на богатство, введения пособий по безработице.
   Ваша теория сильной личности и воли к власти была изначально нелепой. Власть сильных в вашем варианте, несмотря на якобы непременном присутствие у них выдающегося интеллекта, принципиально не могла бы дать ничего иного, кроме тирании. Вся культурная эволюция, которую вы так презираете, идет именно по пути замены силы равенством прав для всех, т.е. она в первую очередь защищает слабых. Сильные же индивиды и при равенстве прав всегда реализуют свои преимущества, если они заключатся не только в грубой и наглой физической силе. Ваше воспевание сильных - это психологическая защита своего высокомерия, неумеренных притязаний на признание вашего величия и на обожание.
   Этого Ницше не выдержал. Он схватил железную клюку, которой ворошили костер, и кинулся на Леонида. Все остальные набросились на него, отобрали клюку и усадили на место. Леонид с товарищем хотели уйти, но Шпенглер попросил их остаться, уверив, что Ницше скоро успокоится и все будет в порядке. При этом Шопенгауэр также посматривал на гостей враждебно. Леонид вспомнил, что Артур сам был весьма агрессивным и много лет выплачивал штраф за то, что сбросил с лестницы соседку, мешавшую ему работать.
   Теперь объектом внимания стал Шпенглер с его "Закатом Европы". Как известно, он считал наступление цивилизации концом тех девяти истинных культур, которые существовали на земном шаре в доцивилизационный период. Они якобы обладали "душой", которой по определению не было у цивилизации. Леонид спросил, продолжает ли Шпенглер пророчить Европе закат, либо он, по его мнению, уже состоялся Как и ожидалось, Шпенглер начал в пафосной манере доказывать,что нынешняя Европа уже не играет прежнюю роль лидера мировой цивилизации, что и является его сбывшимся пророчеством. У Леонида была другая точка зрения.
   - Действительно, сейчас происходит быстрое сближение культур всех континентов, что называют глобализацией. Нет уже той Азии и Латинской Америки в старом значении отсталой части мира, подтягиваются страны Африки. Но это не закат Европы, а то, что сейчас, образно говоря, весь мир становится Европой благодаря современным средствам связи. Что касается души, которая якобы была в древних культурах, то этой душой, если принять эту категорию, была тоталитарность и фанатизм слепой веры вследствие ограниченности представлений и абсолютной внушаемости населения. Подобная душа еще остается в странах мусульманского фундаментализма.
   В странах развитого мира, как их теперь называют, что близко к понятию стран западной цивилизации, предметом основных устремлений служит бытовой и психологический комфорт. Он достигается преимущественно не погружением в религию, а самоутверждением в роли современного, т.е. достаточно модного человека. Для этого нужно иметь определенную внешность, современный автомобиль и жилище, владеть модным сленгом, увлекаться модной музыкой, модно танцевать, иметь модные привычки. Говоря обобщенно, душой современной цивилизации, если уж ее искать, является мода.
   Эти суждения Леонида погрузили всю четверку в угрюмо - раздраженное настроение. Чтобы не обострять обстановку, перешли на более нейтральную тему свежих земных новостей и наиболее известных лидеров. Разозленный Ницше в разговор больше не вступал.
   Посидев еще немного, решили не портить аппетит "людоедам", как Леонид про себя называл эту группу, и пошли дальше. Вскоре увидели оживленное движение возле одного из особняков - дома К. Маркса. Среди прочих заметили Плеханова, Ленина и Троцкого, которые зашли в дом раньше, чем удалось к ним обратиться. Аудиенция у Маркса состоялась только на следующий день.
   Маркс был бодр, деятелен и, судя по всему полон оптимизма. Он считал, что акцент, сделанный им на классовой борьбе и эксплуатации, был абсолютно уместным в Х1Х веке и что его теория выполнила свою миссию. Революция в отсталой России выбивалась из
  его исторической схемы, о чем он предупреждал еще при жизни, но вследствие Первой мировой войны она оказалась неизбежной. Сталинский террор был закономерным следствием культурной отсталости, но даже при таком драматическом воплощении социалистическая идея сумела изменить ход истории. Советский Союз даже при всех его недостатках показал миру, что социалистический переворот возможен, он заставил предпринимателей остерегаться резких имущественных контрастов и недовольства населения.
   В ХХ веке вследствие грандиозного технического прогресса, возможности которого, по собственному признанию, Маркс недооценивал, классовый конфликт отошел на второй план, уступив место противоречию между наиболее развитой и отстающей частями современного мира. Нынешняя так называемая борьба цивилизаций является на самом деле столкновением не религий, а пережитков патриархальной и, с другой стороны, постиндустриальной бытовой морали. Для мусульманских фундаменталистов невыносима вызывающая распущенность, как они это понимают, женщин западного мира и то, что мусульманские устои на Западе считают отсталыми. Различия не особенно бросались в глаза в дотелевизионную эпоху, но сейчас это у всех на глазах. Ислам освящает борьбу против "неверных", что и довершает картину.
   Беседа проходила в большой гостиной, и в ней участвовали многие известные коммунистические лидеры. В целом, они были согласны со своим кумиром.
  Самым великим достижением советской эпохи считали то, что не допустили вооруженного столкновения между идеологическими системами, т.е. ядерной войны.
   Сталина в это сообщество никогда не приглашали. Он жил на окраине поселения, причем так боялся мести,что был единственным, кто огородил свой дом высокой стеной. Говорили, что он выращивает на своем участке табак и винные сорта винограда. Никого из родственников с ним не было, а рядом жили Берия, Ворошилов и другие соратники.
   В начале прогулки следующего дня увидели П.Я. Чаадаева, который задумчиво прогуливался по берегу пруда. Вопреки своему замкнутому виду он охотно вступил в разговор. Его резкий приговор современной ему России, за который, как известно, Николай Первый, взяв на себя роль психиатра, объявил его сумасшедшим, сыграл значительную роль в дальнейшей полемике историков и в развитии российского общественного сознания. Леонид спросил его, заняла ли Россия в последующие десятилетия более заметное место в мировой цивилизации.
   - Извините за нескромность, но мои "Философические письма" несомненно сыграли в этом не последнюю роль. Как раз в эти годы в России стало появляться то, что позже стали называть гражданским обществом. Стало издаваться больше журналов и их стали читать, выросло влияние общественного мнения.
   - Но вот вы писали,что в России не было своих заметных научных, технических, культурных достижений. Появились ли они в дальнейшем?
   - Ну разумеется. Опять - таки, как и во всем, помог Запад. Этот позитивизм, развиваемый Контом, Спенсером, Марксом и другими, имел, как вы знаете, огромное влияние на молодежь, она ринулась учиться на биологов, врачей, инженеров. Отсюда вышли Лобачевский, Сеченов, Докучаев, Мечников, Павлов, Бехтерев, Циолковский. Ну и, конечно, наши великие писатели и композиторы. Россия стала европейской страной, скажем, второго эшелона, но уже не просто огромной варварской территорией. Я считаю себя причастным к этому сдвигу.
   - В этом нет никакого сомнения. Это, пожалуй один из самых ярких исторических случаев воздействия критики.
   - Но, дальше опять пошло торможение и спад, связанный со сталинщиной. Наше продвижение все время идет рывками. Самым могучим из них были реформы Петра Первого, потом был тот, о котором мы только что говорили.
   - А восшествие Советской власти? Рывок или нет?
   - Очень противоречивое явление. Это, конечно, мощный рывок как попытка, но не как результат.В плане преодоления массовой безграмотности советская власть сделала многое, этого не отнимешь. Гонка вооружения тоже сделала свое дело. В результате Россия, пардон, СССР, вышла вперед в освоении космоса, что делает ей большую честь. Теперь уже никакой критик не упрекнет ее в полной цивилизационной несостоятельности, как это в свое время сделал я. Но в остальных отношениях СССР продолжил традицию отставания от Запада.
   - А как Вы считаете, сделан ли рывок после распада Союза ?
   - Продвижение, конечно, будет, но вряд ли это рывок именно России. Она еще долго будет барахтаться в своих проблемах, связанных с новым экономическим и политическим укладом и с разборками со своими бывшими республиками, но потом неизбежно станет частью объединенной Европы и будет прогрессировать вместе с ними. Это уже будут достижения мирового сообщества, а вклад России можно будет определять только по числу выдающихся деятелей - выходцев из нее.
   Следующая беседа состоялась с группой известных русских философов начала ХХ века, среди которых были Бердяев, Мережковский, Розанов, Шестов, Булгаков, Флоренский и некоторые другие. Их лидером, судя по всему, был Бердяев. Его пафосные высказывания о приоритете личности над обществом всегда казались Леониду проявлением романтической экзальтации. С ним Леонид и начал разговор.
   - В своей книге "О назначении человека" Вы говорите о необходимости вести борьбу против полной социализации человека,которая подавляет свободу духа и совести. Вы упрекаете современного человека том, что он готов отречься от "первородства и независимости человеческого духа и совести". Дух и совесть должны быть независимы от чего? От родительского влияния и образования? Вы за "свободное воспитание"? Но оно никому не удавалось. От этих попыток все давно отказались.
   - Не искажайте мою идею. Я имею ввиду тот насильственный коллективизм, который российские и прочие коммунисты внедрили в своих странах,чем и вызвали формирование человека - винтика или, выражаясь нынешним языком, человека - робота.
   - Значит, по - вашему, жители "нормальных" стран в отличие от них обладают независимым духом и совестью. Ну, независимый дух - это нечто неопределенное, скорее всего просто красивость. А вот независимая совесть - это интересно.Совесть, как известно, это совокупность наиболее прочно усвоенных моральных норм, например, честности, милосердия, долга. Разве у "нормальных" людей эти нормы возникают сами по себе, без постороннего влияния? Откуда это "первородство" совести? Если Вы имеете в виду его религиозное происхождение, так ведь это тоже постороннее для человека влияние.
   - Но можно ли считать случайным совпадение тотального коммунистического коллективизма и массовых репрессий сталинского периода?
   - Фашистская идеология с ее культом индивидуализма и сильной личности привела к не менее массовым репрессиям. Коллективизм тут совершенно не при чем. Сталинские репрессии были естественным следствием озлобленности, враждебности и подозрительности, порожденных революцией и гражданской войной. Такие настроения неизбежны в ситуациях насильственных переворотов, а в данном случае они были еще усилены общей культурной отсталостью России и параноидным характером Сталина.
   Что касается внимания к личности, то оно является больше следствием демократической экзальтации, чем
  действительной актуальности этой проблемы. Коммунистическая идея в изложении ее теоретиков как раз провозглашает внимание к каждому члену общества, т. е. к этой самой личности в противовес социальному статусу человека. Однако в реальном обществе любого типа человека всегда оценивают в первую очередь по его социальному функционированию, включающему выполнение им своих общественно значимых обязанностей (производственных, семейных, общественных), а также социальных норм поведения. Это является наиболее важным для общественного благополучия, и от этого никуда не денешься. Оценка же других личностных качеств человека, например, остроумия, чувствительности, нежности, впечатлительности и т. п., важна в его ближайшем окружении, и она также осуществляется в обществе любого типа.
   Те требования обеспечения свободы личности, которые постоянно звучали в последние столетия,на самом деле в большей или меньшей степени выполнены в современном обществе с помощью обеспечения прав человека на свободу слова и совести, избирательного права, гендерного равноправия и т. п. Необходимость гуманизации семейного и школьного воспитания, развития способностей детей также признается всеми современными государствами.
   Если же говорить о коллективизме как психологическом климате в группе, то он ценился и будет цениться во все времена. Это идеал, к которому стремятся на любом производстве, включая и частные фирмы, в любом учебном или армейском коллективе, это идеал и для семейных отношений. Ведь в истинном коллективе существует забота обо всех его членах, там нет слабых и третируемых, там комфортно всем. Сами авторы антиколлективистских сочинений также предпочитают работать в подобных объединениях, а не там, где господствуют зависть и недоброжелательство. Представление о коллективе как о сборище безгласных человеческих существ, объединенных жесткой дисциплиной, основанной на страхе тех или иных наказаний, это плод поверхностного или стереотипного мышления. В современной психологии такие группы не называют коллективами.
   Разговор длился довольно долго и, как и следовало ожидать, не закончился каким - либо согласием. Приятным моментом стало только то, что философы бердяевской группы были довольны возрастанием внимания к их работам после распада Союза.
  
  
   О философской манерности.
  
   Возвратившись из путешествия в прошлое, Леонид продолжал с интересом знакомиться с выступлениями участников конкурса нелепых идей.
   Одно из них было вполне созвучно с его собственными мыслями. Речь шла об извечной философской традиции использования искусственно усложненного языка, чего-то вроде профессионального жаргона. Этот язык претендует на особую глубину и смысловое богатство своих понятий, доступных только тем, кто освоил философский понятийный аппарат.
   Это освоение становится главным достижением тех, кто посвящает себя занятию философией, во многих случаях вполне достаточным для репутации профессионально компетентных спрециалистов. В течение веков философы сумели убедить остальную часть человечества, что использование философской лексики является показателем особой глубины проникновения в сущность явлений окружающего мира.Такие понятия как метафизика, онтология, гносеология, бытие, трансцендентность, трансцедентальность и т. д. якобы позволяют им видеть важнейшие закономерности и, следовательно, обеспечивают им приоритет в истинном понимании реальности. Остальная публика, прикасающаяся к философским понятиям, например, студенты, журналисты и вообще все стремящиеся быть осведомленными, стараются хотя бы знать основную терминологию и не дерзают поставить под сомнение необходимость употребления нарочито усложненных и часто неопределенных и многозначных понятий.
   Эта потребность окружать себя таинственностью
  малопонятной терминологии вполне проявилась еще у античных философов, породив как бы непременный атрибут представителей научного сообщества. Каждое последующее поколение занималось наращиванием и усложнением философской лексики, что во многих случаях являлось единственным результатом их научной деятельности. Условность и малодоступность для широкой публики философского понятийного аппарата всегда служила традиционным и надежным ореолом и как бы неоспоримым свидетельством мудрости философских знаний. Достигался этот эффект благодаря использованию древнегреческой и латинской терминологии и в еще большей степени - метафорических выражений. Предполагается, что обилие метафор и тем более парадоксов является несомненным показателем глубины мышления.
   Можно назвать два основных "священных принципа" философского наукообразия. Один из них - избегание простых, понятных и широкоупотребительных понятий и положений. Какая же это философия, если все по - житейски понятно! Она должна озадачивать, огорошивать и тем внушать почтение каждым своим словом. Так, вместо "обосновывать" уважающий себя современный автор скажет "фундировать", вместо "выражать", "высказывать", "аргументировать" - "артикулировать", вместо "основной принцип" или "принципиальное положение" - "парадигмальная презумпция". В философии простота хуже воровства.
   Другой "священный принцип" заключается в категорическом отказе от конкретных примеров проявления в реальности определенных философских положений и закономерностей. Здесь действует какое - то испокон веков существующее научное высокомерие, подтекстом которого является само собой разумеющееся для философов правило не опускаться до разъяснения своих теоретических положений какими - либо конкретными примерами. Такую практику философы, очевидно, считают для себя несмываемым позором. По их мнению, выдвигаемые ими общие положения настолько глубоки и плодотворны, что найти их жизненное подтверждение может каждый нормально развитый человек. Принципы, парадигмы - это мудрость, а мыслить на уровне примеров - удел профанов.
   Вообще - то именно подтверждение жизненной практикой должно было бы быть доказательством правомерности тех или иных философских положений, но на этот "примитивизм" философы смотрят с презрением. В современной (постнеклассической) философии с ее царственным релятивизмом вообще не признается критерий истинности, и даже употребление этого термина клеймит авторов как безнадежно застрявших в позавчерашнем дне. А уж отстать от моды - страшнее этого трудно что - либо придумать! Всепобеждающий плюрализм требует от философов принципиально отрешиться от всяких сомнений в праве высказывать абсолютно любые положения.
   Посмодернисты ввели принцип "нонсенса", согласно которому чем более нелепой кажется высказываемая мысль, тем больший потенциал креативности она содержит. Теперь доказательство истины заменено состязанием в парадоксальности. Постнеклассическая философия - это не анализ и синтез, это не поле оперирования логическим мышлением - это "игра", якобы предполагающая несравнимо более плодотворный метод, чем - какая либо иная рефлексия. Она дает возможность выдвигать самые различные независимо от степени их вероятности модели и объяснительные конструкции, и в этом якобы ее великий потенциал.На самом деле полет фантазии с выходом за границу безусловно возможного всегда был особенностью творческого мышления, так что введение термина "игра", очевидно, мало что прибавило кроме экстравагантного образа.
   Но один инструмент прежней философии остался незыблемым и для "игры" - постоянное усложнение профессионального философского языка. Не делать этого - значит лишать коллег по профессии куска хлеба, а уж это - нарушение цехового этического кодекса. Как раз употребление сложных и парадоксальных метафор как нельзя более соответствует дискурсу "игры".
   Здесь уместно поставить вопрос: а что вообще -то дает профессиональная философия (в прежнем разумении - метафизика) массовому сознанию или, может быть, следует смириться с ее амплуа искусства для искусства? Занимаются же некоторые люди редкими хобби, интересующими крайне узкий круг любителей.
   Философия родилась в ответ на человеческую потребность в системности представлений,т.е.в том, чтобы иметь более или менее общую картину всего существующего, и в этом качестве она всегда интересовала достаточно образованных и пытливых людей. В наше время возросшего уровня образования спрос на убедительное раскрытие общих закономерностей становится еще более значительным.
   Очень многие люди: инженеры, экономисты,врачи, педагоги и т.д. - с удовольствием познакомились бы с хорошо обоснованными, убедительными объяснениями онтологических, гносеологических и прочих философских проблем, но в публикациях они натыкаются на непроходимый барьер философского наукообразия и манерности. Им приходится довольствоваться представлениями, полученными в процессе вузовского обучения, но преподаватели зачастую также заражены академическим высокомерием либо и сами не способны связать высокоумные теории с действительностью. Раньше они еще умели убедительно раскрывать основные законы материалистической философии, но уж доказать на конкретных примерах постмодернистское положение о том, что закономерность равнозначна случайности, действительно, мягко говоря, очень непросто. Остается только со свободолюбивым пафосом говорить о примитивизме механистического объяснения мира, о величии синергетической модели развития, наповал сражать наивного слушателя положением об отсутствии референтности между означаемым и означающим и о том, что всякое высказывание является симулякром.
   Практическим результатом влияния на общественное сознание философской манерности и нонсенса, очевидно, выступает создающееся у рядового читателя смутное впечатление, что в мире общих мировоззренческих положений господствует допустимость субъективизма и обслуживающей его лжи. Если говорить проще и ближе к практике, академическая и особенно постнеклассическая философия больше всего учит простого человека своей стилевой манерностью тому, что лгать вполне допустимо.
  
   Семейная теория Олега.
  
   Товарищем Леонида по путешествиям был его старый приятель в земной жизни Олег. Он был также гуманитарием и весьма обычным человеком. По роду своих занятий Олег писал научные работы, которые не были выдающимися, но кое - что, по мнению Леонида, заслуживало внимания, в том числе его статьи о психологии семейных отношений. Они были интересны хотя бы тем, что опирались на опыт его сорокалетней благополучной семейной жизни. Это немалого стоило, поскольку нередко авторы высоких истин сами не являются примером их воплощения.
   Мать Олега умерла рано, и годы его отрочества и ранней юности прошли в новой семье отца. Жили в квартире мачехи. Она относилась к Олегу вполне нормально, но была классической коммунальной склочницей, что отравляло отцу существование. Пять лет жизни в этой семье привели Олега к твердому решению, во - первых, в будущем любыми средствами избегать женской скандальности, и, во - вторых, никогда не жить в приймах. Вторую заповедь он в дальнейшем соблюл абсолютно, а вот с первой все оказалось сложнее, хотя, в целом, терпимо.
   В годы молодости Олега в средствах массовой информации нередко обсуждался вопрос о влиянии мотивов брака на его успешность. Казалось само собой разумеющимся, что таким мотивом у партнеров должна быть взаимная любовь, поскольку все иное воспринималось как тот или иной вид корыстного расчета или нечто приземленное и обывательское. Это был стереотип, сформировавшийся еще в первые годы советской власти на волне отрицания "старого мира". Олег стал одним из авторов, считавших, что кроме взаимной любви и сугубо корыстного расчета в случаях любви только с одной стороны у другого партнера может быть расчет на хорошего человека и на постепенное развитие влечения к любящему партнеру. Социологические исследования подтверждали, что по степени удовлетворенности браком такие семьи не уступают тем, которые основаны на взаимной любви.
   Собственный брак Олега как раз не был классическим хэппи энд страстной взаимной любви.Это была довольно обычная житейская история увлечения, у которой были все шансы закончиться ничем, однако девушка забеременела. Поскольку более серьезных конкурентов у этого увлечения не было, а девушка казалась достаточно подходящей по характеру, внешним качествам и отношением к нему, Олег сделал ей предложение. Он не сомневался,что с ее стороны также нет роковой любви, но искать идеального случая, видимо, уже не было смысла.
   Главным условием семейного благополучия считался достаточный уровень психологической совместимости супругов, о чем много писали во второй половине ХХ века. Олегу казалось,что у них существует если не полная, то достаточно значительная совместимость, особенно проявлявшаяся в увлечении художественной литературой. Как стало ясно в дальнейшем, моментов несовместимости было немало, но вначале они не выявлялись из-за взаимного стремления к согласию.
   На основе своих размышлений о закономерностях семейной жизни Олег пришел к ряду выводов, которыми он руководствовался в своей семье и которые позже изложил в своих статьях. Он считал, что психологически грамотное поведение в семье приносит больше пользы, чем даже взаимная страсть молодоженов. Любовь, конечно, прекрасная основа брака, но со временем она неизбежно ослабевает сама по себе и в еще большей степени под влиянием неправильных поступков и высказываний.
   Во - первых нужно организовать правильное разделение труда в семье. Во многих городских семьях происходят недоразумения и скандалы из - за недовольства женщин уклонением мужей от помощи по хозяйству. Пародокс состоит в том, что самого этого труда становится все меньше в связи с совершенствованием городского быта и малодетностью семьи, но вот конфликтов на этой почве меньше не становится. Все дело в том, что в сознании многих мужчин еще сильны представления о существовании чисто мужского и чисто женского домашнего труда, хотя в реальности мужской труд: с топором, пилой, лопатой и т.д.- в городской семье требуется только изредка, в то время как женский труд: варить, стирать, убирать, ухаживать за детьми - нужен изо дня в день. Мужчины - "традиционалисты" со спокойной совестью садятся после работы перед телевизором, в то время как женщины после такого же трудового дня занимаются хозяйством. Олег с первых дней взял на себя значительную часть "женского" труда, что стало особенно уместным с рождением первого, второго и третьего ребенка. Проблема была решена раз и навсегда.
   Следующим важным условием семейного мира стало
  предупреждение борьбы за семейное лидерство. Эту
  проблему в теории и на практике осознают не так уж часто, но на самом деле она существует во многих семьях.
   В одной из своих статей Олег называет несколько возможных вариантов семейного лидерства. Организационным лидером выступает тот, кто чаще и правильнее принимает семейные решения.Экономическое лидерство принадлежит тому, кто вносит больший вклад в бюджет семьи.Психологический лидер лучше поддерживает мир и согласие, чаще всего делая это с помощью компромиссов. Культурным лидером является более эрудированный супруг (не обязательно тот, у кого более высокое образование). Сексуальное лидерство принадлежит более желанному в интимных отношениях семейному партнеру. Педагогическим лидером выступает тот, к кому больше тянутся и кого больше уважают дети. Коммуникативный лидер - это тот, у кого шире круг общения с родственниками и друзьями (конечно, полезными для семьи, а не с собутыльниками, разрушающими ее).
   Как правило, каждый из супругов имеет возможность лидировать хотя бы в одной из названных сфер, но, как ни парадоксально, зачастую один из партнеров - чаще всего это организационный лидер - пытается стать хозяином положения во всем. Достоинства другого просто не замечаются или не считаются таковыми. Довольно типично, что не признается культурное или педагогическое лидерство супруга, если он при этом не является экономическим лидером. В подобных случаях в отношении к мужчинам срабатывает старое требование быть "кормильцем семьи", а от женщин в первую очередь ожидают качеств хорошей хозяйки, умеющей вкусно готовить. В современной семье (преимущественно городской) ни то, ни другое не является столь же непременным, как это было, скажем, в девятнадцатом веке. Важно "не загонять в угол" партнера, оказавшегося в слабом положении, признавать его достоинства, хотя бы они и не казались актуальными в данной семейной ситуации. В первые 15 лет семейной жизни Олег был явным лидером по большинству пунктов, но он никогда не злоупотреблял своим преимуществом. В дальнейшем лидерские позиции более или менее выровнялись.
   Но главное внимание Олег уделял в своих статьях и, если верить ему, в жизни - стилю супружеского общения. Пример мачехи убедил его в том, что тот характер общения, который он назвал коммунальной техникой (поскольку они жили тогда в классической коммунальной квартире), сам по себе и независимо от прочих обстоятельств неумолимо ведет к постоянной
  конфликтности супругов и других членов семьи.
   Он напоминает постоянную войну, в которой действует правило не упускать возможность в чем - либо упрекнуть и "уесть" партнера. Нужно делать все это с преувеличением и с запасом, используя иронию, отрицательные обобщения, перебивания, различные унижающие прибаутки и стереотипные выражения вроде "индюк думал, да в суп попал". "кабы да кабы - во рту выросли грибы", "хотеть не вредно" и .т. п. Весь этот коммунальный юмор считается своеобразной доблестью, показателем находчивости и силы личности. У уважающих себя коммунальных воителей, подобные "отбривающие" реплики всегда находятся на кончике языка, что, видимо, создает у них впечатление их интеллектуальной состоятельности и жизнеспособности.
   В семьях с господством "коммунальной техники" - а их в наших городах и весях кабы не большинство - закрепляется постоянный коммуникативный стиль , по форме напоминающий перебранку. Его центральным элементом является встречный вопрос вместо положительного или отрицательного ответа,например : "А ты как думал?", "А ты что, не понимаешь?" и т.п.
   - Ты сможет купить продукты на пути с работы?
   - А у меня есть деньги?
   По содержанию, казалось бы, имеет значение содержание ответа, а не то, делается он в форме утверждения или встречного вопроса, но на самом деле встречный вопрос имеет ощутимый характер агрессии и конфронтации. Еще более острым скандальным элементом выступают всякие "отбривающие" ответы типа "Как бы не так!", "Как же, спешу и падаю!". "Ну да, разбежался!", "Держи карман шире!", "Ишь чего захотел!", "Раскатал губу!". К этой же славной категории относятся всякие "советы", вроде "Ты бы еще больше раззявил рот!", "Ты бы еще больше вырядилась!", "Ты бы меньше умничал!", "Ты бы почаще помалкивала!".
   Но самым главным, поистине королевским приемом коммунальной техники служит, конечно, перебивание собеседника в разговоре. Это происходит от недостаточно контролируемой культурой эмоциональности, т.е. неумения преодолеть нетерпение, и в результате отсутствия культурной традиции.Перебивание не просто не дает возможности высказываться каждому, но и усиливает раздражение и озлобленность каждого собеседника, так что даже довольно спокойный вначале диалог в результате одного только перебивания приобретает характер скандала. Во многих семьях типичная "разборка" выглядит как одновременный крик возбужденных оппонентов.Олег предполагает, что перебивание, возможно, наполовину усиливает скандальность супружеского общения. Любопытно, что наша отечественная традиция семейного перебивания ярко проявляется и в публичном поведении, в частности, в различных телевизионных диалогах, считаясь здесь демократической манерой. Всякие разговоры за круглым столом в телевизионных студиях России и Украины носят выразительно базарный характер.
   В целом, по мнению Олега, коммунальный стиль супружеского общения выступает не какой - то второстепенной, сопутствующей причиной семейного неблагополучия, а одной из главных, равноценной таким классическим разрушительным факторам, как пьянство и неверность. Что касается еще одной популярной проблемы - "не сошлись характерами", то это "несходство" зачастую является естественным следствием использования коммунальной техники общения.
   В семье Олега общение также порой не обходилось без коммунальщины, но во всяком случае супруги осознавали это, что помогало избегать крайностей. Не перебивать - стало правилом, за соблюдением которого всегда следили. Естественно, что со временем супружеские отношения стали более прохладными и на этом фоне проявилась проблема недостаточной психологической совместимости, которая казалась легко преодолимой в молодые годы.
   Главным противоречием стало различие в отношении к религиозным и мистическим идеям. В советские годы многие люди под влиянием государственной идеологии были искренними атеистами, а у других, также весьма многочисленных, атеизм был весьма поверхностным в результате воздействия всяких народных суеверий, шедших от малограмотных предков. Кроме того в последние десятилетия советской власти появились новомодные увлечения вроде экстрасенсорики, филиппинской хирургии, массового внушения типа сеансов Кашпировского и Чумака, веры в предсказательство и тому подобного. Создавалось общее впечатление размывания материалистической картины мира.
   Значительную часть советских людей (как и представителей любого другого общества) составляли люди, склонные к ярким и эффектным представлениям, а также к легко возникающей оппозиционности всему, идущему от власти. Они легко отбросили мировоззренческий материализм, увидев в этом акт прорыва к свободе и почувствовав себя передовыми борцами с косностью и отсталостью. Это создало для них великую возможность самоутверждения, которого так нелегко добиваться в рамках профессиональной деятельности. Разумеется, радостно воспрянула многочисленная кагорта всяческих легковерных энтузиастов и шарлатанов: мистиков, астрологов, черных и белых магов, сторонников шаманизма, предсказателей, псевдоцелителей и т.д. Образовалась очень значительная и энергичная антиматериалистически настроенная часть общества, создавшая впечатление требования современного менталитета. Материалистическая позиция стала немодной. Под давлением ситуации заколебалась или неуверенно замолчала даже часть ученых, для которых материализм всегда был незыблемой мировоззренческой основой.
   В этой кагорте сторонников "передового мышления" оказалась и жена Олега, весьма склонная по характеру к различным эффектным суждениям. Это не привело к катастрофе, но и не способствовало благоприятной семейной атмосфере.
   Другой фактор недостаточной совместимости, обострившийся с возрастом семьи, заключался в различии темпераментов. Жена Олега была скорее всего легким холериком (слава богу, не резким), что постоянно вызывало импульсивность ее реакций. У Олега был более умеренный темперамент и, соответственно, более отсроченные реакции.Это порой вызывало разногласия даже в молодые годы, а с возрастом, когда, казалось бы следовало к этому привыкнуть, стало чувствоваться еще острее, поскольку происходило, увы, неизбежное обострение отрицательных черт характера обоих. Получилось, что именно недостаток психологической совместимости стал ощущаться наиболее заметной помехой в их отношениях.
   Однако в целом брак был вполне удачным, причем, по мнению Олега, именно благодаря грамотному решению его основных проблем. Он удался не в том смысле, что они не развелись - ведь развод бывает далеко не худшим выходом для плохих супружеских отношений-, а в том, что они, несмотря на размолвки. жили в достаточно комфортной психологической обстановке. Бывали неприятные ситуации, связанные с классической проблемой супружеской верности, но опять - таки благодаря избеганию коммунальщины корабль оставался на плаву. Все познается в сравнении, а оно было в пользу их семьи, поскольку все вокруг разводились, причем некоторые - неоднократно.
  
  
   Радикализм как феминизм.
  
   Конкурс нелепых идей продолжался, Леонид с Олегом читали, слушали и обсуждали. Немалый интерес вызвал доклад о явлении радикализма.
   Как известно, время от времени в обществе возникают различные протестные движения, приводящие к тем или иным переменам. Само стремление к экономическим, политическим и социальным переменам закономерно и неизбежно, но вот сопровождающие его крайности и насилие представляются далеко не всегда оправданными. Нередко возникает впечатление, что потери перевешивают положительные результаты.
   Крайности борьбы вызываются тем, что во всяком протестном движении наряду с умеренным формируется и более радикальное крыло, призывающее к решительным и рискованным действиям. Оно выглядит более революционно или патриотично, призывает к героизму и самопожертвованию, обещает успех и тем вызывает одобрение широких масс.
   В положительном варианте радикальными деятелями выступают наиболее энергичные и компетентные лидеры, понимающие необходимость и выигрышность именно тех решительных действий, которые действительно оказываются необходимыми для прогресса. Драма заключается в том, что истинная полезность или бесполезность таких действий определяется только со временем, поэтому в процессе общественных катаклизмов популярными могут становиться совсем не оправданные радикальные лозунги.
   История дает сколько угодно примеров избыточного радикализма, и одним из них могут служить лозунги некоторых современных феминисток. Вообще, борьба женщин за свое равное с мужчинами положение в обществе вряд ли требует особого обоснования. Многовековой патриархат и его остаточные традиции,
   безусловно, были проявлением цивилизационного примитивизма, оправдание которому, может быть, можно найти только в определенной экономической необходимости.
   С достижением более благоприятных условий существования развернулось неизбежное движение в сторону женской эмансипации.Сначала выдвигалось требование равноправия, т.е. равенства перед законом, что было в западном обществе полностью достигнуто в ХХ веке. По мере его достижения все более определялось стремление к равенству возможностей, которые у женщин определенным образом ограничивались неообходимостью ухаживать за детьми в младенческом возрасте. Следует отметить, что стремление к равенству возможностей многие женщины ошибочно называют борьбой за равноправие, хотя последнее в большинстве стран уже достигнуто полностью.
   В последние десятилетия в действие заметно вступила идея, вполне заслуживающая титул нелепой, - достижение равенства в образе жизни и привычках. Нашлось немало женщин, которых стало возмущать традиционное общественное неодобрение того в женском поведении, что было весьма обычным для мужчин: нецензурной брани, романтики лихих выпивок и постоянного курения, решения конфликтов с помощью кулака.
   Здесь нужно сделать некоторое отступление - экскурс в историю. В далекие доцивилизационные времена, очевидно, не было особых отличий в представлении о мужской и женской психологии. Но в исторически недавние средневековые времена произошла некая культурная бифуркация: усилиями европейских интеллектуалов был создан образ женщины - разумеется благородного происхождения - обладательницы возвышенных качеств - красоты и чувствительности ко всему красивому и благородному. С помощью поэзии, музыки и куртуазности этот образ довольно быстро превратился в элемент ментальности высшего класса, а затем оказал воздействие и на массовую культуру.
   Постепенно в обществе западного типа стало само собой разумеющимся, что всякая уважающая себя женщина имеет специфические манеры своего пола, отличающиеся от мужских большей мягкостью, приветливостью, отзывчивостью, аккуратностью, эстетичностью, уравновешенностью. Если женщинам и были свойственны вредные привычки, то в более мягкой форме и более эстетичном оформлении. Третий этап борьбы за эмансипацию как раз и ознаменовался овладением этими некогда чисто мужскими манерами и привычками. Женщины стали заниматься борьбой, боксом, тяжелой атлетикой и футболом, все чаще заменять слово "зачем" словосочетанием "на хера", бравировать властными интонациями. Все это подкреплялось их экономической самостоятельностью и равенством профессиональных достижений.
   Всякая идейная борьба, как известно, сопровождается нарастанием эмоциональности поведения ее участников и усилением радикализма выдвигаемых лозунгов. Отчасти это происходит вследствие специфики самого процесса борьбы, а отчасти в результате участия в ней особенно энергичных, темпераментных и несдержанных людей.Здесь всегда находят свое место и призвание люди с патологическими характерами, которые отличаются повышенным риском серьезных нарушений поведения.
   К концу ХХ века все справедливые претензии феминизма, казалось бы, были удовлетворены.В странах западного мира преобладала однодетная семья, т.е. женщины не перегружали себя материнскими заботами,тем более, что и сами эти заботы были значительно облегчены памперсами, стиральными машинами, детским питанием, медицинской помощью и возросшей сознательностью молодых отцов. Для женской деловой карьеры также не было ранее существовавших препятствий. Женщин с высшим образованием, в том числе и научных работников, стало больше, чем занятых той же деятельностью мужчин.Тем не менее феминистические лозунги становились все острее и напористее.
   Теперь обьектом негодования феминисток стали любые, как им казалось, признаки неуважения к их полу или повышенного гендерного самомнения мужчин.Естественный мужской сексуальный или даже просто эстетический интерес стал расцениваться как проявление неравенства и насилия. В наиболее феминизированных странах такие традиционные ранее случаи вежливости, как предложение женщине места в транспорте, стали считаться обидной демонстрацией мужского превосходства.
   Дальше - больше. Сформировалась системная теория о том, что прежняя патриархальная семья с полным мужским господством перенесла в современную семью формально не подчиненное, но фактически зависимое положение женщины и что семья остается инструментом ее порабощения. Мужчина якобы удовлетворяет свои сексуальные, психологические и бытовые потребности, а женщина только вынуждена терпеть. В 1973 году в США была опубликована "Декларация феминизма", в которой говорилось следующее: "Брак был придуман мужчинами и на благо мужчин; он представляет собой санкционированный законом метод управления женщинами... Мы должны уничтожить его. Гибель института брака есть необходимое условие освобождения женщины. Поэтому мы побуждаем женщин расставаться с мужьями и не завязывать с мужчинами персональных отношений... Всю историю следует переписать под углом угнетения женщин. Мы должны вернуться к древним женским религиям наподобие ведовства".
   Далее последовало еще большее возрастание феминистического гнева. Природная зависимость деторождения от мужского участия также провозглашалась унизительным для женщин явлением. Так, президент американского "Общества по отваживанию мужчин" Валери Соланис написала в своей статье: "Сегодня технически возможно зачатие без помощи самцов... так же, как возможно рожать только самок. Мы должны незамедлительно приступить к делу. Самец - это ошибка природы, биологический фокус. Самец превращает этот мир в кучу дерьма."
   Таким образом, феминистки начала ХХ1 века уже не жалуются на неравноправие или неравные возможности женщин, но они нашли более грандиозное обвинение - в извечном порабощении женщины через институт семьи. Они уже мечтают о полном устранении мужского пола из человеческого рода. Это напоминает бредовые идеи, и все же нелишне поразмышлять о степени справедливости утверждения о принципиальной репрессивности семьи по отношению к женщине.
   Возьмем традиционную европейскую семью, скажем, начала Х1Х века. Она, несомненно, была патриархальной, поскольку мужчина считался (а в большинстве стран это закреплялось и законодательно) главой семьи, причем даже в тех случаях, когда женщина была основным источником семейного благосостояния, например, с помощью богатого приданого. Представим себе, что некая семья не являлась результатом страстной и продолжительной любви. Значит ли это, что в такой семье женщина терпела и мучилась, осознавая свое зависимое и униженное положение, находя, быть может, отдушину только в материнстве?
   Разумеется, нет. Семья, даже и не самая удачная в плане супружеских отношений, была основным способом женского самоутверждения и успешной женской судьбы. Альтернативных путей жизненного успеха было очень мало (это могло быть монашество, в редких случаях - самостоятельный бизнес или в немногочисленных династических семьях - государственная власть). В семье женщина получала право и возможности проявить свою хозяйственную инициативу, находчивость и умения, свои организаторские и коммуникативные способности. Репутация хорошей жены, матери и хозяйки многого стоила. Женщина получала уважение в своей семье, со стороны широкого круга родственников и соседей, она достаточно полно удовлетворяла свои амбиции.
   Что касается супружеских отношений, в которых, по утверждению феминисток, наиболее очевидно осуществлялась дескриминация, то не только в постиндустриальном обществе, но и в прошлом эти отношения сплошь и рядом складывались в зависимости от характеров партнеров. Всегда было много простых и знатных семей, в которых мужчина, грубо говоря, был под каблуком у жены. Кроме того даже в жестко патриархальном обществе с помощью таких средств, как обаяние, сексуальность и лесть, женщины сплошь и рядом добивались не меньшего общественного признания, чем честолюбивые представители мужского пола. Если же представительницы среднего класса хотели добиться успехов, скажем, в литературе, живописи или науке, то при наличии соответствующих способностей им это вполне удавалось, чему есть немало примеров.
   Феминистическая критика семьи включает еще очень весомый, как считается, аргумент, называемый сексуальным рабством и утверждающий, что мужчины удовлетворяют свою сексуальную потребность, а женщины в этом не нуждаются. Вряд ли нужно особо доказывать, что это не соответствует действительности. В викторианскую эпоху женская сексуальная заинтересованность, как известно, считалась
  непристойной, но в ХХ веке это ушло в прошлое, хотя еще долгое время она не подчеркивалась. Часто предметом шуток были ситуации настойчивой сексуальной активности мужей, но очень редко вспоминали, что существует аналогичное поведение со стороны женщин. Говорить о женском сексуальном рабстве в современной семье не приходится.
   Довольно типичным является обвинение мужчин в том, что женщин вынуждали заниматься проституцией, не давая им возможности зарабатывать на жизнь иным способом. Вряд ли тяжелый и изнурительный мужской труд был более приятным занятием. Во многих случаях в ситуациях нужды женщины все - таки могли найти какую - нибудь работу, но, видимо, у них были какие - то другие мотивы для обращения к проституции.
   Следует ли воспринимать радикальный феминизм лишь как чудачество и затянувшуюся реакцию на патриархальное прошлое или он несет с собой реальные угрозы для современного мира? Демографические показатели делают ответ достаточно очевидным. Феминизм ХХ века даже в своем умеренном виде явно усилил тенденцию к сокращению рождаемости в странах европейской культуры. Население этих стран заметно стареет, пенсионное обеспечение ложится все более тяжелым грузом на их экономику. Конечно, фундаментальной причиной снижения рождаемости
   стало включение женщин в индустриальное производство, всеобщее повышение уровня образования и сокращение детской смертности, но и феминизм способствовал снижению ценности семьи.Хотя бы для простого воспроизводства рождаемость должна быть на уровне 2,1 детей на одну женщину, а в современных странах с европейской культурой этот показатель равен 1,2 - 1,4. Европеоидная раса становится вымирающим видом.Только повышение рождаемости может спасти положение, но современный феминизм наращивает свою активность в прямо противопожном направлении.
   А что может дать обществу пропаганда феминистической идеи о рождении без участия мужчин и производстве только женщин, если практически это будет возможно? Совершенно очевидно, что это породит ответное мужское движение. Даже выдвижение этих идей еще без их реализации породит сильнейшую гендерную конфронтацию. Начнется, возможно, самый острый вариант борьбы цивилизаций, хуже которого будет только полное уничтожение. Гуманитарный прогресс человечества всегда шел по пути смягчения враждебности, а здесь она станет тотальным и всеобъемлющим явлением. Общество разделится на женское и мужское сообщества. Не исключено, что дело дойдет до открытой мировой войны.
   Главный вопрос: а зачем? Успехи на пути достижения равенства (не говоря уже о равноправии) бесспорны. Тот, кто хочет жить без контактов с другим полом, имеет для этого все возможности. Неужели еще не ясно, что всякие идеи враждебности в современном мире крайне опасны? Неужели общество еще не усвоило, что активность фанатиков, завернутая в обертку революционности, патриотизма или новаторства, чаще чревата бедствиями, чем достижениями?
  
   Радикализм как шовинизм.
  
   История богата случаями активизации националистических движений, и чаще всего это связано с какой - либо угрозой сознанию национальной идентичности. Примером выступает, например, та
  ситуация, когда иностранный язык создает опасность вытеснения родного. Такое случилось в Чехии, когда возникла вероятность полного господства немецкого языка, но активность национальной интеллигенции в поддержке чешского языка предотвратила эту опасность. Другим примером служит распространение в 18-19 веках в дворянской среде России французского языка, что также было приостановлено до разумных пределов активностью российских писателей и журналистов. Еще одним историческим прецедентом стало становление в 18 - 19 веках украинского литературного языка как очевидной основы для дальнейшего развития национальной культуры.
   Данные события демонстрируют положительную роль идеологии национализма в определенных исторических ситуациях критического характера. Но, как и многие другие явления общественной жизни, национализм имеет "две стороны медали". С одной стороны, он усиливает положительное отношение к своему народу и культуре, но его другой стороной неизбежно выступает нарастание враждебности к тем, кто представляется врагом. Среди участников национальных движений всегда оказывается немало тех, кого больше всего привлекает именно вторая сторона медали. Это те люди, частично уже охарактеризованные в разделе о феминистическом движении, у которых склонность к национализму (как и вообще ко всякой оппозиционности) исходит из потребности в агрессивности и конфронтации. Они становятся лидерами или самыми активными участниками обострения националистического движения, в результате которого оно превращается в то, что называют шовинизмом. В нем эмоции враждебности и ненависти выходят на первый план и становятся главными двигателями всей деятельности.
   Шовинизмом заражаются не только упомянутые люди особого психического склада, но и многие другие, находящие в нем средство единения или самоутверждения. В первом случае, характерном для антисемитизма, общая ненависть сближает и сплачивает, а во втором, как у расистов, шовинизм позволяет чувствовать себя выше определенной категории людей и тем самым повышает собственную ценность независимо от реальных достижений.
   Национализм, как уже сказано, оказывается полезным в некоторых исторических ситуациях, но беда в том, что он, как и другие общественные идеи, обладает инерцией, имеет свойство укореняться в массовом сознании и существовать помимо реальной необходимости. Он становится идеологией, верность и ценность которой уже якобы не подвергается сомнению и которая становится самостоятельным источником убеждений и поведения.
   Ярким примером подобного явления стала ситуация русско - украинских отношений начала ХХ1 века.Украина три с половиной столетия входила в состав Российской империи, куда она вступила добровольно в связи с угрозой полного ополячивания и окаталичивания. В конце ХХ века она волей счастливого случая обрела государственную независимость, прекрасную территорию и сравнительно неплохо развитую экономику. По логике вещей следовало только радоваться и думать о будущем, для которого первостепенное значение имели хорошие отношения с Россией как самым сильным соседом. Сначала здесь не было никаких территориальных споров и причин для конфликтов. Для нормальных отношений не обязательно было вступать с Россией в какие - либо союзы, следовало только не возбуждать искусственную конфронтацию.
   Но в силу некой исторической нелепости именно враждебность к России и стала самым страстным чувством националистов и национальной идеей Украины. На второй год независимости на Всемирном форуме украинцев была принята резолюция: "Россия - исторический враг Украины" с вполне очевидным подтекстом, что как бы в дальнейшем не складывались события, Россия всегда будет врагом. Это было достойно книги рекордов Гиннеса.Русофобские акции пошли одна за другой. Во Львове, например, переименовали улицы Пушкина и Лермонтова, запретили исполнение русскоязычных песен в кафе и ресторанах.
   Русофобия стала главным содержанием украинских гуманитарных наук.Складывалось впечатление, что украинские историки заняты только одним: дискредитацией России. Самая вдохновенная антирусская идея заключалась в том, что россияне не являются славянами и родственным для украинцев народом. Их предки, пришедшие, как и все восточнославянские племена, из более западных районов, якобы растворились среди местных урало - алтайских племен и утратили свою славянскую идентичность. Теперь они уже не славяне, а "финны". Это положение очень грело самолюбие украинских националистов. Получалось, что они - передовые европейцы, а россияне - отсталые азиаты.
   В многочисленных украинских статьях и книгах доказывалось, что Россия всегда была оккупантом и поработителем. Полезные исторические связи, взаимопомощь и сотрудничество замалчивалось или отрицались. Проводились многочисленные акции по демонстрации антирусской ненависти. Обстановка заслуживала названия национального психоза.Так, например, на одном из митингов националисты скандировали: "Зайды, геть!" ("Чужаки, вон!"), что, естественно, относилось к русскоязычному населению. Само собой разумеющейся, хотя и не декларируемой целью стало вытеснение русского языка, хотя на нем говорило не менее трети населения Украины.
   Истинная причина антирусской позиции лежала, как это ни кажется на первый взгляд нелепым, в близости украинского и русского языков. Создалась типичная для многонациональных государств ситуация, когда язык наибольшего этноса в определенной степени ограничивал сферу употребления других языков, существующих в данном государстве. Многие украинцы учились, работали, служили в армии в России, и хорошее владение русским языком способствовало их деловому успеху. Близость языков вызвала тот эффект, что многие украинцы включали в свой разговорный язык немало русских слов, т.е. говорили на смеси, называемой суржиком. Это явление украинские националисты трактовали как результат якобы намеренного уничтожения украинского языка и культуры. То, что украинский литературный язык и литература неуклонно обогащались, ими не принималось во внимание - национальная дискриминация считалась не подлежащим сомнению фактом. На самом деле для развития украинского языка после достижения независимости было сделано все необходимое и оставалось только терпеливо работать над его еще большей рапространенностью.
   Особенно острой критике повергалось существовавшее в годы общего государства преследование украинцев, обвинявшихся в сепаратизме со штампом буржуазного национализма. Коммунистическая идеология действительно была повинна в идеологической узости и нетерпимости, но никаких мотивов русского шовинизма в этом не было. Все народы Союза одинаково страдали от идеологических перегибов.
   Радикальную националистическую позицию занимала только часть украинского населения, но остальные украинцы, хотя нередко и не соглашались с радикалами, не придавали этому большого значения или не хотели создавать разногласия на фоне общей удовлетворенности обретением независимости. Считалось, что некоторые перегибы извинительны тем, что они патриотичны. Никто из известных украинских деятелей культуры ни разу публично не выступил хотя бы с легким осуждением шовинистических заявлений и акций. Естественно, что в России складывалось впечатление всеобщей охваченности Украины антирусской враждебностью. Особенно пагубную роль сыграла резко антирусская позиция третьего украинского президента. При нем русофобия фактически стала государственной политикой и в частности был создан музей оккупации Украины Россией. Почему - то президенту не пришло в голову создать музей русско - украинских отношений, где были бы отражены и хорошие, и плохие страницы их общей истории.
   Вскоре в украинский парламент прошла партия с крайне агрессивной русофобской позицией. Уже в предвыборный период она выдвинула лозунг: "Не содрогнется рука изменить все в пользу украинцев". Жесткость выражения "не содрогнется рука" не была стилистической неточностью - она действительно отражала наступательность данной партии. Ее депутаты сразу показали резкость и непримиримость по отношению к русскоязычному населению, которое они называли пятой колонной,т.е. внутренними врагами. Они заглушали выступления неугодных им депутатов криками, постоянно блокировали трибуну парламента, если не принимались их предложения. Все это вело к тому, что отношения между странами последовательно ухудшались, создавая предпосылки для возникновения межгосударственного конфликта при наличии серьезного инцидента. Вскоре такой инцидент произошел.
  
   Украинское восстание и его последствия.
  
   Его предпосылкой стало массовое выступление украинцев против отсрочки четвертым президентом Украины подписания договора об ассоциации с Европейским союзом. Причиной отсрочки послужили экономические трудности, грозившие Украине в случае подписания этиго договора. Как стало ясно в дальнейшем, решение было правильным, но в тот момент населению казалось, что отсрочка означает отказ от намерения вступления в Европейский Союз. Кроме того существовало значительное и справедливое недовольство коррупционностью президента и высших представителей власти. Главную роль сыграло то, что оппоненты президента провели активную антиправительственную кампанию "Вставай, Украина!" в тех областях страны, где президент был наименее популярным. У президента было много сторонников среди тех, кто голосовал за него на выборах, но они не были организованы для его защиты, поскольку не ожидали столь мощного натиска. Благодаря активности оппозиционных сил сложилось впечатление, что крайнее недовольство охватило всю страну, хотя на самом деле это было не так.
   Все началось с мирного митинга в центре столицы, но уже через несколько дней пошли постояно возраставшие нарушения порядка, хотя участники митингов продолжали называть события мирным протестом. Через неделю после первого митинга милиция попыталась ликвидировать самовольно поставленный палаточный городок и, встретив сопротивление, пустила в ход дубинки, избив несколько десятков людей. Это вызвало взрыв массового возмущения, и все дальнейшие события пошли под лозунгом невозможности терпеть недопустимую жестокость и несправедливость власти.
   За несколько дней митинги перешли в совершенно очевидное восстание, которое впоследствии его участники назвали революцией. Многочисленные выступающие все время повторяли, что их "мирный протест" будет продолжаться до победы. В чем она будет заключаться, никто четко не говорил, но и так было понятно, что речь идет о свержении президента. Нарушения законности нарастали. Активисты силой захватили три административных здания, сделав их своими штабами, хотя эти акции также не мешали им говорить о мирном характере их действий.
   Дальше события пошли по законам развития всякого восстания. Можно назвать его наиболее характерные проявления, которые были очевидны в данном случае.
   Сначала следует период формирования идейной сплоченности и убежденности участников - митинговый период. Он хорошо известен, например, по событиям 1917 года с его бесконечными собраниями и митингами в городах. Здесь главную роль играет то, что можно назвать законом взаимодействия оратора и толпы. Оратор говорит только то, что может понравиться толпе, все огрубляется и преувеличивается, все делится на белое и черное. "Власть прогнила, она не думает о народе, терпеть дальше невозможно, решимость народа (т.е. толпы митингующих) несомненно приведет к лучшему будущему". Действует эффект психического заражения.Толпу очень воодушевляет и сплачивает общее скандирование каких - либо слов или фраз, поэтому опытные ораторы задают ей вопросы, на которые следует отвечать "да"или "нет", например, "Можем ли мы и дальше терпеть эту власть?", на что толпа вдохновенно ревет: "Нет!". Еще более возбуждающе действует скандирование каких - либо рифмованых фраз, так во время "оранжевой революции", толпа скандировала: "Нас багато, нас не подолати!".
   Массовые митинги создают для участников впечатление народного единодушия, поскольку здесь не слышны голоса оппонентов. Получается,что оппонентов и вообще нет а, значит, нет сомнения в правоте толпы. В действительности высказаться оппонентам в такой толпе было бы чрезвычайно трудно, так как их бы просто "затюкали" и так или иначе заставили замолчать.
   Через несколько дней митингования начинает заметно действовать "закон деятельности". Толпа настолько проникается убежденностью и энергией, что ей непременно нужна активность, нужно как - то воплощать в дело свою решимость. Если это не происходит, толпа начинает охладевать, разочаровываться и расходиться. Во время украинского восстания такой деятельностью сначала стала органазация палаточного городка, потом захват административных зданий, потом попытка блокирования работы Кабинета министров. Когда милиция создала оцепление вокруг правительственного квартала, чтобы управленцы могли работать, естественной инициативой активистов стала борьба с этим оцеплением с помощью камней и коктейлей Молотова.
   Агрессивная деятельность участников восстания всегда вызывает к жизни еще одну неизбежную закономерность - возрастание взаимного экстремизма бунтующих и противостоящих им сил безопасности. В обоих лагерях неминуемо находятся неуравновешенные люди, которые превышают разумные (если это можно так назвать) нормы противостояния, что, разумеется, вызывает у противоположной стороны гнев, ярость и ответные радикальные действия. Эту закономерность можно назвать эскалацией взаимного экстремизма. В украинском восстании на этом этапе появились раненые и убитые среди активистов и травмированные работники в рядах милиции.
   В связи с возрастанием жестокости происходит существенный перелом в психологии восстания: первоначальная цель отходит на второй план, а ведущим мотивом бунтующих становится месть.Теперь стремление к ней неуклонно возрастает, рационализируется и приобретает черты некой сакральной миссии. В истории всех бунтов жестокость власти со временем начинает считаться исчерпывающей причиной их осуществления, а вызывающие эту жестокость акции самих бунтовщиков не принимаются во внимание.
   Следующая закономерность - появление культа героев. Ими становятся в первую очередь погибшие в борьбе люди, если они даже ничего героического не совершили. Это очень важное приобретение для идеологии всякого восстания. Его цель сакрализируется и не подвергается сомнению, поскольку за нее отданы жизни. Вопрос, стоило ли начинать восстание, всем кажется кощунственным. Независимо от его причин и целей восстание приобретает имидж шага вперед в борьбе человечества за справедливость.
   Еще одна закономерность, действующая на протяжении всего восстания, - допустимость и нормальность лжи в пользу бунта. Во время революции 1917 года был выдвинут лозунг: все, что служит целям революции и пролетариата - морально. Однако и без этой легитимизации данное правило действовало во все времена. Украинское восстание шло под постоянный аккомпанемент лжи. Вот, например, характерный эпизод. Один из лидеров восстания, кандидат юридических наук, указывая перед телекамерой на толпу митингующих, сказал: "В конституции написано, что власть принадлежит народу". Это означало в контексте происходящего, что решения, принимаемые толпой с помощью крика, являются проявлением воли и власти народа. Почему - то дипломированный юрист забыл, что власть народа осуществляется в современном мире через механизм выборов представителей в местные и высшие органы власти, а не путем оценки того, кто громче кричит. В последнем случае это охлократия, т.е. власть толпы.
   Ложь была не столько в заявлениях, сколько в умалчивании того, о чем невыгодно говорить. Самым выразительном в этом плане было постоянное провозглашение того, что толпа активистов выражает волю народа, в то время как она представляла лишь его часть. Другая часть населения, также очень многочисленная, совершенно игнорировалась, ее для участников бунта как бы и не существовало, что и стало в дальнейшем основной причиной возникшего сепаратизма. А вот еще один пример лжи в форме умолчания. В палаточном городке можно было чуть ли не на каждом шагу увидеть надписи с нецензурными ругательствами в адрес российского президента. Считалось, что это его давление заставило украинского президента отложить подписание договора об ассоциации с Европейским союзом. Умалчивание правды заключалось в том, что в этом случае виновником следовало бы считать самого украинского президента, его излишнюю уступчивость или нетвердую позицию.
   Довольно длительный период борьбы активистов со спецназом закончился усилением ожесточенности и взрывом насилия с трагическими последствиями.Это было связано с попытками власти ликвидировать забаррикадированный центр палаточного городка, откуда исходило управление деятельностью активистов. Развернулось что-то вроде сражения. В ходе боя группа спецназавцев обстреляла активистов из снаперского оружия, в результате чего погибли десятки людей. Существовал ли централизованный приказ для стрельбы, так и осталось неизвестным. Не исключено, что это была самоорганизация бойцов спецназа, но в любом случае совершилось преступление и трагедия.Одновременно под пулями погибло и несколько работников милиции. Через несколько дней, воспользовавшись отъездом президента из столицы, парламент отстранил его от должности с формулировкой "в связи с самоустранением", хотя никто не спросил президента о его намерениях, т.е. здесь была очевидная ложь и превышение полномочий .
   Анализ событий приводит к выводу, что украинское восстание было не столько закономерным следствием сложившихся противоречий, сколько результатом механизма саморазвития и самоподдержания. Недаром говорят, что войну легко начать, но тяжело закончить. В России свержение украинского президента вызвало резкое осуждение со стороны власти и преобладающей части населения. На Украине эту позицию россиян трактовали как результат государственной пропаганды, но на самом деле сами вызывающие русофобские акции украинских националистов и настраивали россиян против них.
   Дальше пошли более драматические события. Россия аннексировала Крым, который она считала некогда несправедливо переданным Украине. В двух украинских областях с преобладающим русскоязычным населением, воля которого была проигнорирована во время украинского восстания, началось сепаратисткое движение, которое привело к решению отделиться от Украины либо оставаться в ней в статусе автономной республики. Россия поддержала это движение оружием и добровольцами. Попытка Украины восстановить статус - кво превратилась в длительное военное противостояние со значительным количеством убитых и раненых.
   Возникает вопрос, стоило ли затевать восстание, если в стране были демократические институты (пусть и не самого высокого качества), были хотя бы среднего уровня свободные СМИ, т.е. были нормальные, мирные возможности борьбы за справедливость? Попробуем сопоставить приобретения и потери Украины.
   Приобретения: избавились от главных коррупционеров - президента и близких к нему людей, начали активную (как представляется) борьбу с коррупцией других чиновников, сделали шаг навстречу Европейскому союзу и НАТО. Украинские националисты видели большое приобретение в развитии национального сознания. Действительно, произошло значительное сплочение населения вокруг ненависти к России.
   Потери: утратили часть территории, нажили войну с сепаратистами, чреватой гибелью людей, резко снизили уровень жизни большей части населения, разорвали важные экономические связи.
   Создавать антикоррупционные организации можно было и без восстания, осуществив законные выборы нового президента, а до этого оставалось совсем немного времени. То же самое касается и сближения с Европой. Никто не заставлял Украину вступать с Россией в межгосударственные союзы, но экономические связи с ней можно было и не терять.
   А что же обещает в будущем для Украины подъем национального сознания на почве антирусской ненависти? Скорее всего - ничего хорошего. Будущее сулит долговременные напряженные отношения, опасность новых конфликтов, огромные расходы на вооружение и необходимость постоянно лгать для поддержания отрицательного образа врага.
   Грустная истина заключается в том, что почти всякая ненависть может становиться для отдельных людей самодостаточной ценностью, ради которой они способны даже отказываться от многих благ. Люди практически очень дорожат возможностью кого - либо ненавидеть, хотя теоретически они это отрицают. Ненависть является психологической защитой от переживания собственных недостатков, промахов и неудач. Это совсем не противоречит ценности и желательности симпатии, дружбы, любви (конечно, не к тем, кого ненавидят), но ненависть, как ни прискорбно это осознавать, часто является более сильной потребностью. Это важно понимать, чтобы не переоценивать роли национальной сплоченности,поскольку она не всегда имеет гуманный и уж тем более целесообразный характер.
   Итак, если взглянуть на украинские события с самой общей позиции, то трудно назвать все случившееся иначе, чем грандиозной нелепостью. Украина попала в неприятнейшую ситуацию и создала себе серьезнейшие проблемы без каких - либо существенных объективных причин, на пустом месте.Там, где должна была быть удовлетворенность полученной независимостью, конструктивная деятельность по созданию успешного государства, стремление к хорошим отношений с соседями, пошло нагнетание враждебности ко всему русскому на почве якобы непростительных прошлых обид. Грандиозная глупость привела к грандиозной и драматической нелепости. Глупость заключалась в непонимании одной из вечных истин: не все можно говорить, что хочется.
  
   Эпизод далекой юности.
  
   Значимыми событиями для каждого эква были встречи с приятными людьми из их земной жизни, находившимися в других местах потусторонья. Начинались различные, веселые и невеселые воспоминания. Случившаяся встреча с одним из приятелей напомнила Леониду одно из приключений его юности, которое теперь казалось только забавным, но когда - то заставило изрядно поволноваться.
   После окончания последнего курса института друзья решили поработать вожатыми в пионерлагере, а на заработанные деньги отдохнуть на море. Леонид уже имел на руках назначение в Донецкую область. По каким - то бухгалтерским причинам им не смогли сразу выплатить заработанные деньги, но обещали прислать по требуемому адресу через несколько дней. Некоторая имевшаяся сумма позволяла друзьям начать свой отдых.
   Началось веселое путешествие трех парней и одной девушки - невесты одного из них. Веселым его делали бесконечные шутки и розыгрыши - плоды естественной молодежной жизнерадостности. Экзотика Кавказского побережья: горы, пальмы, олеандры, магнолии, прозрачная морская вода, галечные пляжи - все казалось невероятным и восхитительным. Ограниченные средства не портили настроение, поскольку советский быт и студенческая жизнь приучила к скромности. Жили в двух простеньких палатках, целыми днями пропадали на пляже, гуляли по предгорьям. Пока денег кое - как хватало, а потом должны были получить перевод, причем он должен был прийти на имя Леонида, у которого по каким - то причинам только у одного из всей компании паспорт был в порядке.
   В это время Леонид обнаружил, что пришла пора явиться на работу по назначению или во всяком случае зафиксировать свою явку. Леонид решил съездить в Донецк, представиться и сразу вернуться на Кавказ. Это, как ему казалось, было делом двух дней. Ввиду ограниченности капитала он взял из общей кассы друзей только на билет в одну сторону и еще чуть - чуть, надеясь разжиться деньгами у своего отца, который жил недалеко от Донецка, в Торезе. Представившись в Облоно, Леонид поехал к отцу, но того не было дома и никто из соседей не мог точно указать место его пребывания. Была вероятность, что он поехал на консультацию к врачу в Ростов, находившийся в 200 километрах от Тореза.
   Денег на обратный билет на Кавказ уже не было, как не было и ни на что иное. Знакомых в этом городке тоже не было.Прождав день в надежде на возвращение отца, Леонид решил поискать его в Ростове, поскольку он увидел идущий туда автобус. Это была неудачная затея, но ничего иного в голову не пришло.Леонид рассказал водителю автобуса свою историю и то, что у него нечем заплатить за билет, мало надеясь на успех, но водитель взял его в рейс. Приехав в Ростов, Леонид сходил в пару ближайших больниц, позвонил в некоторые другие и понял, что затея безнадежна. Тогда он таким же способом вернулся в Торез ( как все - таки бывают добры люди, когда их просят!) и еще день прождал отца. После этого он поехал на место своего назначения - село в окрестностях Мариуполя, представился директору школы, попросил 20 рублей взаймы и вернулся в Донецк, откуда можно было уехать на Кавказ. Все эти поездки заняли пять дней, из них дня три Леонид почти ничего не ел из - за безденежья.
   Интересно, что всегда обладая хорошим аппетитом, он на этот раз почти не чувствовал голода. Отчасти этому способствовала очень жаркая погода, но главной причиной было сильное нервное напряжение из - за сложности ситуации и сознания, что друзья в Адлере очень волнуются по поводу его отсутствия. Кстати, Леонид не знал, что друзья могут получить ожидаемые деньги только по его паспорту до востребования - он узнал об этом только после возвращения. Мобильных телефонов в то время еще не было, и позвонить ребятам он не мог, поскольку они не имели в Адлере никакого адреса.
   Друзья в дни отсутствия Леонида также бедствовали. Продали кое - что из одежды, и это помогло продержаться. Питались хлебом, который можно было незаметно взять на столах в столовой соседней турбазы. Оголодавшие и измученные неизвестностью, встретили Леонида как великого избавителя.Получили деньги, закатили пир горой и благополучно пропляжились еще несколько дней.
  
   Теория деградации культуры.
  
   Ей был посвящен один из интересных докладов на секции нелепых идей. Cуть данного стереотипа обыденного сознания заключается в том, что с ходом исторического времени не происходит повышения гуманитарной культуры, т.е. совершенствования морали. Многие, если не большинство, считают, что люди не стали милосерднее и честнее своих далеких предков, а немало скептиков утверждает, что они даже стали хуже. Технический прогресс все признают, а вот моральное совершенствование отрицают, причем делают это с настойчивостью и даже озлоблением, если кто-либо пытается им доказать обратное. Создается впечатление, что подобная позиция удовлетворяет какую - то важную потребность, позволяя людям сохранять психологический комфорт. Обычным аргументом служит то, что раньше в войнах гибли тысячи, а сейчас миллионы. Кроме того песссимисты любят порассуждать о том, что люди были и остаются хищниками и эгоистами, что они всегда отстаивают прежде всего собственные интересы.
   Неубедительность позиции отрицателей морального прогресса ярко проявляется в том, что они даже не пытаются четче определить, в чем именно заключается или мог бы заключаться моральный прогресс кроме уменьшения количества военных жертв. Они также не хотят принять во внимание то очевидное соображение, что человечество в течение многих тысячелетий в такой же степени пытается улучшить мораль, как и материальную сторону существования, и что это не может не давать результатов.
   Отрицание морального прогресса зиждется на представлении о том, что раньше все было лучше, чем сейчас. Отрицатели не хотят вспоминать известные всем факты чрезвычайной жестокости наших предков, такие, например, как работорговля, массовое уничтожение мирных жителей во время войн (специальное, а не вынужденное, как порой бывает в наше время), деятельность инквизиции, жесточайшие способы казни преступников, повсеместные физические наказания детей. Они не вспоминают, что еще в Х1Х веке не существовало общего пенсионного обеспечения по старости, что были унизительные формы обращения знати с простыми людьми и т.п.
   Очевидные положительные изменения не замечаются или принимаются как само собой разумеющиеся явления, что предопределяет мрачную оценку настоящего и будущего. Обычный ответ на вопрос о том, как идут дела, - "ничего". Даже те, у кого на самом деле все в порядке, не спешат говорить "хорошо". Вопреки осуждению уныния и пессимизма светской и религиозной этикой существует стереотипное представление, что проявлять оптимизм - это наивность и глупость.
   ХХ век действительно был богат войнами и кровавыми революциями. Советский период ознаменовался политическим тоталитаризмом, насильственной коллективизацией, голодом, войнами, идеологической диктатурой, слабостью плановой экономики, все это так. Однако тот же ХХ век принес миру крушение колониализма, преодоление расизма, побду над фашизмом, резкое повышение уровня образования. Научно - технический прогресс дал миру средства массового уничтожения, но он же подарил достижения медицины, зеленую революцию, телевидение, компьюторы, мобильные телефоны, комфортабельный транспорт и бытовые удобства.
   Если говорить об очевидных гуманитарных достижениях, которые реально и несомненно оптимизировали человеческие отношения и способствовали возрастанию удовлетворенности жизнью, то это, например, смягчение наказаний, реализация женского равноправия и равенства возможностей, демократизация управления и деловых отношений, семейного и школьного воспитания. Современные СМИ постоянно пытаются внедрять образцы толерантности и доброжелательности во всех видах человеческого взаимодействия.
   Можно привести один из самых выразительных примеров прочнейшей пессимистической установки и упорного нежелания видеть хорошее. Несколько десятилетий шла холодная война между советским блоком и западным миром, в результате которой над планетой нависла угроза глобальной ядерной катастрофы. Когда угроза миновала, в постсоветском мире почему - то мало кто должным образом оценил это событие и вспомнил добрым словом его инициатора - все указывали только на неприятности, связанные с перестройкой. Более того, одной из популярных и любимых постсоветских теорий стало обвинение в том, что все это - результат заговора, сделано по заказу западного мира и, значит, выгодно только ему. То, что это явилось великим благом для всего человечества, как - то совершенно прошло мимо отечественного массового сознания.
   В целом, история преподнесла довольно любопытный сюжет существования понятия "прогресс".До ХУ111века не было общепринятого или, во всяком случае, популярного представления о какой - либо закономерности в развитии общечеловеческой цивилизации, отличного от мрачной религиозной версии. В эпоху Просвещения философы убедили мыслящих людей в том, что в мире происходит накопление различных усовершенствований, и он постепенно становится лучше, веским подтверждением чего стала промышленная революция. Х1Х столетие - век железных дорог, пароходов, телеграфа, фотографии, развития химии, электричества, зарождения научной медицины, эволюционной теории - сделал идею прогресса господствущей в светском сознании. Но вот ХХ век, несмотря на блестящие и все более поразительные научные открытия, значительно поумерил цивилизационный энтузиазм, показав мировыми войнами и ядерным оружием обратную сторону блеска человеческого интеллекта.
   Представление о прогрессе стало меняться в сторону его меньшей бесспорности и со временем начало возрастать что - то вроде энтузиазма его отрицания, причем довольно ясно чувствуется, что за этим стоят не только рациональные соображения, но и сильная эмоциональная установка. Здесь большую роль, конечно, сыграло разочарование в коммунистической идее, бывшей столь привлекательной в Х1Х веке. Идея, в целом, была достаточно разумной (устранение паразитического образа жизни и эксплуатации), но в силу исторического казуса ее реализацией занялась страна, не подготовленная к этому своим экономическим и социальным развитием. Две мировых войны и советский тоталитаризм существенно подорвали развивавшуюся со времен Просвещения веру в схему последовательного гуманитарного прогресса. Сформировалась мода на отрицание, которая захватила не только простых людей, но и многих интеллектуалов.
   Можно увидеть два психологически различных источника упорного отрицания морального прогресса.
   Один из них связан со сферой якобы рациональных представлений. Существует так называемая "Легенда золотого века", согласно которой человечество в древности обладало высокими интеллектуальными и моральными качествами, но со временем снизился уровень и того, и другого. Ее психологической предпосылкой, по-видимому, является складывающееся у каждого ребенка впечатление о могуществе и мудрости взрослых и в первую очередь его родителей, оно закрепляет в сознании некую мысленную формулу "от лучшего к худшему". Хотя по мере взросления человек оценивает их более реалистично, детское впечатление полностью не исчезает и трансформируется в общий образ мудрых предков. Наверное, каждому человеку неоднократно приходилось слышать рассуждения о том, что раньше люди были честнее, добрее, порядочнее и т. д. Элементарный здравый смысл подсказывает, что знания и опыт со временем накапливаются, но вопреки этому стереотип убывания мудрости остается неустранимым.
   Вопрос о том, откуда взялась у далеких предков эта неисчерпаемая мудрость, никогда не ставится сторонниками "Легенды золотого века". Здесь незримой подпоркой стоит религиозная версия о первородном грехе и изгнании из рая. Хотя эта библейская притча не утверждает, что Адам и Ева обладали знаниями и мудростью (совсем наоборот), она неотвратимо ведет к мысленной схеме "от лучшего к худшему". Это явно противоречат очевидной для всех закономерности нарастания знаний и положительного опыта, но нелогичность не замечается.Вера в прошлую мудрость заставляет ее фанатиков с энтузиазмом поднимать на щит любую новую версию проявления якобы имевшей место древней мудрости, будь то цивилизация атлантов, майя, инков, знания египетских жрецов или способности древних предсказателей. Существуют мифы о каких - то тайных знаниях, якобы скрытых от потомков различными экзотическими цивилизациями или элитарными группами.
   Другим источником антипрогрессистской установки являются представления, в которых значительно сильнее срабатывает эмоциональный компонент. Вера в интеллектуальное могущество предков создает подсознательное ощущение "прочного тыла", некоего резерва возможностей, из которого человечество всегда может почерпнуть нужные указания и советы. Архетип, гласящий, что существует клад, из которого мы постоянно добываем мудрость и будем добывать ее в будущем, видимо, греет душу. Хотя очевидность прогресса знаний и реальных возможностей должна была бы быть действенным источником оптимизма, она, как показывает практика, уступает в силе своего влияния стереотипу "от лучшего к худшему".
   Существует также широко распространенная, скорее даже всеобщая боязнь признания успехов и достиженй, исходящая из якобы существующей ревности неких злых сил. За словами "тьфу-тьфу, чтоб не сглазить" стоит древнейшее представление о какой - то ревниво наблюдающей враждебной силе. Этот предрассудок разлит в сознании множества людей, и существует в виде подсознательного страха.
   Еще одним сильнодействующим и эмоционально окрашенным источником отрицания прогресса является стремление к мести "им". "Они" - это собирательный образ всех тех, кто управляет и манипулирует простыми людьми в интересах обогащения и сохранения своей власти, внедряя в их сознание иллюзию всяческого прогресса,чтобы отвлекать внимание от реального положения. Больше всего это могло бы подходить к советской идеологии построения коммунизма, но образ "их" охватывает и западные институты власти, которые пытаются убедить граждан в справедливости своих законов и в своей компетентности.
   Зловещий образ "их" подкрепляется наличием всяческой коррупции, несправедливости, полицейских и судебных ошибок, уловками богачей для избегания уплаты налогов и т. п. Хотя объективно идет постепенное совершенствование управленческих механизмов, не иссякают легенды о заговорах и тайных всемогущих организациях вроде масонов, иллюминатов, розенкрейцеров и просто крупнейших миллиардеров, стоящих над национальными правительствами и реально управляющих миром. Конспирологическое мышление имеет чрезвычайное распространение, так что в любых, даже хорошо изученных событиях прошлого, энтузиасты бесконечно отыскивают скрытые пружины и злодейские намерения. И о каком тут можно говорить моральном прогрессе! Неверие в него - это как бы гневный выкрик в лицо "им":"Вот вам, чтобы вы не думали,что можете обмануть нас своими побасенками о лучшем будущем!".
   Очевидно, существует еще один источник отрицательной установки, также скрытый от сознания. Признать последовательный моральный прогресс - это поставить свое поколение в мысленной исторической схеме на весьма скромное место, после которого последует длительный ряд все более достойных представителей человеческого рода. Видеть себя чем - то вроде неандертальцев - не очень приятное занятие, в то время как представление о нисходящем ряде дает возможность для определенной гордости своим местом в человеческой истории.
   Так или иначе, но теория культурного регресса несомненно существует, и неизбежно возникает вопрос о ее воздействии на общественное сознание. Если она является определенным способом психологической защиты, то, может быть она необходима и полезна? Ведь защита по определению служит средством улучшения состояния защищающихся.
   Как убедительно показали научные исследования, психологическая защита, во многих случах не облегчает, а только усложняет положение тех, кто ее применяет, уводя их внимание от истинных причин патологического явления, что касается, например, рационализации, проекции, формирования реакции и ряда других механизмов психологической защиты. Это относится к защите в принципе, а данном случае отрицательная роль непризнания гуманитарного прогресса достаточно очевидна: отрицание усиливает пессимизм и агрессивность в общем фоне человеческого мировосприятия. Представление о том, что нас закономерно ожидают худшие времена, отнюдь не способствуют оптимизму, хорошему настроению, доброжелательности и терпимости, оно порождает предрасположенность к ожиданию и поискам многочисленных врагов.
   По мнению автора доклада, идея регресса является одной из великих нелепостей человеческого бытия, поскольку, вопреки непрерывному улучшению условий своего существования, она утверждает, что все идет только к худшему и тем омрачает мысленную картину существования.
  
   Источники прогресса и препятствия на его пути.
  
   Как случилось, что одна из разновидностей приматов успешно выделилась из царства животного примитивизма и стала на путь последовательного нравственного совершенствования? Конечно, радикальные изменения вроде развития у гоминидов передних конечностей, формирования речи, изобретения письменности и все технические достижения сыграли огромную роль, однако они еще не гарантировали гуманизации отношений. Нужны были определенные убеждения в преимуществах справедливости, честности, милосердия, терпимости и благородства над господством силы и власти, необходимостью жестокости и беспощадности.
   Но возможно, идеи гуманизма настолько привлекательны и бесспорны, что они сами по себе легко завоевывали место в человеческом сознании? Нет, это, безусловно, не так, о чем свидетельствуют еще и ныне распространенные высказывания о необходимости суровых наказаний и практические всплески жестокости.
   Судьбоносным для цивилизации явлением стало развитие идеи культуры как представления о жизненной важности наиболее целесообразных и перспективных взглядов и образцов поведения, являющихся желанной моделью для всех членов общества. Само слово "культура", обозначает совокупность культов и указывает на то, что первоначально могущество и мудрость приписывались объектам культа: тотемным животным и предкам. Со временем это понятие стало означать все лучшее в духовной сфере существующего общества, т.е. как бы было признано, что сфера этических, познавательных и эстетических интересов обладает особой ценностью, не менее значимой, чем удовлетворение биологичесих потребностей.
   Идея культуры стала основным двигателем последовательного морального совершенствования. Здесь, очевидно, постоянно работал механизм погони за престижностью. Богатые и знатные создавали высокий уровень эстетического окружения и образования, что в результате воздействия зависти, подражания и моды формировало устремления и более широких кругов населения. Что касается смягчения нравов, то можно предположить, что наиболее действенными факторами стали, с одной стороны, последовательно развивающиеся аналитические способности, а с другой стороны и в результате этого - возрастающая очевидность ценности доброты, милосердия и честности. Так или иначе, но идея культуры стала великим человеческим приобретением и безусловно заняла ведущее место в общественном сознании, порождая стремление к интеллектуальному, эстетическому и нравственному совершенствованию.
   Важным компонентом идеи культуры стала идея любви. Сформировавшись на базе чисто физиологического полового инстинкта, она превратила это чувство в один из основных источников психологической близости и теплоты отношений, так что в течение нескольких столетий данная идея была несомненным фактором совершенствования практической морали.
   Двигателями морального прогресса выступают еще несколько идей, среди которых следует назвать идеи долга, справедливости, равенства, честности, дружбы, милосердия, развития, которые сами по себе стали двигателями изменений. Постепенно утвердилась идея прогресса, которая сыграла чрезвычайно важную роль, став чем - то вроде второй религии. То вошедшее в моду отрицание морального прогресса, о котором сказано выше, все же не уничтожает веру в возможность улучшений, о чем свидетельствуют, например, постоянные призывы к системным изменениям в обществе.Если бы не было веры в реальность положительных перемен, такие призывы были бы бессмысленными.
   Однако путь гуманитарного прогресса не был беспрепятственным, поскольку рядом с прогрессивными идеями существовала идея борьбы. К сожалению, эта идея не исчезла под влиянием гуманизации нравов, но, обладая значительной инерцией, просто приняла более цивилизованный облик. Для нее в современной литературе нашли "политкорректный" термин - агрессивность.Этим словом обозначают любую значительную наступательную активность, совсем не обязательно связанную со враждебностью, например, поведение спортсменов. "Агрессивностью" часто заменяют "активность", вызывая тем самым подмену понятий.Получается, что агрессивность как бы не имеет отношения к жестокости, и в результате идея борьбы получает незримое подкрепление. В этом же направлении действует использование "борьбы" в многочисленных выражениях типа "борьба за порядок, за урожай, за здоровье", и даже "за культуру". Все это вроде бы невинные филологические вольности, но они работают на укрепление духа борьбы.
   Другим мощным препятствием на пути нравственного прогресса выступает универсальная человеческая потребность в самоутверждении, которая по своей силе не уступает самым фундаментальным, биологическим потребностям. Вообще - то люди, казалось бы, должны в первую очередь самоутверждаться с помощью добрых поступков, что и действительно существует, но это далеко не всегда удовлетворяет притязания на признание и уважение, и тогда сплошь и рядом вступают в действие иные средства самоутверждения, дающие субъектам иллюзию подлинности. Это ложь, хвастовство, позерство, "пристройки сверху", демонстративность, цинизм. К сожалению, они наблюдаются не только в индивидуальном варианте, но и в виде групповых стереотипов. К ним относится всяческий расизм, шовинизм, радикальный национализм, сексизм, односторонние политические ориентации. Все эти виды преувеличений, искажений и обмана, разумеется, являются врагами общего культурного прогресса.
   А вот еще одно любопытное, периодически возникающее препятствие на пути прогресса, заслуживающее названия "идиотизма больших поворотов". Как известно, в истории многих, если не всех стран время от времени происходят резкие изсенения идеологического курса, когда принимаются новые фундаментальные положения, принципиально противоречащие старым, как это было, например, во время французской революции 1789-93 годов или российской революции 1917 года. Подобные перевороты вызваются потребностями общественного развития, т.е. исторической необходимостью, но они почти всегда порождают избыточный энтузиазм и упрощенную схему мышления "от противного". Во - первых, вследствие экзальтации вокруг новых идей некоторые старые взгляды и традиции отбрасываются только потому, что они, как кажется, противоречат появившимся новациям. Энтузиазм стремления к переменам хорошо отражен известными словами "до основанья, а затем...". Во - вторых, новые веяния и увлечения становятся популярными только вследствие их новизны, а не очевидной разумности. Этот психологический механизм нередко приводит к тому, что в убеждения или поведение людей внедряется то, что в действительности этого не заслуживает.
   Подобный "идиотизм больших поворотов" достаточно явно просматривается в сюжете советской перестройки конца ХХ века. Отказ от советского варианта социалистического общества с его однопартийной политической системой и негибкой плановой экономикой, судя по всему, был прогрессивным решением. Но в ходе этой реформы, которая сопровождалась слепым энтузиазмом и склонностью к перехлестам (что, очевидно, было естественным для народа с данным уровнем цивилизованности) формула "от противного" стала важнейшим алгоритмом формирования новых убеждений.
   Очевидным образом пострадало то, что отнюдь не было пороком старой идеологической системы - рационализм мировоззренческих представлений. Миллионы людей, считавших себя материалистами, либо не задумывавшихся над своим отношением ко всяческим суевериям, как по мановению волшебной палочки стали сторонниками религии и всяческой шарлатанской мистики вроде магии, предсказательства, нумерологии, астрологии и т. п. Религия приобрела популярность уже потому, что она противоположна материализму и якобы незаслуженно пострадала от советской власти.
   Масло в огонь существенно подлила дешевая трактовка философского плюрализма, возросшая в ХХ веке на экзальтации вокруг идеи свободы. Подобный плюрализм, отталкиваясь от свободы слова и модного релятивизма, провозглашал равную истинность любого мнения. Телевидение заполнилось безответственной, но сенсационной информацей о всяческих сверхъественных явлениях. Это подавалось под видом долгожданной правды, сообщать которую в советское время якобы запрещалось властью из идеологических соображений. На каждом шагу звучало: "ученые выяснили", "ученые доказали", но имена этих ученых почти никогда не назывались, поскольку популяризаторами легковесных теорий были сами лихие открыватели "великой правды".
   Еще одним пагубным проявлением "идиотизма больших поворотов" стал национализм, развившийся почти во всех бывших республиках Союза как реакция на советскую национальную политику. Официальным объяснением стало якобы существовавшее подавление Россией других национальных культур.Этот национализм, принесший озлобление и в ряде случаев силовое противостояние, стал очевидным шагом назад на пути прогрессивного равития мирового сообщества.
   Итак, если в отдаленном прошлом моральному прогрессу больше всего препятствовали традиции первобытной агрессивности и социального неравенства, жадность и невежество, то в 20 и 21 веках на первый план вышли различные виды группового и индивидуального самоутверждения в форме национализма, патриотизма, религиозного экстремизма, сексизма, хулиганства.
  
   Жизнь отца.
  
   Отец Леонида родился в бедной крестьянской семье в сибирской глуши, где умение писать считалась уже большим достижением, прожил 88 лет и умер в эпоху цветного телевидения и простейших отечественных компьютеров, став как бы свидетелем нескольких столетий развития человеческого общества.
   Когда ему исполнилось двенадцать лет, его отдали в батраки более зажиточному крестьянину, где он, как и в отцовской семье, работал с утра до вечера, но хотя бы получал достаточную тарелку пшенной каши.Отец никогда не вспоминал в ностальгическом духе ничего из деревенской жизни кроме лошадей, которых он хорошо знал и любил.Бедность, грязь, грубость и невежество деревни по принципу "от противного" навсегда сформировали у него тягу к культуре, так что романтикой и идеалом для него стало все, связаннное с культурой: грамотная речь, знания, материализм, классическая литература и музыка.
   Он успел повоевать в Красной армии в последний год Гражданской войны и потому был в ряду тех, кому советская власть всячески способствовала в про движении. Поскольку остро были нужны свои инженерные кадры, отца приняли на рабфак, и вскоре он бог знает как поступил в Горный институт. Можно только представить, как недотягивали его институтские знания до необходимого уровня, но, приступив позже к работе, он со своими обязанностями, видимо, все же справлялся.
   Отец пережил бытовой примитивизм советских лет, лишения войн, эпоху политических преследований, но благодаря специальности горного инженера остался жив и даже, судя по долголетию, имел неплохое здоровье. Его семейная жизнь была не очень удачна, и последние тридцать лет он провел в одиночестве, которым в силу своего характера не очень тяготился. То, что ему нехватало общеобразовательных знаний, по-видимому, всю жизнь мучило отца и, выйдя на пенсию, он начал наверстывать упущенное. Он читал учебники физики, химии и биологии своего времени, пытаясь, очевидно, понять то, что было трудно усвоить в институтские годы. Были у него и более широкие запросы. Он изучал грамматику русского (родного) языка, английский язык, астрономию и даже интересовался начавшей развиваться в Союзе информатикой. Его неуемная жажда знаний вызывала восхищение.
  
   Жизнь Леонида.
   Свои восемьдесят земных лет Леонид прожил сравнительно неплохо. Почти до последних дней он был подвижным, самостоятельным, не был обузой для родных, не страдал от мучительных заболеваний. Его сознательная жизнь проходила уже в послесталинский период, он не испытал голода и иных суровых лишений. Молодость пришлась на ослабление идеологического противостояния и хрущевскую оттепель. Леонид был умеренным "шестидесятником", т.е. скептически относился к коммунистической партии, видя, что в ней состоит много приспособленцов, не верил в загнивание капитализма и понимал, что на пути строительства лучшего советского будущего совершается много больших и малых ошибок. Тем не менее саму идею социализма (не коммунизма, который был выписан марксистскими идеологами очень расплывчато и утопично) он целиком принимал. По его мнению, фактически этот социализм, т.е. общество с высоким уровнем социальной помощи строили все более или менее развитые государства, избирая для этого различные пути.
   Железный занавес смягчился. Несмотря на все препоны, до советской и мировой общественности доходили голоса диссидентов. Начала переводиться ранее запрещенная западная литература. Во всем чувствовалась нарастающая возможность демократических перемен. Немало было положительных сдвигов и в сфере бытовых условий, например, кооперативное строительство, покончившее с эпохой коммунальных квартир, предоставление дачных участков.Словом, жизнь была наполнена надеждами на будущее и профессиональным совершенствованием.
   Далее советский режим не выдержал экономического соревнования. Переход к новой идеологии и экономике принес ряд несомненных улучшений. Бывшие советские граждане избавились от коммунистического тоталитаризма, принесшего насильственную коллективизацию, голод, гулаги, отсутствие демократии и свободы слова. Закончилась холодная война и угроза ядерного конфликта. Ушли в прошлое дефициты и очереди. Исчезли идеологические препоны для любой литературы и искусства, открылись возможности зарубежных поездок. Свобода слова стала почти полной. Расцвело частное предпринимательство, хотя вокруг него было много всякой бюрократии.
   Сначала казалось, что можно мягко и без потерь перейти к цивилизованной рыночной экономике, но, увы, это оказалось невозможным вследствие недостаточности общей цивилизованности, т.е., проще говоря, господству нечестности. Произошло быстрое расслоение на богатых (имевших возможность наворовать) и бедных. Представлялось, что все это лишь естественные неполадки начального периода, но проходили десятилетия, а контраст между богатыми и бедными только углублялся. Первоначальный восторг, вызванный долгожданными новшествами, был приглушен лавиной новых проблем: развалом неконкурентноспособной промышленности, безработицей, инфляцией, коррупцией, массовой бедностью на фоне грандиозного обогащения нуворишей. Бывшие советские республики скатились к статусу стран третьего мира. Свобода слова уже не особенно радовала, поскольку жертвы смелой критики просто не обращали на нее внимания.
   После распада Советского Союза в бывших союзных республиках начался некий национальный психоз на почве ажиотажа вокруг прошлых, сильно преувеличенных обид со стороны России. Все это ярко проявилось на Украине. Ненависть к России фактически стала национальной идеей. Радикальные националисты как - то не очень задумывались о вероятных последствиях раздувания враждебности - они были упоены возможностью выражать русофобскую ненависть, казавшуюся им почти священной. И лишь после "революции достоинства" с ее последствиями некоторая часть людей стала понимать, что антирусская политика явилось системным злом, которое не могло привести к иным результатам. Иметь соседом более мощное государство и постоянно демонстрировать свою ненависть к нему (неважно, насколько справедливую) - это почти неизбежный путь к конфликту. Масштабная глупость была налицо. Для лучшего понимания этой ситуации можно представить себе, например, что Молдавия стала на путь аналогичного отношения к Украине, постоянно продуцируя антиукраинские лозунги, акции, литературу. Вряд ли можно сомневаться в том, что Украина нашла бы тот или иной повод для какого - либо акта мести.
   Согласно утвердившейся в постсоветское время классификации Леонид оказался в нижней половине среднего класса, т.е. его семья вполне удовлетворяла свои бытовые потребности, но никакой роскоши себе позволить не могла. Ему повезло удержаться на плаву, поскольку, несмотря на значительную безработицу, его специальность была востребованной. Его жизнь представлялась ему состоящей из двух частей - советского и постсоветского периода. Последние годы были несколько омрачены конфликтом на Украине, но в целом, как говорится, грех было жаловаться.
  
   Проблема умиротворения.
  
   В потусторонье существование эква Леонида было комфортным и беспроблемным, но обрести полный душевный покой он не мог, поскольку его память не могла избавиться от воспоминаний о совершенных в земной жизни ошибках, о причиненных ему обидах и в еще большей степени- обиженных им других людях. Как ни пытался он примириться и оправдаться в собственных глазах, это не получалось. В сравнении с грехами некоторых своих знакомых его провинности были не так уж велики, но это утешало лишь частично. В земной жизни муки памяти и совести отступали на второй план перед житейскими хлопотами, но в потусторонье они стали единственным и очень чувствительным препятствием.
   В первые годы потусторонней жизни Леонид удивлялся, огорчался и верил, что со временем это пройдет, но нет, не проходило. Из разговоров со знакомыми он понял, что это общая проблема всех или, во всяком случае, большей части эквов. Оказалось, что совесть - это более серьезная вещь, чем они представляли. Частично, конечно, можно было исправить дело извинениями и примирениями, но многие эквы уже исчезли, а других было трудно найти. Старожилы потусторонья утверждали, что кардинальным решением служило достижение существовавшего в потусторонье Дворца умиротворения. Он находился в настолько труднодоступной горной местности, что далеко не у каждого хватало настойчивости и сил для преодоления всех препятствий, так что около половины попыток заканчивались неудачей.Через несколько лет жизни в потусторонье стремление Леонида к достижнию внутреннего покоя окрепло настолько, что он твердо решил любой ценой попасть во Дворец.
  
   Статусный менталитет.
  
   Кроме участия в конкурсе Леонида занимала работа над одной из теоретических проблем. Ему хотелось разобраться в том, какие идеи наиболее очевидно формировали менталитет того общества, в котором ему суждено было прожить свою жизнь. Речь шла не об идеологических ориентациях типа капитализма или социализма, не о материализме, идеализме или релятивизме и не о религиозной принадлежности. Конечно, идеология, философия и религия существенно влияют на массовый менталитет, но есть итоговое образование, которое наиболее удачно передается понятием "обыденное сознание" и которое в наибольшей степени предопределяет взгляды и поведение людей.
   Простому человеку кажется, что его взгляды оправданны и естественны как воздух. На вопрос,в чем заключается его жизненная философия, он, пожалуй, ответит, что нужно честно выполнять свой долг, не подличать, помогать ближним, заботиться о предках и потомках, не зариться на чужое и т. д., т.е. мы столкнемся со всем известными моральными нормами. На самом деле обыденное сознание включает в себя не только эти прописи, но и много других существенных моментов.
   Возможно, наиболее определяющими являются представления о способах самоутверждения. Эта человеческая страсть вообще - то обладает дурной славой, поскольку всем известно универсальное требование скромности и чести по заслугам. Гордыня, самодовольство и хвастливость - хорошо известные пороки, и здесь все вроде бы предельно ясно. Но стремление к самоутверждению обладает неуемной энергией. Выражение "основной инстинкт" обычно относят к половой потребности, хотя в действительности такого названия в большей степени заслуживает потребность в самоутверждении, если не считать, конечно, инстинкта самосохранения. Леонид часто задумывался о том, что в обыденном сознании и реальном поведении каждого человека стремление к самоутверждению играет более значительную роль, чем идеологические, религиозные и прочие позиции. Стремятся к власти, жаждут уважения и популярности монархисты и демократы, верующие и атеисты, люди с дипломами и без них. Конфликты в семье и на работе зачастую возникают из - за стычек самолюбий и амбиций.
   Леонид попытался охарактеризовать наиболее очевидные исторические разновидности обыденного сознания или того, что называют менталитетом, с точки зрения способов самоутверждения и связанного с ними поведения.
   Самым старым и длительным по времени представлялся статусный менталитет. Позиция и престиж человека определяются его социальным статусом, т.е. происхождением, положением в обществе, семье и других группах, уровнем власти, богатства и влияния. Несмотря на несомненную роль индивидуальных качеств, социальный статус в большинстве случаев является решающим фактором жизненного пути человека, его оценки и самооценки. Статусные отношения обусловливают большинство жизненных моментов, таких как манеры поведения, внешний вид, самооценка, притязания, отношение к другим людям. Об этом говорят, например, такие поговорки, как "встречают по одежке", "каждый сверчок знай свой шесток" и т. п. Особенно выразительным все это было в доиндустриальном обществе. Достижение более высокого социального статуса служило жизненной целью большинства людей, а неудачи на этом пути - классической причиной жизненных драм. Под влиянием демократических перемен статусный менталитет постепено смягчался и становился лишь одним из составляющих общественного сознания. В наши дни еще остается заметным влияние возрастного, родительского и служебного статусов.
  
   Консервативный менталитет.
  
   Статусный менталитет сформировал почтение к прошлому как продукту деятельности более опытных и мудрых людей, что отражается, например, в крайне популярной "Легенде золотого века".На его основе возник консервативный менталитет - установка на ценность прошлых представлений и традиций как проверенных и прошедших испытание временем. Будучи общей особенностью общественного сознания, консерватизм все - таки проявляется у людей в различной степени в зависимости от темперамента и воспитания. В первом случае он больше свойственен людям с инертным типом высшей нервной деятельности: флегматикам и меланхоликам - в то время как обладатели подвижного темперамента чаще приветствуют перемены во всех жизненных проявлениях.
   С возрастом консерватизм возрастает у всех психологических типов, однако, несмотря на зависимость от индивидуальных особенностей, в историческом плане он выступает очевидным и органичным детищем статусного менталитета. Для эпохи резкого статусного расслоения консерватизм был одним из основных факторов социальной стабильности, так что тяга к новому в сфере мировоззрения и традиций часто считалась легкомыслием или даже дерзостью. Конечно, новаторы и ниспровергатели были во все времена, но им приходилось пробивать свои идеи с большим трудом и риском.
  
  
   Модернистский менталитет.
  
   Но времена неизбежно менялись, идеи равенства и демократии постепенно подтачивали устои психологии
  статусности и консерватизма. После эпохи Просвещения стремление к новшествам все более и более проникало в обыденное сознание и все сферы деятельности. Оно стало мощным ресурсом для более массового удовлетворения потребности в самоутверждении. Ведь если во времена статусности самоутверждались преимущественно "по одежке", то теперь можно было поднимать свой престиж также за счет собственных способностей и творчества, чему особенно способствовало развитие промышленности и науки. Новаторство неуклонно поднималось на шкале ценностей.
   Сформировался модернистский менталитет, т.е. признание необходимости и неизбежности постоянного обновления всех сфер человеческого существования: научных представлений, уклада общественной и личной жизни, вкусов и предпочтений. Решающими факторами стали научные открытия, составившие общую парадигму эволюционизма, общественное движение за демократизацию политических режимов, развитие системы образования, технический прогресс, расширивший возможности коммуникации, творчества и внедрения различных новаций.
   Модернизм как массовая психология стал чрезвычайно энергичным ментальным образованием. Он особенно органично наполнил сознание молодежи, наложившись на возрастное, всегда присущее ей влечение к переменам. В конце 19 столетия появилось понятие модернизма как направления в литературе и искусстве, ставшее эффектным проявлением общего модернистского менталитета. Это, пожалуй, как ничто другое способствовало распространению психологии модернизма, поскольку ввело его в сферу сначала высокой, а потом и массовой моды.
   Поиск, новаторство, творчество, революционность стали общепризнанными ценностями. Консерватизм превратился в синоним отсталости и замшелости и, хотя он оставался во вкусах и индивидуальных предпочтениях многих людей, его стеснялись, скрывали, маскировали под что-либо иное Стремительное развитие науки, техники и особенно средств информации в ХХ веке подняли всяческое новотворчество на вершину популярности. Весь ХХ век был пропитан сиянием модернизма, который слился с понятиями прогресса и лучшего будущего. Отрицательное или осторожное отношение к новшествам ассоциировалось с прошлым. В последней трети века распространилась философия постмодернизма, но он не только не был отрицанием модернизма как новаторства, но в области философии стал самым острым проявлением модернистской страсти к ниспровержению и острым конфликтам старого с новым.
  
   Эпатажный авангардизм.
  
   В каждой ментальности неизбежно развиваются не только умеренные, но и острые, радикальные и экстремальные проявления. Модернизм тем более был по своему содержанию склонен к противостоянию и борьбе, поэтому всяческий экстремизм нашел в нем свое место. В 19 веке он породил негативизм, нигилизм, дендизм, фрондерство, зачатки воинствующего феминизма, индивидуализм, антиклерикализм, революционный терроризм. Характерной особенностью всех этих идеологий и практик было острое и порой доходящее до крайности отрицание оппозиционных убеждений.
   Особенно популярными стали идеи, связанные с романтикой борьбы за свободу. Кроме борьбы за государственную независимость, которая была актуальной во все времена, эпоха модернизма включила в понятие свободы социальное равенство и свободу личности, содержавшую в себе в первую очередь свободу убеждений. Именно требование данной свободы породило наиболее острые протестные идеи, высказывания и действия.
   Наряду с довольно содержательными концепциями (материализм, демократизм, научный позитивизм) модернизм выдал немало поверхностной продукции. Вообще - то такое явление неизбежно присуще всякому типу ментальности, всякой идеологии.Так, например, аристократизму, который в свое время был моделью наиболее развитой в обществе культуры, сопутствовало высокомерие и антидемократические проявления. Консерватизм, призванный сохранять лучшие образцы жизнедеятельности, известен созданием препятствий на пути полезных перемен. У модернизма с его пафосом самоутверждения за счет новаторства и оригинальности такой побочной продукцией стала избыточная активность в выражении своей неповторимости, свободолюбия и революционности.
   Вследствие этого помимо закономерной и действенной волны социального обновления в 19 веке в литературе, живописи и других видах искусства сформировалась модернистская субкультура, главной целью которой стал протест против реальной и вымышленной отсталости и консерватизма. Здесь протестный пафос обладал исключительной и само собой разумеющейся самоценностью. Протест не требовал обоснования и доказательств своей необходимости - он стал сверхценным явлением, что хорошо выражено, например, в лермонтовских строках: "А он, мятежный, ищет бури", в изображении нигилизма в романе Тургенева "Отцы и дети", в "Бесах" Достоевского и т.д.. Протестный энтузиазм не ограничился сферой искусства - он стал энергетическим источником почти всех актов терроризма и революционных выступлений.
   Модернизм вызвал к жизни то, что можно назвать эпатажным авангардизмом. Заметным началом стал импрессионизм в живописи французского происхождения. На уровне объснений это была борьба с обывательскими вкусами публики, но на самом деле это была рвущаяся энергия самоутверждения, вызывавшая жажду острых конфликтов. За продолжателями дело не стало. Вскоре последовала целая волна авангардистских течений в искусстве, таких, как символизм, кубизм, абстракционизм, имаженизм, футуризм, сюрреализм и прочие. Все они стремились изумлять, озадачивать, поражать, огорошивать, шокировать, быть как можно более неожиданными и непредсказуемыми. Конечно, осуждение простой дерзости и хулиганства как поведенческой девиантности никуда не делось, но самовыражение в творчестве имело как бы особые права.
   В ХХ веке эпатаж стал восприниматься как одно из органичных проявлений революционности, которая в этом веке стала самым влиятельным фактором умонастроений в большинстве стран мира. Сформировалась всеобщая готовность считать всякий протест проявлением борьбы против социальной несправедливости. Он стал как бы по определению справедливым и героическим порывом, и, даже если он заключался в каком - нибудь бессмысленном капризе литератора, скульптора, живописца или музыканта, все охотно спешили верить в глубину протестующей мысли и чувств автора.
   Эпатаж стал самым модным проявлением современного стиля жизни. Так, например, в эстрадном пении расцвело то, что раньше воспринималось как явно антиэстетическое, низкостильное и дилетантское.Это хорошо видно на материале истории советской эстрады. Сначала появился голос Руслановой с душком похмелья и хрипловатость Утесова с оттенком приблатненности. Потом последовал мощнейший толчок в виде напористого хрипа Владимира Высоцкого. Его манера вообще - то была, очевидно, пародийным откликом на пение Луи Армстронга, но в советской действительности она была воспринята как "трубный глас" всякого протеста. Была открыта эпоха эстрадных хрипунов и гнусавщиков. Успехом пользовались все варианты отхода голоса от классической манеры, всякое искажение воспринималось как борьба с проклятым тоталитаризмом. Советскими классиками нестандартности стали А.Пугачева и В.Леонтьев. Голос Пугачевой нес в сердца слушателей поэзию пьяной капризности, а Леонтьев преподносил образ самовлюбленного и дерзкого оригинала. Многочисленные вокальные группы неутомимо искали новые средства эпатажа: в названиях ("Поющие трусы"), в одежде, в манере приплясывания и свободолюбивого встряхивания головами. Скандальность любыми путями, (которую для благозвучия называют нестандартностью) - вот высший шик современного комильфо.
   Что касается эпатажа в литературе, изобразительном искусстве, хореографии, то он после распада Союза появился в изобилии, следуя проторенными путями Запада. В литературе это сексуальный натурализм и матерщина, в живописи и скульптуре - различные варианты абстракционизма. Со временем этот эпатаж стал привычным и стандартизированным, но по замыслу авторов он продолжает быть вызовом некоему консерватизму.
   Не следует ли считать эпатаж невинным капризом моды и безобидной "болезнью левизны" современной массовой культуры, при том, что он со временем становится рядовым стилем, т.е. фактически теряет свою скандальность? Стоит ли видеть в нем какое - либо негативное явление? Ведь в свое время вольность пушкинского стиля традиционалисты того времени также считали дерзостью, сравнивая Пушкина с мужиком, ворвавшимся в дворянское собрание.
   Можно, конечно, стать и на такую точку зрения, но наблюдение показывает, что эпатаж в искусстве становится моделью поведения и жизненного стиля множества людей. В этом качестве он превращается в побудитель разнообразных конфликтов. Если же взять в целом, то эпатаж - это избыточный продукт идеи свободы, некая накипь на поверхности данной идеи.
   В порядке обобщения можно сказать, что по мере развития демократичности общества и, соответственно, возможностей самоутверждения каждого человека потребность в нем все более возрастает, удовлетворяясь не только за счет конструктивных усилий, но и вызывающей демонстративности в форме эпатажа. Он представляет собой вроде бы побочное и несущественное явление, но на самом деле вносит свою лепту в те препятствия, которые жизнь ставит на пути благополучного человеческого существования. По логике вещей эпатаж должен когда - нибудь исчезнуть под влиянием возрастающей культуры, но не исключено, что он просуществует еще очень долго, постоянно подпитываясь стремлением к самоутверждению новых поколений.
  
   Романтика вульгарности.
  
   Детство Леонида проходило в маленьком зауральском шахтерском городке в бедные послевоенные годы. Семья имела средний по тем временам достаток, но Леониду смутно вспоминалось, как они с матерью и другими женщинами ходили ранней весной по полям на окраине городка в поисках мерзлой картошки, случайно оставшейся с осени. Возможно, это было после голодного 1947 года. Хорошо запомнилось, что по соседству жил мужчина с заметным животиком, что воспринималось как некое чудо, поскольку абсолютно преобладали худощавые люди. Белый хлеб был таким же желанным лакомством, как торт в благополучные времена. В магазинах не было никакой упаковки, люди приходили с газетами и мешочками, и порой непредусмотрительные мужчины брали вермишель или крупы в шапки. Из конфет были доступны лишь дешевые "подушечки", а с шоколадом Леонид познакомился значительно позже. Пределом мечтаний было мороженое, которое накладывали из бачка в картонные стаканчики. Когда пятилетнего Леню как - то спросили, кем он хочет стать, он сказал: "продавцом мороженого".
   Родители были интеллигентами и уделяли большое внимание культуре речи.Леонид никогда не слышал от них грубых и вульгарных слов, хотя их отношения не были идеальными.От других людей он, разумеется, слышал все, что угодно, в том числе и нецензурщину.Это не ошеломляло, будучи привычным, а просто попадало в категорию "плохого", однако Леонид часто удивлялся, не понимая, зачем нужны неприятные, грязные выражения. Став постарше, он начал понимать, что брутальность, в принципе, отражает неудовлетворенность людей своими неудачами, их антипатии и агрессивность. В это достаточно убедительное объяснение все - таки не укладывалась то, что сквернословие имеет значительно более широкое распространение, чем реакция на неудачи, оно используется в самых безобидных ситуациях и даже выглядит шиком. Было ясно, что оно часто играет роль определенного способа самоутверждения.
   Кроме того брутальность, вошедшая в лексикон как некая постоянная составляющая, наблюдающаяся у значительной части восточнославянского населения, повидимому играет роль проклятия, посылаемого всему негативному в жизни. Это относится, например, к распространенной привычке постоянно употреблять слово "б..." даже в самых спокойных и беспроблемных разговорах. Видимо, человек использует это как некую атаку на все, что портит ему жизнь.
   Но откровенное сквернословие являлась только частью того конфликтного стиля общения, который был типичным для советского и постсоветского мира. Кроме прямой брутальности существовала богатая техника всяческих высмеиваний, передразниваний, поддевок, скабрезных шуток. Часто они строились на материале брутальных, в том числе и нецензурных выражений или как - либо обыгрывали их, другие были просто грубыми или агрессивными по содержанию. Это была самая популярная область ежедневного массового остроумия.
   В первых рядах данной практики шел диалог в стиле
  перебранки, предполагающий острые, обрезающие ответы на различные затрудняющие просьбы, предложения и поручения. Это был как бы стиль уверенного в себе и знающего жизнь человека, а не размазни и тугодума, это был некий стилевой блеск
   - Ты мог бы сейчас сходить в магазин?
   - Как же, спешу и падаю.
   - Одолжи мне пожалуйста пять рублей.
   - А хуже тебе не будет?
   - Ты мог бы из зарплаты выделить деньги на новый телевизор?
   - Держи карман шире.
   Диалоги в данном стиле были обычными или даже преобладающими во многих семьях, они не считались скандальными, но фактически поддерживали постояннй градус агрессивности, приучая к такому стилю и подрастающее поколение. К этому же жанру относились стереотипные или рифмованные грубоватые ответы на некоторые часто повторяющиеся выражения.
   - Я думал...
   - Индюк думал, да в суп попал.
   - Если бы у меня было...
   - Если бы да кабы, то во рту выросли бы грибы.
   Более острой и агрессивной разновидностью данного жанра были шутки - ловушки, в которых довольно часто употреблялись нецензурные выражения.
  - Ты в деревне жил?
  - Жил.
  - Я на тебя х... положил.
   Леонид называл все это коммунальной субкультурой, поскольку она наиболее типично и ярко проявлялась в коммунальных квартирах, в которых жила преобладающая часть городского населения с двадцатых и до семидесятых годов ХХ века. Там были постоянные ссоры жильцов из-за платы за электроэнергию, из - за пользования газовыми плитами на общей кухне и некоторых других спорных моментов. Коммунальные квартиры были всеобщей школой реального и, как молчаливо предполагалось, жизненно необходимого стиля общения в этом суровом мире. Там отрабатывалось популярное искусство скандальности.Тренированные коммунальные бойцы умели выкрикнуть что - нибудь обидное и скрыться, прежде чем противник успевал ответить.
   Этой стихии конфликтности целенаправленное воздействие общества противопоставляло ту культуру, которая внедрялась системой всеобщего образования, художественной литературой и наставлениями школьных педагогов. Последние безусловно, были целесообразными и достаточно результативными, но дело в том, что манеры самих педагогов также зачастую обучали скандальному поведению. Многие педагоги сами воспитывались в коммунальной среде и помимо своей воли демонстрировали ученикам классические коммунальные стереотипы. Их педагогическая техника представляла собой продолжение "коммунальной техники" в смягченном варианте, то есть это была та самая коммунальная субкультура. Учителя демонстрировали такие стереотипы, как негативные обобщения ("вечно ты забываешь..."), обидные преувеличения ("у тебя в голове одни глупости"), иронию, передразнивание и иные элементы скандального общения. Культура вечной борьбы, унаследованная от тысячелетнего опыта наших предков, не сдавалась.
   Тем не менее, в целом, в советские годы несомненно продолжалось успешное воздействие гуманистической культуры. Среднее образование, литература, радио и телевидение делали свое дело. Постепенно исчезала знаменитая трамвайная склочность ("А еще шляпу надел!"), и приблизительно к 1980 - ым годам она была преодолена одновременно с исчезновением коммунальных квартир. Речь людей стала более грамотной и литературной, скандальность также выглядела менее прямолинейной.
   Однако нецензурщина не отступала. Как это не парадоксально, из привычной мещанской вульгарности она перешла в категорию романтики, которая заключалась в создании образа человека с чертами мужественности и даже суровости ("крутизны"), а также оппозиционности всякой покорности и слабости. Хотя интеллигентность успешно завоевывала массовое сознание, она вполне сочеталась с очарованием решительности и грубоватости - качествами, которые триумфально воплотились в популярности слова "мужик", заменившего "мужчину" в конце 20 - начале 21 века. Нецензурщиной как бы кокетничали, причем не только мужчины. У женщин как раз наступил расцвет воинствущего феминизма, и всяческая брутальность пришлась очень кстати.Западное искусство, которое с жадностью воспринимали советские люди, также подбрасывало материал для создание "мужика" с помощью образов лихих суперменов.
   Произошло в своем роде эпохальное явление советской и постсоветской культуры, достойно продолжившее своей нелепостью тот взрыв эпатажности, который проявился в первой трети ХХ века в творчестве русских авангардистов вроде Хлебникова, Бурлюка, Крученых, Белого, Маяковского и прочих.
   Постсталинские борцы с советской партийной тенденциозностью, в частности те, кто принял участие в выпуске рукописного сборника "Метрополь", дали мощный залп по советской идеологической и культурной затхлости, причем триумфальной и победной начинкой их снарядов оказалась матерщина. Был создан недосягаемый уровень безграничной свободы. Куда там Солженицыну и Шаламову с их разоблачениями. Это была заявка на сокрушительное превосходство над всей той бесцветной литературой, которая как "глупый пингвин" прятала свое жирное тело, состоящее из безматерщинной лексики.
   Получился весьма любопытный исторический сюжет. Начиная с эпохи Просвещения, европейская цивилизация наиболее очевидно была проникнута идеей свободы. Поколения борцов отвоевывали свободу за свободой, отправляя на свалку прежние препятствия вроде цензуры, тенденциозности, неуклюжей пропаганды, давления церкви и государственной власти.В своем победном шествии идея свободы дошла до свободы личности, и эту сложную задачу литераторы - авангардисты решили гениально просто, доведя свободу личности до свободы матерщины. В.Аксенов, В.Ерофеев, Э.Лимонов и многие другие славно потрудились на этой ниве. Они по - видимому открыли невыразимое наслаждение чувствовать себя выше заскорузлых литературных мещан и быть буревестниками истинной свободы.Что может быть привлекательнее этого?
   После распада Союза нецензурщина уже закономерно и неизбежно приобрела ореол орудия борьбы против советского тоталитаризма, который якобы средствами культурного воспитания формировал психологию послушных винтиков в механизме авторитарной общественной системы. Мат стал чем - то вроде символа свободолюбия, и теперь редко кто решался выражать свой протест. Сформировался целый пласт постсоветской культуры, который, очевидно, даже претендует на свое место в ряду ведущих литературных направлений. Возможно, будущие литературоведы представят такую схему: классицизм - сентиментализм - романтизм - критический реализм - социалистический реализм - романтизм вульгарности (правда, название подберут более претенциозное).Какая вдохновенная линия духовного прогресса!
   А что же нецензурщина в реальности принесла на своих эпатажных крыльях? Может быть, победу над конформизмом или, возможно, она увеличила творческий потенциал человечества? Нет. Степень внушаемости и творческих способностей всегда зависит от индивидуальных психологических особенностей. Романтизм вульгарности действительно подарил одну из свобод - свободу дешевого самоутверждения, так что, возможно, эпоху вульгарного романтизма со временем назовут эпохой дешевки.
  
  
   Основной порок.
  
   Духовная жизнь в потусторнье кипела. Оно и понятно: для удовлетворения витальных потребностей было достаточно воображения, поэтому оставалось много энергии.
   Интересным явлением было то, что многие эквы сохраняли свои земные привычки и интересы, которые здесь, казалось бы, не имели особого значения. Некоторые из них были милыми и трогательными, например, увлечения и ухаживание, при том, что полового влечения не было.Говорили комплименты, дарили цветы, ходили в гости, совершали прогулки, и это наполняло потустороннюю жизнь каким - то смыслом. Занимались всяческим творчеством, объединяясь по интересам.
   Люди, в земной жизни обижавшие и обиженные,старались помириться, простить и получить прощение.
   Однако были и менее симпатичные земные пристрастия, что, в частности, относилось ко всяческой конспирологии.Многие верили в то. что здесь также есть заговоры и тайные организации, есть некая тайная полиция, есть слежка и наказания.Ходили легенды о деятельности знаменитых земных сатрапов вроде Гитлера и Сталина, тем более что эти эквы вели уединенный и закрытый образ жизни. Хотя не было ни одного подтверждения этих подозрений, они продолжали существовать.
   Одной из осуждаемых, но, увы, весьма распространенных шалостей, было стращание свежих, т.е. только что прибывших с земли эквов.Почти все они с ужасом и дрожью ожидали строгого суда и страшного наказания. Комиссия по встрече новичков, в которой по очереди работали обычные эквы, принимала их крайне доброжелательно и быстро рассеивала страхи, но всегда находились шутники, которые надевали костюмы чертей, и чуть не до обмороков доводили бедных новичков своим видом.Как ни старались члены комиссии не допустить контакта, изобретательным шутникам это часто удавалось.Вообще - то к новичкам проявлялся большой интерес, поскольку они приносили свежие новости о земной жизни, что было единственным источником внешней информации. Журналистам сразу приходилось включаться в работу и интерпретировать новые события, историки дополняли свои схемы.
   Была в потусторонье и своя стратегическая научная программа, заключающаяся в разработке средств передачи информации на землю с тем, чтобы помочь землянам избегать трагических ошибок. Казалось очень естественным делиться опытом с живыми, что придавало бы потусторонью большой смысл. Однако все это было непросто.Над программой работали две организации: одна обеспечивала техническую сторону, другая готовила содержание рекомендаций. Пока что техническая часть была далека от решения.
   Леонид был приглашен в содержательную группу. Здесь, естественно, тоже было много спорных вопросов, касавшихся оценки земных событий. Все признавали общую тенденцию технического и гуманитарного прогресса, сходились в оценках выдающихся достижений и крупных ошибок, но много было и спорного. Когда в прошлом человечество боролось против завоевателей, грубого экономического неравенства и вопиющей бедности, критерии справедливости были очевидными и понятными. Но когда причинами конфликтов выступало религиозное и национальное самолюбие или цивилизационные амбиции, то оценка событий вызывала затруднения.
   В потусторонье часто обсуждался вопрос, что следует считать наиболее вредоносным моральным пороком как наибольшей причиной неприятностей землян. Конечно, сразу приходит на ум жестокость и несправедливость, с чем трудно поспорить. Однако по мере разбирательства напрашивается вывод, что за жестокостью и несправедливостью как правило стоит нечестность. Сами по себе жестокость и несправедливость обычно осуждаются землянами и нечасто становятся непосредственными побуждениями, поскольку все люди, в принципе, настроены на положительный образ действий. Человек крайне редко решается на что - либо такое, что он вынужден недвусмысленно признать жестокостью или несправедливостью, а, если приходится совершать такие поступки, то это в результате того, что применяется психологическая защита, т.е. люди лгут окружающим и себе, обеспечивая самооправдание.
   Именно ложь в форме прямой дезинформации, искажения, умолчивания и полуправды является технологической предпосылкой проявления всего того, что люди искренне осуждают на уровне своих принципиальных ценностей, например, жадности, нечуткости, черствости, предвзятости, эгоизма, недоброжелательства, зависти и т. д. Под влиянием привычной и почти автоматической техники самообмана все эти пороки превращаются в сознании в куда более невинные чувства, мотивы и поступки.
   Возникает вопрос: каким же образом существует вся эта техника обмана и самообмана, если сама по себе ложь постоянно подвергается критике наряду с другими осознаваемыми пороками.Вот здесь - то и зарыта большая собака характера человеческой ментальности.
   Дело в том, что ложь многофункциональна. Если бы она использовалась людьми только для маскировки и оправдания явно неблаговидных поступков, то была бы очевидным врагом человеческой культуры и с ней все было бы ясно.Однако часто лгут с вполне невинными намерениями, например, для того, чтобы скрыть смущение или немного приукрасить свой образ. В других случаях лгут, чтобы поддержать тяжело больного человека, подбодрить кого - либо в трудной ситуации, повысить чью - либо уверенность в себе, и в этих случаях, как получается, ложь играет даже благородную роль. Важность той лжи, которая составляет содержание вежливости, деликатности и тактичности, вообще невозможно переоценить, поскольку именно эти качества вытащили человечество из мира животной жестокости и первобытной грубости. Таким образом ложь часто не воспринимается как очевидный порок, что и позволяет ей обходить все преграды.
   И все же нельзя сказать, что человечество безнадежно запуталось в том, какая ложь является простительной и допустимой, а какая - злонамеренной. В процессе нарастания цивилизации цена честности постоянно возрастала. Для этого важно было не только не допускать всякого корыстного обмана, но и усвоить общий, универсальный принцип следования истине, выработать в поведенческой культуре твердый навык поиска истины в каждой возникающей ситуации.Задачей наиболее склонных к стратегическому мышлению людей стала выработка убедительных критериев истины и привычки пользоваться именно этими критериями.
   Вообще - то сама природа нашего причинно - следственного мышления ставит понятие истины в центр человеческого сознания. Каждый человек даже без всякой философской подготовки чисто интуитивно опирается на представление о том, что все существующее имеет устойчивые признаки, воспринимаемые нашими органами чувств и классифицируемые нашим мышлением. Это является фундаментальным свойством человеческого мозга независимо от того, какие его механизмы еще будут открыты.
   Исходя из этого, критерий истины в общепонятном варианте достаточно четок и определенен: истиной является то, что неоспоримо подтверждается общечеловеческим опытом или, если проверка опытом невозможна, истинно то, что опирается на безупречную логику. Хотя логика порой представляется весьма ограниченным инструментом мышления (она вроде бы сдерживает полет мысли и фантазии), ничего более практичного не существует. В решении жизненно важных вопросов даже самые эпатажные философы руководствуются этим простым (и часто презираемым ими) представлением об истине.
   Практическая важность понятия истины, казалось бы, не требует особых доказательств, однако существуют некоторые продукты человеческого творчества, которые осознанно или неосознанно ставят существование истины под сомнение и тем самым льют воду на мельницу лжи.
   Одним из таких известных продуктов был субъективный идеализм, связанный с работами епископа Беркли и имевший в свое время значительную популярность. Если считать всякую реальность не больше, чем результатом субъективных ощущений, то категория истины действительно теряет всякий смысл. На самом деле эта теория не смогла подорвать доверие к человеческому здравому смыслу и осталась просто философской экзотикой, хотя некий дух сомнения она, безусловно, породила.
   В последние столетия начало развиваться явление, которое вряд ли кто - нибудь заподозрит в дискредитации истины, но которое фактически это сделало и продолжает делать - развитие практики рекламы, ставшей верным союзником всяческой лжи. В большинстве случаев реклама преувеличивает достоинства рекламируемого товара или услуги, т. е. лжет, но это всеми принимается как невинный и нормальный прием, вроде комплементов в светском общении. Допустимость преувеличения и приукрашивания незаметно, но закономерно и неминуемо легитимизирует общую идею лжи, наделяя последнюю даже статусом твореческой удачи и необходимого условия делового успеха.
   В ХХ веке на истину обрушился шквал постмодернистского философствования. Его первое положение заключается в приравнивании закономерности к случайности, что, разумеется, начисто отрицает возможность истинности каких - либо определенных представлений. Второй постулат объявляет всю реальность продуктом человеческого словесного творчества, а если это так, то логически следует (никуда на самом деле не денешься от требований логики!), что все содержание человеческого сознания произвольно и категория истинности неуместна. Для простых людей постмодернистский релятивизм, разумеется, остался некой философской казуистикой, но в плане уважения к истине он стал еще одним отрицательным фактором.
   Однако наиболее действенной школой лжи во всех ее проявлениях стала религия. Этому способствовала не только и не столько недоказуемость существования бога, поскольку религия является верой, а значит и не настаивает на рассудочной истинности существования своего кумира. Тем, что постоянно порождало и порождает нарушение принципа достоверности, являются крайне противоречивые фундаментальные положения религиозной теории.
   Основной постулат заключается в том, что бог всемогущ и всемудр, и все происходит только по его воле. Другим основополагающим утверждением является его любовь к людям, а если это так, то он, казалось бы, должен сделать человеческую жизнь как минимум лишенной страданий.Именно это ожидание породило в свое время религиозную веру, однако всеобщего благоденствия никогда не было. Бедствия, несправедливость и страдания испокон веков сопровождали жизнь большинства людей, в том числе и невинных детей.
   Главное требование бога к людям - праведность поведения, но при этом абсолютно все люди в той или иной степени почему - то грешат.Традиционная ссылка на дьявола совершенно неубедительна, поскольку стать дьяволом одному из ангелов позволил сам бог, хотя он не мог, обладая всезнанием, не знать, к чему приведет эта акция. Непонятно самое главное: почему, требуя от людей праведности, бог не обеспечит ее простым актом своей воли, приказом. Теория свободной воли, якобы данной богом людям, также звучит очень странно, так как давая эту волю, бог прекрасно знал, что для каждого человека она закончится все тем же грехом.
   Эти противоречия религии не могут не возникать на каждом шагу в сознании человека, но церковь отделывается от них малоубедительными доводами и ссылками на якобы бесспорные библейские тексты. Фактически верующие привыкают считать нормальными и допустимыми явно тенденциозные аргументы, т.е. практику демагогии и лжи. И если на таком шатком основании построены важнейшие и священные, как они считают, положения, то это создает всеобщую фактическую уверенность в правомерности лжи и во всех иных сферах жизненной практики.
   Привычным механизмом лжи является также использование пустых красивостей. Можно привести примеры на материале украинских событий начала 21 века. "С террористами не ведут переговоры!" Звучит с категоричностью точно установленной истины, хотя эта категоричность не имеет никаких оснований, поскольку на самом деле при отсутствиии другого выхода из положения такие переговоры нередко приходится вести. А вот другой пример: "Нельзя во время войны торговать с врагом!". Опять - таки за этим лозунгом стоит только стремление к героическим фразам и ничего более. Целью войны всегда является приемлемый вариант ее окончания, а не максимальное раздувание ненависти к врагу. Если торговля помогает достижению главной цели, она вполне допустима.
   Став общепринятым и трудноустранимым качеством человеческой ментальности, ложь выступает явным тормозом цивилизационного прогресса почти во всех проявлениях земной жизни. Не декларируемая, но всеобщая существующая уверенность в допустимости лжи приводит к постоянному появлению ее новых продуктов. Так, например, вначале ХХ1 века на постсоветском пространстве распространилась такая телевизионная дешевка (а иначе ее трудно назвать), как смех за кадром в передачах, претендующих на остроумие. Авторы передач создают впечатление смеха неких реальных людей, что должно убеждать телезрителей в достоинствах предлагаемого юмора.
   Другая популярная лживая уловка заключается в незначительном снижении цен на товары и услуги, например, 24,9 вместо 25 рублей, чтобы подтолкнуть людей к покупке. Манипуляция совершенно очевидна, но она повсеместно продолжается. В обоих приведенных случаях наблюдется не просто мелкий корыстный обман, но как бы торжествующая легитимизация практики лжи, что убеждает в том, что необходимо бороться с самой идеей лживости, пронизывающей человеческое мышление и поведение. Без преодоления психологии лжи трудно расчитывать на победу над коррупцией и всеми прочими человеческими пороками.
  
   О конфликтах и психопатах.
  
   Оценивая прошедшую жизнь, Леонид часто жалел о том, что он мало использовал возможности для радости, которых, казалось бы, было немало. Ведь все - таки преобладающая часть его жизни прошла не в бедствиях и мучениях, а в обычных заботах, оставляющих место для простых житейских удовольствий.Тем не менее больше вспоминалась озабоченность, неудовлетворенность и тревога, чем хорошее настроение или тем более эйфория.
   Собственно говоря, преобладание отрицательных эмоций свойственно многим людям. Основная причина здесь коренится в самой человеческой психологии, сформировавшейся в условиях вечной борьбы за ресурсы и самоутверждение. Виновником тревожности оказывается наш интеллект, который просчитывает возможные опасности, например, последствия произошедщего конфликта. Этих последствий может и не быть, но сама их вероятность уже вызывает непроизвольную настороженность. Точно так же портит настроение чувство вины и снижение самооценки в результате различных промахов и ошибок. Так расплачивается человек за свои приобретения на пути эволюции: способность прогнозирования, мораль и совесть. Можно только позавидовать собакам, которые через несколько секунд после драки уже добродушно помахивают хвостами.
   Если бы культура не обучала людей сдержанности, вежливости, тактичности, терпению и толерантности, совместное существование людей стало бы истинным проклятием. Сколько неприятностей причиняют люди с тяжелыми характерами: чрезмерно самолюбивые, агрессивные, раздражительные, злопамятные, ворчливые, претенциозные, лживые и т. д.! Воспитанность весьма успешно смягчает умеренно выраженные недостатки характеров, но острая выраженность отрицательных черт, как показывает история, может принимать масштабы бедствия для множества людей.
   В конце 19 столетия в психиатрии появился термин "психопатия". Так стали называть те устойчивые, врожденные или приобретенные в раннем возрасте черты характера, которые часто заставляют страдать обладателя данных черт или окружающих его людей по его вине. Это повышенная вспыльчивость, агрессивность, обидчивость, мстительность, тревожность, боязливость, нестабильность настроения, лживость, замкнутость, повышенная эгоистичность, ненасытная жажда популярности и ряд других проявлений.
   Разумеется, в жизни каждого человека могут возникнуть тяжелые и выводящие из себя обстоятельства, но у психопатов это носит характер совершенно типичных и явно вызванных их особенностями поведенческих стереотипов.В большинстве случаев зависимость трудностей поведения от характера человека очевидна для всех кроме самого субъекта.Психиатрия считает это не психическим заболеванием, а чем-то вроде уродства характера.
   В конце 20 века в официальной психиатрической классификации "психопатию" заменили "расстройством личности", поскольку термин "психопат" стал просто бранным словом. При очень благоприятных обстоятельствах жизни люди с расстройствами личности могут быть благополучными и симпатичными, но вот возникающие препятствия, вполне переносимые для других, нередко вызывают у них декомпенсацию, т.е. характерные для них отклонения в поведении.
   Рядовой человек с расстройством личности заставляет страдать только родных, сотрудников, соседей и т.д., а вот психопат, занимающий высокую должность, порой становится бедствием для миллионов людей. К сожалению, история знает немало случаев, когда именно психопатические особенности помогали людям взбираться на вершину власти. В большинстве случаев это относится к психопатам гистрионного (по старой классификации " истероидного") типа.
   Истероидным этот тип назывался потому, что его представители напоминают больных истерией с их поисками внимания и повышенной демонстративностью поведения. Они склонны к преувеличениям, притворству, лжи и ради популярности становятся сторонниками той идеологии или моды, которая может привести к успеху в данное время. Демонстративность и выразительность часто приносит им немалый успех.
   Гистрионные личности часто стремятся возглавить какие - либо протестные движения, которые поднимают их на пик популярности. Всяческие бунты зачастую выносят на поверхность именно людей подобного типа. К сожалению, всем памятны времена, когда с именами таких людей были связаны тягчайшие злодеяния, что прежде всего относится к Гитлеру. В истории украинского бунта такой психопатическй экзальтацией, например, отличался всем известный парламентский радикал.
   Другой тип расстройства личности, неоднократно приводивший к страданиям миллионов людей, это параноидное расстройство. Слово "параноидное" ассоциируется прежде всего с подозрительностью, что является справедливым, но кроме того таким людям свойственно легко возникающее чувство злобы, враждебности и ненависти к реальным или мнимым виновникам возникающих затруднений и препятствий. Легко себе представить, во что выливаются подобные особенности характера у людей, обладающих властью. Пример Сталина является в данном случае крайне выразительным. Гистрионные и параноидные личности, как правило, становятся сторонниками наиболее радикальных политических идей и методов борьбы с врагами, при этом они совершенно искренне входят в роль патриотов, благодаря чему и приобретают популярность. Существует еще несколько типов личностного расстройства, но их представители все же реже представляют опасность для общества в роли политических лидеров. Умение видеть истинную психологическую природу вдохновенных политических демагогов - это одна из исторически значимых задач человеческого общества.
  
   О псевдогражданском обществе.
  
   Стремление помочь землянам в выборе верных стратегий не обошло вниманием и всеобще признанную идею демократии, которая стала закономерным воплощением таких ведущих ценностей, как свобода и равенство. В целом, можно сказать, что в последние столетия демократия уверенно вошла в социальную практику в форме всеобщего избирательного права и основополагающих свобод, хотя их эпизодическое нарушение пока представляется неизбежным.
   Однако, как и во многих других случаях, дело не обошлось без надситуативной активности. Практика демократии обросла различными вариантами ее вульгарного понимания и воплощения, что характерно для различных протестных движений и что ярко проявилось в период украинской "революции" 2013 - 14 годов.
   "Майдан" стал проявлением этой экстремальной и якобы спасительной в данной ситуации формой народовластия.Наверное, можно было бы понять и принять такую практику, если бы она не сопровождалась ложью и насилием. Но избежать насилия в процессе действия подобной демократии фактически очень трудно, поскольку в событиях всегда неизбежно принимает участие немало неуравновешенных людей, которым эта демократия развязывает руки.В результате события развивались по сценарию, описанному в разделе "Украинское восстание".
   Далее вариант вульгарной демократии развернулся под модным лозунгом гражданского общества. Эта сама по себе прогрессивная идея заключается в том, что граждане добровольно делают то, что нужно обществу для его благополучного существования, не ожидая создания каких - либо официальных организаций. В нормальном варианте это можно наблюдать в современных развитых странах когда дело касается помощи нуждающимся, охраны окружающей среды, поддержания чистоты и порядка и т.д.
   Вульгарное понимание гражданского общества выразилось в том, что энтузиасты "революции достоинства", вдохновленные этой идеей, проводили деструктивные, с точки зрения государства, но целесообразные по их мнению акции вроде блокирования дорог, изгнания отдельных чиновников, вмешательства в ход выборов в местные органы власти, препятствования работе судов и т.д. Каждый раз они объясняли это тем, что добровольно берут на себя обязанности органов государственной власти, поскольку сама власть якобы преступно бездействует.
   То же самое понимание гражданского общества стояло за характером поведения многих депутатов украинского Верховного совета, в котором часто происходило блокирование трибуны и срыв работы парламента как способ добиться каких - либо решений. Нормой стали драки между депутатами, неявка депутатов на работу,голосование за отсутствующих, разговоры и хождение по залу во время выступления коллег, крики с целью заглушить выступления своих оппонентов.
   Используя имидж революционности и патриотизма, в парламенте нашли себе место люди с расстройствами личности. Один из них - уже упомянутый выше человек гистрионного типа под видом крайнего негодования постоянно оскорблял своих идейных противников, но почему - то ему все сходило с рук. Другой депутат, имея, судя по всему, параноидное расстройство, неоднократно пускал в ход руки и ноги, но ему также было все позволено. В парламенте вообще - то существовала комиссия по этике, однако от нее никто никогда ничего не слышал.На самом деле она должна была бы включить в свой состав несколько психиатров и получить весомые полномочия.
   В Советском Союзе демократия, как известно, подменялась властью партийной и государственной бюрократии, а вот в постмайданной Украине она стала иным вариантом искажения цивилизованной власти народа - неким псевдогражданским обществом.В некоторых ситуациях оно стало напоминать атаманщину - явление времен Гражданской войны, которое в значительной мере стало виновным в безуспешности попыток завоевания Украиной государственной независимости в те годы.
  
  
   Ненависть как потребность.
  
   Идея прогресса, как уже сказано, была основой идеологии эквов - атеистов.Однако оппоненты всегда указывали на многочисленные проявления грубости, свирепости, агрессивности, жестокости, мстительности, уверяя, что существует некая универсальная потребность в ненависти. Эта проблема рассматривалась в одном из докладов на конкурсе.
   Человеческие потребности сравнительно неплохо изучены в психологии, но ни в одной из классификаций не называется ненависть. На первый взгляд трудно предположить, что она может быть потребностью, поскольку является неприятным чувством, которое, как представляется, не может доставлять удовольствие человеку. Она обычно воспринимается как некое нарушение нормальной эмоциональности и как крайнее проявление неудовлетворенности, но не как особая потребность. Однако наблюдения показывают, что многие люди упорно держатся за возможность кого - либо или что - либо презирать и ненавидеть, например другую расу, национальность, другой пол, чужие убеждения, вкусы, что и приводит к выводу о существовании ненависти как потребности.
   Дело, очевидно, в том, что ненависть - это не просто острая неприязнь и отвращение к чему - либо, но и острая критика, отрицание, ниспровержение, непризнание достоинств объекта ненависти, что по законам причинно - следственного и ассоциативного мышления влечет за собой автоматическое противопоставление ему противоположного, положительного объекта - чаще всего самого ненавидящего человека и всего, что входит в мир его предпочтений. Выходит, что проявление ненависти в большинстве случаев является и актом самоутверждения.
   Здесь, конечно, важно учитывать еще и особенности ситуации переживания ненависти. Если это кратковременная вспышка, в которой больше срабатывает чувство возмущения (например, в ответ на несправедливость или неоправданную грубость) и нет возможности как - то ответить и защититься, ненависть включает чувство обиды и унижения и выступает явно неприятным чувством, о котором хочется просто поскорей забыть. Если же это твердо сформировавшееся отношение, в котором уже сформировался устойчивый образ врага, произошли все процессы психологической защиты и самоутверждения, то такая ненависть может стать неким цветущим садом в душе ненавидящего. Она может превратиться в одно из самых желанных чувств человека и играть роль истинной потребности.
   У представителей радикальных теорий в отношении других человеческих групп: расистов, шовинистов, сексистов, некоторых религиозных фанатиков - подобная идеологическая ненависть становится главным и пожизненным способом самоутверждения и даже фактическим вариантом смысла жизни.
   Когда - то в далеком прошлом преобладали гнев и ярость, которые зачастую имели форму прямой агрессивности. Со временем человечество научилось сдерживаться и переводить активную агрессивность в отложенное и затяжное чувство ненависти и презрения.Это был все же шаг вперед на пути прогресса. Необходимость ненависти не подвергалась сомнению, о чем свидетельствует, например, традиция кровной мести. Но когда какое - либо чувство долго (в масштабах эволюции) присутствует в психике, оно создает соответствующий физиологический механизм - нейронные комплексы, которые приводят к формированию потребности в этом чувстве.
   Следующим шагом явилось то, что ненависть стала осознаваться как нехорошее, негуманное чувство ( за исключением, конечно, той, которая была необходима во время войны). Этот сдвиг отразился, например, в религиозных заповедях о прощении и в призывах любить своих врагов. Несмотря на утопичность данного призыва, общее окультуривание враждебности продолжалось. Мощный потенциал этого чувства как продукта человеческой нейрофизиологии убывал очень медленно и требовал выхода. Им стал перевод этого чувства в различные легитимные проявления, направленные против религиозных и политических оппонентов, нарушителей закона и порядка, в форме расизма, шовинизма, патриотизма. Эту эпоху отразили столетия жестоких наказаний за правонарушения.
   Дальнейшее продвижение заключалось в смягчении физических и вербальных наказаний: используемых в деловых отношениях, семейном и школьном воспитании, супружеском взаимодействии.В наши дни ненависть и ее производные имеют репутацию пережитков прошлого, результатов плохого воспитания либо существенных изъянов характера.
   Сформированная некогда как инструмент борьбы за выживание, ненависть давно оторвалась от своего причинного источника, но она осела в различных видах человеческих отношений. Она постоянно проявляется в мировоззренческих разногласиях, деловом сотрудничестве, супружеских отношениях, воспитании детей, соседских контактах, случайном общении. Ненависть перешла в различные речевые и поведенческие автоматизмы: грубые и презрительные эпитеты, иронию, насмешки, перебивание в разговоре, передразнивание, т.е. в стереотипы коммунальной субкультуры.
   Каждая потребность, как известно, может иметь различную индивидуальную степень выраженности, что касается и ненависти. Если есть гении аппетита, общения, сопереживания, творчества, стремления к сексу, любознательности и т. д., то встречаются и обладатели повышенной потребности в ненависти. В патологических случаях речь идет о параноидном расстройстве личности или параноидном психозе.
   Людей с отклонениями не так уж много, а хуже то, что ненависть формируется как необходимый элемент человеческой культуры, якобы необходимый для выживания, т.е. с помощью идеи борьбы. При такой поддержке это чувство, которое и без того присутствует в нашей психике как органическое наследие животных предков, занимает прочное место в убеждениях и поведении. Правда, оно выступает не под некрасивым названием "ненависть", а под вывеской принципиальности, патриотизма, национальной или классовой сознательности, борьбы с нарушителями законности и порядка. Принимая подобные благородные формы, она способна приводить к самым масштабным конфликтам и кровопролитиям.
  
   Развлечения потусторонья.
  
   Они остаются в общем - то такими же, как и в земной жизни: настольные игры, спорт, прогулки и путешествия, театр, музеи, концерты, различные зрелища. Ну и, конечно же, выпивки, а вернее их имитация, как это делается в потусторонье. Пьянство здесь не является пагубным для здоровья, но злоупотребление влияет на репутацию, которой эквы очень дорожат. Поэтому хлебнув путем воображения лишнего, они обычно стремятся не попадаться на глаза посторонним. Те, кто сократил пьянством свою земную жизнь и причинял неприятности близким, стараются здесь оправдаться, но при этом продолжают "принимать на грудь". Поэтому веселые песни постоянно несутся из парков и садов.
   На этот раз Леонид решил навестить одного из бывших институтских приятелей, весельчака, оригинала и некогда большого поклонника Бахуса - Дениса. Это был яркий представитель поколения "шестидесятников".В студенческие годы он блистал стиляжной внешностью, музыкальными способностями и неутомимым стремлениям ко всяким шуткам и розыгрышам. Студенты - горожане относились к нему с дружелюбием и легкой завистью (это ж нужно уметь доставать модные шмотки!), а сельские ребята и благонравные в советском духе девушки смотрели на него с легким ужасом, не понимая, как это еще может ходить на свободе этот тип, очень похожий на стиляг, высмеиваемых в "Крокодиле". Со временем все поняли, что это не злобный западный диверсант, заброшенный разлагать советскую мораль, а добродушный и искренний парень, наполненный чувством юмора.
   Экзамены он сдавал кое - как, поскольку ему было не до того, просто нужно было как - нибудь получить диплом. Главная ставка делалась на музыку, в которой он преуспевал.Через несколько лет Денис стал играть в профессиональном эстрадном оркестре и время от времени бывал на заграничных гастролях, что являлось недосягаемой мечтой рядового советского человека. Вскоре он женился, построил кооперативную квартиру, и его жизнь, казалось бы осуществлялась по одному из самых завидных по советским меркам сценарию. Увы, подвел зеленый змий. Годам к сорока Денис приобрел отчетливые признаки алкогольной зависимости, его деловая карьера держалась лишь на старых связях, в семье было неблагополучно. Естественно, что появились классические алкогольные недуги. В потусторонье он жил в кругу многочисленных друзей - некогда таких же, как он, энтузиастов всякого шалопайства.Как и в земной жизни, они любили шутки, рыбалку, волейбол и застолье.
   Вскоре к ним присоединился Анатолий - еще один бывший однокурсник и близкий друг Леонида. В те годы он излучал романтическую настроенность, юмор и дружелюбие. Способный, энергичный и привлекательный, он, казалось, был создан для успеха. Сначала все шло прекрасно: высшее образование, интересная работа, женитьба по любви, квартира.Потом пошли регулярные выпивки, проблемы на работе и в семье. Все закончилось преждевременным финалом.
   Одним из популярных развлечений друзей Леонида стало знакомство с различными экстремальными (таковыми они казались на фоне в общем - то спокойной жизни потусторонья) акциями привлечения внимания или протеста некоторых групп. Против чего, казалось бы, можно здесь протестовать? Условия потусторонья максимально комфортны, болезни не угрожают, социальной несправедливости нет. Однако человеку всегда нужен смысл существования, и это сохраняется в потусторонье. Этот смысл многие эквы видят в верности своим земным идеям, что особенно относится к верующим. Они не могут смириться с отсутствием того, в кого они так страстно верят. Привыкнув на земле к конспирологическому мышлению, некоторые из них считают, что это происки здешнего руководства, желающего иметь всю полноту власти. Их не убеждает та мысль, что никто не мог бы противостоять вышей воле, если бы она существовала - им нужно видеть злодеев и бороться с ними.
   Узнав о том, что в одной из больших соседних общин происходят митинги протеста и чуть ли не восстание, компания друзей Олега решила посмотреть на это любопытное зрелище, тем более, что само путешествие уже было большим удовольствием. Проходив несколько дней по лесным и полевым дорогам, они прибыли в город.
   Зрелище было действительно впечатляющим. Огромная толпа шумела вокруг центрального здания. Все это были эквы, пришедшие из христианских общин. В толпе пестрели плакаты, требовавшие вернуть Хозяина: "Верните нам Бога!", "Позор атеистам!", "Долой душителей свободы!", "Руководителей на свалку!". Ораторы выступали с пламенными речами, доказывавшими, что власть обманывает, наживается (хотя наживаться в потусторонье, казалось бы, не было смысла), и что все это делается по наущению неких зарубежных кукловодов. Одни обвиняли мусульман и иудеев. Другие по земной привычке указывали на крупнейших олигархов. Третьи вспоминали американскую, российскую и прочие службы безопасности. Популярна была мысль, что гнусная позиция атеистов настолько противна Хозяину, что он не желает появляться. Некоторые ораторы уверяли, что атеисты просто присвоили себе рай и призывали верующих к военным действиям.
   Почти все ораторы под шумное одобрение толпы сходились на необходимости свергнуть нынешнее руководство. Когда один из выступающих напомнил, что такие протесты уже неоднократно были в прошлом и ничего не менялось, разгневанная толпа сбросила его с трибуны. Другим оппонентам после первых же слов не давали говорить, заглушая их общим криком. Если бы эквы не были физически неуязвимыми, дело точно дошло бы до кровопролития. В стороне виднелся большой палаточный городок, где ночевали участники многодневного митинга.
   Через некоторое время протестующие действительно добились новых выборов в парламент, но Хозяин, естественно, не появился. Разочарованные и подавленные, они начали возвращаться в свою общину, чтобы вновь собраться, когда наиболее энергичные популисты из их среды доведут дело до нового взрыва возмущения.
   Далее компания Олега пошла на поиски мусульманской общины, чтобы узнать, как они решают подобную проблему. Оказалось, что после длительного периода аналогичных протестных кампаний мусульмане назначили своего духовного лидера Аллахом и на этом успокоились. Иудеи нашли выход в том, что сделали тору руководством по домоводству.
  
   Путь во дворец.
  
   После трех месяцев альпинистской подготовки Олег и трое его товарищей начали штурм горы, на которой находился Дворец умиротворения. Все они были уже немолоды и продвигались весьма медленно. Каждый вечер все валились от усталости. Болели руки, ноги, спина. Нередко они падали, попадали в расселины, травмировались и обмороживались.Хорошо было хотя бы то, что не было опасности для жизни, поскольку не было и самой жизни. Вечерами отогревались у костра.
   На десятый день они были у цели. На плато стояло круглое здание из белого камня с колоннадой и куполообразной аркой, окруженное экзотическими деревьями и кустами. Никаких других построек поблизости не было, не было видно и людей. Отдохнув и приведя себя в порядок, путешественники не без волнения зашли вовнутрь через резные и окованные двери. Купол оказался прозрачным, а все помещение наполнено каким - то особым голубым светом. Стены были обвиты вьющимися цветущими растениями. Посредине стояло несколько концентрических кругов мраморных кресел с мягкими сиденьями и спинками, куда несколько нерешительно сели наши посетители.
   Через несколько секунд зазвучала мягкая симфоническая музыка. Наши друзья не были рафинированными знатоками классики и мелодии не были им знакомы, но музыка оказалась поистине божественной. Ее квадрафоническое и небесное звучание вызвало состояние погружения в блаженство, в котором они пробыли несколько часов без единого движения. Ничего подобного раньше они не испытывали. Казалось, что это может продолжаться бесконечно. Это был музыкальный поток чистого счастья, очищающий сознание от всех накопившихся отрицательных эмоций, это и была истинная нирвана.
  
  
  
   Телефон автора: 0982305288.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"