Голимый осторожно выглянул за угол и тут же судорожно
втянул свою змеиную головку обратно.
- Ментов, как мусора. - хрипло прошептал он, едва шевеля
омертвевшими от страха губами.- Вляпались!
И выдал семиэтажным. Он такой-минуты без мата прожить
не может. Высказался от души,вместо того чтобы с толком
использовать те несколько мгновений,которые подарила
нам фортуна.
Возмездие не заставило себя ждать:раздался хлопок,
который живо напомнил давно прошедший Новый год и
елку, по самую макушку залитую шампанским. Голимый
тут же неуклюже подсел,тупо уткнулся тем,что осталось
от его смазливой физиономии в ядовито-зеленую крапиву,
обильно произроставшую вдоль забора, и замер. Я тоже.
Ноги сами собой подкосились, руки сами собой воспарили
в небо.
- Так и будем стоять?! -послышался негромкий,
ироничный голос. - Заготовки поднял, теперь давай
шевели булками. А то и тебе нарисуем явку с
повинной как раз посредине лба.
Ну,вот,могут,могут же,оказывается,кое-где у нас порой
отдельные представители славных правоохренительных
органов выражаться вежливо и доступно!
Я еще выше поднял заготовки и,неуверенно двигая
булками, поковылял на голос. При этом мне пришлось
перешагнуть через тело безвременно почившего
подельника. Я замер над ним с высоко задранной ногой,
как кобель у штакетника.
- А сумарик-то оставь,брось его где стоишь, он тебе
уже больше не понадобится.
Скомандовал тот же голос.
Правое мое плечо слегка оттягощал висевший на
широком кожанном ремне тот самый сумарик, из-за
которого,собственно говоря,и разгорелся весь сыр-бор.
Из-за которого менты вот уже вторые сутки неутомимо
гоняли нас с Голимым по пригородным лесопосадкам,как
легавые зайцев.
Я м-е-е-дленно приспустил правое плечо, сумка
поползла вниз, и, чтобы она не свалилась на останки
Голимого, двумя пальцами левой руки придержал ремешок,
ненароком зацепившись при этом за некое кольцо,
таившееся в одном из кармашков сумаря. Потом не
спеша досчитал до пяти и отбросил его.
Раздался грохот, какой бывает только при взрыве
не менее ста грамм тротила.Собственно,там и было
не менее ста.
Hаступившая после взрыва оглушительная тишина и удобная
поза, какую занимал - лежа на спине,ноги врозь, голова
примостилась на широкой, не успевшей еще окаменеть спине
Голимого, - все распологало к покою и созерцанию.
Обстановка не распологала. Вот в уши болезненно ворвались
какие то звуки: стоны,отборный мат (дословно из Голимого),
началось хаотичное шевеление, и я, повизгивая от боли,с
великим трудом перевернувшись на живот,пополз по сырой
от недавнего дождя бесконечной меже - куда приведет.
Привела к низенькой, покосившеся баньке. Дверь над
невысоким крылечком была чуть-чуть приоткрыта. Туда -
вовнутрь, в уютную,прохладную темень,я,как песчинка
сквозь сито, и провалился.
Сколько времени прошло после того как просочился в
баньку,не знаю,но сил вроде бы немного прибавилось.
Я кое-как смог вскорабкаться на неширокую,скрипячую
полку, и,пристроившись у маленького прокопченного
окошечка, стал наблюдать за суетой, которая происхо-
дила метрах в сорока от меня, как раз напротив бань-
ки.
Я,конечно же,понимал,что розыск и растерзание злодея
-дело времени,но как-то безразлично относился к этому.
Ощущение - словно сидишь у телика и от скуки нехотя
смотришь очередной, наскоро, по надоевшему шаблону,
сварганенный боевик:вот понаехали всякие спецмашины,
вот увезли кого на "Скорой",кого на "батоне"с черной
траурной полосой.
И,что меня сначала весьма удивило,а затем немало по-
радовало,многочисленные милицейские чины,руководившие
разбором завала и поиском жулика,его устроившего,всю
свою могучую энергию сразу после отьезда спецмашин
почему-то сосредоточили в сторону противоположного
от баньки, начинавшего уже темнеть придорожного
соснячка.
- Туда, туда, мать вашу, - орали они в микрофоны и
сотовые,- для наглядности махая руками в сторону
лесопосадки,- туда и никаких там"Руки вверх"! Поня-
тно?! Токо на поражение.
Так орали и махали еще не менее часа. Потом это
действо потихоньку свернулось,сошло на нет, черные
"Волги" и серебристые "Мерсы", набитые взвинченными
до предела полканами,укатили по направлению к городу,
и наконец-то наступила предвечерняя деревенская,
врачующая тишина.
Постанывая,словно бы перепарился,я сполз на пол и
укатанный этой тишиной,как в детстве бабкиным сте-
ганным одеялом,провалился в лечебно-оздоровительный
сон.
Когда очнулся,было ощущение,что прошла целая вечность,
хотя мои липовые швейцарские натикали всего пару часиков
с того момента,как я отключился.Ничего не болело,голова
была ясная до звона, а случайно приходившие в неё мысли
достаточно отчетливыми. По крайней мере, я начал осозна-
вать, что из липового у меня не только часы.Но, главное,
все пока было тихо.
Немного полежал, привыкая к нежданной благодати, потом
повернулся на бок, на живот, уперся руками в пол и присел,
откинувшись спиной на волнистую бревенчатую стенку.
За узеньким мутным оконцем царили сумрак да тишина.
Но тут скрипнула дверца,и ужас хлынул в проем.Однако не
успел я как следует в него погрузиться, как негромкий и
слегка хрипловатый девичий голос успокоил и обнадежил
меня:
- Ну, как ты, живой, али нет?
Тоненький,как росчерк карандаша,темный и неясный силуэт
нарисовался на фоне проема.
- Ж-и-и-и-вой ли? - снова спросил тот же голос.И звучал
он чуть ли не ласково. По-сестрински.
- Сам не знаю. А ты мне не снишься?
- Hет. Это я глазам своим не верю: что там такое было?
Что грохнуло -то?
То был вопрос, который сам себе бы не задал, и я со
стоном его проигнорировал. Потом уж как-нибудь попозже,
в зависимости от того,как повернется дело,сыщу на него
ответ,а пока меня волновали совсем другие проблемы.Кто
эта девица? Откуда взялась? Чего от неё ждать? И что
произошло? Почему целая свора отборных сыскарей не
смогла найти подранка, который беспомощно трепыхался
буквально у них под носом?И почему прекратили поиски?
Может, она знает?
- А многие видели, что какой то мужик в комуфляже
навродь твоего сразу же после взрыва, как угорелый,
кинулся с того места через лесок к трассе.Вот за ним-то
и бросились, не разобравшись. Сейчас этого мужичка
по дорогам ищут.
- Кого они видели?Кто ещё-то отсюда мог сигануть? - от
растерянности вслух подумал я. - Разве что Голимый
вернулся с того света?
- Голимый, это кто?
- Ну... Дружок мой.
- А-а , этот, покойный. А почему Голимый?
- Ну, кличка, судьба у него такая. Некоторым везет,в
сорочке на белый свет появляются,а некоторым...Короче,
голимый ужас. Вот и прилетело ему первому в лоб. Нет,
после такого подарка не мог он к трассе податься. А
кто ж тогда? Кто?
- Еще один голимый... трус.
- Кто? Да говори же толком!
- Хахаль один неместный. Это он с перепугу рванул от
сладкого,кинулся вот из этой баньки прямиком в сторону
супруги своей ненаглядной,жирной,как свиноматка, Ольги
Борисовны.
Я смутно начал улавливать, что же произошло на самом
деле.Но надо было во всем до конца разобраться.Легонько
пристукнул ладонью по лежанке,махнул девице рукой, мол,
присаживайся,чего зря-то стоять?!
Она присела.Оконце,и так почти бесполезное, осталось
у нее за спиной. Смог разглядеть только что-то вроде
сарафана,да поношенную туфельку на худенькой ноге. Де-
вица показалась простушкой,а уж пахло от нее дешевыми
цветочными духами, наверное, на всю деревню..
- И кто он, этот бегун?Который неосмотрительно рванул
от десерта. Твой дружок-приятель? - продолжил я опрос
селянки.
- Да, мой, мой. - кивнула аборигенка, и я в полумраке
скорее ощутил,чем разглядел,что она горько усмехается.-
Когда шум поднялся,он еле портки успел натянуть,гляжу
уж за забором, что к дороге ведет, присел, озирается.
А когда грохнуло, видать, совсем струхнул мой дружок
ненаглядный- Геннаша, вскочил, да и завилял, как тот
заяц, в лесок...
- А за лесом автотрасса? Понятно.- кивнул я и охнул.
Резануло правую ногу чуть повыше колена, да так, что
я снова чуть не отключился.
- У тебя ранение, но,похоже, чиркнуло только , кость
не задета,-донеслось, когда стих шум в ушах. - Крови
много потеряно,но ниче страшного.Полежи спокойно,пока
не перебинтовала.
2.
И была та же самая банька:тускло светил керосиновый
фонарь,белела свежей тканькой туго забинтованная нога,
да по-прежнему я разглядывал, но никак не мог толком
разглядеть неведомо откуда взявшуюся на мою голову
спасительницу. И по-прежнему не знал ответа на
вопрос,что же ею движет,чего, в связи с этим,от нее
ждать?
- А ты, похоже, неплохо в ранениях разбираешься? -
сказал, чтобы хоть что-то прояснить.
- Так медсестрой в травме целый год отпахала.
- Давно?
- Да уж с месяц как.
- А почему ушла?
- Жестокости там много и равнодушия. И обмана.
- Ну и?
- Что: ну и?
- Куда пошла?
- А куда глаза глядели. Стала сама по себе.
- Это как?
- А как все нынче... Там по-немногу, здесь по чуть-чуть.
Перебиваюсь, как могу. Если б не младший брат, давно
бы уехала, куда глаза глядят. Хоть на Алтай. Там,
говорят, людей совсем немного и красота неописуемая:
только горы,небо, и вода, чистая- пречистая...Э-эх, его
бы туда!
- А что с братом?
- Да так, - махнула рукой,- неважно.
Не очень-то была она расположена к откровенности, но
мне-то нужна была полная ясность во всем.
- Слушай, а как хоть тебя зовут?
- Да какая разница. Разве ж в имени дело! Зови
милосердной сестричкой.
- Ну вот что, сестричка. полежу еще чуток, да и пойду
потихоньку.-сказал уверенно,как о деле давно решенном.
Что она на это скажет?
- Нет. Тебе лежать да лежать надо.
- Мне бежать да бежать...
- Кровотечение откроется. Да и поймают сразу,разберут
на кусочки.Я слыхала как один из этих...обещался голыми
руками тебя на шнурки разорвать.
- А ты, похоже, не очень этих уважаешь?
- Hе всяких. Особо тех, которые человека средь бела дня
без нужды дырявят. Какой-никакой - он человек. А кто он
был? И ты кто? За что это вас вон всем колхозом вот уж,
считай,двое суток ищут?
Известно, что чистая правда всегда очень похожа на
вымысел,поэтому я, ради достоверности, напридумывал, но,
чтобы не переусердствовать, экономно используя краски,
выдал ей черти что.Смесь Эдгара и По. Но,вроде,сработа-
ло. Выслушала, не перебивая, помолчала, кивнула:
- Врешь ты складно.
Главное, прозвучало это без тени иронии. Я, кажется,
начинал понимать её. Кажется. И решил проверить.
- Конечно,вру.- С сердцем,вроде бы едва сдерживая обиду,
произнёс. - Конечно, мне, если расчитываю на твою помощь,
надо как можно больше врать, сестричка...
Уперся ладонями о дощатый пол, попытался приподняться.В
ушах зазвенело, в глазах помутилось.
- Ладно, лежи. - после затянувшейся паузы, - отвечала
сестричка.- Я тебе сейчас молочка принесу. А уж потом
будем думать что делать дальше. Пойдет так-то?
- Может, и пойдет.
- Ну, тогда лежи, отдыхай, этот...как же звали-то его?
Робин Гуд?
Легко, даже показалось,- нежно провела ладонью
по моему воспаленному лбу, привстала на каленки, резко
выпрямилась и исчезла.
3
Молоко было прохладным. Толстый ломоть черного теплого
еще хлеба. О, как , оказывается, я проголодался!
- Ты, пей, пей.- Подбадривала меня селянка. -Пей, ешь.
Если надо,я ещё схожу, принесу. Молоко у соседей беру,
а хлеб недавно из печи достала.
- Ты одна что ли живешь?
- Ну,не совсем. Мать после того как отца не стало,ушла,
живет тут с одним... алкашом.Я и брата забрала. Ты ешь,
не болтай, ешь давай.
Я пил, жевал и напряженно думал. Бабки, из разорванной
на клочки сумки, пару дней назад принадлежавшие одному
сволочному мужичку по кличке Колобок ( та еще сволочь!),
мы незадолго до встречи с операми предусмотрительно
припрятали тут неподалеку в надежном месте. Если эта
красавица на самом деле поверила в тот романтический
бред, который я нёс,то как бы мне с её помощью добрать-
ся до тайника? С его-то содержимым я запросто выберусь
подальше этих гиблых мест. А уж там...
Но как это провернуть? Как? Прежде всего меня смущало
то, что девицу эту я так до конца и расшифровал. Даже
разглядеть как следует не смог. Она хоть и сидела чуть
ли не вплотную ко мне,но лица-то её толком не видно.
Керосиновая лампа чадила, едва-едва разжимая крохотный,
неровный, мерцающий круг возле фитилька.
Надо было на что-то решаться. Времени у меня было
в обрез. Полетают, полетают менты вдоль трассы, да и
кинутся в разные стороны - на зачистку местности. И
тогда наверняка...
- Слушай, сестричка,- решался я наконец, - тут вот ведь
какое дело. Долго мне залеживаться у тебя нельзя, выби-
раться надо. Конечно,я мог бы прямо сейчас,но,понимаешь,
было бы беспримерной глупостью, после того,что мы с Го-
лимым сделали,пережили,чтобы наказать того... мерзавца,
ну, мироеда,о котором я тебе рассказывал, было бы
глупо,и подло по отношению к нему, ну,я имею ввиду друга
моего, не довести дело, которое он и задумал, до конца.
Понимаешь?
- А чего нужно сделать?
- Не так уж и много. Но, видишь, какое тут дело... Ты
говорила,что живешь с братом.
- Ну, да. Мать иногда приходит. Они,я,вроде,говорила, с
отчимом недалеко тут живут - в конце поселка, возле пито-
мника.
- Какого еще питомника?
- Ну, лесопитомника.
- А-а. Понятно. А сколько парню лет?
- Лет-то ему достаточно - 15, но как ребенок.
- Дебил что ли?
- Н-е-е-т.Что ты!Он... ну,блаженный что ли? Это у нас,
у Смирновых вроде фамильного. Я вон тоже вместо того,
чтобы своими делами заниматься, с тобой тут нянчусь.
Сказано это было с такой достоверной самоиронией, что я
наконец решился.
- Слушай, а ты не могла бы привести своего брата сюда?
- Степку? А зачем. Зачем тебе это нужно? Парень, конечно,
никому ничего не скажет, если я его попрошу, но на што
тебе лишний свидетель?
- Он не лишний. Короче так : нельзя ли его послать
тут неподалеку, в одно место, чтобы он, пока мы
с тобой посидим здесь, принес мне кое-что.
- Послать, принес... Что?
- Ну я ж тебе рассказывал. У этого... мерзавца мы выгре...
забрали все,что он обманом добыл за много лет,пока рулил...
интернатом, в котором до 18 лет маялись и мы с Голимым.
В голоде и холоде. Деньги-то мы полностью собирались
вернуть детям, но сейчас, видишь, как все обернулось?
Просто так сейчас не придешь, не скажешь:"Вот, дорогие
товарищи, не судите нас строго, мы все это задумали лишь
ради торжества справедливости."
Короче, сейчас ситуация круто поменялась,какая-то часть
денег пойдет на то, чтобы скрыться и отлежаться.
Пройдет время, пыль уляжется и можно будет деньги
переслать на счет, как бы от неведомого благодетеля,а
самому прикупить новую кс... паспортину и начать
новую жизнь. Вот такой план. Как он тебе?
Она с сомнением покачала головой:
- Н-н-у, не знаю. Не знаю. Трудно это.
- Что именно?
- Степка, понимаешь, он, я ж не хотела говорить,с головой
не очень-то дружит. Он простое хорошо понимает, и сбоя не
дает. А тут такое...
- Что же делать?
- А, может, у тебя еще какой верный интернатовский
дружок остался. Я бы...
Я мысленно перебрал своих"интернатовских" дружбанов. Кто из
них за 10 лимонов не продаст?! Ау! Нет такого. Да и телефон-
чики все давно уж на прослушке.
- Нет, не получится.Это ж такая морока. Пока доберется
сюда, пока растолкую, время вон сколько уйдёт! А нету его.
- Ну, тогда, просто и не знаю как помочь-то.
Я внимательно вгляделся ей в лицо, но так ничего и не
разглядел. Однако, надо было что-то решать.
- Вот что. Тебя все-таки как зовут?
- Надежда.
- Хорошо. Скажи, Наденька, ты любишь брата?
- Да, а как же иначе. Он же убогий.
- Тогда давай приведи его сюда, мы с ним часок посидим,
пообщаемся, а ты - одна нога здесь, а другая там...и все!
Это не далеко. Так что...Ты говорила, что мечтаешь увезти
брата на Алтай, тамошную красоту ему показать, подлечить.
- Ну?
- Ну вот, и осуществится твоя мечта.
- Нет! Я из этих денег ничего не возьму. Это ж детские.
- Так это не для тебе, а для него. Здесь-то он с алкашом
отчимом пропадет-сопьётся.
- Так-то оно, конечно, так. Ой, да не знаю, не знаю я.
- Ладно, давай приводи Степана, а то скоро уж ночь, там и
рассвет начнется.
- А как же я темноте найду это?
- Очень просто, я тебе все объясню, покажу на пальцах.Это
недалеко совсем. Ничего сложного здесь нет. Нужен только
фонарик. Есть у тебя?
- Нет, но могу взять у отчима.Скажу, что пойдем в поселок
к подружке. Пообещаю ему пузырь и даст как миленький.
- Вот и отлично. Давай иди.
4
Минут через тридцать она пришла с братом.Тот действительно
был блаженным и без умолку тараторил о боженьке, о царстве
небесном, о людском братстве да так складно, заслушаешься.
К сожалению о чем-то ином,для меня насущном с ним говорить
было сложно. В ответ на вопросы он подолгу молчал, сидел,
повесив голову, и нес что-то невразумительное. Сказал
только, что пришел раз сестра попросила о помощи.
Так прошло минут тридцать. Неожиданно Степка замолк по
собственной инициативе,чуть наклонился с лежака,на котором
сидел, ко мне влотную,обволок несвежим, неприятным запахом
давно немытого тела, меня еще,помнится, в тот момент резко,
неприятно кольнуло зарождающееся сомнение, и капризно эдак
спросил:
- А когда мы, наконец,поедем на Алтай? Сестра сказала, что
скоро.
- А разве твоя сестричка не сказала тебе, когда вы поедете
на Алтай?
- Надя мне не сестра.
- Как не сестра, ты же сам только что сказал,что согласился
помочь сестре?!...
- Так то во Христе. Так-то и ты мне брат получается.
" Так",- подумалось мне, -"что же это получается?!"
Стал я настойчиво распрашивать Степку и выяснил, что
девицу эту он видел всего второй раз, а банька и домик,
которые якобы достались ей от бабки, на самом деле
ничейные и заброшены. Стало совсем интересно.
Начал анализировать то,что случилось несколько часов
назад и нить рассуждений постепенно вывела меня в более
отдаленное прошлое.
"Постой-ка, постой-ка."- сказал я себе:-"А ведь Голимый
как-то рассказывал мне про девицу,которую он бессовестно
обидел,обобрал да бросил. И что, если вдуматься, тут
характерно: сестричка, которая меня, придурка, только что
обманула,судя по его описанию, имеет немало общего с той
брошенкой. Обиженной и оскорбленной.Помнится, и родом-то
она с Алтая. А познакомились они как раз в травматологии,
где Голимый лежал после того, как на новеньком, только
что купленном авто по пъяни врезался в фонарный столб.
И еще вспомнилось мне,был у нее братец-такой хитроумный
мудак, каких еще поискать.
Вот оно что! Так они,значит,быстрее легавых катили по
нашему следу,и когда понадобилось, увели в сторону,обма-
нули погоню. Исключительно для того, чтобы ни с кем не
делить нашу законную добычу.
Ну-у, Голимый!Сколько уж часов,как покинула твоя душа
твое невезучее тело, а дело твое живет. А все почему?
Болтлив не в меру. Это ж, наверняка, он после долгого
кувыркания в постели, разнеженный, выболтал своей под-
ружке тот тчательно продуманный мною план ограбления
Колобка.План, в котором, казалось,все было расчитано
до мелочей,в том числе и маршрут отхода.Теперь понятно,
почему девица эта караулила нас именно здесь.Укараулила!
И самое, значит, время, ждать мне ментов."
Только подумал так, и глянь: заскользили, поползли по
осклизлым стеночкам баньки близкие уже, невероятно яркие,
режущие глаз лучи фар.
Всё, приехали!