Я подошел к нему - на пять шагов, не ближе - и сказал:
- Доброе утро! Будьте так любезны, дайте мне ваш фиолетовый носок.
От неожиданности он хрюкнул. Глаза повернулись в орбитах, и все лицо окрасилось в нежно-розоватый оттенок, равно напоминающий о заре и чистых поросятах.
- Что?
Я повторил. Повторение - мать учения, а методичность - мой конек. Что я умею, так это добиваться поставленной цели.
Его телохранители придвинулись ближе. Здоровые ребята с головами как кегли. Цвет лица у них не менялся, и пищеварение продолжалось с равномерной легкостью хорошо отлаженного механизма. Я справедлив и могу по совести оценить даже то, чем не обладаю.
Первис запыхтел. Один из телохранителей выступил вперед, закрыв грудь клиента литым плечом.
- Послушайте, мистер...
- Такая малость! - я сменил тон на умоляющий. - Ну, что вам стоит?
- Мистер!
Одним небрежным, почти неуловимым движением бритоголовый отшвырнул меня к стене. Шлеп! Позвоночник пронзила острая боль, и сердце затрепыхалось как крыса в слишком тесной банке.
- Эй!
- Да что вам нужно?
Теперь, оказавшись в безопасности, Первис ощутил приступ любопытства. Его глазки помаргивали, а нижняя губа слегка выпятилась, приоткрывая искусственные зубы.
Я хотел ответить, но временно утратил способность дышать. Телохранители ухмылялись одинаковыми улыбками дебилов-переростков. Я постарался взять себя в руки и осторожно, очень медленно выпустил воздух из грудной клетки. Сделал вдо-ох.
- Дайте мне, пожалуйста, ваш фиолетовый носок.
Первис оглянулся. Из-за его спины высунулся уморительный человечек в большом не по размеру пиджаке из кожзаменителя. От пиджака разило дешевкой, а от человечка - одеколоном "Move". Как завсегдатай "Полночи" я узнал запах: этим одеколоном вас неизбежно спрыснут после посещения туалетной кабинки.
- Джангер, что ему нужно?
- Ох, не знаю, босс, - сокрушенно заверил человечек. - По-моему, он просто сумасшедший. По моему такому мнению.
- Мне нужен ваш носок, - разнообразия ради я сделал ударение на "ваш". - Если вы будете так любезны.
Первис постепенно багровел. Краснота разливалась от середины шеи и выше, я даже видел разделительную полоску. Гипертонический криз пришелся бы весьма некстати.
Пиджак на его животе топорщился, шуршал и при малейшем движении вставал коробом. Поддетое внутрь пуленепробиваемое белье было слишком плотным для июльской жары: Первис взмок и задохнулся. Джангер трепетал. Если бы было возможно, он принялся бы поддувать боссу за шиворот.
- Ты и вправду такой псих, каким кажешься, мистер?
Я внимательно обдумал вопрос.
- Не уверен, что меня можно назвать психом, хотя, полагаю, вы вправе говорить о некоторой эмоциональной нестабильности...э-э...психической неуравновешенности. По последним сводкам, около сорока пяти процентов населения земного шара страдает неврозом разной степени тяжести. Не так уж мало. И это не учитывая тяже...
- По-твоему, это весело, мистер?
Рука левого телохранителя пришла в движение. Красиво, немного рисуясь, она проследовала к моему горлу, тщательно ухватилась за отворот рубашки, потрясла...Я захрипел. Сумка с ее бьющимся содержимым упала на пол с отчетливым бульканьем.
- По-твоему, это очень весело, а, мистер?
Из глаз моих покатились слезы. По одной на глаз, но я был пристыжен.
- Остановись, - приказал Первис. Он горел желанием разобраться во всем. - Отпусти его и пристрели, если попробует укусить. Джангер, проверь, есть ли у него оружие.
Оружия у меня не было.
- Я ведь немногого прошу, - объяснял я, пока бесплотные ручонки залазили в карманы брюк, охлопывали ноги и елозили по спине. - Всего лишь носок, один и фиолетовый. Ваш, если позволите уточнить. В данном случае, это особенно важно. Говорят, что важно соблюдать дух, а не букву, но именно приверженность букве гарантирует результат. Методично следуя намеченному, мы...
Легкий удар по почкам запретил мне продолжать.
- От кого ты, парень? - спросил Первис. - От Тони или Малыша? Кто тебе платит, приятель? И где твоя игрушка? Только не говори, что забыл ее дома.
Я постарался улыбнуться как можно чистосердечнее. Карнеги советует улыбаться, даже если дела пахнут не розами, а совсем наоборот.
- Это недоразумение.
- Ну конечно, - согласился Первис, вытирая пот. - Мы все тут специалисты по недоразумениям.
Он имел право так говорить. А также небезосновательно мог называть себя виртуозом несчастных случаев. Мастером Крупных Неприятностей. Большего специалиста просто трудно себе представить.
Левый телохранитель сосредоточенно изучал удостоверение, вытряхнутое из брючного кармана.
- Да он-учитель, - протянул он разочарованно, но с долей облегчения. - Учитель младших классов, Ронуальд Мелвин. Развлекаешься, а, Ронни?
- Никогда не слышал, - сказал Первис. - Вот что, парни, оставьте-ка нас наедине. Давайте, давайте, вон туда, к выходу. И ты, Джангер, к тебе тоже относится.
Потом он снова вперился в меня. Я вытер кровь с губы и пошмыгал носом. Что-то мешало, но кровотечение прекратилось. Все не так плохо, говаривала мама, хоть и не сказать, что хорошо. Серенько.
- Я тебя знаю, - сказал Первис, озадачив меня чрезвычайно, - ты брат Лу. Она говорила, что ты учитель и называла имя, но я забыл. Теперь вспомнил.
На миг это выбило меня из колеи. Первис смотрел на меня спокойным, давящим взглядом, правая рука его угнездилась за отворотом пиджака и легкая выпуклость на ткани исчерпывающе поясняла причину спокойствия.
- Не знаю, что наговорила тебе Лу, мистер учитель, но держу пари - полную чушь. С правдой близко не лежало.
Может быть. Вполне возможно. Я бы даже сказал, вероятно.
- Очень надеюсь, что вы будете столь любезны и удовлетворите мою просьбу.
- Какую просьбу ? Ах, это...- Первис вздохнул. Когда он втягивал воздух, живот поднимался кверху, высвобождаемый куполом диафрагмы, а спустя мгновение, возвращался на место с мягким колыханием: вверх-вниз. Величественное зрелище. - Что за бред. Послушай, приятель, если Лу просила что-то мне доказать, так лучше не напрягайся, побереги силы. Мой тебе совет: отведи ее к доктору и не давай пить больше двух рюмок.
- Это панацея?
- Ты мне надоел, приятель.
Все прекрасно, но мы ни на шаг не продвинулись в нужном направлении. Я был разочарован. Все что делается - к лучшему, говаривала мама, но обычно добавляла - должно делаться к лучшему.
- Насчет моей просьбы...
Взгляд Первиса преисполнился раздражения. Светлые брови съехались к переносице, окаймляя жирную складку на лбу.
- Ты что, не понимаешь намеков? Я сказал - возвращайся и передай этой стерве...
- Я учитель, - прервал я его.
- Я знаю, - сказал он мягко. - Ты учитель. Брат Лу. Мердвин или Милвин, как-то так. Ронни. Самый большой придурок, какого я когда-либо встречал.
Телохранители и Джангер маялись у выхода. Даже если они и пытались прислушаться к нашему разговору, вряд ли попытка увенчалась успехом. Гараж у Первиса просто гигантский, настоящий бункер, а к зданию через дорогу достраивали еще одно крыльцо, и в настоящий момент двое работяг разносили асфальт отбойными молотками. Грохот стоял неимоверный.
- Я учитель физики, - сказал я.
И это правда. Ну, почти.
А еще есть парочка правд поменьше. Второго сорта. О которых не следует упоминать.
И еще - я нагнулся и поднял пакет. Пластиковый лоток треснул, но не разбился - хорошо. Наступило время импровизации.
Он не сразу уловил соль.
- Ну и что с того, черт возьми? Будь ты хоть королем Мбванго с двумя задницами, мне-то что?
- Точнее, я учитель-естественник. Физика, биология, химия - самые основы, но в них вся и суть. Природа элементарна и любая сложная вещь стремится к простоте. Смешайте гидропирит и ацетон - в электролите, естественно, - процедите, и вот она - квинтэссенция стремления к простоте. Ну и огонь, без огня не обходится. Горение, страсть...символично, не находите?
- Что ты несешь? - спросил Первис. Он устал.
- Я все-таки надеюсь на добрую волю, - пояснил я и покачал пакетом. - Учитель физики не относится к гуманитариям, но разве ему не присущ гуманизм?
- Убирайся, - сказал Первис.
Тогда я решил, что называется, приоткрыть карты. Мама говаривала, что карточная игра - утеха дьявола, но даже она не могла не оценить такие понятия как "блеф" или "туз в рукаве". "Все полезное в кучку" - вот еще одно ее бессмертное выражение.
- Приготовление этого требует величайшей осторожности, - поделился я. - Осторожности, доходящей до трусости, но, в конечном счете, она себя оправдывает. Смешать несколько веществ и отстоять смесь до получения осадка - это едва ли четверть процесса. Следующий этап - пластификация. Наша смесь плавится примерно при 90 градусах, но во избежание детонации приходится работать с маленькими порциями. Затем очередь запала. Конечно, есть любители экзотики, я же предпочитаю химическую реакцию: заполняем кончик шнура перманганатом калия, в ампулу же заливаем концентрированную кислоту и заклеиваем кончик эпоксидкой, затем...
- О чем ты твердишь, приятель?
Понимание овладевало им так медленно, что я решил ускорить процесс. Тем более, что пакет - а в нем лоток - давно уже находился в моих руках.
- Я говорю о бомбе. Пакетик с неожиданностями, - я помахал кульком. - Приготовление бомбы в домашних условиях - процесс исключительно трудоемкий, но результат, как правило, превосходит ожидания. Штучная работа. В этом лотке, как вы догадываетесь, отнюдь не рассольник. Еще один повод порассуждать, насколько этикетка соответствует содержимому.
- Ты!...
Краснота схлынула. Теперь его кожа начала сереть. Маленькие глазки несколько раз моргнули, и взгляд их впился в мое лицо, стремясь проникнуть в серьезность намерений. Губы разомкнулись: Первис попытался выдавить несколько слов для тех, кто переминался у ворот гаража, однако малейшего моего движения хватило для того, чтобы убедить его отказаться от нежелательной попытки.
- Да ты спятил! Нет у тебя никакой бомбы.
- Проверим? - я улыбнулся, уверенный в будущем. Несколько вариантов развития событий - и все они мои. Хей-хо! Теперь ясно, что подразумевается под словосочетанием "вкус к жизни". Пряный, терпкий, восхитительный, чарующий нёбо...
Но следует быть методичным, разве я не говорил?
- Так как?
Я залез рукой в пакет, приоткрыл лоток и нащупал загустевшее содержимое. Не забыть после вымыть руки.
- Подожди!
Первис сглотнул. Его пухлые белые пальцы поползли куда-то вниз осторожными паучьими движениями. Я укоризненно покачал головой.
- Сделаем бум?
- Господи, ты чокнутый! Ошизевший, сдвинутый, слетевший с катушек сукин сын! Неужели из-за этой стервы...да тебе жизни не будет, ублюдок...пожалеешь, что на свет родился!...
- Ну-ну, - сказал я.
Он заткнулся. Белесые глаза провалились в орбиты и воззрились оттуда с внезапным осознанием.
- Да ты и вправду псих, Ронуальд Мелвин. Что тебе надо?
Я повторил, начиная терять терпение: твердить одно и то же по десятку раз не входило в мои планы. Человек, промышляющий сбытом наркотиков, обязан иметь хорошую память.
- Я не понимаю, - надтреснутым голосом сказал Первис. - Какие к черту носки? Нет у меня никаких фиолетовых носков. Чего ты добиваешься? Чтобы я извинился? Я извинюсь. Признал ребенка? Ради господа и сына его Иисуса. Нужна доза? Могу устроить. Все что угодно, только перестань дурить.
- Мне жаль, - сказал я. - Мне страшно жаль, что у вас нет того, в чем я действительно нуждаюсь. А говорят, воля стены прошибает. Конечно, если бы у вас нашелся хотя бы один фиолетовый носок, мы бы что-нибудь придумали, а так...
Я вдавил палец в желе.
Первис болезненно дернулся.
- Стой,ты!
Он тяжело дышал. Прямо-таки обливался потом. Дыхание участилось, и на миг я испугался, что его хватит удар.
- У меня нет фиолетового носка. Нет, понимаешь? Нет! Идиотство какое! Я не ношу фиолетовых носков.
- Ну, на нет и суда нет, - сказал я. - И да простит господь грехи наши...
- Подожди! - Первис силился улыбнуться. - Только не дергайся, ладно? Все будет так, как ты хочешь. Я отдам тебе свой носок, Ронни, только стой спокойно. Черт, я отдам свой носовой платок, бумажник и подштанники - только будь умницей, договорились?
- Ограничимся носком, - разрешил я.
Он нагнулся со сдавленным кряхтением. Постанывая, потянулся к ботинку. Как я уже упоминал, Первис довольно тучен, и теперь объемистое брюшко мешало ему развязать шнурки. Я зорко следил за каждым его движением. Телохранители в немом изумлении наблюдали за разворачивающимся спектаклем.
Когда ботинок был снят, под ним обнаружился трикотажный носок цвета осенней листвы. Смело. В другой момент я восхитился бы выбором, однако сейчас блекло-оранжевый цвет противоречил моим потребностям.
Первис стащил носок.
- Бери и убирайся.
Виски его мокли от пота.
- Я просил фиолетовый, - корректно напомнил я.
- Откуда я тебе его возьму?
Я пожал плечами.
Он затоптался на месте-одна нога обутая, другая-босая. Второй палец возвышался над остальными. Говорят, это признак властного характера.
- Послушай, я куплю тебе ящик таких носков. Скажи, на какой адрес прислать, и через десять минут...
Я сожалеюще покачал головой.
- Не пойдет, приятель. Мне нужен один и именно ваш. В этом суть. Дело даже не в носке, как вы понимаете. Дело в принципе.
- Хорошо, - прохрипел Первис. - Джангер купит носок, я его надену и он станет моим. Так пойдет, урод?
Я задумался. В предложении Первиса была доля смысла, но в то же время чувствовался некий иезуитский душок, этакий логический выверт, который не нравился мне чрезвычайно. С другой стороны, чисто формально, цепочка рассуждений представлялась безупречной, и для человека, ценящего не процесс, а результат, такое положение дел являлось выходом из тупиковой ситуации. Я вздохнул.
- Только никаких сюрпризов.
Первис поджал губы.
- Буду осторожен, не сомневайся.
Двигаясь преувеличенно медленно, он поманил Джангера. Тусклым от сдержанной ярости голосом отдал приказ. Лицо Джангера пришло в движение.
- Носков, босс? Пару фиолетовых...
- Ты слышал, - сказал Первис все тем же стертым, невыразительным голосом. - Бери машину или вставь мотор в задницу, но чтобы через три, много, пять минут ты был здесь. Время пошло.
По чести должен отметить, умение формулировать цели всегда приводило меня в восхищение. "Четкость на языке, ясность в мозгу", говаривала мама. Четкость и методичность. Я же говорил, что способен восхищаться тем, чем не обладаю, разве нет?
Очевидно, машина Джангера попала в пробку, поскольку за те пятнадцать минут, которые потребовались ему, чтобы исчезнуть и вновь появиться в воротах, я бы успел прогулочным шагом дойти до "Светлячка" и обратно. "Светлячок" - приятное место, хотя вообще-то мне претят мегамаркеты с их вечным вавилонским столпотворением, переходящим в неистовство в отделе сезонных скидок.
Джангер приблизился неровным спотыкливым шагом, предвещающим неудачу. Первис жадно уставился на бумажный пакет с логотипом.
- Ну?
Дрожащими руками Джангер разорвал пакет.
Внутри лежали носки. Две пары. Синего цвета!
Я сделал выразительный жест. Первис вздохнул. В этом вздохе прозвучала ярость, задавленное бешенство битвы, разочарование и гнев от столкновения с ухмыляющейся судьбой. В этом вздохе прозвучало предчувствие грядущего. Джангер уловил его и побелел.
- Там были только такие, босс. Пять минут, я старался...
Первис закусил губу.
- Печально, - сказал я. - Не то, чтобы я считал себя вправе выдвигать претензии, но десять минут впустую потраченного времени...
- Стоять! - зарычал Первис в ответ на сдержанное движение моей руки. - Джангер, урод, бегом в магазин на углу. Напротив бара, понял? Купишь красок. Понял, ублюдок? Купишь красок и выкрасишь этот гребаный носок. И бегом ко мне. Уяснил, идиот?
Он произнес еще несколько слов, таких, что мне сразу захотелось раздавить ампулу и воочию пронаблюдать эффект от смешения двух веществ...впрочем, я увлекся.
Пока мы ждали, Первис менял цвет. Он последовательно бледнел и возвращал себе яркость красок, неизменной оставалась лишь ярко-алая полоска у горла. Бритые телохранители переминались с ноги на ногу и бросали любопытные взоры. Внутри у них вызревала тревога.
На сей раз Джангер отсутствовал около четверти часа. Я догадался, что он шел пешком. Бежал, если быть точным.
- Вот!
Он протянул окрашенный акварелькой носок. Первис вырвал его, скомкал в кулаке и взглянул на меня. Зрачки его сузились.
- Что теперь?
- Надевайте, - разрешил я.
Закряхтев, он нагнулся и принялся натягивать носок на влажную, не тронутую загаром ступню. Он сопел, пыхтел, обливался потом. Я представил, как фиолетовая краска смешивается с соками этого жаркого, тучного тела, пропитывает бледные ткани, расцвечивает кожу, придавая ей марсианский или карнавальный оттенок, представил - и ощутил правильность свершившегося.
Первис выпрямился. Нога в щегольском ботинке дико контрастировала с фиолетовым пятном, в которое превратилась другая; Первис страдал от этого контраста. Пальцы на босой ноге поджимались как пугливые зверьки. Я кивнул.
- Хорошо. Теперь дайте его мне.
Джангер моргнул. Он сделал это несколько раз, и я не сомневался, что внутри маленькой остроугольной головки включился видеомагнитофон, фиксирующий каждое движение босса для современников и потомков. Первис был сломлен. Двигаясь как автомат, он стащил с себя носок: да, ступня приобрела грязно-синий цвет, распределившийся по градиенту - удивительное, хотя и малопривлекательное зрелище. Я ласково улыбнулся и взял носок. Он был теплым, влажным и плохо пах.
- Спасибо.
- Я могу идти? - спросил Первис монотонным, лишенным выражения голосом.
Я пошевелил пальцами под крышкой лотка. Первис напрягся. Я рассмеялся.
- О, конечно. Бесспорно. Но будем последовательны: сначала вы наденете ботинок и...ну же, я жду...
Ему пришлось потрудиться. Распаренная ступня несколько раз промахнулась мимо ботинка, а потом застряла на полпути. Первис застонал.
- Не торопитесь. Терпение и труд - все перетрут. Вот та-ак...Ах! Вы забыли ваш носок!
Послушный как ребенок, он принялся стаскивать обувь. Я руководил процессом, и сердце мое пело.
- Теперь хорошо. Завяжем шнурки. Отлично! Руки на виду...немножко запачкались, не беда, акварель легко смывается...поправим галстук.
Он выполнял все, что ему советовали. Чудненько. Песня кончилась, и слушатели в моем сердце разразились овациями.
- Ты, - он вскинул глаза, блестящие от слез. - Послушай, давай поговорим, ради бога! Мне жаль Лу, я не думал, что у нее так серьезно. Она могла бы позвонить мне, или передать записку - она знает, где я бываю. Послушай...она сама виновата! - теперь он почти кричал. - Могла сказать сразу, а не выеживаться. Таких учить надо. Ты как брат не согласишься со мной, но я ее на иглу не подсаживал, она сама, ты должен знать, она еще тот цветочек, и если ты сейчас...
Я сказал "ш-ш-ш!" и он затих.
Угас.
- Ради бога! - всхлипнул.
- Да-да-да, - прошептал я.
Драма, я понимаю. "Ради всего святого, Монтрезор !". Классика.
Помните фразу насчет правд поменьше? Так вот, я не знаю никакой Лу.
Это раз.
- Сейчас мы вместе прогуляемся к выходу, - предложил я. - Медленно-медленно, как старые друзья. Да поправьте же воротник, некрасиво !
Первис седел на глазах.
- Ты убьешь меня. Придурок. Гребаный придурок! Я прижал к себе самодельную бомбу. Нащупал ампулу, ее хрупкую головку - сжал...
Еще чуть...
Нет, я не убил его.
Нет, я...
Кто я?
На прощание я поправил Первису воротничок. "Нет ничего гаже мятой рубашки" - угадайте, чей афоризм? Когда мои пальцы коснулись горячей кожи, он вздрогнул.
- Все-все, уже все, - сказал я. - Было очень приятно повидаться, в самом деле. Надеюсь, я не отнял слишком много времени?
В глазах Первиса по капле пробуждалась жизнь.
- Мы еще встретимся, - сказал он.
- Возможно, - не стал я спорить. - Особенно если вы проследуете к своей машине - шофер уже заждался, бедняга, - проследуете спокойно, с чувством собственного достоинства, не совершая лишних движений. Джангер откроет вам дверь, и вы нырнете в прохладный салон - ах, какое облегчение! А я останусь, палимый солнцем.
И торжествующий, мог бы добавить я, но не стал, потому что нет никакого смысла в высказывании очевидного.
Я подождал, пока лимузин нырнет за угол, и вынул палец из загустевшей смеси. Овсяный кисель. Вообще-то, из читаемых предметов я больше люблю биологию. Хотя рецепт изготовления бомбы у меня есть. Действующий ли? Не знаю, но имеются определенные соображения.
Что я умею - так это добиваться поставленной цели.
Ну да.
Знаете, что теперь на очереди в моем блокноте?
Попросить у министра обороны квадратную гайку.