Аннотация: ...куда же еще идти человеку, у которого вот-вот должна подняться высокая температура? Конечно же, мимо школы, в больницу...
Школа началась однажды теплым солнечным утром. Не то, чтобы я в школу не хотела идти, нет, это было чем-то неотвратимым, как наступающая зима, но я ее просто, скажем так, опасалась немного. Почему-то казалось мне, что непременно вызовет меня неизвестная мне учительница к доске и велит перед всем класом складывать тридцать семь и сорок девять. Читать понемногу я научилась, афиши в нашем кинотеатре сложностей не представляли, считать тоже, сдачу из магазина приносила без проблем, но вот до таких больших цифр не дошла и именно они отравляли мне всеобщий праздник. Родители уж точно больше меня радовались наступающему первому сентября. Мама даже отпуск взяла, чтобы со мной первый месяц уроками заниматься. Форму мне новую купила, воротничок сама вышила - красивый, с виноградными гроздьями на уголках. В общем, хочешь-не хочешь, а идти придется.
Школа, она, конечно, получше детского сада будет. Во-первых, спать там не надо, во-вторых, после обеда ты уже практически свободный человек, ну, уроки вот только сделать, а потом и гуляй себе до вечера. Вот только что с этими тридцать семь и сорок девять делать? Хотя, с другой стороны - вон Сашка уже в третий класс пойдет, а сразу мне не ответил, еще и рассердился, глупые вопросы, говорит задаю. Может и глупые они для него,только для меня самые важные в это время были. Так что, делать нечего, придется идти, как-нибудь соображу, сложу эти немыслимые цифры, а может и не вызовут меня в первый день к доске...
Не вызвали! Да и вообще все гораздо проще оказалось, многие в школу пришли совсем не умея читать или считать, оказывается это нас в первом классе будут только учить этому. Соседом по парте у меня Жека оказался. Это хорошо, мы за последнее лето очень подружились. И учительница у нас молодая совсем, Людмила Александровна, смеется звонко так, мы у нее тоже впервые в жизни первокласники, как она нам сказала.
Мама со мной села уроки делать. Я закорючку какую-нибудь напишу - она промокашкой тут же ее промакнет, чтобы я чернила не размазала. Так мы с ней минут двадцать просидели, скучно обеим стало. Особенно ей, я же вижу, что у нее столько полезных дел на отпуск намечено, но уж ежели она сказала, что отпуск ей непременно из-за меня пришлось брать, она будет вот так сидеть у меня "над душой", как бабушка Соня говорит, и обязанности выполнять. Стала я ее потихоньку убеждать, что поскольку я теперь в первом классе учусь, она мне должна больше доверять, потому как я теперь совсем уже не маленькая. Да и отпуск у нее скоро кончится, что же я без нее делать буду, если привыкну к ее промокашке, как же мне одной тогда жизнь начинать? Лучше пусть я прямо сейчас начну, а она на меня издалека посматривает, можно из кухни, можно со двора, а то прямо-таки из магазина - чем дальше, тем лучше, я еще больше самостоятельной буду. Мама, как ни странно, почти сразу же согласилась, похоже что и сама так думала. Так и стали мы с ней отпуск ее проводить - я учусь себе в первом классе, а она за мной приглядывает и дела всякие полезные делает. Банок всяких разных с полезными на зиму консервами запасла, платьев полезных себе и мне новых нашила, а самое главное - нашла в соседнем доме для нас обмен нашей комнаты в коммунальной квартире на большую комнату. Это, конечно, было очень здорово, потому что после истории с потерявшейся собакой Динкой-Мухой, жизнь в нашей квартире стала совсем скучной. Никто ни с кем не разговаривает, только бабушка Соня, когда никого из соседей дома нет, потихоньку с нами общается, а сама все время на дверь оглядывается, как бы кто из ее домашних домой ни пришел, а Галка за ней шпионить пытается. Эх, так бы я ей и..., но нельзя, я папе обещала, что в живых ее оставлю... У папы моего с Галкиным отцом дли-и-и-инный разговор на кухне был, очень мне хотелось послушать, о чем это они разговаривали, но мама не позволила. Я так в тот вечер и не дождалась его, он долго курил на кухне, после этого разговора, не хотел ни с кем общаться видно, а утром сказал мне, чтобы я "держалась от таких людей подальше, потому что выхода у нас нет, переехать мы прямо сейчас никуда не можем, но он мне обещает, что они с мамой постараются что-нибудь придумать, как можно скорее..."
Еще хорошо, что история со щенками так благополучно закончилась, а то я просто не знаю, что бы и делала... прямо хоть беги куда-нибудь, как дяденька Кузьмич, после того, что случилось с маленьким щенком по имени Лютик в его Детском доме.
Переехали мы в соседний дом в ближайшее же воскресенье. Грустно мне было с ребятами из нашего двора расставаться, но делать нечего... Да ведь и соседний двор рядом - только улицу перейти. Почти со всеми сверстниками там я была знакома, мы часто "двор на двор" в войну играли, правда я всегда раньше по другую сторону "фронта" была. И еще, все ребята из нового двора, мои ровестники, по каким-то там правилам, ходили совсем в другую школу и учились во вторую смену, то есть после обеда. Такое странное несовпадение получилось. Мои родители решили, что школу мне менять не стоит и я была этому очень рада, все-таки друзей у меня в нашем старом дворе и школе было больше.
Мальчишки помогли нам вещи в машину погрузить, потом мы все друг другу руки пожали, по - взрослому, папа с ними тоже за руку попрощался, бабушка Соня меня в макушку поцеловала и маму обняла, а остальное ее семейство из своих комнат не вышло. Да это и к лучшему, потому что очень уж это было соблазнительно - нейтралитет не удержать в последнюю минуту...
В новой квартире, кроме нас, жила еще одна семья - Иван Георгиевич, его жена - тетя Таня и их сын Жорка, старше меня на один год. Да... похоже, что с ним-то у нас отношения сразу стали напряженными. И я даже не знаю почему. Невзлюбил он меня с первого, что называется, взгляда! Одно хорошо - учимся мы в разные смены, так что встречаемся только по вечерам, большей частью, когда родители дома. А по утрам, когда я в школу собираюсь, он спит. Он вообще соня, тетя Таня ему два будильника с вечера заводит, чтобы он хотя бы в восемь часов проснулся, да только они не всегда помогают. Поэтому она попросила меня ему в дверь громко стучать, когда я сама проснусь. Я, конечно же, обещала, что мне трудно, что ли? Только это обстоятельство Жорку еще больше против меня настроило. Два дня я ему стучала, а на третий день он меня в ванной с обратной стороны запер, когда я умывалась, и ни за что открывать не хотел, как я ни ругалась и ни просила. Потом открыл, конечно же, если бы я школу из-за него пропустила, ему бы здорово от родителей влетело, а так, что я, жаловаться буду, что ли? Сами разберемся.
Жалко, он удрать успел и дверь за собой на ключ запер... Чуть в школу из-за него не опоздала, пришлось всю дорогу бегом бежать, про завтрак и не говорю даже. Так что я стала ему в дверь стучать, когда уже совсем в школу уходить соберусь, и дверь входную открытой держать, так, на всякий случай. Пока еще не решила, как с ним бороться. Опыта у меня по коммунальному нейтралитету явно добавилось после проживания с Галкой и ее папой в одной квартире, так что я и подождать могу, пока что-то придумаю.
В школе мне, в общем-то нравилось, только на уроках скучновато бывало, ну вот сколько же раз можно об одном и том же говорить, ну никак не запомнить некоторым...
А еще, уж не знаю зачем, только нам почти каждую неделю стали какие-то уколы-прививки под лопатку делать. Еще в тот день, когда делают, ничего, потерпеть можно, тем более что и опыт у меня порядочный имелся, мама нас к уколам приучила, можно сказать, а вот на следующий день... Рука не поднимается, ходят все немножко боком, а самое главное, стараются, чтобы к спине, ненароком даже, не прикоснулся кто-нибудь! Некоторые вообще занятия пропускают, болеют, говорят.
Я теперь, по дороге в школу, в наш старый двор захожу, за старыми друзьями. Чаще всего мы с Жекой вместе идем, он меня всегда ждет, даже если я опаздываю. Стоит за воротами, чтобы мама его не видела и ждет.
Только вот в этот день его не было. Я его ждала, ждала, уже решила к нему в квартиру подняться, а тут как раз Светлана Александровна, мама его идет.
- Здравствуйте,- говорю я ей вежливо, - а я вот тут Жеку жду, чтобы в школу идти, мы с ним за одной партой сидим, и я еще раньше тоже в вашем дворе жила.
- Здравствуй, девочка, - поздоровалась она со мной, глядя куда-то поверх моей головы, - а Женя сегодня в школу не пойдет... Ему какую-то ужасную прививку сделали, бедный мальчик не может даже рукой пошевелить... Думаю, что ему дня три придется провести в постели...
И она прошла мимо меня, все так же задумчиво глядя в одну точку. Я даже оглянулась, пытаясь рассмотреть, что же это там такое? Ничего там особенного не было. Зато были большие часы на столбе и время они показывали совсем даже нехорошее, плохое, можно сказать время... Показывали они, что уже пять минут, как уроки в школе начались, а мне еще до школы десять минут бегом бежать. Опоздала!
- Ну вот, - с досадой подумала я, - Жека там себе с книжкой в постели лежит, а я в школу из-за него опоздала! Подумаешь, прививку сделали... И вот почему меня мама дома не оставит никогда, мне-то ведь тоже руку не поднять! Хотя, если бы она меня и оставила дома, мне бы пришлось с Жоркой подраться в конце концов, а сейчас мне с больной рукой лучше этого не делать, чтобы он о себе чего лишнего не возомнил - мне его нужно с первого раза проучить, если уж драться... или за закрытыми дверями просидеть целый день... Даже вот поднимись у меня сейчас температура высоченная после этой прививки... а что, вполне даже может подняться... и с уроков меня тогда домой отправят, а дома мне - ну никакого покоя не будет, прямо хоть совсем туда не ходи... лучше прямо сразу - "куда глаза глядят", как бабушка Соня скажет...
И так у меня правильно для себя все объяснилось, что совсем не нужно мне было в школу идти, где у меня непременно должна была подняться после прививки температура, домой же возвращаться и вовсе смысла не было. Глаза мои глядели теперь совсем мимо школы, прямо на пустырь, в конце которого находилась больница. С одной стороны - куда же еще идти человеку, который вот-вот должен был заболеть, а, с другой стороны, очень мне хотелось навестить там одного человека...
Помните Владимира Николаевича, хозяина Динки-Мухи? Он в этой больнице как раз таки и работает, он врач. После того, как они с Мухой нашли друг друга, он однажды приехал к нам во двор на своей машине, познакомился с нашими родителями, дяденькой Кузьмичем и Динкиными-Мухиными щенками, а потом пригласил ребят из нашего двора погостить у него. Родители нас отпустили на целое воскресенье. Так было здорово! Оказалось, что дом у Владимира Николаевича стоит на той же улице в Махачкале, где моя тетя живет. Тихая такая, зеленая улица Ермошкина, смешно так называется. Они, оказывается, только вдвоем с Мухой и живут там в маленьком доме со двором, засаженном виноградом. Он даже беседку оплел, мы пили в беседке чай со всякими вкусностями, а над столом свисали уже почти созревшие кисти.
Так что нисколько не сомневаясь, что поступаю правильно, отправилась я прямо мимо школьного двора по направлению к больнице. Больница в народе называлась "Дальней". Не знаю, может быть еще и другая какая "Ближняя" существовала, только с ней я была не знакома, а с этой я очень даже знакома была, мне там аппендицит вырезали... нет, удаляли, так мама говорит. Это после того, как мы с Вовкой в первый раз подрались, то есть познакомились, я про это потом расскажу, тут целая история отдельная. Так что и больницу, и двор вокруг нее, и все возможные входы и выходы я очень хорошо знала. Вот если обойти здание, то сзади будет дверь, через которую мусор из кухни выносят, она точно никогда не закрывается, а за ней, через небольшой коридор, будет еще одна дверь, которая ведет прямо в лестничную клетку. Там быстренько по лестнице на второй этаж - и все, первый кабинет по левой стороне будет Владимира Николаевича.
Это он нам еще раньше рассказал, где он работает, а я представила, как к нему пробраться. Так просто представила, никаких особых целей у меня и вовсе не было. Тогда не было, а теперь пригодилось. Мне удалось пробраться никем незамеченной до самой двери кабинета. Только дверь оказалась закрытой. Я подергала за ручку, потом тихонько постучала. Никто не ответил. Решила оставить записку. Так всегда в кино делают. Приезжают друг к другу в гости, "с визитом" называется, а если кого дома не застанут, записку оставляют, что заезжал, мол, по дороге... эээ... на ярмарку... и еще "засвидетельствовать позвольте почтение", тоже хорошие слова, только я в них ошибок, наверное, наделаю. У меня, мама говорит, все "как слышится, так и пишется!" Я уже и сама пыталась заниматься, открыла учебник почти в самом конце, упражнение выбрала потруднее. Хитрое такое упражнение - буквы в словах нарочно пропущены, чтобы народ в заблуждение ввести, мало того, еще и предложение с такими словами нужно придумать. Я все, как там говорилось, сделала, даже лучше, своих слов добавила, и пошла маме показывать. Мама проверять стала, потом смотрю, а она лицо тетрадкой закрыла, ничего не говорит, только плечи у нее трясутся, как будто она плачет.
- Мама, что с тобой, - говорю я, - тебе плохо? Болит что-нибудь? Я сейчас папу позову, ты не плачь, ты сядь пожалуйста, а я тебе чаю сейчас... или валерьянки накапаю...
Тут мама позади тетрадки всхлипнула последний раз и говорит,
- Нет, только не ч-а-а-а-а-ю-ю-ю-... - а сама лицом, вместе с тетрадкой прямо на стол упала.
Я перепугалась не на шутку, побежала папу звать. Они с соседом курили на лестничной площадке. Когда мы вернулись, мама была уже в порядке. Только лицо у нее было странно неподвижным, губы собраны "в куриную гузку", как бабушка Соня скажет, и она на меня старалась не смотреть. Папа посмотрел на нее, потом на меня, потом на тетрадку в маминой руке. Взял тетрадку и вышел на кухню. Мама отвернулась к окну и стала там какое-то пятнышко на стекле отскабливать. Из-за двери раздался папин смех, только странный какой-то, как-будто он старался кашлять и смеяться одновременно. А мамины плечи опять затряслись.
- Это вы что же, надо мн-о-о-о-й смеетесь?! - догадалась я. - Я это что же, неправильно что-то написала? Почем-у-у-у?
В упражнении были слова "ч_й" и еще "случ_й" и предложение нужно было придумать с этими словами. Наверное, нужно было правило по правописанию посмотреть, только я поторопилась, да и, казалось бы, ну что тут трудного, правда?
Я написала слова, а потом придумала вот такое предложение: "От случЯя, к случЯю, хочется случЯйно чЯю", а потом добавила "необычЯйно"!
Так мне показалось красивее будет, почти как стихи звучало. Очень я своим предложением гордилась, а, оказывается, это было смешным. Потом мы вместе все смеялись. Теперь по вечерам, иногда, прежде чем чай пить, кто-нибудь непременно повторит это, да еще и ударения в словах можно в разные места ставить, и всем весело.
Пока я так раздумывала и карандаш грызла, сидя на корточках под закрытой дверью, не заметила, как ко мне нянечка со шваброй в руках подошла.
-Ты кого это здесь ждешь, девочка? - строго спросила она.
-Я Владимира Николаевича жду, - сказала я - по очень важному делу. Мне очень нужен его совет.
- Заболел наш Владимир Николаевич, - вздохнула нянечка со шваброй. - Как есть заболел, родимый. Утром позвонил, что не может на работу приехать. Страшееееенная простуда с ним приключилась, прям весь исчихался... на нет исчихался, болезный!
И она пошла по коридору дальше, волоча за собой швабру, как мокрый хвост, качая головой и повторяя опять и опять, что он бедный совсем "на нет исчихался".
- Постойте, подождите, - подхватила я портфель и побежала ее догонять, - как это - на нет исчихался?
- Ну так, кааааак чихнет он в трубку нашему главному, ажноть мне слыхать было! Я, в аккурат, пол в его кабинете домывала... главный щас собирается машину нашу Скорую с лекарствиями к нему посылать. За ним же и доглядеть-то некому - один живет, как перст один...- покачала она опять головой.
- А можно я ему записку передам с вашей машиной, она не тяжелая.
- Беги во двор, машина там, Мишка-шофер лекарства на ней повезет, ему и отдай.
Во дворе больницы стояла машина Скорой помощи. Водителя в ней не было, наверное еще не забрал лекарства. Я подергала двери, задняя дверь, где больных возят, легко открылась. Внутри тоже никого не было.
- Ну что ж, я пока записку напишу, - подумала я, - вот тут внутри сяду на сидение и напишу.
Сиденье внутри было не слишком удобным, записка никак не писалась, слова какие-то глупые получались. Я решила, что сначала текст записки в уме придумаю. Посидела, подумала... не придумывается. Решила полежать и подумать, ну одну минуточку...
Проснулась я от того, что где-то, что-то резко хлопнуло, или как-будто упало что-то. Пока я соображала, где это я нахожусь, мотор в машине заработал и она поехала...
Сначала я испугалась, хотела стучать изо всех сил в двери и стенку кабины, а потом подумала,что машина ведь едет к Владимиру Николаевичу, лекарства ему везет, а раз записку я не написала, может лучше на словах объясню, что я там такого написать хотела. Да еще, может, помогу чем-нибудь, ведь за ним даже и присмотреть некому, нянечка сказала. А я могу и в магазин сбегать, что угодно купить. Меня мама всегда в магазин посылает, даже за мясом я иногда хожу, я в мясе, конечно же, не разбираюсь, а просто говорю, что там мама готовить задумала и продавцы сами находят как раз то, что ей нужно. Ни разу еще не ошиблись. Правда в наших ближних магазинах все меня знают. Ну и что же, я незнакомым продавцам тоже объясню, что вот, мол, заболел совсем один человек хороший и мне нужно ему еду полезную приготовить. Они и найдут то, что мне нужно. Нам мама всегда еду полезную готовит, когда кто заболеет. Куриный бульон. Я его ужас, как не люблю! Он всегда почему-то горяченный и жирный, прямо по поверхности такие жирные пятна плавают, как толстые прозрачные монетки. А пить приходится, мама говорит, что это получше лекарства всякого действует. А вот другую полезную еду я сама себе придумала. Это гречневая каша. Я ее и в другое время тоже люблю, но стоит заболеть, так и вижу тарелку с горячей маминой кашей, прямо запах ее слышу, даже сейчас. Мне она всегда выздороветь помогает. Папа говорит, что это такой "си...", нет, "пси.."... в общем такой положительный момент в моем заболевшем сознании. А я так думаю, что еще и тот момент мне нравится, когда со мной кто-нибудь посидит рядом, лоб прохладной рукой потрогает, позаботится о моей еде полезной, просто рассмешит или книжку свою взрослую почитает, как папа. Обязательно нужно, чтобы вокруг больного человека люди были, тогда он быстрее выздоравливает. Получается, что очень даже вовремя я оказалась в машине Скорой помощи, везущей лекарства, я ведь тоже помощь, а может даже и лекарством могу быть. На этой мысли я успокоилась, устроилась поудобнее на тряском сидении и не заметила, как опять задремала.
Пробуждение мое было не из приятных. Машина резко повернула, а потом затормозила. Все произошло так быстро, что не успела я опомниться, как уже сидела на полу, потирая ушибленную коленку. Мотор перестал работать, хлопнула дверца кабины. Я затарабанила кулаками в заднюю дверь, стараясь привлечь к себе внимание.
- Эй, дяденька шофер, откройте дверь, пожалуйста! Я тут тоже с Вами приехала, мне тоже выйти нужно!
Дверь машины распахнулась, только я ничего не увидела, кроме яркого солнечного света, ослепившего меня в первый момент.
- Ты это как здесь оказалась? - спросил чей-то испуганный голос. - Я же дверь сам закрывал... никого ведь не было... прям как привидение какое-то... в закрытую дверь...
- И ничего не привидение, - обиделась я с закрытыми глазами, - никогда им не была... нет, была один раз, мы все были, но это же понарошку было, чтобы от дворника удрать, а на самом деле я просто девочка знакомая... то есть Владимиру Николаевичу знакомая, а еще его собаке Мухе, тоже очень даже знакомая. Мне нянечка в больнице сказала, что он заболел, а присмотреть-то и некому... иссззсс - иссззсс - ааааа-пп-чхииии.....чихался бедный совсем.
Совершенно неожиданно для себя я оглушительно чихнула.
- Из... откуда? - спросил удивленно водитель.
Я спрыгнула на землю. Теперь я уже могла его рассмотреть. Совсем молодой, только серьезный очень, брови на меня хмурит, да я понимаю, что не очень-то хорошо с ним поступила, оказавшись в закрытой машине без разрешения, только я ведь не нарочно, получилось так, нечаянно. Что уж теперь, приехали...
- Не знаю, откуда, - даже задумалась я, - вообще-то у меня изо рта получается чихать... а вот про него не скажу, не видела. А давайте вместе спросим, ему-то виднее.
Водитель почему-то уставился на меня круглыми удивленными глазами и замолчал. Наверное ему разговаривать со мной надоело. Хорошо, что в этот момент Муха на меня сзади налетела, чуть с ног не сбила, а то я прямо и не знала о чем говорить с человеком, который на меня смотрит, как на "чудо болотное", так бабушка Соня скажет. Не успела я к ней повернуться толком, она уже несколько раз подпрыгнула, как резиновый мячик потом лапы мне на плечи поставила и все лицо мне расцеловала.
- Да подожди ты, глупышка, дай же мне на тебя хоть посмотреть-то... Хоть погладить...Хоть носишку поцеловать...Ну вот, ты меня все-таки на землю усадила... Довольна теперь, собакин ты мой, заполошный... Правильно, ты всегда думаешь... Что я три дня не умывалась... А без тебя, так и всю неделю... Чистюли вы, вместе с моей мамой..., - едва успевала я вставлять несколько слов в процессе усиленной санитарной обработки.
- Муха, оставь Ирку в покое, - услышала я голос Владимира Николаевича, - вот уж поистине, привязалась, как муха назойливая! Да чистая она уже, чистая!
- Ты мне лучше расскажи, как ты здесь оказалась? - все еще улыбаясь спросил он. - Разве в школе уже каникулы начались? Тогда почему ты с портфелем и в школьной форме?
Теперь все смотрели на меня вопросительно, даже Муха. Ну что тут было рассказывать. Для себя самой у меня раньше все очень даже складно объяснялось, а вот когда рассказывать стала... неубедительно звучит. Я же себе представляла Владимира Николаевича лежащим в бреду с высокой температурой, а себя рядом с ним, бессонными ночами меняющую прохладное полотенце на его горячем лбу, кормящую его с ложечки полезным бульоном, читающую ему книжки, почему-то при мерцающем свете свечи. В общем вполне героическая была картина... А теперь получается, что школу я просто прогуляла, в машину без спроса забралась, в гости без приглашения приехала...
- Ох, Ирка, Ирка..., - покачал головой Владимир Николаевич, - ну куда тебя твои фантазии вечно заводят...
Возразить на это мне было нечего, да и скучно мне как-то стало, голова потяжелела, в носу защекотало, я посмотрела на свет и вдруг опять чихнула с такой силой, что подбородок мой больно ударился о грудь, а из глаз брызнули слезы. Муха, от неожиданности, отпрыгнула от меня в сторону, а потом суетливо принялась вылизывать мне лицо с удвоенным старанием.
- Да что это с тобой сегодня, - озабоченно спросил Владимир Николаевич, - уж не заболела ли ты? Лоб горячий, ну-ка, пойдем в дом, я тебе градусник дам.
Он поблагодарил шофера Мишу за пакет с лекарствами и тот уехал, ему работать надо было.
После горячего чая и горьких таблеток мы с Мухой уснули в обнимку на диване, а Владимир Николаевич, оглушительно чихая время от времени, менял на моей горячей голове мокрые прохладные полотенца, потом звонил куда-то и долго с кем-то разговаривал по телефону, как я потом узнала, это он моему папе на работу звонил. Вечером он перенес меня, сонную, на заднее сидение машины, Муха устроилась там же и мы поехали... Я дремала, периодически вздрагивая и просыпаясь от его оглушительных чихов. Смутно помнила я, как папа встретил нас во дворе, занес меня наверх и я опять спала,теперь уже на своем диване, слыша сквозь сон неясные разговоры взрослых за ужином, прерываемые все тем же знакомым чиханием...
Проболела я почти целую неделю. Мама поила меня полезным куриным бульоном и кормила вкуснющей гречневой кашей. Был у нас с родителями серьезный разговор, конечно же. Признала я свои ошибки... Но ведь так все правильно тогда выглядело в моих глазах, а получилось, что вместо того, чтобы спокойно в постели лежать, болеть со спокойной душой и лекарство пить, Владимиру Николаевичу пришлось меня домой везти, да и школа...
Одно хорошо, прививок нам больше в школе не делали, потому что, оказывается, не только мы с Жекой в тот день заболели, а почти половина ребят из нашего класса на уроки не пришли, переусердствовал кто-то с этими прививками, нельзя было их так часто делать...