Туров Ярослав Александрович : другие произведения.

Последняя квартира (2010)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Молодой человек устраивается работать Дедом Морозом и ужасается тому, что видит на праздниках.

  ПОСЛЕДНЯЯ КВАРТИРА
  
  1
  
  Ясным морозным днём я ехал в троллейбусе. Декабрьское солнце ощетинилось веером острых лучей; отражаясь от сугро- бов, они нещадно били прямо в глаза. При взгляде на небо ста- новилось нестерпимо холодно. Наверное, это просыпалась тоска по лету. Угрюмые лица пассажиров усиливали эту ностальгию, и мне хотелось оказаться на тёплом морском берегу, где можно забыть и себя, и свои проблемы. Троллейбус катил по скользкой глади гололёда, время от времени высекая своими "усами" искры из проводов. Люди в чёрных и серых пуховиках сидели нахохлившись и старались не смотреть друг другу в глаза. За оконным стеклом проплывал заснеженный город, погружённый в предновогоднюю суету. На каждом шагу - лотки с китайскими петардами, шарики, гирлянды, палатки с игрушками. Даже музыка играла какая-то новогодняя. Но что-то праздника я не чувствовал. Новый год всего-то через пару недель, а мне, что называется, "по барабану". Странно!
  
  Мобильный в кармане задребезжал.
  
  - Алло, Руслан! Ой, как хорошо, что я дозвонилась! - послышался в трубке резкий женский голос. - Это Татьяна Ивановна. Руслан, Руслан, хочешь на ёлку сходить?
  
  - На ёлку? - переспросил я с удивлением.
  
  - Да, на ёлку! На мэрскую! Для одарённых! Бесплатно, - прибавила она.
  
  - Ну...
  
  - Ой, отлично! Приезжай немедленно, мы тебя ждём. Мы тебе и пригласительный дадим, и подарок получишь...
  
  - Скоро буду, - сказал я. Видать, у них там сильная нехватка одарённых, раз меня так уговаривают. Мысль, в качестве кого меня туда приглашают, в голову даже не приходила. А зря.
  
  - Дедом Морозом?!
  
  - Да, зайчик мой! - Татьяна Ивановна, невысокая женщина в бордовом костюме, отвечавшая здесь, в Центре, за учебно-воспитательный процесс, улыбнулась. - Представляешь, как здорово будет? Ты, такой красивый, высокий, в костюме шикарном, на сцене...
  
  - Но вы ничего не говорили про Деда Мороза!
  
  - Да ты что!!! Тебе с твоими талантами - сидеть в зале?! Русланчик, зайчик мой, не смеши меня! Тем более, там всего-то три ёлочки, - женщина, хитро сощурившись, показала пальцами щепотку чего-то. - Мы тебе и Снегурку найдём классную!
  
  - Даже и не знаю...
  
  - Ты что, ты что, Руслан, милый!? Мы же тебе такую честь оказываем! Ты просто не можешь нам отказать! - глаза Татьяны Ивановны за толстыми линзами очков ещё больше округлились.
  
  - Ну... Ну ладно, - нехотя сказал я, пожимая плечами.
  
  - Вот и славно! Подпиши здесь, здесь и вот здесь!
  
  Я подписал. Глаза женщины блеснули, и я понял, что пути назад нет.
  
  
  
  Полчаса спустя я ехал домой и думал. Казалось бы, что стоит отвести эти три несчастных ёлки? Я что, никогда не выступал на сцене? Или у меня настолько плотный график? Вроде бы нет. Только в душе сидел червяк сомнения и не давал покоя. Уже год как я покончил с жизнью "матёрого" активиста, учусь себе в одиннадцатом классе и никого не трогаю, так почему же прошлое вновь не даёт мне вырваться? Родители не одобрили моего согласия, как не одобрял его я. И как всегда, когда влипаю в какую-нибудь историю, я утешал себя: "Зато получу ценный опыт!" Вмиг пролетели дни репетиций. Роль моя была как у фонарного столба - всё представление сидеть за компьютером да вставить пару слов в конце - только и всего. Я не жаловался, тем более что Снегурку и правда подобрали лучше не придумаешь. Интересная общительная девушка, на вид лет девятнадцать, я то и дело непроизвольно называл её на "ты". Она не обижалась. Потом оказалось, у неё муж и четырёхлетняя дочка... Я бывал почти на всех репетициях, не смог прийти лишь на одну - китайский помешал. Лишь только я сообщил об этом Снегурке (буду называть её так), как телефон опять затрезвонил.
  
  - Руслан!!! Ты что, на репетицию не придёшь??? - услышал я панический голос Татьяны Ивановны. - Не могу, у меня занятия сегодня. Мне очень жаль.
  
  - Да ты что!!! Это катастрофа! Ты просто не можешь не прийти! - В голосе слышался надрыв, как будто бедная женщина сейчас зарыдает. - Ты нас так подведёшь, это же кошмар какой-то!
  
  - Не волнуйтесь, впереди ещё несколько дней репетиций, так что всё пройдёт нормально.
  
  - И слушать не хочу!!! Ты ДОЛЖЕН прийти сегодня! Несмотря ни на что!!! - От этого голоса у меня мурашки пробежали по коже.
  
  - Извините, но для меня учёба всегда на первом месте. Я не могу пропустить урок, тем более что я за него плачу деньги... - чуть менее уверенно попытался я возразить, но голос мой потонул в криках:
  
  - Руслан, если ты сегодня не придёшь, ты нас предашь!!! - В тот момент я был рад, что нахожусь не рядом. - Мы тебя в чёрный список занесём!!! Да мы... Да мы тебя вообще больше никуда приглашать не будем! Потому что будем знать, что ты человек ненадёжный, наплевательски относишься к таким серьёзным вещам, что тебе нельзя верить! Мы будем знать, как к тебе относиться! - Татьяна Ивановна, - чуть дрожащим от гнева голосом, медленно, с расстановкой проговорил я.
  
  - Я приду сегодня на репетицию, а о том, что вы мне сейчас сказали, мы с вами ещё поговорим.
  
  - Ну-ну, - усмехнулся надменный голос, и трубка прерывисто загудела.
  
  - Руслан, солнышко ты моё ясное, ты прости старую женщину с больными нервами, - после репетиции, с широкой улыбкой сказала Татьяна Ивановна, глядя мне в глаза. Под этим заискивающим взглядом сердце предательски сжималось, а весь праведный гнев куда-то исчезал. - Ну поскандалила немного, ну и что? Простим ведь тётку, да?
  
  - Мне было непри... - начал было я.
  
  - Конечно, было, - улыбнулась ещё шире женщина. От этой сладкой улыбки морщины по всему лицу её как-то сами собой разглаживались, и мне казалось, что на меня смотрит маска. Мне тут же вспомнился Иудушка Головлёв Салтыкова-Щедрина: вот-вот петлю закинет!
  
  - Всё-таки мне не хотелось бы... - сделал я ещё одну попытку рассердиться.
  
  - Я всё понимаю, Русик, зайчик ты мой! Не буду. Вот прямо крест даю, не буду больше! Ты вообще такой молодец, что и на репетицию пришёл, и ко мне заскочил. Другой как закричал бы, ногами затопал, а ты вон у меня какой хороший, даже слова не сказал!
  
  - Да я...
  
  - Ну вот и славненько! Значит, замяли? Замяли! Вот и славненько! Вот и хорошо!!! - Я был раздавлен.
  
  
  
  - Ну что ж, друзья, проститься нужно! Всех поздравляем от души! Пусть Новый год встречают дружно и взрослые, и малыши! - прогудел я сочным басом сквозь густую душную бороду на резинке, громко стукнул посохом, и под красивый бой курантов первое представление закончилось. - А теперь мы всех вас приглашаем на новогоднюю дискотеку! Обрадованный зал - гомонящая толпа пятиклашек - с воплями ринулся к выходу, занавес закрылся, и я вздохнул с облегчением.
  
  - Наконец-то! - закатил я глаза, стаскивая надоевший парик, гарнитуру, тяжёлые бороду, шапку и рукавицы.
  
  - Ты куда раздеваешься? - усмехнулась Снегурка. - Всё самое интересное только начинается. А дискотека? Неужели думаешь, что танцы обойдутся без тебя?
  
  Делать нечего. Нацепив бороду, схватив обмотанный мишурой посох, я рванул за резвой Снегуркой прямо в толпу танцующих детей. Почти сразу споткнулся, потому что какой-то малолетний гадё... гм, простите, милый мальчуган поставил мне подножку. Взрыв хохота потонул в весёлой новогодней песенке, замигали лампочки под потолком, и дискотека началась. Я принялся с энтузиазмом выполнять свой долг.
  
  - А ну, детишки, кто с Дедушкой хочет в паровоз поиграть? Цепляйтесь сзади! Быстро за моей спиной образовался целый эшелон малышей, и мы энергично начали бегать вокруг ёлочки. Костюм мой был довольно громоздким, сапоги - тяжёлыми, посох - длинным, а огромная шапка и неудобная борода то и дело норовили налезть на глаза, ослепить. Рост у меня метр восемьдесят, а мишура, как назло, висела низко, и уже на первом повороте я запутался в этой паутине из блёсток, едва не уронив на себя ёлку. Движение "поезда" пришлось прекратить, что повлекло за собой аварию. Бегущие малыши наскакивали друг на друга, наступали друг другу на ноги и громко кричали, некоторые ругались витиеватыми словами, смысл которых улавливали с трудом. На пару минут все танцы в зале прекратились, воцарился хаос, но стоило мне выпутаться из сетей, обстановка мало-мальски нормализовалась. - Татьяна Ивановна, возьмите посох, ради бога! - сказал я с ухмылкой наблюдавшей за мной женщине. Та молча приняла палку и, цокнув языком, куда-то с ней удалилась.
  
  - Дедушка, как ты думаешь, не нужно ли нам зажечь ёлочку? - в микрофон спросила Снегурка.
  
  - Да, дед, чё за фигня, почему ёлка тухлая? Серёга, где моя за- жигалка? - услышал я из толпы пятиклашек.
  
  - Конечно, Снегурочка! Непорядок! Что же это, Новый год вот-вот наступит, а ёлочка до сих пор не горит! - подыграл я густым баском. - Ребята, вы все уже взрослые, знаете, что нужно кричать?
  
  - Да знаем уже, пердун старый! - крикнул кто-то. К счастью, реплика потонула в общем крике "знаем!".
  
  - А ну, давайте все вместе кричим: "Ёлочка, гори!" - помогла мне Снегурка. - Раз! Два! Три! Ёлочка, гори!!!
  
  Ничего не произошло.
  
  - Ну, нет, ребята, так у нас с вами дело не сдвинется! Нужно кричать очень дружно! - слово в слово повторил я все то, что в таких случаях говорят Деды Морозы на утренниках. - Ещё раз! Раз! Два! Три! Ёлочка, гори!
  
  И снова ёлочка не зажглась. Вот зараза! Снегурка пошла к ди-джею разбираться, в чём дело. Я продолжал выкручиваться.
  
  - Нет, ещё не все в зале кричали! Ребятишки, вы что, каши мало ели? А ну давай ещё дружней!
  
  Подошла Снегурка.
  
  - Ты тут кричи, а я пойду гирлянду в сеть врублю. Осталось только вилку найти...
  
  - Раз! Два! Три! Ёлочка, гори! - кричала толпа, но ёлочка не зажглась и в третий раз. - Нет, видимо не слышит нас, наша ёлочка! Может, как-нибудь по-другому крикнем?
  
  - А может, на неё соляры плеснуть? - предложил какой-то умник.
  
  - Лучше бензину, - поправил другой.
  
  - Нет, ребята, ничего мы бензином обливать не будем. Сейчас ёлочка сама загорится. Давайте вместе крикнем: "Гори, ёлочка, гори, лишь скажу я: Раз! Два! Три!" - наскоро сочинил я. Снегурка у розетки уже секунд десять подавала мне сигналы.
  
  - Гори, ёлочка, гори, лишь скажу я: Раз! Два! Три! - злобно закричала толпа, и проклятое дерево, наконец, загорелось жиденькими огоньками. Дети радовались, как дети. Но не все - было много недовольных, кто с кислыми минами уставился на меня.
  
  - Дед, а тебя борода настоящая? - спросил у меня какой-то мальчик и потянул за бороду.
  
  - А у тебя уши настоящие? - спросил я его и больно дёрнул за ухо. Хулиган тут же растворился в толпе. Вдруг ко мне подошла чья-то мама.
  
  - Извините, Дед Мороз, не могли бы вы подарить моей дочери подарок? Я так хочу, чтобы она верила в сказку... - и женщина незаметно сунула мне в руки маленькую куколку. - Вон она, видите, в костюме снежинки? Её Маша зовут. Подойдите и подарите!
  
  Я кивнул и отправился выполнять поручение. Прелестное белокурое создание ростом мне чуть выше моего колена в се- ребристом костюмчике весело дрыгало ручками и ножками под музыку. Присев рядом с девочкой, я протянул девочке куколку и сказал:
  
  - С Новым годом тебя, Машенька! Это тебе подарочек от Деда Мороза!
  
  Девочка с остервенелым взглядом вырвала у меня из рук куклу и, не поблагодарив, убежала. Чудесный ребёнок...
  
  - А мне подарок? - раздался голос сзади. За мной стоял маленький мальчик в костюме Бэтмена и выжидающе смотрел на мои руки в рукавицах, словно они вот-вот прямо из воздуха достанут большой красный мешок и начнут вынимать оттуда игрушки.
  
  - Я тоже хочу подарок! - закричала черноволосая девочка, дёргая за полу шубы.
  
  - И я! И я! - загомонили ребята, и уже через минуту вокруг меня собралась внушительная толпа. Что прикажете мне делать? Сказать им, что подарки у меня только для избранных, что та девочка весь год хорошо себя вела? А может, объяснить, что Деда Мороза не существует, и подарок мне всучила её мамаша? К счастью, на помощь пришла Снегурка:
  
  - Кто тут хотел подарков? - Малыши тут же оставили меня в покое и ринулись к ней.
  
  - Я, я хочу!
  
  - Я первый!
  
  - Пошёл ты, я первый забил! - крикнул кто-то. Тут уж не обошлось без драки. С перекошенным от злобы лицом один мальчишка заехал другому по носу, и тут же получил кулаком под дых.
  
  - Дети, дети, успокойтесь! Нельзя же так! - быстро разнял я дерущихся. - У нас всё-таки праздник, Новый год. Снегурочка, не устроить ли нам какой-нибудь конкурс? - сказал я напарнице. Детей надо было срочно чем-то занять.
  
  - Конечно, дедушка! - одарила она меня своей волшебной улыбкой. - Подарок получит самый догадливый. Вот, ребятки, у меня в руках волшебная Книга Знаний! - Снегурочка показала детям книгу в однотонной коричневой обложке. "Педагогические методики и творческий подход к воспитанию детей дошкольного и младшего школьного возраста" - значилось на обложке. - На одной из её страниц я спрятала закладку. Кто угадает страницу, получит приз! Начинайте. Только, пожалуйста, по очереди.
  
  - Сорок девять! - крикнула какая-то девочка в микрофон, который ей дали.
  
  - У-у-у, холодно! - поёжилась "внученька".
  
  - Сто девяносто пять! - сказал другой мальчик.
  
  - Вот, уже гораздо теплее!
  
  - Пятьдесят четыре! - сказал третий мальчик.
  
  - Нет, ну что ж ты назад-то совсем скакнул? Может, ещё раз?
  
  - Восемьдесят один! - попытался он ещё раз.
  
  - Холодно, - махнула рукой Снегурка, передавая микрофон следующему.
  
  - Двести.
  
  - Ещё теплее!
  
  - Двести пятьдесят!
  
  - Холодно! Меньше давай!
  
  - Двести двадцать четыре!
  
  - Ух, как жаром сразу пахнуло! Я чуть не растаяла! А ну, ещё давай!
  
  - Двести двадцать шесть!
  
  - Нет, холоднее, давайте ещё чуть-чуть!
  
  - Двести восемьдесят!
  
  - Нет, мальчик, ну что ты? Кто ещё?
  
  - Триста пятнадцать?
  
  - Дети, вы что, друг друга не слушаете? А ну, повнимательней давайте! Кто ещё хочет?
  
  - Я, я знаю! - закричал какой-то мальчуган, изо всех сил тряся рукой, так что мне показалось, что она сейчас отвалится.
  
  - Ну-ка, мальчик, давай! - Снегурка дала ему микрофон.
  
  - Двести двадцать пять!
  
  - Правильно! - громко воскликнула "внучка" и, раскрыв книгу на двести двадцать пятой странице, показала всем вложенную туда жёлтую канцелярскую линейку. Потом с гордым видом прошлась по кругу и всем показала номер страницы, чтобы всё без обмана было.
  
  - Как тебя зовут, мальчик?
  
  - Миша, - светясь от гордости, заявил мальчуган. Ну, сейчас его одарят по-королевски!
  
  - Мишенька у нас молодец, мы с Дедом Морозом дарим ему этот небольшой подарочек - блокнотик и ручку, да не простые, а с символикой нашего Детского Центра, чтобы Миша хорошо учился! Держи! - и Снегурочка, словно вручая Оскара Джеку Николсону, протянула Мише подарок. Я поспешил отвернуться, чтобы не видеть глаз этого ребёнка. Мне было стыдно. - Ну что, поиграли немножко, теперь продолжаем танцевать! А потом будут ещё конкурсы! - крикнула Снегурочка радостно, и мигом образовав из детей хоровод, подошла ко мне.
  
  - Спасибо, что спасла, - сказал я ей.
  
  - От "спасибо" похмелья не бывает! С тебя пузырь, - весело подмигнула методистка по работе с детьми дошкольного и младшего школьного возраста Центра детского воспитания. - Шутка! Снегурочкам этиловый спирт нельзя - они от него тают.
  
  - Гм, ясно. А что, подарка посолиднее не нашлось? Ну, или хотя бы конкурса поинтереснее?
  
  - Руслан, а тебе не всё равно? - в голосе Снегурки послышалось раздражение. - Они уже назавтра забудут эту ёлку, поэтому какая разница?
  
  В том-то и дело, что забудут, подумалось мне, а надо, чтобы помнили всю оставшуюся жизнь. Но вслух я ничего не сказал.
  
  - Аха, ну что, соскучились без меня? - загремел в динамиках голос Бабы Яги. Это другая методистка, игравшая лесную ведьму в спектакле, видимо, решила лишний раз отточить своё мастерство обращения с малышами. - Это я, Баба Яга - костяная нога!
  
  - Сдохни, старая! - хором завопили человек семь ребятишек, танцевавших тесным кружком. Весь зал слышал, но все предпочли притвориться глухими. Родители, прижавшись к стенам и тёмным углам, умилённо шушукались.
  
  - А чего это вы тут все такие кислые? - верещала Баба Яга, прыгая вокруг ёлки кошачьим лемуром. - Бабуся для вас тут конкурс приготовила очень интересный, но для него мне понадобится посох Деда Мороза.
  
  - Дед, где посох? - спросила Яга, подойдя ко мне. - Чёрт его знает. Его Татьяна Ивановна взяла. Может, тут где, - развёл я руками.
  
  - Так, ребятишки, внимание! Случилось непредвиденное! Страшная злая колдунья похитила посох Деда Мороза! Без него не наступит Новый год! Ищите его! Кто найдёт, получит сладкий приз! - завыла мифологическая карга, и все, как черти в гоголевском "Вие", ринулись искать тяжеленную палку со звёздочкой на макушке, замотанную цветной бумагой, блёстками и мишурой. "Где посох? Где посох? Нового года не будет! Ищите посох!" - слышался гомон повсюду. Сердобольные родители азартно подзадоривали ребят, видя, что тем интересно. Штурмом был взят гардероб, кто-то начал копаться в одежде, после чего на пол упало несколько шуб и шапок. Жалобно заскрипели гардины - за шторами тоже искали, но ничего не нашли. Перевернули кресла, а какой-то Человек-паук даже забрался внутрь ёлки. Как ему это удалось? Тут я заметил, что в зал вошла "страшная злая колдунья".
  
  - Татьяна Ивановна, куда вы положили посох? - спросил я её.
  
  - Я его в реквизит сдала, - ответила та с лёгкой издёвкой. Чем я её заслужил - оставалось только гадать. - А что, без него не справляешься?
  
  - Нет, всё в порядке, - сказал я и пошёл к Яге. - Надо это прекратить, а то они тут всё разнесут! Посох в реквизитной лежит, тут его искать бесполезно!
  
  Яга смекала очень быстро.
  
  - Ребятишки, не трудитесь! Посох найден, награда нашла своего героя! Продолжаем танцевать и веселиться! - проскрипела она в микрофон и как-то незаметно растворилась в дверном проёме. Снегурочку я увидел в компании нескольких взрослых возле диджейской рубки. Наверное, знакомых встретила.
  
  - Так, Руслан, пора дискотеку кончать! Эти кровопийцы тут уже целый час пляшут, - сказала мне Татьяна Ивановна. - Ещё одна песня, и гони их.
  
  - Понял. Я пошёл к диджею и заказал медленный танец. Ох, зря я это сделал. Конец вечера был испорчен.
  
  - Ребята, а сейчас объявляется медленный танец! Мальчики приглашают девочек, - сказал я в микрофон и... под дружный раздражённый гул центр зала мигом опустел. Не любят пятиклашки медляки танцевать, что тут непонятного? Мне хотелось пригласить на танец Снегурочку, чтобы подать всем пример, но моя "внученька" куда-то запропастилась. Так, отстояв четыре минуты у ёлки в одиночестве, я объявил, что дискотека окончена, пожелал всем счастья в новом году и ушёл в гримёрную. Там я и нашёл свою Снегурочку. Она сидела, закрыв лицо руками, и тихо плакала. Пудра на щеках её слегка размазалась от тонких солёных ниточек слёз. Они стекали бесшумно, и не было ни вздохов, ни всхлипов.
  
  - Что случилось? Почему ты плачешь? - спросил я её.
  
  - Достало всё, - ответила она.
  
  - Что за пессимизм на рабочем месте? - придал я своему голосу бравый тон. - Впереди ещё две ёлки, некогда нам тут нюни распускать.
  
  Снегурочка посмотрела мне в душу своими большими блестящими карими глазами. Усталыми, равнодушными... Мне стало не по себе.
  
  - Я шла, задела кого-то, и у меня ключ от кабинета из кармана выпал. Я нагнулась его подобрать, и знаешь, что мне дети закричали? "Да, да, загинайся, Снегурочка, сейчас трахать тебя будем!" И это ПЯТЫЙ КЛАСС!!!
  
  - Ну, я когда в пятом классе был, у нас и не такое ребята говорили... - сказал я, почёсывая затылок.
  
  - А у меня в школе такого не было! У нас все мальчики были рыцари и джентльмены, а девочки принцессы и прекрасные дамы! - Снегурочка утёрла слезу, отчего её тушь немного размазалась. Подойдя к зеркалу, она принялась её поправлять.
  
  - И ты из-за этих сопляков так расстроилась?
  
  - Нет, я им сделала замечание, мол, дети, почему вы такие злые? Нельзя же так! Я же взрослый человек, а взрослых уважать надо. Разве родители вас этому не научили? А знаешь, что потом было? Они меня послали на три буквы, а через две минуты ко мне подошли их родители и обвинили, что я дура набитая и ни черта не смыслю в педагогике.
  
  - Ну что ты...
  
  - Они сказали, что у меня ещё молоко на губах не обсохло, чтобы учить их детей, как себя можно вести, а как нельзя. Я им сказала, что они растят своих детей бездушными и чёрствыми, настоящими монстрами! Лучше бы я этого не делала. Они просто задохнулись от ярости. Столько всего мне наговорили, до сих пор вспоминать тошно. И это родители не из какой-нибудь далёкой спившейся деревни, это вполне интеллигентные люди, офисные работники, менеджеры, юристы. Их дети посещают художественные, музыкальные школы, наш Центр... А ещё они нажаловаться обещали.
  
  - Думаешь, директор Центра тебя уволит, выслушав жалобы офисного планктона?
  
  - Уволить-то не уволит - где она ещё найдёт такого методиста, как я, который согласится работать за шесть тысяч в месяц?
  
  - В чём же дело?
  
  - Она вызовет меня, публично отругает и заставит извиняться перед этими хамами. А у меня тоже гордость есть, я тоже человек! Это они должны передо мной извиняться, а не я перед ними! Снегурочка открыла форточку, достала дамские сигареты, зажигалку и закурила. Средним и указательным пальцами с большими нарощенными ногтями, девушка элегантно подносила белую трубочку к губам и изящно выпускала в окошко струйку сладковатого дыма, где он тут же смешивался с водяным паром. Ярко-алые губы оставляли на сигарете след, и казалось, что она подожжена с двух сторон. Размазанная по лицу тушь чуть подсохла, и из сказочного персонажа Снегурочка превратилась в расстроенную уставшую женщину, единственным желанием которой было, чтобы от неё отстали.
  
  - У нас ещё два выступления. Если так расстраиваться после каждого, никаких нервов не хватит, - сказал я и, оставив костюм на вешалке, ушёл.
  
  
  
  Второй новогодний вечер - для восьмых классов - проле- тел незаметно. Мы со Снегуркой твёрдо решили не мешать детям танцевать во избежание неприятностей. Всё прошло спокойно. По словам диджея, даже без драк. А Снегурку директриса всё-таки вызывала. Та извинилась. Третья ёлка, главная, мэрская, проходила в малом зале общественно-культурного центра. Собралась вся интеллектуальная, творческая, спортивная элита города с девятого по одиннадцатый классы. Каждый второй гость был мне знаком. Вот этот саксофонист, а тот паркуром увлекается. Эта неразлучная парочка - активисты, а вон та девочка лучше всех в городе понимает в географии... Удивительная черта небольших городов - на мало-мальски значимые мероприятия ходят одни и те же. Новичков почти не бывает. Так и кочует вся эта вдохновенная братия из одного здания в другое. Остаётся, придя на олимпиаду, пожать руки доброй половине собравшихся, поинтересоваться результатами прошлого конкурса, например, поэтического, и усесться в очередной раз доказывать всем, что ты достоин вращаться в подобных кругах. Жаль только, что одарённые, в которых так много силы и задора, поодиночке чувствуют себя вполне комфортно.
  
  И когда очередной "собор" заканчивается, все расходятся, а ты, словно принимая этот странный обычай, бредёшь домой один, хотя тебе совершенно нечем заняться и больше всего на свете хотелось бы быть сейчас в компании этих ребят, спорить, шутить, смеяться... Да. Меня опять дёргали за бороду, на этот раз по-дружески. Тыкали пальцем: "Смотри, вон, это же Руслан!" Просили подарить лошадку... На представлении смотрели только на меня, и мне было немного стыдно за свою малоподвижную молчаливую роль. Казалось бы, кому как не Деду Морозу на сцене нужно больше всех двигаться, бороться со злом, встречать Новый год? С замиранием сердца я ждал дискотеки. Меня выворачивает от отвращения к ночным клубам, но потанцевать в кругу своих... Это, должно быть, приятно. Стоило пригласить ребят на танцы, они собрались и пошли... домой. Со мной у ёлки остались всего несколько малышей и две девчонки, развлекавшие друг дружку в сторонке. Подавленный, я получил свой гонорар - восемьсот рублей - и пошёл спать.
  
  2
  
  Было первое января. Я сидел дома и наслаждался ничегонеделанием. Такую роскошь можно позволить себе редко, и я откровенно ловил кайф, что моя голова абсолютно пуста, на шее никто не сидит, и на сердце легко. Такое бывает только на зимних каникулах, когда после бурных попоек весь город будто парализует, автобусы проползают мимо остановок раз в пару часов, а на улицах пусто, ровно как и в карманах. И снова, как когда-то, тишину нарушил телефонный звонок.
  
  - Здравствуй, Руслан! Мне нужна твоя помощь, - услышал я в трубке голос своего классного руководителя, Натальи Сергеевны. Наш класс расстался с ней совсем недавно - отдых только начался. - Ты не мог бы завтра утром, часов в десять, прийти в школу, мне нужен кто-нибудь на роль Деда Мороза, чтобы поздравить беспризорных детей с праздником.
  
  - Беспризорных?
  
  - Да, это дети из малоимущих семей. Я девчонок уже уговорила пойти, осталось ещё парня найти. Поможешь?
  
  - Хорошо, Наталья Сергеевна, конечно, помогу.
  
  - Тогда до завтра.
  
  - До завтра, - согласился я, про себя усмехнувшись: похоже, этот бородатый образ не оставит меня ещё долго...
  
  На следующий день Наталья Сергеевна, две девушки, Рита и Настя, и я, как по Некрасову, дозором обходили "наши владенья". На Рите красовался символический синий халатик с блёстками, а на мне не менее символический красный, без блёсток. Костюм Деда Мороза дополняла ещё и жиденькая борода, но так как она была заношена до основания, я нёс её в руке, или цеплял на подбородок, становясь похожим то ли на Линкольна, то ли на козла. Высотные многоэтажки, как скалы в ущелье, окружали нас со всех сторон, и я поневоле любовался ими. Они были красивы, несмотря на серость. Пожалуй, никто из всех известных мне писателей не воспел эту грубую, как гранитная глыба, монотонность, этот неповторимый урбанистический дух. У них Россия какая-то двухэтажная. В ней человек и не подумает ощущать себя ничтожеством перед системой, перед величием холодного страшного мира - каждого волнует только собственная душа, и никому в голову не приходит, что остальным на неё плевать. Едва мы зашли в первый подъезд, восхищение горными хребтами жилых массивов исчезло. Подъезд больше походил на пещеру. Железная дверь с выдранным "с мясом" кодовым замком нараспашку, внутри сырость и мрак. Перед дверью в нужную нам квартиру Наталья Сергеевна проконсультировала:
  
  - Улыбайтесь ненавязчиво, по-доброму, чтобы не напугать детей. По сторонам лучше не глядите. Вручили подарок, выслушали стишок, поздравили с праздником и ушли. Всё ясно? - Мы кивнули. - Тогда звони, Рита.
  
  Дверь долго никто не открывал. Где-то глубоко в недрах жилища послышался невнятный крик, судя по всему, гневный, затем раздались шаги, и дверь открыл сутулый небритый мужчина. На жёлтой майке его я прочёл: "Богатые тоже плачут".
  
  - Здравствуйте! Мы из школы, хотели бы поздравить с праздником вашего сына Серёжу, - с сокрушительной теплотой сказала Наталья Сергеевна, отстраняя мужчину вглубь квартиры. - Разрешите, мы войдём? - спросила она, когда все уже были внутри.
  
  - Серый! - заголосил папаша. - Он там, в зале, - и махнул рукой на коридор, а сам быстро скрылся за одной из дверей. В зале в нос ударил кисловатый запах. Первое, что бросилось в глаза, - чьё-то раздувшееся до невероятных размеров тело, сидящее в кресле. Приглядевшись, я понял, что это пожилая женщина лет восьмидесяти, очевидно, бабушка. Огромный пузырь старушечьей плоти, чуть колыхаясь, щёлкал пультом каналы телевизора. Маленькие ручки и ножки её были столь непропорциональны гигантскому телу, что удивительно было, как эта женщина вообще встаёт. Я заметил возле кресла больничную утку и понял: не встаёт. На полу рядом с бабушкой сидел мальчик лет десяти и играл с кубиками.
  
  - Здравствуй, Серёженька, - улыбнулась ему Наталья Сергеевна. - Посмотри, кто к тебе пришёл!
  
  - Здравствуй, - поздоровались мы с Ритой хором. - Поздравляем тебя с наступившим Новым годом! Желаем тебе много счастья, добра, радости и здоровья!
  
  - Дедушка Мороз принёс тебе подарок, Серёжа, - сказала Настя. - Но сначала надо прочитать для него стишок! Мальчик поднялся с пола, держа в руках один из кубиков, и непонимающе посмотрел на нас. В его огромных глазах читался немой вопрос: "Вы кто?" Бабушкозавр за его спиной умилённо смотрел то на дитя, то на нас, пытаясь растягивать обвисшие, как у бульдога, щёки. От этой беззубой улыбки мне стало жутко.
  
  - Ну, Серёженька, какие ты стихи знаешь? - спросила учительница, но мальчик только молча переводил глаза с меня на Риту и обратно. - А может, ты с нами песенку споёшь? Давай, пой вместе с нами: ма-аленькой ё-олочке хо-лод-но зи-мой! И-из лесу ё-о- лочку...
  
  - Взяли мы домой, - подпел я. - Бу-сы пове-есили, встали в хоровод, - вступила Рита. Я с удивлением отметил, какой у неё красивый голос.
  
  - Ве-есело-ве-есело встретим Новый год! - спели мы все вме- сте. Серёжа молчал. Все были в замешательстве. Бабушка, забыв о нас, продолжила щёлкать пультом.
  
  - Руслан, вручай ему подарок скорее, - шепнула Наталья Сергеевна. Я судорожно принял коробку с конструктором из рук Насти и протянул мальчику.
  
  - Будь счастлив в Новом году, - сказал я. Серёжа, не мигая, смотрел на меня, и его взгляд напомнил мне толстовский дуб, твердивший, что нет ни весны, ни тепла, ни счастья. Мурашки побежали у меня по спине, и я поспешно отвёл глаза. Попрощавшись с пустотой, мы поспешили покинуть страшную квартиру. Выходя из подъезда, все молчали. Я шёл вслед за Натальей Сергеевной, а перед глазами стоял Серёжа, играющий с кубиками.
  
  - Этот мальчик... Он немой? - спросил я учительницу.
  
  - Нет, просто неразговорчивый...
  
  Следующая квартира показалась мне очень уютной. Там было чисто, пускай обстановка и не отличалась роскошью. У порога встретили улыбчивая женщина в тёплом белом халате и энергичный мальчик Ванька, получивший от нас в подарок игрушечный грузовик. Встав на табурет, он, точно Маяковский, отчеканил задорный стишок, чем очень порадовал маму и Наталью Сергеевну. Нас приглашали остаться на чай, но мы торопились. После посещения этой квартиры настроение моё резко поднялось.
  
  - Этот Ваня, он что, неблагополучный? - спросила Настя. - По-моему, просто замечательный мальчик.
  
  - Да, мальчишка хороший, - кивнула Наталья Сергеевна. - С ним мама по три часа в день занимается, воспитывает, даже в ущерб работе иногда. Она врач в областной больнице. Муж у неё, отец Вани, алкоголиком был. Она его пять лет тянула, пока он водкой не отравился. Похоронили, теперь вот живут счастливо. Но бедно.
  
  Для счастья, оказывается, не обязательно быть богатым. Главное, чтобы тебя любили, чтобы рядом был человек, о котором можно заботиться, бескорыстно отдавая ему самого себя. К сожалению, подобный оазис любви оказался на пути нашего каравана единственным. За два часа мы успели обойти около десяти квартир. Одни поражали грязью и запущенностью, другие - обитателями. За это время я успел почувствовать себя Данте, которого водят по кругам ада. Я уже не обольщался насчёт многоэтажной красоты. Мне довелось увидеть её нутро, и оно ужаснуло. Каждый раз, вручая подарок, я видел испуганные, не понимающие, счастливые, полные надежды или удивления лица. Вслед за ними мне вспоминались сытые, холёные мордочки детей с самой первой ёлки - злые, завистливые, изрыгающие проклятия и непристойности, в то время, когда у них есть всё: родители, которые их обожают, игрушки, компьютеры, велосипеды, сладости - всё, чего только душе угодно. Жаль, эти дети не видели другой жизни.
  
  Последняя квартира располагалась на первом этаже двенадцатиэтажного дома, стоявшего чуть в стороне от остальных. Дом этот пользовался дурной славой - его облюбовали самоубийцы для сведения счётов с жизнью. Чердак тут был всегда открыт, как и выход на крышу - залезай да прыгай! Помню, когда входили, я отметил, что окна первого этажа, прямо под которыми стояли мусорные контейнеры, плотно занавешены. Да уж, я бы тоже так поступал - лишь бы не видеть этого пейзажа каждое утро. Чёрная железная дверь в квартиру напоминала крышку гроба. Звонок не работал, пришлось долго стучаться. Когда ворота в склеп со скрипом отворились, мы увидели на пороге маленькую скрюченную женщину неопределённого возраста со спутанными волосами. На лице её было несколько красных полос, - видимо, хозяйка только что спала лицом на чём-то жёстком и отлежала щёку.
  
  - Ч-чё надо? - еле смогла произнести она. Наталья Сергеевна даже разговаривать с ней не стала, оттолкнула в сторону и, скинув шубу, вошла внутрь. Прямо за порогом начиналась стена темноты, и силуэт нашего классного руководителя мы видели с трудом.
  
  - Но-но, полегче, эт-то мой до-ом! - тяжело ворочая языком, сказала женщина, делая странный жест рукой, похожий на протест. Мы молча вошли следом за учителем во мрак. Тьма плотной тканью опутала нас со всех сторон, и я даже удивился - откуда её здесь столько, если на часах полдень?
  
  - Паша! - позвала Наталья Сергеевна, стараясь придать своему голосу как можно больше тепла. От меня не ускользнули нотки праведного гнева в нём. - Пашенька, ты где? Выходи к нам, тут к тебе Дед Мороз пришёл! Пробормотав себе под нос нечто нецензурное, хозяйка квартиры - очевидно, мать Паши - поплелась куда-то и растворилась во мгле. Наталья Сергеевна уверенно пошла через мрак. Ноги её осторожно ступали по черноте, и мы шли за ней след в след, чувствуя, что стоит нам оступиться, и тьма проглотит нас. Я про себя удивился, как тут вообще можно ориентироваться. Видимо, наш учитель наведывается в эту квартиру не в первый раз. Внезапно Наталья Сергеевна окунул руки в темноту и... раздвинул шторы. Гардина яростно взвизгнула, точно в ней прятались бесы. Полуденный январский свет яркими потоками хлынул в комнату, ослепляя, изгоняя густые клочья тьмы из углов, обнажая протекающий потолок, ободранные местами обои... Большую часть зала занимал огромный разложенный диван, на котором мятой грудой валялось желтоватое постельное белье. Возле дивана я заметил несколько пустых бутылок и пачку презервативов. В углу стояла ощипанная ёлка, пол под которой был весь усеян осыпавшейся хвоей. Из игрушек на ёлке висел один- единственный красный стеклянный шарик. Остальные, обратившись грудой осколков, выглядывали из-за шкафа.
  
  Пашу нашли в углу за креслом. Минут десять Наталье Сергеевне потребовалось на то, чтобы выманить из укрытия испуганного мальчика и убедить, что мама ушла и бить его никто не собирается. Мальчик отказывался стоять на ногах и всё время норовил сесть на корточки. Никакого стишка от него никто уже не просил, песен тоже не пели. Я протянул Паше подарок, он осторожно взял его, но тут пальцы его разжались, и коробка с конфетами упала на пол. Мы стояли и угрюмо смотрели на мальчика, а он сидел перед нами на корточках, ощупывая пальцами пол. Мальчик был красив - бледная кожа, жёсткие чёрные волосы и огромные голубые, "как нёбушко", глаза. Эх, Паша, Паша... И угораздило же тебя родиться в этой семье! Тут Наталья Сергеевна не выдержала.
  
  - ВЕРОНИКА!!! - закричала она гневно на всю квартиру, так что даже тьма в соседних комнатах в страхе поёжилась. Паша с быстротой молнии юркнул обратно за кресло, закрыв голову руками. Бедный... - Вероника, иди сюда! - Учительница вышла из комнаты. Девчонки остались с Пашей, а я решил сопровождать педагога. Горе-мамаша нашлась на кухне. Она похмелялась.
  
  - Вероника, я Пашку забираю! - рявкнула Наталья Сергеевна так, что женщина даже поперхнулась.
  
  - Ну щаааа! - проскрипела она. - Моё дитё! Не имеешь пр-р-рава!
  
  - А ты имеешь право так над ребёнком издеваться?! - зарычала учительница. В такой ярости её ещё не видели. - Он же, бедненький, у тебя даже на ногах не стоит! Ты его когда хоть кормила в последний раз?
  
  - Моё дитё! Чё хочу с ним, то и делаю! - огрызнулась мать. - Он, засранец, Семёныча папкой называть отказался, урод малолетний!
  
  - Чего б ему так его называть, когда он всех твоих хахалей запомнить не может?!
  
  - А вот это моё дело! Ты моих мужиков не трогай, сама себе ищи!
  
  - Я??! Да я, да мы... - Наталья Сергеевна начала задыхаться от возмущения. Если бы не учительская выдержка, она раздавила бы эту несчастную одним ударом, как клопа. Внезапно на раскрасневшемся лице её я увидел слёзы. - Ну, Вероника... Ну, отдай ты мне его хотя бы на зимние каникулы, - обречённо просила учительница сквозь беззвучный плач. - Ну, зачем он тебе? Ты всё равно все десять дней пить будешь, куда тебе за ним следить, кормить его, одевать?
  
  - Не отдам, и баста!
  
  - Я бы с ним на турбазу съездила, приодела бы его, обула, как следует. И тебе меньше забот. Ну, дай ты ребёнку праздник-то хоть раз в жизни! Избавь его от своего присутствия!
  
  В глазах мамаши мучительно зашевелились мысли.
  
  - Оденешь, говоришь... И не лень же тебе, училка недоде- ланная...
  
  - Так, а ну заткнитесь! - сказал я. От моего зычного голоса женщина слегка пригнулась. - Имейте уважение!
  
  - Руслан, успокойся, я сама разберусь, - сказала Наталья Сергеевна. - Иди лучше к девчонкам. Уходя из кухни, я слышал, как мне вслед летело:
  
  - Уважение... Да что ты знаешь об уважении, Санта Клаус х...
  
  Паша сидел на полу и ел конфеты. Девочки специально отбирали для него самые вкусные, разворачивали, а он брал тонкой ручкой и ел, совсем как обезьянка в зоопарке. От этой картины даже у меня вышибло слезу. Так мы сидели ещё минут десять. Рита рассказывала Паше смешные новогодние истории, Настя гладила его по голове и кормила конфетами. Я гипнотизировал шарик на ёлке. Наталья Сергеевна вернулась в зал и сказала:
  
  - Всё, ребята, ваша помощь мне больше не нужна. Спасибо вам огромное, вы сделали доброе дело. Можете идти.
  
  - А как же вы? - удивились девчонки. - Мне ещё нужно тут остаться, Пашку собрать и увести.
  
  - Разрешила-таки? - спросил я. Учительница угрюмо кивнула.
  
  - Может, вам нужна помощь? Мало ли что...
  
  - Спасибо, я сама справлюсь. Идите, - сказала классная руководительница и проводила нас до дверей. - С Новым годом, ребята. Помните, что самое главное, что может быть в жизни - это любовь.
  
  И дверь захлопнулась. Оставив костюм в школе, попрощавшись с Ритой и Настей, я шёл домой. Снег тихонько скрипел под сапогами, холодный ветер что-то шептал ушам, отчего они смущённо краснели. Перед глазами стояли картины, виденные мною сегодня. А ведь Наталья Сергеевна вовсе не богатый человек... Она живёт совсем одна на скромную учительскую зарплату, ежедневно тратя на дорогу до школы по два часа времени, каждую ночь проверяя огромные пачки тетрадей. Зимой она ходит в одной и тоже же шубе и шапке, и строгий гардероб её не отличается разнообразием. Ей ли брать к себе домой совершенно чужого ребёнка, да ещё и кормить, одевать его? Какой удивительной внутренней силы должен быть человек, чтобы совершить такое! Ни я, ни кто-либо из моих знакомых на это не способен. И тут до меня дошло, что есть на свете нечто, несоизмеримо более важное, чем комфорт, богатство, удовольствие, известность, к которым так стремятся люди. Это любовь. Господи, в нас же совсем не осталось любви! Мне стало очень горько за себя и за людей. Но осталась в сердце и радость оттого, что живут на земле люди, как Наталья Сергеевна, в которых любовь всё ещё горит неугасимым пламенем и согревает всех, кому посчастливилось оказаться рядом.
   Июнь 2010 г. Благовещенск
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"