Стояло приветливое Парижское лето. На дворе было пока ещё раннее, солнечное, свежее утро. Утро второго августа.
Сопровождаемый неизменным своим спутником, кобелём шотландской породы по имени Андре, Старик не торопясь, шёл вдоль широкого бульвара елисейских полей, двигаясь по тротуару в сторону Эйфелевой башни. Вернее шёл он вдоль того, что от проспекта ещё оставалось.
Хотя, по правде говоря, оставалось всё-таки ещё достаточно много!
Парижу война, хоть она однажды и подкатывала вплотную к его окраинным предместьям, принесла не такое чудовищно-огромное количество разрушений, как Французской провинции.
Но вот, правда его главная визитная карточка и гордость - творение инженера Эйфеля было почти полностью разрушено! От него теперь оставалась только груда искорёженного ржавого железа.
Война не так давно откатилась от города, и теперь, казалось бы, то затихала, то разгоралась где-то вдалеке отсюда. Здесь же в Столице жизнь постепенно налаживалась и снова потихоньку возвращалась в мирное русло.
Но вот, правда, далеко не молодой человек, шедший сейчас по бульвару, всего этого не видел, он мог это всё чувствовать, ощущать, слышать, но не видеть! Потому что человек этот был слеп.
Его глазами, которые видели за него всё то, чего он сам бы не мог рассмотреть, был тот самый пёс, что сопровождал его сейчас по проспекту.
И вот так летом, он прогуливался тут по бульвару почти каждое утро, сопровождаемый своим верным другом.
Это был худощавый костлявый старик, с морщинистым, потемневшим то ли от времени, то ли от перенесённых в жизни переживаний и бед лицом. И ещё лицо его казалось обожжённым, или может обезображенным шрамами. Левая рука его так же была обожжена. Два, или три пальца на ней отсутствовали, а остальные были скрючены и скорее всего ничего не ощущали.
Правая же рука его в чёрной перчатке, державшая поводок, казалась вполне нормальной, но впечатление это было обманчиво. Если бы он стянул перчатку, то можно было бы увидеть, что эта рука его, на самом деле всего только лишь сложный металлический протез, управляемый умной электронной начинкой. Потому рука эта и выглядела вполне живой.
Из-за своей худобы старик казался гораздо выше ростом, чем был на самом деле. Немногочисленные случайные знакомые называли его Полковником, на его тощем теле, как на вешалке, мешком болтался парадный офицерский мундир Легиона, а практически белую от седины голову покрывал краповый берет, похожий на пятно свернувшейся крови. Левую сторону кителя украшало множество пёстрых наградных планок, а левый рукав, нашивок за ранения.
Нередкие теперь в любое время суток на проспекте военнослужащие почтительно и поспешно отдавали старику честь. Глаза его скрывались за большими, темными стёклами очков. Но нельзя сказать, что он не видел ничего совершенно!
Европейская медицинская техника, сейчас в третьем тысячелетии шагнула далеко вперёд, а он как-никак был персональным пенсионером Французской республики!
У него имелся не только чудо-протез, ещё в глаза его были встроены специальные оптические датчики, соединённые прямиком с нейронами его мозга. Никакой чёткой,
визуальной картинки они, правда, не давали, но тепловые контуры живых объектов, старик различал достаточно хорошо, ещё он различал общие границы улиц. Этого было ему вполне достаточно! Всё остальное видел за него верный пёс - его Андре, названный так в честь давным-давно погибшего, в джунглях Южной Америки друга.
Старик медленно, с печальной улыбкой на суровом лице, прогуливался, наслаждаясь приятным летним теплом. Он так же отдавал честь встреченным военным, вскидывая правую руку к краповому берету, украшавшему его абсолютно седую голову. Никому из встреченных им прохожих и в голову не приходило, что он слеп! На вид ему можно было дать лет восемьдесят, наверное!
Так он не спеша, добрёл до груды ржавого железа, того, что ещё не так давно было величайшей гордостью Парижа и главной достопримечательностью Европы. Постояв там немного, он повернул обратно, нигде больше не останавливаясь и не заходя ни в кафе, ни в бары которых всё ещё было тут достаточное количество.
Пройдясь ещё самую малость пешком, он взял такси и отправился к себе домой в одно из предместий, находившееся в двенадцатом округе, неподалёку от Лионского вокзала.
По правде говоря, окраины пострадали от войны гораздо больше, чем центр города, а восстанавливались значительно медленнее. Вот там он и обитал в последние годы, со своим другом псом в крошечной муниципальной квартирке, предоставленной ему Французским государством.
Добравшись до своей улицы, но, не доехав до своего дома, так как он хотел ещё чуть-чуть пройтись, Старик остановил такси и расплатился кредитной картой. Пёс выскочил из машины и весело кружился на месте, ожидая хозяина - когда же тот, наконец, расплатится и выйдет к нему.
Старик, расплатившись кредитной картой, с некоторым трудом покинул салон автомобиля и медленно направился вниз по улице. Его Андре тут же подскочил к нему и стал лизать его изувеченную руку, тот же скорее душой ощущал любовь собаки, чем что-то чувствовал этой рукой.
- Пойдём, пойдём дружок. Сказал он псу, дребезжащим старческим голосом, беря того на поводок. - Пойдём, позавтракаем.
Он уверенно двигался по улице, кое-где в рядах целых домов зиявшей провалами разрушенных зданий и "украшенной" кучами строительного мусора. На многих ещё сохранившихся тут домах были видны следы бомбёжек и обстрелов.
Путь старика пролегал мимо большой, нечасто теперь вывозимой помойки, источавшей неприятные запахи. Помойку эту наши путники обычно старались миновать как можно быстрее, но сегодня помойка не только смердела, оттуда раздавались жалобные звуки, как будто пищал детёныш какого-то животного. В них, этих звуках слышались мольбы о помощи!
- Пойдём ка посмотрим дружок, что там такое! Старик решительно направился в сторону помойки.
Верный пёс с явным неудовольствием последовал за ним. Шерсть на его загривке топорщилась и он тихонько, глухо рычал. Хозяин же казалось, не замечал его недовольства.
Старик подошёл вплотную к куче мусора, откуда доносилось пищание, он увидел небольшой тепловой контур, маленького, копошащегося существа. Именно оно и издавало те самые жалобные звуки!
С трудом присев на корточки Старик протянул к существу руку в чёрной перчатке. Он осторожно взял его в ладонь и поднёс к лицу, оно немедленно прекратило пищать и сжалось в комочек, наверное, от испуга.
- Кто же ты? Задумчиво произнёс он. - Наверное, котёнок.
Пёс что стоял рядом и так же смотрел на существо, заворчал громче и даже сдержанно гавкнул.
- Ну что ты, что ты Андре? - Видишь, котёнку нужна наша помощь!
- Да вот только этого не хватало! Пришло в голову верному псу. Но больше тявкать он не посмел, зная, что это всё равно бесполезно.
Старик направился к дому, унося с собой в руке и найденное существо, кобель понуро бежал за ним.
Они вошли в стандартный подъезд бетонной пятиэтажной коробки, где и располагались дешевые, государственные квартиры, заселённые в основном низшими слоями населения Республики, по большей части из эмигрантов, а теперь ещё и беженцев.
Квартира старика располагалась на первом этаже и не представляла из себя ничего примечательного, но в эти трудные времена даже такому, пусть убогому жилью, нужно было радоваться!
Они вошли в квартиру. При этом дверь, отворяясь, противно скрипнула, Существо беспокойно завозилось в руке у Старика.
Пёс бежавший теперь впереди скрылся в комнате, но тут же возвратился, он нёс своему хозяину тапочки. Стены квартиры были все увешаны картинами, но непонятно было, зачем они нужны слепому!
- Пойдём, пойдём на кухню, молочка тебе налью. Бормотал Старик, обращаясь сейчас, видимо к живому комочку, что он держал в руке и нёс перед собой.
Вообще-то молока он сам не употреблял, и держал его исключительно для Андре!
Тот плёлся за хозяином, внимательно его слушал, и ему всё больше не нравилось, то, что тот делает.
Они прошли на кухню, старик достал чистую миску, налив в неё молоко, поставил на стул и положил существо туда же рядом с миской. Оно немедленно сунуло туда мордочку и стало жадно лакать белую приятно пахнущую, вкусную жидкость.
- Как же нам тебя назвать? Задумчиво произнёс старик, обращаясь то ли к Андре, то ли к себе самому.
- Погоди ка, сегодня ведь второе августа, негромко и задумчиво протянул он, и выходит что по гороскопу ты у нас лев! Теперь он снова обращался к существу, увлечённо лакавшему молоко.
- Почему-то мне кажется, что ты кошечка! - Я буду называть тебя Багира.
- Как тебе это нравится Андре? Глаза старика были устремлены на пса, глядевшего на него. Он не мог видеть, что тому вовсе даже не нравилось всё происходящее. Однако он почувствовал беспокойство друга.
- Ну-ну не беспокойся брат! Он потрепал пса по холке. - Места всем хватит!
- Да как же хватит! Особенно если ещё всякое дерьмо сюда будем тащить! Думал пёс, глядя как чёрный комочек, с жадностью и урчанием поглощает его молоко.
Прошло несколько месяцев, положение в стране за это время снова начало ухудшаться, как начало оно ухудшаться и во всём остальном мире.
Война на окраинах Европы разгоралась с новой силой, притом, что ресурсы человечества были уже почти окончательно все исчерпаны. Но ни Багира, ни Андре и не подозревали об этом!
Старик всё ещё получал небольшую пенсию, а главное он получал продовольственные карточки, потому что на деньги почти ничего купить уже было нельзя! Сам же он довольствовался малым, много ли ему нужно?
То существо, которое он подобрал на помойке, теперь выросло и приобрело размеры даже и побольше средней кошки! Правда вот, оно никогда не мяукало!
Но старик знал, что так бывает - бывает, что кошки не мяукают! Он привязался к ней и кормил её на убой, часто гладил её своей неживой рукой по вечерам, сидя перед телевизором. И это несмотря на то, что характер у неё был, прямо скажем прескверный! Багира то посуду опрокидывала, то на стол залезала и грызла там продукты, то воровала корм из миски у Андре.
А раз было и такое - случилось ей до пары картин добраться, она и их погрызла! Ну, за посуду и продукты на столе Старик и не подумал её наказывать, а то, что некоторые картины изгрызены ею по низу, он естественно и не заметил! Ведь он давным-давно уже не мог их видеть, а ведь когда-то он сам их и нарисовал!
А вот пёс Андре относился к ней не очень доброжелательно и явно её недолюбливал!
Но поделать он ничего не мог.
Багира же думала, что так и должно быть - собаки ведь не любят кошек! Да и она чувствовала всё нарастающую неприязнь к этому псу, так преданному своему старику!
Сама же она почему-то не испытывала к тому, ни привязанности, ни благодарности. Наоборот она частенько ловила себя на желании сделать каждому из них какую-нибудь пакость, особенно псу, но и Старику то же! Потому она и картины погрызла!
По вечерам, когда Старик, сидя перед телевизором, держал её на коленях, ей хотелось вцепиться тому в руку!
Но она знала что тот скорее всего ничего не почувствует и ей от того радости не будет! Правда можно было вцепиться и в ногу, но ещё её останавливало и то, что в перспективе, за это, можно было опять оказаться на помойке, а голодать ей вовсе не хотелось, ох как не хотелось!
За окном смеркалось, Старик сидел в кресле, перед ним негромко бубнил телевизор, он по большей части слушал новости.
Новости же в основном были о войне, о голоде, об эпидемиях, да и вообще, об всяких ужасах!
- В последнее время появилась опасность распространения эпидемий. С унылым лицом вещал диктор.
- Солдаты сидят в окопах, под проливным дождём, продовольствия не хватает. Население ослаблено авитаминозом, и ещё неизвестно, что там будет с урожаем этого года.
- А так же в районах, где применялось бактериологическое оружие, несмотря на все меры к обеззараживанию местности, нередки случаи мутаций у диких животных, особенно у крыс! Продолжал диктор.
- Мутировавшие крысы достигают гораздо больших размеров, чем обычные и имеют чёрный цвет.
Последние слова диктор произнёс с гримасой отвращения на лице. Лицо его было упитанным, видимо голод совершенно не коснулся всей этой телевизионной братии!
Старик всего этого, конечно не видел, он просто по привычке слушал новости.
- Вот и вчера то же несколько раз толковали про крыс! - Уже говорят, были случаи нападений на детей.
В последнее время Старик гораздо реже выходил на улицу, чувствовал он себя всё хуже, возраст всё чаще давал о себе знать, если б не Андре его старый пёс и Багира, то можно было бы уже и умереть. Тем более что и новости не внушали никакого оптимизма.
- А теперь сводки с фронтов и о политической ситуации в странах Коалиции. Диктор перелистнул страницы.
- В России и в Китае по данным объединённого бюро Европейской разведки, к руководству вновь прорвались леворадикальные центристы!
Сообщение было не из приятных! Старик вздрогнул, притом, что даже не мог видеть, как сморщился от таких новостей диктор на экране.
- Теперь уже и неизвестно чего ожидать! Обречённо пробормотал он.
Пёс лежал у его ног, он почувствовал беспокойство хозяина, поднял голову и успокаивающе положил её тому на колени. Багира уже лежавшая там злобно на него ощерилась. На что тот молча, но угрожающе приоткрыл пасть, слегка обнажив клыки.
Та беспокойно завозилась и отодвинулась от пса подальше.
На следующий день Старику стало намного хуже, он не смог встать с кровати, и вынужден был вызвать доктора, чего давно уже не делал. Вообще все эти месяцы никто не посещал его - ни разу!
Доктор появился после полудня, это был высокий, упитанный, чернокожий малый, с круглым простецким добродушным лицом. Видимо он был вполне доволен жизнью!
Ещё бы, он не на фронте, да и кормят неплохо! Доктора были на армейском довольствии. Старик это знал.
На пороге доктора встретил Андре верный пёс, замок открывался дистанционно.
Багира, по всегдашнему кошачьему обыкновению - когда в доме чужие, где-то скрывалась, её не было ни видно, ни слышно.
Доктор вошёл вслед за псом, подошёл к лежавшему старику.
- Здравствуйте Господин Лейтенант. Обратился он к хозяину, в госпитале естественно было известно его настоящее звание. Тот в ответ проворчал приветствие, протягивая для пожатия свою затянутую в перчатку руку.
Затем доктор осмотрел Старика, померил ему давление, сделал какой-то укол.
- Господин Лейтенант Вы что ни будь едите? Обратился он к нему.
Он попал в самую точку, у Старика давно не было аппетита.
Но тот всё же кивнул, он и, правда, ел совсем по чуть, чуть через силу. Правда, вот он уже и не знал - а зачем, к чему ему есть?!
Когда-то он хотел дожить до конца времён, кажется, теперь уже и дожил. Но, честно говоря, теперь почему-то ему уже было неинтересно на него, на конец этот любоваться! Но Багиру и Андре он оставить не мог!
- Вам необходимо питаться! Произнёс Доктор, обращаясь к лежавшему перед ним измождённому человеку. И тут у его ног промелькнула чёрная молния.
Доктор невольно отшатнулся назад на стуле, чуть не упав. Он уронил свой медицинский чемодан и рассыпал лекарства.
- Вот чёрт! Вырвалось у него. Он поспешно наклонился, чтоб собрать то, что он просыпал.
И снова, уже с вскриком отшатнулся назад, так как увидел и рассмотрел то, что промелькнуло у его ног.
- Господин Лейтенант, зачем Вам это животное? Воскликнул он дрогнувшим голосом.
- Это моя собака! Не понял его Старик.
- Нет не собака, другое! Доктор вытянул руку, указывая на Багиру!
- А... это моя кошка! Старик видел тепловой силуэт вытянутой руки доктора, посмотрел в направлении, куда она указывала - там сидела Багира и умывалась, он видел её тепловой контур.
- Кошка?! Это кошка.....?! Видно было, что доктор поражён таким заявлением.
Багира сидела, и казалось, прислушивалась к тому, о чём говорили между собой люди.
& - Господин Лейтенант это не кошка!
Вроде бы Старик, был поражён таким заявлением доктора, один только пёс Андре оставался, спокоен, он-то давно обо всём знал.
- Не кошка. Казалось, тихо констатировал Старик. Притом как-то обречённо.
- Кто же это?
- Это, это!? Доктор помедлил.
- Это крыса, из тех самых мутировавших! Наконец произнёс он.
В комнате повисла тягостная тишина, все замерли, и доктор, и старик и Багира.
- Крыса. Пробормотал Старик.
- Крыса! Пронеслось в голове у Багиры.
Она сорвалась с места и бросилась к большому шифоньеру с зеркалом до пола.
Оттуда из зеркала на неё смотрело омерзительное, чёрное, усатое существо с красными глазами и ярко розовым носом и ушами. А ведь она всегда считала себя красавицей, очень красивой кошкой!
В это время диктор в телевизоре снова начал бубнить что-то про обстановку на фронтах, кажется она резко обострилась, в связи с тем, что силы Европейского Альянса предприняли попытки перейти в контрнаступление.
- Есть опасность, применения коалицией ядерного или химического оружия! Произнёс диктор и тут же замолчал, видимо и сам поражённый такой перспективой. В комнате повисла тягостная тишина.
- Крыса, я крыса, а никакая не кошка! - Я вовсе не Багира, меня обманули! Пронеслось у неё в сознании. Она почувствовала как что-то тёмное и страшное возникает у неё в душе и рвётся из неё наружу. Это была ненависть к этим презренным существам, что находились с нею в одной комнате!
С визгом она подскочила на месте, и... она бы кинулась на Старика, но кобель был начеку, тогда она кинулась на оторопевшего Доктора. Она метила вцепиться ему в лицо или в шею, но тут ей наперерез метнулся пёс, и она не допрыгнула!
Промахнувшись, она упала на все четыре лапы и опрометью бросилась вон из квартиры! Кубарем скатилась по лестнице, пробежала вдоль стены дома, обнаружила открытое слуховое окно, прыгнула в него и попала прямиком в подвал.
Там она оказалась в полной темноте и несколько долгих мгновений ничего не видела.
Зато запахи сразу же хлынули в её ноздри! Эти самые запахи очень ей понравились, она ощутила в них, даже что-то родное!
Когда глаза её привыкли к темноте, она стала различать вокруг себя, шныряющие туда и сюда серые тени. Это были крысы!
Она ещё принюхалась и направилась в ту сторону, куда звал и манил её, так понравившийся ей запах.
Серые тени, молча и безропотно, расступались перед ней! Местные крысы, размером были куда как меньше чем она.
Она продвигалась всё дальше и глубже, забралась в самый дальний угол подвала, и вот там она и обнаружила, то, что искала! Крыс там пребывало огромное количество!
Они там кишели, и среди них она увидела Его! Это был огромный, жирный и почти такой же чёрный, как и она сама, самец - Крысиный Король! А она была его Королевой!
Напрасно старик после ухода Доктора выходил на улицу и пытался искать свою Багиру. Напрасно он звал её, сопровождаемый псом, он вернулся домой ни с чем!
Прошло ещё несколько тоскливых дней, новости с фронтов становились всё тревожней, Старик почти не вставал с постели. Ближе к вечеру верный пёс старика, начал выказывать явные признаки беспокойства, да тот и сам что-то чувствовал!
Что-то надвигалось извне, что-то должно было случиться.
Наконец наступил вечер. Вот просто так взял, да и наступил! Все уже давно привыкли, что так и бывает - то утро, то день, то вечер.
Но этот вечер был особенным, к таким вечерам невозможно привыкнуть! То был самый последний вечер!
За окном догорал последний для людей закат, наступали сумерки человечества. Оно же об этом не знало! Что-то предчувствовали лишь домашние животные, крысы в подвалах, да люди с отклонениями, вроде Старика.
Он сидел в кровати, полностью одетый в мундир, со всеми наградами и смотрел незрячими глазами в раскрытое настежь окно - на полыхавший там закат.
Он мог видеть закат! Мог видеть красный свет угасающего светила.
Верный пёс подобрался к нему и лежал рядом, положив лапы и голову ему на колени.
Старик обнял его за голову и прижал её к своей тощей груди. Он глядел в окно широко открытыми глазами, губы его что-то беззвучно шептали.
Кого он звал теперь? Своих ушедших навсегда родных, любимых? Жену, детей, друзей, а может Багиру?
Всё, всё, всё закончилось в его жизни, оставался только старый пёс, да закатный красный свет за окном. Но вот-вот должен был померкнуть и он!
Если бы кто-то присмотрелся, то увидал бы, что слёзы текут по щекам Старика, из его незрячих глаз, но никто кроме пса не видел этого. Тот же всё порывался лизнуть друга в лицо.
И тут это произошло! Старик увидел то, что по глупости, так хотел повидать когда-то в молодости! Он вдруг увидел ослепительно-яркий свет, ударивший ему по глазам и затмивший старое светило! Свет, превосходящий все мыслимые пределы. Казалось, в небе возникла новая суперзвезда.
Но Старик сразу понял, что это такое, он зажмурил слезящиеся глаза и только крепче прижал пса к груди.
Мы возникаем ниоткуда
На краткий миг, увы, всего лишь
И возвращаемся в ничто всегда обратно
Это было последнее, что пришло ему в голову.
С небес вдруг, в невиданной ярости, до того неведомой ранее, раздался страшный грохот, едва, едва доступный человеческому восприятию. Смертоносные лучи новой звезды достигли поверхности земли. Время для людей остановилось.
Крысы в подвале выжили. Далеко не все конечно! Они заранее предчувствовали, что надвигается катастрофа. Они плотно набились в самый дальний конец, на самый глубокий уровень. Мало того Крысиный король и Багира были укрыты массой их серых тел.
Когда раздался страшный грохот, эта масса ослабила силу звука, она же укрыла их и от жуткого жара. Здание наверху рухнуло, завалив подвал.
Багира не знала, сколько прошло времени, но видимо достаточно много, когда оставшиеся в живых крысы начали отходить от ступора, в который ввергла их катастрофа.
И она, и Крысиный Король испытывали дикий голод и жажду. Впрочем, они были завалены обожженными телами спасших их крыс, то была съедобная плоть. Вокруг воняло палёной шерстью и обгоревшим мясом.
Но в них этих телах не было сочности, так необходимой теперь! Они не могли утолить жажду! Пора было отправляться на охоту!
Багира вылезла из-под груды крысиных тел и направилась за добычей, ведя за собою дюжину уцелевших. Она направлялась знакомой дорогой - ведомая, скорее всего
инстинктом к прежнему своему месту существования, ей захотелось взглянуть, на то, что сталось со Стариком и его псом.
Крысы как серые тени просачивались сквозь щели разрушенных бетонных перекрытий, оставляя цепочки следов в чёрной пыли, пока, наконец, не добрались до места.
Их красные глаза сверкали в темноте, жёлтые передние резцы были оскалены, они тяжело дышали, они жаждали добычи.
Стены рухнули на железную кровать, но стальные спинки выдержали и не дали обломкам, в месиво превратить обугленное тело Старика сжимавшего в последнем объятии - пса, своего верного друга.
Старик сидел и смотрел, ослепшими уже навсегда, вытекшими из глазниц глазами в ту сторону завала, где должно было находиться окно, он был мёртв. Но вот пес! Один его глаз казался живым, и его взгляд был устремлён на крыс!
Багире показалось, что он смотрит прямо на неё! Всё помутилось у неё в голове, и наружу рванулись тёмные инстинкты.
- Рвать, грызть, пожирать! Издав короткий, рявкающий крик она рванулась вперёд, её тускло желтевшие во тьме резцы, с противным, чмокающим звуком, вонзились в глаз, ненавистного ей пса. Живительная и вкусная как ей показалось влага, хлынула ей в рот, на язык.
Остальные крысы только и ожидали команды, они набросились на обугленные тела, разрывая на части и без того истерзанную плоть. В кромешной тьме раздавались лишь их
резкие жадные вскрики, противный хруст и чавканье. Вскоре уже в темноту скалились обглоданные до костей черепа. История людей закончилась.
Наступила ЭРА КРЫС!
У нас есть старая крыса. Приговаривай её к смерти, но всякий
раз милуй её, ибо старую крысу надобно беречь. Ведь кроме неё