После чая с Доктором Юнгом я, было уже пришедшая в себя и собирающаяся вернуться в Москву и снова запеть, снова сошла с ума, как и было предсказано в сборнике задач по Электронике. Очнулась я неизвестно где, обнаружила себя в полной темноте, в подвешенном состоянии, прикреплённая какими-то фиговинами к стене. Некоторое время я дёргалась, чтобы расшатать фиговины... Где-то работал таймер, тик-так, тик-так...я ощущала ритм, но не слышала тиканья. Вдруг что-то щёлкнуло вдалеке и какая-то сволочь ударила меня электричеством, отчего каждая клетка моего тела устремилась навстречу техническому прогрессу. Рядом загремело, словно реактивный самолёт, какое-то ужасное существо. Волосы мои, стоявшие дыбом (я это чувствовала кожей головы), теперь ещё и развевались как флаг на ветру. Испуганная, и можно даже сказать "никакая" от всей этой внезапно возникшей в темноте жизни, которая использовала меня, судя по теме, для своих подозрительных целей, я стала дёргаться как сумасшедшая, расшатывая фиговины. Снова сволочь ударила меня электричеством, и сказала, чтоб я висела, как все порядочные платы и не дёргалась, иначе он заставит съесть меня свою задницу. "Наверное, он как-то связан с питанием." — пришла мне в голову невесть откуда глючная мысль. Я ответила сволочи, что я не плата, а человек, — за что снова получила электричеством. Но я, уже разозлённая до неузнаваемости первоначальной порядочности, отцепила одну ногу вместе с фиговиной и тыкнула ногой в темноту, в ту сторону, откуда били. Там что-то охнуло, обозвало меня сукой, и — вот сволочь! — хотело садануть меня электричеством(наверное), но я, опередив его беспардонное намерение, последним отчаянным усильем выдралась из стены, рухнула вниз, каким-то образом умудрившись не повредиться, и на ощупь пошла в темноте.
Везде было что-то понатыкано, понаставлено... нога моя угодила в какую-то нишу, которая укусила меня и заорала, что не позволит глючным конфигурациям просочиться в добропорядочный разъём. Всё гудит, грохочет, чем-то занимается ...ад кромешный!
Неожиданно всё смолкло... и вдруг меня ослепил яркий свет, я зажмурилась. Потом, щурясь, увидела то, что я никогда не забуду. Огромная рука шевелила и дёргала ужасные хитросплетения монстров: проводища, трубы, металлические блямбы, колобашки, механизьмы..."Завод, что ли, какой-то?" — подумала я.
Откуда-то с небес раздался Голос, изрёк: "Чёрт побери, что происходит?", другой Голос, потоньше, ответил: "Я же говорила, что не надо было делать апгрейд!"
Прячась в панике за чем придётся, залезая куда-то в полуобморочном состоянии, я металась, пока методичные ощупывания огромной руки не загнали меня вплотную к одной из стен. Там я наткнулась на какую-то здоровенную трубу, покрытую изоляционным материалом, инстинктивно оторвала некую катушку, и стала этой катушкой долбить трубу. Расковыряв приличное отверстие, я юркнула внутрь. "Метро?" — подумала я, — "Слава богу, не слышно звука поезда..." Свет, попавший в отверстие, выудил из темноты какие-то провода, намотки...впереди(или сзади?) застыл на некотором от меня расстоянии освещённый изнутри вагон с пассажирами. Стараясь двигаться быстро, но внимательно, я устремилась туда, как бабочка на свет, боясь как бы состав не поехал...
Первый вагон... удивительно было, что локомотив был без машиниста. Поезд загудел и зашипел, я еле успела зацепиться за какую-то колдобину, и состав двинулся с места. В отчаяньи я висела и плакала, чувствуя, что руки и ноги мои ослабевают от невыносимого напряжения. "Господи, Иисусе!помилосердствуй..." — молилась я. Поезд замедлил ход...Какая-то станция, как в метро, со сводчатыми потолками...
Я вылезла наверх — очень плохо помню этот момент, возможно, мне кто-то помог вылезти, — туго соображая, что происходит и в каком-то полуобморочном состоянии села в электричку. Куда все пошли — туда и я, как антилопа в темноте, боящаяся отбиться от стада.
Чуть позже, под мерное покачивание вагона, я немного успокоилась и стала приглядываться к окружающей обстановке. Поезд ехал почти бесшумно, словно скользил по воздуху...Потом снова застрял на полпути, крякнул, остановился.
На скамейках сидели обыкновенные люди, которые от нечего делать завели промеж собой диалог. Как всегда, беседа началась с того, что один человек начал разговаривать сам с собой.
— Безобразие! Опять блок питания вырубился, да что ты будешь делать! — сказал он, возмущённо поведя головой в пространстве, руки у человека были засунуты в карманы куртки, — Безобразие! — ещё раз повторил человек и посмотрел на соседа в поисках подтверждения. Тот переминулся на сиденьи, и то ли охнул, то ли вздохнул, — стало быть, поддержал разговор.
— Безобразие! — ободрённо воскликнул в третий раз общительный гражданин, — Вот раньше такого не было...Кому, спрашивается, понадобилось что-то менять? Всё развалили, ничего не работает...Распустились, ишь ты! — вынул руку из кармана , рубанул ребром ладони по воздуху, намекая тем самым, как бы он сам — лично — расквитался с теми, "кому понадобилось что-то менять".
Несколько человек отреагировали на движение, и — некоторые мельком, некоторые внимательно и с любопытством посмотрели на распаляющегося оратора.
— Где это видано, торчать не знаю сколько! А у меня, между прочим, бух-гал-те-рия! У меня эк-сель!Не можешь всех построить — так и не управляй!
— Это всё он! — истерично вдруг крикнула какая-то издёрганная на вид женщина с ребёнком, тыкнув пальцем в пространство, — Он во всём виноват!
— Кто? — спросила я из любопытства. Все сразу почему-то уставились на меня.
— Он. — пояснила истеричная женщина очень популярно, высовываясь из дружного ряда, чтобы посмотреть на меня. Увидела, что вид у меня странный: как-будто с утра, перед работой я встала специально пораньше, чтобы успеть засунуть пальцы в розетку и сойти с ума. Наверное подумала, что так веселее на работу ходить. Женщине я не внушила ни доверия, ни симпатии, она меня презрела и всунула себя обратно на сиденьи, бросив мне поясняющие слова, как уличной собаке бросают кость: — Он. Глючный Пентиум.
— Они все там глючные! — подвёл всех, которые "там", под одну конфигурацию неутомимый словоохотливый гражданин, у которого эксель. Стукнул себя кулаком в грудь: — А мы, простые люди, не люди что ли?
— Да им насрать на вас! — злобно и смачно крикнул какой-то тщедушный мужчина в очках. Непонятно чему обрадовался, сам, наверное, ещё насрал сверху.
— Ведь как должно быть — у каждого дело есть. — не унимался у которого эксель, — А эти?! — тыкнул большим пальцем через левое плечо, — Полковник матерьялы ворует, чтобы кулер себе отгрохать...
— Но какой же полковник без кондиционера? — с лёгким упрёком вежливо сказала приятного вида женщина лет тридцати. — Полковник так много думает. Вы хотите, чтоб он перегрелся и умер? Вы жестокий человек.
— А так и надо! — рубанув воздух кулаком, не смирялся у которого эксель, — чтоб все в кулаке сидели! Ведь это что делается, а! Жёсткий диск — какая дол-жность!культурный же человек должен быть! — порно крутит с утра до вечера. Биос — пьяница, "развязал" видите ли, не хочет быть "подшитым", а кто его спрашивает, собственно, хочет он или не хочет? Есть такое слово — надо. Не хочешь — становись лицом к стене — отформатируем, нет жёсткого диска — нет проблем.
— Отформатировали уже один раз, не знаем как восстановить...— с лёгким презрением, относящемуся, по-видимому к личности экселя, протянула женщина, заступившаяся за полковника, — Людям свойственно форматировать то, что не нужно форматировать. Один только юзер знает в чём, собственно, дело. Если, конечно, этот юзер не дракон — это который вирусы пишет для народа. Знавала я один такой вирус..."Декрет о жёстком диске" называется. Открываешь, а там...инструкция по форматированию. Вот свезло-то! Перевели кое-как с немецкого с китайским словарём, ничего страшного, ещё раз отформатируем. Может, в этот раз повезёт.
— А вы посмотрите во что превратилось наше оперативное поле!Ведь оно русское, а не какое-нибудь! Наше! Просторное! — по-своему понял женщину гражданин-эксель, — Это же срам! Сумасшедшие какие-то носятся с пистолетами, появляются и пропадают, война что ли началась?...Чёрт те знает что!...А уж о Мамаше я и не говорю, кто-нибудь её вообще видел хоть раз?
— Нет...нет...— отрицательно качали головой из разных мест.
— Ну вот! — подтвердил человек-эксель.
— Рассказывают, что она была глючной конфигурации и поэтому покончила с собой. Удавилась проводами. — вступил в разговор ещё один гражданин, без особых примет.
— Нет, я слышал, на неё упал чипсет. — возразил ещё один любитель поговорить, подросток со своеобразным чувством юмора.
— Хочу кружки и стрелы, — сказала маленькая девочка, дочка нервной женщины. Посмотрела на меня, улыбнулась...Я ей тоже улыбнулась.
— Подожди, приедем на работу. — ответила женщина дочери, добавила ни к селу ни к городу: — Во всём виноват Интернет. "Заграница нам поможет!" — передразнила чьё-то изречение, по-видимому. — Вирусы, болезни, наркомания...Боишься детей растить!
— Покайтесь! — вдруг вскочил и воскликнул плохо одетый человек лет 27—30, очень худой. — Покайтесь! Иначе Он отформатирует..Все мы грешники... — сник.Казалось, что он болен, его лихорадило, глаза нездорово блестели...широко раскрытые глаза, видящие в одной им известной пустоте что-то ужасное...Снова вскочил, — Покайтесь! — сел.
— Сумасшедший! — недовольно вскрикнула сидящая рядом студентка, пишущая...э-э..вроде, реферат. — Меня лично устраивает моя жизнь.
Поезд тронулся...
— Ну вот и поехали, — тихо сказала женщина, заступившаяся за полковника, посмотрела на меня мельком, и задумалась о чём-то о своём...
Я решила ехать до конечной остановки: говорят, в конце тоннеля всегда появляется свет. Я чувствовала себя не в своей тарелке от того, что все были одеты по зимнему, я же — по летнему, как только что родившийся ёжик. Всё равно ничего нельзя изменить, подумала я, и закрыла глаза.
Несколько остановок все ехали молча.
На одной из остановок случилась любопытная история.
Вошли: старик, похожий на бойцовского петуха, правда довольно общипанного временем, выпимший чуть-чуть, и — панк. Так получилось, что народу набилось в поезд довольно прилично, и они оказались рядом, друг напротив друга. Панк был выше ростом, и как бы навис над стариком. Некоторое время старик молчал, искоса и недружелюбно, и даже с некоторым испугом человека приличного во всех отношениях, стрелял глазами на нежелательного, гротескного соседа: чудовищный синий гребень из волос, глаза такие отвязанные, "Секс Пистолз" во плоти...Через некоторое время старик "закипел" наконец, и стал разговаривать сам с собой:
— ...ублюдки! Мы кровь свою проливали, чтобы этих ублюдков растить!Посмотришь по телевизору — жопа большая, как у мамонта, синие волосы торчком стоят, совесть из ушей лезет...
— Это вы Дракона описываете? — вдруг неожиданно спросил гражданин, которого лихорадило.
— Что?..— не понял старик.
— Ну зверь, зверь...не слышали, что ли, никогда? Так я вам отвечу: "...И вырастут два Древа на Компасе жизни: на Востоке — Древо ярости Дракона, на Севере — Древо исцеления Ангела. Кто сорвёт плоды ярости — умрёт, кто плоды исцеления — воскреснет."
— При чём тут дерево? — вспетушился от непонимания старик.
— Дерево тут совершенно ни при чём, — веско сказал, которого лихорадило.
— Дерево, дерево...— передразнил старик, — Воевали, воевали, а всё равно волосы торчком стоят!Козёл...— и всё в таком же духе несколько остановок.
На конечной остановке возмущение и чувство собственной правдивости достигли у старика апогея исключительно нелитературного...Спокойный, вежливый, молчаливый панк вынул руки из карманов, согнул их на манер Фредди Крюгера, театрально ссутулился и навис над стариком, как Кащей Бессмертный над сундуком драгоценностей, вытаращил глаза и заревел, как на концерте ужасов, глядя в лицо:
...Поезд выехал из туннеля на свет и остановился. " Филоново" , — объявил машинист, — " Просьба — не забывать свои вещи в вагонах поезда."
Я вышла на узкий перрон, осмотрелась: вокруг одна природа, если не считать удалённого на некоторое расстояние здания с надписью " Жидкокристаллический завод имени Матрицы" , к которому и ломанулись неутомимые труженики компьютерного, по-видимому, производства.
Было невероятно тепло, лето, трава, все в пальто на меху, — как полагается. Над перроном почему-то была золотая осень: нависали каштановые деревья, которые плодоносили, слева от надписи "Филоново" была установлена белая, облупленная скульптура: медведь трёх-четырёх метровой высоты, стоящий на задних лапах и обхвативший бочонок, — в бочонок и на перрон встревоженные порывами ветра слетали с деревьев и со стуком падали плоды каштана. Собака появилась..." Каштанка, наверное. " — подумала я. Тук-тук-тук...тоска и непонятка!
Немного растерянная, я встала рядом с медведем.
Мимо меня прошла женщина, которая заступилась за полковника.
"С ней, что ли, поговорить как меня зовут?" — мрачно усмехнулась я про себя.
Женщина остановилась, закурила и села на скамейку на перроне.
— Не могли бы вы уделить мне немного времени, если располагаете такой возможностью? — спросила я вежливо, решившись подойти.
— Располагаю, — тонко и чуть иронично улыбнулась женщина.
Я испытала неловкость от того, что мои вежливые и разумные слова дисгармонируют с моим внешним видом: грязная, ободранная, волосы ещё никак не хотят приглаживаться.
— Понимаете, — начала я, затрудняясь объяснить свою ситуацию в разумных пределах, — Пока я ехала в поезде, то каким-то образом умудрилась всё о себе забыть: кто я? откуда еду и куда, зачем еду — тоже не помню, и где я — тоже не знаю. Не подскажете, где находится ближайшее отделение милиции...или что-то в этом роде, и как туда добраться?
— Видела я одного милиционера в прошлом году, — задумчиво сказала женщина, — Макс Пэйн, кажется, зовут. Говорил на английском языке. Утверждал, что попал к нам случайно...— усмехнулась, — Решил выйти из игры, как говорят индейцы. Но потом вроде вернулся и я его больше не видела. Ах, какая у него куртка!— восхищённо воскликнула женщина, — Он бежит, а она развевается! А пули летят, пули...Пар изо рта идёт...Представляешь, он стрелял, попал в стену и посыпалась штукатурка, это невероятно! Я видела это своими глазами, а мне никто не верит...Говорят, не может этого быть, галлюцинация...Я даже водила людей на то место, где осыпалась штукатурка, но мне сказали: игра природы, сырость...Но я всё равно об этом напишу! — упрямо сказала женщина, — Я не могу скрывать правду!Это преступление против человека.
— Вы пишите книги? — спросила я.
— Да. От нечего делать.
— Да, я понимаю. — кивнула я машинально, впадая в состояние прострации от всего происходящего, поникнув головой и уставившись на оплёваный перрон.
— Красивая природа, не правда ли? — спросила женщина.
— Да, — согласилась я, поднимая голову. — Жарко, только.
— Февраль, что поделаешь.
Я блуждала глазами "по природе", если так можно выразиться. Случайно обратила внимание, что трава "шевелится", будто какой-то маленький стремительный зверёк несётся со всех ног. Из травы показались на мгновение длинные уши, мордочка, сумасшедшие испуганные круглые глаза, его кто-то преследовал по-видимому...
— Я, кажется, его знаю...— неуверенно, сомневаясь, шепнула я внезапно пересохшим от волнения горлом, наблюдая за движущейся "змейкой" на поверхности травы.
— Мутант. — сказала женщина. —Беги, а то не успеешь.
Впрочем, и так было понятно, что надо бежать за кроликом. Если милиционера видели в прошлом году, а ты не хочешь угодить в сумасшедший дом, что же ещё делать, как не бегать за кроликами?