Мертвяка первым заметил Гарик, отошедший к кустам отлить. Зомби двигался медленно, в раскачку, приволакивая правую ногу. Пацан торопливо стряхнул последние капли, подобрал с земли булыжник, и, широко размахнувшись, швырнул в незваного гостя. К изумлению самого Гарика, камень, пролетев по дуге метров двадцать, угодил зомбяку точно в грудь. На изодранной косухе осталась грязевая отметина. Мертвец, словно возмущенный вопиющим негостеприимством, застыл на месте.
- Чо делает? - поинтересовался вожак Рома, протягивая руку к "саперной" лопатке. Другой старшак - флегматичный Диса, выуживавший из золы прутиком запекшуюся картошку, даже ухом не повел. А двенадцатилетний Санька - ровесник Гарика, вскочил и кинулся к товарищу.
- Сначала он шел. Потом я ему камнем в грудак. И он встал, - принялся сбивчиво объяснять мальчишка.
- Да не пизди! Хрен бы ты отсюда попал, - уязвил его, подбежавший Санька.
- Я не пизжу! - вознегодовал от такой несправедливости Гарик, - Вон след от камня.
- Да не гони, косой! Это грязь просто.
- Какая грязь? Ты чо дурак? Это - след.
- Да хер бы ты попал по нему.
- Хер бы я попал? Я щас возьму и еще раз попаду.
- Да не попадешь ты.
- Не попаду? Да я ща..., - Гарик подобрал с земли еще одну гальку и хотел отправить ее вслед за первой, но тут, приблизившийся к спорящим, Рома негромко, но отчетливо каркнул:
- Отставить, - и булыжник, будто сам собой вывалился из ставшей безвольной руки. Ослушаться приказа пацан не смел. Ромка не Диса, он тщательно следил за тем, чтобы малейшее неподчинение не оставалось безнаказанным, тотчас же освежая память о своих кулаках.
Причиной, по которой Ромка остановил мальчишку, был целехонький с виду мотоциклетный шлем на голове зомби. Такой можно было бы выгодно загнать районному барыге Костылю и, рисковать этой ценностью он не хотел.
- Хитрый пидорюга! Предусмотрительный! - мысль, что кто-то перед тем как превратиться в мертвяка, умышленно прикрыл единственную уязвимую часть тела, развеселила Дениса.
- Диса, шнур! - скомандовал Рома. Тот помешкал мгновение и поплелся исполнять, как всегда неспешно.
За медлительностью парня не скрывалось ни протеста, ни даже ропота. Он был на год старше пятнадцатилетнего Ромки, но об оспаривании его лидерства даже не помышлял. Хотя это именно Ромка прибился к ним троим.
Диса появился на свет в благополучной счастливой семье, в которой все времябыл окружен родительской любовью и заботой. Поэтому он вырос домашним мальчиком, покладистым добрым и мягким, что, в творящемся вокруг пиздеце, и для него самого и, для прибившихся к нему беспризорников, не оставляло шансов на выживание.
Денис и сам это сознавал, однако изменить свою природу, даже ради блага подобранных пацанов, не мог. Поэтому Ромку он воспринял, как ниспосланный свыше шанс на спасение. Потому и подчинялся ему, беспрекословно снося даже побои.
Если Диса был "мамой", то Ромка стал "папой". Вернее деспотичным отцом строгим, требовательным и жестким. Впитав порядки и устои "малолетки", где он уже успел "оттянуть" полгода, Рома принялся насаждать их в коллективе, через кулак, устанавливая железную дисциплину.
Сил ему пришлось приложить немало.
Своим единственным лезвием, Рома соскоблил новым товарищам сальные, кишащие насекомыми, патлы и срезал отросшие ногти, под которыми скопилась грязь. Им же вскрыл Саньке запущенные гнойные нарывы на спине.
Несколько раз, хорошенько отлупив запаршивевших грязнуль, старшак добился того, чего не смог Диса за месяцы уговоров: приучил ежедневно мыться или растираться снегом и чистить зубы, пусть и пальцем с золой вместо щетки с пастой.
Выменяв, при случае, иголку с нитками Ромка тщательно следил, чтобы пацаны вовремя чинили одежду. А когда им удавалось найти бензин, заставлял стирать ее в нем чтобы вывести вшей.
Впрочем, сотрудничество было обоюдовыгодным и, вложения окупались. Походившие на обтянутые кожей скелетики мальчишки могли пролезть в любую щель, благодаря чему, чувствовавший себя в новых условиях как рыба в воде, Ромка находил для банды выгодные дела. А Диса, мало того, что был на подхвате, служил лучшей гарантией того, что столь ценные кадры не уйдут на сторону.
- Слушай сюда, фраерки, - скомандовал Рома звеневшим от возбуждения голосом, - Я и Диса, на шнуре. Вы двое, как мертвяк повалится, хватаете руки. Ты - он указал лопаткой на Гарика, - левую. А ты, - перевел он инструмент на Саньку, - Направую. Берете здесь, - Ромка положил руку на бицепс, - Прижимаете к себе поплотнее и наваливаетесь ему на спину. Руки его держите так, что бы задраны были и что бы он вас не цепанул. Все поняли?
Все трое дружно закивали.
- Какая рука у тебя? - старшак повернулся к Гарику.
- Левая! - с энтузиазмом пискнул мальчишка.
- Где брать надо? - адресовал вопрос Ромка уже Саньке.
- Здеся, - с не меньшей, чем у товарища готовностью похлопал себя по плечу тот.
- Хорошо! Делаем быстро. Никто не дрочит! Вперед! - словно полководец саблей Ромка решительно указал лопаткой на мертвяка в шлеме.
Действовали в самом деле проворно и слажено, без лишней суеты. Сказывался опыт. Все, чем смог ответить противник на стремительную атаку ромкиного воинства это глухое растерянное мычание, практически не слышное из под визора.
Двое старшаков, державших концы трехметровой веревки, обежав зомби с разных сторон, захлестнули ему ноги. Затем, мощным рывком опрокинули мертвяка ничком.
Мгновенье спустя подлетели Гарик и Санька. Они вывернули ему руки, и навалившись на спину, прижали к земле.
Ромка, оказавшийся ближе, сгреб ноги зомби в охапку и, морщась от смрада разлагающейся плоти, прижал к себе.
- Диса! Лопата! - крикнул он и швырнул подбегавшему товарищу саперку. Денис неловко всплеснул руками в попытке поймать ее, но инструмент вывернулся и упал, звякнув о щебенку. Потратив драгоценное мгновение, чтобы выдавить сквозь зубы, раздраженное "блядь", парень подхватил лопату и бросился к мертвяку.
Послышались глухие, сопровождаемые влажным чавканьем, удары. Один, второй, третий ... Ромка обернулся и через плечо поглядел на Дениса. Тот, отвернувшись от омерзительного зрелища, вслепую крест-накрест рубил зомби шею. Лезвие саперки, кромсая гниющую плоть, застревало в позвонках.
- Диса, блядь! Хули ты... - вожак задохнулся от бешенства, - Ноги держи! - голос Ромки зазвенел от гнева как насквозь промороженный рельс, по которому ударили ломом. Денис сменил товарища, приняв мослы мертвяка. Рома подхватил лопату.
Зомби беспокойно вертел башкой из стороны в сторону. Парень опустился на колени и, зажав шлем между бедрами, обездвижил ее. Ромка покрепче перехватил черенок обеими руками. Повернул инструмент штыком вниз. Поднял и коротким злым движением опустил. Отточенное лезвие прошло между позвонками почти без сопротивления и, отделив голову, вонзилось в грунт.
Парень встал и принялся энергично трясти шлем, чтобы освободить от содержимого. Однако плотно засевшая голова никак не хотела наружу.
Ромка поднял забрало и, действуя лопаткой, словно ложкой, выковырял череп мертвяка и выскоблил, приставшее к изнанке шлема месиво из волос и полусгнивших мягких тканей, бесформенным комком упавшее к ногам. Пацаны тем временем обшарили карманы одежды зомби, но ничего не нашли.
- Идем! - Ромка заткнул саперку за ремень, сунул добычу подмышку и, страшно довольный собой, двинулся к костру.
Денис, как всегда неспешно, принялся сматывать шнур в бухту. А в это время, Санька, разбежавшись, приложил не по размеру большим, забитым для тепла газетами, резиновым сапогом по отсеченной башке мертвяка. Та, полетев несколько метров, ударилась о землю, от чего лишилась глаз, подскочила, снова шлепнулась и покатилась. Гарик завопил от восторга, нагнал ее и в свою очередь отдал пас товарищу. Завязалась игра.
Остолбеневший от увиденного, Денис, замер с веревкой в руках. Он изумленно вытаращился на мальчишек, носившихся с радостными визгами, посылая друг другу этот жуткий импровизированный мяч. Парень совершенно не понимал, как можно столь бесцеремонно, с чудовищным пренебрежением относиться к человеческим останкам. Пусть даже это была голова зомби.
В душе культурного, воспитанного на хороших книгах и классической музыке, Дисы родились и уже готовились сорваться с губ исполненные праведного гнева нравоучения. Но, видя сколько радости пацанам доставляет их игра, он молча закрыл рот, смотал шнур и пошел к костру.
- Чего же нам за тебя выменять? - задумчиво протянул Ромка. Он сидел на бревне, обхватив шлем ладонями, словно голову возлюбленной перед поцелуем и, пристально вглядывался в тонированный визор. - Картохи, если не мороженной и не гнилой, то килограмм двадцать будет, или перловки десять. Нажремся хоть. И соли возьмем, - неторопливо размышлял вслух вожак, - Топор? Может и топор, если повезет, или старый. Можно рюкзак крепкий вымутить. Или, чтобы не запаршиветь, брусок "хозяйки", щетку, одной нам хватит, пасту и пару лезвий, а к ним ногтегрызку; тоже реально пожалуй. Одеждой брать: при везении боты пацанам можно достать, пару тельников, "пидорку" и новые теплые портосы на остаток.
- А давай мяч возьмем, - вдруг вклинился в ход рассуждений главаря Денис. Ромка аж дар речи потерял, застыв с открытым в возмущенном изумлении ртом.
- Диса, ты ебу дался? Какой нахуй мяч?
- Футбольный, - будто не заметив наезда, ровно ответил Денис.
- Футбольный? - в голосе Ромки проявилась визгливая издевательская нотка, - И что же мы будем делать с футбольным мячом? Жрать? Надевать?
- В футбол играть, ну или в "квадрат". В "три банана" можно...
- Дис, ты ебанутый? Чего у тебя в башке творится?
- Да я из-за них. Вон глянь, - Денис кивнул в сторону самозабвенно гонявших по траве череп мальчишек.
- И что они? - не понял Ромка.
- Отвлекаться им надо. От этого всего, - Денис широко и неопределенно повел рукой.
- От чего? - не понял старшак.
- От жизни такой крысиной. Паскудства, которое вокруг творится. От говна сплошного. Блин, Ром, у пацанов в жизни никакой радости. Ни малейшей! Им бы в футбол, на велике или скейте погонять, с горки покататься. У них же детство, им надо! А они только что и делают, что в помойке ковыряются с утра до ночи.
- Вот как? Отвлекаться значит? - после паузы ответил главарь, тоном источавшим ядовитую желчь, - А жрать им значит не надо?
- Ну... жрать у нас есть еще на неделю. Если экономить, то и на две можно растянуть. А Крендель обещал через пару дней нас на гаражи "наколоть". Сам знаешь: "лут" там богатый...
- Ой бляяяя, - Ромка разочарованно помотал головой, всем своим видом показывая, что отказывается верить в настолько непроходимую тупость собеседника, - Диса ты - долбоеб! Ты кому веришь? Кренделю? Да он пиздобол еще тот. Наколет он нас или нет - по воде вилами писано. А, если и да, но мы ничего в гаражах не найдем, что тогда? Или беспредельщики лут заберут тогда как?
- Ну Крендель обычно шикарно накалывает, его же не просто так Счастливым погоняют..., - пролепетал Денис, уже без прежней уверенности в своих словах.
- Блядь, Диса, не беси меня, а? - голос главаря звучал сухо и жестко, давая понять, что дискуссия окончена.
Денис в ответ только расстроенно пожал плечами, в знак того, что остается при своем мнении.
- Эй, фраерки, - крикнул Ромка, - быстро жрать идите.
- Ща, мы еще чуть-чуть, - откликнулись увлеченные игрой Гарик и Санька
- Э-э, блядь, оглохли что ли? До трех вы уже здесь. Раз...
Запыхавшиеся на бегу пацаны все же успели подбежать к костру до счета "три", избегнув грозивших им ромкиных тумаков.
- Садитесь жрать, нехуй хуйней страдать, - исподлобья глядя на физиономии раздосадованные прекращением игры малолеток, сердито пробурчал главарь. Затем разломил уже успевшую остыть печеную картофелину и, посыпав ее пеплом заместо соли, откусил.
***
До точки, где барыжил Костыль, по весенней грязище было часа два ходу. Все это время Ромка решил посвятить обдумыванию выгодных вариантов предстоящего бартера. Однако не клеилось. Из-за Дисы с его мячом мысли все время путались и неотвратимо устремлялись в детство.
Ромка вспоминал как самозабвенно гонял в футбол на школьном поле. Как весь мир сужался тогда до размера катящейся по траве, черно-белой кожаной сферы. И не было для него в тот момент ничего важнее на свете, чем настичь ее и стоптанным, "просившим каши" башмаком пинануть ее по тугому боку в направлении чужих ворот.
Не существовало ни беспросветной нищеты, ни пьянства, ни, идущих по бесконечному кругу, семейных скандалов, ни побоев от, вконец опустившегося, отца, ни разнузданных гульбищ стаскиваемых со всего района алкашей, ни пропахшей брагой и кишевшей жирными рыжими тараканами кухни в десяток лет не ремонтируемой хрущобе.
Сворачивалось и время. Стирались из памяти ежеутренние склоки, не думалось и об ежевечерних воспитательных разборках. Только здесь и сейчас.
Думать вожаку сейчас надо было о насущном, а в голову упрямо лезли: "футбол, "три банана", квадрат...". Ромка злился на себя, но ничего не мог с собой поделать. Потому всю дорогу насуплено молчал, время от времени награждая компаньонов сердитыми обжигавшими, словно крапива, взглядами.
***
Дениса и малолеток Рома оставил снаружи, а сам, миновав досмотрщиков, вошел в ангар Костыля. Народу, желавшего поменяться, туда набилось множество. Все подходящие для сидения места заняты, было душно, смрад немытых тел смешивался с перегаром, плавали сизые клубы зловонного табачного дыма.
Ромка обшарил гомонящую массу внимательным взглядом в поисках знакомцев, рассчитывая потрещать, но, к досаде, никого из них не обнаружил. Заняв очередь он отступил ближе к дверям, где было свежее, и встал возле троицы мужиков в обтерханных бушлатах.
- Чо брать бушь, Бубен? - спросил тот, что был с пышными торчащими усами у товарища в синем засаленном "гондончике".
- Так ясно чо! - усмехнулся, названный Бубном, и показал кулак с оттопыренными большим пальцем и мизинцем.
- Завязывай ты с синькой, - вмешался третий собеседник с золотыми фиксами, - А то, как Жора Флакон кончишь.
- А чо с ним? -полюбопытствовал тот.
- Да, - усатый обозначил пальцем воображаемую петлю вокруг шеи и приподнял ее кончики, склоняя голову на бок.
- Петлянулся что ли? - изумился Бубен.
- Ага, - подтвердил золотозубый, - Пацаны говорят заебало его все в край. Последние месяцы все смурной ходил, да бухал не просыхая. А как горючее кончилось, к батарее веревку привязал и в окно шагнул.
- Да, вроде так-то и не дурак был. И не то чтоб алкаш. Накатывал как все. А вот оно как бывает, если допечет. Безнадега она такая штука блядская. Отвлекаться надо, - поддержал товарища усач.
***
- Э-э-э, фраерки! - окрикнул Ромка ждавших у ангара пацанов, - Держите! - вожак подбросил кожаную сферу покрытую черными пятиугольниками и врезал по ней кулаком. - Диса - на ворота! - завопил он, запихнул в карман насос и побежал вслед за мячом навстречу звенящему от восторга раскатистому "Ур-раа-аааа".