В 1961 году А. Твардовскому была присуждена высшая в Советском Союзе премия - Ленинская - за поэму "За далью - даль". В то время мне было 14 лет и меня интересовали совсем другие книги, так что с этим произведением нашего знаменитого поэта я познакомился много позже. Причём не со всем, а только с его антисталинской четырнадцатой главой "Так это было"; целиком поэму осилить не смог.
И вот недавно, занимаясь своими "Сочинениями разных лет на незаданные темы", я обнаружил, что, оказывается, "За далью - даль" была написана ещё в 1954 году и тогда же издана в сборнике "А. Твардовский.Стихотворения и поэмы. - М. : "Молодая гвардия". 1954".1 Тот текст поэмы состоял из семи глав:
1. За далью - даль
2. Семь тысяч рек
3. Две кузницы
4. Две дали
5. Литературный разговор
6. В дороге
7. На мартовской неделе.
Оканчивалась поэма так:
"Спасибо, Родина, за счастье
С тобою быть в пути твоем,
С тобой по-доброму усталым
Вздохнуть всей грудью - заодно.
И дальше в путь - большим ли, малым,
Ах, самым малым, - все равно -
Она моя - твоя победа,
Она моя - твоя печаль.
Твой слышу зов: со мною следуй
И обретай в пути, и ведай
За далью - даль. За далью - даль".
Очевидно, что эта семиглавная поэма представляла собой вполне законченное произведение. Да и в конце текста автор указал годы работы над ней - 1950-1954.
Но потом он вернулся к своему сочинению, и тогда появилась известная сегодняпремированная "За далью - даль". В ней уже пятнадцать глав, из которых первые шесть остались от первой редакции:
1. За далью - даль
2. В дороге
3. Семь тысяч рек
4. Две кузницы
5. Две дали
6. Литературный разговор
7. Огни Сибири
8. С самим собой
9. Друг детства
10. Фронт и тыл
11. Москва в пути
12. На Ангаре
13. К концу дороги
14. Так это было
15. До новой дали
Вот концовка окончательной редакции поэмы:
"Конца пути мы вместе ждали,
Но прохлаждаться недосуг.
Итак, прощай. До новой дали.
До скорой встречи, старый друг!".
Совсем другой тон. Впрочем, пафосные финальные строфы первой редакции поэмы не пропали. Автор завершил ими вышеупомянутую четырнадцатую главу, хотя и с небольшими изменениями:
"Спасибо, Родина, за счастье
С тобою быть в пути твоем.
За новым трудным перевалом -
Вздохнуть с тобою заодно.
И дальше в путь - большим иль малым,
Ах, самым малым - все равно!
Она моя - твоя победа,
Она моя - твоя печаль,
Как твой призыв: со мною следуй,
И обретай в пути, и ведай
За далью - даль. За далью - даль!".
Седьмая (последняя) глава редакции 1954 года рассказывает о скорби советского народа по поводу недавней на то время кончины Сталина, что явствует из самого её названия: многолетний руководитель страны умер 5 марта 1953 года. После XX съезда КПСС в 1956 году, признавшего факт культа личности Сталина, эта глава не была включена автором в новый текст поэмы, а вместо неё написана глава "Так это было" с противоположной оценкой фигуры вождя.
Ниже приведены наиболее выразительные цитаты из обеих "сталинских" глав поэмы.
НА МАРТОВСКОЙ НЕДЕЛЕ
И на немеряном просторе
Из края в край земли родной
Прошло большое наше горе
Как будто зримою волной.
...
Покамест ты отца родного
Не проводил в последний путь,
Еще ты вроде молодого,
Хоть сорок лет и больше будь.
Хоть и жена давно и дети,
Еще ты сын того отца,
Еще не полностью в ответе
За все на свете до конца.
Хоть за тобою попеченье
И о делах, но всякий раз
Его совет, сужденье, мненье
Ты как бы держишь про запас.
Его в виду имеешь разум,
Немалый опыт трудных лет.
Но вот уйдет отец, и разом -
Твоей той молодости нет.
И тем нервней, неотвратимей
Ты в новый возраст входишь вдруг,
Что был он чтимый и любимый
Отец - наставник твой и друг.
...
Он с нами был, чье имя, слово
И волю мы в себе несли.
И виды видевшей, бездомной,
Барачной юности вослед
Росли дворцы, мосты и домны,
Сады и шахты этих лет.
И все одной причастны славе,
Мы были сердцем с ним в Кремле.
Тут ни убавить, ни прибавить -
Так это было на земле.
...
Да, мир не знал подобной власти
Отца, любимого в семье.
Да, это было наше счастье,
Что с нами жил он на земле...
...
И этот труд при нем я начал,
Заветной избранный мечтой,
Но день настал, черту означил -
И я, как все, - за той чертой.
Я предан замыслу и верю -
Его исполню в некий срок,
Но я не сразу боль потери
И горечь горя превозмог.
Я знал, что медлю поневоле
И не подвинусь ни на пядь,
Пока словами этой боли
Здесь не отважусь передать -
Моей при нем пришедшей теме ...
ТАК ЭТО БЫЛО
...Когда кремлевскими стенами
Живой от жизни огражден,
Как грозный дух он был над нами,-
Иных не знали мы имен.
Гадали, как еще восславить
Его в столице и селе.
Тут ни убавить, ни прибавить,-
Так это было на земле...
...
Так это было: четверть века
Призывом к бою и труду
Звучало имя человека
Со словом Родина в ряду.
Оно не знало меньшей меры,
Уже вступая в те права,
Что у людей глубокой веры
Имеет имя божества.
И было попросту привычно,
Что он сквозь трубочный дымок
Все в мире видел самолично
И всем заведовал, как бог...
...
Так на земле он жил и правил,
Держа бразды крутой рукой.
И кто при нем его не славил,
Не возносил - найдись такой!
...
Мы звали - станем ли лукавить? -
Его отцом в стране-семье.
Тут ни убавить, ни прибавить, -
Так это было на земле.
То был отец, чье только слово,
Чьей только брови малый знак -
Закон. Исполни долг суровый -
И что не так, Скажи, что так...
О том не пели наши оды,
Что в час лихой, закон презрев,
Он мог на целые народы
Обрушить свой верховный гнев...
...
Салют! И снова пятилетка.
И все тесней лучам в венце.
Уже и сам себя нередко
Он в третьем называл лице.
Сначала я предполагал обойтись без комментариев, предоставив читателям самим определить отношение к метаморфозе знаковой главы поэмы. Но, прочитав то место главы "На мартовской неделе", где Твардовский уподобляет Сталина отцу, решил всё же высказаться. Как говорят: не могу молчать!
Родственные связи - особая материя. Им даже мораль не указ. Вспомним библейскую историю, когда младший сын Ноя Хам, увидев спящего голого и пьяного отца, рассказал об этом братьям.2 Только-то! Но тем самым он нарушил Пятую Заповедь "Почитай отца твоего и мать твою...".3 А потому Ной, узнав о случившемся, проклял младшего сына Хама Ханаана.4 Ещё можно вспомнить историю Павлика Морозова, ставшего символом доносительства на родных.5
Да, по идее, мораль должна быть абсолютным мерилом при любых обстоятельствах и, невзирая на лица, однако жизнь этой максимы не принимает.6 И даже закон предоставляет нам право не свидетельствовать против наших близких.
Твардовский, в первоначальном варианте своей поэмы уподобив Сталина отцу, т.е. объявив себя (вместе со всем советским народом) его сыном, лишился права на нелицеприятные слова в адрес вождя. Произнеся их, он оказался в одном ряду с сыном Ноя и мальчиком-пионером, имена которых стали нарицательными.
Сталин заслужил и критику, и осуждение, но только не того, кто назвал его отцом. Детям злословить отца непозволительно.
_________________
1 См. Стихотворения и поэмы. - М. : Молодая гвардия. 1954 imwerden. de?...tvardovsky_stikhotvoreniya_i_poemy...
2 См. Библия, Ветхий Завет, Бытие, 9, 18 - 27
3 См. Библия, Ветхий Завет, Исход, 20, 12
4 Видимо, в те времена проклятие потомков провинившегося считалось более тяжёлым, чем проклятие его самого - А.У.
5 См. "Морозов, Павел Трофимович - Википедия"
6 Сможет ли хотя бы кто-нибудь из нас повторить гражданский подвиг Тараса Бульбы, самолично убившего собственного сына-предателя?- А.У.