( правдивая история, рассказанная жителем одного маленького провинциального городка).
Лето было мокрое. Наверное, кто-то из "главных" по погоде в небесной канцелярии
что-то перепутал, и вся Западная Европа осталась без капли влаги, а Россию заливало бес-
конечными ливнями. Крестьяне сетовали на неурожайный год, зато любители грибной
"охоты" не могли нарадоваться изобилию в лесах всяких сыроежек и подберёзовиков.
Две корзины, гружёных доверху ярко-жёлтыми лисичками, забрал с заднего сиденья
своей белой "восьмёрки" мужчина средних лет и явно довольный "уловом" понёс в дом
увесистую ношу. Каждое лето Виктор Николаевич приезжал с семьёй в этот маленький, тихий, Богом забытый городок. Ему, коренному уроженцу северной столицы, достался в
наследство от бабки дом. Дом этот большой, добротный, срубленный на совесть больше века назад его прадедом. Ещё ребёнком Виктор Николаевич все летние каникулы прово-
дил у бабушки. Юношей приезжал на "побывку" после летних сессий в институте, гу-
лял с местными девчонками, а они так и липли к нему - "питерский" всё-таки. Ходил на
танцы, целовался в парке на скамейке под старыми липами с доверчивыми провинциал-
ками.
После женитьбы на последнем курсе, он, по сложившейся традиции, так и продолжал приезжать каждый летний отпуск сюда с женой и детьми. Время шло, сын с дочкой под-
растали. Его дряхлая бабушка давно отдала Богу душу. Семья Виктора Николаевича ре-
шила сохранить этот дом для себя, как дачу. Всю зиму, осень и весну дом пустовал, оди-
ноко дожидаясь своих хозяев. Зато летом здесь всё оживало. Приезжала шумная семья.
Хозяйка занималась в огороде ягодами и зеленью, запасая впрок разные варенья-соленья.
Дети купались, играли с местными ребятишками, а сам глава семьи очень уважал рыбал-
ку, любил ходить в лес за грибами и иногда даже выезжал на охоту с местными знатоками
лесов и полей.
Этим летом Виктор Николаевич раньше обычного проводил семью домой, в Питер -
там их ждали неотложные дела. А сам решил остаться ещё на какое-то время, тихо пожить
в одиночестве, отдохнуть от чересчур подвижных детей и энергичной жены.
Поднявшись по ступенькам крыльца и поставив на пол корзинки, он открыл висячий замок на двери, ведущей на веранду. Войдя, он разместил корзинки с грибами в углу, ре-
шив про себя, что сначала поужинает, слегка передохнёт, а потом возьмётся перебирать
грибы. Дачник заметил, что тёмное маслянистое пятно на деревянном полу веранды за-
метно выросло за день, пока хозяин отсутствовал дома. Жена давно заметила, что с черда-
ка просачивается какая-то буро-чёрная жидкость и редкими каплями стекает на дере-
вянный пол веранды. Время от времени она вытирала влажной тряпкой это пятно с еле уловимым сладковатым запахом. Супруга не раз просила мужа подняться на чердак и вы-
яснить природу происхождения этой жидкости. Виктор Николаевич каждый раз обещал
добраться до чердака, но по разным причинам всё время откладывал это дело до тех пор,
пока жена не уехала. После отъезда супруги он и вовсе махнул рукой на лужу. Но теперь
всё более растущее пятно и более интенсивные капли с потолка заставили его задумать-
ся. Вытереть пятно он так и не догадывался или ленился, но теперь лужа значительно вы-
росла, въелась в пол и начала доставлять хозяину дома некоторые неудобства, поскольку пятно находилось как раз посередине между дверью веранды и входом в дом. И прежде,
чем войти домой, Виктору Николаевичу приходилось обходить эту злосчастную лужу.
На чердак ему совсем не хотелось лезть. Лестница туда была очень крутая и довольно вет-
хая. "Ничего не поделаешь, завтра придётся выяснить, что за дьявольщина завелась у нас
на чердаке", - решил сам про себя мужчина.
Наутро Виктор Николаевич решительно взялся за исполнение задуманного. Мудро ре-
шив не лезть сразу на чердак, он взял стремянку и, поставив её под окошком чердака, ос-
торожно полез наверх. Сначала он ничего не разглядел в окошке - там было довольно
сумрачно. Он прислушался, прислонив ухо к углу окна - там был выбит кусочек стекла.
Он явно различил звук какого-то гудения. Мужчина убрал голову и задумался: "Что бы
это могло быть?" Потом снова приложился ухом к дырке в стекле и со средоточенным
видом ещё некоторое время вслушивался в странный звук. Гул был монотонным и чем-
то напоминал жжужание пчелиного роя, только это гудение было на несколько тонов ниже. Виктор Николаевич ещё раз всмотрелся в мрачную темноту чердака. Когда его глаза немного попривыкли, то мужчина начал отчётливо различать силуэт предмета, ви-
сящего на потолке и спускающегося более узким концом вниз. "Как гигантская сосуль-
ка, - рассуждал про себя дачник, - или даже сталактит". Тут он заметил, что какие-то ле-
тающие насекомые снуют туда-сюда через щель на крыше и вьются вокруг большой "со-
сульки". "Наверное, это гнездо каких-то насекомых!" - осенило вдруг Виктора Николае-
вича. Он продолжал наблюдать за происходящим, с любопытством присматриваясь к ле-
тающим тварям. Насекомые были крупные, величиной со спичечный коробок - так, во
всяком случае, показалось наблюдавшему. Их было много - теперь Виктор Николаевич
уже внимательно рассмотрел незнакомых поселенцев его чердака. "Что же делать? - по-
думал мужчина. - Надо кому-то показать это семейство и решить, что с ним делать. А
вдруг они опасны? А ведь тут всё лето провели моя жена и дети...".
Виктор Николаевич пошёл к Фёдоровичу за советом. Михаил Фёдорович - это сосед-
ский старичок небольшого роста, сухонький, с острым носом. Дед походил на воробья и
вечно суетился, как эта мелкая птаха. Из окна своего дома Виктор Николаевич часто на-
блюдал за хлопотливым соседом, как тот "колдует" над своим хозяйством - над своими
ульями. Ульи - не меньше десятка, были увлечением и гордостью Фёдоровича. Каждое
лето к деду с бабкой приезжали многочисленные внучата и с большой охотой поедали
ароматный янтарный мёд - плод дедовых трудов.
Встретившись с соседом, Виктор Николаевич рассказал ему обо всём, что увидел сего-
дня у себя на чердаке. Дед, в задумчивости почесав затылок, вынес своё заключение:
- Это дикие осы, а точнее - шершни. А огромный предмет, висящий у тебя на чердаке -
их улей. Ты знаешь, я давно искал их гнездо, но, видимо, не там... Они обычно гнездятся
в дуплах старых деревьев, пещерах или на обрывах. А тут они решили присоседиться к тебе. Дело в том, что шершни - это пчелиные тигры и для моих пчёл они настоящая бе-
да. Они уже который год охотятся на моих пчёл. Шершни ловят их на цветах, а потом от-
рывают им крылья и ножки, пожирая трупики бедных пчёлок. А затем шершни улетают к
себе в гнёзда и кормят личинок содержимым желудка, срыгивая изо рта в рот. Пошли-ка,
глянем, что там за гнездо у тебя.
И мужчины направились напрямую через огороды к дому Виктора Николаевича. Ловко
забравшись на стремянку, дед прильнул головой к окошку чердака, прикрывшись руками
от дневного света, чтобы получше рассмотреть предмет, висящий на чердаке. Он долго всматривался внутрь помещения и вслушивался в звук, идущий оттуда, а потом, повер-
нувшись к хозяину дома, поражённый увиденным, сказал, покачивая головой:
- Сколько я их перевидал, но с таким в первый раз сталкиваюсь. Неудивительно, что они
тебе такую лужу накапали - семейство большое, а это их отходы жизнедеятельности, ка-
кашки, проще говоря.
Фёдорович спустился со стремянки и присел на скамейку рядом с Виктором Николае-
вичем. Мужчины молча закурили.
- Слушай, дед, - обратился более молодой мужчина к старшему, - а если, как ты утвер-
ждаешь, они много лет уже живут у меня на чердаке, то как они зимой не передохли? У
вас ведь тут такие морозы бывают!
- В природе ничего просто так не бывает. Шершни строят свои гнёзда упорядоченными
рядами сот, в несколько ярусов. А потом всё это дело запечатывают оболочкой из плотной
многослойной бумаги. А бумагу они изготовляют, обгрызая кору с молодых веточек бе-
рёз, поэтому их гнёзда имеют коричневатый цвет. Я где-то читал, что наружная стенка гнезда шершней может защищать от жары и холода не хуже, чем кирпичная стена тол-
щиной в 40 сантиметров. Вот как, - закончил свой поучительный рассказ дед.
Ещё немного подымив, мужики договорились встретиться вечером и тогда они окон-
чательно решат, что будут делать с этим опасным семейством шершней.
Дело шло к вечеру. Огромное красное солнце лениво скатывалось в фиолетовые обла-
ка, разбросанные на противоположном берегу озера. В этот день не упало ни дождинки.
Было тихо, город засыпал. Кое-где был слышен негромкий лай хозяйских собак. Птицы
уже спали, а в густеющей темноте то там, то тут мелькали с тонким свистом летучие мы-
ши. Виктор Николаевич вышел из дома, чтобы дождаться соседа и полюбоваться на пыла-
ющий закат. Он с брезгливостью обошёл тёмную лужу на веранде, спустился на крыльцо,
сел на ступеньки и закурил. Возле ног тёрся соседский серый кот со свежеободранным
ухом - он частенько наведывался сюда, потому что время от времени коту перепадали
объедки с хозяйского стола. Глядя на кота с запёкшейся кровью на ухе, мужчина рассуж-
дал про себя: "Да-а, даже зверям приходится драться за любовь. Наверняка ведь он вое-
вал за признание какой-нибудь местной пушистой красавицы с хвостом и на четырёх ла-пах...".
Виктор Николаевич вспомнил молодость, когда ему тоже пришлось попробовать креп-
ких кулаков местных парней, вскормленных на экологически чистых продуктах: картошке
да парном молоке. Молодой Витёк и сам был парень не промах, ходил у себя в Питере в
спортивную секцию по боксу, но против толпы разгулявшихся молодцов он был бес-
силен...
Когда пришёл сосед, мужики прямо на ступеньках расстелили газету, Фёдорович вы-
тащил из-за пазухи припрятанную от бабки бутылку самогона, Виктор Николаевич наре-
зал свежесорванных с грядки огурцов, и у мужиков потекла беседа. Теперь настала оче-
редь деда вспомнить молодость.
- Ты знаешь, Витёк, а когда-то на нашей улице Буевской жили самые красивые девки.
Была у нас тут Лизка Грачёва - красивая девчонка, с длинными чёрными косами вот та-
кой толщины, - и Фёдорович для наглядности показал на руках, сложив в кольцо пальцы
обеих рук. - Парни со всего города собирались на Буевской, на наших девок посмотреть.
А я-то на эту Лизку уже давно глаз положил, да стеснялся с ней заговорить. А вот когда
Петруха Тимашков с другого конца города начал под её окнами разгуливать с гармошкой
и петь:
"Живёт моя отра-а-ада
В высоком терему-у-у-у,
А в терем тот высока-а-а-ай
Нет входа ни-и-и-кому!..."
- дед даже запел от забурлившего в его крови самогона, - вот тогда я и решил ему пока-
зать, кто на нашей Буевской хозяин. Встретились мы с ним как-то, потолковали, да так,
что у него потом несколько зубов не хватало, а у меня поллица одним сплошным синяком
заплыло. Зато Лизка обратила на меня внимание, А я тогда набрался смелости и стал за ней ухаживать. Так нам хорошо было вместе! Чего мы только с ней не вытворяли - горя-
чая оказалась девка. Когда меня забирали в армию, Лизка, как водится, провожала меня и
обещала дождаться. Но не дождалась... Уехала учиться в Кострому на телефонистку, там
ей какой-то студентишка голову заморочил. Вышла замуж, родила. Мне когда мать про это в письме написала, чуть не чокнулся, застрелиться хотел. Сильно любил её. После ар-
мии пришёл, попалась подходящая - женился, дети пошли. И баба-то у меня ничего, доб-
рая, работящая. В поле картошку посадит-выкопает и за скотиной смотрит, куры-гуси-по-
росята - всё на ней. А вот не люблю я её, как Лизку. Когда поехал в Кострому на сорев-
нования лучших трактористов, встретил её. В автобус на остановке садилась. Я ей помог коляску с ребёночком занести. Узнала она меня, покраснела, говорит, что помнит всё...
Я бы тогда мог опять закрутить с ней, да и она,видимо, была не прочь. Но отступился -
у неё семья, у меня семья, у обоих ответственность перед родными. Может быть, и зря...
Ведь никогда больше в жизни я так счастлив не был, как с Лизкой. Кровь во мне так и
бурлила тогда, готов был горы свернуть ради неё. А теперь уже что - старый стал. Дети
большие, внуки подрастают. Сейчас у меня одна отдушина в жизни, хобби, как модно
говорить - пчёлы мои, улья. А вот помирать стану, Лизка, наверное перед глазами стоять
будет...
Так, нечаянно, за бутылкой самогона раскрыл дед тайники своей души. Оба соседа за-
думались о смысле бытия, глядя на чёрное бархатное небо, на котором вышитыми бусин-
- А что! - вдруг нарушил молчание дед. - Пошли-ка прямо сейчас и снимем гнездо!
- Ты что, Фёдорович - ночь, темнота, да и вдруг они нас покусают? - возразил Вик-
тор Николаевич.
- Спят сейчас шершни. Если днём побеспокоим их, то несладко нам придётся. Меня один раз укусил в шею шершень - боль была, как будто ломиком долбанули, чуть соз-
нание не потерял. Бери мешок какой-нибудь из-под сахара или муки и айда наверх!
Взяв с собой пустой мешок, верёвку и острый охотничий нож, мужчины стали осто-
рожно подниматься по ветхой скрипучей лестнице, ведущей на чердак. Первым полез Фёдорович, следом за ним Виктор Николаевич. Дед осторожно открыл дверцу люка чер-
дака - там было тихо. Некоторое время мужчины, замерев, стояли, ждали, когда глаза
привыкнут к темноте. Из щелей на крыше тускло лился лунный свет. Наконец-то, они
рассмотрели силуэт гнезда шершней. Оно было внушительных размеров - такое редко
встречается в природе, не менее 50 сантиметров в диаметре. Дед жестами показал Вик-
тору Николаевичу раскрыть мешок и поднести его к гнезду - тот так и сделал. Фёдоро-
вич резким ударом ножа полоснул у основания улья, которое, прошелестев по стенкам
мешка, упало на дно. Мужики быстро и крепко связали мешок в несколько узлов.
- Ух! - аж вздохнул Фёдорович, - вот и сделали дело. И тебе риска нету и моих пчё-
лок убивать не будут!
Виктор Николаевич, закинув мешок за плечо, спустился вниз, следом за ним и дед.
Затем дачник забросил в машину крепко запечатанный мешок с шершнями. "Завтра,
на рассвете отвезу и зарою где-нибудь." - подумал он про себя.
Утром выглянуло солнышко. Издалека, со стороны озера были слышны глухие хлоп-
ки - открылся сезон охоты. Встревоженные утки летали над городом, покрякивая. Изредка
можно было слышать характерное курлыканье журавлей - наверное, собираются в стаи,
репетируют отлёт на юг - зима не за горами.
Виктор Николаевич проснулся от звона будильника. Он наскоро умылся из древнего
рукомойника, висящего в углу кухни, съел пару кусочков хрустящего хлеба с сыром, за-
жаренных в тостере, выпил горячего кофе и пошёл к машине, стоящей под окнами во
дворе.
Открыв дверцы своей "восьмёрки", мужчина убедился, что мешок с гнездом шершней
лежит там же, где он его и оставил - на заднем сиденье. Он завёл машину и выехал за го-
род. Сон уже давно оставил его. Он быстро ехал по пустой трассе, выбирая, где бы ему свернуть в лес. В боковом зеркале Виктор Николаевич рассмотрел приближающуюся
синюю "пятёрку". "Не спится же кому-то в такую рань," - подумал про себя мужчина.
Вдруг его тело внезапно пронзила острая боль, будто острое шило воткнулось в плечо.
Виктор Николаевич от неожиданности вскрикнул и изогнулся, схватившись одной
рукой за укушенное место. Краем глаза он заметил в зеркале, висящем в салоне автомо-
билля, что над нам летают ещё несколько тварей. Последняя мысль мужчины была:
"Это шершни! Убийцы!!!"
Водитель синей "пятёрки", едущий следом за автомобилем Виктора Николаевича, увидел, как быстро летящая белая "восьмёрка" ни с того, ни с сего вдруг заюлила по до-
роге, а потом со всей скорости понеслась в обрыв, снося столбы ограждений, перевернулась несколько раз в воздухе и с грохотом упала колёсами кверху.
Из синих "Жигулей" вышла пара - мужчина и блондинка, они подошли к краю об-
рыва. Их взору предстала трагическая картина - искорёженная машина с погибшим
водителем, стекающая из машины струйка крови и поднимающееся к небу из разбитого