"Грозу унесло без следа, и, аркой перекинувшись через всю Москву, стояла в небе разноцветная радуга, пила воду из Москвы-реки".
Необходимое дополнение.
Весь роман ходят и бродят над Москвой и Ершалаимом, то есть Санкт-Петербургом, тучи и грозы. Тьмою, покрывая города и села. Но вопреки всем силам зла, вновь и вновь, открывается и зажигается изломанное солнце, неся всему живому на земле тепло и свет, расцвечивая даже эту страшную большевистскую грозу во все цвета радуги.
Развернут на запад светлый мир М.А.Булгакова. Только в главе 2 и главе 27 действие романа случится утром.
И лишь в главе 2 ослепительное восточное солнце будет слепить мир, и, заодно, нас с вами, читателей романа.
В будущем, о котором пишет автор, и свет, и тьма придут к нам с запада. И добро, и зло, да и сама жизнь смотрит на мир изломанными солнцами окон на запад. Но и страшная туча, раз за разом, покрывающая, города приходит к нам с запада. Со Средиземного моря приходит туча, тьмою накрывающая Ершалаим.
Продолжение.
"На высоте, на холме, между двумя рощами виднелись три тёмных силуэта. Воланд, Коровьев и Бегемот сидели на чёрных конях в седлах, глядя на раскинувшийся за рекою город с ломаным солнцем, сверкающим в тысячах окон, обращенных на запад
(вся страна глядит на просвещённый цивилизованный мир с надеждой),
на пряничные башни Девичьего монастыря
(и с верой смотрит народ России сквозь стёкла своих окон на религиозные храмы, что хранят православную мораль).
В воздухе зашумело, и Азазелло, у которого в чёрном хвосте его плаща летели мастер и Маргарита, опустился вместе с ними возле группы дожидающихся.
- Пришлось мне вас побеспокоить, Маргарита Николаевна и мастер, - заговорил Воланд
(уже не речь повелителя слышится мне в словах Воланда, но интонации прислуги при Маргарите)
после некоторого молчания, - но вы не будьте на меня в претензии. Не думаю, чтоб вы об этом пожалели. Ну, что же, - обратился он к одному мастеру, - попрощайтесь с городом
(уходит в небытие, в вечность, в бессмертие только один мастер, Маргарита здесь разлучается с ним).
Нам пора, - Воланд указал рукою в черной перчатке с раструбом туда, где бесчисленные солнца плавили стекло за рекою, где над этими солнцами
(это окна города)
стоял туман, дым, пар
(словно смеясь над рассуждениями читателей о сухом тумане, М.А.Булгаков соединяет все возможные его виды над городом в единое облако смога)
раскаленного за день города.
Мастер выбросился из седла, покинул сидящих и побежал к обрыву холма. Черный плащ тащился за ним по земле
(приняли в свои ряды перед смертью нашего мастера, великие строители коммунизма, чтобы сохранить на века его имя в истории, но волочится за ним как ненужный хлам его посмертная слава).
Мастер стал смотреть на город. В первые мгновения к сердцу подкралась щемящая грусть, но очень быстро она сменилась сладковатой тревогой, бродячим цыганским волнением.
- Навсегда! Это надо осмыслить, - прошептал мастер и лизнул сухие, растрескавшиеся губы. Он стал прислушиваться и точно отмечать все, что происходит в его душе. Его волнение перешло, как ему показалось, в чувство глубокой и кровной обиды
(за свою бесцельно прожитую и уничтоженную жизнь, за свой исковерканный роман, за свою растоптанную любовь).
Но та была нестойкой, пропала и почему-то сменилась горделивым равнодушием, а оно - предчувствием постоянного покоя"
(от бессильной злобы что-либо изменить, поправить, в предвкушении блаженства смерти).
Необходимое дополнение.
Прежде чем уйти в забвение, в последний раз, схлестнутся в схватке силы зла, Воланд, Коровьев с Бегемотом, и силы добра, мастер и Маргарита.
Страшным соловьиным свистом, свистом Страшного Суда пытаются потопить утлый речной трамвай жизни демоны тьмы.
Бьются даже вороны, пожиратели падали, с воробьями, веселыми спутниками жизни.
Вся сцена напоминает поединок зверя и лжепророка из Апокалипсиса с Сидящим на коне. Или бой соловья-разбойника из древних русских былин с Ильёй Муромцем.
Продолжим.
"Группа всадников дожидалась мастера молча. Группа всадников смотрела, как черная длинная фигура на краю обрыва жестикулирует, то поднимает голову, как бы стараясь перебросить взгляд через весь город, заглянуть за его края, то вешает голову, как будто изучая истоптанную чахлую траву под ногами
(обращается с молитвой к небесам мастер, просит защитить жизнь от посягательств смерти, за всю державу молит он небеса, принимая все её грехи на себя одного).
Прервал молчание соскучившийся Бегемот.
- Разрешите мне, мэтр, - заговорил он, - свистнуть перед скачкой на прощание.
- Ты можешь испугать даму, - ответил Воланд, - и, кроме того, не забудь, что все твои сегодняшние безобразия уже закончились
(перед тем, как исчезнуть, в последний раз, разрешает он потешиться, во всю свою мощь, коту Бегемоту).
- Ах нет, нет, мессир, - отозвалась Маргарита, сидящая в седле
(мне представляется, что М.А.Булгаков изображает её тем всадником, которого Святой Иоанн Богослов назвал в своих Откровениях, в стихе 19 Сидящим на коне и дал ему имя: "Слово Божие"),
как амазонка, подбоченившись и свесив до земли острый шлейф, - разрешите ему, пусть он свиснет. Меня охватывает грусть перед дальней дорогой. Не правда ли, мессир, она вполне естественна, даже тогда, когда человек знает, что в конце этой дороги его ждет счастье? Пусть посмешит он нас, а то я боюсь, что это кончится слезами, и все будет испорчено перед дорогой!
(нет ничего естественнее смерти, предстоит она всему живому на свете, незачем заводить похоронный марш и рыдания безутешных вдов)
Воланд кивнул Бегемоту, тот очень оживился, соскочил с седла наземь, вложил пальцы в рот, надул щеки и свистнул. У Маргариты зазвенело в ушах. Конь ее взбросился на дыбы, в роще посыпались сухие сучья с деревьев, взлетела целая стая ворон и воробьев
(бьются библейские птицы в смертельной схватке),
столб пыли понесло к реке, и видно было, как в речном трамвае
(этой утлой посудиной автор аллегорически обозначает Россию),
проходившем мимо пристани, снесло у пассажиров несколько кепок в воду.
Мастер вздрогнул от свиста, но не обернулся, а стал жестикулировать еще беспокойнее, поднимая руку к небу, как бы грозя городу. Бегемот горделиво огляделся.
- Свистнуто, не спорю, - снисходительно заметил Коровьев, - действительно свистнуто, но, если говорить беспристрастно, свистнуто очень средне!
(оценивают бой беспристрастные судьи)
- Я ведь не регент, - с достоинством и надувшись, ответил Бегемот и неожиданно подмигнул Маргарите
(заигрывая и подхалимничая, по своему обыкновению, но теперь уже перед Маргаритой).
- А дай-кось я попробую по старой памяти, - сказал Коровьев, потер руки, подул на пальцы.
- Но ты смотри, смотри, - послышался суровый голос Воланда с коня, - без членовредительских штук!
(последний резерв запускает в бой Воланд).
- Мессир, поверьте, - отозвался Коровьев и приложил руку к сердцу, - пошутить, исключительно пошутить...
(как шутили в России коммунистические хозяева трудно забыть)
- Тут он вдруг вытянулся вверх, как будто был резиновый, из пальцев правой руки устроил какую-то хитрую фигуру, завился, как винт, и затем, внезапно раскрутившись, свистнул
("сделаем вот такую загогулину", - говорил совсем недавно уже покойный первый президент свободной России Борис Николаевич Ельцин).
Этого свиста Маргарита не услыхала, но она его увидела в то время, как ее вместе с горячим конем бросило саженей на десять в сторону
(в сажени 2.13 метра).
Рядом с нею с корнем вырвало дубовое дерево, и земля покрылась трещинами до самой реки. Огромный пласт берега, вместе с пристанью и рестораном, высадило в реку
(от страшного урагана вздыбилась и треснула земля и с корнем вековые деревья вылетали из почвы).
Вода в ней вскипела, взметнулась, и на противоположный берег, зеленый и низменный, выплеснуло целый речной трамвай с совершенно невредимыми пассажирами
(но уцелеет родная страна и от этой страшной напасти, переживёт и поплывёт дальше в будущее).
К ногам храпящего коня Маргариты швырнуло убитую свистом Фагота галку
(победили воробьи).
Мастера вспугнул этот свист. Он ухватился за голову и побежал обратно к группе дожидавшихся его спутников".
Необходимое дополнение.
Кто когда-либо выступал сам на соревнованиях или болел за любимую команду, знает, что хватаются за голову лишь тогда, когда твоя команда побеждает. Когда она проигрывает, тогда бьют по бедрам, по ляжкам, хватаются за штаны, за посторонние предметы.
Победил в последнем своем поединке мастер.
Поплывет дальше в неизведанные края трамвай жизни, но уже без мастера и Маргариты, а потом и без нас.
Продолжим.
"- Ну что же, - обратился к нему Воланд с высоты своего коня, - все счета оплачены? Прощание совершилось?
- Да, совершилось, - ответил мастер и, успокоившись, поглядел в лицо Воланду прямо и смело
(совсем другими глазами смотрит теперь мастер; взглядом равного с равным обменивается он с Воландом).
И тогда над горами прокатился, как трубный голос, страшный голос Воланда:
- Пора!! - и резкий свист и хохот Бегемота.
Кони рванулись, и всадники поднялись вверх и поскакали. Маргарита чувствовала, как ее бешеный конь грызет и тянет мундштук. Плащ Воланда вздуло над головами всей кавалькады, этим плащом начало закрывать вечереющий небосвод
(покроет небо над Российской Империей накидка Воланда-Сталина на долгие и страшные 74 года).
Когда на мгновение черный покров отнесло в сторону, Маргарита на скаку обернулась и увидела, что сзади нет не только разноцветных башен с разворачивающимся над ними аэропланом, но нет уже давно и самого города, который ушел в землю и оставил по себе только туман"
Необходимое дополнение.
Мрачные прогнозы оставил нам автор про то, что жизнь в России все одно восторжествует, но города Москвы, такого, каким его знал и любил М.А.Булгаков, не будет, останется только лёгкий дымок воспоминаний.
Не этот ли зыбкий сухой туман занес я в ваши головы, читая роман "Мастер и Маргарита"?