Аннотация: Ещё вспомнил преподавателей ТИСИ - Томский инженерно-строительный институт
Семидалов Александр Владимирович
Работал на кафедре "Начертательная геометрия". Кандидат технических наук.
Одарённый талантливый человек. Мягкий добрый. Внимательный чуткий. Терпеливо и доходчиво объяснит даже тугодуму. И всё становится ясно. Правда, через некоторое время всё куда-то улетучивается - другие волны подхватывают: кровь играет, девушки скучают.
Таких людей больше не встречал. Неправду говорят: незаменимых людей нет.
Он был настолько предан своему предмету, что казалось, любил его больше жены. Что в жизни кроме учебного предмета "Начертательная геометрия" у него ничего не было. Холил и лелеял как родное детище.
И объяснял студентам тайны науки, как сказку, как будто читал захватывающий роман - заслушаешься.
Жаль, так рано ушёл из жизни, ещё в 70-х. Это была потеря для всего института и нас, студентов.
Позже, в Интернете о нём прочитал. Происходил из дворянского рода. Мягкий умный воспитанный истинно интеллигентный человек. Участник Великой Отечественной войны. И у него была трудная тяжелая судьба.
***
Литвин Анатолий Иванович
преподавал такой изысканно-благородный умный предмет как 'Высшая математика'.
Обладая обходительным и настойчивым характером, (что порой ленивыми мозгами воспринималось в штыки за излишнюю въедливость), терпеливо доносил нам азы, детально и подробно расшифровывал и прояснял глубины любимой науки, которой был предан беззаветно.
Сам он, как оригинальный человек, отличался удивительным качеством.
Его остроумие не знало границ. Едкий английский юмор, казалось, зашкаливал, и поражал наповал.
После его выражения, высказывания на лекции вроде не по теме. Или так он давал разгрузку, когда мозги у студентов начинали плавиться и закипать от напряжения. Он снимал его одной отточенной фразой.
Не сразу до всех доходило. Поэтапно. Он терпеливо ждал. Но через секунду вся аудитория на лекции непроизвольно взрывалась дружным хохотом.
Его Абстрактное мышление, абстрагирующий ум, Абсурд, доведённый до пределов, доходящий до верхней точки - было свойство его оригинальной натуры.
Одним точным словом, фразой, цитатой мог так поддеть, зацепить и пригвоздить, что диву даёшься. Уникальная личность.
Многие его не любили, другие боялись за излишнюю въедливость, безосновательные придирки на их счет.
Но потом позже понимали, какой это был цельный неоценимый учитель.
Высшую математику ставил выше всех наук и заставлял подопечных относиться к ней как к самому главному делу жизни. Такое складывалось впечатление.
"Он что, из нас всех математиков хочет сделать?!".
Требовательность его зашкаливала, по отзывам несчастных, кто попал к нему в немилость за лень и преступное невнимание к его детищу. Он пестовал науку как мать дитя. Недолжное поверхностное отношение со стороны нерадивых он пригвождал к позорному столбу.
Были и отчисления, личные трагедии. Поэтому не так все просто.
- Ну не понимаю я ничего в вашей Высшей математике!
- А ты постарайся и у тебя все получится. Остановись и подумай. Найди логику в каждом шаге. Начни с малого, и так иди дальше по цепочке.
Если ты не можешь доходчиво объяснить шестилетнему ребёнку высшую математику, равно как и другую науку, значит, надо менять работу. Эту аксиому я услышал тогда. Может, от него.
Перед началом лекции после третьего звонка он стоял на входе в аудиторию и терпеливо ждал бегущего последнего опоздавшего, любезно распахивая перед ним двери с подобострастными словами:
Были у него свои крылатые словечки, которые студенты разобрали на афоризмы, имевшие хождение в общежитских кулуарах.
Например. Того, кто его достал беспросветным тяжкоумием, он нежно и ласково, задушевно как заговорщик спрашивал:
- Вы случайно не из Прокопьевска, молодой человек?..
- Нет, с Сахалина.
...
Вопросов нет. Туда же на каторгу ссылали...
А на лекции, бывало, в качестве минутного перерыва для перехода к следующей теме.
Он подходил к студенту, сидящему на первом ряду и вкрадчиво, но чтобы все слышали даже на галерке, на Камчатке, вещал:
- Если однажды вы вернётесь в командировку в этот город, и к вам подойдет маленький мальчик, очень похожий на вас, и скажет: - "Ну, здравствуй, папа!", Вы погладьте его по головке и дайте конфетку. Возможно, это ваш сын.
Весь поток сотряс внезапный хохот.
По какому принципу он выбирал жертву? - загадка...
Чтобы не повторяться, вариантов подобных случаев, подходов, скетчей, уловок, подколов, выпадов было много. Воображение его не знало границ.
С уходом каждого человека вместе с ним умирает тысяча воспоминаний, тысяча миров...