Страж Врат, отрок, почти мальчик, неожиданный в этом месте, завернувшись в белое полотнище, почти равнодушно следил за действиями Пилигрима. Казалось, гораздо больше его интересовали знаки, выводимые пальцем босой ноги на пыльном камне.

Пилигрим оглянулся. Вниз тянулись и скрывались в низких облаках чудесные ступени, приведшие его из жара и безводья пустыни в ветер и прозрачную синь высокого неба. Земля была где-то там, далеко, превратившись в далекий выцветший гобелен.

Вспоминая давным-давно заученные накрепко слова, Пилигрим заставил двигаться пересохший язык.

- Преклоняюсь в смирении и прошу именем Господа нашего отворить Врата для Страждущего, пропустив в Мир счастливый и сладкий, свободный от зла и тягот земного.

Отрок посмотрел с подозрением на свою ногу, затем присел на корточки, видимо, устав стоять.

-Как? - спросил он нежным голосом.

На мгновение Пилигрим подумал, что это вовсе не Страж, а просто мальчишка, неведомо как оказавшийся в конце Лестнцы. Затем пришел страх, что это наваждение или очередная ловушка.

- Поклоняюсь...- начал он фразу снова.

-Да, да, - сказал отрок, - Я слышал. Мир счастливый и сладкий.

Пилигрим мельком взглянул на накрепко запертые ворота. Ни замка, ни запоров видно не было. По обеим сторонам свистел ветер, наплывали обрывки тумана. Отсюда, с этого места, где стоял коленопреклоненный пилигрим, казалось, что за Вратами только ветер и прозрачное небо, пронизанное лучами яркого полуденного солнца.

-Что тебя привело сюда, Путник? - спросил отрок без явного интереса.

Что привело? Пилигрим смутился. Как можно в двух словах описать жажду чудесного мира, свободного от лжи и зависти, ненависти, жестокосердия, погони за деньгами, деньгами, деньгами, полного свободный чистых людей, открытых и радостных?! Жажду взлететь вольным духом, не скованным цепями обид, наветов, завистливыми словами, осуждением и непониманием! Жажду творить добро, не вызывая при этом подозрения в корысти, жажду любить, не превращенную мыслями других в похоть, жажду помогать, свободную от расчетов и сомнений!

Ветер смахнул капюшон с головы Пилигрима и длинные от долгого пути волосы ниспали на плечи.

Страж Врат, недоступно серьезный, извлек из-за пазухи горсть фиников и протянул их Пилигриму.

- Они очень свежи. Когда мне хочется пить, я всегда кладу пару фиников за щеку. Рот тогда наполняется легкой и холодной влагой. Попробуй.

Пилигрим послушно наполнил рот плодами. Словно сладкая роса сгустилась на языке, освежая и восстанавливая силы. Много сладкой росы - как ключ или ручей, к которому приникли губы в жаркий полдень.

Как рассказать, подумалось Пилигриму, о древних свитках и манускриптах, собираемых годами. О сотнях тысяч слов, прочитанных впустую - словно горы песка, перебранные ладонями. Только раз в глубине их мелькнул драгоценных камень истинного знания - о ступенях, поднимающихся из песка пустыни и ведущих извилистой дорогой в Небо, к Вратам, охраняемым Стражем. Только человек чистый душой, без корыстолюбия и...

-Ладно, ладно, - сказал отрок, - это все ясно. Но скажи мне, не побоявшийся долгого пути Пилигрим, достоин ли ты пройти эти Врата? Если бы ты был охранителем, смог бы пропустить самого себя? Не лицемерил ли ты, мечтая о лучшем мире, не был ли черств к другим, обратив доброту внутрь себя?

Ветер играл, трепал длинные локоны Пилигрима, набрасывая их на опущенные долу глаза.

Хотелось сказать, что достоин, но что-то внутри Пилигрима не давало проговорить эти слова.

Мог ли он судить себя беспристрастно?! Есть ли у него силы открыть в себе нелицеприятное, признавшись, что нет, этот долгий путь пройден зря, есть в глубине его души камни, тянущие вниз?

- На свой путь, - медленно сказал Пилигрим, - я вступил обычным человеком. Во мне сочеталась и зависть, и жадность, и злоба, и страх. Прислушиваясь к себе и советам других, я впустил солнечный яркий свет и таинственный лунный в свою душу. Я старался очистить ее, но не знаю, насколько мне это удалось. На своем пути я старался никого не обидеть, ни делом, ни дурным словом. Не всегда это удавалось. Помогал ли я ближнему... не знаю, по мере сил своих. Я ошибался. Но всегда старался исправить свои ошибки.

- Впустил солнечный яркий свет и таинственный лунный, - повторил отрок, - и они там перемешались... Это заслуживает награды...

Непонятно, говорил он серьезно или смеялся.

- Это было бы достаточным там, внизу, - вдруг почти жестко заговорил Страж, и лезвие лежащего на мраморе меча, откликнувшись на металл в его голосе, зазвенело. - Но совершенно недостаточно для Этих Врат!

Думая о себе, о том, чтобы взлететь самому, не позабыл ли ты о тех, кто рядом с тобой не меньше тебя мечтают парить и нестись в свободных ветряных потоках? Чем ты лучше них? Хоть и поднялся под купол неба! Нет ли в тебе гордыни и пренебрежения другими, кто не смог отыскать в знойном мареве песка холодного мрамора небесной лестницы?!

- Сочувствие? - несмело спросил Пилигрим.

- Жертвенность, - почти зло сказал отрок, - отречься от чего-то во имя другого человека! Способен ли ты на это? Вспомни пару, живущих в запустении долины, разоренной неурожаем и набегом сарацинов, вспомни девушку, мечтающей о любви, о рыцаре, который вознесет ее из унылой и беспросветной жизни, вспомни рыцаря, желающего послужить своими подвигами добру, тем, кто от него зависит. Ты видел их на своем пути. Ты прошел по дороге, которую не знают они. Разве они не менее достойны пройти за эти Врата?!

- Да, о Страж, - тихо промолвил Пилигрим.

Отрок встал на ноги. Белое одеяние вздулось ветром и стало похожим на крылья, рвущиеся в Небеса.

- А впрочем, это все слова, - равнодушно сказал он и протянул руку Пилигриму, - возьми Ключ.

Пилигрим несмело принял заветное сокровище, причудливое и тяжеленное.

Хранитель отступил в сторону, чтобы человек мог пройти.

Сердце Пилигрима гулко билось.

- Ну что же ты медлишь? - с любопытством спросил отрок.

Пилигрим медленно сделал шаг и замер. Тело, полное сил, сдерживали тяжелые мысли.

- Да, ты прав, о Страж, я не достоин пройти Туда.

Отрок казалось, не видел протянутый обратно Ключ.

- Нет, ты не понимаешь. Раз ты стоишь у Врат, то кто-то должен пройти. Неважно кто. Ты или другой.

- Но я не могу выбрать за них...

- А сам?

Пилигрим покачал головой.

- Раз ты уже здесь. Ведь это было испытание!

- Нет, ты прав. Собственное счастье заключается в счастье других. Я не должен пройти. Возьми его назад.

Пилигрим положил Ключ к ногам молчащего отрока и повернулся лицом к лестнице. Назад, в пустыню и жар Земли.

-Учти, - сказал Отрок, - я не скажу ни слова утешения. Ни скажу, что ты прав, или неправ. Это бы твой выбор. Только твой.

Если бы Пилигрим обернулся, он увидел бы, что последние слова отрок говорил с широченной улыбкой, почти смеясь, хотя голос его был тверд и суров.

Он не видел того, что видел Страж, смотря ему в спину - как проступают и все больше крепчают за плечами Пилигрима невесомые радужные крылья.