Когда-то, очень давно человеческое эго пропало, а может, просто не успело родиться... Совсем. Сознание же принадлежало иному, тому, что было чужим в реальном мире людей. Как? Почему? Зачем? Не знает никто из живущих, да и не нужно знать. Не было того, что спросило бы. Было только иное, которое обладало сознанием и создавало эго-я, но уж как-то не так, как-то убого. Получалось "что-то", которое родители приняли как своего ребёнка и дали свой дом в любви.
...папа и мама нежно брали за руки это "что-то", ставшее им ребёнком, и бежали скорее, скорее к морю. Успеть до начала грозы. И когда бушевал ветер, и ревело море, когда небо наваливалось на него беременной тяжестью, а сплошная стена ливня беспомощно старалась примирить их, мама и папа насквозь мокрые, сидели недалеко на берегу крепко обнявшись, и счастливая улыбка окрашивала их лица. Они ждали...
Оглушительный шум мощно орущих волн, злобно грозился раздавить это "что-то" ликующе кричащее своё возбуждение, срывая голосовые связки Песней о буревестнике. Среди беснующихся молний и диких раскатов грома, это "что-то" становилось в реальности маленькой, свободной, гордой птицей - сражающаяся и не сдающаяся, испытывающая наслаждение от участия в жёстокой борьбе стихий собственной и природной. И только когда обессиленное человеческое подобие падало на мокрый песок, родители, немного стыдясь своего непонимания этого существа, подходили к нему тихо, облегченно плачущему, папа брал его на свои сильные и заботливые руки и нёс то, что стало им ребёнком домой под ласковый звук маминого пения...
...они приходили к тихому-тихому морю, когда всё существо этого "что-то" создания поглощалось странной тоской о чём-то далеком-далеком, где-то далеко-далеко в небытии. И сидели мама и папа поодаль, не мешая этому иному, сидящему на краю пирса ходить по воде, босиком, танцуя удивительные танцы уходящего дня. Мягкость солнечного разноцветья, создающее морское пение рябью моря, успокаивало, утешало и это "что-то" возвращалось к родителям, болтая о разной разности. А утром следующего дня они, взявшись за руки, бежали встречать Солнце. Родители оставляли это "что-то" в таинственном величественном поклонении первым лучам величайшего чуда - Солнца, утверждающего собою разрыв этого мира на две части линией горизонта...
...и не было нужды кому-то, что-то доказывать, потому что это "что-то" было реальностью для своих родителей, и оно тоже поверило в свою реальность и обрело в них свой дом.
Но мама и папа умерли счастливые в один день, и реальный мир не принял это "что-то" реально. Сознание надело на эго-я прочные маски выдрессированного ума, защищая испуганное и обездолённое иное. Теперь под покровом здорового могущественного оскала вожака корчилось в неимоверной боли и тоске искорёженное, никому ненужное, бездомное и скулящее "что-то"...