Аннотация: Есть задание - присмотреть одну ночь за кладбищем, а-то слухи о нем появились нехорошие. И Гилберт вызывается помочь, потому как уверен, что это только слухи. Но его ждет большой сюрприз.
Страж кладбища.
***
Я зевнул и позволил себе на мгновенье закрыть глаза. Хорошо-то как! Летнюю жару наконец-то сменила ночная прохлада, легкий ветерок мягко ласкал колосья ковыля, а за забором упоенно бренчали цикады. Я взглянул на небо. Молодой месяц лениво поднимался над кромкой восточного леса, озаряя окружающий пейзаж приятным серебристым светом. Улыбнувшись новоявленному собеседнику, я спросил:
- Месяц, а месяц, может, ты пояснишь мне, почему люди боятся кладбищ?
Но месяц молчал. Тогда я продолжил.
- Хоть жгите меня, я этого решительно не понимаю. Не, не понимаю. Ну и что тут такого этакого? - Я обвел взглядом широкое пространство деревенского погоста. - Такое себе тихое, спокойное и уютное местечко. Не то, что наш рынок, уж точно. - Я задумался. - А еще это отличное место, которое заставляет задумываться над жизнью, что даровали нам вы, Старшие Боги: Отец-Солнце, Отец-Месяц и Мать-Земля. Поразмыслить и над своим прошлым, и над своим будущим. - Я умолк, потому что больше умных мыслей у меня не родилось. - И правда, это очень полезное место. Так почему же, Отец-Месяц, люди панически его боятся?
Но месяц остался глух к моим словам. Впрочем, от Старшего Бога я иного и не ожидал.
Ну и пусть!
- А еще кладбище - это отличное место, чтобы немного подзаработать, - усмехаясь, закончил я и показал ночному светилу язык. Не внаглую, а тайком, незаметно, чтобы небесный бог не заметил и в случае чего не обиделся. Ведь если бог не отвечает на твои слова, это вовсе не означает, что он тебя не слышит.
Прислонившись к высокому каменному обелиску, я снова мысленно вернулся в сегодняшнее утро, к предшествовавшему разговору.
***
Утром в наш дом, в деревню Шти, с деловым визитом явился староста соседней деревни, Крестца. Моего отца по обыкновению не было дома, и встречать соседа пришлось матери. Разлив нам с братом по тарелкам суп, она быстро вытерла руки и направилась в сени приветствовать дорогого гостя.
- Да будут благосклонны Старшие Боги к этому дому, хозяюшка, - услышал я зычный голос старосты.
- И вашему дому их милости не умалятся, - церемонно ответила мать.
Закончив традиционное восхваление главных богов, гость взял быка за рога.
- Я, соседушка, пришел к тебе в дом по делу. Не откажешь?
- Не откажу. По делу так по делу. Заходи на кухню, я тебе кваска налью, холодненького. Заодно и поговорим.
- Не откажусь, - самодовольно ответил гость, и они вошли в кухню.
Первой в дверях появилась мама - невысокая полноватая женщина, одетая в темно-зеленое платье на шнуровке. Взглянув на нас братом, она сурово погрозила пальцем - гость в доме, ведите себя прилично. А я что? Я ничего. Я прилежный мамин сын. Это старшему брату вечно неймётся - не может, чтобы не сказать мне какую-то гадость. При виде гостя я и Жаж - высокий бледнокожий юноша с черными волосами, перестали злобно зыркать друг на друга и забыли о своих разногласиях. На время.
Мамин квас понравился старосте. Седой дедок так присосался к кувшину с напитком, что не заметил, как вскоре тот заструился по густой бороде и принялся капать на пол. Хотя, что же тут странного? Лето, жара в самом разгаре. А мамин квас - ох, какой вкусный. И холодный.
- Что же хочет от нашего дома уважаемый Карим? - спросила мать, когда старик наконец-то оставил кувшин в покое и вытер бороду рукавом красивой домотканой рубахи. - Может быть, моей сливовой настойки?
- Нет, не сегодня, - отказался старик, но его прищуренные глаза так и засияли. Ага, понял я - значит, пробовал.
- Может, ты зашел за свиной колбаской? - вновь попыталась догадаться мать. - Так она еще не готова. Рано еще. Приходи завтра.
- Я не за ней.
- Тогда зачем же ты пришел к нам, Карим? - Теперь уже мать терялась в догадках. Терялся и я - в самом деле, чего этому соседу от нас понадобилось?
- А пришел я к тебе в дом, Изольда, совсем по другого рода делу. По, эм...по колдовскому, - благоговейно прошептал старик.
- А! Так бы сразу и сказал. И нечего жеманиться, как девица не целованная, - вновь улыбнулась мать. - Говори, зачем пришел? Чего желаешь: зелья лечебного, от болезни какой? Или зелья от зубной боли - помниться мне, на прошлой седмице она тебя донимала? Или, - она прищурилась, - не дай боги на старости лет, зелья приворотного? Карим-Карим, в твои-то годы...
Старик молчал.
Тогда я еще удивился - чего это он, в самом деле? Ну, пришел по колдовскому делу. И что с того? В этом же нет ничего необычного. Вся наша семья - отец, мать, старший брат и я - потомственные волшебники. Об этом известно по всей округе. Волшебство в этих краях не возбраняется и никого не смущает. Мы ж не эти гордые городские маги - всех примем, никому не откажем. И хозяйское волшебство очень пользуется спросом. Если, например, грызунов настырливых из амбара нужно извести - это к нам, ежели капканы и яды их не берут. Паразитов там разных, если нужно повывести - насекомых там, плесень едкую - тоже к нам. И лечебное зелье дадим, если лекарское снадобье не помогает. А ежели роды... тут даже не обговаривается: мама на родах - привычное дело. А уж от желающих получить заветное приворотное зелье и вовсе отбоя нет. Даже из соседних деревень за ним приезжают. Но, понятное дело, в этом мы не каждому помогаем. Мы ж, как никак, светлые волшебники, хе-хе.
Но по непонятным пока причинам староста чувствовал себя достаточно неловко.
- Дело мое к тебе, Изольда, вот какое, - заговорил он, наконец-то набрался смелости. - Говорят на нашем погосте... неспокойно, и потому я...
Мать не стала дослушивать до конца.
- Говорят? - насмешливо переспросила она с немым укором в глазах. - Кто говорит?
Глава деревни стыдливо потупился, и его бороденка уныло уставилась в пол. Ох, как не хотелось признаваться Кариму, что и он верит в эти неправдоподобные истории. Но... ему говорили. Снова и снова. А положение обязывало действовать.
- Уркаш, наш кладбищенский сторож, - неохотно признался он. - Он говорил, что...
- Уркаш? Этот пропойца? - удивилась женщина. - Да он в хмелю кота от ишака отличить не сможет. Нет, это не тот, чьему слову можно верить.
- А горшечник Виго? - не сдавался старик. - Он говорил, что тоже видел на нашем погосте что-то странное.
- Виго? Виго тоже тот еще выдумщик, - моментально парировала мать. - Соврет за потертый медяк и глазом не моргнет. Карим-Карим, ну ты прям как юнец какой-то - нашел, кого слушать.
Гость нахмурился.
- А Ларьен, кузнец? Он говорит, что тоже что-то видел.
Тут уже мать ничего не могла сказать. Кузнеца наша семья знала хорошо, и ничего плохого ни о нем самом, ни о его семье, мы сказать не могли. Хороший человек, разумный. Такой слово на ветер бросать не станет.
Вот теперь мать слегка озаботилась.
- Да и путешественники, что заезжают в наш постоялый двор, тоже стали о всяком-таком перешептываться, - добавил сосед уже более уверенно. - Дорога-то к нам мимо самого погоста проходит. Вот люди и замечают, как говорят, необычное.
Мать стояла, в нерешительности пожевывая губы.
- Хорошо, - сдалась она неохотно. - Допустим. Что они видели?
Довольство мигом сошло с морщинистого лица старика.
- Да разное... - неохотно ответил он. - Кто то, кто се.
- Ты, Карим, правду говори, - решительно потребовала хозяйка дома. - Ежели ты от меня помощи просить хочешь, как я помогу, если не знаю, о чем речь?
Старик озадаченно почесал подбородок.
- Да ты понимаешь, - неуверенно промямли он, - каждый, кто ко мне приходил по энтому делу, заверял, будто видел на кладбище, ну... скажем так, нечто необычное. А чего именно - не говорил. Это и понятно - ночь на дворе, темень. Да и не такой у нас народ, чтобы кладбищенские ужасы из близи разглядывать, - пояснил он Изольде. - Увидал, испужался, ноги в руки - и ко мне на доклад, с жалобой. Так мол и так - видел нечто.
- И вот еще что - все рассказчики сходятся в одном, что непотребства эти происходят только на старой части кладбища. Чай, не в случай, а, Изольда? Скажешь, не аргумент, хозяюшка?
- Хм, - растерянно протянула мать.
- Изольда, ты меня не вини - я передал так, как мне передали, - деловито продолжал гость. - Как говориться, за что купил, за то и продаю. Мои люди увидели на погосте нечто-то невразумительное. И энто меня беспокоит. Словом, - гость решительно подобрался, - я пришел попросить, чтобы вы осмотрели, что там у нас да как. Ежели ничего такого не найдете, добро - будет чем утихомирить народ. Ежели там чего объявилось на самом деле, - старик передернул плечами даже от мысли о такой возможности, - ну, вы волшебники. Знаете, как поступать.
Мать не сразу нашлась, что ответить.
- Знаешь, Карим, - осторожно заговорила она, - делами такого рода по обыкновению занимается мой муж. Но сейчас его, увы, нету дома. Давай, когда он вернется...
- А Жаж? - Карим нетерпеливо кивнул в сторону моего старшего братца. - Он ведь тоже в вашем деле мастак, не так ли? Он также может осмотреть наш погост.
- Жаж он... - Мать запнулась. - Он не может. Ему нездоровится.
- Как же, нездоровиться, - усмехнулся я про себя. - Он просто псих. Какой из него работник? Вечно норовит перегнуть палку, чтобы показать всем, что он у нас мастер первой гильдии. Гордец харков.
- Ну, положим, - согласился старик. - Ну а меньшой? - Старик решительно показал на меня. - Он и дома, и он не болен. Отчего бы ему не заняться этим?
Я напрягся. Нет, не то, чтобы я был против такого дела. Я очень даже "за". Просто знал, что мне его не поручат. Не по мне рубашка.
- Гилберт еще слишком молод и неопытен для этого, - протянула мать, однозначно выгораживая меня от задания.
Староста насмешливо фыркнул.
- Гилберт? Неопытен? Да неужто! Молод? Да. Но он отнюдь не неопытен. Или мне напомнить тебе, как твой недомера и худоба совершил великий подвиг, о котором до сих пор говорят по всему краю?
При словах "недомера и худоба" я немного обиделся, хотя должен признать, что я действительно худощав и к тому же небольшого роста. Но при последних словах я горделиво выпрямился. Да, я совершил подвиг. Может и не великий, но вполне достаточный, чтобы оказаться внесенным в местную летопись. Я в одиночку, или почти в одиночку, одолел ужасного местного монстра - брохра. Страхолюдная, должен признаться, тварь - тело медведя с головой крокодила. Брр-р - мерзость. Празднование в честь этой победы не затихало целых три дня. Сколько в мою честь было поднято тостов, а сколько я поймал пылких девичьих взглядов...
Но, увы - у такой известности есть и обратная сторона. Как говорит мой отец: героем слава, зрителям - хлеба и зрелищ. Хочешь слыть героем - надо, так сказать, соответствовать образу.
- А может, все же стоит отложить выяснение этого дела? - не желала сдаваться мать. - Кавалорн все-таки опытнее.
Но староста упрямо стоял на своем.
- Нет, не можно, - заявил он и тут же пояснил. - Завтра у нас в Крестце будет большая ярмарка. Приглашены и купцы из соседних деревень. Ежели все у нас пройдет с прибылью, то приезжие и на гульбища раскошелятся. - Старик вздохнул. - Такой, понимаешь ли, замысел был. А тут, вишь, энто. - Староста снова горько вздохнул. - Сама помысли - такие истории о нашем погосте их отпугнут. Так что времени, Изольда, у нас аккурат в обрез, - решительно закончил он. - Сие дело нужно решить этой ночью. Ну как, возьметесь?
Выразив свое желание, упрямый старик застыл в ожидании ответа.
Мать колебалась. Карим тем временем, выжидательно смотрел на меня.
И я решился.
- Да ладно, мам, - как можно более небрежно заметил я. - Я справлюсь. Дело-то пустяковое. Староста Карим прав - все, что нужно сделать, это провести одну ночь на кладбище.
- Хм, - протянула она с сомнением.
- Я тоже уверен, что все эти слухи - пустой звук. Может, люди какого-то зверя-трупоеда на погосте увидели? Или человек дурной забавляется?
- А если это взаправду дурной человек или зверь?
- Ну мам, - протянул я заискивающе. - Я же тоже волшебник, помнишь? Зверь это или человек - справлюсь как-нибудь. Мне ж уже, как никак, шестнадцать.
Этого заявления старику Кариму оказалось достаточно. Взяв с меня обязательство посторожить ночью кладбище, он сердечно поблагодарил меня, оплатил матери задаток и покинул наш дом, весьма довольный собою.
***
Но как только за гостем захлопнулась дверь, мать решительно повернулась ко мне.
- Ну-с, молодой человек, - вопросила она как можно строже, но я видел, что она едва сдерживает улыбку, - и с чего это ты решил, что все эти кладбищенские истории - пустой звон?
Я улыбнулся в ответ своей самой широкой улыбкой.
- Все просто, мам. Я просто сложил одно с другим - то, что я знаю о людях, и то, чему ты меня учила. А кто лучше всего разбираться в нюансах ночного кладбища, как не потомственный некромант?
Да - я и моя семья... мы только претворяемся светлыми волшебниками. Почему? Да из чувства самосохранения. В этом баронстве, да и в соседних тоже, не очень-то жалуют нашего брата некроманта. И если застанут за темной магией, то тогда одна дорога - на костер. Живехоньким. Жуть, брр. Вот и приходится нам выкручиваться, как умеем. И эта идея - назвать себя светлыми волшебниками - одна из самых лучших. Ведь, по сути - кто они есть, эти самые Светлые? Так в народе называют тех волшебников, кто решают беды простых людей. Потому что Свет для них - это помощь.
Вот мы и помогаем. Помогаем магией. Какой? А только хорошей, не запрещенной. Правильной. Да - никаких там принуждающих чар, никаких проклятий, никакого поднятия мертвых или насылания порчи. Все честь по чести - не придерешься. Коровенка у хозяев ненароком заболела - с нас лечебный травяной отвар. Благоверный муж загулял - с нас немного обычного колдовства. Роженица после родов ослабла, ребенок родился слабеньким - тут идут защитные амулеты. Ну а ежели речь пойдет о приворотных зельях, или, скажем, об убийстве разбойников или каких опасных зверюг - дела, что порядочные маги особо не практикуют, то и мы на то соглашаемся не сразу. Так, поартачимся для виду - мы же Светлые, нам со Злом заигрывать ни-ни. Но за хорошую оплату мы соглашаемся. И народ это понимает. И принимает. Слабости - это понятие общечеловеческое.
Тем и живем. Главное - создать видимость добрых и порядочных колдунов, поборников общего Добра и всемирной Справедливости. И если уж местный люд решит, что ты на их стороне, то никакими силами их в этом не разуверить. А потом изучай себе темную магию, или практикуйся ночами на кладбищах. Главное - тихо и аккуратно. Чтобы на глаза не попасться.
Вот потому я и решительно высказал свое мнение. Так сказать - на правах знающего некроманта.
- Мы же все прекрасно знаем, что на крестцовом кладбище ничего такого быть не может, - заявил я матери со всей убежденностью.
- И почему же мой сын так решил? - вопросила она серьезно, но без нажима в голосе.
- Да? - тут же вмешался брат. - Поделись-ка своим мнением, мелкотня.
- Во-первых, мы все знаем, у страха глаза велики, - убежденно начал я. - Простые люди обычно больше придумывают, чем видят на самом деле. Встретят кроля, а бегут, как от кабана. Или гробокопателей, охотников за сокровищами, которых и принял за ходячего мертвяка, - победоносно усмехнулся я. - Да что там могильщики-гробокопы? Люди пугаются даже обычных кладбищенских огоньков. Увидят два огонька рядом - вот тебе и лик могильного монстра, - заявил я и тут же добавил соответствующую гримасу лица - мол, вот каким страшным бывает монстр.
Мать рассмеялась, и даже Жаж сделал вид, что ему понравилось.
- Понятно. Значит, людской страх это единственное, на чем ты основываешь свое мнение? - переспросила меня она.
- Конечно, нет, - уверенно ответил я, понимая, что она имеет в виду. - Есть еще и другое. Некромагия учит нас, что ни один скелет, ни один зомби не может подняться из могилы сам. Такое сотворить они изначально не могут. Для этого нужно, чтобы, или тело было похоронено в проклятом месте, либо чтобы над ним был проведен соответствующий ритуал. А поскольку мы точно знаем, что на том кладбище нет никаких проклятых мест - уж мы бы об этом знали, и мы точно знаем, что никаких ритуалов мы там не проводили...
Мать кивнула, гордая моими познаниями. А я-то как рад! Знай наших - не лаптем щи хлебал на ее уроках! Жаж в ответ лишь скривился - да, нечем меня крыть.
- Так что это задание на раз плюнуть. Делов-то - провести одну ночь на кладбище. Все же польза. И наша семья денег заработает, и я, раз уж на то пошло, немного попрактикуюсь в магии. Как говорится - одной стрелой двух уток.
Мать не возражала.
Ай да я! Да - деньги и магия - все это важно. Но больше всего я хотел поразить этим подвигом мою подругу, Ангелину. Светлый колдун проводит на кладбище целую ночь, в попытках защитить честной народ от силы тьмы! Это будет не рассказ, а баллада. Уж я постараюсь.
***
И вот теперь я сижу ночью, один, на крестецком кладбище. Но не жалею об этом.
А чего жалеть-то?
Я огляделся. Эта часть старого погоста выглядела очень даже... да отлично выглядела. Да, не богато, да, запущенно, но все равно очень даже располагающе. Я бы сказал, душевненько. В этом уголке погоста не было ни крикливо украшенных склепов и мавзолеев, ни засилья изысканных памятников и надгробий. Лишь только редкие памятные колонны, да простецкие каменные надгробные плиты, выставленные не рядами, а кучками, как попало. Я пригляделся к ним внимательнее. На посветлевшем от времени камне, тот тут, то там, еще виднелись следы высеченных когда-то "божественных треуглов" - символов веры в Старшую Троицу. Проходов между могилами, как и самих могил, уже почти не видно. Не потому, что ночь. Наоборот - сегодня месяц светит как никогда, и на небе ни облачка. А потому, что этот участок кладбища полностью зарос луговым ковылем. Ясное дело - внуков и правнуков почивших нет уже и в помине, некому за всем ухаживать. Зато есть цикады - они стрекотали из зарослей ковыля громко, пронзительно, и вместе с тем как-то печально.
Ну, разве не благодать? Нет, я спрашиваю - разве это не чудное место? Я говорю - чудное. И оттого все никак не могу взять в толк - отчего же люди его боятся?
- Лично я, - доверительно сообщил я Отцу-Месяцу, - любитель прогулок по кладбищам. Тут хорошо, спокойно. Можно мысли в порядок привести. Подумать там... о разном.
Луноликий бог ничего не ответил.
- Мой отец говорил мне, что у него есть такое... увлечение, что ли, - продолжил я изливать свою душу богу. - Он говорил, что каждый раз попадая в новый город, он старается обязательно побывать на его кладбище. Не столько, чтобы помагичить, сколько чтобы посмотреть на него. Он говорил, что кладбища хорошо отражают дух того народа, которому они принадлежат. Я, конечно, в этом ничего не понимаю, - признался я небесному божеству, - но, наверное, так оно и есть. Мой отец зря болтать не будет.
Я умолк и цикады, вдохновленные тишиной, снова застрекотали на всю округу.
- И нет, чтобы людям просто бояться кладбищ. Они еще столько нелепых правил о нем понапридумывали, - фыркнул я, продолжая общение. - То не скажи, так не ходи. Так петь песни здесь нельзя, так смеяться не можно. Ветку на кладбище не сломай, а цветок не понюхай. Смехота, правда?- Я не удержался и тихо рассмеялся. - А это, это правило, про не срывание ветки? Это ж вообще ни в какие ворота не лезет, - заявил я в небеса. - Представляешь, у них в Крестце считают, что у хозяйки, которая сломает на кладбищезеленую ветку и выметет ею золу из печи, всю ночь в доме и под окном будут бродить покойники. Нет, Отец-Месяц, ты слышал, а? Покойники под окном! Очень уж это нужно, им, покойникам.
Цикады поддержали мой смех дружным стрекотом.
- Нет, кое-что путное в некоторых человеческих правилах все же есть, - признался я снисходительно. - Например - запрет перепахивать кладбища. Это я понимаю. Или это - нельзя рубить лес возле кладбища. Тоже хорошая идея. - Я призадумался, перебирая услышанное в корчме. - Но как по мне, самая путная мысль, что появилась у людей за последнюю сотню лет, так это мысль о необходимости запечатывать могилы. Да, пусть не каждый, кто берется за это дело, справляется с ним умело. Но сама идея! Нам, некромантам, это не помеха. А вот сюрпризы от родовых проклятий на рабочем месте сокращаются как минимум вдвое. Правда, такому обряду по силам сдержать только тело покойника - душу такими простыми ритуалами не удержать. Но оно и ладно...
Я продолжал разглагольствовать, потому как заниматься магией мне ну совершенно не хотелось. Ночь, тишина и красота не поощряли меня ни к чему, кроме разглагольствования на вечные темы.
И чего спешить - у меня вся ночь впереди. А раз есть время для работы, значит, оно должно быть и у безделья! Ведь так?
Внезапно от размышлений меня оторвал громкий звук.
Я замер. Прислушался. Вот, снова - вдалеке определенно хрустнула ветка.
Честно признаться - я немного струхнул. Верно, еще неизвестно, кто там шумит и один ли гость. Но я-то тут один!
Что было силы, я вгляделся в дальние кусты - мне показалось, что шум донесся оттуда. Прислушался. Подождал немного. И не ошибся - из густой зелени куста вновь раздался хруст, а затем - невнятное ворчание. Низкое, глухое, деловитое.
Значит, мне не почудилось.
Я окинул взглядом свое вооружение. Отправляясь сюда, я захватил с собой любимую дубину, не большую и не маленькую, в полтора локтя длинной (локоть -45 см) которой, признаюсь, я владею весьма недурно. Еще при мне находился мой черный ритуальный клинок - азаман. Но он предназначался больше для колдовства, чем для подобных разборок. Но и дубину я доставать не спешил. Дойдет черед и до нее. Если придется.
Вначале нужно произвести разведку.
Оглядевшись вокруг, я разглядел на земле приличных размеров камень. Поднял, отряхнул, взвесил в руке. Затем тщательно прицелился и, что есть силы, метнул в гущу зарослей. Раздался удар, визг, и под серебристое сияние ночного светила с недовольным хрюканьем выкатился нарушитель моего спокойствия. Ба - да это же ни кто иной, как молодой кабан. Вот так гость!
- Кабан, браток, щетинистый бочок, - удивленно прошептал я себе. - Так вот кто так пугает местный люд!
Возраст клыкастого нарушителя я определить не мог - я не охотник. А вот рост его я разглядел хорошо - мохнач был ростом... мне где-то по пояс. Хороший такой рост. И, вес, соответственно. Встречаться с таким противником мне не хотелось. Ну совершенно. Мне мои кости дороги.
Я нашарил в траве еще одну каменюку, и благоразумно спрятавшись за постаментом, снова запустил снаряд в широкую спину зверя. Кабан вздрогнул, оглянулся, но противника не обнаружил. Ха, естественно. Я прицелился и метнул третий камень. Кабан снова подпрыгнул, недобро оглянулся, запыхтел, захрюкал от неудовольствия. Надо же - причина наброситься и растоптать врага есть, а самого врага, как ни погляди, нету. Я уже потянулся к новому камню, как клыкастый гость, видимо, решив для себя, что есть места и поспокойнее, деловито затрусил обратно в лес, где ему и самое место.
Вот и чудненько.
- Вот и нашлась причина всех кладбищенских бед, - победоносно ухмыльнулся я. - Кабан. Просто кабан. А увидел бы его вместо меня кто другой, так решил бы, что это демон. Или злой дух. Вот из-за таких вот ночных гостей и появились дешевые страшилки в таких же дешевых трактирах-забегаловках, где говорится, что по ночам возле кладбищапоявляются духи-демоны, предвещающие смерть всем, увидевшем их. Или русалки.Нет - смех, да и только.
Чтобы отметить свою ночную победу, я достал из походной сумки бутылку кваса, поднял ее в поздравительном тосте и, лихо отсалютовав, сделал пару глотков.
А что? Повод есть. И источник проблем нашел, и сумел от него избавиться. Вот какой я молодец. Зло за это не выпить. Пусть даже просто квасу.
***
Ближе к полуночи я заметил первые блуждающие огоньки. Их было не много, около десятка. Маленькие, тускло-зеленые или бледно-голубые. Я улыбнулся - вспомнилось первое посещение кладбища. Тогда на нем тоже были такие же огоньки. В ту ночь, под приглушенный смех отца, я впервые пытался поймать эти "ночные свечи" - так я их называл по неопытности. Вот смеху-то было! Правда, смеялся в основном отец. Поймать я их, конечно, не поймал. Но и коленки расшиб знатно. И долго плакал.
Вспоминая свои первые неудачи на ниве некромагии, я улыбнулся.
А приглядевшись, вздрогнул.
В ночной полумгле, возле дальней ограды, я заметил еще два блуждающих огонька. Вначале я принял их за обычные, кладбищенские. Но потом подметил, что двигались они вовсе не так, как другие. Они двигались парой. Вместе. Рядом друг с другом. И было в них что-то... не правильное. Не замогильное, а живое.
А чуть переменившийся ветер донес до меня запах псины. Но не домашней, а лесной.
Я встрепенулся - на кладбище пожаловал волк.
Признаю - я перетрусил не на шутку. Да - я очень боюсь волков. И нет - я не трус. Я не боюсь обычного лесного зверья - кабана, куницу, медведя, черного десятилапого паука. Но волки... Слишком часто они захаживали в нашу деревню холодными зимними ночами. Слишком много раз вызывали мою мать после ночных визитов этих серых гостей. И слишком многозначительными были показанные охотниками длинные шрамы, оставленные после встречи с этим лесным воителем.
Нет. Я не трусил. Я просто знал, кого нужно бояться. И когда.
- Значит, к нам пожаловал братец волк, - заговорил я, стараясь подбодрить себя звуком собственного голоса. - Но зачем, интересно? Чтобы покойничком полакомиться? Или, не дай боги, свежака захотелось?
Я надеялся на второе.
Пара голодных глаз показалось уже ближе, из-за соседней ограды. Я ужасно пожалел, что не подумал развести костер. Конечно, тогда мне это и в голову не приходило - какой костер на кладбище? Тем более, когда вокруг столько сухого ковыля. Того и гляди, быть пожару. Да и зачем костер? На небе и так светло, да и ночь не холодная, летняя.
Да - не подумал.
Волк и человек на короткой дорожке. Оставался вопрос, кто мой гость - людоед или трупоед? Он за мной или он тут мимо пробегал?
Хм...
Я осторожно высунулся из-за каменного надгробья. Наши взгляды встретились.
Догадавшись, что его обнаружили, серый хищник бесстрашно вышел на просвет. Вышел - и оскалился.
Прятаться было поздно.
Я решительно выглянул из-за надгробья. Распрямился, встал во весь рост, показывая, что я здесь, я его вижу и ни капли не боюсь.
- Кыш, поганец,- крикнул я на всякий случай. - Проваливай.
Серый осторожно сделал шаг ко мне. И снова оскалился, прижав к голове большие уши.
Значит, он за мной?
Осторожно нащупав свою палку-выручалку, я быстренько оценил расклад. Драться с таким хищником? Это последнее, что мне хотелось. Да, я неплохо владел дубиной, но для такого лесного гостя моей сноровки отнюдь не достаточно. Для этого зверя - не достаточно.
- Иди прочь, паршивец! - крикнул я ему и для пущей убедительности замахнулся дубиной. - Иди куда шел, мясоед паршивый!
Волк и пошел, но снова в мою сторону. Шаг, еще шаг.
Сомнений не оставалось.
- Свежатины захотелось? - выкрикнул я. - Вкусить некромантского тела? Так значит?
Хищник пробуравил меня голодным взглядом.
Я снова пожалел, что не удосужился сварганить себе хоть маленький, но костерок. Вот тогда бы у нас был совсем другой разговор. Разговор на равных. Или почти на равных.
Кстати о шансах. Собравшись, я стряхнул с себя пелену оцепенения. Итак, я не могу драться с этим врагом. Значит, остается магия.
Что я могу противопоставить ему из своих умений? Заклинания общей магии? Да, возможно мне помогли бы заклинания сна или гипноза. Но я, увы, ими не владею. Не обучен. Пока. Что-нибудь сугубо некромантское? Но что я могу? Выискивать и призывать духов и привидений? А поможет ли? К тому же, их еще необходимо будет подчинять своей воле. Нет, у меня на это не будет времени. Поднять скелет? Снова время.
Остается лишь моя внутренняя магия.
Я быстро перебрал в уме все доступные заклятья. Проклятье? На волка? Глупо. Иссушение? Долго наколдовывать. Вытягивание Жизни? Долго ждать результата. Заклинанье Корчи? Возможно. Заклинание Боли? Я встрепенулся. А это мысль. Все живое боится боли.
Я сосредоточился, напрягся, вспоминая все, чему был научен.
Маленький бледный сгусток темной энергии, размером с молодую картофелину, сформировался в левой ладони почти мгновенно. Вот он, дар волшебников - умение пользоваться магической энергией. В моем же случае - умение высвобождать на свет собственную энергию, магическую силу.
Но для колдовства одной силы мало. Как игле нужна нить, так и силе - оболочка из заклинания.
Что ж, попробуем.
Я произнес короткое заклинание. Шар в моей руке покрылся искрами черного цвета. Вот оно, заклятье Боли. Все - колдовство готово. А сейчас - вперед.
Я снова метнул взгляд на волка. Хищник уже был рядом. Прижавшийся к земле, готовый к последнему прыжку, отделявшему его от заветного ужина. Близко. Вот и хорошо. Я метнул молочный шар между голодных глаз почти не целясь. Хищник не ожидал отпора - очевидно, он думал, что жертва трясется от страха, как бывало десяток раз до того. Волк успел дернуться. Но не успел уклониться. Шар достриг волчьей морды, и черные искры попали в цель.
Результат проявился практически сразу. Волк подпрыгнул, заметался со стороны в сторону. Держа второй шар наготове, я видел, как несчастное создание то бегало, тыкалось мордой в каменные плиты, то останавливалось и пыталось соскрести в головы неизвестный источник раздражения. Я понимал его - тому было очень больно, словно его лицо ужалили десятки разъяренных пчел. И поделом ему - сам напросился.
В любом случае, твари теперь не до охоты.
- Пошла прочь, серая гадина, - закричал я теперь куда как смелее и даже сделал несколько шагов навстречу ошарашенному хищнику. Зверь испуганно отскочил от меня, словно я не человек, а ужасный брохр, снова ударившись головой об камень надгробья, и оставляя за собой цепочку кровавых следов, с воем метнулся в спасительную чащобу леса.
- Вот и все, - устало подумал я. Ноги сами подкосились и я уселся просто на могилу. Вытер бисеринки пота с лица. Успокоил дыхание.
- Справился. Так сказать увидел, оценил и победил. Будет что рассказать друзьям и любопытным односельчанам. Гилберт - победитель кабанов и волков, - громко крикнул я в пустоту. - Ну что еще можно сказать? Снова только одно - ай да я!
***
Минула полночь. Ажиотаж после боя с лесным хищником схлынул, и я снова подумывал, чем бы себя занять. Подумал-подумал, и решил заняться сбором пролитой волчьей крови. Чем не планируемое занятие колдовством? А чего нет? Кровь, пролитая на кладбище, да еще и ночью - отличное средство для магических ритуалов. И не обязательно для плохих. Да, некроманты не могут исцелять. Ну не дано это нам от природы. Но зато сама кладбищенская земля - отличнейшее целебное средство. Конечно, нам безопасней лечить людей всякими там травками и корешками, как это делают обычные лекари или те же светлые колдуны. Но ведь болезни... Они же разные бывают. Не все можно вылечить настойками да отварами. Вот и приходится иногда прибегать к более могущественным средствам. Естественно, не вдаваясь в детали простому люду. Исцелился? И слава Старшим Богам!
Я принялся за дело. Месяц по-прежнему ярко светил на погост, и потому собирать спекшееся катыши было не сложно. Разбросанные то тут, то там капли крови я собирал в левую ладонь, правой же орудовал азаманом, соскребывая застывшие бурые потеки то с каменных надгробий, то с веток колючего чертополоха.
Так, незаметно, шаг за шагом, я забрался в самую дальнюю часть кладбища.
И тут мое внимание привлек странный звук. Я остановился. Прислушался, задумался, оценил. Шум выбивался из общего фона. Это не был шелест колышущегося ковыля, не трель поющих серенады цикад, не шорох скребущихся по каменным надгробьям ветвей. Странно...
Я еще раз прислушался, и понял, что шум идет от земли. Все страннее и странее. Я осторожно двинулся на источник звука. Может, снова вернулся кабан? Не похоже. Крысы? В этой части кладбища? Так что же это? Я обошел еще одну могилу, заглянул за памятник. Мать честная!
Углядев источник шума, я просто не мог не ухмыльнуться.
- Черепа да кости, - воскликнул я, до крайности изумленный увиденным. - Это же надо, а? Ну дела.
Из неглубокой, продавленной могилы, вовне пробивался скелет.
Зрелище это было весьма забавным. Костяной остов, лишенный временем от каких либо останков мяса и потому сияющий в лунном свете, как новая монета, уже наполовину выбрался из полуразрушенной могилы, и теперь отчаянно пытался освободиться полностью. Но получалось это у него с большим трудом - тонкие костяные пальцы, лишенные мышц и сухожилий, а значит, силы и ловкости, с трудом справлялись с тяжелыми комьями кладбищенской земли, к тому же, крепко связанной между собой тонкими корнями ковыля.
Умиленный увиденным зрелищем, я подошел поближе. Скелет на миг прекратил свою работу и, повернув ко мне блестящую черепушку, уставился на меня своими большими пустыми глазницами. Пытается понять, кто я и что? Друг или враг? Приду ли на помощь, или проявлю агрессию?
Уж помогать я ему точно не собирался.
Скелет это понял и снова принялся за попытки освободиться из своей могилы. Я сделал еще один шаг, еще. Но тот не обращал на меня никакого внимания, всецело поглощенный попытками выбраться из земляного плена. Пока совершенно тщетными.
Вдоволь налюбовавшись забавным зрелищем, я призадумался.
Итак, выходит, местные жители правы - на их погосте появилась нежить.
Но вот вопрос - почему?
Нет, в разговоре с матерью я сказал совершенную правду - нежить встает на кладбище или после определённого ритуала, или под действием родового проклятья. Но никаких ритуалов на крестецком кладбище наша семья не проводила - голову даю на отсечение. Уж я бы об этом знал. А родовое проклятие.... Я задумался. Нет - для него эта худырьба была слишком стара - сплошь кожа да кости. Да нет, что там - одни кости и есть. Очевидно, новоявленному гостю никак не меньше десятка лет. А родовые проклятия обычно срабатывают в первый же год.
Теряясь в догадках, я взглянул на перезревший труп магическим зрением - чуть прищурившись, но не напрягая глаз. Ага, вижу - в черепе скелета клубился сиреневый сгусток черной магии. Что это должно мне сказать? Да что тут скажешь. И вообще - какой там сгусток? Так, тонкое облако. Нет, даже не облако - клочок пара, не более. По такому-то толком и не поймешь - наведенная ли это магия, или так, случайно в одном месте скопилась. Да, и такое бывает.
И потому я не стал нагружать свою голову лишней морокой. И верно - пора приниматься за работу. Хотя работы-то на один плевок. Или точнее - на один замах.
Я без опаски подошел к барахтающемуся среди взрытой земли скелету. Поднял лежащий невдалеке камень. Подождал, пока тот снова обратит на меня свое внимание и не замрет. Прицелился - и без замаха звезданул по блестящей черепушке. Костяк вздрогнул, уставился на меня пустыми глазницами, щёлкнул зубами - толи от досады, то ли от злости, и тут же опал.
Все верно - как тут не развоплотится с такой дырищей в черепе? Не дырища - целый колодец. Для надежности я несколько раз прошелся по остаткам рук и ног. Хорошо прошелся, надежно, пока не услышал заветного хруста. Впрочем, мне, как правильному некроманту, полагалось бы вернуть его в землю соответствующим ритуалом. Но по-правильному было бы долго. А по-моему - надежней. И не в пример быстрее.
Я отошел и осмотрел результаты своих трудов.
Все, отлично.
Я почтительно склонил голову.
- Мир твоему праху, неизвестный. Или в данном случае - твоим костям. - Я развернулся и пошел обратно. Дело сделано. Хотя обидно - работа проделана, а гордиться нечем. Тоже мне гордость - упокоить обычного костяка.
***
А вот появление следующего гостя почти застало меня врасплох.
Вначале мое внимание привлек резкий запах. Я даже прослезился от этого зловония.
Воняло неимоверно. Воняло, словно от базарных нечистот, пролежавших на полуденном солнце несколько дней.
Быстренько зажав нос, я тут же принялся оглядываться - где, что, откуда так смердит? Я ничего не увидел. Но я услышал! Услышал шаги. Тяжелые, медленные, с постоянным пошаркиванием, словно по кладбищу шел очень старый и очень больной человек.
Но появление оного здесь, на кладбище? Далеко за полночь? Это не укладывалось ни в какие рамки. Какой-то больной старикан приплелся сюда, на погост? Пьяный? Весьма возможно - хмель и не к такому стариков приводит. Как говорится - чарка не глубока, но доводит до далека. Но не мог человек быть обладателем такого запаха. Не мог и все тут. А кто тогда мог? Ответ на этот вопрос я знал. Но он мне совсем не нравился.
Фигура, появившаяся из-за памятника-колонны, мигом подтвердила мои самые худшие опасения. Да - это был зомби. Мужчина... нет, уже ходячий труп, одетый в истлевающие одежды рабочего, грязные и рваные, шел, вернее, брел по погосту, выставив руки вперед, словно слепой.
Отойдя на всякий случай на пару шагов, я задумчиво почесал затылок.
- Что ты тут делаешь, друг зомби? Чего встал, приятель? Не знаешь? Вот незадача какая, - ласково, почти жалостливо протянул я.
Услышав мой голос, ходячий мертвец развернулся на месте, и, скрючив пальцы, немедленно пошел на меня.
А я что? Я даже не обиделся. Нет, я его даже почти понимаю. Лежал себе труп спокойненько в своей уютной могилке. Никого не трогал, был себе тише воды и, хе-хе, ниже травы. Разлагался себе понемногу, как умел. И тут на тебе - появляется некая сила, поднимает из могилы, нарушая привычный уклад бытия, и бросает на белый свет. Куда? Зачем? Я бы тоже на его месте разозлился. Угу - я некромант, я это понимаю.
Кстати, о злости - злобный монстр уже портил воздух недалеко от меня. Мертвый-то он мертвый, но не такой уж слабый, в отличие хотя бы от того же скелета. Мышцы-то при нем, а значит хватка и сила от удара у него еще ого-го! Отец говорил, что умрун-ходун одним ударом может перешибить хребет собаке. О пальцах-крючьях тоже забывать не стоит - не дай боги сомкнутся на горле. Ну а про трупный яд я не говорю - и так понятно, что его присутствие на теле никак не желательно.
К счастью, при всем при этом обычный ходунок весьма медлителен. Как и прямолинеен. В смысле - предсказуем, как кладбищенский сторож.
Что ж, делать нечего - надо браться за работу. А думать опосля буду.
- Я-у-ве, - заворчал вдруг ходячий мертвец.
И я, конечно же, не смог удержаться, чтобы не ответить.
- Да- да, я вижу, что ты идешь, - иронично ответил я.
- Ву-у-е, - снова раздалось из дырявого горла.
- А вот ругаться не надо, - ответил я ему и погрозил пальцем.
Подхватив дубинку, я помахал ему рукой и бодрым шагом направился к ближайшему высокому надгробью. К памятнику-колонне, из-за которого и показался мой беспокойный и дурно пахнущий гость. Иду, а краем глаза наблюдаю за зомби - пошел ли за мной? Умрун пошел, как собачка на поводке. А куда он денется?
- Выр-е-а-у, - бурчал он мне вдогонку. - Ы-а-у.
- Да-да, - поддакнул я. - Ты жутко недоволен. Да-да - свернешь мне голову и сломаешь хребет. Конечно-конечно. Только догони меня сначала.
И зомби старался, как мог.
Дождавшись, когда ходунок дойдет до колонны, я быстро обошел ее, и, очутившись за спиной у зомби, со всей силы втемяшил ему по затылку.
Голова мертвяка с противным хлюпаньем провалилась под дубиной, выдав из себя вонючее прогнившее нутро. Я ударил еще раз - с тихим чмоканием голова трупака раскололась, словно переспелая тыква и облагородила кладбищенский мемориал отметками прогнившего мозга. Зомби пошатнулся и рухнул на землю, словно мешок картошки.
Здорово.
Да, да, я знаю - мне следовало упокоить его по-нашему, по-некромантски. Но тут уж было не до ритуалов. Мне нужно было время. Время, чтобы крепко подумать.
Я уселся с подветренной стороны, как можно дальше от этого гостя и крепко решительно пораскинул мозгами. Не, не так решительно, как, ха-ха, зомби.
- Что же ты тут делал, друг мой зомби? - спросил я рассеянно.
Да, причины, чтобы озадачиться, у меня были. Один скелет-ходунок на погосте - это случайность. Редкая, почти невозможная, но случайность. Бывает. Раз в лет ...сто. Но бывает. Но скелет и зомби, на одном кладбище, одной ночью!? Это или очень большая случайность, или.... - Что "или" додумать я не успел.
***
Едва я подумал о том, что, ради приличия следовало бы отнести это тело на место, и тут же нашел несколько причин, чтобы этого не делать (искать его могилу ночью? трудиться в таком аромате?) как разом поймал спиной чей-то пристальный взгляд.
Я медленно обернулся. Обернулся в недоумении. Старшие Боги! Что, еще кто-то встал из могилы? Да сколько ж можно! Этак не погост получается, а прямо рынок какой-то в базарный день.
Итак, я обернулся... и замер. Действительно - шагах в десяти-двенадцати от меня темнел силуэт существа в полтора человеческих роста. Но...
То, что это не человек, не скелет и не зомби, я понял сразу. Как говорится - не дурень. На меня с высоты куда как больше привычной человеческой, с могильной обреченностью смотрели два красно-рубиновых глаза. Голова подошедшей твари, именно твари, казалось, совершенно лишена какой-либо растительности. Пасть ее, мерзкая пасть, похожая на волчью, ощетинилась острыми белыми клыками. Ноги и руки монстра снабжены огромными когтями. И на каждой конечности пальцев куда как больше пяти. Куда как больше! А что до тела... Все тело твари состояло из красновато-коричневых жил, прикрытых лишь местами чешуйчатыми наростами. Великие боги - и ЭТО здесь ходит с вашего позволения?
Не узнать чудовище было невозможно. Тварь, в отличие от моих прошлых гостей, никогда, даже в прошлом, не принадлежавшую этому миру.
- Кровяной последыш! - мигом опознал ее я. Видел я такое, и на счастье - только в книгах.
Тут я испугался, испугался по-настоящему. Этот монстр не какой-нибудь зомби. Это тварь, созданная настоящей темной магией. Созданная, чтобы выследить жертву по запаху крови. Отследить и убить самым жутким из всевозможных способов.
Вопрос - что происходит на кладбище, отпал у меня сам собой. Не потому, что теперь он перестал быть вопросом. А потому, что меня он больше не волновал.
Теперь меня волновал только я сам.
Точнее - останусь ли я в живых.
Тварь неуклюже сделала шаг ко мне, другой. Я, инстинктивно - пару шагов от нее. Так сказать, во избежание плотного знакомства. Себе же дороже будет.
В ответ на мое движение в моем перепуганном сознании раздался щелчок, а затем проскрипели холодные слова:
- Стой. Не двигайся!
Черепа да кости - монстр пожелал со мной общаться!
Странно, но это как будто предало мне сил.
- Да что ты говоришь! - неожиданно для себя бросил я - больше от страха, чем по необходимости. - Стоять? Что б ты меня сожрал? Ну уж нет уж!
- Ты умрешь, - прошелестело у меня в голове знакомо. - Таково возмездие за твои дела!
- За какие такие дела? - изумленно воскликнул я.
Но последыш не удосужил меня ответом.
Вместо ответа тварь прыгнула на меня.
Прыгнула, но перестаралась. Наверное, это и спасло мне жизнь - перед моими глазами мелькнули острые загнутые клыки и лиловый, извивающийся язык. Но мне было не до разглядывания деталей - пора было спасать драгоценную шкуру. Да-да - несмотря на то, что я далеко не трус - трудно представить себе некроманта, с шести лет привыкшего к прелестям кладбища, трусом - я знаю, когда приходит пора трубить к отступлению. Итак, я оглянулся и оценил длину прыжка шустрой твари. Да - бежать от такой бесполезно. Мигом приняв решение, я лихо сиганул на ближайший каменный постамент. На ту самую колонну, которая стала местом появления и повторной кончины горе-мертвяка. Да, признаю - не самый мой лучший выбор. И не самое лучшее место для отступления. Но страх не тетка, уговаривать не будет.