Граф ждал ее в покоях. Он из-за шторы, что бы его не было видно, смотрел в окно. Он ждал ее приближения. Он ждал, пока из этой высокомерной королевы вырвется, как из гусеницы, прекрасная любимая. Он одновременно любил и ненавидел ее. Он ненавидел королеву, но любил женщину. Милую, добрую, нежную. В которой нет ни грамма фальши, ни грамма косметики, ни грамма лжи. Он ненавидел, когда она красилась. Он судорожно сжимал зубы, когда, как он считал, она уродовала себя всеми этими красками. Он ненавидел этот грим, в котором она казалась идеально красивой. Она была похожа на восковую мумию. Красивую и мертвую. И каждое утро, когда он видел, что его любимая опять через смерть превращалась в королеву. Он видел, как она надевала свои тяжелые бархатные платья. В них отражалась мощь и величие. А он любил ее в простых ситцевых сарафанах. Королева с душой крестьянки. Он любил ее растрепанные волосы, схваченным только венком из одуванчиков. Он ненавидел этот мерзкий жемчуг, который она надевала каждое утро в огромном количестве, втыкала в свои волосы, идя на прием. Он судорожно задыхался, видя эту королеву. Она была не его, она была чужая. Она была для всех. Все смотрели на нее. Все любовались ей. Она была не его! А ему хотелось всего лишь деревни, а его душа хотела жить лишь полем, подальше от роскоши и блеска. А она была, будет и есть королева с душой крестьянки.