Аннотация: Этого разговора не могло быть просто потому, что не могло быть. Но что, если бы он был?
Ван Хэллсинг и Дракула - о смысле жизни...
Этого разговора не могло быть просто потому, что не могло быть. Но что, если бы он был?
Писано для того, чтобы отвлечься от дел насущных, а потому серьезности в этом тексте столько же, сколько изящества в бегемоте. Впрочем, при определенных обстоятельствах, и бегемота можно назвать изящным...
- Привет. Давно не виделись.
- Да. Сколько уже - лет пятьдесят?
- Сорок четыре. Годы не молодят... но это не о тебе. И как тебе это удается? - С малыми затратами энергии?
- Философствуешь по прежнему?
- А что мне остается? В этом мире, где мы выбираем, нас выбирают, мы убиваем, нас убивают...
- Только не начинай все с начала, Влад. Не твой имидж.
- А кто его определял, этот имидж? Ты по-прежнему считаешь, что мой имидж - это скулеж о тяготах бессмертного существования, клятвенные заверения каждую первую встречную девственницу сделать своей невестой в вечности и неконтролируемое психопатическое желание разорвать глотки всем жителям той страны, куда меня заносит судьба? Как это тебя инсульт не прихватил от лицезрения моей персоны не в классическом черном плаще с кровавым подбоем, а в нормальной человеческой одежде? Спасибо твоему тезке, а вслед за ним - доблестной армии графоманов, сценаристов и иже с ними за четкое определение имиджа вампира классического, вампира-страдальца, блин!
- Глазам своим не верю - в кои-то веки ты снизошел до...
- Ван Хэлсинг, успокойся. Если мы будем соревноваться в цинизме, то проиграешь ты.
- Если мы будем соревноваться в словоблудии, то я - пасс.
- Брэм, Брэм... Мы же решили просто спокойно выпить, поговорить. Не заводись. Успеем еще друг другу крови попортить, прости за каламбур. В конце концов, не так уж и часто закадычные враги встречаются за бутылочкой старого доброго "Каберне". Не ворчи, старик, еще не вся кровь выпита, еще не все осины вырублены - успеем набегаться друг за другом.
- Допрыгаешься, Влад.
- Это вряд ли. Жить пока не надоело.
- А другим?
- Вампиры - это не основная причина гибели людей, хотя наиболее разрекламированная. Тост. Приветствуем участников естественного отбора!
- Иногда мне хочется свернуть тебе шею.
- С чего такая злость, Брэм? Мне казалось, ты давно привык и ко мне, и к моим шуткам. За двести-то с лишним лет.
- Казалось. Если кажется - креститься надо.
- Вот спасибо. Ван Хэлсинг, ты проникся духом черного юмора?
- Общаясь с тобой, проникнешься не только кладбищенским юморком.
- Стоп-стоп. А как же образ благородного охотника на вампиров? Какой юмор, Брэм?! Отставить, капитан! Помните, святая обязанность каждого охотника быть серьезным и целеустремленным! А вы тут шуточки шутите и безобразия нарушаете, с вампиром пьянствуете. Имидж, Брэм?!
- Хочешь поговорить об этом?
- Язвишь, психоаналитик доморощенный?
- А что мне еще остается?
- Хочешь поговорить об этом?
- Да, Влад, все-таки ты изменился...
- О чем ты? Серьезность в твоем голосе меня настораживает.
- Мы стали спокойнее. И мудрее, если угодно... Я уже не тот фанатик, который ради идеи готов был идти по трупам, да и ты растерял добрую часть своего упрямства.
- Конфликт Охотника и Вампира подходит к концу? Скучно жить станет, Брэм.
- Твоя жизнь потеряет острый привкус риска, моя - цель.
- Поток добровольцев в вашу доблестную и победоносную армию охотников не иссякнет до скончания веков. Или нас. А твоя цель... Может, пришло время сменить карту, Брэм?
- Сменить карту? О чем ты?
- Бросай курить, ставай на лыжи... Зарывай свой томагавк, то бишь кол, и заказывай себе шикарный эксклюзивный гроб с бархатной обивкой.
- Что ты несешь, дитя поэта?
- Брэм, тебе не кажется, что твоя охота на меня - это дань традиции? Ну, грохнешь ты меня рано или поздно, скорее поздно... Или я до тебя доберусь, что более вероятно. Вопреки всем книгам и фильмам, рекламирующих вашу нелегкую долю борцов за добро и справедливость. И что? Чего будет стоить твое богом дарованное бессмертие или мое, дарованное силами, которые находятся в застарелом конфликте с Господом? Мы настолько сильно привязаны друг к другу, что со смертью одного из нас, второй потеряет гораздо больше. Ты прав - мы действительно старше и мудрее. Мы доводим друг друга до белого каления своими выходками, вот уже несколько сотен лет мы целиком захвачены азартом охоты. Но... у славян когда-то был обычай: не говорить с тем, кого собираешься убить. А мы с тобой? Сценаристам на смех - встречаемся каждые двадцать-тридцать лет и вместо того, чтобы на радость почтеннейшей небесной публике устраивать гладиаторские бои, ведем высокоинтеллектуальные беседы. Неужели ты до сих пор не понял, Брэм?
- Мы давно стали друзьями, Влад.
- Quad erad demonstratum. Я немало крови попил из тебя... в переносном смысле. И ты в долгу не остался... Но может, хватит? Из-за нашей многовековой драки полегли те, кого мы считали родными... Горько и мучительно страдать по этому поводу я не собираюсь, да и ты не станешь. Но...
- Влад, тебя несет.
- Мне это надоело, Брэм. А тебе?
- А у нас есть выбор?
- Ответ вопросом на вопрос. Не твой стиль, Ван Хэлсинг... Даже если тебя съедят, у тебя все равно будет целых два выхода.
- И что ты предлагаешь?
- Для начала ответить на вопрос: ты действительно хотел бы прекратить эту бессмысленную, ни к чему не ведущую игру в догони-убейки?
- ... Да... Почему бы двум бла-ародным донам не договориться?
- Сказал бы кто - не поверил бы: Ван Хэлсинг, читающий Стругацких, да еще в оригинале. До барона Пампы ты не дотягиваешь телосложением...
- ... как ты до Руматы Исторского полным отсутствием чести и совести.
- Вот и поговорили...
- Ну что, не плеснет ли бла-ародный князь старому охотнику пару глотков?
- Цирроз-воевода обходит дозором владенья свои... Есть еще много тем для разговоров, есть еще много ждущих нас тайн - и мои слова не дань красивости, хоть и звучат, как классическое предложение - как там это Райс назвала? - Темного Дара. Мир ждет нас, Ван Хэлсинг - нас двоих.
- Ты предлагаешь мне...
- А что - разве непонятно?
- ...
- Не торопись с ответом. Выбор серьезен: готов ли ты променять бессмертие благословенное на бессмертие проклятое? Ты и без моих ценных комментариев знаешь все недостатки вампирской жизни.
- Знаю, Влад. Прости, но горлодером я никогда не был.
- Зато как хорошо у тебя получалось быть лицемером. Или - слепцом и безумцем. И не смотри на меня взглядом неправедно гонимого поборника справедливости. Не хуже меня знаешь - кровь и на мне, и на тебе. А разница между нами заключается лишь в том, что я никогда не утверждал, что меня Господь сподобил быть, как говорят немцы, nachrichter, "последним судьей". И ты, и я - палачи, Брэм. Только я не прикрываюсь от этого маской промысла господнего.
- Мы выбираем, нас выбирают. Мы убиваем, нас убивают...
- Вот именно. Вернулись к тому, с чего начали. Тебе решать, Брэм. Потому что, вопреки распространенному мнению, насильно Становление я никому и никогда не давал. Это - прости за каламбур - все равно, что кого-то насильно заставить жить. Если человек не захочет - его не удержать... Думай - время есть.
- Влад... Откуда на земле взялись вампиры?
- А люди?
- Только не говори, что вампиры эволюционировали из обезьян. Homo dentatus?
- Ван Хэлсинг, ты уникум.
- ???
- Бессмертные обычно не болеют. А у тебя ярко выраженная гиперфункция поджелудочной железы. Желчью так и брызжешь.
- И тебе доброй ночи... И все-таки?
- Я не знаю, Брэм. Как никто не может дать исчерпывающий и точный ответ - откуда на земле появились люди. Эволюция? Творение Господа? Инопланетная цивилизация? Всего лишь гипотезы. Откуда пришли первые вампиры, я могу только гадать - возможно, из Египта, возможно - из Рима, возможно - с земель древних кельтов... Мой Хозяин был с Востока, где говорят, что на землю пришла Лилит. Я знавал вампиров из дебрей индейской Америки. Они считали, что их Становление - дар Маниту, духа смерти. Среди Старейшин кельтов ходит легенда о первом вампире, который получил свою силу от их древних богов, в те времена, когда боги оставляли землю... Кто-то из наших считает, что Становление - это дело рук Дьявола. Правда для каждого своя, но где истина? - Я не знаю. Иногда мне кажется, что мы - это просто одна из шуток Всевышнего. Брэм, для того, чтобы человек счастливо прожил свою жизнь, ему вовсе не обязательно знать ответ на вопрос: откуда он взялся, в филогенетическом смысле этой проблемы. Вампиру тоже. Мы просто есть, и были в этом мире с момента его рождения, мы шли рядом с человечеством рука об руку, развивались вместе с ним, дружили и враждовали. Мы просто были и будем, пока существуют люди. Я не первый и, дай бог, не последний вампир в этом мире.
- Но самый разрекламированный... Беда, коль сапоги начнет тачать пирожник. Я о Стокере.
- Тебе-то что жаловаться? - Такой благородный борец за добро и справедливость получился, рыцарь без страха и упрека. Это меня расписали под Хохлому. С образом психопата-горлодера я уже смирился, Дракула Страдающий - это вообще классика жанра. Чего только нового не узнаешь о себе от режиссерской братии и благородных возделывателей литературной пашни. Никогда бы не заподозрил в себе Иуды Искариота, например.
- Должность обязывает. Ты и при жизни успел прославиться отнюдь не как миротворец.
- Брэм, не бери на себя смелость с уверенностью рассуждать о тех фактах, свидетелем которым никогда не был. Что в моей прижизненной биографии тебя возмущает? Лес кольев, количество жертв, садизм? А почему такого возмущения не вызывают события Варфоломеевской ночи? Уничтожение Ордена Сионского храма? Политика Ивана Грозного, который при жизни, заметь, носил куда менее достойное прозвище "Мучитель"? Брэм, это - дань времени. Для любого правителя, князя или господаря - а особенно в Восточной Европе - в те времена такое поведение было нормой. Говоришь: "Казнить своих, чтоб чужие боялись"? А кто поступал не так, как я? Своих детей я не убивал, в отличие от некоторых. Жестокость, садизм? - Брэм, знал бы ты, что в те времена творилось в Османской империи! - А я этого насмотрелся за семь лет. Так вот, все, что делал я - это были детские игры по сравнению с понятием султаната о милосердии. А Рим? - Я и рядом не стоял с Калигулой или Нероном. Так что, "не пой, красавица, не пой мне песен Грузии печальных". Не надо. Что? "Пировал среди трупов"? Мой дорогой друг, тебе нравится запах гнилятины? Нет? Так вот - мне он тоже не нравится. Особенно за обедом. А Курицин этот, земля ему пухом, присутствовал на банкете под открытым небом. На пригорке. Колья были расставлены под городом и находились в поле зрения. Брэм, да в те времена и четырех шагов нельзя было пройти, чтобы не наткнуться на виселицу или кол. Что? История с послами и шапками?.. Видел бы ты, как хохотал мой двор - впору было конкурс на шутку года объявлять. А если серьезно - нужно уважать традиции той страны, куда тебя направили послом, а не своей собственной. Со своим уставом, как говориться, в чужой монастырь не лезут.
- Похоже, тебя по-прежнему возмущает неадекватная оценка твоих действий современниками.
- Я не один такой. Скажи сейчас кому-то "Жиль де Рэ", и все начнут кивать головами, как китайские болванчики, и говорить: "А, ну как же! Синяя борода! Который зарезал четыре сотни детей". И мало кто вспомнит, что тот самый Жиль де Рэ, маршал Франции, сражался под знаменами Святой Жанны и был одним из немногих, кто поднял на ноги армию Карла. Скажи сейчас "Филипп Красивый" и все вспомнят процесс над тамплиерами, и мало кто - объединение Франции, которое успешно свел на нет его сынуля. Ричард Львиное Сердце - стойкие ассоциации с Робин Гудом и крестовым походом. А этот самый Ричард запустил правление в Англии так, что потом долго разгребать пришлось. Брэм, это самое неблагодарное дело - ждать адекватной оценки действий от потомков. "История рассудит"? Спасибо, я Суд Божий предпочту...
- Ты думаешь, Господь примет тебя?
- Странно слышать такую фразу из уст поборника милосердия Божьего. Кто знает, каков он и есть ли он вообще? Помнишь этого паренька из вашей зондер-команды? Да, того самого, который попытался убрать Амалека?
- Земля ему пухом. Хороший был парень.
- Теперь не менее хороший вампир.
- Что?!!
- Ты не в курсе? Теряешь форму Ван Хэлсинг... Так вот. Он попытался противостоять Амалеку, размахивая крестом без истинной веры в сердце. Распятия, образа, священные предметы - это всего лишь символы, сам знаешь. Действует только истинная вера. А что есть истинная вера, как не собственная сила? Сила воли, которая пробуждает спящие в каждом человеке способности? В идеале каждый человек может противостоять вампиру исключительно силой воли - магией воли, если угодно. А если это так, то почему кто-то берет на себя право утверждать, что Господь не приемлет нас?
- Старый софист. Не более чем полчаса назад, ты утверждал, что бессмертие твое не от Бога. А - как ты выразился? - "от силы, находящейся в застарелом конфликте с Господом". Влад, ты не можешь ступить на освященное место, святая вода в чьих угодно руках действует, как концентрированная кислота. Так что там насчет "всего лишь символов веры"?
- Святая вода? Дорогой друг, а как насчет мессмеризма? - Управление человеческим сознанием на расстоянии? Как насчет телекинеза? Если передвижение предметов в пространстве - это всего лишь цепь электрохимических реакций, то что тогда говорить относительно веры? Возможно, существуют некие эманации веры с "пиявочным эффектом"? Может собственную магию воли можно передавать на расстоянии?
- Любопытный вопрос. Что собой представляет магия веры в техническом плане? Электрохимические волны? Возможно ли "заряжать" верой предметы?
- Скажи лучше "заражать"... Предположим, что возможно. Эти волны конфликтуют с волнами нашей, вампирской, воли? Перекрывают?.. Брэм, а ведь тогда получается, что Господь - это всего лишь генератор волн определенной длины?
- Да... Дорассуждались... Что ты хохочешь?..
- Брэм... Еще пара бутылок - и пьяный Ван Хэлсинг вместе с пьяным Дракулой начнут выяснять кто кого и насколько уважает... Но, если говорить серьезно, я не верю в то, что вампирам после смерти обречено вечное проклятье. Каждый из нас чувствует так же, как и люди. Грешит так же, как и люди. И пусть бросит в меня камень тот, кто перед ликом Господним будет утверждать, что мы никогда не помогали людям. Наша психология, Брэм, такая же, как и у людей - мы любим, ненавидим, страдаем и веселимся так же, как и люди. Мы помогаем тем, кто нам близок, а в их число входят не только вампиры.
- А как насчет убийств?
- Аргумент, который, наверняка, надоел и тебе самому. Питаться кровью людей - это наша природа. Мы хищники среди людей. Почему Господь не карает вас за убийство животных? Вы - хищники в мире животных. Мы - в мире людей. Мы - это просто иная форма жизни.
- Мы не убиваем обладающих сознанием.
- Новорожденные тоже не обладают сознанием.
- Новорожденные - это тоже люди.
- А разве я утверждал, что вампиры - это люди? Мы тоже не убиваем себе подобных. Убийство вампира вампиром так же, как и у вас, людей, наказуемо.
- Влад... Давай оставим этот бесплодный спор. Если ты помнишь, то в прошлый раз мы договорились не поднимать эту тему.
- После того, как в пылу спора ты едва не окатил меня святой водой...
- ...сползая спиной по стене, куда ты меня впечатал.
- Ладно. Мир?
- Мир. Ну что, еще по бокалу?
- Давай. В конце концов, не так уж и часто доводится надираться в компании охотника.
- Как и мне - в компании вампира... "Странно порой играет судьба нами...".
- И, продолжая цитату, что я должен ответить? "Кровь..."? Каламбур.
- На исходе первой сотни лет я думал, что не выдержу. Те, кого я знал и любил...
- ...стали дряхлыми стариками и высохшими мумиями, страдающими артритом и склерозом. С трудом верится, что когда-то они были твоими друзьями и подругами молодости. Знаю, Брэм. У нас это называется первым кризисом бессмертия. Осознание собственной вечной молодости. Я бы сказал: негативного аспекта этого новоприобретения. Я полагаю, что твое благословенное бессмертие в этом вопросе ничем не лучше нашего, проклятого... Я такое пережил, когда уходил Раду.
- Странно. Я думал, что ты достаточно самолюбив, чтобы не скорбеть о предателях. Разве не твой братец тебя сдал Матиашу?
- Иногда нужно учить историю не по книгам... Если я к кому-то и мог повернуться тылом, не боясь, что мне воткнут нож на полметра выше задницы, то это был Раду.
- Который с удовольствием присвоил себе трон господаря, когда ты...
- ...двенадцать лет отдыхал на нарах? Брэм...
- Что ты хохочешь?
- Ты действительно думал, что это я двенадцать лет устраивал образцово-показательные птичьи и крысиные казни на радость тюремщикам?.. Все это время?..
- Хватит ржать!
- Прости, Господи... Брэм, я думал ты меня хорошо знаешь.
- Двенадцать лет в застенке кого угодно могли...
- Я там провел всего год. Пока не понял, что надежды нет.
- Надежда умирает последней.
- Причем предпоследним умирает надеющийся... Когда я понял, что мою фигуру убрали с шахматной доски, я стал думать о побеге. С Амалеком я познакомился еще при жизни. С ним, с его Хозяином и с Хозяином его Хозяина. Они-то и устроили мне побег.
- И ты знал, что они вампиры?
- Разумеется.
- Крепкие у тебя нервы были... И что дальше?
- Из крепости нам удалось вырваться. Лошади стояли прямо за рвом. Я был свободен - после года заключения. Мысленно я был уже в Снагове, собирал войска и красочно представлял себе, что я устрою Матиашу Корвину, но... Странно порой играет нами судьба...
- Что-то случилось?
- Разумеется, случилось. Иначе мы не сидели сейчас с тобой и не вели неспешные беседы. Побег был раскрыт. В крепости подняли тревогу, и нас стали обстреливать со стены. Амалеку, Жилю и Этьену стрелы - как мертвому припарки, но я-то был человеком.
- Ты...
- Меня подстрелили. Причем на редкость удачно. И это - уже почти на свободе!.. Иногда мне кажется, что я не двинул кони в тот же момент исключительно потому, что был взбешен до белого каления. Пройти все коридоры, вырваться из крепости, испортить отдых трем неплохим вампирам - для того, чтобы получить стрелу под лопатку?!
- И тогда ты получил Становление?
- Именно. Я тогда дьявола в задницу поцеловал бы - только бы не умереть. Не сдохнуть так нелепо... Скатившись с лошади, я держался только этой мыслью и нашел в себе силы прошипеть Амалеку: "Делай, черт возьми!". Иногда, Брэм, Становление дается не в романтическом мрачном вампирском замке, в зале со свечами и непременным камином в перспективе или на кладбище, среди памятников восемнадцатого века, скрытых полосами зловещего тумана, под аккомпанемент воя "детей ночи". Мое Превращение прошло под проливным дождем и градом летящих с крепостной стены стрел, в луже неромантической грязи, без долгих разговоров о тяготах бессмертия. На последнем издыхании кандидата, если будет угодно.
- Этьен де ла Марк, Жильбер де Краон, Амалек... Я не понимаю одно: что заставило трех вампиров - не самых последних в вашей иерархии - рвануться к тебе на помощь?
- А это, Брэм, уже совсем другая история.
- Но исторические факты...
- А ты все так же любишь факты.
- Известно, что Дракула провел в плену двенадцать лет, после чего был освобожден, принял католичество, женился на Матильде...
- На этой потаскушке?
- Так что произошло на самом деле?
- Сказать кому - не поверят. Уж больно похоже на плод буйной фантазии исторического романиста. Матиаш Корвин нашел двойника, который и занял мое место в темнице, а потом и на троне. Ты был прав: время меняет, и спустя двенадцать лет никто и не помыслил бы сомневаться в том, что из темницы вышел не я.
- Но почему ты не заявил о себе?
- Брэм, не будь идиотом. Если бы я вновь появился на политической арене, то возникла бы масса вопросов: а почему господарь не ходит в церковь? А почему господарь не отражается в блестящих поверхностях? А куда он пропадает на рассвете и на закате? Да Матиашу и пальцем не пришлось бы пошевелить в этом случае - мой двор сам бы меня спровадил на тот свет... Я предпочитал оставаться в тени.
- И управлять страной оттуда?
- Именно. А когда появился этот двойник...
- Раду его подставил, потому что на самом деле следовал твоим указаниям. Так?
- Мы обошлись малой кровью.
- Раду прочно обосновался на валашском троне, а фактически правил ты.
- Нет. Ему нужна была моя помощь только в первые годы правления. А потом Раду прекрасно справлялся и без моего вмешательства. Мы вместе формировали политику еще когда я был человеком, поэтому во времена правления Раду я не мешал ему.
- Разумеется. У тебя появились новые дела.
- И новые подданные.
- Вампиры.
- Вампиры, Брэм. Твои любимые вампиры.
- Почему ты не дал Становление Раду? Если вы с ним были так близки?
- Потому, что я умею уважать чужие желания. А Раду хотел остаться человеком. А после смерти Лидии он был... В общем, пятьдесят четыре года - это не самый подходящий возраст для Превращения.
- Лидия?
- Его вторая жена.
- Ясно... Ладно, Влад, налей-ка. Начали за здравие, кончили за упокой.
- Земля ему пухом. И светлого пути.
- Воистину... Ты любил своего брата?
- Нет, блин - притворялся! Или тебя настолько поражает тот факт, что вампиры тоже могут любить? Ну не будь же ты таким...
- ... идиотом? Ты это хотел сказать?
- Не заводись, Брэм. И еще одна бутылка будет явно лишней.
- Не бухти. Ты мне не мамочка.
- Я уже говорил, что вампиры чувствуют так же, как и люди. Или почти так же.
- Ладно, уговорил.
- Ах, ты ж моя кокеточка!
- Иди ты!
- Куда?
- Сам знаешь... Что ты снова ржешь?
- Мне будет тебя не хватать.
- Не дождетесь!
- Ладно, Ван Хэлсинг. Скоро рассвет. Еще не вся кровь выпита.
- Еще не все осины вырублены.
- Еще не все разговоры переговорены. Подумай о моем предложении.
- Не знаю, Влад. Не знаю... в конце концов, время работает на нас. Свидимся?