|
Послушайте, ребята.
Что вам расскажет дед.
Земля наша богата,
Порядка в ней лишь нет.
А. К. Толстой. 1868 год
Земля у нас изрядна,
хоть у кого спроси,
но не было порядка
от века на Руси.
У нас бывало всяко,
короче говоря,
знавали и варяга,
и князя, и царя.
Цари живали сладко
на маковке земли,
но даровать порядка
народу не смогли.
Когда лихая стая,
из тех, кто был гоним,
турнула Николая
и присных иже с ним,
поволокли Россию
на аутодафе
речистые мессии
в армейских галифе.
Постановили быстро
под выкрики "Уря-я-я!!"
портрет премьер-министра
прибить взамен царя.
Но выражаться кратко
Керенский не умел.
При нём не до порядка –
повсюду беспредел.
Осенним хмурым утром
наметился просвет.
Созвал Владимир Мудрый
всех прочих на Совет.
– Что делать нам? С кем биться
в лихие эти дни?.
– Учиться и учиться!
– Господь, оборони...
– Вот книги, вот тетрадки,
а вот – карандаши.
Кто хочет быть в порядке
прочти и запиши.
Дойдём до "Капитала",
осилим – и поря...
Но тут его не стало
в разгаре января.
С тех пор он всех живее
и даже на одре.
Мы все о Мавзолее
читали в букваре.
За сим Иосиф Грозный
взошел на пьедестал,
опомнились, да поздно,
а тот – предупреждал.
Всех выстроил в порядки,
железный человек.
Сбежать бы без оглядки...
– Шаг в сторану – побэг!
И флагами махая,
всяк ликовал, что цел,
покамест вертухаи
нас брали на прицел.
Давать умели Тройки
вражинам укорот.
Валил на новостройки
осу́жденный народ.
Тут с Запада попёрла
на танках немчура,
нас норовят – за горло.
Мы с криками Ура!
поцеловав солдаток,
приняв на грудь сто грамм,
там навели порядок,
а сами – по домам.
Вот, выпив за Победу,
налили по второй
и завели беседу,
а после – мордобой.
Но, сколь ни пей поллитров,
порядка – ни вершка.
– Видна касмапалитов
каварная рука.
– Кто эти брандахлысты?
туды их растуды!
– Да это ж сионисты,
а попросту – жиды!
– Шпионская пэрчатка
варуэт наш сикрэт,
поэтаму порадка
в стране досэле нэт.
Ну, это дело ясно
без пафосных речей.
Тут стала вдруг опасна
профессия врачей.
Вельми был человечен
радетель и отец,
но даже он не вечен,
вдруг помер, наконец.
Развенчан лютый горец,
очухалась страна.
Никита Чудотворец
явился, оба на!
Тот был прямой, как шкворень:
– Построим коммунизм,
лишь изведём под корень
абстракционанизм!
Вскопали пол Союза,
зарыли семена.
С тех пор ни кукурузы,
ни гречки, ни хрена́.
Пущай апологеты
нам пудрили мозги,
мы ладили ракеты,
как повар пирожки!
Не лишь насущной пищей
жив каждый индивид.
Про это Летописец
проведал Леонид.
Хоть он говяжьим мясом
не завалил страну,
зато читала масса
запоем "Целину".
Читала до упада,
ржавела борона...
Спасибо, что Канада
подбросила зерна.
Норвежцы слали хека,
болгары – тютюна.
А на груди Генсека
сияли ордена.
Политику разрядки
старался провести.
И было все в порядке
везде, верней, почти.
Когда ж Олимпиадка
затеялась в Москве,
устроили порядка
недели аж на две.
Взлетел со стадиона
улыбчивый медведь,
тогда во время оно
генсеки стали мреть.
Дал Долгорукий Юра
порядок и закон.
Несла его микстура
знакомым запашком.
Следил за всеми лично,
в узде держал народ,
мы жили КэГэБычно,
копая огород.
Вдруг видим – новый КУЧер
вскочил на облучок.
Но не зело наскучил,
забавный старичок.
Здоровье не в порядке –
печёнка подвела,
и он по разнарядке
другому сдал дела.
Вскипел Союз, как кратер,
добром не помяну,
Михайло Реформатор
разворошил страну.
Хотел свернуть попойку
он на свою беду,
но нашу Птицу-Тройку
не схватишь за узду.
С большим Зеленым Змеем
схлестнулся сгоряча,
забыв, что мы имеем
рецепты первача.
Он выпустил из зоны
отпетых забияк
и всем раздал талоны
на мыло и табак.
Раздолье диссидентам –
пиши и пой, что хошь.
Все тюбики с "Моментом"
скупила молодежь.
И всяк-то стал вдруг смелым,
а пуще всех Борис,
он цыкнул между делом:
– А ну, Михайло, брысь!
В запале и азарте
не ведал полумер.
С тех пор нема на карте
страны СССР.
Являлся теннисистом
избрАнный нами босс,
не дюже был речистым,
хоть изредка – тверёз.
Он всем сулил баранки,
но действовал кнутом,
при нем стреляли танки
в мятежный Белый Дом.
Он пёкся о народе,
но с ним делили власть
чубайсы и мавроди
и прочая напасть.
|
![[]](/img/s/staryj_w/tendencija/12._wse.jpg){kind=small}
Подражание А. К. Толстому