Никогда не думал, что так бывает на самом деле. Банально, до невыносимого заштамповано. Словно в дешевом романе с обложкой из вторсырья или в дебильном телесериале, который идет в дневное непрестижное время, напополам с рекламой собачьего корма и шоколадных батончиков. Вот сейчас у меня чувство, что я герой этих самых ширпотребных детективов. Передо мной пустая бутылка, недопитый стакан с водкой и никакой закуски на ободранном, расцарапанном столе. Я сижу в бомжатнике, на номер это мало похоже, в обшарпанной гостинице, в засранном провинциальном городке, в двух тысячах километров от столицы. Я даже не напился - нажрался, со мной такое редко, но это ни хрена не помогает мне отключиться.
Я боюсь, не то слово: "боюсь", страх и ужас пробирают меня от костей до кончиков волос. Скрываюсь. Прячусь. От кого? Зачем? Бред. Никто не поверит! Расскажи мне кто подобное еще неделю назад - не поверил бы и сам его в психушку отправил. А самое ужасное - это безысходность, ничего изменить уже нельзя.
Эх, Андрюша, Андрюша... Андрюша ли ты теперь? Как мы с ним начинали после развала Союза... Дикие времена. Беззаконие первоначального накопления капитала. Но у нас все по честному, с нуля. Без комсомольско партийных связей, безвозвратных кредитов и лохотронов. Как он возил первую аппаратуру на своем ушатанном мотоцикле, это же вспомнить надо. А как мы столкнули лбами две рекетирские банды и избавились от обеих сразу. Как в кино. Направления у нас были разные и конкурентами мы не были. Помогали друг другу в мутных водах пост перестроечного болота. Я то так и остался мелким лавочником по сути, но он развернулся неслабо. А ведь это я ему высказал мысль, что "сотки" из элитного станут массовым товаром и он успел раньше других наладить связи с поставщиками. Самые сливки снял на оптовых продажах. Но он не задавался как некоторые: выползут из грязи в князи, а ходят, на драной козе не подъедешь. Мерс шестисотый имел, пол этажа в элитном доме, коттедж почти в заповеднике, однако гайки золотые на пальцах не носил. Посмотришь - скромный интеллигентный человек. Нет, то что он меня кинул я не в обиде. Тот Андрей, которого я знал, в этом не виноват. Это все Дина. Имечко, собачья кличка в натуре. Как появилась она в его офисе, так все и закрутилось. Она не первая секретарша, что затащила его в постель, да он от баб никогда особо не упирался, знаю я его, но она первая сумела его окрутить. И ведь не красавица длинноногая, и на личико так себе, мягко говоря. А вот на тебе фокус. Скороспелая свадьба, даже не дожидаясь приезда его родителей из Оренбурга. Потом... Потом Андрюша рассорился со всеми друзьями, лишь со мной поддерживал вялые отношения. Стал неразговорчивым, хмурым. Поперли реформы на фирме. Дружный коллектив распался, начались доносы, подсиживания, кто-то ушел, кто-то пришел.. Мои старые знакомые из его работников жаловались, что зарплату то задержат, то срежут. Сотрудничающие фирмы возмущались на нечистоплотность в договорах. И за всем этим маячил острый носик Дины. Ее родственники целой толпой заняли ключевые посты: теща стала начальником отдела кадров, тесть шефом службы охраны, сестренка подмяла отдел рекламы и так далее. Все между собой похожие, низкорослые, толстенькие. С яркими фамильными чертами - маленькими круглыми глазками, острыми вздернутыми носами, а из ноздрей, даже у женщин, торчат черные толстые волосики. Правда, фирма пошла в рост как на дрожжах, в геометрической прогрессии. Я еще думал - так люди олигархами и становятся. Да уж... У меня дела последнее время шли не ахти. То заказ перебьют, то проплачивают по крохам, то всякие проверяющие наедут. И вот подвернулось дело стоящее, хотел я его пополам с Андрюшей провернуть, у самого финансов не хватало. Да знал бы, что так выйдет, лучше в банке под зверские проценты занял. Как вспомню тот вечер... Серега, мой помощник, примчался как угорелый:
- Братан, все, звездец, кинул нас Андрюша!
Я ему:
-Да не может быть. Он пацан ровный.
- Звони!
Звоню. И что? Контракт он под себя подмял, да еще мои бабки прокрутил. Подорвался я и к нему домой, в коттедж на окраине. Думаю приеду, если по морде не надаю, то уж выскажу все, что думаю! Приезжаю, ворота нараспашку, а в доме все заперто. Ни охраны, никого. Но свет в окнах есть и на втором этаже дверь на балконе слегка приоткрыта. Надо бы уехать, но злость распирала. Подпрыгнул, подтянулся, залез. Вхожу, в спальне никого. Иду дальше в большой зал. Вижу там такое... Андрюша обнаженный лежит на столе, голая Дина восседает на нем, а вокруг целая толпа ее родственников в балахонах цвета болотной тины, с зажженными красными свечами, корявыми палками, свернутыми в трубки кусками то ли пергамента, то ли просто обрывков кожи, у кого что в руках. И кто с ноги на ногу качается, кто волчком крутиться. Воют что-то непонятное, но не хором, каждый по своему. А у Андрюхи лицо меняется, из человеческого становиться... мордой, нос заострился, щеки щетиной покрылись, губы сузились так, что зубы видны стали и тело у него как-то съежилось, кожа посинела... Чувствую, у меня от их мельтешения и пения в голове какой то туман начинается, на идиотское хихиканье пробивает, еле сдерживаюсь, мурашки по телу побежали. И вдруг один меня заметил. Уставился, пропищал что-то, ни слова не разобрать. Скидывает балахон и оборачивается... крысой не крысой... помесью крысы и человека. Кинулся ко мне, когти от паркета щепки отрывают, за ним остальные, только Дина так и осталась на Андрее. Разглядывать было некогда, я назад рванул как олимпийский чемпион, машиной чуть ворота не снес, еле вписался. Педаль газа в пол, Шумахер не догнал бы. Но автогонки они устраивать не стали. Только на сотку через минуту упала эсэмэска с предложением поговорить. Отвечать нелюдям я не стал. Мобильник закинул в кузов грузовика с костромским номером, пусть теперь пеленгуют. Свидетели по любому долго не живут, пусть другого лоха ищут, разговаривать. Быстро домой, собрал рюкзачок, рассовал деньги. Иногда хорошо, что нет рядом близких, некого спасать, прятать от шантажистов. В аэропорт соваться бессмысленно, просекут направление по регистрации. На вокзале сунул проводнику три сотни баксов и два дня просидел в его купе зайцем, не высовываясь. Сошел с поезда уже за Уралом, ближе к Челябинску, в каком-то городке, даже не посмотрел его названия. Забился в этот чмошный отель и трясусь неделю, ни одной умной мысли в голову, что делать дальше. Сам с собой разговариваю. Никогда трусом не был, а тут ничего с собой поделать не могу. Темнеть стало, сколько я уже так сижу, тупо глядя в мутное окно? Даже хмель куда-то выветрился, осталась давящая, ноющая боль в висках. И чувство подбирающийся ко мне со всех щелей опасности, как у первобытного охотника, который сам вот вот может стать добычей. Стук в дверь. Я что нибудь заказывал в номер? Не помню. Спросил:
- Кто?
- Менеджер гостиницы. Решил обслужить вас сам. Вы такой особенный клиент.
Какого хрена... Вслух отвечаю:
- Спасибо, я ничего не заказывал, вы ошиблись.
Смешок, самодовольный такой.
- Мы никогда не ошибаемся. Лучше откройте. Побеседуем.
Ладно, сейчас тебе так побеседую... Открываю. Мужчина с небогато сервированным подносом. Держит его толстыми короткими пальчиками с заостренными ногтями, белый передник обтягивает круглое брюшко. На уровне моих плеч хитрое, улыбающееся лицо с маленькими черными глазками, вздернутым острым носом с торчащими из ноздрей волосами. На секунду померещилось, что это тесть Андрюши, но нет, тот гладкий, лощеный, а этот какой-то плюгавенький, замасленный и макушка с проплешиной.
- Наш специальный фирменный ужин. Мы подумали, зачем же вам куда-то бегать? Мы за вас всегда побеспокоимся, поможем, найдем где угодно. Так поговорим?
И он подмигнул мне. Рука сама рванулась из кармана, хлопок, второй, третий, зазвенели о пол стреляные гильзы... Не думал, что из 'Удара' можно убить. Газовый безствольный недопистолет. Даже разрешения оформлять не нужно. Оказывается можно. Получив в упор три заряда перцовой кислоты менеджер рухнул на замусоренный ковер, глаза закатились, он подергался в судорогах несколько секунд и затих. Звякнули тарелки на упавшем подносе, хрустальные бокалы рассыпались в крошку, в угол покатилась уцелевшая при падении бутылка, разливая неровной полосой тягучую красную жидкость. Стараясь не вляпаться в разлетевшуюся жратву я отступил вглубь комнаты, оглянулся на рюкзак, пора сваливать. Только... они что, уже повсюду?
* * *
Какая приятная ночь, последнее время я стал любить именно ночь. Чудесный сумрак растекается по углам, за шторами, под мебелью. Если постараться, я могу теперь посмотреть сквозь него и даже разглядеть то, что находится в почти полной темноте. Замечательно. Жаль появилась легкая близорукость и противно попадать под солнечные лучи. Да еще не могу теперь есть острые блюда, перец в большом количестве вызывает отравление. Надо ногтями заняться, теперь они даже за день отрастают заметно, да еще заостряются. Интересно, какие еще сюрпризы в ощущениях у меня проявятся? Впрочем, все это небольшая плата за появившиеся возможности. Дела идут в гору как никогда. Такое чутье возникло к сделкам! Бормочет приглушенно домашний кинотеатр, показывая какую-то телепередачу. Мягкое кожаное кресло, я сижу в холле своего коттеджа и рассматриваю на просвет как тает кусочек льда в бокале с виски 'Блэк лейбл'. Половина этого бокала уже греет мой желудок. Кайф. Дина сидит рядом, улыбается, глядя на экран смартфона. Какой же все-таки Егор дурак. Отказаться от такого предложения. Даже поговорить не захотел. А мы с ним в свое время так начинали... Романтиками были, эх, мечты молодости... Хотя он и раньше пролетал по жизни, не мог пользоваться собственными идеями. Тормоз, для бизнесмена надо уметь вовремя сориентироваться с кем быть. Замочил бедного хозяина гостиницы, глупость, дикость. Ну да что взять с обычного человека... И все таки, он же мне другом был...
- Жаль Егор не с нами... - произнес я вслух.
Дина поморщилась:
- Что значит 'жаль'? Ты все никак не станешь до конца нашим. Вот он, - она махнула рукой на телеэкран, где выступал известный политик, - за два сеанса стал нашим полностью. В тебе слишком много человеческого. Придется мне тобой еще позаниматься...
Я усмехнулся:
- Слушаюсь, гуру наставница! И что ты там все время разглядываешь?
Я выхватил сотку из рук жены. На экране фото: изувеченный труп на железнодорожной насыпи. Лица нет, клочья рваного мяса, лоскуты светлой куртки в бурых пятнах крови, такую куртку Егор носил...