"Будьте бдительны: в городе Заклёпки орудует банда. Угнано девять грузовиков. Ведется расследование..." - читал молодой шофер Геннадий от нечего делать "Заклёпкинские ведомости". В гараже третий час шел обеденный перерыв. Потому что с самого утра завгар Глебыч торчал в управлении. Летнюю полуденную тишь гаража ничто не нарушало. Ну, может, мухи слегка жужжали, да постукивали костяшки домино. Геннадий отложил газету в сторону и приступил к обеду - ряженке с калачом.
Ростом молодой человек, как говорится, был дай бог. И телосложение имел будь здоров. Доведись ему жить в Древней Греции, его бы могли принять за какого-нибудь бога - Аполлона или, на худой конец, Гермеса. Правда, джинсы его на коленке были заляпаны маслом, и рубашка с надписью "I LOVE THIS PRETTY WORLD" слегка помята. Но ведь и боги, наверное, пачкались и мялись, когда горшки обжигали. Впрочем, молодой шофер Геннадий ничего не знал о греческих богах. Но парень он был видный. В гараже работал второй месяц. По вечерам ходил в кинотеатр "Юность" или в парк гулять. Вредных привычек почти не имел.
Геннадий доел калач и раздумывал, не сбегать ли еще за ряженкой, как вдруг:
- Глебыч из управления звонил! Срочный выезд!
Полуденная тишь гаража замерла и раскололась. И ни собрать, ни склеить её уже не было никакой возможности. Все завозились, задвигались, заворчали. И требовалась-то всего одна машина. И стоило ли из-за этого портить такой приятный затянувшийся обед.
- Кто поедет?
Шоферы с опытом, с проседью, просто бывалые шоферы и шоферы-доминошники - все посмотрели на Геннадия. И так выразительно посмотрели, что, не доешь он свой калач заранее, непременно бы проглотил его в один миг, и, не запивая ряженкой, кинулся бы к своей машине обслуживать срочный выезд.
Но не так прост был шофер Геннадий. Он лениво скосил глаза на муху, облюбовавшую его нос. Хлоп! - и Геннадий расправился с ней в назидание другим мухам, и не только им. Мол, не так уж я прост и молод, как бы вам хотелось.
И сразу поняли мухи, что на носу Геннадия небезопасно. А шоферы - и те, что с опытом, и те, что с проседью, и, конечно же, доминошники, тоже поняли, что Геннадий им так не дастся.
- Гена, - первым заговорил шофер Горчичников, которого в гараже не очень-то жаловали - был он жадный какой-то. - Гена, - повторил Горчичников. - Предлагаю честную партию в домино.
- Ну? - насторожился Геннадий. Домино он не уважал и считал своим хобби кинематограф, а точнее кинотеатр "Юность".
- Сыграем партиечку, - говорил Горчичников. - Я выиграю - ты идешь в рейс. А ты выиграешь - в рейс тоже ты, но с условием.
- Ну, - насупился Геннадий. Он начинал чувствовать, что для авторитета, пожалуй, одной мухи маловато.
- Если ты выиграешь, то вдобавок получишь от меня карбюратор.
- Зачем мне карбюратор? - не понял Геннадий.
- Вот чудак, - издал издевательский смешок Горчичников.
И, к огорчению Геннадия, смешок этот был поддержан еще несколькими шоферами. Хоть и жадный был этот Горчичников, хоть и не жаловали его в гараже, а все же в рейс никто не хотел.
И закипело самолюбие Геннадия, забурлило и забулькало. "Уж не посрамлюсь я перед этим Горчичниковым", - решил он и согласился на партию.
Глава 2. Рыба
"Карбюратор продам", - думал Геннадий, ведя напряженную доминошную борьбу с Горчичниковым. Ему было приятно, что большинство шоферов болеют за него, за Геннадия. И самолюбие его постепенно остыло. И мысли пошли веселей.
"Рейс - это что, - размышлял Геннадий, щелкая костями домино. - Рейс - это ничего. В гараже тоже сидеть неохота. А карбюратор продам. И куплю пиджак. Вельветовый, коричневый, с накладными карманами. И сразу в кино. Нет, лучше в парк. Ать-два! Ать-два! - по парку. "Кто это там вышагивает?" "Да это Генка! В новом пиджаке-то его сразу и не признать!".
И текли мысли сладко, как вишневое варенье. И главная мысль отстукивала: "Продам карбюратор - куплю пиджак. Продам карбюратор - куплю пиджак".
Некоторые люди до сих пор не верят в силу мысли, а зря.
- Рыба! - закричал Геннадий и со всего размаху ударил своей последней костяшкой по столу.
- Рыба, так рыба, - покорно согласился Горчичников. - Рейс твой и выигрыш твой. У меня все по-честному.
Шоферы радостно загудели, поздравляя молодого коллегу. И Геннадий в лучах славы и полуденного солнца полез в кабину своего грузовика.
Он уже выехал за ворота, как услышал голос посрамленного Горчичникова:
И Геннадий в зеркало заднего вида разглядел, что Горчичников тащит за собой средних размеров лопоухого пса цвета какао.
"Это что за фокусы?!" - присвистнул Геннадий.
- Забирай своего Карбюратора. У меня все по-честному, - и Горчичников стал самым наглым образом запихивать пса в кабину.
- Эй! Мы так не договаривались! - растерялся Геннадий.
- Выиграл? - лукаво прищурился Горчичников. - Что же отпираться. Полон гараж свидетелей.
- Так ты же карбюратор на кон ставил, - жалобно возражал Геннадий, не давая запихнуть в свою кабину лопоухого пса.
- Так это и есть Карбюратор. Пес Карбюратор. Владей на здоровье.
Горчичникову удалось-таки одолеть сопротивление растерявшегося Геннадия, и пес оказался в кабине.
- Я ж его практически от сердца отрываю, - смахнул невидимую слезу ехидный Горчичников и помахал Геннадию рукой.
Глава 3. Тысяча и одна мысль
- Балда! Дубина! Остолоп! - ругал себя Геннадий на всю катушку. - Вот тебе пиджак! Вот тебе карманы накладные! Вот тебе рейс в нагрузку!
А пес по имени Карбюратор лежал калачиком в углу кабины и молчал. Был он тощ. И мощная кличка Карбюратор ему не шла. Зваться б ему Рексом или Феликсом, не родись он в подворотне гаража. Это только люди фамилии меняют, да и то, когда женятся. А псу положена кличка - одна на всю жизнь. И то ли от неподходящей порядочному псу клички, то ли от шаткого и тряского положения в кабине, Карбюратор выглядел жалко и несчастно.
- Лопоухость в собаке - признак породы, - оглядел его, наконец, Геннадий. - Только вот как мама примет?
Геннадий гнал по пригородному шоссе, и вельветовый пиджак, так близко маячивший перед парнем, постепенно таял в воздухе. Таяли его обшлага и лацканы. Таяли фалды. И что более всего было обидно Геннадию, таяли его накладные карманы.
Но тугой шум покрышек и привычный рев мотора успокоили Геннадия. Он перестал обзывать себя, перестал думать про пиджак, а просто вел машину в пункт А, чтобы загрузиться там щебнем и отвезти его в пункт Б.
- Апчхи! Апчхи! - раздалось на всю кабину.
- Будь здоров - не кашляй! - пожелал Геннадий псу.
Но это чихал не пес.
- Кхх! Брр! Пчхи! - грузовик дернулся и встал.
Геннадий попытался завести машину, но услышал только слабое "пчхи".
Шофер огляделся. Преданными, но умными глазами смотрел на него Карбюратор. И больше в кабине никого не было. Тысяча и одна мысль пронеслась в тот миг в голове Геннадия. И вся эта куча мыслей сводилась к одному: "Говорящий Карбюратор!!!".
- Не надо так переживать, - сказал пес. - Бывает. Да вон, кажется, и заправка впереди.
И правда: на фанерном щите синей краской было выведено "БЕНЗАКАЛОНКА ТАМ".
- Ну и грамотеи там работают, - фыркнул пес. - Канистра-то есть?
- Есть, - автоматически кивнул Геннадий.
Он и не знал, чему больше удивляться - исчезнувшему из бака бензину, говорящему псу или тому, что собака знает, как пишется слово "бензоколонка". Поэтому решил вообще не удивляться, а зашагал по направлению к заправке вместе с Карбюратором и канистрой.
Глава 4. Казаки-разбойники
- Ну, будем знакомы. Пес Карбюратор.
- Шофер Геннадий.
- Хорошее имя, - одобрил пес. - Не то, что у меня.
- Кто ж тебя так?
- Горчичников. Из гаража щенком взял, чтоб я дачу его охранял. Он же ни одной книги в руках не держал кроме техпаспорта. Словарный запас ограничен бортами грузовика. Вот и придумал - Карбюратор. Имя, говорит, пусть будет раскатистое, чтобы все боялись и на дачу не зарились. А там не дача, а одно название. Три сарая железками набито, старьем всяким. Жадный он очень. Кормил плохо.
- А зачем он тебя проиграл?
- Дачу продавать надумал. И меня пытался. На рынок водил, птичий. Только я никому не приглянулся. Породой не вышел. Одним словом, шоферский пес.
- Шоферская порода - самая надежная, - приободрил пса Геннадий. - А кто тебя говорить научил?
- Сам. По книгам, - скромно ответил пес. - Горчичников раньше книги на макулатуру собирал - целая макулатурная библиотека образовалась. Я и читал.
На обочине появился новый фанерный указатель "БЕНЗАКАЛОНКА ТАМ".
- Да где же там? - возмутился Геннадий. - Идем-идем, а ее все нет.
Шагов через двести за поворотом они обнаружили точно такой же щит.
- По-моему, кто-то в автомобильные казаки-разбойники играет, - предположил пес.
- С меня хватит, - нахмурился Геннадий. - Мне играть некогда. Я на работе.
И он поднял руку с канистрой.
На его призыв остановился дедушка на "Жигулях", сказал, что заправка впереди, километров через десять, отлил немного бензина в канистру, и Геннадий с псом поспешили обратно.
- Где же машина? - изумился Геннадий, когда они приблизились к первому фанерному указателю.
- Может, не дошли?
- Помню я место.
- Значит, пропустили.
- Грузовик? Шутишь!
- Тогда остается одно, - сказал пес, - его угнали.
- Это больше похоже на правду, - согласился Геннадий. - Как угнали? - смысл сказанного вдруг дошел до него. - Казенную машину? Угнали?!
Глава 5. "Вход без собак строго воспрещен"
Геннадий сидел на обочине дороги, обхватив голову руками. Невеселые туда лезли мысли, тяжелые. "Грузовик пропал! - думал Геннадий. - И я пропал! В гараж без машины не вернусь. А не вернусь - решат, что я угнал. И в милицию заявят! А там уже давно угонщиков разыскивают. Упекут в тюрьму без разговоров". И тут Геннадий вспомнил.
- У меня ж собака есть, - хлопнул он себя по лбу. - А ну бери след, - велел Геннадий Карбюратору.
- Какой след?
- От грузовика.
- Понимаешь ли, Геннадий. Опыта у меня в таких делах нет. Я считаю, что дело это надо передать в руки милиции. Или же нанять частного детектива...
- Ах, так! - вспыхнул Геннадий. - Тогда проваливай обратно к своему Горчичникову. Больше ты мне не пес.
Геннадий стал ползать по обочине и нюхать землю. Он пытался взять след. Геннадий рассуждал так: если собаки могут научиться говорить и даже читать, значит, и человек может взять след. Но пока у него не очень-то получалось. Земля пахла нагретым на солнце гравием и придорожной пылью. А грузовиком не пахла.
"Как это собаки делают?" - вспоминал Геннадий. Он поднял правую ногу, левую, повертелся на месте, но собачий нюх на него не снизошел.
- Геннадий, я след отыскал! - позвал его Карбюратор.
Парень нехотя поднялся. Карбюратор сидел на обочине в том месте, где с трассы в лес уходила проселочная дорога. На ней явно виднелись следы от протекторов.
- Мои! Родные! - обрадовался Геннадий. - В погоню! - он подхватил канистру, и они рванули в лес.
- И куда этих угонщиков понесло? - ругался молодой шофер, перепрыгивая через лужи и кочки. - Всю машину мне раздолбят на таких ухабах.
- Зато разогнаться не смогут, - заметил пес. - Мы их в миг настигнем!
- Постой, не могу больше, - тяжело дышал Геннадий.
- Брось канистру, - советовал пес, не сбавляя хода.
- Нельзя. Казенное имущество.
- Я не понимаю, кто вообще мог на твой грузовик позариться. У него же трещина на лобовом стекле и бак пустой.
- Бак пустой, - повторил Геннадий, перепрыгивая через очередную лужу. - А как же его угнали, если бак пустой?
- А это мы прямо сейчас и выясним! Кажется, мы у цели!
Геннадий и Карбюратор остановились перед аркой, ведущей на липовую аллею. Ворота были распахнуты настежь. Следы уходили вглубь.
- Приглашаем посетить уникальный Музей собак на родине Белки и Стрелки, - прочитал Геннадий вывеску, венчающую арку.
На воротах висело объявление: "Вход без собак строго воспрещен".
Геннадий вопросительно посмотрел на пса.
- Этот музей внесен в список 99 самых редко посещаемых музеев мира, - сказал Карбюратор. - Давно тут мечтал побывать.
- Зачем же музею мой грузовик понадобился? Собак на экскурсии возить?!
Глава 6. Пропала собака!
Вдоль липовой аллеи были расставлены белые резные скамеечки и стенды с фотографиями собак. Собака выносит из огня ребенка. Собака захватывает вора-рецидивиста. Собаки в медалях, собаки в орденах, собаки в лентах, собаки на все лады.
Геннадий глазел по сторонам, а Карбюратор бежал чуть впереди и комментировал:
- Это знаменитая лайка Буран. Она одна в тысяча девятьсот не помню каком году вывезла целую полярную экспедицию с северного плюса. А это овчарка Травка, на ее счету сто восемнадцать наркодельцов. А это кинозвезда - сенбернар Бетховен. Не понимаю, зачем его тут повесили, - и, гневно рыча в сторону кинозвезды, Карбюратор побежал дальше.
У Геннадия никогда не было собаки. Никогда до сегодняшнего обеда, разумеется. Но после прогулки по этой аллее дрогнуло бы самое черствое сердце, дрогнуло и завопило - "Хочу собаку!".
Они вышли к деревянному одноэтажному дому, который, по всей видимости, и был музеем. На крыльце сидел грустный старичок в сером костюме.
- А ну, признавайся, куда машину дел? - подлетел к нему Геннадий.
- Какую машину? - пролепетал старичок.
- Мой грузовик, цвета хаки с трещиной на лобовом стекле!
- Ах, это ваш грузовик, - в голосе старичка послышались угрожающие нотки. - Так вот кто мне заплатит за цветник! За скамейки! За ворота! - последние слова он уже выкрикивал, наступая на Геннадия, так что тому пришлось, пятясь, сойти с крыльца.
- Какие ворота? - возмутился Геннадий. - У меня машину угнали! И преступники прячут ее у вас. Да, у вас! - снова напирал Геннадий, поднимаясь на крыльцо.
- Значит, вы тоже пострадавший?
- Что значит, тоже?
- Да вы посмотрите кругом, - развел руками старичок.
Клумба, которую пересекали две широкие борозды, была похожа на салат "Греческий" - вырванные с корнем настурции и ромашки смешались с землей. Рядом с клумбой валялись расщепленные доски, еще недавно бывшие скамейкой. Карбюратор обнюхивал то место, на котором должен был стоять забор. Сам забор с воротами лежал на земле. Если бы Геннадий хорошо учил в школе историю, он мог бы сказать: "Как Мамай прошелся", но ограничился только:
- Ну дела!
- Преступники грузовиком пробили ворота и углубились в лес, - объявил Карбюратор результаты своих наблюдений. "Косметический ремонт бампера в счет зарплаты обеспечен", - мрачно подумал Геннадий.
- Да, да. Так все и было, - подтвердил старичок. - Меня зовут Иван Петрович. Такое разорение для музея. Ведь в этом доме жили на пенсии Белка и Стрелка!
Иван Петрович был директором, экскурсоводом и бессменным хранителем Музея Собак. Он знал о собаках все. Он разбирался в собаках так же хорошо, как Лобачевский в математике, как Растрелли в дворцах, и как Толстой в войне и мире.
Вдруг Геннадий заметил какое-то несуразное сооружение в глубине двора. На громоздком постаменте высились две серебряные звезды с собачьими хвостами.
- А это что?
- Памятник Белке и Стрелке, - пояснил Иван Петрович. - Наша гордость. У известного скульптора заказывали. В столице!
- А-а-а, - протянул Геннадий. - А я бы просто собак в шлемах посадил рядом с ракетой.
- Молодые люди, - произнес Иван Петрович торжественно, - я хочу провести для вас экскурсию, полную, двухчасовую, с просмотром кинохроники. Это абсолютно бесплатно. Во-первых, вы пострадавшие. А во-вторых, первые посетители за сегодня. Да и за вчера.
- Некогда нам, - отрезал Геннадий, прилаживая забор на место.
- Чем же я могу вам помочь? Ах, да. Как я мог забыть. В газете "Собачья жизнь" у нас целая полоса посвящена пропажам собак. Напишите объявление. Ваши угонщики накатаются и бросят машину, а кто-нибудь ее найдет и захочет вернуть владельцу.
Геннадий с Карбюратором наскоро составили текст объявления:
"Пропала собака. Бурой масти. Порода типа самосвал. Шла порожняком. Через всю морду царапина вроде трещины. Номер на ошейнике "Г 013 АВ". Срочно сообщить о местонахождении собаки ее владельцу - шоферу Геннадию или его верному псу Карбюратору".
Геннадий взял канистру и уже собирался удариться в преследование, но Карбюратор сообразил, что канистра в их деле - штука лишняя:
- Иван Петрович, сохраните казенное имущество, - попросил пес.
- Конечно, - обрадовался хранитель музея, что может как-то помочь внезапным гостям, и проводил их до ворот.
Так в зале музея "Жизнь замечательных собак" появился новый экспонат. Под канистрой имелась табличка "Принадлежит выдающемуся псу, принимавшему участие в беге по пересеченной местности с тяжестями. Акция проходила под лозунгом: "Не пустим автомобили в зеленые зоны!".
Глава 7. "Советы по частному сыску для домохозяек"
У Геннадия почти не было вредных привычек. И это чистая правда! Курил он всегда в исключительных случаях. Как раз сейчас голова у Геннадия гудела. Погони, преследования - все это он любил смотреть в кино. Но чтобы самому принимать в этом участие?
- Покурим, - предложил он псу, но тот только поморщился.
"Ну и вляпался я! - думал Геннадий. - Это будет почище, чем в фильме "Никогда не танцуй под пулями". Когда агент Джон попал в город сумасшедших светофоров. А эти светофоры ему говорили: "Агент Джон, никогда не танцуй под пулями. Агент Джон, никогда не танцуй под пулями". И горели черным светом".
- Я вот книжку читал, - вспомнил пес, - "Советы по частному сыску для домохозяек". Там говорилось, что во время расследования главное - вовремя подкрепиться.
- Я голодный, как собака, - признался Геннадий.
- Понимаю, - вздохнул Карбюратор.
- Сейчас бы маминых блинчиков с мясом!
Лес кончился, началось поле с чахлой, выгоревшей на солнце травой. След на дороге был свежий и четкий. И Геннадий не сомневался, что угонщики у него почти в кармане. Он даже руки засунул в карманы, чтобы преступникам было понятно: карманы у меня наготове - берегитесь!
Полевая дорога вышла на берег реки и оборвалась. Так неожиданно обрываются старые кинопленки в кинотеатре, и тогда по экрану пробегает черная рябь с белыми росчерками, и включается свет.
Речка была неширокая извилистая с темной торфяной водой, как будто в ней чай заварили. Над рекой высился столб с двумя знаками. Под тяжестью знаков столб кренился, как Пизанская башня. Только вокруг не было видно туристов. Да и вообще никого поблизости не было. Лишь на противоположенном берегу стояло три деревенских дома.
- "Деревня Дедулино", - прочитал Геннадий первый указатель.
Второй знак оказался предупреждающим, с надписью "Не зная броду - не лезьте в воду".
- Видимо, угонщики пересекли реку вброд, чтобы мы след потеряли, - рассудил Карбюратор.
- Понял, - отозвался Геннадий. - Иду искать брод.
День уже клонился к вечеру, но жара еще не спала. И Геннадию нестерпимо захотелось искупаться. Он аккуратно сложил одежду и ухнул в воду с разбега.
И для чего, спрашивается, для людей знаки вешают, если на них так откровенно, с разбега, плюют?
Геннадий стоял по щиколотку в воде и потирал ушибленные места.
- Да тут кругом брод! - воскликнул раздосадованный Геннадий.
- Значит, преступники могли уйти вниз или вверх по реке, - сказал пес.
- Да я пройду всю реку вдоль и поперек! - бушевал Геннадий. - Да я их из-под воды достану!
- Тсс! - Карбюратор приподнял оба уха и к чему-то прислушался. - Поют?
Пели. Да так слаженно:
Над серебряной рекой,
На златом песочке
Повстречалась я с тобой,
Ваня, во садочке.
- В населенный пункт надо, - сказал Карбюратор, почесываясь. - Очевидцев опросить. Может, накормят.
- Тощий ты у меня, неспортивный, - критически оглядел пса Геннадий.
- Так вышло, - согласился пес.
Глава 8. Дедулинцы
В деревне Дедулино всех жителей было три бабули: баба Дуся, баба Устя и баба Настя. Бабули восседали на лавочке перед домом бабы Дуси. Потому как он стоял в центре деревни. Здесь было удобнее всего собираться. А собирались они каждый вечер. Нахлопотавшись за день, бабушки отдыхали:
- Ваня, Ваня, что купил?
Что-то ждет сердечко, -
выводили высокими голосами баба Устя и баба Настя.
- Ничего я не купил.
На тебе колечко, -
отвечала им низким голосом баба Дуся.
На бабе Дусе был платок с синими узорами. На бабе Усте - с зелеными. А баба Настя покрывала голову платком с красными цветами. За это ее соседки строго осуждали. Считали, что она молодится.
- За кольцо благодарю.
Кланяюсь я в ножки.
А еще чего купил?
вопрошали баба Устя и баба Настя.
- На тебе сережки.
отвечала им баба Дуся.
Рядом с бабулями грелись на солнце три кошки: белая, серая и полосатая.
- Ну спасибо тебе, Ваня,
За любовь такую.
А теперь давай с тобой
Плясать плясовую, -
грянули дружно бабули. Но плясовой не последовало.
По главной и единственной деревенской улице шел высокий плечистый парень. А за ним семенил лопоухий тощий пес.
Геннадием в тот момент можно было залюбоваться. Рубашку он нес на плече. И его тело греческого Аполлона играло на солнце мускулами.
Но бабули греческих богов видом не видывали и слыхом про них не слыхивали.
- Вот так Илья Муромец! - ахнула баба Настя и оправила платок с ярко-красными цветами.
Соседки осуждающе на нее покосились.
- Бабушки, у вас тут грузовик не проезжал? - обратился к ним Геннадий. - Такой большой. Самосвал. Цвета хаки. Порожняком шел...
- Больно ты скорый, - одернула его баба Дуся. - Ни здрасьте, ни до свиданья. Сам-то кто да откуда будешь?
- Из города я. Шофер Геннадий. Я грузовиком интересуюсь. Не проезжал ли мимо. И главное, куда уехал. Может, видели? - пытался втолковать им Геннадий.
- Может, и видали, - ответила за всех баба Дуся. - Но сперва...
Глава 9. Неравный бой
Да, досталось Геннадию за этот день. Сначала его принудили выйти в рейс и вместо карбюратора подсунули пса. Грузовик угнали, и какие-то злодеи разъезжали на нем в свое злодейское удовольствие. Геннадию пришлось преследовать их по пересеченной местности. А теперь в этой богом забытой деревне его заставили колоть дрова и таскать воду из реки.
А, думаете, легко городскому парню колоть дрова и таскать воду?
- Вот почему речка мелкая, - бормотал Геннадий, наполняя водой последнюю кадушку в доме бабы Усти. - Они всю речку ведрами вычерпали.
- Речка-то? - не расслышала его баба Устя. - Речка наша Правнучка. А короче - Пра. Мы ее по-простому Прой кличем.
Карбюратору тоже не повезло. Хоть и считались эти места колыбелью выдающихся собак, но в деревне Дедулино заправляли кошки.
Белая, серая и полосатая взяли Карбюратора в кольцо, шипели и выпускали когти. В общем, вели себя безобразно, как французы до Бородинской битвы, пока наши не предъявили им свой народный дух.
- Места у вас красивые, - пытался наладить контакт Карбюратор. - А воздух-то какой!
Но кошки, белая, серая и полосатая, позиций не сдавали. Будто ждали появления главнокомандующего. И главнокомандующий появился. Рыжий кот спрыгнул с дерева на крышу сарая и сверху осмотрел диспозицию. Один глаз у него был желтый, другой - серый. Шерсть торчала клочьями.
"Пропал", - успел подумать Карбюратор в тот момент, когда кот приготовился на него прыгнуть.
- Васенька! Васенька! - послышался голос бабы Дуси, суровый, но с нотками нежности. - Где ты бродишь, разбойник? Ужинать!
Рыжий кот, казалось, мгновенье сомневался, что ему делать - продолжить наступательную операцию или получить порцию молока. И суровый голос бабы Дуси с нотками нежности взял верх.
Глава 10. Хлеб да соль
За большим столом в доме бабы Дуси собралась вся деревня с гостями. Кошки под предводительством разбойника Васьки устроились на печи. И оттуда злобно зыркали на Карбюратора. Псу отвели место под столом. И он был рад этому неожиданному прикрытию от злобных кошачьих взглядов. Особенно его раздражал разноцветный взгляд Васьки.
Все бабули приоделись. И даже на платках бабы Дуси и бабы Усти мелькали нежно-розовые цветочки.
Угощались щами, блинами и холодным кислым квасом. Геннадий после нервного трудового дня ел за десятерых. И баба Настя восхищенно шептала:
- Ну чисто Илья Муромец.
Карбюратор тоже не пропустил ни одного блина, брошенного под стол гостеприимной хозяйкой.
- Чем богаты, тем и рады, - подытожила баба Дуся трапезу и обратилась к Геннадию. - Видали мы твой грузовик. Он аккурат перед твоим приходом проезжал. В нем двое. Один длинный как жердь. Другой похож на актера. Как же его? Вот ведь! Фамилию забыла! - и она с горечью всплеснула руками.