Когда я была маленькой, я была уверенна, что все мои игрушки живые. Поэтому всегда разговаривала с ними, ухаживала за ними, как будто это были бы живые дети. И даже когда я стала старше, все равно была уверенна, что мои игрушки все понимают, продолжая к ним обращаться. Но однажды со мной произошла очень забавная история.
Однажды библиотекарь нашей школы заболела. Это была очень необычная женщина. Все ее, если не боялись, то остерегались. Ее уникальность заключалась в том, что она относилась к книгам, как живым: разговаривала с ними; любовалась ими; вытирала с них пыль каждый день. Окно в библиотеке всегда было открыто. "Чтобы книги дышали свежим воздухом", - говорила она. И сильно огорчалась, когда кто-нибудь случайно, по неосторожности, порвет или испачкает какую-нибудь книгу. Странно ведь, правда? И я так думала. Одно дело разговаривать с куклами и плюшевыми мишками, но с книгами... У них же даже ртов нет.
Директор школы ее уважал, и поэтому дал разрешение на ее просьбу. Просьба заключалась в том, чтобы пока она болеет, кто-нибудь следил за чистотой в библиотеке и вытирал пыль с книг и книжных полок. Но, так как в штате школы свободного работника не оказалось, то решили доверить эту работу ученикам. Так, в школе были внесены небольшие изменения в дежурствах, и появилась новая графа "дежурство в библиотеке". Каждый день одного из учеников освобождали на весь день от уроков, и он шел дежурить в библиотеку.
В тот день я не выполнила домашнее задание, и, по невероятной счастливой случайности, именно в этот день наш класс был дежурным. Я с радостью вызвалась на нетяжелую работу по наведению порядка в идеально чистой библиотеке. Но все оказалось совсем не так просто.
Зайдя в царство книг, я первым делом решила осмотреться. Я, конечно, была в библиотеке несколько раз, но мое пребывание там ограничивалось всего несколькими минутами. А тут выпала такая возможность внимательно все рассмотреть. Ну, в общем, как я и предполагала, там не было ничего интересного - книги, еще книги: большие, маленькие, тоненькие, широкие. Погуляв немного среди книжного однообразия, и, не найдя ничего интересного, я принялась за работу. "Раньше начну, раньше закончу", - подумала я, и начала вытирать пыль с верхних полок.
Работа конечно не тяжелая и, как говорится, не пыльная, но очень скучная. Так, выполнив половину, я начала непроизвольно зевать. "Сейчас закончу с этим стеллажом и немножечко вздремну", - подумала я, и быстро двинув рукой, задела какую-то книжку. Она немного пошаталась из стороны в сторону и упала мне прямо в руки.
- Растяпа, - услышала я чью-то недовольную реплику.
Оглядевшись вокруг, я никого не увидела. "Тогда кто же со мной может разговаривать?" - удивилась я. Потом вспомнила, что иногда из-за нехватки кислорода у людей могут начаться галлюцинации, это мне мама говорила. Галлюцинации - это когда мерещится то, чего не может быть. Я решила открыть окно.
- Ну, наконец-то! Хоть немного свежего воздуха! А то так и задохнуться недолго, - услышала я другой, но тоже возмущенный голос.
- Что вы, мадам, не будьте так строги. Ведь эта девочка единственная из всех, кто избавил нас от этой ужасной пыли, - присоединился третий голос.
- Попрошу заметить, не всех. У нас на полке пыль так и лежит одеялом, - пропищал четвертый голос.
Я стояла в сторонке и не могла понять, что это за голоса, кому они могут принадлежать, и что вообще происходит.
Проходя вдоль стеллажей, присматриваясь и пытаясь найти хозяев слышимых мной голосов, прям над ухом, я услышала:
- А вообще-то я сильно возмущена - дело особой важности доверить ученикам.
- Да, дорогая, ты совершенно права, и гневаешься не напрасно. Ученики - это же совершенно безответственные представители человечества. Неужели не нашлось кого-то посерьезней?
Я подняла глаза и не могла поверить увиденному: передо мной стояли две книги и возмущенно жаловались друг другу. Одна книга называлась "Иллюстрированная энциклопедия животных", а другая - "Моя первая энциклопедия вокруг света". "Сон, не иначе", - подумала я и, как делают в кино, начала себя щипать. Но кроме боли, щипки результата никакого не принесли. И, не понимая, как себя вести, я решила послушать бумажных подружек дальше, пристально их рассматривая.
- Да-да, и выбирают самых ленивых и болтунов, - продолжала жаловаться Энциклопедия животных. - Первый, помните, что делал?
- Спал! - громко сказала какая-то книга сверху.
- Ох! Он, издавал такие громкие звуки, - жалобно запела книга под названием "Французская литература".
- Храп, милочка. Это называется храп, - осведомила ее книга называющаяся "Русская литература".
- Неважно, как это называется. От этих звуков мои листики так дрожали, что чудом только не порвались.
- А второй тоже хорош, - продолжила вспоминать "Энциклопедия вокруг света". - Он же проиграл все время.
- Ох! Эта штука у него в руках, издавала такие громкие звуки, - опять жалобно запела француженка.
- Мобильный телефон. Это называется... - начал объяснять справочник по ремонту технических приборов.
- Я знаю, как это называется, - перебила его бедняжка француженка. - Но все равно, звук он мог бы сделать и тише. В библиотеке все-таки находится.
- А ту болтушку, помните? - спросила энциклопедия животных.
- Да кто ж ее не помнит! Она издавала такие громкие звуки, - снова запела свою жалобную песню "Французская литература". - Только не надо меня учить. Я знаю, что она разговаривала по мобильному телефону. "Сейчас только сделаю пару звоночков. Где же ты мой маленький дружочек?" - писклявым голоском добавила она.
- Да-да "пару звоночков". С кем она успела поговорить? - поинтересовалась "Энциклопедия вокруг света", и, не дожидаясь ответа, ответила на свой вопрос сама. - С Каринкой, Кристинкой, Ксюшкой, Катюшкой. С кем еще? А да, с этим сорняком среди охапки роз - Дениской. "Алло, Кристинка, привет. Че делаешь?" - начала она передразнивать кривя голос, но ее перебила "Энциклопедия животных".
- Мне кажется, девочка нас слышит, - обеспокоено прошептала она, указывая на меня.
- Не может быть. Тебе действительно кажется, - отмахнулась "Энциклопедия вокруг света" и продолжила веселиться. - "Алло, Катюша... Та не гони... и че сказал... Ха-ха-ха... и че было дальше... Ха-ха-ха", - но ее опять перебила встревоженная подружка.
- Нет, дорогая, она определенно нас слышит. Да еще и видимо понимает, о чет мы тут культурно беседуем.
- Исключено! - твердо заявила развеселившаяся книга. - Она в библиотеке без году два часа. Вот Ларочка может нас понимать, она ведь каждый день с утра до вечера вдыхает нашу пыль. А эта и подышать еще, как следует, не успела. Так что успокойся дорогая. Давай лучше вспомним, как та болтушка этому Дениске... Русская литература, как это называется? - обратилась она к книге стоящей на соседнем стеллаже.
- Лапшу на уши вешать, - ответила Русская литература.
- Да-да. Ха-ха-ха, - засмеялась Энциклопедия вокруг света, и продолжила передразнивать. - Я сегодня не выйду, ты не приходи. Меня заставили в библиотеке работать, а там такие сквозняки. Я простудилась. Так что ты и завтра не приходи, и послезавтра тоже. Вот... как это называется?
- Лопух. Таких называют - лопух, - устало ответила Русская литература.
- Послушай, подружка, - не унималась Энциклопедия животных, - третьей страницей чувствую, что понимает она нас. Глазищи вытаращила и смотрит не куда-нибудь, а определенно на нас.
- Она нас рассматривает. Обложки у нас красивые, - улыбаясь, ответила Энциклопедия вокруг света, при этом медленно поворачиваясь боком вперед. - А что там у тебя с третьей страницей?
- Я что не рассказывала тебе трагедию моей жизни? - моментально отвлеклась от своих мыслей обо мне Энциклопедия животных, и молниеносно переключилась на свое книжное горе. - Ученичок один взял меня почитать. Так вот, с почитать у него там не сложилось, но пока рассматривал картинки на третьей странице нарисовал сердечко, красной пастой. Да ладно бы красивое, а то корявое, и чувствительное ко всем неурядицам, аж до боли. Нет, она все-таки нас слышит. Посмотри, как внимательно она на нас глазеет, - обе книжки уставили свои маленькие глазки прямо на меня.
Я же, неожиданно став свидетелем "культурного разговора" книг, продолжая себя щипать, подошла уже практически вплотную к стеллажу и внимательно рассматривала говорящих подружек, которые также внимательно рассматривали меня.
- Смотри, какие у нее испуганные, понимающие глаза, - сказала одна другой.
- Угу. А дышит так, что меня сейчас сдует, - подтвердила вторая.
Энциклопедия животных подошла к самому краю полки и нежно заговорила, обращаясь ко мне:
- А ты зачем себя щипаешь? Смотри, синяк уже какой.
Я замерла на месте с повисшими в воздухе руками.
- Э-э, здрасьте, - что я еще могла сказать? Я с куклами разговариваю, сколько себя помню, и ни одна со мной так и не заговорила в ответ. А тут и правда, два часа в библиотеке, а уже веду диалоги с книгами, у которых и рта до сегодняшнего дня не видела.
Книги испугались, и, с криками "Она нас слышит!", разбежались по местам, стали ровненько в ряд, делая вид, будто ничего не было, а сами при этом искоса на меня поглядывают. Меня это так сильно насмешило, что я не удержалась и рассмеялась вслух. За что сзади получила несколько слов критики.
- Эта тоже издает такие громкие звуки, - пропел уже знакомый мне жалобный голосок.
- В общем, ты, девочка, права, уже совершенно бессмысленно притворяться просто книгами, - серьезно обратилась ко мне энциклопедия вокруг света. - Остается лишь только один вопрос: как такое могло произойти?
- Я догадываюсь, наверное, может быть, хотя я, конечно, могу и ошибаться, чего, в общем-то, совершенно не может быть, даже не то чтобы не может, а абсолютно исключено... - начал витиевато объяснять Толковый словарь русского языка.
- Давай уже выкладывай как есть, чего тянешь резину, как кота за хвост, - очень некорректно перебил его Словарь фразеологизмов.
- Да, собственно, я хотел сказать, точнее, изложить только свои мысли, или вернее предположения относительно получившегося конфуза...
- Ты будешь сегодня говорить?! - одновременно прикрикнули на него обе энциклопедии.
- Дело, по-моему, вот в чем, - не решительно начал Толковый словарь. - Пыль у нас не вытирали давно, поэтому ее собралось много. А девочка хоть и исполнительная, но видимо еще не совсем знает, как нужно это делать. Тщательно стирая пыльные слои, она совершенно забыла о том, что средство для уборки пыли необходимо обязательно намочить, иначе результат будет не совсем положительный. Поэтому и получилось, что пыль не убиралась, а летала в воздухе, вот она и надышалась вдоволь.
- Я же говорила - растяпа, - снова обозвалась какая-то книга. Это был учебник по трудовому воспитанию для девочек.
Я стояла все еще по-прежнему на месте, как вкопанная, слушая, как книги говорят обо мне, как будто меня здесь и нет вовсе.
- Ну, что ж. Раз уж мы рассекречены, то придется нам, наверное, кое-что девочке объяснить. А то бедняжка скоро сознание потеряет, - предложила книга со странным названием "Гностика". - Букварик, проведи для девочки экскурсию по библиотеке.
- А почему Букварь? - возмутился он. - Я, вообще-то даже не с краю стою. Пусть англо-русский словарь вводит девочку в курс дела.
- Давай рассудим логически, - предложил учебник математики, в свойственной ему манере. - Дети, когда в школу приходят, то с какой книги начинают? Правильно - с Букваря. Это их первая серьезная книга в жизни, соответственно что? Правильно, они Букварь уважают и ему доверяют. А с нами они знакомятся когда? Верно, намного позже. А общение с незнакомцами, что? Правильно, настораживает, пугает и доверием тут, сам понимаешь, и не пахнет.
- Ох, коллега, умеете же вы так красиво по полочкам все разложить, - восхитился учебник по геометрии. - Давай, Букварик, иди.
Букварь тяжело вздохнул и пошел бормоча:
- Первый класс, доверие, так и сказали бы, что иди самая маленькая книжечка.
- Ой, давайте не будем про размер говорить, - перебила его книжечка размером меньше чем Букварик в четыре раза.
- Да-да. Это уж, знаете ли, тут совсем ни при чем, - поддержали тоненькие брошюры.
- Букварик, у тебя лучше всех получится, - обратилась к нему Большая Советская Энциклопедия. - Понимаешь, язык, на котором разговариваешь ты, понятен и доступен всем: и детям, и взрослым. Мы же высказываемся научной терминологией, и поэтому нас понимают те, у кого уже достаточный уровень словарного запаса.
- Ладно, я все понял. Сегодня я главный актер нашего библиотечного театра, - недовольно согласился книжный экскурсовод. - Только давай побыстрей, не задерживайся, у меня дело есть еще одно незаконченное, - он посмотрел на соседний стеллаж и подмигнул книжечке под названием "Я и Украина".
- Девочка! Девочка, - позвал меня кто-то с верхних полок. - Ты не забыла, что не окончила свою основную работу?
- Да погоди ты, - перебила его книга с нижней полки, это была "Кулинарная книга". - Пусть девочка сначала придет в себя. Милая, тебя как звать-то?
- Меня? - почему-то удивилась я, - Дарья.
- Вот видишь, имя у нее какое чудесное - Дарьюшка. А тебе бы только работать и работать.
- Работа не волк в лес не убежит, - вставила свое слово Русская литература. - Хотя, с другой стороны - без труда не вытянешь и рыбки из пруда.
- Безделье ускоряет наступление старости, труд продлевает нашу молодость, - гордо выкрикнул учебник под названием "Основы здоровья".
- Порядок время бережет, - выкрикнул тот кто-то с верхней полки которому только работать и работать.
Мне стало очень интересно, кто же все-таки это может быть, поэтому я стала на носочки. Ну конечно, кто же это еще мог бы быть как не "Трудовое воспитание школьников".
- Итак. Здесь у нас детская литература, тут подростковая, там юношеская и студенческая. Вот и все, - Букварик потер руки. - Ну, а мне пора, - он развернулся и пошел.
- Да... Скучно тут у вас. Как-то серо и уныло, - немного придя в себя, я высказала свое мнение. - Хоть бы цветочков поставили.
- Что ты? Никаких цветов! - Букварик остановился и обеспокоено запротестовал. - У Толстого на них аллергия, - добавил он шепотом.
- Так их же полное собрание сочинений, и отдельно разных изданий, в разных переплетах еще целая полка, - удивилась я.
- У всех, - утвердительно кивнул Букварик.
- Из-за одного Толстого никакой тебе красоты, - недоумевала я.
- А ты что, думаешь если мы книги, то нам ничего не надо? Что мы просто груда макулатуры и пылесборники? Ха! Ты сильно ошибаешься. Мы - личности. У нас у каждой свой характер, свои привычки, свои симпатии-антипатии, предпочтения, ну, и странности у нас у каждой свои тоже имеются.
- Смешно ты говоришь. Хотя... это, наверное, не смешнее, чем я разговаривающая с книгой...
- Не веришь? - перебил меня Букварик. - А ты заметила, например, что на стенах висит уж слишком много портретов Пушкина? И в профиль, и в фас, и на стуле, и на диване. А вот эта его любимая, - Букварик ловко запрыгнул на тумбочку возле окна, и указал на картину, где изображен Пушкин, идущий по осеннему лесу. Где солнце играет золотом осенних листьев, ветерок шутит над идущим мужчиной, раздувая ему плащ как парус и заставляя придерживать его великолепно изображенный цилиндр. Лицо Пушкина озарено счастьем, а в глазах - глубокая мысль. - Вот! Да Пушкин часами на нее может смотреть, декламировать стихи о счастье, правда, он хоть убей, не помнит, когда это было, но это ведь и не важно. Так вот, сожалея, о том, что он так мало прожил, так мало увидел, любуется собой, себя же успокаивая - что, мол, хоть и молод был да много сделал.
Я смотрела на разгорячившегося Букварика и все еще думала, что это сон.
- А зеркало, - продолжал Букварик, - зеркало! Как ты думаешь, почему оно висит так высоко? Ведь даже самый высокий ученик в него видит только свою макушку?
А правда? Я никогда не задумывалась, хотя однажды обратила внимание, но не придала этому особого значения.
- Ну... наверно... - неуверенно начала я тянуть.
- Да потому, что книга "Сказки для маленьких принцесс" любит себя в зеркало рассматривать. Вертится перед ним целый день.
- А почему бы не повесить зеркало как положено, а ее переставить на полочку пониже? - возник у меня такой вопрос-предложение.
- Да потому, милочка, - донеслось с верхней полки, - что некогда мне прохожих, шаркающих туда-сюда, рассматривать. Я себя как следует рассмотреть не успеваю. Да и пыльно там от суеты такой.
- Да, да. Дня ей мало чтобы все свои пятьдесят шесть страниц пересмотреть. А за прохожими у нас любят наблюдать кумушки англо-русский и русско-английский разговорники. Без умолку тараторят: тот не так правую ногу перед левой поставил, тот не те штаны не под ту рубашку надел, кто-то не так пахнет, а кто-то уже пятый раз Ахматову берет, наверное, влюбился.
- А сами-то хороши, - возмутились кумушки разговорники. - Эта вон, волосы растрепаны, руки запачканы, юбка помята. А ты, Букварик, вообще из моды давно вышел.
- Я не из моды вышел, а меня переиздали, - огрызнулся Букварик, - и теперь я, вроде бы как, на пенсии. Потому что молодым у нас дорога...
- Скучно, говоришь, - продолжил Букварик. - Ты только прислушайся. Слышишь звон металла? Это мушкетеры опять дуэльничают. Дюма. Читала такого? "Три мушкетера"? А слышишь, как плеск воды у Хемингуэя ласкает слух? Ему же нравилось писать про море - это была его стихия. Ну а пушечные выстрелы так точно ты должна была услышать. Вон как громыхают на пристани. Пушкин не пожалел снарядов. И вообще интересно у него там в "Сказке о царе Салтане": и белка поет, и лебедь не лебедь, а заколдованная красавица-царица... Да что говорить, читать надо!
- Тише там, что раскричались, - зашикала на нас книга под названием "Колыбельные песни на ночь для самых маленьких". - Ох и намучалась. Меня не на место поставили, а наша любимая Ларочка заболела, и поставить на место некому. А тут такой шум! Продыху нет! Эти кумушки все время галдят. С той стороны словари целыми днями спорят. Тут Пушкин все время няню зовет с кружкой. Беда, одним словом. Мне тишина нужна, понимаете?
- Давайте я вас на место поставлю, - предложила я. - Куда нести?
- Ну, наконец, спасение. Туда, девочка, за дверь, - указывая на дверь за шторами, облегченно почти пропела уставшая книга.
- Идем, я тебя проведу. Я сегодня твой экскурсовод, - гордо скомандовал Букварик.
"Ого!", - подумала я. Дверь за шторами - это как дверь за холстом в коморке папы Карло из "Золотого ключика". С одной лишь разницей - о существовании этой двери знали все, но никто не знал, что там находится. Ларочка, так библиотекаря называли книги, всегда, перед тем как открыть дверь, плотно завешивалась шторами. И подсмотреть, что там находится, было невозможно. Ее содержимое было настолько таинственно, что ученики невольно начали сплетничать и придумывать разные страшилки. Ну, что-то типа: "Там находится огромный чан с приворотным зельем, которое библиотекарша подливает в компот, чтобы всех учеников превратить в книги", или "Порвешь книгу, будешь сидеть в комнате пыток и переписывать красивыми печатными буквами всю порванную книгу. Ученики там сидят годами без еды и сна. Ха-ха-ха". Да... компот я не пила до тех пор, пока со мной не произошла эта история, а так года два выливала в умывальник. И на книги я боялась даже дышать. Поэтому и была редким гостем в школьной библиотеке.
А теперь мне предстояло войти в эту комнату, полную загадок... но я почему-то встала как вкопанная на пороге, не смея сделать ни шагу вперед.
- Эй, девочка, уснула, что ли?
Я вздрогнула и переступила через порог, в комнату тайн и секретов.
- Так здесь же тоже книги! - как-то неожиданно для себя с облегчением и радостью почти выкрикнула я. - Ого, как их здесь много! - уже с восторгом заметила я.
Я стояла на пороге огромной комнаты, полностью заставленной стеллажами с книгами.
- А что ты здесь думала увидеть? - насмешливо поинтересовался Букварик.
- Ну, не знаю. Что-нибудь страшное, - робко ответила я.
- Деточка, ты никак синей бороды начиталась? - спросила "Колыбельная" книга.
- Нет, не начиталась, - ответила я.
- Вот ученики нынче пошли! Ничего не читают, ничем не интересуются, а страхи возникают на ровном месте, - возмутился экскурсовод.
- Ох, - услышала я печальный вздох, доносящийся из глубины комнаты.
Я осторожно выглянула из-за стеллажа и увидела в самом дальнем углу большой стол. На нем лежало несколько книг. Подойдя поближе, я увидела печальную картину. Книги, лежащие на столе, были порваны, чем-то выпачканы, из некоторых даже выглядывали отдельно вырванные листы.
- Где же наша Ларочка? Почему ее так долго нет? - продолжали стонать книги.
- Это наш лазарет, - шепнул Букварик. - Ларочка здесь нас лечит, после того как некоторые нас почитают. Хотя это бывает уже так редко, - куда-то в сторону добавил он.
- Бедненькие. Чем я могу вам помочь? - с чувством сильнейшего сочувствия, спросила я.
- Им поможет Ларочка. Она у нас волшебница, - заговорила "Колыбельная" книга, - приклеит листики так, что никто и не заметит, что там было что-то порвано. Вот посмотри, у меня предпоследняя страничка была на половину оторвана. Видишь? Нет? То-то же. Ларочка постаралась. Ну ладно, устала я уже, отнеси меня на место.
Я понесла книгу на место. Проходя вдоль огромных и, как мне показалось, нескончаемых стеллажей, я ничего кроме тишины не услышала. Вообще ничего, даже шепота. Мне показалось это странным. Вернувшись обратно, я поинтересовалась у ждущего меня у входа Букварика, почему здесь так тихо, почему книги не общаются.
- А о чем им разговаривать? Они здесь стоят так долго, что все темы для разговоров закончились, а новых не возникает. Вот если бы их читали, то тогда другое дело. Возвращаясь, каждая что-то новенькое рассказывает: где была, что видела. Но люди реже стали читать книги, даже можно сказать совсем перестали. И это плохо как для людей, так и для книг.
Букварик тяжело вздохнул и, опустив голову, перешагнул через порог.
А я повернулась и увидела печальные глаза книг смотрящие на меня. Они стояли уныло каждая на своем месте и, тяжело вздыхая, медленно старели. И я вдруг подумала, а если бы это были не книги, а мы - люди. Мы стояли бы вот так, аккуратно плечом к плечу, годами не покидая своего места. И смыслом нашей жизни было бы то, чтобы нас читали. Мне стало так жалко все эти книги. Они были такими одинокими и никому ненужными. И мне стало так грустно, ведь очень важно в жизни быть кому-то нужным и полезным. Возможно, в этом и есть смысл не только книжной, но и нашей, человеческой жизни.
Вдруг мне стало стыдно: я сама-то, когда брала последний раз книгу в руки? Вот, уж даже и не помню...
- Девочка! Девочка! - словно сквозь сон услышала я зов Букварика. - Эй! Ты чего молчишь? Я зову, зову, а ты, как статуя, стоишь не шевелишься, даже не моргаешь. У меня там дело есть, если ты еще помнишь. Да и у тебя работы предостаточно.
- Послушай, - не обращая внимания на слова Букварика начала я, - но ведь так же не должно быть. Книги должны читаться. Надо что-то придумать.
- Что придумать? - не понимал моих слов книжный экскурсовод.
- Нужно придумать, как привлечь внимание учеников к библиотеке. Как сделать так, чтобы ученики начали читать книги, - объяснила я.
- Да... девочка. То есть, Дарья. Я, конечно, знал что... - Букварик выглянул за дверь и прокричал. - Эй, русская литература, как там про книги, ну эта наша любимая?
- Книгу читаешь - на крыльях летаешь. Или нет, вот эта: "Книга - мост в мир знаний", - отозвалась умная книга.
- Да-да. "Книга - мост в мир знаний", но это когда читаешь. Но что вот так постояла полдня рядом с книгами и уже ума палата, - удивлялся Букварик.
- Оставьте Дарьюшку в покое, - вступилась "Кулинарная книга". - Милая, - обратилась она ко мне, - притомилась, наверное?
Я уже открыла рот, чтобы ответить, но меня опередил Толковый словарь.
- Притомиться, притомиться... ага нашел. Притомиться - устать, подустать, выдохнуться, вымотаться, измотаться, замаяться, умориться, едва стоять на ногах... Продолжать?
- Совсем забыл, нельзя стоять рядом с Толковым словарем, устанешь слушать его толкования.
- А от чего, скажите мне, пожалуйста, девочка могла устать? - выкрикнул учебник по трудовому воспитанию.
- Не обращай на него внимания, он вечно всем недоволен, - ласково проговорила "Кулинарная книга". - Присядь, отдохни.
- Нет, нет, я не хочу отдыхать, - запротестовала я, - мне нужно подумать, придумать, выдумать, - от волнения все слова в моей голове запутались.
- Ну вот. Я же говорил, что стоя рядом с книгой, знаний не получить, - почему-то обрадовался своим словам Букварик.
- Послушайте меня. Послушайте, что я скажу, - я начала громко говорить, обращаясь к книгам. - Простите меня. Я виновата перед вами. Я не знала, что для вас очень важно, чтобы вас читали, а я этого не делала...
- Но милая, это не столько нужно для нас, сколько необходимо вам. Ведь... Русская литература, как там?
- Да. Нам приятно, когда нас читают, перечитывают, конспектируют, пересказывают. Пусть мы от этого немного внешне стареем, но зато молодеем в душе.
- Да, но все равно нужно привлечь внимание учеников к книгам. Я что-нибудь придумаю!
- Эй, девочка... или как там - Дарья, а давай ты будешь делать и думать одновременно, ведь одно другому не мешает, - предложил учебник по трудовому воспитанию.
- Да-да, хорошо, - согласилась я, и принялась выполнять обещанную работу.
Через некоторое время пыли на стеллажах не было, книги были расставлены по местам, и план по привлечению учеников к чтению книг был придуман. В этом деле не обошлось без помощи Букварика.
Я подумала, а что, если в библиотеке проводить экскурсии, но не просто рассказывать, что где стоит и как называется, а вот так, как провел экскурсию для меня Букварик. Впрочем, и выдумывать ничего не надо. Просто разыграть перед учениками ту же сцену, которая произошла со мной.
Книги сразу согласились с моей идеей, но осталось дело за малым: об этом надо было рассказать библиотекарю Ларисе. Ведь она может и не согласиться: книги могут подвергаться неправильному обращению со стороны учеников, а она переживала за каждую книгу. И мы решили, что убедительнее будет, если книги и я сделаем это вместе.
Но, вопреки нашим ожиданиям, Лариса, очень милая и ни капельки не странная, а совсем даже наоборот - добрая и отзывчивая женщина, дала согласие, на такой спектакль.
Мы долго готовились: писали сценарий, шили костюмы, подбирали актеров. И вот, через три месяца нашей тяжелой, но приятной работы был назначен день премьеры спектакля под названием "Жизнь на книжной полке". А сценой для нашего спектакля мы выбрали ни что иное, как библиотеку.
Да... я была неподражаема в роли главной героини. Должна сказать, что спектакль возымел огромнейший успех и не только среди учеников нашей школы, но и всех остальных школ нашего города. Но самое главное, что основная цель спектакля была достигнута - в библиотеке начали организовываться очереди из учеников, желающих что-нибудь почитать.