Ян и Данила сидели на кухне и пили спирт, разбавленный водой. Было накурено. На плите в кастрюле кипела какая-то гадость. В пылу разговора о ней забыли.
Ян говорил:
- ...Да эти панки на самом деле просто мальчики, профаны и туристы. Одни понты, и никакого реального дела.
- Но мы же вроде как сами панки, - ответил друг.
- Да ладно, брось. Пора уже вырастать из этого детства. Я - уже не панк. Я становлюсь выше. То есть наоборот. Я опускаюсь ниже.
- Но ниже, по-моему, только бомжи
- Нет. Ни хрена. Я становлюсь не бомжом, но таким отъявленнейшим раздолбаем, таким придурком, каких вообще мало на свете.
- Как это?
- Ну ты наверняка слышал: "Тело человеку даётся как машина", и не надо превращать его в культ, в объект поклонения, оно просто нужно для того, чтобы что-то взять, что-то сделать, и так далее. И плевать, в каком оно виде.
- Ну да. А когда одна машина ломается, тебе дают другую. То есть умирая, мы рождаемся вновь. Я слышал такую мысль в песне какой-то.
- Но послушай. Ты, как и большинство в этом грёбаном мире, всё равно, бллин, боишься за своё тело, холишь, лелеешь, бережёшь его как-никак. И это - слабость. Идиотская слабость. Чего мы стОим, если мы боимся обыкновенной физической боли? Нужно преодолевать боль, быть сильнее её, и тогда нам вообще любое море поколено. Даже буддийские монахи, кажется, так учили. Так вот: нужно ставить на себе эксперименты, делать себе больно, чтобы не бояться боли. Тренировать свою душу не завИсеть от тела.
- Шиза какая-то...
Тут в дверь квартиры настойчиво позвонили.
- Это Смерть пришла, - сказал Данила.
Смерть - так кличили их общую подругу. Родители же пятнадцать лет назад назвали её просто Светой.
Ян как хозяин квартиры открыл.
Это действительно была Смерть. Тоненькая девушка, побритая налысо (на голове только небольшой фиолетовый ирокезик). Лицо её, несмотря на бритость, сохраняло выразительность и привлекательность, и вся она была очень даже ничего, но одета в чёрное, пропирсингована и завешана фенечками. Она чем-то очень напоминала Лидию из "Битлджуса".
"Привет, Янус" - "Привет, Смерть". Короткие объятия в знак дружбы, и вот они уже оба прошли на кухню, где скучал Данила.
- А чем это у вас тут так воняет?
Данила говорит:
- Это мы типа суп готовим.
Девушка подходит к плите, убирает крышку с кастрюли (оттуда начал валить жёлтый пар) и со словами "это не суп, это г... какое-то", недолго думая, выключает газ. После чего все трое закуривают по сигарете.
- А куда и на сколько смылись твои родители, Янус?
- На неделю смылись. У них какие-то нелады между собой. Они решили решить их в Турции, на солнечном пляжу. А меня не взяли. Им на меня пофиг. Ну и ладно. Всё равно разведутся.
- Так, значит, на неделю хата отвязана? Круто! Кстати, а у вас есть что-нибудь выпить? - поинтересовалась девушка.
- Спиртяга с водой.
- Давай.
Ян разлил жидкость в пластмассовой бутылке на три рюмки, через мгновение они опустели.
Ян, уже захмелевший, улыбаясь, неожиданно обращается к Смерти:
- Слушай, Смерть, можно тебе предложить кое-что?
- Смотря что.
- Да так. Чтобы не было скучно. Слушай: вот сейчас мы с Данилой, с этим упырём будем соревноваться в причинении себе боли. А кто больше выдержит, тот и получит главный приз.
- Какой?
- Переспит с тобой! - и Ян рассмеялся.
- Это шутка такая?
- Нет, - сказал Ян - не шутка. Ты же, Смерть, вообще сумасшедшая, тебе всё должно быть по боку. За это мы тебя и любим. Ты же классная.
Смерть и вправду была несколько сумасшедшей. Затея была чуть ли не абсурдная, наверняка она провалится, но Смерти в глубине души понравилось. Это же типа дуэль. Дуэль за неё, за Смерть! Авантюристское начало всегда было сильно в этой странной девочке-подростке, писавшей стихи с матом, фанатевшей по Паланику, депрессивному психоделическому року и блюзу. И будущий сексуальный акт совсем не отталкивал, не пугал, слишком смутно он пока представлялся, слишком смутной была сама его перспектива.
- Ладно, бллин, я согласна.
Данила как будто бы только что проснулся:
- Э, чё такое? Без меня меня женили. Так не делают.
- Пошли-ка, выйдем, Данила, - сказал Ян спокойно - в подъеэд. Покурим.
Парни взяли по сигаретке и вышли.
- Ты чё, зассал, что ли? - спросил Ян вполголоса в подъезде. - Скажи ещё, что ты не хочешь переспать со Смертью!
- Ну... если честно... не знаю... ХОЧУ!!! - уверенно закончил Данила.
- А чё тогда? Всё будет нормально, мы только поприкалываемся, и всё.
- Поприкалываемся?
- Да.
Данила всегда легко поддавался на уговоры. Всегда слепо подчинялся авторитету Яна, у того было удивительное свойство, умение владеть людьми, толкать их на самые бесшабашные поступки.
- Ладно. Но, если честно, мне эта затея не нравится.
- Вот, молодец чувак. Уважаю. - Ян хлопнул Данилу по плечу. - Пошли. Сейчас начнём веселиться.
Смерть как раз заглатывала вторую стопку, судорожно хватая пальцами малосольный огурец - без закуски ЭТО пить было невозможно.
- Ян, вруби какую-нибудь музыку. -попросила Смерть
- Да, принцесса.
Сделал жест будто отдаёт честь и удалился в зал. Скоро оттуда слышался его голос:
- КоЯн пойдёт?
- Пойдёт, - хором ответили из кухни.
И заиграла тяжёлая, вводящая в экстатичное состояние, музыка.
Музыка, которая давала этим почти ещё детям идею, какой-то, хоть и поганенький, но смысл жизни.
Ян принёс из зала (сюрприз!) две трёхлитровые банки.
Смерть почему-то спросила у Яна:
- А откуда у тебя спирт?
- Мать-медик.
Данила помрачнел и заупокойно произнёс:
- И что мы будем делать с этими банками?
- Не догадываешься?
- Догадываюсь...
- Бить об головы! Сначала - я. Потом - ты. Ты мне поможешь. Бери банку.
Данила подчинился.
Ян налил себе, выпил залпом, подставил свою кудрявую голову и твёрдо сказал:
- Давай!
У Смерти глаза - по пять рублей, она не ожидала, что всё будет серьёзно. Данила разнервничался, вспотел.
- Ну! Давай!!! - сгорал от нетерпения Ян. - Только сильно ударь. Чтобы разбилась.
Данила громко вздохнул и... засандалил банкой по затылку своего лучшего друга. Мощно, как раз как и надо было. Стук. Треск. Стёкла рассыпались по полу. Ян издал короткий крик "Аааа!", замолчал и улыбнулся. У него из затылка пошла кровь, было неприятно, но он улыбался.
- Всё нормально.
Данила выпил сразу две стопки. И подставил голову. Будто на плаху. На поругание судьбы. Банка разбилась и на этот раз. И опять же потекла липкая красная кровь.
- О чёрт! Больно.
- А ты как хотел? Жизнь - это не рай.
- А кто будет осколки убирать? - вмешалась Смерть, всё ещё не могшая отойти от шока, который получила от только что увиденного. - И вообще, почему бы вам не выйти на улицу, и просто не подраться с гопниками?
- Нет, это не интересно. Это - в другой раз. И стёкла потом уберём. - Пауза. - Так: следующий этап.
Он принёс из зала шнур со штекером, отрезанный от какого-то электроприбора. В ванной вставил штекер в одну из розеток, включил тёплую воду и вернулся на кухню.
- Надо ещё выпить - сказал Данила. Остатки трезвости в себе его очень беспокоили.
За выпивкой и какими-то глючными разговорами о Бивисе и Баттхеде и галлюцинациях прошло пятнадцать минут. Вода набралась.
Все трое вошли в ванную, благо она была просторной. Ян опустил шнур в воду и выдохнул. И засунул руку в ванну по самый локоть. Заорал. Мгновенно отдёрнул руку. Ударило током не слабо. У Яна, показалось, волосы чуть-чуть приподнялись и... один клочок поседел! Это был сильный стресс.
220 вольт.
Данила с неохотой и с ужасом в глазах повторил. У Смерти по коже пробежали мурашки. Она мучилась: остановить это или нет? А Ян даже не обратил внимание на замечание о седине. "Плевать!"
И все даже пьянели чуть медленней, чем положено.
Третий этап (конечно, после пропущенной рюмки): испытание со свечкой.
Смерть ещё сказала, что это напоминает ей один фильм про индейцев, который она когда-то смотрела. Типа у индейцев есть такой обычай, что мальчики прежде чем стать мужчинами, должны пройти обряд: подержать раскалённую железяку в руке, пройти по углям, и ещё там чего-то...
Испытание состояло в следующем: нужно было подержать ладонь в пол -сантиметре от свечки (близко) сорок пять секунд.
Парни справились и с этим. Только ладони у них почернели. Прямо стигматы: такие средней величины круглые чёрные пятна на ладонях. Ян ещё сказал: "Это символ нашего братства". "Да уж, не отмоется" - подумала Смерть. Она мягко попросила у Яна прекратить всё, на что он резко ответил, что глупо останавливаться на полдороге.
И продолжилось. Четвёртое задание было таким: нужно было вколоть в ягодицы (чтоб держались) 50 шприцов (шприцы были, так как мать - медик). Это показалось довольно прикольным Смерти. "Жалко, нет камеры". Только у Данилы, который по большей части всё молчал, опять чуть потекла кровь из правой булки. Там тоже есть вены или капилляры.
Когда Ян, весёлый-весёлый, принёс молоток и гвозди, остальные просто охренели. У Яна был хороший генератор мазохистских идей. И откуда?
- Это что? - с неподдельным волнением в голосе спросил Данила.
- Может, обойдёмся без повторения трюков Христа - сказала Смерть.
- Будем вбивать себе между пальцами. Четыре гвоздя - каждому.
Это было самое больное.
Смерти было так странно смотреть, как у Яна выступал по капельке пот с каждым вбитым гвоздём. А Данила скорчил такую кислую мину будто мать его умерла. И аж посинел. Всё было серьёзно. Очень серьёзно. Чтобы стерпеть боль, парни сжимали зубами деревянную спинку стула. А у Данилы ладонь реально оказалась прибитой к этому самому стулу. Ян постарался. Он вбивал гвозди, а Данила уже не мог сдерживать слёзы, и как он ни силился, одна слеза скатилась по щеке и упала на коричневый паркет. "Это дантовские круги ада, это дантовские круги ада" - стучало в голове у парня.
Никто уже ничего больше не пил. Бесполезно. Захватились тем зрелищем, которое сами же и устраивали. Так и на сцене можно выступать...
Следующее задание по сравнению с прошлым было вообще ерундовым. Всего лишь продырявить кожу живота степлером. С этим справились без проблем и без крови. Даже Смерть не поразилась.
Но напряжение, висевшее в воздухе, видимо, достигло апогея, и Данила взорвался. Он вдруг понял, что разбит, измождён, и не хочет участвовать в этом шоу. И Ян, неугомонный, вошедший в раж, предложил опять безумие: полежать на холодном январском балконе по пятнадцать минут.
-Всё! Всё! Хватит! Я сдаюсь! - заорал как истерик Данила.
- Нет. Ни хрена. Не пойдёт. - резонировал друг. - Ты будешь.
Разделся до шорт, вышел на балкон, и закрыл за собой дверь. Бросив ещё: "Слабак!" Осталось только развести руками.
Смерть тут предложила Даниле покурить. Он согласился. Сидя на кухне, и дымя сигаретами, двое разговаривали.
Смерть: "Янус совсем шизанутый. Ему самое место в психушке. Придурок!
- Но я тоже участвовал в этом...
- А в принципе неплохо. Зато будет что вспомнить в старости.
- Когда я буду смотреть на свою чёрную руку и пробитый затылок? А затем он предложит выброситься с девятого этажа? Доживёшь тут до старости!
- Пойду, вытащу его с балкона.
Она пошла, с трудом открыла скрипучую дверь, мороз сразу дал знать о себе её необутым ногам, рукам, лицу, вообще всему телу.
- Ян, залезай, - сказала она ласково.
- Закрой дверь! - заорал он, какой-то и вправду безумный. - Хлюпики! Слюнтяи! Я буду делать из себя человека! Настоящего!
И даже пнул Смерть по голени. Ей всё это начинало не нравиться. Она выкурила ещё одну сигарету с Данилой. Тот был абсолютно безвольным и вялым. Его клонило в сон. Тикали часики. Прошло уже девятнадцать минут, как Ян ушёл мёрзнуть.
Она решилась на вторую попытку.
Вновь в носках вступила на балкон.
Ян молчал. Лежал неподвижно, смотрел в одну очень удалённую от этого мира точку.
- Ну хватит, Ян, хватит!
Он молчал.
Она взяла его за плечи и стала трясти.
По-прежнему молчание.
С трудом она выволокла его тело из холода обратно в дом. Положила возле батареи.
- Эй, Ян! Ян!
Он с трудом приподнялся, опёрся на левую руку, затем сел на корточки и стал дрожать. В его волосах заплутали сотни белых снежинок.
Смерть обняла его, одарила всем своим теплом и шепнула на ухо с серьгой:
- Всё! Всё! Я пересплю с вами обоими. Только никогда больше не занимайся такой хренью.
А после - расплакалась, неизвестно отчего. Как настоящая девушка.