Аннотация: О том, что диалоговая парадигма языка не универсальна
В. Ф. Васильев
О семантике высказываний М. М. Бахтина
В современной западной и отечественной доксографии (Цветан Тодоров, Юлия Кристева, акад. Вяч. Иванов, Илья Ильин и др.) уже достаточно показано заметное идейное влияние М. М. Бахтина на американскую и европейскую философию, в частности, на новейшие течения герменевтики и постструктурализма. В то же время, идейная база М. М. Бахтина нуждается в дальнейшем структурном и герменевтическом прояснении с учетом вновь возникающих проблем семантики.
В своей концепции "полифонического романа" и диалогики (начато в 1929 г., завершено после ареста, ссылки и освобождения в 1963 г.) М. М. Бахтин уже фактически стоит на позициях "интерсубъективности" (правда, предпочитает он другую, более русифицированную терминологию), что означает принципиально новый взгляд на природу языка. Прежняя традиция грамматического структуирования языка ориентирована на ситуацию монолога (а в авторской редакции - на "речевые потоки"), где язык формально членится на "предложения", "словосочетания", "слова", "слоги", "фонемы", однако, такая формализация всегда упускает смысловое содержание (семантику) диалога. М. М. Бахтин замечает, что "отношения между целыми высказываниями не поддаются грамматикализации, так как... они невозможны между единицами языка, притом не только в системе языка, но и внутри высказывания" [1]. Например, такое высказывание, как "А!" (реплика диалога), нельзя разделить на предложения, словосочетания, слоги, но самое главное, грамматика здесь неспособна увидеть контекстное мимолетное значение, смысл этого "А!". Предвосхищая семантическую концепцию Хомского, М. М. Бахтин выдвигает на первый план интуицию говорящего с установкой на чужое слово, и тогда конститутивным моментом языковой формы становится не "сигнальная себе-тождественность", а "специфическая изменчивость", ориентация в становлении, а не ориентация в неподвижном пребывании [2, 83]. Главной речевой единицей диалогики является "высказывание", причем эта "единица реальная, четко отграниченная сменой речевых субъектов, кончающаяся передачей слова другому", поэтому "всякое реальное целостное понимание активно-ответно" [1].
Семантическое преимущество такого взгляда очевидно. И все же, не должны ли мы учесть права монолога как духовного явления, несводимого к латентным диалоговым структурам? Не является ли в сущности "монологами" творения художников или особые озарения духа, не обязательно гениев, нередко бывающих и у обычных смертных? Ведь и сам М. М. Бахтин отметил недиалоговую природу поэзии до ее "произации" в ХХв., указав, что слово здесь не ориентировано на чужую речь, оно непосредственно направлено на предмет[4,267]. Поэт Лучан Блага говорил в связи с этим о несоизмеримости двух "голосов" или двух разных поэтических "пониманий".
Другое отступление от диалоговой модели М. М. Бахтин допускает, вводя в состав герменевтики принцип "вненаходимости"*, поскольку выход из контекста в состояние "вне" (чтобы понять чужую культуру) есть, одновременно, выход из диалога культур[3,240]. И, кстати, эта идея крайне важна для понимания тенденций современной герменевтики. Она подразумевает открытость бытия и открытость речи (о чем и М. М. Бахтин говорит совершенно недвусмысленно). У М. Хайдеггера та же самая "вненаходимость" как особый тип трансцендирования названа "превосхождением": "Бытие показывает себя в раскрывающем превосхождении как предъявление приходящего [в мир], как полагание основы в многообразных способах про-из-ведения. <...> Превосхождение и выход в мир высвечивают себя в ответе, одно в другом."[8].
Эти факты побуждают к дальнейшему поиску ситуаций, не сводимых к диалоговой парадигме. Вот некоторые из них.
--
Поэтическоеслово. Подлинная поэзия одинока и безрассудна и уже одним этим нарушает "правило диалога". Поэтическое слово в гораздо большей степени, чем диалог конституируется "различием". Если поэзия и беседа, то наедине с богом, сие - антипод коммуникации как таковой. И уж конечно поэзия не информация. "Поэт, - замечает Поль Валери, - распоряжается словами совсем иначе, нежели это делает практическая потребность. Слова у него, разумеется, те же самые, но их значимости совершенно иные. Оставаться вне практики, не сообщать "о дожде" это-то и есть назначение поэта"[5,312].
--
Научное открытие. Это таинство также совершается в одиночестве. Решаются проблемы, превосходящие класс "задач-головоломок", если пользоваться терминологией Т. Куна. К этой группе можно применить и бахтинский концепт "вненаходимости", поскольку, как точно заметил еще В. Гете, в научном споре рождается вовсе не истина, а только проблема.
--
Несоизмеримость научных теорий. Данную ситуацию лучше всего описал Т. Кун. Он характеризовал ее как невозможность понимания между научными школами, в этом случае спор попадает в своеобразный "замкнутым круг" (язык один, а все равно говорят на разных языках): "Когда парадигмы, как это и должно быть, попадают в русло споров о выборе парадигмы, вопрос об их значении по необходимости попадает в замкнутый круг: каждая группа использует свою собственную парадигму для аргументации в защиту этой же парадигмы"[7,130].
--
Созерцание. Природа феномена почти не изучена. Именно тот случай, когда самое близкое дальше всего от нашего понимания. Обычно оперируют им как самоочевидным, а определения довольствуются психологическим словарем. Как бы то ни было, мы должны согласиться с Кантом, что созерцание наряду с понятием - важнейшее условие нашего познания[6,107]. В созерцании, говорит И. Кант, только и дан предмет человеку. Таково общее условие диалога, коммуникации, вообще, всякого рода "интерсубъективности".
Таким образом, мы видим: диалогика, разработанная М. М. Бахтиным, естественным образом дополняется прямо противоположной парадигмой - но вторая парадигма ориентируется уже не на прежний классический монолог, а на творческий дух Логоса**.
-----------------------------------------
* Интересны рассуждения М. М. Бахтина на эту тему из опубликованной рукописи "Риторика в меру своей лживости" (Бахтин М.М. Собр. соч. - М., 1996. - Т.5. http://philologos.narod.ru/bakhtin/bakh_rhetor.htm): " Бог одновременно и во мне и вне меня, моя внутренняя бесконечность и незавершенность полностью отражена в моем образе, и его вненаходимость также полностью реализована в нем.".
** Возможно, аналогия с боровским принципом дополнительности здесь возникает не случайно. Близко знавший М. М. Бахтина акад. Вяч. Иванов вспоминает, что сам М. М. часто сравнивал обнаруженные им парадоксы диалогики с квантовой механикой.
Список литературы
1.Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Бахтин М.М. Собр. соч. - М., 1996. - Т.5. http://philologos.narod.ru/bakhtin/bakh_genre.htm#II
2.Бахтин М. М. Проблемы творчества Достоевского Л., 1929. С. 83.
3.Бахтин М. М. Смелее пользоваться возможностями // Новый мир. 1970, N 11. С. 240.
4.Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М., 1965. С. 267.
5.Валери П. Об искусстве. М., 1993.С. 312.
6.Кант И. Критика чистого разума М., 1994. С. 107.
7.Кун Т. Структура научных революций М., 1977. С. 130.
8.Хайдеггер М. Тождество и различие http://www.philosophy.ru/library/heideg/tozh-i-dif.html
Опубликовано:
Васильев В. Ф.О семантике высказываний М. М. Бахтина: "диалогика" и "монологика" в культуре // Васильев В. Ф. Человек в пространстве культуры: "русский мир" в контексте полилога культур. Материалы 4-й Международной научной конференции, посвященной основателю университета Павлу Григорьевичу Демидову. Яросл. гос. ун-т им. П. Г. Демидова.. Ярославль: - 2011 - с. с. 18 -22