Он заявляет что до знакомства с книгой Каприо не желал говорить о своей сексуальной жизни даже в своём дневнике, который начал вести в 15 лет 6 месяцев и ведёт до сих пор, и за всё это время было не более 250 дней без каких-либо записок. Перечитав в 2009-2010 годах свой дневник за первый год ведения, он находит его скучным, хотя напоминающим многое. Но до 20% информации, которую он живо помнит и сегодня, в его дневнике отсутствует. Мотивировка: записывать в дневник означало бы ещё раз пережить конкретную неприятность, а главное в жизни -уйти от её влияния...Отчасти он в те времена неприятные ситуации воспринимал и как обращённые на себя, мол, если не смог дать отпор -значит это так или иначе его самого же унижает, показывает не полноценным человеком. Но в те времена, два раза получив тумака от хулиганов, он потом не кипел в духе "был бы я сильным, я бы его до полусмерти отходил...".
Сейчас он выдал следующее рассуждение. Люди разные во всём. Попытайтесь сопоставить дворника у вашего подъезда и поэта Есенина, например...Ещё нагляднее-попытаться сопоставить Есенина с бомжом спящим в канаве!! Точно так же и в сексуальной жизни -люди друг к другу относятся без симпатии и почти ничего общего не имеют. Стало быть, если данный человек вздумает быть откровенным и честным на тему своей сексуальной жизни - сколько в быту окажется дураков не способных понять? Или среди якобы профессиональных психологов сколько окажется болванов, которые прикрыты профессиональной вежливостью и тактом, а по сути дела не способны понимать все оттенки ситуации другого человека?! То, что эти люди за 7-12 лет своей практики не нажили оглушительной славы, говорит не только о тупости их клиентов, но и об их собственной весьма условной способности понимать эти проблемы. В этом деле две похожие ситуации могут быть прямо противоположными по своим выводам...Совершенно бесполезно обсуждать, даже если человеку нужна помощь. Те, кто обращается за помощью, вовсе не попали в особо неприятные ситуации. В жизни за 20 лет тысячи людей из 20 миллионов тоже попали в эти ситуации и благополучно из них вышли -кто -то со злобной памятью, кто-то с ироничной памятью, а кто-то с каким-то положительным итогом для души...Сами вышли из ситуации, обошлись без психотерапевта. Если в России после 1995 года пресловутая психотерапия осталась полудохлой - к этому нечего добавить. В следующие 300 лет быт Руси с его уровнем и проблемами останется на том же уровне, на каком находился в прошлые 70 лет. Этот ресурс условной образованности и условной накультуренности в советское время себя полностью исчерпал как положительный фактор против темноты и тупости полуграмотного общества России в 1916 году.
До 27 лет его ситуация в жизни была: раз он не пьянский хам с кулаками и даже не ведро с помоями нецензурщины, то в общем-то он был вроде цыплёнка на которого при случае каждый хам замахивался, если не физически, то морально. Но он не занимался созданием многосложной концепции чтобы отстраниться от существующей ситуации. Ему для постоянной душевной невозмутимости хватило сознания, что сколько-нибудь умные и порядочные люди своим поведением не вызывают у него неудовольствия, но дураков на Руси обычно по нескольку в каждом десятке мужиков, независимо от их возраста.
Среди всех взрослых, которые прошли через его жизнь до 17 лет (хотя бы 10 раз за три месяца попались ему на глаза...) -не было ни одного злобного пса, мерзавца, прохвоста... Все были вполне приличные средние люди!...
Мастурбацией он занялся в ноябре 1956 года, в возрасте 13 лет 8 месяцев. Об этом деле он не знал ничего. Окружающие его в школе при случае (почти каждый день от 3 до 7 раз!...) допускали выражения типа "я, он Галю (Олю, Нину)....", но в их понятиях и лексике не было намеков на мастурбацию.
На практике, когда он ложился спать, возникла приятная потребность ощупывать свой мочеполовой аппарат через мошонку. Однажды это дело кончилось разрядкой. Дня через 2-4 ему захотелось повторения этих впечатлений. Ещё дня через 2-4 он научился вызывать у себя разрядку способом ощупывания. Ещё через 3-5 дней он обнаружил, что мастурбация "в кулаке" проще и удобнее. В первые полгода он мастурбировал каждый день и раз 30 совершил мастурбацию 2 раза в день, в следующие полгода 70 раз по 2 раза в день и раз 10 бывало по 3 раза в день. Затем на многие десятилетия установился режим 7 раз в неделю, но за год 30-40 дней по 2 раза в день и 10-15 дней по 3 раза в день. За 50 лет жизни не набралось и 60 дней по 4 раза.
С февраля 1957 года до февраля 1959 года набралось до 120 дней, когда он воздерживался. В том числе было до 30 воздержаний на 2 дня, до 10 воздержаний на 3 дня и до 5 воздержаний на 4 дня.
Он это дело воспринимал как приятное и неотвратимое.
Его мать заподозрила это дело примерно через неделю после начала "в кулаке", и выдала ему басню "от этого с ума сходят!...". Поразмыслив дней 5 он перестал верить этой басне.
Для него всю жизнь этот вопрос был из числа тех которые не обсуждают точно так же, как не обсуждают свои особенности сидения в туалете. Впрочем, что у массы людей есть какие-то особенности при сидении в туалете он сообразил только в момент настоящего обследования...Хотя некоторые кучи, несмытые в общественных туалетах располагали к раздумьям. Особенно к раздумьям о состоянии головы у тех, кто не смывает своё дерьмо в туалете областного управления Сельхозтехники (он в этом здании работал до 4 лет).
Когда-то, до 14 лет, он в общей сложности за 5-7 лет раз 12-18 пережил заметное чувство удовольствия при извержении кала.
Он отмечает, что во всей жизни, какой бы циничной злобой ни отличались те, кто ему что-либо сообщал о половой сути женщин -ни один человек никогда не пускался рассуждать или высказываться на тему мастурбации. Те кто её делал или делает, конечно, будут молчать, словно её не имеется?
Мастурбация для него была приятным и почти наверное безвредным делом, и до 17 лет он по её поводу не беспокоился, а затем -уже и возраст исключил возможность забеспокоиться.
В течении 6 лет имел жену и обходился без мастурбации.
Семейная подоплека.
Его отец умер в возрасте 45 лет, когда обследуемому было 8 лет 5 месяцев. Отец был мобилизован для работы на танковом заводе когда сыну было 11 месяцев, и прожил после демобилизации в семье 4 года и 5 месяцев. За это время на общение с сыном он затратил времени: около часу -взял его с собой искать корову на задворках города; раза 3 по 10 минут -брал его на двор собирать щепочки после колки дров; раз 15 по 10 минут читал сыну книжки; раз 8 по 10 минут просто сидел и рисовал паровоз и вагоны; раза 4 "играл в шахматы", когда сам за сына двигал фигуры; около 6 раз водил сына в кино на вечерние сеансы, 2 раза ходил с сыном погулять по городу, куда они переехали в 1949 году; 1 раз там ходил с ним на рынок. Больше никакого общения с отцом у него не было. Не было привычки в случае чего пристать к отцу потому что "мне сейчас скучно и делать нечего". Он и в детстве никогда не скучал наедине с собой.
Последние полтора месяца болезни отец лежал дома. Примерно за неделю до смерти отца их квартирантка, встретив обследуемого на улице, спросила: "ну как, папа ещё не умер?" - "Нет" - и ребёнок занялся своими делами, ни разу в следующие дни не задумавшись о смерти отца.
В доме с ними жил дед со стороны отца. Он умер в апреле 1948 года. Ребёнка брали в церковь на отпевание. Стало быть о смерти он имел достаточное понятие.
Отец умер в 11 часов вечера. Ребёнок спал уже около часу. Мать его разбудила "Наш папа умер!". Ребёнок к новости отнёсся безразлично и через несколько минут дальше спал. Не помнит, вставал ли он чтобы пойти взглянуть на умершего отца. Какая-то живая реакция на смерть отца наступила на следующий день после обеда и выразилась в том, что ребёнок прослезился минуты на 2 на дворе в уединённом месте с желанием, чтобы отец ожил. Это же желание у него возникло, когда отец лежал в гробу и одна женщина зачем-то с большой силой надавила ему на грудь обоими руками.
Только когда в церкви заколачивали гроб ребёнок заплакал в голос вслед за матерью. Она немедленно перестала плакать -и он стал спокойным.
Когда ребёнок до 1961 года жил в том городе -никогда у него не возникало желания побывать на кладбище. Мать тоже туда не ходила. Они там последний раз побывали через год после смерти отца. В эти же годы, особенно с 1960 до 1970 года в душе у обследуемого было явное чувство равнодушного отчуждения от отца. Основным мотивом было ощущение, что "если бы отец не умер, то он бы с меня строго спрашивал за тройки в школе...". Напомним: обследуемый в возрасте 4 лет потерял 90% слуха, учился в массовой школе без слухового аппарата и закончил 8,5 класса. Следовательно, отец ему не вспоминался как объект эмоциональной привязанности. После 60 лет, пытаясь понять про отца, обследуемый пришел к выводу, что в первые 11 месяцев его жизни, отец, когда был дома, не был таким объектом. Потому что не имел душевной теплоты и живого общения с сыном в эти месяцы. Для полноты картины укажем, что дед за 3,5 года, когда у обследуемого появилась память, не сказал внуку ни слова, не обратил на него ни разу никакого внимания. Обследуемый предполагает, что дед по его бытовой пассивности (только в церковь ходил иногда, но не каждую неделю) был тихим шизофреником в состоянии вялости.