Вот о чём должны были писать безмозглые Аркадии Гайдары и прочие, особенно пронырливые евреи, о нашем детстве... Суки и сволочи, а не писатели! (Я до 14 лет прочитал почти 300 книжонок, считая только со 2 класса... Мне бы в первые 5 лет после школы было намного легче, если бы в детстве хоть одна книжка попалась, например, -в посёлке на 7 тысяч живёт ребёнок хромой (как мой одноклассник Малецкий) или горбатый (он в школе в 8 классе недели 2 был...).
Но судя по жизни, советские трудящиеся ублюдки всех возрастов о жизни детей понимали не больше, чем еврейские писуки которые никогда в жизни не были трудящимися...
Надеюсь, когда в России народная власть будет -все еврейские детские книжонки, высранные с 1925 до 2015 году будут запрещены к публикации. Но всех еврейских детей заставят в обязательном порядке читать эти книжонки, печатая способом принт он деманд...
Давайте на обложках книг русских авторов печатать какой-то старославянский знак, чтобы читать русских, если мы сами русские... Это входит в наши права "потребителей"? И вы думаете, наш еврейский Роскомнадзор поспешит озаботиться нашими правами, как прочими?
Откуда: библиотека Максима Мошкова -журнал "Самиздат" -Криминская Зоя "Московский физико-технический" (мемуары):
**
Когда мы ездили в колхоз, то я и Ольга привезли оттуда полевого мышонка. (Мышонка поймали мальчишки и подарили его нам.) Он и сейчас жив. Сидит в банке. Я как и в прошлом году учусь играть на пианино. В школе мы учим английский, а сама я училась читать по немецки (вернее мама меня учила).
Мышонок прожил у нас до весны. Я брала его из банки, он бегал по рукам и любил залезать в рукав, прятался там как в норку. Бабушка очень им брезговала. Не могла смотреть на наши игры и отворачивалась. Но к весне он вдруг околел, наверное оттого, что жил в стеклянной банке.
Нас из 125 школы перевели в 31. В 125 нет 5 классов. Четыре пятых класса переведенных в эту школу, учат английский. Так сказал директор. Но класс, в котором учится Лина, так встретил учительницу английского языка, что она не стала их учить. Они теперь учат немецкий. Подруга Лины Таня уехала. Уже наступает зима. А давно ли было лето.
Таня была плотная кареглазая девочка, жила в одном доме с нами. У нее была страшная болезнь - лейкемия, и никто не знал, сколько ей суждено жить.
ОКТЯБРЬ
Не вела дневник
НОЯБРЬ
30 ноября
Кончается вторая четверть. Как быстро летит время. День прошел незаметно. Уже 4 часа. Уроки выучены, делать нечего. На улицу не пойдешь, ужасный холод, и не только на улице, но и в комнатах. Я в лыжном костюме, а Вовка в пальто. Утром ходила на базар. Не одна, конечно. Чуть не отморозила себе нос. Читала в журнале "Юность" повесть "Черная моль", продолжение "дела Пестрых". Не люблю воскресений. В школе столько дел, выпуск стенгазеты, организация кружка, а ту сиди и читай и морозь себе нос.
ДЕКАБРЬ
1 декабря
Уже пришла из школы. Было 6 уроков, да еще задержалась в школе. Выпускали стенгазету Љ 2. Заметки хорошие, задевают все наши недостатки. На первом уроке арифметике не было света.
Урок русского прошел скучно, без происшествий. То есть урок как и все уроки, но мы не привыкли не смеяться на русском. Уроков задали не много. Трудней всего по литературе. В 4 часа пошла на репетицию. Завтра у нас математический вечер. Задержали нас там до 5 часов, а потом пришла мама, принесла мне шаль и отругала за то, что я пришла без варежек. Когда вышли из школы, то я разревелась. Ни за кем не пришли, только за мной, а некоторые живут далеко. Нам велели прийти на вечер в белых фартуках, а у меня нет. В общем пришла я домой и давай реветь (тихонько конечно). И когда я отучусь нюни распускать, прямо не знаю.
Хорошо, что мой дневник никто не читает, а то столько ошибок.
Итак, я плачу из-за того, что ни за кем не пришли, только за мной. В этом возрасте я начинаю страдать, чувствуя свое отличие от остальных детей. Я тяжело переношу грубости, хотя не показываю вида, что я к ним не привыкла. Меня редко физически наказывают дома, я не знаю тяжелой работы, внешне я тоже не похожа на всех остальных, видно, что я девочка не русская, худая, темноволосая, носатая.
В нашей семье никогда не употребляют грубых слов, не то что мата. Надо мной трясутся, да и есть от чего, я много болею ангинами и к тому же большая растяпа. Я единственная дочь у мамы и единственная внучка у бабушки. Настоящий тип маменькиной дочки, который так высмеивает советская детская литература. И когда я пою в хоре (в 4-ом классе я ходила в школьный хор, несмотря на отсутствие слуха - патриотические песни должны уметь петь все):
- Взвейтесь с кострами синие ночи. Мы пионеры, дети рабочих... - я помню, что мама и бабушка мои не рабочие и такие политически отсталые, что гордятся этим!
К тому же у меня нет отца, женщины растят меня одни, и этим тоже я отличаюсь от остальных. Каждый раз, когда приходится отвечать на вопрос любопытных, часто мне не знакомых людей, не стесняющихся остановить ребенка на улице и выяснять, а где же его папа, я внутренне сжимаюсь. Уже в младших классах я чувствую какую-то недоброжелательность в этом выяснении, но стесняюсь спросить у мамы, а как мне, собственно говоря, отвечать в таких случаях? Я знаю, мать разозлится и расстроится, если ее об этом спросить.
И я отвечаю:
- Отца нет и не знаю, где он.
Дальше следует (правда, не всегда) вопрос еще почище:
- А алименты вы получаете?
Тут мне легче, я точно знаю, что да, получаем.
В старших классах поток похабщины просто утомляет. Уже нет сил оскорбляться. Дразнят всех девочек.
Меня просто терроризируют известной песенкой из зоны:
- Зоя, кому давала стоя?
- Начальнику конвоя.
Правда Вовка Жовнюк с уважением объясняет:
- Ну у него пистолет, Зойка только поэтому, а иначе ни за что не даст.
Говорит так, как будто вся эта чушь реальность!
Меня давно не зовут Красной шапочкой, как в начальных классах, у меня есть прозвище - Хучушка. Я к нему привыкла и даже откликаюсь на него, считая, по бабушкиному принципу - хоть горшком назови, только в печку не ставь!
Тем более, что Люда - Кроха, а Ольга - Решето.
Но однажды мама услышала это прозвище и ужаснулась.
- Девочка вырастет и будет Хучушкой. Какое у нее может быть будущее в такой атмосфере, с таким прозвищем?
И она решает твердо. - Надо возвращаться в Грузию!
Праздник. Дневник не писала, не успела. II прошло как самый сумашедший день. Утром открытый урок, музыка, дом. Задание, а потом математический вечер. Там показывали фокусы. Я один поняла и теперь ко всем пристаю с ним.
III ходила в кино, больше ничего примечательного
IV после уроков в час ко мне пришла Наташа Лунева делать уроки. Я в это время решила пожарить семечки. Положила их на сковородку и ушла в комнату. Один раз выходила помешать и все, забыла. Вспомнила через полчаса, прибегаю, они горят. Стала спасать, обожгла руки, сожгла клеенку и рассыпала семечки по полу. Наташа смотрела, как я терплю стихийное бедствие, и хохотала, а когда я полезла открывать форточку, то, она схватила меня за ноги и чуть не выкинула в окно. Причем я кричала на всю улицу
Караул! Горим и заперты! (Мария Петровна, соседка, ушла и заперла нас на ключ)
Наташка Лунева, моя одноклассница, спортивная девочка с невозмутимым характером, всегда уверенная в себе и тяжелая на руку, хотя дерется она в шутку.
Любит учить со мной уроки, в основном наблюдать, как я решаю, а потом спокойно списать. В отличие от Томки, она не пристает ко мне с просьбой объяснить, ее эти глупости не волнуют, она ждет, когда закончаться домашние задания и можно будет повозиться. Тут уж она берет надо мной верх. Это тебе не задачки решать!
Девчонки давно о чем-то шепчутся между собой, иногда делятся со мной, но я не верю. Какая может быть кровь. Кровь только, когда рана, порез и ничего другого быть не может.
И вот где-то в декабре, перед Новым годом, я вдруг увидела кровь на трусиках. Испугалась страшно, решив, что это какая-то болезнь, и сразу побежала к маме. Про шепоток я даже и вспомнила!
Мама огорчилась, когда я ей сказала о случившемся, но объяснила мне, что это нормально. Теперь так и будет, просто со мной это случилось раньше, чем она думала, и поэтому она не успела меня предупредить.
Она подробно рассказала мне физиологический смысл происходящего и как себя вести и что делать, кроме одного. Она не объяснила мне, что это будет периодически! И я плакала ночью, представляя себе, как я всю оставшуюся жизнь буду ходить с подкладной, и нельзя будет ни бегать, ни прыгать! А мне не было еще и 12 лет. **
Неужели по всему миру детские писатели такие дураки и сволочи, что по их книгам нельзя учить детей отличать в своём кругу умных от глупых, нормальных от дёрганых, злых от добрых, и во всех сложных детских ситуациях сохранять невозмутимость и способность в ответ говорить что-то рассудительное, а не "дурак!"?!
Что такое школа без реалистической детской литературы?! Какая сволочь тупая придумала читать в школе Толстого, Короленко, Достоевского "о детях" когда у них нет ничего "для детей"?!