Это победа огня духа над влагой и теплом душевной плоти. В России в силу религиозного ее характера, всегда устремленного к абсолютному и конечному, человеческое начало не может раскрыться в форме гуманизма, т. е. безрелигиозно. И на Западе гуманизм исчерпал, изжил себя, пришел к кризису, из которого мучительно ищет западное человечество выхода. Повторять с запозданием западный гуманизм Россия не может. В России откровение человека может быть лишь религиозным откровением, лишь раскрытием внутреннего, а не внешнего человека, Христа внутри. Таков абсолютный дух России, в котором все должно идти от внутреннего, а не внешнего. Таково призвание славянства.
В него можно только верить, его доказать нельзя. Русский народ нужно более всего призывать к религиозной мужественности не на войне только, но и в жизни мирной, где он должен быть господином своей земли.
== Интересно, как в 1910 году обстояло дело с этой "мужественностью" у старообрядцев сравнительно с новообрядцами?... В армию забирали и тех и этих...
И практически нет сомнений, что из старообрядцев никто не дезертировал, 100% дезертиров были из новообрядцев.
Насколько вероятно, что если Бердяев в его построениях не отделяет старообрядцев от новообрядцев, то вся его концепция с самого начала является одним из многих вариантов теоретических гипотез по данной теме? ==
Мужественность русского народа не будет отвлеченной, оторванной от женственности, как у германцев. Есть тайна особенной судьбы в том, что Россия с ее аскетической душой должна быть великой и могущественной. Не слабой и маленькой, а сильной и большой победит она соблазн царства этого мира.
== Правильный вариант текста: не слабой, маленькой и гнилой, не сильной и большой и расподлевшей, а духовно здоровой победит она соблазн попытки царствовать над окружающим миром.
Пока в России правительство подлее поганых бомжей -можно ли вообще ставить на обсуждение тему России в истории? Нужно ставить тему -когда перестанет быть угрозой для мира живой идио в образе государства -Россия...
Россия как куча из 50 крупных и 120 маленьких народиков каким образом может стать "единым целым"?! Гибельный самообман якобы "централизация власти" может создать реальное "народное единство"...
Если в данный город приедет ни с кем не знакомый и очень простодушный инородец, то чему равна вероятность, что его тут не облапошат в течении первых 10 дней? А через 10 дней приедет его соплеменник который не знает что тут уже где-то устроился первый, чему равна вероятность что и второго не облапошат поскорее "добрейшие русские человеки местные"?
Так что вы мне покажите "братство народов России" не мантрой из советского бандитского времени дураков, а на примере что за год по всей России туда-сюда приехали 50 тысяч всяких и разных и пожив год среди русских полюбили русских больше чем родных братьев и сестер... ==
Лишь жертвенность большого и сильного, лишь свободное его уничтожение в этом мире спасает и искупляет.
== Что хотел сказать Бердяев? Кто кого тут должен "свободно уничтожить"? В какой форме должно произойти это "свободное уничтожение"? Можно ли редактору тут исправить на "свободное самоуничтожение"? ==
Русское национальное самосознание должно полностью вместить в себя эту антиномию: русский народ по духу своему и по призванию своему сверхгосударственный и сверхнациональный народ, по идее своей не любящий "мира" и того, что в "мире", но ему дано могущественнейшее национальное государство для того, чтобы жертва его и отречение были вольными, были от силы, а не от бессилия.
== И если русский народ каким-то неведомым манером займётся самоуничтожением, на подобие того, что пару десятилетий назад (около 1890 х годов) власть до крайности была возмущена решением отдельных сельских сходов не посещать сельские кабаки (подрыв налогооблагаемой базы, видите ли...), то чем именно в эти же годы должно заниматься государство?! Уж оно -то никак не сможет заняться самоуничтожением. И на кого же русский народ покинет прочие народы России, если вздумает самоуничтожаться?... ==
Но антиномия русского бытия должна быть перенесена внутрь русской души, которая станет мужественно-жертвенной, в себе самой изживающей таинственную свою судьбу. Раскрытие мужественного духа в России не может быть прививкой к ней серединной западной культуры. Русская культура может быть лишь конечной, лишь выходом за грани культуры. Мужественный дух потенциально заключен в России пророческой, в русском странничестве и русском искании правды. И внутренно он соединится с женственностью русской земли.
Опубликовано в 1915.
== Много мудрёных слов ни о чём... ==
О "вечно-бабьем" в русской душе
I
Вышла книга В. В. Розанова "Война 1914 года и русское возрождение". Книга - блестящая и возмущающая. Розанов - сейчас первый русский стилист, писатель с настоящими проблесками гениальности. Есть у Розанова особенная, таинственная жизнь слов, магия словосочетаний, притягивающая чувственность слов. У него нет слов отвлеченных, мертвых, книжных. Все слова - живые, биологические, полнокровные. Чтение Розанова - чувственное наслаждение. Трудно передать своими словами мысли Розанова. Да у него и нет никаких мыслей. Все заключено в органической жизни слов и от них не может быть оторвано. Слова у него не символы мысли, а плоть и кровь.
Розанов необыкновенный художник слова, но в том, что он пишет, нет аполлонического претворения и оформления. В ослепительной жизни слов он дает сырье своей души, без всякого выбора, без всякой обработки. И делает он это с даром единственным и неповторимым. Он презирает всякие "идеи", всякий логос, всякую активность и сопротивляемость духа в отношении к душевному и жизненному процессу. Писательство для него есть биологическое отправление его организма. И он никогда не сопротивляется никаким своим биологическим процессам, он их непосредственно заносит на бумагу, переводит на бумагу жизненный поток. Это делает Розанова совершенно исключительным, небывалым явлением, к которому трудно подойти с обычными критериями.
Гениальная физиология розановских писаний поражает своей безыдейностью, беспринципностью, равнодушием к добру и злу, неверностью, полным отсутствием нравственного характера и духовного упора. Все, что писал Розанов, писатель богатого дара и большого жизненного значения, - есть огромный биологический поток, к которому невозможно приставать с какими-нибудь критериями и оценками.
Розанов - это какая-то первородная биология, переживаемая, как мистика. Розанов не боится противоречий, потому что противоречий не боится биология, их боится лишь логика. Он готов отрицать на следующей странице то, что сказал на предыдущей, и остается в целостности жизненного, а не логического процесса.
== Насколько будет верным утверждение, что в России логика -идол для патологических недоумков которые сами толком не знают что они говорят и о чём конкретно и поэтому сочиняют под свои понятия логические схемы? ==
Розанов не может и не хочет противостоять наплыву и напору жизненных впечатлений, чувственных ощущений. Он совершенно лишен всякой мужественности духа, всякой активной силы сопротивления стихиям ветра, всякой внутренней свободы. Всякое жизненное дуновение и ощущение превращают его в резервуар, принимающий в себя поток, который потом с необычайной быстротой переливается на бумагу. Такой склад природы принуждает Розанова всегда преклоняться перед фактом, силой и историей. Для него сам жизненный поток в своей мощи и есть Бог. Он не мог противостоять потоку националистической реакции 80-х годов, не мог противостоять революционному потоку 1905 г., а потом новому реакционному потоку, напору антисемитизма в эпоху Бейлиса, наконец, подъему героического патриотизма и опасности шовинизма.
Многих пленяет в Розанове то, что в писаниях его, в своеобразной жизни его слов чувствуется как бы сама мать-природа, мать-земля и ее жизненные процессы. Розанова любят потому, что так устали от отвлеченности, книжности, оторванности. В его книгах как бы чувствуют больше жизни. И готовы простить Розанову его чудовищный цинизм, его писательскую низость, его неправду и предательство. Православные христиане, самые нетерпимые и отлучающие, простили Розанову все, забыли, что он много лет хулил Христа, кощунствовал и внушал отвращение к христианской святыне. Розанов все-таки свой человек, близкий биологически, родственник, дядюшка, вечно упоенный православным бытом.
Он, в сущности, всегда любил православие без Христа и всегда оставался верен такому языческому православию, которое ведь много милее и ближе, чем суровый и трагический дух Христа. В Розанове так много характерно-русского, истинно-русского. Он - гениальный выразитель какой-то стороны русской природы, русской стихии. Он возможен только в России. Он зародился в воображении Достоевского и даже превзошел своим неправдоподобием все, что представлялось этому гениальному воображению. А ведь воображение Достоевского было чисто русское, и лишь до глубины русское в нем зарождалось. И если отрадно иметь писателя, столь до конца русского, и поучительно видеть в нем обнаружение русской стихии, то и страшно становится за Россию, жутко становится за судьбу России. В самых недрах русского характера обнаруживается в е ч н о - б а б ь е, не вечно - женственное, а вечно -бабье. Розанов - гениальная русская баба, мистическая баба. И это "бабье" чувствуется и в самой России.