Едва Лиана забылась под утро тревожным сном, как раздался дверной звонок. Накинув халат, она побежала открывать. Макс прилетел, сыночек любимый, единственный, свет в окошке! Наконец-то! Целый год ждала этого дня...
За дверью стояли трое в медицинских комбинезонах. Улыбающаяся женщина с планшетом и двое мужчин с раздвижными носилками.
- Здравствуйте! Эвтаназия...
- Что? - Лиана плохо соображала спросонок.
- Эвтаназия, - чётко повторила женщина, продолжая улыбаться, но в глазах мелькнуло раздражение. - Что тут непонятного? Ваше время подошло.
- Но я... я не готова, - пробормотала Лиана, - не сегодня... Можно не сегодня?
- Нельзя, - ответила женщина, - вы нас впустите или полицию вызывать?
Лиана хотела захлопнуть дверь, но посетители были сильнее её. Вот они уже топчутся по её ковру, развернули носилки, женщина делает какие-то пометки в планшете...
- Давайте я подпишу отказ - где подписать?.. Я же имею право...
- Что значит - имею право? - сердито спросила женщина. - Отменить процедуру можно было не позднее, чем за двадцать четыре часа до назначенного времени. Где вы были вчера?
- Я... я была занята... забыла...
- Чем это вы были заняты, как могли забыть? Уже год как на пенсии, не работаете - знаете же, что отсчёт идёт. Мужа у вас нет, средств, достаточных для поддержания достойного уровня жизни, тоже нет, Министерство труда запросов по вашей кандидатуре не присылало, ни сын, ни другие родственники отвода не давали, - женщина всё больше раздражалась. - Вам шестьдесят шесть, вы бедны, больны, никому не нужны. Если хотите и дальше болтаться бесполезным балластом на теле общества, должны были сами написать заявление. Но ведь не написали же? Знаете же, сколько стоит наш выезд? При отказе по факту прибытия счёт выставляется клиенту - а у вас таких денег нет, - женщина сокрушённо вздохнула: - И сколько же вас бестолковых на мою голову... У вас был целый год на то, чтобы отменить процедуру - чем вы думали?..
- Простите, я, - пробормотала Лиана, заискивающе улыбаясь, - я не поняла, как это делается... я думала, со мной перед этим свяжутся, обсудят... а никто не связывался, и я решила, что сын всё отменил. Он должен был отменить! Он сам сейчас сюда едет, я его жду на день рождения, пирогов напекла... у вас, должно быть, ошибка в базе?
- Ошибок в базе у нас не бывает, - голос посетительницы резал, как нож.
- Ну, может, он забыл, - смешалась Лиана, всё ещё не веря в происходящее, - он такой занятой, рассеянный - жена, работа... Вы подождите, я сейчас ему позвоню... где телефон... почему-то не работает, нет сети... можете вы ему сами позвонить?
- Не положено, - женщина явно теряла терпение, глядя на бестолково суетящуюся хозяйку, - Борис, готовьте инъекцию...
- Нет! - закричала Лиана. - Дайте мне ваш телефон, я позвоню сыну - и всё выяснится! Умоляю, позвольте поговорить с моим мальчиком! Неужели у вас совсем нет сердца? Прошу вас, только один звонок! Ну, пожалуйста, что вам стоит? Хотите, встану на колени перед вами?.. Ладно, убивайте меня, но должно же быть последнее желание...
- Женщина, что за бред? Встаньте немедленно, прекратите цепляться! Как вам не стыдно так разговаривать с государственными служащими? Ваше поведение оскорбительно: "Убивайте, последнее желание..." Это же не казнь, а эвтаназия. И прекратите реветь! Всё делается только в ваших интересах. Право гражданина на достойную смерть как альтернативу старости, нищете и болезням. Ну, народ, сколько же с вами мороки... Алекс, держи её!
Лиана кричала, отбивалась... Она представляла, как её Макс, счастливый и радостный, с подарками, вбегает в подъезд родного дома, поднимается по лестнице - а дверь опечатана... Что с ним будет, как он переживёт? Он же никогда себе не простит, что опоздал с отводом! Он, наверное, думал сделать это сегодня по приезду, а, оказывается, срок истёк ещё вчера... да как же так... бедный мальчик, как он без мамочки... родной, единственный... такой ласковый... такой был слабенький, нежный, ранимый... хоть разок бы его обнять, поцеловать, почувствовать его тепло, услышать голос... Макс, Максик, где ты, солнышко, заинька...
Она боролась из последних сил, пытаясь выплюнуть кляп, пока мышцы не перестали её слушаться, а потом остановилось дыхание...
- Ну всё, готова вроде, - констатировала женщина.
- Может, стоило позволить ей отсрочку? - неуверенно спросил один из санитаров.
- А смысл?
- Ну да. Собачья работа...
- С родственников бы хоть за издержки брать по таким капризным, - пробурчал второй санитар, обрабатывая спецтампоном укушенное запястье и осёкся, - знаю-знаю, нельзя, борьба с коррупцией.
- Ладно, - вздохнула женщина, - зови сына прощаться с телом, он уж заждался в подъезде. Не буду проверять твои карманы, если что. У нас ещё пять выездов, два обещают быть сложными. Реально собачья работа... Сколько ни пишешь в инструкциях: сутки не есть, шесть часов не пить, сделать клизму, принять успокоительное - без толку, через одного истерят и воняют... Раньше им хоть психологи звонили накануне, к тяжёлым направляли психиатрические бригады, а сейчас все ставки посокращали - оптимизация... Скорей бы самой заработать право на эвтаназию - уж я-то уйду достойно, не буду так позориться...
* * *
- Вот и Лианы не стало... совсем молодая ушла, - сказала Вера со вздохом, поднося платочек к глазам, - а я хотела её с днём рождения поздравить, открытку купила...
- Что делать. Это был её выбор, - ответил Серж, - хотя жалко, конечно.
- Надо было мне отвод ей написать... ну, взяли бы на себя эту социальную доплату - нам же это как один раз в кофейню зайти...
- Ты ей всего лишь сестра, если уж сын не написал - значит, такова её собственная воля, надо уважать. Граждане имеют право на достойный уход, чтобы не жить за чужой счёт. Быть иждивенцем стыдно.
- Она так любила Макса, любила жизнь, праздники, веселье...
- Всё когда-то кончается. С маленькой пенсией, как у неё, не повеселишься, без денег жизнь любить сложнее. Как она вообще продержалась целый год - удивительно. Макс всё-таки молодец, хороший гроб заказал, и поминки на высшем уровне. Я предложил ему финансово поучаствовать - он отказался, сказал, нет проблем. Его опять повысили, знаешь ли. Дом на Мальте купил, пригласил в гости. Мы ж им сейчас ближайшая родня. Слетаем?
- Можно. Жаль только, Лианы там не будет... порадовалась бы...
- Жаль. Но, с другой стороны, без неё в чём-то проще, а то вечно было перед ней неловко за то, что мы обеспечены, а она нет, и нельзя её запросто, как в юности, в гости позвать, чтобы не возбуждать зависть... Я рад, что хоть Макс выбился в люди. Не думал, что сумеет от её юбки оторваться - она столько с ним нянчилась вместо того, чтобы сдать больного в интернат, как все.
- Маша ушла в семьдесят, Влад вообще в пятьдесят два по инвалидности, теперь и Лиана... жили бы и жили... Мама завещала мне заботиться о младших, а я...
- Ты и заботилась, пока они были детьми, а дальше каждый сам строит свою жизнь, тебе не в чем себя упрекать. И хватит вздыхать о своих бедных родственниках, право. На батю моего посмотри - дашь ему его сто восемь? Продолжительность жизни в стране в среднем всё-таки растёт благодаря высокому уровню элитной медицины, достигнутому путём оптимизации расходов на пенсии и социальную защиту. Мы с тобой до ста пятидесяти точно проживём!
- Почему-то не хочется столько... вообще не хочется жить...
- Ну вот, опять ты за своё. И на меня тоску навеваешь, когда так смотришь. Думаю, нам обоим стоит сменить психотерапевта - Макс вот визитку дал, новый центр, ему там очень помогли. Видишь, каким молодцом держится? А ведь мать хоронит... Съешь-ка ещё таблеточку, да пойдём отсюда на воздух.
* * *
- На ручки хочу! Ножки устали!
- У мамочки тоже устали, заинька, ну да ладно. Сумку сейчас перевешу. Вот так, взяли зайчика на ручки. Маленького зайчика. Зайчику хорошо?
- Да! Я за мамочку мою держусь, крепко-крепко!
- Вон там, в конце улицы есть скамейка, мы до неё дойдём, сядем и отдохнём, да?
- Да! А мороженое купим?
- Купим... а потом опять ножками пойдём, у мамочки сумка тяжёлая... и ты стал тяжёлый... растёшь... скоро я не смогу тебя уже на ручках носить...
- Тогда я буду тебя носить на ручках, когда вырасту большой!
- Но я же не стану такой маленькой, как ты сейчас... тяжело будет меня на ручках носить...
- А я вырасту очень-очень большой и очень сильный! И очень-очень буду тебя любить, сильно-сильно, крепко-крепко, вот как! И буду носить тебя на ручках, потому что ты моя любимая мамочка! Я всегда буду тебя любить! Вечно!
- И я тебя буду любить всегда, до последнего вздоха... зайчик мой, солнышко...
* * *
Урна с прахом оказалась на удивление лёгкой.
- Если хочешь, можешь домой увезти, - сказала жена, - Там похороним или организуем что-нибудь типа склепа в саду...
- Ни к чему, - поморщился Макс. - Здесь в местном колумбарии пристроят. Рядом с прахом родных. Она вроде так хотела. Чтобы не одиноко было.
- Смотри, как тебе лучше. Уж сколько ты от неё натерпелся, бедненький мой. Эти её жалобные письма, наставления, идея-фикс нянчить внуков, эти твои обязательные ежегодные поездки на её день рождения - каждый раз возвращался весь на нервах. Если урну перевезти и быстро продать квартиру - незачем тебе будет сюда ездить и детство вспоминать.
- Посмотрим. Может, я сам захочу ездить. Может, и тебе здесь понравится сейчас, без неё. Здесь чудесный парк, озеро, лыжная база. Сделаем перепланировку, ремонт, поставим нормальную технику, мебель, будем приезжать иногда. А?
- Может быть. Главное, твоя совесть теперь чиста: ты устроил своей матери такие похороны, каких она, прямо скажем, не заслужила. Можешь уже забыть все её упрёки. А новых больше не услышишь.
- Да. Ты у меня самая лучшая. И всё такая же юная и прекрасная, как двадцать лет назад. Не перестаю тобой восхищаться...
- А помнишь, - она крепко прижалась к нему, - ты в самом начале хотел ребёнка?
- Я был слишком молод и глуп. Не вышел ещё из-под влияния матери... Счастливое детство и всё такое. Но ты умница, убедила меня, что дети - это крест на достойной карьере, а счастье совсем в другом. За что я тебе очень благодарен. Ни один из нас ничего бы не достиг, если бы нас тормозили эти памперсы, капризы, детские болезни, ювенальная юстиция...
- Да. Но сейчас я подумала: может, теперь нам и правда стоит попробовать? Пока я ещё могу родить.
- Да нет, сейчас уже точно не стоит. Здоровье подорвёшь, фигуру испортишь. Ребёнка ещё растить, воспитывать - это такие расходы, нервы... Ты сама мой ребёнок, и другого мне не надо.
- А мне что-то захотелось... Раньше, в числе прочего, останавливала мысль, что она будет звонить, расспрашивать, как беременность, как кормлю, с советами лезть... брр... ещё в гости напрашиваться начнёт на правах бабушки. Когда везде пишут, что бабушек нельзя пускать на порог - они портят детей и вносят раздор между родителями... А сейчас сия угроза миновала. Даже интересно - каково это быть матерью?
- Нет, - отрезал Макс. - Нет. И больше не возвращаемся к этой теме. Никогда.
- Но почему? - опешила жена. За все двадцать лет брака любящий муж ещё ни разу не разговаривал с ней так жёстко и безапелляционно.
Макс не ответил. Комом в горле стояло слово "мама". Достав из кармана блистер, выколупал таблетку, сунул под язык. Всё нормально, психотерапевт предупреждал. Завтра будет легче. Он на верном пути. Важно не количество членов семьи, а качество жизни. И её продолжительность.
Просто надо жить дальше. Ни о чём не жалея, неуклонно повышая качество своей жизни.