Аннотация: Старшеклассник попадает в сложные условия и выходит победителем
Иван Дремав почувствовал себя впервые взрослым и важным, когда закончил десятый класс и поехал в загородный лагерь Фистланд для будущих призывников. На этом настоял его отчим Дмитрий Керимович, который считал себя очень заботливым и нужным человеком в их небольшой семье. Он никогда не рассказывал о своей работе, занимался спортом, любил рыбалку и маму Ивана.
А юноша ни в чём не нуждался с точки зрения товарищей, ведь у некоторых, можно сказать, ни у кого из одноклассников, не было мощного фетбайка, велосипеда с очень мощными покрышками. Не было даже у богатея Сметова смартфона последнего выпуска. Да и много другого. Мать души не чаяла в своём новом муже. Она понимала, куда Дмитрий Керимович отправляет её сына и надеялась, что тот станет настоящим мужчиной.
Лагерь находился в сотне километров от города на берегу реки, в виде огромной скалы, с которой курсантам надо было прыгать в воду. Не меньше 10 метров высоты от первой площадки склона до воды. Были ещё более высокие точки этого естественного трамплина. А в самой горе была пещера с подземным озером, которое смыкалось поверхностью со сводом. И надо было нырять, и долго плыть под водой, держась за трос, натянутый для ориентира, чтобы вынырнуть в замкнутом пространстве. Конечно, тех, кто не выдерживал, тренер в акваланге вытаскивали из воды, и слабака отправляли домой, после сеанса с гипнотизёром, внушавшем райское времяпрепровождение в лагере.
Подъём, кроссы с препятствием, борьба друг с другом на ходу и остальное особенно не докучали Ивану. Он не задумываясь сиганул с площадки, вытянув руки с сомкнутыми ладонями вперед - настоящая торпеда! Вода обожгла горным холодом, но и это юноше не показалось страшным и неудобным. И когда надо было тянуться в пещере вдоль троса в неизвестность, Иван вдруг понял, он может совершить любое немыслимое, потому что ему Было Все Равно!
Новые друзья допытывались, как он преодолевал страх? А он ничего не мог им сказать в утешение. Лишь пожимал плечами: "Всё это не то!"
А что же было То?
Каждый день кто-нибудь из воспитанников дежурил по кухне. Приходилось делать самую чёрную работу и самое светлое в этом была чистка картофеля - бак, наполненный до краёв с "горкой". В первое же дежурство к нему в помощники подсела Катя, которая всегда мелькала на заднем плане кухни, и курсанты стремились разглядеть её. Только опытные ловеласы дополняли мельком увиденное яркими картинами, на которых Катя была супермоделью с мировым именем.
Она присела перед баком так тихо, что Иван, потянувшись за очередной картофелиной, вздрогнул от неожиданности:
- Ты кто?
- Испугался?
- Из бака что ли вылезла? - оправившись предположил Иван.
Катя прыснула в кулак с зажатым ножом.
Она была в белом халате, перепоясанном на талии ремнём из такой же ткани. И судя по оставшемуся "хвосту" талия у неё была ещё та! Ножки из-под халата в тёмных колготках предполагали ту же изящность всего тела. Но это бы заметил иной, но не Иван.
- Да я сам всё почищу, - сказал он несколько грубовато, - чего пришла?
- Чисть!
Катя было встала, но лишь для того, чтобы подвинуть к себе ящик для кожуры.
- У нас сегодня гости. Надо быстрее приготовить обед. Да и тебя надо освободить на построение.
Это был день прибытия какого-то светила из кино.
- Ты видела его фильмы? Как его фамилия?
- Говорили, что Кабансев. Но я не смотрю боевики.
- А что ты смотришь?
- Мне некогда смотреть. Я приехала подработать.
Действительно, вместе, за разговором, они быстро управились, и Иван ушёл в казарму с чувством, что приобрёл друга. Нет, нет. Не того, кто клянётся в верности и тащится за тобой в любую авантюру, лишь бы доказать эту верность, а очень близкого к его ещё не раскрытым тайнам и желаниям. Юноша не прочь был и дальше дружить с Катей, но, оказалось, некоторые его товарищи по казарме не прочь "замутить" с девушкой. И опыта у них хватало.
Женяга, он же Евгений Комков, что лежал под Иваном на двуярусной кровати, пнул снизу носком ноги в сетку над ним:
- Друг, говорят ты сегодня клеил Катеньку. Ну как, договорились?
- О чём ты? Спи, завтра кросс на десять километров.
- Хорошо бегается после ночи с тёлкой! Закроешь глаза, а она перед глазами!
- Как морковка перед ослом? - хмыкнул Иван и повернулся на бок.
- Если не будешь её, скажи, - не понял иронии любвеобильный товарищ, - мы с ребятами позаботимся о бедной сиротке.
- С чего это она сиротка? - открыл глаза Иван. - Она нормальная девчонка! И отстань и от меня, и от неё! Мы ни в ком не нуждаемся!
- Хм, "мы". Романтик...
До воспитанников, даже с не очень сильным знанием английского языка, уже через несколько дней пребывания здесь доходило название их места мучений как Страны Кулака. Их догадку подтвердил начальник лагеря рассказывая о задачах летней школы в тайге на встрече с каскадёром киношных тюков. Некоторые ребята знали того по титрам многих фильмов. Иван, как и его товарищи, увидел Алексея Кобансева впервые.
Начальник лагеря Степан Вересаевич выглядел рядом с ним помятым отставником, хотя сначала вызывал уважение даже у приехавших "сорви голова". Каскадёр был натренированный мужчина со стальным взглядом. Только очень настырные попытались не отводить от него взгляда, но всё равно сдавались.
- Красиво выглядит артист, когда балансирует на плоскости крыла самолёта, - начал свой рассказ о тонкостях профессии Алексей Кобансев, - в жизни это очень опасный трюк! Правда сейчас с помощью цифровой обработки и специальных программ можно снять что угодно, и моя профессия как бы отмирает. Но никогда не уйдут из жизни человека мужество, смелость, безрассудство! О безрассудстве я говорю в смысле подавления инстинкта самосохранения при опасных для человека ситуациях. Вы видели, как маленький котёнок заставляет уступить ему мощного тигра или льва? Вся сила живого существа в его глазах, точнее, во взгляде. Дайте увидеть противнику вашу решимость не отступить и дело наполовину сделано! Но ещё остаётся одно - победить в безвыходной ситуации. Например, падающий человек при не раскрытом парашюте. Мгновения, доли секунды! Невозможно спастись! Но, ведь, спасаются...
Молодые люди замерев дыхание слушали именитого гостя. Каждый из них мечтал о подвиге, но его свершение доступно лишь писателям!
- Человек, - продолжал между тем каскадёр, - это нечто самое совершенное и необъяснимое по своим свойствам явление! Именно, явление. Оно пришло в наш мир из другого, более загадочной и совершенной Вселенной. Человек - это скрытый Бог! Все мифы о сверхъестественных поступках имеют под собой реальную основу. Подъём невероятных тяжестей, хождение по воде и сквозь огонь, битва одного с целым войском... Всё это когда-нибудь да было. Человек может стать камнем, почувствовать себя легче пушинки и подняться в воздух, быть прочнее стали и не сгораемым как асбест. Он может не дышать под водой и быть невидимкой в глазах окружающих. И эти свойства заложены в каждом из вас! Вы знаете о них, чувствуете, но не можете применить. И этого никуда не деться: надо жить в реальном мире. Пока не придёт тот миг, когда ты становишься нечто иным! И это в силах каждого из нас! Потому что у каждого есть право проявить себя так, чтобы всё вокруг стало подвластным ему!
- Всё это сказки, - не выдержал Женяга. - Мышцы - это всё!
- Хорошо, - спокойно отреагировал Кобансев, - пройди, друг, по вертикальной стене хоть шаг. И я поверю в твои мышцы.
- Как это?
- Вот так.
Каскадёр с разбега совершил несколько шагов по стене помещения и спрыгнул, словно находился на горке.
- А почему я так сделал? - не дал опомниться аудитории гость. - Ты меня разозлил.
Это вызвало смех у ребят, но в нём затаился ужас перед увиденным.
- Это был неизвестный мне трюк, - уже перед отбоем объяснял в кровати свою неудачу в полемике Комков. - Но в жизни всё прозаичнее! Насмотрелся пацан игры в компьютере и попытался полететь с крыши дома. Шпок, и вся романтика! Правда сосед?
Это относилось к Ивану. Но он уже спал. Или делал вид.
Они просто дружили с Катей. Времени на беседы, прогулки, а уж тем более, свидания у них не было. Распорядок и свои графики накладывали на их отношения временной пояс. Только по личным часам, только по командам, раздающимся в динамике от неугомонного начальника лагеря отсчитывались их чувства и реакции о новом знании друг о друге. Это была, по сути, непрерывная, а по времени дискретная беседа о смысле жизни, прочности семейных уз, предательстве и воспоминаний каждым своего детства. Их встречи становились важным внеклассным, внешкольным уроком жизни.
Иван узнал, что, действительно, Катенька сирота при живых родителях - те запили и разбежались по своим подвалам, подворотням и дешёвым забегаловкам. Лишь сердобольная соседка Танзиля Рахимовна забрала её к себе и воспитывала пятнадцать лет.
- Другая бы свихнулась на моём месте, стала бы пить, курить и, сам понимаешь...
Катя замолчала. И всё-таки добавила:
- Ну ладно. Это не разговор между ровесниками.
- А мы ровесники, мы с тобой заговорщики против того мира, в котором грязь и ненависть!
- Та романтик, Вань!
- Мне уже говорили об этом.
- Не говори, кто! Я знаю. Конечно, баламут Женяга! Его сюда пристроил дядька. Он приезжал сюда. Такой важный с растопыренными пальцами и кубинской сигарой во рту. Вересаевич за курение чуть его не выгнал. Но кто-то из преподавателей ему шепнул о чём-то. Стерпел.
Они сидели на огромной сосне, сваленной в бурю, недалеко от символической ограды лагеря в виде расставленных по периметру столбиков с натянутой стальной проволокой в трёх местах. Потянуло сыростью вечерней тайги и Катя невольно придвинулась к Ивану. Он обнял её без всяких задних мыслей. И засмеялся определению этой мысли.
- Чего ты?
- Так, вспомнил, как замёрз, а родители ещё не пришли. Дом был закрыт. Я полез греться к Тарзану, нашей дворняжке, в её будку.
- Действительно, смешно, - сказала Катя и отодвинулась, - сравнил меня с собакой!
- Вот, дурак, не подумал!
- А про дурака тебе никто не говорил?
- Никто, ты первая!
Катя не выдержала, обняла его, поцеловала в щёку и побежала в лагерь.
За сотню километров от лагеря был другой лагерь из системы ФСИН, которая объединяет все места заключения и некоторые другие учреждения. Там три года томился Ромка Бешенный. Это было второе наказание в виде тюрьмы и лагеря.
Здесь, в Подлесном, ему надо было ещё оставаться двенадцать лет. Судьи посчитали это справедливым и соответствующим закону наказанием за разбой в магазине и увечья сторожу. Ромка же расписывал, как ограбление банка в центре Томска. Знающие его подвиги посмеивались, не знающие уважали. Но Ромка не собирался сидеть от звонка до звонка и при первом после трёх лет случае сбежал, прихватив у одного из авторитетов охотничий нож с особой заточкой - бриться можно. С этим "бритвенным прибором" Ромка скитался уже вторую неделю по тайге, благо стояло лето, и зайцы с тушканчиками сновали под ногами.
Когда он приблизился к лагерю Фистланд, там проводилась игра по ориентированию на местности.
Буквально перед носом Ромки нырнул в валежник курсант. Его-то и поднял на цыпочки острый нож зека, приставленный к горлу:
- Ты что за фраер в лесу? - почти ласково поинтересовался Ромка.
- А ты кто? - не понял Женяга.
- Жратва при себе есть?
- На, вот бутерброд утренний. Есть хочешь?
- Очень. Я бы тебя зажарил, да, чую, на дым много вас таких по тайге зашнырит.
- Мы через час уйдём. Попрячемся, поищем друг друга и на сбор!
- У вас тут чё, пионерский лагерь?
- Пионеров уже давно нет. У нас демократия!
- Ладно, трепаться. Принесешь к вечеру похавать. И никому ни-гу-гу. Усёк?
- Да тут девка с кухни выносит мусор. Ты её подкарауль, всё принесёт.
- И ты принесёшь, вон какой жирный!
Катя вышла за кухню лишь к вечеру. Она несла корзину в мусорную яму, что вырыли у ограды. Место было тихое, Женяга и не думал о каком-то зеке. Лишь Иван после ужина решил пробежаться.
Конечно, ноги его понесли к столовой. Вдруг он услышал сдавленный крик. Ну да, это Катя! Других девушек здесь не было. Когда он завернул за кухню, то увидел, как её "обнял" со спины какой-то леший с ножом в руках. Но он не отсылал её на кухню, а пытался рвать другой рукой платье, чтобы овладеть неожиданным для него счастьем.
- Эй, ты, придурок лесной, отпусти Катю!
Иван уже пригнулся над ними рядом, приспосабливаясь броситься на обидчика девушки. Ничего сложного. Его уже здесь обучили многим приёмам. Бросок, захват, сдавливание точки отключения организма.
Его решимость обозлила Ромку. Знал он таких сосунков. С виду грозные, а на деле пацаны сопливые! Он оттолкнул Катю так сильно, что та без звука свалилась у ямы. А сам вытянул вперед руку с ножом. Кто броситься на его отточенный под бритву тесак?
Но Иван и не думал отступать. Он, на удивление беглого разбойника схватился за лезвие, сжал его так, что свободно вырвал из руки Ромки. И, о чудо, ни капли крови, словно нож был тупой, а если и острый, то в руке пацана должна быть стальная салфетка. Ничего подобного не было.
Сильным пинком в живот Иван свалил Ромку на землю, бросившись на него всем телом. Происходило что-то невероятное!
Сам Иван не чувствовал боли. Он видел свою руку титановой клешнёй Терминатора, которую не поцарапает никакая сталь! И этой клешней он сдавил шею Ромки так, что она хрустнула и человек под ним обмяк.
В лагере ребята по очереди осматривали ладонь Ивана, на которой была тонкая полоска, которая не могла стать раной, настолько ничтожным был порез.
На следующий день приехал отчим. Он выслушал пасынка, прочитал его докладную и задумался. В его ведомстве ни с одним оперативником такого не происходило. А ещё приехала комиссия из областного центра и закрыли лагерь из-за отсутствия систем безопасности.
Иван перед отъездом пристально посмотрел на Женягу. Что-то тот знал, но трусил признаться. Такие никогда надёжными товарищами не будут! А Катю он посадил в машину отчима. Им ещё предстояло долго дружить, пока лейтенант Дремав перед отправкой на службу в камчатский гарнизон не пойдёт с ней в загс.