Окопная правда, она, брат, не шприц,
Что долго кипит, а остынув - стерильна.
Она, брат, война, по названию "блиц", 
По сути, по месту уж точно - могильна!

В поклоне не скажешь: "Mien Cher, виноват..."
Поклон-то один - свист пули и падай!
Тогда-то  и рвется из глотки тот мат, 
Где нежное самое: "Сволочь ты, падаль!"

Но вот я в приемной, затем - в кабинете.
Все в галстуках, чинны и белых манишках.
И что здесь я вижу и слышу? Поверьте,
Такого не встретишь на сходке мальчишек!

Сплошная эротика: "Вот вам! Засуньте! 
Ах,   не суете, так в позу - извольте!"
Без краски стыда тычет пальцем на пульте,
На проводе - дама, кака-та Изольда.

В самом кабинете - дама с подносом,
Манящие запахи кофе дурманят.
А здесь извержение мата матроса,
И чистое слово все испоганит!

Я матерно матом могу материться,
Меня воспитала так родина-мать!
Но разве могу я этим гордиться?
Я подданный мата и с тем умирать?