Аннотация: Да простят меня жертвы трагедии в Беслане за то, что не умею писать реквиемов. Однако рассказать, где я тогда была и что делала, не стесняюсь, ибо совесть моя перед ними чиста.
1 сентября 2004 года... Кто-нибудь помнит, что случилось в этот день? Если кто забыл, могу подсказать: вам о чём-нибудь говорит такое географическое название как Беслан?... Теперь, надеюсь, все вспомнили. Однако каждому, наверное, труднее будет вспомнить, где он в этот день был и что делал. И я не исключение. Хотя что тут вспоминать, если разобраться? Как обычно 1 сентября пошла в институт, потом домой, потом в новостях услышала, как террористы захватили в заложники школьников. Однако куда больше я запомнила последующие дни. В частности, митинг солидарности с жертвами трагедии, который проходил на Васильевском спуске. Ещё когда получила приглашение на этот митинг, была мысль: может, сбежать с уроков (7 сентября был обычный учебный день) и пойти туда - где мне и следует быть?
Однако сбегать и не пришлось - учебная часть объявила, что наше присутствие на Васильевском спуске весьма желательно и даже обязательно. Правда, что интересно, занятий в тот день не отменили. Так что те, кто не хотели идти на митинг, с чистой совестью воспользовались уважительной причиной и выбрали занятия. И я бы сделала то же самое, если бы нас, студентов, свозили, скажем, на митинг в поддержку Путина или на ещё какой-нибудь, идею коего я никак не разделяю. Но это был явно не тот случай, так что протестовать против "обязаловки" я не сочла нужным.
Помню, как боялась, что террористы нас всех там взорвут. Для них же явно не существует ничего святого, и если у них хватило совести брать в заложники, мучить и убивать школьников, то взорвать пришедших на митинг солидарности людей для них с моральной точки зрения пара пустяков. Тем более, отец (тогда он ещё был жив) пугал, что были случаи взрывов на митингах. Помню, я накануне попросила маму покрасить мне волосы в золотисто-медовый оттенок, чтобы, если случиться самое худшее, хотя бы узнать, идёт ли мне быть блондинкой. Кто-то, наверное, спросит: зачем тогда пошла, если боялась? Но ведь никто не даст гарантию, что среди зимы с крыши собственного дома тебе на голову не упадёт сосулька, или что лихач не выскочит на тротуар и не собьёт насмерть. Так что ж теперь, вообще из дома не выходить? Словом, уважение к памяти жертв теракта и солидарность со скорбью их родственников оказалась для меня важнее всяких надуманных страхов: взорвут - не взорвут. Тем более, что на Васильевском нас, по счастью, никто не обидел. Жаль, конечно, что наша солидарность не смогла вернуть убитых детей.
В последующие дни в институте, где я училась, появилось объявление о помощи пострадавшим в Беслане. Предлагалось сдавать деньги, вещи. Деньги я давать побоялась, поскольку не знала, что это за фонд помощи, можно ли ему доверять, не получится ли так, что они коварно заберут деньги себе. Но всё-таки хотелось чем-то хоть немного порадовать переживших трагедию. Спросила: можно ли принесу пару банок с огурцами-помидорами, что бабушка закатывала на зиму? Но мама сказала, что там, на юге в этом вряд ли нуждаются, потому что у них всё растёт гораздо лучше, чем у нас в средней полосе. То же самое и насчёт клубничного варенья. Тогда я решила принести банку желе из красной смородины, думая, что этой ягоды у них точно нет. Но моя однокурсница, которая родом из тех краёв, дала мне понять, что на этот счёт я ошибаюсь. В итоге я, боясь показаться смешной, так и не отправила им ничего. Теперь жалею об этом. Надо было отправлять, а не бояться.
И вот лет через десять после этих событий мне пришлось услышать от одной из родственниц жертв трагедии вовсе не благодарность за то, что тогда разделила её скорбь, а проклятие - за то, что один из гостей на моей страничке, сам того не желая, поднял болезненную для неё тему. Иногда спрашиваю себя: а знала бы я тогда в 2004 году, что получу именно такой отклик, что бы тогда делала? И каждый раз получаю ответ: и на митинг бы пошла, и банку бы отправила. Ведь наверняка среди матерей Беслана были те, кто видели собравшихся на Васильевском и от души молились за тех, кто не остался равнодушным к их скорби. Может, благодаря их молитвам я до сих пор жива? Или души невинно убиенных, зная, что я не виновата перед ними, заступились за меня и отвели незаслуженное проклятие? Бог - он видит больше, чем люди, тем паче, ослеплённые злобой и гордыней.
Светлая вам память, маленькие ангелы! И спасибо за заступничество! За стиль не судите - не умею я писать реквиемов от слова совсем.