Аннотация: Умирая, мать завещала сыну подарить будущей невесте своё обручальное кольцо. Но только в том случае, если это будет добрая девушка...
Василий задумчиво вертел в руках кольцо. Как хорошо, что сегодня у него выходной, и не нужно идти на работу! Всю ночь парень не спал, прокручивая в голове сценарии, как он делает Алине предложение. Но всякий раз ему казалось, что где-то он упустил что-то важное, и оттого предложение получается корявым. Не как в фильмах, в которых кавалер становится на одно колено и преподносит кольцо даме своего сердца. Что поделать, если он не дворянин, не рыцарь средневековый, а простой работяга? В итоге отчаявшийся Василий решил, что всё будет по-простому - банальное: выходи за меня замуж! - и кольцо. То самое кольцо, которое перед смертью мать завещала подарить своей невесте.
- Мы с твоим отцом, царствие ему небесное, всю жизнь прожили в любви и согласии. Он мне вчера приснился, сказал: скоро будем вместе.
- Мам, ты что такое говоришь? - возражал тогда матери Василий. - Ты обязательно поправишься, ещё сто лет проживёшь!
- Нет, Вась, я чувствую, что так и будет. Жаль, не доживу, не увижу, как ты женишься, внуков не понянчу. Но я хочу, чтобы у тебя была настоящая, крепкая семья, чтобы вы с женой любили друг друга, как мы с твоим отцом. Прошу тебя, Вась, как встретишь девушку, захочешь на ней жениться, подари ей моё обручальное кольцо. Говорят, если кольца от счастливой пары, то брак будет крепкий, и счастье в нём будет. Но пусть это будет добрая девушка. Злой моё кольцо не дари!
Василий обещал всё сделать, как она просит. Той же ночью его мать умерла.
"Вот, мама, я и нашёл добрую девушку, - думал парень. - Алина - это просто ангел! Если бы ты дожила и увидела её! Думаю, она бы тебе непременно понравилась! Только вот я... Но сегодня я ей скажу всё как есть. Нехорошо семейную жизнь начинать с обмана!"
Он надеялся, что Алина простит его, когда узнает, что он на самом деле никакой не банкир, а водитель на скорой помощи. Конечно, позлится, подуется, но в конце концов, сменит гнев на милость. Сам виноват - не надо было так долго обманывать любимую девушку! Но Алина... Такая красавица, просто звезда! А Василию так хотелось произвести на неё впечатление! Потом у них закрутилось-завертелось, после нескольких встреч они уже не представляли своей жизни друг без друга. Парню было страшно неосторожным словом разрушить идиллию, и он продолжал морочить девушке голову, скрывая свою настоящую профессию. Была бы мама жива, она бы такого, конечно, не одобрила. Ведь они с отцом никогда друг друга не обманывали даже по мелочам и ничего друг от друга не скрывали. Нет, надо с ложью кончать как можно скорее! И если Алина его простит, Василий готов был поклясться, что больше никогда не скажет ей ни слова неправды.
Он уже собрался было надеть белую рубашку, как вдруг тишину одинокой холостяцкой квартиры разорвал звонок мобильника. На экране высветилось "Маша".
- Алло!
- Привет, Вась! Прости, что звоню в твой выходной, но не мог бы ты выйти сегодня на работу? Костю должен был сменить Михалыч, но он... В общем, приболел.
По той интонации, с которой его коллега-медсестра произнесла последнее слово, Василий понял, какого рода хворь одолела Михалыча. Он и раньше любил закладывать за воротник, а пару недель назад, когда от него жена ушла, частенько топил свою печаль в стакане.
- Хорошо. Через полчаса буду.
Вздохнув, парень стал надевать рабочую одежду. Что за невезуха! Вот Михалыч удружил! В кои-то веки решился сделать невесте предложение - и вот такой облом!
"Ладно, смену отработаю - и сразу к Алине!"
- Улица Штурвальная, дом пять, строение один, квартира...
"Это же дом Алины!"
- ... женщина двадцати четырёх лет...
"Алина? Неужели что-то с ней?"
- ...угроза выкидыша на пятом месяце беременности. Давай, Вася, быстро на Штурвальную! Чего тормозишь?
Машина скорой помощи, повинуясь умелым рукам Василия, немедленно завелась и помчалась по серой дороге, мигая голубым огоньком.
- Что говоришь, Маш? Что там? Кто?
- Молодая женщина, на пятом месяце беременности может потерять ребёнка.
Василий облегчённо вздохнул. Значит, беда не с его Алиной. Та пока ещё не готовилась стать матерью... Но...
- Как зовут эту женщину?
- Петрова Ирина Ивановна, двадцати четырёх лет от роду. Да что с тобой сегодня, Вась?
"Ирка! Алинина подруга!"
Василий прибавил газу. Конечно, будь эта беременная женщина совсем чужим человеком, чувство долга велело бы парню делать всё от него зависящее, чтобы скорая помощь подоспела вовремя, и нерождённого ребёнка удалось спасти. Но подруге своей невесты помочь он и подавно считал делом чести. Рассекая оживлённую московскую трассу, он уже представлял, как Алина станет утешать лежащую на носилках подругу, говорить ей: держись, Иришка! - куковать в больничном коридоре и, услышав от врача, что Иркину беременность удалось сохранить, на радостях кинется обнимать врача, медсестру и его, Василия. Как поцелует его со словами: "Ты мой герой! Если бы не ты...". И не станет на него сердиться и обижаться за его обманывал. Ну, разве только чуть-чуть.
Вот уже и приехали. Василий припарковал машину во дворе. Врач, пожилой Иван Дмитриевич, и медсестра спешно выбрались из машины. Водитель остался ждать за рулём.
Очень скоро во дворе показались Маша с Иваном Дмитриевичем. На носилках, которые они несли, лежала Ира. Не успели они занести несчастную в кузов машины, как во двор из того же подъезда вылетела Алина. Не вышла, не выскочила, а именно вылетела. Махая руками, словно крыльями, она что-то кричала.
- Ты, тварь лживая! - Василию удалось разобрать слова лишь после того, как его невеста подошла к машине. - Если ты сейчас же не признаешь, что на Украине геноцид русских, ты мне больше не подруга! Тебе реально плевать, что на Донбассе людей убивают?
- Слушайте, девушки, давайте, о политике в другой раз, - решительно осадила её Маша. - Ваша подруга беременна, у неё угроза выкидыша, ей сейчас нельзя волноваться.
- Волноваться ей нельзя? Да ты, мелочная, эгоистичная дрянь, только о себе и думаешь! А то, что бандеровцы и фашисты мирных людей обстреливают, тебе до лампочки!
Глядя на искажённое злобой лицо своей невесты, Василий не верил своим глазам. Неужели это и есть Алина, та милая, добрая Алина, которой он сегодня собирался сделать предложение, вручить кольцо покойной матери?
Тем временем Ирину занесли в кузов. Алина пыталась пробраться вслед за медработниками, но Маша преградила ей дорогу:
- Девушка, уходите отсюда, не мешайте работать, иначе я вызову полицию!
И захлопнула дверь перед её носом. Алина тут же принялась с остервенением стучать по двери кулаками, крича:
- Отвечай, стерва! Тебе реально нет дела до жертв киевской хунты? Ну, так будь ты проклята, дрянь! Чтобы твой выродок мёртвым родился!
- Вася, срочно в больницу! - скомандовала Маша.
Василий нажал на газ. Мотор взревел, и машина вновь понеслась по московским дорогам. В зеркало заднего вида водитель видел, как Алина махала руками вслед машине, слышал её матерные ругательства в адрес лучшей подруги.
"Алина... Как же так?"
Сам он, к слову сказать, не особо верил, что по телевидению говорят чистую правду. Но даже если бы всё в новостях про Донбасс, про Украину, про бандеровцев было сто раз правдивым, он бы точно не стал по этому поводу ссориться с друзьями. Ну, думают они иначе - и пускай. Кто прав - история покажет. А уж тем более не стал бы агрессивно нападать на друга, зная, что у того слабое сердце, и волнение ему противопоказаны. Почему же Алина, в чьей доброте Василий был так уверен, вдруг так озверела и осатанела, что чуть свою беременную подругу до выкидыша не довела? И слава Богу, если окажется, что реально не довела. Только бы Иван Дмитриевич с Машей успели принять меры!
"Неужели я с самого начала так ошибся? - думал парень. - Или телепропаганда даже ангела способна превратить не пойми в кого? А я ведь чуть не подарил ей мамино кольцо!"
Машин на дороге было немного, и Василий прибавил газу. Нужно побыстрее добраться до больницы. Его счастье уже вряд ли что спасёт, но пусть ребёнок бывшей Алининой подруги сегодня не погибнет.
- Ну, что? Как она?
Иван Дмитриевич выглядел уставшим, Маша - не лучше. Было видно, что борьба за жизнь ребёнка Петровой отняла у них много сил. Обидно, если она к тому же окажется напрасной!
- Будут жить. Оба. Это ж надо! - добавила медсестра, чуть отдышавшись. - Зашла в гости подруга, и они разругались из-за политики. И главное, сама же скорую вызвала, подруга даже не подумала. Наоборот, орала благим матом. Что у людей вообще в головах творится?
- Да ясно, что, Маш, - ответил доктор. - Насмотрятся телевизора - вот у народа крышу и срывает!
"А кто её просил телевизор смотреть?" - подумал Василий с неожиданной злостью.
Его дежурство заканчивалось, а он не знал, что ему делать. В начале он представлял, как придёт, счастливый, к Алине, подарит ей кольцо, объяснится с ней. Но сейчас Василий понимал, что ни о какой женитьбе не может быть и речи. Конечно, он мог не дарить ей кольца покойной матери, купить в ювелирном, чтобы не нарушать клятвы. Но он не представлял, как сможет жить с такой злобной, истеричной бабой?
Однако понятия о чести не позволили ему вот так, ни слова не сказав, исчезнуть. Что ни говори, а как мужчина он должен с ней объясниться.
Распрощавшись с коллегами, Василий побрёл вдоль набережной. Солнце уже зашло, и ясный день стремительно сменяла ночная тьма.
Парень решительно набрал до боли знакомый номер.
- Алло! - ответили на другом конце провода.
- Алина, я должен тебе кое-что сказать. В общем, я тебя обманул. Я не банкир, а водитель на скорой. И я видел...
- Что?! - в голосе Алины слышалось неподдельное негодование. - Как водитель?!
- Прости, я был дурак. Надо было всё сразу сказать. Но дело не в этом...
- Нет, как раз в этом! - девушка явно не собиралась слушать дальнейших объяснений. - Я думала, ты мужчина, а ты нищеброд, ничтожество! Не звони мне больше!
И всё - гудки. Так просто и так сложно! Даже объяснять главного не пришлось. Однако это отнюдь не обрадовало Василия.
"Получается, она меня никогда не любила! - думал он с горечью. - Ей нужен был не я, а деньги, статус, которого у меня нет!".
Он хотел было бросить злосчастный телефон прямо с моста, но передумал. Вместо этого он остановился у перил и стал бесцельно смотреть, как в лунном свете поддёргивается рябью серебристая дорожка.
Память уносила Василия во времена школьной юности. Как любил он вместе со своим другом и одноклассником Колькой после уроков по дороге домой забежать на этот мост, вскарабкаться на перила и болтать! Какой кайф мальчишки получали оттого, что под ними - бездна вод, от которой отделяет цепкость рук и крепость металлических перил! Страшно и захватывающе! Жаль, с Колькой уже не посидеть, пивка не попить, не поболтать! После того, как от него ушла жена, он стал пить запоем. В конце концов, пьяным сел за руль и погиб в аварии.
Недолго думая, Василий взгромоздился на перила и свесил ноги по направлению к воде.
"Эх, Колька, Колька! - думал он, вспоминая своего друга. - Не нужны мы женщинам, простые работяги! Им банкиров и олигархов подавай, чтоб шубы им покупали, по заграницам возили!".
Неожиданно какая-то сила с криком: "Вася!" - дёрнула его назад, да так резко, что он с трудом удержался, чтобы не завалиться на спину на тот же мост. Маша, напуганная, стояла, вцепившись в его одежду.
- Маш, ты чего?
- Это я чего? - возмутилась девушка. - Это ты чего удумал?
- Да угомонись ты - не собираюсь я прыгать! Хотя если б даже и прыгнул, - добавил он со вздохом. - Кому я нужен? Подумаешь, одним неудачником больше, одним меньше!
- Дурак ты, Вася! Ты мне нужен! Если бы ты хоть раз глянул в мою сторону! Я ведь полюбила тебя, как только увидела! А ты никогда меня не замечал!
- Ну, зачем я тебе такой? Любят банкиров, бизнесменов, чтоб мужик при деньгах был.
- Как ты не понимаешь? Не за деньги я тебя полюбила, а потому, что человек ты хороший, добрый, чувство сострадания в тебе есть. Пойдём домой, ужином накормлю. Хочешь, посидим, за жизнь поболтаем. Заодно и проводишь меня, а то одной через парк страшновато.
- А, давай! - согласился Василий.
Жила Маша недалеко. Неспешно шагая по озарённой фонарным светом парковой аллее, Василий поражался, сколько у них с Машей, оказывается, общего. Точно так же ей с детства нравились фантастический фильмы Спилберга, и точно так же она выключает телевизор, когда начинаются новости. И на президентских выборах она, как и Василий, голосовала за Явлинского. Даже планы на ближайший отпуск у них оказались схожими - Маша мечтала побывать в Петрозаводске, в то время как Василий жаждал своими глазами увидеть Соловки. Конечно, не как те несчастные, которых при советской власти туда ссылали против воли и которыми Маша, как оказалось, с детства от души сочувствовала и даже обращалась в Мемориал за сведениями о троюродном дедушке, который был репрессирован.
"И как же я всё это время не замечал, какое сокровище у меня перед носом! - думал Василий, глядя на девушку. - Искал добрую девушку, а она всё это время была рядом".
А ведь сколько раз он своими глазами видел, с каким вниманием и состраданием она относится к пациентам, как искренне стремится им помочь, и, даже если человек совсем уж безнадёжный, хотя бы облегчить его участь. Видел и воспринимал как должное. Конечно, это её работа - спасать людей, но ведь именно эту работу она когда-то выбрала и делает её с душой. И полюбила она его от души, прекрасно зная, что он водитель.
Кольцо покойной матери осталось дома. Но Василий чувствовал, что оно, наконец, нашло свою хозяйку.