Аннотация: Участник конкурса "Новая Фантастика 2022"
Не знаю, почему, но с детства я ужасно не любила ехать в купе с мужчинами. Однако билет на поезд до Оренбурга я покупала заранее, когда купе было ещё полностью свободным. И я надеялась, что среди пассажиров окажется хоть одна женщина. Когда я вошла, на нижней полке уже сидел старик и неотрывно смотрел в окно, щуря и без того узкие глаза от света полуночных фонарей. Я поздоровалась, он повернул голову, буркнул "Здрасьте!" - затем снова уставился в окно. Впрочем, я не огорчилась, а даже, напротив, обрадовалась - каким-то неприятным он мне показался. Хотя внешне вроде и не урод, но что-то недоброе было в его глазах - такое, что не то что общаться, даже смотреть на него было как-то неуютно. Поэтому я с чистой совестью вытащила из сумки объёмную косметичку, куда хорошо умещалась и помада с тушью и духами, и мыло с зубной щёткой и пастой, и таблетки на всякий случай, смочила ватный диск жидкостью для снятия макияжа и стала стирать тушь с ресниц.
Только я успела стереть остатки, как в купе вошли двое молодых людей. Один был недурен собой, но не более того. Но второй... Наверное, говорить о любви с первого взгляда было бы опрометчиво, всё-таки я уже не в том возрасте, чтобы вот так сходу принять первого встречного за Прекрасного Принца. Но именно таким я в своих рассказах изобразила бы этот образ. И если бы по сюжету надо было бы прибегнуть к античной мифологии, то у меня не было бы сомнений, каким представить греческого бога Аполлона. Чёрт же меня дёрнул стереть макияж! Накрашенными мои ресницы смотрятся гораздо выразительнее! Может, подкрасить, пока не поздно? Но в следующую минуту подумала: нет, неудобно.
Небрежно бросив: "Здрасьте!", - молодые люди начали засовывать чемоданы под нижние полки. Я тут же встала, чтобы не мешать. Старик поднялся с места крайне неохотно и при этом смерил меня таким злым взглядом, словно это я была виновата, что они нарушили его покой. А может, я просто преувеличила?
В отличие от старика, молодые люди оказались весьма разговорчивыми. Не прошло и пяти минут, как мы с Ваней - так звали того красавца, который заставил моё сердце трепетать, и его другом Гошей - расспрашивали друг друга о том, кто куда путь держит. Оба ехали в Бузулук, в гости к одному приятелю. Бузулук... Это ж вроде недалеко от Оренбурга. Значит, я целые сутки буду ехать в такой интересной компании! Нет, всё-таки, думала я, не так уж плохо в купе с мужчинами. Особенно если один из них - Ваня. Даже старик, который всё это время угрюмо молчал, уже не вызывал такого негатива. Что он, в конец концов, мешает, что ли?
Однако вскоре я поняла, что насчёт интересной компании сильно погорячилась. Гоша залез в планшет, прочитал в новостях про "Мемориал" и вдруг начал на все лады ругать Рогинского и всю его родню до седьмого колена.
- Расстреливать таких надо! - прокомментировал Ваня.
- Чем же он вам плохого сделал? - поинтересовалась я.
Моя мама лично знала Арсения Борисовича. Добрейшей души человек! И представить, чтобы он совершил что-то настолько ужасное, чтобы заслужить высшей меры наказания, мне, признаться, было нелегко.
- Ты что, реально не знаешь? - удивился Ваня. - Это же иностранные агенты! Они за пиндосские гранты Россию продали! Круто мы их тогда зелёнкой, скажи, Гош!
Бабочки в животе, едва зародившись, умерли. Как достаточно порой всего одной фразы, чтобы понять, какой недалёкий человек перед тобой!
- Но мы им Родину просто так не отдадим! - продолжал тем временем Ваня. - Если понадобится, будем сражаться до последней капли крови!
- Эти жиды ещё не знают, что такое настоящие русские патриоты! - поддержал друга Гоша.
Мне вдруг стало скучно с этой компанией. И противно. Не очень-то мне верилось в то, что молодчики, всегда готовые бороться с зелёнкой против безоружных интеллигентов, с такой же готовностью пойдут самоотверженно сражаться за Родину в случае реальной опасности. Однако спорить не особенно хотелось. Да и зачем? Разумных аргументов такие всё равно не станут слушать, а сотрясать воздух зазря - есть ли смысл? Поэтому я вытащила из косметички зубную щётку и пасту, взяла полотенце и молча пошла умываться.
Поезд уже тронулся, когда я, сделав свои дела, собралась был вернуться в купе. Но неожиданно моё внимание привлёк шум. Молодая девушка, уперев руки в боки, ругалась с проводницей:
- Почему я должна ехать в одном купе с чеченами? Они ж совсем дикие, только с гор спустились! Вдруг они меня изнасилуют, убьют или продадут в рабство?
Проводница в ответ спокойно объясняла, что, свободных купе, к сожалению, нет в наличии, поэтому ничем помочь не может.
- Так выселите их из купе, к чёртовой матери! Я русская, почему я должна это терпеть?
Так же спокойно проводница объяснила, что сделать этого никак не может, поскольку пассажиры точно такие же граждане и заплатили за билеты.
Проходя мимо открытой двери купе, куда, как я помнила, та девушка вошла при посадке, я, не удержавшись, заглянула вовнутрь. Там сидел мужчина лет примерно за пятьдесят, сурового вида, в очках, с бородой, убелённой сединами, и две женщины - одна молодая, другая постарше, притом та вторая вполне славянской внешности. Этих женщин я видела впервые в жизни. Но мужчина... Я его сразу узнала. Да и как не узнать, когда мама всё лето щеголяла в футболке с изображением чеченского правозащитника Анвара Магомедова? Сколько раз, отправляя ему письма в СИЗО города Грозного, мама передавала от меня приветы! А мне - от него. Помню, как бурно мы обе радовались, когда его неожиданно освободили по УДО. Хотя лучше бы не сажали вовсе! Ведь и дураку было понятно, что марихуану ему в машину подбросили. Но судья добросовестно исполнила приказ сверху - посадить, невзирая ни на что. Я помнила, как стойко и мужественно держался отважный правозащитник. "Я уповаю на Всевышнего, - говорил он в последнем слове. - Если он считает, что мне надо находиться за решёткой, я и это приму". И надо же такому случиться, что я с этим человеком сейчас еду в одном поезде!
- Слушайте, девушка, может, поменяемся местами? - предложила я скандалистке, которая к тому времени уже разошлась не на шутку. - У меня в купе все русские.
Та посмотрела на меня недоверчиво, видимо, заподозрив какой-то подвох. С минуту косилась изучающе, стараясь раскусить несуществующий коварный замысел, затем спросила:
- А там точно русские? Не обманываете?
- Пойдёмте, сами посмотрите.
Сопровождаемые облегчённым вздохом проводницы, мы отправились на смотрины в моё купе. Попутчицу, судя по всему, внешность и национальность потенциальных соседей вполне удовлетворили.
- Хорошо, давайте поменяемся.
Очень скоро мои сумки перекочевали в купе к человеку, к которому невесёлая история привлекла широкое внимание общественности. Девушка же, забрав свои чемоданы, отправилась к тем, кто, очевидно, были ей близки не только по крови, но и по духу.
- Надеюсь, вы не против? - спросила я своих новых соседей.
Магомедов, оторвавшись от ноутбука, кивнул, женщины же поприветствовали меня, дав понять, что очень даже не против моего соседства.
- Так это ты, Алёна? - отозвался правозащитник. - Привет! Как мама?
Как? Да вроде хорошо, все живы-здоровы. С бабушкой сейчас на даче. А я вот в Оренбург еду на литературный семинар. Мама говорила, что я рассказики пишу? Вот решила отправить, попытать счастья, если повезёт, выиграю грант на издание собственной книги. Да, да, Анвар Салманович, те самые рассказики, что мама Вам в конверте присылала - про дом с привидениями и про зловещего чёрного кота, который в самую длинную ночь в году мог даровать людям сверхъестественные способности, но взамен требовал жертв.
- Да, я помню, - ответил Магомедов. - Очень интересные рассказы!
- А Вы тоже до Оренбурга?
- Нет, мы с Мадиной, - он кивнул головой в сторону молодой чеченки, - до Самары. Там в СИЗО людей пытают, едем в командировку расследовать это дело.
Вторая попутчица, Тамара Львовна, оказалось, ехала до Оренбурга и к чеченским правозащитникам никакого отношения не имела. Однако же из всего купе она оказалась самой разговорчивой и, как и я, искушённой в литературе - правда, больше в поэзии, чем в прозе. С Магомедовым о литературе, как выяснилось, особо не поговоришь - даже сейчас он был ужасно занят - то клацал клавишами на ноутбуке, то звонил кому-то, то ему звонили, обсуждали рабочие вопросы. Мадина залезла на верхнюю полку и вскоре заснула, Анвар Салманович всё ещё сидел за ноутбуком, а мы с Тамарой Львовной пили чай с конфетами и болтали о литературе, стараясь, правда, потише, чтобы не мешать соседям.
Когда я вышла, чтобы выбросить в мусорный ящик чайные пакетики и обёртки от конфет, увидела стоящих в коридоре Ваню и девицу, с которой поменялась местами. Они смотрели в окно, обнимались и тихо о чём-то говорили между собой. Он ласково называл её Светиком. Стало быть, не зря менялись! Все от этого только счастливы!
Поздравив себя с тем, что стала тем кем-нибудь, кто пришёл, нарушил "чужих людей соединённость и разобщённость близких душ", я с чистой совестью вернулась в купе, постелила себе постель и забралась на верхнюю полку, пожелав соседям спокойной ночи. Тамара Львовна уже спала. Магомедов ещё поработал, потом выключил ноутбук и тоже лёг спать.
У меня уже тогда начинал болеть живот. Поначалу я надеялась, что успею заснуть и не буду чувствовать боли. Но жестоко ошиблась. Она, проклятая, только становилась сильнее. Косметичку с таблетками обезболивающего я оставила в том купе - забыла в суете, когда перебиралась. И теперь чувствовала себя так, словно все внутренности ошпарили крутым кипятком. От невыносимой боли хотелось выть, кричать. С трудом я сдерживала себя, представляя, в какое неловкое положение попаду, если своими криками перебужу соседей. Мадина и Тамара Львовна, наверное, поймут, в чём дело, но как я объясню это Анвару Салмановичу?
В конце концов, я спустилась с полки и направилась в своё старое купе. Извините, Ваня, Света, если нарушу вашу любовную идиллию, но мне очень-очень нужна моя косметичка - и прямо сейчас!
Я уже готова была постучаться, но узкая щёлочка явно говорила о том, что дверь не заперта. Тем лучше! Может, голубки, увлечённые друг другом, даже не заметят моего визита? Тихонько открыла... Мама родная!
Света спокойно спала на своей нижней полке. Над ней, склонившись, стоял тот неприятный старик. Его кроваво-красные глаза теперь горели неприкрытой ненавистью, а длинные и острые, словно лезвия, клыки медленно приближались к пульсирующей сонной артерии. Я всё-таки закричала, но уже не столько от боли, столько от ужаса.
Что тут началось! Разбуженный криком, Ваня спрыгнул с полки, увидел упыря...
- Твою мать! - я едва успела отскочить, когда он вихрем вылетел из купе и опрометью бросился в тамбур.
Следом проснулась и закричала Света. Как ей удалось извернуться, чтобы уйти из-под клацающих над самой шеей клыков, я уже не видела, ибо через секунду бежала по коридору, крича: "Помогите!". Следом бежала несчастная жертва.
- Что происходит, Алёна? - в один голос спросили соседи, когда я вбежала в купе, как ошпаренная.
- Там упырь! Девушку убивает! - крикнула я, забыв даже отдышаться.
Света уже ухватилась за дверную ручку, но в тот момент упырь догнал её и схватил за волосы. Он уже готов был вонзить свои жуткие клыки ей в шею, но Анвар Салманович, молниеносно вскочив, резко потянул девушку на себя. Не ожидавший такого упырь малость растерялся и невольно ослабил хватку. Воспользовавшись минутным замешательством противника, Магомедов встал между ними и затолкал перепуганную Свету в купе. Однако сам зайти следом не успел. В следующее мгновение упырь взревел и бросился на правозащитника.
- Заприте дверь! - приказал Магомедов. - И никуда не выходите!
Я была напугана не меньше Светиного, поэтому быстро задвинула щеколду.
- Боже мой, что делается! - Тамара Львовна принялась в ужасе креститься
Света же откровенно билась в истерике и рыдала в голос.
Только Мадина из нас всех, похоже, сохраняла какую-то видимость хладнокровия.
- Всё будет хорошо! - пыталась она убедить несостоявшуюся жертву вагонного Дракулы, как я успела про себя окрестить этого жуткого старика. - Анвар не даст тебя в обиду.
Снаружи вовсю кипела драка. Кроме оглушительного рёва упыря я слышала голос, по-видимому, проводницы. Вагон дрожал, как при землетрясении. Упырь явно не собирался так просто сдаваться и, очевидно, всей душой (впрочем, есть ли оная у таких сущностей?) жаждал отомстить дерзкому кавказцу за отнятую добычу.
"А вдруг он убьёт Анвара Салмановича? - то и дело проносилась в голове ужасная мысль. - А потом и до нас доберётся?".
Уберегут ли стены купе четырёх беззащитных женщин от вампирских клыков? Для нечисти они вроде и не помеха. И зачем я только поехала на поезде? Хотела ведь самолётом, но боялась: вдруг погода не лётная, вдруг рейс задержат? Вот ей Богу, нашла тогда, из-за чего переживать! А теперь сиди, Алёна, и думай-гадай, доживёшь ли до рассвета?
Да, упырь, видимо, силён, но и Магомедов не из слабых. Спортсмен как-никак. Мне вдруг вспомнилась распечатка статьи про него, которую я нашла у мамы на столе и частями прочитала. Вроде как в Чечне одного учителя похитили и запихнули в багажник. "Меня бы они живым не запихнули!" - воскликнул тогда Магомедов.
"Да, но там речь шла о живых людях, а тут потусторонняя нечисть с клыками".
Я посмотрела на Мадину. Судя по её напряжённому лицу, она, видимо, думала то же самое.
- А есть у кого-нибудь чеснок? Или осиновый кол? Или серебро?
Что там ещё от вампиров помогает?
- Серебро! - Тамара Львовна вдруг ударила себя по лбу. - Я же на ярмарке как раз сувенир прикупила.
Подняв полку, она достала дорожную сумку и принялась выгребать оттуда все вещи прямо на пол.
- Вот она! - раздался, наконец, её победный клич.
В её руках свет фонарей высветил коробочку. Когда Тамара Львовна открыла её, я увидела внутри вилку и ложку.
- Давайте сюда вилку, - сказала Мадина. - Надо её в упыря воткнуть.
- Ты только будь осторожна, - произнесла Тамара Львовна, отдавая вилку.
- Вы хотите открыть дверь? - поутихшая было Света от ужаса выпучила глаза. - Пожалуйста, не надо! Он же нас всех убьёт!
- Я ненадолго, - поспешно произнесла Мадина. - Отдам Анвару и сразу закрою.
- Нет! Пожалуйста!
- Тише ты, Свет! - сказала я. - Мадина права. Анвар Салманович сейчас безоружный, борется с упырём врукопашную. Если... - я хотела сказать: если он погибнет, нас скорее убьют, но побоялась, что неосторожным словом спровоцирую новый приступ истерики. - Если он будет вооружён, ему будет проще нас всех защитить.
Некоторое действие мои слова всё же возымели - когда Мадина открыла дверь, Света лишь слабо вскрикнула и закрыла лицо ладонями. Зато я услышала испуганный крик самой Мадины:
- Анвар!
Я выглянула из купе, ожидая увидеть самое худшее. Магомедов был жив и активно сопротивлялся, но кровь на его белой футболке... Неужели ранен?
Он взял серебряную вилку из рук своей коллеги и, собрав остаток сил, воткнул её в грудь упырю. Мне казалось, что барабанные перепонки не выдержат - полопаются от жуткого воя, который тотчас же огласил вагон. Хорошо, Света вовремя лицо закрыла и не видела, как старик задрожал всем телом и вдруг стал превращаться в разлагающийся, источающий зловоние студень. Впрочем, очень скоро и вонь стала сходить на нет. Когда я вновь открыла глаза, то обнаружила, что лужа, в которую за считанные минуты превратилось тело упыря, стала рассасываться, пока совсем не исчезла. И только серебряная вилка лежала на том месте, где только что было его сердце. Слава тебе, Господи, пронесло!
Потом мы все, кроме Светы (она лежала на полке в состоянии близком к обмороку) подбежали к Анвару, наперебой спрашивая, как он.
- Живой, - ответил Магомедов.
Он старался держаться бодро, однако, добравшись до своей полки, буквально упал на неё.
- Только, видимо, хорошего тут мало, - качал он головой, осматривая свою окровавленную руку.
Я хотела было возразить, что если рана не опасная, то всё окей. Но тут до меня дошло, что он имел в виду. Упырь его укусил. А это значит, Анвар Салманович обречён.
Тамара Львовна и Мадина, по-видимому, тоже это поняли, поскольку их взгляды вдруг сделались такими скорбными, словно готовились хоронить героически павшего. Мадина тем временем снова вышла в коридор, подняла вилку и направилась прямо к своему коллеге.
- Может, не надо? - вырвалось у меня.
Однако та была настроена решительно. В глубине души я понимала, что, наверное, она права. Да и сам Магомедов наверняка предпочёл бы умереть с честью как верующий мусульманин, нежели превратиться в упыря или ещё какую-нибудь нечисть.
Он даже не пытался сопротивляться - только сказал Мадине что-то на чеченском. Она ответила. Затем подняла вилку... Я зажмурилась, чтобы не видеть агонии этого мужественного правозащитника. Малодушие? Возможно, что и так, но мне страшно хотелось запомнить его живым и здоровым. И даже если я сейчас услышу его предсмертные крики... Впрочем, таковых я не услышала. Магомедов, по всей видимости, принял смерть достойно. Да вознаградит его Всевышний, Иисус или Аллах - кто там ближе! Я больше не стала сдерживаться - закрыла лицо ладонями и дала волю слезам.
- Алёна, ты чего? Всё уже закончилось! - я вздрогнула, услышав голос того, кого уже считала мёртвым.
Открыла глаза и не поверила им.
- Анвар Салманович? Вы живы?
Он сидел на своей полке, а Мадина прижимала к его ране серебряную вилку.
- Пока живой, - улыбнулся Магомедов.
- Слава Богу! Я уже подумала, что Мадина собирается убить Вас вилкой.
- Я сперва и сам так подумал. Но не хочу, чтобы Мадину посадили. Лучше уж я сам, да простит меня Всевышний!
- Никого мы убивать не будем, - твёрдо произнесла Мадина. - Серебро должно нейтрализовать вампирий яд.
- Я тогда сбегаю в вагон-ресторан закажу что-нибудь с чесноком. Чтоб уж наверняка.
В окно тем временем приветливо заглядывал розовый рассвет. Отдохнувшее солнце медленно выкатывалось из-за облаков, прогоняя прочь все ужасы этой безумной ночи.
В меню вагона-ресторана с чесноком оказались только сухарики. Купив пакетик, я отправилась в свой вагон. Проходя мимо своего прежнего купе, я заглянула, чтобы забрать косметичку. Тем более что боль в животе, не то поутихшая, не то вытесненная более насущными проблемами, теперь напоминала о себе в полную силу. В нос мне тут же ударил резкий, неприятный запах. Запах страха, по всей видимости. И точно - Гоша сидел на своей верхней полке, прижавшись к стенке. Услышав шаги, заскулил, как побитый пёс:
- Пожалуйста, не надо!
- Да успокойся! - зашикала я, забирая со стола косметичку. - Упырь героически пал в битве с иностранной агентурой.
А про себя подумала: тоже мне мужик! Что-то не очень-то этот "товарищ патриот" рвался защищать девушку, русскую, между прочим.
Когда я зашла в купе, Мадина уже не держала вилку. Света, красная то ли от слёз, то ли от стыда, опустив глаза, говорила:
- Я такая дура!
Краем глаза я увидела, как проводница открыла туалет запасным ключом, и оттуда буквально выполз незадачливый Ромео. Ещё один "защитник", однако!
Через несколько часов поезд остановился в Самаре. Магомедов и Мадина вышли с вещами. Вышла и я, захватив дамскую сумочку, чтобы пройтись по окрестностям вокзала, купить конфет местной фабрики, выпить в кофейне кофе с лавандовым сиропом, если получится. Ну, и заодно проводить тех, кто сегодня ночью меня спасли.
- Передавай привет маме! - сказал мне на прощание Анвар Салманович.
- Непременно! Вам от неё тоже привет!
"Надо будет ей позвонить".
И с конфетами, и с кофе, по счастью, всё получилось. На поезд "Самара-Оренбург", к которому теперь был прицеплен мой вагон, я успела даже с запасом времени. Это хорошо - можно подышать свежим воздухом. Проводница стояла около вагона, явно напуганная тем, что случилось ночью.
- Ваш попутчик очень мужественный человек! - сказала она. - Я когда увидела это существо, думала, что нам всем конец. Не знала, что в этой ситуации делать. Вы уж простите меня! А ведь не верила никогда ни в Бога, ни в чёрта, ни в упырей всяких.
Я и не думала злиться на эту юную девушку. Действительно, ситуация вышла ну совсем уж внештатная.
- Вообще непонятно, откуда этот упырь взялся?
- Я сама не видела, всего неделю здесь работаю. Но моя сменщица, она здесь уже давно. Она рассказывала, несколько лет назад в этом вагоне убийство произошло. Девушка молодая деда в санаторий везла, а тут двое выпивали, деда угостили. Дед вроде и трезвый был не ангел, а как выпьет, превращался ну в полное быдло и отморозка. В общем, нажрался и озверел так, что попытался изнасиловать собственную внучку. Ну, а мужчины - один вырубился, другой сидел и ржал - никто не заступился. А на столе нож лежал, которым колбасу резали. Ну, она взяла этот нож и убила деда. В аффекте была - дали ей небольшой срок. У деда больше родных не было - похоронить по-человечески было некому. Потом в том же купе в разное время умерло несколько женщин. И почему-то именно молодых. Да и умирали они как раз в конце сентября, как сейчас. В другое время обходилось без происшествий.
- И что, только умирали только женщины, и только молодые?
- В основном да. Хотя пару раз было. Одна умерла, было ей то ли двадцать, то ли двадцать пять. Соседка её, бабка-сердечница, как увидела труп, её тут же инфаркт хватил. Один раз было, что мужчина умер. Молодой. А с ним его девушка. Сменщица говорит, купе какое-то проклятое, несчастливое. А я не верила, считала дурацкими предрассудками... Так, через пару минут отправляемся.
"Логично, - думала я. - Деда убила внучка, и он мстил её ровесницам. А старухи и мужчины его не интересовали. Если только не пытались заступиться за жертву".
Ведь тот погибший молодой человек наверняка увидел, как упырь покушается на его девушку, и вступился за неё. Да только, по-видимому, оказался физически слабее, чем Магомедов, да и вилки серебряной у попутчиков не нашлось.
В купе Тамара Львовна и Света пили чай и беседовали. Я не знала, приходил ли в моё отсутствие Ваня, пытался ли помириться с девушкой. Но если и так, последняя, судя по всему, не изъявила ни малейшего желания продолжать путь в его компании. Я предложила как дополнение к чаю купленные конфеты. И тут же позвонила маме.
- Как дела? Да всё нормально, уже от Самары отъезжаем. Ты представляешь, кого я встретила в поезде? Не поверишь!... Кстати, привет тебе от Анвара Магомедова!
О том, что случилось ночью, я решила пока не говорить, чтобы не волновалась. Лучше расскажу, когда приеду и буду рядом. Так сказать, в безопасности. Хотя сейчас нам вроде уже и так ничего не угрожает. Ведь упырь, мстивший молодым женщинам за свою гибель, убит окончательно. Но от мысли, что в эту ночь смерть от его клыков предназначалась именно мне, до сих пор мороз по коже.