Когда я пришла в Басманный Суд на заседание по делу Александра Евгеньевича Марголина, на входе у меня, как полагается, проверили содержимое сумки. Обнаружив в ней значок "Свободу узникам 6 мая", пристав попросил меня не надевать это на судебное заседание. Но на мой вопрос: а это незаконно? - не нашёл, что ответить, и разрешил надеть.
Перед началом заседания привели на костылях подсудимого. В зал впустили сначала родственников, потом представителей прессы, а после - простых слушателей, к числу которых относилась и я, представившаяся как случайная знакомая, приятельница подсудимого по переписки.
В самом начале адвокат подсудимого попросил суд приобщить к делу справки о состоянии здоровья родителей Марголина. Возражений не последовало. На основании этих справок адвокат подал ходатайство об изменении его подзащитному меры пресечения на более мягкую, нежели содержание под стражей.
На вопрос судьи, имеет ли подсудимый хронические заболевания, Александр Евгеньевич ответил, что не имеет.
Потом Марголин изъявил желание ознакомиться с материалами ходатайства (я так поняла, речь идёт о ходатайстве следствия о продлении ему срока содержания под стражей). Ознакомление заняло довольно продолжительное время, поэтому я остановила аудиозапись.
По окончанию ознакомления я возобновила запись. Следователь требовал продления срока содержания Марголина под стражей до 20 февраля 2014 года, мотивируя:
А) особой сложностью дела,
Б) большим количеством потерпевших (называлась цифра - 86 человек),
В) ознакомлением с материалами дела,
Г) опасениями, что подсудимый будет заниматься преступной деятельностью, может скрыться от правосудия, оказывать давление на свидетелей, вынуждая их изменить показания с помощью угроз или подкупа, или уничтожить доказательства.
При этом речь следователя была нервной и торопливой. Лично у меня это вызвало ассоциации с героем "ментовского сериала" во время допроса особо несговорчивого преступника.
Вслед за ним выступил прокурор, который заявил, что оснований для изменения меры пресечения не имеется, и нашёл предлагаемые сроки содержания под стражей разумными. Замечу, что речь его была гораздо спокойнее, чем у следователя.
После выступления прокурора Марголин попросил разрешения задать вопрос, но судья не позволил ему этого сделать, мотивируя тем, что "допрос следователя не предусмотрен правилами ведения судопроизводства".
Марголин заявил, что следствие не предъявило никаких доказательств тому, что он намеревается заниматься преступной деятельностью или попытается скрыться (т.к. был арестован в собственной квартире спустя несколько дней после митинга 6 мая, а также имеет возможность попасть под амнистию), а также оказывать давление на свидетелей или пытаться уничтожить доказательства, т.к. при обыске отдал следствию всё, что у него требовали, и в настоящее время все важные материалы у него изъяты, так что уничтожить их у него нет возможности. Также Александр Евгеньевич ходатайствовал об изменении ему меры пресечения на освобождения под залог. На вопрос судьи о сумме залога подсудимый ответил: на усмотрение суда. Также в качестве залога предложил свою 2-комнатную квартиру.
Следующим выступил адвокат, заявивший, что ознакомление с материалами дела не может служить основанием для содержания его подзащитного под стражей. К тому же отметил, что на попечении Марголина находятся двое несовершеннолетних детей и родители-пенсионеры, здоровье которых за время нахождения под стражей единственного трудоспособного члена семьи ухудшилось. Насчёт здоровья самого подсудимого заметил, что оно также вызывает опасение, потому как в СИЗО Марголин сломал ногу.
Кроме того, упомянул, что основанием для подозрений о возможном давлении на свидетелей может служить факт угроз со стороны подсудимого либо его родственников в адрес третьих лиц. Но со стороны его подзащитного такие попытки не имели места.
Также, по словам адвоката, за 11 месяцев нахождения под стражей Марголин не имел ни одного взыскания и в целом характеризуется положительно.
Следователь заявил, что дело г-на Марголина не попадает под амнистию. Также высказался о возможности разглашения подсудимым данных следствия.
Прокурор заметил, что не конкретизируется сумма залога.
Адвокат заявил, что данное дело тайной не является. Тем более, в крайнем случае, можно взять подписку о неразглашении.
Марголин высказал своё удивление позицией следствия и напомнил, что дело находится на ознакомлении, а значит, дело собрано (и разглашать тут уже нечего). Кроме того, у него нет доступа ни к каким секретным сведениями. А что касается конкретной суммы залога, то он не имеет юридического образования и не думал о том, что нужно провести оценку стоимости квартиры.
Пока судья зачитывал дело тихим и монотонным голосом, я шёпотом спрашивала у соседей фамилии участников процесса.
Следователь - Тимофей Грачёв.
Прокурор - Филипчук.
Судья - Карпов.
Адвокат - Таранищенко.
На вопрос судьи, имеются ли другие защитники, Марголин ответил: нет.
На заседании также упоминался потерпевший по фамилии Бажанов.
После этого объявили 30-минутный перерыв. Всех удалили из зала.
После перерыва судья зачитывал приговор. При этом я заметила, что он стоит слева от своего кресла - на одной прямой со следователем и прокурором. Приговор - удовлетворить ходатайство следствия - продлить Марголину меру пресечения в виде содержания под стражей на 14 суток (до 20.02.2014 г.). Стороне защите в ходатайстве отказать.
Женщина, сидевшая позади меня, крикнула: "Позор суду! И над судьями будет суд!".
Всех присутствующих попросили покинуть зал. Уходя, я помахала Марголину рукой со словами: "Держитесь, Александр! И над судьями будет суд!"
Когда по прошествии некоторого времени Марголина вывели из зала суда, люди, присутствовавшие на слушании, хлопали ему в ладоши, скандировали: "Свободу! Свободу!".
Потом нас стали удалять из самого здания. Перед тем, как пойти на работу, я услышала нелестные слова, которыми собравшиеся провожали следователя Грачёва, и увидела во дворе журналиста от телеканала НТВ. По слухам, этот журналист ожидал появления "школьного стрелка", которого тоже собирались судить в Басманном Суде.