Очередная ночь обещала стать мучительной для меня. Сон снова не приходил даже после нелёгкого трудового дня. Вроде бы - прикоснись голова к подушке и навалится благословенное забытьё, но, всё происходило не так. Я не переедал на ночь, не поглощал утопическое пойло под названием алкоголь, не читал до усталости в глазах и не смотрел по телевизору фильмов ужаса. С лёгкостью в желудке и голове я перемещался к постели и, оказавшись под одеялом, немного ворочался, чтобы как можно более полно ощутить негу от предстоящего отдыха и закрывал глаза. Усталость, накопившаяся за день, уже готовилась изыдеть прочь, но именно в этот момент приходила она. Но не любимая женщина как вполне закономерно можно было предположить при слове "она", совсем не "та, которая не даст уснуть". Если бы. То, что начиналось, как мимолётная мысль в тот момент, когда голова касается подушки, постепенно перерастало в тревогу. И я не мог отбросить её, забыть или начать думать о чём-то приятном или постороннем. Это был своего рода повзрослевший аналог детского страха. Детского, потому что подобные чувства, наверное, испытывает каждый ребёнок боящийся потерять родителей. Но, я давно вырос, а страх затаился на некоторое время и пережил моё взросление. С годами я всё больше боялся, что неожиданно наступит тот самый момент, когда произойдёт неотвратимое. Я не того опасался, что однажды могу остаться один. В конце концов, есть родственники, друзья, и возможно, где-то рядом девушка, которая когда-нибудь ответит мне взаимностью. Но многое в этой жизни не даётся дважды, даже возможность войти "в одну и ту же реку". Так и родители и жизнь - всё это даётся только один раз. Угнетало то, что я могу потерять их навсегда, при этом, не будучи в силах что-либо изменить.
Страшно болела мама, на глазах старился отец. Сильного и здорового ещё мужчину каждодневно подтачивал недуг больших людей - давление.
Что я мог сделать для них? Любить? Ухаживать? Кормить таблетками?...
-Если бы я только мог, отдал бы часть своей никчемной жизни, чтобы они выздоровели и прожили бы ещё годов так по двадцать, действительно наслаждаясь пенсией, как нам это обещают с высоких трибун. Но, старики никому не нужны. "А скрипач не нужен родной. Он только топливо зря переводит"
В момент этих тяжёлых дум по комнате прошлась тень более темная, чем сама ночь и на миг я подумал, что это какая-то машина могла разворачиваться во дворе и случайно осветить потолок светом от фар. Но в комнате не стало светлее. Просто некоторые места, до этого момента обычно видимые даже во тьме, словно покрылись непроницаемым мраком, и потому всё окружающее их засветилось некой тоскливой, серой люминесценцией.
-Вы это искренне желаете? - прозвучал голос над самой моей головой, и я не буду утверждать, что эти звуки добавили мне храбрости. Шутить подобным образом, у нас в семье не было принято. Тем более стало достаточно хорошо видно, что у моего дивана, слегка наклонившись над моим оцепеневшим телом, стоит некто огромный, словно в накинутом на саму темноту плаще, и напоминавший мне призрак всё из того же детства - всадника без головы. Возможность моего ответа оказалась нулевой. Мало того, что я не осмеливался пошевелиться, так ещё и горло отказывалось издать хотя бы какой-то звук. Подобные кошмары пару раз бывали в моей жизни, и я знал только два способа выживания. Первый - лежать и ждать когда отпустит, и второй - всеми силами сонного состояния заставить себя выйти из сна волшебными словами типа - Это сон, только бы это был сон! Я просыпаюсь, нужно проснуться... В помощь праведной борьбе я издавал боевые кличи, но, в тот момент когда мне удавалось выйти из под контроля ужасного сна, я вдруг понимал что гортань моя издаёт лишь какие-то жалкие хрипы в попытке разорвать жуткое молчание. Холодный пот. Пару минут благодарного осознания, что это действительно был только сон. И всё-таки, оставался неприятный осадок - кое-что из того, что я видел во сне, вполне могло бы произойти и в реальности. Сон пугал? Предупреждал? Предостерегал? И я оставался в полной уверенности, что подобного уже не допущу. Но, сколько есть в жизни всего такого, чего не увидишь во сне, и не поостережешься. Чего сотворишь, сам того не желая, а потом начнёшь вертеться волчком, чтобы хоть как-то исправить, но нет, ставки сделаны, ставок больше нет.
В этот раз всё было и так и не так. Я не мог проснуться, так как ещё не засыпал, а всякая попытка притвориться спящим, наверняка была обречена на провал. То, что рядом находился не человек, я немного догадывался, только вот - кто это и что ему надо? Домовой? Призрак? Я в подобное не верил, но признаюсь, всегда было интересно получить аудиенцию у мира духов, при всём этом, не присоединяясь к ним навсегда.
Между тем, хотя мысли мои летали по голове как пули со смещённым центром тяжести и разносили мои мозги вдребезги, тёмная личность устала ждать и заколыхавшись, словно штора под сильным напором воздуха исчезла. Хотя тьма и рассосалась, но видимо ушла не совсем далеко или вовсе не собиралась уходить. Создавалось такое ощущение, что сгусток тьмы просто рассеялся по комнате, потеряв форму тела. Оцепенение, которое я принимал на свой счёт, как итог испуга неожиданно совершенно пропало и первым моим желанием стало желание включить свет. Но мои порывы остановил новый наплыв пробирающих до дрожи слов.
-Я так понимаю, вы решились отдать матери здоровье, а отцу несколько лет своей жизни.
После этой новой фразы меня едва не начал бить озноб. Да кто же это такой? Но не всё ли равно? Его вопросы соответствуют моим мучительным мыслям и если это не начало шизофрении, наверное, мне стоило бы ответить на задаваемые вопросы. Вполне вероятно могло сложиться и так, что это не был какой-то праздный интерес потустороннего мира ко мне и моим страданиям, чтобы просто показать мне клоунское представление своих возможностей. Если мне позволено было отвечать на задаваемые вопросы, то, вероятно, я мог бы задать со временем и свои. И надеясь, что мне простят подобную невежливость после их самовольного вламывания в мои дела, я решил сперва задать пару вопросов, а уж потом дать соответствующий ответ.
-Вы кто? - я почти выдавил из себя пару этих несложных слов.
-Вы попросили о помощи и вот я здесь. Если мы не станем помогать друг другу, то к чему всё это - тьма вполне визуально повела рукой. А что касается того, кто я, то не беспокойтесь о том, как меня называть. Я хочу и могу вам помочь. Разве после такого заявления моя метрика может что-нибудь изменить?
-Вы, хотите помочь мне? Но в чём ваша помощь,... Что за помощь?
-Здоровье вашей матери и долголетие отцу.
-Вы делаете такие вещи? - Задавая этот вопрос, я, в общем-то, и не ждал ответа. Если я разговаривал сам с собой, то всё самое страшное уже позади, но если этот многообещающий глас в силах помочь, то ни подобного ли чуда я и в самом деле совсем недавно просил.
-Мы делаем такие вещи. И плата за помощь вполне умеренная, хотя по вашим меркам немного жестковата.
-Плата? - я понимал что ничего и нигде не даётся бесплатно, но сделки с голосами... Приходила в голову только одна субстанция побирающаяся платой за помощь и берущая действительно непомерную плату - человеческую душу. Но подобные сказки из разряда "опиума для народа", а я подобный опиум не потреблял. То, что вот сейчас затеял разговор с некими голосами, так ведь интересно это. А ещё - затеплившаяся надежда. От разговора с меня не убудет, а родители...
-Да, обычная в таких случаях плата. Жизнь за жизнь.
-Это как? - по моей спине пробежал первый холодок.
-Ну, вот посмотрите. Мама ваша выздоравливает и уже завтра с утра своими ногами выйдет на улицу. Впервые за семь долгих лет болезни. К тому же, вся её дальнейшая болезнь тоже прекращается и уходит в небытие. У вашей семьи праздник, а врачи как всегда разводят руками - мол, делали всё что могли. Ну, а могут они действительно не многое. Человека зарезать или марочку на нёбо прилепить, так это каждый сам может. Но продолжим. У батюшки вашего завтра, так же наступит повсеместное облегченьеце. И поверьте, его жизнь в ближайшие несколько лет будет ох как плодотворна. Ведь, в общем, он ещё не такой уж и старичок. Ну, а вы, сами понимаете, через пару месяцев сляжете с неприятной болезнью, и пару годков тяжело проболев, сойдёте в могилку.
После подобного расклада я не удивился покрывшему меня холодному поту. Заметив моё состояние, тьма снисходительно улыбнулась и попыталась на пальцах объяснить мне .....
-Извините, конечно, за подобную прямолинейность, но здоровье - не ваш конёк. Учитывая сумму сделки, о, извините - года сделки, только так и выходит, как я озвучил. Если вы хотите совершить только половинную сделку - в этом месте тьма немного замедлила речь, наверное, для того, чтобы я мог усмотреть различия - то, конечно же, с нашей стороны будет произведён перерасчёт.
-В каком смысле половинная? - я уже не мог ориентироваться во всём том, что мне наговорил этот жутковатый голос, но последнее его замечание поразило меня своею неприятной "полумерой".
-Вы можете сами выбрать одного из своих родителей, выделить определённое количество лет, которое вам не жалко им отдать и тогда конечно баланс здоровья и долголетия измениться в вашу пользу. Со своей стороны, я всемерно гарантирую выполнение любой законной сделки заключённой между нашими сторонами. Никакой души взамен, простой и честный размен.
По мере его речи кровь всё больше приливала к голове, и если он произнёс хотя бы ещё пару слов, я бы взорвался, но, словно ощущая моё взрывоопасное состояние, он, оно, они замолкли.
Я чувствовал себя так, словно извалялся в мерзости. Мне хотелось кричать и ругаться, но как бы это выглядело в совершенно пустой, тёмной комнате? Бунт лунатика возбуждённого недостаточно полной луной?
-Чего вы от меня хотите - прошипел я.
-Извините? - наивная интонация прозвучала откуда-то со стороны кресла.
По-моему, тьма решила расположиться тут надолго и мостила свой тёмный зад на мою мягкую рухлядь. Не услышав от меня уточнения к вопросу, да видимо и не нуждающаяся в нём, тьма взглянула на меня бездонными, холодными глазищами и, ухмыльнувшись, заметила - Не я хочу. Вы хотите. Я здесь по вашей просьбе и надеюсь, она была от чистого сердца. Без всяких там бессмысленных самобичеваний и игр уставшего разума. Ну, да за что же я вас так? Признаюсь, я не прихожу на обычные вопли, я являюсь только на стон души.
-Всё-таки душа? - ...
-Не придирайтесь к словам. То, что я вам предлагаю, никак не заденет душу. Хотя, случаются и не такие повороты... Ну так как? Воспользуетесь вы моей помощью? Скажу вам откровенно, словно доктор пациенту - как не назови то, что, мы собираемся сотворить, это всё-таки шанс, согласитесь. Кто ещё даст вам и вашим родителям подобную возможность?
-Я немного запутался - ... - но если я вас правильно понял, вы предлагаете отдать жизнь за родителей, так?
-Совершенно справедливо.
-При этом мне придется заболеть и умереть через два года.
-Заболеть, и страшно промучавшись два года умереть в таких же страшных мучениях. - Но это так, пояснение всех подтекстов сделки.
-Я согласен, но только одно условие - заберите мою жизнь сразу, завтра же, когда я увижу своих родителей здоровыми.
-Так нельзя. И сразу хочу предупредить, если вы, конечно, наберётесь смелости пойти на сделку - никакого самоубийства. Подобное деяние тут же аннулирует договор. Родители вернуться к первоначальному своему состоянию, а вас с того света уже ничто не вернёт.
-Но ведь я могу умереть случайно, под колёсами автомобиля, например...
-Жертвы от других людей в нашу сделку не входят. Если вам предписано умереть так, а не иначе значит так и будет. Ну, поймите, если уж вашим родителям, возможно, продлить жизнь, то уж вашу смерть обеспечат подобающе. За серьёзные желания, приходится, и расплачиваться серьёзно.
-Но вам то зачем это нужно? - признаюсь, теперь я был не возмущён, а поражён. Я был готов на любой шаг, чтобы сотворить то чудо, которого так желал своим родителям, но странности будущей сделки всё больше пугали меня. Что ещё я могу узнать, только после того, как дам своё согласие? Что спрятано за всем этим обещанием чуда полученного такой странной ценой? Я не боялся смерти, бывает, жизнь отдают и за меньшее, но во всём этом чудился какой-то нелепый фарс.
-Я так понимаю, что вы начали сомневаться в своих неосторожных желаниях? - коварно поинтересовалась тьма. В этом нет ничего позорного, и я вас поддерживаю в любых ваших решениях. Родители уже пожили, а вам жить да жить, ведь вы ещё столько сможете совершить - как вы сами думаете. К тому же, разве же справедливо вносить коррективы в дела смерти? Каждому своё! Пожили всего шестьдесят лет - так ведь это не шестьдесят минут. У многих и этого срока нет. Умирают, едва успев родиться. Беда, правда?
-Вы знаете, я начинаю злиться...
-О да, я, конечно, знаю - покивала головой тьма - но это напрасно, хотя я и понимаю, что подобное в вас происходит из-за моих слов. У меня нет желания унизить или обидеть. Это бессмысленно. Выбор только за вами. И злость тут напрасна, ведь мы собираемся как-никак творить добро.
-Вы позволите мне завершить фразу? -...
-Да, да, конечно, извините меня за нечувствительность и неспешность. Такие сделки нужно проворачивать быстро. Если вдруг не сговоримся, то после, на холодный разум всё не спишешь, как и на остывшее сердце.
-Если вы меня плохо расслышали - прошипел я, плохо сдерживая раздражение - то повторюсь, я сказал вам, что согласен.
-Я помню, что вы говорили, но была одна оговорочка про некоторые вновь возникшие условия, а этого никак нельзя. Всё будет только согласно контракту - тяжёлая болезнь и смерть.
-Да что вы меня своею болезнью тяжёлой запугиваете?
-Вашей, вашей болезнью. Но не запугиваю, а предупреждаю, а то скажете, что не было такого уговора.
-Кому скажу? - ...
-Да и впрямь, кому? - впервые...тьма весело засмеялась. - Ведь есть и ещё одно небольшое условие.
-Начинается - почему-то облегчённо вздохнул я - И ещё, и ещё, а затем в ладоши весело захлопать от умиления.
-Как с вами хорошо и весело - смеясь, и утирая слезу веселья, поведала тьма - Но вернёмся к делам. Вот вы сказали, что рассказать будет некому, а это не так. Вам будет Нечего рассказать. С большой буквы Н.
-То есть, я должен буду дать подписку о неразглашении, а то сделка опять аннулируется?
-Не так. Когда сделка будет заключена, для вас это не будет даже сном. Не воспоминанием, ни закрытой страницей. Всё что в дальнейшем произойдёт в вашей жизни, не будет ни предсказанием судьбы, ни частью некого договора. Дальше пойдёт обычная жизнь, рутина из болезней и выздоровления. Своего рода стандартная череда событий.
-Но я то, как узнаю о том, что наш договор работает?
-А вы всё сами увидите. Просто для вас это станет чудом чудесным. И для родителей ваших. Случаются же в жизни чудеса. Выздоровеет мама, отец перестанет думать о смерти, и только вы с этого момента начнёте чувствовать себя всё хуже и хуже. Пусть все решат, что это от радости. Стресс всё-таки. Не каждый день могила отпускает тех, кто в неё спускается постепенно, но неотвратимо. Будь я на вашем месте, я посчитал бы это божественным вмешательством и не иначе. Свечечку бы в церквушке поставил за здравие и, конечно же - за будущий упокой.
-Вы так всё это говорите, словно издеваетесь надо мной. И хочется вам верить, и сомнений вроде бы никаких быть не может, но есть в вас что-то неприятное, а в ваших словах нечто не располагающее к принятию решения. Вы, наверное, специально всё так поворачиваете, чтобы я погрузился в сомнения и пошёл на попятную. Так знайте, даже если окажется что отец или мама должны были бы выздороветь сами, без моего, и, конечно же - вашего участия....
-Ну что вы такое говорите - тьма устало откинулась на спинку кресла - извините, что снова не даю вам договорить, но поймите, я знаю, что вы имеете сказать и ценю крепость вашего духа. Вспомните, я на вашей стороне. И ваши сомнения мне понятны. Только представьте - кто-нибудь предложил бы мне отдать жизнь за родителей. Не за сумасбродную или абстрактную идею, а за тех людей, которые участвовали в процессе наделения жизнью. За тех, кто ухаживал за вами, растил, воспитывал, порол ремнём за мелкие проступки. Я, признаюсь, даже бы растерялся поначалу, отложил бы подушку мокрую от слёз в сторонку и крепко подумал. Мы все идём от рождения к смерти, а не наоборот. Может быть, это и к лучшему. Хорошо, что плоды созревают в утробе матери, а не под крышкой гроба. Но раз уж так заведено, то есть ли смысл что-либо менять, вмешиваться в этот процесс. Он придуман не нами и действует от зарождения мира вплоть до наших дней. Нам дают жизнь, затем её даём мы. Бесконечность. А тут вдруг некто предложил бы изменить заведённый порядок и всунул в пекло вас вместо ваших родителей. Вот вы бы согласились принять такую жертву от своих детей? Зачем же вы их тогда рождали на свет? Для того, чтобы иметь под рукой запчасти для будущих обменных операций с ... например со мной?
Но извините, я увлёкся, это уже из другой оперы. Готовлюсь, понимаете ли, к выступлению перед следующим клиентом. Поверьте мне, вот тип так тип. Мороки с ним будет - тьма закатила глаза - а впрочем, может быть, и нет. И крепкие орешки бывают внутри пустыми. Там посмотрим.
А вот что касается вашего необоснованного подозрения. Вы ведь извините, наверное, неглупый человек? И при этом пытаетесь уверить себя, что в шестьдесят лет больные старики могут найти в себе силы к выздоровлению? Увы, им не двадцать. И даже в том возрасте люди не всегда могут мобилизовать себя и расстаться с болезнью.
-Ну, это только потому, что у нас с вами дела. А если представить нашу беседу как дружеские посиделки с небольшим философским уклоном вправо, то, в общем, очень даже и ничего выходит. Хотя поймите, сами по себе разговоры мне не совсем интересны. Какой смысл перемалывать одно и то же с отдельным индивидуумом и доказывать ему прописные истины или выслушивать его мудрейший бред, когда знаешь наперёд всё. Сказанное, сделанное, подуманное. Тоска!
-Тогда зачем вам всё это? - Я попытался искренне удивиться.
-Всё это? - тьма откровенно подавила зевоту - Простым языком выражаясь - я творю добро. По-своему конечно, и не без обоюдной выгоды. Я проверяю на прочность догматы, смущаю людей, которые возомнили себя борцами за праведность, искореняю гордыню, перемалываю пустозвонов и вечных всезнаек. Я искушаю многими дарами, ибо это в моих силах, и предоставляю выбор. И вот, зная, каков он будет, я затягиваю процесс перехода даров из рук в руки и - не стану скрывать этого от вас - питаюсь эмоциями, бурлящими в людях при этом незабываемом событии. Страхами, сомнениями, трусостью и ещё многими другими, которые ваши психологи ещё не идентифицировали и не вогнали в учебники. Я гурман. По-вашему - энергетический вампир. Всё что вы можете предложить на "продажу" - ваши чувства. А я люблю не только питаться ими, но и принимать участие в их приготовлении. Если бы вы только знали, каким превосходным кулинаром делает меня моя специфическая заинтересованность. Разжигать огонь ненависти между друзьями и любимыми. Панировать на медленном огне зависть, неудовлетворённость, подозрение. Варить в котле обид бурлящие блюда ссор и будущих разлук, снимать накипь из взаимных упрёков. А гарнир, а соус, а приправы... Про десерт я даже говорить не буду, настолько увлекателен сам процесс что порой не знаешь что приятнее - готовить или поглощать приготовленное блюдо. Ведь за столом я всегда одинок, и некому разделить со мной столь искусно приготовленную трапезу. Вот, сейчас от вас пошёл такой поток ненависти, удивления и отвращения что я не жалею о сказанных словах. Они были не напрасны, ведь порой некоторые чувства из вас приходиться прямо-таки по капле выдавливать. Отчего такая скованность, не понимаю.
-А ну пошёл вон! - громким шепотом покричал я и указал на дверь. Я был в шаге от бешенства и признаюсь, заявленное гостем всемогущество ничуть меня не пугало. Только вот осознание того, что я нахожусь в комнате один, и сотрясаю ночную тишину отвратительным, громким шипением, несколько расстраивало. Куда ночью можно прогнать темноту? Зажечь свет?
-Если вы зажжёте свет, то наш разговор прервётся - тоже шепотом сообщила мне тьма - и всё чего вы так желали, не сбудется. Впереди болезни и смерть ваших родных. А я, конечно, уйду, по первой вашей... ну, или быть может по второй просьбе, но вернуть меня вам уже будет не под силу. Ведь на самом то деле, как вам не хочется, чтобы я исчез, так и мне, поверьте, не хочется уходить, не завершив нашего дела. То, что я поведал вам о своих предпочтениях, вы право забудете так же легко, как и то, что заключили со мной сделку. Я питаюсь вашими чувствами, которые и так отлетают вникуда и вреда от меня гораздо меньше, чем от обычного комара. После меня вы даже не почешетесь.
-Но вот это-то и пугает. Ничего не помнить!
-Вам нужен результат или вы хотите потешить себя мыслями о неком принесении себя в жертву? Вам нужен терновый венок? Я не думаю, что подобное самолюбование будет вам полезно. Что вам может дать память? Кто знает, может быть, в скором времени вы своих родителей попрекать начнете, проклиная своё спонтанное решение и, раскаетесь в содеянном. А вернуть ничего нельзя будет, и вы побежите в милицию, а оттуда переедете в психушку. Что же тут будет хорошего для того здоровья, которое вы так хотите добыть своим близким. В общем, и целом - никому ненужная суета.
-Возможно, вы в чём-то и правы - я представил себе, насколько я мог бы быть отвратителен в подобных деяниях, и меня передёрнуло. - Вы вот так запросто можете заставить меня всё забыть, решить вопрос жить или умереть моим родителям, при этом меняя будущее нескольких людей. В чём же тогда заключается моё участие?
-О, ты, наконец, то заинтересовался вопросом?! Что ж, каждый шаг в жизни человека - это выбор. Идёт ли он по жизни сам или даже в том случае, когда им двигают некие силы.
Взять, например, так часто употребляемое слово - судьба. А что это есть такое? Предопределённость? Расписанная по главам жизнь? И вселенная, и Земля, и воздух, которым ты дышишь и родник, который утолит твою жажду, и проглоченный случайно комар - всё уже внесено и прошнуровано? Только судьба. Шаг в сторону - тоже судьба, а не выбор? Тогда в чём же смысл? И моё появление, хотя и чудо, всё та же заготовка? Чего же тогда бояться? Делай любой выбор и будешь прав, ибо не ты решаешь, а такова судьба! Свали всю вину на предрешённость и лги, убивай, предавай. А то, что ты родился не рыбкой бессловесной, а человеком и имеешь возможность мыслить и говорить и делать, можно списать со счетов. Это так случайно получилось, глупая эволюция постаралась, верно? Зачем яичнице разум?
-Что? - я не сразу понял, что это прозвучало как вопрос, обращённый ко мне.
-Если ты разогрел сковороду, вбил яйца и знаешь когда их снять, чтобы не подгорели - не это ли и есть судьба? По крайней мере, для данного деяния по отношению к ним. Но зачем при всём этом им нужен разум?
-Но у них нет разума - неуверенно предположил я.
-В этом то и дело. Куски самодовольного мяса! Разумом своим кичатся, а до сих пор живут глупой надеждой на манну небесную. Кончилась манна! Пора самим за дело браться, а не вопить о проделках судьбы, которую сами же и выдумали. И если я предлагаю именно такой выбор, и именно так, то только потому, что другой альтернативы нет. Товар, с которым работаю я, не выставляется на продажу и не лежит на полках. Тут не бывает денег, есть только цена. Жизнь за жизнь - думаю, что в нашем случае подобный обмен равноценен.
-Мне не жалко своей жизни, и выбор я свой давно сделал - мрачно сообщил я новоявленному обличителю "человека разумного" как вида. - Но я и не о том спрашивал.
-Да уж как же? - саркастически улыбнулась тьма - ваше участие самое, что ни наесть прямое. Умирать то вам придется собственной персоной, а ваше согласие, хотя и формальность, но вещь необходимая. Я называю это выбором. Отказ от своих планов на жизнь в пользу получателя.
-А у меня были планы на жизнь? - поинтересовался я, безуспешно копаясь в памяти в поисках подобных прожектов.
-Вполне могли иметь место, несомненно - подтвердила тьма. Взять хотя бы ваше знакомство с будущей женой. Через месяц после смерти вашей матери вы станете встречаться с врачом. С молодой, симпатичной участковой медсестрой, с которой, кстати, вы познакомитесь у себя дома, когда она придет к вам по вызову. А она неплоха, и даже весьма - помурлыкала тьма - но это всё в прошлом, или, вернее будет сказать - в вашем несостоявшемся будущем. Могу добавить, что не многим удавалась жизнь в любви и процветании на протяжении многих лет. Вам она могла бы улыбнуться. Дети, обоюдное обожание, радость от каждого прожитого дня, ну чем не счастливый мирок?
-Ваши слова похожи больше на искушение чем на призыв к самопожертвованию.
-Конечно, можно искушать ведь не только богатством и властью. Семейная идиллия - одно из распространенных мечтаний, потому и оно подпадает под гриф - искушение. Ну, скажите мне, кто, будучи в трезвой памяти добровольно откажется от счастья? Стоит только оставить всё как есть, и вы обретёте счастье, которое как вы раньше необоснованно думали вам и не светит. Может быть, от безысходности ваших раздумий вы и решились на разные эксперименты, а оно видите как - было рядом.
-Через смерть мамы?
-Все смертны. Не сегодня, так через двадцать лет. Ты спрашивал - не искушение ли это? Я отвечу - это просто твоя жизнь. И она перед тобой, как и твой выбор.
-Выбери я жизнь, я только лишь возьму своё. Верно?
-В какой-то мере.
-Это как понимать?
-Твоя дальнейшая жизнь будет омрачена только лишь одним неприятным фактом. Я бы даже сказал - фактиком.
-Ты будешь вмешиваться в мою жизнь, используя своё всемогущество? - попытался предугадать я несложный ответ.
-Да что вы? - тьма приняла вид оскорблённого достоинства, мы даже больше не встретимся никогда. И проклятия любого рода это не мой профиль, уж увольте от подобных глупостей.
-Что же тогда?
-Ну - помялась тьма - ты всю свою жизнь будешь помнить о нашем разговоре и своём нелёгком выборе.
-Ого! - весело присвистнул я - по-моему, выбор предоставляется не совсем равноценный. Как добровольное вступление в колхоз: хочешь - вступай, не хочешь - расстреляем.
-Увы - грустно отозвалась тьма - над такой вещью как совесть я власти не имею. И я вовсе не собираюсь творить козни там, где это с успехом делает сам человек, а муки совести порой пострашнее судного дня.
Я закрыл глаза и представил, что я всё ещё сплю. - Какой странный и страшный сон. И, по-моему, он окончиться только тогда когда я сделаю свой выбор. Я его уже сделал, и ничего нет проще, остановиться именно сейчас и покончить со всем этим. Однако эта странная субстанция словно игнорирует мой ответ и наверно собирается играть на моих нервах так бесконечно долго, пока я не стану кидаться на стены от бешенства. Может быть, я произношу свои слова как-то не достаточно искренне, и на моих щеках при этом не полыхает лихорадочный румянец безумства? Или может статься, мои ночные раздумья привели меня к некому ненормальному состоянию психики, при котором я сквозь сон стал всемогущим сам для себя и теперь испытываю свои чувства на предмет искренности? Нужно открыть глаза, и если этот сгусток всё ещё здесь, больше не вступать с ним в дискуссии, а покончить с любыми сомнительными вариантами раз и навсегда. Или, быть может это только сон...
-Вы можете думать себе всё что угодно - отозвалась тьма - но это, конечно, не остановит условий договора. А если вы надеетесь, что ваша жертва будет приравнена к библейской, ну, той, где отец приносит своё дитя в жертву, а бог в последнюю секунду останавливает его, то увы, вам придется смириться - это была первая и последняя подобная жертва, которой только за стремление была дарована жизнь. И не потому, что жертв больше не приносили, а совсем по другой причине. Не нужно верить всему, что сказано, безоговорочно.
-Мне больше нравится другая история - с усталой грустью отозвался я - про то, как жена одного древнего грека по имени Алкеста умерла за него. Ее, конечно, потом спас Геракл, но ведь этого могло и не произойти. Самопожертвование ради тех, кого любишь. Без оплаты и славословий. Я это давно понял и принял твои условия, а вот почему тянешь ты с признанием нашей сделки?
-Для тебя это лишь только сделка?
-А для тебя? Возможность обожраться эмоциями?
Мне показалось, что тьма печально улыбнулась и ответила нехотя, как-то даже устало. По крайней мере, ответ не напоминал мне её прежние, напыщенные речи.
-Конечно любовь. Настоящая, большая. Она есть, и многое могла бы свершить. Но большинство, даже борясь за любовь просто рефлексируют и не более того. Или мерят содеянное некой ценой, равноценностью, целесообразностью. Жалостью к себе, страхом перед болью или смертью. Другие хотят получить что-то взамен, забывая, что взамен - жизнь, какие бы варианты при этом не получались. Ты называешь свой нелёгкий выбор сделкой, так, словно это я выдавливаю из тебя слова.
-Ваша речь просто обвиняющий перст для нерадивых неумех. Теперь те, кто впервые вступает на дорогу самопожертвования, без промедления и ненужных речей будут бросаться на кол, чтобы этим заслужить благо для любимых. Ведь вы своего рода раздатчик поблажек, я так понимаю. Надеюсь, что меня вы провели через весь свой парк аттракционов или осталось ещё что-то?
Тьма молчала. Я не думал что задел её за живое, решив, что это один из её действенных способов дать моим эмоциям выплеснуться наружу. Иногда достаточно просто молчать и ты многое услышишь в ответ. А я устал. И больше не хотел баталий. - Что вы ожидали от меня на самом деле - вопросил я - трусости, отказа? Вы что-то хотели мне доказать или уличить в чём-то? В неискренности желаний? В нелюбви? Подвести меня к обратному решению и высмеять? Сделать невозможным то или иное решение, предложив неравноценный выбор? Я понимаю, кушать хочется всегда, и вам в поте лица своего приходиться добывать эмо-ланч, общаясь с типами вроде меня. И мы снова возвращаемся к моему вопросу - неужели всё это ради жрачки? Мелкая сошка и столь крупный выжига...
Тут он не дал мне договорить. По иному, его прорвало.
-А что же ты думал? Чудо заключается только в моих возможностях? А ты простая букашка просто рядом проходил? Не ты ли жаждал чуда? Не ты ли давал обеты? Все начинают мнить себя мелкой сошкой, когда приходит пора решений. Они вопят о несправедливости, добиваются смягчения условий, молят о снисхождении так, словно торгуются на базаре о скидке на залежалый товар. Тот, кого они молили о помощи становится выжигой, рвачом, искусителем, а между тем, скажу в защиту происходящего -всё это затеяла мелкая сошка. Возможно раньше, не надеясь на чудо, он искренне желал здоровья родным, но теперь, когда под прицелом оказалось его собственное сердце, он приуныл. Ведь он не самоубийца. Он просто хотел, чтобы всем было хорошо. Просто!!!
Какое славное слово. Как, к примеру - халява! В этой жизни все платят за всё. А здоровье - самый дорогой товар.
Я не нотации читаю - смягчилась вдруг Тьма - и тебя я отлично слышу, решение своё ты принял и не изменишь. Но мне то, что делать? Я то знаю, КАК принимаются подобные решения. Потому что порой вместе с эмоциями выходит такой горький осадок, такая желчь, что моя пища просто уничтожается, и мои труды не окупаются. А это всё от противоречий, в которых купается ваша сущность. Ваш разум советует вам поступать обдуманно, не принимать решений, о которых вы потом пожалеете, а ваша совесть тут же подсовывает вам своё зеркало, в котором вы видите, во что превращаетесь. Ведь я предлагал вам действовать быстро, ориентироваться на чувства, если хотите - на рефлексы, которые одни и есть жизнь. Дыхание, продолжение рода, спасение от опасности... В экстремальных условиях каждый выберет свой путь спасения жизни. Но есть ещё забота о тех, "кого мы приручили". Слабые птица или зверь покинет гнездо, когда его разоряет хищник, но они знают что, сохраняя себя, дадут жизнь новому выводку. Но есть другие, которые, рискуя погибнуть, будут до последнего отстаивать своих детёнышей. Не самоубийство, но жертвование. Подобное довольно часто происходит и среди людей. Кто-то назовёт подобное глупостью, кто-то - геройством, только вряд ли при этом побегут повторять. Герой - тот, кто наперёд знает о забвении, кажущейся бесполезности, не равноценности, но всё-таки делающим шаг. Умирать всегда тяжело, но умереть за кого-то другого, особенно когда есть возможность отказаться от этого, особенно невыносимо. Что же должно направлять человека в такую минуту, если не чувства? Только не любовь, уж простите меня за лирику. Здравый смысл? - Это ещё глупее. Именно здравые рассуждения не позволят проделать этот трюк по размену жизнями. Но тогда - что? Особенно если учесть особую оговорку о полном забвении. Обычное детское слабо?...
...
Как и после многих неспокойных ночей я проснулся не выспавшимся. Весеннее солнце ярко освещало занавешенное шторой окно, и отсветы его тёплым пятном лежали на укрывавшем меня одеяле. Повалявшись самую малость, я сладко потянулся, ощущая пробуждение здорового тела готовящегося войти в новый день. Откинув одеяло, я бодро спрыгнул с постели и ещё раз потянулся. Иногда, вот в такие моменты пробуждения особенно хорошо ощущаешь, почему жизнь это, в общем-то, не плохая штука. Я открыл дверь и ...замер на пороге своей комнаты. В коридоре, стояла моя мама. Растерянная, ничего не понимавшая, она стояла на собственных ногах и молча плакала. За нею, в глубине комнаты я увидел отца, и он был точным отражением меня - но не по внешним данным, а по его реакции - даже в музее восковых фигур, возможно, иногда происходило хоть какое-то шевеление.
-Мама, ты ходишь - только и смог произнести я, взирая на явлённое мне чудо. Несколько долгих лет она не вставала с постели самостоятельно. Совсем недавно её старая подруга приводила в дом какого-то чудотворца, и хотя тот не взялся за исцеление, но может, всё-таки чем-то помог? Он тогда что-то сказал про её потенциал, что она сама противится.
Мама, не двигаясь с места, словно опасаясь спугнуть отсутствие болей, тихо прошептала - Ничего не болит - и пошевелила запястьями рук. Потом посмотрела на меня глазами влажными от застилающих их слёз и улыбнулась.