Иногда музыка вышибает из головы мысли-слова и оставляет мысли-образы.
Говорят, кто умеет мыслить образами - тот маг по крови, от рождения. Он может стать творцом.
Толкаясь в человеческой массе по утрам и вечерам, просиживая джинсы в офисах, копаясь в интернете. Невозможно.
------
У меня сегодня с самого утра внутри оно шебуршит и просится наружу. Не могу не выпустить, а то умрет от удушья, и я с ним - тоже.
------
Я люблю тебя, Дьявол, я люблю Тебя, Бог,
Одному - мои стоны, и другому - мой вздох,
Одному - мои крики, а другому - мечты,
Но вы оба велики, вы восторг Красоты.
(с) Константин Вальмонт
Вы знаете, что закате есть особенное мгновение, когда время останавливается?
Междувремье.
Когда уже не день, но еще не вечер и далеко не ночь.
Никто не занимался изучением этого явления, оно прячется от желающих поизучать - как птица счастья.
В детстве мне казалось, что в эти моменты встречаются Бог и Дьявол.
Сейчас я даже точно не могу сказать, откуда это пришло - то ли приснилось, то ли кто-то _оттуда_ на ушко нашептал, да показал парочку красивых четырехмерных картинок впечатлительному ребёнку.
-----
Зачем им встречаться, спросите вы?
Поговорить о работе. Попить кофе. А почему бы и нет? Людям можно, а им - нельзя?
Может, раньше это было не кофе, и все проходило не так, и они мерились силой, и метали молнии, создавали армии. А люди взирали на все это с удивлением - поколения менялись, вечными оставались только эти двое и мир. И души, но это совсем другая история.
Но с годами и к высшим существам приходит мудрость.
Для встреч они всегда выбирали святое место, не занятое ни тем, ни другим. В любом городе мира есть такое.
Бог приходил в белом костюме. Ему на вид можно было бы дать лет 20-50. Именно так. А кто знает истинный возраст Бога? Скорее, блондин, чем шатен, с прозрачными голубыми глазами, бледной кожей, атлетической фигурой и красивыми руками. Он всегда был одет в кремовый костюм-тройку очень хорошего качества. Кремовые летние туфли. Но, казалось, одежде на нем сидеть было неудобно, и красивый костюм кое-где топорщился, а кое-где провисал, или был слишком тесен. Видно, положение обязывало выглядеть так, а не иначе, но одежда совершенно его не интересовала.
Он приходил заранее. Все вокруг окрашивалось в закатный цвет солнечных лучей, но его это не касалось. И людей рядом никогда не оказывалось - некому было удивляться тому, что какой-то господин разгуливает по аллейке или по какой-то, допустим, крыше, озаряя все вокруг светом, от которого солнце краснеет и стыдливо прячется за горизонт.
Он ходил кругами, ожидая своего коллегу по цеху, и почти всегда был погружен в свои божественные мысли, успевая по ходу отвечать на молитвы и присутствовать в миллионе мест одновременно.
Дьявол обычно появлялся из ниоткуда прямо у Бога перед носом. Как чертик из табакерки, извините за тавтологию.
Это был еще тот франт. Возраст его точно так же с трудом был определяем, но морщин у него на лице было немного побольше, чем у его коллеги - особенно на переносице и на лбу. Он был смугл, с коротко подстриженными густыми черными волосами, и антрацитовыми глазами, в которых можно было различить наличие зрачка только когда в них изредка попадал луч заходящего солнца. У него были правильные черты лица, слегка резковатые, как будто кто-то под линейку проводил линии, отмеряя с каждой стороны нужное количество сантиметров. Но улыбка меняла эту правильность и симметрию. Это была улыбка-хаос, кривоватая, ироничная, разрушительная, но дьявольски харизматичная. Он всегда был одет в черный костюм, который сидел на нем идеально и в черные блестящие туфли.
Они встречались в тот момент, когда солнце садилось.
Из воздуха появлялся столик с кофе и сливками и два удобных кресла. Они здоровались, присаживались, и начинали неспешный разговор.
Куда им спешить-то? Впереди - вечность...
Дьявол - идеальная справедливость, на отсутствие которой люди постоянно жалуются при жизни, потому что боятся ее и считают злом, а Бог - это любовь, о существовании люди предпочитают забывать, пока дело не касается эгоистических позывов и замыслов.
Плавная река их разговора не пересыхала. Они говорили о людях, которые считают, что Зло - проще Добра. О катаклизмах, которые иногда нужны, чтобы поддерживать баланс. Они говорили о болезнях, о смертях, о душах и их круговороте, о планах на будущее, о нужном количестве гениев на душу населения, о любви, о новых красках, о рецептах новых блюд, об убийствах и маньяках, о тайнах, которые можно открыть человечеству сейчас, а которые пока не стоит, о других Вселенных, где их далекие коллеги не могут так вот встретиться на закате и поговорить, потому что ведут между собой вечные войны за власть, рискуя разнести свои миры в пух и прах, так и не поняв, что они друг без друга не выживут. Они смеялись со своих шуток - чудес, или паранормальных явлений - в зависимости от того, кто шутил.
Это были разговоры двух одиноких, равных по силе сущностей, которые пытаются удержать баланс в этом мире. Баланс, который постоянно туда-сюда передергивало человечество, воспитанное ими же, но все никак не могущее выйти из трудного подросткового периода и наконец-то остепениться.
Часто они переходили на личности. Зная каждого по имени и в лицо, они решали справедливо ли оставлять в живых того или иного человека, и можно ли дать тем, кто просит то, что они хотят без ущерба для других. Они пересматривали спорные желания и молитвы, которые получали оба. Причем, все просьбы, даже вернуть улетевшего в форточку попугайчика, рассматривались очень внимательно и дотошно.
Во время разговора отлаживались нужные механизмы, чтобы все сказанное и сделанное могло заработать сразу же после того, как собеседники покинут место переговоров.
Наговорившись всласть, они договаривались о новом месте встречи и расходились. Время вздрагивало и начинало опять неспешно отстукивать секунды. Наступали сумерки.
---
Не говори: "отчего это прежние дни лучше нынешних?", потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом.
(Еккл. VII, 10)
Жаль, время стирает грань между сном и реальностью, и напрягать память для того, чтобы вспомнить, откуда образы - бессмысленно. Человек помнит все, главное научиться доставать эти воспоминания вовремя и к месту. У кого-то получается, а у кого-то нет. Я-то благополучно об этом забыла.
Прошло лет десять, а может и больше. Было лето между вторым и третьим курсом. Почти финал.
В моей книге судьбы есть ремарка. Вся срань должна равномерно литься мне на голову в любой сезон, но летом она должна быть гуще и забористей. То лето исключением не стало. Я лишилась дома, работы, привычной жизни. Платить за учебу было нечем. За спиной было все, а впереди - хлипкий мостик в будущее, до середины скрытый предрассветним туманом...
Я бродила по раскаленному городу и дивилась тому, как искажается жизнь в расплавившемся воздухе. Как в дурмане, натыкалась на людей, которым до меня не было дела, как, впрочем, и мне до них. Искала себя, но не находила, искала ответы на свои вопросы, но, видимо, они были слишком банальны и лежали на поверхности. Я их не видела, или, может было еще не время.
Отчаяние нарастало. Миры, в которых всегда находились решения встречали меня закрытыми дверями.
Ноги сами привели меня на площадку неподалеку от музея истории Украины. Там сейчас идут раскопки, а раньше там был красным камнем выложен фундамент некогда стоявшей там Десятинной церкви.
Сняв с плеч рюкзак, я присела на фундамент. Камень был теплый. Слева меня освещало солнце, стремительно катившееся к горизонту. Я закрыла глаза ладонями, и вдруг почувствовала, что лицо моё мокрое от слез, и что руки дрожат. Не знаю ,сколько я так просидела, но потоки жалости к себе остановить было трудно, поэтому я подняла голову, чтобы найти рюкзак и носовой платок в его кармашке. Перед глазами стояла пелена из слез, да еще и нервы, подействовали, наверное, поэтому фокус был размыт. Но передо мной стояли две фигуры, одна в черном, вторая - в белом. Я не помню ни их очертаний, ни движений, потому что из-за слез в глазах все вокруг превратилось в палитру обезумевшего гения, да и произошло все слишком быстро. Я сильно зажмурилась. И в тот же момент ощутила чье-то легкое и теплое прикосновение ко лбу и месседж, который пробился скорее изнутри меня, чем снаружи. Это был не голос, а образ, какая-то картинка, на миг появилась перед внутренним взором, и сняла с моей души всю тяжесть, которая на ней висела почти год. Когда я открыла глаза, фокус был восстановлен, и никаких фигур напротив меня не было, в глазах на секунду сверкнул последний на сегодня луч солнца. В сквере ВООБЩЕ не было людей - в зоне моей видимости. И ветра не было. И было подозрительно тихо. Я опять закрыла и открыла глаза и замерла. Послышались звуки города и человеческие голоса. Был теплый вечер, сумерки. И мне вспомнились мои детские самодельные - или нашептанные сказки о том, как встречаются Бог и Дьявол, и пьют кофе, и переходят на личности.
По спине пронеслась толпа мурашек.
Я часто потом приходила туда, чтобы понять, что это за такое со мной произошло,но никогда не бывало так, чтобы людей там не было.
Через две недели я нашла работу, которая позволила оплачивать учебу и худо-бедно обеспечивать себя, не напрягая близких. А еще через две недели у меня появился дом. Полуразваленный и требующий капитального ремонта, но свой.
Вот и не верь после этого в сказки. Особенно в свои собственные.
Хотя кто знает. Жара, стресс... Просто показалось...