Теперь их радостно показывали по телевизору. Камера тыкалась в богомерзкие противозные хари, от которых даже на расстоянии могло стошнить, а диктор взахлёб рассказывал о появившихся у человечества друзьях. Я не стал дослушивать, кем их там объявило Единое Правительство. Всё было понятно и так.

Вот только было очень обидно. Обидно, почему я так промедлил. Говорят, в райцентре утром видели одну из этих тварей. Как только до меня дошло это известие, я сразу же отправил семью с нехитрым скарбом и пропитанием в Скрытый Лес. Несмотря на то, мой брат ушёл вместе с ними, меня не оставляло беспокойство. Я остался, чтобы запутать следы...

Я корю себя за то, что не увидел всего сразу. Я не могу простить себе, что не скрылся в первой волне беженцев. Я не могу найти оправданий своей близорукости.

Мы - не человечество, которое звучит гордо. Мы - стадо баранов, блеющее в ожидании смерти, и неистово прославляющее своих убийц. Мы - жалкие дрожащие твари, и право имеем лишь вылизывать смрадные копыта наших хозяев, умоляя их продлить наши никому не нужные жизни хоть на денёк.

Я не желал ничего видеть, когда мы приняли номера в нашу жизнь. По номерам нам выдавали зарплату, по номерам нас принимали на работу, в наших паспортах на каждой странице в нижнем правом углу нагло светилось запретное число, замаскированное под витиеватый орнамент, но видеть мы этого не желали.

Мы не удосужились задуматься, когда начали рушиться города на других континентах, города, погрязшие в грехах и пороках. В них гремели взрывы, дома, достающие до небес, рушились на землю, ужасные цунами захлёстывали разжиревших туристов, пандемии, от которых не было панацеи, сотрясали планету одна за другой, но беспокоиться по поводу этого мы не хотели. Ведь это всё было так далеко, это всё было как-то не с нами.

Зато мы в едином порыве умилились, когда в каждый дом единовременно пришёл Он. Он глядел на нас с экранов телевизоров, и речь его лилась как мёд, и дела его были праведны, и творил он чудеса многие, и вскоре избрали мы его Царём над нами, и короновали в Святом Городе, и были счастливы. Счастливы целых три месяца.

Пока в городах не стали ставить на руки и и лица специальные знаки, без которых люди не могли купить ничего. Пока Веру нашу не извратили до такой степени, что те, кто истинно верил, перестали ходить в храмы, ставшие пустыми и бездуховными, в храмы , которые стали служить Единой религии, аморальной и всё дозволяющей. Закон незаметно обратился в беззаконие, мораль в разврат и бесстыдство.

Армия и другие органы государственной безопасности стали служить лишь для того, чтобы отлавливать непокорных и высылать их в какие-то исправительные учреждения, хотя, по слухам, функции этих исправительных учреждений с успехом исполняли крематории, газовые камеры и электрические стулья.

Когда из городов стали уходить эшелоны несогласных, наши семьи успели уехать в сельскую местность, бросив дома всю новомодную электронику, буквально напичканую следящими устройствами, но помогло это не надолго. Случилась великая засуха по всей земле, и была она несколько лет.

И грянул голод. В городах стали умирать люди. В городах раздавали пищу лишь тем , у кого были Знаки, но пища эта не утоляла огня, терзавшего их внутренности. И тогда они стали пожирать людей. Сначала трупы умерших от голода, а когда трупы закончились, они стали убивать тех, кто остался жив. А когда сожрали всех в городах, мысли их обратились к тем, кто скрылся от тотального надзора, кто жил в сёлах и деревнях, скрываясь от власти Единого.

Наше село до последнего времени успешно оборонялось от их разрозненных нападений, но этой ночью пришли Не-Мёртвые. Этой ночью пришли Не-Люди. Пришли все те , которых в книгах называли вампирами, оборотнями, Чужими, Хищниками, Людьми-Пауками и прочей гадостью. Пришли все те, изображения которых так старательно навязывали нам фильмы , книги, произведения скульпторов и художников последние несколько десятилетий, навязывали , чтобы мы привыкли к их мерзопакостной внешности, и они смогли спокойно прийти в мир, не вызвав отвращения. Это были воины истинной армии Князя Мира Сего, нашими же руками возведенного на престол в Святом Городе, и имя им было - легионы. Они возглавили алчущие орды Пожирателей Людей, и двинулись на последние оплоты Истинной Веры.

Мы отправили наши семьи в Скрытый Лес, который оставили люди после того, как пала туда Звезда Полынь и погибло там всё живое, и реки стали горьки, и запустение воцарилось на этих землях на долгие годы. Никто не знает, что жить теперь там можно, никто не будет искать их там. Отправили и остались прикрывать их отход. Я и ещё несколько добровольцев.

Мы знаем, что наше оружие мало поможет нам в битве. Оно убьёт лишь Пожирателей, таких же людей, как и мы. Но оно бессильно против Пришедших. Пришедших можно изгнать лишь постом и молитвой, а ни молиться, ни поститься я толком никогда не умел.

Поэтому я сжимаю в задубевших руках ствол ружья, до боли в глазах всматриваюсь в заснеженную линию горизонта, иногда кашляю, глотая морозный воздух, и жду. Молча жду, уповая лишь на помощь Того, чьё изображение выгравировано на моём нательном крестике...