- Молодой человек, ну как вам не стыдно? Тут люди больные ходят, а вы курите.
Очередь согласно загудела.
Я затянулся и щелчком отправил сигарету в ее последнее путешествие - до чугунной урны, стоявшей в конце коридора. Окурок с легкостью преодолел десяток метров и упал точно в цель.
- Еще и выпендривается, кровосос. Инквизиции на него нету.
Я пожал плечами. Меня инквизицией не напугаешь. У меня и регистрация имеется, и лицензия. А недовольных - лесом. Их сюда за задницу никто не тянул. Сами пришли.
- Слышь, Васек, ты давай помогай, хватает балду гонять. - Красная рожа Шмидта высунулась из процедурной. Ну вот, не удалось в коридоре отсидеться. Вспомнил ведь, гаденыш. Ничего, будет и на моей улице праздник.
Я встал с облезлой скамейки, не забыв сделать вид, что уступаю место какой-то старушке, и ввалился в процедурку.
Тут все как обычно: полусонный Кеша втирает комплименты молоденькой дамочке, а Джон с Виктором играют в дурака на щелбаны. Рядом с упаковкой из-под колоды стоит початая полушка "Московии". У них что, казенный спирт закончился? Что-то я сомневаюсь.
- Вот. - Шмидт показал на койку номер три, целиком закрытую телом бритого наголо амбала. - Я к нему только приложился, а он в обморок. Теперь его к сестричкам тащить, чтоб нашатырем отпоили.
- А я тут при чем?
- Да ты прикинь, как я его тягать буду. В нем же сто кэгэ минимум.
- Ну, за ноги его хватай, и тащи по коридору.
- Ага. А за испорченную рубашку ты сам перед ним отвечать будешь?
Логично. Придется помочь.
Шмидт, правда, хитрец знатный. Сразу взял пациента за нижние конечности, и мне пришлось нести тяжеловеса, ухватившись за подмышки. Мало того, что неудобно, большая часть веса на меня ложится, так этот обморочный еще и в ванну неделю не наведывался. Ладно, вода и мыло в союзе творят чудеса. Сейчас потерпим, а потом отмоемся.
Я толкнул дверь спиной, и вместе со Шмидтом вышел в коридор. Хоть вампиры и сильнее человека, но ненамного. Руки уже начали петь рапсодию усталости.
- Давай шустрее, а? - Я прибавил шагу, в отчаянии смотря на спрятавшийся в самом конце помещения кабинет с красным крестом и табличкой "Первая Помощь". Не хватало еще по дороге груз уронить, потом будут неделю подкалывать.
- Ага. - Шмидт тоже ускорился. Да так, что я чуть равновесие не потерял. Но это понятно, он ведь не задом наперед движется. Вот ведь я ему припомню... Пусть только случай представится. Он у меня еще попляшет.
Образ распятого на медицинском кресте Шмидта открыл мне второе дыхание и позволил дотянуть до цели. Я с готовностью врезался спиной в дверь, и только после удара вспомнил, что она открывается наружу. Удержание равновесия стоило мне не буду говорить чего. То, что я не брякнулся на пятую точку, придавленный сверху поклонником культуризма, было чудом.
- Так и грыжу заработать недолго. - Буркнул я, наподдав в дверь ногой. Зачем? Из вредности, наверное.
- Угу. - Шмидт явно с трудом удерживался, чтобы не улыбнуться, отчего его лицо приняло совершенно идиотское выражение.
Дверь открыла Наташа - самая молоденькая из медсестер. Наверное, именно поэтому ее использовали в качестве девчонки на побегушках. Как и все дамы поликлиники, моложе сорока лет, она было тайно влюблена в Кешу и, не увидев среди пришедших своего избранника, явно расстроилась.
- На вторую его кидайте. - Она держала дверь пока мы заносили пациента, а потом отодвинула ширму с намалеванной двойкой. Мы кое-как уложили на спрятанную за тряпкой койку человека, предоставив дальнейшие заботы о нем Наташе.
Избавившись от груза, я почувствовал себя совершенно разбитым, и присел на табуретку передохнуть. Шмидт задерживаться не стал - явно рассчитывал на стаканчик сорокаградусной, щедро выделенный Джоном. Ну-ну. Удачи тебе. Джон у нас жадюга известный. Хотя казенным и делится направо налево, но свое родное не даст никому, кроме Витьки. Эта парочка тут уже двадцать лет оказывает врачебную помощь населению, спелись будто братья.
- Слушай, Василий. - Из подсобки донесся голос Марии Петровны. Совершенно не понимаю, как она догадалась, что это именно я.
- Ась?
- Еще раз дверь пнешь, будешь ее с хлоркой драить. Специально тебе под это дело зубную щетку подарю.
- Понял. Не дурак.
- Ты это... Иди сюда, я тебя кое с кем познакомлю. - Продолжила она после небольшой паузы.
Я с трудом встал и поплелся в подсобку. Впрочем, оно того стоило - там меня усадили в довольно мягкое кресло и сунули в руку чашку с кофе. Совершенно обалдевший от подобного обращения, я впал в состояние повышенной подозрительности. Так, на всякий случай.
- Это моя подруга, Кларисса. Она пишет статью для "Вечерней Правды". И по этому поводу хотела бы с тобой поговорить.
Кларисса - это явно сидящее в углу создание, одетое в свитер ручной вязки и нацепившее на нос очки в роговой оправе.
- Вы не против, если я задам вам пару вопросов? - А голос у Клариссы ничего. Приятный. Таким голосом только вопросы задавать.
Я отхлебнул кофейку, поморщился от крепости напитка, и согласно кивнул.
Репортерша тут же развернула бурную деятельность: на столе моментально материализовался диктофон, у нее в руках сам собой возник блокнот, а заложенный за ухом карандаш оказался зажатым в цепких пальцах. Все это было настолько быстро, что я даже не понял, как она это сделала.
- На самом деле, вопрос у меня всего один.
Дальше последовала тщательно выдержанная пауза.
- Почему вы работаете здесь?
Опля. Ну и вопросик.
- Сложно сказать. Я раньше и сам как-то не задумывался.
- Но все же?
- Наверное, потому что неохота обходиться голодным пайком. На пол-литра в месяц существовать можно, но неинтересно.
- Неужели все так прозаично? Так буднично? - Она явно расстроилась.
- Ну... Еще дело в семейной традиции.
- А вот об этом поподробнее, пожалуйста.
Я задумался. Если болтну чего лишнего, то дома дадут по башке. А с другой стороны никогда не поверю, что мне могли доверить хоть какие-то семейные тайны. Решено! Выдам ей историю, сочиненную специально для подобных случаев. В ней минимум половина - чистое вранье, так что вполне сойдет.
- Начну издалека, хорошо?
- Ваше право.
Я напустил на себя важный вид, и начал рассказ монотонным голосом читающего лекцию деда:
- Около четырех веков назад, вампиры были вне закона. Нас объявляли нежитью, приспешниками дьявола, на нас охотились и истребляли. То были тяжелые времена для ночного народа, много славных семей погибло на кострах инквизиции. И тогда Владис Дракулус, один из старейшин моего клана, решил пойти на союз с людьми. Он более века вынашивал план, идею общества, где люди и вампиры жили бы вместе. Ему нужен был стимул, который убедил бы людей в пользе совместного существования, и он его нашел. После долгих исследований Дракулус доказал, что укус вампира оказывает положительный эффект на человека, способствует быстрому заживлению ран, избавляет от болезней, многие из которых ранее считались неизлечимы. До сих пор остается тайной, как ему удалось убедить в пользе вампиров церковь. Но факт остается фактом: за полтора столетия к вампирам привыкли, и теперь мы вполне мирно живем вместе с людьми. Мой дед, Александр Дракулус, к примеру, проводит лечебные сеансы самому президенту. Можно сказать, что профессия кровочистителя со времен Владиса стала традицией в нашей семье.
Под конец этой импровизации горло у меня пересохло, и я прикончил оставшийся кофе. Затем без особой надежды посмотрел на Клариссу, и не удивился, не обнаружив в ее глазах даже намека на интерес. Она вообще не смотрела на меня, занятая диктофоном. Наверняка удаляет записанное. Я подошел к ней поближе и заглянул в лежащий на столе блокнот. Тот содержал одну единственную фразу: "дед - Александр Дракулус". И все.
- Это единственная информация из вашей речи, которую нельзя вычитать в любом учебнике по истории. - Заявила репортерша, ткнув в блокнот тупым концом карандаша.
- В любом случае, спасибо за то, что уделили мне немного вашего времени. Завтра в газете появится заметка про молодого вампира, ценящего семейные традиции и ради этого жертвующего своими интересами к театральному искусству. - Закончила она.
- Всегда пожалуйста. Никогда не замечал за собой актерского таланта. - Я отвесил шутливый поклон.
- Вам все равно без разницы, а читателю понравится.
Удивительно логичное заключение. А я не в счет. Побоку.
- Все, Василий, балаган закрывается. Твой перерыв уже десять минут как закончился. Бегом в процедурную! - Мария Петровна оторвалась от толстенного медицинского справочника, и указала мне рукой на дверь. Я взглянул на часы. Финита ля халявия.
Я вывалился из кабинета, мельком взглянув на Наташку, которая до сих пор не смогла откачать принесенного мной клиента. Здоровенный дуб показывал завидную сопротивляемость нашатырке, никак не желая очухиваться. Впрочем, это не мои проблемы.
В коридоре я достал из кармана сигарету, затянулся и направился в сторону процедурки. Очередь явно уменьшилась. Ну что ж, это к лучшему.
- Совсем совести нет, в больнице курит!
Взглянув на гневно настроенную пенсионерку, я посчитал за лучшее не возникать. Сигарета совершила десятиметровый полет, и отправилась в страну вечного дыма следом за подружкой.
В процедурной было на удивление тихо: все куда-то разбежались. Я убрал почти выпитую "Московию" в шкаф, вытер стол, выгрузил на него картотеку, в которой был записан порядок на прием. Нацепив накрахмаленный халат, и тщательно почистив зубы, я вытащил из кармана наушники, тянущиеся до плеера. На небольшом дисплее замелькали названия различных композиций. Я выбрал одну - "третью сонату полуночи" Дэвида Брайха. Дед говорил, что эта музыка обладает каким-то гипнотическим воздействием на нашего брата, немного отодвигая тебя от реальности, что в моем случае было просто необходимо: как вспомню одну особу, проходившую у нас лечение от ожирения - мне плохо делается. А под музыку ничего, терпимо. Особенно, если перед самой процедурой глаза закрыть. Когда мой мозг стал непонятным образом подпевать дуэту скрипки и рояля, я смахнул со стола первую бумажку. Легкой походкой преодолев комнату, я высунулся в коридор: