Ночь кутала всё в призрачное платье. Слова слетали с губ. И где-то в вышине, средь поднебесной рати, блестели искры.
- Далёкие огни...
- То души тех, которые сгорели?
Не дрогнула земля.
- Нет. Души тех, которых восхитили. Их свет не вынесла б земля - на небо поместила - не для спасения себя, но ради тех, кого родила: как страждущая мать, что молит небо о прощеньи, беззвучно сострадает непониманию сынов и дочерей, и длани тёплые с любовью всем им простирает, да мало кто внимает.
Зашумели леса. Ветры буйные промчались: кто-то тихо охнул. Но трава принесла, сохранила тот вздох.
И глаза улыбнулись, милосердно смотря.
- Вздох новой жизни, иного рожденья.
- Ради чего же?
- Людям служенье - это ль не смысл его появленья?
- Сам он не ведает о приключеньи - трудно принять судьбы приношенье.
- Судьбы ли? Что есть судьба? Не его ль это борьба зла и добра?
Крики совы раздались в тиши - облаком смерти сорвалась в ночи. Где-то раздался писк мыши последний - унёс его ветер, нездешний, неместный.
Плеснула вода совсем-совсем близко.
- Чую нутром: здесь что-то не чисто.
- Всё тебе чудится, всё тебе мнится: чисто - не чисто - тебе здесь родиться...
- Я не просил...
- ... велела судьба - это ль не сила жизни твоя?!
Задумался, тихо качая главой на ветру.
Мирно проплыл лебедь в пруду.
Стало всё ясно, понятно ему. Как поутру распускаются листья, так зашуршал хвалебно камыш тот.
Радость спустилась со звёздного неба; мирно светились дерева планеты. Ночь убаюкала жителей дня.
- Мирно спите и вы все, друзья!
Склонив головы с сыновним почтеньем, в сон камыши погрузились, затихли все мненья.
Облегчённо вздохнула страданий земля: спят в кроткой радости её сыновья.