Он зашел в вагон и неспешно направился по проходу к другому выходу, как-то слишком равнодушно поглядывая по сторонам. Почти поравнявшись, вдруг приостановился и присел с краю на лавку напротив меня. Стильная, не новая, но аккуратная и чистая одежда, тщательно выбритое лицо и слабый запах неплохого одеколона, позволяли предположить, что когда-то этот человек знавал и лучшие дни. В глазах просматривались явные признаки интеллекта. Немного помолчав, он настороженно оглянулся на дремавших в соседнем купе других пассажиров и придвинулся чуть поближе.
- Извините, что отвлекаю. Нет-нет, не беспокойтесь, я не прошу денег или еще чего. Дело в том, что если бы не обстоятельства...
Ехать оставалось еще с полчаса. Я с любопытством ждал продолжения. Актерские способности народа, зарабатывающего на жизнь в домодедовской электричке, нередко приводили меня в восхищение своими творческими прорывами.
- Вы, вероятно, улетаете домой?
- Да, - запираться не было смысла. Некоторые детали моей зимней одежды явно контрастировали с обычным видом московских жителей.
- Далеко?
- В Иркутск.
- Это же где-то за Волгой?
Мои первые предположения о возможном университетском образовании у собеседника не оправдались. Сразу почувствовав возникшую отчужденность, он заторопился:
- Да-да, конечно, это не мое дело. Извините. Просто, когда я только зашел в вагон, то при первом же взгляде понял, что Вам не чужды эзотерические знания. Это же так?
...
В результате попадания еще школьником в один из альпинистских лагерей в Средней Азии у меня осталась масса ярких впечатлений, включая совершенно незабываемую утреннюю встречу на кровати с огромным ярко-зеленым скорпионом, небрежно помахивающим ядовитым хвостом. Много чего там оказалось интересного, но не будем отвлекаться.
Итак, завершение сезона. Позади занятия по полной подготовительной программе, отработка передвижения по крупноглыбовым, высячим, сыпучим и цементированным осыпям, подъемы и спуски по скальным стенкам и "каминам", страховка, навесные мосты и другие способы переправы через реки, а также и многое-многое другое, чему учат новичков в альпинистских лагерях. Уже сделаны и акклиматизационный выход на 3 дня в высокогорье со снежно-ледовыми занятиями и основной, с покорением пятикилометровой вершины и протяженным маршрутом через три перевала, по лезвиям хребтов, ледникам, ущельям и моренам. Пройден и завершающий обязательный этап "посвящения новичков", с целым букетом изобретательных садистских придумок инструкторов и тех, кто занимается альпинизмом подольше.
Последний вечер в лагере, утром автобусы увезут нас в Душанбе. Все как неприкаянные, слоняются, одни парочками уединяются на природе, другие обменивается адресами, третьи компанией что-то протяжное выводят нестройными голосами под гитару у костра, кто-то одиноко сидит на берегу речки, осмысливая себя и свое место в мире. И тут...
Один из инструкторов, сидя у костра, как-бы невзначай обмолвился, что группа разрядников, спустившаяся вчера с гор, "совершенно случайно", во время маршрута нашла "мумиё". Это же немыслимая удача и крайняя редкость! Лекарство от всех известных болезней, эликсир здоровья и молодости, квинтэссенция восточной медицины! В общем, они решили поделиться со всеми, хоть и для себя мало, но что для друзей не сделаешь. Отдают за копейки - всего только 7 рублей за грамм, десятиграммового пакетика одному хватит "на полжизни".
Подготовка к этому действу, видимо, шла с самого начала сезона, и расчет был на целевую аудиторию - на впечатлительных новичков. Несколько раз в разговорах инструкторов между собой мелькало незнакомое слово "мумиё". Произносилось это с придыханием и мечтательностью в устремленном за горизонт взгляде. Во время тренировочного и завершающего выходов в горы, на дневных привалах и вечерних посиделках, рассказывалось множество баек. О вершинах, на которых загадочно исчезают все, кто туда попал; о белых привидениях, живущих в трещинах ледников; о черном альпинисте; ну, и о мумиё тоже. О том, что безнадежно больные, прикованные годами к постели, люди, сделав глоток этого сверхлекарства, на следующий день могли танцевать. Что человек, нашедший мумиё, сразу становится богачом, ведь за рубежом многие готовы отдать состояние, лишь бы достать это снадобье. Но это уникальное вещество на планете встречается только в одном месте, здесь, на Памире, да и то попадается настолько редко, что можно всю жизнь ходить по горам, но так и не найти его.
70 рублей за маленький кусочек размером с лесной орех - в то время это полноценная месячная зарплата сторожа, дворника и лаборанта в НИИ. Но изумленный и обрадованный такой удачей народ, занимая друг у друга деньги, быстро расхватывал чудодейственное зелье. Денег лишних у меня не было, да и не поддался я всеобщему гипнозу. Посмотрел-повертел черный кусочек с резким смолистым запахом, отдал обратно, да и забыл.
Через 6 лет я попал по распределению в Туву на противоэпидемическую станцию. Там, в первый же полевой сезон был взят стажером на эпизоотологический стационар, работавший постоянно в горах с начала апреля до начала октября. Кроме трех штатных сотрудников, включая зоолога, меня и шофера, в зоогруппе стационара имелась повариха и 7 сезонных рабочих, в основном из деклассированных элементов, в просторечье называемых "бичами". На третий день, после обустройства палаточного лагеря и запуска всех основных работ, была организована общая пьянка, с выставлением на стол ящика водки. После завершения мероприятия, два самых буйных и гнилых по личным качествам бича, еще не протрезвев, оказались уволены и вывезены в гостиницу местного аэропорта, где и остались дожидаться ближайшего рейса в Кызыл. Такова была отработанная многолетним опытом система превентивных мер для раннего избавления от ненадежных кадров перед долгим полевым сезоном.
Остальные, отлежавшись, отпарившись в палаточной же баньке, отпившись ключевой водой, приступили к работе. Царившая среди оставшихся рабочих строгая дисциплина сначала казалась для меня не очень понятной. Вроде бы и деньги бичи получали не такие большие, и работа, нередко, оказывалась изматывающей, да и условия в полевых экспедициях далеко не тепличные, но все вкалывали без "лишнего базара". Специалисты - понятно, а вот почему сезонные так стараются? Попытки выяснить это у самих бичей приводили, в лучшем случае, к дежурным шуткам, типа: "Нам солнца не надо - нам партия светит, нам хлеба не надо - работу давай!".
Шли месяцы, с последних чисел августа горы оделись в белое, а ветра стали холодными. Жирные сурки сидели у нор, раздумывая - не пора ли уже залегать в спячку или можно еще недельку погодить? Лагерь стационара находился на высоте 2200, основные работы проходили повыше. Даже летними ночами в местных горах довольно зябко, но сейчас и днем снимать телогреечку, без необходимости, не особо хотелось. Среди бичей же явно отмечалось общее оживление, постоянно шли непонятные для меня разговоры с обсуждением каких-то своих проблем, в которые, впрочем, я и не стремился вникать. Мне казалось, что все это связано со скорым завершением полевого сезона, от длительности которого, я тоже, признаться, несколько подустал.
Однажды вечером зоолог Гоша, начальник стационара, объявил предстоящий спаренный выходной и, сделав паузу, добавил:
- В Кара-Бельдыр поедем! У кого удочки - берите, рыба тоже пригодится. В лагере остается Алдын-Оол.
Обычно во время выездов в лагере оставалась повариха, но она уволилась месяца два назад. С ней уехал и один из рабочих - не все способны в условиях экспедиции проработать полгода. Приходилось в лагере кого-то из сезонных оставлять для охраны. Бичи радостно суетились, искали мешки, выбирали подходящие ломы и кайлы. Я опять оказался не при делах и, подойдя к Гоше, поинтересовался:
- А вот открой мне, о величайший из великих начальников, самую сокровенную тайну нашего сегодняшнего бытия - отчего бы в такую ветреную погоду у народа и такой оживляж случился?
Гоша посреб заскорузлой от долгого копания сурчиных гнезд ладонью свою непокорную шевелюру и задумчиво сказал:
- Зарплату свою с полевыми они пропьют за неделю. Кто экономнее - за месяц. А дальше жить на что? Бутылки по помойкам собирать? А тут - мумиё.
- Мумиё?!
- Да, на нем можно долго тянуть, а если со сбытом подвезет, то и подняться-приодеться можно. Да и вообще. В позатом году вон Вовка Звягинцев на москвичей вышел. По два рубля десять килограммов сдал. Бичевать бросил. Дом за Саянами хороший купил, женился, работу нашел. Тут от человека зависит.
- Десять килограммов мумиё?! Это как?! Разве столько бывает? - надо признаться, что я был сильно изумлен.
- А что такого? Помет это полевочий, окаменевший. Здесь его, правда, уже почти везде повыскребли, но в Кара-Бельдыре еще есть, - и Гоша, видя мой живейший интерес, подробно рассказал - и откуда берется это самое мумиё, и еще много чего, что с ним связано. Почти все сказанное для меня стало откровением.
Оказалось, что те мелкие светло-серые зверьки, которые не раз попадали мне в плашки-мышеловки, горные полевки, и являются единственными в мире источниками мумиё. Этих полевок - десятка полтора видов, живут они почти все в горах Центральной Азии - до Непала и Индии на юге, Афгана на западе и Китая на востоке. У нас они обычны в Туве и на Алтае.
Все они обитают только в скалах, камнях, под валунами, предпочитая для устройства убежищ горизонтальные расщелины. Особенно ценятся среди этой полевочьей братии неширокие сухие, укрытые от попадания дождевых вод, щели. В глубине из подручных материалов и шерсти полевки строят гнезда. Чтобы защититься от превратностей погоды и хищников, любящих полакомиться нежным полевочьим мясом, зверьки мастерят защитные стенки. Процесс этот длительный и требует определенных знаний и умений.
Сначала на низ будущей стенки кладутся мелкие камешки, затем трава, мох, лишайники, цветы, веточки караганы, любые щепки и обломки дерева. В ход идут погадки хищных птиц, помет овец, кусочки измельченных лепех сарлыков (яков) и, вообще, любые вещи, обнаруженные зверьками в ближайшей округе и пригодные в качестве стройматериалов. Сверху на все это полевки писают и какают, бегают, утрамбовывая, потом все повторяется: камни, трава и ветки, полевочий помет и по-новой. Так создается защитная стенка.
В недавно сделанных убежищах она неширокая - 10-15 см, рыхлая, мягкая, в ней хорошо видны все вкрапления. Никакой ценности такие "молодые" стенки не представляют по одной основной причине - выход чистого мумиё с единицы веса здесь минимален. Старые, простоявшие сотни и тысячи лет, убежища полевок порой грандиозны - толщина основной стены может достигать 1,5-2 метров при высоте щели до полуметра и длине до нескольких метров. За столь длительный срок, все компоненты содержимого стенки пропитываются друг от друга, полевочий помет минерализуется, собирает в себя экстракты горных трав, в нем происходит ферментация всего содержимого. Наконец, через какое-то время и образуется мумиё-сырец - однородная стекловидная твердая масса почти черного цвета, нашпигованная камнями, ветками, песком и прочими включениями. По прочности такая защитная стена мало уступает бетону. Сырец добывают, затем очищают, полученный в результате продукт используют сами или продают.
Итак, оставив охранять лагерь Алдын-Оола, мы поехали за полторы сотни километров с ночевкой в Кара-Бельдыр - широкую, с россыпями больших и мелких скал, долину на самой границе с Монголией. По хорошему шоссе, на приличной легковой машине такое расстояние можно проскочить часа за полтора, мы на "шишиге" добрались за 8. Перекусив на скорую руку, разбившись на группы, с ломами и кайлами, мешками и рюкзаками в руках все кинулись по ближайшим горам, густо покрытым "бараньими лбами" заглаженных ледником выходов скальных пород. Гоша взял меня с собой.
Три часа поиска ничего не дали. Умотанные, мы вернулись к машине. В кузове уже стояло несколько наполненных мешков. Хитро улыбаясь, грузный пожилой водитель Михалыч поманил нас пальцем. Отойдя на десяток метров, он показал рукой на огромный валун:
- Мешок оттуда взял, мне больше не надо. Там еще осталось, а во-он под тем камнем, который за ним - тоже не меньше этого стеночка. Набирайте!
Вырубать сырец, долбя и выбивая тяжелыми ломами полуметровую необычайно прочную стенку, оказалось нелегким занятием. Только через час мы с трудом, на прямых ногах, притащили и уложили в кузов по мешку мумиё-сырца.
Я сбегал вверх по распадку с короткой плоской монтиркой и принес с полрюкзака горного, невероятно злючего, лука. Михалыч к этому времени уже успел неплохо порыбачить, в ведерке присаливался с десяток крупных хайрюзов. Гоша развел бутылку спирта. Открыв пару банок тушенки, он вывалил их в котелок, где уже варилась картошка, накрошил лук и поставил варево на костер доходить до кондиции. Подтянулся народ, более или менее успешно напромышлявший ценного природного продукта.
Вечер удался, все разговоры у костра шли на одну тему. Тут я и узнал, что из мешка сырца обычно получается 5-6 кг чистого мумиё. Средняя продажная цена - рубль за грамм, по такой цене снадобье охотно брали и аптеки. Соответственно, с двух мешков выходило 10-12 кг или 10-12 тысяч рублей. Автомобиль "Москвич" стоил 5 тысяч, "Жигули" - 7. За 10 тысяч, включая оплату за оформление, можно было купить 2-х комнатную квартиру. Дело оказалось реально прибыльным. Утром все встали рано. Наскоро перекусив, до обеда снова занимались поисками и заготовкой сырца, потом, выпив чаю, поехали обратно.
Сразу по приезду в лагерь, под речной террасой ниже палаток запустили процесс очистки привезенного сырья. Он был прост - сырец растворялся в воде, очищался от примесей и выпаривался в тазах на слабом огне. Когда в тазу консистенция продукта начинала напоминать жидкую сметану, процесс прекращали. Загустевший раствор выливали на расстеленный полиэтиленовый лист, смазанный от прилипания растительным маслом, и в темном месте досушивали до твердой кондиции. Обычно на стадии "пластилина" мумиё раскатывали в колбаски и резали на порционные пяти или десятиграммовые кусочки, которые и упаковывали в пакетики, для последующей продажи.
...
За брезентом палатки стоял октябрь и дул холодный ветер. Все основные работы были закончены, оставалось завтра снять капканы с контактных линеек, расположенных на седловинах соседних хребтов, и начинать сворачивать лагерь. Через пару дней из Кызыла должны были прийти еще две машины для вывозки имущества и людей.
Центральный шест палатки, где жили рабочие, при сильных порывах качался, и жестяная разделка брякала и скрежетала о горячую трубу печки.
Мы играли в карты. Мы - это закоренелые бичи, Матяшев и Галиев, два месяца назад принятый на место выбывшего сезонника местный житель по имени Алдын-Оол, и я. Один сидел на прикупе, трое остальных старались набрать побольше взяток. Еще двое бичей валялись на кроватях, один с книжкой в руках, другой просто глядя в потолок в думах о чем-то своем. Начальник еще с вечера уехал в поселок решать какие-то свои дела, сказав топить баню и отдыхать. Погода за окном не настраивала на какие-то маршруты или прогулки по окрестностям, поэтому играли в карты прямо с утра с перерывом на обед. Матяш с Галием, набравшие больше других сырца, "доваривали" мумиё. В лесочке ниже ряда палаток топились две железные печки, на них стояли тазы, в которых доводилось до нужной кондиции уже почти готовое снадобье.
Галиев, закончив игру, вышел из палатки и спустился подкинуть дров в свою печку. Вернулся он как раз к раскладу и, неторопливо перебирая карты, небрежно бросил:
- Слышь, Вовк, там корова твое мумиё долизывает.
Матяшов, продолжал раздавать карты, но взгляд его, обычно рыскавший по сторонам, вдруг остановился и сфокусировался куда-то внутрь. Положив прикуп, он взял, было, свои карты, но тут же бросил их на стол и рванулся из палатки. Через секунду снизу раздался взрыв самой отборной ругани, какую только можно представить.
Стадо сарлыков (яков) проходило мимо лагеря. Одна из сарлычих подошла, видимо привлеченная запахом, к печке и каким-то образом ухитрилась выпить 7 литров густейшего горячего (!!) раствора мумиё. Там, по оценке Матюшова, всяко вышло бы 5-5,5 килограммов готового продукта! Отчаянию бедняги не было предела! Лишиться трети потенциального заработка! К тому же весь вечер озлобленному Матюшу пришлось выслушивать дружеские советы найти эту корову и ходить два дня за ней, собирая плоды ее жизнедеятельности. По мнению коллег, после повторной перегонки это должно быть не мумиё, а настоящая бомба по своим лечебным качествам!
Панацея не панацея, но какой-то эффект мумиё определенно давало. Кости срастались вдвое быстрее. Травмы всякие, ожоги, заживали в считанные дни. По женской части тоже многие от болячек быстро избавлялись. Язвы желудка и поджелудочной у многих полностью зарастали самым удивительным образом. В общем, полезная штука, нужная в каждой аптечке.
Прошло несколько лет. Однажды, по каким-то делам я заехал к погранцам на заставу. Дежурный сказал, что начальник болеет, у себя лежит. Офицерский состав жил в трехквартирном кирпичном доме, жена у Цветова с сыном уехала на лето погостить к родителям в Мариуполь. Стукнув в незапертую дверь, я зашел в квартиру.
Виктор лежал на кровати с видом христианского мученика. Фолликулярная ангина в острой форме поразила начальника заставы, горло распухло, лицо заплыло.
- Цвет, ты что это? Лето в разгаре, девчонки по поселку в мини рассекают, а он лежит тут, без какой-то пользы для общества. И границу твои бойцы без присмотра, поди, в аренду уже сдают!
- Димыч, привет! Расхворался я что-то. Пятый день температура под 40. Медбрат какими-то таблетками пичкает - не помогает. Помру, наверное, - говорил он с трудом. Голос был слабый и безнадежный. Непривычно казалось видеть начальника заставы в таком небоевом виде.
В прошлом сезоне, тоже где-то в середине лета, в два часа ночи возле базы нашего отряда послышался шум моторов. Внезапно территорию осветили одновременно включенные с разных сторон фары трех армейских "66-х". Раздалась автоматная очередь, трассирующие пули веером пролетели над домами. С десяток пограничников перескочили забор и рассыпались цепочкой вдоль периметра базы. Витька Цветов ворвался на территорию через калитку со стороны реки. На левой руке у него был намотан поводок с яростно лающей овчаркой на конце, в правой он держал пистолет Макарова, из которого время от времени стрелял вверх.
- Всем стоять! Помещений не покидать! Кто добровольно выдаст китайского шпиона, получит денежное вознаграждение! - Витька был сильно пьян, но команды отдавал громко и четко, отработанным голосом и на ногах держался достойно.
Народ на базе просыпался с большим удивлением. Никто ничего не понимал, выглядывая из-за дверей. Я, накинул телогрейку и спустился с крыльца:
- Витя, ты что? Что-то случилось?
- Стоять! Не двигаться! Где спрятан китайский шпион? - Витька сделал полуоборот, ствол пистолета принял горизонтальное положение и оказался направлен прямо на меня.
- Витя, это я, Дима. Кончай дуру гнать, пошли, выпьем! - по спине у меня, все-таки, пробежал холодок, а во рту пересохло.
Пограничник, наконец, меня узнал, опустил пистолет, постоял, пытаясь вспомнить - что делать дальше.
- Пошли, Вить, в изолятор, по рюмахе накатим и все решим. У меня хайрюзка маленько как раз присолено.
Цветов махнул рукой с пистолетом, привязал овчарку к штакетнику, ограждающему лабораторию, скомандовал всем оставаться на местах, никого не выпускать и пошел со мной.
Как выяснилось, они с замполитом возвращались с рыбалки. Рыбы не наловили, но напились изрядно. На заставе - учебная тревога, команда поступила с Управления отряда. Вводная - появление шпиона-диверсанта на вверенной территории. Объект проверки предлагалось выбрать на месте. Он и выбрал нашу базу, благо ехать недалеко и все свои.
В общем, через полчаса капитан отпустил остальных на заставу и завис у нас еще на сутки. Решительный, неудержимый в выполнении поставленных задач, он, в отличие от прошлых начальников заставы и всех последующих, никого и ничего не боялся. Во всяком случае, такое впечатление у нас сложилось. Витя решал все вопросы, не оглядываясь на начальство и не задумываясь о возможных последствиях. Мы не раз ездили с ним на рыбалку и на охоту в Монголию, в один из выездов, крепко выпив, он рассказал про свою мечту - поступить в Академию Генерального Штаба. При этом он вполне здраво рассуждал, что без протекции влиятельных людей это невозможно.
Витька был среднего роста, жилистый, он легко крутил "солнце" на турнике, подтягивался без усилий раз 50, никогда и ничем не болел, всегда был в бодром и целеустремленном настроении. А тут свалился...
- Витек, ты почему врача-то с больницы районной не вызвал?
- Да какие там врачи... Да и вообще... Знаешь, я решил - помру, так помру! - с отчаянием, тихим голосом объяснил он свою позицию.
- Ты это дело брось! Сейчас что-нибудь придумаю, - достав из нагрудного кармана пакетик с мумиём, я обследовал квартиру, нашел на кухне аптечку и в ней вату. Приготовив раствор, смочил тампон и, используя пинцет, которым обычно ловил блох и клещей, густо смазал мумиём горло и гланды болящего. Тот уже не мог сопротивляться, только протестующе мычал и таращил глаза.
- Значит, Витя, слушай сюда! Через час вот эту малюсенькую крошку растворишь в стакане теплой воды. Прополощешь горло, пока не кончится. Потом вот этой мазью снова намажешь в горле. На ночь повторишь и утром. Понятно?
- Ага, спасибо! Только, наверное, не поможет уже, - прислушиваясь к ощущениям в горле, страдальчески вымолвил больной.
- "Капитан, капитан улыбнитесь!", - пропел я ему и пошел к двери. - Пока, Витя!
Через два дня Цветов появился у меня в лагере. Он был свеж, здоров и сосредоточен. В кузове "шишиги" сидело два солдата.
- Погнали, Димыч!
- Куда и зачем?
- Как куда? Так за этим, вашим мумиём! Я же в него не верил, а тут - такой эффект!
Пришлось мне немного перекроить свои планы, но мы съездили. Через несколько дней я снова появился на заставе, возникла проблема с пропуском группы студентов через границу. Между казармой и забором в ряд стояли 5 топившихся печек-буржуек. На них находились тазы с выпаривающимся раствором мумиё. Рядом суетился солдатик, помешивая варево и подкидывая уголь. Запах при приготовлении этого лекарства довольно специфический, не сказать, чтобы особо приятный, с ветерком его разносило вдоль длинной улицы, прилегающей к заставе.
-Ты что, Витя, химическую атаку затеял? Весь поселок так затравишь! Цветов, довольный, прохаживался рядом с печками и, потирая руки, отвечал:
- Ничего-ничего! Чем воньше - тем мумиистее! Да я на это мумиё всю приемную комиссию и всех кого надо подсажу! Поступлю в Академию, теперь-то точно поступлю!
И, ведь, поступил! Со второй попытки, говорят, но мечта его, все-таки, сбылась!
На самой станции не все признавали целебную силу этого природного снадобья. Самый ярый противник мумиё на станции, называвший его не иначе как "говном", а мумием считавший желто-красные натеки каменного масла, зоолог Каргин, тоже сдался и поверил в него. Произошло это после того как одолела его болезнь неприятная, сидеть при которой никак не получается. Долго мучился он, ничего не помогало, поддавшись советам, наконец, испробовал мумиё, вылечился за пару дней и уверовал!
Станцию периодически проверяли вышестоящие органы. В одну из проверок председатель комиссии, немного перебрав, решил прогуляться и, переходя дорогу, случайно зацепил лицом мчавшийся грузовик. Благородное лицо перестало выглядеть таковым, превратившись в ужасную маску. Начальник станции не знал - что и делать. Коллективно решили - только мумиё. Дали телеграмму о продлении на неделю командировки. Улетая в Москву, гость горячо благодарил провожающих - на лице его не осталось и следа недавней драмы.
Много чего про это зелье потом выяснилось. И официальных клиник немало, оказывается, с ним работало, и повсюду продемонстрированы неплохие результаты и почти полное отсутствие побочных эффектов. И книги и статьи про пользу мумиё написаны в приличном числе, но официальная медицина упорно сопротивлялась его признанию и внедрению в практику.
Доходное это дело в те годы было. Кто из сотрудников станции нашел стабильные каналы сбыта, вообще деньги в карманах перестали считать. Потом все рухнуло, накопления превратились в пыль, а дешевое индийское мумиё заполнило все аптеки. Качество у него - непонятное, цвет и запах другой, помогает от чего или нет - кто знает. Впрочем, и лекарств появилось всяких разных много, дорогих, с мощной рекламой, да и врачи советуют. Эпоха ушла...
...
Но вернемся в домодедовскую электричку:
"- Да-да, конечно, это не мое дело. Извините. Просто, когда я только зашел в вагон, я при первом взгляде понял, что Вам не чужды эзотерические знания. Это же так?"
Несколько оторопев от этой фразы и сомкнув большие и безымянные пальцы на обеих руках, я ответил:
- Да, в какой-то степени... И что?
- У Вас найдется пять минут? Это очень важно. Несколько лет назад меня сбило машиной. Множественные переломы, все очень долго и плохо заживало. Вы не представляете, что мне пришлось пережить. Но не об этом речь. Полгода по больницам. Потом мой друг привел буддийского ламу. Тот прочитал молитву, чем-то меня окурил и дал лекарство заговоренное. Представьте - лежачий, уже через неделю я прыгал на своих ногах!
- Да что Вы говорите? Так быстро помог? И что за лекарство? - без особого интереса, просто чтобы поддержать разговор, спросил я.
- Реально помогло! Я бы сам никогда не поверил, а тут! Лекарство это - невероятной силы! Вещество такое, на смолу похожее, только из одной единственной скалы в Тибете раз в год в седьмое полнолуние сочится, - его глаза были честны, а речь необычайно убедительна.
"Что-то он точно кончал, вероятнее всего - театральное училище", - подумал я.
- Монастырь там рядом. Ламы со скалы это вещество собирают и еще энергетикой заряжают - потом оно от всех болезней помогает. Умирающих на ноги поднимает! А какую мужскую силу придает - не описать! Называется - мумиё!
Мне стало интереснее, и я попросил показать снадобье. Он, опять оглянувшись по сторонам, вытащил из кармана маленький полиэтиленовый пакет и вполголоса торопливо заговорил:
- И всего только за десять тысяч рублей! Два пакетика тогда взял, одного мне хвалило, пять лет уже никаких болезней! Если бы не крайняя нужда - зарплату тормознули, сегодня надо платить за ипотеку, как назло все друзья разъехались - кто в экспедиции, кто в Италии отдыхает, перехватить до зарплаты ни у кого не получилось - ни за что бы не отдал!
Пакетик оказался не запаян. Подвернутый край полиэтилена был просто зажат канцелярской скрепкой. Сняв скрепку, я вытряхнул содержимое на ладонь. Понюхал, покатал в пальцах - мумиё. Грамм пять, около того. Не пересушенное, оно слегка липло к пальцам, знакомый запах четко определял его принадлежность, цвет отдавал чернотой, значит, посторонних примесей почти не имелось. Может быть, в середине комочка и были какие-то другие добавки для веса-объема, но снаружи этот комочек определенно состоял из настоящего мумиё.
Мужчина, видя мои манипуляции, замедлил свою рекламную речь и уже без особой надежды спросил:
- Ну что, берем? Для Вас - за пять тысяч отдам, деньги нужны.
Через 20 минут электричка остановилась у аэропорта. Мы с ним вышли и еще покурили возле урны.
- Ну, что же, удачи Вам и спасибо за информацию! Но ведь я же не ошибся про Ваши эзотерические знания? - незнакомец неожиданно улыбнулся и пошел назад к электричке.