Вержуцкий Дмитрий Борисович : другие произведения.

Сибскана

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ не претендует ни на точность в описании деталей, ни на достоверность представленной в нем общей картины. Это чисто субъективное восприятие одного из периодов иркутской жизни, естественно, где-то приукрашенное, в каких-то моментах и придуманное. Все совпадения, как говорится, случайны...
  В недавно отремонтированном здании аэропорта было просторно. Потоки пассажиров вливались через две досмотровые рамки и, первым делом, направлялись к табло, выискивая свой рейс и номер стойки, где скоро они отметят билеты и сдадут багаж. Завершалась посадка на последний самолет в Москву и на борт, уходящий в Минеральные Воды. Хабаровский рейс должны были тоже объявить с минуты на минуту. С десяток небольших групп людей, вылетающих и провожающих, ожидали этого события прямо напротив стоек регистрации.
  
  Мы с женой провожали тещу, около двух месяцев гостившую у нас и откармливавшую внуков и дочку с зятем вкуснейшими борщами и котлетами, вязавшую всем, в свободное от приготовления пищи время, носки, свитера и шарфики. Мы с ней ладили, но некоторая усталость от столь продолжительного ее присутствия в квартире уже ощущалась. Она, кажется, тоже уже притомилась от хлопот и хотела поскорее добраться до своего дома.
  
  В проводах тещи участвовала ее племянница из Ангарска, при которой находился флегматичный упитанный муж. Дети остались дома. Родственники ненадолго откочевали к сувенирным киоскам и в данный момент, что-то живо обсуждая между собой, возвращались обратно. Я стоял возле двух огромных сумок, охраняя багаж и маясь от ожидания - когда же все закончится, и получится, наконец, спокойно дочитать случайно приобретенный в "Букинисте" томик Олега Куваева.
  
  Дверь, ведущая в служебные помещения, открылась, и оттуда выплыла молодая, высокая и очень эффектная блондинка. Фирменный аэрофлотовский костюм идеально сидел на ее рельефно женственной фигуре. Отработанной уверенной походкой она направилась через зал, бросая по сторонам оценивающе-небрежные хозяйские взгляды. На бейджике, прикрепленном к лацкану пиджака, можно было прочитать надпись крупными буквами: "Сменный начальник аэровокзала". Надо сказать, выглядела девушка чертовски привлекательно.
  
  Проходя мимо метрах в десяти, она зацепила меня боковым зрением, повернула голову и, на какую-то долю секунды, замерла на месте, узнавая. Мгновенно поняв, что сейчас последует, я похолодел от осознания непоправимого, но сделать ничего не успел. Раздался боевой клич индейцев навахо, перешедший в радостный вопль: "Ди-и-имка!!!". Вихрем преодолев разделяющее нас расстояние, строгая аэрофлотовская начальница на глазах всего окружающего люда запрыгнула мне на шею, визжа от радости! Чувствуя, как рушится мир, я быстро шепнул в ухо экспансивной девушке: "Валька! Бли-ин, я же с семьей!!"
  
  Надо отдать должное, девушка сориентировалась также удивительно быстро, соскочила на пол, сделала шаг назад и двумя отточенными движениями одернула юбку и поправила пилотку.
  - Прошу прощения, - ошиблась! Вы же не Виктор? Ну, очень похожи! Извините! - ухитрившись незаметно подмигнуть мне, Валя, как будто вообще ничего не случилось, продолжила свой величественный путь по первому этажу аэровокзала.
  
  В этот момент объявили регистрацию на Хабаровск. Я подхватил сумки и засеменил к нужной стойке, физически ощущая спиной звенящие от ярости взгляды жены и тещи. Скандал затянулся надолго. Трудно, очень трудно было объяснить, что у нас с Валентиной ничего и никогда не было, да и быть не могло, а виновата в произошедшем только "Сибскана"...
  
  Складывалось впечатление, что весь Иркутск сошел с ума. Уже за пару дней до предстоящего матча в центре города то и дело попадались изрядно выпившие группы мужчин разного возраста, обмотанные зелено-белыми шарфами, громко скандирующие не всегда цензурные стихи-речевки, завершаемые отчаянными, и зачастую истерически звучащими криками: "Сиб-ска-на!! Сиб-ска-на!!!".
  
  Иркутская команда по хоккею с мячом когда-то содержалась железной дорогой, играла средненько и имела название "Локомотив". В тяжелый, переходный для страны период, кормильцы от нее отказались. Финансировать команду взялась богатая Сибирско-Скандинавская лесная компания, руководитель которой оказался большим любителем "русского хоккея" и талантливым организатором. От этого и появилось новое название команды - "Сибскана". С новым названием, новыми возможностями, привлеченными одаренными хоккеистами и тренерами, команда заиграла, в кратчайшие сроки войдя в пятерку лучших в стране клубов бенди.
  
  Возле касс стадиона в дни перед матчами густела толпа, заранее запасаясь билетами на предстоящий праздник. Разговоры в курилках на работе, магазинных очередях и в трамваях-автобусах всегда скатывались к одной теме: сможем ли мы завтра (послезавтра) "порвать" этот "Старт", или эту "Волгу". Особую неприязнь или даже ярость вызывало прибытие давних соперников - красноярского "Енисея" или лидера чемпионата - архангельского "Водника". Не поддаться совсем этому безумию было трудно.
  
  Группы болельщиков, стихийно сбитые в тесные коллективы по месту работы или учебы, с замутненным сознанием от глобальной важности предстоящего матча, вовлекали в свою орбиту все новых и новых будущих фанатов. Все это немыслимое, для провинциального города, количество людей в назначенный день, колоннами устремлялись к стадиону, огромными толпами вываливаясь из открывшихся дверей автобусов, троллейбусов и трамваев, перегораживая собой тротуары и улицы, горланя во весь голос и размахивая флагами любимой команды. Вопли: "Сибскана - чемпион!", неслись отовсюду!
  
  В скандируемых хором текстах превозносился как истинный именно хоккей с мячом, называемый в зарубежье "русский хоккей". Иркутск, соответственно, обозначался как столица "русского бенди". К хоккею с шайбой практически все в городе выражали крайнее презрение, называя его "плоскомячевым". Отдельными увлекающимися лицами высказывалось мнение, что в него могут играть только столичные лица нетрадиционной ориентации.
  
  Милиция в эти дни переходила на усиленный режим, сдерживая и направляя потоки болельщиков в нужном направлении и отслеживая, чтобы нетрезвый народ не устраивал драк или еще каких безобразий. Справедливости ради, надо сказать, что при таком стечении в подавляющем большинстве выпившего, преимущественно мужского, контингента, конфликты или какие-то хулиганские действия происходили крайне редко. И, чаще всего, гасились в самом начале самими болельщиками. На актуальную тему местные журналисты с помощью милицейского руководства провели как-то специальное расследование. Результат удивил всех, включая и местные власти - в дни матчей по хоккею с мячом преступность по городу ощутимо снижалась!
  
  За неделю или две до начала чемпионата страны по хоккею с мячом, специально направленные представители отдельных коллективов болельщиков, правдами или неправдами просачивались на стадион. Добравшись до места, прибивали мелкими гвоздями на свои деревянные лавки фанерные дощечки с надписями или рисунками, указывающими всем другим, что эти места заняты именно их компанией, причем заняты всерьез и надолго.
  
  На всех трех наших фанерках, размещенных по краям и в самой середине лавки номер восемь, восьмого же сектора восточной трибуны, увеличительным стеклом были выжжены череп с костями, а по кругу шла надпись "ХОЛЕРА!". Этим мы обозначали, что группа болельщиков нашего противоэпидемического института много лет полностью занимает данную лавку и не собирается ее никому уступать. В зимней одежде на лавку более-менее свободно входило человек семь-восемь, но, если хорошо утрамбоваться, то усаживалось и десять.
  
  Ряда три выше, в седьмом секторе, почему-то всегда раньше наших, появлялись краткие таблички "FBI", так обозначали себя сотрудники соответствующего ведомства. Лавку над нами занимал спорткомитет, следующую освоила группа фанатов, приезжавших из Ангарска. Ниже нас сидела дружная команда представителей "Аэрофлота", в том числе и три девчонки с мужьями, одной из которых и была та самая Валентина. Отношения со всеми соседями у нас были самые дружеские, скрепленные многими годами совместного фанатского "боления" на стадионе.
  
  В ворота стадиона начинали пропускать за час. К этому времени наиболее активные представители племени болельщиков уже просачивались самыми невероятными способами на свои законные места и решительно отгоняли всех посторонних, пытающихся где-нибудь с краю незаметно пристроиться. Этот вид спорта относится к категории зимних, соответственно, практически все матчи проходят при отрицательных температурах воздуха. Нередко температуры опускались в разряд экстремально отрицательных - Сибирь, как ни крути. Застудить организм или заморозить какую-нибудь часть тела при тридцати, а то и сорока градусах ниже нуля - проще простого. Поэтому, проблема утепления у болельщиков на матчах по русскому хоккею стояла всегда остро.
  
  Первыми по скорости охлаждения у любого человека являются самые выступающие части тела - ноги. Подшитые войлоком валенки или, лучше, меховые унты на два-три размера больше, куда можно засунуть ногу с двумя толстыми шерстяными носками - оптимальный вариант для спасения. Руки замерзают тоже быстро, спасают "шубинки" - огромные рукавицы из овчины мехом вовнутрь. Основная одежда у большинства опытных "сибскановских" болельщиков отличалась многослойностью, начиная от самого теплого белья и кончая шубами, меховыми куртками или тулупами разных покроев, но всегда больших размеров.
  
  На головах преобладали меховые же шапки-ушанки, если же одевалась обычная вязанная шапочка, имеющая в народе обидное название, то, как правило, для утепления использовался капюшон куртки с меховой оторочкой. Особой проблемой являлась теплоизоляция нижней части организма от промерзшей деревянной лавки. Народ шил специальные подушки, набитые каким-нибудь утеплителем, брал с собой куски толстого войлока или сукна. Некоторые компании раскатывали на лавках спальные мешки или укладывали сложенное ватное одеяло.
  
  Не менее важным способом согревания организма на протяжении почти двухчасового матча и периода перед его началом являлись различные горячительные напитки, среди которых наибольшей популярностью пользовались те, что покрепче - водки, коньяки или что-либо подобное. Нет, конечно, даже среди самых закоренелых болельщиков, не пропускающих ни одного матча, встречались и убежденные трезвенники, но это было, скорее, исключением из правил.
  
  Многие компании, да и наша в том числе, создавали целый ритуал в употреблении согревающего на стадионе. Первый человек, занявший места на лавке, терпеливо дождался остальных. Как только появлялись еще один или двое, сразу полагалось опрокинуть по рюмочке "за встречу". По мере наполнения лавки следовало выпить "за праздник" и "за победу".
  
  Использовались небольшие стаканчики, куда наливалось 40-50 мл напитка. Пили по очереди, наливали всем своим, угощали и соседей - все друг с другом давно перезнакомились, а многие общались между собой и вне стадиона. Особенно ценились "благородные" напитки - коньячок, "зубровка", перцовка" или что-нибудь свое, фирменное, типа настойки на кедровом орехе или рябине. Иногда появлялась и импортная экзотика, которую кто-то из имеющих возможности, доставал и приносил: "А ну-ка, вот это зацените!"
  
  Естественно, где выпить, там и закусить, к этому делу большинство "болел" относилось тоже серьезно. Каждый из присутствующих доставал свои заготовки, отличающиеся от других. У меня такой фишкой являлись кусочки тщательно очищенной селедки в переслойку с луком в литровой банке. Один из наших сторожилов на каждый матч обязательно доставал хрусткие соленые грузди, всегда пользующиеся огромным успехом. Девчонки приносили то самодельные беляши, то кастрюльку вкуснейшего маринада из моркови с рыбой, то еще какие вкусности. Очень неплохо на морозе шло и просто сало с хлебом и луком.
  
  Но высшим шиком, конечно, являлись горячие закуски, сохранить которые в неостывшем виде до начала матча считалось тоже искусством. Один профессор вынимал сверток, завернутый в фольгу и несколько слоев газеты, в нем находились горячие сосиски в тесте, любовно запеченные его женой. Другой, заядлый охотник, варил дикое мясо - марала или косулю, иногда и утки шли в дело, притаскивая на игру два больших термоса с широким горлом - один с мясом, второй - с крепчайшим и немыслимо ароматным бульоном... Время от времени, откуда-то появлялись и бутерброды с красной икрой и домашние соленья и даже маленькие бифштексы, тесно уложенные в термос...
  
  Первые три рюмки надлежало выпить до начала матча, они так и назывались - "доматчевые". Даже устойчивое выражение появилось, мол, вчера на работе задержался, "только к третьей рюмке" и успел! По ходу матча шли уже рюмки "матчевые" - "За начало!", "За первый гол!", "За Сибскану!", "За второй гол!", "За победу!" или "За наших ребят, которые, все равно, в следующий раз уж точно порвут этих гадов!"
  
  Новички, впервые попавшие в такой переплет, не всегда рассчитывали свои силы и их, нередко, приходилось доставлять домой тем из старожилов, кто жил к ним поближе. Более опытные болельщики обычно аккуратничали, всегда плотно закусывали и, хоть и крепко поддавши, но вполне уверенно добирались до дверей своих квартир.
  
  Наискосок от нас две лавки несколько лет подряд занимали студенты какого-то техникума. Эти ребята упорно ходили на все матчи, правда, состав их группы сильно менялся. Одеты все были так себе, вместо подстилок на лавки раскладывали газеты. В их компании всегда имелось много водки, запивали они ее газировкой типа "Буратино" или Колокольчик". Глядя на наше пиршество с разнообразной снедью, на каждом матче кто-то из них предлагал своим: "Мужики, ну давайте в следующий раз закуски возьмем? Хотя бы хлеба...". К началу матча, как правило, большинство этих студентов были уже никакими и игру не видели. Ребята, впрочем, не хулиганили, а мирно уходили домой, поддерживая с двух сторон совсем "готовых".
  
  Грелись не только алкоголем. Практически у каждого из нас имелся термос с горячим чаем или кофе, который прихлебывали из кружек в промежутках между приемами более крепких напитков. Впрочем, некоторые совмещали и то и другое, добавляя в чай или кофе коньяк или что-то сходное. На нашей лавке заслуженным признанием и любовью пользовался рецепт кофе по-байкальски: 3 десертных ложки растворимого кофе с верхом, столько же сахара, 400 мл крутого кипятка, 50 мл коньяка, 50 мл чистого этилового спирта. Напиток бодрил и согревал необыкновенно! Девчонки снизу нередко угощали и великолепным глинтвейном! Единение душ на нашем секторе ощущалось как нигде и никогда!
  
  К началу матча на трибунах уже царило приподнятое настроение, все бурно реагировали на появление опоздавших, на рассказанные истории и анекдоты, на происходящее перед трибунами на льду. Традиционно, после объявления комментатором состава команд соперников, они объезжали стадион по кругу, размахивая клюшками и приветствуя болельщиков. Трудно с чем-то сравнить тот немыслимый восторженный рев тысяч людей, охваченных единым душевным порывом, когда перед ними прокатывалась их замечательная, лучшая в мире, команда!
  
  С тем же ревом, но уже менее одобрительно, с включением свиста, улюлюканий, а иногда и обидных речевок, трибуны отзывались на противников. На одном из матчей мимо Восточной трибуны катилась команда новгородского "Старта". Внезапно замолчавшие плотные ряды болельщиков дружно проорали: "Кто прекрасней всех на свете?" Притормозившие неприятельские хоккеисты оказались ошарашены, когда весь стадион грохнул продолжение: "Старт - в колготках Голден Леди!!". На матче с красноярским "Енисеем" трибуны самозабвенно исполнили: "Луч-ший тре-нер "Е-ни-сея" - это Боря Мои-сеев!!" Все речевки сопровождались обязательным рефреном: "Оле-оле-оле-оле, Сибскана - чемпион!"
  
  Один-два раза за сезон кто-нибудь, обычно из перебравшей молодежи, кидал, все-таки, что-нибудь на поле - бутылку или зажженный фальшфайер. Возмездие за такой поступок наступало немедленно, провинившегося били все, кто мог дотянуться. Затем нарушителя, безо всякой жалости, выволакивали из сектора и передавали дежурившим в проходах милиционерам. Те, утаскивая хулигана к выходу, успевали в воспитательных целях тоже хорошо ему наподдавать, прежде чем выкинуть за ворота.
  
  А что творилось на стадионе - когда наша команда забивала гол! Это же наступал апогей эмоций, рев слышно было в любом конце города, люди на трибунах плакали от счастья, все бросались обниматься, в воздух летели шапки! Как они находили снова своих владельцев - для меня и сейчас загадка!
  
  Ажиотаж в городе зашкаливал. Обычные матчи посещали пятнадцать - двадцать тысяч болельщиков, на особо важные, решающие игры продавалось по тридцать тысяч билетов. Для города с населением чуть более полумиллиона жителей это было реально много. Надо сказать, что приличное число любителей приезжало посмотреть хоккей и из городов-спутников - Шелехова, Ангарска, Усолья, на электричках или арендуя большие автобусы.
  
   На стадион ходили как на большой праздник, некоторые даже целыми семьями с женами и детьми. Несколько дней после игры повсюду продолжалось обсуждение прошедшей игры, как кто из хоккеистов и где отличился, как работали судьи, и на какое место в этом сезоне мы можем надеяться...
  
  Несколько кафе в городе быстро сориентировались, установили огромные плазменные панели и, в дни матчей Сибсканы "на выезде", приглашали болельщиков к себе, позволяя провести время в дружеской, привычной обстановке, смотря все в телевизоре. Расцвел и другой сопутствующий бизнес: бело-зеленые флажки и флаги, футболки, шапочки и шарфы с соответствующими надписями и символикой, брошюры и книги о хоккее с мячом - в дни матчей перед стадионом все расходилось с удивительной скоростью! В перерыве между таймами в проходах между секторами появлялись многочисленные торговцы пирожками, беляшами и шашлыками. У них же имелись большие термосы с горячим кофе или чаем, хотя можно было спросить и что-нибудь покрепче.
  
  Областные и городские власти, руководство спортом по долгу службы осуждали массовое употребление алкоголя на матчах Сибсканы. Недовольна была и милиция, которую тотально привлекали на обеспечение порядка при проведении матчей. Особенно ответственным был послематчевый период, когда приходилось полностью перекрывать для автотранспорта все подходы к стадиону, обеспечивая безопасность идущих прямо по проезжей части многотысячных нетрезвых колонн. Поэтому, время от времени, предпринимались попытки прекратить или, хотя бы, резко ограничить пронос любых спиртных напитков на стадион. На входах проводился жесточайший шмон, обыскивали и ощупывали всех, особенно тщательно проверяли сумки и рюкзаки.
  
  Народ стал нести спиртное в термосах, грелках и пластиковых пакетах. Умельцы нашивали карманы под подкладку воротников и шапок. В ход пошло все народное творчество. Видя, что на трибунах продолжают пить, милиция попыталась задерживать нарушителей, но как пройти в середину трибуны сквозь стенку из плотно стоящих, в зимней одежде, людей? Когда в каком-то месте правоохранители прорывались, там уже все оказывалось убрано, и за руку никого не схватишь. Да и как-то лезть в середину крепко поддатой толпы, чтобы кого-то задержать просто так, без явной "хулиганки", не всякому милиционеру было по душе. Они же тоже все были местные и также болели за Сибскану.
  
  В общем, каждый год, в начале сезона, на стадионе возникал очередной всплеск антиалкогольный активности начальства, после двух-трех матчей практически сходивший на нет. Алкоголь с стеклянной таре еще запрещали проносить, чтобы никто на лед пустую бутылку сгоряча не запустил, но в пластике или термосе - пожалуйста!
  
  Как и когда это массовое безумие, с осени и до весны охватывавшее город, прекратилось, трудно сказать точно. Наверное, повлияла все менее яркая игра любимой команды, все чаще разочаровывавшая болельщиков. Вероятно, сказался и ремонт Центрального стадиона, когда на целый сезон или два матчи перенесли на другой спортивный комплекс, расположенный на самой окраине города, куда добираться многим оказалось совсем неудобно. После ремонта на привычных местах оказались уже не лавки, а пластиковые кресла, лопающиеся в сильные морозы. Мне в это время пришлось бросить все другие занятия, - заканчивал работу над диссертацией. Когда через три года появился на матче, все уже изменилось. Эпоха ушла, хотя тысяча, а может и две, особо увлеченных болельщиков все равно продолжает посещать домашние матчи Сибсканы, уже сменившей название на "Байкал-Энергию"...
  ...
  
  Стоя в очереди в супермаркете, я примерно прикидывал - хватит ли у меня наличности на все, что набил в корзину. Семейный холодильник в последние дни совсем опустел, пришла пора его хоть чем-нибудь пополнить. "Надо было только самое необходимое взять, а завтра нормально закупиться, как раз должны аванс дать!" Как обычно, из восьми касс работало только две, к которым вытянулись длинные хвосты покупателей. Народ сдержанно ворчал, продавщицы объясняли, что половина смены гриппует.
  
  Я был уже вторым перед кассой, когда меня тронули за рукав. Высокий, умотанный жизнью мужчина, на вид лет пятидесяти, с отчаянием во взгляде и сбивчивым дыханием скороговоркой обратился ко мне:
  - Земляк, блин, выручи, а? Будь человеком!
  Собравшись было ответить, что денег у самого в обрез, я повернулся и тут вдруг заметил замотанный вокруг шеи старый, сильно потертый, бело-зеленый шарф; голенища валенок, торчащие из рюкзачка; кусок пиццы в полиэтиленовом пакете и чекушку "Беленькой" в руке.
  - Пропусти вперед, а? Опаздываю... Понимаешь, шеф только-только отпустил, ну, просто скотина такая! Знает же, гад, что сегодня игра... Хорошо, если к третьей успею! Ну, пойми, братуха - полчаса осталось до начала матча! А еще на троллейбусе пилить! Помоги, а? - Да о чем базар, вставай вперед! С кем играют? С Хабарой? Ух ты! Да ладно тебе... И это... Ты отсюда беги на Омулевку, там на маршрутку сядешь, хоть как до стадиона быстрее будет! Давай! Удачи!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"