Я пишу это интервью не с целью заменить несуществующего журналиста. Мне просто интересен этот жанр-интервью с самим собой,хотя я не встречал таких интервью. Это не дешёвка идиотского "если бы меня спросили". Я действительно намерен спрашивать себя,совершенно не зная последовательности или очерёдности вопросов в силу их важности или полной бессмыслицы и никчемности. Я буду спрашивать себя,как постороннего,я ведь всю жизнь задаю себе вопросы,которые никогда не задавал другим и только так достигал некоей психилогической устойчивости. Итак...
Что ты помнишь о своём детстве? Там было что-то главное?
Детство.Голубая солнечная беззаботная пора,такого детства у меня не было,И всё,что помню это фильм "Дети капитана Гранта" или "Пятнадцатилетний капитан" с чудесной музыкой и жуткий вопрос самому себе- а вдруг луна упадёт на землю? Она же там висит просто так и конечно может упасть,не может не упасть,обязательно упадёт. Это было на веранде летом в пионерском лагере или дошкольном.И хорошо помню,что была материнская забота, а любви не было. У матери появился мужчина и ей было не до меня.Ко мне он относился неприязненно и не скрывал этого.Помню жуткие очереди за хлебом и буханку,внутри которой мякиша не оказалось.И ещё помню трамвай,который так и не останавливался окончательно на остановке,а продолжал катиться очень медленно,но не замирал.Ещё помню,что стоял не прилавке в магазине и пел-У сороконожки народились крошки и стоят в порядке тридцать три кроватки...
А юность? Что из неё осталось?
Только одно.Чужой. Везде чужой. И с каждым днём всё больше. И ещё глупый и с каждым часом всё глупее и животный ужас,что так и останусь дураком.Я ничего не знал об уме,но страх остаться дураком не покидал меня. Я и понятия не имел,что такое ум,что значит умный человек,но очень хотел стать умным,не знаменитым,не прославленным или известным, я понятия не имел кем-то стать,вот только дураком не остаться.Это странно,потому что дураком меня никто не считал,скорее наоборот,но я считал себя почти тупицей и часто приходил в отчаяние. И ещё постоянное ощущение,что время невыносимо тянется и ничего со мной не происходит,то есть ничего интересного.Пустота пожирала меня и я ничем не интересовался и никем.
А прекрасный пол? Тоже не интересовал?
Соседский мальчик устраивал танцы под патефон.Приходили какие-то девочки и я тоже участвовал,но совершенно механически и без всякого волнения или интереса.Вот во сне ко мне приходили прекрасные девушки,но почему-то у них не было лица. А эротическое напряжение не проходило ни во сне,ни наяву,но к живым реальным девушкам я относился с удручающим меня равнодушием.Также равнодушно я относился и ко всем людям,меня они не волновали и не трогали,что есть они,что нет их.Будущий писатель был на редкость странен. Не так ли? Одно было мне ужасающе ясно,я в жизни не участвую,она проходит мимо меня. Никаким вундеркиндом я не был,я был более чем обычным существом и это продолжалось лет так до двадцати.
Так что же случилось? Взрыв? Или озарение?Ты заинтересовался людьми или литературой? Ты чем-то заинтересовался?Что то всё же началось?
Конечно же книги,которые я читал без всякой охоты,а лишь потому что больше ни на что не был способен.Ни с того,ни с сего вдруг открылся некий смысл текстов.Хорошо помню,что это началось с "Мартина Идена" и центральный персонаж меня сильно увлёк своей решимостью, и не потому что захотел стать писателем,а просто решимостью и упорством добиться своего и поставить на место аристократов.
Ты и сегодня ценишь эту книгу? Она попрежнему хороша?
Безусловно. Для юных умов и характеров это настоящий шедевр.Там есть замечательные слова- государство рабов существовать не может,они неизбежно выдвинут новых хозяев. Поговорить об этой книге было не с кем.С тех пор я и понял,что поговорить о высокой литературе не с кем.
А с самим собой?
Только с самим собой и до сих пор лишь с самим собой. Выход всё же есть,Я,пожалуй, тогда впервые понял,что обречён жить внутри себя и не потому,что мне это нравится,а просто другой жизни у меня не будет. Это как бы жизнь взрослого зародыша или эмбриона без возраста.Но постоянно возрастала неприязнь ко мне всех без исключения Я терялся в догадках. Высокий и спортивный,совершенно без агрессии,да попросту красивый юноша,я знал что нравлюсь девчонкам и умевший добродушно пошутить,я стал о щущать постоянную неприязнь ко мне,ничем не заслужившим этой антипатии... и как замечательно объяснила мне одна девушка, глупый сказала мне она,ты знаешь какой у тебя взгляд? Ты же дырку можешь просверлить в человеке твоим пронзительным взглядом,коротким как выстрел и возразить тут нечего. Что да,то да. Мне было довольно одного взгляда на человека,чтобы понять что можно ожидать от него.Что называется читал в сердцах людей безошибочно и молниеносно,натуральный рентген,а кому понравится,что его видят насквозь? Разумеется,никому. Естественно,что всё это были более чем обыкновенные существа,никаких загадок,да и я не представлял для людей никакого интереса, это и есть моя юность, и она продолжается до сих пор. Потом встречались люди,проявлявшие интерес ко мне и не без симпатии,но я грубо обрывал интересующихся,особенно если речь заходила о том,что я очень симпатичный человек и очень занятный. Ты настоящее зеркало,сказал мне один очень неглупый человек,а кто хочет видеть себя уродливым и горбатым? Никто не хочет,хотя человек ты тёплый и очень лёгкий для общения.Ты похож на смериканского легкоатлета,ты вообще не похож на советских людей,Держись,старина,дело твоё плохо,таких больше нет.Кем ты вообще собираешься стать? Разве что самим собой,отвечал я. Хорошее занятие,сказал мне этот мужчина,вот если бы за это ещё и платили,ты вообще на что жить собираешься? Понятия не имею,отвечал я и это было правдой.
Значит взрослым ты так не стал? Если верить тебе.Всё ещё юный?
Ага,всё такой же бестолковый и всё ещё живущий иллюзиямим.
Есть главная иллюзия? Или пробавляешься по мелочам?
Главная есть,но подозреваю,что жил всегда в каком-то параллельном мире,изредка оказываясь в жестокой реальности без загадок.
С чего же начался писатель? Или поэт?
С желания стать писателем.Как замечательно сказал мне знакомый боксёр- у тебя запаса слов не хватит. Смешно сказать,но о словарном запасе я никогда не пёкся,и откуда брались слова я и понятия не имею. По слухам у меня очень богатый язык и тут я равных себе не вижу,равзве что Уоррен в его шедевре "Вся королевская рать."
Но это в переводе. Кто его знает,как там по аглийски ? Райт Ковалева была признана лучшим советским писателем за её перевод романа.
Ей удалось главное,она поймала интонацию шедевра. Мой знакомый сумасшедший с блеском перевёл целый том Экзюпери. Его собственная проза оказалась ничтожной и сам он сгинул в психушке, переводчик не та фигура,чьё имя хранит благодарное потомство,будь оно неладно. Но он был...
Это у тебя появились какие-то литературные знакомства.Ты что-то написал и кому-то показал. Тебя похвалили и свели с молодыми писателями. Ведь так?
Так.Молодые писатели Ленинграда оказались людьми на редкость скучными,да попросту никчемными,то есть люди ни про что и низачем.А на меня навалилась чуть ли не вся литература .Я стал слишком много понимать в ней,и это понимание приводило меня в ярость. Все советские писатели оказались для меня пустышками,тупыми,но с громадными претензиями властных структур с естественной спесью . Оказалось,что все знают про всех,такой аквариум с мелким рыбёшками и ни одной золотой рыбки,но все уверенные в успехе и знающие своё место.Короче,я познакомился с литературной сволочью и резко порвал с ними. Меня не станут печатать,это мне объяснил один из них из самых успешных. Мне указали на дверь и протестовать было бесмысленно. А я уже был сгустком энергии и воли и их мнение не было важно для меня. Я оказался человеком, что называется нонграта,но разве можно остановить настоящего писателя? Не убили и на том спасибо. Его можно не публиковать,это такой мирный способ убийства таланта. Я прикинул сколько нас таких,не получивших признания ни сейчас,ни потом. Оказалось,что в родном городе я один такой.
Ты воспринимал литературу как некое общее дело или только частное?
Только как личное и не ради успеха или славы отечества. Всё очень просто,ты пишешь или ты сдался в виду полного отсутствия будущего и бессмыслицы твоего личного упорства. Не писать оказалось невозможным. Проснувшийся интеллект не допускал такой мысли,но удар оказался столь мощным,что примерно год я соображал как быть дальше и главное о чём писать в полной изоляции и без всякой надежды на признание. Мартин Иден показался мне счастливчиком в раю немыслимых возможностей, а я оказался в камере одиночке без надежды выйти на волю хоть когда-то. Приговорённый и без права на апелляцию. Всё лучшее во мне буду отдавать работе,которая никому не нужна и останусь ни с чем и ни с кем.Кому нужен неудачник? Обыкновенные девушки меня не волновали,а для красивой нужен успех.
Перспектива не из приятных.
Никакой перспективы вообще.Но сам себе интересен и этот интерес окрылял,он внушал надежду на...понятия не имел на что,ну хотя бы на то,что скучать мне не придётся,а это было немало. Все кругом давились от скуки и предсказуемости той же скуки. А кругом уже все пили,все мало мальски интересные люди тонули в пьянстве и бесконечных хлопотах вокруг бутылки под плавленый сырок... самая доступная роскошь закуски. А уж разговоры,где выпили и сколько-целая поэма. Я не пил,мне это не помогало и общества пьяниц мне не надо было,тем более,что убогие разговоры о пьянстве отталкивали меня. Получалась уже двойная изоляция,непьющий никому не интересен среди так называемых интеллигентов.
Всё таки были интеллигентные люди? Пусть и чужие,но интеллигентные?
Тогда интеллигентами считались неглупые и мягкие с дипломами. Напивались на кухнях и вели бесконечные антисоветские разговоры.Ничего кроме антисоветчины в их головах не было.Никаких ярких мыслей или идей,будь она проклята эта жизнь.Для этих мнимых интеллигентов я оказался чужим до отвращения,как впрочем и для всех прочих граждан. Пытался ли я хоть как-то наладить отношения с людьми? Пытался и не раз,но совершенно безуспешно. Я видел,как кто-то радовался встрече с кем-то,но мне никто не был рад нигде,кроме футболистов. Я примкнул к любительскому клубу минифутбола,а оттуда уже выбрался и на большое поле.Вот там мне были рады несколько человек,но они слава богу не интересовались ничем глубоким в человеке.Я бесконечно ценил этих немногих,потом их стало больше,но кроме футбольной раздевалки и поля я с ними нигде не виделся.С нежностью вспоминаю о них всегда,там я был своим среди своих без усилий.
Так. Стало быть никто кроме спортсменов тебя не воспринимал?
Никто. Были, правда, несколько человек пытавшихся подружиться со мной,но всё это были корыстные существа,откровенно завидующие моей энергетике,в сущности это были вампиры,а я не мог обойтись уж совсем без людей.Сколько бы ты не грелся у своего костра,тебя всё равно потянет к другому костру,хотя я себя чувствовал волком одиночкой,тем более что волчизм давно стал нормой особенно в Питере. В других городах всё же было помягче.Питер стал скопищем озлобленных и разочарованных едва ли не во всём на свете.Хмурый,сырой,промозглый и совсем безрадостный город.
Общался ли ты с успешными людьми? Ведь были такие.
Были разумеется. Но с ними я не мог наладить дружеских отношений.Я не особенно и пытался,после нескольких неудач.Биологически непригодный для общения,я понимал,что обмануть ни себя, ни их мне не удастся. Профессионалы композиторы охотно сотрудничали со мной,я умел написать приличный текст для бездарной мелодии,но дальше работы дело не шло. Эти люди не читали книг и плевали на высокую литературу с высоты своих успехов.
А кино? Ведь ты снимался и не без успеха.
Да было,но живя в жутком нервном напряжении,я не мог ездить в другие города на съёмки. Я и метро выносил с трудом,а о перелётах нечего было и заикаться.А предлагали не малые роли и не слабые режиссёры.Но литература цепко держала меня в своих кандалах и нервных сил едва хватало,чтобы хоть как-то зацепиться за поверхность земли.В сущности я вёл жизнь тяжело больного человека и только спорт возвращал мне энергию. Я часто вспоминал композитора Вагнера,плакавшего с утра в постели и не уверенного,что он дотянет до вечера. Дотянул до семидесяти,мученик и несомненный гений.А плакать начал где-то в тридцать пять.
Считал ли ты себя талантливым человеком?
Скажем так. Я считал себя бриллиантом,но очень крошечным и не рассчитывал написать много.С удивлением обнаружил недавно,что написал три романа,две повести и десяток пьес,семь из которых считаю блестящими...Что до поэзии,то и тут обнаружил,что написал более сотни настоящих стихов и никогда не был чёрным как Кафка или пустоголовым,как драматург Чехов или не дай бог Островский.
Какие качества ты в себе ценишь?
Как художник я одарён музыкальностью,да и песен сочинил немало и очень ярких,но пробиться с ними у меня не было ни одного шанса,и я отдаваал мелодии композиторам,они беззастенчиво их присваивали,не говоря даже спасибо. Питер...Что до поэзии,то я считаю себя поэтом класса Шекспира и не вижу сегодня равных,как и не видел более пятидесяти лет.О моей прозе даже мерзавцы говорили,что это чень богатый язык и другого такого прозаика нет. Если бы мне в тридцать сказали,что доживу до восьмидесяти,я хохотал бы до упаду. Даже и сейчас я иногда пишу стихи и, видит бог, они превосходны,как в молодости.Я так часто сближался со смертью,что перестал её бояться и не в силу старческого равнодушия к концу замного пути,нет,я всё также юн и полноценен даже как мужчина,что не может не вызывать у меня саркастической усмешки. Я попрежнему с нежностью смотрю вслед красивым девушкам и, видит бог,даже и сейчас некоторые из них очень внимательно смотрят на меня,смутно догадываясь,что это очень непростой старик с прямой походкой и странным взглядом,да ещё и не седой и явно не красящий волосы.Природная грация ещё не покинула меня и голос, как ни странно, низок и не шепеляв попрежнему. Это голос мужчины,настоящего мужчины,а не тряпки.
Ты со своим голосом намучился?Редкий по красоте и точности интонаций мужской голос это истинная редкость. Вообще точность слова в быту явление с трудом выносимое.
Потому-то я избегал новых контактов и сдерживал голос почти до шёпота,не дай то бог заговорить как мне хочется,так тут же начинается,вы всё играете как на сцене,вы не можете быть естественным,тошнит от вашей фальши и охота вам выламываться и перестаньте ради бога давить вашим интеллектом. Вот и приходилось шататься по ночным улицам в одиночестве,чтобы отмыться..
Совсем некуда было пойти?
Почему совсем? Берёшь бутылку водки,пару плавленых сырков и вваливайся куда хочешь . Примут ласково. На крайняк,как модно говорят сейчас, номер проходил,вот только эта спасительная идея редко приходила,настолько я привык к отверженности и глухому одиночеству души. А всё почему?
И в самом деле почему?
Как я теперь понимаю,а тогда не понимал,я стал человеком моноидеи. Меня волновала идея гениальности,а говорить о ней было не с кем. Никого не интересовала эта проблема.
Не волнуйся,она и сейчас никого не колышет,а уж тогда ты точно был городским сумасшедшим с суровым лицом и отталкивающей вежливостью.
Точно. На телевидении,где я отработал более пятнадцати лет,меня за мою отточенную вежливость называли хамом... Там вообще царило зазеркалье и были сбиты все критерии моральных оценок.Там умницами называли таких кретинов,что и в сумасшедшем доме позавидовали бы..,где что ни тип то Наполеон или Эйнштейн с маршалом Жуковым в обнимку. Я с грустью наблюдал массовое слабоумие с припадочной лестью и изощрённым лицемерием. Вам лгали открыто с пониманием своей лжи и безнаказанностью,чуть ли не щеголяя наглостью и властью над вами. Все понимали эту ложь,делая вид,что знают истинное положение вещей,но лгать и лицемерить необходими,поскольку все без исключения таковы и других здесь нет и не будет.Так что лгите и лицемерьте- это норма,это такая игра,это жизнь как она есть.Хотите жить? Конечно хотите,а кто не хочет,все хотят,ну и нечего ломаться,будьте как все. Ах,вы не хотите? Тогда получите задержку в росте зарплаты на одиннадцать лет,если враг самому себе. Я и был этим врагом,беспощадным и надёжным. Там уцелеть душой и умом было практически нереально,а за попытки противостояния массовому слабоумию вы должны были барахтаться в нищете и ходить с вечно мокрыми ногами в драном пальтишке. И никаких мировых загадок,всё просто до тошноты,не хотите быть дерьмом и не надо,никто за волосы не тащит.
И ни одного приличного человека?
Был один по закону исключения из правил.Как не быть?Но время точно остановилось.Там ничего не происходило и не могло произойти,все застыли как мухи в паутине,ползучая инерция замедленного действия.
А ты продолжал писать.И о чём же ты писал?
В сущности о себе и о том,что происходило со мной в моих фантазиях,то есть я как будто живу полноценной жизнью и в свободное время пишу. Ничего трагичного,под властью подонков и кретинов писатель может работать,а что всё болит на крик,так это норма жизни близкой к святости,если называть вещи своими именами,и не я выбирал эту жизнь,она выбрала меня,а вернуться в лоно матери я не могу. Моим идолом была сдержанность в поведении,я был взрывоопасен для себя,но добился таки маски полного равнодушия и уравновешенности,но, увы,только маски,бури внутри не утихали, разрывая меня на куски. Но никому и в голову не приходило,что ураганы во мне не замирали,и я был тем сапёром,что ошибается только раз и готов вцепиться в горло обидчику зубами,чтобы загрызть. Для себя я был сплошным мучением,но внешне был безупречен и как бы равнодушно снисходителен. Этот гнусный анализ своей натуры,это постоянное нахождение как бы внутри мясорубки,изматывало меня,обессиливая до одного желания уснуть,а где уснуть было всё равно. Слава богу сон служил мне исправно и я успевал восстановится.
Ну,старина,это же исповедь психопата и ты вряд ли был нормален. Нечего удивляться,что люди избегали тебя.
Если бы избегали...как раз наоборот,людей тянуло ко мне, внешне такому благополучному.Только что очередь не стояла,и я отбивался как мог и иногда без успеха.Тогда не было психоаналитиков,а идти к психиатру было страшно,чёрная слава психушек уже расползлась, и потому люди приставали с откровениями всё равно к кому,в том числе и ко мне. О том,чтобы пойти в церковь на исповедь не могла быть и речи,интеллигенты догадывались,что священник обязательно настучит,уж кто кто,а с вященник обязательно предаст...
А тебе? Тебе не хотелось исповедоваться? Ведь и ты грешен.
И ещё как хотелось,но мне работа над текстами и была исповедью.
А о чём ты говорил с людьми? Ведь говорил же?
Вот тут я был точно хамом и говорил лишь о том,что меня волнует, нимало не заботясь понимает ли меня собеседник,но знал,что говорю столь сложно и о сложном,что у собеседника даже не будет ни времени ни сил,чтобы обижаться он будет хлопать ушами и недоумевать почему этот малый сорвался с цепи и несёт глубокомысленную ахинею,он что больной? Ему не перед кем выступить? Да разве люди так говорят? А на чокнутого не похож.А-а-а,,ну да ладно, пусть выговориться, это он меня считает чокнутым. То есть нормального диалога не получалось и не могло получиться,но я успевал слышать свою речь и даже понимать её,так,размышляя вслух я набредал на симпатичные идеи, а собеседник тайно догадывался,что его использовали,что называется втёмную,симпатии ко мне это не прибавляло.То есть я мог выступить перед хорошо оштукатуреннй стеной,а после всё же успеть заметить,что человек-то был...ну не извиняться же перед ним,да он бы и не понял в чём винюсь.
Перечитываешь ли ты на писанное? Нравится ли тебе текст?
Нравится он не может,но по всем признакам я вижу,что работа хороша.Я никогда не исправлял ни текста,ни слов внутри него.Я садился писать максимально готовым к откровенности интуиции. А однажды я перечитал цикл коротких стихов из своего нового жанра-интеллико и смеялся от души,настолько мне понравились стихи.
Имел ли ты дело с литературной критикой?
Однажды это случилось.Я отнёс рукопись поэтической книжки в издательство,чтобы получить осмысленный отказ с внятными формулировками.И сделал это зря,потому что лицо редакторши,с которой я обменялся несколькими словами,оттолкнуло меня,это было лицо директорши универмага,властной,наглой и уверенной в себе суки. Через три месяца я получил отзыв из восьми страниц абсолютного бреда,перевести на русский язык который я бы не смог,эта было чудовищная помесь канцелярщины с какими-то полукриками полувозгласами на тему тащить и не пущать. Рецензент был стопроцентно помешанным,как я и ожидал,потому что я встретил в издательстве ихнего главного начальника,пившего чай в закутке. Одного взгляда было довольно,чтобы понять это обычный тюремный надсмотрщик , с трудом научившийся читать по складам и с тех пор не прочитавший ничего кроме распоряжений начальника тюрьмы. У его зэков был подловатый и хитрый вид,но всё же, малость осмысленный,в то время как вертухай был откровенным сытым болваном с глубокой родословной вырожденца. С рецензией этого издательства я мог отправится лишь к психиатру,что я и сделал. У меня был знакомый психиатр,соученик моего двоюродного брата хирурга.Психиатр крайнюю тяжесть диагноза подтвердил и не выразил ни малейшего удивления этому обстоятельству и не проявил ни малейшего интереса к личности рецензента.Вы считаете нормальным,что этот дебил возглавляет издительство "Советский писатель"? Разумеется,ответил врач,вот если бы он возглавлял издательство английской или американской литературы,то я бы забеспокоился и постарался бы освидетельствовать беднягу, а так,всё нормально.
Да.Дела...Критика это живая часть литературы,вроде аппендикса у человека.Но ведь и без неё никак. Как же ты выкручивался? Кто-то ведь оценивал твою работу?
Я знал давно,что в США прозаики пишут критические разборы свой работы, Я убедился,что сам легко оцениваю свои удачи в прозе. В поэзии же это невозможно.То есть написал и жди несколько лет,чтобы достичь дистанции. Несколько раз меня посетило озарение, и я смог почувствовать свою поэзию,всего лишь несколько раз,но и этого хватило,чтобы доверять себе безоговорочно,поэт,несомненный поэт, Мне удалось понять однажды,что в стихах должен быть рисунок или пейзаж, обязательная музыка,идея стиха и драматургия развития текста,некий поэтический сюжет и тогда стихотворение состоялось. Само творение может быть только интуитивно и никакой предварительный расчёт не поможет. Ни радости,ни удовольствия мне мои стихи не приносили,только сознание правоты работы сердца и ума.
Значит,сердца прежде всего?
Разумеется,на старте только сердце.
Тебя воспитывала русская литература?Разумеется и мировая тоже,но прежде всего русская? Или...
Или.В прозе я воспитанник западной прозы и только её.
А Достоевский? Ведь гигант.
Многословен,слишком многословен,безвкусен и лихорадочен,но колосс несомненный. В его "Преступлении и наказании" мне хватило бы одной главы об инквизиции,там весь роман в сжатом виде,остальное гарнир к этой гениальной главе.В большинстве прочитанных мною книг я мог бы ограничиться десятком страниц и всё понятно,однако есть десяток или более авторов,читать которых было одно наслаждение и в первую очередь " Красное и чёрное" и"Моби Дик".И конечно же гениальный хвастун Челлини и Экзюпери ...с его" Маленьким принцем". Что до поэзии,то я продолжение Пушкина и Лермонтова,я как бы часть их,здесь родословная по прямой. Все остальные столь ниже классом...
А западная поэзия? Ведь она вся из переводов.Ты доверяешь им? Ведь потери неизбежны, а размер этих потерь неизвестен.
Ерунда. Перевод не такое уж хитрое дело и многие шедевры столь просты и ясны,что работа над текстом одно удовольствие,шедевры поэзии переводить легко.Вот заурядного поэта переводить намучаешься. Мне однажды попалась пародия на Шекспира и я с легкостью перевёл её и не сделал её хуже. Да и сам Шекспир,а я немало читал его вслух по английски самому себе,это божественная музыка слова и переводы Шекспира есть просто превосходные. Ограбив миллионы поэтов,природа отдала Шекспиру можно сказать всю поэзию,и он не обманул её ожиданий.
Гений?
Больше,много больше и нет такого определения для него.Шекспир и все дела,эталон поэта на все времена.
Ему жилось нелегко?
Этого мы не знаем. У великого Эйнштейна туповатый вид.
Но Эйнштейн не поэт.
В своём деле поэт,пусть и бессердечный,но что можно взять с учёного кроме его формул. Поэзия Шекспира вполне поддаётся анализу,вот только результаты этого расщепления никого не сделают поэтом.
Ты подражал ему? Кому ты подражал?
Всем,у кого учился мужеству мыслить и быть самим собой. Как видишь не так уж много и надо для настоящего поэта. В прозе ты становишься персонажем,о котором пишешь.Я представляю сколько радости принёс Хлестаков Гоголю,он ведь наверняка давился от хохота изображая его,Как, впрочем и Собакевич и Плюшкин и прочая нелюдь. В поэзии ты остаёшься один на один с собой и никем стать не можешь,только самим собой,а в прозе даже последнее ничтожество озарено присутствием самого гениального автора и как бы отсвечивает его блеском и торжественной монументальностью гордой статуи,это есть да же в жалкой старухе Коробочке.
Ты вроде бы всё понимаешь в литературе и понимать тебе уже больше нечего,ты как бы в тупике, никакого развития тебе уже не светит.
Если бы так.Великая литература полна великих загадок,это гигантский айсберг и мы видим лишь верхушку.
Сам ты ощущал себя таким айсбергом?
Никогда. Всего лишь человек,подверженный всем человеческим слабостям,никакого величия и никакого высокомерного самомнения. Всего лишь один из миллионов,но наделённый неким даром водить пером по бумаге.
При таком таланте и абсолютная неизвестность,почти абсурдная и просто нереальная. Как же смириться с этим и как не быть в постоянной ярости,глядя на успехи тех,кто и мизинца твоего не стоит.
Никаких успехов у них нет,и они прекрасно это знают,они догадываюся,что занимают чужое место. Так один из прославленных советских рифмачей, находясь в Индии,выбросился из окна.Его спас бамбуковый настил над кафе,и он полгода провалялся в больнице,чтобы вернуться домой и продолжать своё гнусное дело. Кое с кем мне приходилось лично видеться,впечатление жалкое,уж какая там поэзия? Так,маленькие хозяйчики жизни в деньгах и жалкой же признанности,а точнее востребованности,всего лишь службисты и не более того. Их спесь заменяет им подлинное понимание их значимости.
Они хоть понимали с кем разговаривают?
Не смеши. Этих органов понимания они лишены от природы.Их сиятельства уделили козявке чуточку своего августейшего внимания.Свысока и по доброте душевной со вздохами сожаления к просителю.
Ты в самом деле что-то просил?
Свинья ты последняя,если мог даже предположить это.Дикая свинья.
Не можешь не переходить на личности,некорректно.
Ну да, мою личность мы можем мусолить , а тебя не тронь.
Тебе восемдесят.Как живёшь то?
Когда-то сто километров на трассе приносили велогонщику радость.Сегодня и сто шагов для меня подвиг.Из одной больницы в другую,но пока что жив.
Неприлично,я понимаю такого поэта спрашивать о вдохновении .Что ты скажешь о нём? Оно в реальности существует? Или это сказки для дураков?
Период концентрации мыслей и чувств всегда болезнен,ты вроде получеловек,которого покинула мощь,о которой забыть нельзя,как нельзя забыть о своём зрении и слухе,а теперь вот ты слепой и кажется что навсегда. А потом вдруг ни с того ни сего становится видно далеко во все концы света и слышно неслышимое. Ты вновь управляем собой,тебе послушен мозг и всё тело,это энегетический всплеск,это награда за верность себе и своей призванности. Я знаю,что никто кроме меня не смеет называться поэтом. а я смею и это такая малость пылинки подчас размером с космос,это радость полевого цветка или щебечущей синицы.Только и всего.Впрочем, в одном стихотворении о вдохновении я договорился до того,что считаю вдохновение преступлением перед людьми,поскольку люди всего лишь фон для гения...