Были ретроспективы отчетливы и обозримы,
в них роптали басы и вздымались торжественно своды, 
уходили навеки из жизни кромешные зимы, 
надвигалась гигантская тень вожделенной свободы...

Но в твоих сновиденьях дремучих, отчаянно белых 
много линий напрасных и бликов, мгновенья короче, 
в них пугливые шорохи, плески ревнивой купели,
освятившие лживых посулов убийственный прочерк.

Шелестящие мОроки страсти и бред вожделений, 
мельтешение душ, источавших предательства запах. 
Отчего же я вдруг преклонил пред тобою колени, 
изумляясь восходам твоим, уходящим на запад?

Растревожена вкрай, ты не верила, ты вопрошала, -
возгорались глаза, фейерверком вскипали вопросы -
Где ты был... ну откуда ты взялся свободный и шалый?
Видишь: здесь пустота... 
пепелища остывшая осыпь.

И тогда я ответил смеясь... - 
а душа трепетала
черноклёном, 
помеченным в ночь 
на Ивана Купала - :
Я не взялся. 
Я был - 
как бывает трава - 
у дороги,
по которой летели 
твои 
беcприютные
дроги.