(фантасмагория)

Новелла шестая
 ТЕНЬ

 Беленела заря, накалялся восток
 полошилась, сгущалась, топорщилась тьма,
 птица финист* гудела в охриплый свисток,
 клекотала, пугливых сводила с ума...

 Пробирался ловец по извилинам снов.
 В голове копошился старинный мотив -
 наставленье смешливого деда: 
"Сынок,
 много тайных забот у тебя на пути -

 натяни тетивы непокорной струну, 
 как стрела будь стремителен, точен и скор -
 если голову ловко, в момент повернуть, 
 можно ухо свое увидать за виском... 
 можно тень изловить пустоглазую. В ней
 птица Феникс поет воскресения песнь. 
 Излови свою тень - будет небо синей, 
 станешь видеть судьбы указующий перст"... 

 Внук лелеял и пестовал странный посыл, 
 а с друзьями над сказкой смеялся. Когда ж
 оставался один, все он глазом косил,
 и охватывал душу тревожный кураж. 

 Осторожная спутница - верная тень
 с той поры неспокойна была, словно страх
 поселился в пятне, и бесплотный тотем 
 трепетал на семи вездесущих ветрах.

 Но уже изготовился ловчий к броску
 и решился, и ринулся, и... - ухватил...
 Взорвались, закипели в горячем мозгу
 заполошные клики, стенанья сивилл. 

 Тень шипела, плевалась, рвалась, а потом 
 повлекла победителя в мрачный тоннель,
 окрутила его, как голодный питон,
 утянула в прибежище древних теней. 

 И почудилось снова ему: "Эх, сынок!
 Ты уж деда прости... Пошутил я тогда...
 Вот же старый дурак! А гляди-ка, ты смог,
 пронеся эту придурь мою сквозь года"... 

 И затихли слова. Леденящий туман
 убаюкал ловца. И последняя мысль
 изогнулась причудливо... смолкла.... а тьма
 возносила беднягу в последнюю высь... 

 Тишина... 
 Но ввинтилось пунктирное "ре"
 так, как будто на стыке веков граммофон 
 вдруг заело в глухом коммунальном дворе... 
 и - 
 миазмы... полынь... розмарин... хлороформ... 

 И как будто бы сорваны двери с петель -
 голосами больными наполнилась темь:
 "Ты, ловец, заплутал... не твоя эта тень...
 не пришло еще время утрат и потерь"...
 ... 
 ...Время шло... И теперь пустоглазая сыть 
 как ни в чем не бывало, лежала у ног...
 изолгались судьбы беспросветной весы 
 под неверной, бликующей, ржавой луной... 

Эпилог

 Однажды увидел ловец как кого-то убого
 хоронят, и молвил, и сам подивился порыву:
 "Постойте, несчастные! Вы ведь несете живого!",
 а люди смотрели на странника косо и криво,

 однако сказали: "Посмотрим!", - надежды не чуя...
 священник распятьем размахивал грозно: "Изыди!",
 но ветер ворвался уже в домовину, врачуя - 
 из мертвых 
 восставшего 
 каждый 
 прохожий
 увидел...

 Все это осталось на той стороне сновидений...
 Остались в дубравах печали, надежды и вздохи.
 Охотник по городу брел, провожаемый тенью,
 и падали снеги - 
 последние 
 козни 
 Евдохи...