Истинин Виктор : другие произведения.

Тоска

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  

тоска

  
  

Музыка

  
  "Музыка разносится аккордами небесных светил в сумерках бесконечной водной глади - давая порядок всему, в этом непроглядном ничто, частичками благозвучия воспаряя к темноте и бескрайности небесного свода.
  
  Птица - первый вестник жизни в своём полёте по этой великой пустоте -создаёт вечные моря, зелень леса, камень, песок.
  Солнце, нарушая эту умиротворяющую музыку, поднимается, придавая форму и суть окружающему.
  
  Материя ожила, и окружающие звуки и колебания вошли в неё светом нового дня, разносясь и переливаясь звеньями путей в бескрайности мира. Отдаляя и приближая неминуемый конец старой жизни, а значит, и начало новой.
  Каждый звук, растворяясь в пространстве, натягивает полотно естества созвучием гармоний новых проявлений.
  Цвета, округлыми краями белого и черного, зеленью деревьев и синевой неба опадают на землю новых основ, витиеватыми орнаментами первопричин.
  И под новым небом, солнцем и луной восходят цветы жизни- первые зрители новых свершений.
  Центр порядка и гармонии.
  Все основы входят в них, лепестками небесной сути, проявляя всё окружающее, в законченном акте первотворения.
  
  И тогда основа всего, вечная любовь, погружается в каждую песчинку, каждую каплю вод и мельчайшие частицы жизни.
  
  И в этот момент появляется человек. Венец творения, создающий саму основу жизни в свете дня и темноте ночи. Разделяющий пространство на множество категорий, обретая возможность слиться с самой основой мироздания, слушая и следуя за его частью в себе самом. И вечная любовь погружается в него, защищая и оберегая.
  
  И век сменяется веком, день сменяется ночью, а человек хранит в себе любовь, всё глубже и глубже погружаясь в пространство созданных им же форм. Теряя и обретая в них самого себя, отдаляя и приближая неминуемый конец старой жизни, а значит, и начало новой.
  
  И земля зеленеет, цветут цветы и музыка льется водным потоком, наполняя гармонией всё вокруг, помогая человеку найти самого себя в этой бесконечном процессе жизни"
  Отец
  

Небо

  
  Синева неба и яркость солнца сменялась умиротворением ночи, где единственные жильцы - это бесконечные мириады звёзд, появляющиеся в самый беспросветный час и дающие надежду. Под ними расстилалось бесконечное поле цветов - вечные зрители гармонии и красоты. И в этом пространстве гармонии и появляется человек. Человек породился в центре этого порядка в цветке. Цветок был с тоненьким стеблём, сгибающийся к самой земле от малейшего порыва ветра. Поэтому и жить в нём было не просто, ибо цветок постоянно качало из стороны в сторону, так как мир вокруг был очень ветреным. Мальчик жил в бутоне цветка, питаясь нектаром и проникающей в него росой и появлялся в мир лишь в мимолетные моменты цветения. И в эти моменты мальчик сидел на краю цветка и созерцал окружающее пространство. И настолько оно было велико, что страх окутывал мальчика при одной лишь мысли о том, что нужно покинуть бутон и оказаться в этом многоцветном ничто.
  Но время шло, мальчик рос и стал настолько тяжёл, что цветок более не поднимался высоко, и никакой ветер уже не смог его сдвинуть. Цветок с сильным изгибом пригвоздил мальчика к земле и постепенно стал увядать, пока в один момент стебель не обломился, и бутон, с торчащими из него ногами и руками мальчика, не остался на земле. Мальчик долго лежал, не понимая происходящего, нектар иссяк и его стал беспокоить голод. Медленно мальчик пошевелился и, наконец, вытащил голову из бутона. Вокруг был яркий солнечный свет, а где-то вдали виднелась синева моря. Мальчик вышел из цветка, и ему стало страшно. Он в последний раз посмотрел на бутон и поднял глаза к солнцу. И солнце сказало мальчику: "Теперь ты свободен. Ищи свет каждую секунду жизни своей, дари тепло и любовь и не забывай это место"
  И пошёл мальчик куда-то вперед, пока не споткнулся и не покатился с горы вниз и не потерял сознание.
  Проснулся мальчик посреди города. Туда- сюда маячили людские потоки и все проходили как- то мимо, не замечая мальчика. И весь нарастающий и стихающий вокруг звук пугал и казался неестественным. Мальчик сидел и думал, как же хорошо было в цветке и как же плохо тут.
  -Ты какого чёрта тут уселся. Конкурент что ли?
  Мальчик посмотрел -напротив него стоял бородатый и плохо пахнущий человек.
  -Я бомж Николай,- представился бомж. А город этот -это Москва.
  А ты почему тут сидишь и почему голый.- Бомж протянул мальчику грязную фуфайку.
  -На надень!
  Мальчику было неприятно, но фуфайку надел.
  Бомж уселся рядом, достал дудочку и стал играть на ней грустные песни.
  И так и сидел мальчик в грязной фуфайке, слушай грустные песни и думал о том, как в цветке было хорошо и как тут плохо.
  -А теперь пошли к нашим. -Сказал бомж Николай, когда стало темнеть.
  И пошёл мальчик с бомжом к тёмному зданию с разбитыми стёклами
  -Полезай.
  И полез мальчик в дыру в заборе. Внутри горели костры, и много людей смеялось, и сидели вокруг этих костров.
  Мальчику протянули бутылку
  -Пей.
  Мальчик стал пить, и ему стало так же весело как и остальным. Но веселье было какое-то бессветное, тёмное веселье. И пил мальчик долго в парах веселья тёмного тумана бездеятельности, пока ночью он не увидел сон.
  И во сне этом было всего два цвета- чёрный и красный. Красное пространство, с чёрным кругом по центру, своим оком смотрело прямо в душу мальчику. И куда бы мальчик не поворачивался, по центру непроглядной тьмы теперь висело красное око. Мальчик поднялся и скинул фуфайку и пошатываясь, пошёл к дыре в заборе и вылез наружу.
  На улице был тёмная ночь, и холодный ветер, закаляя, дул мальчику в спину.
  -Ты куда голый идёшь?
  Голос был тонкий и сладостно приятный.
  -Я Аня,- представилась девочка. Извини, одежды я тебе дать не могу, но можешь прикрыться вот этим целлофановым пакетом из "дикси". Мальчик взял пакет и натянул его на себя.
  - Пошли ко мне, -сказала девочка Мне не хочется оставлять тебя в этом тёмном районе.
  -Мальчик пошёл за ней и так обтягивающе на ней лежала одежда что мальчик не мог оторвать взгляда от округлых форм её.
  Девочка привела мальчика в свою каморку под лестницей, она снимала комнату у местного военного училища и мыла полы по утрам в туалетах и на кухне.
  Как только она зашла в комнату, она полностью разделась и зачем- то стал целовать мальчика. Тело мальчика тоже стало вести себя неправильно, красное око над головой потухло, и снова мальчик оказался в полной тьме. Девочка производила странные махинации с телом мальчика и мальчик снова стал смеяться, и так ему было хорошо, что и думать не хотелось. И продолжалось это долго, пока мальчику снова не приснился сон, в беспроглядной тьме он увидел луну. Всего два цвета- синий и чёрный разделяли эту пространство. И куда бы он не посмотрел, это синее око висело над ним. И мальчик поднялся и пошёл. Он понял, что на нём должна быть одежда, и надел он одежду девочки и вышел на улицу. На улице вода лилась с неба, заливая всё вокруг, в том числе и самого мальчика.
  И шёл мальчик в одежде девочки, и все на него оборачивались. Но ему приятны были окружающие люди, и он улыбался им и махал рукой.
  И шёл мальчик и сменялись дни и ночи, люди приходили и уходили, девочки снова появлялись и туманили его разум, бутылки звеня разбивались у него в голове, обволакивая темнотой его существо. И мальчик уже совсем позабыл о цветке, о солнце и о луне, погружаясь всё глубже в тёмное полотно реальности, устроился на работу и в конец всё позабыл. И только солнце каждое утром поднималось над небом, на доли секунды напоминая ему о его пути. И только луна по ночам поднималась, выводя его из этого тягучего состояния неопределенности. И так продолжалось до того, как в один из дней он по- настоящему не полюбил.
  
  

Море

  
  Я взял ее за руку и предложил встречаться. Где то сзади играл бомж на баяне, и желтые осенние листья понемногу закапывали его сантиметр за сантиметром.
  -Да, -выдавила она сквозь смущенную улыбку.
  Я улыбнулся и поцеловал ее.
  Так, не отпуская рук, мы гуляли весь день. А затем и весь год.
  Снова осень. Снова тусклые цвета и тяжелые ботинки. Выпуская кольцами дым я постепенно обрамлял им окружающую меня действительность. От этого мир становился мягким и воздушным. Годовщину наших неотпускаемых рук мы решили справить в городе у моря и двери железнодорожного лифта уже везли нас туда.
  -Посмотри в окно. Как думаешь почему времена года сменяют друг друга?
  -Наверное, чтоб не надоедали.
  -Разве лето может надоесть?
  -Может. Все может надоесть.
  -А я тоже могу надоесть ?
  -Всё кроме тебя, с улыбкой сказал я.
  Свежий ветер давал силы, а все сложности казались мимолетными. Мир помогал нам, наводя на нужные мысли и поступки. Мы бегали голышом между сцепленных веток настоящего, осторожно обходя края и острые ветки непонимания.
  Нам так понравилось в этом городе, что мы решили в нём остаться, купив небольшой домик на окраине, неподалёку от старой пристани. Разноцветные окна, и вьюны плетистых роз до сих пор хранили в себе мрачную музыку предыдущего жильца. Синий свет луны, проникающей через мутные стёкла, укутывал своей мистической синевой, а тепло камина делало ночь уютной. Ранее в этом доме жил гробовщик, худой и сгорбленный молодой человек который не любил людей, но очень любил музыку. Каждую ночь он выходил во двор делать свою мрачную работу. Он раскладывал вокруг доски, гвозди, молоточки различной тяжести, включал Шостаковича или Чайковского и начинал выстукивать им в такт, при этом впадал в такой раж, что под утро с молотком в каждой руке, весь обливаясь потом, виртуозно отбивал мазурку Рубинштейна. Но самое жуткое бывало, когда он, забывшись, начинал подвывать: как завоет такую тоскливую ноту, что и жить не хочется. Зато поговаривают, что, лежа в сделанном им гробу, можно услышать целый оркестр с басовой партией, скрипками и прочими музыкальными инструментами. Жаль, что те, кто ложились в них, уже ничего не могли рассказать ни о музыке, ни о чем либо вообще.
  Несколько лет назад случилось невиданное: он собрал все свои вещи, да и сжег их во дворе дома. И взяв с собой пару гвоздей, и несколько тетрадей уехал в столицу, где как говорят, сделал карьеру дирижера и теперь даёт концерты по всему миру. Мы уж было совсем о нём забыли, всё сильнее погружаясь в пленяющие грани нового мира, пока как-то, наводя чистоту перед наступлением холодов, не обнаружили в пыльном диванном ящике записку следующего содержания:
  "Мир жесток, и нет в нём места для таких, как я. Лягу на диван и стану ожидать конца, в форточку впустив ветра и сырость. Ничего не хочется, только листочки шелестят, осыпаясь. Никто и не вспомнит меня, когда усопну и растаю. И в гробу моём не будет звучать музыки. Об одном жалею, что весёлую музыку жизни променял я на мрачную музыку смерти. Легко и незаметно заменила она направление моего пути. Но не буду боле идти по нему, ведь солнце светит, и шумит прибой на окраинах наших поступков, и это так прекрасно, что подскочу, однако, я с дивана! И буду на кухне помешивать горячий бульон из своих надежд и его питательный запах улетает в форточку, а обратно летит к нам холодный воздух ожидания и простора, подобно лесу! Убегу я от маленьких городов, уюта и планов, пока не сгинул в темноте незавершенности, погружаясь в сонное забвение бесконечного переливания жизни из одной формы в другую, ничем не довольный и озлобленный на мир. Ведь у меня уже как с десяток лет пылиться пара гвоздей, столовая ложка и нотная грамота, и осенняя тревога мне больше не страшна! Засим оставляю во дворе под кустом банку сгущёнки производства г. Рогачев, Белоруссия, а сам отправляюсь радостно в столицу, и музыка, волнуясь и звеня, звучит мне в спину и вокруг!"
  Сгущёнка, обнаруженная мною под кустом, была действительно выпущена указанным молочным комбинатом, что лишь подтверждало подлинность этой истории. Нам так она понравилась, что на следующий день я сколотил маленькую полочку рядом с умывальником, куда мы и водрузили банку сгущёнки, как символ нашей новой жизни.
  
  
***
  Жизнь наша тогда казалась прекрасной, а медленно моросящий дождь бодрил и давал сил. Синяя вода, желтое солнце и всепронизывающая любовь поглощала наши познавшие радостность воссоединения души. А предостерегающие слова гробовщика, как пустой звук растворились в окружающей гармонии.
  Любовный поток разноцветным шаром медленно катился по нашей жизни, подступая к вершине и докатившись до неё, замер. Любовь, счастье и красота сжались в одну точку, и именно в ней мы и находились. И мы купались в этом вечном море счастья, где время перестаёт существовать, а радость становится воздухом, заполняющим всё пространство вокруг.
  Но любая идиллия заканчивается, и вот в один из дней, когда мы с женой, обнявшись, сидели на лавке в парке, мимо нас прошла похоронная процессия. Пронесли девочку. На её бледном лице играла лёгкая улыбка, как последняя насмешка над смертью, казалось, что она сейчас вскочит, рассмеется и побежит куда-то вдаль, уносимая своими фантазиями, и все вокруг тоже рассмеются и побегут вслед за ней. Но нет, девочка продолжала лежать, а окружающие её люди плача прошли мимо нас. На меня навалилось какое-то жуткое ощущение, впредь не испытываемое мною, а в голове играл какой-то монотонный мотив. Я сказал жене, что хочу прогуляться и пошёл к морю. Весь остаток дня я бесцельно ходил взад-вперёд вдоль водной линии не в силах собраться с мыслями. И я как будто бы стал что-то вспоминать, как будто невидимый мною наблюдатель стал смотреть на меня откуда-то сверху, и куда бы я не уходил, я ощущал его присутствие рядом. Перед моими глазами солнечным бликом отпечаталось лицо девочки с ироничной насмешкой над смертью, а в ушах всё ещё играл услышанный мною жуткий мотив. Она как будто манила меня куда-то в глубины моего сознания, в мои самые тёмные уголки. Последний миг, последний проблеск надежды, брошенный этому миру, который мне и было суждено уловить.
  Думая об этом, я как будто ведомый какой-то непонятной силой, всё глубже и глубже заходил в море. Синева окутала меня со всех сторон, и на доли секунды я ощутил покой и радость. Когда-то я уже ощущал схожие чувства, но когда и где я так и не вспомнил. Некоторое время я парил в этой безмятежности, но это чувство быстро сменилось нарастающим ужасом, я судорожно стал барахтаться и выплыл на поверхность, глубокими вдохами поглощая открывшееся тёмное пространство окружающего мира. Я выбежал из моря и с трудом дошёл до дома. Я не знаю, что со мной тогда произошло, но я даже в мыслях старался избегать этот непонятный мне эпизод, полностью вычеркнув его из памяти.
  Нет, не верьте на слово людям, рассказывающим, как они несчастны. Спросите у них лишь, могут ли они спать. Если да, значит, все в порядке. Этого достаточно. С того момента нормально спать я уже не мог и ощущение что за мной кто-то наблюдает плотно поселилось у меня в голове.
  С этого дня я стал замечать присутствие смерти во всём. Стоя на балконе следующим утром я увидел птицу, греющуюся на солнце, которая в попытке взлететь сделала несколько взмахов и упала камнем вниз, разбившись об асфальт.
  "Бедная птичка, наверное на солнце перегрелась"- сказала жена.
  Я не понимал, что с этим миром, как солнце дающее тепло и свет может отобрать жизнь, как жизнь может убежать от того кто только её начал.
  
  
***
  И вот шар нашей любви перекатился через вершину и начал, набирая скорость, скатываться вниз, вычерчивая тоненькую линию неприязни. Постепенно любовный поток угасает, небо темнеет, мир темнеет. И жена моя уже не берет меня за руку, и я своими долгими забегами в морские дали всё реже начинаю быть ею любим.
  Я ухожу из дома и долгое время слоняюсь по разным местам и разным дорогам, в попытках обрести потерянную любовь и веру в себя. Я наблюдаю, как украдкой продавец радуется обсчету покупателя, как мужичок в баре пытается споить очередную попавшую в его сети женщину, как музыкант- новичок стирает пальцы в мозоли, пытаясь разучить очередную партию. Я создаю новую семью, но и в ней я не ощущаю себя на своём месте, а лишь больше запутываюсь и в конечном итоге бросаю и её.
  
  Я пытаюсь найти любовь в работе, в музыке, в других женщинах, но в конце концов возвращаюсь домой. Город у моря всё так же неподвижен в ожидании меня. Я возвращаюсь и мы с женой снова на краткий миг зажигаем искру прежней любви. И именно в этот момент у меня рождается дочь. Я называю её Адой, в честь одного из самых малоописанных библейских персонажей. Мне всегда было интересно почему некоторым из них отдают всю историю, а для некоторых ограничиваются лишь мимолетным упоминанием имени.
  Все угасшие чувства вновь воспылали в любви к ней. Мне хотелось, что бы её жизнь была лучше наших, что бы это море, эти деревья и этот ветер оберегали её и давали сил жить.
  
  
***
  Всё в этом мире надоедает. Всё. И теперь я как никогда понимаю это.
  Я сколачиваю уже седьмую полочку у умывальника, водружая очередную банку сгущёнки, но даже в таком количестве они не приносят радости, а лишь стоят разноцветным набором напротив блеклых глаз жены.
  
  Сегодня мне приснился сон и был в нём только один цвет- чёрный. И куда бы я ни посмотрел, вокруг была непроницаемая тьма.
  Тёмное море, ровные ряды многоэтажек и сплошной лес вокруг. Ветер носится по пустынным улицам нашего городка, а дождь понемногу заливает чёрный асфальт окружающих его дорог, создавая зеркала в которых отражается медленно движущееся тёмное небо. Флаг и верхушка деревьев кивают в такт ветру, принося мои извинения за окружающий бедлам. А я, уподобившись дождю, заливаю свою тоску всем что горит и позволяет забыться. Наш город это как постоянная борьба неба с землёй суши с морем темноты и света, любви и ненависти. Люблю по вечерам пройтись по рассыпчатому песку, так что бы водная линия иногда касалась моих ног, иногда снова отходила в свое водное царство.
  Иногда я начинаю писать всякую бессмыслицу, где пытаюсь объяснить себе то, что не понимаю разумом. Мне нравится этот процесс, никогда не известно, во что выльется первая написанная закорючка. Писанину свою я складываю в старый диванный ящик, возможно кто-нибудь когда-нибудь её найдёт..
  Жизнь медленно угасает, отдавая свои соки новым людям, закоренелость и старость заменяется молодостью и свежестью. И лишь любовь вечна, перетекая как вода, из одной формы в другую.
  Аде четыре, и я беру её на руки и ухожу из дома. Весь день я слоняюсь по городу, по лесу, по морю. Я показываю ей всё что вижу, рассказываю ей всё, что знаю, а она просто смотрит прямо мне в глаза и смеётся. Затем я приношу её домой в твёрдости и уверенности своего выбора.
  
  
***
  Темнота вычерчивает квадрат светящегося окна и мой тёмный силуэт, я поднимаюсь на крышу и смотрю вперёд, туда где море. На мне платье жены, а в руке банка сгущенки.
  Тёмная синева и гулкий шум набегающих волн будоражит меня.
  Я медленно опустился на край дома, свесив ноги в эту беспроглядную тьму, меня снова охватывает непонятное мне чувство как тогда, когда я увидел мёртвую девочку. Рукой я по чуть -чуть отламываю кусочки от края дома и бросаю их в бездну. Птицы описывают полукруг, складывают крылья, несясь вниз, вереща в порыве безумства. Темная бездна была ,тем, к чему я пришел, все причины свелись к одному возможному следствию, и вот оно передо мной.
  Я наблюдаю за птицами с удовольствием, мне нравиться, что эта дыра доставляет хоть кому -то радость. Они как будто сливаются с тьмой, которая теперь начинала укутывать со всех сторон и меня. И птицы теперь больше походят на темные шарики, перекатывающиеся туда- сюда по этому черному полотну. Так продолжается до тех пор, пока и я сам не становлюсь этой тьмой, этими птицами и огромной черной дырой.
  
***
  Я спускаюсь на берег. Последний раз окинув взглядом стоящий позади город, тёмное небо и огоньки горящих в окнах светильников, развернулся и вошёл в эту бескрайнюю синеву моря, под непроглядной темнотой небесного покрова.
  
  

АДА

  Домашняя работа "История о себе"
  
  Вобщем зовут меня Ада. Отец говорил, что назвала меня в честь какой-то умной женщины из какой-то великой книги .И все почему -то постоянно переспрашивают, мол как тебя девочка зовут?
  -Ада.
  -Аня?
  -Да нет же Ада.
  -Как так Ада?
  -Вот именно так. Ада это как ад только с "а" на конце.
  -Ад?
  -Ну да это куда попадают грешники, когда умирают. Только у меня не простой Ад, а с "а" на конце.
  -Хм ясно. Родители у тебя, видать, были теми ещё оригиналами.
  -Да уж
  Это примерная реакция на моё имя. Наверное, отец хотел видеть во мне эту умную женщину, а не меня, поэтому и назвал меня ею.
  Но Эдик вообще говорит, что до женщины мне ещё расти и расти, и с умом у меня проблемы. Да я это и сама знаю. Не умею им пользоваться этим умом. Да Эдик и сам- то дурак дураком, чего уж там. Он наш классный руководитель и сегодня задал написать про себя историю. Но какую историю я могу написать про себя? Я Ада точка и никаких историй со мной не происходит, точка, просто живу, точка. Жуть как неинтересно. Но вот с миром вокруг меня определённо что-то не так, вот у него историй выше крыши, с ним постоянно что-то происходит, вот он постоянно меняется. Поэтому и писать я буду именно про него.
  В общем, я точно знаю, что мир добрый и солнечный, потому что своими глазами это видела, лет до четырёх. Тогда было очевидно, что все неприятности мимолётны, родители рядом, а радость и тепло - вечны. А потом мир стал понемногу сходить с ума.
  Даже помню, с чего это началось: когда меня маман в первый раз поставили в угол за то, что я не хотела собирать игрушки. Потому, что считала, что игрушкам будет неудобно спать в коробке из под обуви, да и с ними было весело и интересно, и они очень красиво лежали по всему ковру. И тут маман приходит с кухни и велит всё собрать в коробку! И говорит про мою игру "беспорядок". А когда я пыталась объяснить, что это не "беспорядок", а игра, и собирать их не нужно, она вдруг рассвирепела и приказала встать в угол. Что вдвойне бессмысленно: при чём тут угол и игрушки?
  И вдобавок ко всему, оказалось, из угла нельзя выходить. Что совсем абсурдно. И у мамы были дикие чужие глаза, и она кричала на меня таким страшным голосом, что и не передать. В общем, тогда мир впервые сошел с ума. Правда, мама через полчаса опять починилась и стала снова меня любить, но потом у неё это повторилось. И потом оказалось, что и в садике некоторые воспитатели так же сходят с ума: как-то к нам в группу пришла заведующая, и они с воспитателницей вдруг стали друг на друга кричать и кидаться стульями. Ну а в школе начался уже полный дурдом, да вы сами знаете. Что самое неприятное, даже мои сверстники по большей части начинали сходить с ума в этой школе: вместо того, чтобы дружить и рассказывать весёлые истории, они ругались матом и дрались и пытались всё сломать. Вообще, там многим постоянно хотелось что-нибудь испачкать или сломать. Причём могу понять, когда хочется сломать что-нибудь плохое, типа того угла, а им хотелось испортить что-нибудь хорошее. Самую красивую девочку Алёну раздели и сняли на камеру, мальчику Кириллу надели на голову ведро и пустили по коридору. Короче, они там все больные. Иногда выхожу на улицу и во всём вижу следы этой дурости. Люди бросают мусор на землю, убивают друг друга потому что кому-то от этого лучше. Зачем-то одеваются в некрасивые одежды и уродуют себя и всех вокруг и на лицах эта печать безумия и страха. Злобные дураки короче.
   Иногда я хожу за такими злыми людьми и смотрю за ними и если на секунду представить мир глазами такого человека, сразу охватывает такое отвратительное ощущение и ужас, и мир кажется таким уродливым, злым и жестоким, что непонятно, как вообще люди живут столько лет и смиряются с этим. И настолько это бредово, что уже кажется, это не мир, а я сошла с ума. И хочется немедленно убедиться, что со мной всё в порядке. Например, летом, когда видишь много-много цветущих одуванчиков, и летают птицы, то сразу понимаешь: вот это - настоящий мир. А бетонное уродство, войны и ненависть по телевизору - это всё от злых и больных людей, и оно пройдёт. Или когда видишь счастливых людей, и они радуются и смеются, и сразу ясно, что они видят тот же счастливый мир, что и ты. Ну и вот так, у меня зависимость. Постоянно нужно находить подтверждения того, что с миром всё в порядке и со мной тоже. Иногда целый день брожу по городу, чтобы встретить хоть одного счастливого человека или хотя бы красивое здание или клумбу с цветами. А бывает так, что за весь день не встретишь ничего хорошего, и тогда становится плохо, и пропадает вера в себя и мир вокруг.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

15-й школьный день

  
  
***
  Солнце через мутное стекло окна, бликуя, светит мне прямо в глаза. А я сижу и уже совершенно не сопротивляюсь, а, лишь подставив лицо, ловлю это тепло и свет. Парта, за которой я сижу, пестрит кучей различных надписей, и я лениво обвожу цветок, который нарисовала лет сто назад.
  Так странно- нарисовала так давно, а ведь даже не могу вспомнить почему. Наверняка ,просто слушала скучный урок, и рука сама взяла да нарисовала его. Мои руки иногда совершенно не мои и делают, что хотят. У меня с ними что-то типа договоренности- я иногда отпускаю их в "свободное плаванье", ну они плавают где хотят и делают что им хочется, не спрашивая меня. Как-то раз ехала в автобусе и у мужчины спереди так сверкала лысина, что моя рука взяла да и ткнула пальцем в неё. Мне, конечно, стало стыдно и я сразу убежала в конец автобуса, а на ближайшей станции вышла и потом несколько километров шла пешком до дома, но мне тогда было обидно за их такой поступок.
  Вот так меня порой подводят эти руки. Да и не только руки, я вообще всё иногда люблю пустить на самотёк, и ждать что будет, притаившись в уголке. Маман говорит, что я просто нецелостная личность, поэтом мои части и делают что хотят, а я не управляю ни собой, ни своими руками, ни тем что вокруг.
  
  Ну так вот, цветок этот теперь что-то типа моего оберега, сажусь за парту, смотрю на него и как- будто ничего не меняется, с тех пор как я его создала. Как- будто время сжалось в одну точку и из-за дня в день я, как зомби, хожу по одним и тем же дорожкам и делаю одни и те же дела. Так странно, мир такой большой и в нём так много всего интересного, а я сижу тут и ничего не происходит. Очень странные жизни мы живём.
  
  
  ***
  
День
  
  Шёл 15-ый школьный день, в мешках под глазами уже можно было прятать секреты, а мозг кипел, растекаясь во все углы класса. Понедельник только начался, а эта школьная неделя уже наперед сидела в печенках. Паста в ручке - на исходе, а терпение в ожидании перемены, на которой хотя бы на пару минут можно отвлечься от писанины. Вот-вот негодование вырвется наружу и расплескается возмущенными возгласами по школьным коридорам. Но мы стоически терпим, потому что мы терпилы и должны терпеть. А почему терпеть нам толком и не объяснили- просто сидеть и не задавать лишних вопросов и всё тут, хоть тресни.
  Эдик, так за спиной мы звали нашего преподавателя Эдуарда Сергеевича, ходил взад-перед по классу и рассказывал что-то про князя Игоря. Вообще-то он мне нравился, шутник тот ещё. А как-то летом ходил со мной купаться на море и учил плавать: взяв меня за руки он доплывал со мной до глубокого места, а там отпускал. Когда я не в состоянии была больше барахтаться, а перед глазами пролетала вся жизнь, и где-то в мыслях я уже ощупывала дно, чтоб найти место куда прилечь, он хватал меня и со смехом вытягивал наверх к солнцу. Потом по дороге до дома я конечно же дулась за его такие шутки, но мне было жутко приятно что он идёт рядом..
  
  - ...Записываем Князь Игорь, фактически родоначальник династии Рюриков...
  
  Я тяжело вдохнула, но рука вконец онемела, да и писать под диктовку как-то надоело. От скуки я порой писала стишки, вот этим я и решила заняться. Если честно, то я cчитала себя великой поэтессой, но пока что я это скрывала. Миру рано знать о моём таланте- ни к чему мне внимание прессы, мужчин в пиджаках и прочих кретинов. Я взяла ручку и записала:
  
  Если бы я была рыбкой
  Я бы была плохой рыбкой
  Плавала бы, где ни попадя
  И постоянно бы тонула
  
  Я подумала что бы ещё добавить, но больше не думалось- мыслей в голове не было- абсолютная пустота, хоть шаром покати. Я пялилась на буквы пока глаза не защипали, затем перевела взгляд на учителя. Ручка оставленная без внимания медленно катилась по парте предательски подступая к краю, пока не упала. Звук от падения по моему был сравним со взрывом атомной бомбы, Эдик сбился и пару секунд молчал, затем продолжил.
  Мне же в эти пару секунд захотелось спрятаться и я вжалась в стул. Я представила себя маленькой рыбешкой, плывущей между парт, огибая стулья, прячась то за пеналом, то за ботинком, то ещё где. Это так чудесно представлять себя затерявшейся где-нибудь в уголке оконной рамы или за стаканом преподавателя, втихаря наблюдая за всем вокруг, в этом необъятном водном пространстве, а если вдруг что случится- меня непременно вытащат обратно к солнцу.
  Прозвенел звонок и я вздрогнув схватила свои тетради и быстрым движением сунула в рюкзак. На меня после звонка всегда наваливается какой-то мандраж, натренированный годами. В каком бы сонном состоянии я не была, после звонка хочется бежать без разбора, куда ни попадя.
  Листочек со стишком я оставила на парте, пусть кто-нибудь его найдёт.
  Мне было приятно думать что, например, Эдик, убираясь в классе, найдёт листок и всю ночь не сможет уснуть, перечитывая мои гениальные строки. Утром с воспалёнными глазами прибежит в школу и сотрясая клочок бумажки перед классом, в истерики будет вскрикивать:
  
  -Кто? Кто написал эти великие слова?
  А я такая сижу в уголке класса и похихикиваю над ним. Пусть- пусть думает, гадает, а я буду со смеху валиться, но себя не выдам.
  
  Я выскочила из класса, в голове играла советское диско, вышедшее лет за 20 до моего рождения, а ноги мои сами выплясывали ему в такт.
  
  Ты живёшь во сне
  Пам парам пам пам
  А глаза пусты
  Пам парам пам пам
  как свееет в окне
  
  -Ада, пошли поедим чего.
  -Не, я домой. Надо кота покормить, не останавливаясь прокричала я.
  -Тогда чао!
  -Какао!
  
  Желто-зелёные коридоры вели через синюю дверь в зелено-желтый школьный парк, и я вприпрыжку неслась туда. Выбежав из двери меня встретил свежий ветер, листья пожелтевшие но не утратившие ещё своей летней легкости неслись вдоль меня.
  Я бегунья и должны прийти первой к финишу и получить свою награду. Добежав до дорожки я вскочила на наполовину вкопанную в землю шину из которых был сделан что-то типо заборчика, и раскланиваясь в стороны с улыбкой стала представлять как мне дают награду. От этого я так перенервничала, что чуть не расплакалась.
  -Эй Ада ты там чего вытворяешь?
  Это была преподавательница Любовь Андреевна.
  Я немного замялась
  -Прыгнула вот на шину.
  Любовь Андреевна продолжала пристально на меня смотреть
  -А потом спрыгнула, -поёжившись, продолжила я.
  Постояв так в растерянности пару секунд, я натянула на голову шапку и постаралась быстрей убежать с расстрельного места.
  -Ада постой немного. Ты ведь домой идёшь?
  -Иду.
  -Пошли вместе.
  -Ладно.
  
  Мы шли по дороге домой и молчали. Я изучала заострённые края забора, вдоль которого мы шли, преподавательница смотрела под ноги.
  
  -Ты слышала, Гробовщик наш, через два дня даёт концерт? Она показала на плакат, висевший на заборе, мимо которого мы проходила.
  - Это тот, что жил у нас в доме чтоль?
  -Да он. Ох и странный же человек был, а теперь смотри с концертом приехал. Тут, правда, его как-то не особо любили. Наверняка ведь будет играть на пустом пляже.
  -А почему не любили?
  -А как можно любить человека, с которым видишься только в момент горя? Он для нас был предзнаменателем чего-то плохого. Если, например, в магазине его случайно встречали или на пляже, так потом плевали через плечо и по дереву стучали, чтоб не сглазил. Ох уж эти суеверия!
  -Да уж.
  А как это на пляже? На пляже разве концерты дают?
  -Говорю же, странный он человек.
  Она замолчала и какое-то время мы шли молча.
  -Ну а как родители?
  -Да хорошо.
  -Отец не вернулся?
  -Нет.
  Разговор наш больше не начинался. Так молча мы и дошли до моего домика.
  -Ну ладно Ада, до завтра. Не опаздывай в школу.
  -До завтра.
  Я отворила калитку.
  
  Машины во дворе нету- значит, маман куда-то умотала. Ну тем лучше, подумала я, включая музыку и прыгая прямо в ботинках на диван. Кот с грустью ждал, пока я вдоволь не напрыгаюсь и покормлю его.
  
  
***
  
  Порой скачу, на этом диване, и как будто внутрь воды погружаюсь. Как будто каждым прыжком окружающие меня вещи, как бы содрогаются. Как будто "бултых" и где-то уже не здесь, а под водой и всё вокруг не такое как есть, а плавное, стремящееся куда-то наверх.
  Так я медленно колебалась в этом подводном царстве, пока в мой мир веселого безумства не вторгся металлический треск телефона.
  -Да
  -Нет
  -Что нет?
  -Нечего нет
  -Как это ничего я же есть и говорю с вами и вот календарь передо мной, и я даже могу потрогать гвоздик, на котором он висит.
  -Гвоздик это конечно хорошо, со смехом сказал голос, но меня то вам не потрогать и даже не увидеть.
  Ну т.е. до момента звонка меня для вас и вас для меня не существовало. И получается, что мы как бы вынырнули из пустоты и единственное, что нас связывает, это наши голоса.
  
  Я была немного обескуражена такими словами и просто молчала.
  -Я вчера приехал в этот городок и утром прохаживаясь, по до боли знакомым улочкам, на меня навалилась жуткое ощущение чего- то липкого, облепившего меня с головы до ног, что я пошёл в свою гостиницу и сразу заснул. Проснулся я с жуткой головной болью и так и пролежал тут до вечера, пока не вспомнил этот номер телефона. Раньше конечно по нему звонили атнють не по веселым событиям, но сейчас я надеюсь всё поменялось.
  
  -Ну знаете.. маман говорит что ничего не меняется. Ну разве только я расту. Да ито уже целый год, как я не вырастаю ни на сантиметр. Поэтому последний год тут точно всё без изменений.
  
  Я снова услышала смех в телефоне.
  -Да вырастите ещё,.
  А я вот сегодня утром озадачился вопросом, что заставляет людей подниматься с кровати и жить. Вот вы, почему встаёте?
  -Ну из-за будильника конечно. Жутко тарахтит, и не могу я с ним спать.
  -Будильник! Отлично! Ну а что у вас на настроение влияет, например.
  -Ну это надо подумать. Настроение. Нас. Троение. Вообще -то странное слово, это как будто я одна и в то же время меня три. И ведь наверняка каждая "я" заставляет других "меня" что-то делать.
  Я ненадолго задумалась.
  Уф как сложно...Ну а вообще даже на мою эту троицу много что влияет.
  -Это интересно, и что же?
  -Ну например еда. Я однажды заметила, что вообще всё зависит от еды. Даже не столько от сытости, сколько от чувства безопасности, когда знаешь, что обед на сегодня уже приготовлен, и на ужин есть, что приготовить, и в холодильнике много разных вкусных штук, и на подоконнике яблоки, помидоры и другие овощи. Так что когда у меня особо плохое настроение или грустно, я иду в супермаркет и покупаю там зефирок. Или когда на кухне жарится мясо, а на столе полная тарелка баранок, то сразу ясно, в жизни всё в порядке, а дальше будет ещё лучше.
  Когда я закончила на той стороне уже были короткие гудки.
  "Очень странно" подумалось мне.
  
  
  
***
  
Ночь
  
  Если на 10 кг веса - одна таблетка активированного угля, то сколько боли полагается на одного человека весом 33 кг?
  
  Я перевалилась на другой бок и стала пялиться в окно, отгоняя глупые мысли. По ночам на меня иногда наваливалась тоска. Притом такая тоска, что никакими углями тут не помочь. Иногда я перечитываю папины записи, которые нашла несколько лет назад, но сейчас и этого не хочется делать. Я осторожно вышла из комнаты и направилась к выходу. На кухне играла советское диско, я слышала звон стаканов и мамин громкий смех. Я в спешке одела куртку и быстренько пробежала через двор по направлению к пристани.
  
  Ветер был свежий и какой-то покалывающе приятный, я посмотрела на небо, там как всегда горела звезда. Самая яркая звезда. Когда папа пропал я назвала её его именем- Александром. Папа был моряком, однажды он сел на корабль и уплыл куда-то далеко. Так далеко, что уже 9 лет не может вернуться.
  Почти каждый день я приходила на пристань и ждала. Сначала я ходила с мамой, теперь одна.
  Я села на край пристани, так чтоб ноги слегка касались воды, повернулась к звезде и стала рассказывать:
  
  Сегодня прошёл очередной бессмысленный день. Просыпаюсь утром, чувствую себя паршиво, пятнадцать минут иду в школу, провожу там семь бессмысленных часов, иду обратно.
  Мама спрашивает: "что нового в школе?"
  Всё, как обычно. Скучно.
  Такая жизнь..
  Что это за жизнь то? Когда я вырасту, это тоже будет повторяться что ли?
  Я немного помолчала, разглядывая свои ботинки.
   Я не шпрота в консервной банке. По крайней мере не хочу ею стать. Она же тоже когда-то плавал в водах и наверняка жила на всю катушку, а потом попалась на крючок и оказалась на чьём-то бутерброде.
  А что такое эта вся катушка? Я хочу эту всю катушку, прежде чем окажусь кем-то съеденной.
  Я уткнулась глазами в воду, закусив губу. Мне стало казаться что эти синие блики и теплая вода укатывают меня и я наконец становлюсь защищенной от всего самого плохого в этом мире. Я просидела на пристани около часа.
  До завтра.
  Звезда как будто бы мне подмигнула, а я ей.
  
  Я пошла спать, чтоб утром пойти в школу. Дома было тихо, видимо веселье закончилось. Я залезла в кровать и стала думать, точней наблюдать за тем, о чем думается в моей голове.
  Иногда у меня такое бывает- ложусь и просто наблюдаю что там в голове.
  Ночь выдалась теплая, я все не могла заснуть от того что мне то становилось жарко под одеялом, то холодно без. Так я провалялась ещё пару часов.
  
  
  
Сон
  
  "Цветы, пробивающиеся белым цветом, через черную почву, разрезаемые канатными дорожками и перистыми облаками, проносились как огромные самолеты, мимо наших цветущих деревьев, а люди стоящие вокруг менялись эмоциями, становясь то птицами, то собаками, то свиньями, у меня вместо руки выросло дерево, из которого стали прорезаться крылья. Сколько бы я не отбивалась рука уносила меня куда-то ввысь. Дорожки петляют по земле, а на дереве висит яблочный домик покачиваясь на ветру. Вот сильный порыв ветра и домик падает мне в руку. Машинки катаются туда сюда преграждая мне путь, но я огибаю их и с домиком в руке несусь на разноцветном катере и встречаю отца. Он идет ко мне по воде, в руках у него сачок для ловли окуньков и он хитро мне подмигивает. Я останавливаю катер и бегу к нему, тоже по воде, до тех пор пока мои ноги не начинают погружаться в воду. Я начинаю бултыхаться и в этот момент посыпались- вся обвитая одеялом и в луже."
  Да я описалась, у меня это иногда получалось. Не знаю уж почему.
  
  
  
***
  
  
Утро
  Часы показывали 7:11. Я с трудом поднялась и переоделась. Хотелось ещё поваляться и я развалилась прямо на ковре. Через окно было видно небо. Оно было какое-то необычное и казалось пасмурным - кое-где было черное, местами сизое, местами бледно-голубое, а от красного восходящего солнца проявлялись розовые полосы.
  В 7:15 прозвенел будильник, я всё таки нехотя поднялась и пошаркала на кухню. Маман уже была там, а на столе уже стояла каша и чай. Проходя мимо коридора, я заметила мужские бежевые ботинки, зачем-то прикрытые пакетом.
  -Какое небо сегодня странное.
  -Это точно. Наверное, будет апокалипсис, вяло проговорила я.
  -Апокалипсис? Это ещё что такое?
  -Это когда все умрут.
  -Аа.. проговорила маман и отпила кофе уткнувшись в окно. За окном было огромное дерево, посаженное лет сто назад. В детстве папа вешал на самую большую ветку качели и качал меня. Сейчас дерево ссохлось и уже несколько лет как не цвело.
  -А ты знаешь, откуда берутся дети? Неожиданно проговорила маман, поворачиваясь ко мне.
  Ну т.е. вы с подругами наверняка же обсуждали.
  -Дети? Ну да, обсуждали.
  -Т.е. ты всё знаешь?
  -Да, Мама я знаю что детей не приносит аист, и их не находят в капусте, а появляются они из сугробов, точнее растапливают их температурой своего тела и выходят на свет.
  -Понятно.
  Она снова отпила кофе.
  - Похоже, скоро появится новый сугроб.
  
  
  
  
  
  
  
  

16-й школьный день

  
  
***
  
День
  Шёл 16-ый школьный день, вокруг всё постепенно начинало сходить с ума. Людишки шастают туда- сюда, и я шастаю вместе с ними. Сижу и смотрю на эти тусклые стены и людей засунутых сюда. Всё так точно, как по линеечке, ровные ряды парт и стульев. И мы, ученики, тоже так ровнехонько выписываем слова, особо не вникая в них. Мыслями где-то далеко в своих мирах.
  
  -...Чехов родоначальник жанра трагикомедии любил баловаться морфином, как и его приятель, Куприн, который каждый день напивался...
  
  Меня это рассмешило. Почему нас с детства порицают за неправильное поведение, мол то нельзя, это нельзя. Запретный плод сладок как мне часто говорил отец, когда маман запрещала мне что-то, когда я была совсем маленькой. Ну пьет или наркоманит ну и что. Человек ведь может умереть в любую секунду, ну там самолет на дом упадет или вишневой кисточкой продавится. Зачем нужно вообще делать, что не хочется, всё равно ведь равно или поздно уже ничего не сможешь. Вон маман мне говорит- не есть много шоколада, ну я же его ем, когда хочу, когда уже не хочу то не ем. Нужно просто уметь слушать себя и всё. А пить или наркоманить, то это все плохо конечно. Но намного хуже ведь бить детей, например, или ломать лавки. Ведь если человек пьет или наркоманит зачем -то ему это нужно. Ну т.е может у него кот умер или любимая чашка разбилась и теперь он по вечерам слышит топот кота, которого нет и пьет он теперь из бесцветной чашки из икеи, а не из своей любимой синенькой, с маленькими птицами по краям. И ему становится так тоскливо, что он решает забыть и кота своего и чашку и себя и мир вокруг. И пока он не покормит безбедную собаку или котенка с улицы не принесет, и не раскрасит свой пивной стакан кадрами из любимого фильма так все и будет.
  Хотя.. вот этих писателей, это так просто не спасает, мне кажется, что они любят быть в грустном состоянии. Вот сядут за какую- нибудь писанину и подумывают о своем мертвом коте и давай писать что -нибудь, возможно даже что -то веселое. И пишут и смеются и кот тут перед ними и чашка. Вобщем нормальные парни. Да и почему -то когда вспоминают их рассказы забывают что они там как то неправильно жили. Вот даже если они и были алкоголиками, мы то их знаем за другое. Какая там ваще разница? И учат нас используя образы и ситуации из их писанины. Ничего не понимаю в этой жизни! Когда вырасту непременно стану наркоманкой или алкоголикой!
  -Ада держи.
  -Я невольно повернулась. Витя протягивал мне записку.
  -Сегодня в 5 всем классом идём на пикник в заброшку. Ты с нами?
  "Я в деле" - Начеркала я и отдала бумажку обратно.
  
  
  
Витя
  
Запись из тетради
  Мне всегда нравилась Ада. Что-то в ней есть такое необычное, какая-то тайна что ли или что-то типо этого. Она странная и все к этому уже привыкли. Как втемяшится что-то в голову так никто не сможет её переубедить. Мне кажется она очень красивая и умная, но она мало с кем общается, домоседка та ешё или гуляет там одна сама по себе. Но у нас с ней есть небольшая тайна. Как то раз была дискотека в спортзале, ну такая, где все танцуют и обнимаются. Мне там стало неуютно и я пошёл на этаж выше, сел на подоконник и стал смотреть на звёзды, слушая музыку снизу. Ада тоже пошла на дискотеку потому что она была красивая и надела самое красивое белое платье, мамино. И всё вокруг целовались просто так, ей просто так целоваться не хотелось. И она танцевала сама по себе и потом у неё закружилась голова и стало жарко и душно и она решила уйти оттуда. Она пошла и закрылась в тёмной раздевалке рядом со спортзалом. Все остальные были в спортзале и никто её не видел, все танцевали, играла громкая музыка и было темно. Вот стоит там одна и как разревёться неожиданно. И вот стоит и плачет у синего окна, всё больше и больше, и коленки дрожат и руки дрожат, и хочется умереть и покинуть это место. И она тогда дрожащими руками сняла кофточку, расстегнула блузку и сняла, потом туфли и всё остальное. И тогда она тихо улыбалась, оставшись совсем обнажённая и босиком побежала по коридору, где было темно и никого. Затем по лестнице на верхний этаж. На верхнем этаже было слышно глухая музыка, и она стала танцевать как умела, а тут я был на подоконнике. Она меня увидела и стала дрожать, а потом села рядом и стала гладить, а я положил голову ей колени, и она тогда дрожащим голосом сказала, что она ничего не понимает в этой жизни и попросила меня тоже раздеться. И тогда мы с ней голые сидели на тёмном пыльном подоконнике, в углу комнаты и сверху нам светили звёзды, а снизу играла музыка. Ия её тогда обнял и стал гладить, чтобы было чуть щекотно и очень спокойно. А потом мы стали танцевать, голые. И пока все остальные танцевали одетые обнимаясь и целуясь, мы в комнате выше танцевали голые и смеялись. Затем, мы спустились, голые, по лестнице, никого уже не боясь, в ту женскую раздевалку, где была её блузка, юбка и всё остальное, и там помогли друг другу одеться. Нас никто не видел, потому что это был новый год, и если сильно захотеть, то всё исполняется.
  
  
  
  
  
  
***
  Я пришла домой, машины снова не было. Странно, обычно в это время маман приезжала на обед. Ну и ладно, я достала печенья и пошла поваляться во дворе на гамаке. Солнце странно светило и мир казался бирюзово синим. Тут позвонил телефон, и я вскочив понеслась к нему через прихожую.
  -Ада слушает
  -Ада, так вот значит как вас зовут?
  -Это снова вы?
  -Мне кажется сегодня что-то не так с небом. Странные цвета разливаются по небесному покрову. И заместо всех запланированных дел я просто сидел на берегу и смотрел на эти небесные переливы, и тут мне очень захотелось позвонить именно вам и узнать как у вас дела?
  -Да мои дела в принципе такие же как и всегда.
  Хотя знаете.. утром я сегодня добралась на стуле до Праги и вернулась потом.
  На той стороне я услышала сдавленный смех.
  -Как здорово! Я бывал в Праге и два дня жил на улице "Одного человека". Но это не очень интересная история. Расскажите лучше как вы то там оказались?
  -А чего тут рассказывать то. Утром я смотрела в зеркало, потом поднялась над своим отражением и пол в квартире наклонён на несколько градусов. За окном идёт дождь, а море нависает над небом. Ощущение какое-то непонятное, будто из-за мороза отменили учёбу. Я выхожу через окно на улицу и сажусь в кресло на колёсиках, которое само начинает ехать. Под сиденьем ящик для продуктов и зубной пасты. Я еду по тротуару, а навстречу поднимаются утренние люди в угрюмых одеждах. И на улице хорошо видно, что один угол мира выше другого. И это настолько интересно и непонятно, что остаётся только откинуться на спинку, пока это кресло подскакивает на камешках. И глядеть, что будет дальше. Вот так я пересекаю наискось широкий проспект, и автомобили обтекают меня стороной. Спереди забор и решётка, но мир заботливо наклонился чуть в сторону, чтобы я прошла в ворота. А затем он провёл меня по всем тропинкам, как шарик в игрушке-лабиринте. И стало окончательно ясно, что этот мир теперь не страшный, и он обо всех нас заботится. Так что мы скоро выехали из города и двинулись куда-то вперёд. Гаишник хотел приостановить неопознанный дорожный объект, но потом моргнул и уснул, потому что когда третьи сутки не спишь, никакой наклон не помеха. К вечеру я достигла государственной границы, и с неба сыпались плюшевые овощи и фрукты размером с юрту, и в закатном сиянии это было так величественно, что люди останавливались, снимали головные уборы и смотрели. Один старичок прижимал шляпу к груди, и по щекам его катились слёзы, но тут большущий мягкий банан приземлился ему на голову, и он сначала рассердился, а потом плюнул и рассмеялся.
  В каждом овоще была застёжка-молния, а в помидоре была кухня и кровать в виде мягкого пола. В нём я успела побывать на Луне и Юпитере. Кресло, притороченное к плодоножке, весною расцвело и пустило корни, и я укоренила его в лесу под Прагой. А потом я поняла, что пришло время обеда и вернулась домой.
  -Потрясающе!
  Старичок из вашей истории это я и я официально приглашаю вас завтра вечером на концерт, на берегу, напротив кладбища.
  Когда -то ваш дом заточил меня на многие годы в этом месте и я наверное знаю каждый его угол, каждое дерево во дворе. И он, наверное, часть меня и если вы в нём живёте, значит и вы часть меня.
  -Т.е. я как бы у вас внутри нахожусь?
  -Именно, засмеялся старичок. Но когда вы мне рассказываете истории, мы меняемся местами. Когда вы их рассказываете, я нахожусь в вашей голове. Поэтому делайте это как можно чаще.
  -Ну хорошо.
  На той стороне снова были гудки. "Ну и странный же тип"
  
  
***
  
  Как положено мы все собрались около остановки. Подтянулось человек восемь. Затем мы решили сходить в киоск купить "чего- нибудь". Это вообще -то было довольно боязно. Парни попросили местного бомжа- Толю купить нам несколько бутылок сидора. Он благополучно справился с задачей, за это купив себе бутылку водки. Нам бомж Толя нравился, несмотря на то, что был бомжом и постоянно валялся пьяным где-то в городе, к нам он всегда был добр, а когда начинал рассказывать свои истории так мы уши оторвать не могли, так интересно он это делал.
  Сидр мы спрятали в рюкзак и весёлой процессией пошли к заброшке.
  Путь к ней лежал через кладбище, проходя через которое мы увидели рабочих копающих яму. Неподалеку, у домика смотрителя, сидели рабочие с лопатами, к стенке был прислонён пустой гроб, видимо ожидающий своей участи.
  
  -Опаздывают что-то. Наверное только завтра явятся. Ну давай завтра утром всё доделаем.
  -Себя не завалите! крикнул Петя.
  -Пшла отсюда шпана.
  Петя засмеялся, и мы двинулись дальше.
  
  
  
***
  Одно из самых блаженных ощущений можно испытывать, когда ты сидишь в лесу, рядом горит костер, и ты находишь тоненький прутик, подогреваешь острую часть, а потом выплавляешь этим раскаленным концом веточки крохотные дырочки в стакане из которого до этого втихоря попивала сидр.
  Парни со смехом бегали по полю за Танькой, которая забрала у Пети телефон, чтоб написать кому-то там от его имени. А я сидела у костра с Витей и дырявила свой стакан. Витя странный тип, ходящий за мной постоянно, постоянно молчащий. Порой, когда он сидит вот так рядом и не понятно спит ли он или о чем-то там себе думает. Костёр начал постепенно затухать и становилось прохладно.
  "Что-то холодно как -то"- проговорила я, подрагивая затёкшей ногой.
  Витя, резким движением, как будто выйдя из оцепенения, поднялся и двинулся в темноту леса. Через пару минут я услышала треск ломаемых веток и он вышел на свет, держа в руках охапку палок.
  Через мгновение костёр уже полыхал, обжигая мне лицо.
  Я делала, наверное, уже тысячную дырку в стакане, а на душе было жутко тоскливо.
  -А ты когда- нибудь лежал в гробу?
  -Извини что?
  -В гробу лежал когда -нибудь?
  -Каком ещё гробу?
  Ты совсем что ли тупой? Гроб, куда людей укладывают.
  -Нет не лежал.
  Пошли посмотрим.
  -Ну пошли.
  Мы пробирались через лес скреплённых меж собой веток, которые при нашем движении били нас по раскрасневшимся от алкоголя щекам. Маленький огонёк от телефона единственное, что освещало наш путь в этой паутине чёрных линий. Мы перелезли через забор, при входе у кладбища и стали бродить между оград. Как- то странно пронзительно выл ветер, огибая края могильных плит, и легкий туман вперемежку с лунным светом делал движения плавными и несуразными.
  -Вот он. Ну что подержишь телефон?
  -Зачем?
  -Ну тупой. Лечь туда хочу
  Я отдала Вите телефон, а сама стала медленно погружаться в гроб, пока окончательно не легла в него.
  -Ну как там
  -Хорошо тут. Только пахнет как-то не особо.
  -А чего хорошего то?
  -Я как будто умерла и смотрю на ваш мир из этого.
  -Ну и как там в этом мире. Ну то есть в том?
  -Спокойно тут.
  -А можно тоже в тот мир?
  -Ну давай, тут место ещё есть.
  -Витя залез и улегся рядом со мной.
  -Ну как?
  -Тесновато тут.
  -А прикинь мы умерли и там собрались все все.
  -Ну ко мне наврятли кто-то придет. Ну маман может быть, ито не факт.
  -Я бы пришел!
  -Чо правда бы пришел?
  -Пришел бы!
  Его лицо было совсем близко, и я пристально посмотрела на него. В этот момент он меня поцеловал. Это длилось, наверное, целую вечность. Очень странную вечность.
  "Перестань"- сказала я, меня всю трясло. Давай просто так лежать.
  И мы пролежали так ещё - я теребила его за волосы, он зачем то гладил мою ногу. Вообще -то было довольно приятно.
  Тут мне стало не по себе. Я немного побрыкавшись поднялась и побежала в лес.
  -Куда ты?
  -Не твое дело дурак!
  Не пойму что стряслось, но меня продолжало трясти и я неожиданно расплакалась. Я села у какого-то дерева и немного поплакала. С дерева падали листья, слегка шелестя, касаясь земли. Вдруг я как будто увидела себя со стороны. Звездная ночь и я сидящая под деревом и плачу. "Ну и дура же" подумала я и пошла к пристани.
  
  
Витя
  
Запись из тетради
  Я не понимаю что со мной происходит. У нас с классом был пикник и я пригласил Аду. Потом мы лежали в гробу и целовались. Я не знаю почему, но потом она зачем-то убежала, а я остался лежать. Я пролежал в гробу наверное час и было такое странное состояние, что я не мог даже рукой пошевелить. Я как будто на самом деле умер. Луна светила ярко синим цветом, а я парил над лесом и морем. Всё это время я слышал музыку и она так явственно играла, что мне кажется отныне она прочно поселилась в моей голове. Я даже сейчас записывая эти слова отчётливо её представляю.
  Пам ба пам Там Там Там
  Пам ба пам Там Там Там.
  Мне кажется я тронулся умом.
  
***
  
Ночь
  
  Я прибежала на пристань, что-то странное происходило со мной, по телу пробежал какой-то озноб или что-то типа того. Мне захотелось искупаться. Я разделась и прыгнула прямо с пирса в омут тёмной воды. Вода обвила меня со всех сторон и мне стало очень приятно, я открыла глаза- мальки рыб проносились мимо меня, и через толщу воды я видела слабый тусклый свет. Вынырнув, я стала плавать у пирса, затем залезла на него и уселась, оставив ноги по щиколотку в воде.
  -Папа сегодня был жутко дурацкий день. Очень дурацкий. Я ходила в школу, а потом мы пошли на пикник с классом. Я пила сидр и он мне понравился.
  А ещё знаешь, случилось кое-что необычное: Витя поцеловал меня!
  
  Луна то скрывалась, то выходила из-за маленьких перистых облачков, а я слегка поглаживала себя по ноге и улыбалась.
  
  И мне кажется, что я уже не принадлежу себе. Какая- то часть меня сегодня отслоилась и никогда уже не вернётся назад.
  А ещё мне ночью приснилось, что ты идешь ко мне по воде, а я не могу и начинаю тонуть.
  Может в этом всё дело, что я просто не умею идти по воде.
  Но я обязательно научусь.
  Ну всё пока. До завтра.
  Звезда снова подмигнула.
  ***
  
Сон
  
  На этот раз придя домой я заснула сразу как забралась в кроватку.
  
  Свет солнца расстилался на многие километры вокруг, я стояла на длинном тонком столбе и ловила птиц. Красно синие волны проходили сквозь меня, вокруг росли цветы и крутились шпалы разноцветных паровозов. Звездное небо осыпалось зеленью осенних листьев, разбрасываемые тёплыми ветрами взад-вперёд. Я прыгала в это разноцветное ничто и сразу из земли вырастал новый столб ещё более яркий, чем прежний. И вот столбы эти начинают вырастать вокруг меня просто так без прыжков. И на одном из них появляется мой дом, на другом моя школа. И вокруг начали появляться другие столбы и на них стояли мне знакомые люди и пройти куда либо я могла лишь запрыгивая на столбы к этим людям. Я повернулась назад, но дорожка из моих разноцветных столбиков исчезла. Я посмотрела на этих людей: вон мама, вон Эдик, вон Машка, вон Любовь Андеевна и все они стали тянуть ко мне руки. Мне стало жутко и решил взять и просто спрыгнуть со столбика вниз, не прыгая ни к кому из этих людей. Я кубарем покатилась с горы и мир вокруг меня стал крутится: звёзды летят опутывая меня с головы до ног, деревья и вода льются с земли к небу. И вот я ударяюсь о что-то мягкое и просыпаюсь. Так я и проснулась на полу, выкатившись за край кровати.
  ***
  
Утро
  
  На часах было 7 11. Что за проклятье я снова встала за 4 минуты до звонка. Я забралась в кровать и закрыв глаза попыталась подремать эти четыре минуты. Но ничего не вышло- при падении я видимо ушибла зад и он немного болел. Ну делать нечего придется встать и я медленно поднялась и заковыляла на кухню.
  
  Я вышла на кухню и обомлела, там была не мама, а Эдик. Он сделал небольшую дырку в сгущёнке и она тягучей тоненькой струйкой лилась к нему чашку.
  -Вы что тут делаете?
  -Я хотела тебе объяснить ещё вчера, но разговор не в то русло пошел, услышала я приближающийся из коридора голос мамы.
  -Какое ещё русло? чуть не плача проговорила я.
  -Вы что теперь вместе? А как же папа?
  Мама подошла, обняла и стала гладить меня по голове
  - Всё не так просто.
  Я оттолкнула её и побежала вон из дома. Сегодня я осталась без завтрака.
  Я запрыгнула в трамвай и поехала в направлении центра города.
  
  
***
  
  Выйдя на конечной остановке я побежала к знакомому дому, решив залезть на крышу. Это было моё любимое место- сидишь и смотришь отсюда на всех вокруг, а тебя никто не замечает, потому что ходят уткнувшись в землю и голову поднять не могут.
  -Люди! Тоже мне ходилы!! Ну и ладно без вас тут посижу прокричала я. Пара человек подняли головы и сразу опустили.
  -Ходят и ходят. Ходите там себе. Бубнила я себе под нос.
  
  Напряжение было жуткое и я стала швырять валяющиеся вокруг бутылки и всякий мусор вниз. Начал накрапывать дождь и я решила спуститься на чердак. На чердаке пахло пылью и землей. Я уселась около круглого окна и куском красного кирпича стала рисовать на стенке. Я нарисовала лучи вокруг круглого окна, как у солнца и продольную линию отделяющую светлую часть стены и тёмную, куда свет не попадал. Тут темнота, а тут солнце. Тут темно, а тут солнце. Я стала бегать туда-сюда. Меня это жутко развеселило и я бегая, стала смеяться. Тут я услышала какой-то шорох в конце чердака и затем равномерные шаги, походящий на похрустывание снега, от погружения в оранжевые шарики.
  Я замерла
  -Сжав в руку кусок кирпича, который до сих пор держала.
  Из темноты вышел бомж Толя.
  -Здравствуй бомж Толя.
  -Здравствуй принцеса. Сказал он усаживаясь рядом. Он достал из кармана пиджака бутылку и отхлебнул.
  -Дайте мне. Я выхватила бутылку из его рук и сделала большой глоток. Как будто раскаленный метал потёк по моему горлу. Я закашлялась.
  -Не стоит тебе это пить, ато будешь как я, сказал он забирая бутылку обратно.
  -Ну и буду и что?
  -Ничто. Просто не нужно. А ты чего тут одна делаешь?
  -Я люблю тут иногда залезать на эту крышу.
  -А я тут иногда ночую. Вот спал вон в том углу, он показал на кучу тряпок в углу чердака, а потом услышал твой смех. А теперь смотрю на тебя и как будто бы ты не веселая вовсе.
  -Потому что все вокруг предатели и дураки и не хотят того что хочу я.
  -А ты думала то, что сейчас со мной это то, что я хочу?
  -Ну наверно. Вы ведь так живёте, значит нравится так жить.
   -Порой что -то в этом мире не подаётся твоим желаниям деточка, и это что- то имеет свои планы на тебя.
  -Т.е что-то хочет того чтоб ты был бомжом?
  -Думаю да. Это что-то дало мне такую роль.
  Вообще я был нормальным человеком, занимался архитектурой, строил платины. Проговорил бомж Толя с какой-то блаженной улыбкой.
  А потом начались все эти нелюбимые работы, жены, измены, смерти близких, предательства друзей, это было как-будто в другой жизни и не поддавалось моим хотениям и это сломило меня. Тогда я начал много пить. И как то проснувшись утром мне стало противно от всего этого, и я в чём был сел на первый попавшийся поезд и поехал до конечной станции, потом ещё на один поезд и потом ещё на один. И вот оказался тут у моря. Ну тебе ещё рано думать о всей этой ерунде. Успеешь надуматься.
  -А родители у тебя что, нет их?
  -Мои родители относились ко мне, как современное общество к Богу.
  -Это как?
  -Они просто не верили в меня. Сказал Толя и гулко засмеялся.
  Потом отпил из бутылки и уткнулся глазами во тьму чердака.
  -А ты в себя сам веришь?
  -Нет, не верю. Хотя человек привыкает ко всему. Я привык к своей такой участи.
  Он снова сделал глоток.
  -Но вообще то ты права мне нравится такая жизнь. Я думаю, что я как смотритель этого города, целыми днями хожу по нему слушаю ругань горожан, чьи- то тайны. Вижу, как приезжают новые люди, как умирают старые.
  Толя немного помолчал
  -Да, определённо, я смотритель этого города.
  -А я кто?
  -А ты маленькая девочка.
  -Я не маленькая! Я даже целовалась уже.
  Толя снова гулко засмеялся.
  -Ты то, благодаря чему этот город цветёт. Погружается в гармонию. Ведь не осталось ничего, что могло бы запустить этот процесс. Всё прогнило.
  Он снова отпил
  Ведь посмотри вокруг -дома, как ящики, в разные цвета, только не такие гладкие и обкатанные. Такое чувство, что их собирает пьяный строитель не знающий ничего о гармонии и чувстве прекрасного: просто раскидал своей пьяной левой рукой так как получилось. И стоят они теперь разноцветные ничего из себя не предоставляя, лишенные идентичности и логики и люди создают между ними такие же нелогичные жизни.
  -Ты красиво говоришь и у тебя добрые глаза. Дай мне свою руку.
  -На держи.
  -Я в тебя верю!! сказала я и крепко сжала руку бомжа Толи. Затем отпустила и побежала вон.
  Всё тело было каким-то не моим. На то оно и проще.
  Я запрыгнула в трамвай и поехала домой.
  
  
***
  Во дворе стояла две машины. Я забежала в дом, там сидели мама и Эдик.
  -Я же говорила, что скоро прибежит.
  Я хотела прошмыгнуть в свою комнату, но маман схватила меня.
  -Ты предательница. Может папа сегодня приедет. А ты...
  -Не придёт тихо проговорила она. Никогда уже не придёт.
  -Почему никогда?
  -Нет никакого папы. Он умер.
  Я осела на пол.
  
  
***
  
  Я не знаю куда я бежала и долго ли бежала.
  Ноги почему-то привели меня к школе.
  Я села на лавку у крыльца и стала наблюдать за птицами. Мне не хотелось ни плакать, ни наводить на лицо маску страдалицы, наступило состояние какой-то всепронизывающей печали и глухое чувство одиночества.
  Птицы собирались в стайки, затем разлетались, затем снова собирались. Ветер гонял их по серому небу, как ему захочется.
  -Ты, чего тут сидишь. Почему не на занятиях.
  Это была директриса.
  -Иди на урок, уже на 15 минут опаздываешь.
  -Какой ещё урок? Ах да
  У меня в голове была такая неразбериха, что и не передать и меньше всего хотелось сейчас садится за парту.
  Тем не менее, я зашла в школу и медленно пошла по длинному коридору к лестнице на второй этаж, там был наш кабинет. Коридоры были пусты, как будто все вымерли. Может правда наступил апокалипсис.
  
  
  
  
  
Искренность и Доверчивость
  
  Мир искрился и переливался красками основ. И жили- были, в нём, два неразлейвода друга, они всегда всё делали вместе и практически были одним целым - Искренность и Доверчивость. Искренность была постарше и потому во всём была первой.
  Она первой стучалась в сердце, к какому- нибудь отчаявшемуся человеку и давала надежду, с порога громко и оптимистично кричала:
   -Добрый день друг! а вот и мы!
  Человек с радостью принимал в сердце неразлучных друзей. и на короткий миг, когда искренность уже вошла, а доверчивость ещё вытирала ноги- на этот миг, человек становился Самым счастливым человеком на свете.
  От нахлынувшего счастья, человек принявший гостей, начинал ощущать вВосторг и прилив сил, а его огромное пылкое сердце, обретало способность уместить в себя весь мир, с целью уберечь и спасти.
  Но так получалось, что друзья никогда не задерживались в сердце человека надолго.
  Потому что, когда за искренностью, входила доверчивость, человек, чтобы не прослыть занудой, в компанией двух друзей, начинал фантазировать и сочинять красивые сказочные истории.
  Доверчивость верила человеку и верила его милым сказкам, а искренность пыталась помочь человеку, даже в его фантазировании.
  В результате человек так запутывался в сплетениях своих милых историй, что в один прекрасный момент, ему становилось неудобно за это перед гостями.
  И его сердце начинало испытывать перегрузки.
  Ведь своими историями человек старался угодить обоим друзьям, а правда она только одна и сердце у него было только одно.
  Получалось, что сердце человека не справлялось даже с двумя зашедшими в гости друзьями. Оно переставало трепетать и затихало.
  Спустя время, люди начали замечать нездоровую тенденцию, вызванную посещением искренностью и доверчивостью соседских сердец.
  Чей-то пылкий ум мгновенно раскатал всё на формулы и подытожил: - человеческое сердце способно принимать единовременно только искренность, а Доверчивости нужно пересмотреть свои жизненные ориентиры и немедленно!!!
  А покамест не допускать доверчивость до человеческих сердец!
  - Как? - возмутились друзья.
   - Мы же неразлейвода, и всегда вместе!
  Вобщем укрылись с тех пор искренности и доверчивость от людей.
  Ушли они в степь и по последним сведениям там спились.
  А чтоб сердца людей никогда не разрывались, от каких-либо ещё двойственных явлений, во многих странах мира, на всякий случай, запретили двоежёнство(и двоемужество), ведь в таком случае сердце испытывало перегрузки и переставало трепетать.
  Отец
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

17-й школьный день

  
  
***
  
День
  Шёл 17й школьный день и я стою у закрытой двери в класс. За ней идёт урок, а мне так плохо, что и жить не хочется. Я потянула руку к дверной ручке. Рука дрожала, но я всё- таки схватила её и потянула на себя. Дверь со скрипом открылась и я вошла внутрь.
  -Извините можно зайти?
  Любовь Андреевна недовольно хмыкнула, но указала мне на место и я села.
  -Доставай ручку, тетрадь и записывай.
  
  ... На чем я остановилась? Ах да- вполне вероятно, что мы, глядя на небо в данный момент, видим свет звезд которых уже давным- давно нет. А то что мы видим это лишь свет, который доходит до нас через сотни сотен лет, с момента пока они ещё существовали...
  
  Мне стало дурно, к горлу подступила тошнота. Я достала ручку и стала грызть колпачок, затем написала на парте, первое что пришло на ум.
  
  Когда человек умирает
  Для него солнце больше не светит
  Ни сегодня, ни завтра,
  ни даже утром.
  Никогда!!
  
  Я обвела каждое слово раз по пять, с такой силой надавливая на стержень, что погрызанный колпачок отлетел и стержень выпал наружу.
  Я стала оглядываться и увидела Витю.
  -Витя. Прошептала я.
  -Витя!
  Он не слышал, погруженный то ли в свои мысли, то ли слушая урок.
  Я недовольно швырнула в него то, что осталось от ручки. Он повернулся.
  -Пошли отсюда прошептала я.
  -Ты с ума сошла? Урок ведь.
  -Мне всё равно. Ну пошли! Ну пожалуйста! Не могу тут сидеть.
  -На третьем ряду тихо вам. Ада что-то не так? Внушительно пробасила Любовь Андреевна, пристально смотря на меня.
  -Не так! крикнула я и поднялась со своего места.
  -Ада! Так, что такое? Ты почему встала? Сядь и не нарушай дисциплину!
  -Витя пошли, в полный голос сказала я и пошла в сторону двери.
  -Да чтож это такое! Остановись Ада! Завтра отчитываться перед директором будешь!
  Я вышла в коридор и села на подоконник. У меня началась одышка, жутко нахватало воздуха, в глазах стало темнеть. Я прислонилась головой к стеклу и стала глубоко дышать, пока дыхание не нормализовалось.
  Я открыла глаза и через стекло смотрела на серое небо, которое иногда выпускало солнце из своего плена и то выйдя на доли секунд розовыми бликами раскидывала мольбы о помощи.
  Тут я услышала какой-то шум. Из кабинета, весь красный, выбежал Витя. Я была очень рада его видеть.
  -Ну что пойдём, выдавил он из себя дрожащим голосом.
  -Пошли.
  Мы вышли из школы.
  -А куда мы пойдём?
  -Не знаю, давай просто пойдём.
  Витя достал пачку сигарет и стал крутить в руках.
  -Ты что куришь что ли?
  -Вчера почти целую пачку по дороге в школу нашёл. Вот хочу попробовать.
  Витя вставил сигарету в рот и зажег спичку.
  -Ну как вкусно?
  -Да что-то не особо.
  -Дай мне.
  Я втянула дым и закашлялась. Я кинула сигарету на землю, та рассыпалась на несколько ярких искр и стала тлеть, пуская тонкую струйку тёмного дыма.
  -А знаешь, у тебя есть бензин?
  -Бензин?
  -Ну да бензин, чтоб сжигать.
  -Есть.
  -Пошли, возьмём.
  -Ну пошли.
  Мы шли и молчали.
  
  
***
  
  Домик, в котором жил Витя находился на пересечении парка и местного водохранилища. Когда- то давно в этом здании стояло множество меловых досок и молодой инженер, а ныне Витин Дед, живущий здесь, каждый день записывал на них какие-то цифры и рисовал какие-то рисунки, управляющие водой в трубах. Затем доски выкинули, заменив на компьютеры, а здание, как и сам дед стали ненужными. Мать Вити работала по сменам в большом городе и приезжала редко, отец сидел.
  
  Мы зашли во двор, громко скрипнув калиткой.
  -Ты чего припёрся мелкий ублюдок.
  Не обращай внимания это Дед, сказал Витя, он каждый день пьет и теряет порой голову.
  -Я вообще- то умею успокаивать пьяных, сказала я.
  -Но сейчас лучше просто не подавать звука.
  -Кажется, в беседке есть бензин.
  -Иди туда, а я тебя тут подожду. Спички захвати.
  -Захвачу.
  
  -Опять припёрся. Ничего полезного от него нет. Опять сейчас уткнётся в свою стекляшку, пока не ослепнет. Хрипел дед
  
  Витя осторожно пошел в беседку. А я зашла за угол и стала наблюдать за дедом.
  Он сидел на большом кресле, которое стояло во дворе, и как будто бы разговаривал с кем то.
  
  -Ну чёрт с ним! А помнишь Митька наш магазинный, тот что и говорить толком не может вчера так нахерачился, что без штанов по улице бегал. Пёс шелудивый....
  
  Я никак не могла понять, с кем он разговаривал.
  Подойдя поближе, я увидела большую, раскидистую яблоню.
  Дед сидел в кресле напротив и будто бы рассказывал яблоне про Митьку.
  Рядом со мной стоял большой металический бак с водой и я сильно пнула его. Глухой звук разнёсся по всему пространству сада, дед медленно повернул голову.
  -Это еще что за девка? Ты кто такая?
  -Ада. Я подруга вашего внука.
  -Не думал что у него успех у женщин. Чего надо?
  -А я смотрю вы тут беседуете.
  -А что дед не может поговорить у себя во дворе? Запретишь мне что-ли шалапонь?
  -Нет. Не вижу просто, с кем вы говорите.
  -В старости чтоб поболтать люди не нужны, в голове их уже столько накопилось, поганой метлой не разгонишь.
  -А почему вы Витей не болтаете?
  -С этим дебилом то? Да что за мужик растёт. Ни в футбол не играет ни на улицу выйти, всё за своим компиютером сидит целыми днями как прокаженный. Носа вытащить на улицу не может. О чём с ним болтать?
  В Советское время таких в Сибирь отсылали железную дорогу строить. Там они и сдыхали пачками. Вот времена были!
  
  -Зато он мне очень помогает и костер разжигать умеет, зачем ему дорогу строить. Он вообще хороший. Ещё у вас с ним носы похожи.
  -Да неушто.
  -И математику он хорошо знает и вообще он умный.
  
  Дед помолчал немного, смотря куда-то в даль, затем снял очки и положил на стол, потирая глаза.
  
  - Ну это он видать в меня! Я ведь инженером был, наукой занимался когда-то, жизнь любил. А теперь вот доживаю свой век.
  А ты вообще, что такая не весёлая?
  -Да у меня это.. отец умер.
  -Как умер? Что совсем недавно?
  -Да нет, давно. Но я его очень люблю
  Дед взял очки в руки, но не одел.
  -Вообще смерть это счастье девочка. Доживёшь до старости поймёшь.
  Когда человек умирает значит ему больше незачем жить. По другому не может быть. Вот моя старушка- в последний год жизни совсем говорить перестала, лежала да охала. А теперь вот смотри беседует со мной как в старые времена.
  Она эту яблоню посадила, когда только сюда жить приехали, а теперь вона какая красавица.
  -Кх кх. Услышала я в стороне.
  Я увидела Витю, стоявшего с угла дома, за спиной он прятал канистру.
  -Дед тоже его заметил.
  -Ладно иди.
  -Хотя знаешь, возьми вот яблоко. А лучше несколько. Витьке моему тоже дай.
  
  
  
***
  Мы вышли из калитки и под хруст яблок пошли в сторону стоявшей неподалёку лавки.
  -Хороший у тебя дед.
  -Иногда хороший, иногда нет. А зачем тебе всё -таки бензин?
  -Ну это. Я хочу сжечь Эдика сказала я целясь огрызком в дорожный знак.
  -Как это сжечь. Он же не будет просто лежать и смотреть пока ты будешь его жечь.
  -Тогда дом его сожгу, пусть на улице живёт или в лесу.
  Я размахнулась посильней и швырнула огрызок, он пролетел выше знака и упал куда-то в кусты.
  -Для дома у меня бензина маловато.
  -Тогда автомобиль.
  А ты съел яблоко? А дай мне свой огрызок.
  -Эм, да вот возьми.
  Но вообще у него машина так себе, старье какое-то. В общем мне нравится эта идея.
  -Вот она мне тоже нравится.
  -А где сейчас машина может быть?
  -У него же уроки сегодня ещё должны быть, наверняка на стоянке у школы стоит.
  Только к школе нужно со двора пробраться, ато там постоянно учителя крутятся. Мы должны, как ниндзя быть незаметными.
  -Это правда. Мы ведь нинзя, сказала я запустив огрызок. Он не долетев до знака попал куда-то в кусты.
  
  
***
  
  Мы шли через парк, к школе. Витя обхватил канистру двумя руками, и прижавши к себе, шёл так. Я смотрела на его сосредоточенное лицо и нравился мне он всё больше и больше. Солнце понемногу освобождалась от серых туч, и на улице становилось всё теплей и теплей.
  Мимо иногда проезжали автомобили, проходили люди, велосипедисты проносились, но нам было как-то не до них, а им не до нас.
  Я ощущала какое-то внутреннее удовольствие и вся грусть и печаль куда-то растворилась.
  Наконец через небольшой лесок мы увидели крышу школы и пройдя его подошли к забору.
  -Дай мне канистру.
  -Она тяжелая. Давай я помогу.
  -Нет это моё дело, я должна сама сжечь.
  -Обливай колёса, на них резина она быстрей загорится.
  -А ты смышлёный. Дай спички.
  -Держи.
  -Я хочу с тобой пойти.
  -Нет, стой тут.
  Я перелезла через дыру в заборе, еле протиснув канистру. Она и правда была тяжелая. Витя притаился у дыры и иногда выглядывал оттуда.
  Машина преподавателя стояла во дворе школы, прямо рядом с школьной стеной. Время шло к вечеру, в школе шли последние уроки, и во дворе уже никого не было.
  Я, волоча канистру, добежала до стены. Было страшно, я дрожа всем телом начала её открывать. Но открывалка так проржавела, что не подавалась. Пару минут я с ней провозилась, но так и не открыла.
  -Дай мне
  Пока я была увлечена открыванием канистры, Витя тоже пролез через дыру и стоял рядом со мной
  -На
  И он немного попыхтя открыл канистру. Я схватила её и дотащив до машины опрокинула рядом с колесом , затем дотащила до второго колеса. Витя снова подбежал и помог поднять канистру и мы облили перед машины, затем сделали небольшую бензинную дорожку шага на три.
  Я стояла с коробком в руке и руки мои дрожали.
  Витя забрал значительно полегчавшую канистру и побежал к забору. Высунувшись через дырку, он смотрел на меня.
  Я зажгла спичку и смотрела на огонь, пока он не дошел до пальца.
  -Ай
  вскрикнула я обжегшись и спичка упала из моих рук. Огонь вспыхнул и огненной тропинкой медленно пополз к машине.
  Я всё ещё стояла как в оцепенении.
  "Беги"- заорал Витя.
  Я опомнившись побежала к забору и стала медленно протискиваться в дыру.
  Машина медленно стала покрываться огнём. Треснула стекло и чёрный густой дым стал подниматься наверх.
  Мы сидели в своем укромном месте, в небольшом кустистом леске, рядом с забором, вне зоны видимости окружающих, изредка высовываясь из дыры посматривая за происходящим.
  -Горит, машина горит!!
  Услышал я старческий голос нашей школьной технички. За ней из-за угла школы стали появляться преподаватели, несколько учеников выглянули, но их быстро увели.
  -Уйдите все отсюда!! Там бензин в баке, может рвануть. Пожарную уже вызвали.
  Я увидела Эдика, он в панике бегал вокруг машины, огненные блики плясали на его вспотевшем лице и оно казалось каким-то не его.
  -Мне стало как-то немного не по себе. Но какой-то внутренний азарт нарастал.
  -Ну что бежим?
  -Бежим.
  Мы, с криками побежали к парку, нарушая тишину и безмятежность окружающего мира. Мои ноги как ошалелые неслись, в голове наигрывала песня.
  
  Унесёт с собой
  реактивный лайнер
  В мир другоой
  все мооои мечтыы
  
  Я бежала и смеялась. Витя бежал за мной и тоже смеялся, канистру он всё так же держал прислонив к себе и обхватив обоими руками. Мы пробежали наверное километра три прежде чем остановиться.
  
  -У меня всё получилось, радостно проговорила я.
  -Ты молодец, запыхавшись сказал Витя.
  -Я самый большой молодец! А теперь знаешь что?
  -Что?
  -А теперь твоя очередь!
  -Как это моя?
  -Теперь мы сжигатели! Ты тоже должен что-то сжечь.
  -Сжечь? Я не хочу ничего сжигать.
  -Так не пойдёт. Должно быть что-то, что ты хотел бы сжечь.
  - Это надо подумать.
  -Иногда я хочу Деда сжечь. Но вообще -то он хороший, когда трезвый.
  -Ну думай что сожжёшь.
  -Продавца алкоголя из-за него дед такой.
  -А он же ещё и другое продаёт- конфеты там, молоко, сникерсы.
  -Я знаю! Я знаю! Киоск с бутылками, он на соседней улице находится.
  Туда дед раз в месяц за спиртом ходит.
  -Спирт, задумчиво проговорила я. Мне это нравится! Ну пошли.
  -Только я не хочу сжигать продавца спирта.
  -Надо его как-то оттуда вытащить.
  -Вытащим!
  
  
***
  Мы дошли до угла дома, на улице становилось темней, кое- где включили фонари. Мы стали выглядывать посматривая на киоск и придумывая план действий. Рядом с ним стояла гора кирпичей. Видимо дела шли в гору и киоск хотели обложить ими.
  -Видишь вон ту гору кирпичей рядом с киоском, затаись там, а я попробую выманить продавца спирта. Я нарисовала прутиком гору кирпичей и киоск.
  -Я отвлекаю продавца, ты забегаешь внутрь и всё сжигаешь. Потом разбегаемся и встречаемся у заброшки.
  -А как ты его выманишь?
  -Ну это уж моё дело!
  Я осталась на краю дома и наблюдала, как Витя шёл спокойной походкой до кирпичной кучи, потом быстро прошмыгнул за неё.
  Я тоже медленно, не спеша, подошла к киоску на расстояние шагов пяти и подобрав с асфальта охапку камушков стала кидать их в киоск.
  "Ты чего делаешь"- услышала я крик через маленькое окошко.
  -Да вот камни в вас кидаю. сказала я и продолжила кидать, пока один из камней не сделал трещину в стекле.
  -Да что ты вытворяешь!
  Дверь распахнулась и продавец выскочил наружу и побежал за мной.
  -Нука стой!
   Я знала этот район как свои пять пальцев и петляя, скрылась во дворах.
  В это момент Витя выскочил из-за горы кирпичей и забежал прямо в киоск.
  Облив всё бензином, он зажег спичку и бросился в противоположную сторону.
  Канистра уже была почти пустая, поэтому нёс он её уже одной рукой.
  
  Немного пробежав, я обернулась, и увидела, что продавец уже не бежит за мной, а несётся в сторону киоска, от которого теперь поднимался какой-то сине-серый дым и иногда слышались легкие хлопки.
  "Витя всё -таки молодец", подумалось мне.
  
  
***
  
Ночь
  
  Мы встретились в заброшке, неподалёку от места, где проходил наш школьный пикничок. В здании обгоревшей трёхэтажки.
  Мы забрались на то, что осталось от крыши здания.
  -Ну что тебе полегчало?
  -Ещё как.
  -А мне что-то всё так же не очень. Но я очень рада, что мы теперь дружим.
  -И я рад.
  Я посмотрела вниз, три дороги сходились к этой трёхэтажке: одна из города, другая от кладбища и третья от берега. Свежий ветер приносил нам тоскливую мелодию, которая играла где-то на пляже.
  -Сегодня же концерт Гробовщика, это наверное от него музыка исходит. Он меня кстати звал на него!
  -Как это звал? Ты его лично что-ли знаешь?
  -Знаю! Мы бывали в Праге и обсуждали с ним это.
  Витя замолчал.
  -А я вообще-то знаю эту мелодию. Я её слышал в гробу, когда ты убежала вчера.
  -Мне кажется я её тоже слышала.
  Я пристально на него посмотрела.
  -А помнишь когда мы в гробу лежали? Ты меня поцеловал.
  -Помню.
  -А давай сейчас так же.
  На улице уже было достаточно темно и мы сидели в развалинах трёхэтажки в полумраке и целовались и музыка доносящаяся с пляжа заполняла окружающее пространство и как- будто обволакивала нас с головы до ног. Холодный ветерок развивал мои волосы и вокруг пахло свежестью и началом чего -то нового.
  -А знаешь что?
  -Что?
  -А давай поженимся. Сказал Витя взволнованно.
  -Как это поженимся?
  -Он достал из кармана стиморол, и из фальги сделал маленькое колечко.
  -Давай. А как это делать?
  -Ты надеваешь кольцо и мы становимся женатыми.
  -А замуж это тогда как выходить?
  -Вот этого я пока не знаю. Давай для начала поженимся, а замуж потом как- нибудь.
  -Ну давай.
  -Я надела колечко и стала его разглядывать.
  -Знаешь, а бензин ещё остался?
  -Ещё есть немного.
  -Я уткнулась глазами в пол.
  -Возьми мою руку, я хочу, чтоб ты её взял.
  Я ощутила теплую руку Вити в своей руке.
  -А теперь веди меня к морю и что-нибудь рассказывай.
  Но Витя молчал. И я молчала. Так мы и шли к морю, беззвучно сливаясь с окружающей темнотой, лишь изредка нарушая тишину легким шарканьем ботинок.
  -Смотри это мой пирс, я показала пальцем на темную конструкцию у воды. Я прихожу сюда каждую ночь и сижу тут.
  -Зачем?
  -Затем.
  -Давай сядем туда вместе.
  -Давай.
  Мы сели, а я уставилась на звезду и заговорила:
  
  -Это, наверное, наше с тобой последнее свидание папа. Мама сказала, что ты умер, но я знаю, что это неправда. Ведь ты бы мне сообщил, если бы оно было так? Я посмотрела на звезду, но она была неподвижной.
  А это вот Витя -он мой друг. Мы сегодня поженились, и он мне подарил кольцо. И я теперь уже совсем взрослая. Сегодня мы сожгли то, что нам не нравилось. И теперь мы сжигатели. Всё что нас будет не утраивать, мы будем сжигать.
  Вода, через рваные кроссовки, нежно касалась моих ног, и я стала водить ими в разные стороны, разгребая её.
  Так странно говорить с точкой на небе, а представлять человека. Я попыталась вспомнить папу, но не смогла. Лишь смутные очертания- всё, что нарисовала моя память.
  -Я не могу тут вечно сидеть и вода всегда будет водой, а мир меняется каждую секунду, и я меняюсь. Надо становится старше. А ещё мне сказали, что в мире есть что-то, что имеет свои планы на меня, и этому "что-то" я не могу сопротивляться.
  Наверное это так.
  Я почувствовала, как Витя положил свою руку на мою, так мы и просидели ещё какое-то время.
  
  -Пока папа.
  
  Я взяла у Вити канистру и облила пирс остатками бензина, затем достала спички. Руки мои дрожали и огонь зажегся, наверное, только с пятой попытки. Я села напротив, на мокрый песок, и залилась слезами. Казалось, что всё пережитое за день очищающим потоком лилось наружу, а всё окружающее понемногу затираясь, теряет очертания и перестаёт существовать.
  
  Огонь разгорался всё сильней и сильней. Уже весь пирс полыхал.
  Синяя вода, черное небо и красное пламя огня. С моего ракурса казалось что горит вода поднимая свои красные руки к небу- к самой яркой звезде.
  "Мы видим свет звезд которых уже давным- давно нет" пронеслось у меня в голове.
  Теперь мы связанны лишь снами папа, возможно в одном из них я смогу пройтись по этой бескрайней водной глади.
  
  -Ничего не понимаю в этой жизни, выдавила я из себя.
  
  Горизонт переходящих цветов разгорался новыми красками, тусклый песок, небо и не переставаемая музыка струились вокруг нас.
  За спиной я услышала звуки шагов. Слёзы не давали мне разглядеть подошедших.
  -Вот они.
  -Сидят тут.
  Звук шагов усиливался, такое чувство, что людей было очень много.
  -Не подходите к ней! Витя схватил канистру и замахнувшись стоял так в нескольких метрах от меня.
  -Ада. Ада ты слышишь? Ты всё правильно сделала. Это я вела себя как дурочка. Я третий день хочу тебе рассказать, да всё никак не могу.
  -Мама...
  Волна за волной с шумом обрушивалась на берег, принося с собой обгоревшие части пирса.
  -Ада, у тебя будет младший братик.
  -К..какой братик?
  -И я решила назвать его Александром, в честь отца.
  Я снова сотряслась новым потоком рыданий.
  Мама подбежала ко мне и обняла.
  -Мама, я ничего не понимаю в этой жизни. Совсем ничего!
  
  
***
  
Гробовщик
  
  Я стою и смотрю на толпу людей идущих от моря, они распрощались со старым миром, лица их веселы, а на лице слёзы всепрощения. Мой оркестр играет для них мелодию новой жизни. И мне так хорошо, что я сам улыбаюсь. Это несомненно мой лучший концерт и шум воды, зарево огня и пустота окружающего пространства навеки запечатлено в моей и вашей памяти.
  
  Постепенно звуки шагов удаляются, и наступает тишина и лишь ветер шумит над этой морской синевой, а звезды мигают и переливаться. Этот печальный свет отражающийся от наших жизней возвращается обратно обретя что-то новое. Людской шум ушёл и осталась тишина вечности и пронизывающие спокойствие. Вечная любовь нашла себя в человеке.
  Так и будем мы кружить по этим немыслим меридиан недопоступков, находить себя, погружаться дальше в свои грани, теряя и обритая самое важное и самое великое.
  Великую любовь ко всему.
  И пока на небе не погаснет последняя звезда и любовь не оставит эти края.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"