Следователь выглядел так, как мыслящие штампами иллюстраторы изображают дореволюционных приказчиков: весь какой-то дёрганный, сутулый, мелко гримасничавший, то и дело хлопотливо потиравший костлявыми ладошками.
Особым украшением его внешности служили чёрные прилизанные волосы на узком шишковатом черепе и тонкие усы, кривым шнурком располагавшиеся над пухлыми красными губами - на вид мокрыми, словно следователь только что окунал их в своё удовольствие в кружку с пивом. В его выпученных карих масляно блестевших глазах застыла профессиональная брезгливость, свойственная работникам правоохранительных органов, сантехникам, проктологам и вообще людям, чья специальность принуждает их иметь постоянное соприкосновение с неприятными проявлениями человеческой жизнедеятельности.
- Меня зовут Ильясов Артур Ильдарович, - представился следователь. - Я ваш следователь. В смысле не ваш, а для вас... На вас... Короче, буду расследовать, что вы там натворили! - Артур Ильдарович хищно рассмеялся и взял в руки лист протокола, покрытый неровными корявыми строчками.
Задержанный - хитроватый русый мужичок средних лет в застиранной рубахе, вьетнамских джинсах и в сандалетах на несвежие носки - неуютно заёрзал на неудобном стуле.
- Значит вы, гражданин Сидоров, были замечены экипажем патрульно-постовой службы в составе старшего сержанта Непидарулько и ефрейтора Косых на берегу пруда в кустах при развратных действиях с гражданкой Русалкой... - следователь замолчал, прищурился, потом приблизил лист к самым глазам: - ... Почему имени-отчества нет?... Совсем нюх потеряли... лень рапорт как положено составить... - Артур Ильдарович покосился в сторону окна, выходившего прямиком на улицу.
Прямо под окном стоял милицейский "УАЗик", на котором в РОВД был доставлен с места поимки томившийся напротив следователя подозреваемый Сидоров.
Водитель сего транспорта Автандил Гугаберидзе - весельчак и бездельник - сославшись на фатальный перегрев двигателя, открыл капот и, вместо того, чтобы решительными действиями способствовать восстановлению работоспособности своей "ласточки", рассказывал экипажу анекдоты - не столько весёлые, сколько скабрёзные. Непидарулько отзывчиво хохотал хриплым басом простуженного соборного дьякона, а Косых вторил своему непосредственному командиру дребезжащим дискантом, отчего шум стоял во всем диапазоне от инфра- до ультразвука.
Артур Ильдарович с тоскою вздохнул - ему вовсе не хотелось разбираться с мутным насильником в отсыревшем за промозглую зиму и пасмурную весну кабинете, а хотелось на улицу под майское солнце слушать хохотуна и сквернавца Автандила Гугаберидзе.
- ...Значит, с гражданкой Русалкой... - протянул следователь, наконец оторвавшись от завистливого наблюдения за бездельничавшими милиционерами.
Усилием воли он поймал мысль, напустил серьёзность и деловито поинтересовался:
- Слушайте, Сидоров, а она что, хохлушка?
- Кто? - придурковато спросил задержанный, с преданностью глядя на следователя.
- Ну эта... Русалка? - пояснил следователь и сам задумался.
- Почему хохлушка? Откуда в Дыре хохлушка? Никаких хохлушек там отродясь не было, - с готовностью доложил Сидоров.
- В какой дыре? - удивился Артур Ильясович.
- Ну, в Дыре, - с расстановкой произнёс Сидоров, словно втолковывал нечто элементарное заторможенному дауну.
- Ты меня не путай, - строго сказал следователь. - Следствие путать себе дороже. Что ещё за дыра? Притон, малина, хаза?
- Никакая не малина... - пробормотал Сидоров и наконец, выдал внятную информацию: - Пруд у нас так называется: Дыра.
- Так и говори: в пруду... в пруде... хохлушек нет, - недовольно молвил Артур Ильдарович и стукнул сухой ладошкой по столу.
Сидоров с испугом покосился на энергичную длань следователя, шмыгнул и осторожно согласился:
- Ну так ладно... В пруду... то есть, в пруде... хохлушек нет... Одни русалки.
- Гражданки Русалки, - строго поправил следователь.
- Ага, - согласился было Сидоров, но потом одновременно удивился и даже немного возмутился: - Да какая же она гражданка?!...
- Как это не гражданка? Почему это не гражданка? - ещё больше удивился следователь.
- Ну это... - Сидоров наморщил лоб, а потом воскликнул озарённо: - У гражданки паспорт должен быть, а у русалки откуда документ? Нету у неё паспорта и отродясь не было.
- Так это что, Сидоров... несовершеннолетняя что ли, без паспорта?... Или вообще, малолетняя. А вы значит, её... того... - нехорошим тоном процедил следователь, а затем уточнил: - Вы это... маньяк, что ли? Пидо...люб? То есть, педо... фил?
- Да никакой не маньяк! - воскликнул Сидоров и заёрзал на жёстком стуле как грешник на прогревающейся сковородке. - При чём тут маньяк? Я говорю, паспорта у ней отродясь быть не может! А годов ей хрен знает сколько. Про неё еще дед мой рассказывал. Тоже пользовал... когда молодой был... еще в гражданскую... так что почитай вообще бабушка!
- Так! - следователь уставился на Сидорова долгим немигающим взором, который он подсмотрел у Мюллера в кинофильме "Семнадцать мгновений весны". - Значит, старушка... А говоришь: не маньяк. По старушкам у нас эти... гераньтуфилы... Или как там их?... - Артур Ильдарович задумался, потом хлопнул себя по лбу, отпёр кривую дверцу крашенного свинцовым суриком железного ящика и извлёк оттуда крикливо яркий затрёпанный журнал, на обложке которого голая девка изо всех сих пыталась казаться обнажённой сударыней.
- Вот, значит, рабочий материал... - пробормотал пояснительно следователь. - Для служебного, понимаешь, использования... Все вы тут, маньяки... - Артур Ильдарович полистал журнал, нашёл потребную страницу и со вкусом выговорил: - классифицированы!
Он, беззвучно шевеля губами, с удовольствием стал читать и даже несколько зачитался, но потом опомнился, строго посмотрел на задержанного и припечатал:
- Геронтофил ты, значит, Сидоров!
Мужичок недовольно хмыкнул и с видом невинно оскорблённого стал смотреть в сторону.
Следователь закрыл журнал и вкрадчиво справился:
- А дед у тебя живой?
- Да уж помер почитай как лет пятнадцать, - ответил Сидоров.
- Жаль! - искренне огорчился следователь. - А то бы групповуху подтянуть можно было... Так сказать, преступный коллектив... даже банда... по предварительному сговору... - следователь аж зажмурился от таких заманчивых перспектив, суливших невиданные достижения в его нелёгкой, но ответственной работе.
С минуту помечтав и дойдя в своих фантазиях до поста заместителя главы Следственного комитета, Артур Ильдарович встрепенулся, с неудовольствием посмотрел на задержанного и спросил:
- Так почему ты думаешь, что у потерпевшей нет паспорта? Или она незаконная эмигрантка, или бомжиха?
- Почему бомжиха? - забеспокоился Сидоров. - Чего я, совсем без брезгливости, что ли? Чистая красавица, только холодная.
- Как это холодная? - не понял Артур Ильдарович. - В переносном смысле? Фригидная?
- Да нет. В прямом смысле холодная, - доложил Сидоров.
- Холодное тело, что ли? - озадаченно скривил физиономию следователь. - Покойница?... - от такого поворота он искренне обрадовался, потёр ладошками и со вкусом на старорежимный манер выговорил: - Значит всё-таки маньячок-с! - за сим снова раскрыл эротическо-справочное издание и громогласно припечатал: - Некрофил!
- Да вы что, товарищ следователь!... - запротестовал Сидоров.
- Гражданин! - строго поправил следователь.
- Ну да... Гражданин... - рассеянно согласился Сидоров и сбивчиво продолжил объяснения: - Живая она, только холодная... и мокрая...
- Почему мокрая? - спросил следователь.
- Так из воды вытащил, - пояснил Сидоров и даже для наглядности подёргал на себя с натугою руками. Впрочем, жест сей вышел не столько показательным, сколько малопристойным.
Артур Ильдарович с интересом проследил за характерным движением, а потом недоверчиво хохотнул:
- Спас, что ли? Тонула, что ли? - после чего и вовсе саркастически предположил: - Может, желаешь потребовать себе медаль за спасение утопающих на водах?
- Да какую ещё медаль! - не согласился Сидоров. - Как это русалка потонуть может? Еле вытащил, никак даваться не хотела, всё, понимаешь, норовила ускользнуть в самый омут.
- Ничего не понимаю. Топилась, что ли?... - сердито заголосил Артур Ильдарович, а затем по профессиональной привычке ловко выдвинул новое обвинение: - Значит, довёл её до попытки самоутопления?
- Да ничего она не топилась! - воскликнул Сидоров, насупился и замолчал.
Артур Ильдарович озадаченно почесался и решил зайти с другой стороны:
- Ладно, поверим... А почему документа у неё нет?
- Да откуда же у русалки документ? Куда ж она его засунет? - позволил себе возмутиться подозреваемый. - У неё ж карманов нет, она голая плавает!
- Нудистка! - с облегчённым вздохом догадался Артур Ильдарович и покачал головой. - Совсем стыд потеряли! Это надо же, в нашем славном городе, с его высокоморальными традициями, и нудистки завелись!...
Следователь мечтательно посмотрел в потолок, а потом как бы невзначай уточнил:
- И много их там, нудисток? И где этот пруд Дыра, говоришь?... Надо будет сходить, разведать оперативную обстановку...
Сидоров посмотрел на следователя ошалело и ничего не сказал.
- Ну ладно... - пробубнил Артур Ильдарович и снова пошелестел протоколом. - Значит, вы, гражданин Сидоров, занимались с гражданкой Русалкой половым сношением противоестественным образом.
- Это почему противоестественным? - забеспокоился задержанный. - Самым естественным...
- Это как? - искренне заинтересовался Артур Ильдарович.
- Ну.. в рот ей... - смущенно пояснил Сидоров.
- Да какой же это естественный способ в нашем городе! - возмутился следователь. - Тут жена не... Гхм, - Артур Ильдарович кашлянул, деликатно плюнул на ладонь и прилизал волосики на темени.
Затем погрозил пальцем задержанному и проинформировал:
- Естественным способом, это когда между ног!...
- Так откуда у русалки ноги? - невежливо хохотнул Сидоров.
- Безногая? - многообещающе нахмурился следователь. - Инвалидка, что ли? Тээк, гражданин Сидоров! Значит, над инвалидкой измывались... Противоестественным способом... Как это у нас называется?... - Артур Ильдарович вновь обратился к журналу и прочитал со вкусом: - Измывательство над беззащитными с целью получения сексуального удовлетворения - садизм. Садо-мазо... От фамилии Сад. Маркиз де Сад.... - следователь свёл глаза к переносице и пробормотал недоумённо: - Причем тут сад? Или это должно на дачном участке происходить?... А ежели на берегу пруда, тогда как - прудизм?...
Артур Ильдарович вдруг ахнул от постигшей его светлую голову догадки и гневно заголосил:
- А, может, это вы ей первоначально ножки-то и отпилили! Где пила, гнида?!! Отвечать, не молчать!!!
Сидоров отшатнулся, да так, что чуть-чуть не громыхнулся назад со стулом, потом всплеснул руками и простонал:
- Ничего я не пилил!... Нет у русалки ног, потому что не было никогда!
Артур Ильдарович сурово набычился как инквизитор на работе и протокольно-официально загнусавил:
- То есть, вы настаиваете на том, что потерпевшая Русалка является инвалидкой от рождения? Что ж, это признание усугубляет, усугубляет всенепременно!... И как вам не стыдно, Сидоров! Человек, можно сказать, с младенчества натерпелся, а вы!... Хоть бы в естественный проход надругались - между... отсутствия ног, так нет ведь, в рот полез! А она, может, сказать чего хотела именно в сей момент, а вы, подлец, заткнули ей свободу слова! Значит, пристегиваем статью за эту самую... Надругательство над демократией и плюрализьмом свободоизъявлений!... Во как! - следователь поднял указующий перст к потолку.
Сидоров на всякий случай осторожно проследил в направлении указания, но обнаружил там только серую от грязи растрескавшуюся побелку. После этого тяжело вздохнул, поёжился от столь тяжких обвинений и со всей возможной убедительностью пояснил:
- Слушайте, у русалки нет ног, потому что она вообще не человек. Хвост у неё!!!
- Вот те на те! - пришёл в изумление Артур Ильдарович и сунул нос в журнал. - Так вы, Сидоров, значит, этот... Зоофил. Животных, значит, сношаете... Гм... Однако, не пойму... А животное русалка не зубастое, что ли? Или вы этот... экскремент... то есть... эстремал... или дрессировщик какой? В пасть, понимаешь, да свой особо ценный... вещдок...
- Зубы как зубы... - пожал плечами Сидоров. - Человеческие... А вот хвост рыбный...
Артур Ильдарович выпучил глаза, явственно умственно заерзал и пробормотал:
- Абсурд какой-то... Гротеск и абсурдистика!... Ничего не понимаю...
Следователь снова полистал журнал, но это не помогло. Тогда он сутуло сгорбился, подпёр подбородок руками, выпятил нижнюю губу, нахмурился, покашлял, почесался и даже деликатно высморкался в старый протокол. Но и все эти важные и нужные действия не приблизили его к пониманию сего крайне запутанного дела.
- Рыбий, значит? И что же это за треска такая? - наконец, произнёс Артур Ильдарович.
- Почему треска? - пожал плечами Сидоров. - Низ рыбный, но вверх человеческой модели... - а затем уточнил торопливо: - Женского образца!
- Ох у... дивиться! - удивился Артур Ильдарович. - Женского, понимаешь!... - следователь быстро облизнулся и заинтересованно спросил: - И что, эти тоже имеются? - и показал руками ниже ключиц нечто округлое и особо объёмное.
- На себе не показывают, - машинально заметил Сидоров.
- Ну да, - согласился Артур Ильдарович и суеверно постучал по столу.
В кабинете вновь установилось молчание, скрашиваемое продолжавшимся веселием сачкующего экипажа патрульно-постовой службы.
- По какой же вас статье привлечь?... - наконец задумчиво протянул Артур Ильдарович.
Сидоров напрягся и жалобно проканючил:
- А, может, не надо?
- Надо! - деловито сказал следователь, а потом задушевно аргументировал: - Ты пойми, Сидоров! Ничего личного! Но план давать надо? По раскрытию... Надо! Тогда премию получу, - следователь мечтательно посмотрел в окно, сфокусировал взгляд на веселившихся бездельниках и скривился от зависти.
Сидоров также посмотрел в окно и вздохнул тяжко, как птичка в клетке.
- Да, кстати, а где заявление от потерпевшей? - вспомнил Артур Ильдарович.
- Да не было никакого заявления! - с готовностью сказал Сидоров.
- Ох, врёшь! - искренне не поверил следователь и стал деловито перебирать бумаги и папки, щедро и беспорядочно наваленные на столе.
Искомого заявления не нашлось. Артур Ильдарович мрачно уставился на Сидорова, явно подозревая того в незаметном и подлом хищении вредного для него документа. Но Сидоров сидел смирно и даже смиренно, отчего Артур Ильдарович засомневался в своих подозрениях. С тем он привстал, изогнулся и заорал в открытую форточку:
- Эй, Непидарулько! Зайди-ка!... А я говорю, зайди, и не потом, а сейчас! Сей секунд, мигом, пулей лети! И Косых с собой прихвати!
Артур Ильдарович вновь уселся и отечески посулил:
- Сейчас разберёмся! - после чего принялся в ожидании барабанить пальцами по столу, при том многообещающе повторяя: - Сейчас разберёмся!... Сейчас разберёмся!... - делал он это через каждые пять секунд, словно заклинивший робот.
Наконец, в коридоре тяжко забухала казённая обувь, дверь резко распахнулась и в кабинет зашли милиционеры: впереди коренастый с чертами лица, напоминающими в профиль за счет массивной челюсти топор-колун, сержант Непидарулько, а за ним длинный, нескладный и прыщавый ефрейтор Косых.
- Заявление от потерпевшей было? - не столько спросил, сколько утвердительно произнёс Артур Ильдарович, требовательно глядя на милиционеров.
- Да, то есть, нет, - нарочито быстро, а оттого невнятно пробасил сержант.
Глядел он на следователя сумрачно, словно сожалел о том, что по Уставу того буцкать не положено.
- Точнее! - повысил голос Артур Ильдарович.
- Нет! - с отвращением уточнил сержант.
- Почему? - строго поинтересовался следователь и поджал губы.
- Пока этого... - - сержант мотнул выдающейся челюстью в сторону Сидорова, - ... вязали, потерпевшая скрылась.
- Куда это она скрылась? - усомнился следователь.
- В пруд нырнула, - лаконично доложил сержант.
Артур Ильдарович хмыкнул. Показания подозреваемого неожиданно подтверждались.
- А хвост у неё был? - уточнил следователь.
- Хвост был, - согласился сержант, а потом подбавил подробностей: - Косых вон пытался потерпевшую за энтот хвост спиймать, да та подлюка энтим хвостом ему по морде, пардон, по харе так заехала, что тот и брякнулся!
- Ага! - с восторгом идиота подтвердил Косых. - Скользкая, зараза! А то бы я её скрутил как мондавошку!
В это время за окном раздался требовательный звук клаксона. Это сигналил водитель Гугаберидзе, который, лишившись по милости следователя благодарных слушателей, испытал скуку, отчего и решил, что лучше поработать в коллективе, чем бездельничать в одиночестве.
- Пора нам на маршрут... - тускло сказал Непидарулько.
- Ехайте! - махнул рукой Артур Ильдарович.
Милиционеры, ещё больше топая, с удовольствием удалились.
Артур Ильдарович побарабанил пальцами по столу.
К его глубокому сожалению подозреваемого приходилось отпускать с миром, вместо того чтобы упечь на нары - что Артур Ильдарович всегда воспринимал как личное поражение.
- Ладно... как там тебя... Сидоров... - пробурчал следователь через силу. - Можешь быть свободен, - последнее слово Артур Ильдарович выговорил как особо мерзкое ругательство.
- Спасибочки, гражданин следователь! - радостно воскликнул Сидоров и вскочил со стула.
- Теперь я для вас не гражданин, а товарищ, - тускло произнёс Артур Ильдарович, а потом не отказал себе в удовольствии многозначительно добавить: - Пока товарищ... До новых преступлений...