Виноградов Александр Викторович : другие произведения.

Фамильные истории Хх века.Часть 2. Институт

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Учёба в институте, как никогда больше, оказалась богата на события разного рода.Кроме этого автор делится своим мнением по поводу специальности "Технология и техника разведки месторождений полезных ископаемых"

   Фамильные истории ХХ века. Часть 2. Институт.
  
   1 курс ( август 1954 г. - август 1955 г. )
  
   1. Поиски жилья. Поездка в колхоз. Условия быта, работы и досуга. Возвращение.Хозяйка и соседи по комнате. Лишай.
   Примерка формы []Примерка формы
  
   Горный институт, хотя и имел в городе второй после УПИ - 5000 чел. численный состав студентов, но общежитий для них практически не было. Единственный корпус общежития на ул. Бажова имел очень малую вместимость и жили там, в основном , аспиранты , бесквартирные преподаватели и очень небольшое количество наиболее "продвинутых" студентов. Всех поступивших сразу предупреждали ,чтобы искали себе частные квартиры.
   Основной район расселения горняков начинался от ул. Большакова и далее на юг до ул. Щорса , Вторчермета и совсем уж экзотический район ул. Хользунова, примыкавшей к Московскому торфянику. Это был огромный район частного сектора. Многие хозяева этих домов приходили в наш институт и давали свои адреса и условия приёма студентов. Новички, которые ничего до этого не видели в городе и ничего не знали , как правило , попадали в очень далёкие от трамвайных остановок дома. Студенты постарше уже весной начинали подыскивать себе новое жильё на следующий учебный год поближе к институту. Я , как новичок , тоже ходил очень далеко, но потом нашёл место в хорошем двухэтажном доме на углу ул. Большакова и Сурикова - это один перегон на трамвае или 20 минут пешком до 1 и 3 учебных корпусов. Пожил одну неделю - соседи были совсем незнакомые, и тут случайно встретил на улице Цепелева Валерия. Разговорились , а он жил тут же рядом Автор,Хозяйка, Жиделев Б. [] Автор, Хозяйка, Жиделев Борис
   100 метрах от меня по ул. Сурикова , 9 и у них нехватало одного человека - они пригласили меня перейти к ним и я с радостью перешёл туда. Кроме него там ещё жил Боря Жиделев и Володя Климов - оба тоже из нашей школы, и мы хорошо знали друг друга.
   Через 2 дня нашу группу отправили в колхоз на уборочную.Ехали поездом до ст. Ирбит , далее 40 км. нас везли в открытой машине и привезли в деревню Меньшиково , Еланского района. Дорога шла по
   правому берегу р. Ница , там же и располагалась деревня. Колхоз носил многообещающее имя - "Заря Коммунизма", как и многие символы тех лет нёс маловразумительную смысловую нагрузку. Колхозов было много и большинство из них назывались : имени Ленина, "Путь Ильича", "Заветы Ильича" , "Знамя Ильича" , "Дорогой Ильича". При этом благосостояние колхозников и их прилежание к труду абсолютно не зависело от названия колхоза. В конце 70-х годов, когда я вплотную столкнулся с председателями колхозов Тульской области, то хорошо понял, что буквально всё зависит от личности председателя. Если он хороший хозяин, живёт интересами коллектива и не гребёт в свой карман, то дела у него идут очень хорошо , причём совершенно независимо от его возраста, качества земель на его пашнях и места расположения колхоза. В таких коллективах не было особой нужды в привлечении на уборку сторонней рабсилы - сами колхозники всё убирали. К сожалению, таких председателей было очень мало.В нашем же колхозе каждое утро бригадиры шли по подворьям и уговаривали людей выйти на работу, что не всегда удавалось.
   Нас разбили на мелкие группы по 3-4 человека и поселили в частных домах. Я попал в группу из четырёх человек и мы поселились в доме , где у хозяйки было трое детей. Спали мы все на общих нарах, где сильно донимали полчища клопов. Хозяйка же готовила нам также пищу. Для этого она ежедневно получала по 200 грамм мяса на 1 человека и 1,5 литра молока. Овощи выдавались без нормы. Учитывая , что свежей выпечки деревенский хлеб также не нормировался , то мы были всегда сытыми. Поразил тот момент, что ни в доме, ни во дворе не было туалета. В сенях была вырвана половая доска и все ходили в эту щель. Сени были на высоте около полутора метров над землёй, поэтому свободного места было очень много. Группу разделили на несколько звеньев по видам работ. Кто -то пошёл собирать овощи , а я попал в группу на уборке зерновых.
   Сначала мы парами стояли на копнителе с вилами и отбрасывали обмолоченную солому в заднюю прицепную тележку. Работа физически не тяжёлая, но требовала внимательности у партнёров, стоящих друг против друга. Главным было не задеть острыми вилами друг друга , да ещё труха забивала все щели в одежде и отверстия на лице. Это был ещё прицепной комбайн "Сталинец - 6",
   который в сухую погоду таскал колёсный трактор, а в сырую - только гусеничный ДТ-54. Самоходные комбайны СК-3 только начали появляться в единичных экземплярах.
   Я вообще до сих пор о сельском хозяйстве имел весьма смутное представление, т.к. колхозов на севере Свердловской области не было. Однажды к нам на полевой стан заехал инструктор райкома партии и дал некоторые установочные цифры. Оказывается у нас в стране в те годы на один комбайн приходилось 300 гектаров зерновых, а в Америке - только 50. Поэтому у нас на уборку урожая уходило раз в 10 больше времени, чем в Америке. А чем дольше дней убирают зерновые, тем больше потерь. Для многих из нас это было совершенно наглядное и неожиданное сравнение.
   Вообще уборка зерновых - это процесс интересный, и с некоторыми нюансами. Когда комбайн идёт по внешним краям поля, то вся живность, которая там пасётся - зайцы , перепела уходят вглубь несжатого массива и их плотность там постоянно увеличивается. И вот наступает момент, когда комбайн жнёт последнюю загонку и все зайцы врассыпную убегают в ближайшие лесные колки.
   Однажды я на поле взял с собой ружьё, которое привёз с собой. Стал впереди идущего мне навстречу комбайна и стал ждать вылета перепелов. Дождался . Какой -то вылетел и пошёл в сторону комбайна , я же в горячке охоты выстрелил ему влёт. Не попал, но увидел как с мостика комбайна спрыгнул комбайнёр и размахивая кулаками , кинулся мне навстречу. Трактор остановился и тут стало ясно, что вместо перепела мой заряд чуть не попал в комбайнёра. С тех пор я стал чрезвычайно внимательнее относиться к обращению с оружием.
   Через пару дней я перешёл на работу на кантарку - это площадка сбоку комбайна, где тоже 2 человека насыпают зерно из бункера в мешки, завязывают их и на ходу забрасывают в идущую рядом автомашину. Эта работа требовала большой физической силы и выносливости. Первые дни после этого у меня сильно болели руки и поясница. Но через несколько дней привык.
   Вообще природа там исключительно красива по -своему. Ница - достаточно широкая река, с многочисленными старицами, рыбная. Мы всей группой часто ходили на противоположный берег, варили там уху, кипятили чай и иногда оставались ночевать в больших соломенных зародах. Крупных лесных массивов там не было, а на краях пашни стояли лесные колки из берёзы, осины. Всё это осенью переливалось красно-жёлтым цветом. Либо вечерами ходили в сельский клуб -избу, где каждый вечер шли танцы под гармошку. Местные парни нас не трогали, да и мы их тоже не задирали.
   Моста через речку не было, а ходил паром на тросу. Каждый вечер
   на этом пароме возвращались доярки после вечерней дойки. И вот в один из таких вечеров я услышал песню, доносившуюся с парома. До этого я никогда её не слышал : "Вечер тихой песнею над рекой плывёт..." -что-то такое . Слова и музыка меня просто потрясли своей силой,выразительностью и простотой. Я подумал, что это какая-то народная, доселе мной не слыханная песня. Всё оказалось проще. Она была недавно написана свердловским композитором Е.Родыгиным и называлась "Уральская рябинушка". Видимо недавно она была исполнена по радио и мгновенно принята народом, и везде уже исполнялась. И много лет она звучала на многих концертах, и не забыта до сих пор.
   Общей бани в деревне не было, но у нашей хозяйки была во дворе своя, но "по - чёрному". В таких банях я не мылся, да и до этого не видел. Первые походы туда были не очень удачны - оставалась кое -где копоть на теле, но позднее приспособились. Через месяц такой плотной работы мои брюки от лыжного костюма начали разваливаться на глазах. Сшивать их приходилось толстой леской со спиннинговой катушки и я тянул до последнего. Купить другие штаны было не на что. И вот настал момент, когда уже и материал сгнил , леска ничего не держала и уже видны были трусы с их внутренним содержимым. Пошёл к руководителю группы с вопросом : "Что делать?" . Он ничего не мог придумать, как послать меня к председателю колхоза. Тот посмотрел на меня, на штаны и сказал: "Ладно. Давно уж на тебя смотю. Что с тобой делать! Езжай домой." И выписал мне справку, что я честно отработал в колхозе. Но денег на обратный билет не дали. Сел я в кузов машины с зерном и поехал в Ирбит на станцию. Было уже начало октября и в открытой машине ехать очень холодно. Пришлось выкопать нору среди мешков и скрываться там от ветра.Через 2 часа добрался до железнодорожного вокзала. Когда проводница куда-то отвернулась, прошмыгнул в общий вагон и залез на самый верх, на третью багажную полку и там притих. Но среди ночи пошёл контроль и я быстренько слез оттуда и протиснулся под первую полку, прямо на грязный пол. Когда подошёл контроль, то они всё же заглянули вниз и увидев лохмотья, которые торчали оттуда, не стали меня даже поднимать, посчитав за бомжа. Так я и доехал на полу вагона до Свердловска. Вид у меня был ужасен - штаны были не только рваные, но и грязные, как и весь костюм. Я протиснулся в самый уголок трамвайного вагона и доехал до дома. Сразу собрал узелок и побежал в баню. Начиналась новая, незнакомая жизнь.
   Вообще это место Свердловска, где мы жили , при царе Горохе было районом так называемых "красных фонарей" , где после тяжёлых трудовых будней "оттягивался" ремесленный люд города. Хозяйка наша, Дарья Григорьевна , по возрасту примерно ровесница века , по словам соседей - злопыхателей якобы была одним из осколков этих фонарей, вдребезги разбитых Октябрьской Революцией. Небольшой деревянный домик с удобствами во дворе, имел одну комнату и кухню с запечным пространством, где стояла кровать хозяйки. Отапливался дровами, а за водой ходили на уличную колонку. Вокруг дома был небольшой огород с овощами и садик с кустарниковой растительностью. В единственной комнате стояло 4 кровати и небольшой стол посередине.
   Самым старшим среди нас был Володя Климов. Он учился на маркшейдера на 4 курсе. Тоже маркшейдером собирался стать и Валерий Цепелев, который ушёл от меня на год вперёд. Кстати говоря , Еланский район , где я побывал в колхозе , была его Родина.
   Самым молодым был Боря Жиделев - он только что поступил на горный факультет. Парень он был с характером и своенравный , видимо что-то перенял от отца. Тот у него последние годы возглавлял районное управление госбезопасности в Североуральске.Иногда Боря очень скупо рассказывал детали семейного бытия - как иногда отец в гневе смахивал со стола кухни тарелки с борщом , видимо и дома продолжая свой нелёгкий труд по "раскалыванию" шпионов , правых уклонистов и двурушников. Надо сказать, что с ребятами-соседями мне крупно повезло. Никто из них не пил , не курил , не буянил. Вообщем атмосфера была самая доброжелательная. У Дарьи Григорьевны за зиму сменилось 2 "мужа", но к нам в комнату они не заходили. К весне она привела к себе какого-то сильно румяного дедка с окладистой бородой - лопатой, которая придавала ему эдакий шарм. Как я уже позднее понял , есть категория одиноких пожилых женщин, которым скучно и они пытаются подобрать себе пару по своему вкусу, но это очень редко удаётся. Раз есть спрос, то появляется и предложение - категория одиноких пожилых мужчин, которые также пытаются найти себе пару. Но так у людей в таком возрасте уже сложившиеся привычки и характеры, то совместимость достигается редко и трудно. Вот и создаются как бы "пробные" пары на несколько месяцев, а потом расходятся. Так и идёт постоянно этот процесс поиска пары с обеих сторон.
   Через неделю после моего приезда из колхоза на левом запястье руки я заметил красное пятнышко. Ещё через 3 дня вокруг него появилось такое же колечко, потом ещё одно. Пошёл к врачу в поликлинику института. Оттуда меня направили в кожно - венерологический диспансер города. Пошёл туда и пока стоял в очереди к врачу, чуть не обалдел от страха. На стенах были развешаны такие страшные картинки - например, какая -то парша, когда вся голова покрыта какой-то белой пеной , или всё тело покрыто пятнами лишаёв, и т.д. Врач осмотрела меня и велела очень строго лечиться , в баню ходить запретила до полного излечения, и взяла адрес моего места жительства. У меня оказался стригущий лишай. Весь ужас заключался в том, чтобы случайно его споры не занести в волосы головы. В этом случае начинался новый этап лечения на полгода с запрещением посещения института. Через небольшое время на руке появилось ещё одно пятнышко и такое же на бедре левой ноги. И я начал очень активно лечиться. Через небольшое время к нам приехали санитары из диспансера и пытались взять на проверку маленькую собачку и кошку хозяйки,т.к. переносчиками таких лишаёв были ,как правило, кошки и собаки. Та запротестовала , начала меня ругать и чуть ли не выгонять из дома, но вопрос как -то уладили. Теперь возникла другая проблема - от меня пошёл запах грязного тела. Бельё я менял часто, но мыться мне было совсем нельзя - заразу вместе с водой мог перенести на голову.
   Ребята всё это мужественно терпели , но я чувствовал, что и их терпение небезгранично. И тут пошли положительные результаты в лечении. Новые пятна я вывел, а первое начало уменьшаться. В общем в баню я пошёл где -то в конце ноября и обстановка разрядилась.
  
   2. Учебные группы и корпуса. Предметы и преподаватели. Питание. Одежда. Спиртное.
   Дядя Федя и его постояльцы. Фотоаппарат "Зоркий".
   Заработки на стороне.
  
   Комплекс института включал в себя 3 учебных корпуса. Два из них располагались в старых приспособленных для этого кирпичных зданиях в три этажа, которые ранее принадлежали местному монастырю. Третье - на ул. Хохрякова - пятиэтажная новостройка , где расположились геологоразведочный, нефтяной, геофизический факультеты и геологический музей. Если главный корпус, где располагался и горномеханический факультет был рядом с корпусом геологов, то 2-й учебный корпус был метрах в 400 от первых двух. Рядом был стадион пионеров и школьников и Уральское геологическое управление. Самостоятельным он стал в конце 20-х годов с ростом горной промышленности на Урале. Как рассказывали нам старожилы , И.В.Сталин отметил роль добровольцев из числа студентов и преподавателей, погибших на фронтах Отечественной войны тем, что дал указание полностью обеспечить учебные лаборатории необходимым новейшим оборудованием по горному делу . Это действительно было хорошо заметно. А в конце 40-х г.г. он присвоил ему имя В.В.Вахрушева - безвременно ушедшего из жизни Наркома угольной промышленности.
   В самом начале первой учебной недели вдруг разнёсся слух, что якобы набирается совершенно отдельная учебная группа геологов для поиска и разведки урановых месторождений. Причём набирают её не сверх, а уже из зачисленных на разные специальности студентов. Я не забыл свою мечту и пошёл в деканат узнать про это дело. Там мне не сказали ни "да" ,ни "нет". Как уже мне стало известно позднее , они и не могли ничего сказать. Дело всё в том, что кадры в эту отрасль и некоторые другие подбирали совсем другие ведомства. Однако через 2 недели появился список новой группы и его расписание занятий. Из нашей группы буровиков туда взяли трёх человек и кроме них я увидел и свою фамилию в списке. Правда начальная буква имени там стояла другая, но ребята мне сказали, что это описка и иди на занятия к ним в группу. Я и пошёл на физкультуру. Вызывали к спортивным снарядам по одному. И когда назвали фамилию "Виноградов!" , то я решил на минутку задержаться. И не зря! Тут же поднялся и к снаряду пошёл здоровенный лоб на полголовы выше меня. Я понял, что описки нет и очень тихо, на цыпочках, покинул спортзал. Потом мы 5 лет с ним переглядывались в коридорах института, но так и не познакомились.Хоть наша фамилия и нередкая, но больше в институте однофамильцев , кроме Стасика, не было.
   Учёба началась с углубленного изучения школьных предметов : высшей математики , общей химии, общей физики , английского языка взамен немецкого, который я изучал в школе. Из специальных предметов пошли общая геология , начертательная геометрия , теоретическая механика и основы марксизма - ленинизма (ОМЛ).
   По общеобразовательным дисциплинам занятия шли вместе с группами геологов в больших аудиториях более, чем по 100 человек.
   Математика же преподавалась отдельно и единичным группам. Конечно, когда на занятиях присутствовал такой большой поток, то и качество обучения было совсем иное, чем в отдельных группах. Например , высшую математику нам читал доцент Н.И. Плоткин. Мне до сих пор непонятно как нам, буровикам , а не геофизикам читал лекции такой классный специалист. Он приходил на лекцию без всяких тетрадей и бумажек и беспрерывно рассказывал. Причём у него это была не сухая математика цифр, а связь с физическими явлениями или с космогоническими теориями Фридмана. Кроме нас, его ежегодно приглашали в МГУ, где он читал несколько десятков часов какую-то узкоспецифическую математику. Через 3 месяца его лекций я всерьёз увлёкся этим предметом , свободно, с ходу решал все задачи по проходимому курсу и не испытывал никаких затруднений . Наоборот, у меня появилась тяга к изучению других, смежных по курсу разделов. Если бы Плоткин читал нам курс и дальше, то где-нибудь на третьем курсе у меня могло появиться желание уйти в университет на механико- математический факультет. Но этого не произошло.Со второго семестра пришёл другой лектор, а позднее в Свердловске был открыт институт инженеров железнодорожного транспорта, куда он ушёл заведывать кафедрой.В принципе только недавно до меня дошло, что выдающиеся учёные в области физико-математических наук отличаются от 'невыдающихся' тем, что 'видят' физические процессы как бы наяву, описанные математическими формулами. Другим путь в лучшем случае только в старшие преподаватели физики и математики в прикладные ВУЗы типа горных , строительных, и др. Основы марксизма-ленинизма читал преподаватель Лихачёв. Как про него шёпотом говорили, что он якобы был сослан из Москвы в Свердловск за свои "крамольные" по тем временам мысли и убеждения. Однако те мысли и высказывания его на лекциях часто вызывали у студентов неподдельный интерес, т.к. они далеко расходились с постулатами и официальной пропагандой тех лет. После 20-го съезда партии он действительно возвратился в Москву.
   Наша специальность называлась "Техника разведки" , или сокращённо РТ. Было набрано 50 человек, позднее разбитых на 2 учебных группы. У геологов( РМ ), для примера, было 3 группы. Конечно, уровень подготовки и сами ребята по специальностям сильно различались по всем статьям . Интеллект , школьная подготовка у геологов , это надо признать , был выше , чем у нас, буровиков. Потому что среди студентов- геологов большую часть составляли ребята из крупных городов - Свердловска , Перми, Челябинска, Нижнего Тагила. Это были , как правило , дети родителей среднего класса тех лет - крупных инженеров, руководителей производств, партийных и советских чиновников. Специальность в то время была престижная, на вступительных экзаменах надо было набирать 26 баллов из 30. Поэтому выдержать такой конкурс могли только ребята из мест, где хорошо было поставлено школьное образование - а это крупные города. Немало среди геологов было и медалистов. Кроме этого, умные родители чётко соображали, что в каждой отрасли есть основные специальности, а есть вспомогательные, которые, условно говоря, обязаны обеспечивать успешную работу основным специальностям.
   Кто в геологии главный? Естественно, инженер-геолог. А уже потом на вторых и третьих ролях идут буровики, механики, геодезисты.
   Из этих постулатов и вытекает личный состав студентов-буровиков. Это были, в основном , выходцы из районных городков , и отдельные - из сельской глубинки. Большинство из них приехали с самодельными деревянными чемоданчиками, закрывавшиеся на подвесные амбарные замки. Причём они были одними из самых крепких по успеваемости в своих школах. Проходной балл у нас был 23 из 30 и набрать их тоже было непросто. Многим хотелось стать геологами, но реально взвесив свои шансы подавали документы хоть и на геологический факультет, но на буровиков.
   Сейчас , уже по прошествии стольких лет , понимаешь, что геолог - это не только человек с рюкзаком и молотком. Даже в те далёкие годы можно было спокойно поступить на соседние геологические специальности - геология нефти, гидрогеология , геофизика. Причём конкурс на них был ниже, чем на геологоразведочный факультет , но никто нам этого в своё время не разъяснил.
   Ребята из сельской глубинки в такой крупный город попали впервые и многие вещи там были для них просто в диковинку. Например , один наш одногруппник из Тюменской обл. и уже на старших курсах признался, что при сдаче вступительных экзаменов он первые дни умывался из писсуаров ,т.к. не знал их истинное предназначение. Только позднее мне стала понятна надпись мелом на стене туалета: "Из писсуаров не пить!" . Да и те, кто приехал из небольших городков , тоже знали не намного больше. В те времена подавляющая часть жилого сектора имела удобства во дворе.
   С началом учёбы пришлось решать проблему питания. Утром, если не просыпал, то дома пил чай с каким - нибудь бутербродом. Если просыпал, то первую пару часов на лекции приходилось сидеть голодным, а на большом 20-ти минутном перерыве бежал в буфет и там брал, как правило, 5 пирожков с повидлом по 43 коп. и 2 стакана кофе с молоком по 10 коп. Таких как я, голодных, на первом перерыве скапливалось у буфета достаточно много. Иногда даже не хватало времени нормально покушать за стойкой - кофе залпом выпивалось, а пирожки помаленьку приходилось доедать на следующей лекции. Обедали на первом курсе в столовой института во втором учебном корпусе. Причём была распространена система абонементов. Покупаешь книжечку на месяц где-то рублей за 100. На один абонемент давали суп, второе и компот или чай. Абонементы на ужин были ещё дешевле. При стипендии первокурсника 390 руб. можно было как-то сносно существовать. Правда, была тут и оборотная сторона этого дела. Во-первых, в столовой создавались очень большие очереди, и иногда надо было выжидать по 3-4 комплекта едоков, во -вторых еда была всё-таки малокалорийна и через 2-3 часа уже снова хотелось кушать. Тем более, если ещё и заниматься спортом с большими физическими нагрузками. Первое время хлеб в столовой лежал на столах и каждый мог его кушать сколько хотел вместе с пищей. Однако находились и ребята , у которых не было денег даже на абонементы и они приходили просто кушать хлеб с чаем. В столовой это дело приметили и решили перекрыть эту "благотворительность" - хлеб стали выдавать как приложение к еде. Изредка , может раз в неделю, мы иногда ходили кушать в столовую рядом находившейся совпартшколы или в кафе "Дома крестьянина" на ул. 8 марта. Пища там была приготовлена всегда намного лучше и калорийнее, но в совпартшколе слушатели выражали недовольство большими очередями , создаваемыми студентами -горняками , и они нам начали чинить всяческие препятствия . Зато в "Доме крестьянина" никаких притеснений простому люду не было - выстоишь очередь, если она есть и спокойно садишься за стол с обслуживанием. Кстати и цены были вполне божеские. Например , весной я брал салат из свежих помидор, окрошку , баранью отбивную на косточке - за всё 7-8 рублей. Так после такого обеда и ужинать долго не хочется. Иногда ходили в пельменную на ул. Малышева. Вообще в те годы питаться можно было хорошо и недорого. Например , отмечали чей -то день рождения в 1955 году в ресторане "Большой Урал" вскладчину.Уплатили вчетвером за столик 200 руб. и не смогли выпить и скушать всего принесённого. Другой день рождения отмечали в ресторане "Восток". Траты были такими же. Там я впервые попробовал ликёр "Бенедиктин". С тех пор никогда его и не видел. Вообще в магазинах продукты были всякие - множество сортов колбас, сыров , рыбы. Однажды в Центральном "Гастрономе" увидел каспийскую сельдь Залом по 26 руб. 1 кг.После этого я её снова увидел только в 1999году.Особенно богатый выбор был в "Гастрономе" на ул. Вайнера. Потом это изобилие начало постепенно убавляться и совсем исчезать. В 60-х годах оно совсем сошло на нет.
   Выбор спиртного был также обширен. Причём наряду с крепкими напитками типа водок и коньяков , наблюдался очень широкий ассортимент ликёров , настоек и виноградных вин. Обычные армянские трёхзвёздочные коньяки ереванского розлива стоили до-30 рублей бутылка, а марочные - до 100руб. [День рождения]День рождения.Слева-Дарья Григорьевна и Маргарита Вадас.
   По части употребления спиртных напитков студенты-горняки не сильно отличались от студентов других ВУЗов, хотя и водились любители этого зелья. При чрезмерном употреблении их, как правило, отчисляли ещё на первых курсах. Правда, некоторым удавалось сохраниться и до окончания института, если за ними не было каких-то тяжких проступков. У меня к крепким спиртным напиткам развилась совершенно стойкая неприязнь с юношеских лет. Я на вечеринках пил исключительно вино , никогда не пьянел и не терял контроля над собой. Многие удивлялись моему такому поведению, иногда интересовались: "Не больной ли я ?" , и услышав от меня, что водка сильно горькая, про себя ухмылялись и радовались, что им же достанется больше, и уже не задавали подобных вопросов ( всерьёз надеясь, что я не передумаю). Такое неприятие крепкого спиртного мне удалось сохранить на всю жизнь.
   Одевались студенты в те годы довольно просто. Большинство имело по одному костюму и считать его можно было и выходным, и рабочим. Все ходили чаще всего в так называемых лыжных костюмах и на лекции тоже. Это была недорогая одежда --до 120 руб. и носить можно было около года. Зимой многие ходили в валенках, но позднее перешли на ношение бот под названием "Прощай, молодость!" . Это были своего рода резиновые чуни с застёжками и проложенные внутри тонким войлоком. Одевались они прямо на туфли. Поверху носили так называемые "москвички" - укороченные тёплые пальто с воротником. Осеннее пальто мне купили впервые только на 4 -м курсе. Вообще , хотя я и приехал с Северного Урала и привык к холодам, но зима в Свердловске мне показалась достаточно суровой. Сильных морозов в обычном их понимании не было, но дул какой-то резкий северный ветер от которого сильно замерзал лоб и уши, которые постоянно приходилось прикрывать. Вот это ощущение замерзающего лба почему-то навсегда мне врезалось в память от зимнего Свердловска.
   Мне мама сразу начала присылать ежемесячно по 350 рублей в добавок к стипендии и постоянно мне говорила, чтобы я хорошо питался и на этом деле не экономил. В сумме это выходило очень прилично, учитывая, что я не пил, не курил и не покупал по - крупному одежду. Ребята в группе знали мой бюджет и частенько обращались за помощью в долг до стипендии. Отдельные ребята в группе учились только на стипендию, а один пришёл из детдома, но так и не доучился. Многие ходили на побочные заработки по разным базам. В основном брали грузчиками на разовую работу. Зав.базами были хорошие "жучки" и студентов просто надували при расчётах. Ходил и я весной на эти заработки. Сначала был на базе в Шарташе. Работа состояла в перекатывании 50-литровых бочек с солёными огурцами на расстояние до 100 метров и установке их вручную штабелями в 2 ряда. Если перекатывать было несложно, то ставить бочонок одному на второй бочонок сверху было тяжело. Платили за работу всего 1 рубль за бочонок. Заработать можно было 30-40 руб. В другой раз втроём пошли на хлебомакаронный комбинат разгружать поваренную соль. Разгрузили в одно место 20 тонн. Пришел какой-то маленький, но начальник и велел её перегрузить с этого места на 40 метров в сторону. Работали всю ночь , перегрузили, но лыжный костюм, в котором я работал, был "съеден" солью и его пришлось выкинуть. Правда , дали нам за это на троих аж целых 120 руб. Да ещё этот начальник кричал, что он пошёл нам навстречу и не вычел из этих денег налог.
   Наша группа имела шифр РТ-54-1 , а другая соответственно 2. Неожиданно в нашей группе оказалось 3 студента из Североуральска. Кроме меня были Вадим Проняев и Витя Миронов. Вадим выделялся среди группы своей эрудицией и начитанностью. Он с родителями объездил многие золотые прииски Сибири, и видел в жизни значительно больше нас. Это было замечено, и его вскоре избрали комсомольским секретарём нашего курса. Витя был скромный паренёк, сын секретаря парткома треста "Бокситстрой" , жил в семье отца с мачехой. Как -то во время вступительных экзаменов мы вместе не встречались и жили раздельно, а познакомились , когда приехали в колхоз на уборочную.
   В первые же дни учёбы к нам домой заглянул Витя Миронов и пригласил меня к себе в гости. Оказалось, что живёт он совсем рядом по Сурикова, 12 . Пошли к нему. Это был маленький деревянный домик с покосившимся забором, причём окна , выходящие на улицу были закрыты кривыми ставнями. Зашли во двор. Там был небольшой огород с грядками и видны были лунки из под убранного картофеля. Там же стоял сарай, покрытый листами какого-то железа со следами пожара, а рядом с ним стояла прямоугольная куча какого-то хлама, тоже накрытая листами такого же вида. Домик изнутри также представлял из себя убогое зрелище - в центре его стояла большая русская печь,слева располагалась отгороженная фанерой каморка Вити площадью около 3 метров квадратных с окном в огород. Там стояла его кровать, узенький столик и пара полок на стене. Напротив его закутка дверь вела в небольшую горницу с двумя кроватями и столом между ними - там снимали жильё две девушки - Аня и Валя , приехавшие из голодной Кировской области на работу в Свердловск. Были они сёстрами, но видимо сродными, т.к. не очень походили друг на друга.
   Хозяином же этого домика был , как его все называли - дядя Федя.
   Выходил он обычно из узкого запечного пространства и мы с ним подолгу разговаривали на разные темы. Поговорить он любил и , надо сказать, знал немало интересного. Во мне он быстро признал благодарного слушателя и когда у нас было время, то мы подолгу разговаривали . Видимо, его квартиранты не очень баловали своим вниманием. Он оказался человеком необычной судьбы и биографии. Я вначале как-то даже не очень верил его рассказам , но он , однажды уловив этот момент, достал откуда-то пачку старых бумаг. Он оказался активным участником гражданской войны - контрразведчиком. С армией Блюхера В.В. в 1918 году проделал знаменитый рейд из- под Тюмени на Урал по тылам Колчака. Одна из бумаг у меня осталась в памяти до сих пор. Это был выданный ему рукописный мандат, подписанный заместителем командарма. Из всех пунктов, "что он имел право" , в памяти сохранились 3:
  -- занимать отдельное купе в любых поездах,
  -- провозить с собой любые виды оружия,
  -- контрреволюционеров расстреливать на месте.
   Кроме этого всем органам местной власти предписывалось оказывать ему помощь и содействие в его делах. [Дядя Федя]Дядя Федя. [Двор дяди Феди]Двор дяди Феди.
   В результате участия в событиях тех лет у него в голове , видимо, произошёл какой-то "сдвиг по фазе", и от ловли шпионов он тихо перешёл к ловле земляных кротов и собиранию всякого хлама по всему городу. Как только я приходил к ним, то он сразу в разговоре со мной начинал одинаково: "Знаешь, Саша , вот мне тут дома осталось немного доделать кое-что, и я сразу уезжаю в Сарапулку. Там у меня в деревне знакомые, лежат мои ловушки, и я начинаю ловить крота!" Это "немного доделать" выражалось в том, что он ещё куда-нибудь сходит и принесёт в свой двор ещё немного хлама. За пять лет моего с ним общения он только раза два уезжал в деревню. Зато горы мусора в ограде полностью закрыли сначала все грядки, потом огород , и в конце концов через 6 лет остался только узкий проход-тоннель к входным дверям дома - всё остальное было заставлено всякой рухлядью , правда уложенной в аккуратные прямоугольные кучи высотой около 2 метров. Он мне иногда говорил, что у него там под хламом есть очень ценные антикварные вещи. Иногда он собирался что-то куда-то сдать, но всё это было не более, чем благие намерения. Один раз он мне показал осколок какого-то импортного ружья, видимо, выброшенный хозяином на помойку.
   Сам он не был женат, не имел детей. В баню он не ходил и на его лысенькой голове хорошо просматривались земляные грядки, из которых по краям выходила скудная волосяная растительность. Летом и зимой носил одну и ту же одежду - что-то вроде мехового жилета. За печкой у него было пространство примерно как у Вити 3 метра квадратных. Стоял топчан , на котором была послана кошма, накрытая сверху прибитым брезентом. Спал он прямо не раздеваясь, на брезенте. При всём при этом был добрейший человек, никогда никого не ругал, хотя иногда и надо было бы. Не вмешивался ни в какие дела своих постояльцев. И чтобы закончить эту историю, сразу перейдём в 1967 год- 50-летие Революции. Готовились все , как к большому празднику. И тут накануне в газете "Уральский рабочий" появились списки награждённых, непосредственно причастных к событиям тех лет. Я сразу вспомнил про него , просмотрел все списки и нашёл его в числе награждённых за те события медалью - Луговых Фёдор Васильевич. В это же время я приехал в командировку в Свердловск и вечером пошёл к нему домой - всё было закрыто, и ставни, и калитка в воротах.Постояльцы от него давно уже ушли по своим квартирам. Пришёл к соседям и они сказали, что неделю назад он тяжело заболел и его увезли на лечение, причём не в простую больницу, а в закрытую для партийной и руководящей элиты. Видимо, он был на учёте в обкоме партии, как старый революционер. Вроде бы даже приехал к нему какой-то дальний родственник. Однако из больницы он так уже и не вышел. Я не исключаю, что он мог быть и участником бригады по расстрелу царской семьи, но об этом он сам никогда бы не рассказал. Как и все другие участники. Всё-таки на учёт в обком партии не ставили рядовых контрразведчиков даже армии В.В.Блюхера. Всё, что я написал здесь про него , совершенно не преследует цели как-то осудить его образ жизни или посмеяться над ним , а просто маленький факт из жизни тех лет Я признаю право каждого человека строить свою судьбу и жизнь так, как этого он желает сам , без навязывания "сверху" или "сбоку", естественно, если он не вступает в конфликт с законами и общественной моралью государства. И не уважаю людей, которые других "меряют только на свой аршин" , считают только свой образ жизни "правильным" , а других часто осуждают. И таких людей немало.
   С Витей у нас вдруг обнаружились общие интересы и пристрастия, совсем не связанные с нашей будущей профессией. Он имел фотоаппарат "Зоркий" и увлечённо занимался фотографией , любил джаз и прочую лёгкую музыку. Имел он и все принадлежности для изготовления фото. Весь его закуток был заставлен этими и другими, не связанными с учебным процессом, причиндалами. Мне у них в доме было интересно и я часто ходил туда. Через 2 месяца подумал : "А почему бы и мне не завести свой фотоаппарат?" . Деньги у меня водились, т.к. истратить на еду в студенческой столовой по дешёвым абонементам весь мой бюджет было невозможно. Задумано - сделано. В выходной день пошли с Витей в "Пассаж" и присмотрели "Зоркий" . Хороший узкоплёночный аппарат по цене 700 рублей, деньги вообщем-то немалые. Поехал в общежитие и положил в карман деньги. На еду осталось 50 руб. Подошёл к кассе и прошу отбить цену фотоаппарата -700 руб. и кладу пачку пятидесятирублёвок. Кассир пересчитала и говорит, что у меня в пачке 750, а я отвечаю, что нет, там ровно 700. Она больше спорить не стала, забрала деньги и выдала чек. Радостный пришёл домой. На другой день пошёл в буфет института завтракать, а бумажки в 50 руб. в кармане не нашёл. Кассирша всё -таки меня надула и забрала с меня лишних 50 рублей. Позднее я приобрёл к нему все фотопринадлежности - увеличитель, химреактивы , ванночки и т.д. С его приобретения начался как бы новый этап жизни - все события я старался снимать на плёнку , каковых за 2 года набралось несколько десятков.
  
   3. Праздничные застолья. Поездки домой. В гости на Уралмаш. Зимняя сессия. Пари. Приезд бабушки.
  
   Все праздники , все дни рождения мы в этот год всегда отмечали либо дома, либо по четверо ходили в ресторан. Собирались обычно в нашей комнате - сдвигали по 2 стола , готовили незамысловатую закуску - бутерброды, салат и винегрет , что-то горячее на второе и чай с чем-то. Как правило, все закупки делались вскладчину в ровных суммах. Только хозяйка не вкладывалась. Она активно занималась приготовлением пищи. Девушки приходили к нам со стороны и тоже вкладывались. Приглашались знакомые и знакомые наших знакомых из разных мест. В первый год на день моего рождения в феврале 1955 года девушки были из музыкального училища им. П.И. Чайковского. Один раз у нас оказалась каким -то образом Маргарита Вадас, сестра Люси из Североуральска и тоже певица. Музыку в те годы получали , играя граммпластинки на радиолах типа "Урал" или "Исеть". Магнитофонов в те годы ещё не было. С девушками мы вели себя вполне корректно. У Володи Климова невеста училась в г. Иваново и он думал только о ней, а мы же были совсем зелёная молодёжь и кроме лёгкого флирта совсем ни о чём не думали. Девушки же были с выпускных курсов , почти невесты , и им нужно было думать о замужестве , а не крутить флирт с совсем "зелёными" студентами. Поэтому к концу курса они от нас куда-то испарились.
   Подходили ноябрьские праздники и мне очень хотелось приехать на них домой, тем более что мама переехала в новую , благоустроенную комнату в двухкомнатной квартире на ул. Осипенко, 30 в полукилометре от вокзала. Купить билеты на поезд в эти дни было практически невозможно за 3-4 дня до отхода поезда. Надо было брать дней за 15. Но я успел купить дней за 10. Что меня поразило в Свердловске , так это появившееся обилие куриных яиц в продаже, и я решил их привезти домой целый чемодан - в Североуральске их можно было купить только к празднику в ограниченном количестве. За несколько заходов я принёс домой более 200 штук. Освободил чемодан от белья , каждое яйцо завернул в бумажку и сложил. Когда я дома раскрыл чемодан, то мама и бабушка раскрыли рот от удивления , но остались довольны - разбилось дорогой только 3 штуки.
   Дом , куда они переехали, я нашёл сразу. Пройдя от вокзала по улице Мира 400метров , упираешься в район новостроек. Дом стоял с левой стороны рядом с таким же двухэтажным двухподъездным . С правой стороны улицы был сдан трёхэтажный дом, второй такой же строился напротив, а замыкающие угловые четырёхэтажные ещё только начали обозначаться фундаментами.
   В двухкомнатной квартире на первом этаже мы занимали большую комнату площадью 18 метров. В ней был опять тот же недостаток что и в прежней - окно выходило на восток и в ней никогда не было солнца. Зато всё остальное - просто рай. Большая ванная , нормальный смывной туалет, центральное отопление, вода на кухне. Правда, горячая вода подавалась через день , но это никого особенно не удручало после деревянных домов с удобствами во дворе и печным отоплением. Мама и бабушка наконец -то поверили, что я и в самом деле студент института и могу стать инженером. Для них это было очень важно. По их понятиям в то время инженер - это была почти недосягаемая вершина, и тем более после таких переживаний за меня, когда я не прошёл по конкурсу год назад. Да и мне самому эти предстоящие пять лет казались очень далёкой перспективой.
   Практически все студенты- североуральцы приехали на праздник домой. Смотрели, как проходит городская демонстрация и частично её фотографировали. Всё хорошо завершилось, но вот обратного билета я не достал., т.к. все возвращались опять в Свердловск. Мне подсказали, что проблемы особой нет - дашь проводнице 100 рублей и доедешь нормально в купейном вагоне. Так и получилось. Позднее я частенько пользовался таким способом.
   Иногда , чаще перед выходным днём , я ездил в гости на Уралмаш к Лёне Виноградову. Он уже год работал конструктором в отделе Главного конструктора завода и несколько месяцев назад получил комнатку в трёхкомнатной благоустроенной квартире на ул. Победы. Ехать туда было от нас совсем не близко -19 трамвайных остановок на N5 . Вагоны в то время были с хлопающими дверями и не закрывались. Зимой в вагоне было не намного теплее, чем на улице. Правда, не было ветра. Все стёкла в мороз были занесены инеем и около каждого сидения пассажиры на окнах вытаивали и очищали маленькие смотровые пятачки, в которые следили за остановками. Трамвай приходил на площадь Первой пятилетки, где тут же стояло красивое здание заводоуправления. Отсюда пешком до ул.Победы надо было идти не быстрым шагом около 20 мин. Дом стоял практически на окраинной улице района и примыкал через забор к гигантскому антенному полю неизвестного для нас назначения. Я не исключаю, что во время работы оно создавало значительные электромагнитные излучения , не очень полезные для здоровья людей.
   Комнатка , общей площадью 9 кв.метров , была очень плотно "упакована" людьми и мебелью. Стояла двухспальная кровать, турецкий диван, детская кроватка, маленький столик с этажеркой. Свободной площади пола оставалось метра 2 и на этой площади они жили втроём - Лёня , Мира и маленькая Таня. Ей тогда было около 2-3 лет. Иногда я оставался у них ночевать и спал на диване. Все 5 лет учёбы и позднее в командировках, я всегда приезжал к ним в гости. Надо сказать, что принимали они меня всегда хорошо и никогда - ни словом, ни намёком не выказывали какого-то неудовольствия от моего приезда , несмотря даже на какие-нибудь неблагоприятные обстоятельства, возможно присутствующие в данный момент времени. Я чувствовал такое отношение , но никогда не злоупотреблял им. Лёня был на пять лет старше меня и я непроизвольно копировал его некоторые привычки . Например, приходя с работы, он пиджак всегда вешал на спинку стула , а брюки ложил на сидение. Брюки на стул я ложу до сих пор, а пиджаки стал убирать в шкаф недавно. Ужин у них был незамысловат, но вкусный. Или селёдка с горячей картошкой с маслом, или котлета. Мира - хорошая хозяйка в доме. Она и за порядком следит, и мебель своевременно меняет , и готовит. Кстати говоря Лёня иногда и сам успешно и с охотой готовил некоторые блюда и полуфабрикаты. Зимой мы иногда там же ходили в кино на ударные картины, а летом ходили на футбол, когда играл "Уралмаш".
   Незаметно подошла моя первая экзаменационная сессия. 5 зачётов и 5 экзаменов по общим дисциплинам. Зачёты я все сдал , а экзамены тоже не вызывали у меня особого страха. Правда , Валерий Цепелев меня пугал, что экзамены здесь это совсем не в школе и т.д. Когда я узнал, что экзамен по высшей математике у Н.И. Плоткина состоят ,в основном, в решении задач, то предложил Валерию пари, что математику сдам на "отлично" , даже если начну её готовить в 7 часов вечера дня накануне экзамена. Он тут же согласился на бутылку хорошего коньяка. Всё произошло , как я и предсказал. Готовиться стал вечером, в 11 вечера лёг спать, а утром пошёл на экзамен. И сдал на "отлично" . Плоткин берёт у студента билет , откладывает в сторону и даёт ему сразу 2-3 задачи. Если они решены, то он может из билета что-нибудь спросить, а может и не спросить. Когда я быстро всё решил, то он не заглядывая в билет , спросил меня какой-то пустяк и тут же поставил в зачётку оценку.
   Пришёл домой и показал зачётку. Ребята обалдели , но Валера тут же пошёл и принёс бутылку хорошего марочного коньяка. Выпили вечером по паре рюмок, но Валерию он не пошёл. Легли спать , и слышу он не спит и глубоко дышит. Мне уже был знаком такой симптом - позывы к "обратной циркуляции" на сленге буровиков. Я ему посоветовал сходить в туалет и сунуть два пальца в рот. Что он и сделал, и счастливо заснул. Вот такие мы были "пьяницы".В целом сессию я сдал без троек , и вполне счастливый от этого поехал на каникулы домой. На этот раз я приехал уже настоящим студентом, сдавшим первую сессию. Ходил по гостям к своим оставшимся друзьям , пошёл естественно, и на традиционный вечер- встречу выпускников прежних лет. Это всегда присходило в нашей школе 2 февраля. Много пришло, но ещё больше не было. Кто-то был далеко и не приехал,а кто-то из непоступивших учиться просто не захотели прийти- постеснялись. В те годы основная цель окончания средней школы состояла в продолжении учёбы в ВУЗах и техникумах- так нас воспитывали. Это уже несколькими годами позднее стали пропагандироваться идеи, что не менее полезно после окончании школы идти приобретать престижные рабочие профессии, особенно связанные с обслуживанием сложного технологического оборудования типа станков с ЧПУ и др.
   Домой я привёз новенький фотоаппарат и снимал им город и друзей. Снял и маму с бабушкой - кадры получились очень светлые .На улице бабушка сниматься наотрез отказалась. Оказалось, что это были её последние снимки. Мама поинтересовалась про то, сколько он стоит и вскоре сделала свои выводы - за три месяца я нашёл лишних 700 рублей и она мне сказала, что теперь будет мне присылать не по 350 , а по 200 рублей в силу неких обстоятельств. Возражать я, естественно, не мог - мне всё -равно хватало. Правда, расходы мои возросли в связи с покупкой фотопринадлежностей.
   В 20-х числах марта 1955 года у меня дома вдруг появляется мама. Она сказала, что сегодня на поезде привезла в больницу бабушку, которая в последние дни сильно заболела и шансов на выживание у ней , по её словам,было очень мало. Она мне дала её адрес и велела звонить, если что. На следующий день я поехал к ней в больницу. Лежала она в палате одна, вторая койка была свободна. За те два месяца, что я её не видел, она сильно похудела и говорила очень тихо. Хоть в детстве я с ней частенько ругался, на этот раз я шкурой почувствовал как ей тяжело. И впервые за последние годы просто расплакался , а она стала меня успокаивать. На другой день она умерла. Ей тогда было 77 лет. Маму уже известили из больницы, да и я ей позвонил. На другой день она приехала и начала обегать все соответствующие службы- получила разрешение захоронить в Свердловске , и за взятку дали место для погребения на Ивановском кладбище - центральном в городе, где хоронили в последние годы очень редко . Могила её находится недалеко от места захоронения известного уральского писателя П.П.Бажова.
  
  
   4. Грампластинки. Радиола. Форма. Мужской хор. Спорт -борьба классическая и стрельба. Джаз-оркестр Л.О.Утёсова. Визит Д.Неру и И.Ганди в Свердловск. Сессия.
  
  
  
   Начиная с 1955 года , в продаже в массовом порядке стали появляться граммпластинки с джазовой музыкой , некоторые романсы и пр. Это был , в основном , довоенный репертуар советских джаз-оркестров Л.Утёсова , А.Варламова , А.Цфасмана и других. Правда, всё это называлось лёгкой музыкой , названия пьес были изменены, а слово "джаз" вообще не употреблялось. Часть пьес впервые исполнялось в войну и сразу после , до начала борьбы с "космополитами" , объявления джаза "музыкой толстых". Мы с Витей Мироновым всерьёз увлеклись приобретением пластинок. Дело дошло даже до того, что Витя покупал каждую в 2-х экземплярах. Нам он объяснил, что одну он будет крутить на разных вечеринках, а вторая будет лежать в коллекции для души. Кроме магазинов, я стал похаживать на барахолку на ул. Щорса. Там мне удалось приобрести пластинку В.Козина и танго О.Строка "Чёрные глаза". Мало в те годы было иметь грампластинки, нужно было ещё иметь и технику на чём их играть. У нас дома кроме радио не было ничего. Купить готовую радиолу в магазине было очень трудно и практически невозможно без большого блата. Ближе к весне мама в своём письме написала, что их зам. управляющего треста "Бокситстрой" Климов купил где-то в Свердловске новые железные потроха от радиолы 2-го класса и столяр ему сделал прекрасный самодельный деревянный футляр. Оказывается какой-то радиозавод в Свердловске железо к радиолам делал быстро, а дерево у них было в провале. Вот они и пустили в продажу один металл по цене в 2,5 раза дешевле полного изделия. Мама мне и предложила поискать это изделие. Через месяц я его купил и на майские праздники привёз вместе с пластинками домой. К моему приезду на летние каникулы готовая радиола уже стояла дома, и я подолгу слушал привезённые пластинки.
   Надо признать , что одним из важных стимулов к поступлению в горные институты , была форменная одежда и аттестация не только у специалистов горной промышленности , но и форма у студентов. Это была , даже по сегодняшним меркам, очень красивая одежда. Тёмно-синий китель с брюками, контрпогоны с вензелем ВУЗа на плечах , петлицы с молоточками и пуговицы, кокарда и молоточки на фуражке. Шили за свой счёт в специальном ателье - кто из бостона, кто из шевиота в зависимости от финансовых возможностей. После окончания института каждый получал звание горного инженера 3-го ранга и на рукавах нашивалось по одному шеврону. По мере работы происходила переаттестация специалистов и переход на другие должности. Этот порядок хорошо стимулировал приток специалистов в эту достаточно тяжёлую отрасль промышленности. После прихода к власти Н.С.Хрущёва произошла переоценка ценностей и весной 1954 года аттестация горных кадров, а вместе с ней и форма были упразднены. Во время вступительных экзаменов я ещё встречал студентов и аспирантов в форме, но без контрпогон. Остался единственный осколок от формы - это фуражка, которую студенты шили и носили ещё лет 5. Я тоже решил сшить сшить себе таковую. Ребята мне подсказали адрес старого еврея - фуражечника, который шил их просто первоклассно. Поехал куда-то на "Вторчермет" и там ещё топал куда-то пешком. Он снял с меня размеры и где-то дней через 10 за 100 рублей я получил прекрасную бостоновую фуражку. Кокарду и молоточки купил в магазине и сразу стал похож на классического горняка.
   Как я уже писал , с общежитием в институте было очень туго, по на остановке ул. Большакова заканчивалось строительство большого пятиэтажного общежития под шифром корпус "Б" на несколько сот мест. Мы неоднократно привлекались на стройку для оказания помощи строителям в неквалифицированном труде и его собрались сдавать вроде к следующему учебному году. Однако мест на всех всё равно хватало бы далеко не всем.
   В институте был очень сильный 4-х голосый мужской хор , которым одно время даже руководил ректор Уральской консерватории профессор В.Глаголев. Коллектив действительно в городе был заметный своей культурой исполнения и хорошо опекался руководством института - всем была пошита форменная одежда , и всех обещали поселить в новое общежитие. Валера Цепелев , не знаю из каких соображений - то ли из любви к искусству, то ли из желания приобщиться к большому , записался в этот хор ещё на первом курсе и регулярно ходил на все репетиции и концерты. Меня он тоже стал охмурять вступить в этот коллектив хотя бы из-за близкой перспективы получения в связи с этим общежития , да и вдвоём ходить веселее. Я вообще по природе индивидуалист , очень редкие вещи, в основном, религиозные в хоровом исполнении мне нравятся. И вообще считаю, что большой хор в некотором роде нивелирует личность. Есть у тебя голос - иди и пой на сцену, нет - тихо сиди и слушай других, а не прячься за спины в общем хоре, иногда раскрывая беззвучно рот. Когда я эти рассуждения доводил до Валеры, то он страшно обижался, как будто я его уличал в отсутствии голоса. Однако желание получить быстрее общежитие перевесило все минусы и я пошёл с ним на хор "продаваться".( Моё мнение в молодости о хоровом пении оказалось ошибочным. Полгода назад послушал записи хора им.Пятницкого -песни "Ой туманы мои..." и др., и был просто ошеломлён красотой и мелодичностью этого вида искусства).
   Пришли за полчаса до репетиции. Вскоре подошёл и дирижёр , маленького роста человек с характерной внешностью человека искусства. Встретил он меня вполне дружелюбно и сказал : "Вот сейчас я буду брать ноты на рояле , а вы их повторяйте голосом!". И начал выстукивать сначала по одной , потом по три в виде арпеджио , а потом и закатил пару музыкальных фраз, причём совершенно незнакомых. Я старательно всё повторил и без ошибок. Он на меня внимательно взглянул и сказал : "Молодой человек ! У вас хороший слух , но с голосом я не определился. Посидите -ка пока во вторых тенорах!". Так началась моя первая репетиция в хоре. Среди этих вторых теноров петь мне было тяжело - у меня не хватало голоса вытягивать "верха", и я просто открывал рот. Кроме этого я не получал ни малейшего удовлетворения от этой массовой спевки. Каждая репетиция давалась мне с трудом и после полумесяца посещений решил, что лучше я лишний год проживу ещё на частной квартире, чем заниматься таким истязанием души. И навсегда бросил это дело. И никогда не сожалел, хотя летом 1957 года хор участвовал в Международном фестивале молодёжи и студентов в Москве и получил Диплом 3-ей степени.
   Некоторые ребята сразу начали ходить на спортивные секции института. Я уже со школы имел спортивные разряды по лыжам и пулевой стрельбе. Лыжами мне больше заниматься не хотелось , а вот стрельбой я занялся снова. Сначала выступал на первенство факультета, а потом меня включили и в состав факультетской команды. Конечно, уровень занятий и материальная часть здесь были несравненно выше, чем в Североуральске. Стрельбы проходили в подземном тире ДОСААФ на углу улиц Малышева и 8 Марта. Оборудован он был просто превосходно : каждая стрелковая ячейка оснащалась подзорной трубой для корректировки каждого выстрела , хорошее, не бликующее освещение. Материальная часть -малокалиберные винтовки 5,6 мм. - у всех были свои и привозились с собой. В школе я стрелял из винтовок ТОЗ-8 с простым открытым прицелом. Здесь же , в основном, применялись диоптрические кольцевые прицелы. Как показала практика , стрельба с ними давала большую кучность и улучшала результат. Так как я был новичок в команде и имел низкий разряд, то и закреплённой винтовки у меня не было. Приходилось брать первую попавшуюся , наскоро пристреливать и выходить на огневой рубеж. Но иногда мне давали попробовать пристрелянные винтовки и результат всегда был намного лучше. Однажды я даже не вышел из девяток на мишени N7м на 50 метров лёжа. А вот стандарт 3 на 10 из трёх положений шёл хуже -не выше 260 очков.
   Однажды желающим стрелкам предложили пострелять из боевого оружия - трёхлинейных армейских винтовок калибра 7,62 мм. Я тотчас согласился и утром уже стоял в условленном месте. Подошёл заказной автобус, мы погрузили в него несколько винтовок, пару цинковых ящиков с патронами и поехали на стрельбище. Это было достаточно далеко от города. Проехали г. Берёзовский и углубились ещё дальше в лес примерно на 10 км. Это было большое армейское стрельбище. Расчищенная полоса около 150 метров шириной и около 800 метров в длину. В конце полосы бульдозерами был образован мощный земляной вал вперемежку со стволами деревьев. Огневой рубеж состоял из открытой части , где располагались стрелки на дистанцию 100 метров по мишени N4 , и закрытой , где сидели снайперы и вели огонь на дистанции 300 и 600 метров. Мы сразу расположились на открытом рубеже и всё делали только по команде старшего на стрельбище. Сходили и повесили себе мишени и после этого можно было открывать огонь. Только я начал поудобнее моститься, как справа от меня раздался очень сильный хлопок и я сразу оглох на правое ухо. Понял, что сосед выстрелил. Тут же прозвучал выстрел слева, и левое ухо перестало слышать. Тогда я открыл стрельбу сам. Отстрелял 10 патронов, подождал, когда закончат все, и пошли снимать мишени. Первый опыт был вполне удачен 87 очков из 100 . Сразу выполнил норму 3-го разряда. Потом отстреляли 2-ю серию и после этого события приняли несколько хаотичный характер. Патроны никто не считал, 2 цинка стояли прямо на огневом рубеже и все начали палить в сторону мишеней , кто в бумагу, кто в столбики, кто по камням, лежащим на земле. Вообщем настрелялись всласть и оглохли. Надо было брать пример со снайперов. Те имели винтовки с оптическими прицелами, целились очень тщательно, иногда делали перерывы в прицеливании . Один выстрел занимал у них около 5 минут. Тут то я понял какое это мощное оружие трёхлинейная винтовка. У неё дальность только прицельного выстрела 2 км., а пуля летит ещё дальше и при нашей стрельбе пули попадали в деревья земляного вала, и там вверх взлетала щепа. Это была первая и последняя поездка с боевым оружием и стрельбой "доотвала".
   2 брата из нашей группы - Вилли и Эдик Мардеры , немцы из Омской области, пошли на секцию классической борьбы , или как её сейчас называют - греко-римская. И через какое-то время начали вербовать других, в том числе и меня. К весне я согласился и пошёл на секцию. Тренировал секцию студент - перворазрядник с горного факультета , легковес, но с мощной, хорошо накачанной шеей. Он глянул мой торс и сказал, что дело для меня подходящее. [После тренировки] Тренировки заключались в общефизической подготовке, в особенности накачивании шеи "мостиком" , игре в баскетбол без особых правил, изучению приёмов борьбы со спарринг - партнёрами. За два часа занятий уходило много физических сил и пота. Зал для борьбы имел относительно небольшие размеры и в нём всегда стоял устойчивый и терпкий запах здорового мужского тела и пота. В такие места следовало бы водить на "ремонт" всяких лесбиянок, про которых в те годы мы даже и не слыхали. После занятий принимали душ. В конце второго семестра устроили квалификационные соревнования среди новичков. При собственном весе 65 кг. я входил в лёгкую весовую категорию 62-67 кг. . Уровень нашей техники ещё был недостаточно высок. Одну из схваток я выиграл на чистом туше за 13 сек. , бросив соперника через бедро , у второго выиграл за 42 сек., но третьему чисто проиграл за 26 секунд. Конечно, более опытные , владеющие хорошим арсеналом приёмов борцы, за десятки секунд не проигрывают. Но секция мне нравилась, т.к. у меня начался рост мышечной массы и физической силы.
   В дополнение к пластинкам Л.Утёсова, в городе вдруг появились афиши, извещающие о приезде его оркестра на гастроли. Естественно, мы сразу же поехали за билетами в филармонию заранее и выстояв очень большую очередь, приобрели. Интересная деталь - на афишах было отпечатано " Заслуженный деятель искусств РСФСР" , зачёркнуто жирной чертой и сверху надписано "Народный артист РСФСР" . Видимо, новое звание догнало его уже на гастролях. Но сам факт того, что ещё недавно он вообще не имел никаких почётных званий , говорил об отношении тогдашних властей к развлекательной музыке.
   Гастроли длились несколько дней и шли при полном аншлаге.Это был традиционный для тех лет состав оркестра: по 4 трубы и тромбона, 5 саксофонов, ритм -группа, аккордеон, и много скрипок, что в отдельные моменты сильно напоминало звучание симфонического оркестра. Первое отделение играл его биг-бенд , иногда выходил инструментальный квартет - аккордеон, кларнет, гитара, контрабас и пели молодые певицы Капитолина Лазаренко и Алла Коваленко. Сам Утёсов пел всё второе отделение. В основном , это были песни , хорошо нам известные по появившимся только что пластинкам , которые были написаны в последние 20 лет. Особенно тепло принимались и исполнялись на "бис" песни военных лет. Для меня этот концерт был просто откровением в мире музыки , да и вообще я впервые видел "вживую" такой коллектив. А солисты -инструменталисты - Кауфман , Ривчун , Кузнецов мало того, что классно играли, так вообще были для нас легендарными личностями, именами которых были "помечены" множество довоенных грампластинок.
   Началась весенняя сессия .Её я уже не так пугался как первую. Многие предметы шли зачётами, а на экзаменах были , в основном , новые дисциплины, которые изучали один второй семестр.Это в первую очередь была минералогия - совершенно новый для нас предмет. Вёл её доцент П.Я.Ярош. Мне очень нравилось это дело и я охотно изучал её по всем доступным источникам. Главным в этом предмете было по внешнему виду куска точно назвать минерал и его химическую формулу. Самой сложной была формула роговой обманки, которую я помню до сих пор. Минералы я тоже хорошо различал на образцах и потом всю жизнь собирал наиболее интересные, которые мне попадались. У Яроша был даже настоящий алмаз в форме октаэдра в кусочке кимберлита из Южно-Африканской Республики. У нас в то время трубки ещё не были найдены. Сдал я её на "хорошо". А вот общая химия и ОМЛ шли с начала учебного года. [Работа на стороне]Складирование бочек на Шарташской базе.
   Однажды , уже в конце сессии , пронесся слух, что к нам в страну, и в Свердловск в частности, приезжают премьер- министр Индии Джавахарлал Неру со своей дочерью Индирой Ганди. Новость была совершенно обалденной ,т.к. в Свердловск деятели такого масштаба не приезжали никогда. В день прилёта гостей народ, без всяких призывов властей, буквально высыпал на улицы по пути следования кортежа машин. Начиная с аэропорта "Кольцово", люди стояли по всем улицам с двух сторон, сдерживаемые реденькими цепями солдат. Я встал на ступени Делового Дома на площади 1905 года и спрятал внутри одежды взведённый фотоаппарат ( фотографировать кортеж было запрещено). Где -то через час со стороны улицы Ленина послышалось гудение народа и какие-то выкрики. Через какое-то небольшое время показались машины. В машине ЗИС-110 с открытым верхом было хорошо видно Неру и Ганди, которые улыбаясь приветствовали стоящий по улицам народ. Я тихо достал фотоаппарат и один раз щёлкнул. Снимок получился не очень, но главные лица были хорошо разборчивы. На следующий день мы узнали, что они будут посещать наш геологический музей. С утра я пришёл к первому учебному корпусу , но там уже стояла большая толпа народа. Самое худое было в том, что впереди меня были люди много выше , чем я. Когда подошла машина с гостями, я поднял над головой аппарат и щёлкнул - в кадр, к сожалению, попали посторонние люди. Надо заметить, что никаких лидеров больше в нашей стране не встречали с таким восторгом и без всяких нажимов со стороны властей. Мы полюбили Индию ещё до визита её лидеров. И хочу отметить минимальные меры безопасности - открытая машина , отсутствие сопровождающих машин с многочисленной охраной. Зато через 45 лет, сегодня, большинство мелких шнурков-чиновников областного масштаба имеет несколько телохранителей , а чиновников федерального уровня в любых поездках сопровождает один-два джипа с вооружённой охраной. Видимо, что-то сильно изменилось в нашей стране! Потом гости улетели в Москву и там в числе многих было заключено соглашение о строительстве в Индии металлургического завода в Бхилаи и монтажом нашего оборудования.
   Заканчивалась весенняя сессия . Сдал я её тоже хорошо, без троек.Был экзамен и по другой спецдисциплине - общей геологии. За ОМЛ даже получил отлично. Наступало лето - пора практик.
   [Земляки на демонстрации] Земляки на демонстрации
   3.Летние практики - геологическая, геодезическая и горно-буровая. Каникулы . Поход на "Денежкин Камень".
  
   Первая практика ознакомительного плана была геологическая. Проходила она в близких окрестностях Свердловска под руководством ассистента кафедры общей геологии. Ездили на электричке на мраморный карьер и троллейбусом на Химмаш, а оттуда пешком на старинный Елизаветинский рудник. Осматривали и зарисовывали наиболее типичные обнажения горных пород, искали наиболее простые минералы . Длилось это около 5 дней и завершилось общим зачётом.
   Потом мы двумя группами выехали в район г. Сухой Лог, где на берегу р. Пышма располагалась база нашего института для проведения геодезических практик студентов. Вели её, как правило, преподаватели кафедры геодезии. Нас разбили на подгруппы по 4-5 человек и каждой подгруппе дали по два задания прямо на местности : спроектировать трассу новой дороги с проложением [То же. .Сухой Лог]Геодезическая практика. нивелирного хода , и сделать теодолитную тахеометричесуую съёмку участка местности с составлением карты и нанесением горизонталей. Всех обеспечили необходимыми инструментами, и работа закипела. Меня, как человека уже знакомого с такой работой, ребята [Практика]Геодезическая практика-2.безоговорочно поставили за инструменты командовать. Остальные ходили с нивелирными рейками , рулетками, тесали колышки, записывали отсчёты. Чертить графику мы доверили Вите Бесклубову, как самому талантливому в этом деле среди нас. Полевые работы мы закончили раньше всех и приступили к графике, которую тоже сделали за 2 дня. После этого я понёс документы к преподавателю. Правильность наших построений и вычислений он проверил не арифмометром, а очень просто : откуда- то из портфеля достал правильные графические решения и сверил с нашими рисунками - совпало на 99%.Только в одном месте на нашей карте он передвинул на метр горизонталь. Жить там было неплохо.Каждый вечер ходили на танцы в клуб соседней деревни. Купались в Пышме каждый день. Там же у местного жителя я впервые увидел 3-х литровую стеклянную банку солёных рыжиков размером с пятак. За практику получили зачёт и через пару дней всей группой вернулись в Свердловск. [Геологическая практика]Геологическая практика.
   Перед поездкой на следующую горнобуровую практику в г. Бакал, Челябинской области у нас было полных 3 дня. Наступили жаркие летние деньки, и мы их практически с утра и до вечера проводили в купаниях на Верх - Исетском пруду. Это большой пруд на северной окраине города в окружении сосновых лесов и с залесёнными островами посередине. Пруд старинный , образованный при пуске Верх- Исетского металлургического завода. Там в начале лета всегда очень чистая вода и прекрасный воздух. Много горожан проводят там летние дни. Зона отдыха неплохо обустроена - много буфетов с едой и напитками. И ехать туда от нас было не так далеко - остановок 10 на трамвае. Там же я был свидетелем необычного случая. Возвращался в трамвае с ВИЗа и ,как всегда , смотрю вперёд справа. Увидел метрах в 40 наперерез трамвайным путям нетвёрдой походкой идёт здоровый мужик. Я что-то засмотрелся именно на него, а он идёт , совершенно не реагируя на приближающийся вагон, и наконец они совершенно точно столкнулись как биллиардные шары - лобовое закругление вагона ударило его в левое закругление лба. Ввиду того, что масса соударяемых тел была несоизмерима, мужика отбросило головой в другую от вагона сторону и он покатился ,как древесная чурка, вдоль путей метров на 5 и остановился, раскинув руки в стороны и не шевелясь. Вагон тоже встал. А я всё гляжу на него и тут, прямо на глазах , в месте удара мгновенно выросла чёрная шишка размером в полкулака. Быстро подъехала скорая, мужика привели в чувство и мы поехали дальше.
   Через 3 дня на поезде мы своей группой выехали в г. Бакал. Вёз нас студент-старшекурсник ВИКа - так тогда назывались Высшие инженерные курсы, где техники с производства могли получить диплом инженера за 2,5 года очной учёбы. ( Через 2 года это дело было ликвидировано . Может быть даже и напрасно.) Путь был недалёкий - через Нижние Серьги -Нязепетровск - Сатку . Проезжая Нижние Серьги ночью специально встал, чтобы посмотреть местность, где я лечился 4 года назад - совершенно никаких изменений. Даже деревянный корпус, где я жил, остался таким же. Утром приехали на место и поселились в больших номерах гостиницы. В рабочее время посещали объекты - железорудный карьер и шахту "Бакальчик". Это была давно известное на Урале месторождение железных руд - лимонита и сидерита, размещённых среди кварцитовых толщ - самой крепкой на Земле породы. Богатые лимониты с поверхности были выработаны ещё в прошлом веке и сегодня их остатки извлекались шахтным способом. Запасы сидеритов были значительны и разрабатывались с помощью карьера. Погрузочная техника была очень стара - американские экскаваторы "Марион" завезли сюда ещё в 30-х годах. Дробовое колонковое бурение станками с рычажной подачей типа КАМ -500 отличалось весьма малой производительностью - до 20 см. в смену. Кроме этого несколько лет назад какой-то чудак проводил опыты по колонковому бурению этими же станками с применением ручного привода вместо двигателя внутреннего сгорания. В составленном на эту тему отчёте отмечено, что таким методом за месяц пробурено 40 см. скважины и его применение признано нецелесообразным. Нормальный человек, хоть немного знакомый с этим видом работ, может сделать такой вывод и не приступая к подобным экспериментам. [Бакал]Бакал. [Взрослые дяди шутят]Баловство взрослых дядей. [Карьер. Бакал. ]Бакал.Карьер.
   В свободное от экскурсий время мы ходили в окрестности города на скалы. Это были кварцитовые останцы , подвергшиеся уже очень сильным процессам выветривания. В результате этого они все были покрыты трещинами и нам удавалось откалывать огромные глыбы и скатывать их вниз. Питались мы также неплохо. В рядом стоящей столовой готовили хорошо и недорого. Особенно нам понравилось каждый день заказывать яичницу. Стоило это совсем недорого - 1 яйцо 70 коп. В Свердловске они стоили минимум 1 рубль. Неделя прошла очень быстро и мы вернулись в институт и стали собираться на каникулы. В конце июня я уже был дома и начал играть на радиоле вновь привезённые пластинки. Мама уехала в отпуск и целый месяц, я должен был отдыхать один.
   Сразу на следующий день , когда я ещё и позавтракать- то не успел, раздался стук в дверь и ко мне ввалились Вадик Проняев и Витя Миронов, и сходу начали меня уговаривать идти в поход на "Денежкин Камень". Я там не был и видел его только издали. Собирался ещё и четвёртый человек -Ваня Иванов. Мы с ним были давно знакомы , ещё с первого по четвёртый класс учились вместе, потом он ушёл в другую школу, но мы всё равно виделись и узнавали друг друга. Из всей четвёрки только Вадим был там с экскурсией года 2 назад, но сказал, что дорогу помнит хорошо. Я возражать не стал и тут же договорились кто и что берёт с собой , место сбора и время встречи на вокзале. Я уж сейчас и не вспомню зачем была такая спешка. Надо было хотя бы подготовиться за пару дней и тогда двигать. Но что-то нас вытолкнуло прямо в этот же день в обед к рабочему поезду. Через час приехали в п. Черёмухово. Пошли в магазин и закупили продукты в расчёте на 3 дня в дороге - хлеб, лапшу, тушёнку , сахар, чай, колбасу , вяленых лещей. С собой взяли котелок , чайник и маленький топорик. Одеты были примерно одинаково - рабочие ботинки , лыжные костюмы и взяли с собой брезентовые плащи - считалось, что они должны были нас предохранить от возможного дождя.
   Когда ехали в поезде ,то стали обсуждать возможный маршрут. Путь на вершину сомнений не вызывал : от с.Всеволодо - Благодатское по лесной дороге 22 км. до лесного кордона на границе бывшего заповедника , потом тропа в сторону вершины и затем путь по руслу р. Сухой Шарп и подъём- это ещё около 20 км. Обратно большинство туристов возвращалось тем же путём. Я достал карту местности с нарезкой лесных кварталов и стали её рассматривать. Тут я увидел , что вдоль восточного склона хребта текла с севера на юг маленькая речушка Большая Супрея и впадала в р. Сосьва.На другой карте был даже обозначен посёлок в её устье. И предложил ребятам с вершины спускаться на восток до этой речки, потом вдоль её русла двигаться до р. Сосьва и потом уже по её берегам и сёлам идти на станцию Черёмухово. Речка или ручей , если двигаться на неё поперёк течения , всегда является хорошим маркёром и приведёт к ещё большей речке. На это-то я и рассчитывал. Ребята не задумываясь согласились. [Перед д.Тренькино]Перед с. Тренькино. [Денежкин Камень от Тренькино]"Денежкин Камень" от с. Тренькино.
   Начало пути было мне хорошо знакомо ещё со школьных лет. Шли пешком, потому что проезжей дороги туда ещё не было. До с. Тренькино на берегу р. Сосьвы шли около полутора часов и остановились на дневку на самом берегу. [Сосьва у д.Тренькино]с.Тренькино. вдали "Денежкин Камень". Погода стояла чудесная - яркий солнечный и тёплый день. Горный массив "Денежкина Камня" возвышался на западе и так как мы к нему уже приблизились на 30 км, то уже просматривались и отдельные увалы и соседние вершины. С трудом верилось, что через пару дней мы можем оказаться на его вершине. Развели костёр, сварили суп- трататуй с тушёнкой, выпили чаю и двинулись дальше. Через 3 часа пешего хода зашли в село Всеволодо- Благодатское. Сразу пошли в контору бывшего заповедника "Денежкин Камень" за получением разрешения на проход через его территорию. Однако несколько недель назад заповедник, как таковой , приказом из Москвы был ликвидирован, как "не приносящий научной пользы". ( По моему мнению - грубейшая ошибка. Статус заповедника был снова восстановлен через 20 лет, но уже в значительно меньших масштабах.) На его базе создавалось промыслово-охотничье хозяйство. В конторе был великолепный музей минералов этого района и много чучел зверей и птиц, обитающих в этих краях. Дирекция нас встретила хорошо и на всякий случай дали нам разрешение на проход, если кто-то спросит.
   [Обед во Всеволодске]Село Всеволодо-Благодатское. Переночевать нас пустили в здание начальной школы, куда, видимо, пускали всех туристов. А летом здесь группы идут одна за одной - маршрут чрезвычайно популярен не только на Урале, но и за его пределами. Так как печи топить было нельзя , то питались сухомяткой - грызли вяленых лещей и запивали очень вкусной местной колодезной водичкой. Спали кто на чём - на полу, на столах , укрывшись плащами. Утром тоже, нормально не позавтракав, двинулись дальше.
   Путь проходил по лесной дороге , причём от неё часто уходили своротки в разные стороны. На большинстве развилок стояли указатели - "на кордон", но на некоторых не было. Задача провожатого и состояла в том, чтобы не уйти в сторону , с чем наш Вадик и справился блестяще. Через час после выхода из села погода стала портиться, небо всё заволокло тучами и пошёл мелкий, моросящий дождь. Мы тут же достали свои плащи , свято веря , что они выполнят своё предназначение и спасут нас от воды. Однако всё оказалось не так. Сначала вода с плащей начала стекать нам в ботинки и напрочь их размочила . Кое-кто ботинки снял и пошёл по грязи босиком. Потом вода через швы в плащах стала заливать нам нутро и в конце концов и сами плащи намокли и стали жёсткими, как береста. К счастью , часа через 2 дождь кончился , а ещё через 3 часа показался огороженный изгородью загон для коров и лошадей, где стояло разнотравье по пояс. Вадик сказал, что скоро кордон. И правда через небольшое время взлаяла собака и мы увидели небольшую избу с нормальной коньковой крышей из тёса.
   Встретил нас местный лесник - хозяин этого дома. Провёл внутрь и показал место, где мы могли расположиться на ночлег.Там уже было трое туристов из Свердловска, которые только что спустились с вершины. Видно было, что приход туристов для него дело совершенно обычное.Даже собака через несколько минут перестала на нас реагировать. Мы сильно устали, вымокли и были достаточно голодны. Развели на улице костерок , кое -что развесили сушиться и поставили варить суп и чай. Характер местности сильно изменился - это уже были предгорья с высокой луговой растительностью. Совершенно нетронутая природа бывшего заповедника поражала нас , горожан, своей красотой. Прямо рядом возвышался горный массив , а вода в речке Сухой Шарп, на которой и стоял кордон , была чиста и прозрачна как хрусталь. Сосновые бора вокруг , ещё не тронутые топорами дровосеков , были буквально усыпаны ковром ягод брусники и черники и источали запахи терпкой хвои.То тут, то там видны громадные кедровые деревья, на которых уже видны были маленькие шишечки. После плотного ужина мы , всё ещё усталые, улеглись спать под крышей и на свежем сене. Сон в этом здоровом месте был настолько крепок и глубок, несмотря на изрядное количество комаров , что мы проснулись рано и с полностью восстановленными силами после вчерашнего трудного перехода по дождю и тяжёлой, раскисшей дороге.
   Опять развели снаружи огонь, приготовили завтрак и вышли на основной маршрут подъёма. Сначала туда вела достаточно хорошо набитая тропа в лесу и уклон ещё ощущался слабо. Потом она раздвоилась - правая часть пошла дальше вверх по лесному массиву, мы же свернули влево, вышли на русло реки Сухой Шарп и начали подъём . [Подъём по Сухому Шарпу]Подъём по Сухому Шарпу. Лес начал редеть , водный поток уменьшаться и где-то, видимо, на высоте около 700 метров высокий лес исчез совсем, а на смену ему пошли карликовые виды растительности - берёза и стланиковый кедр.Потом пошла зона альпийских лугов. Русло речки стало приобретать вид ступенчатой лестницы . В прозрачной воде хорошо просматривалось множество минералов - кварца, роговой обманки, пироксена и др. Солнце ярко светило и вся эта красота ещё более подчёркивалась его отражёнными лучами. В одном из мест, за ветром , развели костёр и пообедали. Погода пока нам благоприятствовала и мы опять быстро начали подъём. Наконец показалась вершина , но Вадим нас предупредил, что это только Кулаковский увал - первая из цепи массива. Всё равно было приятно, что выходим фактически на гребень. До вершины этого увала поднимались ещё целый час, хотя казалось, что это дело 10 минут. При подъёме на гребень нас вдруг накрыл какой-то туман и моросящий дождь. Сели под козырёк какого-то камня, посидели и через несколько минут всё прошло и выглянуло солнце. И тут мы поняли, что за высокие вершины гор цепляются тучи и облака, а это есть дождь и туман. [Вершина с Кулаковского увала]Вершина Кулаковского Увала. Наша тучка сдвинулась на восток и открыла нам солнце. С вершины Кулаковского увала хорошо просматривался гребень всего массива и несколькими вершинами впереди, из которых одна лишь была истинной. Вообще -то весь гребень напоминал спину древнего стегозавра с его стоящими торчком на спине роговыми наростами - это были выветрелые останки диабазовых даек и других крепких пород. [Вид на вершину]Спереди -вершина. При движению по гребню в открытых местах нас пронизывал сильный ветер, часто накрывали облака и опять засыпал мелкий дождик. Вся длина гребня была около 5 км., но вершина была чуть дальше середины. Она казалась совсем рядом, но при подходе она снова удалялась. Денежкин Камень []одна из вершин. [Путь на вершину]Путь на вершину. Вот наконец нам показалось, что это уже последняя вершина.Поднялись - а чуть вдалеке ещё одна такая же. Правда, выше этих вершин уже ничего не было. Первая оказалась ложной -там не было геодезического тура. Пошли ко второй - она оказалась главной.Высота её составляла 1493 метра.Там стоял собранный из брёвен геодезический тур. И опять нас донимал очень сильный ветер и приходилось прятаться за отдельные камни. Начали осматривать [Тур на вершине]Тур на вершине. окрестности - всё просматривалось на 60 км. Были хорошо видны Североуральск, похуже -Карпинск, Волчанка. Говорят, что в хорошую погоду виден и Серов. Хорошо была видна речная сеть,озёра , разные сёла и деревни. Кругом, сколько охватывал глаз, простиралась тайга. И по ней медленно скользили пятна облаков. Под туром нашли банку с записками туристов. Брать ничего не стали, а оставили свою. [Вершина]Вершина.
   Где-то в 6 часов вечера начали спуск, как и спланировали, на восток в долину р.Большая Супрея. Быстро поняли, что спуск это не менее тяжёлое и ответственное дело ,чем и подъём. Через час достигли зоны альпийских лугов и карликовых деревьев , отдельные из которых своими ветвями напоминали флюгер "розы ветров", а ещё позднее вошли в настоящий лес. [Спуск]спуск с вершины. Только на этот раз никаких тропинок не было и пришлось пробиваться в целик. Кроме этого ориентироваться по солнцу мы не могли - оно осталось заходить на той стороне хребта. Идти старались строго по скату горы вниз, а речки как не было, так и нет. Продвижение шло очень медленно. И мы уже начали думать не стать ли на ночёвку - мы уже сильно устали за этот день и проголодались. Как иногда бывает в таких случаях решили пойти на время ещё один час. Начало смеркаться. И тут удача - через полчаса набрели всё-таки до какого-то ручья, который тёк вправо, в сторону р.Сосьва. Он был настолько мал, что принять его даже за исток р. Большая Супрея у нас нехватило фантазии. Кстати говоря, у нас вполне был шанс выйти на истоки реки Шарп, и тогда бы наша задача по выходу на р.Сосьва значительно усложнялась, т.к. путь удлинялся раз в 20. Стали на ночёвку. [Ночёвка на Супрее]Ночёвка на Б.Супрее. Развели костёр, сварили ужин и расположились на ночь. И тут нас атаковали комары со злостью давно голодных тварей. Спасения от них не было. Накрылись плащами и легли на нарубленные еловые лапы. Несмотря на сильную усталость, а может и переутомление , долго не могли уснуть. К тому же под утро сильно замёрзли. Кто- то не вытерпел, встал и развёл костерок. Так и продремали до утра, поворачиваясь к огоньку разными боками. Утром позавтракав, двинулись вниз по течению ручейка. В любом случае он должен был привести к р.Сосьва. Идти по тропе - это одно, а идти по целому непромятому лесу и кустарнику это совсем другое и этот момент при выборе обратного маршрута мы не учли. По мере продвижения вниз этот ручеёк стал полнеть и расширяться. Стали появляться какие -то мелкие боковые притоки и идти уже часто приходилось по разным берегам, переходя вброд эту речушку. Мы уже начали уставать, когда наконец перед нами распахнулась широкая речная пойма Сосьвы, а время было около 8 часов вечера. Это действительно оказалась Большая Супрея. И чтобы пройти , я думаю, не более 10 км. по её течению вниз, нам понадобился целый день. Это говорит не только о трудности самого маршрута, но и сказывалась плохая ночь после трудного затяжного подъёма. Хоть мы были тогда и молоды, но всегда есть и предел человеческим возможностям.Первый осмотр показал, что в этом месте действительно когда-то было человеческое присутствие, но люди отсюда ушли очень давно, если не в каменном веке, то попозже.
   После небольшого отдыха решили идти по левому берегу Сосьвы до избушки смотрителя заповедника, которая по нашим прикидкам , находилась в 5-6 км. ниже и там заночевать. Тут вдруг я увидел на реке брёвна и предложил ребятам сколотить плот и пойти на нём до избушки сплавом. Когда они меня спросили чем его сбивать, я им показал 13 гвоздей длиной 100мм., которые взял на всякий случай в дорогу. Витя Миронов сразу согласился, а Вадим с Ваней отказались, и сказали, что до избы пойдут пешком. Так и сделали. Перед расставанием мы с Витей догадались свои фотоаппараты отдать ребятам. Сколотили 6 брёвен двумя планками, вырубили шесты и положив рюкзаки на плот, отчалили от берега. Было уже поздно, около 10 вечера, и плот шустро заскользил вниз по довольно быстрому течению реки. Первые полкилометра прошли нормально. Попадались в русле реки отдельные камни, от которых мы успешно отворачивали плот шестами. Я стоял спереди и рулил ,т.к. Витя не имел достаточного опыта плавания - он только исполнял мои команды. Уже сильно смеркалось и вдали было мало что видно. Внезапно количество камней в русле стало увеличиваться, и они как-то вдруг стали появляться на виду. Немного вдали я успел разглядеть два камня недалеко друг от друга и успел направить плот между ними. Однако третий камень стоял точно между ними, но метров 10 пониже. На таком отрезке пути, да ещё плот,да ещё и при такой скорости реки, отвернуть от препятствия невозможно. Через три-четыре секунды последовал лобовой удар торцами брёвен плота о камень, поперечины тут же лопнули, как гнилые верёвки, и плот начал рассыпаться на отдельные брёвна. Я почему-то бросил взгляд вниз и вижу как соскользнул в воду топорик и начал всплывать мой рюкзак. Я его схватил и тут же оказался по грудь в воде и меня начало сильным течением стаскивать вниз. Тут же барахтался в воде и Витя. Было это недалеко от правого берега - метров 20. Начали мы с ним с большим трудом, наискось под острым углом, продвижение к берегу. На наше счастье метров через 6-7 стало мельче и мы напрямую вышли на берег. Проверили наши запасы - осмотр был неутешителен. Топорик потерян, спички полностью размокли , лапша в рюкзаке превратилась в тесто, а остаток сухого корма мы отдали ушедшим ребятам. (В 1974 году на этом месте мы проводили поиски россыпного золота. При поездке на этот участок я специально просмотрел это место - оно непроходимо для плота в маловодное летнее время. И этот порог хорошо знаком местным жителям и имеет имя собственное -"Большой Перебор".) [Порог Большой перебор]Порог "Большой перебор".
   Ко всем несчастьям ещё добавилась и погода - начался нудный мелкий дождь. Елового леса вблизи на берегу почему-то не оказалось. Пришлось прилечь на мокрую землю под какой-то ивняк в мокрой одежде и накрыться мокрым плащом. Ни о каком сне говорить тут не приходится ,просто лежали и разговаривали. В 4 часа утра рассвело и мы решили идти вниз по речке. Пошли опять вправо и оказалось, что мы на острове. Вот поэтому-то мы и не нашли там деревьев, чтобы спрятаться под ними от дождя. Перешли протоку вброд и пошли вниз по течению. А дождь всё льёт, не переставая. Правый берег оказался совершенно глухой - ни человечьей, ни звериной тропы. Кустарник был так переплетён, что приходилось его разрывать руками и вся вода на кустарнике опять же проливалась на нас. Кроме всего прочего в берег вдавались очень длинные курьи , обойти которые посуху была очень большая проблема из-за их длины. Так как мы были уже мокрые с ног до головы, то стали их перебраживать по воде, а где глубоко переплывать. Мы чувствовали, что силы наши на исходе, т.к. стали останавливаться на отдых через полчаса такого пути. Видимо имело значение и то, что мы были голодны, а кушать нечего. После пяти часов хода, где-то в 9 утра мы легли отдыхать опять, и чувствовали, что сил почти не осталось.В общем мы были на грани. Тут кому-то из нас пришла идея перейти на левый берег Сосьвы и посмотреть что там. Перешли в мелком месте. На том берегу оказалась прекрасная , набитая людьми тропа, по которой постоянно ходили смотрители заповедника вдоль его южной границы.
   Надо заметить, что место на правом берегу Сосьвы , где мы с Витей оказались, было чрезвычайно глухое. Ближайшими населёными пунктами с людьми был п. Баяновка и Черёмухово - по 30 км. до каждого. Проезжих летних дорог сюда не было совсем. И если бы мы с Витей не смогли двигаться дальше, то нас бы никто и никогда здесь не нашёл. Вадим с Ваней тоже не имели бы представления в каком месте нас искать. Мы даже не имели спичек, чтобы обсушиться и развести сигнальный костёр. В эти места хорошие охотники из Североуральска ходили бить лосей. В общем всё хорошо, что хорошо кончается.
   По этой тропе, почти дорожке, через полчаса мы подошли к домику смотрителя-лесника. На двери висел замок и никого не было. [На кордоне после аварии на плоту]На кордоне после аварии с плотом. Только стояла прислонённая лестница к дверце на чердак. Я приподнялся и открыл туда дверь - на меня глянули сонные лица наших товарищей. Радости нашей не было предела. Вылезли они совершенно сухие и выспавшиеся. Тут же развели костёр, сварили завтрак, плотно покушали , кое -что посушили , а что то сухое из одежды они нам дали своё и мы пошли берегом Сосьвы до посёлка с красивым нездешним названием Тонга. Идти было далеко около 20 км. Съестные припасы у нас уже кончились и мы рассчитывали там прикупить кое-что в магазине. Сказать, что дорога и окрестности по пути были красивы - это ничего не сказать. Это были просто сказочно красивые места : сосновые бора перемежались с кедровниками, заливные луга поражали обилием цветов и разнотравьем высотой до человеческого пояса, хрустально чистая речная вода - здесь очень редко ступала нога человека, а его хозяйственная деятельность отсутствовала совсем. Примерно через 4 часа хода долина стала расширяться и показались домики на правой стороне Сосьвы. [По берегу Сосьвы]По берегу Сосьвы. И туда же вёл пешеходный подвесной мост на канатах. [Тонга]п.Тонга.Мы по нему перешли в посёлок и нас там встретила полная тишина - людей там не было совсем. Дома почти все стояли целые, рядом с ними уже начинающие зарастать бурьяном огороды, сухие , чистые улицы и через посёлок протекает приток Сосьвы - р. Тонга. Чувствовалось, что последние люди его покинули год-два назад. Когда-то здесь кипела жизнь, были какие-то производства , но очень быстро люди перебрались в соседние города и посёлки, куда подходили летние дороги. Я не исключаю, что построили его в начале 30-х годов спецпереселенцы , или как их обозвали - кулаки. Это была самая работоспособная часть крестьянства, которые сумели выжить и в таких гибельных ссылках. При Сталине они не имели права никуда уезжать, а после его смерти быстро разъехались по разным, более подходящим для жизни местам . Много я встречал на Северном Урале таких брошенных посёлков и в более поздние годы.
   Однако делать было нечего и мы пошли дальше в п. Мостовая. Здесь уже берег реки кончился и шли по непроезжей летом лесной дороге. Через час подошли к селу . На наше счастье он оказался обитаемым и работал магазин. Купили еды, отдохнули и решили идти на ст. Черёмухово и успеть на рабочий поезд в 17-00 часов. Однако уже сильно чувствовалась усталость у всех, а мы с Витей вообще были на ногах с 4 утра и не спали. В принципе надо было здесь остановиться и переночевать, восстановить силы и спокойно идти в Черёмухово. Но какой-то бес толкал нас вперёд и мы вышли.Дорога туда делала большую петлю , обходя огромное болото, которое примыкало к железной дороге. Мы опять посмотрели на карту кварталов и определили, что если пойдём прямо по квартальной просеке, то выйдем сразу на станцию, сократив путь на 2 км. Мы так и сделали, не подумав, что не всякая прямая дорога есть самая короткая. Вначале мы как-то не замечали трудностей перехода по моховому покрову болота, потом начала выступать вода под ногами - до отхода поезда оставалось полчаса и мы ускорили ход. Потом паровоз дал длинный гудок и мы побежали по болоту. Кто нас гнал - до сих пор не понятно. Позднее уже появилась стоячая вода и мы бежали по ней. Вообщем таким галопом мы продвигались около 25 мин, часто проваливаясь в болотную няшу и опять вымокли с ног до головы. Успели выбежать на станцию за 5 минут до отхода поезда, купили билеты и зашли в вагон. Поезд тронулся и в тепле и от дикой усталости я начал засыпать. Через час поезд прибыл в Североуральск. Все начали вставать и на выход, а я не могу не только пойти, но и встать - ноги в коленных и тазобедренных суставах потеряли напрочь подвижность. Ребята меня начали раскачивать и сгибать - разгибать мои ноги в коленях. Минут через пять я встал , постоял и с их помощью пошёл на выход, и вылез из вагона. Они меня сопровождали ещё минут 10 до моего дома, а там я уже зашёл сам. Такого состояния у меня больше не было никогда в жизни. Пришёл домой , снял ботинки , но не обнаружил в них носков - они полностью превратились в пыль от такой бешеной эксплуатации. Принял ванну, покушал и в 18-00 вечера лёг спать. Проснулся я ровно через сутки и тоже близко к 18-00. Спал , как убитый, не разу не просыпаясь.
   Какие я для себя сделал выводы из этого похода? Нельзя без подготовки ходить в походы даже на одну ночь. Нельзя плавать на плоту ночью по незнакомой реке. Пару коробков спичек всегда надо иметь с собой в водонепроницаемой упаковке. При пешем передвижении по тайге без троп и дорог расчётная скорость должна быть снижена в несколько раз. Продукты надо брать с собой , как минимум, с полутаракратным запасом. Нельзя доводить свой организм до крайней степени усталости - лучше переночевать лишнюю ночь в пути.
   На каникулах занимался с друзьями рыбалкой, осенью - охотой. По выходным регулярно посещали летние танцплощадки около клуба СУБРа и клуба Строителей. Вообщем время пролетело незаметно и в конце августа я уже выехал в Свердловск - там мне надо было закрепить за нашей новой командой частную комнату в другом доме, недалеко от первого. С хозяйкой я договорился о съёме ещё летом.
  
  
  -- 2 курс ( август 1955 - август 1956 гг.)
  
   6. Съёмная квартира и её обитатели. Поездка на уборочную в колхоз. Аппендицит. Свердловск, как город.
  
   Геологоразведочный факультет []Геологоразведочный факультет.Жеода []Жеода.
   В конце августа в Североуральск вернулись Стасик Виноградов и его друг Лёня Можаев, которые успешно сдали вступительные экзамены в горный институт и были зачислены на шахтостроительный факультет по специальности "Маркшейдерское дело". Место для жилья они не искали, и я им предложил поселиться вместе в частном домике по ул. Фурманова, 89. Это было недалеко от моего первого места жительства по Сурикова. Об аренде с хозяйкой дома договаривался я сам, поэтому и комплектовал команду. Они с радостью согласились. Мест было 4 и четвёртым я пригласил Толю Лобанова , паренька из нашей группы , приехавшего из глухого угла восточного Зауралья. Строение домика было примерно такое же - отдельная комната с четырьмя кроватями и закрывающаяся дверями. В центре стояла русская печь, а слева была маленькая комнатушка. Хозяев было трое - хозяйка , уже пожилая женщина. Её сожитель дядя Федя, совсем седой и пожилой мужчина, проведший не один год в лагерях, о чём он никогда не рассказывал. И дочь хозяйки Тамара , лет 22 , симпатичная и чёрная, как цыганка. Хозяева спали в закутке на кровати, а Тамара всю зиму на печи. Только на лето она перебиралась в сени. В этом доме, в отличие от прежнего, туалет располагался в сенях под общей крышей, в отличие от стоящего отдельно скворечника на старой квартире. Отдых []Отдых.
   Вообщем только успели заселиться, не прошло и недели, как нас всех бросили в колхоз на уборочную. На этот раз мы поехали в Богдановичский район и стали в деревне Кунара. Это км. 10 не доезжая п.Богданович. Колхоз имел не такое претенциозное название как в прошлом году, но считался богатым по меркам тех лет. Приехало нас в эту и соседнюю деревню Тыгиш сразу 4 группы - это около 100 человек. Поселили в классы сельской школы по 10-15 человек в комнату. Работа была единственная - подбор картофеля и моркови за копалками. Причём установили и норму сбора за день - 65 ведер на человека. Для кормления студентов сделали длинные столы с накрытыми козырьками прямо в поле и мы 3 раза в день ходили только туда. Кормили отвратительно. Основное блюдо - картофельное пюре, забелённое молоком и хлеб. В обед очень жидкая овощная баланда с отдельными крошками когда-то лежавшего там мяса и каша с постным маслом. Зато колхоз считался богатым и, вероятно, был очень хитрый председатель, который точно знал, что никто из приезжих бунтовать не будет и раньше срока не уедет. Мы с грустью вспоминали наш прошлогодний, считавшийся бедным колхоз, где нас нормально кормили. Здесь же нас преследовало постоянное чувство голода, особенно вечером, когда все ужины давно закончились. В магазинах кроме хлеба и сахара не было ничего. Оставалось только грызть овощи - капусту и морковь.
   Это был, в основном, сельскохозяйственный район. Леса здесь были только в виде небольших островков между пашней. Однако осенний пейзаж был исключительно красив, особенно издали, где лесные опушки из жёлтых берёз и красных осин создавали совершенно неповторимый колорит. Я опять взял с собой ружьё и от местных жителей узнал, что совсем недалеко от нас - в 4-5 км. лежало большое озеро Куртугуз. В один из дней выходных дней пошёл туда с ружьём. Действительно, где-то через час неспешного хода рельеф стал понижаться и внезапно открылась водное зеркало огромного озера. Она имело вид немного эллипсовидной чаши диаметром около 6-7 км. Ещё за несколько сот метров до воды кустарниковая растительность исчезла, и под ногами уже был моховой слой, увеличивающийся по мере приближения к урезу воды. К самому берегу из-за топи подойти было нельзя, но я думаю, что с других сторон такие подходы были. Сразу же вдали увидел на воде несколько стаек уток, которые очень медленно смещались то ли от ветра, то ли передвигались сами. Подойти к ним скрытно не было никакой возможности из-за большого расстояния - по воде около 200 метров. В этих условиях можно охотиться только со скрадка, установленного на лодке. Вернулся в деревню ни с чем.
   Вечерами в общежитии играли с ребятами в карты. Однажды вечером во время такой игры я внезапно побледнел, почувствовал себя плохо. Ребята сходили в контору колхоза и позвонили в скорую помощь. Где-то через час подъехала извозничья четырёхколёсная пролётка, но доктора Ионыча там не было,а зашёл фельдшер. Он меня осмотрел, пощупал, и велел собираться в больницу. Где-то через полчаса мы уже были в стационаре районной больницы.Это было среднее по тем временам бревенчатое одноэтажное здание. Я уже чувствовал себя нормально и главврач, смотревший меня сказал, что это был приступ аппендицита. Спросил меня , согласен ли я на операцию. Я подумал, что зачем ждать второго или третьего приступа, тем более , что сейчас есть время, и согласился. За ночь меня подготовили и утром сам главврач сделал мне операцию под местным наркозом. Всё прошло хорошо и меня поместили в шестиместную палату, где лежало три человека. К ночи я захотел в туалет и сам, правда с трудом, но сходил туда и обратно. Со мной в палате лежали двое прооперированных ранее меня мужиков и уже готовились к выписке. Один из них был комик по рождению. Постоянно рассказывал смешные истории , прослушав которые все смеялись, а мне было нельзя, т.к. приходила сильная боль в низ живота. Приходилось затыкать уши и его не слушать. Однако выздоровление шло быстро и без осложнений. Один раз приехали ребята из группы, дали мне денег на обратную дорогу и велели из больницы ехать домой , в Свердловск. Что я и сделал через 6 дней. Однако ж эта операция имела и некоторые неприятные последствия - врач запретил мне 3-4 месяца заниматься в секции классической борьбы.
   Где -то через неделю уборочные работы для студентов завершились, все вернулись домой и начались занятия в институте. Скоро мы с ребятами в комнате сложились и купили себе маленький радиоприёмник 3-го класса "АРЗ", по которому я иногда глубокой ночью вставал и слушал концерты А.Цфасмана.Гости и хозяева []Фурманова, 89. Лобанов А., Виноградов С., Дитятьев В. [] Лобанов А. виноградов С. Дитятьев В.
   Через пару недель , видимо, по указанию дяди Сани , к нам приехал на "ревизию места жительства" Лёня Виноградов. Он всё очень внимательно осмотрел - и туда, и сюда. Даже в туалет заглянул. Потом позвал нас на улицу и устроил мне головомойку: "Что вы нашли? В какую халупу заселились? Ладно, Стасик ещё совсем зелёный, но ведь ты- то уже опытный человек!" Я ему начал возражать, что весь этот обширный район состоит только из таких На свежем воздухе.Виноградов С. []На воздухе. Виноградов С.
   домиков , и других, большего размера просто единицы, и они жильцов не берут. Конечно, Лёня с первого дня поступления жил в нормальном студенческом общежитии и частного сектора не видел. Ничего другого нам он, естественно, предложить не мог и все его разговоры на эту тему были не более, чем сотрясения воздуха. Понять его можно было только в том плане, что он сравнивал наш дом с частными домами в Североуральске. И надо признать , что дома в нашем городе были значительно больше, красивее по архитектуре и лучше распланированы. Я это объясняю временем застройки . Основная часть деревянных домиков в Свердловске строилась в прошлом веке и их архитектура была очень простой и устраивала в те годы хозяев. Причём большинство из них повторяет друг друга. Североуральск же начал застраиваться частными домами в 30 -40-х гг. и люди строили более просторные и удобные жилища.
   Уже в 50-тые годы Свердловск представлял из себя крупный промышленный и культурный центр Среднего Урала с числом жителей около 800 тысяч. Его многие по праву называли столицей всего Урала. В городе было более 10 высших учебных заведений, университет , консерватория , военные училища и много техникумов. Город располагался вытянутым с севера на юг эллипсом с осями 10 на 8 км. Наиболее плотно заселёна была его центральная часть - ул. Ленина и К.Либкнехта и несколько прилегающих к ним улиц. В нескольких км. от центра в разные стороны располагались промышленные гиганты - Уралмаш, Эльмаш , завод им. Калинина , Уралхиммаш , Верх -Исетский завод с прилегающими к ним жилыми микрорайонами , некоторые из которых по числу работающих и там живущих людей превосходили отдельные областные центры.
   Связь центра города и промышленных окраин осуществлялась, в основном, трамваями и троллейбусами. Наиболее протяжённый трамвайный маршрут - N5 от ул.Щорса на юге до Уралмаша на севере. Позднее он ещё удлинился на юге до мясокомбината и Южной остановки. Я ещё застал трамвайные поезда старой конструкции двух- и трёхвагонного состава, неотапливаемые, с деревянными сидениями. В зимнюю стужу их окна были занесены инеем в палец толщиной и ничего не просматривалось. Чтобы что-то рассмотреть, приходилось часто дуть на выбранное место в окошке или прикладывать тёплую монету, чтобы растопить лёд и получить маленькую дырочку для обзора. А иначе трудно было сориентироваться в пути, т.к. остановки не объявлялись. При моих поездках на Уралмаш к Лёне мне надо было проехать 21 остановку, что было зимой , сидя в вагоне без движения, довольно трудно, и занимало времени около 50 минут. Потом ещё надо было по морозу бежать 20 минут до квартиры, где они жили. В те года не было ни зимних сапог на меху, ни ботинок. А мужчины одевали поверх обычных ботинок резиновые боты по кличке "Прощай молодость", где внутри резиновой основы были проклеены очень тонкие пластины войлока. В лёгкие морозы они создавали нормальную температуру для ног, особенно при ходьбе. Но в сильные морозы приходилось одевать валенки. Года через два появились новые рижские трамвайные вагоны, в которых было чуть потеплее. А к концу учёбы на пути вышло несколько чешских трамваев, которые по всем параметрам намного превосходили всё, что было до сих пор. Самая большая троллейбусная линия была N1, которая соединяла центр города с заводом "Уралхиммаш*Яков михайлович указывает на Динамо []Яков Михайлович показывает на "Динамо".
   Красива была и архитектура центральной части. Сохранились отдельные, очень красивые здания с прошлого века - Дом профсоюзов, Дворец пионеров. Несколько известных зданий носили имена собственные и были построены в 20 -е и 30-е годы в эпоху всяких "измов" - конструктивизма , кубизма и т.д. Это - громадные здания Дома промышленности и Делового дома, занимающие по площади целые кварталы. Одно рядом с оперным театром, другое - на площади им. 1905 года. Дом контор на углу ул.Малышева и 8 марта, здание "Динамо", здание Уральского геологического управления на ул. Вайнера , штаб УралВО , комбинат "Свердловскуголь" , оперный театр, великолепное здание гостиницы "Большой Урал", типография газеты "Уральский рабочий" - все на ул. Ленина. Безусловно лучшим архитектурным сооружением города являлся, венчающий в высшей точке улицу Ленина, главный учебный корпус Уральского политехнического института им. С.М.Кирова с прилегающей площадью и другими его учебными корпусами. Архитектурная продуманность, инженерное исполнение , применённые материалы и отделка этого ансамбля придают ему уникальный и совершенно неповторимый вид.
   Город отличался своими неповторимыми запахами как летом, так и зимой. Летом отчётливо слышался запах нагретого машинного масла и эмульсола, а зимой воздух был пронизан и густо насыщен дымами многочисленных котельных, работающих на низкосортных углях буроугольных месторождений гг. Карпинска ,Волчанки, Егоршино. Это было нормальное "дыхание" промышленного гиганта с большими объёмами металлообработки, города-труженика, который в войну и после войны создавал одновременно и щит и меч. Кроме этого зимой частенько дули пронизывающие северные ветра, от которых мёрзли лоб и брови.
   В самом центре города проходит р. Исеть, перекрытая плотиной из 18 века, в результате чего был образован достаточно большой городской пруд с хорошими набережными, лодочной станцией. В отдельные годы на нём заливался общегородской каток. К сожалению, вода в этой реке была настолько грязна и издавала такой неприятный запах, что подходить на её берега не хотелось.
   Свердловск считался уже в те годы крупным культурным центром. Давно работали оперный театр , драмтеатр , очень известный в те годы Театр музкомедии , филармония со своим симфоническим оркестром , летний цирк - шапито. В центре города, буквально рядом друг с другом расположились 3 кинотеатра : "Совкино" , "Октябрь" и "МЮД" , не считая ещё нескольких в разных дворцах культуры. В городе есть свой постоянный зоопарк, а вверх по р. Исеть был оборудован отличный парк культуры и отдыха им. Маяковского с летним театром , аттракционами , спортплощадками и кафе. Летом там постоянно устраивались массовые гуляния с концертами и выступлениями местных и приезжих знаменитостей. Мы, студенты , каждый в силу своих пристрастий и наличия свободного времени регулярно посещали эти очаги культуры все 5 лет учёбы. Ведь телевидением в те годы ещё даже и не пахло.
   С Лёней на футболе []С Лёней на футболе. С Дитятьевым []С Дитятьевым В.
   7. Спец.дисциплины. Военная кафедра. Дитятьев В.А. Зимняя сессия. 20-й съезд. Лёва Мельников.
  
   Со второго курса объём специальных дисциплин резко увеличился. Появились совсем неизвестные - сопротивление материалов, теория машин и механизмов (ТММ), теоретическая механика, горное дело, колонковое бурение, петрография. С первого курса продолжалось изучение высшей математики, общей физики, общей химии, минералогии, начертательной геометрии.
   Из технических дисциплин достаточно сложным было сопротивление материалов и теоретическая механика, где приходилось решать много задач и делать расчёты строительных узлов и напряжённых деталей - балок всякого вида, валов и пр. Напротив, курс ТММ мне очень понравился, и я с удовольствием изучал всякие закономерности в создании машин и механизмов.
   Из геологических дисциплин по-прежнему отдавал предпочтение минералогии, часто ходил в наш геологический музей. Петрография тоже была интересна, но менее. Начертательная геометрия шла у меня вообщем -то туго - видимо не обладал достаточным объёмным мышлением.
   Чисто специальные дисциплины начались с третьего семестра и закончились только к концу 4-го курса.
   Горное дело все 3 года читал преподаватель А.А.Поляков. Это был производственник, инженер , пришедший откуда-то с угольных шахт Кизеловского бассейна. Читал курс он очень дотошно , с массой мелких деталей и подробностей , с вырисовыванием этих деталюшек на доске. Начал с технологий прошлого века при проходке альпийских туннелей и заканчивал вполне современной техникой для буровзрывных работ и технологиями проходки горноразведочных выработок. Курс и лектор, при некоторой всё-же излишней детализации, мне нравился. Некоторые ребята к этому курсу лекций относились спустя рукава, считая, что основная наша профессия - колонковое бурение. Однако в моей производственной биографии он имел немалое значение, и особенно обращение и применение взрывматериалов. Очень пригодились знания в проходке и креплении горноразведочных выработок. Однажды даже пришлось спускаться в глубокий шурф и на практике осваивать метод постановки основного венца крепления, одновременно обучая этому делу и проходчика. Недостатком этого курса было почти полное отсутствие знакомства с практикой проходки и крепления разведочных шурфов в талых породах россыпных месторождений при больших водопритоках. Правда, надо отметить, что и объём работ в таких условиях в стране был небольшой.
   Наша выпускающая кафедра "Техника разведки" располагалась в нижней цокольной части 3-го учебного корпуса. Заведующим кафедрой был доцент Неудачин Георгий Ильич. Он был единственным преподавателем с учёной степенью кандидата наук. Да и сама -то специальность с этой кафедрой появилась только в 1948 году. Кроме него на кафедре было ещё несколько преподавателей, ассистентов и аспирантов. Двое из последних - Макаров Л.В. и Карачёв А.С. вскоре выходили на защиту кандидатских диссертаций. Здесь же чуть позднее и возникла кафедра бурения. Правда, мы не видели между ними никакой разницы. Курс бурения был разбит на несколько составляющих и в его чтении принимали участие практически все преподаватели, включая заведующего кафедрой. Читали они, в основном , по учебникам, написанным профессорами Московского и Ленинградского горных институтов и Московского геологоразведочного - Воздвиженским Б.И., Куличихиным н. , Уткиным , Володченко К.Г. . Написаны они были очень добротно и понятно, но уже появившаяся в те годы новая буровая техника в них отсутствовала. Кроме этого большим недостатком в процессе обучения был отрыв теории от практики - почти все преподаватели не работали на производстве и не могли нам передать многие тонкости технологических приёмов на разных стадиях. Кстати говоря, именно в Свердловске, на базе данных Уральского геологического управления, которое проводило более 1 млн. пог. метров бурения в год, и можно было улучшить этот процесс обучения студентов нашей специальности. Но по каким-то причинам весь этот процесс свёлся только и исключительно к нашей работе в качестве помощников бурильщика на летних практиках в геологоразведочных партиях геологического управления. Ни о каких исследовательских работах в системе УТГУ речь даже и не заводилась. Надо признать и тот факт, что в те годы на обычном производстве о необходимости проведения каких-то исследовательских работ с целью повышения эффективности производства догадывались очень немногие руководители, а привлекали учёных со стороны и своих инженеров совсем уж единицы. Основным методом в те годы был клич : "Давай, давай"! Всё остальное считалось " от лукавого". Конечно, это не относилось к оборонным отраслям производства - там научно-исследовательские и конструкторские разработки имели даже заделы на несколько лет вперёд. Просто это подтверждает тот факт, что в те годы всё лучшее, включая и значительную часть науки , было брошено на оборонку.
  
   Начиная с 3-го семестра, один учебный день в неделю целиком посвящался занятиям на военной кафедре. Года 3-4 назад из студентов - горняков готовили офицеров запаса инженерных войск , в основном сапёров. Эта военная специальность была очень родственной гражданским специальностям горного института - большинство имело навыки обращения со взрывматериалами , шахтостроители , горняки , горномеханики знали строительное дело.
   Всё же по каким-то соображениям решили готовить офицеров для зенитной артиллерии и войск противовоздушной обороны (ПВО). В аудитории 2 -го учебного корпуса завезли технику тех лет - 37 , 57 , 85 и 100 мм. зенитные пушки , радиолокационную станцию СОН-4 ,
   решающий прибор ПУАЗО -3 и 7, и другую технику. Пушки калибра 37 и 85 мм. были уже достаточно устаревшими, поставлены на вооружение в 30-х гг., и прошли Отечественную войну. Их эффективность оставляла желать лучшего - на 1 сбитый самолёт было израсходовано в среднем 500 снарядов. Наш курс сразу стал изучать последние разработки в этой сфере - 57 и 100 мм пушки и станцию орудийной наводки СОН-4. Они уже несколько лет стояли на вооружении и до сих пор были секретными. Основными предметами изучения были : стрельба ЗА , матчасть , тактика и другие. Сюда же входила и строевая подготовка , и изучение Уставов .
   Все преподаватели были настоящими "зубрами" своего дела и пришли из строевых частей уже дослуживать до пенсии, в основном полковники и подполковники , очень редко появлялись майоры. Все они имели большой жизненный опыт, прошли Отечественную войну , а некоторые и другие военные конфликты. Нам, молодым ещё людям, было интересно их слушать, не только о их профессии , но и просто поговорить "за жизнь". У многих студентов отцы погибли на фронте и глядя на этих офицеров-преподавателей , по возрасту годящимся нам в отцы, некоторые вольно или невольно сравнивали их между собой. У этого поколения офицеров, прошедших тяжелейшую войну и хорошо знавших цену человеческой жизни и смерти не по романам некоторых "придворных" писателей, чувствовался твёрдый нравственный стержень, что позволяло им иметь и свой взгляд на отдельные события прошлого и настоящего. Лучше всего об этом говорит один эпизод в истории страны, произошедший летом 1957 года. Во время дружественного визита военной делегации во главе с Министром обороны маршалом Г.К.Жуковым в Югославию внезапно по радио объявили - маршал снят со всех своих государственных и партийных постов. В качестве причины предложили поверить в то, что Жуков насаждал свой культ личности в войсках, пытался упразднить в армии институт помощников по партийной работе, и т.д. Мы многократно задавали вопросы на эту тему офицерам кафедры - ни один из них не отозвался одобрительно об этом решении Хрущёва, и не подтвердил выдвинутых против Жукова обвинений. Кстати говоря через 25 лет я опять вплотную столкнулся по работе на полигоне с новым поколением офицеров армии. Это были уже совсем другие люди, с несколько иной шкалой жизненных ценностей. Злую шутку с армией сыграл в 1961 году всё тот же Хрущёв - без всякой подготовки , под видом сокращения , выбросил просто на улицу более миллиона военнослужащих, большей частью офицеров. Но ведь хорошо известно, что при сокращении чаще всего убирают ни ненужных людей, а чем -то и кому-то неудобных. В результате этого мероприятия армия лишилась многих приличных и грамотных офицеров и участников войны. На мой взгляд , произошёл как-бы разрыв поколений , что в итоге нанесло большой вред армии. Все ребята охотно посещали эти занятия. Только один человек был освобождён от них навсегда - Дитятьев Вольмар (Володя) Акимович.
  
   Дитятьев Володя появился у нас в группе в середине 3-го семестра, переведясь из Ленинградского горного института после годичного академического отпуска. В Свердловске у него жила мать и последний год он провёл на каком-то очень закрытом военном предприятии , где работал на вредном производстве, дающем право выхода на льготную пенсию через 10 лет стажа. Он был уже солидный мужик 1927 г. рождения, т.е. на 10 лет старше нас. Всегда был очень тщательно одет в недорогую, но хорошо вычищенную, выглаженную одежду и обувь . Почти всегда при галстуке, даже на лекциях. По его рассказам, он в 1944 году пошёл добровольцем и его выучили на фотооператора самолётов -разведчиков на Чёрном море. Базировались они в порту Феодосия и летали на американских летающих лодках "Каталина" на фотосъёмки нефтяных объектов Румынии (Плоешти)и порт Констанцу после наших бомбардировок. Там же он участвовал во флотской самодеятельности - показывал фотографии.
   Он обладал очень характерной внешностью - большой длинный нос и очень длинные, цвета спелой соломы, волосы. Кроме этого обладал и несомненным актёрским талантом. Зная его нелёгкий путь в будущей жизни, я и сейчас уверен , что его выбор профессии был ошибочен, и ему надо было идти в школу- студию при каком нибудь приличном театре в Москве или Ленинграде. Тем более,что он и женился-то очень поздно. Нас, по сути ещё совсем молодых пацанов, он покорил своим поведением и рассказами. Он рассказывал нам про то, как в Ленинграде, на танцах в Мраморном зале, можно было "снять" девочку , показав ей уголок сотенной бумажки из наружного нагрудного кармана пиджака, и сразу везти её за шторы окон. Мы слушали, раскрыв рот от изумления. Свердловск ещё до такого уровня культуры не дорос! И мы соглашались с ним , что Ленинград в этом плане был более культурный город. Правда, в качестве доказательств он показывал нам одну и ту же фотографию - на каком -то сундуке лежит голая старая женщина, с волосами на известном месте, как усы у маршала Будённого. То, что такую старуху "снять" на танцах в Мраморном дворце было невозможно - это и мы понимали -многие из нас не были совсем зелёными в таких делах. Самое интересное было ещё в том, что когда я через 2 года ездил с концертной бригадой в Ленинград, то мы выступали и в Мраморном дворце и были там на танцах. Володины рассказы я не забыл, и решил посмотреть всё сам в натуре. Окна с подоконниками были действительно большими, а за портьерами каждого окна можно было спрятать несколько пар. Однако бурного "оживляжа" на этом фронте я совсем не увидел. Никто не показывал уголки сотенных бумажек и никто не ходил парами за портьеры. Рассказы про такую "культуру" сильно напоминали "очень культурную девушку Фиму Собак" из известного романа, которая даже знала слово "гомосексуализм". Но это пришло позже. А сейчас мы слушали Володю с определённым интересом.
   Однажды мы вчетвером зашли пообедать в часы "пик" в большое театральное кафе на Вайнера рядом с драмтеатром. Все столики были заняты. Вскоре нам, и за соседние столики принесли заказ, и все, пригнувшись, сосредоточенно и без всяких разговоров, как это бывает в обеденное время, стали тихо работать вилками и ложками.
   Трудился вместе со всеми и Володя . Потом вдруг не поднимая и не поворачивая головы он очень громко, на весь зал крикнул: "Споём?!" При этом не один мускул не дрогнул на его лице и он всё так же сосредоточенно тягал салат из тарелки. Весь зал мгновенно напрягся, "запрядал" ушами и все начали поворачивать головы с набитыми пищей ртами в разные стороны, разыскивая возмутителя спокойствия. Однако никого не обнаружили. Мы же, зная Володины фокусы, слегка прыснули в ладошки, но сидели совершенно невозмутимо и работали над своими тарелками. Так как Дитятьев уже имел какое-то воинское звание, то был освобождён от прохождения военной учёбы. Не посещал эти занятия и ещё один наш одногруппник - Паша Ведерников. Он был ещё старше - с 1925 года, пулемётчик в Отечественную войну, который был комиссован после тяжёлого ранения. К нам он тоже пришёл на 3 семестре после академического отпуска.
   Незаметно подошла зимняя сессия. Для меня, да и не только, особую сложность представлял экзамен по начертательной геометрии. У нас в группе было несколько ребят, кому она давалась легко. Письменные задания я все сдал в срок, хорошо готовился к устному экзамену, но на нём всё - таки "поплыл" - не было у меня объёмного мышления. Больше тройки получить не удалось. Дитятьев же вообще не мог ответить на большинство вопросов, старательно морщил лоб, и потом уже, чуть не плача, стал объяснять преподавателю, что он уже стар, голова работает плохо и просил его учесть эти обстоятельства. В конце концов тот сжалился и поставил ему тройку.
   А вот на экзамене по минералогии у меня случился форменный "прокол". Я любил этот предмет, знал химические формулы всех минералов и легко называл их все в ящиках коллекции на кафедре. Экзаменатор П.Я.Ярош обращал мало внимания на ответы по билету. Главным для него было назвать минерал и его формулу из его собственной коллекции. Так и произошло. Я кратко ответил всё по билету и он начал доставать из своих ящиков минералы - я их тут же называл. Потом вдруг он достал зелёный кусок размером с руку, и тут я замешкался и не мог назвать. Тогда он сказал: "Что это вы, молодой человек, серпентин не узнали?" А я его до этого видел только в маленьких кусочках, но и этот большой должен был узнать. В результате этого он сразу мне поставил в зачётку "уд", что я до сих пор считаю незаслуженным и несправедливым. Остальные экзамены и зачёты сдал нормально и поехал домой на зимние каникулы. Обратно зачем-то взял с собой гитару из дома, а Стасик привёз аккордеон и я иногда пытался ему подыгрывать разные песни.
   В конце февраля 1956 года в Москве начался 20-й съезд партии. По докладу Хрущёва и и выступающим делегатам стало ясно, что партия хочет подвести черту под сталинской эпохой , а заодно и весь негатив тех лет возложить на Сталина. Уже стало известно и обсуждался в кулуарах тот факт , что была большая "закрытая" часть отчётного доклада Хрущёва. Принятое Постановление съезда "О преодолении культа личности И.В.Сталина..." было весьма куцым и маловразумительным. В конце марта в партийные органы на местах пришёл текст "закрытой" части доклада и на его зачтение собирали вместе коммунистов предприятий и организаций и комсомольский актив. Так как подавляющая часть студентов ни к той, ни к другой части не принадлежала, то приходилось пользоваться слухами. От нашего курса там был Вадим Проняев, как секретарь курса. Он и рассказал про аресты и расстрелы некоторых известных в то время в стране людей. Однако речь шла только о Сталине , Берии , Ежове и Ягоде- т.е. людей, которых уже не было в живых по тем или иным причинам. О их проделках знало подавляющее большинство населения страны и даже мы, молодёжь. А вот большая часть руководителей партии и государства, сидевших в том числе и в президиуме съезда, поднявшихся на эти вершины при Сталине, не могли не участвовать в репрессиях невинных людей, но этот факт ни один из них не признал и признавать не собирался. Уже позднее, когда некоторых вождей по разным причинам сдвинули с политического Олимпа, на них скороговоркой указывали, как на активных участников репрессий в стране. Хотя всем тоже было понятно, что те, кто указывал на них пальцем , тоже могли быть причастны к этим делам.
  
   Однажды в выходной день к нам домой вдруг ни с того, ни с сего пришёл высокий худощавый парень наших лет. Назвался Лёвой и был студентом 2 курса нашего факультета из группы РМ-1. Стасик чего-то наигрывал на аккордеоне, я пытался ему аккомпанировать. Он посидел, послушал нас. Потом речь зашла о пластинках и джазе, которого тогда мы уже много наслушались. Потом он взял у меня из рук гитару и начал наигрывать разные мелодии. Мы сразу обратили внимание на его уникальную кисть руки - очень длинные и мощные пальцы . Ещё более мы были не просто удивлены - поражены его манерой игры. Он абсолютно точно, на слух, играл мелодии разных песенных шлягеров тех лет, потом перешёл на джазовую классику. Это была чисто свинговая манера исполнения в стиле Джанго Рейнхардта ( это я уже понял позднее), который в те годы был широко известен в мире. Однако самое интересное было то, что он не просто играл мелодии "на слух", он непрерывно импровизировал. Мы просто обалдели от такой игры и сразу поняли, что перед нами большой мастер. Приехал он учиться из заштатного районного городка Алапаевск. Было совершенно ясно, что он имел там хорошего наставника в джазовой манере игры, прослушал очень много граммзаписей на эти темы. Музыкального образования не имел, но неплохо разбирался в гармонии и началах сольфеджио, имел почти абсолютный слух. Он безусловно понял какое впечатление произвёл на нас, а мы тихо сидели и смотрели ему в рот. Потом он вдруг завёл речь о том, что в институте планируется создать джаз-оркестр и надо подбирать туда музыкантов, из тех , кто может держать в руках хоть какие-нибудь подходящие инструменты. Потом вдруг он предложил мне место гитариста в этом оркестре. Я ошалел и сказал, что это место только его и лучше человека туда не найти. Лёва согласно кивнул головой, но потом добавил, что в оркестре на гитаре он играть не хочет, а займётся учёбой и игрой на саксофоне и кларнете. Тогда я ему сказал, что у меня нет никакой музыкальной грамоты и я знаю на гитаре всего несколько аккордов. Он ответил, что посмотрел уже несколько человек и никто ничего не умеет. Но он пообещал взять надо мной шефство, и я согласился. Уже позднее он мне сказал, что заметил у меня хорошее чувство ритма и поэтому пригласил. Лёва был чрезвычайно талантлив, и я его опишу детальнее в разделе "4 курс".
  
   8.Хозяева.Субботники. Спорт. Культура. Джаз - оркестр. Весенняя сессия.
  
   Владелицей дома была хозяйка со взрослой дочерью. Обе были черны, как галки. Вероятно имели примесь цыганской крови. С ними жил сожитель дядя Федя с не совсем ясным прошлым, о котором он никогда не распространялся. Её дочь Тамара была симпатичной девушкой, но с нами, студентами, заводила лишь лёгкий флирт. Оказывается у неё был друг из уголовной среды, который постоянно сидел и за весь год только однажды несколько дней прожил у нас, пока его снова не забрали. Ночевали они с Тамарой на печке и когда уж сильно начинали там шуметь, хозяйка цыкала на них, чтобы не мешали людям отдыхать, да и самой ей шум был ни к чему. Она была уже серьёзно больна и весной умерла. Поэтому-то мы у себя дома никаких встреч, праздников не проводили. Иногда такие встречи вскладчину мы устраивали в одном из недалеко расположенных домов, где было много невест на выданье и нас охотно принимали.
   Студентов со всего города активно привлекали на субботники на стройки города и свои собственные. Особенно часто мы ездили на строительство завода железобетонных изделий (ЖБИ), которому впоследствии присвоили имя Ленинского комсомола. Строился он за ВТУЗгородком, недалеко от озера Шарташ.Путь туда пролегал через очень живописное место -"Каменные палатки". Так назывался двуглавый холм, сложенный из матрацевидных отдельностей гранита. Завод был очень большим производственным комплексом, который должен был поставлять укрупнённые стройконструкции для намечавшейся в городе широкой программы крупнопанельного домостроения. Использовали нас, в основном, на неквалифицированном труде - зачистках от строительного мусора, копке небольших канав, и т.д. С такими же целями нас привлекали и на стройку нашего общежития корпуса "Б" на ул. Большакова. Его коробка уже была давно готова и внутри шли отделочные работы. Заселение планировалось с нового учебного года осенью 1956 года. Все мы с нетерпением ждали этого момента и верили, что так и произойдёт. Правда , ещё не было известно кто получит право заселиться - ведь там могла жить только половина студентов.
   В городе хорошо развивались многие виды спорта, но особенно хоккей с мячом, футбол , баскетбол , волейбол, художественная гимнастика. Были и хорошие лыжники, и конькобежцы , и штангисты. Свердловск дал стране много чемпионов мира, Европы и Олимпийских игр. В ЦПКиО им. Маяковского весной этого же года я смотрел показательные выступления штангистов с участием легендарного Аркадия Воробьёва и стрелковые соревнования на траншейном стенде с участием хорошо известной семейной пары Н. и В. Бурденко.
   В нашем институте мы охотно посещали студенческие соревнования, особенно по волейболу между горняками и их извечными соперниками - политехниками. Игры эти носили очень профессиональный и просто захватывающий характер. Конечно, политехники играли более профессионально. Это была по сути команда мастеров спорта - там их было 5-7 человек в разные годы. Один раз наша команда всё-таки выиграла у них матч благодаря, видимо, горячей нашей поддержке.
   В баскетбол играла более слабая команда, но тем не менее и из неё вышел игрок экстра-класса - горномеханик А.Кандель, который года через 3 был даже включён в сборную Союза.
   Весной этого года футбольная команда "Уралмаш" вышла в высшую лигу футбола и когда к нам приехал на матч ЦСКА, то мы с Лёней пошли на стадион. Конечно, наши проиграли 0:1 , но зато мы посмотрели таких грандов футбола, как Б.Разинский, А.Башашкин и др.
   Нас, студентов разных ВУЗов и техникумов пытались по разному приобщать к высокой культуре . Была система абонементов в филармонию, куда на симфонические концерты можно было пройти фактически за символическую плату. Я их не покупал, но однажды решил пройти с товарищем по чужому абонементу. Выступал симфонический оркестр филармонии. Не могу сказать, что вся
   подобная музыка мне не нравится, но с того вечера мы ушли в первом антракте. В оперном театре однажды слушал оперу "Князь Игорь" - после уже на оперу больше не тянуло. Смотрел балет "Лебединое озеро" и тоже остался равнодушен. Балетное искусство по- новому оценил только после просмотра по телевизору балета Хачатуряна в постановке Ю.Григоровича "Спартак" - это было для меня просто открытием заново этого вида искусства. По сравнению со старыми балетными спектаклями, где мужчины выглядели только как поддержка для главной героини и были статичны, то в этом балете великолепные танцоры В.Васильев, М.Лиепа играли совершенно самостоятельную, чуть ли не заглавную роль. Спектакль был настолько динамичен, что смотрелся на одном дыхании.
   Театр музкомедии, хотя и считался третьим в стране, но после двух посещений туда больше не тянуло -было в постановках немало откровенной халтуры.
   Основным воспитателем и властителем дум для нас молодых было всё-таки кино. В середине 50-х гг. на экраны сплошным потоком пошли новые фильмы доселе неизвестных режиссёров. Это были и семейные и производственные, из колхозной жизни и музыкальные комедии - "Испытание верности", "Битва в пути", "Весна на Заречной улице", "Девчата", "Простая история", "Всё начинается с дороги" , "Карнавальная ночь", "Неподдающиеся", "Девушка с гитарой", "Девушка без адреса" и много-много других. Сразу появилась плеяда очень талантливых, молодых и красивых актёров - Н.Рыбников , Ю.Белов, В.Лановой, М.Ульянов , Т.Сёмина , Л.Гурченко, А.Ларионова , И.Макарова и др.
   Новые фильмы появлялись буквально каждую неделю и думаю, что 80-90% населения их смотрело все до единого. Бывало сразу в трёх центральных кинотеатрах шёл один и тот же фильм. Выстраивались огромные очереди за билетами, особенно на вечерние сеансы. Да и на дневные не всегда можно было свободно попасть. Вечером в больших центральных кинотеатрах, как правило, за полчаса до начала в фойе играли маленькие джаз -ансамбли и выступали местные эстрадные певцы. Исполнялись песенки из современных фильмов и довоенная джаз -классика типа "Неудачное свидание" А.Цфасмана и др. Это был настоящий "пир" как киноискусства, так и прокатчиков. Думаю, что ничего похожего уже никогда и ни в одной стране не будет.
   Кино в те годы из-за своей чрезвычайной популярности было под пристальным надзором партии и несло очень большую идеологическую нагрузку, подвергалось жёсткой цензуре. В фильмах пропагандировались только "правильные" отношения между людьми ,а если возникал какой-то производственный конфликт, то всегда побеждали новаторы. Все герои говорили нормальным языком. Однако народ был достаточно грамотен и хорошо отличал жизнь "киношную" от реальной жизни, в которой вполне достаточно было пьянства, прогулов , хамства и матерщины. Очень популярны были детективные фильмы. Их выходило на экран очень мало 2-3 в год, но делались они очень добротно и правдиво, и народ верил в эти истории, потому что серьёзная преступность в те годы была сильно подавлена и счастливый конец воспринимался нормально. В отличие от детективных фильмов сегодняшних лет, когда преступления в реальной жизни по своей жестокости, изощрённости и количеству намного превосходят выдумки сценаристов.
   Вскоре объявили о сборе на первую репетицию джаз-оркестра. Собралось около 12 человек - пианист , два трубача, тромбонист , саксофонист (настоящий) и саксофонист-ученик(Лёва Мельников), ударник, контрабас, гитара , два скрипача, аккордеон. Из этого сбора только 5 человек или закончили или подолгу учились в музыкальных школах- семилетках . Остальные были любители - самоучки чистой воды. Причём до этого все играли только классику (кроме Мельникова, конечно). Официальным руководителем был человек, который руководил таким же оркестром лёгкой музыки в кинотеатре "Октябрь", а неофициальным заместителем - Лев.
   Сразу начали разучивать несколько пьес на "вечнозелёные" джазовые темы из Гершвина. Каждый разучивал свою партию по нотам. Основные солисты ноты знали на неплохом уровне, а вот ритм-группа , и в том числе и я , совсем плохо. Конечно, ноты я знал,т.к. неоднократно пытался продвинуться в игре по разным самоучителям, знал некоторые тональности и примерный порядок их смены, но совершенно не умел брать ноты быстро и по нужным длительностям. Сначала хотели писать мне партию по цифровой системе, но потом отказались от этой затеи ввиду бесперспективности, и стали мне писать аккорды аккомпанемента с латинским обозначением. Я их старался выучивать наизусть. Большую помощь мне оказывал Лёва. Он всегда мне несколько раз проигрывал мою партию, показывал технику аккомпанемента - для разных пьес она часто была разная. По крайней мере щипковый метод, который я освоил до этого, совсем не подходил. И пришлось осваивать удары по всем струнам пятернёй и применять медиатор - иначе гитара совсем не слышна. А они у нас тогда все были акустические , а не электрические, как уже много лет.
   Самое интересное начиналось тогда , когда все садились на свои места после разучивания своих партий, и пытались сыграть tutti. Тут-то и начиналось кто в лес, а кто по дрова. Мало того, что многие солисты по ходу игры врали свои партии, так обнаружился и ещё один недостаток - никто не владел свингом и плохо держали ритм. Мне с ударником было легче всего - если я чувствовал, что беру не те аккорды или не успеваю брать те, то стал при этом приподнимать от струн пальцы левой руки , продолжая правой рукой отбивать ритм как бы в режиме работы барабанных щёточек. Звук аккорда при этом исчезал. Но и при моей игре на аккордах , Лёва, который стоял рядом , часто морщился от моих звуков. Репетиции шли около двух месяцев и на майские праздники мы уже участвовали в общем концерте в актовом зале института. Мы сыграли пару музыкальных пьес, и солистка спела под наш аккомпанемент 2 песни.
   Однако чувствовалось, что такой малоуправляемый кагал, как наш оркестр, был Льву не по душе и он из него выделил 5 инструменталистов - рояль (аккордеон), кларнет(саксофон) , гитара, контрабас . Сам он подключался пятым либо на саксофоне, либо на кларнете , иногда солировал на гитаре. Меня он опять взял на гитару и мы репетировали этим малым составом либо сразу после оркестра, либо в другие дни. Как показал и опыт последующих лет - это было правильное решение. Создать и запустить в институте даже маленький джаз-оркестр было невозможно ввиду отсутствия достаточного количества нужных солистов-инструменталистов. А такой квартет или квинтет мог хорошо сыграться, был мобилен и, в общем давал неплохую музыку как отдельно, так и для сопровождения солистов. В отдельные периоды времени у нас появлялся дополнительно трубач на помповой трубе. Появились и заказы на наш маленький ансамбль - играть танцы на вечерах отдыха и музыку на студенческих свадьбах. Если у себя в институте денег нам никто не платил, то на студенческих свадьбах, которые проходили в разных кафе и столовых города, нам накрывали столик с горячительными напитками и закуской. Правда, и играть при этом приходилось до упаду , либо до водяных мозолей на подушечках пальцев. Весной мы уже твёрдо стали на ноги и нас знали. Кстати говоря , даже в таком огромном ВУЗе , как Уральский политехнический, тоже не было оркестра, а играл такой же инструментальный квинтет. Однажды в ансамбль к нам попал даже трубач-профессионал Юра Гончаренко, который только что пришёл со службы в СА, где играл в отдельном показательном оркестре Министерства обороны. Пришёл он со своей помповой трубой, которую мы впервые увидели, т.к. до этого наши трубачи играли на клапанных трубах. Играл он хорошо, но через пару месяцев ушёл куда-то в профессиональный коллектив. Позднее мы услышали, что он по конкурсу прошёл на 4-ю трубу в оркестр Олега Лундстрема.
   В этом году у нас предстояла летняя производственная практика по горному делу и мне пришла в голову мысль: "А почему бы не поехать в Североуральск?" Правда , практика должна была проходить в одном месте и всей группой. К этому времени мы уже близко подружились с Володей Дитятьевым - у него был хороший, привлекающий к себе характер - тактичен , не хам , приятный, с грубоватым юмором человек. Он поддержал мою идею и тоже захотел ехать со мной. Зав.кафедрой не возражал против нашей поездки если придёт письмо с предприятия, приглашающего нас на практику и с условием, что мы после этой поездки предоставим письменный отчёт. Во время зимних каникул Александр Владимирович Виноградов свёл меня на работе с начальником бокситовой экспедиции Ривкиной В.А. Вера Абрамовна охотно поддержала мою просьбу, дала команду подготовить письмо, а о том, что практика должна быть посвящена горному делу, сказала, что у них в экспедиции бьют шурфы. А если надо будет посмотреть что-то посерьёзней, то рядом СУБР и можно туда походить на экскурсии. На том и порешили и я оставил в отделе кадров все необходимые реквизиты.
   В суете музыкальной и спортивной как-то быстро прошёл четвёртый семестр и подошла пора зачётов и экзаменов. К этому времени появилось правительственное постановление урезающее стипендиальный фонд во всех учебных заведениях. В нашем институте вышел приказ ректора о том, что платить стипендию будут только тем, кто сдаст сессию не более, чем с одной тройкой. С двумя платить будут, но только тем, у кого доход на одного члена семьи был ниже 450 руб. У нас же с мамой с учётом её северных надбавок было больше, но она прислала справку только на оклад в 850 руб. И я не считаю это каким-то обманом, т.к. деньги у нас в стране всегда имели разную цену - одна была у тех, кто жил в своих частных домах и имел свой огород, и совсем другую, кто жил в городских квартирах, получая оклад на работе. Поэтому 300 деревенских рублей плюс доход с усадьбы ценились намного дороже городских рублей.
   Наступили жаркие весенние деньки и студенческий люд в те годы летом ходил, в основном, в резиновых кедах. Ноги от них страшно потели и воздух вокруг такой обуви был густой как кисель. Практику и зачёты по физике у нас проводила ассистент Килюкова (Туленкова , Козлова - за два года она дважды меняла фамилию) - очень красивая молодая брюнетка с ликом актрисы Э.Цесарской , с ещё более тонко выписанными бровями, но ,правда, с излишней полнотой. На зачёт сел против неё наш довольно плотный и увесистый парень и начал отвечать. Через какое-то короткое время раздался её громкий голос, обращённый к отвечающему: "Убери ноги!" Парень непонимающе взглянул на неё.- "Убери ноги, говорю! - Воняют!".
   Это была пожалуй, сама тяжёлая экзаменационная сессия. Предстояло сдать экзамены по высшей математике и общей физике за 3 учебных семестра каждый. Физика шла в одном потоке с геологами. На лекциях в больших аудиториях собиралось по 100 и более человек. Часто это была первая пара часов, которые я частенько просыпал. Кроме этого я долго себе не мог на базаре купить подходящие очки и поэтому мало что видел на лекциях. Записывать их в таком случае я тоже не мог. Как всегда , на подготовку дали три дня, и я пошёл учить её в библиотеку. Адаптированного для нашей профессии учебника не было и в помине. Пришлось брать то, что было. А это трёхтомник Папалекси ,
   "Физика твёрдого тела" Ландау Л.Д. и ещё ряд университетских курсов. Все они были плотно насыщены высшей математикой и предназначались явно не для нас. Учил наощупь, то, что полегче давалось и было вроде понятно. Но прошло 3 дня , и стало ясно, что я ничего не знаю. Пошёл. Взял билет и начал вспоминать ответы из школьного курса . Из томов Папалекси я так и не мог вспомнить ничего. Ходил на экзамены всегда в первый заход , не тянул кота за хвост. Отвечать выходил также первым, в крайнем случае вторым. Тут всё произошло так, как и должно было произойти. Ничего существенного по билету экзаменатору я не рассказал и она начала задавать дополнительные вопросы. Я усиленно изображал активный мыслительный процесс и на каком-то последнем вопросе ответил что-то близкое к истине. Видимо, ей не хотелось начинать экзамен с "неуда" , и она сказала мне: "Ставлю вам тройку, но физику вы не знаете!". Я облегчённо кивнул и быстро покинул аудиторию. Это был у меня первый и последний экзамен на грани провала за 15 лет учёбы.
   Экзамен по математике прошёл тоже примерно в таком же ключе, но полегче, т.к. прочного фундамента, заложенного Плоткиным Н.И. в первом семестре , хватило, но только на твёрдую тройку. Таким образом лимит троек был полностью исчерпан. Однако при сдаче экзамена по английскому языку я тоже получил уже третий "уд". Английский я начал учить заново в институте и давался он мне не очень легко, особенно произношение. Может быть тут играло роль изучение немецкого языка в школе и я автоматически английский иногда примерял на немецкий. Вообщем ,что случилось, то случилось. Когда после сессии вывесили списки студентов группы, которым была назначена стипендия , то себя я там не нашёл.Кроме этого двух человек у нас отчислили за 3 "хвоста", и ещё у нескольких человек осталось по одному. Вообщем, сессия для всех оказалась крепким орешком , но зато полностью закончились все общеобразовательные дисциплины.
  
   9. Производственные практики: Североуральск и Губаха.
   Каникулы. Осенняя охота.
   Додж. Дитятьев и Можжерин. []Додж.Дитятьев и Можжерин.
   В конце июня мы с Дитятьевым В. выехали в Североуральск и через день пошли в экспедицию разговаривать насчёт нашей практики. Нам сразу сказали, что сейчас мы будем зачислены на штатные должности коллекторов в полевой отряд Завьялова П.К. от Гидрогеологической партии, которая на днях выезжает на съёмочные работы в район п. Усть - Шегультан. Никто не спрашивал что мы умеем делать , а мы не интересовались чем предстоит заняться. Нам велели подойти к конторе экспедиции в рабочей одежде утром через 2 дня. Мы так и сделали. На складе получили палатки , продукты, спальные мешки, горные компаса. Кроме этого я взял с собой ружьё, ставную сеть, которую зимой купил на барахолке на ул. Щорса. Всё это хозяйство грузили в очень оригинальный американский вездеход - "Додж -3\4". Это была машина с четырьмя односкатными ведущими колёсами, почти квадратной формы в плане и грузоподъёмностью около 1,5 тонн. У него была чрезвычайно низкая посадка при хорошем клиренсе, что давало ему очень высокую остойчивость при кренах и высокую проходимость. В те годы это была единственная грузовая машина такого обличья. Наши конструкторы попытались сделать нечто подобное - ГАЗ - 63 и 66, но это было уже совсем не то.Прибыли на Усть-Шегультан []Прибыли на место.
   Отряд наш состоял из 7 человек :
   Завьялов Пётр Карпович - начальник отряда,
   Перевозчиков Борис Филиппович - инженер-гидрогеолог из Уральского филиала Академии наук,
   Можжерин Иван Григорьевич - техник-геолог
   Студент- геолог в академическом отпуске
   Повар - молодой паренёк.
   Мы двое с Володей.
   Пётр Карпович был очень приятный в общении мужик, не запанибрата, но простой и не строил из себя крупного начальника.
   Перевозчиков Б.Ф. - это уже совсем другая фигура. С нами, недоучившимися , он держался на отдалении и всегда давал понять, какая есть между нами, и в чём разница. Мы от этого не страдали и принимали это как должное.
   Можжерин И.Г.- техник-геолог, закончил Исовский геологоразведочный техникум, который готовил, в основном, специалистов по россыпям. Приехал в Североуральск, потому что тут у него жили родители. Парень с абсолютно белыми волосами и такими же белыми, поросячьими ресницами.
   К обеду погрузились , покушали в ближайшей столовой и отправились в путь. С нами ехала и собака Можжерина - великолепная белая лайка Снежок.
   До Кальи дорога была более-менее, а дальше, до Черёмухово - разбитая , с большими колеями , но проезжая. Далее путь проходил по тайге , а дорога представляла из себя разбитый просёлок, совершенно непроходимый летом для обычных автомобилей. Там, где дорога шла через сосновый бор, она имела приличный вид. Бор кончается и начинаются всякие низины с мшаником. И такое чередование на все 15 км. от Черёмухово. Отряд перед выходом в маршрут []Отряд перед выходом на маршрут. Подвесной мост на Сосьве []подвесной мост на Усть-Шегультане.
   Когда машина вошла в лес, то собаку выпустили из кузова на волю и она бежала недалеко от машины, то перегоняя её, то возвращаясь. Примерно через 5 км. от Черёмухово мы с машины увидели взлетевшую с дороги большую чёрную птицу. Тут же её увидел и Снежок и кинулся вдогонку с громким лаем. Это был молодой глухарь, который клевал на земле камушки. Машина остановилась и мы услышали метрах в 100 злобный лай собаки. Иван Можжерин схватил ружьё и пошёл к собаке. Лайки вообще славятся тем, что хорошо "держат" глухаря на дереве, а тот с любопытством сверху её рассматривает. Через несколько минут раздался выстрел, и вскоре появляется Иван, держа большую птицу за лапы. Тут же прыгает Снежок и пытается ухватить птицу зубами. Все испытали большую радость не только от того, что скоро сварим суп-кондёр, но скорее от волнующего момента встречи с такой редкой птицей и её успешной добычей. Все мы много раз тут же с ней сфотографировались.Слева-Перевозчиков Б.Ф. []Слева -Перевозчиков Б.Ф.
   Через примерно час езды начался спуск в долину р. Сосьва и справа потянулся сосновый бор с редкими вкраплениями кедра. Внезапно Снежок с громким лаем кинулся к одному дереву. Машину опять остановили. На этот раз и я, взяв заряженное ружьё, пошёл в сторону собачьего лая. Вышел опять и Иван Можжерин с ружьём. Невдалеке собака облаивала дерево и при нашем приближении к нему на его вершине мелькнула тень, и собака перебежала к соседнему дереву, и так было несколько раз. Кто-то уходил от собаки и от нас, перепрыгивая на верхушки соседних деревьев. Мы поняли, что это соболь или куница. Наконец на одной из вершин она замерла , а собака злобно облаивала именно это дерево. Внимательно рассматривая густую крону сосны , я на самой вершине заметил очень слабый момент шевеления чего-то и сразу, прямо через ветви, выстрелил туда. Оттуда вывалился большой комок чего-то и стал падать вниз, беспорядочно ударяясь о толстые сучья. Это была куница. На последней ветке ей удалось зацепиться когтем, она вытянулась и через несколько секунд упала на землю. К ней бросились Снежок и Иван. Снежка он отбросил в сторону прикладом ружья, а куницу схватил и закричал: "Моя! Моя куница!
   Ведь собака -то моя, поэтому и куница моя!" Я и не думал ему возражать и спорить. Уже много позднее мне пришла мысль, что зачем же я в неё стрелял? Ведь на ней была летняя шкурка, ни к чему не пригодная. Правда утешает мысль, что если бы не я ,то Иван бы тоже выстрелил, не раздумывая. Позднее он сказал мне, что сделал из неё дома чучело.
   Через несколько минут мы уже спустились на самый берег Сосьвы и начали разгрузку вещей для полевого лагеря. Выгрузив машину, расположились на короткий отдых. Пётр Карпович достал 2 бутылки водки, стаканчики и кружки с нехитрой закуской и выпили по маленькой за начало полевого сезона. Машину отпустили и начали натягивать двухместные палатки. Это тоже оказалось совсем не простым делом, как мы думали вначале. Нас с Володей учил этому делу сам Завьялов. Оказывается мало только хорошо вбить все колья и натянуть шнуры. Требуется ещё и вход развернуть вниз по склону, а вокруг всего периметра палатки прокопать траншейки для стока дождевой воды вниз и в сторону от входа в палатку. Повар наш разделал глухаря и заварил большой котёл супа-кондёра. После установки всех палаток и размещения в них остальных вещей , сделали небольшой навес от дождя над обеденным столом и сели ужинать. Опять всем налили по рюмке, накушались, напились вдоволь чаю и пошли отдыхать по своим палаткам. Мы расположились вместе с Дитятьевым, зажгли свечу и залезли в спальные мешки. Мы ещё с вечера заметили довольно много комаров, и если у костра они ещё не так донимали, то при отходе в сторону изрядно надоедали. Палатки были новые и я застегнул вход на 3 ряда пуговиц. Залетевших ранее комаров выбили со свечкой и улеглись. Завтра утром Завьялов поднял всех в 7 утра. Повар встал ещё раньше, и уже сварил нам рисовую кашу на сгущённом молоке, и заварил большой чайник чая. Покушали достаточно плотно и выпили по поллитре чая. Мы с Володей всё ещё не знали, что мы должны делать и в первый маршрут в поле нас повёл сам начальник отряда.
   Подход к месту занял более часа. Весь лес был разбит узенькими квартальными визирками на квадраты со стороной 2 км. Наша задача выглядела следующим образом: идём по визирке 2 км. и описываем все карстовые воронки и обнажения пород в пределах видимости в стороны. Делаем краткие зарисовки и эскизы, горным компасом измеряем элементы залегания пород. Пройдя всю визирку, поворачиваем на боковую, отмеряем по ней 200 метров и идём в обратную сторону уже только по магнитному азимуту. Возвращаемся на первую поперечную и измеряем шагами расстояние до места входа. Теоретически оно должно быть 200 метров, но из-за движения по азимуту всегда возникают ошибки. Таким образом производится привязка пройденной линии. Опять отмеряем 200 метров и идём в первоначальном направлении, и т.д.По сути дела это было движение зигзагом , у которого длинная сторона была 2000 м , а короткая - 200 метров. Кроме этого на всей длине хода также производился счёт шагов и таким образом объекты более - менее точно привязывались на местности. Это называлось гидрогеологической съёмкой. Завьялов научил нас ходить по азимуту, и весь первый день провёл с нами, показывая, как надо вести ещё и документацию. Сильно уставшие, к вечеру мы пришли на базу. Повар уже приготовил обед и все расселись за общим столом. Пища была без особых изысков - либо одно первое, либо одно второе блюдо. Чай в любое время. Масло сливочное и белый хлеб. После ужина Завьялов выдал нам карту лесных кварталов, журналы наблюдений и со следующего дня мы выходили самостоятельно.
   Погоды стояли жаркие и от правильного питания зависел успех работы на маршрутах. Воды питьевой там не было совсем, а брать с собой и там пить тоже было нехорошо - жажда только усиливалась. Наилучшим оказалось - к рисовой молочной каше выпивать утром поллитра крепкого чая. После этого работать на маршрутах, там днём ничего не пить, приходить на стоянку к 5 часам вечера и сразу , не ужиная опять выпивать 0,5 литра чая. Потом уже после небольшого отдыха приступать к ужину. Однажды мы ушли, а палатку оставили с неподнятыми крыльями. Вечером вернулись, а в палатке стоит расплавленная от жары свеча. После этого, уходя на маршрут, стали поднимать боковины вверх, чтобы под ними продувалось. Правильность установки палаток была проверена где-то через неделю. Ночью вдруг разразилась сильная гроза с ливнем. Молнии сверкали так часто и так близко, что в палатке было светлее, чем днём. И мы слышали, как мимо нас текли потоки воды , а внутри было сухо. Правда, я с чего -то вдруг решил прикоснуться пальцем к крыше и тут же на меня потёк ручеёк воды. Вот тогда-то я понял, что нельзя во время дождя касаться крыши палатки.
   Попозже мы напротив палатки в реке поставили на ночь мою сеть и утром сняли двух хороших щучек. Потом мы с Володей решили пройти посмотреть большой посёлок Усть -Шегультан, который располагался ниже нас на 1 км. Взяли с собой спиннинг. К посёлку вёл подвесной мост через Сосьву, как и на Тонге. И судьба посёлка была точно такая же - там жил только лесник, который предложил нам купить у него медвежатины, но мы отказались. Под мостом была видна очень приличная яма, которую я и поспиннинговал. Была одна поклёвка, но подсечь не успел. Яма эта была рыбной всегда. В 1974 году мы здесь с Крупновым П.А. ставили перемёты и имели очень хороший улов, включая и тайменей.
   Через пару недель Завьялов собрался в длинный маршрут и взял меня с собой, как коллектора. Вышли раньше обычного и шли берегом Сосьвы в сторону Усть-Кальи. Тропа была достаточно хорошо набита и проходила в основном много выше уровня реки. Природа была там просто потрясающе красива - чистые сосновые боры заходили прямо на высокие скальные берега, где-то спускаясь прямо к реке. Сверху,с отдельных мест открывался вид на речные излучины далеко и вверх, и вниз по течению. В те годы эти места были недоступны обычным видам транспорта и могли посещаться только отдельными людьми - охотниками, рыбаками и туристами.В конце 50-х Сосьву начал активно облавливать Т.И.Викулов. Он приспособился ставить свои сети немного выше перекатов клином и загонял туда тайменей. Во время студенческих каникул они угощали меня таймешатиной во всяком виде.В долине реки были прекрасные заливные луга, которые выделялись населению под покосы. Заготовленное сено ввиду летнего бездорожья скирдовали на месте, а вывозили только зимой по санному пути на лошадках. Когда в конце 50 -х годов отсыпали хорошую грунтовую дорогу до посёлка лесозаготовителей Сосьва, тогда нагрузка на реку в этом месте увеличилась, но более дальних мест всё равно ещё достигали немногие.
   На местах скальных обнажений Завьялов старательно отыскивал так называемую фауну - всякую окаменевшую живность, жившую много - много миллионов лет назад - Atrypa , Foraminifera и т.д. Он их выдалбливал из каменного массива и складывал мне в рюкзак. Не доходя немного до Усть-Кальи мы свернули вправо на квартальную визиру и пошли на участок 42-й квартал. Через несколько км. послышался шум дизелей и внезапно открылась поляна, где недалеко друг от друга стояло две работающие буровые установки КАМ-500. Буровой агрегат КАМ-500 []Буровой агрегат КАМ-500.Как оказалось, они тоже принадлежали отряду Завьялова и бурили колонковые скважины глубиной 400-500 метров по проектам Гидропартии. Вышки представляли собой деревянные треноги, покрытые лёгким дощатым потолком , да для лета другие были и не нужны. Завьялов переговорил с буровиками, посмотрел несколько ящиков керна, дал указания и мы двинулись в палаточный лагерь обратно. Правда, путь пролегал уже по другой визире, затем мы вышли на дорогу и уже поздно вечером пришли к палаткам. Путь мы проделали неблизкий - около 25 км. по кругу. Чувствовалась сильная усталость, хотя на ходьбу пешком был я человек привычный.
   Нас всех, включая и собаку, сильно донимали комары. Если ночью в застёгнутой палатке их было очень мало, то вечером после работы их было предостаточно. Пытались использовать так называемые "сетки Павловского", пропитанные диэтилфталатом, но они отпугивали их слабо. Других средств спасения от них не было.
   Так прошло 4 недели и когда я завёл с Завьяловым разговор, что нам надо переходить на горные работы, пообещал выяснить этот вопрос в экспедиции и уехал. Мы же с Дитятьевым что-то всерьёз испугались, когда нам кто-то из отряда рассказал, что попасть в шахту на СУБРе можно только после месячного обучения в учкомбинате. Такого времени у нас уже не было, и мы тут же сдали бумаги кому-то из отряда и пошли пешком на п. Черёмухово. Мы знали в каком городе находятся на горной практике обе группы - в г. Верхняя Губаха, Пермской области. На следующий день мы сразу выехали туда на поезде.
   Немного о судьбах людей, с которыми мы здесь работали. Завьялов П.К. , к сожалению, года через два досрочно ушёл из жизни. Говорили, что виной всему была его неумеренная тяга к спиртному. Перевозчиков Б.Ф. волею судебпришёл работать на СУБР гл.гидрогеологом, потом стал секретарём парткома рудника, примерно с 1967 по 1974 г.г. был сначала вторым, потом первым секретарём Североуральского горкома партии, после чего, как все номенклатурщики тех лет, был переведён в Свердловск главным инженером Уральского округа Госгортехнадзора. Можжерин И.Г. , после ухода Ривкиной В.А. с поста начальника экспедиции, в 1972 году, совершенно неожиданно для всех, был назначен главным геологом экспедиции. Роль у него была чисто декоративная, т.к. все основные геологические вопросы решал начальник экспедиции, работавший до этого главным геологом. А река Сосьва в этом месте уже с 80-х годов не течёт - её в районе с. Тренькино повернули на Север и пустили через озёра и русло р. Шегультан. Таким образом оказался осушенным большой отрезок реки, через который проходил дренаж и поступление воды в горные выработки шахты "Черёмуховская".
  
   Прямого пути в Верхнюю Губаху не было. Сначала мы доехали до ст. Гороблагодатская, рядом с Кушвой и стали ждать поезд Свердловск-Соликамск . Он приходил из Свердловска очень поздно ночью и мы весь день прошлялись по Кушве. Второй отрезок пути был нам совсем неизвестен и более интересен - мы пересекали Уральский хребет. Где-то там в районе пограничной станции Евразия стоял столб с надписями - "Европа" - "Азия". Поезд это место проходил по расписанию часов в 5 утра. Я не спал и решил посмотреть - благо, летом в это время уже светло. Поезд двигался постоянно в гору по извилистым серпантинам. Кругом стояла совершенно глухая тайга. Только изредка появлялись какие-то полустанки, где он останавливался на одну минуту. Очень часто на закруглениях пути в пределах видимости появлялся паровоз и глаза начинало засыпать копотью от сгоревшего угля, которым непрерывно шуровали кочегары в топках на подъёмах пути. Копоть садилась и на лицо и забивалась под воротник рубашки. Я же неотрывно смотрел вперёд . И вот проехали пограничную станцию, а столба я так и не увидел. И пошёл спать. Потом проехали Чусовой . На нашу станцию Половинка поезд должен был прибыть где-то в 8 вечера. В купе разговорились с соседями. Там ехала одна молодая женщина из Половинки и она пригласила нас к себе переночевать, т.к. вечером в нашу Верхнюю Губаху добираться было трудно, да и кого там вечером найдёшь. Мы и согласились. Жила она в каком-то небольшом доме с удобствами во дворе вдвоём с матерью. Та , увидев нас, сразу засуетилась и начала собирать стол из немудрёных закусок. Потом появилась и бутылка самогона. Дочь её была незамужем, уже в возрасте, и видимо, Володя Дитятьев им представлялся вполне приличным женихом. Основное внимание они уделяли ему, но и меня тоже замечали. Я тут их несколько раз сфотографировал. Засиделись допоздна и к ночи мне постелили где-то в закутке и я лёг спать. Утром встали, откуда-то пришёл Володя и начал мне рассказывать про какие -то трусы . Я так и не понял ,чьи они были и зачем нужны. Наспех позавтракали и пошли на автобусную остановку. Через полчаса были в Верхней Губахе , нашли руководителя практики и он определил нас на жильё и на учёбу в учкомбинат.Гостиница в Верхней Губахе []Дворец культуры []
   Обе группы студентов жили в большой трёхэтажной гостинице в номерах по 6-8 человек с удобствами в дальних углах общего коридора. В этом же здании на первом этаже была и столовая, где довольно неплохо и дёшёво кормили всех желающих. В те годы ещё по инерции после Сталина угольная промышленность и её города имели хорошую бюджетную подпитку и условия работы и жизни там были выше, чем во многих других отраслях промышленности.В Губахе было три основных предприятия - шахта им. Калинина, через 3 км. ещё одна угольная шахта и невдалеке же коксохимзавод.
   В этот же день нас зачислили в подготовительную группу учкомбината, где мы изучали план шахты , запасные выходы с разных горизонтов, умение пользоваться самоспасателем , технику безопасности при взрывных работах, правила передвижения по горным выработкам и т.д. В целом курс обучения новичка составлял один месяц. Мы, студенты, как бы считались уже знакомыми с горным делом, поэтому шли по ускоренному графику и через 5 дней нас повели в шахту, пока, правда, на экскурсию.
   Кизеловский угольный бассейн, к которому принадлежала и эта шахта , начал активно вовлекаться в эксплуатацию в конце 19 века. Хорошие каменные угли, сравнительно неглубокое залегание от поверхности , наличие вокруг многих металлургических заводов, делало привлекательным их добычу. Однако были и негативные моменты - все месторождения имели первую категорию по газу-метану( т.е. были взрывоопасны) и были сверхкатегорны по пыли.Взрывы газа с небольшими последствиями происходили ежегодно. Несколько лет назад на шахте им. Ленина в Кизеле произошёл взрыв газа с последующим пожаром. Погибло около 43 шахтёров - это уже нам рассказывали очевидцы. Кроме этого впервые в Союзе и именно на шахте им. Калинина несколько лет назад произошло совершенно неизвестное доселе явление - горный удар(так его тогда назвали), в результате чего были полностью обрушены и впоследствие закрыты перемычками все капитальные выработки 4-го горизонта.
   Шахта находилась в эксплуатации с 1890 года. Месторождение было вскрыто штольней длиной 5,5 км. в очень крепких кварцевых песчаниках и совершенно не крепилась. Вначале вырабатывался уголь выше штольни, а позднее начали вскрывать нижние горизонты. Рабочий пласт угля уходил в глубину наклонно под углом 20 градусов и за время эксплуатации было построено 6 горизонтов . Со штольни на горизонты были построены уклоны каждый по 400 метров длиной. Передвижение людей по ним осуществлялось в специальных вагончиках с сидениями, но рядом с рельсами была и пешеходная лестница. По горизонтальным же выработкам двигались только пешком. Надо отметить , что шахта ещё со сталинских времён имело много очень приличного американского оборудования фирмы "Ingersoll- Rand", особенно подземного транспорта. Отдельные буровые машины были канадского производства.
   Нам сразу выдали спецодежду,каску, аккумулятор, самоспасатель, фляжку под газировку и укороченные резиновые сапоги - спецчуни.
   Первый день нас водили недалеко от штольни вверх и вниз. На второй день повели аж на 6-й горизонт. Туда даже ехать- то долго, а потом ещё и по горизонту идти пешком около 1 км. Сначала пришли в породный забой, где производилось бурение шпуров. Тут -то мы в натуре увидели, что такое пыль. При бурении кварцевых песчаников обязательным по технологии было "мокрое" бурение для пылеподавления и обязательное ношение респираторов. Но проходчики не всегда это делали и дышали сухой кварцевой пылью, получая тяжелейшую неизлечимую болезнь - силикоз. Потом мы поднялись в очистной забой - лаву. Высота её была около 70-80 см.? и приходилось ползти на карачках, выставив каску вперёд. Иначе можно было разбить лоб о препятствия, которых там было несчитано - это и горная техника, и крепь, и просадки кровли. Но постоянно так ползти тоже нельзя. Иногда ведь надо посматривать куда же ты ползёшь, подсвечивая себе головной лампой аккумулятора на каске.Как говорили шахтёры, иногда кровля садилась до такого размера, что и каска застревала. В таких условиях брали только очень хорошие по качеству угольные пласты. Всё равно даже разовое посещение такой лавы, не говоря уж про работу там, оставило впечатление на всю жизнь. Я бы тех чиновников на поверхности, которые твердят, что шахтёры много получают, пару-тройку дней в месяц спускал бы в такие лавы для большого заработка. Обычные деревянные стойки там плохо держали кровлю и везде виднелись "костры" из коротких бревёшек.
   Ровно через неделю нас Володей распределили в рабочие смены, дали шкафчики для одежды и ввели в рабочий состав. Назначили нас по приказу проходчиками 2-й руки - так в те времена назывался помощник основного проходчика. Первой рукой у меня был немец Швиндт, небольшого роста, но жилистый мужик, страдающий к тому же силикозом 2-й степени. У Володи попался здоровенный мужик. Работать мы начали на участке, где все объекты располагались выше штольни? и он практически вырабатывал целики, оставленные в целях безопасности ещё на заре эксплуатации. Ввиду такого сложного пылегазового режима шахты, там категорически запрещено было курить и проносить даже спички- иногда устраивали проверки. На нашем же участке отдельные выработки были связаны ходами и норами с поверхностью горы и шахтёры выползали наверх покурить.Фотосессия из забоя []
   Еду брали с собой в виде бутербродов, яйца и обязательно фляжку очень чистой газировки, которой наполняли прямо рядом с ламповой. Кстати говоря, я определил, что в шахте при тяжёлом физическом труде, газировка лучше всего утоляет жажду. Местом нашей работы стала лава длиной около 150 метров - у неё закончились вентиляционные штреки? и мы должны были снизу и сверху врезаться в целик и погнать штреки вглубь. Снизу начал работать Володя, а мы сверху. Сзади нас стоял скребковый конвейер, а внизу врубовая машина. Штрек имел сечение 4,8 кв. метра и мы электросвёрлами начали бурение шпуров. Всё было по теории как нас учил А.А.Поляков. Забурили 6 врубовых шпуров, потом отбойные и очистные. Процесс бурения шпуров в угле очень быстрый, особенно если один держит сверло, а второй с упора толкает его своим задом в его зад. К концу смены мы заказали взрывника. И тут вместо ожидаемого мной мужчины подходит молодая женщина с сумками на плечах. Смотрю - а она выгружает патроны со взрывчаткой и кое-что ещё. Я вспомнил институтский курс горного дела и правила ТБ на учкомбинате - при заряжании шпуров все посторонние покидают забой - рванул на выход. А она мне вдогонку: "Куда побежал, студент? Стой! Вот бери глиняную смесь и катай х..ки! Я разве одна с вами справлюсь?" Теперь только я понял, зачем мы со Швиндтом несли в забой глину. К моему удивлению заряжать шпуры стал сам Швиндт,а я ему подавал глиняные палочки, которыми он их и трамбовал палкой-забойником, и довольно сильно. А взрывница Валя только вставляла детонаторы в патроны-боевики. Она же и нажала на взрывмашинку. Справа -Швиндт и взрывник Валя []Работали мы только в одну смену и ушли отдыхать, оставив забой на проветривание. Рабочий день в шахте тогда был 7 часов . В сутки выходило 2 добычные смены и одна ремонтно-подготовительная. Поднялись на-гора и пошли переодеваться. Перед этим душ. Моется там народ всякий. Например мы в первый день не очень измазались, а вот шатёры из лав и добычных участков выглядели как негры - блестели только белые зубы. Отмыться от этой едкой угольной пыли обычными моющими веществами было невозможно и для этой цели стены душевой были обложены кварцевым песчаником. Вот об эти- то стены шахтёры и оттирали свою угольную пыль. После смены стены стояли почти полностью чёрные. Приходила техничка и в первую очередь направляла сильную струю воды из шланга на стены и с них постепенно стекала на пол угольная грязь.Слева-автор [] Другим составом []
   На следующий день я уже с интересом бежал в забой - посмотреть, что же там произошло после взрыва. Всех шахтёров садили в поезд около устья штольни и везли 5,5 км. на главный руддвор. Оттуда уже добирались другими видами транспорта. Наш путь лежал по выработкам и лестничным маршам всё время вверх. Не доходя метров 100 до нашей лавы в одном месте бревенчатый верхняк лопнул пополам, прогнулся и на нём лежали крупные глыбы породы. Это место я старался пробежать бегом, потому что мне всё казалось, что этот весь узел может рухнуть в любой момент. Однако все кадровые шахтёры спокойно шли мимо и никуда не торопились. Подошли к забою и увидели, что часть угля забросило прямо на конвейер, остальной лежал кучей. Отрыв был нормальный - немного более метра уходки. Наша задача была теперь в очистке оторванного угля и погрузке его лопатами на конвейер. Перед этим проверили, все ли заряды взорвались, и нет ли отказов или "стаканов" с остатками взрывчатки. Так как грудь забоя была рядом с конвейером, то грузили прямо одним броском лопаты. Но всё равно вес оторванного за раз угля был около 8 тонн и его надо было перекидать вручную. Для новичка это был тяжёлый труд, и я к концу рабочего дня очень устал. Такой процесс перекидки вручную угля на конвейер продолжался около недели. Причём с каждой новой отпалкой забой отходил всё дальше от конвейера и перебрасывать уголь приходилось уже с двойной и тройной перекидкой от забоя. И только углубившись на 6-7 метров мы установили с противоположной от конвейера стороны скребковый скрепер и теперь весь отбитый уголь скреперовали на конвейер - затраты ручного физического труда резко сократились.Дитятьев м Миронов на танцах []
   Однажды после отпалки мы увидели невзорвавшиеся заряды в оставшихся целиках забоя. Вообще-то после отпалки должен подойти взрывник и на этот случай осмотреть весь забой, и если обнаружит ""отказы"" или стаканы, то должен их сам и уничтожить, удалив всех посторонних. Но это по теории и правилам ТБ. И вообще по правилам для уничтожения отказа в 25-30см от него бурится параллельный шпур и подрывается. Однако в нашем случае Швиндт схватил электросверло , наставил его на расстояние 5-7 см. от отказа и начал забуривать новый шпур. На мои возражения , что это очень близко и можно попасть сверлом в заряженный патрон-боевик , он только рассмеялся и велел мне упереться своей "кормой" в его, и создать этим большее осевое усилие на резец сверла. Во время этой операции я всё-таки изрядно боялся, что произойдёт непредвиденный взрыв и неизвестно, какие части тела у нас уцелеют. И за время нашей работы он это делал неоднократно.
   Кроме этого штрек ещё надо было и крепить неполными дверными окладами в сплошную рудстойкой. Весь лесоматериал, рештаки конвейеров , нам подвозили на поверхность и мы через дудку и горизонтальные выработки всё это таскали либо волоком, либо на своих горбах до рабочего места. Особенно много уходило леса на крепление. Дело в том, что кровлей угля здесь был небольшой слой некрепкого песчаника, который держал её если не был случайно нарушен. Так как на этом участке работы уже велись более 60 лет, то часто попадались и нарушенные места. Поэтому штрек крепился сплошняком. Здесь была и масса старых выработок , пройденных более 50 лет назад и хорошо сохранившихся благодаря креплению лиственницей, которая совсем не гниёт в сырых местах.
   Ещё одним бичом этой шахты были полчища крыс, которые , видимо, обитали в старых, заброшенных выработках. Иногда они нам попадали в поле зрения , но сразу же куда-то исчезали. Добирались они и до шахтёрских "тормозков", которые лежали обычно на земле . При этом съедали почему-то верх бутерброда, а хлеб не трогали. Особую активность они проявляли в темноте, когда неожиданно гас общий свет. Тогда они откуда-то быстро вылезали и начинался писк и гвалт. Однажды я был в забое какое-то время один без света и пережил достаточно неприятные минуты. ( А моя лампа на каске почему-то барахлила).
   В один из дней во время бурения шпуров в забое я почувствовал, что в некоторых местах какую-то пустоту в конце сверления, но не придал этому значения. Как обычно зарядили забой и взорвали. Часа через 2 после проветривания подошли к этому месту. Вместо забоя нашему взору открылась большая пещера с остатками старой крепи. Сверху был виден купол выше уровня кровли штрека метра на полтора и оттуда всё ещё сыпались одиночные камни вниз. Мы постояли , подумали и Швиндт вдруг полез на эту обрушившуюся гору камней и угля , чтобы повнимательнее осмотреть образовавшийся купол. Я же стоял снизу в закреплённом пространстве и туда же тянул голову. В следующий момент я просто шкурой почувствовал опасность, а может быть сработало какое-то шестое чувство в человеческом организме, но я схватил Швиндта за чуни и сдёрнул его с силой вниз с породной кучи. В следующее мгновение на то место, где он только что находился ,сверху обрушилось несколько десятков тонн породы. Меня покрыл холодный пот , а Швиндт только крутил головой и удивлялся этому событию. Всё покрылось пылью и ничего не было видно. На следующий день мы всё внимательно осмотрели. Оказалось, штрек вскрыл старинную выработку, которой не было даже на маркшейдерских планах. Несущий песчаник кровли обрушился и следом за ним сверху упало много породы. Наверху образовался купол высотой около 4 метров. Подошёл начальник участка с горным мастером, посмотрели и велели крепить купол "костровой" крепью и продолжать проходку штрека дальше, т.к. обойти эту старую выработку невозможно, а бросить начатую лаву нельзя из-за больших запасов в ней угля, подготовленных к выемке.
   И работа продолжилась дальше. Длинными шестами мы обстукали весь купол и обрушили все непрочно державшиеся куски породы. Потом в забое нашли прочное место , закрепили оттяжной ролик скрепера и начали грузить всю эту гору породы на конвейер. Очистили всё это место за 2 дня и приступили к креплению. Пришлось на себе перетаскать в забой несколько кубов рудстойки, потом подтянули основную крепь на полкупола в длину и на верхняках начали выстраивать костёр из брёвен до самого верха купола. Вообщем ушло много материала , времени и сил на этом пересечении. Зато потом работа пошла без осложнений и мы начали хорошо продвигаться вперёд.
   Через некоторое время пошла вперёд и наша лава. Все процессы её работы я очень внимательно наблюдал, и они были достаточно интересны. Сначала снизу вверх вдоль угольного пласта , подтягиваясь собственной лебёдкой , ползла врубовая машина типа ГТК-3 и внизу пласта своим баром с вращающейся цепью с резцами прорезало щель глубиной около метра. Потом приходили горнорабочие и в угольной груди этой длинной лавы несколько дней бурили эл.свёрлами несколько сотен шпуров. Затем шло заряжание, взрывание и проветривание. Потом приходили навалоотбойщики и лопатами грузили оторванную массу угля на конвейер. Уходка за цикл была около метра и на эту же величину позднее передвигался весь конвейер, на метр ближе выставлялась костровая крепь и одиночные стойки. Через 3-4 цикла уходки специальная бригада сзади всех производила посадку кровли в отработанном пространстве. А то, что кровля прилично давит на крепь, было хорошо слышно, когда механизмы не работали - хорошо слышалось потрескивание одиночных стоек, а отдельные изредка лопались.
   Мужчины на шахте, как правило, имели по несколько профессий и хорошо ими владели. Отдельной кастой были только эл.слесари - горными работами они не занимались. Женщин тогда в шахте тоже было много. Они работали машинистами подъёмных машин, взрывниками, конвейеристками, стволовыми, и т.д. Нужно отметить, что и зарплата тогда ещё была очень приличная - горнорабочие и проходчики получали до 3000 руб, машинисты врубмашин и комбайнов -до 4000. Но ещё совсем недавно 2-3 года назад во времена особой любви Сталина к угольщикам эта зарплата была более, чем в полтора раза выше. По тем временам это очень хороший заработок.
   Губаха, или как наша называлась Верхняя Губаха, был типичный шахтёрский посёлок тех лет. Весь частный сектор прижимался к единственному объекту - шахте. Было изрядное количество двухэтажных домов и на горке стоял типовой Дом культуры угольщиков. Подобные дома я встречал во всех угольных районах, где бывал позднее. Что было там хорошо - так это совмещение всех удовольствий в одном месте - кинотеатр, танцевальный зал, очень хороший буфет с разливным пивом без очереди и в неограниченном количестве. Снабжение продуктами было очень хорошее. Там я, например, впервые накушался свежего недорогого винограда. Основными местами нашего отдыха были кинотеатр и танцплощадки. При дожде танцы шли под крышей Дома культуры, в хорошую погоду - на отличной летней танцплощадке прямо напротив нашей гостиницы. Приезд в этот небольшой сонный городок сразу 45 молодых , здоровых и неженатых парней, многие из которых уже были хорошо накачаны спортом, вызвал живой и неподдельный интерес у женской половины не только Губахи, но и окрестностей. Как нам рассказывали местные аборигены , никогда на танцы не собиралось столько народа. И вообще надо отметить, что студенты пользовались благосклонным вниманием местных девушек. Гулять ходили на близлежащие горки, где почему-то совсем не было леса, но видны были близлежащие промобъекты - коксохимзавод и другая шахта. Лес просматривался вдали, поближе к пойме р. Косьва. Причём я заметил везде на западном склоне Урала значительное преобладание ельника над другими породами деревьев. Тут же мне рассказали про гибель на рейде Севастополя несколькими месяцами раньше нашего линкора " Новороссийск". Никакой информации на эту тему нигде не было и трудно было поверить, но рассказал очевидец. Официальную версию тех событий я прочитал в газете только через 40 лет.
   За работой незаметно прошёл месяц. Я уже нормально втянулся в процесс физического труда и мои мышцы совсем не болели, как это было в первую неделю работы. Руководитель практики ещё вначале нас предупредил, чтобы по мере работы мы обо всём делали заметки в своих тетрадях и потом, после приезда осенью на учёбу, мы должны были сдать на кафедру письменный отчёт для получения зачёта. Где-то через 5 недель моего там пребывания практика закончилась и мы получили окончательный расчёт после сдачи спецодежды и всех сопутствующих приспособлений - аккумулятора, самоспасателя, фляжки и т.д. На руки я получил около 300 рублей - это были приличные деньги по тем временам. Приехав домой , эти деньги и ещё около 100 руб, заработанных в экспедиции, я отдал маме - надо было быть готовым к обучению без стипендии в 5-м семестре. Поэтому никакие покупки из этих заработков не планировались. В 2000 году прошёл сюжет по телевизору про Верхнюю Губаху. Оказалось, что несколько лет как все шахты здесь закрылись. Людям абсолютно негде работать. Дети, даже старшеклассники, совсем не посещают школу, потому что нечего одеть и нечего кушать.
   Каникулы проходили в обычном плане - рыбалка, охота и в выходные дни - танцы. Иногда собирались ребята и девушки из первой школы у Виноградовых в доме за столом. Девушки были из класса Стасика и некоторые другие, а ребята тоже сборные - Цепелев, Миша Дворцов, Эдик Шеин, Вадик Климов. Дядя Саня охотно сидел с нами вместе и слушал наши истории и музицирование.С Эдиком Шеиным []
   Запомнился опыт Вити Миронова пить чистый спирт. Как -то он позвал меня к себе в гости. Отец у него был родной, но жил со второй женой. Работал он секретарём парткома треста "Бокситстрой" и жил в отдельном коттедже , почти рядом с трестом. Пришёл я к нему, а он был один. Достаёт бутылку спирта и наливает 2 рюмки грамм по 50. Я ему говорю, что никогда не пил чистый спирт. А он мне в ответ, что это очень просто - набери полную грудь воздуха, выпей рюмку, воздух сразу выдохни и закуси. Я так и сделал и бросил в рот половинку здорового красного помидора. Витя же на моих глазах выпил рюмку, потом что-то замешкался, и у него начали из орбит вылезать глаза, потом он, видимо, вспомнил, что пора выдыхать воздух, но вместо воздуха из него посыпалась вчерашняя закуска. Так вот и обучались.
   В начале сентября я собрался сходить на уток на Ляги. Слово за слово , и тут же захотел пойти и Витя Миронов. Когда я подумал, что надо бы сводить в лес Стасика, тут же изъявил желание пойти и его друг Эдик Шеин.Компания собралась большая, причём никто, кроме меня, в тех местах не был, да и кроме Вити, никто не держал в руках ружья. Дядя Саня был категорически против отпускать Стасика в тайгу, и тем более с ночёвкой -он был очень осторожный человек. Но после нескольких разговоров со мной он понял, что я хорошо знаю место куда идём, и с трудом согласился. Но предупредил, что под мою личную ответственность.
   В это время должна была быть пролётная утка. Ребятам же я сказал, что уток не обещаю, но рябчиков можем пострелять. Я рассчитывал возвращаться вдоль русла речушки Б.Лих , где в ельниках всегда попадались рябчики. Все кто где смог раздобыли ружья, взяли съестные припасы и утром вышли в лес. Дорога шла через Бокситы, потом вверх по Ваграну и далее по квартальной визирке до самого места. Я уже год там не был, но всё осталось по прежнему. И главное - уцелела избушка для ночёвки. Правда, народа там собралось немало. Места на нарах всем не хватило, и Эдику Шеину пришлось лезть спать под нары. Утром он оттуда вылез весь покрытый сенной трухой, насыпавшейся на него с нар. Попили чаю и пошли на озерца. На одной из озерин заняли 2 шалаша, разделившись надвое. На воду я пустил утиные чучела и велел всем очень тихо сидеть. Утка летала, но очень мало. Да и на других озерцах, куда ушли остальные охотники, были слышны только изредка одиночные выстрелы. Конечно, когда на такой охоте собирается совсем необученный народ, то удачи ждать бесполезно. Через короткое время из соседнего шалаша раздался человеческий разговор, ещё через какое-то время оттуда вышел Эдик и подошёл к нашему шалашу. Говорит, что уток нет, и вообще ему там сидеть надоело. Я понял, что утиную охоту надо сворачивать, собрал чучела и мы пошли к избушке. Сварили какой-то суп - кондёр, плотно позавтракали, попили чаю и я повёл всю команду на р. Б.Лих. Всех предупредил, чтобы шли тихо, ни в коем случае не разговаривали. Но кто-то не мог утерпеть соблюдать тишину, и в результате вся дичь от нас разлеталась в разные стороны. Вообще, если на уток можно было ходить и большой компанией, разделившись на водоёме, то на рябчика больше двух человек ходить нельзя совсем. Это очень сторожкая птица, мгновенно срывается с места, бурно хлопая крыльями , при малейших посторонних звуках. Лай собаки совершенно не выдерживает. В общем, ничего мы не добыли, но хорошо прогулялись и размялись. К вечеру следующего дня уже были дома к общей радости всех домочадцев. На этом закончились наши каникулы и мы выехали снова на учёбу в Свердловск.
  
  
  
  -- 3 курс (сентябрь 1956 - сентябрь 1957 гг.)
  
   10. Заселение общежития. Винтовка ТОЗ-16.
   Ликвидация нефтяного факультета. Спецдисциплины. Курсовые проекты. Ансамбль.
  
   Вернулись после каникул мы на старую квартиру, но уже было хорошо видно, что пуск в эсплуатацию нового студенческого общежития корпуса "Б" на ул. Большакова состоится совсем скоро. При решении распределения мест между группами желающих и страждущих возникли большие проблемы в руководстве института. Мест катастрофически не хватало и сначала даже не ясен был принцип и очерёдность предоставления мест. Сначала решили дать места всем дипломникам, потом началось заселение старшекурсниками других факультетов. Таким образом я переехал в это общежитие только в ноябре м-це. А уже в комнатах расселялись по 4 человека и кто с кем хотел. Я стал жить с ребятами из нашей группы. Первое время мы даже решили питаться котлом. Каждый по очереди готовил большую кастрюлю консервированного борща, закупал хлеб и т.д. Но позднее всем надоела эта однообразная пища и опять питаться начали раздельно.
   Ещё с начала учебного семестра ребята, узнав , что мне не дали стипендию, посоветовали обратиться к нашему куратору от деканата - Горбачёву Юрию михайловичу, ассистенту кафедры общей геологии. Я пошёл. Он меня хорошо принял, так как знал и по спорту и по занятиям музыкой и сказал, что бороться на голодный желудок совсем негоже, и пообещал заняться моим делом плотнее. Через два дня меня вызвали в деканат и сказали, что я поставлен с начала семестра на стипендию. Радость была большая. Кстати, с Юрием Михайловичем в один из его заездов на работу в "Висмут", мы там оказались одновременно. Только в разных местах.
   С самого начала семестра вдруг поползли слухи, что нефтяной факультет ликвидируется , а студентов специальности "Геология нефти" переводят геологами по разведке рудных месторождений, а буровиков на специальности горного профиля. Через месяц вышло это постановление и всё произошло, как и говорили. Правда, старшекурсников перевели при этом в другие ВУЗы страны с сохранением специальности. Но что было интересно,то это то, что буровиков почему то не перевели в наши группы, а сделали горняками и механиками. Даже сейчас трудно определить правильно ли это было сделано. 4 года назад в Тюменской области было открыто первое месторождение природного газа и поисковые работы там потихоньку расширялись. Казалось бы и продолжать подготовку специалистов такого профиля. В то же время для подготовки буровиков-нефтяников в институте совершенно отсутствовала техническая база, а Уральское геологическое управление такие работы не проводило совсем. Через несколько лет вместе с большим разворотом работ , в Тюмени и был открыт новый индустриальный институт с нефтяным направлением. Кстати одними из первых научных работников, уехавших в новый институт возглавлять кафедры были и несколько наших кандидатов наук, в том числе и доцент А.С.Карачёв. Можаев Л.Виноградов С.Цепелев В. Виноградов Л. [] Они же в ботах
   С третьего курса общеобразовательные дисциплины исчезли совсем. Продолжалось чтение курсов бурения и горного дела , и к ним добавились новые : "Месторождения полезных ископаемых" (МПИ) , "Методика разведки" , "Гидрогеология и инженерная геология", "Горная механика" и т.д. Из технических дисциплин появились: "Детали машин" , "Теплотехника" , "Общая и буровая электротехника" и др. Из геологических дисциплин наиболее интересным был общий курс "Месторождений полезных ископаемых". Читал его очень строгий доцент, который безжалостно выгонял с экзаменов за незнание элементарных вещей. Мне повезло. Я ему очень хорошо ответил по билету, но из трёх дополнительных вопросов твёрдо ответил на два. Тогда он сказал мне : "Отлично поставить не могу, но очень твёрдая четвёрка!". Когда я вышел, то ребята даже не поверили и заглянули в зачётку. Тут они и воспряли духом, но ,как оказалось, рано. Троих он всё-таки отправил на пересдачу.
   Из технических дисциплин мне очень нравился курс "Детали машин". Читал его целый год доцент А.Солнцев, весь уже седой, пожилой мужчина. Знал он это дело досконально и обучал нас как на практике применять эти знания. Он всегда говорил так: "Чтобы точно выяснить какие-же нагрузки испытывает та или иная деталь в машине - поставьте себя на её место!". Этот алгоритм оказался очень точен и в жизни, и при расчётах разных узлов, я неоднократно пользовался его советом. По этому предмету мы делали курсовой проект. Мне достался червячный редуктор, который я рассчитал по заданной мощности и вычертил в масштабе. В те годы все расчёты делал на логарифмической линейке, которую освоил в совершенстве и пользовался всеми её шкалами. Были ребята, которые и не могли ей пользоваться и всё считали "в столбик",и они тратили намного больше времени. И вообще с этого курса я полюбил разные технические расчёты и на производстве часто этим занимался. Курс этот я знал хорошо и спокойно пошёл на экзамен. Однако обладал дурной привычкой - по любому предмету не учить какой-то один вопрос, считая , что по теории вероятности он не попадётся. Не выучил на этот раз расчёт храповика. Но вот он-то и попался в билете! Хорошо, что там была ещё пара известных мне тем. Получил тройку. До сих пор считаю её незаслуженной.В своём классе []Виноградова А.И. []
   Однажды зимой зашёл в спортивный магазин "Динамо" и, как всегда, пошёл сразу в охотничий отдел. Я часто его посещал, т.к. бездымный порох для снаряжения патронов и дробь в те годы были большим дефицитом и давали редко по одной коробке на человека при предъявлении охотничьего билета. Пороха на этот раз не было, но на витрине стояли в продаже малокалиберные винтовки ТОЗ-16 , очень миниатюрные, с тонким стволом. Таких я раньше и не видел. Стоила она 160 рублей и продавалась всем желающим по предъявлении охотничьего билета. Я тут же оплатил покупку, взял ещё 10 пачек патронов и рванул в общежитие. Это было в те годы удивительное событие, подобных которому нет до сих пор, хотя на дворе уже заканчивается 2000 год. Событие это можно назвать как свободная продажа оружия в частные руки без получения разрешения на это у властей. Причём не просто гладкоствольного, типа ружей, а настоящего нарезного. Власть спохватилась на эту тему очень быстро, буквально через несколько месяцев продажа была прекращена, а всем купившим эти винтовки через средства массовой информации предложили их зарегистрировать в милиции. Кто-то зарегистрировал, а кто-то и нет. Через два года всем предложили получить в милиции разрешения на право хранения дома этих винтовок (давали их на 3 года), одновременно запретили охоту с ними и ввели регистрацию купленных в магазине патронов. Как мне рассказали в милиции, в стране, после свободной их продажи резко возросло браконьерство, убийства людей, и т.д. Позднее меры стали ещё более ужесточяться и в 1963 году приняли постановление об оставлении винтовок только у профессиональных охотников и мастеров спорта по стрельбе- у остальных просто изъяли. Но так у меня в милиции в п.Берёзово были хорошие отношения, то мне продлили разрешение ещё на 3 года. Переехав в 1966 году в Североуральск, я замешкался с очередным продлением разрешения и пришёл только через год после его окончания. Мне тут же велели её сдать в горотдел милиции. Правда, подсластили пилюлю тем, что сказали, что если бы я не просрочил разрешение, то может быть они бы и продлили его дальше. Сказали ещё, что когда её продадут(правда, неизвестно кому!), то мне отдадут деньги. А пока дали на неё бумажную квитанцию. Продают до сих пор.На Горном посёлке []Лёня и мира Виноградовы с Таней []
   Вообще винтовка мне сослужила хорошую службу за 10 лет и не столько для охоты, сколько для развлечения в стрельбе по разным мишеням. Калибр 5,6 мм., пуля свинцовая с начальной скоростью около 300 м.\ сек. Прицельная дальность стрельбы - 250 метров, но пуля опасна на 1000 метров. Идеальное оружие для охоты на мелкую дичь и птицу средних размеров. Хорошо кладёт белку, соболя, куницу , тетерева, рябчика., ворону, сороку. Глухаря чаще всего ранит, и он успевает далеко отлететь. По уткам на воде стрелял многократно, но безрезультатно,т.к. они качаются как поплавки и прицелиться очень трудно. Отдельные местные аборигены иногда стреляли и крупного зверя - медведя и лося, но в определённые точки головы и с примением усиленного заряда пороха в патроне. Я охотился , в основном, на рябчиков. При видимом силуэте птицы выстрел почти всегда был удачным, если пуля по пути не задевала веточку или сучок и не рикошетила. По мишеням мне удалось её очень хорошо пристрелять и за 15 метров попадал в кружок металлической монеты. За 10 лет я расстрелял из неё 10 000 штук только зарегистрированных патронов, и в основном по мишеням. И очень сожалею до сих пор, что у меня её забрали.
   Жизнь в общежитии протекала совсем не так как на частных квартирах. Конечно , такая планировка с общим коридором и дверями без тамбуров , давала много лишнего шума, но все были молоды, в основном здоровы, и на сон это не отражалось. Зато тут же возникали кружки по интересам. Часто наблюдал, как ребята из нашей группы садились играть в преферанс. Однажды и я решил поучиться и дело пошло. Довольно быстро освоил стандартные карточные расклады и вскоре понял, что это чисто интеллектуальная игра, некая смесь математики, психологии и теории игр. Играли под страхом расплаты, но не расплачивались. Иногда при крупном проигрыше покупали пиво. Играл я всегда на трезвую голову и чрезвычайно редко проигрывал, и только помаленьку. Поиграв месяц, вдруг понял, что здесь прекрасно раскрывается характер человека, его сильные и слабые стороны , мотивы тех или иных решений и скорость их принятия. Хорошие, профессиональные психологи , могли бы проиграв несколько игр, составить довольно точные портреты игроков, сидящих за столом. В дальнейшем я освоил английский покер. И вообще мне всю жизнь нравилось играть в интеллектуальные карточные игры. Активно играл в преферанс и покер только во время работы в Саранпауле и в Семипалатинске - 21 и первый год работы в Германии. В остальных местах либо не было времени, либо игроков.
   По субботам и воскресеньям, праздничным дням в фойе общежития часто устраивали танцы. Чаще всего играла радиола с усилителем, но иногда выходил играть и наш ансамбль. Это были дополнительные тренировки для нас. Девушек - студенток в общежитии жило очень мало, как и училось в целом в горном институте. Вакуум заполняли те, кто жил в соседних домах и жилых кварталах. Всегда было много народа. У нас в институте преобладали парни, а к нам шли девушки из пединститута и иняза. Мы же, кроме этих институтов, часто посещали и вечера в мед.институте. Правда, там постоянно шло традиционное соперничество между горняками и политехниками. Как рассказывала одна медичка более старшего выпуска: "Ни одна вечеринка в общежитии медиков не обходилась без того, чтобы утром в коридоре не валялся студент-горняк с выбитым зубом и оторванным погоном!". Вот на вечера в УПИ мы не ходили, так же ,как и они к нам. Может быть потому, что находились далеко друг от друга, а может потому, что оба института считали себя самодостаточными.
   Активно продолжались репетиции и выступления в разных местах нашего ансамбля. Сейчас уже нами целиком руководил Лёва Мельников. Конечно, в таком маленьком ансамбле ведущим инструментом был либо рояль, либо аккордеон. И через эти инструменты у нас прошло много студентов - музыкантов. Все они, как правило, либо учились, либо закончили музыкальную школу - семилетку и музыкальную грамоту знали. Играли у нас Толя Иванов,Боря Палкин, Боря Лоскутников , наш земляк - североуралец Вадик Климов. Всех их подбирал и менял лишь по одним ему известным критериям Лёва. На мой взгляд, самым талантливым аккордеонистом был Боря Лоскутников, студент - шахтостроитель из потока на год меньше нас, очень симпатичный альбинос небольшого роста. Он быстро схватывал на слух мелодии, обладал приличной техникой, но не владел роялем и излишне употреблял спиртные напитки. Поиграв немного у нас, он создал на шахтостроительном факультете такой же инструментальный ансамбль , где на гитаре играл Стасик Виноградов. Репетиция шутейная []
   Мы же уже выступали как достаточно сыгранный коллектив. В те годы никто не имел понятия об усилении звуков со сцены через усилители. Гитары были сплошь акустическими, поэтому требовались достаточно большие физические усилия пальцев для извлечения звука. Полгода я играл на своём инструменте, потом Лев дал мне свою. Это была мощная гитара с большим коробом и широким грифом, где струны были натянуты достаточно высоко. Мне вполне хватало длины пальцев, но сила требовалась весьма повышенная - тогда она давала громкий приятный звук. Однако при долгой игре на подушечках пальцев первое время возникали волдыри, которые позднее ороговели и было легче. Однажды мы со Львом попробовали вставить под гриф пьезокристалл и пропустить звук через усилитель. Иногда получалось, чаще шли какие-то трески и мы отказались от этой затеи. Я за этот год значительно продвинулся и в технике игры, и в музыкальной грамоте. Уже знал гармонии и основной порядок взятия аккордов, переход в другие тональности, обращения. Но игра шла на слух. Я уже в то время мог играть аккомпанемент практически любой не только знакомой, но и незнакомой простой мелодии. Сложные гармонии с большим количеством переходных аккордов чаще всего мне показывал Лёва.
   В эти годы начался настоящий ренессанс эстрадного искусства. Появилось несколько приличных джаз-оркестров Л.Утёсова, Эдди Рознера, Олега Лундстрема, молдавский, грузинский и армянский. А число инструментальных квартетов, квинтетов и ансамблей росло как на дрожжах. Наряду с уже известными эстрадными исполнителями, как Изабелла Юрьева, Клавдия Шульженко, Вадим Козин и др. пришло новое поколение прекрасных певцов - Эдита Пьеха, Капитолина Лазаренко, Тамара Кравцова, Нина Дорда, Г.Великанова и др.Тогда же начали гастролировать и цыганские ансамбли и отдельные солисты. Мы, в основном, играли репертуар известных исполнителей, который у всех и всегда был на слуху. Особенно активно мы использовали музыку и песни из музыкальных кинофильмов тех лет, которые выходили на экран чуть ли не еженедельно. Никаких приличных нот эстрадной музыки тогда купить было невозможно и наша способность играть самые свежие шлягеры на слух достойно оценивалась. Правда , надо отметить, что в целом город Свердловск в те годы по отношению к джазу был весьма консервативен и на уровне официальных властей эти дела совсем не поддерживал. Народ же был обеими руками "за", что хорошо просматривалось по очередям за билетами на концерты джазовых гастролёров откуда бы они не приехали. В городе это направление искусства совсем не развивалось - ни в муз.училище, ни в консерватории, ни в филармонии.Александр Владимирович []Цепелевы. Справа -Яков Власович []
   Весной 1957 года в городе вдруг появилась афиша, что проездом с Магадана в Москву один концерт даёт Вадим Козин. Я не мог его пропустить и рано поехал за билетом. Конечно, это был чрезвычайно известный человек, все знали, что его посадили в лагерь при Сталине, сейчас выпустили и реабилитировали. Концерт состоялся в филармонии при полном аншлаге и приставных стульях в зале. К нам вышел ещё совсем не старый человек небольшого роста. Это была , безусловно, легенда нашего романса. Пел он все свои самые известные песни и цыганские романсы на бис, пел так же хорошо, как они были записаны на его довоенных пластинках. Отличие я заметил только в сопровождении - было фортепиано, и чуть-чуть потише звучал голос. Это был просто превосходный концерт. Больше я его не видел и не слышал "вживую", да он и мало гастролировал. От возвращения в Москву он отказался, а прожил один очень долгую жизнь в Магадане - он умер где-то в 1999 году.
   В марте этого же года у Лёни Виноградова вдруг возникла идея записать игру Лёвы Мельникова на гитаре на магнитофонную плёнку. Тогда это было достаточно сложное дело - магнитофонов не было, а были приставки к радиолам МП-2. Мы со Стасиком поехали к Лёне на Уралмаш - а у него была приставка, и привезли её в общежитие. Лёва решил многие сольные вещи играть под мой аккомпанемент тоже на гитаре. Несколько вещиц с ним очень быстро "прокинули" и решили писать. Объявлял вещи в микрофон Стасик. Некоторые вещи получились ничего, некоторые так себе. В отдельных вещах я Льва "загнал" быстротой аккомпанемента и он, не успевая делать соло за мной, бросал играть. Очень жаль, конечно, что мы фактически играли без подготовки. Надо было это сделать качественнее, чтобы сохранить на будущее игру Лёвы Мельникова в те далёкие уже годы. А так эта плёнка - фактически игровой сырец, и в таком виде сохранилась. В 2011 году я её оцифровал и выложил в ю-тубе двумя блоками.Вот их адрес:http://www.youtube.com/watch?v=tmjjwACUTLw http://www.youtube.com/watch?v=NFP4vbgDMRYСессию я сдал успешно и летом выехал на производственную практику по бурению в Тагильскую экспедицию. .
  
   11. Тагильская экспедиция - производственная практика.
  
   В конце июня мы с группой ребят договорились одновременно приехать на практику. Сборы у меня были недолгими. Кроме сменной одежды взял с собой фотоаппарат, винтовку, китайский фонарик, кожаные охотничьи бродни. От ружья отказался. И рано утром поездом из Североуральска приехал на станцию Лая - это перед Нижним Тагилом около 20 км..
   Сам посёлок назывался Большая Лая и находился от станции ещё в 3 км. и там же располагалась контора экспедиции. Придя туда рано утром, я естественно, не обнаружил нигде и никаких открытых окон и дверей. Только в 8 утра открылась контора, меня приняли в отделе кадров и распределили в Винновскую геологоразведочную партию(ГРП), дали место в у них же в доме приезжих и велели ждать машину из партии, которая иногда приходила на базу экспедиции за грузами и людьми. Днём вдруг появился Игорь Анохин и его тоже распределили в Винновку. Потом, уже через день, приехавшего Гену Кузнецова , очень хорошего боксёра, позднее ставшего мастером спорта, оставили в рядом стоящей Синегорской ГРП.
   Через день пришла машина и мы погрузились туда со своим нехитрым барахлом. Путь по нормальным дорогам был небольшой, но из общего расстояния туда 16 км. хорошей дороги было только 5 до старинного села Балакино на р. Тагил- остальное бездорожье, да ещё накануне прошёл сильный дождь. Машина ГАЗ-63 с двумя ведущими мостами хоть и считалась вездеходом, но проходила далеко не везде. В сырых луговинах она прорезала колею и с трудом проходила. Ехало нас 5 человек и в отдельных местах её приходилось толкать. Наконец часа через 2 мы въехали в пос. Винновка. Это был типичный геологический посёлочек тех лет со всеми атрибутами "независимости" - магазином, столовой, медпунктом, электростанцией и маленькими 4-х квартирными жилыми домиками. Но по всему чувствовалось, что пик благополучия у этой партии был уже позади. Нас с Игорем поселили в трёхместной комнате общежития, с другой стороны которого размещался клуб с кинопередвижкой. Тут же во дворе валялась спортивная штанга со сменными блинами.
   Принял нас начальник ГРП Гаранин Алексей Иванович, ещё крепкий мужик возраста далеко за средний. Вообще я заметил , что в те годы на Урале начальниками партий работало много крепких мужичков - хозяйственников, которые прошли войну, высшее или среднее образование из-за этого получить не успели, а заканчивали курсы буровых мастеров и прочих ответственных руководителей. А уже потом, показав себя на производстве руководителями среднего звена, их выдвигали начальниками партий, и в подавляющем большинстве они оправдывали это доверие. Их было много и про некоторых даже ходили легенды. Но в руководство экспедиций уже в те годы они не попадали - подросло значительное количество инженеров. Гаранин рассказал нам о партии и для начала отправил обоих на картировочное бурение помощниками сменного мастера в разные бригады. На следующий день мы вместе с вахтами и старшим мастером вышли на участок картировочного бурения. До него было около 5 км. и ходили только пешком.
   В этом месте была прорублена просека в лесу шириной около 6 метров . Буровая установка состояла из станка КА-2М - 300 и нефтяного приводного двигателя А-22. Станок был простейшей конструкции, односкоростной, с парой косозубых шестерён, передающих крутящий момент с горизонтального вала на вертикальный. А вот двигатель был настоящее чудо тех лет. Состоял он из станины с вертикально стоящим на ней рабочим цилиндром и диаметром поршня около 400мм. С одной из сторон на коленвалу крепился огромный массивный маховик для сглаживания пульсаций при его работе. Работал он на чистой нефти, а заливные баббитовые подшипники коленвала смазывались из отдельного лубрикатора свободным изливом масла. Для его запуска в костре грели несколько т.н. "шаров", потом быстро вставляли один в головку цилиндра и качанием маховика добивались вспышки нефти от раскалённого шара. Далее он уже сам поддерживал необходимую температуру. Правда, для его охлаждения никакого радиатора не предусматривалось, всегда рядом с ним стоял бак с водой-градирня, через который и велось охлаждение. Это была к тому же и чрезвычайно опасная в обращении машина. Если вдруг засорялось сливное отверстие в картере и излишки масла не удалялись, то часто происходил процесс засасывания этого масла под рабочий поршень и двигатель, как тогда называли, шёл "в разнос". Он очень быстро начинал набирать обороты значительно выше критических, маховик срезал крепёжную шпонку, срывался с вала и крушил всё на своём пути, а двигатель быстро разрушался и разлетался на 200 частей. При таких авариях бывали и человеческие жертвы.
   Вся эта техника была смонтирована на деревянных санях плюс шестиметровая деревянная тренога и лёгкий навес от дождя. Бурили скважины только до коренных пород, "всухую" или с небольшим подливом воды. Никаких тракторов для перевозки на картировке не выделялось, а перетаскивала она сама себя от пенька к пеньку, зацепившись рабочим тросом и используя лебёдку станка. По-моему в ГРП и тракторов-то не было совсем. Где-то через 3 дня меня перевели в бригаду глубокого бурения . Это было интереснее, да и недалеко от посёлка.
   Старшим буровым мастером там был Володя Андриевский, высокий симпатичный парень, только в прошлом году закончивший Киевский геологоразведочный техникум. Кстати говоря, через два года, я работал в Енисейске с Мангушевым Ю.А., тоже выпускником этого же потока , и хорошо знавший Андриевского. Так уж совпало по жизни. А вообще - мир геологический даже тогда был тесен. И многие знакомые люди появлялись внезапно из разных мест. Эта была буровая глубокого колонкового бурения и проходила скважины глубиной до 500 метров. Станок КАМ-500, деревянная тренога высотой 15 метров и электропривод, для чего на каждую точку подводили на столбах воздушку от эл.станции на посёлке. Сам по себе станок по тем временам был вполне современен, но уж очень неудобен при проведении спускоподъёмных операций. Глядя сзади на сменного мастера, проводящего эту работу, можно было подумать, что он сейчас взлетит в воздух - левая рука была вытянута в сторону и передвигала рычажок перевода ремня с холостого шкива на рабочий, правая со своей стороны работала рычагом конуса лебёдки, правая нога была поднята на педаль тормоза и незанятой была только левая нога, на которой он и стоял. Конечно, мастер должен был, как минимум, обладать хорошей координацией движений, чтобы не опустить тяжёлую связку блока и элеватора на голову своему помощнику.
   Задачей бурения таких скважин было подсечение рудных тел на глубине. Медноколчеданные руды залегали среди очень мягких кварц-серицитовых сланцев,тоже были мягкими, но легко размывались глинистым раствором при бурении. Технологией предусматривалась проходка сланцев с определённой глубины "всухую", т.е. без подачи промывочного раствора. В этом случае столбик породы - керн поднимался полностью, но за один рейс нельзя было пробурить больше одного метра, что в 4-5 раз меньше, чем можно было пройти при промывке. Однако сменные мастера хитрили, и бурили за рейс с промывкой 4 метра, потом переходили на "сухой" метод, поднимали один метр керна и растягивали его в ящике на 3 метра. Когда я заметил, что мы можем "промыть" таким образом руду, мне сказали, что иначе мы ничего не заработаем. Думаю, что при такой "методике" в том районе было промыто не одно рудное тело, а партия позднее перешла в разряд неперспективных и была закрыта.
   Однако ж такая халтура, граничащая с преступлением, в геологоразведке мне встречалась и позднее. Это приводило к неверной оценке перспектив рудоносности районов разведки, пустой трате людских и материальных ресурсов. Конечно, в те годы ещё очень слабыми были геофизические методы разведки на поверхности и каротаж скважин, которые не позволяли подтвердить или опровергнуть результаты бурения. Кроме чисто человеческого фактора, на результаты влияло и очень низкое качество приборов измерения искривлений скважин. Это привело к тому, что истинное положение стволов пробуренных тогда глубоких скважин в подземном пространстве неизвестно до сих пор. Главным же в этом деле я считаю неверные методики оплаты труда буровиков - она должна была быть более гибкой, а также общее падение дисциплины и нравов в стране с приходом Н.С. Хрущёва. При подходе скважины к интервалам возможного нахождения руды надо было буровикам платить повремённо и хорошо. А второй фактор возник из атмосферы всепрощенчества даже за серьёзные проступки. Стали практиковаться общественные суды, на которых выносилось общественное порицание, и т.д. Я далёк от мысли восхвалять сталинскую жестокую систему наказаний за малейшие проступки, но и оставлять без внимания серьёзные дела не принесло желаемого результата тоже. По моему мнению сегодня было бы совершенно необходимо вернуться к поисково-разведочным работам во многих уже опоискованных районах, особенно на периферии отработанных крупных месторождений, и особенно на Урале, уже с применением новой буровой техники и новых методов в геофизике.
   Однажды по делам к нам приехал мастер Вася Н. из Синегорской ГРП, у которого работал Гена Кузнецов, передал от него привет и они пригласили нас Игорем к себе в гости. В следующий выходной день я пошёл пешком на ст. Лая один, т.к. Игорь был на смене на другом участке. Решил испытать свои охотничьи сапоги. Купил их на толчке в Свердловске за 220 руб. При осмотре они мне очень понравились - все из чистой кожи, длинные голенища, толстая многослойная подошва и вся пробита по периферии тремя рядами деревянных и металлических гвоздиков. Вид у них был точно такой же как у тургеневских охотников с картин прошлого века. Пройдя уже первый километр, я почувствовал их большую тяжесть и жёсткость, но шёл упрямо вперёд. На станцию пошёл прямо через поле. Попалась речушка и я пошёл вброд. Через секунду почувствовал такое поступление воды в сапоги, как будто на ногах у меня вместо кожаных сапог была сетка. Ноги уже гудели от усталости. Сел, снял сапоги - ноги были насквозь мокрые. Выжал портянки и носки и пошёл последние два километра. Видимо при покупке этих сапог я не учёл тот момент, что барин-охотник к местам охоты подъезжал или верхом на лошади или на пролётке, а не как я, пешком.
   На станции я сразу обнаружил ребят, которые предложили пойти в гости к местным девушкам. Оказывается здесь работал кирпичный завод и комплектовался он, в основном, приезжими молодыми женщинами из сельских районов. На такие объекты их притягивало немедленное предоставление жилья - комнаты в бараках и желание навсегда покинуть колхозы из бедных регионов Поволжья, Кировской обл, Татарии. Некоторые приезжали с маленькими детьми. Труд на кирпичных заводах в те времена был очень тяжёл и местные жители на работу туда не шли.
   Ребята сказали, что надо скинуться на водку и закуску и пошли в магазин. Нравы здесь оказались чрезвычайно простыми: "Заходи, заходи - гостем будешь! Бутылка есть - хозяином будешь!" Из магазина пришли в какую-то большую комнату и сели за столом. Пили все пришедшие и столько, сколько наливали. Потом разошлись по комнатам спать. Я попал с какой-то дамой в небольшую комнатку, где через стол стояла ещё одна кровать, куда разместился Вася со своей знакомой. Однако я перепил лишку и никак не мог уснуть. Встал, подошёл к печке и закурил. Тут встала и подошла ко мне Васина подруга и спрашивает: "В чём дело? Почему я не сплю?" Я ответил. Тогда она сказала, что мне надо перейти к ней и сейчас она договорится с Васей. Отошла, что-то они там пошептались, вернулась и сказала, что Вася не согласен уходить от неё на другую кровать. Часа через 2 хмель ушёл и я проспал до утра . А потом, ещё не отдохнув, тронулся в обратный путь в этих же сапогах - колодах. Вечером мне надо было выходить в ночную смену.
   Через неделю скважина достигла проектной глубины и была закрыта. Предстояла перевозка и монтаж на новой точке. С этой операцией я ещё не был знаком. Предстояло полностью разобрать, перевезти и собрать буровую установку. Сначала разобрали все деревянные детали каркаса и навеса, сняли полати вышки и длинные прожилины, на которых они собираются. Станок тоже разобрали на части, из которых самая тяжёлая - станина весила 700кг. Грязевый поршневой насос весил 800кг. Всё железо и дерево перевозили гужевым транспортом - на телегах, запряжённых лошадьми. Тяжёлые металлические узлы грузили по покатам вручную-никаких кранов не было и в помине. В один из дней Андриевский поручил мне с утра идти на конюшню, запрячь лошадку и подъехать на ней к буровой. Пришёл на конюшню и конюх показал мне коня, которого можно было брать из стойла и запрягать. Я с опаской ходил вокруг и не знал, как одевать уздечку. Тогда он увидев мою нерешительность, одел уздечку и дал мне поводья. После этого я вывел коня, завёл его в середину оглобель телеги, правильно одел хомут, перевернул его, заправил оглобли и дугу, одел вожжи. Конюх внимательно наблюдал за мной ,т.к. знал, что далеко не каждый студент может управиться с упряжью лошади. Мне он поправил только натяг чресседельника - я натянул его слабовато, и правильно перепустил одну вожжу. Самостоятельно запрягал я первый раз, но помогла наблюдательность за этой операцией у других возчиков.
   На буровой сделал пару ходок на телеге с мелочёвкой, потом Адриевский велел перевести прожилины - а это длинные жерди около 6-7 метров длиной. На телегу их не погрузишь. Он велел телегу сбросить с передней оси и на её перекладину привязать прожилины и везти волоком до места. Так я и сделал, но через 50 метров они стали вылазить из-под плохой связки и оставаться на земле. Приходилось всё время останавливаться , подтаскивать их руками и снова вязать. А так как правильно вязать я не умел, то приходилось по очереди их таскать на руках. Вообщем я их не привёз, а фактически перенёс на руках.
   Самой тяжёлой и опасной работой было растаскивание лошадьми брёвен вышки по местам и подъём копра в вертикальное положение. Брёвна очень тяжёлые и длинные и лошади просто физически надрывались, повреждая связки и получали грыжи. А подъём треноги в вертикальное положение производился лебёдкой бурового станка без всякой страховки сменного мастера, стоящего в этот момент за рычагами. При каком-то неожиданном рывке или смещении центра тяжести от других причин, вся тренога рушилась на землю , ломая всё вокруг. Однако всё у нас завершилось благополучно и недели через три мы забурили новую скважину.
   В свободное от работы время заниматься в посёлке было особо нечем - ходили в кино, когда привозили новый фильм. Один раз я на вблизи протекавшей речушке увидел стайку уток, сбегал за винтовкой и начал стрелять по ним. Но ни разу не попал - они на воде делали сложные движения в трёх плоскостях и при этом попасть в них пулей задача не простая. А больше на охоту не ходил, потому что совершенно не знал этих мест. Ещё занялся поднятием штанги. Делал это каждый день , ближе к вечеру. Иногда собирались любопытные поглазеть на это дело. Однако дней через 20 почувствовал в низу живота какую-то непонятную боль, но продолжал её тягать и дальше.
   Примерно через месяц проверять нашу работу здесь прибыл куратор от нашей кафедры , ассистент Юрий Иванович Вершинин, тоже выпускник нашего института, правда на 3-4 года раньше. Читал он нам и лекции по некоторым разделам бурения. В общем, мужик неплохой, но года через 3 он бросил институт и ушёл работать ст. инженером производственного отдела геологического управления, где мы опять с ним встретились по совместной работе уже в 1966году. Здесь на этой должности он и проработал всю жизнь до пенсии. Он побывал на наших буровых, посмотрел условия жизни и ему надо было пройти в другому студенту-практиканту, который работал в Красноуральском районе. Он попросил меня сопроводить его по лесной дороге около 6 км. до следующей деревни, и утром мы вышли из посёлка. Погода была жаркая и начало сильно парить. При заходе в лес нас окутали просто облака комаров и никакие репелленты типа диметилфталата не помогали. Я взял с собой винтовку и фотоаппарат. Пейзажи шли очень красивые и мы сделали несколько снимков. Вообще природа Среднего Урала красива по своему - она имеет более мягкие черты, чем Северный. По пути услышали стук дятла, остановились и увидели его на голом стволе дерева метрах в 30. Я зачем-то вскинул винтовку и выстрелил. Пуля попала точно. Мы подошли ближе - красивый дятел-желна , вцепившись мёртвой хваткой когтями в ствол дерева, уронил голову и не шелохнулся. Зачем я его стрелял ? - мне непонятно до сих пор. Он у меня стоит перед глазами уже более 40 лет. С тех пор я никогда не стреляю полезных и певчих птиц, а только дичь, ворон и сорок.
   Однажды придя с работы я вытащил из под кровати свой рюкзак и хотел достать фотоаппарат, но там его не оказалось. Отсутствовал также китайский фонарик и 3 пачки патронов. Поискав это хозяйство в других местах, я понял , что всё это украли. У нас в общежитии техничкой была молодая девушка с дитём. Спросил у ней - и она ничего не знает. Правда, местные знатоки высказали предположение, что взяла не она, а её 15-летний брат- местный оболтус. Пошёл к Гаранину , а он велел мне идти в милицию и писать заявление. Отделение милиции, к которому был приписан наш посёлок, находилось на руднике им. 3-го Интернационала - это совсем рядом с г. Нижний Тагил. Пришлось собираться и идти туда пешком. Сначала пришёл в село Балакино, стоящее на р. Тагил, а потом ещё 8 км. до рудника. Поразила своей грязью р. Тагил. Текла просто грязная, с мутными взвесями , вода. Оба берега были черны и не имели малейших признаков растительности. До сих пор не представляю какую и где брали жители села питьевую воду.
   Подошёл к посёлку рудника. Было это тоже село из частного сектора. Посередине - рынок. Зашёл посмотреть. Впервые увидел натуральные ягоды крыжовника. Купил стакан и раскушал. В милиции мне велели написать заявление о краже и оставить . После этого вернуться пешком на место мне бы уже не хватило сил, да и было поздно. Уехал на автобусе в город и пошёл переночевать в гостиницу. Вечером сходил в столовую поужинал и зашёл в свой номер. Оказался бывший красный уголок, куда поставили более 70 кроватей. Отсюда и соответствующий контингент этого номера. В двух местах стояли на столах два огромных таза с водой вместо пепельниц, и в них плавала гора окурков. Новые часто летели со всех кроватей, но не все попадали точно в таз. Некоторые ложились на одеяла и последние начинали дымиться. Хозяин окурка или одеяла с громким матом вскакивал и устранял последствия. Мне попалась койка у стены, и через меня ничто не летало. Однако заснуть до 3 -х ночи было невозможно - в двух местах шумные компании пили и играли в карты.На другой день мы поехали на место вместе со следователем, который опросил на месте всех, кого он считал нужным. Через 10 дней у меня кончалась практика и я должен был уезжать домой. В этот промежуток я опять сходил в милицию, и следователь сказал мне, что дело раскрыто - взял брат этой технички и его уже с этими вещами задержали на ст.Лая. Отдать их мне сейчас он не может, т.к. это вещдоки. Позднее мне их отдадут. Я поверил и ушёл. Ничего мне так и не отдали. Знающие люди сказали мне, что надо было тут же выставить бутылку коньяку и я бы всё получил назад. Мне такое и в голову не могло прийти!
   Проработал я 2,5 месяца и заработал достаточно хорошие деньги, однако новый фотоаппарат покупать не стал - думал, что мне когда-нибудь отдадут старый. Напрасно думал.
   Дома на каникулах встретил Витю Миронова - он сильно похудел и был весьма расстроен. В разговоре с ним выяснилось, что ездил он на производственную практику в Башкирию, в район г. Бурибай. Стояла сильная жара и он там что-то скушал или выпил с нехорошими микробами. После этого его сильно "понесло" и он даже попал в больницу. Там- то он и понял, что во всём этом виновата геология и с ней надо заканчивать. По приезде в институт он перевёлся на другой факультет по специальности "Горная электромеханика", причём опять на уже пройденный 3-й курс, да ещё и с досдачей нескольких предметов. Позднее мы уже редко виделись, т.к. жил он всё у дяди Феди, а отец его из Североуральска уехал. Но, похоже, что он не жалел о переводе, а по окончании распределился в г. Свердловск, на Эльмаш
  
   4 курс ( сентябрь 1957 - сентябрь 1958 гг.)
  
   12. Интернационал в комнате.Операция.
   Спецдисциплины.Ансамбль Рок-н-рол.
  
   После приезда в Свердловск от студентов я услышал про то, что якобы в районе Челябинска - 40 , закрытого города, недавно произошёл взрывной выброс радиоактивной пыли и облако пошло на север и северо-восток в район г. Каменск - Уральский. Было заметно значительно увеличившееся количество поливальных машин, которые активно "промывали" площадь 1905 года и подобные широкие пространства. Однако в открытой печати и СМИ на эту тему не было ни малейшей информации, даже намёка. В параллельной группе у нас учился паренёк из этого городка, но и он молчал, как рыба. И только через 35 лет в СМИ появилась первая официальная информация на эту тему о том, что взорвались отходы производства и в каком примерно направлении выпали радиоактивные осадки. Надо признать, что несмотря на всю жесточайшую завесу секретности над этой аварией, наши студенты уже тогда обладали довольно точной информацией.
   К началу нового учебного года был наконец сдан в эксплуатацию второй корпус "А" студенческого общежития. Располагался он тут же рядом по ул. Большакова. Весь наш ансамбль поселили тоже в это общежитие. Попал я в комнату , где жили китаец Ши-Лян-Ци, монгол Дембрелдорж и русский Иванов Витя. Все мы были очень разные не только по характерам, но и по поведению. Ши-лян-ци слева, Дембрелдорж -второй справа. []
   Студентов из Китая в институте было много на разных факультетах и курсах. Были среди них не просто способные, но и очень способные. Помню, в нашем общежитии ходил мальчик небольшого ростика с вечно развязанными шнурками ботинок - оказался талантливый математик и вскоре его перевели в университет на физ.мат. Были и девушки. Все они ходили в единой униформе синего цвета. Держались общиной вместе, проводили свои партийные собрания, но совершенно не чурались и нас, местных. Лян - ци, как он просил себя называть, высокого роста ,худощавый, на 6 лет старше меня, родился и жил в Шанхае. Рассказывал, как он в 1946 году ходил на экскурсию на американский тяжёлый крейсер "Бостон", зашедший на рейд города. Там везде оказались необычные окна - из каюты наружу через них видно всё, а обратно в каюту с палубы - ничего. Учился он на 3-м курсе нашей специальности. Учился на пятёрки, хотя по утрам подолгу спал и на некоторые лекции не ходил. Вот его рассказ про дорогу к нам на учёбу:
   "На учёбу в Советский Союз отбирали во всех ВУЗах страны. Всех потом привезли в Пекинский университет и мы целый год усиленно изучали русский язык. Через год нас собрали, зачитали всем кто, где и на какой специальности будет учиться и назначили каждому стипендию 500 рублей. Так как обменный курс юаня к рублю был 2 к 1, то стипендия у нас получалась 250 юаней в месяц. В то время зарплата среднего служащего была 30 юаней, а очень хорошего инженера-руководителя -100. Услышав величину нашей стипендии, мы страшно возмутились и потребовали установить её нам не более 30 юаней,т. е. В 60 рублей, потому что мы не хотели обирать государство. Тогда старший на семинаре сказал, что он ценит наш патриотизм и попросил пожить в Союзе на эту стипендию 3 месяца. А там, если нам это будет много, то по нашей просьбе убавят. Так и порешили. Когда переехали границу СССР и стали продвигаться дальше, то у некоторых первая стипендия закончилась в Чите, у других в Омске и т.д. Больше вопрос о её снижении уже никто не поднимал. И вообще, трудно было жить даже несколько первых месяцев - иногда ходили голодными. Потом втянулись"
   Года два назад монгольских студентов в институте было не менее двух десятков на разных специальностях. Потом они стали быстро исчезать по каким-то причинам, говорили,что по большей части их отчисляли за неуспеваемость. И вот этот остался последний - Дембрелдорж Сэретеерин, или Дембрел -как он называл себя без приставки "дорж", небольшого ростика, щупленький. Учился на втором курсе нашего факультета. Год находился в академическом отпуске. К нему иногда приходил студент консерватории Пуревдорж- здоровенный высокий парень, обладатель хорошего баса. Позднее я встречал в газетах, что он стал солистом оперы в Улан-Баторе. Ходили они вместе по монгольским девушкам- студенткам и в пельменную на Малышева, где Пурев съедал, по словам Дембрела, сразу 5 порций пельменей. Ежегодно Дембрел зимой и летом ездил на каникулы домой и каждый раз вёз туда радиолу. Там её продавал и покупал 2 кожаных пальто. Привозил их в Свердловск, опять продавал и покупал радиолу и т.д. Этот бизнес давал ему неплохой доход. Лекции он тоже частенько пропускал, говорил, что ему в Монголии уже есть работа- главным геологом на какой-то шахте, т.к. папа у него шофёр и возит Министра геологии.
   В Китае такой бизнес мог быть ещё более прибыльным. Фотоаппарат "Зоркий" там стоил 350 юаней, а отрез на костюм из чистейшей высококачественной шерсти типа "бостон" стоил 100 юаней. Как то я спросил Лян-ци почему он не везёт в Китай что-нибудь типа фотоаппарата, а оттуда мог бы привезти 3 отреза на костюм - а у нас они стоили очень дорого - он ответил, что этого делать нельзя - это подрыв экономической мощи государства! Причём сказано это было без всякой рисовки, а в силу убеждений. Поэтому ещё тогда я сделал для себя вывод, что у нации и государства с людьми таких моральных устоев и принципов всё ещё впереди.
   Водку китайские студенты не пили совсем, и к пьяным относились неприязненно. Наш четвёртый сосед, к сожалению, сильно пил и весной погиб по этой причине. Это ещё раз их убедило в своём неприятии спиртного. Это был последний учебный год китайских студентов в Союзе. Через год начались крупные идеологические разногласия у Н.С.Хрущёва с руководством Компартии Китая и всех студентов отозвали. Дембрела я ещё встречал в следующем году, а потом потерял из вида. "Всплыл" он только в 1980 году, работая представителем Монголии в Совете экономической взаимопомощи (СЭВ) в Москве. Но встретиться я с ним не мог, т.к. работал в то время на строго режимном объекте - Семипалатинском полигоне.
   Ещё на каникулах дома я стал ощущать какие-то неприятности в правом паху, а позднее там вдруг стал выкатываться шарик размером с голубиное яйцо. Я смутно начал догадываться, что в результате моих усердных занятий штангой на Винновке, получил рецидив нашей "фамильной" болезни - паховую грыжу. Вскоре после приезда в Свердловск пошёл на приём к хирургу и он подтвердил мои догадки. Предложил сильно не затягивать с операцией , т.к. ходить с грыжей достаточно опасное занятие - в любое время может произойти ущемление. Я с ним согласился и он поставил меня на операцию через две недели в первую горбольницу, которая располагалась рядом с нами, на ул. Декабристов. Это была вполне современная больница, большой по размерам 5 -ти этажный корпус. В войну здесь располагался большой тыловой госпиталь. (А на фотографии 2012 года весь корпус больницы стоит почему-то без окон и пуст.)
   В палате было четыре человека. Двоих, в том числе и меня , первыми повели на операционные столы. Всё делалось под местной анестезией, совсем недолго, минут 40. Одним из хирургов была симпатичная рыжая девушка из мединститута, с которой я как-то танцевал у них в общежитии. Привезли нас в палату почти одновремённо и тут же увезли на наши столы вторую пару. Их тоже быстро привезли, но у нас первых всё прошло без осложнений, а у второй пары раны долго не заживали, начались какие-то осложнения, и мы через неделю ушли домой, а они ещё остались там. В общем после уже второй операции на животе стало ясно, что с занятиями в секции классической борьбы надо завязывать навсегда, да и времени уже было в обрез.
   Предпоследний , 4-й курс, фактически завершал изучение основных дисциплин по нашей профессии. Наиболее сложными были сейчас курс "Буровая механика" и "Глубокое бурение". Первый включал в себя множество рсчётов прочности вышек, оснастки, бурильных труб и пр. Вот здесь- то и нужны были ранее полученные знания по сопромату, деталям машин , теоретической механике. В конце курса надо было сделать курсовой проект. Кафедрой было предложено много тем для этого, но меня заинтересовала одна - спроектировать и рассчитать забойный двигатель - электробур малого диаметра -до 100мм. Тема была сложная, требовала хорошего знания электротехники и преподаватель предложил эту тему сразу для двоих студентов на одну отметку. Ко мне попросился в напарники Игорь Анохин, с которым я был на практике в Тагиле. Много раз мы ходили на консультации на кафедру электротехники и в конце концов нам удалось спроектировать и рассчитать забойный эл.двигатель такого малого размера. Кафедра достойно оценила наш труд, поставив нам обоим по "отлично". Я тогда ещё не знал, что через 10 лет жизнь меня вплотную и на практике столкнёт с малогабаритными забойными двигателями, а позднее и полноразмерными, только турбобурами.
   Курс "Глубокого бурения" изучался нами чисто теоретически и по картинкам. Если ещё три года назад одна из практик нашей специальности проходила на установках глубокого бурения, то уже как 2 года туда не ездили. На наших кафедрах тоже ничего нельзя было посмотреть в натуре, в УГУ тоже ничего подобного не было. Поэтому наши знания в этой области были слабы и поверхностны, что является большим недостатком. Когда я через 20 лет пришёл на такие установки нефтяного ряда, то всё пришлось изучать в натуре и с нуля, и до сих у меня в познании этой области много "белых пятен".
   Наш ансамбль жил и развивался. Сразу после начала семестра прошёл слух, что нас собираются на зимние каникулы отправить в Ленинград на фестиваль студенческих оркестров. Потом слухи превратились в твёрдую уверенность и начались частые репетиции. До этого, как контрабас, у нас использовалась большая басовая балалайка. Однако через короткое время наш клуб сумел пробить заказ на изготовление настоящего смычкового контрабаса - в те годы это было чрезвычайно трудным делом. Контрабасист был любитель, как и большинство, но хорошо держал ритм. Правда, у него было ещё одно "качество" - излишнее пристрастие к спиртному, что иногда создавало ненужные проблемы всему ансамблю.
   Как- то в эти же подготовительные дни Лёве порекомендовали нового гитариста. Пришёл чернявый симпатичный паренёк с красивой шестиструнной гитарой. Начал играть классику и цыганские романсы в стиле арпеджио. Звук и аккорды были неплохие, и Лёва велел ему поиграть вместе с ансамблем второй гитарой. Через неделю мы пошли с несколькими номерами на Свердловское телевидение, и он с нами. После этого выступления Лев его отправил назад - сказал, что парень совсем не может держать ритм и полностью отсутствует свинговый стиль. Видимо, не все играющие на гитаре классику, могут освоить джаз. Появлялись у нас и девушки - солистки, а теперь собрали и женское трио на 3 голоса. Все аранжировки и транспонирование делал сам Лев. К поездке готовились две пары танцоров - один из них Чичканов В.- сегодня членкор РАН по экономике. Вести программу и выступать с небольшими сценками готовился наш же студент Толя Хайт.На ансамбль ложилась основная нагрузка: мы аккомпанировали солистам и трио, двум раздельным танцевальным парам, сопровождали выступления иллюзиониста, собственные вещи и музыкальные заставки в перерывах номеров. Всех нас одели в форменные костюмы с контрпогонами из очень хорошего материала. Кому подошли костюмы из мужского хора - дали оттуда, кому не нашли - сшили в ателье. Программа усиленно репетировалась и на праздник 7 ноября мы решили дать часть подготовленных номеров на концерте. Приняли их хорошо и мы поняли, что движемся в правильном направлении. Потом остались играть танцы. На репетициях мы играли не только концертные вещи, но и "оттягивались" на свободные темы для души. Тогда на Западе в моду стали входить рок-н-роллы в исполнении Элвиса Пресли, потом в эфирах иногда можно было поймать и оркестр Билла Хейли. Нам весьма нравилась эта динамичная музыка и стиль исполнения. И на репетициях мы иногда начинали импровизации на классическую тему рок-н-ролла. Так и здесь, на танцах, мы решили сыграть одну из подобных тем. Студенты просто обалдели от такой музыки, кинулись танцевать. Мы закончили, а они нас стали вызывать играть повторно на "бис". Дело в том, что рок-н-ролл тогда нельзя было нигде услышать, кроме радиоэфира. Никто не играл вживую, и не продавалось граммзаписей. Однако этим дело не закончилось. Оказывается, на вечере присутствовал секретарь парткома института, уши которого резанул "упаднический стиль" нашей музыки, и тем более в день великого революционного праздника. Нам лично он своё мнение не донёс, видимо, считая зазорным для своей должности прямое общение, а высказал своё крайнее неудовольствие председателю профсоюзного комитета института. А тот уже ещё через- кого то передал нам, чтобы мы больше не играли такие вещи в общественных местах, да ещё по революционным праздникам. Вопрос был исчерпан.
   Быстро подошла зимняя сессия . Все экзамены сдал хорошо и начал собирать чемодан. Узнал, что зима в Ленинграде сопливая, ехать в зимней куртке нельзя. Паренёк из нашей группы - Юра Михайлов предложил мне одеть его осеннее тёплое пальто в ёлочку. Что я и сделал.
  
   13. Поездка в Ленинград. Город. Музеи. Институты. Дворцы культуры. Возвращение через Москву.
   Поездка в Ленинград []То же []
   Бригада состояла примерно из 25 человек. В последний момент в неё включили иллюзиониста Костю Ширкевича, лаборанта одной из кафедр. Кстати говоря, после поездки, он избрал это своей профессией и перешёл на работу в городскую филармонию. Позднее я встречал его фамилию в прессе - он уже был заслуженным артистом РСФСР.
   Ехали в прямом поезде Свердловск - Ленинград более 2 -х суток. Приехали на Московский вокзал, где нас уже ждали представители встречающей стороны и автобус. Поселили в студенческое общежитие Военно-механического института - это на углу Измайловского проспекта и Обводного канала. Напротив хорошо были видны здания Балтийского и Варшавского вокзалов, красивые и необычной архитектуры. График нашего пребывания там был очень плотен, поэтому выделять время на прогулки по городу было нелегко. Вообще туда съехались коллективы 5 -ти институтов и университетов , частности оркестр лёгкой музыки МГУ, бригада из Днепропетровска, Одессы. Тут же к нам присоединилась самодеятельность Ленинградского университета.
   Первый концерт давали принимавшей стороне - в актовом зале Военно-механического института . У них же в общежитии играли и танцы. Затем выступили в Технологическом институте и , естественно, своём Горном. Студенты везде нас принимали очень тепло, многие вещи исполнялись на "бис".У Петра []Ленинград []Набережная Невы []
   Затем состоялся сводный концерт всех студенческих коллективов во дворце культуры Промкооперации на Петроградской стороне. Я этот зал запомнил тем, что в нём 2 года назад давал концерты Ив Монтан, приехавший на гастроли из Франции. Зал был просто великолепен - большой амфитеатр, мягкие, с красивой дорогой обивкой кресла, отличная акустика - лучше я ничего не видел и не представлял. В программе концерта значилось выступление солистки из университета Эдиты Пьехи, но оно не состоялось по какой-то причине, но присутствовал автор её нескольких песен Ким Рыжов. А мы и не заметили её отсутствия. И только через год, когда её песни зазвучали по радио вместе с ансамблем "Дружба", кто-то из наших нашёл эту старую программку и ткнул нам в лицо - вот, мол , где ещё могли встретиться.
   В Горном институте запомнился великолепный концертный рояль с витыми ножками на сцене - подарок академика Германа, который преподавал здесь же.
   В один из дней нам сказали, что нас будут записывать на студии Ленинградского радио. Мы приехали и нам велели занять места в зале для зрителей, где пока шла запись другого концерта. Сначала выступал симфонический оркестр Ленинградского радио под управлением Владимирцева, потом в его сопровождении пела ещё молодая Белла Руденко и другие певцы. Зал был полон, но аплодисменты запрещались. Концерт закончился поздно и нам сказали, что сегодня запись не состоится. Я думаю, что они записали нас во дворце Промкооперации, потому что в июне этого же года песенка "Не грусти" в исполнении женского трио в нашем сопровождении прозвучала по всесоюзной программе радио "Юность".
   Но самые большие впечатления у нас остались от города, его архитектурных ансамблей. Мы накоротке успели посетить Эрмитаж, Русский музей, Казанский и Исаакиевский соборы, гуляли по набережным Невы и Невскому проспекту. Удивило количество и разнообразие мест общепита на Невском - тут и кафе, столовые, пельменные, блинные, сосисочные, пирожковые . А на старом Невском, за Московским вокзалом обнаружили даже рюмочную. Зашли посмотреть. Клиент подаёт 5 рублей, а ему выдают рюмку водки и бутерброд с колбасой, или селёдкой. Удобно и быстро. Причём основной контингент посетителей состоял из вполне приличных людей, типа совслужей, которые забегали быстренько "взбодриться". Во всех точках общепита готовили очень вкусно и питательно, и мы с удовольствием их посещали, особенно блинную.
   В одном из кафе со мной рядом за столом оказался пожилой мужчина - коренной ленинградец, переживший блокаду. Мы разговорились и он мне стал рассказывать, что обнародованная общая цифра погибших в блокаду - 700 тыс. человек, является недостоверной и заниженной, как минимум, в 3 раза. Он утверждал, что погибло не менее 2,5 млн. человек и куда бы он не обращался за разъяснениями на эту тему, его отовсюду гнали. 50 лет эти цифры не меняются в официальной историографии, однако к концу века начали появляться публикации, где уже признаётся, что число погибших может составить и более 2 миллионов человек. Видимо, этот переживший блокаду человек, знал больше, чем ему было в те времена положено знать. И вообще, общение с коренными ленинградцами у меня оставили самые приятные впечатления - очень культурные люди, без хамства и прочих неприятных моментов. Когда я приехал сюда уже через 16 лет и прожил месяц, то впечатления остались уже другие, не от города, конечно, а от людей. Сменилось поколение, наехали с периферии люди с совсем другой ментальностью и воспитанием.
   Во время одного из походов по Невскому зашёл в магазин "Музыкальные инструменты" и увидел большую акустическую семиструнную гитару. Гриф у неё был потоньше, чем у Лёвиной, но короб такого же большого размера. Звучала она неплохо, и я купил. Стоила совсем недорого - 85 рублей. С тех пор она мне и служит.Мельников Л.Г. []Мельников Л.Г., Автор []
   Быстро пролетели 10 дней нашего там пребывания и начались сборы в обратную дорогу. Кто -то захотел возвращаться тем же путём - прямо в Свердловск, а кто-то через Москву с остановкой там на один день. В Москве я не был и решил поехать со второй группой. В первый же день сходили в мавзолей и посмотрели Ленина и Сталина - тогда ещё их саркофаги стояли рядом. В очереди простояли часа 2. Походили по центру города, а потом я решил съездить к ученице нашего класса Мане Фурмановой, которая училась уже на 5 курсе Энергетического института. Путь туда был непростой - откуда-то надо было ехать в Лефортово на трамвае N30, потом пешком в общежитие студентов. Там был целый городок из типовых зданий. В одном из зданий я её и нашёл. Встреча, конечно, была неожиданной и в какой-то мере её даже смутила. Всё же мы с ней в старших классах тоже играли в одном ансамбле во главе с А.И. Волковым. Часа 3 поговорили, я у ней взял несколько её студенческих фотографий, и разошлись, пообещав писать друг другу. Мне показалось, что у нас вспыхнуло какое-то мимолётное чувство. Я ей стал писать, а она -регулярно отвечать. Этот "роман в письмах" длился 2-3 месяца. Однако переписка так же неожиданно оборвалась, как и начиналась. Причём с её стороны. Возможно сыграло свою роль и то, что профессия инженера -энергетика и полевого геолога просто несовместимы по жизни. И если бы эта переписка имела логическое завершение, то кому-то бы пришлось бросать свою профессию. А может быть всё было ещё проще - познакомилась с хорошим парнем из своего же института. Похоже, что так и произошло - она вышла за него замуж и они оба уехали в Витебск. Москва же выглядела значительно хуже, чем Ленинград, который в памяти у меня остался, как самый красивый город из тех, что я видел до сих пор.
  
   14. Заработки на стороне : 8 марта и 1 мая. Наказание.
   Гастроли оркестра Олега Лундстрема.
  
   После приезда из Ленинграда у нас появилось много приглашений на выступление с концертами как в институтах, так и на предприятиях города. Мы выступили в Уральском политехническом, университете, фабрике "Уралобувь", медицинском и ещё в нескольких местах. Это было несложно, т.к. программа была хорошо отработана и сыграна. Мы уже осваивали вещи с достаточно сложными гармониями, и росли. Вместе с нами, безусловно, рос и Лев, хотя он с самого начала уже был на голову выше нас. Кроме официальных выступлений мы продолжали участвовать и в неофициальных. Правда, на свадьбах уже не играли, хоть и имели массу приглашений, а выступали на праздничных мероприятиях с застольем. Одно такое на день 8 марта состоялось в арендованном Доме культуры, которое проводили работники торговли города. Сначала была короткая официальная часть, потом мы давали платный концерт за живые деньги на 40 минут, после этого большая часть переходила тут же за столики кафе и мероприятие продолжалось с нашей музыкой для танцев. Нам предназначался отдельный столик с бесплатными закусками и спиртными напитками. Веселье продолжалось допоздна. Где-то в разгаре к нашему столику придвинулось ещё два с развеселившимися девицами. Когда надо было всё сворачивать, они предложили ехать к ним домой и продолжить там веселье. Поймали машину, погрузили инструменты и оказались в каком-то старинном купеческом рубленом доме на ул. Мамина-Сибиряка. Как оказалось, весь он состоял из трёх коммунальных квартир с большим общим холлом, в котором стояло огромное трюмос богатым резным наличником - видимо ещё сохранившееся от старых хозяев. Спиртное и закуски привезли с собой и пьянка продолжилась. Народ порядочно "нагрузился" и начал потихоньку отключаться в районе 3-4 часов утра. На ночлег располагались кто где смог. Я закатился под круглый стол в зале , свет погас и тут я почувствовал, что на меня надвигается что-то очень большое и горячее. Открыл глаза и обнаружил около себя большую девицу с арбузными грудями. Она как-то странно глубоко вздохнула и вдруг полностью накрыла не только мой рот своим, но и ноздри. Через мгновение я стал задыхаться от нехватки воздуха и начал колотить своими кулачками ей в грудь, и она отлипла. Потом я задремал и проснулся от каких то криков, шедших из коридора. Было уже светло. Девушки быстро нас растолкали и велели тут же уезжать, т.к. произошло какое-то чрезвычайное событие. Мы ничего не поняли спросонья, но ретировались так быстро, что все кроме меня, забыли даже взять свои инструменты. Виновным в этой суматохе опять оказался наш контрабасист. С его слов дело выглядело так: "Ночью проснулся и захотел на двор. Вышел из комнаты в холл и начал искать туалет. Открываю одну дверь и вижу как в лунном свете с кровати приподнимается фигура человека - закрываю. Открываю вторую дверь - то же самое. И вдруг вижу ярко светящий мне прямо в глаза диск луны. Я решил, что вышел на улицу и помочился. А оказалась совсем другая история - над входными дверями в холл было небольшое окошко. Свет луны прошёл через это окошко и отразился в большом трюмо, стоящем в холле. Создалась полная иллюзия, что я выглянул на улицу. В результате этого обмочил всё зеркало и пол." А утром,уже вставшие соседи, учинили грандиозный скандал. А инструменты ребята забрали только вечером, приехав на такси, и когда уже страсти улеглись.
   Другая неприятная история произошла на майские праздники. Видимо, по рекомендации торговли, нас на таких же условиях пригласила городская кооперация. Мероприятие проходило в районе площади им.1905 года, вообщем в самом центре города, то ли в доме старых большевиков, то ли рядом. На этот раз концерт мы не давали, а играли танцы. Играли квартетом - Вадик Климов на аккордеоне, я со Львом и контрабасист, но не наш - он уехал на праздники домой, а взяли из ансамбля шахтостроителей. Для нас выставили очень богатый стол - много коньяка и хороших закусок. И всё это сверх оплаты по 100 рублей каждому. Играли допоздна и когда пришло время двигаться в сторону дома, то все дороги вокруг были оцеплены военными - на площади шла репетиция военного парада и машину подогнать было невозможно. Пришлось к институту идти пешком и на руках нести инструменты. Все хорошо "набрались" коньяка, только я был с относительно свежей головой, т.к. контролировал процесс употребления. Площадь обходили далеко на запад, минуя оцепление и войсковые части. Инструменты несли по очереди. Когда контрабасист нёс аккордеон, то совершенно неожиданно уронил его с плеча на землю. Он был в чехле, но удар был сильный. Затем он же, занося в дверь института контрабас, задел верхней частью грифа за косяк и сломил его головку с колками - там, где наматываются струны. Все они сразу же жалобно звякнули и собрались в комок. Было около 5 утра. Разбираться и чего-то смотреть спьяну не стали, инструменты сложили в клуб и пошли спать в общежитие. Через день пришли на занятия, а меня уже встречает Лёва и говорит, что назревает большой скандал из-за разбитых инструментов. У аккордеона от удара о землю внутрь корпуса влетели все 120 басов и требуется хороший ремонт с настройкой. У контрабаса отлетел головка, правда в месте фабричной склейки и починить его было несложно. Кто и как в руководстве института занимался этим делом я не знаю до сих пор. По крайней мере со мной никто на эту тему даже не беседовал. Но через неделю в институтской многотиражке появилась большая, на всю страницу, статья Толи Хайта о поездке концертной бригады института в Ленинград. Там перечислялись все участники бригады , за исключением 3-х человек - Лёвы Мельникова, Вадима Климова и меня. Зато на этой же странице, в самом низу листа ,в небольшой заметке под рубрикой "В профкоме института" было написано, что в последние месяцы инструментальный ансамбль института стал давать "левые" концерты без санкции и согласия руководства, и использовал для этого клубные инструменты, что является совершенно недопустимым нарушением дисциплины. Рассмотрев это явление, профком объявляет строгие выговоры Мельникову Л. и Виноградову А., а контрабасисту - просто выговор.( хотя он повредил оба инструмента). А в отношении Вадима Климова поставить вопрос перед дирекцией о его отчислении из числа студентов. Что и было сделано незамедлительно приказом ректора. Правда, чуть позднее мы узнали, что у Вадика от зимней сессии осталось 3 "хвоста" и он всё равно подлежал отчислению. Мы спросили Толю Хайта : "Куда же из его статьи девались наши 3 фамилии?" Он сказал, что поступила команда откуда-то с самых верхов института прямо в типографию снять наши фамилии с набора статьи. Тогда это считалось обычной нормой воспитания - ну никак не могли эти "моральные уроды", эти трое "леваков" от музыки быть участниками такой удавшейся концертной гастроли, да ещё где - в Ленинграде! Хотя всем было предельно ясно и понятно, что без ансамбля не было бы бригады, а без Льва Мельникова не было бы и ансамбля! Но всё равно наш вклад был отмечен наравне со всеми - дали красивые грамоты и небольшие подарки от руководства института.
   В мае месяце вдруг появились афиши, извещающие население о приезде в город на гастроли джаз-оркестра п\у Олега Лундстрема. Мы, безусловно, слышали эту фамилию и она была окутана лёгким флером легенд, потому что истинная информация о любом джазе вообще и его солистах-исполнителях в те времена в открытой прессе надо было искать с большим увеличительным стеклом и найти только отдельные, незначительные фрагменты. Музыка эта по идеологическим канонам считалась "не нашей" и "не могла заинтересовать настоящего советского человека". Носились слухи, что весь оркестр приехал из Шанхая , что все музыканты - профессионалы высокого класса и закончили консерваторию. Пластинки с записями этого оркестра ещё не продавались, по крайней мере в Свердловске. Первое, что нас удивило в этих гастролях то, что концерты должны были проходить в святая святых "чистого искусства" - оперном театре. Туда до этого не пускали ни один джаз - ни Утёсова, ни Рознера, не говоря уже про другие, более мелкого калибра. На всех концертах был полный аншлаг и публика восторженно приветствовала каждый номер. Концерт вёл конферансье Олег Милявский ( отец сегодняшней поп-дивы Лолиты из распавшегося кабаре-дуэта "Академия") и пара солистов - певцов. Но не они определяли характер концерта. Главным действующим лицом был всё-таки оркестр и его дирижёр - Олег Лундстрем. Состав его был несколько необычный для тех времён - очень мощная медь , группа саксофонов из 6 человек во главе с тенором Игорем Лундстремом, рояль, аккомпанирующая группа и полное отсутствие скрипок. Репертуар был тоже необычен для тех лет - в основном "вечнозелёная" американская джазовая классика - Джордж Гершвин, вещи из репертуара оркестров Глена Миллера и Дюка Эллингтона, других хорошо известных биг-бендов. Всё это большинство людей слышало впервые, т.к. граммпластинок с этой музыкой не выпускалось, по радио она не исполнялась, а отдельные фанаты джаза могли её слышать только через забугорные радиоголоса. Успех выступления был потрясающий и стало понятно, что в Свердловске очень много любителей такой музыки. К концу века О.Лундстрем в своих воспоминаниях пишет, что при переезде его вместе с оркестром из Шанхая в СССР в 1948 году им предложили на выбор 2 места для поселения - Свердловск и Казань. Он выбрал Казань ( я думаю из-за близости к Москве). Если бы они выбрали первоначально для жительства Свердловск, то переоценить пребывание такого коллектива в городе было бы просто невозможно.
   Через 41 год, в 1999 году я опять слушал этот оркестр в Обнинске. И опять было великолепное звучание и слаженная игра, и примерно близкий репертуар. Только маэстро - Олег Лундстрем - не смог помолодеть за это время, но также живо, как и в те годы, энергично дирижировал оркестром. Однако впечатление от их игры уже не было таким одуряющим как в первый раз - всё-таки за эти годы появилось очень много записей классического джаза на любой вкус и мы его уже давно имеем возможность слушать в любых количествах и любые составы. Тем не менее ,по моему мнению, последние 45 лет в стране это лучший джаз- оркестр. Конечно, можно спорить на тему - надо ли было в этот оркестр включать скрипки как это было у Л.Утёсова и других. Вопрос праздный, т.к. у нас просто не было джазовых скрипачей типа Стефано Граппелли, а отдельные сольные номера Давида Голощёкина не могли закрыть эту нишу. Конечно, у меня, как слушателя, были и есть свои сравнения и оценки в исполнительском мастерстве джазменов разных стран. По моему мнению, качество звука, его чистота и обертоны на медных инструментах, саксофонах и кларнетах у американских исполнителей выше, чем у наших.Многие наши солисты-инструменталисты демонстрируют очень высокую технику, но звук остаётся каким-то "деревянным", без души. В искусстве импровизации мы тоже отстаём, но уже меньше. Разница видна даже в поведении на сцене. Многие наши музыканты-солисты во время игры часто дёргаются и "помогают" себе движениями плеч и других частей тела, американцы же стоят спокойно и звук из них как бы свободно изливается. Примерно в то же время в "Пассаже" появились в продаже грампластинки и даже гиганты фирмы "Супрафон"с записями чехословацкого биг-бенда под управлением Карела Влаха.Это был оркестр с очень мощным звучанием,и значительную часть его репертуара составляла классика из Глена Миллера. Слушать их было интересно и поучительно для нас.
   Наш ансамбль появился во время "оттепели", как назвали то время. Во многих городах народилось множество таких же коллективов. К 60-м годам много любителей на эту тематику перешло в профессионалы, получили музыкальное образование и играют до сих пор. Особенно благоприятная атмосфера для таких превращений была в Москве. У нас же такого желания не возникло - всё-таки для этого надо было получать второе образование -музыкальное, а зарплата музыкантов в то время была очень маленькая. У нас почти готовым профи был , безусловно, Лёва Мельников, но только на гитаре - его опыт игры на саксофоне и кларнете в те годы следует признать неудачным. Если бы он в те годы попал в Москву, а не в Свердловск, то его бы очень быстро забрали в хороший профессиональный коллектив и через 2-3 года это был бы первый джазовый гитарист страны, не уступающий Джанго Рейнхардту, не говоря уже про наших. Но жизнь - штука непредсказуемая и не терпящая сослагательного наклонения. После окончания института в феврале 1960 года он ухал по распределению в г. Алма-Ату, в Волковскую экспедицию. Позднее прошёл слух, что геологию он бросил и руководит там джаз-оркестром. После этого следы его потерялись совсем. В 1999 году я спросил Алексея Баташова: "Не слышал ли он такую фамилию?" - Он ответил неуверенно, что вроде слышал в Новосибирске. Но Лев - это был джазмен до мозга костей, он этим жил и дышал. Он должен был проявиться на джазовом небосклоне страны не просто слухом, а в числе звёзд первой величины. И если это не так, значит есть или были на это какие-то веские причины, препятствующие его занятиям музыкой. А какие это причины - остаётся только гадать.
  
   Лев Григорьевич Мельников - это был выдающийся джазовый гитарист. Стиль его игры сильно напоминает Джанго Рейнхардта - такая же напористая , экспрессивная манера. Абсолютный слух, способность к бесконечной блюзовой импровизации в свинговой манере, мощный звук, извлекаемый длинными, сильными пальцами оказывал завораживающее воздействие на всех любителей как обычной музыки, так и джазовой. Никто тогда не знал с кем можно было сравнить его игру, тем более никто не знал кто такой Рейнхардт, но все слушатели "кожей" чувствовали, что это явление необычного порядка. Его акустическая гитара ( см.фото) имела увеличенный короб и чрезвычайно " жёсткий" гриф, и играть на ней не мог никто , т.к. кончики пальцев не выдерживали жёсткой натяжки струн. В основном он применял щипковый метод игры, который позволял и аккомпанировать своей игре, но иногда использовал и медиатор. Хорошо владел техникой игры на слайд-гитаре, называя её гавайской.
   В институт он поступил уже сложившимся музыкантом с блестящей техникой игры из заштатного уральского городка Алапаевск, где в те годы нельзя было получить музыкальное образование. Тем более с джазовым уклоном. К тому же в конце 40-х гг. джаз в СССР не приветствовался. Поэтому возникает вопрос: "Где мог 15-летний паренёк так хорошо освоить технику и импровизационный стиль игры на гитаре?
   Единственно возможным путём является его обучение у какого-то профессионального джазмена-гитариста. В конце 40-х гг.в СССР иммигрировала из китайского Харбина и Шанхая большая русская диаспора. В их числе было немало талантливых людей и коллективов - в том числе оркестр Олега Лундстрема, пианист Родюков Н.В., много спортсменов - некотором роде экзотичных в то время баскетболистов. Часть иммигрантов осела на жительство на Урале. И многие из них стали преподавателями и наставниками молодёжи в сферах деятельности, в которых они преуспели. Думаю, что его учителем и был один из таких приехавших. Он же познакомил его с творчеством и техникой игры зарубежных джазовых гитаристов. Сейчас с появлением Интернета и ю-тубе появилась возможность сравнивать исполнительское мастерство музыкантов разных лет со всего мира друг с другом. Убеждён, что этот суперталантливый уральский самородок должен был вырасти до самых вершин игры джазовой музыки на гитаре, и в те далёкие годы вполне мог составить конкуренцию столичным джазменам-гитаристам, и подавляющее большинство из них обойти, но судьба распорядилась иначе.Что тут можно ещё сказать? Не нашлось в большой стране человека, который взял бы этого 17-летнего паренька за рукав, вывел из горного института, привёз в одну из столиц -Москву или Ленинград, поселил и дал ему возможность учиться, где-то играть и совершенствовать своё мастерство. Я уж не говорю про обучение и стажировки в Израиле или в г.Бостон, США, где совершенствовал своё мастерство молодой и очень талантливый свердловский джазовый гитарист Сергей Чашкин. Конечно, Лёва должен был играть не в биг-бенде, а в инструментальном ансамбле солистов. И не в каждом ансамле. Есть ансамбли, где солист один, а остальные как бы предназначены оттенять 'величие' солиста. Для меня примером ансамбля, где музыканты действительно восхищены игрой друг друга , есть квинтет Винтона Марсалиса: http://www.youtube.com/watch?v=fwkvC2FT7Xs От игры Лёвы чудом сохранилось два ролика, которые я оцифровал в последние годы. Вот их адреса:
   Он стал руководить инструментальным ансамблем института и одновременно осваивать альт-саксофон.В институте музыкантов джазового направления не было совсем, и набранных ребят он натаскивал сам. Основной состав ансамбля составляли Игорь Кондинский --кларнет, Володя Кокарев --труба, Юра Бородин --контрабас, Юра Иванов --фортепиано, Вадим Климов --аккордеон.
   Авторитет Льва у музыкантов был непререкаем. Подавляющая часть репертуара ансамбля состояла из вещей того времени в его аранжировке. Но все партии для инструментов и солисток женского трио он писал со "слуха", т.к. в магазинах ничего подходящего не было. Исключительная музыкальная память позволяла ему запоминать вещи с момента их исполнения по радио или из кинофильмов, или с грампластинки, и тут же на гитаре воспроизводить гармонию. Он же научил нас делать из обычной гитары гавайскую и сам исполнял некоторые вещи. За 2 последних года учёбы ансамбль играл практически во всех ВУЗах г.Свердловска. В каждом концерте у него было 1-2 сольных номера на гитаре в сопровождении аккомпанемента. Фактически его плодотворная работа сделала успешной поездку концертной бригады института в Ленинград в январе 1958 года на фестиваль эстрадных коллективов разных ВУЗов и университетов, достойно там выглядеть, а потом дать концерты в нескольких институтах и крупных концертных залах второй столицы. Некоторые вещи в исполнении ансамбля позднее прозвучали по радиостанции "Юность".
   Мы в Свердловске слышали практически все джазовые оркестры и малые ансамбли на гастролях, слышали и видели игру всех гитаристов в их составе. В основном, это были хорошие аккомпаниаторы, которые только иногда имели несколько сольных тактов. Поэтому по моему глубокому убеждению в то время Лев Мельников был лучшим в стране джазовым гитаристом. Стиль его игры был настолько необычен, что исполнение джазовых вещей гитаристом щипковым методом с собственным аккомпанементом редко встречается даже в 21 веке. Вот два случайно сохранившихся ролика его игры: http://www.youtube.com/watch?v=NFP4vbgDMRY http://www.youtube.com/watch?v=tmjjwACUTLw Правда, здесь он играет с аккомпанементом, но уан-степ "Изольдина" и фокстрот "Калифорнийский апельсин" он играл до этого один. В 1960 году он по распределению приехал работать в г.Алма-Ата в Волковскую экспедицию. Постоянные поездки и командировки в геологии --это норма жизни. Заниматься музыкой у него тоже не было времени. Да к тому же не думаю, что в Алма-Ате могли жить крупные джазмены. Музыканты его профиля жили в основном в Москве и Ленинграде. Поехать туда жить и работать он естественно не мог, т.к. там всегда были проблемы с жильём и пропиской, а у него была уже семья. Да и совершенствовать своё мастерство в джазе можно только через постоянное участие в разного рода джемах, что тоже было возможно только Москве или Ленинграде. Для Казахконцерта он писал аранжировки, имел разовые подработки в разных ансамблях, где играл на саксофоне.
   Чтобы иметь больше времени на музыку, он закончил строительный институт и получил работу в городе. Однако с распадом СССР строительный комплекс везде провалился, и он потерял работу. Что сильно отразилось на его здоровье, и в июле 2001 года он ушёл из жизни. Фактически молодым, и от невостребованности. Был дважды женат и имеет двух дочерей.
  
   15. Спецдисциплина -"Транспорт в разведочном деле". Чудаки - преподаватели. Сессия. Госэкзамены по военной кафедре.
  
   Со второго семестра на 4-м курсе начался интересный предмет "Транспорт в разведочном деле", включающий в себя изучение тракторов и автомобилей и практическую езду. Курс впервые пошёл только с этого года обучения. Теоретические занятия проводились в наших аудиториях по плакатам, а на практические ездили в Сельхозинститут. Теория была скучноватым делом,т.к. двигатели внутреннего сгорания были похожи один на другой. Разница была в дизелях и карбюраторных моторах. А вот ходовая часть имела более существенные различия. Интересными были практические занятия на настоящих тракторах и автомобилях, стоящими частично разобранными в лабораториях Сельхозинститута. Правда, несмотря на мою повышенную заинтересованность к этому предмету, полученные знания оказались недостаточными. В первый год работы на производстве вначале я даже не знал где находится на тракторе пусковой двигатель.
   В мае месяце, после окончания курса, нам объявили, что завтра приступаем к практической езде за рулём. Вот это мы ждали все и давно. Утром собрались на ул. Челюскинцев - тогда это была глуховатая улица с небольшим автомобильным движением. Вскоре подъехал инструктор на автомашине с двойным управлением ГАЗ- 51. Он объяснил, что каждый студент будет водить машину за рулём по полчаса. Кто-то из нас сел в кузов кататься, а кто-то остался на обочине. Когда дошла моя очередь, то я вспомнил теорию и всё старался делать правильно. Конечно, самым ответственным было первое трогание с места и переключение скоростей. Ощущение совершенно необычное - казалось, что даже на второй скорости машина идёт очень быстро. Инструктор был очень внимателен и командовал когда и какую скорость включить. Один раз я всё-таки ошибся и врубил 4-ю скорость с третьей очень быстро и не выжимая сцепления. Шестерни в коробке передач выпустили неприятный звук, но выдержали. И вообще, эти полчаса пролетели, как одна минута. Хотелось ездить ещё, но... этот первый опыт самостоятельного вождения транспорта не только очень понравился, но и был весьма полезен в будущем. Ещё более полезным делом для студентов всего геологоразведочного факультета было бы организация такого учебного процесса по этому курсу, чтобы все студенты , сдав экзамены, могли получить права шофёра, тракториста, и моториста моторной лодки. Без этих видов транспорта не работает ни одна геологоразведочная организация и каждый инженер, там работающий, обязан надёжно владеть навыками его управления.
   Другим интересным предметом, начавшимся на 4-м курсе была "Экономика минерального сырья". Причём не столько даже сам предмет, сколько преподаватель Н., его ведущий. Это был ортодокс в экономике и методе преподавания. Его необычные взгляды сразу же "раскусили" студенты и начали ему задавать всякие каверзные вопросы. Один из таких вопросов: "Почему в Советском Союзе не строят высотные дома, как в Америке?". Он ответил: "Потому, что тогда негде будет ставить личные автомобили!" Когда ему тот же человек говорит, что в Америке сегодня намного больше личных автомобилей и они все помещаются на стоянках - он отвечает: "Не может быть!" И вот в таком же ключе проходили и другие вопросы- ответы. Кроме этого он обладал неплохой памятью и запоминал кто из студентов ходит к нему на лекции - а не ходило к нему помногу. И когда такие незнакомые ему по лекциям приходили на зачёт, то с первого раза сдавать никогда не удавалось.
   А однажды на зачёте вообще произошёл курьёз. Отвечать к нему сел Толя Хен - наш дальневосточный кореец. И что-то он сильно мучился с ответом. Тогда один из студентов- Володя, сидевший для подготовки в комнате, неожиданно сказал преподавателю: "Да он по - русски не понимает!" Тот бросил взгляд на Хена - действительно кореец и на русского совсем не похож. Но через мгновение он понял розыгрыш и показав пальцем на Володю прорычал: "Вон отсюда!". Тот после этого несколько раз ходил к нему сдавать зачёт. Вот и меня он не сумел припомнить, как регулярного слушателя его лекций. В результате зачёт ему я сдал лишь с третьей попытки. Хочу отметить, что за пятнадцать лет учёбы и сдачи всех экзаменов и зачётов это был единственный случай. Все остальные экзамены и зачёты я сдавал с первого раза. Весенняя сессия состояла как бы из двух частей - сначала госэкзамены по военной кафедре. А потом обычная сессия по спецпредметам.
   Госэкзамены были по 4 основным предметам. Госкомиссию возглавлял генерал-лейтенант из округа, а его замом был генерал-майор. Членами комиссии были преподаватели по предметам и руководство кафедры. Без успешной сдачи экзаменов, без лагерных сборов, без стажировки и последующей аттестации на офицера запаса получение диплома инженера было делом весьма затруднительным. Военное дело мне нравилось всегда и спецпредметы по нему я изучал с интересом. В результате 2 экзамена я сдал на "отлично", а два на "хорошо". Послабее у меня оказались знания по радиотехническим схемам РЛС СОН-4 и стрельбе ЗА. Зато матчасть и тактику я знал отлично.
   Весенняя сессия по спецпредметам фактически была последней. Закончилось бурение, горное дело и др. Всю её сдал хорошо и начал готовиться к поездке на военные сборы в полевой лагерь.
  
   16. Военные лагеря. Преддипломная практика. Мотоцикл ИЖ-50Б. Поход на плотах. Глухарь.
   Лагеря военные []
   Через 3 дня после окончания сессии мы выехали поездом на место. Сразу выехало несколько сот четверокурсников, но не все. Следующий заезд был на день позднее. Поезд остановился на весьма глухой ж.д. станции и мы выгрузились из вагонов, построились и пешком двинулись до места дислокации. Часа через два хода в лесу открылся просвет и мы вышли на огромную поляну, усеянную разными постройками постоянного и временного характера.Совсем невдалеке виднелся какой-то странный лес с обрубленными сучьями и почти полным отсутствием листвы. Стояло очень много палаток на деревянных каркасах, часть из них под жильём, а часть как материальные склады. Были и достаточно капитальные сооружения - баня, клуб, столовая, пекарня, офицерские казармы, склады арттехвооружений. Нас разбили на группы по 10 человек и поселили в 10 местные полууглублённые палатки с общими деревянными нарами. Переодели нас в солдатское обмундирование : галифе, гимнастёрку, кирзовые сапоги, портянки и пилотку, причём всё новое. И началась наша служба.
   Это был очень большой полигон войск ПВО Уральского военного округа. Студенты здесь составляли лишь малую толику всего состава. Сюда, в основном, приезжали на учебные стрельбы штатные полки ЗА, стоящие на охране объектов, но в период нашего там присутствия был только Магнитогорский полк.
   Отбой был в 10 часов и первое время мы долго не могли уснуть, и так как лежать там десяти человекам было тесно, то переворачивались первое время чуть ли не по команде. Подъём в 6 утра в первые дни был просто непереносим, но засоням и замешкавшимся грозило наказание в виде нарядов вне очереди на разные работы по хозяйству. После сигнала : "Подъём!" надо было встать, одеть галифе, сапоги с портянками и стать в строй. На всё давалось 40 секунд. Первые дни приходилось туго, но привыкли. Сразу шли строем в туалет, куда заходили по очереди по несколько человек, потом зарядка на воздухе, бритьё и умывание. Потом строем шли в столовую, да ещё и с обязательной песней. И только после завтрака начинались разного рода практические занятия. Сначала нас привели на позицию 4-х орудийной батареи из 100 мм. пушек, которую обслуживали солдаты --срочники. Предстояли стрельбы по мешкам с песком, которые выбрасывали с летящего самолёта. Нас было человек 30 и все мы уселись на верхушках земляных брустверов. Показался бомбардировщик ИЛ-28 - высота была небольшая, где-то около 5км. В какой-то момент мы увидели летящую вниз точку и через мгновение грохнул выстрел орудия - нас с брустверов как ветром сдуло, такой силы был удар по ушам. От мешка вниз медленно спускалось облако пыли - почти прямое попадание. Самолёт развернулся и пошёл обратным курсом на нашу полубатарею, сброс, выстрел и опять тот же результат. Теперь мы уже зажали уши ладонями. И так стреляли все четыре орудия. Годом раньше студенты проводили стрельбу из этих орудий по самолётам, но с зеркальным отворотом прицельных устройств. Потом на планшете совмещали фактический курс самолёта и развёрнутую в правильном направлении траекторию разрывов снарядов и определяли точность огня. Однако во время одной из стрельб ответственный за настройку прицелов офицер ошибся и стрельба пошла прямо по самолёту. Пилот сразу отвернул с курса, но успел получить около двух десятков пробоин, но не опасных и сел на свой аэродром. С тех пор студентов решили не привлекать к таким стрельбам по воздушным целям.
   На другой день была опять хорошая солнечная погода и мы поехали на полигон. На этот раз на другой позиции стояла полубатарея из 4-х автоматических зенитных пушек калибра 57 мм. Намечалась стрельба по так называемому "конусу" - это когда за самолётом на длинном тросе тянется матерчатая "колбаса". Опять появился ИЛ-28 и только он прошёл позицию, как полубатарея открыла огонь по конусу. Это очень мощная пушка с высокой скорострельностью. Нельзя было заходить за щит - могло убить человека дульным выхлопом. Самолёт пошёл на разворот и снова вышел на рубеж. Пушки опять отстрелялись. Самолёт опять пошёл на разворот и при подходе к нашей позиции сбросил конус вместе с тросом на землю. Мы сразу же кинулись к месту его падения. Подбежали и начали искать пробоины. Нашли немало.
   Кроме занятий на полигоне мы участвовали в хозяйственных работах по обслуживанию военнослужащих. Это были плановые, по графику, и внеочередные - за провинность, наряды. Вообще там собралось несколько музыкантов с курса и Толя Хайт предложил командованию полигона силами студентов подготовить концерт, и те с радостью это дело приветствовали. Какие ещё артисты согласятся ехать в такую дыру! Мы тут же приступили к репетициям. Однако мой уход с плановых мероприятий не понравился старшине - сверхсрочнику нашей роты - это был здоровый рыжий малый из Вятской губернии, который пришёл служить из профессиональной футбольной команды второго эшелона. Он почему-то подумал, что я просто хочу сачкануть и сразу кинул мне 2 наряда вне очереди. Причём первое задание дал мне "вылизать" деревянный пол в его палатке до блеска. Несколько часов ушло на это дело.
   Вообще же основные наряды были на пекарню и в столовую. Пекарня начиналась с вечера и до самого утра. Тесто месили специальные машины, а по формам раскладывали вручную. После выпечки, когда формы извлекали из печи, мы каждую буханку хлеба сверху проводили мокрой тряпкой. От этого на ней появлялась блестящая твёрдая корка. Мы очень любили кушать этот ещё горячий хлеб, макая его в растительное масло.В те годы подсолнечное масло ещё было настоящим.
   В столовой было очень много работы, т.к. накормить в три смены надо было много людей. Поэтому и наряд на кухне, кроме поваров, был несколько десятков человек. Пища готовилась в четырёх огромных котлах, куда потом для зачистки свободно заходил солдат.
   В столовой было много столов на 10 человек. Перед обедом на каждый стол ставился хлеб, бачок с первым, бачок со вторым и чайник . Выставлялась посуда - тарелки, кружки. Ложки и вилки каждый имел свои, но было место, где их можно было помыть перед едой. После еды каждый солдат сдавал свою посуду в окно кухни. Если там оставалась еда - приёмщик сгребал её в бак., а посуда шла в мойку, где опять вручную шёл этот процесс. После обеда шла зачистка баков - там был слой жира на палец толщиной и он очень плохо удалялся - ведь в те годы не было никаких моющих средств. А проверку чистоты баков после каждой мойки проверял офицер - медик. Так как центральной канализации не было, то приходилось грязную воду носить в баках в далеко отстоявшую выгребную яму. Потом один из солдат-старослужащий показал нам дырку в полу кухни, куда можно было сливать воду, если вблизи не было никакого надзора. Кормили солдат хорошо - мясные блюда , масло сливочное, сельдь, капуста квашеная, разные каши. Никто не жаловался, что он голодный. А кому нехватало - то всегда давали добавку.
   Время шло быстро и уже втянулись в режим. Дней через 10 я уже просыпался за пять минут до подъёма и ждал сигнала. Кроме учебных занятий бегали кроссы на несколько километров со скатками шинелей на плечах и часть дистанции в противогазе. Чистили пушки в парке, пробивали "пыжи" через ствол орудия и т.д. Позднее нам объявили, что будем выполнять упражнение в стрельбе по танкам из 100мм. орудия , причём сами и без солдат.
   В один из дней пришли в арттехпарк, двумя артиллерийскими тягачами АТС-712 зацепили пару пушек, ящики со снарядами тоже погрузили в тягачи и выехали на полигон. Всем студентам в составе артиллерийского расчёта побывать не пришлось, а только четверти. Я , к счастью, попал в расчёт пятым номером - подавал снаряды заряжающему. Приехали на позицию, пушки расчехлили и выставили на опоры, отгоризонтировали и прослушали инструктаж офицера. На рсстоянии одного километра от орудия на встречных курсах будут двигаться под разными азимутами 2 фанерых макета танка. Задача артиллерийского расчёта обеспечить попадание хотя бы по одному снаряду из 5 в каждый танк. Стрельба велась металлическими болванками. Наш расчёт начал выполнять задачу первым. Мы подошли к орудию, а все остальные стали сзади наблюдать. Хотелось заткнуть уши, но делать этого было нельзя. Загнали первый снаряд в ствол и тут же прошла команда на движение макетов. У нас был шустрый наводчик и тут же прогремел первый выстрел - уши почти полностью заложило. Думать было некогда и я тут же схватил другой снаряд и заряжающий бросил его на лоток.Кстати говоря , снаряды - это были совсем нелёгкие игрушки - по 32 кг. веса, поэтому подносчики и заряжающие были крепкие ребята. Опять выстрел. По ходу стрельбы , рядом стоящий с биноклем офицер, быстро докладывал результат: "Попадание!", "Промах!" и так до конца. Мы допустили только один промах и это был отличный результат.
   Во время стрельбы второго и последующих расчётов я стоял сзади и наблюдал всю картину со стороны. А это было не менее интересно, чем быть в составе расчёта. Иногда было видно попадание в щит. А при сильном недолёте болванка на большой ещё скорости ударялась о землю, раскалялась докрасна и летела дальше, вращаясь бесформенным куском железа. В том месте, где она падала, начинал виться дымок от загорания на земле. Когда критическая масса таких загораний превысила разумные пределы, старший воинский начальник запретил всем присутствующим мочиться просто на землю, а приказал всем продвинуться к очагам загораний и там на них опорожнить свои мочевые пузыри. Что и было исполнено, но это оказалось недостаточно и вскоре подъехала пожарная машина. Уже через несколько дней нам стало понятно, почему вокруг был такой необычный лес - всё было посечено осколками зенитных снарядов, которые падали сверху.
   Кроме этого в программе была стрельба из пистолета и автоматов. Пистолет у меня шёл всегда неважно - больше 18 из 30 я никогда не выбивал. А вот при стрельбе из автомата ППШ я поразил грудную мишень дважды, при этом из 6 патронов сделал две очереди и последний одиночный выстрел.
   Некоторые интересные детали из армейской жизни мы узнавали и от военнослужащих-срочников. Например, ребята из Магнитогорского полка рассказывали, что в прошлом году с юга к ним подходил иностранный самолёт-разведчик, и они его вовремя засекли на своих радарах, но он шёл на очень большой высоте, ствольная зенитная артиллерия взять его не могла и его передали в зону ответственности другого полка на севере. Но, как мы теперь знаем, в те годы мы даже авиацией не могли достигнуть потолков полёта высотных самолётов-разведчиков.
   К концу нашего пребывания произошёл в целом неприятный случай для всего полигона. Один из столов со студентами отказался кушать поставленный им на стол хлеб по причине его низкого качества. Тогда дежурный офицер приказал им поставить на стол сухари, но они и их отказались кушать. Возник конфликт на пустом месте. Скандал разрастался и они отказались затем выходить и на учения. Через день прибыл спецрейс ЛИ-2 с двумя генералами из УралВО. Он садился прямо на моих глазах, т.к. полоса аэродрома была рядом с нами , а я стоял дневальным под грибком. Все наши ребята не одобряли этот демарш - абсолютно не было для него серьёзных причин и напрасная "суматоха в колидоре". Как и ожидалось, пыль быстро улеглась. Все вернулись к своим делам, а главного закопёрщика этого бунта, по моему , отчислили из института. К концу своего пребывания мы подготовили небольшой концерт и дали его солдатам - срочникам. Через пару дней вышли пешком на станцию и все разъехались на преддипломные практики.
  
   В конце июня я приехал домой и сразу пошёл в экспедицию оформляться на работу для преддипломной практики. Ещё ранее я договорился с руководством экспедиции и они мне на институт прислали приглашение на практику. Направили меня помощником бурильщика Южной партии в бригаду старшего бурового мастера Миши Кокорина. Это был наш парень, закончил первую школу на 3 года раньше меня и эту же специальность в нашем институте. Партия располагалась в городе, прямо рядом с базой экспедиции. Однако участки её работ были разбросаны до 8-10 км. в округе. Наша буровая занималась разведкой т.н. "Восточной залежи". Это было примерно между п. Калья и 3-й Северный и на восток около 3-4 км. Когда -то во времена оные здесь произошёл взброс и большой кусок рудного пласта приподняло до глубины 600 метров. Работа шла круглосуточно вахтовым методом. Подвозили из города на автобусе не доезжая рудного поля около 2 км., затем вахты шли пешком по специально проложенным дощатым тротуарам. Вот даже в этом простом факте прокладки тротуаров для пешей ходьбы видна была забота о буровиках! И вообще в этой экспедиции буровики всегда были одними из главных фигур. Ведь от их успешной работы зависело благополучие целого коллектива.
   На точке стоял 24-метровый деревянный башенный копёр и станок БС-1200 - очень неудачная копия шведского бурового агрегата В-3 с рычажной подачей. Главная неудача была в том, что шестерни редукторов были выполнены из мягкого металла и постоянно ломались даже от половины положенных им нагрузок. Ни один станок не отработал положенный срок и все списали досрочно. А вот В-3 отработали более нормативных сроков. Скважина уже имела глубину около 400 метров и бурение шло нормально. Казалось ничто не предвещало неприятностей. И тут однажды приезжаем на смену -а на скважине авария. Инструмент прихватило на забое и его нельзя поднять на поверхность. Причин такого рода аварий бывает много - и субъективных и объективных. По моему опыту - так больше субъективных. Причём истинная причина всегда виновником скрывается, а всё валится на неуправляемую стихию, вроде неожиданного обвала стенок скважин. А старший буровой мастер должен найти истинную причину и предложить реальный план ликвидации аварии. Для буровой бригады при аварии не только потеря сдельного заработка и премии, но и очень тяжёлый физический труд. Если бурение идёт нормально, то за 8-ми часовую смену на этой глубине можно сделать на забой 2 рейса, т.е. 2 раза спустить и 2 раза поднять инструмент. При аварии же на забой за смену приходится ходить 4-5 раз взад-вперёд. Особенно тяжёл труд помощника бурильщика - он вручную свинчивает-развинчивает бурильные трубы(свечи), ставит и вытаскивает их из подсвечника, одевает и снимает элеватор. Вообщем, как началась авария, то домой я приходил без рук, без ног. Да и заработка не было, а шёл повремённый тариф. В свои выходные дни я ходил в контору экспедиции и переписывал геологические отчёты по участку, рисовал геологические карты и собирал различный материал к диплому - бумаг требовалось много.
   В это же время у нас вдруг появилась неожиданная забава - мотоцикл. У Стасика Виноградова был дядя - начальник Кальинской геологоразведочной партии Зуровский Захар Зосимович, артиллерист, прошёл всю Отечественную войну. И вот в 1958 году Ривкина В.А. решила посадить всех начальников геологоразведочных партий на персональный транспорт и экспедиция приобрела для них 5 мотоциклов ИЖ-50Б. Это была мощная гоночная машина с усиленной подвеской и большим расходом бензина, и достаточно тяжёлая. Зуровский один раз на ней съездил на Калью, а при возвращении домой, как говорили злые языки, чуть не въехал в корову, переходящую через дорогу. Как человек крайне осторожный, он немедленно поставил его во дворе своего дома и больше к нему не прикасался. Вообще о его осторожности в ГРП ходили легенды. Как рассказывал позднее шофёр автобуса на Калье, когда получили первый автобус, то к нему в салон зашёл Захар Зосимович и попросил ему показать в нём самое безопасное место. Я ему и показал второе кресло в правом ряду. С тех пор он садился только на него, все это знали и никто его не занимал. Однако вернёмся к мотоциклу. Однажды я пришёл к Виноградовым и вижу перед воротами стоит мотоцикл . Стасик конечно не мог устоять перед стоящим без дела мотоциклом и перегнал его от Зуровского к себе и начал ездить. Я тут же загорелся и попросил его научить и меня управляться с этой машинкой. Он показал мне все рычажки, я вскочил в седло, он сзади и я поехал по ул. Первомайской. Ехал к моему удивлению нормально до конца улицы, потом повернул назад и приехал к дому. Ощущение было незабываемо приятное. Машина мощная и откликалась на малейший поворот ручки акселератора. С этих пор я полюбил мотоцикл прочно и навсегда. И в дальнейшем имел два в собственности. В то время было или нет ГАИ я даже и не знаю, но то , что у ездящих на мотоцикле никаких прав на вождение не спрашивали, то это точно. Один раз мы поехали на Горный посёлок и в самом начале горы мотоцикл заглох. Заводился он легко от магнето кикстартером, сели в сёдла, и я вместо первой включил вторую передачу - и ничего. Он с места взял двоих, на второй передаче и на подъём. Правда, жрал он очень много бензина, но проблем с этим делом не было никаких - приезжали в гараж геологоразведки и наливали полный бак. Тогда бензин стоил 5 коп. литр, но ехать на заправку и платить 70 коп. за бак считалось просто неприличным делом. Тогда же я однажды выпил у Виноградовых рюмку водки, и мы со Стасиком решили куда-то рвануть. Я сел за руль, он сзади, подъехал к ул. Североуральской, чтобы сделать левый поворот. Только начал заезжать на улицу, как боковым зрением увидел быстро приближающийся к нам слева автобус. Реакция была мгновенной - я резко нажал на акселератор, и мотоцикл буквально перепрыгнул улицу. С тех стараюсь не садиться за руль машины или мотоцикла даже после рюмки водки. Если бы это был обычный мотоцикл, то от резкого открывания дроссельной заслонки карбюратор бы "захлебнулся" от излишка бензина, и двигатель бы сразу заглох, а гоночные мотоциклы тем и отличаются от обычных, что способны с места резко брать в карьер. В общем мы хорошо на нём потренировались в езде за время каникул.
   В середине августа с буровой я уволился и начал регулярно ходить собирать материал в контору экспедиции. Да и смысла особого не было продолжать работу - авария не была ликвидирована, бурения не было, и учиться ничему особому тоже было нечему.
  
   Как-то на улице встретил Мишу Дворцова. Это был наш парень . Школу закончил на 3 года раньше меня и получил ту же специальность по "Технике разведки". Но во время производственной практики после 3-го курса в Североуральской же экспедиции он получил тяжелейшую травму - во время спуско-подъёмных операций лопнул шкворень, соединяющий наверху ноги бурового копра и его осколок с высоты 18 метров попал ему в голову и проломил кость. Он с трудом выжил после очень тяжёлой операции, но с бурением и геологоразведкой пришлось распрощаться. И вообще надо было себя вести очень осторожно, т.к. на голове у него была металлическая пластина, закрывающая поражённое место. Это был заядлый охотник и рыбак. Мы и до этого ходили с ним бить рябчиков в район Высотинки. Разговорились и вдруг пришла в голову мысль : "А почему бы нам не сплавать на плоту куда-нибудь, порыбачить и поохотиться?" Тем более Миша был в отпуске. Я предложил проехаться по малому кольцу : по Ваграну и Сосьве на плоту до п. Сама, а оттуда поездами в г.Серов и Североуральск. Места достаточно глухие, посещаются только редкими людьми. Летних дорог там нет, а только зимники. Но лучше в такой путь было идти втроём. Решили пригласить Валерия Цепелева и он с радостью согласился, т.к. тоже был в отпуске после окончания института. Хотя Валера не увлекался всерьёз ни охотой, ни рыбной ловлей, но на природе бывать любил и всегда мог поддержать компанию, если было время. Мы не раз с ним ходили на охоту и в более ранние годы, когда он ещё учился. Собрались за один день. Взяли ружья,спиннинги, острогу, мою сеть- трёхстенку, Миша взял маленький бредешок. А зимой я в Свердловске купил себе двухместную палатку с тремя рядами застёжек на входе и матерчатым полом, которую тоже взял с собой. Вышли рано утром из города напрямую через г. Безымянка и далее вниз по Ваграну до моста в районе с. Высотинка - плыть решили оттуда, т.к. ближе все эти места довольно часто посещались рыбаками и охотниками из города. До обеда уже были на месте и начали рубить сухары на плот. Часа три ушло на постройку плота и наконец отчалили. Это была третья декада августа и настоящая золотая осень в разгаре. Березник стоял уже весь жёлтый , а осины -красные. На фоне изумрудно зелёных елей и сосен - просто непередаваемая красота! У нас с собой был фотоаппарат, но к сожалению с чёрно-белой плёнкой.Первый ночлег на Вагране []Где ты, таймень? []
   До п.Даньша решили плыть без остановок, а сеть поставить ниже её в 3 км. -там была большая курья на левом берегу. Когда-то я был на ней с Викуловым, но у него всегда бывало помногу сетей. У нас же была 30 метровая сетёшка. Но мы заехали туда и поставили её в одном из концевых заливов. Шуганули и сняли десятка два чебаков. Через 2 часа начало смеркаться и мы причалили на возвышенный бережок в районе мелколесья. Сразу же поставили палатку, разожгли костёр и начали варить уху из недавно пойманных чебаков. Ночи в это время уже были прохладные и комар не донимал. Попили чаю и пошли располагаться на ночлег. Перед установкой палатки мы настелили на землю елово-пихтового лапника чтобы лтделиться от сырой земли. Попробовали лечь вдоль втроём, но показалось тесновато, тогда легли поперёк и получилось в самый раз. Одеты мы были в телогрейки, под голову сложили рюкзаки, а под бок ружья и вскоре уснули крепким сном.
   Утром встали - было достаточно свежо и над рекой стлался туман.Наш плот, стоящий привязанным у берега, был сильно занесён всяким мелким плавником и осенними жёлтыми листьями. Где-то невдалеке, в черёмушнике, посвистывал рябчик. Миша был большой спец по рябчикам. Немедленно достал пищик и начал подманивать певца. Тот пару раз откликнулся, Миша взял ружьё и через пять минут прогремел выстрел - обед был готов. Разожгли костёр, согрелись, заварили котелок рисовой каши на сгущённом молоке, чайник хорошего крепкого чаю и плотно позавтракали. После хорошего крепкого сна ночью и плотного завтрака сразу появился избыток силы, и мы тут же отплыли дальше. Начиналась диковатая местность - здесь бывало очень мало людей. Пониже Усольцево пошли высокие известковые скалы, поросшие мощным сосняком, с большими глубинами около них, водовороты, глубокие заводи. Около одной такой стали на якорь и начали работать спиннингом. Внезапно у Миши произошла мощная поклёвка, он упел подсечь и начал потихоньку подтягивать добычу. Метрах в 6 от плота показался плавник, после мы увидели открывшуюся большую зубастую пасть, потом последовал сильный удар хвостом и Миша свободно подтянул к себе обрывок снасти - мощная капроновая жилка была срезана, как бритвой. Ушла щука, не менее, чем кг. на 10. Надо отметить, что и при правильном вываживании этой крупной рыбины мы бы её не подняли на плот - у нас не было ни сачка, ни багорчика, чтобы её достать из воды.
   Долина Ваграна пониже стала расширяться, появились 2 и 3 террасы. Внезапно впереди в русле реки показалось какое-то объёмное сооружение с голыми деревянными и металлическими брусьями. Мы причалили к острову и пошли посмотреть это чудо. Это оказались остатки брошенной паровой драги "Гном" с черпаками объёмом 80 литров. Это была ещё довоенная техника, которая мыла золото в 1940 году, когда мой отец работал на п. Даньша в "Золотодобыче". Рабочие вахты сюда ходили с этого посёлка, где и жили их семьи. Вот так опосредованно иногда и "встречаются" разные поколения людей. Вокруг острова и дальше по руслу тянулись отвалы перемытых торфов и золотоносных песков, которые перемежались глубокими ямами, в которых когда-то при работе драги плавал её понтон. В некоторых ямах при нашем приближении появлялась рябь на поверхности - это уходили в реку стайки чебаков. Ловить их в этих ямах было трудно и мы поплыли дальше. Для нас большой интерес представляло слияние Ваграна и Сосьвы - всё таки это были самые крупные реки в нашем районе. На дневку стали на высокой террасе, опять рядом со скалой. Выше виднелись громадные лиственницы с уже начинающей желтеть хвоёй. Быстро развели костёр и заварили суп-кондёр из рябчика, а в крышке из котелка нажарили чебаков и всё быстренько умяли. После пары кружек крепкого душистого, сдобренного листьями брусники чая, совсем не захотелось никуда двигаться, а просто лежать на спине и смотреть на движение редких облаков по голубому низкому небу. В это время ощущаешь себя какой-то совсем маленькой песчинкой мироздания, которая находится неизвестно где, и неизвестно с какой целью.
   Немного отдохнув от чрезвычайно сытного обеда, снова собрались и тронулись дальше. Пройдя с километр, вдруг заметили занесённый на остров плот. Остановились, осмотрели - это был отличный крепкий плот на пару человек. Решили разделиться, т.к. это было удобнее для спиннингования. Троим с одного плота было невозможно, а вдвоём нормально. Я , как более опытный плотогон, перешёл на новый плот, а ребята остались на старом. Да и из соображений безопасности лучше было гнать два плота одновременно. Останавливались в отдельных местах и заводили бредешок - ловился чебак, окунёк и мелкая щучка. Брали и на сеть. Со спиннингами была почему-то проруха - не могли поймать ничего. Но тем не менее кидали блёсны беспрерывно. Вскоре прямо по курсу показался большой известковый утёс, покрытый лесом и вся масса речной воды шла на него прямо в упор под углом 90 градусов. Я шёл на плоту первым, скорость течения была средней и тут вдруг высокие берега Ваграна куда-то исчезли и с двух сторон плота была видна большая речная долина. Плот же не доходя метров 30 до скалы повернул вместе с водой вправо и я понял, что мы скатились наконец в долину р.Сосьвы - это и было устье Ваграна. Когда-то здесь было поселение Усть-Вагран, но давно уже ничего не осталось. Подход по Ваграну и само устье было очень глубоким местом и наверняка здесь водилась солидная рыба в виде крупных тайменей, щук , окуней. В те годы могла ещё быть и нельма. Но тогда мы ещё не владели приличными способами лова такой рыбы, поэтому надеяться нам приходилось только на спиннинг. Проплыв по Сосьве несколько км. решили стать на ночёвку. Во время движения мы обратили внимание на то, что по обеим берегам реки постоянно плавился чебак. Поэтому выбрав место ночёвки, мы тут же на лёгком плоту поднялись чуть выше по течению и поставили сеть вдоль реки параллельно берегу и на расстоянии около 15 метров. Опять приготовили хороший ужин и спали очень крепким сном. Утром однако проснулись от холода - долина Сосьвы была велика и интенсивно продувалась свежими потоками - палатка от них осенью была слабой защитой.Цепелев В.Я. []
   Сразу поехали снимать сеть - в ней оказалось десятка три чебаков и несколько окуней. Позавтракали и поплыли дальше. Сосьва безусловно выглядела по все показателям величественнее, чем Вагран. И долина, и водный поток , и скалы на берегах всё было крупнее. Единственное, что пока не изменилось, так это величина ловившегося нам чебака - он был везде одинаковым, маленьким. Кроме величины, реки различались почему-то количеством топляка в русле - в Сосьве его было по обеим берегам значительно больше, чем на Вагране. Брёвна лежали не только на дне русла рек, но и на отмелях и островах. Видимо, по окончании молевого сплава Вагран зачищался лучше, чем Сосьва.Ночлег на Денежкиной []Обед на Сосьве []
   Плот проходил по левой стороне русла и тут я увидел прямо в воде большого налима, который приткнулся на дне к топляку. Сразу пустить в ход острогу я не успел, причалил к берегу и пошёл его искать. Нашёл и заколол острогой. Экземпляр оказался приличный, около 50 см. длиной. Но вот спиннинговая рыбалка была у нас неудачной. Все мы со своих плотов беспрерывно бросали блёсны и на перекат, и до, и после - безрезультатно. Самое интересное то, что таймени стояли по всей реке. Их было видно, когда плот заходил на перекат, то большие красные рыбины несколько раз проносились стрелой мимо нас вверх по течению. Что-то мы делали неправильно. Может быть надо было почаще останавливаться и ловить с берега, может быть менять блёсны , но наше мнение той поры, что якобы рыба тогда меняла зубы и не клевала - не выдерживает никакой критики. Вообще-то нам рыбы вполне хватало от сети. Мы её даже съедать не успевали, но хотелось поймать хорошую и крупную. Бредешок ничего нам не дал, особенно на Сосьве. Надо сказать, что места, которые мы проплывали, в те годы были почти совсем дикими и исключительно рыбными. Нам почти до Самы не попалось ни одного человека, а то , что мы не сумели поймать крупную рыбу - то это от нашего неумения в те годы и отсутствия нужных снастей. Я это утверждаю совершенно уверенно, потому что через 15 лет я пришёл в эти же места с другой снастью - с обычным перемётом. За ночь на каждый второй крючок садилась крупная рыбина - налим, таймень, щука, окунь. А чуть пониже Даньши так вообще из 96 поставленных крючков на 73 было по рыбине. И это в 1974-76гг.! А если бы мы имели в те годы эту снасть? Нам бы рыбу некуда было ложить! Не говоря уже про, чтобы съесть. Но, видимо, всему своё время. Приближение жилья почувствовалось по отдельным людям, стоящих на берегах, шуму моторной лодки. Долина реки здесь уже сильно расширилась, но попадались ещё очень высокие известковые скалы, а отдельные - даже с причудливыми пещерами. И вот вдали показался железнодорожный мост через Сосьву и мы сразу поняли, что это станция Сама и деревня Денежкина - конечная цель нашей "кругосветки". Проплыли под мостом и причалили к правому берегу, там где располагалась железнодорожная станция. Валерий сходил на станцию и узнал, что поезд из Ивделя приходит рано утром. И мы стали опять ставить палатку в кустах. Переночевали нормально. Ночёвка на Денежкиной []Утром загрузились в поезд и до обеда были в г. Серов, там сели на поезд до Североуральска и в 17-00 уже были дома. Возвращение из Этот поход убедил меня в том, что кольцевые маршруты очень удобны и не вызывают большой усталости. Вот и поход наш на "Денежкин Камень" в 1955 году мог бы быть кольцевым и более приятным, если бы сколотили хороший плот и сплавились по Сосьве до п. Мостовая или Тренькино. Такая идея и была, но в силу спешки и неподготовленности - не успели найти нужных гвоздей для плота- провалилась.
  
   Всем троим этот поход весьма понравился. Как- то скоро увиделись опять и Миша Дворцов предложил мне сходить на охоту, сказал, что Валера Цепелев тоже согласен и мы тут же сговорились на ближайшее воскресенье. Маршрут опять выбирали по картам и на этот раз решили сделать его полукольцевым. Путь наметили такой: сначала идём напрямую в район с. Высотинка к старому мосту через Вагран, там прочёсываем хороший лог с ельником и рябчиками, оттуда по правому берегу до п. Даньша и ещё 3 км. ниже, переходим Вагран вброд и строго на запад по квартальной просеке до 7-й шахты на Калье - напрямую там около 6 км., а оттуда автобусом или рабочим поездом до Североуральска.
   Путь был намечен большой, поэтому вышли очень рано и часа через два были в районе Высотинки. Лог там очень симпатичный - среднего размера ельник с вкраплениями черёмушника, обилие брусники , и среди камушков вьётся к Ваграну небольшой ручеёк. Повыше лог раздваивается , но характер растительности не меняется. Заблудиться тут было негде, поэтому разошлись по одному и начали подманивать рябчиков на пищик. Миша ушёл выше нас всех и в течение часа выстрелил пару раз. Потом раздался ещё один выстрел. Я с одним активно пересвистывался и вот слышу его прямо рядом. Кажется мне, что он сидит на соседней ёлке и я двинулся к ней. Но только сделал шаг как: ф-р-р-р ! и в пяти метрах от меня слетел рябчик с валёжины. Он, оказывается, прибежал ко мне ногами по земле, а я искал его на дереве.
   Часам к 12 дня мы собрались все. Миша добыл двух рябцов, Валера - одного. У меня ничего. Пообедали всухомятку и подумали, что идти правым берегом будет очень далеко и мы не успеем днём вернуться домой. Решили идти прямо на Даньшу, а оттуда лесом на Калью. Это было не только короче, но и лучше дорога до своротка на Калью - ведь там мы совсем не знали, что нас ждёт. Прошли Высотинку и Даньшу - не встретили никого и ничего. Прошли за Даньшу ещё 3 км. и свернули круто прямо на запад. Нашли квартальную визиру и разошлись в цепь параллельно ей. Вначале пошёл лог и две гривы, покрытые сосняком. Прошли с полкилометра от реки, и я спугнул с брусничника большого глухаря. Он взлетел и пологонаклонно дотянул до большой сосны и примостился там на верхушке среди ветвей. Метров 60 я крался к дереву, на котором он сидел и подошёл на расстояние около 40 метров, но птицу не вижу. Тогда я поднял ружьё по направлению вершины и стал, не шевелясь, внимательно рассматривать всё, что там можно было рассмотреть. Видимо, глухарь заметил меня раньше, чем я его и чуть шевельнулся, чтобы взлететь. Но момент шевеления какого-то пятна заметил и я , и мгновенно туда выстрелил почти навскидку. Огромный чёрный ком, ломая мелкие ветви и сучки, камнем грохнулся о землю. Я не ошибся - это действительно был красавец наших лесов -глухарь! Моему восторгу и радости не было предела. Ребята тоже были рады такой удаче. Это был первый добытый мной глухарь. И вообще за всю жизнь я их добыл 5-6 штук, помню каждого, и из под собаки только одного, хотя работая в Саранпауле, мог бы бить их десятками ежегодно. Однако никогда не охотился и не стрелял дичь только ради азарта или наживы. Для меня всегда главным на охоте был процесс общения с природой и её обитателями. И убивать таких редких красавцев - птиц, как глухарь, можно позволить себе только раз в несколько лет. Пройдя дальше ещё пару километров, мы заметили, что лес сильно изменился. Пошли какие-то хмурые ельники, в которых никакой дичью и не пахло. Потом вдруг пошло моховое болото с карликовым лесом и вскоре забрезжил просвет и мы увидели террикон шахты. Ещё через километр мы уже были на автобусной остановке на дороге. Быстро темнело - мы только-только успели покинуть лес. Всё-таки прошли мы большой путь и сильно устали. Так далеко надо ходить с ночёвкой. Видимо правильней было бы нам с высотинского лога пройти правым берегом до развалов "Денежкиных камешков", оттуда к вечеру прийти на Даньшу и там заночевать. Автобус подошёл быстро и уже через час мы были дома.
   Каникулы у меня были почти весь сентябрь. За это время собрал все необходимые материалы для написания диплома, несколько раз ещё сбегал на охоту и рыбалку и в конце сентября выехал в Свердловск.
  
  -- 5 курс. ( сентябрь 1958 - август 1959 гг.)
  
   17. Без общежития. Спецдисциплины. Ансамбль. Болезнь. Последняя сессия. Распределение. Защита диплома.
   [Лёня Виноградов]
   В самом конце сентября я приехал в Свердловск. Неожиданно оказалось, что обе наших группы дипломников были пропущены при распределении на места в общежитии. В деканате нам сказали, что допущена ошибка, велели поискать пока жильё в частном секторе, а в течение месяца вопрос с нашим поселением в общежитие будет решён. Я не пошёл искать место в наш исконный старый район, где жили раньше, а мне предложил пойти с ним паренёк из параллельной группы, у которого было 2 свободных места в частном доме в районе ул. Тверитина. Пошли с ним туда - хозяева не возражали. Комната оказалась бывшим залом, где около каждой стены стояло по кровати и у четвёртой - диван. Я спросил у хозяев: "А кто ещё двое?" Те ответили, что одна девушка и молодой человек , придут вечером. Молодой человек меня не смутил, но как могла жить девушка среди трёх взрослых в одной комнате? - было не очень понятно. Вечером пришёл молодой человек - было ему уже за 40. Судя по наколкам и натужному постоянному кашлю прошёл уже не один этап. Кроме этого был официально зарегистрированным наркоманом. А таким в те годы по рецептам за символическую цену аптеки отпускали наркотики. Но иногда он замешкивался и у него начиналась "ломка". Тогда он просил хозяина и тот быстро бежал в аптеку. По-моему, он был какой-то дальний родственник хозяйки.
   Спать легли без девушки и я уснул. Утром проснулся, а у моего изголовья, только на соседней кровати спала девушка. Встал, побрился, умылся и ушёл на лекции. Так было несколько дней. Ложимся спать -её нет, утром встаём - она спит. Потом уже прояснился характер её "работы" - она вечерами и ещё позднее проводила время в ресторанах в обществе разных командированных людей. Ни о какой нормальной жизни в таких условиях говорить не приходилось, поэтому я еженедельно по паре раз заходил в деканат с этим вопросом. Наконец через три недели мне сказали, что решили заселить Красный уголок в новом корпусе "А" и послали меня за ордером в хозчасть института. Я быстренько всё оформил и на другой день перебрался в эту большую комнату. Хотя там стояло около15 кроватей и двери его выходили прямо в холл, жили все наши ребята - дипломники и это была уже совсем другая атмосфера. Однако ж через неделю меня перевели в обычную четырёхместную комнату и началась нормальная жизнь. А остальных ребят по очереди селили в общежитие аж до февраля следующего года.
   Последний учебный семестр уже фактически "подбирал" остатки спецдисциплин технического и геологического плана. Делали курсовой проект по глубокому бурению, изучали геофизику в объёме каротажа скважин , изучали историческую геологию. Отчёт по практике сдавать было не нужно, т.к. материалы шли в диплом.
   Наш ансамбль продолжал работать, шли репетиции и выезды на концерты, иногда играли танцы на вечерах в институте. Да и вся концертная бригада сохранилась. Из загородных поездок запомнился выезд в п. Дегтярка к шахтёрам. Принимали очень хорошо, да и зал во дворце культуры был очень приличный. С нами тогда ездил один студент-горномеханик, очень талантливый рассказчик, особенно рассказов М.Зощенко. Но к сожалению, он страдал эпилепсией и у него в самое неподходящее время неожиданно мог начаться припадок. Однажды это произошло даже во время его выступления на сцене во время этой поездки. Мы уже его хорошо знали и увидели наступающие симптомы - он начал трудно выговаривать слова, взгляд у него как бы остановился. Мы всё поняли, схватили его под руки и вывели со сцены за кулисы.Причёска с Невского []
   За 2,5 года игры мы уже достаточно неплохо владели инструментами , вполне освоили блюз и свинг, не говоря уже про старую танцевальную классику. К нам в клуб во время репетиций иногда приходили отдельные музыканты- одиночки и мы с удовольствием устраивали джем -сейшн. Я к тому времени уже без особого труда сразу подбирал аккомпанемент к большинству играющихся вещей. Правда, иногда мне надо было пару раз звякнуть струной, чтобы определить тональность. Музыкальные навыки , приобретённые в институте, оказались настолько прочными, что приехав через 12 лет в ГДР , я сразу же вписался в ансамбль лёгкой музыки из советских специалистов, работавших в Советско - Германском акционерном обществе "Висмут". Правда, пришлось для этого освоить банджо, т.к. гитара была уже занята. И с этим коллективом мы объехали с концертами много советских воинских гарнизонов и немецких городков. В ряде мест делались записи концертов, и я их иногда прослушивал, но сохранить у себя ничего не сумел.Моментальное фото в ГУМе []
   В декабре месяце я где-то простыл и началась ангина. Выписали мне биомицин и через пару дней казалось, что всё закончилось. Но внезапно в ночь под Новый год меня опять схватил жесточайший приступ ревматизма. 7 лет после посещения курорта Нижние Серьги не было даже признаков болезни, и я думал, что всё это бесследно прошло. Оказалось не так. Заболели сразу все суставы на обеих ногах , начиная от лодыжек и до тазобедренных суставов, некоторые из них опухли. Ходить я не мог и врача позвать тоже было нельзя - все праздновали. Ребята в комнате поставили мне еду и питьё , больше они ничего не могли сделать. Вечером я с большим трудом, держась за стены руками, добрёл до туалета. На другой день пришёл врач из институтской поликлиники. Посмотрела, пощупала и предложила лечь в стационар. По опыту прошлых лет надо было отлежать не менее месяца. Это значит, что сессию я сдать не мог и, соответственно, приступать к дипломированию тоже. В лучшем варианте после выздоровления пришлось бы активно всех догонять и досдавать сессию, в худшем - брать на год академический отпуск.Очередной праздник []У Лёни в гостях []
   И подумав, категорически отказался ложиться в стационар. Врач выписала мне нужные лекарства, ребята принесли и я начал самолечение в общежитии. Уже на другой день стало полегче, а ещё через день спала опухоль и можно было более-менее передвигаться. Первый экзамен был после 5 января и я успел к нему подготовиться и медленно, но прибыл. С каждым днём ходить становилось легче и числу к 15 всё прошло. Сессию сдал нормально и приехал домой на каникулы. Когда я маме рассказал про болезнь, она была просто в шоке и долго приходила в себя. Мы то уже думали, что после курорта всё должно бы и исчезнуть. Но, как оказалось, это было не последнее испытание меня ревматизмом. Это всё было результатом переохлаждений моего организма. Где-то ведь бывает черта, которую переступать нельзя.
   После каникул приступили к дипломированию. Все ходили на кафедру со своими материалами и определяли тему диплома. У меня оказалась вполне ожидаемая: "Детальная разведка участка "Восточная залежь" до глубины 650 метров". По методике разведки и геологии района руководителем у меня был назначен профессор А.Н.Ходалевич, один из первооткрывателей и исследователей "Красной Шапочки, лауреат Сталинской премии. Кроме этого была большая и техническая часть, которая включала выбор и применение соответствующего бурового оборудования и его расчёты по прочности и мощности. Техническая часть для меня не представляла особой сложности, но вот рисование геологической карты было проблемой и она заняла у меня очень много времени. Кроме карты надо было ещё вычертить 5-6 поясняющих чертежей большого формата - вешать на стенку при защите. И начал с исполнения геологической карты. После лекции [] Однажды где-то в середине февраля я пришёл в гости к Стасику, который жил на ул.Декабристов с женой Надей, тоже студенткой пединститута. И они мне рассказали, что во время каникул в Ивдельском районе погибла группа студентов УПИ из 9 человек, которые совершали зимнее восхождение на г.Отортен на лыжах. И рассказали некоторые детали поисков и находок. Летом я уже в Североуральске услышал и другие детали, т.к. несколько медицинских работников горбольницы летали в Ивдель, но с них взяли подписку о неразглашении. Потом про эту трагедию я услышал от многих студентов в городе, и она их порядочно взволновала. Причины их гибели широкому кругу неизвестны до сих пор, но они наверняка имеются и будут, вероятно, доступны ещё нескоро.
   Однажды при разговоре с каким-то профсоюзным деятелем, и зная, что я перенёс зимой сильный приступ ревматизма, он вдруг сказал, что я могу написать заявление на выдачу путёвки для санаторно-курортного лечения - профком института получает такие путёвки. Надо только к заявлению приложить заключение врача какой нужен курорт. Пошёл в поликлинику к врачу, который лечил меня зимой и она дала справку на несколько мест для лечения. Сдал её вместе с заявлением в профком и забыл про это дело. Однако через месяц меня вызывают и предлагают взять курсовку на Мацестинские воды, в Сочи на 24 дня с началом 9 июля. Я не знал ни что такое курсовка, ни Мацесту и позвонил домой. Мама сказала, чтобы я немедленно соглашался. Стоила она совсем смешные деньги -360 рублей, меньше месячной стипендии. Дороговато стоила дорога. Тут возникал серьёзный вопрос с моей стажировкой в воинской части. Защита дипломов по графику шла весь июнь. Затем обе группы ехали вместе в одну из воинских частей на весь июль месяц. Я вместе со всеми ехать не мог и мне в деканате посоветовали, чтобы я обратился на военную кафедру о переносе моей стажировки на другое время.Они не возражали ввиду представленных мной объективных причин, но просили указать желаемое мне время. Первая защита диплома была назначена на 5 июня и я записался вторым на этот день. Поэтому я попросил военную кафедру отправить меня с 7 июня, т.е. через 2 дня после защиты. Потом уже оказалось, что досрочную стажировку проходил не только я один, но и ещё двое ребят - видимо, тоже были какие-то уважительные причины.Встреча земляков []
   В марте месяце пришли места для распределения на работу, и их вывесили на факультетскую доску. Все мы с нетерпением ждали этого события, постоянно интересовались: "А какие места приходили в прежние годы?". Большинство ребят с периферии желали распределиться на Север, а из крупных городов хотели остаться в Свердловске. Другие же тоже хотели работать поближе к своим местам жительства. Предложенные нам места были очень разнообразны по географии, но Северов там почти не было. В основном это были республики бывшего СССР - Туркмения, Казахстан, Киргизия. Много мест было в Уральское геологическое управление.Вообщем, всё оказалось намного хуже, чем в прежние года. И было ещё три каких-то загадочных "...Строя" - "Колываньстрой" , "Енисейстрой" и ещё какой-то. Что такое "Дальстрой" мы знали хорошо. Тут же кто-то провёл аналогию и сразу появилась десятка 2 желающих получить туда место. Но выбирать место можно было только в порядке очерёдности, которая устанавливалась в деканате с учётом итоговых оценок на учёбе и вклада каждого студента в общественную жизнь института. На каких весах взвешивали этот вклад, но в итоговых списках обеих групп на выбор места я стоял то ли вторым, то ли третьим. Это для меня было приятной неожиданностью, т.к. по оценкам я никак не поднимался выше середины списка. Я тоже, как и многие, хотел поехать на Север. Надоела нищета и хотел сам заработать нормальные деньги на нормальную жизнь - в те годы там хорошо платили. Никому ведь и в голову не могло прийти, что через год великий "реформатор" Н.С.Хрущёв, ввязавшись в гонку ракетно-ядерных вооружений, бросит в это дело большую часть ресурсов страны, в том числе снизит в несколько раз зарплату на Севере, а ещё через пару лет даже стипендию студентам.
   Зашёл в деканат и выбрал "Енисейстрой", расписался и весьма довольный, вышел к ребятам. Передо мной Колывань забрал Коля Лыков - староста нашей группы. Когда закончилось распределение, то оказалось, что из 10 мест в Туркмению взяли только три - и все из параллельной группы, Женя Барсук, Толя Хен и Саша Абдулвалиев. Как потом выяснилось, первые двое попали в гидрогеологическую экспедицию, а Саша чуть позднее перешёл на нефтяное бурение. Остались места и в другие среднеазиатские республики. Забрали все места и в Уральское геологическое управление. Чуть позднее я получил все разрешения на перенос сроков стажировки и выкупил курсовку на курорт. Впереди оставалось только написание и защита диплома.
   Начал я с наиболее сложной для меня части - геологической карты месторождения. Я вообще не любил черчение и с детства у меня получались грязные чертежи. А тут ещё дело усугублялось тем, что на карте надо было изобразить 9 ярусов девонских отложений. А так как девон красился одним цветом - коричневым, то надо было на карте сделать 9 оттенков коричневого цвета. Как я не старался, но опять получалась грязь. А.Н.Ходалевич , человек очень аккуратный в геологии, глядя на мою карту делал страдальческое лицо, морщился, просил поправить то здесь, то там. Но в конце концов сдался и подписал мне карту. Оценил её на "хорошо", но сказал, что эта оценка только при хорошей защите. Подходили майские праздники, а у меня совсем ещё не было текста, хотя расчёты в основном были закончены и готова пара технических чертежей в дополнение к геологической карте. Оставался практически месяц до защиты и я решил подналечь за праздники. Никуда не поехал и не пошёл, а сел в библиотеку института за текст. Сидел 4 дня, выходил только на обед. Результат был приемлемый - написал около 80 страниц. Учитывая, что пишу всегда без черновика, то это было фактически 3\4 письменной части диплома. В те годы он должен был иметь около 100 страниц. Правда, и работы ещё оставалось немало, но это был существенный рывок. До середины мая с текстом было закончено и я отдал его в переплётную мастерскую. Пока там его сшивали, заканчивал технические чертежи.
   Моим руководителем диплома от производственников был назначен начальник партии новой техники УГУ Голиков Станислав Иванович. Когда текст был закончен переплётом , я принёс ему на рецензию. Держал он с неделю, дал несколько незначительных замечаний и вернул с хорошей оценкой. Кстати говоря, следующий раз мы с ним встречались в Североуральской экспедиции, куда он приезжал в командировку в 1970 году, где он работал уже в аппарате союзного министерства после загранкомандировки в ГДР, в "Висмут". Я не исключаю, что по его рекомендации меня пригласили в 1971 году тоже на работу в "Висмут".
   Практически к концу мая весь диплом, включая графику, был готов. И я ждал только дня защиты. Наконец он наступил. Первыми были мы с Колей Лыковым - нашим старостой группы. Он развесил свои чертежи на стенды лицом, а я с обратной стороны. Первый день защиты вызвал большой интерес. Вход был свободным. Пришло много преподавателей как с основных, так и профилирующих кафедр, часть студентов нашей специальности. Председателем государственной комиссии был главный инженер Уральского геологического управления Попов Геннадий Яковлевич ( через год его перевели начальником Южноуральского геологического управления). Коля потратил около 20 минут. Потом вышел я, всё рассказал и пошли разные вопросы, на которые дал ответ. Всё шло хорошо, но тут кто-то из членов комиссия задал вопрос: "А чем клинить керн при алмазном бурении?" Тут я и поплыл, т.к. на практиках этого бурения не было и надо было знать теорию. Ребята, присутствовавшие на защите, стали шёпотом подсказывать, что битое стекло и показывали на стёкла окон, но я честно сказал, что не знаю. Комиссия посовещалась и председатель сказал : "Хорошо"! Меня устраивала вполне эта оценка, т.к. "красный диплом" мне не грозил.
   Сразу же побежал на почту и позвонил домой маме - для неё это было тоже радостное и долгожданное событие. В этот же вечер поехал на Уралмаш, к Лёне, где отметили это дело. Вообще времени у меня было в обрез, и с утра следующего дня я начал готовиться к выезду в часть, на стажировку. Пришёл на военную кафедру и они дали мне координаты, куда я должен прибыть на следующий уже день. В этот же день меня позвал к себе наш зав.кафедрой "Техники разведки" Неудачин Георгий Ильич и предложил мне летом возглавить практику студентов одного из курсов нашей специальности. Практика уходила аж в сентябрь месяц и когда я спросил: "А как же с моим выездом на работу по распределению?" - он ответил, что тогда, после практики и будет видно. Как он сказал, с осени будет возможность остаться работать на штатной инженерной должности на кафедре. Но меня совершенно не притягивал к себе Свердловск как место постоянного жительства и работы. Я до сих пор не могу чётко сформулировать почему.Может быть и потому, что я родился и вырос в маленьких поселениях с чистым воздухом и тайгой вокруг. По моим расчётам минусов было значительно больше, чем плюсов. И в более поздние годы меня туда приглашали на работу - оба раза отказался. И до сих пор меня не тянет на жительство ни в какие мегаполисы.
   Перед самой защитой в институте появились два человека, которые вербовали будущих инженеров на работу по специальности в Южную Якутию , причём на алмазное бурение. Меня вывел на них один мой сокурсник. При личном разговоре они сказали , что ехать надо будет в район п. Чульман, и не позднее, чем через 2 недели после защиты диплома. Меня устраивало и место, и работа, но ехать через 2 недели я никак не мог и поэтому отказался. Уже через 15 лет узнал, что это было то самое место, куда мне и надо было ехать. Там открыли крупное урановое месторождение и перебросили целую экспедицию с Дальнего Востока на его разведку. Очень крупная экспедиция получила название Приленской и отличалась высокой культурой производства и хорошими бытовыми условиями для работающих, впрочем как и все экспедиции Первого Главка.
  
   18. Стажировка в части.
  
   Утром 7 июня троллейбусом выехал по указанному мне адресу, прихватив необходимые бумаги и принадлежности для личной гигиены. Сойдя на нужной остановке, увидел большие металлические ворота и КПП со стоящими военнослужащими. Показал им свои документы, они позвали дежурного по части офицера и тот в сопровождении другого военнослужащего отправил меня непосредственно на батарею , стоящую на боевых позициях. Путь туда был неблизкий - около километра. Дошли до каких-то нескольких строений. Это оказались жилые казармы, столовая, культпомещения. Поодаль видна была и боевая техника на позициях - 100 мм. зенитные пушки, радиолокационная станция СОН- 4. Ещё поодаль, на самой вершине возвышенности стояла станция СРЦ - станция дальнего обнаружения и целеуказания. Сопровождающий завёл меня в штаб и сдал командиру батареи - капитану Раеву. Это был ещё молодой офицер, небольшого роста, но с хорошей выправкой. Он посмотрел мои документы и сразу сказал, что пойду помощником командира радиоприборного взвода в звании младшего сержанта. Позвал старшину, велел меня экипировать в новое х\б и сапоги, и показать моё место в казарме. Потом через час велел зайти к нему снова. Всё тут было близко и я переоделся в обмундирование через полчаса и вскоре подошёл в штаб к Раеву. Ровно по истечении часа вошёл к командиру и уже по новому доложил о своём прибытии. Рядом с ним сидел сержант, и они о чём то беседовали. Раев познакомил меня с ним - это оказался командир приборного взвода Эдик Сафин , срочник из Уфы, на сегодня мой непосредственный командир. Побеседовали и тут же с Сафиным пошли на станцию. Это была хорошо известная мне по институту станция орудийной наводки СОН-4 в блоке с решающим прибором ПУАЗО- 7. Всё это было смонтировано в тяжёлом двухосном трейлере, который при перевозках брал только средний артиллерийский тягач. Рядом стояла дизельная станция питания локатора СПЛ-30. И вообще, по сравнению с сегодняшними электронными микросхемами , это был просто пещерный век. Все схемы были собраны на стеклянных радиолампах и при выходе какого-то блока из строя, каждую его лампу проверяли на специальном испытателе ламп с использованием картонного трафарета. Думаю, что всю радиотехнику этого огромного 16-ти тонного трейлера сегодня можно уложить в размер небольшого переносного кейса.
   В нескольких десятках метров располагалась восьмиорудийная батарея со своей дизельной станцией питания СПО-30. Где-то неделю назад начались учения войск ПВО страны. Так что я попал в самое что ни на есть горячее время. Вся часть, в том числе и батарея, в отдельные дни переходили на готовность N1. А это значило готовность к открытию огня в течение первой минуты после объявления боевой тревоги. Дизелисты нажимали на стартёры своих эл.станций, после этого в течение десятков секунд разогревались радиолампы , боевые расчёты за эти секунды занимали рабочие места и была полная готовность. Первую неделю мы успешно перехватывали почти все воздушные цели, но демобилизовался опытный оператор дальности и его место занял солдат из учебки.И тут произошёл курьёзный случай. Как-то ближе к вечеру поступило целеуказание о приближении целей с определённого азимута и оператор настроился на это направление, но ничего разглядеть на экране не может. Тогда оператор послал меня на крышу, чтобы я поглядел горизонт глазами. Небо было совершенно безоблачное. И увидел в самом начале горизонта инверсионный след от приближающегося самолёта. Позвонил на пульт и сказал, что вижу цель. Он велел мне вручную навести перекрестье визирной оптической трубки антенного параболоида на цель, что я и сделал. Звоню вниз, они опять ничего не видят. Когда оператор выскочил на крышу и взглянул, куда я указал, то смачно выматерился и пояснил мне, новичку, что до самолёта не менее 120 км., а на такое расстояние этот локатор не берёт. Всё бы так и закончилось, но оказалось, что в 50 метрах от нас остановился легковой ГАЗик и рядом с ним стоит старший офицер. Оказался командиром дивизиона и с интересом наблюдал за нашими манипуляциями по захвату целей глазами с крыши трейлера. После этого позвал к себе Сафина и крепко ему всыпал. Потом ещё перепало и командиру батареи за наши выкрутасы. В целом же мы неплохо справлялись с поставленными задачами. Нам давали не только одиночные, но и групповые - по 3-4 самолёта сразу. Днём ходили, как правило, ИЛ-28, ТУ-4, МИГ-17. А вот в сумерках уже проносились звенья новейших в то время МИГ-21, иногда появлялись огромные ТУ-95.
   Однажды во время дежурства на станции - а я был один, разразилась сильнейшая гроза и жуткий ливень. Почему-то из всех тумблеров на станции - а их там очень много, посыпались искры и раздавался сильный треск. Покинуть станцию я не имел права, но и что делать в таких условиях плохо себе представлял. Просто слез с кресла оператора и сел посередине фургона на резиновый коврик, сложив ноги крестиком.Сильная гроза длилась минут 20. Наша позиция была очень близко к вершине горы и молнии били совсем рядом. В общем пережил очень неприятные минуты.
   Через неделю меня послали в наряд - помощником дежурного по части. Я совершенно не представлял себе чем должен заниматься. Комбат сказал: "Иди, и там всё расскажут!" Идти надо было до КПП части. Пришёл в домик, а там офицер - дежурный по части. Он мне рассказал, что я могу делать сам, а по каким делам я должен обязательно найти дежурного где бы он не находился. Сидел помощник в этом же домике, на столе у него был телефон и ему же подчинялись сменные солдатики на КПП. Одной из главных задач помощника было обеспечение нормальной работы столовой и пекарни в части. Чтобы поднявшись утром, все люди не оказались голодными. Другими, не менее важными, был недопуск на закрытую территорию посторонних людей и машин, а также своевременная передача информации наверх о появлении в воздушном пространстве , контролируемом боевыми подразделениями части неопознанных летающих объектов, либо о их приближении к границам зоны контроля.
   В это первое дежурство часа в 4 утра позвонили из столовой - вышла из строя картофелеочистительная машина. Это была большая проблема. Пошёл туда. Посмотрел. Не включался эл.двигатель. Проверил всю цепь - не было третьей фазы. Нашёл обрыв в подходящем силовом шнуре и машина заработала. Через неделю опять попал в этот же наряд и опять звонок из столовой. На этот раз от картофелечистки шёл запах горелой изоляции - сгорела обмотка двигателя. Я не знал что делать и нашёл дежурного по части офицера. Он сказал, чтобы я поднял 10 человек солдат из любой роты и поставил их чистить картошку вручную. И вообще за месяц стажировки меня посылали 5 раз в наряд помощником дежурного по части.
   Ещё одной интересной деталью дежурств было ежедневное присутствие молодых женщин у КПП вечером после 20-00. Зовут к проходной. Подхожу. Просят позвать какого-нибудь Колю или Васю из автороты. Причём называют даже фамилию. Иду в автороту и спрашиваю Колю или Васю. Мне отвечают, что таких у них нет. Иду в другую роту и там таких нет. Иногда были случаи, что кто-то и отзывался и шёл на встречу. Однако позднее солдаты на КПП мне объяснили, что они приходят по большей части не к знакомым солдатам, а просто на встречу с любым кто выйдет - познакомиться и время провести. Как они говорили: "Хочешь? Могут и с тобой познакомиться! Забирай и веди к себе в домик!" Но я- то искренне считал, что то, что можно солдату-срочнику, совсем негоже для будущего офицера на месячной стажировке. При выходе солдат на "знакомство" они уходили через дырку в бетонном заборе в соседний старый заброшенный сад. А так особых событий не было, кроме случая, когда грузовая машина части чуть не протаранила легковой "ЗИМ", пришедший из штаба округа. Да один раз раздался звонок, что засечен летательный аппарат, не отзывающийся на запрос "свой - чужой". Я тут же нашёл дежурного и он уже дальше действовал по положению. На другой день узнали, что у аппарата отказала система опознавания.
   У воинской части была своя шефская организация - "Уралхиммашзавод" и на каждое праздничное мероприятие они обязательно приглашали своих подшефных. Подошла очередь туда ехать и нашей батарее. Комбат вызвал меня и велел ехать туда старшим группы из 10 человек. Для солдат это было частое мероприятие - они имели комплект выходного обмундирования, а я не имел ничего. Тогда мне подобрали приличный китель с нашивками младшего сержанта и кучей значков классного специалиста. Был он мне маловат, но другого ничего вблизи не нашлось. Подошёл автобус части и повёз нас во дворец культуры. Там я никогда не был. Это было большое здание с множеством помещений. Большое фойе, в котором играл оркестр и шли танцы. Мы держались все вместе , но принимали активное участие в танцах. В полдвенадцатого ночи, как и условились, к дворцу подошёл наш автобус и мы пошли садиться. Все уселись и тут я обнаружил в автобусе девушку. Спросил её зачем она села и почему? Но тут один наш солдатик сказал, что она проедет с нами до другого посёлка и там сойдёт. Однако мы уже подъехали к КПП и только тогда она пошла на выход. Следом за ней вдруг рванулся и солдат. Когда я его попытался остановить, он сказал, чтобы я не говорил о нём комбату, а он меня не подведёт и перед утренним подъёмом будет на своём месте. Сделать я уже ничего не мог и приехали на батарею без человека. Все знали, что капитан Раев очень жёсткий и требовательный командир, не раз наказывал людей за нарушение воинской дисциплины. За что солдаты один раз даже пытались его побить. Знал это и я, но надеялся, что всё сойдёт. Встретил нас дневальный и велел идти в столовую ужинать- на нас был оставлен расход. Пришли, сели за стол. Время было уже позднее - за полночь. Минут через 5 скрипнула дверь и к нам заходит комбат - в галифе и гимнастёрке, но без ремня. Присел с краю. Спросил меня : "Как прошло мероприятие?" , а сам смотрит на жующих солдат. Потом спросил : "А где Васильев?" - и тут я , не моргнув даже глазом, совершенно спокойно сказал, что он кушать отказался и ушёл спать.
   Он ещё посидел с нами немного и ушёл. Я так и не понял до сих пор - поверил ли мне тогда Раев? И не ходил ли он в казарму проверять мои слова? Но парень меня не подвёл - он пришёл незадолго до подъёма и когда все встали , то он подошёл ко мне и поблагодарил, что я не рассказал комбату о его самоволке. Во всяком случае с комбатом мы расстались хорошо и он даже отпустил меня на день раньше окончания стажировки.
  
   19. Поездка в Сочи. Лечение.
  
   У меня оставалось 3 дня до начала лечения и никаким поездом я уже не успевал. Поехал в кассу "Аэрофлота". Народу там было немного,и на Сочи билетов не было. Это был разгар отпускного сезона. Хоть в те годы ещё не было массового наплыва пассажиров на самолёты из-за отсутствия на трассах реактивных лайнеров и высоких цен на билеты, но кое-кто летал и в тогда. Я задумался и тут мне пришла в голову мысль лететь не прямо в Сочи, а в ближайшее место. Таким местом оказался Краснодар и туда же были билеты за 510 руб. с вылетом через день. И я взял билет. Никогда в жизни не летал до этого в самолётах и даже близко к ним не подходил.
   Сборы были недолгими - эл.бритва, пару сменок нижнего белья, полотенце вошли в небольшой фибровый чемоданчик. Через день я уже рано утром был в Кольцово. Рейс был не прямой, а с посадками в Самаре, Волгограде, Ростове и Краснодаре.Двухмоторный самолёт Ил-14 с поршневыми двигателями брал на борт 28 человек. При регистрации свой чемоданчик я сдал в багаж и спокойно пошёл на посадку. Минут через 15 уже взлетели. Ощущение было довольно необычное - как будто из под ног ушли опоры. Погода стояла безоблачная, самолёт шёл невысоко и через иллюминатор хорошо был виден проплывающий пейзаж - леса, поля, речки, города и деревни. Где-то через час полёта появилось лёгкое чувство тошноты и оно постепенно накапливалось. Однако при посадке в Куйбышеве всех высадили на лётное поле и я немного проветрился. Дальше уже летели вдоль Волги. Интересно было сверху наблюдать речные суда, которые казались стоящими на месте, но тем не менее за каждым был виден водный бурун. Перед Волгоградом некоторым пассажирам уже потребовались мешочки, некоторым - после удара шасси о полосу аэродрома. Я опять вытерпел и так до Ростова. Там меня так сильно припёрло, что после взлёта приложил лицо к иллюминатору и не отрываясь смотрел проходящий внизу пейзаж. Это меня и спасло. Заметил, что сильное дезорганизующее действие оказывает блевотина соседей, особенно близкосидящих. Сели в Краснодаре и я сразу пошёл в кассу - отсюда ходили в Сочи маленькие самолётики АН-2. Однако все четыре рейса уже ушли, но мне посоветовали взять на ближайший рейс до Лазаревского, а оттуда на любом поезде за 2 часа до Сочи. И я согласился. Пошёл брать из багажа свой чемоданчик, но он почему-то не прилетел из Свердловска. И никто не знал по какой причине. Пошёл в службу перевозок и написал заявление, чтобы его отправили в аэропорт Адлер(Сочи). От полёта я уже отошёл и захотел перекусить. Тут же рядом был небольшой базарчик, где женщины торговали овощами и ранними фруктами. Подошёл - и на меня сразу пахнул запах малосольных огурцов с резкими специями. Взял кулёк у одной бабульки и отошёл в сторонку их хрумать. Таких вкусных огурчиков мне ещё кушать не приходилось. Быстро съел и подошёл к ней же, прошу ещё кулёк. Та меня узнала и спрашивает: "Откуда ты, сынок?" Отвечаю: "С Урала!" тогда она кивнула головой и сказала: "Всё понятно!"
   Через полчаса сел в АН-2 курсом на Лазаревское. Взлетели. Первые 20 минут под крылом тянулись залесённые вершины гор и вскоре впереди показалось что-то огромное аквамаринового цвета, и я не мог сначала понять что это такое. Потом увидел, что по этой зелени движется небольшой кораблик и только после этого понял, что открылся вид на Чёрное море. Самолётик подвернул влево и пошёл вдоль береговой полосы. Вскоре он сделал заход над морем и пошёл со снижением на посадку - аэродром размещался в какой-то межгорной щели и посадка и взлёт делались только со стороны моря. Это и был п. Лазаревский. Вышел из самолёта и пошёл на ж.д. вокзал - он был совсем рядом. И море тоже было рядом. Правда, пляж меня не очень вдохновил, т.к. весь был покрыт галькой разных размеров. На пляжах народу было совсем мало - виднелись только одиночные люди и пары, хотя курортный сезон был в полном разгаре. В те годы Лазаревское считалось очень глухой окраиной среди жемчужин Кавказского побережья и малопосещаемой. Все стремились в Сочи, Хосту, Гагры и др. не менее экзотические места. Это уже где-то в 70-е годы вокруг Большого Сочи объединили всё побережье от Гантиади до Геленджика из-за нехватки мест всем желающим отдохнуть со всего Союза.
   Через станцию Лазаревское шли практически все поезда на Сочи и ещё дальше в Грузию, поэтому я сел на ближайший поезд через 10 минут. Через 2 часа был на вокзале Сочи. Сразу на вокзале обратился в курортное бюро, где посмотрев мою курсовку, разъяснили, что жить буду на частной квартире, питаться в столовой санатория "Кавказская Ривьера", там же буду прикреплён на лечение. И выдали адрес квартиры, где я должен был жить. Это было недалеко от санатория и одноимённого парка. Улица называлась Ореховая аллея и по ней уже вразбежку с частными домами стояли 4-5 ти этажные кирпичные. В один из таких я и зашёл. В квартире хозяев почему-то не было, а жили одни курсовочники. Сосед по комнате велел искать хозяев во дворе среди строений , напоминающих собачью конуру из каких-то щитов, но размером побольше спичечного коробка, и показал из окна их "строение". Я спустился вниз и нашёл хозяйку квартиры. Она посмотрела моё направление из курбюро, поднялась со мной в дом и указала мою кровать в маленькой комнате , где стояла ещё одна, уже занятая. Дала мне постельные принадлежности и ушла. Сосед рассказал, что в этих больших домах большинство хозяев летом в своих квартирах не живёт, а сдают их отдыхающим. Себе во дворе лепят что-то из папиросных ящиков и летом там живут.
   На другой день пошёл в поликлинику, где мне сделали всякие физические замеры, выписали курортную книжку и назначили 12 ванн из источника Мацеста. Прикрепили к столовой и указали время посещения и стол.
   Первое что бросилось в глаза при прибытии на кавказский берег- это удушающе - влажная жара, особенно при солнце. В тени практически было также тепло, только пекло поменьше. Самое интересное, что и ночью эта жара очень мало спадала. Видимо, эти большие кирпичные дома с самой весны калились на солнце и ночью вместо того, чтобы охлаждаться отдавали тепло в жилые комнаты. Первые ночи я почти не спал и засыпал только под утро. Потом мне кто-то посоветовал мочить под краном простынь и ей накрываться. Да, первые часы было терпеть легче, но потом она опять высыхала и приходилось всё начинать сначала. Оказалось, что мой организм совершенно не приемлет климат влажных субтропиков, что и нашло своё подтверждение в 1975 году, когда мы всей семьёй отдыхали в Лазаревском. Кроме этого для ношения с собой денег и документов приходилось одевать пиджак - ручных балеток в те годы не было. В пиджаке было совсем хоть стой, хоть падай. Снимаешь его на руку - неудобно. Опять одеваешь и т.д.
   В столовой сначала кормили настоящих курортников - тех, кто приехал в санаторий по путёвкам. Курсовочники шли второй очередью. Кормили нормально. Были и овощи, и мясные блюда и масло сливочное. Заказывали на 2 дня вперёд из предложенного меню. Однако овощей и фруктов было крайне мало. Пошёл один раз на базар и ужаснулся ценам. Помидоры и арбузы стоили по 10 руб.кг. - это в несколько раз дороже, чем даже в районе Москвы. Однако мне пояснили что на всех курортах всегда такие цены. Люди сюда приезжают отдыхать, специально копят целый год деньги на эту поездку и покупают всё что им нравится по местным ценам, не торгуясь. Много в те годы приезжало людей с Севера, отпуска у них были суммированные по полгода за 2,5 года работы, зарплаты тоже были очень хорошие и они сорили деньгами, практически их не считая. Тратили часто всё до упора, не оставалось даже на обратную дорогу. Но телеграмма друзьям на работу - и на другой день всегда приходила нужная сумма. Я там со своими деньгами выглядел просто нищим и рассчитывать получить от мамы ещё что-то дополнительно не мог. Она и так дала мне на дорогу около 800 рублей. Поэтому прикупить что-то на базаре я не мог. Но неожиданно нашёл на вокзале совершенно необычные малосольные огурцы. Сначала увидел ряды киосков с грузинскими разливными винами, потом до меня долетел необычный запах специй - в киоске грузин продавал с вином малосольные огурцы. Я взял для пробы пару штук. Откусил - и открыл рот от жгучего перца. Но кроме этого там был ещё такой непередаваемый букет разных трав-специй, что съев эту пару, я взял ещё кулёк с собой. Потом ещё раза три за время пребывания там ходил в этот киоск.
   В Мацесту на ванны возил от поликлиники специальный автобус по графику. Ванный корпус был очень старой постройки -то ли конца 19-го, то ли начала 20 века. Вода поступала из скважин в натуральном виде, разводилась до лечебной консистенции и заливалась в ванны. Первый сеанс лежания был около 8 минут. Потом с каждым разом время увеличивалось на 2 минуты, если только врачебный контроль не улавливал в организме какие-нибудь отрицательные сигналы. Вообще про действие мацестинских вод рассказывали просто чудеса - они чуть ли не с носилок ставили больных на ноги.
   Кроме минеральных вод безусловно оздоравливающее действие оказывало и море. Купание благотворно сказывалось и на самочувствии, и на здоровье. Основным районом купальщиков опять же был пляж "Кавказской Ривьеры". Он был более-менее обустроен, стояли грибки, можно было взять лежак. Но основная масса людей лежала и загорала просто на берегу, усыпанном мелкой и крупной галькой. Песчаных пляжей я там и не видел. Народ купался, в основном, при волнении моря до 2 баллов. Да и на этом санаторном пляже при большей волне купаться запрещалось. Люди, которым хотелось испытать острые ощущения, купаясь в шторм, уходили на полкилометра южнее на так называемый дикий пляж. Однажды что-то толкнуло меня посмотреть на них, и я туда пришёл. Сел повыше, куда не захлёстывала волна, и стал наблюдать. Был шторм 5 баллов и плавало около 20 человек. Волна была достаточно крутая и головы купальщиков то появлялись на её гребне, то исчезали и мельтешили как поплавки. Я стал наблюдать как некоторые из них входят в воду. Они во время отлива забегали по колено в море, а когда на них надвигалась высокая волна, они ныряли в неё и выныривали уже на её обратной спокойной стороне. Мне понравилось наблюдать за процессом вхождения в море и вдруг захотелось самому испытать этот кайф - плавал я в общем-то неплохо. И только одного я не изучил и не учёл - а как же выходить оттуда на берег? Забежал в море и нырнул в набегавшую на меня волну. Вынырнул и начал плавать. Ощущения просто превосходные - не сравнить ни с каким купанием в спокойном море. Однако через короткое время начал замечать, что меня начало относить в открытое море и пришлось постоянно бороться с этими отливными течениями. Притом ещё надо было следить, чтобы не накрыла волна. Пару раз она меня накрыла и я хлебнул солёной воды. Вообщем минут через 15 кайф кончился и я решил выходить на берег. Поплыл и коснулся дна, но обратная волна с берега смыла меня в море, а набегавшая накрыла с головой и я опять нахлебался. Стал думать каким же методом выйти. И решил, что надо использовать набегающую волну и на её гребне попытаться "вкатиться" на берег. Оседлав очередную волну, я сумел оказаться на берегу по грудь в воде и начал продвигаться выше, но всё равно не успел, и откат меня смыл в море. Причём при таком приближению к берегу по ногам сильно била галька и камни, которые были в постоянном движении. Однако я понял , что выбранный мной алгоритм правильный. И оседлав следующую волну, я начал быстрее махать своими "плавниками" и оказался уже по пояс в воде и начал быстро двигаться к суше. В этот момент меня с моря догнал "девятый вал", ударил в спину и выбросил на почти сухой берег. Вода сошла, я лежал на берегу на животе , вытянув руки вперёд. Повернул голову налево и в полуметре от себя увидел торчащие из земли срезанные автогеном старые сваи из рельсов. Если бы меня выбросило чуть левее, то писать эти записки уже бы не пришлось. И вообще из этого случая намотал себе на ус, что принимая любое решение, надо видеть не только "вход", но и "выход". На пляже за эти 24 дня я сильно загорел и след от плавок у меня сохранялся более полугода.
   В городе тогда функционировал драмтеатр, цирк и масса гастролёров со всего Союза. Из гастролёров запомнился один - композитор Григорий Пономаренко. Выступал он на летней площадке, классно играл на баяне и пара певиц исполняла его песни.
   В парке "Ривьера" функционировала большая танцевальная площадка и вечерами каждый день шли танцы под оркестр. Народу было всегда много - как курортников, так и просто отдыхающих. Вечером делать особо было нечего и я тоже посещал это место. Танцевал. Не знакомился. На этот счёт у меня было смутное подозрение, что некоторые знакомства могут пробить в моих финансах такую брешь, что её ничем не заткнёшь. И то. Однажды на дамский танец меня пригласила довольно симпатичная рыжая девица. И сразу защебетала: "Вы где работаете? Давно закончили МВТУ?" А у меня на пиджаке блестел свежей эмалью знак выпускника горного института. Я ей сказал, что кончил горный , а не бауманку. Она сказала, что знаки очень похожи. Протанцевали до закрытия, и я пошёл её провожать. Разговорились детальнее. Когда я ей сказал, что только что закончил институт и приехал на лечение, и что у меня денег- то всего 500 рублей на обратную дорогу, то она рассмеялась и сказала: "Ну кто же в Сочи ездит с 500 рублями? Это же только на раз выйти!" Про себя рассказала, что их тут целая бригада из Москвы. Они каждое лето бросают работу и весь сезон проводят здесь либо в Крыму на заработках. После этих откровений интерес ко мне у ней стал стремительно угасать, но перед тем как разойтись, она меня позвала ещё раз: "Вот мой дом. Если хочешь - пойдём! Если нет, то я пойду сманивать во-о-н того мужика!" И правда, вдали показался мужик. Я развернулся и пошёл домой. И вообще, категория продажных женщин меня никогда не привлекала.
   Пару раз пришлось съездить в аэропорт Адлер за чемоданом. Наконец на второй раз его прислали из Свердловска. Обратно в город решил вернуться вертолётом МИ-4, который совершал регулярные пассажирские рейсы из аэропорта до стадиона Сочи - это был самый центр. Билет стоил недорого и я взял. Первый раз садился в кресло вертолёта. Машина шла над береговой кромкой, а внизу проплывали санатории, пляжи, парки. Было очень интересно, только шумновато в салоне, хотя он и был покрыт шумоизоляцией.
   Что ещё бросалось в глаза, так это большое количество грузин и армян в городе. Если многие армяне встречались на каких-то рабочих местах, то большинство молодых грузин вели откровенно праздный образ жизни. Причём вокруг них всегда тусовались красивые девушки. А они, как известно, требуют для своего содержания солидных денежных затрат. Видимо, эта "золотая" молодёжь имела крепкую связь с теневой экономикой, и не испытывала никаких финансовых затруднений. Некоторые из них регулярно играли на пляже в карточные игры на деньги.
   Дней через 10 своего там пребывания, когда я уже купил обратный билет на поезд до Свердловска, на пляже познакомился с двумя девушками - выпускницами Архангельского мединститута. Физически это были две противоположности. Одна - брюнетка, небольшого роста, худощавая, врач- педиатр. Другая -блондинка, врач-хирург. От неё просто исходила аура природного здоровья. Приехали они вместе дикарями, отдохнуть после окончания института. Мы оказались рядом на пляже и вначале они и меня приняли за очередного "коллекционера" женщин, которых там великое множество. Но позднее все поняли "кто есть кто", и мы начали ходить втроём. Осмотрели местный парк-дендрарий. Потом съездили в Дагомыс и Лоо. Однажды собрались и поехали в Гагру. Это была уже Грузия. Очень красивые места. Вода в бухте просто необыкновенной для моря чистоты и прозрачности. Очень красивы пальмы на набережной и дендрарий. Там я впервые увидел много двухэтажных частных домов очень большой площади с опоясывающими по всему периметру обеих этажей большими террасами. При них были огромные сады из мандариновых деревьев и виноградников, которые поднимались вверх по склонам близлежащих гор. Видно было, что люди живут хорошо и не считают копейки в кармане от зарплаты до зарплаты. Тогда я был молодой, и не понимал, почему на холодном Урале, где растут только овощи, да и то далеко не все, разрешено иметь всего 6 соток земли и небольшой площади дом, а на Кавказе в Грузии иметь большой особняк и немерянное количество земли при нём. Разница была настолько разительна, что всем бросалась в глаза. Только дать ответ никто тогда не мог.
   К вечеру решили вернуться морем на пассажирском прогулочном теплоходе. Дорога морем заняла 2 часа. Но это был для меня почему-то тяжёлый путь. Сначала мы стали ближе к корме и через полчаса меня начала укачивать морская болезнь. Через час я придвинулся к бортовым леерам, чтобы быть в полной готовности. Девушки переносили качку легко, но чуть позднее я их всё-таки увёл поближе к носу теплохода, где качка была поменьше. Но всё равно при подходе к причалу Сочи я уже дошёл до грани, но стерпел и выбежал первым по сходням на земную твердь. Надо отметить, что это у меня был за полмесяца второй случай "морской болезни". Третий, и последний в жизни случай произошёл в 1962 году в Саранпауле после 40-минутного перелёта на самолёте АН-2. И больше таких проблем никогда не возникало, хотя иногда в воздухе приходилось проводить по 7-8 часов., да ещё на маленьких самолётах.
   Втроём , безусловно, было веселее. У нас было о чём поговорить. Предпочтение я отдавал брюнетке, и она это принимала как должное. Она явно была ведущей в этой паре, и как девушка городская и , как мне показалось, и с большим интеллектом. Ко мне она тоже относилась хорошо и между нами явно возникли какие-то взаимные симпатии. Перед отъездом мы обменялись адресами. Я уехал работать в Енисейск, она получила направление в глубинку Архангельской области. Мы переписывались 2 года. Я её звал приехать ко мне в геологоразведку, а она меня звала в своё село. И всегда со страхом думал: "Куда же я её зову? Где она будет работать? И выдержит ли она, городская девушка, наши суровые условия в полевой геологии?" После наших раздельных размышлений на эти темы , видимо, мы оба пришли к мысли, что на этом начальном этапе работы наши профессии оказались несовместимы и переписка потихоньку завершилась. Но я глубоко сожалею до сих пор, что у меня не хватило смелости объясниться на эту тему.
   Вскоре закончился срок моего лечения и поездом, через трое суток пути, я приехал в Свердловск. Встретился с ребятами из группы -они недавно вернулись со стажировки. Проходили они её в Москве, в Кунцево, где стояли 130мм. зенитные комплексы . Использовались они, в основном, для производства салютов в праздничные дни. Так что моя стажировка в действующей части оказалась полезней.
  
   20. Выпускающая кафедра и наша профессия. Отпуск и отъезд на работу.
  
   Наша выпускающая кафедра "Техники разведки" возникла в 1948 году. Думаю, что одновременно они были открыты в Московском геологоразведочном, Ленинградском и Днепропетровском горных институтах. К этому времени в стране бурно расширялись геологоразведочные работы по всей территории. По замыслу создателей этой профессии, применяемая техника всё более усложнялась и должна была управляться более подготовленными людьми, чем инженеры-геологи. Вот и появилась мысль готовить инженеров по технике геологоразведочных работ, или как нас обычно называли, инженеров-буровиков. Однако проработав почти всю жизнь по этой профессии, или близко связанной с ней, убедился в ошибочности создания подобной отдельной специальности, и вот почему:
      -- Тезис "усложнения техники и технологий колонкового бурения" имеет некоторое основание быть, но не может являться решающим. За первую половину 20 века ни техника, ни технологии практически не изменились. Только с 60-х годов началось перевооружение отрасли на многоскоростные буровые агрегаты с гидравлической подачей инструмента, а вместо дробового бурения крепких пород перешли на алмазное. Увеличилась и средняя глубина скважин. Однако эти новинки не обладали такой уж большой сложностью и принципиальным различием по сравнению с прежними, чтобы специально для них готовить инженеров. А другие виды бурения - ударно-канатное, ручное на геологопоисковых работах, на разведке россыпей, за небольшими исключениями, вообще не изменилось за 100 лет.
      -- На горноразведочных работах также почти ничего не изменилось. Как раньше, так и теперь стараются применять технику из горной промышленности. А на выработках малого сечения - ручные вороты или лёгкие краны для подъёма породы. А чего не хватает - мастерят умельцы- рационализаторы.
      -- Нам, инженерам-буровикам, очень сложно было вписываться в производственные коллективы экспедиций. И вот почему. На производственных практиках мало кто из студентов самостоятельно стоял за рычагами бурового станка бурильщиком. После окончания института нас, как правило, назначали сразу старшими буровыми мастерами, т.е. через одну ступень. Не пройдя стадию работы бурильщика, было очень трудно руководить буровой бригадой по многим причинам. И как правило, большинство из нас не выдерживали конкуренции со старшими буровыми мастерами - практиками, много лет работавшими на бурении и прошедшими все ступени лестницы. Среди них было и немало техников-буровиков. Практический опыт в бурении - я неоднократно убедился сам - не может заменить никакой диплом о высшем образовании. Тем более при отсутствии мало-мальски пригодных контрольно-измерительных и регистрирующих эти процессы приборов. Знал классных мастеров-практиков, которые приложив руку к вращателю станка, хорошо представляли себе характер процессов, происходящих в этот момент на забое скважины. В результате конкуренции инженера с такими зубрами- практиками, сравнение было всегда в пользу вторых. Поэтому у подавляющего большинства специалистов нашего профиля возникали проблемы с карьерным ростом. Ведь если инженер-буровик на самой низкой должности не показал хорошие успехи, то как же двигать его "вверх?" Возникала неудовлетворённость профессией и уход либо в "боковые" должности - технологом, инженером по ТБ, и т.д. , либо уход из геологии совсем в другие отрасли промышленности. Хотя замысел был в том, чтобы движение было вверх по линии: старший мастер - прораб - технический руководитель партии(экспедиции) и т.д. Проходя практики на местах, мы увидели эту проблему своими глазами, и многие уже тогда решили в геологии не работать. Например , перед нами было 5 выпусков и в таком большом управлении, как Уральское, с огромными объёмами бурения , техническими руководителями партий и экспедиций работало всего несколько инженеров - остальные были либо старшими мастерами, либо ушли из геологии. Из нашего выпуска в 45 человек через год осталось работать по направлениям в геологии не более 10 человек, ещё через год осталась половина остатка. Остальные ушли в "НИПИГОРМАШ" , на радиозавод, в какие-то закрытые почтовые ящики - все в основном , конструкторами общего и горного машиностроения. Как оказалось, и предыдущие выпуски тоже , в основной своей массе, избрали другие профессии.Самое интересное ещё и в том, что несмотря на пройденные нами очень обширные курсы горного дела, геологии, и др. нас не берут на основные работы горного профиля - разработку месторождений, шахтное строительство, нефтяное бурение, геологами и т.д. Все профессии в нашем институте имели приставки: горный инженер - геолог, геофизик, маркшейдер, обогатитель и т.д. Только мы получали чистое звание "горный инженер". Казалось бы это инженер широкого профиля, но фактически чрезвычайно узкий специалист. Вот я давно уже и задался таким вопросом: "А надо ли готовить таких специалистов вообще, если нет чёткой концепции их использования?" Да и сами они не работают там, куда их готовят.
   Совершенно убеждён, что эту профессию надо совместить с профессией горного инженера-геолога. Так всегда раньше и было - они и руководили всеми процессами в геологии - от походов в маршруты до горноразведочных и буровых работ. Им и сегодня читается хороший курс бурения и горного дела. Тогда у этих инженеров на производстве появляется хорошая возможность обрести специализацию по собственному выбору и вкусу. А поле выбора очень широкое - от поисковой геологии до технического или общего руководства мощными геологическими организациями с большим объёмом бурения или горноразведочных работ. Но там, где планируется проведение разведочного колонкового бурения на глубины условно говоря более 1500-2000 метров, то тут можно пригласить на техническое руководство и настоящего профессионального инженера- буровика, которых надо готовить на сегодняшней специальности "Бурение нефтяных и газовых скважин", включив для них расширенный курс глубокого колонкового бурения. Всё равно они его изучают, а установки колонкового бурения для больших глубин, например БА-2000, мало отличается от лёгких установок нефтяного ряда и в 70-е годы использовались нефтяниками Ухты для бурения специальных скважин. А старших буровых мастеров колонкового и прочих мелких бурений надо готовить в геологоразведочных техникумах.
   Наша кафедра "Техники разведки" была укомплектована неплохими специалистами во главе с доцентом Неудачиным Г.И., но вот защитить докторскую никому не удалось ( по крайней мере до 80-х гг.). Сначала пытался это сделать сам зав.кафедрой по гидроударникам - в Москве завернули. Потом дважды пытался выходить на защиту доцент Л.В.Макаров по глинистым растворам - и тоже неудачно. Я не думаю, что представленные ими исследования не представляли интереса для производства. Видимо, сыграли свою роль какие-то узкокорпоративные, клановые интересы. В те годы по этой тематике в СССР было менее 10 докторов наук. Многие из них были в весьма преклонном возрасте , работали все, за редким исключением, в столичных городах и , вероятно, не горели желанием плодить более молодых конкурентов. Хорошо запомнился приход к нам в общежитие старейшего преподавателя кафедры 'Техника разведки', и одного из её основателей - Василия Павловича Любимова Он закончил в начале 20 века Петербургский Технологический институт по горной специальности. Собрал нас, буровиков разных курсов в красном уголке, и долго рассказывал про свою работу и про нашу профессию. Основная мысль его беседы, которую он старался довести до нас, заключалась в том, что мы должны быть инженерами очень широкого профиля, должны не только много знать, но многое и уметь делать своими руками. Поэтому проработав много лет на производстве, у меня сложилось чёткое понимание того, что нам недодали при учёбе в институте, а что 'передали лишнего'. Начну с последнего - 'лишнее'. Изучение по 4 семестра высшей математики, общей физики, общей химии, основ марксизма-ленинизма, политэкономии капитализма-социализма, марксистско-ленинской философии, История КПСС - первые три предмета -их объём явно избыточен, остальные - вообще не нужны нигде и никогда. Освободившееся время занять изучением специальных курсов по геологическим дисциплинам, либо изучать роторное бурение скважин на нефть и газ -смотря кого и куда готовить. Кроме изучения спецдисциплин, студентов надо готовить к работе руками: 1. Уметь полностью разбирать, собирать станки и насосы колонкового бурения. 2. Владеть приёмами электрогазосварки и резки металлов 3. Иметь хорошее представление о работе и возможностях металлорежущих станков, уметь обрабатывать простейшие детали. 4. Уметь обращаться и делать простейший ремонт генераторам и щитам передвижных электростанций. 5. Уметь настраивать голосовую радиосвязь на современных носимых радиостанциях. 6. Хорошо и безопасно владеть приёмами взрывных работ на подземных и открытых горных выработках. Кроме этих знаний и умений, инженер нашей специальности должен иметь кроме диплома о высшем образовании, ещё и специальные права на владение определёнными профессиями, а именно: 1. Единая книжка взрывника на подземные и открытые работы 2. Группу электробезопасности 3 3. Водительские права категории А, В, С 4. Права моториста моторной лодки 5. Права на электрогазосварку Конечно, эти перечни не исчерпывающие, т.к. условия работы бывают разные, и местность тоже.
  
   Закончив все дела в институте и взяв необходимые бумаги, выехал домой в трёхнедельный отпуск и подготовку к отъезду на работу. Тут зимой у мамы произошла достаточно серьёзная неприятность - с неё сняли 90% северную надбавку за выслугу лет. Почему-то посчитали, что она местная, а не приезжая. Хотя у многих других, подобных ей, оставили. Просто знали, что заступиться за неё некому, а сама она глотничать не пойдёт. Такая обида жгла её постоянно и она не знала что делать. И тут вдруг ей пришла мысль уволиться и поехать вместе со мной в Енисейск Я её категорически отговаривал от этой вредной затеи. Говорил, что сам не знаю куда еду, и где буду жить. Единственно, с чем она всё-таки согласилась, так это ехать не со мной, а месяцем позднее - когда я там получу какое-то жильё.
   За это короткое время успел сходить с Валерой Цепелевым на охоту, да и так мы частенько встречались. Однажды, гуляя с ним по улицам, я ему обосновал свой алгоритм поведения:
   "Почему и зачем еду на Север? - хочу за три года заработать 10тыс.рублей и купить на них автомашину "Волга" и свой домик где-нибудь в средней полосе с садом.. Для этого из ежемесячной зарплаты надо мне откладывать по 100 руб." Работая на Севере, накопить такие деньги казалось совершенно простым арифметическим действием. И он со мной соглашался, что да, совершенно возможно. Я уже давно мечтал иметь машину и раньше многих понял, что только личная машина даёт свободу передвижения в пространстве. А собственный дом родился из тех наблюдений, которые я вёл за жизнью проживающих в таких домах - а она мне очень нравилась. Единственно, что я хотел, так чтобы этот дом стоял в местах потеплее, где всё растёт.
   Оказалось, что рассуждали мы теоретически правильно, но как всегда , жизнь внесла свои коррективы: через полгода на Севере снизили зарплату, затем даже имея деньги автомашину невозможно стало её купить, ещё через полгода произошла резкая девальвация рубля и цены на всё подскочили в разы. И жизнь надо было опять начинать сначала! Но это уже тема для другого разговора.
   Начались сборы в дорогу и главная трудность была в покупке билета на сибирский поезд до Красноярска. Ведь конец августа это и конец отпусков и все возвращаются с детьми домой, в школу. А в те годы основной вид транспорта был железнодорожный. Но за 15 дней мне удалось купить билет и где-то 26 августа я выехал к своему месту работы. Юность закончилась. Началась полностью самостоятельная жизнь.Она описана и опубликована под общим заголовком "Записки геологоразведчика" части -"Енисейск", "Саранпауль", "Североуральск".
  
   Послесловие.
  
   Из семьи нашего деда Владимира Николаевича выросли двое носителей фамилии: Александр Владимирович и Виктор Владимирович. У Александра Владимировича выросло двое сыновей.
   - Леонид, 1931 года рождения, закончил в 1953 году механический факультет Уральского политехнического института и всю жизнь проработал на Уралмашзаводе. Ушёл из жизни 4 июля 2006 года. Имеет дочь Татьяну. Сын Юрий прожил только 40 лет.
   - Станислав, 1938 года рождения, закончил в 1960 году Свердловский горный институт по специальности горного инженера - маркшейдера, и всю основную жизнь проработал в г.Североуральске на бокситовом руднике. Последние 11 лет его директором. Имеет двух сыновей -Андрея и Дмитрия. У обеих сыновей ещё 4 сына.
  
   У Виктора Владимировича один сын -Александр, 1936 г. рождения. В 1959 году закончил геологоразведочный факультет Свердловского горного института и почти всю жизнь проработал в геологических и строительных организациях. Имеет одного сына Сергея и дочь Людмилу. У сына ещё есть сын Георгий и дочь Евгения. У Людмилы есть сын Таким образом по числу носителей фамилии мое поколение выходит немного вперёд по сравнению с поколением наших родителей.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Содержание
  
  
  
   1 курс ( август 1954 г. - август 1955 г. )
  
   1. Поиски жилья. Поездка в колхоз. Условия быта, работы и досуга. Возвращение.Хозяйка и соседи по комнате. Лишай
  
   2. Учебные группы и корпуса. Предметы и преподаватели. Питание. Одежда. Спиртное.
   Дядя Федя и его постояльцы. Фотоаппарат "Зоркий".
   Заработки на стороне.
  
   3. Праздничные застолья. Поездки домой. В гости на Уралмаш. Зимняя сессия. Пари. Приезд бабушки.
  
   4. Грампластинки. Радиола. Форма. Мужской хор. Спорт -борьба классическая и стрельба. Джаз-оркестр Л.О.Утёсова. Визит Д.Неру и И.Ганди в Свердловск. Сессия.
  
   5.Летние практики - геологическая, геодезическая и горно-буровая. Каникулы . Поход на "Денежкин Камень".
  
  
  -- курс ( август 1955 - август 1956 гг.)
  
   6. Съёмная квартира и её обитатели. Поездка на уборочную в колхоз. Аппендицит. Свердловск, как город.
  
   7. Спец.дисциплины. Военная кафедра. Дитятьев В.А. Зимняя сессия. 20-й съезд. Лёва Мельников.
  
  
   8.Хозяева.Субботники. Спорт. Культура .Джаз - оркестр. Весенняя сессия.
  
   9. Производственные практики: Североуральск и Губаха.
   Каникулы. Осенняя охота.
  
  -- курс (сентябрь 1956 - сентябрь 1957 гг.)
  
   10. Заселение общежития. Винтовка ТОЗ-16.
   Ликвидация нефтяного факультета.Спецдисциплины. Курсовые проекты. Ансамбль.
  
   11. Тагильская экспедиция - производственная практика.
  
  
   4 курс ( сентябрь 1957 - сентябрь 1958 гг.)
  
   12. Интернационал в комнате.Операция.
   Спецдисциплины.Ансамбль Рок-н-рол.
  
   13. Поездка в Ленинград. Город. Музеи. Институты. Дворцы культуры. Возвращение через Москву.
  
   14. Заработки на стороне : 8 марта и 1 мая. Наказание.
   Гастроли оркестра Олега Лундстрема.
  
   15. Спецдисциплина -"Транспорт в разведочном деле". Чудаки - преподаватели. Сессия. Госэкзамены по военной кафедре.
  
  
   16. Военные лагеря. Преддипломная практика. Мотоцикл ИЖ-50Б. Поход на плотах. Глухарь.
  
   5 курс. ( сентябрь 1958 - август 1959 гг.)
  
   17. Без общежития. Спецдисциплины. Ансамбль. Болезнь. Последняя сессия. Распределение. Защита диплома.
  
   18. Стажировка в части.
  
   19. Поездка в Сочи. Лечение.
  
   20. Выпускающая кафедра и наша профессия. Отпуск и отъезд на работу.
  
   21. Послесловие.
  
  
  
   Февраль 2001 года.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"