Виноградова Юлия : другие произведения.

Самая невзрачная жена

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.50*82  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как быть, когда судьба в лице умирающего короля заставляет пожениться принца-воина и невзрачную, молодую девушку, не покидавшую пределов родительского дома всю жизнь? Как-как... Знакомиться! И заодно узнавать, почему же за этой девушкой охотятся волки одарённых... ОБНОВЛЕНИЕ ОТ 22.04 Завершено!

  

Глава 1

  У него будет самая невзрачная жена. До последнего он верил, что продиктованная отцом и долгом партия окажется хоть чем-то примечательной, но...
  Разочароваться стоило при подъезде к дому: уныло ровно подстриженный парк с протоптанными прямыми тропинками вселял скуку, а серый замок, несмотря на богатую отделку и цветные витражи, глядел чопорным ханжой. Герцог, мужчина в годах, слыл очаровательным главой семейства, несмотря на выдававшийся животик, а его жена - не по годам молодой красавицей, за которой до сих пор ухаживали волокиты и о которой писали стихи приблудные поэты. Однако пара так друг друга любила, что разбить этот союз не смог никто.
  У входа он спешился, отдав поводья следовавшим за ним людям. Сняв перчатки, сжал их и вошёл в распахнутые слугами двери. Полупустой, мрачноватый коридор украшали полотна батальных сцен, скромная каменная лестница вела наверх, слева лился свет из комнат. Туда? Шорох с лестницы отвлёк его. Наверху остановилась девушка в сером платье с воротником до подбородка и рукавами по самые пальцы. Спускалась она медленно, ступенька за ступенькой, платье мягко скользило, а свободный покрой не позволял оценить девичьей фигуры. Так могла выглядеть молодая гувернантка, но не наследница герцогской крови.
  Ролден едва не заскрипел зубами: воистину коварная шутка судьбы! Девушка смешала в себе гены отца и матери, поделив их ровно пополам: всё красивое, что досталось ей от герцогини, уничтожило невзрачное наследство герцога. Так, милую форму лица перекрывала тусклая, бледная кожа. Черты были весьма пропорциональны, если смотреть прямо, но стоило девушке чуть отвернуть голову, как выезжал длинный нос, тонкость губ и строгая упрямость подбородка. Большие глаза под округлыми бровями со страхом маленькой девочки смотрели на мир, но и это светлое выражение убивал серый цвет, водянистый, словно разбавленная краска. Густоту волос она унаследовала от матери, а вот пепельный цвет, губивший всю их прелесть, от отца.
  Предначальные боги, лучше бы она была либо дурна, либо стара!
  Когда девушка спустилась с последней ступеньки и присела в вежливом реверансе, он медленно кивнул.
  - Как мы рады вас видеть, Ваше Высочество! - и дом будто замерцал: наверху лестницы появилась герцогиня.
  Светлое домашнее платье без излишеств подчёркивало красивую фигуру, оттеняло лазурный блеск глаз с небольшими морщинками, а уложенные сложной косой каштановые волосы открывали длинную, белоснежную шею. И не сказать, что женщине за сорок лет!
  - Да, Ваше Высочество. Чувствуйте себя как дома, - герцог словно вынырнул из тени супруги, облачённый в серый костюм. Камзол с переставленными пуговицами опять не сходился на подросшем животе, залысина стала больше, а высокие сапоги зрительно делали его ещё ниже, чем он был - герцог едва доставал супруге до плеча.
  Сиятельная пара спускалась также медленно: герцог стремился к седьмому десятку лет, и уже не мог ходить быстро. Принц предложил руку девушке, и, потупившись, та невесомо взялась за его локоть... Ролден разочарованно выдохнул: она даже не пользовалась духами!
  В гостиной со столиками, которые занимали расписные ящички для рукоделия, пёстрыми диванчиками и вазонами с растениями они не задержались, пройдя через стеклянные двери на веранду.
  - Присаживайтесь, - улыбнулся герцог, размещаясь за сервированным столом, слуга помог присесть герцогине.
  Ролден же отодвинул стул для своей спутницы и дождался лёгкого кивка благодарности, прежде чем сесть напротив. Она же тут же нырнула взглядом в пустую тарелку, принявшись комкать салфетку на коленях. Герцогиня, не замечая состояния дочери, перечисляла сорта цветов, а герцог кивал и говорил, что деньги у домоправительницы, и все они в распоряжении его дражайшей супруги. Только нет-нет, да кололи принца острые взгляды женщины.
  - Ваше Высочество, не утолите ли вы любопытство старой женщины? - улыбнулась герцогиня, когда расторопные слуги принесли первые блюда и молча удалились, разлив напитки по бокалам.
  - О, не будьте столь строги к себе и смело задавайте свой вопрос! - он улыбнулся, пригубив вина. А хотелось выпить всю бутылку...
  - Почему Его Величество выбрал столь необычный способ знакомства с невестами? Куда удобнее для вас было бы собрать всех на одном балу!
  - Его Величество имеет право на свои причуды, - он улыбнулся, разведя руками.
  Ненадолго разговоры замолкли, сменившись перестукиванием вилок и ножей: стоило отдать должное местному повару, поскольку готовил мясо он замечательно! И это было хоть каким-то утешением для Ролдена.
  Девушка напротив медленно орудовала ножом и вилкой, бесшумно и незаметно. Она даже ни разу не взглянула на возможного мужа, будто и не сомневалась, что он даже не подумает выбрать её среди вереницы титулованных особ...
  Весь оставшийся обед беседу за всех четверых поддерживала герцогиня, которая переходила от последних дворцовых сплетен на удивительную поездку принца, обратно к сплетням, потом к унылому виду сада, а после - на щебетание о погоде и урожае последних лет. Не забывала она вскользь поговорить и о последних новинках музыки и литературы (тут принц с радостью оставил светскую беседу, признавшись, что совсем ими не интересуется), но не упустила она и возможности поднять тему оружия, от которой её в два колких замечания увёл герцог.
  - Не желаете ли вы что-нибудь сказать о почтенном Айрихе, новом менестреле? - Ролден приподнял бровь, в упор глядя на покрасневшую девушку, чуть не выронившую вилку от удивления.
  - Да о чём вы, Ваше Высочество! Наша дорогая Нала не слушает приблудных сочинителей! Они ведь о всяком рассказывают, - герцогиня выразительно подвигала бровями, намекая на всякое, а Ролден скривился, опустив лицо в тарелку.
  Разговор вернулся в прежнее русло, когда говорила за всех герцогиня, герцог иногда вставлял необходимые реплики, а их дочь только изредка хихикала на особенно удачные шутки матери.
  Когда обед закончился, Ролден поспешил уйти под предлогом усталости. Ему отвели самую большую гостевую комнату на втором этаже, сказав, что прибывших следом людей принца уже разместили и накормили. Тяжеловатый для остальной легкой обстановки комод украшали фарфоровые вазы с лилиями и ещё какими-то голубыми цветами, в окна от пола до потолка падал рассеянный свет. Ролден разулся, ступив на мягкий ковёр, а после упал на вычурную кровать.
  Дела... сняв с пальца кольцо с зелёным камнем, он покрутил его, сел, сжал в кулаке и прошептал заклинание, раскрыв ладонь.
  Тут же над амулетом появилась полупрозрачная лысая голова отца. Кустистые брови недоуменно приподнялись, он пару раз моргнул и насупился, отчего крючковатый нос выехал вперёд.
  - Это ещё что такое? - строго спросил король, поджав губы. Он рассматривал сына и на каждую неподобающую деталь громко цыкал.
  Так, ему не понравились растрепанные ветром чёрные волосы сына. Не понравился и слишком свободно завязанный шейный платок с вышивкой в виде птиц. Остального амулет не показывал. Вряд ли бы отцу понравился костюм для поездок - однотонный, простой, сочетавшийся с наездническими сапогами, но совершенно не подходивший для знакомства с будущей женой.
  - Моя внешность хоть чем-то примечательна в отличие от того существа, что ты прописал мне в жёны! - он приподнял тонкую, изогнутую бровь, буравя отца взглядом чёрных глаз.
  - Между прочим, ты сам не идеал! - упёрся король, качая головой.
  Принц даже не думал спорить с этим утверждением. Для первого красавца у него были слишком тяжёлые черты лица, слишком большой рот и нос с нелюбимой светскими дамами горбинкой. Последнее отчего-то всегда было самым важным в списке его недостатков.
  - Меня хотя бы запомнят, а эту... девушку даже после месяца пристального осмотра - нет. Там взгляду вообще не за что зацепиться!
  - Вроде и взрослый, а не поймешь никак, что внешность тебе всего не решит! - тяжко вздохнул король, закатив глаза. - И ты даже не попытался покопаться в её внутреннем мире? Сбежал в комнату? В любом случае, ты очаруешь эту девочку. К тому же, если смотреть на герцогиню, то она многообещающа! А теперь будь добр оставить меня в покое!
  Со вздохом принц сжал кольцо, изображение отца рассеялось дымкой в воздухе. Идея женить его короля давно преследовала, но кто же знал, что всё случится настолько сумбурно и настолько принудительно... Возвращаться в гостиную Ролдену не хотелось. Собственно, а почему бы не посмотреть дом, якобы разыскивая хозяев? Что может лучше рассказать об обитателях, чем родные стены?
  Оказалось, что обстановка замка отличалась простотой и скромностью. Однако сорта дерева комодов, трюмо, оконных рам, паркета, мерцавшие витражи в окнах, камень для скульптурок в нишах - всё стоило гораздо дороже показной позолоты. Что говорить о фарфоровых вазах, созданных много веков назад! Кажется, всякие безделушки любит именно герцогиня... Принц долго рассматривал мужскую голову в нише из белого мрамора, кудрявую, с женскими мелкими чертами лица и многочисленными карандашными отметками: по-видимому, в замке кто-то учился рисовать.
  Он поднялся на третий этаж. Слева матово блестели светлые двери хозяйских покоев, а справа ковровая дорожка вывела его к библиотеке. Массивные двустворчатые двери на редкость легко открывались, а собранная коллекция книг в стеллажах от пола до потолка поражала воображение. Но вся радость померкла, когда он увидел у окна свою будущую жену. Сжав тоненькую книжку в серой обложке, она невозмутимо поклонилась, собравшись уходить.
  - Останьтесь, будьте так добры, - он прошёл к дивану и присел, повернув голову к окну: там блестели струи фонтана в форме рыбок, выпрыгивавших из каменной чаши.
  Девушка молча присела напротив, сложив руки на коленях, как послушница.
  - Сколько месяцев назад вас вернули из монастыря?
  - Ваше Высочество, не стоит прибегать к столь дешёвым комплиментам, - он поморщился от ровного девичьего голоса. Он не был ни высок, ни низок, ни густ, ни тонок. Абсолютно бесцветный. - Вы наверняка знаете, что ни в каком монастыре меня не содержали, а для выпускницы закрытого заведения я уже как два года стара.
  - Неужели вы умеете говорить, а не только глупо хихикать?
  Эту шпильку девушка оставила без ответа, продолжая смотреть куда-то на шкафы. И даже упавший на неё дневной свет не сделал лица выразительнее, не открыл каких-то красок.
  - Что вы читаете? - невольно он начала барабанить пальцами по мягкой обивке с цветочным орнаментом - во всей меблировке чувствовался вкус герцогини. На миг принцу стало любопытно: не уставлен ли кабинет герцога такими же диванчиками в цветочек?
  - Если вам на самом деле интересно... - послышался ответ того же невыразительного голоса. - Жизнеописание святой Алиры.
  - И вы говорите, что не были в монастыре? - принц скептически приподнял бровь, а пальцы на миг застыли.
  - По-вашему, веру привить могут только в стенах обителей? Вынуждена разочаровать: это заслуга сиятельной герцогини.
  "Похоже, она ещё будет рассказывать мне обо всех добродетелях, завещанных предначальными!" - мысленно простонал принц.
  - Кажется, нас так и не представили друг другу. По-моему, это вопиющее нарушение правил, - попытался принц вызвать какие-то эмоции на лице девушки, но...
  - Герцог и герцогиня рассудили, что вы, Ваше Высочество, и так знаете всё о семьях ваших невест, - был ему равнодушный, спокойный ответ. - Мы же, бесспорно, знаем ваше имя. Так зачем тратить кучу времени на всем известные титулы?
  - К тому, что я совершенно не помню, как вас зовут, - соврал Ролден. - Знаете ли, претенденток так много, что запоминаются только самые красивые.
  - Тогда от лица своей семьи прошу у вас прощения, Ваше Высочество, - отложив книгу, она плавно поднялась и присела в реверансе, как будто не было за весь разговор ни одного оскорбления: - Сиятельная Нала, младшая герцогиня Эсталига, младшая маркиза Тадарена, баронета Лигская.
  Всё сходилось с досье. По нынешней системе все дети носили приставку "младший" перед титулом, независимо от возраста, за исключением наследников. Кажется, получить Тадарен она сможет после смерти пяти родственников маркиза, если у тех не появятся наследники, а вот титул баронеты вместе с небольшим западным имением Лиг ей достался по завещанию троюродной прабабки, сумасбродной старухи, которая не оставила ни копейки своим прямым потомкам.
  Обнаружив, что девушка до сих пор стоит в реверансе, принц кашлянул:
  - Можете присесть, сиятельная. Мне бы хватило и вашего имени, - девушка тихо опустилась на краешек диванчика, положив книгу себе на колени.
  - Скольких невест вы уже видели? - ненавязчиво поинтересовалась она, опередив очередной вопрос принца.
  - Ровно половину списка.
  - Не правда ли, все они - достойные дамы?
  - Разумеется.
  Конечно же, достойные! Отобранные отцом, с лучшей родословной, с лучшим образованием и с лучшим внешним видом! Жгучая брюнетка, острая на язычок - сиятельная Дамиалита - покорила принца глубоким декольте с оборками, а Мий, маркиза, очаровала грудным пением и томными карими глазами...
  Взгляд принца наткнулся на просто зачёсанные назад и закреплённые шпильками волосы Налы. Казалось, солнечный свет в них тух, не желая отражаться или играть бликами. Самому Ролдену, что ли, житие Алиры почитать? Вроде бы она - покровительница браков и семьи...
  - Сиятельная, я ещё не говорил с вашими родителями, - заговорил принц, а девушка метнула на него испуганный взгляд, но тут же совладала с собой, вернувшись к созерцанию чего-то, - но я выбираю вас своей женой.
  - Хорошо, - она поднялась, и принц волей-неволей тоже встал. Сделав реверанс, девушка протараторила: - Но поспешите удивить этой вестью моих родителей, Ваше Высочество.
  И вышла из библиотеки, так и оставив на диванчике серую книжку. А принц наконец-то увидел, что всю их беседу разглядывала девушка: портрет одного из казнённых во время переворота герцогов, с которого сползла ткань. Герцог глядел крайне недовольно.
  "Мёртвые не властны над живыми", - хмыкнув, Ролден покинул библиотеку: девушка была права, и ему следовало поговорить с герцогом и герцогиней.
  

***

  Нала степенно вошла в свою спальню, с достоинством пройдя весь коридор и гостиную. Дрожащими руками она закрыла дверь, повернув ключ, и только после этого бросилась на кровать, сдерживая неприличные, визгливые подвывания. Она сорвала с себя платье камеристки, швырнула его куда-то в сторону - даже не заметила, что оно накрыло напольную вазу, поломав цветы. Повернув голову, она посмотрела на тумбочку. Миниатюрный портрет в резной рамке изображал темноволосого юношу с озорными синими глазами. Уголки губ у него всегда были насмешливо приподняты, а около правого глаза находилась очаровательная родинка. Барон Митадский. Её дорогой и любимый Унтар...
  Приподнявшись на локтях, Нала бережно взяла портрет, обвела тонким пальчиком контуры милого лица. Долгими, одинокими вечерами она перечитывала трогательные письма Унтара, и гадала, как он изменился за эти три года. Последнее письмо от него дышало надеждой и верой в светлое будущее: состояние рода поправлялось, он даже отстроил заново развалившийся замок, а между строк читалось, что вот-вот Унтар сделает предложение...
  Со вздохом Нала вернула портрет на тумбочку, а сама опёрлась спиной об изголовье кровати, подтянув ноги к груди. Вскинувшись, дёрнула за шнур балдахина, и тяжёлая ткань окутала её мраком. Непроглядным и безрадостным, как её будущее. Вот чем принца не устроили первые красавицы королевства?! А может быть, это ошибка? Может быть, завтра он извинится, возьмёт слова обратно да уедет подальше?! Сердце восторженно забилось при мысли о таком счастье, но злая крыса в душе скреблась и говорила, что это пустые мечты... Может, ей белилами намазаться и лука наесться, чтобы принца отвадить? Или ещё что-нибудь придумать?..
  Нала потерялась во времени. Кажется, она дремала и видела сон, как гуляла с Унтаром. Кажется, это был сон наяву: яркий, зелёный луг, тенистая аллея, горы на горизонте, высокие стены крепости гарнизона, над которыми реяли крылатые львы... Она чувствовала тёплую руку Унтара на своей руке, слышала его переливчатый смех и любовалась уютным замком с блестящими флюгерами, куда они медленно и шли...
  Стук в дверь разбил мечты.
  - Доченька, открой мне, - тихо попросил голос матери, и девушка со вздохом поднялась.
  За окном было серо - уже не сумерки владели миром, но ещё и не глубокая ночь. Бесспорно, ужин она проспала вопреки всем правилам приличия и гостеприимства.
  Герцогиня, закутанная в мягкий бежевый халат, босиком впорхнула в комнату дочери, на цыпочках пробежалась до кровати и юркнула под одеяло: полы в старом замке были холодные. Нала, прикрыв дверь, скользнула к матери под бок, обняв её. Балдахин снова скрыл их, отрезав от внешнего мира.
  - Он тебе сказал?
  - Ещё вперёд вас, - отозвалась девушка, крепче сжимая девичью талию матери и утыкаясь лицом ей в живот.
  - Ну, не грусти так, - та принялась мягко перебирать пряди, пытаясь успокоить дочку.
  - Я Унтара люблю! - всхлипнула Нала, задрожав.
  - Мы с папой год ждали от него предложения. Предложения! Мы бы не стали торопить вас со свадьбой, - она укрыла плечи дочки одеялом, ласково проведя по ним рукой. - Если бы он сделал его хотя бы два месяца назад, до открытия списка невест... А принцам не отказывают, как ты знаешь.
  - Но почему я? Он же не должен был взглянуть на меня! На лицо-то я не красавица, да и характер не тот! Я даже платье Селлы взяла! Что ему понравилось?
  - Боюсь, это надо спрашивать у короля, - герцогиня поджала губы, зло прищурив глаза. - Принц тоже не особенно счастлив от скорой свадьбы.
  - Ну, а если ему это тоже не по душе... Может, с ним договориться мо-о-ожно? - простонала Нала, повернувшись на бок: слёзы постепенно кончались.
  - Не бойся, Нала. Всё наладится. По крайней мере у ненаследного принца нет армии отвергнутых фавориток.
  - Я понимаю, что у меня нет выбора, - схватив герцогиню за руку, дочка гладила её ладонь, вычерчивая какие-то узоры, словно выплетая кружево своей судьбы. - Счастливая ты, мама... Ты замуж вышла не любя...
  - Вот счастье было! - совершенно невежливо фыркнула та. - Легко ли было девице шестнадцати лет от роду смириться с мужем на два десятка лет старше? А не влюбиться в очаровательного молодого дворянина, уделявшего ей внимание, в отличие от собственного супруга?
  - То есть ты полюбила, будучи замужем? - замерев, прошептала Нала. Она боялась даже пальчиком шевельнуть, чтобы не спугнуть откровений мамы.
  - Какая там любовь! Увлечение красивым лицом и очаровательными манерами. Я была наивна и глупа, но мнила себя великой интриганкой. А потом муж в этом самом доме вызвал меня в кабинет. О! Я краснела как послушница перед матерью-настоятельницей, а он распекал меня, доходчиво рассказывая, где и в чём я промахнулась! А в конце наш дорогой герцог потёр устало подбородок, сверкнул на меня быстрым взглядом - тогда он был мужчиной в расцвете сил, весьма импозантным! - и предложил встречаться с любовником в этом доме! Он даже пообещал сдружиться в свете с этим господином, чтобы он спокойно приезжал к нам в гости. А пока я бы с ним в спальне проводила время, мой дорогой муж пил бы чай на кухне! Ох, и накраснелась же я тогда! До сих пор не понимаю, отчего я тогда раскричалась... Но прежде чем убежать из кабинета, я отчитала герцога, что если он не хочет рога, то стоит жене уделять внимание. Вот с такой неприглядной сцены и началась наша история, - со смешком закончила герцогиня. - Тебе восемнадцать, принцу двадцать семь, а ты сама не склочная девочка, какой была я! Найдите только общий язык... - вздохнула женщина. - Да, и ни одного письма Унтару! Герцог сам напишет ему. А письма сожги. Портрет, если не хочешь жечь, могу спрятать я.
  - Но мама?! - подорвалась девушка, не зная, кидаться ей к столику с портретом или к секретеру с письмами, что находились в разных концах спальни.
  - Герцогиня, между прочим, который десяток лет! Пойми, теперь против тебя могут использовать что угодно. И если на всё, случившееся до этого дня, посмотрят через пальцы, то после вашей свадьбы любой намёк на старое увлечение может погубить тебя.
  Герцогиня, в последний раз погладив девушку по голове, выбралась из её кровати, прикрыла балдахин.
  - Завтра с утра обряд Жизни и Смерти, в обед - сборы, а ночь проведёте в дороге, - глухо прозвучал голос матери. - Таков приказ Его Высочества.
  - Мама... Забери портрет и письма, - едва слышно ответила Нала, обнимая подушку.
  Герцогиня почти бесшумно подошла к столику, потом к секретеру. Два поворота ключа, тихий шорох. Наконец, скрипнула входная дверь. И в душе у Налы осталась такая же пустота, как в небольшом ящичке, где раньше лежали письма.
  
  

Глава 2

  Принц сам зажёг пару свечей на стене, а остальные погасил. Снова завалившись на кровать - теперь без камзола и шейного платка, в одной рубашке, - он крутил кольцо, размышляя. Наконец, сжав его, он вызвал отца.
  - Ну чего тебе, неуёмный?! Я, между прочим, спать хочу после рабочего дня!
  - Ты знал, что у неё есть жених?
  - Неужели? Если мне не изменяет память, то у неё был только воздыхатель из какого-то баронства на окраине. Но он который год никак не решался сделать предложение. Неужели сделал?!
  - Не совсем. Герцогиня как знаменем победы размахивала в кабинете мужа письмом. И там было написано, что барон приедет с предложением в скором времени. Письмо датировано как раз тем днём, когда объявили список моих невест.
  - Намерение не предложение!
  - Герцог также сказал, - кивнул принц. - Но, отец, герцогиня, вышедшая замуж за барона - это мезальянс, который погубит влияние их рода! Зачем ей выходить за меня?
  - Потому что у меня только сыновья, и женить на одном из принцев сына герцогини я не мог. Ролден, нам больше нечего обсуждать! Через два дня свадебный бал.
  Зевнув, король оборвал связь. Принц надел кольцо обратно на палец, заложил руки за голову, откинувшись на подушки. Нет, ну что за проклятые выдумки судьбы?! Впервые он позавидовал наследному принцу, женатому на стервозной красотке - урождённой принцессе свободного герцогства восточнее их королевства. Уж она и посуду била, и на балах сверкала, и что только не творила... А на что будет способна его жена? Уронить платочек? Проглотить все обиды и плакать ночью в подушку - и то бесшумно, чтобы не разбудить его? Какой кошмар!
  К тому же младшая герцогиня - сопливая девчонка, прожившая всю жизнь в отчем доме! Цветок из оранжереи - вынеси на улицу, и он сломается от первого же дождя. Значит, принцу ещё придётся следить, чтобы это дитё нигде не убилось. Вот спасибо так спасибо!
  

***

  Утром вокруг Налы хлопотали три служанки. Одна приводила в идеальный порядок расшитое мелкими камешками изумрудное платье с несколькими подъюбниками, другая пыталась как можно красивее уложить её волосы, а последняя подбирала духи и украшения.
  Герцогиня вплыла в спальню дочери, и служанки спешно откланялись, растворившись в коридорах.
  - Мужчины ждут, - она подошла к Нале и обняла, спешно отпустив и расправив складки.
  - Какая ты у меня взрослая, - герцогиня печально улыбалась, любуясь. Четверо детей, и все они так быстро выросли, оставив её...
  Длинный коридор закончился слишком быстро, а наверху лестницы герцогиня ободряюще сжала руку дочери. Нала вздрогнула: сонный, как будто недовольный принц, внимательно наблюдал за ней. За каждым шагом по ступеньке. За её макушкой (поднять взгляд от пола, когда они спустились, Нала не решилась). Герцогиня с поклоном подвела дочь к Ролдену, и он протянул руку. Не в силах коснуться ладони, девушка взяла его под локоть.
  Открылись входные двери, и лучи недавно поднявшегося солнца озолотили вышедших первыми герцога и герцогиню. Покрытый росой луг блестел по сторонам, приветствуя новый день, сиятельная пара чинно шагала по тропинке, а Нала всё время ощущала взгляд принца на себе. Он шагал слишком быстро и широко, и девушка едва не спотыкалась, срывая подолом платья росу с придорожной травы.
  На берегу маленького озера их встретила белокаменная беседка с распахнутыми резными дверьми. Герцог и герцогиня торжественно остановились у входа, закрыв собой солнечный диск, и они, мужчина и женщина, стали силуэтами, символизирующими соединение Жизни и Смерти. Простерев руки, они очертили круг, выдохнув:
  - Благословляем союз Ролдена и Налы!
  Первой по древнему обычаю в маленькое помещение, обитое ореховым деревом, вошла девушка, встав на колени перед статуей Жизни: длиннокосым идолом, танцевавшим в поле. Рядом с ней опустился напротив Смерти принц - идол держал одну руку на мече, когтями второй перерезая нити жизни. Вместе они медленно, одна за другой, одновременно зажигали свечи перед идолами.
  Нала скосила взгляд на принца. Поджав губы, он порывисто добывал один алый огонёк за другим, следя за плавно порхавшими над золотым пламенем руками невесты. Когда загорелись две последние свечи, они потушили спички в баночке с песком. Принц, словно не давая ни себе, ни ей опомниться, сжал её руки, повернув к себе.
  Плавились свечи, и красный свет делал жёстче лицо Ролдена. Налу же освещали золотые блики, и она надеялась, что хотя бы перед лицом богов выглядит красивее, чем есть в жизни. "Готова?" - взглядом спрашивал принц. Девушке оставалось только прикрыть глаза, и тогда их дыхания смешались, а боги услышали клятву, произнесённую одновременно двумя голосами:
  - Мы просим вас, предначальные боги, благословить наш союз. Ты, Жизнь, отметь его детьми, что продолжат род. Ты, Жизнь, даруй нам плодородие в землях, чтобы смогли мы прокормить семью. Ты, Смерть, отведи свой меч от наших голов. Ты, Смерть, да не перережь наши нити раньше отведённого, буде мы не прогневаем тебя. Просим вас, Жизнь и Смерть, освятить наш союз. Просим вас! Просим!
  Принц сильнее сжал кончики её пальцев. Боги молчали. Побледнев, Нала со страхом смотрела в глаза Ролдена... Но тут пламя свечей дрогнуло, и принц ловко перевернул руки ладонями вверх: с внутренней стороны их запястий проступили контуры четырёхконечных звёзд - алой у него и золотой у неё. Лёгкое жжение сменилось приятным теплом...
  - Да будет так навеки, - закончили клятву Ролден и Нала.
  В объявшей их тишине мигом погасли свечи, знаменуя конец обряда. Пальцы принца, всё ещё державшие её руки, задевали пульс, и было безумно стыдно за быстро бившееся сердце. А девушка ведь даже дыхания Ролдена не слышала... Она чуть не закричала, когда лба коснулись тёплые губы, после чего её рывком подняли и вывели из беседки.
  Герцогиня тяжко вздохнула, увидев божественные метки, а также подавленную дочь, закусившую губу. Герцог же пожал руку принцу и крепко обнял дочь, шепнув что-то ласковое.
   Нала и Ролден переглянулись с каким-то отчаянным пониманием: теперь, когда их брак благословили боги, не было пути назад.
  С завтрака Нала сбежала в сад под хмурившееся небо. Серость затянула всё вокруг, бросив глубокие, траурные тени на траву и розовые кусты. Когда-то давно она и братья прятались в них от нянечек, кормивших невкусной кашей. Она легко коснулась бутона, раздвигая ветки, и нырнула в открывшийся лаз на другую тропинку. Витая ротонда пряталась от посторонних глаз за живой изгородью, и когда-то Нала также через кусты пробралась сюда и застала старшего брата целовавшимся с миниатюрной блондинкой - теперь его счастливой женой. Гладкий, холодный мрамор покрывали сорванные ветром листики, и девушка устремилась к рощице в дальнем конце сада. В ней, прячась среди деревьев, она грустила в одиночестве, когда среднего брата отправили на службу в дальний гарнизон. В ней же она плакала, когда и младшего брата отправили искать счастья во дворец...
  В конце она опять вышла к озеру. Беседка мрачно белела, почти сливаясь с облаками, на противоположном берегу, а на этом носом с песок зарылась маленькая лодчонка. В ней не раз с дочерью плавала герцогиня, непременно напевавшая что-то протяжное и лирическое. И именно на ней катались она и Унтар в тот единственный раз, когда он приехал в гости. Полная луна тогда серебрила водную гладь, лодчонка легко рассекала её, а они смеялись и шутили, придумывая новые созвездия на чёрном бархате неба...
  Нала смахнула слезу, прикусив губу. Она не думала, что покинет этот замок, а уж тем более не предполагала, что вместо маленького баронства переедет в королевский дворец. Но... Свершилось. Пора. Нала возвращалась в замок.
  - Сиятельная, вам пора переодеваться в дорогу, - склонилась перед ней служанка, а камеристка, пышная, розовощёкая женщина, сурово покивала.
  И в самом деле, солнце уже прошло зенит и опускалось, а ведь ещё надо собрать последние вещи и попрощаться с родителями...
  Расторопные служанки переодели её в тёмно-синее платье с амазонкой, застегнули пуговицы, расправили складки, сказали, в какой сундук положили плед, если младшей герцогине станет холодно или захочется вздремнуть в пути. Наконец, на заново причёсанные волосы водрузили шляпку с маленькими полями, прикололи шпильками густую вуаль. На руки ей надели белоснежные тонкие перчатки.
  На крыльце она обняла отца и мать - последняя обещала явиться к осени в столицу. В который раз ей подставил свою руку принц. И вот, шаг за шагом, она оставляла позади родимые стены, родное гнездо. Шаг за шагом. А она, оказывается, помнила каждую трещинку в каменной тропинке. Каждую веточку каждого розового куста. Точно помнила, сколько шагов до каждого поворота... Не удержавшись, Нала потянулась к розе, проведя пальцем по лепесткам - но затянутая в тонкий шёлк кожа всё равно не ощутила их бархатистости. Отдёрнув руку, девушка уставилась в землю.
  - Сиятельная, я понимаю, что это, возможно, не самый радостный день в нашей жизни, но давайте не делать вид утопленников?
  Ролден подвёл её к карете, помог подняться на ступеньку, а на прощание поцеловал самые кончики пальцев, впрочем, смотрел он куда-то в сторону.
  В маленькой карете могли сидеть только двое - второе место предназначалось принцу, а отнюдь не её камеристке, которую разместили среди охраны Ролдена. Нале стало стыдно: за собственными тревогами она не побеспокоилась, как перенесёт поездку её дорогая советчица. Оставалось надеяться только на благородство принца.
  Территорию замка они покинули слишком спешно, карета закачалась на неровных дорогах. Свист кнутов впивался в голову вместе с возгласами возницы, то и дело с обеих сторон мелькали в окнах тени охраны, стремившейся вперёд, а за окном плыли спокойные, равнинные пейзажи. Перестук копыт. Мерная скачка. Они умиротворяли, но вместе с тем приводили какую-то неизбывную тоску, что сильнее и сильнее вгрызалась в сердце.
  Когда мимо мелькал на своём коне принц, Нала вздрагивала, отпрыгивая от окна и закрывая глаза, как будто дремала. В один момент она и в самом деле заснула, очнувшись, когда карета замерла. В полной тишине и темноте она испугалась, когда открылась дверь и внутрь залезла огромная тень.
  - Вынужден прервать ваше одиночество, - сказала она знакомым голосом и заняла большую часть сиденья. - Остановка. Можете выйти.
  Нала выскользнула через вторую дверь. Ночь, темнота, странные голоса вокруг. Пробежка до ближайших кустов, несколько минут размять ноги и снова команда садиться по коням. Нала так и не успела переброситься даже парой слов со своей камеристкой, ехавшей в дальнем обозе... Нала заползла в карету, забившись в самый угол: инстинктивно хотелось находиться как можно дальше от мужчины.
  - Гэл, я в карете! Трогай! - приказал он, втягиваясь внутрь и хлопая дверцей.
  Встроенные в стенки амулеты вспыхнули, окружая карету защитой, а принц приказал девушке закрыть шторы, чтобы не привлекать разбойников светом. Со вздохом Ролден заложил руки за голову, откинувшись на них, и печально посмотрел в потолок. Уставший, невыспавшийся, замученный дорогой и постоянной вежливостью, от которой он отвык в гарнизоне, он тяжко поинтересовался:
  - Скажите, сиятельная, мы с вами будем разговаривать или всю жизнь промолчим? - принц устало прикрыл глаза. - Я не болтливый субъект, мне не доставляет удовольствия развлекать вас беседой.
  Нала заколебалась. "Вас и не просили", - слишком грубый ответ для особы королевской крови, но другого она не могла придумать.
  - Ваше Высочество...
  - Ролден.
  - Тогда и я не сиятельная, а Нала, - парировала девушка, заметив, как мужчина поморщился. - Как скоро свадьба?
  - Сразу по прибытию в столицу. В храме нас будут ждать, чтобы записать союз, а благословение Жизни и Смерти мы уже получили. Потом будет бал. Я надеюсь, танцевать вы умеете? - Нала спешно кивнула. - Ну, а потом у вас будет скучная дворцовая жизнь в окружении фрейлин, вышивание... Чем там ещё девушки занимаются? Ах да, пока вы не освоитесь во дворце и не овладеете лицемерием, не советую заводить интрижки. Закон суров к неверным жёнам.
  - Я и не думала изменять вам.
  - Лишь потому что ваша пассия живёт далеко отсюда и владеет небольшим баронством... - Нала невольно вскрикнула, дёрнувшись. - Вы же знали, что на каждую невесту есть досье? Так что же теперь удивляетесь?
  - Но такое... - она замялась, не в силах подобрать вежливые слова.
  - А вы думали, мы невесту из храма вырвем?
  - Не значат ли ваши слова, что барон будет жив, пока я слушаюсь вас?
  - Это зависит от того, что вы собираетесь делать.
  Принц неприкрыто зевнул и, прислонив висок к обивке кареты, закрыл глаза, не забыв скрестить на груди руки...
  Нала наклонила голову. Она только подняла вуаль, не решаясь снять головного убора. Не развязала она и передавивших запястья шнурков в перчатках. Казалось, что одежда закроет её от всего происходившего, убережёт. Сцепив пальцы в замок, она думала. Принц шевельнулся, задев её юбку коленом, и девушка сильнее зажалась в угол. Предначальные боги, она шарахается от мужа, а ведь её ждёт столица со всеми... Со всеми пороками, о которых, сморщив нос, иносказаниями говорила мать!
  И, видимо, слишком сильно задумалась Нала о столице, ведь заскрежетали жернова, заворочала лопастями мельница памяти, в которой вместо воды текли обрывки фраз и яркие картинки.
  Герцогиня сверкавшим ножом мазала вишнёвый джем, а её мелодичный голос журчал: "Ненаследный принц... Во дворце его боятся как Воина. Да, дорогая, это лето он провёл недалеко от твоего имения - ему достался гарнизон на границе!"
  С ароматом ромашкового чая прилетела весть о наследнике самого крупного герцогства Каприн: "Он родился, когда вся родня едва не перегрызлась! На месте матери я начала бы кормить его малыми дозами яда, а не молоком".
  Вместе с мелодией дудочки в память ворвались колкие слова отца: "Дорогая, ещё не все в столице узнали о скандальном провале наследной виконтессы Сиарской, а ты уже разнесла эту весть ближайшим подругам! Хотя не скрою, что превратившееся посреди бала в прозрачное платье стоит того".
  И заунывными ветрами зазвучали последние сплетни матери: "Кое-кто нашептал, что Дейлата - да, дорогой, я знаю, что так непочтительно говорю о жене наследного принца, не ворчи - решилась на новую выходку: очаровать брата мужа! Ненаследный принц как раз вернулся во дворец из своего гарнизона. Вот будет номер, если эта красотка понесёт от него, а не от мужа. О, фрейлины Дейлаты говорят, что это вполне в её духе! Так, отец этой девочки поседел к тридцати годам. Полностью!"
  В памяти проносились имена, фамилии, титулы особ, которых Нала никогда не видела, но о жизни которых, казалось, знала всё. Получается, теперь ей необходимо мило улыбаться и не кривиться, зная, что вон тот представительный мужчина убил не одного политического соперника, а та экстравагантная дама отравила троих любовников...
  Но постепенно сон сморил её, оставив в покое уставшую душу.
  

***

  Ролден проснулся, только его коснулись тонкие пальцы. На осознание, что это не подкравшиеся враги, потребовалось почти полминуты, пока кто-то шептал "Ваше Высочество, Ваше Высочество!"
  Они ехали в кромешной темноте - что открывай глаза, что нет: всё равно ничего не видно.
  - Вам требуется остановка? - проворчал принц, разминая затёкшую шею.
  - Прислушайтесь, Ваше Высочество! - взмолилась она, отпуская его плечо.
  Подавив невольное возмущение, он закрыл глаза, вслушиваясь в ночь. Скрип рессор, тихий топот копыт охраны, переговоры всадников, мелодичный, но печальный напев ветра...
  - И? - так и не уловив ничего необычного, спросил принц.
  - Вам не кажется, что ветер... странно шумит?
  - Не кажется. Спите, сиятельная. Вы утомились, - принц снова устроился в своём углу, намереваясь урвать ещё пару часов сна до рассвета, когда он переберётся на коня.
  - Выше Высочество, смею вам напомнить, что моё имение находится практически в подножии гор! И я не раз слышала вой волков одарённых!
  Принц намеревался напомнить невесте, что волков сюда некому привести, когда в свисте ветра уловил прерывавшийся, отчаянный вой...
  - Но откуда? - шёпотом спросил он и скорее почувствовал, чем увидел, как от страха сжалась Нала.
  - Мы свернули не там. В этом году в лесах отца появились волки без ездоков.
  - Потом объясните. Сиятельная, будьте любезны или упасть в обморок до рассвета, или сидеть тихо и не высовываться!
  Не нащупав крючков, принц рванул штору с окна, и в неверном свете блеснул откуда-то взявшийся меч.
  В открывшуюся дверь кареты ворвался топот, громкие команды, Налу обдало не по-ночному тёплым, влажным ветром - как будто дыхание животного. На свист принца примчалась лошадь без всадника - серебряная, словно металлическая, в ночном свете. Ролден, вцепившись в луку седла, ловко перебрался на животное.
  - Дверь! - отрывисто приказал принц, прежде чем исчезнуть.
  Нала, свалившись в кресла, дотянулась до ручки и дёрнула на себя. Вспыхнул на стенах треугольник защитных амулетов, отрезавший карету от внешнего мира. Подтянув колени к груди, она лбом уткнулась в них, даже не заметив, что потеряла где-то во тьме шляпку. Вой. Этот жуткий, леденящий вой ворвался в напев ветра, разбив его. Тихий лай, скулёж - все они вплетались в мелодию ночи, приближаясь к ним. Волки на охоте. Страшные волки, высокие волки - в холке ростом они равнялись Нале, а мощные лапы одним ударом могли сломать её.
  Испуганно заржали кони, до того невольно набиравшие скорость, торопясь сбежать от охоты. Волки умны: они держались стороной, загоняя, пугая смутным беспокойством животных. И теперь они выходили из леса, повинуясь воле вожака. Тьма расступалась, а они словно отделялись от неё, обретая тела - чёрная, матовая шерсть, серебряные глаза, острейшие оскаленные клыки... Беспощадная волчья стая.
  Карета рванула, понесли лошади, раскачивая повозку. Нала кричала, но никак не могла удержаться: пальцы соскальзывали с гладкой обивки, пару раз она ударилась виском, чуть не потеряв сознания.
  Карета странно накренилась, Нала закричала, падая куда-то, послышался шум и тут же распахнулась дверь.
  - Быстрее! - вместе с женским визгом ворвался грубый, прокуренный голос. Нала ухватилась за протянутую руку в кожаных перчатках с отворотами - такие носили все в охране. Её выдернули из кареты под звон стали и ругань, головой вниз перекинув через седло, - мир перевернулся, и перед глазами потемнело.
  Щекой девушка прижималась к горячему боку лошади, а нос резало от запаха пота. От непривычного положения мутило, а перед глазами бежала, напоминая морскую качку, трава. Лошадь уезжала: звуки боя стихали.
  Где-то впереди жутко завыл вожак, и тут же позади девушка ощутила толчок: наездник, простонав, навалился на неё. Бок через платье пропитывало что-то тёплое. Уцепившись за стремена и гриву лошади, Нала напряглась, чтобы не соскользнуть под копыта - верная смерть!
  Лошадь неслась, не разбирая пути, через лес. Ветки хлестали Налу по рукам даже через плотную жаккардовую ткань, а та или иная прядь волос то и дело оставалась в руках деревьев. Она уже не понимала, где её слёзы, где лошадиный пот, а где - кровь подстреленного всадника.
  Она с облегчением вздохнула, когда лошадь вынесла на тихую поляну. Извернувшись, Нала завизжала: на неё смотрели серебряно-голубые глаза поджидавшего вожака. Лошадь заржала и встала на дыбы. Всадник полетел назад, и девушка следом. Сжавшись, она в последний момент выдернула руку из-под копыта взбесившегося животного, наблюдая, как в землю уходит сломанная рука трупа. Волк тихо рыкнул, и молодая кобыла убежала обратно в лес.
  Девушка скатилась с трупа, проехавшись лицом по сырой траве - хотя бы стерла пот и кровь. Пахнуло влажным теплом. Перекатившись на спину, она увидела глаза вожака над собой. Нет, слюни не капали ей на лицо вопреки байкам крестьян. Вопреки им же от него не смердело гнилью. Волк смотрел ей в душу, наслаждаясь страхом, медленно обнажал клыки, готовясь вцепиться в тонкую шею...
  Дрожавшие пальцы не слушались, но Нала нащупала спрятанный за корсажем кулон и сдавила, даже не почувствовав, как в грудь и в пальцы вонзились мелкие осколки. В воздухе пахнуло смесью вереска и сирени, и волк с рыком отшатнулся. Нала медленно села, всё ещё прижимая руку к груди, боясь выпустить пахучий шарик, разминая его пальцами - сильнее, сильнее должно пахнуть! Так, чтобы жуткая тварь и приблизиться к ней не могла! Предначальные боги, если он не сбежит сейчас, то уже через несколько минут запах исчезнет! Она яростно растирала шарик из трав, крошила, мяла, тёрла - лишь бы пахло! О, этот запах она полюбит до конца жизни, если сейчас он её спасёт!
  Вожак, вскинув лобастую башку, залаял-завыл на луну, что тонким серпом украшала небосвод, и от его воя вздрогнули звёзды. Со стороны дороги зазвучал ответный вой, и вожак, в последний раз попытавшись подойти к Нале, развернулся, отступая. Лес вспыхнул серебряными глазами, и из его тьмы один за другим выходили волки. Чуя запах сирени и вереска, они чихали, кривя морды, но следовали за вожаком, обходя Налу. Десять чёрно-серебряных спин растворились за холмами, оставив гнетущую тишину ночи.
  Нала едва разжала пальцы. Под ними сумасшедшее билось её сердце, оглушающее стуча в ушах. Звёзды перед глазами расплывались от слёз, разметавшихся волос касалась рука трупа, воняло до одури потом и кровью... Но сил встать и уйти не было. "На рассвете вернусь домой!" - всхлипнув, она расплакалась ещё сильнее: принца убили. Убили воинов. Убили её любимую камеристку... От жалости и боли разрывалась душа, а горло схватывали булькающие спазмы, совершенно неподобающие герцогине.
  Предначальные боги, а три года назад она смеялась над стеклянными колбочками на невзрачных цепочках, которые носили все от мала до велика в её землях! Она смеялась, видя, как знатные дамы по утрам вместе с роскошными колье надевали это простонародное творение! Жизнь и Смерть, спасибо, что она послушалась брата и стала носить такую же, единожды получив порку за ослушание!
  Звёзды стали чётче: слёзы закончились. Ветер обдувал лицо, а в голову пришла мысль, что, пролежав всю ночь в сырой траве, можно серьёзно заболеть. Нала кое-как села, хоть в первый момент голова предательски закружилась.
  "Храбрая девочка, достойная девочка, - зашелестела природа вокруг неё. - Твой принц жив. Храбрая девочка, возвращайся к нему и молчи о нас. Достойная девочка, мы ещё встретимся с тобой", - продолжался шёпот в её голове, а над поляной кружились серебристые облачка, то взлетая в вышину, то падая к самой траве, стелясь по ней, подбираясь к Нале, но не приближаясь: кажется, запах сирени и вереска ещё остался в ткани на самой груди.
  Это были духи. Злые, добрые - не суть важно. Это гости из зеркального мира. Те, кто не должен выходить в мир живых. И они страшнее волков! От ужаса Нала вскочила, но, запутавшись в юбках, упала. Поднявшись во второй раз под смех духов, она опрометью кинулась в лес.
  "Беги за мной", - хихикая, перед ней парил серебристый туманный огонёк, и отчего-то девушка последовала за ним, словно не слышала легенд о пропавших в лесах путниках!
  Дыхание быстро сбилось, и вскоре она перешла на шаг. Привалившись к дереву, отдышалась, заметив на нём ленту, что раньше украшала вырез амазонки. Недалеко маячил просвет: наверняка дорога, поскольку огонёк исчез. Там шумели, бегали, чем-то стучали; тихо и неразборчиво ржали успокаиваемые лошади.
  Цепляясь за деревья, Нала плелась туда, где уже разожгли костёр, манивший её теплом и живым светом. Не выходя из тени, она обняла очередной ствол. Шум на дороге стоял такой, что охранники не заметили бы и подкравшийся отряд врагов. Карету с поломанным колесом ремонтировали, составив на обочину. Большой костёр увеличивали, подкидывая наспех наломанные ветви. С другой стороны дороги в лесу усердно стучал топор и падали с треском деревья.
  Мимо Налы пронесли на куске материи тело - огонь на миг выхватил бледное, пухлое лицо. Её камеристка. Закусив кулак, она со слезами проводила мёртвое тело - вот кто кричал! - не в силах сдвинуться с места, не в силах попрощаться.
  С другой стороны костра шипели и ругались, промывая раны алкоголем из фляг. Там же вместе с солдатами на земле сидел и Ролден, которому штопали плечо, сшивая лоскуты кожи. Кровь в рассечённой скуле казалась чёрной, а под глазами залегли тени. Кто-то протянул взмокшему принцу обтянутую тканью палку, и он спешно зажал её зубами, застонав от боли... Вся рубаха была изорвана и пропитана кровью. Солдат с перевязанным глазом хлебал из фляги, опершись на обоз.
  - Всё, Ваше Высочество, - чиркнув ножичком, молодой, дюжий парень поднялся и, поклонившись принцу, ушёл к другим раненым, ожидавшим своего часа.
  - Гэла ко мне! - неожиданно громко рявкнул Ролден, сморщившись от боли.
  - Он пропал, Ваше Высочество, - ответил ему какой-то голос.
  - Тайш!
  - Здесь! - перед ним появился загорелый, усатый мужчина с шрамом на щеке, почти целиком скрытым рыжей бородой.
  - Бери всех ходячих и ищите девчонку! - командовал он, пару раз хлебнув воды из принесённой кружки. - Отыщете живой - до смерти не забуду, - гораздо тише закончил он, опустив голову.
  Тайш поклонился, и теперь его голос раздался над лагерем, призывавший воинов собираться в путь.
  У Налы щипало в носу от жалости: усталые люди поднимались, морщились от ран, но выполняли приказы. Может, стоит сбежать? Может, стоило пойти лесом домой? Место знакомое, она бы не заплутала... Не стал бы принц за ней возвращаться, когда узнал бы, что она жива? Плохая примета ведь - возвращаться...
  Подавив детский порыв сбежать, она вышла прямо перед Ролденом:
  - Не надо меня искать.
  - Тайш, отбой! - крикнул принц, и ему достался радостный ответ. - Я рад, что вы живы. Кровь? - взгляд принца указал на пятно во весь бок. Очевидно, с такими ранами не ходят...
  - Не моя, - подтвердила догадки Ролдена девушка, продолжая стоять перед ним.
  - Ваше Высочество, это Гэл похитил вашу невесту. Парни видели. И видели, как его подстрелили.
  Задумавшись, Ролден только кивнул. Кто-то из старых воинов, спохватившись, постелил рядом с принцем свой плащ, неразборчиво буркнув что-то вроде 'сдитесь, вашсийство' и сбежав подальше от титулованных особ.
  - Мои люди думали, что их ведут безопасной дорогой. Очевидно, мне надо просить у вас прощения: мой человек спутал пути. Только, сиятельная, вам не показалось, что вас хотели похитить?
  - Вряд ли. Кто знал, что вы выберете меня, чтобы поджидать здесь, - отвернув голову от света, тихо призналась девушка.
  - Уже неважно, - прошептал Ролден, запуская руку в волосы. - Сберегли вас предначальные... - он тряхнул головой, хлопнул по щекам и уже спокойно приказал: - Возьмите у лекаря спирт и промойте раны, если есть. К сожалению, вашу камеристку убили.
  Кивнув, Нала медленно поднялась, боясь упасть на ослабевших ногах, и ушла искать лекаря, надеясь, что и без указания она его узнает.
  - Тайш! С рассветом отправишь людей искать ближайшую деревню, - услышала Нала, когда седой дедок смоченной тряпицей провел по ранкам.
  

Глава 3

  Злая вьюга, как собака кость, грызла снежные пики гор, обдавая острыми снегами. В глубокой пещере прямо на круглом камне горел костёр, напротив которого, не шевелясь и, казалось, даже не дыша, сидела светлокосая женщина, и в тёмных глазах её танцевало пламя. Раскрасневшаяся, она была одета в меховые штаны и сапоги, обмотанные веревкой - для лучшего прилегания, а на плечи был наброшен полушубок.
  У входа в пещеру полулёжа расположился мужчина, рукой касаясь самой границы между камнем и бушующим за пределами пещеры снегом, поддерживая барьер от вьюги. А она молотила в него снежными кулаками! Уж старая пыталась засыпать вход, замуровать одарённых живьём, оставить навсегда в ней, не дав миновать горы! В тёмные волосы сосредоточенного мужчины вплелась седина, а из чёрных глаз на мир за барьером смотрела вечность со странно молодого лица.
  Последний член их маленькой группы спал у огня - мускулистый здоровяк укрывался своим полушубком, поджав мощные ноги. Из-под серого меха торчали светлые вихры да слышалось тихое сопение. Он весь день вёл их через снега, собой прорубая дорогу, отводя обвалы и предсказывая скрытые снегом расщелины, поэтому оставшиеся двое в молчании несли свою вахту. Им бы только эту ночь простоять! А на рассвете, как остынет пыл вьюги, снова в путь - в дороге им не захочется спать.
  - Не пора будить Рагда? Тебе ещё не нужны силы, а, Эстлиф? - тихо спросила женщина, протянув руки к огню и подняв его ещё выше: барьер не давал засыпать пещеру снегом, но не спасал от холода. И она боялась, что находившийся далеко от костра напарник замёрзнет.
  - Ещё рано, Стиша. Он поспал слишком мало, чтобы восстановиться, - покачал головой Эстлиф и зашипел: вьюга сильно ударила льдом, едва не проломив барьер. Но он сдержал её, отбросил, наказав оставить их в покое! Только вьюга ещё злее загудела-запела, бросаясь снегами как искрами ненависти.
  Им, одарённым, не было другого выбора, как идти через горы напролом, силой выгрызая право на жизнь. Не любила их вьюга, не открывала им тайных троп без метели и льда, как избранникам своим... Никогда не венчала с собой старая одарённых. Смотря в ночь за барьером, искрившуюся белоснежными снегами, он даже понимал, почему.
  - Эстлиф, почему вьюга не венчается с одарёнными? Чем мы ей противны? - Стиша простёрла руки над огнём, словно обнимая его, и, польщённый, он разгорелся ещё ярче, подарил ещё больше тепла.
  - Вот подлиза! - улыбнулся мужчина. - Никто не знает, как вьюга выбирает суженых. Во многих землях говорят, что вьюге нужно чистое сердце и добрые намерения: заплутавшим в горах или прячущимся от недоли она даст кров. Мы же... Одарённые идут напролом. Может, потому мы не видели другого её лика. А может быть, пока просто не родился среди нас достойный венчания, - он пожал плечами, приподняв руку, соединённую с полом синими ниточками силы, аккуратно принялся растирать заледеневшие пальцы, с трудом сгибавшиеся.
  Стиша, пошептав огню, поднялась: пламя утихло, сжавшись до крохотного шарика, и тут же подули стылые ветра, завыли, словно вьюга смеялась: "Сдадитесь, сдадитесь, глупцы! Не вам со мной тягаться!"
  - Стиша! - крикнул Эстлиф, прикрывая глаза и ощущая мурашки холода, мигом забравшиеся под тёплую одежду. - Мне и так не жарко!
  - Тихо, Рагда разбудишь,- она опустилась перед мужчиной на колени, накинула ему на плечи свой согретый полушубок, укутала, коснулась его руки, ощутив, как по её жилам побежал живой огонь, а тепло впилось в руку напарника, разгоняя кровь, возвращая, пусть и через боль, чувствительность.
  Закончив с рукой, она взяла лицо Эстлифа в свои ладони, прислонилась лбом к его лбу, отдавая частичку своего огня мужчине.
  - Вот теперь я спокойна, - прошептала она, чмокнув его в потеплевший нос, и вернулась к костру - как раз когда заворочался Рагд, недовольный наставшей прохладой.
  Стоило огню весело затрещать с былой яростью, а Рагду - ощутить волну жара, как он довольно заворчал и ещё глубже закопался в свой полушубок.
  - Не угасни, Стиша. Я бы не умер этой ночью.
  - Отмороженная рука, которую нам же придётся отрезать по утру, - занятие малоприятное! - фыркнула одарённая, наслаждаясь огнём: всякий раз, когда она делилась собственным теплом, её знобило и пробирало отвратительным холодом. - А отмороженная голова - это вообще последнее, что нам нужно!
  - Стиша, Стиша... - Эстлиф отвернул лицо, чтобы она не увидела довольной улыбки, скользнувшей на треснутые от мороза губы.
  - Я не понимаю, зачем нам туда идти. Если там появился новый источник, значит, так нужно? Значит, так правильно? Зачем нам отбирать его? - в который раз за их маленькое путешествие задалась она этими вопросами. Только теперь вслух. Надо же очередную ночь коротать?
  - Ты ещё совсем юная, Стиша, - одарённая фыркнула: действительно, куда её двадцати с небольшим годам до его почти семидесяти! - Слишком это большая честь королевству смертных - владеть двумя источниками! - она выразительно фыркнула, а мужчина насмешливо приподнял изломанные брови. - Хорошо ещё наше дело - сторона. Придём, побродим, заберём хранителя...
  - Противный ты, Эстлиф! - фыркнула Стиша. - Ну ладно... Раз не хочешь говорить о задании, расскажи ещё что-нибудь!
  - Горло простужу на ветрах, - попытался отшутиться он.
  - У меня лекарства с собой, - прищурилась одарённая. - Могу прямо сейчас полечить! - Вот уж не надо! - мужчина покосился на решительно настроенную напарницу и понял, что лучше сразу добровольно поболтать о чём-то, чем после горьких лекарств. - Ну... Что тебе рассказать?
  - Расскажи всё, что знаешь об источниках. Как создали их предначальные, зачем... Как они выглядят, - подумав, задала вопросы Стиша. Ведь и в самом деле: все и всегда говорили об источниках, но мало кто видел и даже интересовался...
  - Ну... - Эстлиф задумался. - Источник - исток - начало. Это место силы, которая распространяется по всему миру. Выглядит обычно как колодец с золотым светом. Трудно описать: не то светящийся, плотный воздух, не то сухая вода... Источник даёт силу одарённым создавать чудеса, а смертным королям - править долго и мудро. В идеале, - горько усмехнулся он. - Если зло не захватит сердце человека. Цель источников - уничтожить это самое зло, сделав первоначальный замысел Жизни и Смерти реальностью, замысел, который погиб во времена Исхода.
  - Как сложно! - протянула она.
  - Я еще вспомнил кое-что в связи с Исходом... - весомо проговорил он, довольно прищурившись и наблюдая, как заёрзала Стиша. - Хочешь послушать, почему одарённые не венчаются в вьюгой?
  - Хочу! - с жаром закивала она.
  - Это почти легенда, и никто не знает, сколько в ней правды. Тысячелетия назад одарённые жили вперемешку со смертными, а между ними ходили, пряча лица, Жизнь и Смерть...
  - Да-да, я помню, что перед Исходом смертные, поддавшись искушению зла, уговорили одарённых убить Владыку, единственного тогда правителя! - затараторила женщина, скорее желая узнать ответ на вопрос.
  - Правильно. Это было первое зло в мире, и с той поры его становилось всё больше и больше. Страшная зараза!Тогда Матерь по велению Жизни увела за горы последних одарённых, кого не коснулась длань зла, а вместе с ней ушли и отмеченные знаками Жизни, те, кому суждено было породить наравне с Матерью новых одарённых, не ведавших зла.
  А Смерть уничтожал зло, убивал одарённых мечом, что сам сковал. Кровавое безумие владело им: видел он малейшее зло в душе каждого - будь то соседская зависть или бытовая ложь супругов. И увела тогда Жизнь его в горы, что поднялись до небес, заперла в пещере, чтобы не уничтожил он людей вообще. Когда уснул Смерть в пещере, она похитила меч, полетела прочь, желая утопить его в океане. Однако меч прожёг руки, и Жизнь выронила его над ущельем. Долго меч лежал на дне, вонзившись в камень, призывая хозяина, но тот не приходил, и тогда горы объяли вьюги, навсегда отрезав смертных от одарённых. Что лёд такое? Застывшие от ненависти слёзы меча! Ненавидит он нас, стремится убить, а вьюга ему помогает. Потому и не венчается она с одарёнными! Вот так вот, Стиша...
  - Но почему нас?! - возмутилась Стиша. - Мы же - новая кровь, нас не коснулось зло!
  - Оно всех коснулось, - грустно усмехнулся Эстлиф, а Стиша положила подбородок на колени, задумалась. - Не раз и не два за эти тысячелетия уходили одарённые к смертным и возвращались. Каждый несёт в себе частичку зла. Только мы считаемся более устойчивыми к его искушениям.
  Стиша горестно вздохнула. Впереди половина ночи - почему бы и не поразмышлять под завывание вьюги?
  

***

  Во сне Нала бежала. Она бежала через терновый лес, рвавший на ней одежду, бросавшийся под ноги корягами и шипами, о которые стирались босые ноги. Она бежала, хотя по щекам вместе со слезами стекала кровь из порезов. Она бежала, чувствуя обжигавшее дыхании волков. Она искала спасения в этих зарослях, но тварь настигала её - предначальные, как она не подумала, что его шкуре такие шипы не страшны!
  Но тут Нала захлебнулась криком, ощутив, как падает вниз, в полной черноте, а сверху, замерев на краю пропасти, воет волк с серебряно-голубыми глазами.
  В новой черноте было тепло и уютно, как на коленках отца. Темнота обнимала, дарила умиротворение, ласкала истерзавшуюся душу, позволяя ей отдохнуть. Но... Отчего-то тепло было только одному боку и талии, ноги же неприятно холодило. О! Она закрыла глаза от пробравшегося под веки света - невероятно яркого для беспросветной тьмы.
  Нала просыпалась - какое счастье, это был просто сон! - но чувство тепла с одного бока и уюта не проходило. Привычно гремела карета, а её подкидывало на ухабах. Под ухом стучало, пахло потом и совсем немного - кровью, щёку царапало что-то, похожее не вышивку: доводилось ей засыпать лицом на работе. Она приоткрыла глаза, чтобы увидеть на своём плече сползший плащ и выглядывавшую из-под него руку, что крепко сжимала талию. Нала спала на коленях у принца! И - какой кошмар! - она сама обнимала мужчину, прижимаясь к нему. Девушка, не поднимая головы, осторожно убрала собственные руки и услышала лёгкий смешок:
  - Если вы проснулись, то можете пересесть. А если нет, то спите дальше. Когда приедем, я вас разбужу.
  Покраснев ещё сильнее, Нала что-то забормотала, запутавшись в плаще и юбках и свалившись на сиденье рядом. Как-то она задела раненую руку, и от шипения Ролдена только быстрее капитулировала в свой угол.
  - Не скачите по карете! Колёса починили честным словом, чтобы вы знали, - в голос Ролдена вернулось привычное раздражение, а ощущение тепла и уюта растворилось в столь обычных колких интонациях.
  - Простите. Наверное, я замёрзла во сне, - попыталась оправдаться девушка, рассматривая свои исцарапанные руки - перчатки лекарь вчера выбросил в огонь, сказав, что такое надевать позорно даже гулящей девке.
  - Вы заснули у костра. В карете же постоянно падали, так что мне пришлось пересадить вас, - его лица коснулась приятная улыбка, омолодившая принца лет на пять точно. Ему даже шло, делая его... каким-то домашним. Хоть и усталым.
  Испугаться своих мыслей, равно как сболтнуть ещё что-то ужасное, Нала не успела: карета поехала медленнее, послышались голоса и деревенский шум. Их привезли к простой таверне. Пухлый мужичок в кожаном фартуке кланялся и рассыпался в оправданиях, беспрестанно тараторя, что его заведение не привыкло принимать столь высоких господ, а посему он постарается угодить великим гостям, но просит не слишком строго судить его, простого деревенского мужика, далёкого от мира светского.
  Впрочем, наговаривал он на заведение зря: добротный двухэтажный дом из серого камня сверкал чистотой. В самой таверне стояли весьма приличные столы под чистыми клетчатыми скатертями, а на прилавке не валялась гора дохлых мух, убитых от скуки. Чистой была и узкая лесенка, и небольшие комнаты.
  Увидев в своём номере деревянную кадку с водой, Нала едва не закричала от счастья. Постучавшись, сопровождавшие их охранники внесли сундук, оправдавшись приказом принца, а следом за ними, поклонившись, вбежала румяная девочка в простом коричневом платье с серым передником.
  - Я Тильта. Помочь вам раздеться, сиятельная? - зелёные глаза с обожанием смотрели на Налу, словно она видела ожившее чудо.
  - Нет, но тебе надо достать любое платье из моего сундука, погладить и принести мне, когда я закончу мыться.
  - Слушаюсь, сиятельная!
  Девочка вихрем пронеслась по комнате, щебеча о самом прекрасном платье для самой прекрасной герцогини - Нала и слова вставить не успела, как Тильта ловко вытащила из сундука нежно-фиалковое платье и убежала, на прощание протрещав, что будет дожидаться за дверью, когда сиятельная попросит её войти.
  Переведя дыхание от столь живой личности, Нала скинула опротивевшую амазонку - безнадёжно испорченную кровавым пятном на весь бок, изорванную до ужаса. Предначальные, её в таком виде провели по деревне! Какой позор! Платье также оказалось изорванным, и годилось теперь разве что на половые тряпки.
  Сбросив сорочку - удивительно, грязную, но целую! - девушка спешно опустилась в кадку, чувствуя, как горячая вода щиплет раны, как размягчает напряжённое тело... Грудь защипало сильнее, и она с удивлением увидела маленькие порезы. Испугавшись, провела по ним рукой: гладкие, без осколков. И значительно повеселев, девушка стала мыться.
  С помощью Тильты она выбралась из кадки и вытерлась. Девочка без умолку трещала, о том, какие густые у сиятельной волосы, при этом умудрилась споро и невесомо распутать влажные пряди, разложив по плечам. Успела и постирать в остывшей воде сорочку, и достать и погладить новую, почистить туфельки, которые не так сильно пострадали - только на пятке тканевая отделка чуть-чуть повредилась. Одевшись, Нала села перед зеркалом.
  - Сиятельная, густые же у вас волосы! А у нас нет камней сушильных... Они у вас и к вечеру не высохнут! - цыкала, подбоченившись, Тильта, рассматривая волосы Налы как величайшую загадку. Сама девушка только согласно кивала, намучившись за всю жизнь. - А знаете что!..
  И служанка не договорила, взявшись за расчёску, чтобы почти через мгновение волосы девушки заплелись в косу и легли короной вокруг головы.
  - Так оно лучше будет, солиднее. Не пристало вам на ужин спускаться распущенной, как девчонке. Волосы высохнут, косу распустите - будут пушистые и волнистые, красиво! - закончила она, улыбнувшись через зеркало Нале. - Пойду, узнаю, когда ваш муж ужин приказал подать!
  И девушка осталась одна сидеть на пуфике перед овальным зеркалом из меди - деревня всё-таки. Скромная кровать жалась в углу, а треть оставшегося свободного места занимал сундук. Вернувшаяся Тильта отрапортовала, что ужин сиятельной подадут прямо в комнату, что не придётся ей терпеть деревенских мужланов, собирающихся внизу. Нала поела с закатом, как давно привыкла, выбрав простую кашу и травяной отвар.
  Постучавшись, к ней просунулась кудрявая, беззубая голова с синяком на пол-лица:
  - Его Высочество к себе звали-с. Он напротив вас живёт-с, - и исчезла.
  Нала поднялась с пуфика, расправила несуществующие складки на юбке. Что могло потребоваться Ролдену? В коридор она выходила с опаской. Дверь напротив была совершенно непримечательной и никаких подсказок на досках не содержала. Постучавшись, Нала дождалась отклика и вошла.
  - Мне сказали, что вы хотели меня видеть, - чуть склонив голову, она стояла в дверях.
  - Проходи. Дверь закрой!
  Нала послушалась, хоть сердце предательски ёкнуло. Боковым зрением она отметила, что принц без рубашки, и его прикрывает только перевязанная рука. Он оказался тренированнее её братьев: они были сильны, но мышцы так явно не перекатывались под кожей. Очнувшись, девушка сморгнула и отвела взгляд. В его номере всё было точно так же, как и в её, разве что зеркало поменьше. Ролден поднялся, и длинная тень пересекла комнату. Со столика со свечой он взял нож, подушечкой пальца попробовав остроту.
  - Нала, подойди.
  Это было страшно. Дверная ручка не нащупывалась, как будто вовсе растворилась. Нет, Нала совсем не хотела умирать! Да и судя по выбранному оружию ей или вонзят его в сердце, или перережут горло!
  - Знаете, Ваше Высочество, мне совсем не нравится ваша идея... - пролепетала девушка, когда принц сделала шаг навстречу. - Я тоже не рада этому браку...
  - Нала, подойди! - уже раздражённо повторил он, подступая. Время замерло, как будто давая девушке шанс. За один шаг Ролдена она нащупала ручку, дёрнула дверь, повернувшись спиной к принцу...
  Но не успела. Дверь с грохотом закрылась, Налу развернули за плечи и прижали к ней - перед самым носом опасно блеснул нож. Она едва доставала принцу до плеча, оба её запястья Ролден держал одной рукой. Извернувшись, укусила его в плечо, вернув свободу рукам. Взмах, и шею принца украсили царапины, а сама девушка едва не порезалась о нож. Блеснув, оружие упало куда-то в тень стола, а Нала и не заметила, как её перестали вжимать в дверь: инстинкты сработали быстрее, и она ударила принца ногой в колено, но запуталась в юбке. Упала она на Ролдена сверху, и две руки одновременно дёрнулись к ножу... Нала застонала от обиды: принц оказался удачливее. Да будь у неё такие же длинные руки!..
  Она с обидой и смирением посмотрела в глаза Ролдена, а он не спешил ни сбросить её с себя, ни отпустить: так и прижимал за талию к себе, не позволяя встать. Сбившееся дыхание успокаивалось, дикий страх уходил, оставляя горький привкус безысходности. Он имел право желать ей смерти. Нала прикрыла глаза, делая последние глотки воздуха... Вот он убрал руку с ножом из-под её, чтобы размахнуться, вот секунда ожидания, вторая... И Налу подняли, садясь. Ойкнув, девушка открыла один глаз: нож оказался приставленным к сердцу принца. Она не успела спросить, как кончик лезвия прочертил три полосы на коже и четвёртой перечеркнул их. Ролден аккуратно принял на краешек синеватого лезвия капли крови.
  - Дай руку, - и Нала послушалась властного голоса, дёрнувшись, когда лезвие прокололо кожу. Их кровь смешалась, принеся непонятное жжение. Сдавив её ладонь, он выжал на кинжал несколько капель смешанной крови.
  Тишину разбили слова, с трудом произносимые принцем. Казалось, он выталкивал их из себя, а грудное звучание отрывистой, шипящей речи отдавалось барабанным боем внутри Налы. Капли крови поползли к кончику кинжала и сорвались багровыми капельками, упали в чёрную тень, круглым пятном застывшую на полу. Вцепившись в юбку, девушка наблюдала, как тень принца ожила, налилась ещё больше темнотой, зашевелилась и поднялась бесформенным силуэтом перед его глазами.
  - Отныне ты тень сиятельной Налы, моей супруги. И слово её для тебя закон, и беречь её ты будешь, как меня.
  Тень замерла, возмущённо колыхнулась, но потом повернулась к Нале - она сама не знала, откуда взялось твёрдое убеждение, что этот сгусток тьмы развернулся. Чёрная, вязкая тень коснулась кровоточившей ладони, слизав кровь, после чего зашипела и опала, растворившись в полу.
  Бледный принц поднял Налу и упал на кровать, до белых костяшек сжимая рукоять ножа.
  - Мне стоило сделать это ещё до отъезда из замка, - отдышавшись, оправдался он, касаясь окровавленных бинтов на руке: шов опять разошёлся. - Но я не думал, что волки одарённых нападут на меня в землях Эсталига! Надеюсь, ты знаешь, на что способны тени.
  Нала в растерянности смотрела на бинты, переставая что-либо понимать. Ей было мучительно стыдно...
  - Ваше Высочество, зачем вы... Зачем вы отдали мне свою тень?! - почти истерично спросила девушка, до ужасного боясь услышать ответ.
  - Он будет защищать тебя, - Ролден усмехнулся, приподнимаясь и вытирая кинжал лежавшей на тумбочке тряпицей. - Запомни: его зовут Ортен, - перестав полировать кинжал, принц поднёс пропитанную кровью ткань к свече, уничтожая.
  - Но разве тени меняют хозяев?! - простонала девушка, падая на край кровати. Что она знала о тенях? Это принёсшие особую клятву люди, которые после смерти становились лучшей охраной тем, кому клялись.
  - Нет. Я отдаю его на время, - принц нахмурился, размышляя о чём-то своём, но тут вспомнил и добавил: - Да, оставь Моё Высочество в покое, - он стряхнул пепел с тумбочки. - Для тебя я - Ролден. Даже на людях. А ты мне просто Нала. Не можем же мы приехать в столицу, обращаясь друг к другу по титулам? Нам, между прочим, любовь изображать!
  Нала побледнела, боясь повернуть голову в сторону принца. Вот же она... глупая девчонка! У них настоящая свадьба! Они действительно станут семьёй перед людьми и богами! Лучше бы убил!..
  - Я благодарю вас, Ролден, за столь ценный дар. Позвольте, я пойду спать.
  Лицо принца удивлённо вытянулось, но он подавил вопрос, ледяным тоном произнеся:
  - Иди, Нала.
  Вернувшись в свою комнату, девушка расплакалась, упав у самой двери. Но жалеть себя долго не получилось: слёзы быстро кончились, оставив равнодушную пустоту. Наконец-то стало возможным подумать.
  Откинув голову на дверь, она подняла горевшее лицо к потолку, спокойно созерцая пятно белого света луны. Жизнь заложила немыслимый вираж, и это пора признать. Как и смириться с тем, что Унтара она больше не увидит - тут сердце сжалось, но беспощадное сознание прогнало все чувства, притупило усталостью. Что бы на её месте сделала мама? Невольно при этой мысли Нала улыбнулась: герцогиня показала бы всем, чего стоит! Но беда в том, что Нала совсем не похожа на мать... Яркой красавице простят всё, а невзрачной пташке - нет. Значит, у Налы будет свой путь! Укрепившись в своём решении, она встала и тихо позвала:
  - Ортен!
  Ничто не шевельнулось, не дунул ветер, не выросло перед девушкой страшное чудовище, но ей ответил шёпот:
  - Ночь - время теней. Я вокруг вас, госпожа. Что прикажете?
  - Я приказываю тебе вернуться в тень Его Высочества и оберегать как раньше!
  - Не получится, госпожа, - вздохнула темнота. - Пока он сам не призовёт меня, я никуда не отойду от вас. Лучше наслаждайтесь тем, кто вас защищает.
  - А кто меня защищает? - она недоверчиво скрестила руки на груди, рассеянно обводя взглядом комнату: сложно разговаривать с собеседником, у которого нет тела.
  - Воин Западного гарнизона, погибший при переходе через вьюгу. Я - преследователь. Тот, кто высматривал в перевалах стоянки одарённых. Я погиб, и по клятве душа моя перешла во владение командира.
  - Я уважаю твои прижизненные заслуги, Ортен, - медленно проговорила Нала. - И я не буду напрасно звать тебя. Сегодня - последний раз. Можешь быть свободен!
  - О, госпожа, тени любят поговорить с живыми! Если понадобится собеседник, зовите, - в стихавшем шёпоте Нале почудилась добрая улыбка, и она не сдержалась, ответив тем же.
  Спать не хотелось. Заложив руки за спину, она мерила шагами комнату, резко поворачиваясь на пятках у самых стен. Думай, думай, Нала, как выживать будешь! Думай, вспоминай, чему матушка учила!
  Не сразу девушка услышала робкий стук дверь. Ночь, все спят - кому понадобилось идти к младшей герцогине?
  - Кто там? - сдавленно спросила она, чувствуя, как потеют ладони, как отзывается болью в ранках недавнее нападение.
  - Тильта, сиятельная, - раздалось из-за двери, и девушка впустила служанку. Луна высветила бледное, растерянное лицо с опухшими от рыданий глазами. Войдя, она тут же упала на колени перед герцогиней, заплакала, запричитала горячим шёпотом:
  - Сиятельная, не губите, не губите, прошу! Ели бы за себя просить хотела, то другое дело! Так за братика своего прошу! Помогите, сиятельная, помогите нам! Сироты мы, прислуживаем всем, живём у тётки, что работный дом держит! Так она нас до смерти работать заставляет! А братик мой умный, одарили боги его головкой, не то что меня!
  К середине причитаний Нала шевельнулась, но тут же на её юбках повисла Тильта, запричитавшая ещё горячее, испугавшаяся, что сейчас её прогонят.
  - Тильта, давай ты успокоишься, поможешь мне переодеться ко сну, а после я тебя выслушаю?
  Нала легонько сжала руки девочки, подняв с пола. Та быстро закивала, подавив рыдания. Тут же зажглись свечи, а девочка принялась за работу.
  - Ну, рассказывай, - переодевшись в сорочку, Нала села на край постели.
  Тильта мяла подол и, всхлипывая, поведала, как в деревню к ним принесли раненого господина, которого взялась выходить её тётка. Господин быстро в себя пришёл, но лекари приказали ему оставаться в постели ещё месяц. От скуки он принялся учить детей читать, писать и даже считать. Тильте-то ничего не было ясно, а вот братику её наука даваться стала, он быстро изучил цифры, буквы запомнил... Но потом господин уехал, а прознавшая о науке тётка стала по три шкуры сдирать с сирот. Кончилось тем, что Тильту отдали служить сюда, а её братика отправили на шахты.
  Девочка лепетала, всё больше путаясь в словах, теребя пуговички на платье, иногда всхлипывая. Нала подавила мелочное желание забрать её с собой служанкой... Но пересилив себя, она подошла к сундуку, достала из него мешочек со шпильками, извлекла самую простую - на серебряном штыре блестел розовый кварц.
  - Принеси мне перо и бумагу, - попросила она, а девочка испарилась на миг, словно только и ждала подобного приказа.
  - Вот! - всё ещё всхлипывая и кусая губы, она поставила чернильницу с пером на трюмо, положив рядом пару дешёвых листов.
  "Папа, позаботься об этих детях. Вместе с ними передаю мою шпильку - залог, что это письмо на самом деле от меня. Это моя последняя просьба как твоей дочери. С любовью, Нала. И поцелуй от меня маму. Я вас люблю", - быстро вывело перо, а листик внизу украсился витиеватой подписью.
  - С утра приведёшь ко мне брата. Я хочу посмотреть, правда ли он что-то умеет. Пока свободна.
  Тильта, поклонившись так, что едва макушкой пола не коснулась, сбежала из комнаты, словно боясь, что младшая герцогиня передумает.
  - Необычная вы, госпожа, - шепнула темнота, а девушка неприлично закатила глаза.
  Похоже, ей придётся смириться с присутствием в её жизни тени мужчины.
  

***

  Утром к ней прокралась Тильта вместе с очаровательным белокурым мальчишкой младше сестры на пару лет. Он с честью решил пару примеров, быстро сосчитав в уме, спокойно узнал почти все буквы алфавита? b в отличие от сестры был молчалив и сосредоточен. Впрочем, Тильта тоже помалкивала, с обожанием глядя на брата и прижимая к сердцу руки, боясь, что он ошибётся.
  - Держи, Тильта. Идите в герцогский замок, - она протянула девушке конверт с запиской. - Не потеряй шпильку! Её надо будет отдать вместе с письмом, чтобы вам поверили, - напутствовала она их.
  - Сиятельная, мы вас никогда не забудем! - Тильта опять упала на колени, обняв младшую герцогиню, и заплакала от облегчения.
  - Идите, - она погладила её по рукам и подняла.
  Кланяясь и заставляя своего брата кланяться, Тильта пропала за дверью. Нала с облегчением перевела дыхание. Даже окажись этот мальчик несмышлёнышем, она бы отправила их в замок: герцогиня всегда говорила, что у дочери слишком доброе сердце. В любом случае это было последнее, что она сделала для людей в родовых землях.
  Сцепив руки, она перебралась через сундук к окну - спускаться вниз и выходить на улицу совершенно не хотелось. Яркий солнечный свет заливал внутренний дворик, где сидели солдаты, чистившие оружие, латавшие одежду. Кто-то разминался, а в уголке громко спорил Тайш со здоровым детиной с красным лицом:
  - Карета будет только к вечеру, господин! Раньше никакими стараниями не сделаем! - гремел, по-видимому, кузнец, а Тайш зло щурился, сжимая кулаки.
  - Тайш, поедем в ночь. Видимо, почтенный и в самом деле не сможет сделать быстрее, - кузнец, повернувшись к подошедшему принцу, быстро раскланялся, поспешив выразить своё согласие.
  Взмахом руки Ролден отпустил детину, и он скрылся за забором.
  Нала вызвала служанку, приказав достать из сундука тёмно-бордовое платье и привести его в порядок к вечеру. Ещё приказала в сундуках обоза найти туфли из такой же ткани и светло-розовую шаль.
  Молчаливая девочка в такой же одежде, какая была у Тильты, склонила голову и растворилась, бесшумно прикрыв за собой дверь. Также безмолвно в течение дня она принесла и еду, и потом платье на деревянных плечиках.
  С закатом Нала принялась за сборы. Первым делом разделась, убрав платье в сундук. Интересно, а Его Высочество думал, что её надо бы предупредить? Или он рассчитывал, что девушка готова отъехать в любой момент? Нала нахмурилась: вот же противный человек! Камень! И она от души хлопнула окованной металлом крышкой, так, что даже сама устыдилась собственной выходки.
  Расправив сорочку без рукавов, она подтянула чулки, закрепив их потуже, озаботившись тем, чтобы на них не было мельчайших потёртостей: Нала помнила, что сразу в столице им идти в храм. А если чулки порвутся, то она натрёт ноги...
  Наконец настала очередь тёмно-бордового платья с золотым шитьём и розовым жемчугом на лифе и юбке. Тонкая тафта приятно льнула к коже, вопреки привычке Налы оставляя открытыми в вырезе лодочкой ключицы и верх спины, а шифоновые рукава платья струились, не скрывая рук. Затянув шнуровку с боков, она провела руками по телу. Мать говорила, что в этом платье Нала смотрелась благородно до ужаса. С трудом девушка сама уложила волосы, часть заплетя, а часть оставив распущенными - легкая волна после косы нравилась ей. Медное зеркало отражало переливавшееся платье, над которым привычно возвышалось её невзрачное лицо... Вздохнув, девушка подхватила шерстяную шаль, укрыв ей голову и спустив ткань до локтей.
  Постучавшись, к ней вошёл Ролден. Девушка видела, как он удивлённо приподнял брови, но тут же совладал с собой:
  - В таком случае я зову слуг, и мы выезжаем, только заберу камзол.
  Со вздохом Нала поднялась, расправив юбку, вышла в коридор. В открытую дверь напротив она видела окровавленные бинты и как собирался приглашённый целитель из одарённых. Значит, рана залечена полностью и больше не стоило волноваться. Нала облегчённо выдохнула, а Ролден набросил на рубашку богато расшитый синий камзол. Тут пришли слуги за сундуками под предводительством Тайша, а Ролден вышел и протянул девушке руку.
  - На рассвете мы прибудем в столицу.
  - Вы уверены, что этой ночью мы не свернём не туда? - невольная шпилька сорвалась с губ Налы прежде, чем она успела подумать.
  Рука принца, на которую она опиралась, спускаясь по лестнице, дрогнула.
  - Уверен. Эти земли я уже знаю, а потому сам поведу людей, - отозвался он. - Будь спокойна.
  Он посадил Налу в карету и сам захлопнул дверь. Девушка, приподняв шторку, увидела, как Ролден вскочил в седло приведённой под уздцы кобылы - его лошадь задрали волки. А ведь Нала так и не спросила, как его ранили... Наверное, уже интересоваться-то поздно. Особенно когда его вылечили.
  

Глава 4

  В душном зале театра слабо горел свет, а на сцене танцевали молодые девушки с ярко расписанными лицами и в неприличной одежде. Король застыл величественным изваянием, надменно и холодно взирая за действом из своей ложи.
  Внизу дамы прикрывались веерами, пряча блестящие глаза на плечах кавалеров, а те вовсю наблюдали за стройными красотками. Королева, сидевшая рядом с мужем таким же изваянием, пользуясь полутьмой, закатила глаза, прикрыв рот веером из перьев. А ещё зоркий взгляд немолодой блондинки в золотом платье ловко выцепил среди зрителей несколько знакомых незамужних девиц, которым, по идее, вход в театр запрещён. Но раз за разом на каждой постановке находились смелые девчонки, которые не боялись родительского наказания и потому дерзнувшие посмотреть на зрелище для взрослых.
  С точки зрения королевы в театре не было ничего интересного. Ну, полуголые девицы иногда плясали - так в балаганах уличных и не таких видели! Ну, сюжет иногда заключался в изменах супругов - так кто во дворце с детства не слышал о них? А всё политическое, что могло быть в пьесе, безжалостно вырезал королевский цензор - не дай предначальные короля удар хватит!
  Сцедив зевок и сморгнув непрошенные слёзы, королева убрала веер, поджав губы, хоть и знала, что так сильнее обозначатся морщины.
  - Дорогая, почеши мне поясницу, - почти не двигая губами, пробормотал король, пользуясь тем, что в ложе они были одни.
  С тяжким вздохом Её Величество дотянулась веером до обозначенной части венценосного супруга и, не удержавшись, не только почесала, но и стукнула. Однако у неё не дрогнуло ни лицо, ни плечо - вечные прятки от мнения света!
  - Я надеюсь, ты мне вышивку не порвала. Не то опозоримся! - прогудел король, чуть наклонив голову, чтобы на губы упала тень.
  Публика же сочла, что королю не нравится спектакль, и спешно натянула на лица пренебрежительные гримасы.
  - Камнем больше, камнем меньше, подумаешь. У тебя ткани камзола не видно под драгоценностями! - отшутилась супруга, обмахиваясь веером.
  Публика пришла в замешательство: король выражал негодование, а королева улыбалась глазами! Но они тут же определились: дамы стали улыбаться, а кавалеры нахмурились ещё сильнее.
  - Может, хватит тебе на девиц смотреть? Завтра на рассвете прибудет Ролден с женой, и их надо встретить!
  - Их сначала отвезут в храм, так что во дворце они будут только к полудню.
  - И всё же! Я настаиваю, чтобы мы встречали их у храма! На них же напали! Наш бесчувственный сынок наверняка даже не додумался утешить девушку!
  - Конечно! - слишком легко согласился король, и его супруга прищурилась, ожидая продолжения. - Между ними нет никаких чувств, так что не будем портить молодым настроение с самого утра.
  - Опять ты со своим утверждением, что Воины не умеют любить?! - теперь зло сверкнули льдистые глаза королевы, а король улыбался. Публика тут же изменила выражения лиц.
  - Да. Воины не любят.
  - Да неужели?! - королева едва удержалась, чтобы не повысить тон и не повернуться с ехидно поднятой бровью к супругу.
  - Сердцем, а не тем, чем ты подумала! - прошипел король, украдкой потирая опять ударенную поясницу.
  - Значит, у них может появиться наследник... А тогда брак надо благословить!
  За королевой осталось последнее слово, поскольку музыка затихла, а вереница размалёванных девушек с визгом убежала со сцены. Сменили декорации и свет. Теперь вместо публичного дома, озарённого алым и золотым, сцену освещал единственный белый луч, под которым ходила страдалица с двумя косицами. Оркестр затянул заунывную мелодию.
  - Седина на голове, а за юбками волочится! - пробурчала королева, заметив, как супруг смотрел в ложу напротив, где расположилась чудесная рыжая дама с ровной персиковой кожей и очень глубоким вырезом платья, открывавшим все прелести.
  - На твои мощи я каждую ночь любуюсь! - огрызнулся король. И тут же тяжко вздохнул: - В перерыве между действиями уйдём. Я понял, что ты не оставишь меня в покое.
  Королева торжествующе прикрыла глаза. Сдавал её муж: раньше он не постыдился бы прилюдно устроить ей выволочку, объявив, что спектакль они досмотрят до конца. Однако и она уже давно не обижалась на его взрывной характер, овладев тонким искусством манипуляции.
  "Это ты ещё не знаешь, кто его жена! Так бы не к храму, а прочь от него бежала!" - зло подумал король, наслаждаясь последними минутами представления. Да и, признаться, у него слишком болела спина, чтобы высидеть до конца.
  

***

  Ночь в седле прошла привычно и незаметно. К рассвету тихая окружная дорога вывела их на уровень города. В сиреневом предрассветном мареве, окутанная дымкой тумана, молчаливо раскинулась по левую руку столица, окружённая белокаменной стеной с башенками. Однако пока их путь лежал за холмы. Лошади устало тащились в горку и с радостью спускались, чтобы потом с тяжким храпом начать очередное восхождение.
  Золотой рассвет открыл за холмами храм - высокий, выше замков, сложенный из сверкавшего белого камня. Стены его украшала мозаика, вплетённая между стрельчатыми окнами и изображавшая Жизнь и Смерть в сценах различных легенд.
  Переливались окованные позолоченным витиеватым узором подъёмные ворота - такие тараном вышибешь на раз, однако храмы были неприкосновенны во время войн: богов нельзя вмешивать в дела смертных. В свою очередь храмовники и сестры-настоятельницы в неспокойные времена принимали в обители людей только по гласу предначальных.
  Остановив коня у ворот, Ролден спешился, передав повод какому-то мальчишке из своих. Что ж, теперь обратного пути нет. И царившая вокруг тишина торжественно подтверждала эту грустную мысль.
  Он открыл дверцу кареты, протянув руку невесте. Она неловко спустилась на дорожку, покачнувшись - принц невольно приобнял её за талию. Пробормотав извинения, Нала спешно расправила юбку.
  - Нам пора, да? - уже через миг девушка отвернулась к воротам и, приклонив головку, настороженно рассматривала их. Нервничала.
  - Там не обитают зеркальные твари. Это всё-таки храм, - попытался он успокоить почти жену.
  - Ничего я не боюсь, - Нала покраснела и наклонила голову ещё сильнее, а принц погладил руку, лежавшую на сгибе его локтя.
  - Ах! Ролден, - она почти прошептала его имя, но взяла в себя руки и продолжила: - У меня нет перчаток.
  - И что? Забудь.
  Он скосил взгляд, невольно остановившийся в вырезе платья. Красивое, дорогое, оно перетягивало внимание на себя, оставляя впечатление роскоши и благородства. Лицо девушки, конечно же, не запоминалось...
  Ворота храма, словно дожидаясь конца их разговора, распахнулись, впуская в святой полумрак.
  - Мы ждали вас, дети. Следуйте за мной.
  Седой храмовник в синем бархатном одеянии повёл их длинным каменным залом между колонн, поддерживавших крестовые перекрытия свода. Шаги отдавались в тишине, а вдоль пути стояли на коленях послушники, одинаково подстриженные, в одинаковых рясах, подвязанных верёвками, босые. Они бормотали молитвы с закрытыми глазами, перебирая каменные бусы, зажатые в кулаках. Этот живой коридор казался Нале бесконечным, а тяжёлый запах благовоний укутал её душной пелериной.
  Спохватившись, она сбросила шаль с головы, оставив её лежать на плечах и, кажется, даже услышала тихий смешок Ролдена - лицом он так и остался серьёзен.
  В конце зала у ног Жизни и Смерти горели сотни красных и золотых свечей. Каменные изваяния не напоминали идолов из беседки - это были огромные люди! Жизнь была прекрасна: пышное обнажённое тело, скрытое тончайшей тканью, густые косы до пола и милое лицо, с любовью заглядывавшее в душу. Смерть был ужасен. Резкое лицо с огромными глазами, леденившими душу, пугало до дрожи, а меч и когти, казалось, так и хотели вонзиться в кого-то. Его также скрывали только покровы тонкой ткани, очерчивавшие сильное тело, дышавшее жаждой битв.
  Между статуями на пьедестале лежала огромная книга, куда вписывали свои имена все, сочетавшиеся браком. И Ролден, и Нала жадно смотрели на девственно чистый разворот, ожидавший новых имён.
  Медовый голос храмовника обволакивали благовония, и они втирались в душу. Он, простерев руки к статуям. Грудным голосом читал молитву на древнем языке, посвящённую счастью новой семьи. Слова сливались в единый поток, тонули в терпких ароматах, расписными лентами летали вокруг, касаясь то щеки Налы, то руки. 'Ещё не поздно сбежать!' - зудело подсознание, а ленты молитвы уже холодными змеями льнули к ней.
  Ролден заметил, как побледнела Нала: ему самому казался противным пряный до удушливости запах вокруг. А молившиеся послушники вместе с громким речитативом храмовника вызывали головную боль. Нала пошатнулась, но устояла, не шевельнув рукой и не изменившись в лице - только странной решительностью загорелись её глаза, а губы дрогнули, открываясь.
  "Проклятая девчонка!" - и принц закрыл ей рот ладонью, пользуясь тем, что послушники стояли с закрытыми глазами, а храмовник - спиной. "Они не могли сделать молитву короче?!" - рычал он про себя, сдерживая ругательства: Нала укусила его в ладонь, схватила, пытаясь убрать преграду. Несносная девчонка!.. Звучали последние слова, голос храмовника становился тише и тише, а Нала перестала вырываться.
  Молитва стихла, и Ролден быстро убрал руку от бледного лица девушки: с последним словом исчез шанс отказаться. И в этот момент он был как никогда рад, что на храмовые таинства не допускались праздные зеваки. Плавно повернувшийся храмовник подозвал Ролдена к книге. Обернувшись на Налу (а вдруг сбежит?), кровавого цвета чернилами вписал своё имя, после чего подтащил к фолианту девушку, вставив в дрожавшие пальцы перо. "Неужели вы никого не любите?" - почему-то именно этот вопрос он прочёл в испуганных глазах. Ролден едва качнул головой, и Нала, даже не глядя в книгу, вписала имя, в конце случайно уронив кляксу. Храмовник только тяжело вздохнул.
  Они спустились, вернувшись на две каменные плиты - золотую и алую. Храмовник взмахнул руками, и их имена сияющими лентами вырвались из книги, обвились вокруг запястий с метками - принцу досталось имя жены, а ей - мужа. Они вспыхнули, выжигая на коже узор, а потом также быстро улетели обратно в книгу, запечатлевшись там навеки. Запястья чуть-чуть болели...
  - Отныне вы муж и жена, - обыденным тоном закончил храмовник, сложив руки на животе.
  Ролден, покосившись на него, всё же поцеловал жену в губы, лишь на миг их коснувшись.
  - Да озарит ваш путь свет, дети мои, - и старик улыбнулся, протягивая руки.
  - Благодарим вас, отец!
  Нала и Ролден поцеловали пухлые ладони, встав на колени. А после медленно пошли к выходу, держась за руки. Ворота храма за ними сомкнулись, и Нала с упоением вдохнула свежего воздуха, ощутив, как ласково утренние лучи грели замерзшую кожу. Озноб отпустил, остались только усталость и тоска от обречённости.
  - Вы правда никого не любите? - елейным голосом спросила девушка, отворачиваясь от принца.
  - Правда. А теперь нас ждёт дворец.
  И вопреки собственному желанию Ролден устроился в одной карете... с женой.

Глава 5

  - Простите, что? - Нала от удивления даже присела на край огромной кровати с пышной периной. - Я не ослышалась? - переспросила она у пожилой фрейлины, которая помогла ей затянуть корсет - уродливый пережиток, и накинуть полупрозрачную сорочку с глубоким вырезом. Эта же фрейлина скромно причесала её волосы.
  - Не ослышались, сиятельная. По древнему обычаю муж и жена перед свадьбой одевают друг друга, - фрейлина присела в реверансе, рассыпав вокруг пышные юбки с набивным цветочным узором. - Но поскольку непосредственно перед обрядом вы не смогли соблюсти этой традиции, ей нужно последовать сейчас, перед балом, до первой брачной ночи.
  Нала растерянно посмотрела на большие окна, на позолоченное трюмо, на шёлковые светлые обои... И поспорить она не могла: столичные обряды могли отличаться от тех, что проводили в Эсталиге...
  Поклонившись, фрейлина ушла, обмахиваясь веером и покачивая тощими бёдрами. Нала в растерянности подошла к манекену, на котором висело светло-голубое платье. Глубокий вырез, должный открыть верх груди, одним своим видом смущал её. Пышная юбка драпировалась мягкими складками, рюши на рукавах до локтя украшал белоснежный мелкий жемчуг. Им же был расшит длинный шлейф с серебряной вышивкой птиц, скрывавший незатейливую шнуровку на спине. Нала провела пальчиком по холодному шёлку...
  - Я думал, отец отменил этот обычай! - девушка вздрогнула и спряталась за манекен, когда в её покои из гостиной ворвался принц. - Маркиза, вам пора идти к Её Величеству!
  Послышался повторный шорох юбок - фрейлина уходила. Нала же в это время с удивлением рассматривала босого принца, с удовольствием забравшегося с каменного пола на ковёр. Он не успел застегнуть брюк, а рубашка была выпущена и тоже расстёгнута.
  - Давно пора к зеркальным тварям старухе! - процедил он, уходя в гостиную.
  - Ваше Высочество, вещи! - прогремел голос камердинера - сухонького старичка, которого принц сдержанно поблагодарил и отпустил.
  - Нала, не прячься за платьем, - Ролден вернулся в комнату, нагруженный вешалкой с камзолом, жилетом и шейным платком. - Всё равно придётся выходить.
  Он поймал обиженный взгляд настороженной девушки с красными щеками и даже не стал говорить, что с его места прекрасно видно, так сказать, сиятельный тыл.
  - Если понадобится помощь, зови, - вздохнув как мученик, он вышел в гостиную.
  Нала выбралась из-за манекена, критически оглядев платье. Помощь так и так придётся просить, чтобы затянуть шнуровку на спине. А до заката, когда начнётся бал в их с принцем честь, оставалось всё меньше и меньше времени... Надев платье и обув туфли, она сделала несколько вдохов и позвала, собравшись с духом:
  - Ваше Высочество!
  Тишина. Принц заснул в кресле? Поддерживая подол, на который всё ещё боялась наступить, Нала выглянула с гостиную. Ролден сидел у окна, наполовину скрытый кадкой с ветвистым растением, опустив локоть на круглый столик. В отличие от неё принц уже был собран: идеально повязанный шейный платок прятался за жилетом, а расстёгнутый камзол загадочно сверкал скромной отделкой из камней на воротнике и рукавах.
  - Ваше Высочество, не поможете мне затянуть шнуровку? - дабы ему было лучше видно, Нала приподняла шлейф, повернувшись к мужчине спиной.
  Он не пошевелился, продолжая смотреть на девушку, но нахмурился. И скрестил ноги, обутые в замшевые сапоги, словно никакая сила не подняла бы его.
  - Ролден, поможешь? - Нала опустила голову, боясь расплакаться, если он и сейчас не отреагирует.
  - Наконец-то! - принц легко поднялся, направляясь к жене. - Я думал, что ты не сообразишь.
  Он ловко повернул девушку за талию и несколькими уверенными движениями завязал шнур, как будто случайно проведя пальцами по позвоночнику и пояснице. Нала дёрнулась, но её тут же остановило недовольное шипение: шнурок, не отпущенный принцем, развязался.
  - Не двигайся, - попросил он, снова завязывая бантик. - И подожди секунду.
  Ролден отошёл, и через мгновение Нала вздрогнула, ощутив прохладные пальцы на своих ключицах, вместе с которыми на шею опустилось ожерелье из синих камней в серебряной оправе. Он убрал руки и нахмурился:
  - Нала, постарайся не дёргаться от моих прикосновений. Мы должны продемонстрировать если не великую любовь, то хотя бы взаимную симпатию, - принц вернулся в кресло, подперев рукой щёку. - Считаться уважаемой женой Воина лучше, чем его же безвольной подстилкой. За жену Воин вступится, а об подстилку вытрут ноги.
  Нала кивнула и вернулась в спальню, подошла к трюмо. Роскошное платье, роскошная причёска... И её невзрачное лицо. Но она вздёрнула подбородок и расправила плечи. Как же говорила герцогиня? 'Испепеляй всех взглядом, тогда они поверят в благородную, древнюю кровь', - обычно эта фраза заканчивалась ехидным смешком, после чего мать целовала дочку в щёку и исчезала в карете.
  Закрыв глаза и досчитав до десяти, Нала выпрямилась. Надменная маска на лице могла превратиться в ласково улыбавшуюся или гневную за какой-то миг. Девушка подцепила со столика веер, раскрыла, обмахнувшись пару раз, стрельнула глазками в зеркало... Ах да! Она нежно, с приторным обожанием улыбнулась зеркалу. Что ж, издалека и так сойдёт. Дёрнув шнурок, закрыла зеркало тканью. Шаг, второй, третий. Ровная спина, изящно сложенные руки, высоко поднятый подбородок.
  - Кажется, нам пора? - чуть склонив голову, осведомилась она, а Ролден поднялся из кресла, предложив ей руку.
  Из дворца они вышли под сиреневое сумеречное небо с бледными точками первых звёзд. Колонны в виде танцевавших девушек и юношей подпирали стены, создавая крытый навес, заодно очерчивая огромную площадку для летних балов под открытым небом. Факелы, около которых тенями застыли слуги, загадочно мерцали, освещая сиреневый пол, где важно скользили первые гости бала.
  - Вон та надутая пара - король и королева, - шепнул Ролден, указав на мужчину в чёрном камзоле и женщину в малахитового оттенка платье с невероятно большим веером из перьев.
  - Но это же твои родители! - взмах веера, прикрывшего округлившийся рот. Тихий, но фальшивый возглас. Или же Нале так казалось, потому что она не привыкла играть?..
  - От правды не уйдёшь. Да, надеюсь, ты не думаешь, что весь вечер внимание будут оказывать только нам? Ведь вон там - посол Кейсарской империи, - Ролден незаметно указал на полноватого, в годах мужчину с тростью, что жался как можно ближе к колоннам, намереваясь разговаривать о делах весь вечер. - А ещё здесь будет наследный принц с женой, перед которыми заискивать гораздо выгоднее. Но они, как всегда, опаздывают.
  Нала впитывала информацию, раскладывая её по соответствующим полочкам: кто знает, что ей пригодится этим вечером?
  Тем временем они подошли к огромной арке, и спрятанный где-то оркестр затих, распорядители вышли на свет из-за колонн, стукнув тростями для привлечения внимания. Откашлявшись, они слаженно объявили:
  - Его Высочество ненаследный принц Ролден с младшей герцогиней Налой Эсталигской, младшей маркизой Тадарена, баронетой Лига!
  Нала из-под ресниц покосилась на сжавшего челюсть Ролдена. принц без титулов и земель? Опять что-то, связанное с путём Воина? Девушка сделала мысленную пометку почитать о предначертанных путях в библиотеке. Плавный толчок, и она следом за мужем вышла к людям, усилием воли не превратившись в ходячее дерево, и её плавная походка получила первые благосклонные взгляды. Колонна из людей расстреливала их взглядами, то и дело взмывали веера, прикрывавшие рот или склонившуюся к соседскому уху голову.
  У Налы пересохло в горле, но она держала улыбку - та, казалось, прилипла к её лицу. Ролден отпустил её руку, кланяясь королю и королеве, возле которых они оказались слишком быстро. Нала присела в реверансе, опустив голову.
  - Встаньте, дети мои, - послушавшись короля, они выпрямились. - Мы рады, что этот день настал! День, когда мой второй сын выбрал себе спутницу жизни - несомненно достойную девушку! - король чуть развернулся к титулованным, и люди одобрительно загудели.
  - Благодарю вас за столь высокую оценку, Ваше Величество, - Нала едва заметно присела, склонив голову. По спине пробежался холодок.
  Королева пристально смотрела на Налу, её взгляд колол каждую чёрточку, впивались, как будто желая вывернуть девушку наизнанку. Метнув гневный взгляд на мужа - всего миг, он был бы и незаметен, если бы Нала сама не следила за женщиной, - она зло прищурилась, закрывшись веером.
  - Сын, ты сделал достойный выбор! - холодно сказала королева. Она ядовито улыбнулась королю: - Среди всех невест ты указал ему на достойнейшую! Как жаль, что мы всё-таки не смогли прибыть к храму, чтобы благословить их!
  Нала вздрогнула. Похоже, прибудь королева туда, то явно воспротивилась бы браку. Предначальные, ну что ж вы этого не допустили?!
  - Матушка, вы как всегда строги к себе и окружающим, - улыбнулся Ролден, кладя руку на плечо Нале.
  - Я надеюсь, вы откроете вечер своим танцем! - провозгласила королева, когда Ролден уже развернул девушку в центр зала.
  Она едва уследила, чтобы убрать шлейф из-под изящной королевской туфельки...
  С парой пауз оркестр заиграл модный, медленный танец, и они закружились. От страха и неловкости Нала только чуть сильнее, чем полагалось, сжала плечо мужа и стеклянно улыбалась всякий раз, когда он склонялся к её ушку при очередном повороте. Постепенно все устали смотреть на новобрачных и присоединились к танцу вместе с наследным принцем и его женой.
  - Сейчас запоминай как можно больше лиц и имён, - при очередном повороте прошептал Ролден, приподняв Налу и прижав к себе.
  Публика замерла, раскрылись веера пожилых дам, а молоденькие девочки завистливо вздохнули: этикет к новобрачным всегда относился весьма снисходительно.
  - Постараюсь, - отозвалась Нала, пряча покрасневшее лицо на груди мужа.
  Когда танец закончился, они остались так стоять... Пока скрипучий голос слева не вырвал Налу из смятения, заставив вернуться к светской маске:
  - Ваше Высочество, не представите ли меня вашей жене?
  - Скорее, это её надо представить вам, - ответил принц, отстранив девушку. - Нала, это герцог Энрат Капринский.
  - Приятно познакомиться, сиятельный, - она слегка кивнула мужчине в скромном камзоле: его едва украшала пара камней. Зато руки герцога венчали перстни, на каждом пальце минимум по две-три штуки. Наружности он был, пожалуй, импозантной: сухопар, высок, надменен и очарователен какой-то злодейской красотой.
  - Позвольте узнать, не приходится ли вам родственницей Лерой, герцогиня Эсталигская?
  - Она моя мать, - ответила со скованной улыбкой девушка, чувствуя, как вокруг похолодало.
  - Вот как... - мрачный взгляд Энрата скользнул по лицу Налы, но она лишь озадаченно наклонила голову, побуждая собеседника объясниться. - Я был знаком с ней, ещё до переворота. Редкого ума женщина, - печально улыбнулся он и, поцеловав на прощание руку, покинул их.
  - Передавайте... мои лучшие пожелания герцогине и вашему сыну, - выдавила Нала на прощание, получив лишь кивок от отошедшего герцога.
  Сделав шажок в сторону и случайно задев шлейф, Нала покачнулась и задела плечом стоявшего рядом юношу - молодого, с белоснежными вьющимися волосами, обрамлявшими чрезмерно квадратное лицо.
  - Прошу прощения, - улыбнулась Нала, которую уже поймал и Ролден, скривившийся при виде молодого человека.
  - Что вы, со всеми бывает, - молодой собеседник был, наверное, на три-четыре года старше и обладал наивным взглядом голубых глаз в обрамлении светлых ресниц. - Арлир, виконт Несса, - представился он, ловко поклонившись и прикрыв платком пятнышко от вина на светлом камзоле, подчёркивавшем почти идеальную фигуру.
  Рука Ролдена скользнула на талию девушки, и она невольно прижалась ближе к мужу. Виконт тут же перестал излучать наивность, став более собранным.
  - Приятно познакомиться, виконт. Не правда ли, здесь так много красивых дам?
  - Конечно, сиятельная! Но вы сегодня красивее всех, - он сладко улыбнулся и, поклонившись, поспешил прочь.
  Дальше вереница баронов и баронесс, виконтов с виконтессами, графов с жёнами и герцогов с герцогинями слилась в одну длинную процессию лиц, которой, казалось, не было конца и края.
  Кружила вокруг бравурная музыка, смеялись очаровательные молодые девушки, а матери гоняли настырных кавалеров, порой забывавших о правилах приличия. Нала только и успевала поворачиваться вслед за Ролденом, чтобы ответить кивком на очередное знакомство.
  Наконец, когда толпа страждущих представления поредела, к ним подошёл наследный принц с женой. Карнед отличался от брата только более классически правильными чертами, а также той невероятной аурой, какую вокруг себя могут распространять наследники. Дейлата же выглядела молоденькой девушкой, стройной и без всяких портновских ухищрений, гибкой, притягательной. Жизнь наградила её волнующими тёмно-синими очами с угольно-чёрными ресницами и огненно-рыжими волосами, вопреки которым на светлой коже не было ни одной веснушки. "Такую красоту даже в ветоши не спрячешь", - с сожалением отметила Нала, продолжая улыбаться.
  - Что-то не спешишь ты представить нам жену, братец, - Карнед шутливо покачал головой.
  - Это такое упущение! - томно протянула Дейлата, которой природа подарила и чарующий мужчин голос. - Ролден, исправляй его скорее! - и она открыто коснулась руки ненаследного принца, заставив Карнеда отступить вместе с ней на шаг назад.
  - Это моя жена Нала. Нала, как ты догадалась, эта пара - наследный принц Карнед и его прекрасная супруга Дейлата, - скучающим тоном протянул Ролден, а девушка сделала небольшой реверанс.
  Томные взгляды, бросаемые Дейлатой на Ролдена, истолковать превратно мало кто смог бы. Но вот заиграла бравурная музыка, и наследный принц увёл жену в центр зала, где впервые за вечер решили станцевать и король с королевой. Ролден отвёл Налу в тень навеса, посадив на скрытую колонной скамеечку.
  - Устала? - принц едва коснулся щеки девушки, привлекая внимание.
  - Чуть-чуть, - призналась она.
  - Скоро уйдем. О нас уже забывают.
  И в самом деле: их пропажи не заметил никто, продолжая непринуждённо общаться давно сложившимися кружками, между которыми деловито скользили несколько человек, встречаемых везде с радостью. В их числе был и герцог Энрат.
  - Ролден, разве ты не владеешь никакими землями? - решилась тихо спросить Нала, убедившись, что людей поблизости нет.
  - Нет, - он опёрся о колонну, прислонившись к стройной девичьей ноге. - Если таковыми, конечно, не считать Западный гарнизон.
  - Почему? Ты же принц!
  - Но Воин. Номинально меня оставили принцем, но решать какие-то вопросы политики или же претендовать на трон я не имею права. Если, конечно, источник сам не выберет меня. А вообще ни я, ни кто-либо ещё не знает, каково на самом деле моё положение при дворе, слишком всё запутано, - он улыбнулся и подошёл к Нале. - Давай, ещё пара танцев, и мы уйдём!
  Первый танец они провели стоя посреди зала и выслушивая остатки светских фраз и комплиментов. У Налы уже дрожали от напряжения ноги, а по спине то и дело скатывались мурашки ужаса от ледяных взглядов королевы. Также она заметила, что послу Кейсарской империи составил компанию какой-то мужчина лет тридцати пяти - статный, высокий блондин, он лениво осматривался, периодически делая маленькие глотки вина. О чём-то с послом они говорили, то сердясь, то довольно улыбаясь. Поймав взгляд Налы, незнакомец, подняв бокал, кивнул, выпивая за неё. Однако его загородила какая-то баронета, жаждавшая высказать свою радость и пригласить в гости - в дальние земли на границе с султанатом.
  У Налы от радости подпрыгнуло сердце, когда Ролден вырвал её из удушливого круга вежливости на последний танец. Едва держась на ногах, она плавно следовала за музыкой, радуясь, что вот-вот всё закончится. И как только музыка стихла, Ролден увёл её под навес.
  - О, предначальные! - простонала Нала, впрочем, не позволяя себе и жестом выдать усталости.
  - Понимаю, - добро усмехнулся принц, подставляя девушке локоть, в который та с радостью вцепилась. - Да, этой ночью я остаюсь у тебя.
  Нала отвернулась, покраснев. Вот так просто? Сдавив веер до лёгкого треска пластин, она промолчала, следуя за мужем.
  В спальне он оставил её одну, предварительно распустив шнуровку платья. Вещи Налы ещё не разобрали, потому она осталась в выданной сорочке, с радостью закутавшись в найденный на постели халат. Правда, полы его волочились за ней на добрую ладонь, но... Но лучше так! Наконец-то она сбросила ненавистные туфли, загнав их под кровать. В противовес обуви, платье она аккуратно вернула на манекен.
  - Это что такое? - вернувшийся принц держал в руках тёмно-коричневую бутылку и бокалами, зажатыми в другой руке, указывал на ковёр.
  Нала охнула: из растёртой правой пятки текла кровь, как и из левого мизинца, оставив на ковре некрасивые пятнышки.
  - Ладно, слуги почистят, - неизвестно чему довольно ухмыльнулся Ролден. - Если устала, ложись спать. Я посижу в гостиной, - развернувшись, договорил он.
  Нала опустилась на кровать. Сняв чулки, она скомкала их, стерев кровь с ног - совсем не хотелось звать слуг. Наконец-то она откинулась на перину, ощутив, как свободно дышится без корсета и без удушливой светской вежливости.
  Нала смотрела в золотистый полог кровати, а в голове не осталось ни единой мысли. Спина болела от напряжения, губы всё ещё ощущали прикосновение веера. Поднявшись, на цыпочках прокралась в гостиную. Из-за кадки с растением торчали только ноги Ролдена, а листва мешала разглядеть, что он делает.
  - Присоединяйся, если хочется, - донёсся тихий голос, и Нала спешно пробежалась до кресла, забравшись в него.
  Принц молча наполнил бокалы вином.
  - За конец этого дня, - произнёс он, поднимая бокал.
  - Воистину! - Нала приподняла свой, пригубив напитка.
  Лёгкое тепло пробежалось по венам, расслабляя и снимая напряжение. Она блаженно прикрыла глаза.
  - Ты хорошо держалась, - признался Ролден, наливший себе очередной бокал. Он снял и камзол, и жилет, а шейный платок вовсе валялся на полу.
  - Ролден, - чуть заикнувшись начала она, залпом допив вино, - я ведь люблю Унтара, - призналась она, надеясь, что принц догадается, о ком идёт речь.
  - И не сомневался. Чувства так просто не исчезают, - он дёрнул несчастное растение в кадке, и в руке осталась пара острых листиков. - Только ты молчи о них.
  - Мне до сих пор наша свадьба кажется сном. Вот не верю, и всё тут! - нахмурилась Нала, протягивая бокал, и недовольно засопела, когда Ролден отказался ей наливать. - Я не понимаю, почему среди стольких девушек ты выбрал меня. Я же знаю, что многие и красивее, и умнее!
  Ролден тяжко вздохнул и подошёл к жене, нависнув над ней. Она сжалась, с недоумением глядя на него. Усталость и вино отразились растерянностью и сонливостью на лице. Чистые глаза с недоумением смотрели на него с какой-то детской обидой. Ролден отступил на шаг. Скоро из неё вытравят эту наивность. И чем скорее, тем лучше.
  - Тебе пора спать. Завтра ранний подъём, поскольку королева повезёт нас к источнику.
  - Ис-точнику? - с запинкой переспросила девушка, чувствуя, как в голове едва ворочаются мысли и как усталое тело накрывает сонливость.
  - Завтра увидишь. А пока спать.
  И девушка смежила веки и уснула. Роден, вздохнув, перенёс её в кровать, укрыл одеялом до подбородка. Юная, тихая... Вздохнув, вернулся к тому, чего так давно хотел: распить в одно лицо бутылку вина. Он наслаждался очередным бокалом, глядя в стену, когда перед ним появилась тень и ехидно поинтересовалась:
  - Не рано ли спиваться начал?
  - Самое время, Ортен, самое время! Женатому мужчине требуется забытье от своей прекрасной половины. Как ты думаешь, мне пойдёт роль домашнего тирана? - на задумчивое признание Ортен только заливисто рассмеялся, сказав, что командир вряд ли таким станет. - Надо будет попробовать. Всё ведь в жизни надо пробовать?
  - Тогда катись в постель к этой малышке, - похабно отшутилась тень. Ввиду нематериального положения ему многое сходило с рук.
  Ролден поймал себя на мысли, что сейчас бы он придушил Ортена. Но опять-таки он не материален.
  - Только ненависти мне не хватало! Пока у неё не пройдёт эта влюблённость, я буду восприниматься как первейший враг.
  - Ну-ну, скоро до захватнической кампании с длительной осадой дойдёшь. Особенно если пить не прекратишь.
  - Перестань, - Ролден сморщился, оставляя бокал на столике и допивая вино прямо из бутылки. Терпкое. Самое то для его состояния. - Ты же знаешь, что...
  - Воин не умеет любить? Не замахивайся бутылкой, не буду я с тобой спорить. И я знаю, что это не романтичная выдумка для падких на неприступных мужчин дам. Ты всё-таки как-нибудь поговори с девочкой открыто. Вам же лучше будет, - со вздохом Ортен ушёл в пол, растворившись в тенях.
  Принц прислонил бутылку к раскалённому лбу. Плевал он на всё, он уберётся в собственные покои!
  

***

  Как на рассвете её одели, как причесали, Нала не помнила. Она даже не заметила, как кареты примчали их к храму! И этот, в отличие от остальных, обносила каменная стена, венчавшаяся острыми выступами. Кажется, она только моргнула, а они уже спускались по узкой винтовой лестнице в сопровождении матери-настоятельницы с единственным факелом.
  В подземном гроте было холодно, и девушка порадовалась, что фрейлины облачили её в амазонку. Частые сталактиты и сталагмиты сияли собственным золотым светом, очерчивая высокую пещеру. Ролден уверенно вёл её вглубь, лавируя между острыми камнями. Дышалось в пещере легко: ни затхлости, ни сырости в воздухе не было. Лёгкий запах вереска поднимал настроение ароматом свободы, муж держал крепко и не давал упасть, если девушка спотыкалась, а звуки шагов отражались в ощетинившихся камнями сводах.
  - Что за источник? - спросила Нала.
  - Тот самый, который дарит власть королям. По обычаю пьют из него ради долгих лет и счастливой жизни. На самом же деле доступ сюда имеет только королевская семья, а остальным достаётся освящённая вода.
  Впереди нашёлся каменный колодец, в котором плескалась золотистая субстанция, излучавшая свет. Нала прислонилась к бортику, наклонившись ближе к чудесному явлению. В этой воде она не отражалась... По ней пошла рябь - Ролден зачерпнул пригоршню и, поднеся руки ко рту, сказал:
  - Даруй нам долгие годы счастливой жизни, - и выпил.
  Нала в задумчивости провела пальцем по ледяному камню колодца. И эта светящаяся лужа выбирает короля? Голову дёрнуло от боли, и рука, скользнув, упала в источник. Тёплый свет обнял, лаская и успокаивая. Он излучал силу, уверенность, спокойствие, и все они по руке пробирались в сердце девушки, питая там что-то, что было скрыто до сего дня. Нала улыбнулась и зачерпнула... Вроде и прохладная вода плескалась в её ладонях, но веса она не ощущала - только видела колыхавшееся сияние, норовившее сбежать.
  "За новую жизнь!" - шепнула она, испив света. И это было так просто и обыденно, как будто она каждый день пила из источника. В глубине души шевельнулись какие-то смутные воспоминания, но так и не оформились в чёткую картинку. Нала заворожено смотрела в колодец: ей казалось, что вот-вот она схватит, вспомнит, поймёт, почему ей так близок запах вереска... Но мягкое касание Ролдена отвлекло, разбило наваждение, и она пошла за мужем в обратный путь.

Глава 6

  Они думали, переход никогда не закончится. Они думали, что в последний день идти будет легче. Никогда они так не ошибались! Вьюга с рассветом перестала кидаться льдом, но не стихла. Она мела белыми снегами, заваливая путь, который с таким трудом их маленькая компания находила.
  Рагд пил травяной отвар из поясной фляги, разогретой над огнём Стиши. Сама девушка дремала, свернувшись калачиком под боком Эстлифа, который выписывал невидимые узоры пальцем в воздухе, закрепляя барьер на пару часов - всё-таки ему нужно поспать.
  - Бросай барьер. Сейчас выдвинемся, - Рагд решительно закрутил крышку фляги, принявшись перепоясывать свой полушубок.
  - Ты уверен? - переспросил одарённый, рука которого уже толкала девушку.
  - Я чувствую, что идти осталось недолго, - Рагд постучал варежками по колену, дожидаясь, пока спутники соберутся.
  Эстлиф шепнул, и барьер, сверкнув, опал, а вьюга с торжествующим воем влетела в пещеру - уже без ночной ярости. Рагд стремительно вырвался вперёд, его напарники поспешили за ним, почти вжимаясь в спины друг другу: сначала Стиша, потом - Эстлиф. Рагд был огромен: за ним удавалось прятаться от ветра и колючего снега. Он шёл, утопая по пояс в сугробах, вьюга кусала их в лица, а зачарованная меховая одежда всё равно не спасала от смертельного холода гор.
  Они шли по белой пустыне, порой сворачивая под невероятными углами - тогда, когда Рагд чувствовал снизу пропасть или обвал. Снежно-белые пики давно казались единственным, что существует в мире. Словно никогда не существовал зеленеющий Край Чудес одарённых, не существовало и земель смертных...
  Когда на пути встречались глыбы льда, Стиша без слов вылезала из-за спины Рагда и, прикоснувшись, одним направленным ударом плавила их. Когда вьюга принималась кидаться льдом, над ними мерцал барьер Эстлифа. Только, увы, и Стиша, и Эстлиф надолго не хватало, хоть они и считались сильными одарёнными. А Рагд только упорно и пёр через снега, намереваясь вырвать напарников из этого хаоса. Об обратной дороге они старались не думать.
  Белый шар солнца едва поднимался над горизонтом, прокладывая бесконечные чёрные тени, в которых можно было ослепнуть после блеска снега. Стиша отчаянно боролась с зевотой и закрывавшимися глазами: которая ночь без сна? Третья? И она ещё шла? Ужас! Споткнувшуюся одарённую подхватил Эстлиф, подтолкнувший идти быстрее: Рагд ничего не замечал, и они уже отстали. Отстать больше чем на пять шагов было смертью: буря тут же уничтожала проход.
  Они шли, и дороге не было конца. Недалеко с воем сошла лавина, а с другой стороны в ущелье сорвался пласт снега, обнажив неприглядно-чёрную гору. Но вскоре вьюга стала терять свою власть: снег стал меньше, осколки льда из него пропали, а Рагд шёл только по колено в снегу. Они спускались! Сердце с предвкушением забилось у всех троих, а с плеч упал груз страха: не заблудились, выжили, смогли! Рагд, чувствуя настрой напарников, только быстрее пошёл, хоть от него уже валил пар.
  Идти было всё легче и легче, а дорога приобрела едва заметный уклон вниз. Скорее, скорее! Они бежали, вырываясь из плена древней вьюги. Они, очередные одарённые, что силой прошли этот путь. И они этим гордились!
  Вьюга закончилась так резко, что Рагд чуть не упал, не почувствовав ветра в лицо и тяжести снегов вокруг. Словно какая-то сила провела разделительную черту между двумя мирами: вьюги и смертных. И они ступили за черту. Трое, взявшись за руки, в молчании стояли, ощущая непривычную лёгкость и тишину. Здесь воздух не рвал свист ветра, под ногами были камни и трава, а ещё - круто вившаяся тропинка, которая вела вниз, в долину. И со своей высоты они видели крохотные домики, расположенные в подножии гор.
  - Мы выжили! - радостно запрыгала Стиша, сбегая вниз, сон с которой как рукой сняло.
  Она сбросила полушубок - как-никак у смертных поздняя, тёплая весна! - и закружилась на месте, подставляя руки и лицо яркому, тёплому солнцу, что подпитывало её внутренний огонь.
  Мужчины спешно полушубки и отстегнули мех от штанов и сапог. Трое были абсолютно одинаково одеты: чёрные штаны, серые шерстяные туники с круглым вырезом под горло, чёрные пояса с широкими накладками в виде оскаленных волчьих морд. У всех одинаково тощие мешки на спинах, которые прятались под полушубками. Сложив меха, они повесили мешки за спину и поспешили вниз.
  Уже поздней ночью, когда Рагд дрых в кровати, восстанавливая силы, Стиша сидела на подоконнике деревянного сруба, расчёсывая влажные волосы, а Эстлиф мерил шагами тесное помещение: в него поставили ещё две кровати. Хозяин постоялого двора просто не смог отказать одарённым, которые имели право на свои причуды. И хоть они сдвинули их бок к боку, сделав одно широкое ложе, места оставалось совсем мало.
  - Эстлиф, перестань мельтешить! Ты же час назад засыпал над тарелкой! - вздохнула Стиша, подставляя лицо ночному тёплому ветру, такому ласковому, такому мягкому после ужасной вьюги!
  - Не могу. Грызёт меня что-то! - разозлился мужчина. - Стиша, неужели ты не чувствуешь ничего? - он замер напротив девушки, упершись в подоконник - его прищуренные глаза оказались точно напротив её.
  - А что я должна чувствовать? - девушка кокетливо изогнула бровь, скрестив руки на груди.
  - Беспокойство. Силу. Такое чувство, что за мной кто-то наблюдает, - Эстлиф передёрнул плечами, нахмурившись: ему самому происходящее казалось абсурдом.
  - Нет, не чувствую. Одно я знаю точно, - Стиша прислонилась лбом к его, обняла мужчину за шею, спрыгнув с подоконника, - нам всем нужно отоспаться! - и опрокинула на кровать, с заботливостью мамы укрыв одеялом. - И тебе в первую очередь. Если и завтра не пройдёт этот зуд, то будем думать. Спи, - и она погладила его по щеке, устроившись рядом под собственным одеялом.
  Эстлиф подумал да согласился с девушкой: всё равно им тут пропадать неизвестно сколько! А хорошая загадка скрасит ожидание... Улыбнувшись мыслям, он подтянул девушку себе под бок, а та привычно уткнулась носом в шею. Огненная, вечно к теплу лезет! Но Эстлиф и не возражал...
  

***

  Возвращались с очередных торжеств через столицу, и Нала с любопытством рассматривала и белокаменную стену вокруг города, по которой, словно игрушечные, бегали солдаты. Караульные стояли, и по древнему обычаю на их копьях развевались алые ленты, сообщавшие приезжим о празднике.
  Вдоль дороги, по которой они ехали, стояли солдаты в синих дублетах и чёрных ботфортах. За ними же шептались, переглядывались, смеялись люди, наблюдавшие за проездом кортежа. Сплетничали, какая семья будет у Воина. Но Нала не замечала этого, смотрела, как переливается разноцветная черепица крыш, как мелькают маленькие, ухоженные домики, как иногда за поворотом показывается рыночная площадь, откуда прилетали задорные плясовые мелодии и смех: город гулял в честь свадьбы.
  Но вот очередной ручеёк стражи, за которой толпились люди. Взгляд невольно скользнул в толпу, и Нала сжала занавеску: на неё смотрели ледяные, как будто мёртвые глаза седой старухи с впалыми щеками. Беззубый, уродливый рот её скривился в усмешке, а палец указал на девушку. Нала услышала её шелестевший голос, надломленный годами, но всё ещё властный: "Я приду к тебе!"
  - Что с тобой? - прикосновение Ролдена к руке вырвало Налу из плена мёртвых глаз.
  - Всё в порядке, - вопреки словам она стиснула руку Ролдена, невольно ощутив, как та горяча и насколько похолодела её. - В толпе была уродливая старуха. Ролден больше ничего не спросил, но зато довёл её во дворце до самой спальни и откланялся, сказав, что весь день его не будет.
  В гостиной Налу уже ждали. Разряженные в вышитые платья, затянутые в корсажи, увешанные драгоценностями, женщины в унисон присели в реверансе.
  - Её Величество назначила нас вашими фрейлинами, сиятельная, - грудным голосом произнесла стоявшая впереди самая старшая дама. Несимпатичное лицо украшала россыпь родинок, а мышиные волосы странными кудрями спадали на обнажённые вырезом плечи. - Я старшая фрейлина, можете звать меня просто Атиной.
  И она спешно перечислила десяток имён, заставив каждую подчинённую покрутиться перед Налой, словно давая ей оценить девушек. Все они были прекрасны, вежливы, угодливы и, без сомнений, обладали главным достоинством: верностью королеве.
  - Передайте Её Величеству, что я благодарна за столь широкую заботу обо мне, - подойдя к растению в кадке, договорила девушка, незаметно сжав кулаки. - Сегодня вы все свободны, я бы хотела отдохнуть после долгого пути и свадьбы, - повернувшись, девушка просияла лицом.
  Фрейлины не посмели спорить, рассыпались в реверансах и исчезли. Нала же прошмыгнула в спальню, где можно было не держать идеальной спины. С радостью она обнаружила все свои платья аккуратно развешенными в гардеробной, под каждым стояли подходившие туфли, также в прекрасном состоянии.
  - Сиятельная, - следом за стуком раздался грудной голос Атины. - Её Величество прислала к вам швею. Прикажете перенести визит?
  Нала вздохнула:
  - Нет, проводите ко мне.
  Ещё чего - отказывать в благосклонности королевы! Вообще удивительно, что эта женщина после продемонстрированной ненависти так себя повела. Швеёй оказалась полная, представительная дама торгашеского вида. Такая могла одевать непритязательных девушек лёгкого поведения, но никак не герцогиню или принцессу. Тут же следом как-то просочились фрейлины, постаравшиеся слиться с мебелью.
  - Ну-с, посмотрим! - схватив горячими руками запястья Налы, она вытащила девушку к окну, начав вертеть и рассматривать. Атина только прикрывалась веером да щурила глаза. - Нет, с такой внешностью никакое платье не поможет! Фигурка у вас, сиятельная, ладная, да только вот цвета подкачали... Фигурку мы вашу подчёркнём, а вот что делать с цветами... Кто ж его знает, подбирать будем! Не в обиду вам, но вы бы краситься начали, тогда б и платья другие можно было б посмотреть, - Нала уловила придушенный смешок из-за вееров фрейлин и вспыхнула: предложить освоить лицедейское искусство жене принца!
  Швея без дозволения присела на кровать, и её девушки внесли альбомы с тканями. Нала не думала, что когда-либо потратит столько времени просто на выбор материала...
  Нала бледнела и краснела по очереди, едва сдерживаясь, чтобы не выгнать швею - чревато оскорблением Её Величества! Швея упорно отбрасывала яркие и насыщенные лоскутки тканей, которые улетали в цепкие руки фрейлин. Они прикладывали друг к другу великолепные набивные ткани, оживлявшие то синюю пару глаз, то подчёркивавшие платиновый блеск волос. Зато швея вцепилась в серые и пастельные тона, заставив фрейлин едко улыбаться. Одна Атина возвышалась в центре комнаты, резко обмахиваясь веером.
  Фасоны швея также выбирала - простенькие, неприглядные, которых всегда так избегала герцогиня Эсталига при подборе гардероба дочери. Когда швея убралась, оставив в покое измученную трещанием девушку, она понимала одно: от платьев, как и от фрейлин, она избавится при первой возможности. Последние блестящим вихрем убежали из комнаты по первой отмашке Атины.
  Сидя на кровати с всё ещё идеально ровной спиной, Нала прикрыла глаза, выдохнув через зубы. Руки меленько дрожали, но мягкая перина скрадывала это. Вокруг до отвратительного звонко пахло смесью множества духов, которыми щедро пользовались дамы при дворе. И эта смесь сверлила голову, вкручивалась в лёгкие, отравляя, вызывая тошноту.
  Нала колокольчиком позвала служанку и велела проветрить, а сама ушла, пообещав вернуться к обеду. В светлом коридоре дышалось свободнее, каблуки утопали в мягком ковре, не тревожа шумом уставшую голову. С портретов величественно смотрели короли и королевы. Иногда между ними, как будто случайно, показывались статуи атлетичных мужчин и женщин, непременно увитых каким-нибудь каменным плющом. От вазонов с цветами Нала спешно уходила: тяжёлый запах напоминал об отвратительных духах. Молчаливая прислуга замирала в реверансах и поклонах, сливаясь с обстановкой. Одну девочку в сером платье Нала спросила, как пройти в библиотеку. Та лепетала и заикалась от страха, но всё же указала направление, сбежав, как только Нала отвернулась.
  Поднявшись на этаж, Нала сразу упёрлась в высокие двери библиотеки. Подумать только! Всё светлое помещение занимали книги в шкафах высотой в два роста человека! Разноцветные корешки смотрели на Налу и манили прочитать все книги, одну за другой... Она бродила между шкафами, проводя пальцем по шершавым переплётам, задевая острые края страниц, касаясь тёплого дерева полок. Коснувшись очередной, Нала загрустила: как найти нужную книгу? Ковровая дорожка редкого изумрудного цвета рассудила по-своему: задев загнувшийся краешек туфелькой, Нала споткнулась и невольно задела книгу, упавшую на пол. "Прорицатели имеют право назначить путь человеку", - прочитала Нала на случайно открытой странице, а перед глазами запрыгал смеющийся образ ужасной старухи. Подхватив книгу, девушка разыскала кресло у огромного окна, выходившего во внутренний двор, и принялась читать.
  По всему выходило, что прорицатели видят многочисленные варианты будущего, и уже от конкретного прорицателя зависело, какой он выберет и какому поможет сбыться. Этой цели и служили назначаемые пути. История сохранила множество примеров: кому-то прорицатели говорили идти в няни, даже если это была юная герцогиня, кому-то - в стражники, кому-то они предопределяли суженых. Оттого воля прорицателей неприступна.
  Но были особенные пути. Дипломата - человека, которому суждено предотвратить войну. Советника - человека, который должен стать доверенным лицом короля и помочь ему избежать какой-то беды. Матери - выбранная девочка становилась матерью-настоятельницей. Храмовника - его получали дети, которым суждено было стать Верховными храмовниками. И совершенно отдельное место в списке занимали Любовницы и Воины. Первый путь - женский. Это были девушки, которым суждено сгореть в несчастной любви. Но любви, которая непременно случится и после которой что-то навсегда изменится. Последний король из Гайднов встретил Любовницу, прежде чем его искра, полученная от источника, иссякла. Говорили, что та женщина выпила силу из короля, выпила его душу. Путь Воина же приводил мужчин к высшим чинам в армии, но платили они за это жизнью, ведь кроме битв и стратегий их ничто не интересовало. Однако много Воинов участвовало в восстаниях и переворотах, которые меняли ход истории, многие прослыли великими реформаторами.
  Нала барабанила пальцами по переплёту. Странные мысли крутились в голове, какие-то обрывки фраз, которые пытались сложиться в картинку, но никак, никак не могли!
  - Не портите книжки, - послышался тонкий голосок, ещё плохо выговаривавший букву "эр", и Нала увидела маленькую девочку в богатом платье - точной копии взрослого!
  - Да, это плохо, - отозвалась она, подняв предмет разговора. - А как тебя зовут?
  - Ринкара! - гордо протянула девочка и, спохватившись, сделала реверанс.
  - А что ты делаешь тут одна, Ринкара? - Нала улыбнулась очаровательной белокурой девчушке и лёгкими веснушками на пухлых щеках.
  - За сказками пришла! - и вытянула маленькие ручки с толстой, тяжёлой книгой сказок - в такой, наверное, ещё и иллюстрации есть, яркие и красивые!
  - Ну, беги читать! - Нала светло улыбнулась, а девочка, сделав ещё один неуклюжий реверанс, пошла на выход.
  - А вы ещё здесь будете? - выглянув из-за угла, спросил ребёнок.
  - Приходи завтра в это же время, - улыбнулась Нала, не в силах противостоять очарованию ребёнка.
  Дверь за Ринкарой закрылась, и девушка вспомнила, что и ей пора возвращаться. Не дай предначальные, фрейлины спохватились в её отсутствие и уже раздули тревогу на весь замок! От широкой души они могли, могли... Нахмурившись, Нала вернула книгу на место и вышла в прохладный, пустой коридор.
  На другом его конце у окна застыли две яркие фигуры - чёрная и рыжая. Высокий, статный Ролден, выглядевший гораздо мужественнее брата, и миниатюрная, хрупкая Дейлата... Вдвоём они представляли собой словно две разные ипостаси огня: тёмного и мрачного или яркого и согревавшего. Эти два воплощения огня сливались в одно, обнимаясь и... целуясь. Нала невольно коснулась губ, подавляя вскрик. Наклонив голову, она подобрала юбки и бросилась прочь. Только долго ей виделись мужские, грубые руки на точёной женской спинке.
  У спальни её ждала галдевшая ватага с возвышавшейся над всеми Атиной.
  - Сиятельная, давно пора переодеваться к обеду! Девочки вам помогут! - взмах веера Атины стал своеобразным сигналом тревоги, и маленькая пёстрая армия бросилась на девушку.
  С равнодушным лицом Нала смотрела, как одно платье сменилось другим, как пальцы украсили кольца, а шею - ожерелье.
  - Вы готовы, - дунув на щёки ей немного румян, Атина помогла девушке подняться и обуть туфельки.
  Старшая фрейлина же вывела девушку в коридор, где из покоев напротив вышел злой Ролден. Против воли взгляд Налы возвращался к шее мужа, где над небрежно поднятым воротником маячило едва заметное красное пятнышко...
  Она отвернулась, закрывшись веером, а принц просто схватил её за руку, потащив в сторону обеденного зала.
  - Вы не с солдатом на плацу, Ваше Высочество! - Нала вырвалась, остановившись посреди (слава предначальным!) пустого коридора. - Если ваши манеры впредь останутся на таком уровне, то извольте никуда меня не сопровождать!
  Колени предательски дрожали под юбкой, но подбородок упрямо смотрел в потолок. Взмах веером, второй, третий. Ролден молчал, заставляя Налу пугаться всё сильнее и сильнее. Но вот морщинка на лбу разгладилась, а он изящно протянул руку, чуть поклонившись:
  - Извини. Пойдём?
  И Нала благосклонно вложила свою руку в его.
  В беломраморном обеденном зале со всех архитектурных выпуклостей блестела позолота, а длинный стеклянный стол украшали яства и таблички с именами. Напротив входа, во главе стола возвышалась венценосная чета, где королева сидела ровным изваянием с обманчиво ласковым взглядом, а недовольный король бухтел на слуг. Придворные медленно рассаживались по местам соответственно карточкам. И каждый, проходя мимо пяти мест в середине стола, удивлённо приподнимал брови, стреляя взглядом в Налу.
  - Присаживайтесь, Нала, Ролден, - загудел король. - Скоро Карнед с Дейлатой подойдут.
  Ненаследный принц хотел обогнуть стол со стороны короля, чтобы усадить супругу, но та хитро утянула его в другую. Нала сжала веер, на миг дрогнули губы, но она прикрыла глаза и вернула маску невозмутимости. На белых карточках витиевато были выписаны пять забытых имён: родителей герцогини Эсталига, её брата, сестры и племянника. Как хорошо, что Налу сажал Ролден! Сама она бы, наверное, и стула-то не нашла. И как замечательно, что между ней и королевой осталось пустое место. Как и между королём и Ролденом. Нала сосредоточенно разгладила салфетку на коленях, потом выпрямилась. Она едва удержалась, чтобы не метнуть злой взгляд на мать мужа.
  Все места за столом постепенно оказались заняты, журчала привычная светская беседа и вносили первые блюда... А пять мест за столом так и оказались пустыми. Родственники бывшего короля, убитые, когда появился новой правитель, и не могли прийти к живым.
  - Я так хотела провести обед для тесного родственного круга, но потом всё-таки решила пригласить обычный список наших гостей, ведь мы так и думали, что к вам, Нала, никто не придёт, - сладко пропела королева, поднимая столовые приборы вместе с королём и тем самым открывая обед. Его Величество только тяжко вздохнул. - Дорогой, что ты говоришь? - вскинула брови королева, поворачиваясь к супругу. Нала же сжала зубы: ей не дали даже шанса ответить!
  - Ничего, дорогая. Сегодня повар превзошёл себя, - процедил он.
  Ролден провёл лезвием ножа по краю тарелки, и Нала отвлеклась на звук.
  - Нала, почему ты не ешь? Голодные обмороки не лучшее начало замужней жизни, - он мягко улыбнулся, указывая девушке на ближайший салат. Политые маслом, кроваво сверкали помидоры, отражавшие блеск многочисленных люстр.
  Нала едва сдержала злые слёзы: и он её не понимал!
  - Благодарю, Ваше Высочество, но я всего лишь слежу за своим питанием, - отозвалась девушка, накладывая на тарелку три символичных листика салата.
  - Как холодно! Ролден, чем ты провинился перед своей женой? - появившийся Карнед отодвинул свой стул, пренебрегая помощью спешившего лакея, и хлопнул брата по спине, другой рукой хватаясь за уже наполненный вином бокал.
  Дейлата же с высокомерным достоинством присела слева от Налы - в её герцогстве нравы были другими, а подчиниться этикету Тарьяра она отказалась. В рыжих волосах сверкали нити с бриллиантами, но Нала всё равно заметила потревоженные локоны, выбивавшиеся из причёски, и порванную, спешно запрятанную в волосы ниточку.
  - Карнед, словно мы с тобой не ссорились! - она обольстительно улыбнулась, также символически накладывая салата в свою тарелку, а наследный принц наигранно удивлённо приподнял брови. - У нас и сейчас это не редкость, - Дейлата прищурила глаза, с наслаждением разглядывая мужа.
  - Да, конечно, - растерянно протянул тот, задевая кромкой бокала подбородок в размышлениях. - Только, помнится, наша первая ссора случилась через несколько месяцев после свадьбы, когда я отказал тебе во второй комнате под гардеробную, посоветовав избавиться от старых платьев.
  - Но в конечном счёте у меня две комнаты, - мурлыкнула девушка, также подхватывая свой бокал.
  Во время пикировки наследной пары Нала старательно уводила взгляд от Ролдена, пытаясь наладить разговор со старичком справа. Глухим, как оказалось. Иначе и не объяснить, что он так и не повернулся на вежливые реплики девушки, отдавая свой интерес куску мяса в тарелке.
  - Нала, не извинишь ли меня? - девушка распахнула глаза, встретившись взглядом с принцем. За лёгким тоном вопроса слышался недвусмысленный приказ.
  - Конечно, - она залилась краской и глотнула вина. - Ты же знаешь, я не могу долго злиться, - и улыбнулась, восстанавливая лживую гармонию.
  - Мама, я не думал, что на таком обеде будут пустые места - наследный принц указал бровями на пять мест, и Нала прищурилась.
  - О! Это всего лишь не пришли родственники Налы, - королева придержала вилку у губ, разглядывая напряжённый профиль девушки.
  - Спасибо, Ваше Величество, - спокойно начала Нала, а слова сами складывались в правильный, выверенный ответ, - что почтили память моих предков, сделав так, чтобы они, хоть и мёртвые, но сели с нами за один стол.
  - Да, конечно же, - с холодным достоинством отозвалась королева, спешно меняя тему разговора.
  Нала подняла сияющий взгляд на Ролдена. Тот улыбался левой половиной лица, чуть приподняв брови. "Не ожидал!" - говорил его взгляд, а девушка молча вернулась к трём своим листикам...
  Не успела светская беседа как следует уйти от происходившего за столом, как послышались звуки нового скандала:
  - Я слышала, это семейный обед! Я требую разрешения повидать мою внучатую племянницу!
  Нала застыла с вилкой у губ, а все разговоры затихли, чтобы привлечь ещё больше внимания к сражению дородной, мужского роста женщины в годах с тощим слугой на входе в зал. Сдавшись, тот поклонился, впуская женщину.
  - Чёрная вдова! - полетел шёпот над столом, а Нала прикрыла глаза. - Чёрная вдова!
  Баронета Эльхи была самой скандальной женщиной. После смерти мужа, в трауре, она приняла на себя дело по добыче соли в своих землях как единственная родственница, заинтересованная не только ежегодными отчислениями от дохода. И, что самое обидное для света, дела она вела с завидным успехом. Когда баронета отказалась выходить замуж второй раз, обязавшись до смерти носить траур, свет наградил её неприглядным прозвищем.
  Она, опрокинув карточку ближайшей своей родственницы, села и с ледяным высокомерием дождалась, пока и ей подадут блюда. Подняв бокал вина, Эльхи отсалютовала Нале и одним глотком выпила его:
  - За тебя, родная! Да сложится твоя судьба лучше, чем у Лерой!
  Конец обеда ознаменовался ещё одним происшествием: когда Нала проходила мимо замешкавшейся девицы, та выронила бокал, и вино некрасивым пятном разошлось по дорогой ткани платья.
  - Простите, я, кажется, хватила лишку! - икнув, нечто прикрылось веером и глупо захихикало. Впрочем, девицу тут же поспешил увести неприметный кавалер, а знать с сочувствием смотрела на испорченный туалет.
  - Вот же индюшка! - рядом с Налой оказалась баронета, подхватила девушку под руку и повела прочь, щебеча: - Сейчас мы с тобой переоденемся и не будем расстраиваться из-за какой-то дурочки!
  Нала тащилась следом за Эльхи, подчиняясь почти мужской силе крепких рук, закованных в чёрные перчатки. Поступь у женщины была твердой, решительной, а гладко зачёсанные седые волосы нарушали все модные каноны, как и платье с практически отсутствовавшим вырезом.
  В спальне Налы баронета прогнала фрейлин и утащила племянницу в гардеробную, щебеча о новом платье.
  - От матери, - шепнула она, вкладывая в руку девушке конверт и тут же начиная расхваливать простенькое домашнее платьице живого салатового цвета.
  Нала быстро спрятала письмо за корсаж и с помощью родственницы переоделась в платье с таким же скромным вырезом, призванным прежде всего спрятать письмо.
  - Прочтёшь - сожги, - шепнула она, целуя девушку на пороге покоев в щёки и роняя слёзы умиления.
  Эта потрясающая женщина бодрой походкой уходила, оставив после себя ощущение какого-то радостного хаоса и очаровательный аромат вербены.
  Поклонившись, у себя скрылся Ролден, шедший следом с обеда.
  - Сиятельная! - к ней, раскрасневшаяся и очаровательная, прибежала самая молодая фрейлина двадцати трёх лет. - Её Величество пригласила вас на послеобеденный пикник! Пойдёмте скорее в ваши покои, я помогу вам снять платье, а скоро придут остальные фрейлины!
  Бойкая девочка, подталкивая, затащила Налу в спальню, где принялась за пуговицы платья, ловко расстёгивая одну за другой.
  - Я сама! - Нала сбросила руки девочки, отодвигаясь на шаг и прижимая сползавшую ткань к груди.
  - Так не пойдёт! Что Её Величество нам скажет, если узнает, что мы пренебрегаем своими обязанностями? - девочка принялась с упорством военного при штурме наступать на Налу.
  - Вы забываетесь! - громогласно провозгласила Нала, выпрямляясь перед не ожидавшей такого девочкой - врезавшись в Налу, она отскочила, согнувшись в три погибели.
  А Нала слышала приближавшийся топот каблуков. Они стучали ещё далеко, но уже так громко, как будто это было её собственное заполошное сердце. Обманным маневром Нала сначала приблизилась к гардеробной под напряжённым взглядом закусившей губу девочки, а потом рванула в гостиную под её возглас.
  Предначальные боги, пусть в коридоре не будет слуг! Выскочив за дверь, она увидела только толпу приближавшихся фрейлин во главе с Атиной. Они замерли в реверансах на миг, чтобы тут же вскочить и запричитать о виде Налы. Последний шанс! Приготовившись, девушка бросилась к дверям в покои напротив...
  Она едва успела захлопнуть дверь перед лицом фрейлин, чуть не схвативших её за юбку. Да что они себе позволяют?! Нала сердито топнула, и на миг выпущенное платье упало, открыв и корсаж, и торчавшее письмо...
  Потому когда из спальни вышел встрёпанный принц, девушка не знала, что прикрыть первым делом.
  - Мне казалось, я привёз благовоспитанную девушку, а не племенную кобылу! - заметив письмо, Ролден нахмурился.
  Нале уже не казалась такой заманчивой мысль спрятаться у мужа. А если он захочет прочесть письмо?! Сглотнув, девушка насторожилась, выпрямилась и присела в реверансе, насколько позволяло положение:
  - Простите, Ваше Высочество, мои фрейлины проявили излишнюю настойчивость в выборе моего туалета. Да, я хотела попросить об одолжении: мне необходимо выбраться в город к швее, чтобы заказать подходящие дворцу наряды, - она прижимала подобранное платье к груди, стараясь дышать как можно спокойнее... И вообще как можно меньше внимания привлекать к этой части тела.
  - Мне казалось, что Её Величество озаботилась твоим гардеробом.
  - Да, я приму платья от Её Величества, но тем не менее ходить в них мне бы не хотелось... Как и вам иметь вместо жены моль в бледной одежде.
  Ролден приблизился к ней на несколько шагов, наблюдая за сцепленными пальцами девушки.
  - Что ж, это выполнимо, - кивнул он, внезапно оказавшись перед самым носом Налы. Острый запах цитрусовых пощекотал нос, и девушка сильнее вцепилась в ткань платья, уже не скрывая страха. - Итак, что за письмо у нас за корсажем? - горячие ладони обманчиво ласково скользнули по голым плечам, и Нала пожалела, что вместе с баронетой они решили не надевать сорочки. Руки Воина сжались на локтях, отчего пальцы немного онемели, но ткани не бросили.
  - Моя личная почта вас не касается! - отрезала девушка, пытаясь вырваться из захвата. Но тщетно: сзади оставалась только стена, к которой её уже прижимали.
  - Но только та, что приходит вместе с фрейлинами, а не таскается под одеждой! Руки обжигали запястья, сдавливая их и пытаясь оторвать от груди. Ещё несильно. Он ждал, что девушка образумится и сама всё расскажет, но Нала только поджала губы. Вдруг в письме что-то о Ролдене? Или, что хуже, об Унтаре?! Нала сопела, пытаясь вырвать руки из захвата, при этом не выпустив оберегаемой бумаги.
  - Я сильнее, - усмехнулся ей в макушку принц. - И моё терпение кончается. Мне подозревать самое плохое?
  У Налы пересохли губы, когда пальцы Ролдена пробежались по ключице к шее, помассировали. От страха она задрожала.
  - Кажется, я предупреждал, что никаких интриг быть не должно! - он продолжал говорить спокойно, но кровь всё равно застыла от ужаса.
  И Нала пропустила момент, когда пальцы ловко скользнули вниз, ухватив письмо за уголок и потянув вверх. Она сильнее сжала руки, но Ролден легко расцепил их, вырвав письмо и оставив девушку напротив полуголой.
  - Верните! - бросилась она на него, но рука принца поднялась вверх, делая бумагу недоступной росту Налы.
  - Сначала прочту. Приведи себя в порядок.
  Обойдя девушку, Ролден скрылся в спальне. И сколь ни велико было желание Налы броситься за ним, она всё же первым делом надела платье обратно, а вернувшийся муж застегнул его.
  - Если это от любовника, то жди дуэли. Твою пассию понесут Смерти на последнюю молитву, - он оправил платье, болезненно сжав талию жены. - А теперь иди.
  И буквально выставил за порог, как кухарка выкидывает неугодного котёнка с кухни. А там её закружили в щебечущем хороводе недоумевавшие фрейлины...

***

  Ролден вздохнул, слушая как стихает шум за дверью. Глупая девчонка! Во что она решила ввязаться? Интрига? Побег? Шантаж? Ей любезно написали все слухи о нём, вплоть до тех, где фигурировали незаконные убийства в гарнизоне? Тем не менее и он хорош: дуэль с любовником!.. Подумать только...
  Злой Ролден не успел вернуться в спальню, как к нему постучались: дворецкий привёл Советника Его Величества. Сухопарый, лёгкий, гибкий несмотря на солидный возраст, он сверлил принца недовольным зелёным взглядом.
  - Проходите, нечего на пороге гром и молнии метать, - вздохнул принц, приглашая Советника в гостиную.
  Пара коричневых диванчиков, кресла в тон, книжный шкаф и запиравшийся на ключ буфет с вином - вся скромная обстановка тёмного помещения с мечами на стенах.
  - Благодарю, Ваше Высочество, - он лёгкой походкой приблизился к креслам, и они сели. - Я надеюсь, вы понимаете причину моего здесь появления и ответите мне согласием, - он приподнял бровь, глядя куда-то за плечо Ролдену.
  - Отказываю. Вы хотите, чтобы я расстался с женой сразу после свадьбы и уехал в гарнизон, оставив её здесь, без знакомств, без покровителей или хотя бы приятелей? - настала пора Ролдена приподнять брови, озадаченно глядя на Советника.
  - Хм... - он сцепил пальцы на впалом животе - этого факта не скрывали ни объёмный камзол, ни жилет на двойной подкладке. - Но вы Воин, Ваше Высочество. Вы не должны её любить. Выбранную отцом пассию.
  - И что? Это не означает, что я не несу за неё ответственности.
  - Но вы понимаете, что начнётся во дворце? Многие, в том числе и я, недовольны вашим присутствием здесь. Воины имеют свойство устраивать хаос из пустоты.
  - Наррегейт, - вздохнул принц, проведя рукой по волосам, - вы прекрасно знаете, что я не устрою вам народное восстание, не сорву переговоры с послами, не вдарюсь в политику, войну с соседями не организую... Вы же понимаете? Так каковы истинные причины вашего визита?
  - Будем честны, Ролден, - негласно они давно обращались друг к другу по именам, сроднённые тем, что их судьбы когда-то давно решили за них, - вам лучше убраться из столицы подальше и жену свою прихватить. Моё предчувствие говорит, что скоро будет плохо. Да и другого и ожидать нельзя, когда короля покидает искра. А вы, который приносит в жизнь хаос, и ваша жена, неопытная девушка, которой так легко манипулировать... Вы слишком лёгкие цели, чтобы не свалить на вас провокацию, - пожал он плечами.
  - Я постараюсь как можно чаще быть со своей женой, - Ролден невольно поморщился: руки горели от желания вскрыть письмо и прочесть его. - Вам не нужна помощь? Я могу предоставить своих личных солдат. Люди из гарнизона. Отменные.
  - Буду иметь в виду, - вдумчиво кивнул Советник, который никогда и ничьими предложениями не разбрасывался. - Но всё-таки я очень переживаю за вас и вашу супругу.
  - Я услышал вас, Наррегейт. Что-то ещё?
  Принц встал, следом - Советник. Заверив, что больше ничего серьёзного не случилось, он покинул помещение.
  Но письмо Ролдену так и не дали прочесть. Внезапно потребовалась его помощь Карнеду в решении каких-то поправок к законам, потом его захотели видеть собственные люди из гарнизона, а после - позвал король на личную беседу, кончившуюся выпивкой в королевских покоях и жалобами на жизнь и здоровье, пока королева не вернулась...

***

  Пикник прошел на удивление спокойно: поклонившись королеве в его начале, Нала не встретилась с ней до самого конца, предпочтя запускать воздушного змея с Ринкарой, а также любоваться вечерним преображением пруда под сиреневатым небом в озеро серебра.
  Выгнав фрейлин, с трудом она сама разделась, облачилась в ночную рубашку - одну из тех, которые носили старые, набожные девы, то есть закрытую и непрозрачную. Отчего-то так было спокойнее.
  Нала потушила свечи и задёрнула шторы, села на кровать. Руки комкали атласное покрывало, в темноте она и носа своего не видела. Девушка не знала, сколько так просидела, а потому подбежала к окну, выглянула за штору. Над миром властвовала глубокая ночь. Девушка вернулась на кровать и позвала:
  - Ортен!
  Темнота не шевельнулась, не изменилась, но каким-то чутьём Нала поняла: пришёл.
  - Я здесь, госпожа, - ответила тьма одновременно со всех сторон, и девушка опять вздрогнула. Нет, так она не привыкнет! - Вы могли оставить свечи, меня это не побеспокоило бы. И у вас был бы почти материальный собеседник.
  - Я думала, тебе больше нравится полная темнота, - ответила Нала, на ощупь найдя свечу на тумбочке и зажигая её.
  Вспыхнул маленький огонёк, побежали тени, собрались в одну фигуру перед ней - бесформенную, высокую и чёрную.
  - Выкради моё письмо у Ролдена, - приказала она, облизав губы. А как он откажется?!
  - Никак не получится, госпожа! Тени не умеют вещи брать!
  - Тогда узнай, где оно лежит! - Нала мысленно улыбнулась: он знал, о каком письме идёт речь.
  - Это я могу. Если только господин не поймает меня за ухо. А он может.
  - Сделаешь? - Нала совершенно неприлично уставилась на тень, но ничего не могла поделать с зарождавшимся в груди теплом надежды.
  Ортен про себя усмехнулся: ну сущая девчонка! И, похоже, хозяина боялась: предпочитала идти нечистым путём, а не поговорить или поскандалить. Ну да Ортен этой парочке не нянька, сами разберутся. Он надеялся, что одна здравомыслящая голова в этой семье имелась.
  - Так что? - напомнила о себе девушка, закусившая губу.
  - Госпожа, хоть я не материален и думать головой не могу, но душа моя должна была взвесить, не противоречит ли ваша просьба её правилам, - усмехнувшись, он выдал любимое витиеватое выражение, на которое Ролден только смеялся.
  - Нет? - она напряглась, подавшись к нему.
  И Ортен просто не смог разочаровать эту девочку. Тени тоже любят развлекаться.
  - Сделаю. Только пообещайте, что в обмен станете иногда звать меня побеседовать.
  - Обещаю! - порывисто согласилась Нала, и тень опала, пустив по полу и стенам чёрные волны и погасив свечу.
  Теперь оставалось только ждать, забравшись с ногами на кровать, и Нала обхватила колени, уткнувшись в них лбом. Предначальные, пусть ей повезёт!

***

  Ролден возвращался от короля медленно, стараясь держаться прямо. Выпил он относительно немного... Его Величество же не пощадил своей печени, убивая её в очередной раз дорогим вином из земель одарённых. Голову сковывал лёгкий туман, который испарился, стоило мужчине увидеть у своей комнаты Тайша.
  - Доброй ночи, командир. Простите, что так поздно, - поклонился он. Принц, поморщившись, велел встать и начал искать ключ в карманах жилета, чтобы открыть покои. - Есть новости.
  Наконец, Ролден нашёл ключ, но вот дверь оказалась не заперта. Расслабленное сознание не обратило на это внимания, и принц позвал Тайша в гостиную, плотно закрыв дверь. Только в своих покоях он был уверен в отсутствии любопытных ушей и глаз. Правда, его смутила прикрытая дверь спальни: он или оставлял её открытой, или запирал. Всё жена! Всё это дурацкое письмо, до которого он никак не доберётся! Вместе с гневом Ролдена точил стыд, добавлявший раздражение: а вдруг это письмо от подруги с обычным женским щебетанием, которое не принято показывать мужчинам? Нет, интуиция не могла так обмануть!
  По странной тишине Ролден понял, что от него ждут ответа. Упершись руками в колени, попросил:
  - Давай ещё раз. Я сам не свой.
  - Есть! - покорно отозвался Тайш. - Герцог не смог объяснить, откуда в Эсталиге волки одарённых. Проверили его на артефакте... Старик не врёт. Для него самого это большая проблема. Но он сказал, что после нашего отъезда звери из лесов пропали. Проверили и его супругу: она тоже не знает, - Тайш так и стоял неподвижно напротив принца, и шевелились только его губы, коротко выдававшие факты. Рассуждать командир будет. А Тайш свои мысли скажет, если только попросят.
  - Что с Гэлом?
  - Ничего. Гэл никуда не отлучался дольше положенного, с незнакомцами не водился. Демоны знают, командир! Я даже начинаю верить, что он спасти сиятельную хотел! - сорвался Тайш.
  - Тогда попробуй объяснить, почему мы поехали не той дорогой и почему Гэла подстрелили. И, главное, кто, - принц откинулся назад, чувствуя, как нечто, сдавливавшее виски, исчезло.
  - Дорогу в темноте перепутать не мудрено, - пожевал губами Тайш.
  - Не заставляй меня сомневаться в солдатах, которые должны находить путь во вьюге!
  - Да, глупость сказал, - сник Тайш. - Мы пытаемся найти другого предателя, но все, кто мог как-то повлиять на выбор пути, честны и верны. Да и все как один утверждают, что именно Гэл ту дорогу выбрал. А стрела не наша. Ребята извлекли её из тела Гэла. Ищут хозяина или мастера, который её изготовил. Пока только сказать можно, что она принадлежит одарённым. Но может быть и провокация.
  - С волками? - фыркнул принц.
  - Возможно, совпали интересы нескольких человек. Но если это одарённые, то всё будет намного хуже.
  - Что ещё сказать хочешь? - принц приподнял бровь, заметив, как переступал с ноги на ногу собеседник.
  - Слухи! - скривился тот как от зубной боли. - Старуха, мывшая полы в гарнизоне, утверждала, что слышала странные разговоры Гэла. Его как будто уговаривали на что-то противозаконное, а он отнекивался. Ну так она и подсмотреть решила, но в комнате нашла одного Гэла, стоявшего у кровати...
  - Вот только одарённых в гарнизоне не хватало! - он стукнул кулаком по колену, поморщившись от боли. - Тайш, нам любой ценой надо узнать правду. Ты же понимаешь, что это огромная опасность?
  - Так точно, командир! Будем стараться!
  Принц нахмурился и взмахом руки отпустил Тайша. Поклонившись, он ушёл, хлопнув дверью - не со зла, а просто чтобы принц точно знал, что она закрылась.
  Встав и покачнувшись, Ролден посмотрел на светившую через окно луну. Стекло изломало её, превратив в кривое подобие ромашки с призрачными лепестками. Он скинул жилет, расстегнул рубашку и разулся, сбросив натёршие новые сапоги.
  Сейчас он доберётся до письма, прочитает его и отправится спать... А если письмо будет скандальным, то придётся заглянуть к жене и потребовать объяснений. Принц поморщился, но выбора не было: неразумных детей надо воспитывать.
  Когда он подошёл к двери спальни, то в щёлку увидел бросившуюся к кровати миниатюрную, хрупкую тень в белом, и былая злость заскрежетала в нём, заворочалась, разогревая почти потухшие угли до ярого пламени. В спальню он ворвался - дверь стукнулась о стену, но нежданную гостью это не напугало.
  И самое невероятное, что в его спальне находились две особы, видеть которых хотелось меньше всего. Одна возлежала на кровати, разметав рыжие волосы, бесстыдно облитая лунным светом, скользившим по полупрозрачной сорочке, вторая же стояла у открытого секретера, в полной растерянности закусывая губы.
  - Мы уже думали ругаться, - протянула Дейлата, - но услышали такой интересный разговор. Эта девчонка нужна одарённым? Вот уж никогда не подумала! Или они перепутали её с матерью? Вроде бы герцогиня обладала даром...
  - Она принесла клятву не использовать его, я находил документ в архиве отца, - отозвался Ролден. - Спасибо за идею Дейлата, надо будет подумать, - по губам принцессы скользнула самодовольная улыбка, Нала вскинула голову, сжав кулаки. - Но! Мне казалось, что днём мы обо всём договорились. Я не такая сволочь, чтобы наставлять рога брату, - под тяжёлым взглядом Дейлата изящно поднялась и потянулась, вызвав у Налы завистливый вздох: ей никогда не сравниться с этой красавицей!
  - А целовался ты весьма страстно! - ехидно фыркнула принцесса, поводя плечом. - Да и посмотри, на ком тебя женили! Она пробралась в твою комнату, чтобы залезть в стол! - Нала вздрогнула.
  - Ваше Высочество... - начала она, обращаясь к принцессе.
  - Дейлата! - прервал жену злой Ролден. - Если надо, пусть Карнед вызывает меня на поединок, я отвечу за свои ошибки! И девицам своим объясни, что иногда необходимо молчать. В противном случае, надеюсь, ты помнишь, что генерал Эйран мой старый должник. Одно письмо, и твой слабый брат останется на троне без поддержки армии Тарьяра, а твоё герцогство пожрёт война, - чеканя слова, ледяным тоном он опережал все вопросы Дейлаты, обозначавшиеся только приоткрывавшимися для реплики губами... - Уходи.
  Дейлата встала, гордо расправив плечи, медленно и с презрением скользнула взглядом по Нале, как будто спрашивая, уверен ли Ролден в своём выборе. Принц только мотнул головой, подбородком указав на стену рядом с массивным комодом. Нажав на что-то, Дейлата ушла в открывшийся потайной ход, оставляя ледяную тишину в комнате.
  Нала замерла у секретера. Он был открыт, как и рассказал ей Ортен, стопочка конвертов манила и просилась в руки, она почти нашла то самое письмо, когда в комнате появилась Дейлата... Что же это за невезение! Почувствовав наворачивавшиеся слёзы, девушка вскинула голову к потолку. Красивый, однако, с трещинками. Встречаться взглядом с мужем не хотелось. Противно. С другой стороны, о поцелуе она знала, а вот всё остальное... Он за неё заступился? Неужели? Или это показательное выступление, что вроде бы он не забыл о наличии жены? Совсем запутавшись, Нала не заметила, как начала считать трещинки, позабыв, что муж с ней в одной комнате.
  - Нала, давай поговорим? - осторожно начал Ролден, приглядываясь к жене.
  - О чём же? - горько отозвалась она. Была не была! - О том, что ты только что прогнал любовницу, чтобы подняться в моих глазах? Или о том, что, оказывается, на меня напали одарённые?
  - Отповедь Дейлате вышла спонтанно, любовниками мы не были, - поморщился Ролден. - Насчёт покушения сейчас, увы, ничего точнее сказать нельзя. Но ты, как я понимаю, пришла за письмом, - он подошёл к секретеру, ловко вытащив единственный конверт, на который Нала с жадностью уставилась.
  Ролден усадил жену на кровать и устроился в кресле напротив, помахивая конвертом. Несколько минут они разглядывали друг друга. Нала была в таком замешательстве, что не могла понять: стыдно ей за попытку кражи, обидно за всё, происходившее вокруг, или же в ней откуда-то вылез интерес к словам Ролдена, и оттого усиленно держала спину и лицо, боясь выдать панику. Муж осмотрел её, пытаясь уловить настроение, но так и не смог. Пришлось ему, откинувшись в кресле, начать разговор первым:
  - Давай раз и навсегда проясним. Наш союз заключён, и с этим ничего не поделать. Во всём дворце есть только один человек, которому ты можешь рассказывать всё. Я. Полагаю, если ты прибежала ко мне в полуголом виде, а не помчалась по коридору, смеша слуг, это ты понимаешь, - Нала сделала усилие и кивнула: по её мнению тут стоило согласиться и польстить мужчине. - Так скажи мне, почему всё так обернулось? - он выразительно махнул конвертом, как бы обрисовывая то, что произошло, а после положил конверт на столик у кресла.
  Нала чуть пожала плечами. Сказать ей было нечего.
  - Нала, знаешь, тебе самой надо учиться отвечать на нападки света, я не могу отгонять всех с заботливостью матери, - проникновенно поведал принц, перебираясь на кровать. - Но, разумеется, я сделаю всё, что в моих силах. На Дейлату я мог повлиять, а вот на королеву... И да, Дейлата больше не полезет в нашу семью.
  Нала замерла, удивлённо распахнув глаза. Семью? Их?! Ей не послышалось? Тишина комнаты, освещаемой лишь рассеянным лунным светом, укутывала пеленой спокойствия. Ночь, темнота - они стирали рамки с сознания, освобождая от предрассудков дня.
  Взгляд к взгляду. Недоверчивая, напуганная девчонка и сильный, но уставший мужчина. Судьба их связала вопреки всему, и им осталось только принять новые правила игры. Кажется, впервые это понимание стало таким острым.
  - Спрашивай, что хочешь. Нам стоило поговорить с самого начала, но как-то не сложилось, - горькая усмешка царапнула слух.
  Нала нахмурилась. Недовольство внутри толкало на глупости: гордо сбежать или также молча остаться сидеть. Собственно, какого отношения она хотела к себе, когда в первый же день предстала перед Ролденом в платье камеристки молчащим изваянием? Чем думал он, возводя между ними стену из грубости? В конце концов, на что обижаться Нале? За слова муж извинился, а поцелуй с Дейлатой... Вон, она любит Унтара вопреки заключённому браку! Да и брак не дал ничего, ведь они всё также чужие друг другу люди.
  Нала хмурилась, Ролден не торопил её, пристально вглядываясь в лицо жены. Вот складка между бровями разгладилась, она успокоилась, приняв решение. Сам принц устало провёл рукой по подбородку. С первой встречи они восприняли друг друга как досадные помехи, показывая все самые плохие стороны. И вот наконец-то нашлось время поговорить. Так стоило ли отталкивать шанс если не на счастье, то на понимание?
  - Я... Я не хочу, чтобы мои письма читали, - наконец выдавила девушка.
  - Понимаю, - кивнул он. - Но почему ты повела себя так, словно там есть что-то предосудительное?
  - Потому что не читала.
  Ролден встал и зажёг свечу на столике и указал девушке на кресло:
  - Прошу, читай. Я подожду. А после ты расскажешь, есть ли там что-то страшное. Нала с надеждой, удивлением и страхом посмотрела на мужа. Он был спокоен и уверен, впрочем, как всегда. Он вопросительно приподнял бровь, и Налу сдуло в кресло. Скорее, скорее читать, пока он не передумал! Схватив конверт, вскрыла, чуть не порвав драгоценные листы. Увидев количество исписанной с двух сторон мелким почерком бумаги, Ролден только потрясённо покачал головой и сел на кровать.
  - Разбуди, когда прочтёшь. Только без глупостей! - предупредил он, ложась на бок, лицом к девушке.
  Спать Ролден не собирался, только прикрыл глаза, разрешив себе полудрёму. Доверие доверием, а за супругой пока присмотреть надо.
  Она, подождав, пока его дыхание выровняется, подняла ноги в кресло, смешно натянув сорочку по самые ступни, и только после этого опустила глаза в письмо... Она набросилась на строчки из маленьких, округлых букв, как путник султаната на воду. Письмо гласило:
  "Доченька, я хотела всё рассказать тебе в ту ночь и не доверять слов бумаге, но ты была так расстроена, что, скорее всего, возненавидела бы короля и его семью. Заклинаю тебя от этой ошибки! Читай, собравшись с духом! Это - история твоей матери, вернее, девочки Лерой, и того самого переворота, что изменил всё для нашего рода. Мы же родня Гайднам, твоя двоюродная бабушка была королевой...
  Ты знаешь, что, когда я вернулась из монастыря, меня выдали замуж, не дав даже года провести в свете помолвленной. И рассказ мой стоит начать именно с бала, где представляли меня - жену третьего советника Его Величества. Думаю, ты уже побывала на первом бале и поняла, как чарует музыка и как ослепляет сердце улыбка кавалера... Меня заметил ничем не примечательный виконт - маленькие земли, жена, два сына, но зато бесконечное обаяние и взрывной характер. Наша взаимная симпатия росла от часа к часу... Полгода мы скрывали чувства, как могли... А потом был памятный разговор с твоим папой. Да-да, тот самый, после которого началась наша любовь.
  Годы шли, я вращалась в свете в перерывах между родами и воспитанием сыновей. Король любил меня как дочь, которую после сына-наследника боги так и не дали ему, оставив и без супруги.
  Когда появилась Любовница, король стал слабеть, как будто это внезапно вспыхнувшее чувство забирало его жизнь вместе с искрой источника.
  Забудь, что источник сам выбирает короля. Наследника с детства поили водой из него. Не одна династия так продержалась на троне! Но был открыт и другой способ получить искру. Есть венчание с вьюгой, а есть венчание с источником. Разница в том, что в первом случае надо пережить ночь в горах, а во втором - под водой источника. Он будет выжигать человека, выталкивать, бить - стараться избавиться. Последний Гайдн потерял искру в тот самый час, когда новый король выбрался из-под магической воды.
  И тогда началось уничтожение 'испорченной крови', продолжавшееся уже несколько столетий. Только обычно казнили ближайших родственников: детей, родителей, братьев или сестёр, и всё. Но в тот раз... Они стали уничтожать род Эсталига. Они убили моих бабушку и дедушку, родителей, брата и сестру, даже годовалого племянника, хоть мы не были прямыми потомками короля!
  До начала резни я отправила мужа в Эсталиг, оставшись во дворце. Я ждала, когда придут за мной, гадала, кто это будет, и потирала руки в ожидании сладкого часа мести. Я ещё не знала, кто новый король.
  А за мной пришёл лично он. Человек с искрой, которую я, как одарённая, чувствовала. Человек, которого я едва не полюбила. Виконт. Без мстительного запала я отдала ему грамоту одарённой. Хоть трижды я испорченная кровь, хоть миллион раз потомок Гайднов, он ничего не мог сделать одарённой, пусть и слабенькой, если не хотел войны с Краем Чудес.
  Но он поднял меч. Ярость затопила меня, окружив огненным кольцом - он с криком и опалёнными волосами отшатнулся, сбежалась охрана. Я тянула силы из себя, призывая пламя, разрушая, уничтожая. Я пылала от ненависти! Тогда я не знала, что беременна тобой, доченька. Я не знала, что в погоне за силой отобрала у тебя все дары, предназначенные богами. Ты не знаешь, что потеряла. Я - тоже. И много лет из-за этого я плачу ночами...
  Когда силы закончились, я упала. Очнулась же в какой-то комнате с королём, спавшим в кресле. Когда он проснулся, его глаза были красны, а обожжённые руки дрожали, но во взгляде я прочла вину, и значит, спасение семье! Я выторговала помилование мужу, жизнь - детям. Увы, в обмен я отдала королю право распорядиться судьбами своих детей. Им предназначался мезальянс, а мне и мужу - изгнание из столицы.
  Я совсем не удивилась, когда двоих моих сыновей с жёнами отправили в свите посольства в Вольные Земли - совсем не почётный титул, - а последнего в дальний гарнизон, перебирать пыльные архивы.
  Я думала, тебе король приготовил мезальянс, который я также тщательно планировала. Но, как видишь, ему не суждено сбыться.
  Прости, дочка, что ты оказалась втянутой во всё это. Это какой-то страшный рок! Лучше бы я выдала тебя за Унтара, я могла на него надавить! Не доверяй никому. Никому!
  Будь осторожна с королевой: она меня ненавидела.
  С любовью, раскаявшаяся Лерой".
  Нала сидела в кресле, скомкав листы. Ей никогда не рассказывали об этом. Ну, выгнали из столицы, как родственников бывшего короля... Так и не такое могло быть! Теперь Нала поняла враждебность королевы, виноватые взгляды короля за столом, но по-прежнему не понимала (а теперь ещё больше), почему она стала женой принца. Утерев выступившие в уголках глаз слёзы, она разбудила Ролдена.
  - Мать написала мне, почему нас изгнали и не убили, - коротко призналась она. В конце концов, он сам просил доверия! Получите, распишитесь!
  Ролден погладил подбородок, прищурившись.
  - Можно посмотреть письмо? - он протянул руку, и девушка покорно передала листы, утаив только последний. Принц ничего не сказал. - Хм... Некоторых фактов я не знаю, - медленно начал он, проглядывая строчки по диагонали, - но в целом всё так. Теперь понимаешь, почему для тебя дворец так опасен?
  Нала хмуро кивнула, зябко поёжившись.
  - Понимаю, что врагов у меня здесь не сосчитать.
  - Твой главный враг - королева, остальные молча кланяются ей, - Ролден отложил листы на кровать, придавив их рукой.
  - Это мало что меняет. И ты хочешь сказать, что я могу тебе доверять? - Нала удивительно серьёзно посмотрела на Ролдена. Свеча золотила взгляд, превратив его в сверкавшую сталь. - Ты сын короля, который уничтожил бы мой род!
  - Новые короли всегда уничтожали старых. Что сейчас тебя удивляет? - Ролден пожал плечами. - В конечном счёте мы были просто незнакомыми людьми.
  - Но ты - принц. А как же интересы короны? - Нала витиевато взмахнула рукой, и тонкие пальчики поиграли с воздухом. Надо же, а у неё на редкость изящные руки... Даже красивее, чем у Дейлаты.
  - Я Воин, - чёрные глаза пригвоздили Налу. - Для меня не существует интересов помимо армии. И отец не говорил, зачем мне жениться именно на тебе, - последнее признание далось принцу с трудом, он процедил его сквозь зубы, отвернувшись. И, наконец, снова посмотрел на девушку, чётко произнеся: - Заверяю тебя: я, ненаследный принц Ролден, не имею отношения к планам короля и клянусь, что всегда и везде окажу тебе любую помощь.
  Нала закусила губу, перечитывая строчки единственного листа, оставшегося у неё. Сквозняк ласково погладил её по щеке, тяжело вздохнув. Выбор. Его надо сделать здесь и сейчас. Больше нельзя колебаться, если она хочет жить нормально. Буквы перед глазами запрыгали, превратившись в непонятные знаки. Они сплетались, извивались, как судьба, но чётко складывались в надпись: "Делай выбор!". Вот так шутка сознания! Нала вздохнула, смяв лист в кулаке, и чётко ответила:
  - В свою очередь я, младшая герцогиня Эсталига, младшая маркиза Тадарена, баронета Лигская, всегда и везде клянусь помогать ненаследному принцу Ролдену.
  Он удивлённо приподнял брови, подавшись навстречу жене. Нала выпрямилась в кресле, поджала губы. Решительность, что сверкала пламенем в глазах и покрыла едва заметным румянцем щёки, пришлась по вкусу Ролдену.
  - Ты серьёзно? - он услышал себя как будто со стороны. Вопрос вышел глухим.
  - Да. Но добавляю, что никогда и ни за что не сделаю ничего, что повредило бы герцогу и герцогине Эсталига, а также моим братьям и их семьям.
  - Надеюсь, судьба этого не потребует от тебя, - качнул головой Ролден, чувствуя, как что-то внутри него рушилось.
  Нала неловко выбралась из кресла, зацепившись сорочкой за край сиденья. Отцепив его, она подошла почти вплотную к принцу, так, что в полутьме он видел контуры груди сквозь тонкую ткань. Ещё днём он отметил, что девушка неплохо сложена - не большая и не маленькая грудь, узкие плечи, красивая, хоть и не идеально тонкая талия... Опять - невзрачная серединка.
  Он долго разглядывал чёрные, как вырезанные, линии на протянутой руке, посеребренной луной, прежде чем сообразил отдать письмо. Сложив его резкими движениями, она на негнувшихся ногах подошла к свече, поднесла бумагу. Вспыхнув, та за мгновение осыпалась пеплом, а Нала всхлипнула. Пара маленьких, неуверенных шагов к дверям, подгибавшиеся колени... Ролден поймал девушку за талию и дёрнул на себя, устраивая на коленях. Тотчас ему в грудь упёрлись ладошки.
  - Лучше поплачь, - тихо проговорил он, проведя рукой по волосам, прижимая девичью голову к своему плечу.
  Его попытались ударить ногами, но Ролден не отпустил, зачарованно глядя в окно, на серебряное светило, слишком яркое этой ночью. Режуще яркое. Нала вырывалась ещё минуту, а потом обмякла, поджала пальцы на ногах, вцепилась в мужа.
  Лёгкие заполнил успокаивавший аромат. Размеренно стучало чужое сердце, а тепло завораживало, заставляя рассыпаться все те маски, которые Нала так старательно выплетала вокруг себя. Неужели она так слаба?! Ладонь скользнула по её спине, успокаивая, но тут же вернулась к волосам на макушке. Против воли из глаз упали слёзы... 'Нельзя! Нала, нельзя!' - повторяла девушка, сдерживая всю боль последних дней, что рвалась из груди хрипами, вздохами и истерикой. Какая же она слабая! И это отрезвило лучше всего. Слёзы ушли, но Нала осталась сидеть в тёплых объятиях, по-прежнему цепляясь за мужские плечи. Она словно пила это тепло, эти спокойствие, уверенность и силу - всё то, чего ей не хватало. К тому же, её не гнали...
  - Всё в порядке? Если хочешь, мы можем сами подобрать тебе фрейлин. И служанок тоже, - тихо говорил Ролден, укачивая жену, пытаясь вспомнить, что ещё можно сказать в такой ситуации. Она согрелась, расслабилась, сопя и о чём-то думая.
  - Не стоит. Всё в порядке, - глухо отозвалась она. - С фрейлинами я сама управлюсь.
  - Если станет совсем плохо, скажешь, - Ролден ощутил слабый кивок девушки. - Не хочешь съездить в город? Я бы отвёз тебя к швее.
  - До или после обеда? - уточнила Нала, подняв лицо с его плеча. Чуть припух нос, отнюдь не сделав её милее, покраснели глаза и дрожали губы.
  - До, - подумав, ответил принц и отпустил девушку.
  Нала согласно кивнула, шатавшимся призраком уходя в свои покои, а Ролден только тяжко вздохнул.
  Решив, что в бессонных ночах в одиночестве и без алкоголя правды нет, он лёг спать.

***

  Стиша наслаждалась ночью, сидя на подоконнике. Эстлиф и Рагд давно спали после целого дня, когда неуёмная девушка водила их по всем лавкам, какие нашла в окрестных деревнях. Ей же не спалось. Вот и дышала она прохладным воздухом, любуясь звёздным небом и горами на горизонте. В ночи чётко была видна дымка над хребтами - бесившаяся вьюга, и порой в предгорье долетал её вой вместе с холодным ветром.
  Второй этаж. Под окном - ветвистое дерево. Покосившись на спутников, Стиша прыгнула, ухватившись за ветвь, подтянулась, перебравшись ближе к стволу, качнулась и спрыгнула. Поморщилась: фи, пятки отбила. Деревня спала, только изредка выли псы, но и они стихали к середине ночи, когда луна серебрила улицы с деревянными избами особенно тщательно. Стиша шла к леску, что стоял совсем недалеко, а там из чёрного мрака смотрели девять пар серебряных глаз и одна - серебряно-голубых. Волки! Они вернулись?
  Вожак, учуяв кровь одарённых, склонился на передних лапах, следом за ним - остальная стая. Девушка подошла к животным, потрепав по холке. Волки обступили её, почти скрыв за своими спинами. Она гладила подставлявшиеся бока и головы, трепала за уши, уклоняясь от влажных языков, и гадала, что они делали здесь, ведь их отправили за проводником.
  Вожак поймал взгляд девушки, и она увидела яркую картинку ночи, ощутила запах крови и азарт охоты, которому не поддавался только он - вожак. Тот, кто всегда должен следить, чтобы его стая не погибла. Она увидела и добычу, ощутила презрение животного к запахам и как от них мгновенно вспыхнула огнём голова.
  Они не смогли напасть: хозяин запретил нападать на деревни смертных. А потом след, тот запах, на который они шли, пропал, и, обезумев, вожак лаял и злился на стаю, но и сам ничего поделать не мог... Тогда он принял решение привести стаю к месту встречи, повиниться в провале.
  Тонко и глухо завыв - так, что окрестные псы не решились ответить, сжавшись от страха в конурах, вожак снова упал на передние лапы, ожидая наказания. Она одарённая. Она в курсе его миссии. Её право наказать слабого.
  - Это решит хозяин, - молвила Стиша, не желая причинять боль животному. Насколько она знала Рагда, тот тоже не сделает больно волкам. А они преданно дождутся, пока он проснётся, чтобы повиниться.
  Тот согласно кивнул и поднялся перед ней - невероятный красавец! Поклонившись вместе со стаей, они растворились в ночи, которая их и породила.
  Стиша присела под деревом на краю леса. Справа шумели вьюгой горы и светились маленькие огни гарнизона - крепости на самой границе со злобной стихией. Что такое гарнизон? Стиша слабо представляла. Она знала, что все одарённые, которые хотели уйти за горы, приходили в гарнизон. И гарнизон либо разрешал своим людям вести одарённых через вьюгу, либо запрещал. Гарнизон следил, чтобы никакие нелегальные вещи не попадали в обе стороны, и с задачей своей справлялся.
  Но были и отчаянные одарённые и смертные, которые создавали союзы для контрабанды. Обычно ими были действительно выдающиеся личности, которые изобретали способы пройти через вьюгу. Для отлова таких в гарнизоне были Преследователи - особые люди, которые не боялись ходить в горы, не являясь обвенчанными с вьюгой. Они находили стоянки, устраивали облавы и ловили контрабандистов. Последних не сажали в тюрьму, чаще их заставляли работать на корону. Впрочем, если преступников ловили на территории одарённых, они поступали также: новые способы хождения через вьюгу всем нужны.
  Стишу мало волновали заботы гарнизона: она была в тройке. Она сама прокладывала путь через вьюгу с помощью напарников. Им много раз предлагали промышлять контрабандой, в особенно голодное время они даже соглашались, но так и не сделали это своим кормом. Слишком рискованно.
  А нынешнее их задание выходило за все рамки. Но если Рагд принял его, значит, на то есть причины. Девушка задумалась об обратном пути, о том, насколько он будет сложнее, когда придётся тащить какое-то тело. И благослови их Матерь, чтобы это был не огромный, толстый мужик!
  Стиша наслаждалась прохладой ночи - приятной, не старавшейся уничтожить. Чёрное небо подмигивало серебряной россыпью, а деревня спала, укутанная тишиной. Встав и потянувшись, девушка вернулась на постоялый двор.
  - Стиша, ложилась бы ты спать! - проворчал проснувшийся Эстлиф.
  - Вернулись волки Рагда. Они потеряли след, - доложила девушка, снимая тунику и жёсткий пояс.
  - Что ж... Значит, нам придётся звать Гройдеша, - вздохнул одарённый, подвигаясь на кровати и уступая напарнице нагретое место.

Глава 7

  Когда на широкой, богатой улице Нала увидела тёмно-зелёный дом с вывеской-ножницами, то замерла, и Ролден невольно остановился. Она смотрела на вывеску в форме ножниц, слушала переливавшийся на двери колокольчик, заглядывала в манившие провалы окон и понимала: ей нужно туда...
  - Я отведу тебя к другой швее, - Ролден попытался потянуть девушку следом, но та как зачарованная оглядывала фасад, обитый деревом, и не думала даже сходить с места. - Нала!
  - Я пойду к ней, - глухо отозвалась девушка, отпуская локоть мужчины.
  - Если настаиваешь, - принц озадаченно посмотрел на жену, зрачки у которой странно расширились. - Но зайду вместе с тобой.
  Нала не слышала, что он говорил. Она потянула мужчину следом. Уютное помещение наполняли ткани. Казалось, даже однотонные шторы можно было пустить на роскошное платье, достойное самой королевы. Выбежавшая молодая швея раскланялась, поправляя игольницу-розочку на руке.
  - Доброе утро, Ваше Высочество. Это большая честь встречать вас в моей лавке.
  - Я оставляю вам мою жену. Подберите ей, всё что понадобится, - Ролден поморщился, но вынужден был признать, что это самое обычное помещение, обустроенное для самой обычной швеи. - Нала, я заберу тебя через несколько часов, - поцеловав на прощание жене руку, он ушёл.
  Швея понравилась Нале: не смущаясь титулов, она тем не менее вежливо разговаривала с девушкой, узнавая её вкусы и предлагая свои варианты. Выбранные ткани также понравились Нале, как и оговорённые и даже спешно зарисованные фасоны платьев. Только казалось ей, что не платья звали ее сюда.
  - У вас хорошие пропорции, сиятельная, - швея спешно и аккуратно производила мерки, записывая их в принесённый блокнот. - И мы это подчеркнём. Пусть ваш муж гордится вами, - она очаровательно улыбнулась, помогая Нале обратно одеться.
  Так за пару часов они управились, и швея посадила гостью за ширму в углу помещения, настояв на угощении травяным сбором, а сама занялась подготовкой к визиту следующей клиентки. За окном прогуливались пары, проезжали кареты, словом, обычный день.
  Только вскоре цокот копыт сменился непривычной для яркого дня тишиной, а люди за окном стали идти еще медленнее, вальяжнее, словно их разморило на солнышке. Нала и не заметила, как напротив нее возникла как будто из пустоты уродливая старуха, которую она видела, когда ехала в карете из храма. Вблизи она оказалась ещё страшнее, от неё воняло болотом, а рот с гнилыми зубами приветливо скалился.
  - Ну, милая, не боись! Я обещала, что приду к тебе, я и пришла. Ну, ну, не шарахайся и не зови, мы сейчас вне времени. А вида моего не бойся - прорицатели не выбирают его!
  У Налы пересохло во рту. И чтобы не уронить изящную фарфоровую чашечку, она поставила её - рука предательски дрогнула, а посуда звякнула.
  - Но прорицатели же предсказывают путь только детям... - бледнея, прошептала девушка, завороженная страшным обликом старухи.
  - Пустое! К тебе я пришла с другим. Ты стала женой Воина, дорогуша! Я знаю, ты прочла выпавшую книгу о путях, но там не написано главного. Почему Воинов боятся, как ты думаешь? - она хитро прищурилась, сложив грязные, с бородавками руки на столе.
  - Они приносят хаос, - также шёпотом ответила она.
  - Люди боятся перемен, - неожиданно изменившимся тоном заговорила старуха, плавно, без простонародных придыханий. - Он может изменить судьбу того человека, которого выберет. Воин - борец с судьбой. Помоги ему это осознать.
  - Для этого я стала его женой? - дерзко вскинув голову, спросила Нала.
  - Много знать хочешь, девочка, много! - старуха гневно сверкнула глазами, и девушка поперхнулась от передавшегося ей удушливого гнева. - На прощание дам тебе совет: не пугайся, всё в конце будет хорошо!
  И старуха серым туманом рассыпалась на глазах Налы, исчезла. Тут же вернулся шум улицы, а лёгкие обжёг запах гвоздики и пряностей, возвращавший к реальности.
  Такой - растерянной, напуганной и жадно дышавшей - её застал заглянувший за ширму Ролден.
  - Нала?
  Девушка поднялась и подала руку, силясь выговорить хоть слово, но они не шли, словно рот ей запечатали. Она не могла рассказать о старухе.
  - Всё в порядке, - с облегчением произнесла она: дар речи не пропал. - Я устала. Вернёмся?
  Ролден не посмел отказать бледной жене. Кроме того Нала вспомнила, что обещала встречу Ринкаре. В библиотеку она спешила, сознавая, что почти опаздывает. Девочка уже ждала её, расположившись на диванчике с книгой сказок. Она листала, переворачивая яркие страницы с крупными буквами.
  Нала присела напротив неё, захватив какую-то книжку с полки.
  - Вижу, ты с самого начала решила спрятаться от света? - из-за шкафов вышла королева.
  Ринкара по мановению королевского веера подобрала юбки, прижимая сказки к груди, и рванула прочь. Королева опустилась на место девочки.
  - Нет, Ваше Величество. Я всего лишь, - она опустила взгляд на название книги, - хотела почитать легенды нашего королевства.
  - Тут собрано много легенд, так что у книг об истории и политике нет шансов, - она наигранно вздохнула, прикрыв глаза.
  - Вы что-то хотели? - Нала настороженно наклонила голову, не позволяя себе вцепиться в книгу от страха. Впрочем, здесь не было наблюдателей, игра не стоила свеч.
  - Не забывайся! Я хочу выказать своё недовольство: Его Величество лишён общения с тобой... - тут она прикрылась веером, привычно изображая скорбь, да только непривычно искренне блеснули слёзы. - А он слаб, его искра покидает, - она отвернулась к окну, поглаживая перья веера. - Тебе стоило бы сидеть в храме и молиться, чтобы источник одарил искрой его сына!
  - Не беспокойтесь, Ваше Величество. Я прекрасно сознаю, что в этом мире не должна была появиться.
  - Ты появилась, - королева перебила её, наморщившись. - И ты вошла в королевскую семью. Мы единый организм, сердце которого - король. Твой долг - повиноваться.
  - Мой долг - любить мужа и заботиться о его благополучии! Впрочем, вы, похоже, в этом не преуспели, раз виконта очаровала молоденькая герцогиня.
  - Лерой всё рассказала тебе... - она поджала губы, считая ниже своего достоинства отвечать на колкость. - Тогда ты должна понимать, за что я тебя ненавижу.
  - Не имею представления. Да, я дочь Лерой, но не в меня влюбился ваш муж, - лицо королевы исказила горькая усмешка: не то терзало её сердце! Через миг Нала побледнела от новой догадки, сжав книгу. - Вы не правы, Ваше Величество. Я - дочь герцога и герцогини Эсталига, но никак не дочь короля. Посмотрите: уродилась я больше в отца, чем в мать. Да и мог ли король выдать меня замуж за брата?
  Королева молчала, наклонив голову. Тяжёлый взгляд сверлил Налу: предначальные, она угадала! Жизнь и Смерть, да как же так? Ненадолго в ней пробудилась жалость к женщине, которую столько лет уничтожала мысль об измене и о... ее последствии в виде ребенка.
  - Ваше Величество! Да они не встречались же!
  - Встречались, - отрезала королева. - Встречались всякий раз, когда Лерой была в столице! И если сыновей она представила свету, то тебя никто не видел! - Нала промолчала, понимая, что взлелеенную за столько лет ненависть не сломить одними словами. - Я не могу убить его кровь, но если потребуется ради спасения семьи!..
  - Ваше право, - признала Нала, чуть склонив голову. Королевы она больше не видела: в кресле напротив сидела утомлённая, запутавшаяся женщина, которая хотела покоя и счастья, но своими же мыслями уничтожавшая шанс на них.
  - Тебе не откажешь в мудром подборе слов, - королева захлопнула веер, постучав им по ладони. - Но это не значит, что моя ненависть исчезнет.
  Нала поднялась первой, чтобы покинуть душную библиотеку:
  - Прошу прощения, Ваше Величество, но Ролден ждёт моего возвращения.
  В спину прилетел обидный смех:
  - Он на военном совете, не трудись врать!
  Она едва не пробежала через коридор, свернула, пропуская процессию молоденьких девушек с корзинками для рукоделия. Шаг медленнее, второй, третий, и Нала подошла к окну, подставив лицо сквозняку.
  - Сиятельная, не боитесь простудиться? - Нала обернулась на знакомый голос, чтобы увидеть герцога Капринского.
  - Ветер весьма тёплый, - ответила она с полуулыбкой.
  - Как вам дворец? - поинтересовался он, предлагая девушке свой локоть.
  - Великолепен.
  Герцог не уходил. Он встал рядом, как будто также наслаждаясь воздухом. Нала невольно отступила в сторону: этот человек пугал её.
  - Благодарю за вашу компанию, сиятельный, но мне пора.
  - Хорошего дня, - он улыбнулся, вскинув руки, как будто сдавался, но тут же он ловко поклонился и, поцеловав руку девушки, ушёл.
  Нала же решила погулять по дворцу. Чтобы перейти в другую часть, пришлось подняться на четвёртый этаж. Стража поклонилась, распахнув двери крытого перехода с витым парапетом, а тёплый ветер приветственно взметнул локоны. Придерживая юбку, она пошла широким коридором с белыми полами и крышей. Сбоку его скрывала поросль вьющихся растений с крупными пурпурными цветами. Центр его венчала круглая беседка с деревянными скамеечками, усеянными подушечками. Нала присела, положив руку на парапет.
  Тихо. Только безмятежно напевает неугомонный ветер. Пальцы гладят прохладный камень с маленькими серыми точками, задевают прохладные листы, а цветы едва не касаются её лица бархатными лепестками. С этой стороны виднелась столица: сотни, даже тысячи разноцветных крыш, убегавших к каменной стене, едва видной на горизонте. Вблизи, если постараться, можно было разглядеть ехавшие кареты и даже шедших людей!
  Унтар, ты даже не можешь представить такой красоты... Милый Унтар, судьба развела вас навсегда, подарив воспоминания. Только сердце щемило при звуках родного имени - слёз Нала не допускала. Не дав себе совсем загрустить, она спешно покинула беседку, пройдя в другой корпус дворца.
  Нала прошла помпезные залы, посмотрела с ужасом оружейную, где сверкали лезвиями и драгоценностями алебарды, мечи, копья, топоры, кинжалы и многие, многие неизвестные виды оружия. Гораздо дольше девушка изучала зал искусств, где среди полотен самых выдающихся живописцев находились музыкальные инструменты, скульптуры, скрывались в витринах драгоценности. Устав, она вошла в первую же комнату - большую и светлую. Нала обмахивалась веером, прогоняя духоту дня, отзывавшуюся болью в висках. Однако вызванные слуги пришли не одни: вместе с ними вошёл незнакомец, который на балу разговаривал с послом Кейсарской империи. Нала не знала ни его имени, ни должности - кейсарец и кейсарец, пусть и его сложению мог позавидовать любой солдат, а льдистым глазам - дознаватель.
   - Позволите ли, сиятельная, отдохнуть здесь же? Дворец Его Величества так огромен, что, боюсь, умру от усталости, пока отыщу свободную комнату! - он склонился к её руке, вымучивая любезность.
  - Если у вас действительно нет выбора, то оставайтесь. И не стесняйтесь угощаться, - Нала показала на принесённый слугами столик, на котором каким-то чудом оказалось два стеклянных кубка и три графина лимонада.
  - Благодарю за вашу щедрость! - кейсарец присел на диван, сбоку. Они не смотрели друг другу в лицо, но тайком могли изучать профили. Так, мужчина тут же щедро плеснул себе лимонада и отпил, поправив шейный платок, словно душивший его. - Я слышал, вы впервые в столице. Наверное, это обстоятельство нас роднит?
  Он повернул лицо к Нале, и она наигранно улыбнулась, вскинув брови:
  - Неужели вы здесь впервые? - Нала взмахнула веером, прикрыв лицо.
  Посол тут же вскочил, рассыпавшись в театральных поклонах: они давались ему через силу.
  - Прошу прощения, я совершенно забыл, что на бале нас не представили! Посол Кейсарской империи, граф Окшетт ар Рейнал, - Нала привычно протянула руку, и он склонился к ней.
  А граф из древнего рода! В Кейсарии древнее и почётнее приставки 'ар' была только императорская 'нэа'.
  - Как вам обитатели дворца?
  - Обыкновенные люди, - улыбнулась Нала, наливая себе лимонада
  - Наверное, вы уже нашли общий язык с светлой Дейлатой? Ведь и она, и вы - герцогских кровей, и вы обе стали принцессами Тарьяра, - он резким движением схватил виноградину, но не съел, а катал зеленую каплю между пальцами, как будто привлекая внимание к застарелым мозолям от меча.
  - Только светлая Дейлата принцесса от рождения, я же - поневоле.
  - И вы совсем не ревнуете её к мужу?
  - Вы забываетесь! - холодно отрезала девушка, сжав губы.
  - О? - виноградина на миг застыла между большим и указательным пальцем и продолжила бег. - Приношу свои извинения, сиятельная. В Кейсарской империи, как вы должно быть знаете, вопросы этикета не столь строги, - он повернулся к Нале, подавшись вперёд. - У меня дома этот вопрос посчитался бы лишь немного вольным. Бестактностью было бы, - выдохнул он, наклонившись ещё ближе к Нале: она стукнула веером по ладони, но мужчина не отодвинулся. Наоборот, сиявшие глаза завораживали, как и мягкий голос, а красота не позволяла презрительно отвернуться, манила, звала любоваться, - если бы я предложил вам в отместку изменять мужу, например... со мной, - он коснулся пальцев Налы, и отчего-то не было сил вырвать руку.
  Льдистые глаза словно согрелись. Во рту пересохло, а мысли суетно заметались в голове. Такой очаровательный мужчина! Прекрасный, мужественный... За такого и головы не жалко!
  Виски сдавила боль, лицо напротив становилось всё ближе и ближе, и сверкнула мысль о противоестественности происходящего. "Ортен!" - в последний момент дрогнули губы в едва различимом шёпоте.
  Взметнулись вверх две чёрные тени, перевернулся стол, загремели осколки посуды. Посол зло щурился, его закрывала огромная, чёрная тень, и тьма её была плотнее той, из которой состоял Ортен.
  - Вот даже как, - граф расслабленно стоял за своей тенью. - Нападёте, сиятельная? Это будет презабавный скандал!
  Нала молчала. В голову словно тряпья напихали, она отяжелела, и реальность ускользала от девушки.
  - Госпожа, уйдём, - прошелестел Ортен.

***

  Сургуч капал на конверт, и вот на нём появилась красная печать в виде короны, увитой вьюном. Взмах рук, и письмо оказалось у поверенного, который с поклоном бесшумно исчез. Ролден закинул ногу на ногу, вцепившись в подлокотники кресла. Отец возвышался над столом, хоть смотрелся уже тенью былого величия - он побледнел и как будто выцвел, в отличие от насыщенно-бордового интерьера кабинета с помпезной позолотой.
  - Не старайся, меня взглядом не испепелить, - отмахнулся король, протирая печать бархатной тряпицей и убирая её в ящик стола.
  - И ты даже мне не расскажешь о своих гениальных планах? Зачем тебе лишать титула этого барончика с окраины?
  - Какая разница, Ролден? - от тяжкого вздоха ссутулились плечи. - Может быть, я хотел сделать так, чтобы твоя жена не сбежала к нему? Не пойдёт же она жить в нищете! - и король поджал губы: верный знак, что больше ничего не скажет!
  - Когда она узнает, меня ждут скандал и ненависть! - смирился с неизвестностью принц.
  - Семейная жизнь без них невозможна.
  - Зачем ты меня на ней женил? - глухо, в который раз спросил принц.
  - Так ли важна причина? - забормотал король, и Ролден приготовился к очередной смене темы, как это бывало раньше. Однако он слабо улыбнулся и сказал: - Перед смертью хочется искупить старые грехи, Ролден, а предначальные дали мне этот шанс. Посмотри внимательнее: может, счастье всё-таки ближе, чем кажется?
  - Всё равно с обиженной женщиной мне жить, а не тебе, - проворчал принц, ничего не поняв из слов отца.
  Он только сейчас осознал, как отвратительно вычурна люстра в кабинете отца: позолоченная, с массой завитушек и крылатых фигурок, на которых ютились крохотные огоньки.
  - Отец, что ты думаешь о предстоящем приёме в честь кейсарцев? Подписывать ли нам договор о поставке пшеницы? А заключать ли торговый союз с Вольными Землями против султаната? - вошедший Карнед присел на край стола, боком и к отцу, и к брату.
  - Карнед! - зашипел король, подорвавшись.
  - Ухожу-ухожу, - примирительно поднял руки Ролден.
  Он вышел из кабинета, стража привычно склонилась. Не выдержав, врезал по стене - висевшая рядом картина качнулась. Какая-то пасторальная идиллия, от которой хотелось плевать.
  - Господин, - прошелестел знакомый голос.
  На стене качалась бледно-серая тень.
  - Госпожа... У себя...
  И исчезла, опав.
  Мчавшегося со всей возможной скоростью принца дворец не видел лет пятнадцать точно. Предначальные, сберегите наивную девчонку! Пусть жива будет!
  Врассыпную с возгласами бросались дамы, замиравшие в полуреверансах, склоняли удивлённые головы мужчины, кого-то Ролден едва не опрокинул. Чуть не сшиб стоявшую за поворотом кадку с деревцем и напугал прислугу, разносившую бельё.
  Первый этаж, второй, его покои, жены. Заперто?! Он дёрнул дверь второй раз, но бесполезно. Удивлённая стража замерла на постах, но приблизиться не решалась. Слуги также усердно подглядывали из-за угла.
  - Зачем вы ломитесь в покои сиятельной? - появилась, как демон из зеркала, Атина с вечной суровой складкой рта. - Её там нет!
  - Ключи! - принц вытянул руку, и фрейлина не посмела ему перечить.
  Впрочем, Атину он так и оставил за дверью, закрыв её изнутри.
  - Ортен! - тень немедленно появилась. - Где Нала?!
  Она нашлась быстрее, чем ответила тень - стоило только сделать шаг в сторону, и он увидел лежавшую на полу жену. Привычным жестом пальцы нашли пульс на шее: ровный и спокойный, как у спящего человека. Видимых ран не было, как и кровавых луж.
  Успокоившись, Ролден переложил девушку на кровать, осторожно поправил голову и нащупал пульс на руке - просто для успокоения, но тут девушка дёрнулась и закричала, не открывая глаз:
  - Нет, не прикасайтесь! - щёку Ролдена оцарапало, и он схватил её за запястье. - Уходите! Ортен! - бессильно отбиваясь, кричала она.
  - Нала, успокойся! Ты в своей спальне, - и он отпустил замершую девушку.
  Она затихла и открыла глаза, огляделась.
  - Какой кошмар, - прошептала она, принявшись благодарить Жизнь и Смерть в спешной молитве.
  - Расскажи, что случилось, - Ролден налил из графина в стакан воды и протянул жене, а сам устроился в кресле напротив.
  - Где он?! - словно что-то вспомнив, девушка вскочила, выронила стакан. Вода разлилась по ковру, а посуду едва не раздавил каблук: в последний момент Ролден усадил жену обратно. - Где он?!
  Принц едва оторвал от себя руки Налы, глядя в безумные глаза. Лицо обрамляли спутанные волосы, усиливая сходство с умалишённой.
  - Тихо, я ничего не могу сказать, потому что ничего не знаю, - чувствуя себя нянькой, Ролден снова уселся в кресле. - Итак, что произошло?
  Нала покраснела и отвернулась, скомкав покрывало.
  - Нала!
  - Я не помню, - бесцветно закончила младшая герцогиня, так и не повернув лица к мужу.
  - Ортен?
  - Граф ар Рейнал пытался загипнотизировать госпожу, но она успела позвать меня. Не поверишь, но появилась тень графа! Сильная, как демон! Граф явно не собирался нападать, так что я привёл госпожу тайными коридорами сюда, и ей стало плохо.
  Нала глотала слёзы, считая блестящие точки узора на обоях. Она ничего не помнила! Тень, почувствовав момент, исчезла.
  - Я не помню, - забормотала она. - Я почти ничего не помню. В один момент он склонился ко мне, и меня буквально затянуло в его глаза, - Нала прикусила язык. - Я даже готова была умереть за него. Мне стало страшно, и я позвала Ортена.
  Она вскинула голову, встретившись взглядом с хмурым Ролденом.
  - Я не думал, что в Тарьяре найдётся ещё один человек с тенью, - он не выдержал и стал ходить по спальне. - Нала, вот как ты умудрилась найти себе столько приключений? - вопрос был скорее риторическим, и потому девушка пожала плечами. - Ты разговаривала с Ортеном?
  - Нет. О чём? - удивлённо ответила она.
  - А зря. Так как клятву он принёс мне, то кровью связан он опять-таки со мной, и явиться к тебе может только по призыву. Запомни это. Из-за отсутствия кровной связи он лишён части сил по отношению к тебе. Он мог бы защитить тебя от одного одарённого, но схватку с другой тенью Ортен проиграет. Понимаешь?
  - Мне не стоит подходить к графу ар Рейналу, - кивнула Нала.
  - Да. Постарайся теперь не ходить в одиночестве. Толпа фрейлин - прекрасная защита, даже если ты их ненавидишь, - он присел рядом с подавленной женой. - Ладно?
  - Хорошо, - выдавила она, всхлипнув. - Мне нужен кинжал, - заправив выбившуюся прядь за ухо, объявила она.
  Ролден не знал: смеяться ему или плакать. В итоге молча приподнял брови.
  - Кинжал, - она воинственно скрестила руки, а с лица ушли сонливость и страх. - Я поняла, что здесь надо выживать, как в амбаре полном крыс. Второй раз одной ошибки я не повторю.
  - Хорошо, - кивнул принц. - Но некоторых ошибок лучше и вовсе не совершать.
  - Разумеется, - Нала поднялась. И, обернувшись у дверей гардероба, добавила: - А теперь позволь мне переодеться.
  Уже вечером Ролден принёс ей кинжал, небольшой, рассчитанный на женскую руку.

Глава 8

  Озеро у дворца освещали блики факелов, возле которых стояли слуги с корзинками с едой и напитками. Они же разносили между отдыхавшими на одеялах гостями закуски, чтобы никто не мог споткнуться в полумраке о корзину или невольно забытую бутылку.
  Нала и Ролден сели подле Карнеда и Дейлаты, расположившихся в отдалении от венценосной четы. Королева о чём-то рассказывала супругу, прикрываясь веером. Нала и Ролден удостоились едва заметного кивка, но были вынуждены остаться в тесном семейном кругу.
  - Позволите ли засвидетельствовать своё почтение всей королевской семье? - от знакомого голоса Нала вздрогнула, но слава предначальным, граф стоял к ней боком.
  Кейсарец поцеловал руку королевы, поклонился королю, о чём-то шепнув, также он поступил и с Карнедом и Дейлатой.
  - Приятно снова с вами встретиться, сиятельная, - он дольше положенного поцеловал ей руку. - Ненаследный принц Ролден, вас я тоже рад видеть, - он легко поклонился.
  Тут графа отвлёк Карнед, спросивший что-то о политике Кейсарии.
  - Ролден, а разве он посол? На балу ведь был другой мужчина, - зашептала Нала, склонившись к уху мужа. Его рука тут же скользнула ей на шею. - Эй!
  - Не дёргайся, - губы легко задели ухо, вызвав волну мурашек. - От них прибыло пять послов, каждый со своей сферой политики. Граф Окшетт ответствен за договоры армий.
  И Ролден поцеловал девушку в макушку, рассмеявшись анекдоту брата. Вскоре Нала устала сидеть и решила прогуляться. 'Далеко не уходи', - едва слышно шепнул принц, отпуская её.
  Нала подошла к паре девушек, что бросали кольца. Они летели и крутились на штыре или же рассыпались цветными кружками по траве, и их спешно поднимали слуги. Эта забава ей быстро наскучила, и она невольно подошла к озеру, скрывшись от взгляда Ролдена за ивой.
  Встав между слугами, которые почтительно разошлись, она смотрела в тёмные воды, что отражали звёзды и факелы.
  - Не желаете ли объясниться? - спросила первой Нала, когда на берегу, хоть и на почтительном расстоянии от неё, остановился граф Окшетт.
  - Разве мужчине нужен повод, чтобы поухаживать за красивой девушкой?
  - Гипнозом? Это как минимум нечестно!
  - Может, другим способом у меня не было бы шансов?
  - Дешёвая лесть вам не к лицу, - вздохнула Нала, понимая, что всё равно ей ничего не объяснят.
  - Я надеюсь, вы простите мне этот небольшой инцидент?
  - А мы с вами виделись? - Нала не повернула головы, но по паузе и тону посол всё понял.
  - Я обязан вам.
  - Не бросайте таких слов на ветер, - горько усмехнулась девушка. - Особенно когда не собираетесь выполнять обещания.
  - Вы слишком прозорливы для своих лет, - вздохнул граф, отпивая из своего кубка. - Не смею мешать вам дальше.
  Тихие шаги доказали, что граф в самом деле ушёл, и Нала последовала его примеру: кто знал, не заволновался ли слишком сильно Ролден, который наверняка заметил, как кейсарец зашёл за ту же иву...
  Пройдясь, она вышла за освещённую слугами площадку с той стороны, где находился небольшой лабиринт для искавших уединения и утешения. Захваченная в последний момент шаль спала с плеч, и холод не преминул пробраться под одежду, отозвавшись неприятными мурашками. Нала повернула вслед за тропинкой, бежавшей между плетнями, перевитыми растениями.
  На границе из факелов её встретил Ролден:
  - Я беспокоился, - он протянул ей руку.
  - Спасибо, - прошептала девушка. - Мы уходим?
  - Но ты же жаловалась на усталость? - Ролден приподнял брови, наклонив голову к Нале.
  - Да, я очень устала, - покаялась она, пряча невольную улыбку.
  И, попрощавшись с королевской четой, Нала и Ролден ушли с набиравшего разгул веселья: музыканты играли, а под плясовые мелодии выступали акробаты, чьи гибкие тела освещал первобытный огонь, создавая поистине завораживавшее зрелище. Очарованную Налу принц насильно увёл, что-то шепнув на ушко. До своего этажа они добрались без проблем по опустевшему дворцу. Фрейлин не было, и девушка с облегчением вздохнула, открыв двери в свои покои.
  Неожиданно её обняли и развернули, а ещё через миг - целовали. Грубо прижались, не давая увернуться или ударить. Вскрикнув, она укусила принца, но тот только сильнее сжал её, затащил Налу внутрь, оглушительно хлопнув дверью. Смирившуюся и обмякшую девушку тут же отпустили, пройдя в спальню и зажигая свет. Нала последовала за ним на подкашивавшихся ногах. Первый ужас отступал, оставалось только недоумение. Зачем эта показная страсть?
  - На ближайшую неделю слугам нашлась сплетня, - он зажёг последнюю свечу и потушил длинную спичку, сложив огарок в бронзовый подсвечник.
  - Вот как... Ты остаёшься на ночь? - Нала на всякий случай отошла к гардеробной, подальше от кровати.
  - Я не насильник, - поморщился принц, садясь на кровать и снимая сапоги. - Ложись спать, я постараюсь быть как можно незаметнее.
  Причин не верить Ролдену не было, и Нала, достав сорочку, ушла в ванную. Каменный бассейн быстро заполнила горячая вода из кранов, и она залезла в неё, положив волосы на каменный бортик: сушить голову совсем не хотелось.
  Горячая вода ласкала тело, расслабляя, смывая тревоги уходящего дня. Нала выдохнула, отпуская все негативные эмоции, прося воду унести их прочь, оставив ей спокойствие и придав сил.
  Поняв, что вода успела остыть, девушка спешно вылезла из ванной и вытерлась полотенцем, облачившись в самую непрозрачную из сорочек, скрывавшую фигуру от шеи до пят.
  - Можешь принять ванну, - прикрыв рукой зевок и смутившись, Нала шмыгнула в кровать.
  - Не помешает, - кивнул Ролден, исчезнув за дверью.
  А с Налы усталость как рукой сняло: она мгновенно достала недочитанную книгу (днём она успела сходить в библиотеку), на цыпочках подбежав к комоду, и юркнула обратно под одеяло, пододвинув свечу на столе поближе, чтобы лучше видеть страницы.
  - Дневник Антайлы Второй? Интересный выбор чтения на ночь, учитывая, как обходилась эта женщина с любовниками и неугодными империи людьми.
  Нала подняла удивлённый взгляд на Ролдена, всё ещё вытиравшего голову полотенцем. Он остался в расстёгнутой на несколько пуговиц рубашке и брюках, и Нала спешно отвела взгляд, в этот раз невольно отметив подтянутую фигуру. 'Воин же!' - фыркнуло подсознание, надавав хлёстких пощёчин и подсунув померкшее изображение Унтара.
  - Познавательно как ничто другое, - спустя время отозвалась девушка, не заметив, как принц занял кровать рядом с ней, опёршись на спинку и заглядывая в книгу в беглом ознакомлении с читаемым девушкой фрагментом.
  - Это самая кровавая глава. Я бы не советовал её читать на ночь, так как эта дамочка обезглавит своего мужа и сына, чтобы удержать трон.
  - Ты читал? - Нала удивлённо посмотрела на мужа.
  - Это - лучший путеводитель по дворцовым интригам, - вздохнул принц. - Мать дала мне эту книгу в двенадцать лет, чтобы у меня исчезли все иллюзии насчёт власти королей что у нас, что у Антайлы в Кейсарской империи. На самом деле меня там сильнее шокировали любовные похождения этой женщины, чем правда о власти.
  - Ужас! - только и смогла выдать Нала. - Неужели так плохо быть королём?
  - Почётно. Это значит, что высшие силы признали тебя достойным. В идеале семья короля должна оставаться знатью при новом короле, чтобы указывать ему путь мудростью в своей крови. Но вот в какой-то момент появились легенды об испорченной крови, когда ближайших родственников королей стали убивать... В другой момент открыли возможности контролировать источник и стали ими пользоваться. Вот так и получилось, что быть королём не почётно, а страшно.
  Ролден укрыл жену одеялом, заметив лёгкую дрожь.
  - А искра в нашем короле угасает, - протянула Нала. - Похоже, судьба не убила мою мать, так решила убить меня, - нечаянно выпалила она мысль, которая терзала сердце с прочтения письма, подтачивая душу отчаянием.
  - Карнед выглядит во всех смыслах достойным преемником, так что можно не бояться, - отозвался Ролден.
  - А если всё-таки нет? - допытывалась Нала, почти нависнув над мужем.
  Взгляд того заледенел, губы сжались. Взяв жену за плечи, он посадил её обратно. Книга с хлопком упала на кровать, закрывшись.
  - Нет такого 'если', - прошипел он, нависнув над девушкой.
  - Но вдруг?! - с отчаянием переспросила Нала.
  Принц со стоном откинулся обратно.
  - Тогда мы умрём, - так просто и спокойно сказал он, что Нала подавилась от ужаса.
  - Но как так?! Ролден! - она схватила его за руку и дёрнула так сильно, что принц едва не завалился на неё.
  Нала лихорадочно соображала. Он уже хотел ободрить девушку, заверив, что Карнеду быть королём, когда Нала просияла и радостно вскочила перед ним, с трудом удержав равновесие на прогнувшейся перине.
  - Ролден! Здесь и сейчас поклянись мне, что если искра не перейдёт к твоему брату или к тебе, то мы сбежим из Тарьяра! В империю, султанат или Вольные земли! Но мы сбежим! Поклянись, что мы уйдём от этого суда над испорченной кровью!
  Она стояла, уперев руки в бока, и с безумием смотрела на него. Волосы растрепались, упали на лицо, и она сдула пряди, воинственно задрав подбородок, что как-то трудно совмещалось с её желанием наблюдать за его реакцией.
  - Нала, это древний закон...
  - К демонам закон! - она тряхнула головой. - К демонам! Мы уйдём! В другой стране, под другим именем мы хотя бы сможем жить!
  - И что же вы можете, сиятельная? Доить коров? Ткать? Плотничать?
  - Я научусь! Первое время я могу брать у швей заказы на вышивку. Клянись!
  Ролден не знал, кого она больше напоминала: взбалмошную Жизнь или же роковую Смерть, вынуждавшую его согласиться на иной мир... Но она возвышалась над ним так, будто знала больше него, знала, за какую нить судьбы стоило дёрнуть, чтобы получить приз. И от этого просыпалось давно забытое, задушенное чувство азарта.
  - Что ж, сиятельная. Ваша взяла. Я клянусь вам в случае, если искра не выберет новым королём кого-либо из нашей семьи, мы сбежим из королевства и скроемся в тех землях, какие примут нас.
  И отчего-то Ролдену стало легче, когда он произнёс эти слова. Словно древние страхи, въевшиеся в кожу и мешавшие жить, опали, отпустили, растворившись. Стало легче дышать. Возможно, эта девочка права, и они не дурная кровь, если их не выберет искра. Они ведь ничем не лучше и не хуже прочих людей, что обитали во дворце, да и во всём королевстве.
  Приподнявшись, он схватил жену за руку, опрокинув на себя, и обнял. Нала неловко упала, ойкнув, но вырываться не стала, наоборот прижалась щекой к его груди. Длинные волосы скользнули по предплечью. Тепло... Руки сами опустились по спине вниз, легко массируя кончиками пальцев, как бы ободряя. Он остановился, когда Нала подняла голову, как-то удивлённо посмотрев на него.
  - Ты не против, если я и завтра к тебе приду?
  - Л-ладно, - она отвела взгляд и скатилась с Ролдена, оказавшись как можно дальше.
  - Спокойной ночи, - укрыл он её одеялом, устраиваясь на другом конце кровати.

***

  - Всё поняла? - тихо спросил Ролден, пока слуги мелено открывали двери в общий зал, куда их позвала королева.
  - Да, - кивнула Нала, облачённая в привезённое из дома тёмно-синее платье с открытыми плечами и с длинным шлейфом широкой юбки.
  Двери распахнулись, впуская их в сиявший белоснежный зал три стены которого были одним окном, показывавшим сад, лабиринт, озеро и фонтаны на переднем плане с высоко бившими струями искрившейся воды.
  Король и королева занимали два трона у дальней стены - обыкновенные, обитые тканью стулья, над спинками которых висели закреплённые короны. Большую корону короля украшал переливавшийся об бордового до синего камень, а малую королевы - россыпь рубинов и аквамаринов. Венценосная чета благосклонно улыбалась, и беспокойно косилась в сторону рояля.
  - Дорогая, я хочу узнать о политике, - Ролден наклонился к уху жены, собираясь уходить.
  - Куда ты, туда и я, - улыбнулась она, а заинтересованная публика притихла.
  Вместе с Ролденом они подошли к кружку, где властвовали Наррегейт, маркиз Равельский и граф Окшетт.
  - Ваш дар столь ценен, что Его Величество долго будет вспоминать о вас с теплом в душе, - раскланивался Советник перед послом. - Наш ответный подарок Её Императорскому Величеству мы преподнесём на приёме через три дня.
  - О, это лишь укрепит уверенность сторон в пользе от заключаемых договоров, - кейсарец угодливо кивнул, отведя руку за спину, а Советник едва заметно поморщился.
  - Предначалные пока благоволят нашим странам, - Советник вежливо улыбнулся, меняя тему: - Знакомы ли вы, господин граф, с женой ненаследного принца Ролдена?
  - Да, имею честь быть представленным, - он поцеловал руку девушке и вернулся к интересовавшей его теме договоров.
  Всем спорам пришёл конец, когда запела сидевшая за роялем девушка. Играла она вполне мило, и Нала наслаждалась лёгкой музыкой.
  - Я отлучусь, - шепнула Нала и покинула зал.
  Слуги безропотно открыли двери и склонились, и девушка заспешила по длинному коридору. В дамской комнате она сняла перчатки и щедро плеснула в лицо воды. Перед глазами всё расплывалось, а шея горела. Она почесалась, и вроде жжение ослабло.
  - Довольна? - обернувшись, Нала увидела вышедшую из уборной Дейлату в жемчужном платье. - Чем ты приманила Ролдена, что его не привлекла моя красота?
  - О чём вы?..
  - Не делай наивные глаза! Нам никогда не быть союзницами. Королева тобой недовольна, а раз так, то ты можешь чего-то лишиться: денег, власти, слуг или покоев. Ролден всё равно будет со мной!
  Поправив пышный рукав, женщина покинула комнату, а Нала опёрлась о столик, глупо хлопая глазами. И что это было? Подождав, она надела перчатки, особенно долго расправляя украшавшее их кружево, прежде чем выйти. Странно и как-то даже театрально смотрелась эта выходка Дейлаты...
  - Я уже волновался, - возникший рядом Ролден обеспокоенно оглядел супругу. - Мы уходим. У меня срочные дела, а одну тебя я не оставлю.
  Сделав традиционный реверанс перед королём и королевой, Нала следом за мужем покинула зал, в дверях столкнувшись с Дейлатой. Оставив жену одну в комнате, он ушёл. Сняв тяжёлое платье, Нала забралась в кровать, достав книгу. Читать, читать!
  Время шло, страница сменялась страницами, Нала чесала зудевшую шею, не обращая внимания до тех пор, пока витиеватый текст не поплыл перед глазами. Её преследовал какой-то пряный аромат, от которого не удавалось отделаться. Позвав Атину, она попросила её передать, что не спустится к ужину.
  - У меня что-то разболелась голова, - пояснила она перепугавшейся фрейлине. - Я посплю, и всё пройдёт.
  Закрыв дверь, она свалилась на кровать, мелко и часто дыша. Щёки горели, шея чесалась, а всё тело ломило. Она перевернулась на живот, подтянув к лицу прохладную подушку, но через минуту со стоном и болью в руках отшвырнула: она предательски нагрелась! Кругом витал запах. Острый пряный запах, от которого раскалывалась голова и мутилось сознание. Стиснуть зубы и терпеть! Но вместо этого она заметалась по кровати, пытаясь справиться с приступом, от которого хотелось расчесать тело в кровь, сорвать одежду...
  Нала задыхалась, падая в темноту, но уже через миг она оказалась в ледяной толще воды. Темнота, шум давления в ушах, залившаяся в нос вода, слабый диск луны где-то сверху, качавшийся в толще жидкости серебряным бесформенным пятном. Она хотела всплыть, но волосы запутались в водорослях, не пускали, а Нала рвалась прочь, едва не выдирая пряди, тряся ногами и выпутываясь из закрутившихся, тяжёлых юбок, с радостью палачей облепивших ноги.
  Свет перед глазами померк, и Нала уже не знала, стремится она вверх или же наоборот ведёт себя ко дну. Водоросли не отпускали, они уже обвивали слабевшие руки, юбка окончательно запуталась между ног, позволяя только шевелить носочками туфель. В судорожном крике открылся рот, выпуская шарик воздуха, и в горло тут же хлынула солёная, обжигавшая горло вода...
  Нала кричала. Долго, протяжно, захлёбываясь собственным хриплым визгом, дралась с опутавшим её мокрым одеялом, но не могла открыть глаз. Темнота, чернота, она обступала её, даря спасительный, влажный холод, но в ней было страшно.
  Она не слышала, как в покои ворвался Ролден со стражей, не видела озадаченных лиц и мелькнувшей на них мысли: 'одержимая!', не чувствовала, как её трясли. Взявшиеся за неё руки она приняла за новые водоросли, и стала отбиваться, пытаясь скинуть что-то горячее, сухое, обжигавшее!
  - Лекаря!
  Ролден даже не заметил, как ему расцарапали щёку, а солдатские сапоги загрохотали, выполняя приказ. Нала крутилась на кровати, щёки и шея покрылись странными багровыми пятнами, а Ролден невольно уловил сладковатый, приторный запах...
  В вазе среди прочих цветов из сада нашлись маленькие бледно-золотистые цветочки, прятавшиеся за большими и яркими собратьями, источники ядовитого аромата. Схватив небольшую скатерку со столика и опрокинув при этом книгу и подсвечники, принц закрыл ей лицо: слабая, но защита. Ядовитым у цветов был только запах, потому, вытащив их из вазы и обыскав остальные, он отдал увядавшие растения стражникам, приказав немедленно сжечь, дыша через раз. Вытянувшись в струнку, они поспешили исполнять приказ.
  Прибежавший лекарь - молодой ещё мужчина с кожаным ридикюлем, быстро определил яд со слов Ролдена и смешал противоядие, напоив им девушку.
  - Ваше счастье, что она стала кричать, - вздохнул он, зорко наблюдая за успокаивавшейся девушкой. - Обычно жертвы яда молча умирают, когда сердца не выдерживают кошмара иллюзий.
  Ролден пошатнулся и упал в кресло, уперев лоб в сцепленные замком руки. Спохватившись, пробежался по покоям, открыв все окна и впустив свежий, прохладный воздух, хоть лекарь и сказал, что это было лишнее.
  Снова упав в кресло, он перебирал в уме, кто мог отравить девушку. Да много кто! И самое обидное, что принц понимал: принёсшего цветы так легко не найти. Их мог принести в новом букете кто-то из служанок, которые менялись тут каждый день, могла поставить фрейлина, пока остальные переодевали Налу, а мог и кто-то ещё.
  Зеркальные демоны, он должен был зайти к жене, когда услышал о плохом самочувствии! Но нет: дела призвали его в кабинет к отцу, к Наррегейту, потом в его покои, где пришлось спешно читать многочисленные документы из гарнизона и проставлять подписи на особенно срочных приказах. Да так он и уснул в кресле своей гостиной до страшных криков жены - и слава предначальным, потому что из спальни он бы их не услышал!
  Проводив лекаря, Ролден заверил его, что присмотрит за состоянием Налы. Ему оставалось гадать, кто осмелился обратиться к ядам, когда титулованным за их использование грозило отлучение от рода, а простолюдинам - смерть?!
  Ролден погладил ледяную руку жены, у которой на лбу выступила испарина. Мотнув головой, она нахмурилась.
  Одно принц понял: он найдёт жене фрейлин, верных ему.
  Нала застонала, сжавшись на кровати, дрожа. Ролден лёг рядом с ней, крепко обняв и не давая отстраниться или вырваться.
  - Т-ш-ш, уже всё хорошо, а это - всего лишь страшный сон, который ты забудешь, как только проснёшься...
  Он долго увещевал девушку как маленькую, сомневаясь, что она слышит хоть одно его слово, зато подозревал, что и тихие слова подсознание исказило, выдав за нового монстра. Но к облегчению принца, девушка вскоре успокоилась, приникнув к нему, питаясь теплом, которое забрал яд. Кажется, на рассвете её отпустили кошмары, а Ролден заснул, устроив жену под самым боком и накрывшись вместе с ней одеялом. Через пару часов он уйдёт, но пришлёт доверенную служанку, а к дверям приставит того же Тайша, кратко объяснив ситуацию. Именно так. Это будет правильное решение.
  И Ролден сам уснул.

***

  В спальне у роскошного трюмо сидела полуодетая Дейлата. На кровати, подложив руки под голову, разглядывал потолок Карнед.
  - Неужели он не поддался?
  - Он пригрозил, что в противном случае заставит армию Тарьяра покинуть моё герцогство, - усмехнулась женщина, перекладывая жемчужную брошь. Она проклинала зеркало, со страхом наблюдая в его глубинах серьезную женщину с первыми морщинками в уголках глаз. Странно, что волосы еще не поседели, с такой-то жизнью! - Я сделала вид, что испугалась. Я же глупая принцесса!
  - Не сердись, - вздохнул Карнед, жестом поманив жену. Она легла рядом с ним, прижавшись к любимому мужчине. - Отец отмахивается от моих слов, но я не верю, что Ролден просто так решил остаться во дворце.
  - Я поговорила с его женой, - довольно прищурившись, мурлыкнула Дейлата. - Если мой план сработает, то они поссорятся, и тогда Ролдена будет проще затащить в мою сеть.
  - Не рискуй собой. Мне давно уже не нравится этот способ добычи информации - через очарование мужчин...
  - Но способа лучше мы пока не нашли, да? - она оскалилась, поднимаясь и гася свечи.
  - Не нравится мне всё, что происходит, - тяжело, как-то старчески, вздохнул принц. - Такое чувство, что скоро будет страшная гроза. И, боюсь, брат может невольно её спровоцировать.
  - Дался вам всем этот Ролден! Бегаете вокруг так, будто он - проклятая бабушкина ваза, которую выкинуть нельзя! Даже король уже успокоился в его отношении, а ты всё подвохи ищешь! Дайте вы ему пожить спокойно!
  Карнед промолчал, проглатывая несколько обидные слова принцессы. Как же так? Ведь он старался для блага родины!
  - Давай спать? - проворковала мигом смягчившаяся женщина, устраиваясь у мужа под боком, а тот обнял её, боясь отпустить.
  Никаких дел больше, только отдых! Ночью нет титулов и обязанностей. Нет постоянного страха за свою жизнь, нет опустошающей душу ответственности. Есть только Карнед и Дейлата, которые любят друг друга. И это время они обожали больше всего!

***

  У озера не оказалось дна. В один миг вода вокруг исчезла, стало возможным дышать, а пространство обратилось единой чёрной пустотой, посреди которой Нала и сидела. И темнота звала её, приказывала подняться и идти. Если первое получилось сразу, то второе оказалось трудным заданием: ноги заплетались, подкашивались, а из-за отсутствия света всё время было страшно перевернуться и упасть.
  Она шла в темноте, пока вокруг не вспыхнули серебристые огоньки света, не закружили вокруг неё. Однако и они не были достаточно ярки, чтобы разогнать черноту.
  - Рано! Рано ты собралась за зеркало! - шептали духи, летая вокруг девушки. - Возвращайся, возвращайся к себе! Он тебя ждёт, ждёт! - всё шептали они, а девушка то и дело поворачивалась следом, силясь разглядеть их... лица?
  - Кто вы? Почему говорите со мной? - сжав кулаки, поинтересовалась Нала, всё пристальнее вглядываясь в духов. Странно, но она их уже не боялась.
  - Мы выбрали тебя, - прилетел ответ с лёгким смешком, а ухо Налы задел самый маленький дух, обдав холодком.
  - Ты нам понравилась, и мы отметили тебя... До поры до времени, - звонко рассмеялся самый большой дух, голубоватый сгусток света, пролетая перед самым лицом девушки. - Не бойся нас, мы бережём своих избранников! А пока иди. Тебя ждут.
  Духи растворились, оставив девушку в пустоте. Впрочем, через миг в нескольких шагах от неё появилось серебряное свечение, в котором она отражалась, как в зеркале. Бледная, лохматая, с трясущимися руками... Какой кошмар! Не успела девушка и подумать, как сияние поглотило её.
  Рассвет ещё не настал, и серовато-лиловые лучи просачивались сквозь шторы, едва намечая контуры комнаты. Но они были ярки как солнечный свет для Налы, вынырнувшей из абсолютной тьмы.
  Возвращались ощущения: собственного тела, веса, тепла укрывавшего одеяла, чьих-то рук, бережно сжимавших... Аккуратно повернув голову, Нала увидела спящего мужа. Нахмурилась. Так не пойдёт! Ей нужно подойти к зеркалу! Но как ей выбраться из его объятий и не разбудить? Последнее отчего-то казалось самым важным...
  Однако Жизнь благоволила ей: Ролден перевернулся на другой бок, отпустив жену. Девушка скользнула к краю постели и чуть не свалилась: тело отказывалось повиноваться. Уцепившись за столбик кровати, она села, опустила ноги на холодный пол. Она босая? Но откуда были туфли? И что это был за сон? Голова отдалась болью, и девушка схватилась за виски, едва не застонав.
  Ролден заворочался, и страх придал сил. Нала стянула ткань с овального зеркала, затянутого серым туманом. Без отражения. Дрожащей рукой она коснулась рамы, провела по ней, чувствуя, как отключается сознание, как затягивает в себя колышущееся марево мира по ту сторону зеркала. Она что-то сказала, и зеркало вспыхнуло голубым, а туман в нём расступился, явив тронный зал. Нала пошатнулась, и рука вошла в зеркало.
  Все святые и предначальные боги! Люди по ту сторону удивлённо замерли, прервав хождение по залу. Все они, одетые и по последней моде, и по моде минувших столетий, замерли, уставившись на руку, торчавшую из зеркала.
  - Мы даём тебе право ходить по зеркальному миру, девочка... Пользуйся, пока можешь! - зашептали появившиеся духи, закружили вокруг, как во сне.
  А Нала вырвала руку из погасшего зеркала, с криком дёрнулась и упала. На кровати подскочил Ролден.
  - Нала, Нала! - он тряс её за плечи, а девушка смотрела, как растворялись по ту сторону остатки бала. Остатки бала неживых.
  От пощёчины дёрнулась голова, а язык ощутил металлический привкус крови. Она шокировано посмотрела на склонившегося мужа с поднятой рукой.
  - Прости, ты не отзывалась, - он спешно убрал руки от жены. Та только медленно покачала головой, поднимаясь и перебираясь на кровать.
  Лишь оказавшись под одеялом, сохранившим остатки тепла, девушка смогла спросить:
  - Что случилось?
  - Яд. Я боялся, что ты сойдёшь с ума от кошмаров, - Ролден присел рядом, погладив девушку по щеке и с тревогой заглядывая ей в глаза. - Почему ты пошла к зеркалу?
  - Не помню, - замялась Нала. Яд вызывает иллюзии? Значит, всё гораздо проще! Значит, духи ей только привиделись! - Меня тянуло к нему... - выдавила она, хмурясь: сомнения не оставляли её души.
  В зеркале, которое краем глаза она видела, мелькнули духи.
  - Кажется, мне всё ещё что-то мерещится, - прошептала она.
  - Действие яда скоро совсем закончится, и всё будет по-прежнему. Лекарь дал тебе магическое противоядие, - Ролден подобрался к жене и обнял, укачивая. - Только давай мы переберёмся в мою спальню?
  Нала согласилась. А уже сидя на кровати мужа спустя час она сомневалась в правильности сделанного выбора. Он мерил шагами комнату, заложив руки за спину, а на каждое его слово понятливо кивал Тайш:
  - Для всех ты умерла. Будет пущен слух, что ты смогла побороть большую часть яда, но твой рассудок не вынес видений, и ты покончила с собой. Тело запретил показывать я. Якобы оно изуродовано. Твоя задача не ходить дальше спальни и ванной. Никого не впускать, ни к кому не выходить. Поняла?
  - Слушаюсь, - только и смогла выдавить девушка под суровым взглядом Воина.
  - Тогда ложись спать. Завтрак я тебе сам принесу.
  И Нала послушно устроилась под одеялом, свернувшись калачиком, тем более что этого ей хотелось больше всего.

***

  Он всегда ценил своих людей за расторопность, верность и молчаливость. Пары часов им хватило, чтобы найти в городской канаве труп какой-то нищенки, отмыть его в реке, переодеть в платье поприличней и под видом упившейся в кабаке служанки пронести во дворец.
  Ролден надел на лицо скорбную (в меру, в меру!) маску и перешёл в покои жены. Там, в окружении его солдат на носилках под толстой тканью лежало мёртвое тело, а вокруг причитали фрейлины, сдерживаемые солдатами от излишних порывов фальшивой скорби. Они бились коленями о пол, заламывали руки и выли о столь скорой смерти молодой госпожи. И только Атина, прикрыв рот веером, воцарилась у самой стены и с ненавистью смотрела на ненаследного принца.
  - Это была чёрная свадьба! Кому-то и жениться нельзя, - подала голос Атина. И она даже не отвела взгляда от ненаследного принца, искренне считая его убийцей. Кто бы ещё рискнул?
  - У вас помутнение от горя, Атина. Иначе бы вы лучше следили за словами, - осадил её Ролден, и фрейлина с поклоном удалилась скорбеть, забрав выводок плакавших девушек.
  - Надеюсь, Наррегейт уже поднят и расследование открыто? - вошёл хмурый Карнед, тут же попытавшийся заглянуть под ткань, но с одной стороны его не пустила стража, а с другой - брат.
  - Я отказался от Наррегейта, - нервничая, Ролден утащил брата к окну, дав своим людям знак уносить тело. - Он сам был заинтересован в этой смерти.
  Ролден проводил брата и выдохнул. Ждать и слушать - вот что оставалось. А ещё поговорить с Наррегейтом: тихо в кабинете и громко, с ссорой - в дверях. Если эти два дня ничего не дадут...

***

  Он проснулся, как только скрипнула дверь. Рука потянулась к кинжалу под подушкой, а мозг сам прикинул, в скольких шагах от него меч. Отбросить одеяло. Кажется, в сундуке был заряженный мушкет...
  - Граф, это я, - раздалось от входа, и мужчина сел в постели, но оружие не выпустил.
  Синий дублет мелькнул в луче света, и мужчина расслабился, выпустив оружие.
  - Надеюсь, у тебя веские причины будить меня так рано, Варел! - граф Окшетт поднялся, набросил на плечи халат и на ощупь перебрался в кресло у зашторенного окна. Также без труда он нашёл кувшин с вином и бокал.
  - Умерла жена ненаследного принца. Тело уже перенесли в храм.
  - Умерла или убита? - граф нахмурился, вспоминая девочку, которую защищала весьма сильная тень, хоть и не чета его собственной.
  - Отравлена. Какие-то редкие цветы из султаната, если верить стражнику, который их уничтожил, - нежданный гость стоял напротив графа, закинувшего ногу на ногу. Задумавшись, тот вовсе мог забыть об удобствах гостей. Впрочем, кто он такой, лазутчик империи, чтобы напоминать о себе?
  - Как интересно... Месяцами здесь ничего не происходило, теперь же дворец словно вышел из глубокого сна. Кто-то умело дергает за ниточки марионеток, да, Варел?
  - Несомненно. И, к сожалению, это не мы. Если нового короля подомнут люди султаната или Вольных Земель, то Антайла нас просто четвертует. Возможно, лично... - сглотнул шпион, упомянув властную, жестокую императрицу Кейсарской империи. - Хотя странно, что для такого задания она выбрала вас.
  - Как раз моё присутствие выглядит самым естественным. Всё-таки строящаяся на границе крепость - прекрасная тема, чтобы доставать советников всякими вопросами, предложениями и требованиями. Есть ли ещё какие сведения?
  Молодой мужчина подкрутил светлый ус, граф же долил себе ещё вина, пожалев, что не обул тапок. А вставать и идти за ними, равно как и приказывать шпиону подать их, казалось недостойным.
  - Я думал, что из жены принца получится хорошая марионетка... Незаметная девочка, положение которой во дворце на уровне пола, с первого взгляда не отличающаяся умом или какой-то особенной хваткой - при ней бы кто-нибудь обязательно выболтал что-нибудь! Но увы, эта марионетка оказалась не нашей.
  - Демоны их разберут, чьи слова имеют вес, а чьи - нет! Но влиятельнее всех до сих пор Советник Наррегейт, глава тайной канцелярии граф Эстельенский, а также герцог Энрат Капринский. Возможно, кто-то из них и есть главный интриган.
  - Иди, - поморщился Окшетт, не желая слушать то, о чём не раз уже думал сам.
  Стражник растворился в дверях, пропустив караул, и отправился за новыми сведениями. Граф же остался медленно просыпаться: пора, пора!

***

  Нала проснулась как от толчка. Тихие шаги были слишком легки для Ролдена, а слугам в его отсутствие запрещалось входить в покои. Тихо и аккуратно кто-то начал копошиться в замке. Нала подскочила, не зная, куда бежать. Под кровать было не залезть: слишком низко! До гардеробной далеко, и она уже не успевала...
  А вот ростовое зеркало недалеко заволокло знакомым серым туманом, а девушку как будто в спину толкнули: в зеркало она почти влетела. Боясь ступить шаг в сером мареве, она развернулась, застучала по стеклу, которое отказывалось разбиваться.
  - Тихо, глупая девочка! - шикнули на неё появившиеся духи. - Ты не в мире мёртвых!
  Но Нала сама застыла, вжавшись в стекло, когда в открывшуюся дверь скользнула служанка. Прижимая к груди маленькую шкатулку чёрного дерева, она оглядела спальню от пола до потолка. Нала вглядывалась в лицо, но взгляд сам уходил на худые руки, бледную шею с кружевным воротником, складочки на темно-коричневой юбке... Откуда у служанки амулет отвода глаз, который мог создать только одарённый?!
  Когда служанка прошла мимо зеркала, девушка невольно отпрыгнула, а духи поспешили её успокоить:
  - Она не видит тебя, глупая девочка! Ты в коридорах зазеркалья, и они могут привести тебя куда угодно! К какому угодно зеркалу! Ты можешь смотреть из зеркала за людьми, но тебя они не увидят!
  Служанка подошла к комоду, спрятав шкатулку в нижнем ящике, в самом дальнем углу. Сложив бельё как лежало, она выбежала из спальни, даже не потрудившись запереть дверь.
  Нала выпрыгнула из зеркала. Миг потребовался на осознание, что у неё это получилось. Ещё миг на то, чтобы погрузить руку в серое марево. А дальше она услышала топот тяжёлых сапог. Отвратительное предчувствие въелось в голову, и она кинулась к комоду. Не скрываясь, девушка схватила шкатулку, кое-как запихнула бельё и задвинула ящик, чтобы в последний миг, когда в покои ворвалась стража, прыгнуть обратно в зеркало.
  - Умная девочка, угадала! - кружили вокруг неё духи, облетавшие прижатую к груди шкатулку, словно пытались узнать, что лежало внутри.
  Впереди стражи вошёл глава Тайной канцелярии, советник по безопасности. Драматичный мужчина с трагично поникшими усами отдал приказ об обыске, изящно взмахнув рукой, и синие дублеты рассыпались по покоям, чтобы пересмотреть все вещи. И первый из них кинулся к комоду с полукивка начальника. Скрестив руки на груди, в дверном проёме застыл напряжённый Ролден.
  Онемевшими пальцами Нала прижимала шкатулку к груди, пока спальня превращалась в хаос. Перевёрнутая кровать, сброшенные на пол подушки, выброшенные из комода вещи, вытряхнутые ящички стола - они действовали грубо и быстро.
  - Обыскать остальные комнаты, - сморщившись, приказал советник. - Ваше Высочество, останьтесь в дверях, - обратился он к дёрнувшемуся Ролдену. - Вы же не хотите усугубить ситуацию?
  - Да кто вам вообще сказал, что это я убил её?!
  - На то много предпосылок, - туманно отозвался мужчина, поправляя форменный чёрный камзол.
  Солдаты добрались и до ванной. На лице Ролдена ходили желваки ярости, но и там не нашли ни его жены (к облегчению и недоумению принца), ни предполагаемого яда (к огорчению советника).
  - Вижу, вас также что-то удивило, - не преминул пустить в дело свою хватку мужчина. - Но и я своего не нашёл. Что ж, вынужден принести Вашему Высочеству свои извинения. Клеветники будут наказаны!
  - Не стоит верить нелепым доносам, - не удержался Ролден от упрёка.
  Поклонившись, мужчина метнул злобный взгляд в сторону комода и озадаченного стражника около него. Тот только недоуменно пожал плечами и поспешил откланяться следом за всеми.
  Нала же оторвала шкатулку от себя и заглянула в неё: внутри лежала горсть маленьких семечек. И это они искали?..
  - И-и-и-ха-а-а! - завопили духи, выбивая из рук девушки шкатулку.
  Два прыжка, и та растворилась в сером мареве тумана.
  - Вы что творите?!
  - Вещам из мира мёртвых не бывать в мире живых! Мы не можем разрешить человеку просто так ходить по зазеркалью! Всегда носи подарки нам, и тогда мы сможем пускать тебя в зазеркалье, глупая девочка! Забудешь - заплатишь жизнью! И-и-иха-а-а!
  Оглушив Налу так, что пришлось зажимать уши, духи исчезли, оставив растерянную девушку в серой пустоте. А она поняла, что потерялась... Зеркала рядом не было! Тишина, только клубятся клоки марева, образуя... Коридор? Нала пригляделась: щупальца действительно стелились, как будто создавая стены. Она осторожно сделала шажок, боясь провалиться, но туман только услужливо замер под ногой.
  - Пожалуйста, верни меня в спальню Ролдена! - прошептала девушка.
  Чем дальше она шла, тем темнее становился туман, превращаясь из молочно-белого марева в тёмно-серый ужас. Нала передёрнула плечами: туман ощущался чужеродным, опасным. Он больше не грел и не ластился к ней. Где же духи?! Жизнь и Смерть, как же страшно! Ноги вязли в тумане, а новое зеркало никак не показывалось. Нала не понимала, что это значит, только интуиция кричала, что больше в этих странных коридорах она не одна.
  Зеркало! Увидев вдалеке тёмную комнату, девушка устремилась к ней, выдёргивая всё сильнее увязавшие в тумане ноги, помогая себе руками сохранять баланс.
  - Не уйдёшь! - услышала она визг, и сзади на неё что-то навалилось, душа.
  Однако белый туман отбросил напавшее существо: страшное, бесполое, с длинными волосами и закрытым туманом лицом, оно целилось, намереваясь завершить начатое. Нала бросилась к зеркалу на миг быстрее демона. Руки, голова, тело... И сильный рывок внутрь сомкнувшимися на лодыжке ледяными пальцами. Ударившись животом о раму, Нала схватила с пола вышитый тапок и швырнула в зеркало, но тот отлетел, ударив её же. Нала вцепилась в ковёр: благо ворс был достаточно длинен, чтобы держаться, ползти, вырываться, отбиваясь ногами. Она чувствовала, что ноги расцарапаны, что она уже боса, но демон не выпускал, тянул, возвращал в зазеркалье! Вот она лягнула наугад, и хватка ослабла - девушка спешно рванула, но не успела опять: её сильно дёрнуло назад, и она рухнула, ударившись подбородком о пол. Ковёр был выпущен, и её уже тащили по голому полу перед зеркалом. Бёдра, талия - она медленно исчезала в зеркале, когда услышала:
  - Отбивайся!
  Мужской голос приказывал, руки схватили её за талию, рванули, Нала брыкнулась, и они вместе упали. Нала приподнялась, с ужасом ожидая демона, выходящего следом за жертвой... Но зеркало подёрнулось белым туманом, выровнялась его поверхность, и ничего не случилось. Оно не разбилось, в нём не мелькнуло страшное лицо демона. Только напряжёно тикали часы, отсчитывая минуты.
  - Сиятельная, я пока не спрашиваю, как вы тут оказались... Не соизволите ли подняться?
  От приятного голоса похолодело внутри и жутко захотелось обратно в зеркало, к той твари! Перед демоном не нужно оправдываться, в отличие от графа Окшетта, в покои к которому она попала. Попытка подняться не удалась, так как граф всё ещё крепко сжимал её талию. Сделав удивлённое лицо, он поднял руки, и девушка наконец-то встала. Расправив юбку, она поправила ленты на плечах, переминаясь с ноги на ногу: босиком на полу было холодно стоять.
  - Можете обуть тапки, которые вы так любезно раскидали, - граф присел в кресло у небольшого столика с блюдами, полными редких фруктов.
  Нала не двинулась с места. Она даже нашла в себе силы развернуться к дверям, проигнорировав наглость графа.
  - Сами будете объяснять, почему мёртвая жена принца выходит из покоев посла!
  Нала встала перед зеркалом.
  - А там вас, кажется, ждут не с самыми благородными намерениями, - вторая усмешка, и девушка ещё сильнее нахмурилась.
  Зеркальные демоны! Оставалось только идти на переговоры...
  - Я вас слушаю, - Нала уселась во второе кресло, скрестив руки на груди. Интересно же, как граф собирался выходить из весьма щекотливой ситуации!
  - Нет, сиятельная, это я вас слушаю!
  Нала приподняла бровь, стараясь успокоиться:
  - А вы задавайте конкретные вопросы, чтобы получить конкретные ответы, - девушка прищурилась, поборов желание схватить со стола персик, чтобы просто держать что-то в руках.
  - Поскольку я не люблю спорить с женщинами, пусть будет по-вашему. Что у вас за дар?
  Нала задумалась. Она - одарённая? Нет, определённо нет. Но что тогда ответить графу?
  - Я могу войти в зеркало и прятаться там. Не более.
  - Врёте! Тогда бы вам пришлось прятаться в зеркале в моей спальне. А со вчерашнего вечера я здесь был в полном одиночестве.
  - Ваше дело - верить мне или нет. На меня напал зеркальный демон, возможно, это его происки, что я очутилась у вашего зеркала.
  - Принимаю такой ответ, - было видно, что граф не поверил, но возразить уже не мог. - Вас действительно отравили или ваша смерть от начала и до настоящего момента - фарс?
  - Это был не фарс, - Нала вздрогнула, вспомнив кошмарный сон и не менее кошмарное пробуждение.
  - В таком случае вы знаете, кто вас хотел убить?
  - Даже не догадываюсь! - в этот раз Налу передёрнуло от странного огонька, вспыхнувшего в глазах Окшетта.
  - Но почему вы вышли из зеркала именно в моей комнате? Мне ждать набега стражи и обвинения в похищении или даже отравлении?
  - Не надейтесь. Нам война с Кейсарией не нужна!
  - Браво, редкостная убедительность, - граф даже пару раз хлопнул в ладоши, заставив девушку напротив растеряться. - А теперь начинается самая приятная часть наших переговоров. Что вы готовы сделать, чтобы этот маленький инцидент таковым и остался, а не перерос в скандал с вашим участием? - он оскалился, сцепив руки в замок, и хищно уставился на Налу. - Всё-таки вы ещё так юны!
  - Но не так глупа, чтобы сразу же вам пообещать звёзды с неба, - прикрыв глаза, покачала головой Нала.

***

  Ролден приказал своим людям перевернуть дворец, но нигде никто не встречал ожившего трупа - Налы. А ведь если бы её увидел кто-то из суеверных слуг, то крик стоял бы на весь дворец! Принц вернулся к себе, решив раз в пятый или шестой осмотреть свою спальню. Но тщетно. Там не было ровно никаких следов пребывания жены. Как будто он её и не приводил. Призванный Ортен только бубнил что-то не тему, что не чувствует госпожи, и потому принц только отмахнулся от него.
  - Командир, в храме схвачена девушка! Она устроила переполох и...
  Ролден не дослушал присланного солдата, поспешив по лестнице в храм. Там его ребята держали связанную, рыдавшую девицу из бедных младших баронесс, которые постоянно болтались во дворце, надеясь удачно выйти замуж. Зарёванная, встрёпанная, она утихла как только увидела принца. А Ролден едва не заскрипел зубами, увидев сорванную с трупа ткань, открывшую сизое лицо нищей и толпу любопытных вокруг.
  - Рвалась труп разглядеть! Всё убедиться хотела, что в самом деле сиятельная умерла! - грустно отрапортовал Тайш. Охрана же старалась вообще глаз от пола не поднимать: провал же! - При обыске нашли это, - и он протянул Ролдену баночку с семенами, маленькими, золотистыми. Из таких вырастали те самые цветы.
  А Ролден, посмотрев на девчушку, вспомнил, что несколько месяцев назад она увивалась за ним, а он и не отказывал доступной девочке, надеявшейся женить его на себе. Жертву корыстных чувств передали в ведение советника по безопасности, и уже через час оттуда пришёл рапорт: младшая баронесса такая-то покаялась в попытке отравить сиятельную Налу, призналась, что для этого использовала свою сестру, состоявшую во фрейлинах, которой и передала ядовитые цветы. Сестёр приговорили к отлучению от рода, заключив под стражу, а барону приказали уехать в свои земли на окраине.
  Весть о подложном трупе разнеслась по дворцу за мгновения, и все уже интересовались, где же прячется младшая герцогиня. Ролден только отмахивался, отказываясь отвечать на вопросы.
  - Тайш, ты веришь в этот спектакль? - спрашивал принц, возвращаясь в свои покои в сопровождении верного солдата.
  - Чисто сыграно! Отравить она могла, а вот придумать да цветы те раздобыть - нет!
  - Где же ваша жена, ненаследный принц Ролден? - он повернулся на голос: на широком подоконнике лестничного пролёта совершенно невежливо устроился граф Окшетт, удивлённо приподнявший брови.
  - А вы что с ней хотите обсудить? Цветоводство? Вышивку гладью? - Ролден остановился напротив графа.
  - Я всего лишь хотел пригласить вас к себе на, так сказать, приватный разговор, - и между пальцев графа мелькнула брошка с лунным камнем, та, которая была приколота к платью жены.
  И принцу не оставалось ничего другого, как пойти за графом, отослав Тайша. И к своему удивлению в кресле он увидел напряжённо смотревшую в окно жену. Бледную, уставшую, но целую и невредимую!
  Увидев его, она поднялась, не решаясь сделать шаг навстречу.
  - Вот и трогательное воссоединение семьи, - напомнил о себе граф, присаживаясь в неизменное кресло. - Ваше Высочество, каково будет ваше спасибо?
  - Как посол вы должны знать, что в политике я не участвую, - мужчина задвинул Налу себе за спину, на что граф только хмыкнул, покатав вино в бокале.
  - Пожалуй, я хотел бы толику доверия за спасение вашей жены. Я всего лишь хочу стать другом вашей семье. Может быть, мне потребуется помощь вашей жены или даже ваша.
  - Какая странная просьба! Сейчас, когда я здесь, рядом со своей женой, вы уже мало что можете сделать её репутации.
  - Согласитесь, сказать, что с вашего позволения сиятельная гостила у меня те несколько часов, что шло расследование, гораздо приятнее, чем проклинать меня, если я заявлю, что она сама ворвалась в мои покои и вела себя... довольно распущенно!
  - Я не верю, что вы так просто лишите себя козыря, - ответил Ролден на всё красноречие графа.
  - Возможно, этим я приобрету друзей, - улыбка, скользнувшая на лицо Окшетта, была весьма тепла. И даже почти убедительна.
  - Пусть будет так.
  Граф встал, чтобы скрепить согласие рукопожатием. Нала же тихо ругала себя за все те оплошности, которые допустила в один день.
  До комнат Ролдена они добирались под прицельными взглядами всего дворца. Нервировало, но ничего поделать с этим было нельзя. В спальне принц принёс бокал воды, и Нала с радостью выпила его. Ролден ходил взад-вперёд, заложив руки за спину, периодически останавливаясь, чтобы посмотреть на стены. Иногда взгляда удостаивалась и Нала, мелкими глотками пившая воду.
  - Как так получилось?
  Нала, сжав стекло в руках, виновато взглянула на мужа. Отступать было некуда. Пришлось рассказать всё, в том числе и о новоприобретенной способности.
  - Так ты одарённая?
  - Никогда не была ей. Похоже, что я почти умерла от яда, и духи заинтересовались мной. А поскольку я выжила, они решили развлечься, дав мне такую способность. Других объяснений я не вижу.
  Нала вздрогнула, и остатки воды вылились из опрокинутого стакана, который она так и не выпустила. Слёзы ужаса и паники сами потекли по щекам. Она могла навсегда остаться в зазеркалье! Она могла умереть от рук той твари! Она могла!.. Девушка даже не заметила, когда Ролден пересел к ней и обнял, принявшись гладить по голове и успокаивающе что-то шептать. Вцепившись в мужа, она беззвучно тряслась от пережитого, а Ролден гадал, что со всем этим делать.
  - Судя по восхищению графа Окшетта, перед ним ты не рыдала, а пыталась торговаться, - он аккуратно стёр очередную слезинку и положил руки на плечи девушке.
  - Куда мне до него! Это было как соревнование в создании картины между ребёнком и мастером! - она облизнула пересохшие губы и положила свои руки поверх Ролдена, впитывая тепло и спокойствие.
  Ролден и сам не понимал, почему утешал девушку, притом такими странными словами. И откуда только у него такая уверенность, что Нала достойно выдержала словесные баталии с этим политическим чудовищем? Что за странные перемены? К лучшему они или к худшему? Он не знал, поэтому просто притянул девушку к себе и обнял, ощутив, как робко в ответ обняли и его.

***

  Младшая баронесса, зарёванная, в порванном платье, вертелась на соломе в камере, пытаясь как-то устроиться, но сон в ледяной камере не шёл, только тело, привыкшее перинам, затекало всё сильнее. Она плакала от бессилия: она не надеялась так глупо попасться! Но тогда ей это решение казалось единственно правильным. Услышав шорох, баронесса вскочила с визгом, наслышанная о крысах подземелья. Только вместо них в темноте раскачивался чёрный силуэт в плаще. Тот, кто подал ей идею отравления, пообещав принца у её ног. Тот, кто сулил её семье неведомые богатства в обмен на одно простое убийство.
  - Зачем пришёл? - грубо спросила она: он не оправдал её надежд, так зачем с ним теперь разговаривать?!
  - Ты хочешь жить, - нечеловечески бесцветным голосом заговорил Незнакомец, - и жить долго и счастливо. А я могу тебе помочь.
  - Ты уже обещал счастье и богатство. И где я?! - она вскочила, но нежданный гость вытянул руку, останавливая её.
  - В этот раз я обещаю тебе спокойную жизнь без тюрьмы. Знаешь, для этого не нужно многого. Ты просто скажешь завтра нужным людям нужные слова...
  - Мне вынесли приговор, допрос был сегодня. Ты опоздал! - сорвалась она на визг.
  Где же, где же этот демонов Незнакомец был раньше?! Баронесса хотела жить. Пусть не во дворце и не с принцем, хоть бы в их бедном баронстве, но жить!
  - Ничего не опоздал. Так ты согласна рассказать им новую историю?
  - Да! - с пылом ответила баронесса, сжимая руку на груди.
  Она хотела жить! Незнакомец тихо усмехнулся, присаживаясь на пол камеры. Разговор предстоял долгий.

***

  Рагд точил меч, сидя на полу. Перед зеркалом крутилась Стиша, примерявшая купленные обновки: шёлковую тунику и кожаные штаны, а Эстлиф пропадал где-то в деревне, якобы слушая местных, а на самом деле безбожно напиваясь который день.
  - Рагд! - взвизгнула Стиша, отшатываясь от зеркала, из которого вылезало... нечто.
  - Вот и посланник, - одарённый отодвинул напарницу к себе за спину, дожидаясь, пока пришедший зеркалами не встанет и не придёт в себя.
  Мальчишка в чёрном костюме тряхнул головой и остался сидеть на полу, скрестив ноги. Его белёсые глаза пугали даже видавших виды одарённых, а он, не смущаясь, осматривал пару.
  - Говорить будешь? - поинтересовался воин, сжимая рукоять меча.
  - Буду, конечно! Она во дворце, а дворец закрыт для одарённых. Магическую печать для входа пока добыть я не смог, но пытаюсь, - мальчишка затрясся, его окутало марево тумана, и вскоре перед Стишей и Рагдом сидел тощий мужчина, костистый, абсолютно невзрачный, но с теми же примечательными глазами. - Я почти поймал её в зазеркалье, но девчонке удалось сбежать. Духи затеяли собственную игру, и это отвратительно, - он скривился, почесав подбородок со светлой щетиной. - В общем, не знаю ничего. Ждите здесь.
  - А ты понимаешь, Гройдеш, что скоро придёт вьюжная ночь? - раздался от дверей голос вернувшегося Эстлифа. Шатаясь, он уцепился за дверной косяк, но глаза смотрели трезво. - В это время даже мы не пойдём через горы!
  - Понимаю! Но мы все бессильны, пока она во дворце! Я попытаюсь отловить её в зазеркалье, но мне не одолеть духов, если они заступятся за неё! Ждите!
  И обратившись мальчишкой, Гройдеш ушёл в зеркало. Рагд снова сел на пол, вернувшись к заточке меча, как будто ничего не случилось. Стиша забралась с ногами в кровать, а Эстлиф остался у двери, подпирая стену.
  - Здесь неспокойно. Кстати, последнее десятилетие в этом месте родилось больше десяти одарённых. Здесь живут три целителя, один воин-контрабандист; трое огневиков ушли за горы в наш край, а оставшиеся трое стали кудесниками, что колесят по странам, создавая чудеса и врачуя души людские. Как вам это нравится?
  - Ради таких сведений можно и меньше пить, - поморщилась девушка, демонстративно зажимая нос.
  - Одарённость не та тема, на которую все говорят охотно, - пожал плечами Эстлиф. - Вы себя странно не чувствуете? Мне постоянно кажется, что за мной кто-то следит...
  - Эстлиф, давай я завтра с тобой пойду, а? А то ты так сопьёшься! - жалобно протянула Стиша, с которой кивком согласился Рагд.
  - Мы надолго в этой деревне, друзья, - вздохнул Рагд, убирая оружие. - Давайте на местных поработаем, что ли?.. Деньги лишними не бывают!

Глава 9

  Поскольку пошёл дождь, приём в честь послов с улицы срочно перенесли в один залов, который просто и со вкусом украсили цветами и ширмами с пейзажами поделили на две зоны: танцевальную и обеденную. Нала и Ролден пришли первыми из королевской семьи, и собравшиеся гости приветствовали их реверансами и поклонами.
  - Доброго вечера, господа, - подошедший граф Окшетт поклонился равнодушному принцу, - и дамы, - и привычно поцеловал руку Налы. - Что ж, то, что армии останутся в прежних границах - это прекрасно. Но, Ваше Высочество, Антайла прислала мне новые документы... Нам снова придётся разговаривать о строительстве пограничной крепости.
  - Значит, этим вечером мы зря прощаемся с посольством? - Ролден только приподнял брови, выражая недоумение.
  - О, нет, не поймите неправильно! - спешно возразил граф. - Вы прощаетесь со всем посольством, исключая меня. И я очень рад, что здесь у меня появились прекрасные друзья, - граф лучисто улыбнулся, так, что даже можно было поверить его радости.
  - Что ж, мы рады, что вы нашли в нашем королевстве... друзей, - с усилием ответил Ролден, игнорируя молчаливое удивление подслушивавшего маркиза какого-то.
  - Сиятельная Нала, не оставите ли вы мне один танец? - и, не дав девушке ответить, дополнил: - Можно третий.
  - Пожалуй...
  Про себя Нала едва не скрежетала зубами: третий танец! Первые два этикет вынуждал станцевать девушку при любом самочувствии: это танец с мужем, а потом с его братом. Можно, конечно, после второго танца сказаться больной, но это значило бы оскорбить всю посольскую делегацию. За это время в зал пришли и Карнед с блистательной Дейлатой, тут же поймавшей в сети своего обаяния большинство мужчин, и король с королевой, что заняли троны. Послам вручили алмазную статую, изображавшую императрицу в натуральную величину, и те вежливо расшаркались в благодарностях.
  Наконец, настало и время танцев. Привычные па, повороты, обходы, тихие, ничего не значащие разговоры - всё слилось в единый блеск бала. Первый танец, второй.... Не успел Карнед подвести девушку к мужу, как её уже похитил для третьего танца граф, а Ролдена кто-то отвёл в сторону, опередив молоденькую девицу.
  - У вашего мужа дела интереснее, - проследив за взглядом девушки, констатировал граф, уводя её в центр зала.
  - Не вам решать, - ответила Нала, приседая в традиционном реверансе.
  - Не были б вы замужем, я б на вас женился! - протянул посол руку девушке.
  - Не была бы я замужем, вы бы меня никогда не увидели, - и она с наслаждением вцепилась в руку, радуясь отросшим ногтям.
  - Видите, насколько скучнее были бы наши жизни? - не растерялся граф, кладя руку на талию девушке.
  По закону подлости третьим танцем должен был стать именно меньоль! Самый раскованный из всех, единственный, где партнер держался за талию девушки!
  - Чего вы от меня хотите, граф? - устало вздохнула девушка, чувствуя, как голову сковывают стальные обручи: не её стихия словесные баталии! Но вместе с тем она понимала, что рядом с Окшеттом молчать опаснее, чем неумело отбиваться.
  Ловкий поворот, и они исчезли из строя танцевавших за плющом, увивавшим колонны и образовавшим небольшую тёмную нишу. Нала не успела возмутиться, как ей зажали рот, шикнув на ухо, и пододвинули ещё дальше за стену плюща. Девушка соображала, насколько будет прилично в этот самый момент задрать юбку и достать кинжал и не обернётся ли это политическим скандалом. Однако она застыла, увидев в темноте герцога Капринского, который будто высматривал кого-то в толпе. Он стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к стене - сгусток страшного мрака!
  - Он не сводит с вас взгляда. Кажется, у вас появился первый поклонник, сиятельная, - усмехнулся граф Окшетт, а Нала не успела даже удивиться, как всё в том же темпе меньоля под его последние аккорды они вернулись в центр зала.
  Нала, стукнув по рукам графа, спешно отошла на пару шагов - танец закончился. Не успел граф что-то сказать, как Налу увлекла за собой Ринкара. Впрочем, Окшетта тут же при пригласили на следующий танец. Нала наконец-то огляделась: чопорные матроны как всегда сидели в креслах, молодые танцевали, где-то обсуждали в кружках какие-то вопросы...
  - Ринкара, а ты не видишь Его ненаследное Высочество?
  - Нет! Сиятельная, хотите я вам бабочку покажу?
  Нала конечно же согласилась и вышла с девочкой на балкон. Большая площадка, выложенная белой плиткой, освещалась только светом полной луны, и нежный ветер качал стебли вьюна, оплетавшего ограждение и стены. А на листьях на самом деле сидело множество синих бабочек, мерцавших во тьме.
  - Как красиво! - восторженно призналась девушка, почувствовав, как её пальцы сжала ладошка девочки. - Говорят, это души праведников... Мир зазеркалья слишком грязен, и предначальные превращают их в бабочек.
  Ринкара же, прижавшись к ограждению, с жадностью слушала очередную легенду, с детским восторгом следя за каждым взмахом синих крыльев. А бабочки, как будто чувствуя внимание, степенно порхали, оплетая помещение лентой синего света, взмывая к звёздам и рассыпаясь фейерверком в чёрном небе, закрывая звёзды.
  На плечи Налы опустились тёплые руки. Вопреки страхам и сомнениям она не испугалась, сразу же их узнав. Ринкара сбежала ещё раньше, оставив её в одиночестве на балконе. Девушка наклонила голову, прислонив к мужскому плечу. Она, оказывается, замёрзла: руки Ролдена оказались горячими.
  - Красота, не правда ли? - шёпотом спросила девушка, протягивая руку и наблюдая, как на указательный палец доверчиво садится полупрозрачное, мерцавшее синее чудо. Бабочка опускала и поднимала крылышки, с интересом изучая тонкую ткань перчатки.
  - Необычно, - отозвался ненаследный принц.
  Рука у Налы дрогнула от скрытого смешка, и бабочка взмыла в небо к своим сёстрам. Пахнуло сиренью. Повернув голову, девушка засмеялась: таким озадаченным и растерянным принца, наверное, никто и не видел. Где-то глубоко в его глазах плескалось живое восхищение, что умело скрывалось скукой: Воину не нужны бабочки, ведь ими ни убить, ни вылечить нельзя.
  - Пойдём?
  Нала кивнула, покидая следом за мужем балкон.

***

  Ночь у Ролдена выдалась длинной. Откинувшись в кресле, закрыл глаза и помассировал виски. Тёмный кабинет с портретами всей королевской семьи по тёмным стенам, с задёрнутыми шторами, с блеклым огнём магических ламп дышал величием и покоем, одновременно давя на принца.
  - Войдите, - смиренно отозвался он на стук двери, ожидая увидеть или мать, или Карнеда. Король же после состоявшейся свадьбы почти не говорил с сыном.
  - Есть новости о том нападении, - влетевший Тайш едва затормозил перед столом, чуть не налетев на него. У него дёргалось левое плечо: подчинённый нервничал сильнее обычного. - Мы нашли владельца стрел. Мёртвым, - выдохнул мужчина, склонив голову. - Одарённый он или нет, уже не установить. На руке клеймо наёмников.
  - И нить к нанимателю потеряна, - пробормотал Ролден, проведя рукой по лицу. - Стрелы?
  - Ничего нового. Скорее всего они сделаны за горами, потому мастера нам не найти. Через другие гарнизоны в последнее время стрел не привозили. Контрабанда! И вообще ничего сказать не можем: кто, зачем... Кругом одна неизвестность! - Тайш вздохнул и замолчал. - А Ещё в подушке Гэла нашли записку, - он протянул принцу клочок бумаги.
  ''Он являлся мне каждую ночь. Чёрный плащ, полупрозрачная фигура. Появлялся из ниоткуда и исчезал тотчас после разговора. Он требовал, чтобы я отправился за командиром и похитил его жену. Раз записка найдена, значит, я сделал выбор, значит...''
  - И это всё? - прочитав, спросил Ролден, положил обрывок на стол.
  - Вторую часть найти не удалось, - повинился Тайш. - В любом случае она ничего нам не даст, разве что мы убедились бы в верности или предательстве Гэла, - тяжко вздохнул он.
  - Иллюзия... Это дар. Если след уходит за горы, то нам и в самом деле не узнать правды, - задумчиво проговорил Ролден. - Одарённые берегут друг друга сильнее, чем волчица детёнышей.
  - К сожалению.
  - Да, королева собирает выезд на озёра. Среди придворных пошли слухи, что приглашена и ваша жена. Вы б не отпускали её, ведь на летнем дворце нет защиты от магии, - Тайш скорбно изогнул брови, замечая, как начал хмуриться командир.
  - Можешь идти, - Ролден отрывисто взмахнул рукой, другой подперев подбородок.
  - Вы бы окно открыли, а то больно душно, - поклонившись, мужчина смахнул пот со лба и покинул кабинет.
  Ролден с усилием выбрался из низкого кресла, встав на затёкшие ноги. Отдёрнул штору, увидев ночь. В саду горели фонари, выхватывая то кусты, то дорожки. Ржавый шпингалет с трудом поддался, и принц открыл окно, впуская свежий, холодный воздух. Прекрасная звёздная ночь, напоённая покоем, принесла умиротворение в сердце вместе с песней сверчков, чьи трели затихали, едва касаясь слуха.
  Ролден нахмурился, когда в круг света от фонарей попала странная фигура в великоватом камзоле. Тень от шляпы мешала разглядеть лицо, но осанка, походка, уверенность в каждом движении выдавали в юношеской фигуре титулованного. Какой-то герой-любовник? Ролден усмехнулся, скрестив руки на груди.
  Ночной визитёр тем временем остановился, приподнял голову, как будто стараясь сориентироваться, и свет скользнул на лицо, позолотив острый подбородок, обрамлённый тёмными кудрями, поджатые тонкие губы и родинку где-то у глаза. Юноша тем временем всё ближе подходил к дворцовой стене, и Ролден не выдержал:
  - Что же вы ищете в саду так поздно, любезный?
  Гость вздрогнул, но тут же расправил плечи, подобрался и, сняв шляпу, приветственно взмахнул ей, поклонившись.
  - Я прибыл по приглашению Её Величества, - он запнулся, поджав губы.
  - Её Величества? Как интересно! Она позвала вас ночью? Знаете ли, наводит на размышления, - протянул он, приподнимая брови, хоть собеседник этого не мог видеть.
  - Дорога оказалась трудной, и я прибыл позже назначенного, - он сжал пропылённую шляпу, а Ролден посмотрел ещё ниже: на покрытые грязью старые сапоги на шнуровке.
  - Но позвольте, кто вы и какое у вас дело к королеве?
  - Я прибыл по письменному приглашению Её Величества, тайно, - он вызовом посмотрел на Ролдена, ожидая, что тот испугается.
  - Письменному? - слишком тихо спросил принц, хмурясь. Что здесь творится?! - А не покажете ли?
  - Не обязан, - отрезал молодой человек. - Достаточно того, что его видела стража, впустившая меня на территорию дворца.
  - Да, но мне всё-таки интересно, зачем моя мать приглашает во дворец, да ещё и тайно, юношей, - он опёрся о подоконник, чуть высунувшись из окна. - Позвольте представиться, сын Их королевских Величеств, - собеседник чуть вздрогнул в ответ на насмешливый тон, спеша поклониться, - ненаследный принц Ролден.
  И юношу дёрнуло: он тут же выпрямился, уставившись принцу в лицо. Грусть и безразличие в глазах сменились злобой, а несчастная шляпа пала жертвой крепкой хватки.
  - Пожалуй, я не буду больше злоупотреблять вашим вниманием, - сдержавшись, хоть Ролден видел набежавшую на лицо молодое лицо тень, юноша поклонился, спеша уйти.
  - И всё-таки мне интересно, зачем вы понадобились королеве!
  Не удержавшись, крикнул он вслед уходившей фигуре. Тот, развернувшись, ещё раз поклонился, после чего быстро скрылся за поворотом.
  Ролден с грохотом закрыл окно и упал в кресло, закинув ноги на стол. Эта ненависть во взгляде не давала покоя. И сейчас он знал только одного молодого человека, который так мог смотреть на него.

***

  - Барон Унтар Митадский просит аудиенции! - объявил ранним утром старый слуга в ливрее, кланяясь сидевшей в будуаре королеве.
  - Пригласите, - она улыбнулась отражению, повернулась лицом к дверям. - Предначальные, на вас напали?! - воскликнула она, увидев запылившуюся одежду и рассмотрев дырки в шляпе.
  - Ваше Величество, не думаю, что вы не знаете о моём положении, вплоть до того что я теперь не барон, - холодно поклонился он, не приближаясь к королеве.
  - Это знаете вы, я и король, больше никто, - скривилась она, но тут же надела маску ложной заботы. - Вы как-то неестественно бледны!
  - Трудная дорога, Ваше Величество.
  - И немногословны... А изменится ли что-либо, если я скажу, что ваших сестёр можно вернуть из монастыря и даже помочь им удачно выйти замуж? - королева, хоть и нарочито небрежно рассматривала носки туфелек, из-под ресниц следила и за реакцией Унтара. Он дрогнул, едва не выронив шляпу, но взял себя в руки, лишь стал ещё бледнее. - И ваше счастье мне тоже хотелось бы устроить. Знаете ли, браки по принуждению - отвратительная штука, не правда ли? Особенно когда их жертвой становится молодая, любящая девушка! Это так мерзко - разлучать любящие сердца!
  Унтар неподвижно стоял перед королевой.
  - Я даю вам шанс. Нала живёт в этом дворце, и вы можете очаровать её или же просто увезти. Я помогу вам спрятаться и прочая, прочая. Не правда ли смешная цена - забрать свою же возлюбленную - за вашу семью?
  - Воистину ваша щедрость не знает границ, Ваше Величество, - Унтар склонился перед королевой, а перед глазами плыли цветные круги от напряжения.
  В очередной раз взяв себя в руки, он ответил королеве цветастым и пылким (в меру его истощившихся сил) согласием. У него есть цель, и он всё сделает ради неё. На миг ему привиделась Нала, с укором качавшая головой, но он прогнал видение. Королева торжествующе улыбнулась.

***

  Вернувшийся к реальности король сидел в беседке на крыше, той, что одиноко возвышалась на середине перехода из одного корпуса в другой. От ветра слезились старчески слеповатые глаза, а руки не могли согреться и только сильнее промерзали от каменного бортика, на который он опирался. Прошелестев платьем, рядом с ним молча села королева. Его опора. Его жена. Бесконечно преданная ему женщина, впрочем, испорченная возрастом и статусом.
  - Давно мы здесь не были, да? - с тяжёлым сердцем спросил он, разглядывая одновременно знакомые и незнакомые очертания столицы.
  - Очень давно. А когда-то мы любили сбегать сюда от шума дворца, - улыбка едва тронула женские губы.
  - Я становлюсь безумен, да?
  - Ты как будто пропадаешь для нашего мира, и я не знаю в такие моменты, помнишь ли ты вообще, что у тебя есть семья? Помнишь ли ты меня, сыновей?
  - Ни на миг не забываю, поверь, - он закашлялся, а потом схватился за заболевшую спину, выпрямился с кряхтением.
  - И стоило ли становиться королём ради такой участи? Взгляни на себя! Источник сжигает тебя! Ты ведь мог жить гораздо дольше! - в отчаянии она повысила голос, подалась к мужу, неизвестно чего желая.
  - А смысл сейчас терзаться этим? - осадил король супругу. - Что свершилось, того не переделать.
  - Да ты и королём стал, чтобы спасти эту вертихвостку! Её бы убили, стань королём кто-то ещё!
  - Перестань! Вечно вы, женщины, дальше любви и ревности ничего не видите! Уже всё твоя память извратила! Это печалит меня, Рати!
  Король поморщился. Она так и не простила ему той так и не состоявшейся интриги. Усугубило всё то, что Лерой не раз приезжала во дворец по 'личному делу' к королю. И не мог он рассказать, что на самом деле с герцогиней встречались делегации одарённых, а не он...
  - Только не говори, что ты только поэтому стал так напиваться в последнее время! - усмехнулась королева, переводя разговор на привычные обвинения.
  - Нет, конечно, нет... Тогда я видел чётко, что старик Гайдн сдавал, а любого, кто пришёл бы ему на смену, задавили бы придворные. В Тарьяр пришёл бы хаос! У меня уже была ты - я изведал сполна любви женщины, были и сыновья - прекрасные мальчики, подававшие большие надежды. Я хотел, чтобы Тарьяр остался независим, един и силён! Я хотел изменить его к лучшему, исправить ошибки прошлых королей! - голос короля ломался до тонкого старческого, иногда он замолкал, чтобы перевести дыхание, а иногда чтобы совладать с болью, искажавшей лицо.
  - Ты умираешь, а мы можем последовать за тобой, если этот демонов источник не выберет Карнеда! Чего ты добился?
  - Пройдут годы, и Тарьяр поймёт пользу последних реформ, дай им только завершиться! Все всё поймут... И она тоже... - забормотал король, а взгляд его потух: он снова вернулся куда-то в свой мир.
  - А как же мы, твоя семья?! - чуть не плача, королева дёрнула мужа за руку, но он не ответил, только бормотал что-то.
  А она, прислонившись лбом к его руке, плакала от бессилия, пока никто не мог увидеть или услышать. Все эти годы, все эти годы! Королева берегла память о прекрасных временах, когда у них только родился второй сын: о, как они любили друг друга с мужем, как ярок был каждый день! И чёрными страницами пролетала в памяти измена супруга, потом он стал королём, забыв о семье. Они для него остались формальной добавкой к новому статусу, где каждый компонент должен был играть свою роль, и они подчинились, не имея выбора. И сейчас страшный надлом открылся, разверзся бездонной впадиной сожалений за прожитые годы.

***

  Нала привыкала к Ролдену, как зверь привыкает к посягнувшему на его территорию человеку.
  - Нала, тебя никто не собирается есть, - в очередной раз за их короткую верховую прогулку вздохнул он.
  Нала же боялась представить, сколько нужно сил, чтобы поддерживать столь огромный парк в красоте и чистоте. Воздушные беседки, миниатюрные искусственные водопады, каменные чаши фонтанов, тенистые аллеи, обрамлённые затейливыми кронами деревьев, как будто живые скульптуры, незатейливый лабиринт из плюща - глаз нельзя было отвести от такого очарования!
  А ведь сначала она никуда не хотела ехать после обеда, тем более наедине с мужем. Нала не понимала: она боялась его, но в то же время хотела понять этого человека, чувства которого как будто были глубоко скрыты.
  Оставив лошадей у дерева, они вошли в лабиринт. В пасмурную погоду коридоры из тёмной зелени выглядели мистически мрачно, а между листвой то и дело проскальзывали мужские и женские бюсты, наблюдавшие за ними.
  Ролден привёл девушку в одну из беседок: низкую, с резными колоннами, закрытую от любопытных глаз занавесками из бесчисленных слоёв воздушной ткани.
  - Ты хочешь поговорить о чём-то? - спросила Нала, когда они устроились на мягких подушках, вдоволь разбросанных по скамейке.
  - Верно, - кивнул он, доставая из кармана камзола маленький бирюзовый камешек и сжимая его. Вспыхнув на разжатой ладони, он разлетелся на тысячу огоньков, что окружила беседку. - Так нас не услышат.
  - Почему то же самое нельзя было сделать во дворце?
  - Защита от магии. Там работают только амулеты связи и иллюзорные посыльные. Нала, нам придётся уехать из столицы. Что думаешь?
  - Куда? - девушка наклонила голову, боясь услышать ответ вроде ''в султанат'' или ''в Вольные Земли''.
  - В мой гарнизон. Я живу именно там и приезжаю во дворец, когда того требуют дела.
  - Тогда я уеду в Лиг, он рядом с твоим гарнизоном, - пожала она плечами, скрывая плясавшее от радости сердце. Уехать! Из столицы! Да это же мечта!
  - Точно, - кивнул принц, улыбаясь: он заметил, как заблестели радостно глаза жены. - Я забыл о нём. Ещё я хотел поговорить о покушениях на тебя. Нет мыслей, с чем это может быть связано?
  - Ну... - Нала поджала губы, отвернувшись. За тканью, трепетавшей от ветра, едва различались силуэты кустов. - Я всегда думала на королеву или короля, - она пожала плечами. - Видишь ли, Ролден, за всю жизнь я покидала Эсталиг только один раз, чтобы навестить прабабушку в Лиге. Кому надо меня убивать?
  - Насколько я знаю, Лиг достался тебе в обход прямых наследников.
  - Баронетство весьма скромно по размеру, доход от него не велик. Он достался мне разбитым и упадочным. К сожалению, моя прабабушка совсем не умела вести дела.
  - В общем, версия с родственниками не подходит?
  - Да, я думаю так, - кивнула девушка, из-под ресниц разглядывая Ролдена.
  - Могу тебя расстроить, но это и не король с королевой... За тобой гоняются наёмники, одарённые и демоны знают кто ещё! Нала, на короля столько не покушались! Должна же быть причина?
  Он проникновенно посмотрел в глаза девушки, но та лишь озадаченно пожала плечами.
  - В руках у нас есть только слухи о каком-то незнакомце в чёрном плаще, так что остерегайся, если встретишь что-то подобное.
  - Хорошо.
  Нала важно кивнула, и именно в этот момент, проскользнув в щель открывшихся занавесок, в беседку залетела серенькая птичка. Не обнаружив выхода, она жалобно зачирикала, мечась от занавески до занавески в тщетной попытке выбраться из ловушки.
  Нала, не раздумывая, забралась на скамейку, приготовившись ловить подлетавшую птицу, но та описала немыслимую дугу, и девушка, потянувшись за ней, споткнулась о подушку. Взвизгнув, она закрыла глаза и лицо руками, защищаясь от падения, которого не случилось.
  - Ну что за безрассудство! - в голосе Ролдена проскользнул явный смешок, а Нала не хотела отпускать его плечи, в которые вцепилась: вот совсем ей не нужно, чтобы её видели красной!
  А птица тем временем нашла очередную щель, распахнутую ветром, и вылетела на свободу с радостным пением.
  Ролден сел, уже привычно устроив жену на коленях, а Нала по-прежнему не отпускала его. Неловкость всё росла и росла. Или же она была только в её голове? Ролден молчал, а Нала и не представляла, как выходить из такой ситуации.
  - Неужели маленькая птичка оказалась такой страшной? - Нала не поверила своим ушам: Ролден смеялся? Она ещё не слышала его смеха, а зря: искренний, заразительный, он заставил рассмеяться и её.
  - Дождь? - нахмурившись, спросила она, услышав странные шорохи снаружи.
  - Похоже, - ответил принц. - Придётся нам здесь задержаться.
  Казалось, птичка сняла странное напряжение, и после каким-то странным образом заладилась самая обычная беседа. Нала описывала Лиг, каким запомнила его в детстве: природу, слуг, прабабушку, рассказывала свои (исключительно зрительные!) впечатления о горах и о крылатых львах, на которых прилетали в деревню посланцы гарнизона (за едой или тканью), а после Ролден рассказал о своей службе: проделки новобранцев смешили, спесь старых вояк нагоняла тоски, а рассказы о вьюге так вовсе подходили на легенды!
  - Невероятно, - выдохнула, дослушав рассказ о преследователях, которым удалось схватить контрабандистов в горах, во время ночной вьюги.
  Нала даже забыла, что так и сидела у мужа на коленях, прижавшись к нему.
  - О, дождь закончился! - улыбнулась она, заметив золотой луч, подсветивший занавески.
  Как так получилось, вряд ли понял кто-либо из них. Нала дернулась, повернув голову, а Ролден не успел ее отпустить, наклонившись следом.
  Лёгкое касание губ. Замершее сердце. Горячие руки на талии, сжавшие ещё крепче.
  - Наверное, нам пора возвращаться! - Нала выбралась из рук принца, вылетев из беседки, почти как та птичка, скрывая покрасневшее лицо.

***

  Окшетт занимался тем, к чему привык: добычей информации. А если банально и доступно, то шпионил, хоть со стороны это смотрелось так, будто посол задумался о великих делах империи стоя у окна. Другое дело, что мимо проходили многие придворные, и он то и дело слышал обрывки фраз или даже целые разговоры. Сплетни и слухи об изменах его мало интересовали: не так хорошо он знаком со всей знатью Тарьяра, а вот робкие шепотки о короле были тревожными звоночками, на которые чутко реагировали уши.
  Постепенно смеркалось, небо затягивало серо-чёрной поволокой, ветер становился холоднее, а коридоры пустели. Окшетт стоял и не двигался, казалось, даже не дышал, чтобы случайно не спугнуть какую-нибудь интересную новость. И стоило ему краем глаза увидеть какое-то движение... Он не повернул головы, не шевельнул бровью, но взгляд устремился в тёмный конец коридора, где качалась тень. Тень?! Нет, не ходили они отдельно от хозяев. Расплывчатый, равномерно качавшийся, как будто закутанная в плащ чёрная фигура, он бесшумно пролетел над полом и растворился в коридоре. Окшетт впервые почувствовал мурашки на спине не на поле боя. Сзади раздались шаги.
  В другой стороне коридора замерла бледная как мел Дейлата, с ужасом взиравшая туда же, куда недавно смотрел Окшетт.
  - Доброго вечера, светлая, - поклонился он, а принцесса отмерла, снова приобретая на лице краски.
  - И вам доброго, граф ар Рейнал. Что вы делаете здесь так поздно? - она уже полностью вернула самообладание, и момент для вопросов был упущен.
  - Всего лишь задумался, наслаждаясь видом.
  - Да? У вас своеобразный вкус, - усмехнулась принцесса, проходя мимо графа и как будто случайно проводя пальцами по его ладони.
  Граф едва не заскрипел зубами: похвалить вид на служебный двор мог или искренний льстец, или неопытный лазутчик. И он надеялся, что принцесса приняла его всего лишь за кейсарского чудика.
  - Знаете ли, очень напоминает Кейсарию. Что-то общее у наших стран есть.
  - Несомненно, - пропела принцесса, одаривая графа мудрой улыбкой, прежде чем скрыться за поворотом.
  Кажется, у графа не получилось ничего с Налой, так почему бы не выбрать цели покрупнее? За ней и охотиться будет интереснее!

***

  Утром Нала разбирала скопившиеся за время ее пребывания во дворце письма, сначала отдав внимание вестям управляющего Лигом. Там, слава предначальным, всё шло спокойно. Счета, отчёты по аренде земель, по добыче руды, по расходам на обустройство древнего замка, ещё раз счета...
  - Атина, напиши на имена этих людей вежливые отказы, - и Нала отдала стоявшей позади фрейлине несколько писем. - Я не готова встречаться с родственниками.
  Поклонившись, Атина ушла, а Нала закусила губу, отложив перо. Осталось последнее письмо. Которое Нала не решилась бы читать при ком-то. Оно пришло всего пару дней назад и затерялось в огромной стопке. Нала обвела пальцем герб барона Митадского, запечатлённый на сургуче, коснулась витиеватых наклонных букв её имени. Наконец она достала золотистый листок из конверта. Дрогнув, он выпал из рук.
  Вернувшаяся Атина застала в спальне погром из перевёрнутых ваз, опрокинутых флаконов на трюмо, разбросанных подушек и одной девушки, корчившейся в рыданиях на кровати. Только одно слово разобрала старая фрейлина: ''Ненавижу! Ненавижу!'' - повторяемое с удивительным упорством.
  Нала не понимала, ни кто, ни зачем, когда её подняли и прижали к женской груди, ласково гладя по волосам. Она только громче заплакала, вцепившись в корсажное платье.
  Единственный человек, которому можно доверять во дворце?! Да неужели?! Что ж он тогда промолчал?! За что, предначальные? Почему страдают невинные?! Сердце прерывисто билось, а душа обливалась кровью - Нала впервые поняла, какая это ужасная боль! В коротком письме уместились отчаяние и глухое смирение, и именно они злобными змеями опутали Налу. Король лишил Унтара титула, и, конечно, тут же его земли разорили соседи, попутно выгнав из дома безродных хозяев, за которых и заступиться-то никто не мог! И, самое грустное, Унтар просил у девушки прощения за свою беспомощность, ведь он больше ничего не мог сделать, хотя собирался!
  Истерика скоро закончилась, оставив в душе пустоту. Нала лежала на кровати, сложив руки на груди, а мимо скользила Атина, пытавшаяся придать хоть какой-то порядок комнате и не потревожить лишним шумом девушку.
  Нала понимала: Ролден не мог не знать о решении короля. Не мог! Но он промолчал. Предначальные боги, и она считала, что у него есть какие-то чувства?! Жизнь и Смерть, с кем вы свели её путь?
  Сквозь бесчувствие шока она слышала, как с кем-то спорила Атина, отказываясь впускать в спальню. Кажется, это был мужской голос. Поспорив, он ушёл. А Нала лежала, глядя в потолок, а грудь жёг холодом тонкий листок письма.
  - Кто приходил?
  - Граф ар Рейнал. Стоило его впустить? - Атина нервничала: сейчас любое неосторожное слово могло вернуть истерику.
  - Нет. Нечего ему здесь делать.
  - Я всегда помогу вам. Граф не последний человек в империи, он мог бы забрать вас в Кейсарию. Простите, сиятельная, если оскорбляю, но я желаю вам счастья, а не страданий с Воином, - она поставила поднос с пустым бокалом на трюмо, принявшись собирать осколки от духов, баночек с кремами, шкатулки с драгоценностями.
  - Ты тоже считаешь, что Воины не имеют чувств? - но ответ Нале не был нужен, она и без него хрипло рассмеялась, отвратительно дрыгая ногами и стуча руками по покрывалу. - У них не чувств, у них морали нет! Атина, скажешь всем, что я больна и не желаю никого видеть! А моему супругу скажешь, что я заразна.
  Повернувшись на бок, девушка укрылась одеялом с головой, а верная фрейлина присела в реверансе, спеша выполнить приказ, а потом приказала служанкам принести чернильницу, бумагу и перо.

***

  Граф Окшетт ожидал чего угодно от наступившего вечера: явления к нему короля, приказа об обезглавливании, политического скандала... Но вот немолодой уже женщины в своих покоях он не ожидал.
  - Чем обязан? - не смутившись своего более чем домашнего вида (всего лишь рубашка и брюки), спросил он.
  Солнце через окно било прямо в гостиную, золотя и так помпезную обстановку. Женщина сидела на краешке вишнёво-золотой софы, прикрывая веером нескромное по глубине и скромное по содержимому декольте.
  - Скажите, граф, что вы думаете о сиятельной Нале, жене ненаследного принца?
  - А вы с какой целью интересуетесь? - он встал, опёршись о подоконник, чтобы женщина не видела его лица.
  - Госпожа не знает, что я у вас. Но я заинтересована, чтобы у неё было как можно больше друзей и как можно меньше врагов. Насколько вы ей друг? Он пожал плечами, пытаясь разгадать, что требовалось этой странной женщине:
  - Вам не кажется странным задавать такой вопрос послу другой страны?
  - Нет. Дружба не странами мерится.
  - Если сиятельная признает меня своим другом, я буду рад. Можно сказать, что я буду рад оказать ей любую помощь, если это не будет противоречить интересам Кейсарской империи.
  Атина встала, и граф невольно тоже поднялся.
  - Прошу прощения за мой столь внезапный визит, - сделав реверанс, она гордо выпрямилась и удалилась, так и не дав мужчине шанса спросить что-либо.
  Впрочем, зачем? Ведь так гораздо интереснее.
  - Варел! - на зов графа тут же вошёл стражник, который в этот раз нёс караул у его дверей. - Что это была за женщина?

***

  Оказалось, что игнорировать мужа до смешного просто. Фрейлины любезно застёгивали дорожную амазонку, пристально оглядывая девушку. Они же доносили ненаследному принцу о настроениях девушки.
  - Атина, сегодня такая прекрасная погода! Самое то для верховой прогулки Её Величества! - щебетала девушка с приклеенной к лицу улыбкой, позволяя застегнуть на руках перчатки из тонкой кожи с травлением.
  За окном хмурилось с рассвета: серые тучи укутали небо, а прохладный ветер бодал всех в грудь. Однако Её Величество не пожелало отменять традиционного выезда на озёра, и двор готовился, запасаясь плащами.
  Все последние дни Атина помогала госпоже, неотступно следуя за ней и помогая спрятаться. Они то внезапно загорались страстью к искусству, ныряя в картинные галереи с пути ненаследного принца, то желали отблагодарить кухонных слуг, сбегая на чёрные лестницы, то прятались в библиотеке с Ринкарой, не желая появляться на жилом этаже. Спала же она, заперев дверь изнутри, после чего по утрам громко жаловалась фрейлинам на загадочные шаги ночью во дворце, которые её так пугали, что она вынуждена закрываться...
  Атина покинула девушку, чтобы узнать, через сколько состоится выезд. Нала тяжело вздохнула, присаживаясь на край кровати. Она отколола шляпку, положив её на колени. К винно-голубому великолепию её костюма так и просилась короткая, кокетливая вуаль, но тогда бы её сочли старомодной.
  Кинжал давил ногу, прикреплённый несколькими подвязками, но отказаться от него Нала и не подумала бы, тем более когда последние дни перед ней постоянно появлялся Ортен и завывал, что лучше бы сиятельной госпоже не ехать никуда, но она отмахивалась от него, указывая на количество охраны и слуг в сопровождении.
  - Пойдёмте, сиятельная, - позвала её фрейлина. - Принц покинул жилое крыло, а королевский выезд будет через полчаса.
  Во внутреннем дворе не сновали слуги, а всю площадь занимали придерживаемые слугами лошади, стоявшие в чёткой иерархии. Возглавляла всё белоснежная лошадь королевы, за которой стояла спокойная чёрная красавица. Сверкали упряжи, украшенные как возможно. Где уздечка сплеталась из трилистников, где седло покрывали ковры с вышивкой, где блестели драгоценностями стремена... Герцог Капринский скалился какой-то темноволосой женщине, Ринкара прощалась с братом, а остальных Нала не знала.
   В дальнем углу площади суетились слуги, собирая последние вещи в обозы, что поедут позади выезда.
  - Сиятельная, позвольте засвидетельствовать своё почтение, - к ней подошла с изящным реверансом болезненно хрупкая женщина лет тридцати. Уже одетая в плащ, из-под которого торчало несколько шалей, она держалась с достоинством. - Из-за моей болезни я не смогла присутствовать на вашей свадьбе... Позвольте представиться, Сааита, графиня Эстельенская.
  Нала сдержанно кивнула, а Атина презрительно фыркнула: чтобы женщина сама кому-то представлялась! Но возмущению фрейлины не дали разгореться, отдав приказ седлать коней. Вблизи покладистая лошадка оказалась вялой и ленивой. Слуга привычно помог знатной даме забраться в седло, а потом снова взял в руку поводья. Нала огляделась: так, лицо виконта Несса носило печать трагических страданий, герцог Капринский оседлал удивительно красивого серого жеребца. Сааите же достался какой-то невзрачный тяжеловоз, но она им была вполне довольна. Атина сидела в самом конце на непонятной серой лошади, и Нала ободряюще ей улыбнулась. Наконец пришла и королева, которой со всей возможной расторопностью помогли забраться на белую кобылу. По знаку слуги отдали поводья и отошли с пути.
  За воротами дворца их окружили чёрные мундиры солдат гарнизона, а рядом с ней зацокали копыта чужого коня. Ролден! Они молча поехали: принц не думал, что его желанию сопровождать жену нужны пояснения, а Нала не желала говорить с ним. Она смотрела, как переступала копытами её лошадь, вцепившись в поводья. Серое небо давило, мостовая была уныло-каменной, ветер неприятно холодил лицо.
  Город быстро закончился, и их приняла сельская дорога, объезженная не одной сотней телег. К этому времени сзади завязались первые разговоры, и они вовлекали всё больше и больше людей. К королеве подъехал стражник, и судя по недоуменно поднятым бровям королевы, ему стоило тут же замолчать и исчезнуть.
  Но Нала не увидела и не услышала их разговора: её нагнал герцог Капринский, оттеснивший Ролдена:
  - Вы так удивлённо смотрите на Её Величество, будто не слышали последних новостей, - тихонько заговорил он, чтобы окружающие не услышали. Нала выразила желание узнать, отчего у королевы дурное настроение, чтобы в беседе случайно не поднять ненужной темы. - О! Говорят, недавно к королеве по её личному приказу прибыл юноша, тут же слёгший с горячкой во дворце. Даже наш лекарь не смог его вылечить! Говорят, этот он должен был стать кавалером Её Величества на бале...
  - Кто же он? - удивилась Нала.
  - Никто, увы, не смог сказать, так как видевший его слуга слеп, а лекарь наш - молчалив.
  - Сиятельный, вы как всегда знаете всё про всех, - к ним подъехала Сааита, за которой и поспешила подобраться ближе к девушке Атина, так что Ролдену пришлось плестись в самом конце процессии.
  - Конечно же, графиня! - как ни в чём не бывало продолжил светскую беседу герцог. - Я даже знаю, что муж сделал вам предложение в конюшне.
  Нала подметила, что выглядели они не просто знакомыми, а как минимум старыми друзьями, которые любили друг над другом подшучивать. Следующие слова графини только убедили её:
  - О, если бы вы знали, что это была за конюшня! - она тихо, хрипло рассмеялась, а на щёки бросился слабый румянец. - Надеюсь, сиятельная не против нашей компании?
  - Нет, что вы, - а про себя Нала подумала, что будет слушать кого угодно, лишь бы муж к ней не приблизился! - Вы с герцогом давно знакомы?
  Так и пошла необременительная беседа, в ходе которой герцог и графиня шутливо пререкались, рассказывая обо всём, а Нала украшала её своим присутствием и редкими вопросами. Так, она узнала и о заколдованном лесу вблизи озёр, где по ночам можно услышать протяжное пение лесной девы и увидеть танец духов. И о бесконечной дорожке, ступив на которую, уже не сойдёшь до смерти...
  Ночью, когда все легли спать в шатрах, пошёл дождь, промочив всё и всех, и не прекращался до следующего вечера, когда они наконец-то добрались понурой кавалькадой до места назначения. Сосновый лес расступился, явив закатные озёра. Солнце пряталось за горами, оставляя длинные-длинные тени на зелёном море долины, а зеркальная гладь воды отражала переливавшееся от голубого до малинового неба, по которому летел птичий клин... Но и эту идиллию Нале испортил подъехавший Ролден:
  - Нала, нам надо поговорить.
  - Позже, - отозвалась она.
  Дворец оказался трёхэтажным особняком, где их уже ждали слуги на ужин, приготовив ванные всем желающим и дав время переодеться. Сдержанная комната в синих тонах приглянулась Нале, хоть не отличалась она размерами.
  После ужина Нала гуляла по дворцу, изучая витиеватую лепнину, растительные панно, натюрморты в каменных рамах. Но, вспоминая о бале, она всё больше и больше хмурилась. Сначала она через Атину договорилась с виконтом Арлиром, чтобы составил ей пару, но теперь прибыл Ролден, и вместо мужа прийти на бал с другим мужчиной было бы ужасным скандалом! А Ролдена Нала видеть не хотела, не то что терпеть рядом весь бал.
  Темнота за коридорным окном манила и звала, притягивала взгляд, вкрадываясь на мягких лапах в душу.
  - Нала! Вот ты где! - Ролден подошёл к жене, не оставляя ей шанса сбежать. - Что случилось?
  - О, Ваше Высочество! - раздался голос герцога Капринского, и, кажется, скрипнули зубы принца. - У меня к вам дело!
  И Нала сбежала из коридора. Забрав плащ из своей комнаты, она вышла из дворца на свежий воздух. Несколько шагов, привыкшие к темноте глаза, и...
  Миллион звёзд мерцал на небе, обнимая стройные силуэты гор и деревьев, а озёра светились серебром, как будто отражавшие яркий свет зеркала. Зачарованная, Нала вышла на самый берег, от восхищения забыв обо всех проблемах. Серебряная вода мягкими волнами набегала на песок, оставляя дивную россыпь светившихся точек.
  Забыв о платье, Нала присела у кромки воды, погрузив в неё кончики пальцев, и почувствовала приятное тепло, что по руке побежало к сердцу. Из-за света дна не было видно, и озеро выглядело порталом в иные миры. Тихо пел ветерок, ласкавший щёки, вода ластилась к рукам с тихим шелестом маленьких волн, а сияние затягивало, успокаивало, отражаясь всполохами в глазах...
  Ледяной волчий вой пронзил тишину, скатился мурашками по спине. Нала подскочила, прислушиваясь. Чёрный лес хранил тревожное молчание.
  Вой. Второй раз он врезался в черноту ночи, прокатился по ней, выстужая кровь. Клыки, злые глаза, жажда крови - всё это Нала помнила до ужасного отчётливо. Дыхание перехватило, и на остатках здравого смысла Нала побежала к дворцу: там светло, там охрана, там защитят! Предначальные боги, почему они так далеко зашли?! Ноги застревали в ямках, запутывались в траве, юбка мешала бежать, а завязки плаща передавливали шею, превращая судорожное дыхание в мелкие всхлипы.
  Третий раз вой пронзил темноту. Близко, слишком близко! Протяжный, заунывный, он прокатился по воздуху, заставляя всё живое замирать от ужаса. Предначальные боги, ведь у Налы нет амулета, она не купила новый!
  Она не помнила, как распахнула двери, влетая в коридор, как закрыла их, дрожащими руками опустив засов и распугав сонных слуг. Судорожно дыша, рванула горловину плаща, прислонилась к стене, стараясь отдышаться. Ноги не держали, и девушка сползла на пол, сдавив раскалывавшиеся виски. Вой, вой, вой! Она слышала его, чувствовала и не могла понять: был ли он на самом деле или то коварная шутка памяти, смешанная с отвратительным животным страхом.
  Кое-как поднявшись, она добралась до своей комнаты, по пути отказавшись от помощи герцога Капринского. Только закрыв двери спальни, Нала задумалась, откуда он взялся в крыле, где жили только она и Атина?

***

  Пока Нала избегала Ролдена, он работал от рассвета до заката. Всё время находились документы, требовавшие его внимания, а в гарнизоне поймали предателя, собиравшегося сбежать к одарённым, и его дело требовало большого внимания... Но всё это он успел разобрать до отъезда с королевой. Он чувствовал, что должен там быть, что не должен отпускать жену одну! Его беспокоила внезапная болезнь, на которую так часто ссылалась в последнее время Атина, а также неуловимость во дворце: стоило Ролдену узнать, где Нала могла быть, и прийти туда, как находил он пустоту.
  И вот она опять куда-то делась, уже в этом трёхэтажном особняке, гордо носившем звание летнего дворца. Ролден не понимал, почему, как только всё стало налаживаться, Нала отвернулась от него, не желая что-либо объяснять. Атина также молчала в ответ на прямые вопросы, только зло сверкала глазами над веером.
  За вечер до бала королева устроила пикник для всех желавших с приглашёнными музыкантами, фокусниками и смазливыми артистками. Виконт Арлир кружил под музыку с близнецами, не забывая очаровательно улыбаться каждой из дам, вместе с ними танцевала какая-то пожилая пара, чьи лица скрывали красные полумаски: правилами это не было запрещено.
  Ролден намётанным глазом находил в темноте за границей факелов чёрные тени солдат, исправно стоявших на страже их покоя. Сидевшая рядом Нала поправила кружево на вырезе винного бархатного платья, подтянула кружевные перчатки до локтя, сложила и разложила веер.
  Не прошло и десяти минут, как она кружилась в паре с виконтом Арлиром, расточавшим обворожительные комплименты. Она скользила по траве, звонко смеясь, пока яркие краски заката сменялись бархатной чернотой. Задумавшись, Ролден даже не заметил, как девушку перехватил герцог Энрат под быструю музыку. Не заметил он и светской улыбки Налы, вызубренной ей до боли в скулах. Он думал. И чем дальше уходили мысли, тем хмурее становился взгляд.
  Герцог вернул девушку к Ролдену, и принц протянул ей схваченный с подноса бокал воды: она запыхалась, щёки покраснели. Нала же отсалютовала бокалом герцогу Капринскому, который решился пригласить королеву (а та даже согласилась на танец!).
  - Нала, что случилось?
  - Тебе не кажется, что сейчас не самое лучшее время для разговоров? - она деревянно улыбнулась, порываясь убежать, но Ролден удержал ее за локоть.
  - Как ты узнала, что случилось с... бароном? - Ролден в последний момент выкинул пару нелестных эпитетов, за которые Нала могла обидеться на него еще сильнее.
  - Письмо от Унтара. Он написал мне обо всём, что корона сделала, - Нала цедила слова, старательно отворачиваясь, чтобы спрятать невольные слезы. - Ты не мог не знать об этом. Но промолчал.
  - И что бы ты сделала, если бы я сказал?
  Нала зло сверкнула глазами и, вырвавшись, сбежала к Атине, закудахтавшей над девушкой. Ролден опять удостоился гневного взгляда поверх веера.
  Веселье росло, и всё быстрее и быстрее переливалась музыка, всё ритмичнее становились мелодии, всё краснее - гости, и только Ролден хмурился, наблюдая, как отплясывала его жена. Однако она не веселилась, а как будто заставляла себя о чем-то забыть. Он не понимал ни ее, ни ее чувств. Куда ему! Только почему-то становилось тоскливо, когда Нала вот так отворачивалась.
  Принц не знал, как и почему, но он первым заметил два серебряно-голубых пятна за границей факелов. Сдавленный вой огласил площадку и слился с женским визгом. В неверном красном свете показались чёрные волчьи фигуры, просачивавшиеся между шестами с факелами под оборвавшуюся музыку.
  Нала отступила в тень деревьев, мелко трясясь. Она обняла Атину, вжавшись в ствол. Послышались крики солдат и волчий рык. Рык, стук мощных лап о землю для прыжка. Визги гостей и слуг, которых брали в кольцо волки. Они обходили площадку, и чёрные спины золотило пламя. Раздались первые выстрелы, и волки ощерились, дружно завыв: они клялись вожаку стоять до последнего!
  Вожак первым вышел на площадку, сильный, страшный, огромный! Ролден перебежал к жене, встав между ней и вожаком.
  - Беги! - крикнул он, и Нала сорвалась с места.
  Вожаку не дала побежать за девушкой стража, окружившая его. Завыв, он бросился на них, пытаясь вырваться, ведь его добыча, его жертва опять убегала, а второго провала он не мог себе позволить!
  Ролдена сбил с ног выпрыгнувший из тьмы молодой волк. Едва успев развернуться, он схватил опрокинутую подставку от факелов: горячий прут жёг руки, но его же грыз волк, вдавивший принца в землю. А ведь это могла быть шея Ролдена... Животное давило, и оно было сильнее и свирепее. Ролден едва отталкивал прут от себя, не давая зверю вгрызться в его. Извернувшись, он сумел скинуть тварь с себя, и тот, пригнувшись к земле, стал обходить принца, ища момент для нападения.
  Волки сновали в темноте. Визжали гости. Бесновались тени. Ролден не видел ничего из этого: для него была только схватка с волком. Не выдержав, зверь прыгнул, выбив прут из рук принца, прикусил запястье.
  Ролден выругался, отступая назад: на один момент волка удалось оттолкнуть. И теперь он стоял перед зверем совсем без оружия, в стороне от основного боя, с нерабочей рукой, по которой текла кровь. А позади маячила чёрная громада дворца, где скрылась жена. Волк присел, и через миг уже летел к Ролдену, целясь в шею. Одной рукой ему не удалось оттолкнуть зверя - только вместе упали. Зубы клацнули у самого горла, клыки коснулись кожи, но не распороли. И он уже целился для последнего удара, оскалив пасть...
  Волк, как будто что-то услышав, замер и навострил уши. Тонко провыл вожак, и они исчезли, оставив после себя погром и мрак. Только что были здесь, и вот уже совершенно пустое место, где только погром и вой женщин являлись доказательством страшного. Ролден вскочил, побежал во дворец. Вход, ступени, ещё. Пошатнувшись, он прислонился к перилам: в свете луны блестели чёрные, жидкие пятна на каменной поверхности. Маленькая лужица тут, несколько крапинок там - кровь! Взбежав на второй этаж, он влетел в распахнутые двери спальни Налы. У разбитого зеркала лежал кинжал, шелестела страницами скинутая со стола книга. Девушки в комнате не было.
  - Ортен! Ортен!
  Но тень так и не явилась на призыв.

***

Граф Окшет пребывал в глубокой печали, как выразились бы поэты империи, увидев мужчину сидящим в глубоком кресле и подпирающим подбородок рукой. Он так и не смог добыть приглашения от королевы на бал на озёрах...
  - Граф, вы слышите меня? - требовательный голосок вырвал его из раздумий.
  - Разумеется, Ваше Высочество, - он тут же призвал улыбку, выпрямляясь в кресле. Напротив через столик в кресле утопала хрупкая фигурка Дейлаты.
  - Я бы хотела, чтобы во время нашего разговора вы не думали о чём-то ещё, - смешно хмурясь, потребовала она, поведя обнажённым плечиком.
  - Простите смертного, что загляделся вашей красотой, принцесса! - он поднял бокал, вынуждая женщину проделать то же самое.
  Сначала это казалось гениальной идеей: подобраться к столь привычной к мужскому вниманию принцессе, тем более она сама бросала на него длинные взгляды... А там и до королевы с приглашением недалеко. Только зря: принцессу после одного бала перестали брать на озёра, когда она, бросив спутников, умчалась на жеребце вдаль, обманув даже отправившуюся следом охрану! Так что королева уехала на бал с гостями, а граф остался во дворце, пожиная плоды своего интереса. И уж тем более он не ожидал, что женщина осмелится ночью, без приглашения, прийти к нему в спальню! Свечи на столе ровно мерцали, графин с вином наполовину опустел... Исправно подливая вина принцессе, сам граф растягивал только второй бокал. А она, как будто заговорённая, тоже никак не пьянела.
  - Граф, ну сколько можно беседовать?! - отставив бокал, обиженно воскликнула Дейлата, поднимаясь из кресла.
  Устоять на ногах у неё получилось не сразу. Полупрозрачная ночная рубашка облегала тело, расширяясь только от бёдер, мягко обтекая стройные ноги. Она рывком подобралась к креслу мужчины, обиженно скрестив руки под грудью. Граф невольно застыл взглядом в районе декольте... Всё-таки принцесса была редкой красавицей, пускай и немного худой на его вкус. Она склонилась, закрыв рыжими волосами его от мира. Яркие глаза завораживали, чувственно шептали что-то губы. Тонкие ручки скользнули графу на плечи, принявшись поглаживать...
  И оба мучились от одной мысли: 'Что ж тебя снотворное не берет?!', поскольку и граф, и принцесса подстраховались, добавив друг другу в вино зелья без вкуса. Они смотрели в глаза один другому, играя пошлую страсть, не желая делать того, что принесло бы проблемы обоим.
  Пришлось. Не успел Окшетт опомниться, как принцесса сидела у него на коленях, а её руки забрались ему под рубашку. Впрочем, сам он тоже не бездействовал, задрав сорочку и распустив небольшую шнуровку на груди. Подняв женщину, граф перенёс на кровать. Руки дрогнули, и он чуть не упал на неё. Поймав сонный, но возмущенный взгляд принцессы, усмехнулся: оба они хороши!
  Граф сел на кровати, выдохнув, и вернул сорочку на место, закрыв грудь женщины, торопливо и невесомо зашнуровал вырез, опустил подол, придав спящей приличный (насколько это позволяла её одежда) вид. И даже так она оставалась рыжим искушением: яркие, припухшие губы чуть приоткрыты, рваное, глубокое дыхание, чистая кожа, чувствительная к прикосновениям.
  Окшетт поднялся с кровати, пошатнувшись: и ему не стоило столько пить... Кое-как добравшись до ванной, он открыл кран над ванной и засунул голову под ледяную воду. И стоял так, пока затылок не замёрз. Завинтив воду, он упёрся в каменный бортик, сжав его. Холодная вода капала на плечи и грудь (когда это он остался без рубашки?), вызывая мурашки.
  Оставался традиционно единственный вопрос: что теперь делать?
  Выйдя из ванной, надел рубашку и прихватил камзол. В пустом дворце подобно трофейным доспехам стояла стража, неустанно бдя и охраняя особ голубой крови. Тишина, темнота, только луна светит во все окна, позволяя различать очертания дверей и предметов. Неужели он второй раз провалил собственный же план? Чувствуя, что его клонит в сон, Окшетт вернулся в свои покои и улегся на диванчике гостиной, укрывшись камзолом с головой.

***

  Виконт Арлир, приняв трагическую позу в кресле гостиной, страдал. По крайней мере, он надеялся, что поза получилась достаточно трагической. Ну, и кроме шуток от многочасовой истерики сестры, которую не могла успокоить ни одна гувернантка, у него разболелась голова. Кто же та крыса, что сболтнула девчонке о пропаже жены принца? Знал бы виконт, лично заставил бы человека слушать и успокаивать его сестру.
  Но Ринкара всё-таки успокоилась сама, устав плакать, и уснула в своей комнате. Девчачья гостиная не позволяла мужчине страдать сурово и по-мужски, но он справлялся. Однако прикрытые ладонью глаза глядели ненормально сосредоточенно, как будто он решал загадку мирового уровня. Да и было о чём подумать: нападение волков! История такого даже не знала...
  Дуновение холодного ветра виконт ощутил вместе со скрутившимися в узел кишками. Отвратительное ощущение. Вздохнув, он убрал руку от лица, чтобы увидеть привычную проекцию человеческой фигуры, укутанной в плащ. Незнакомец. Опять явился. Только вот впервые - днём и вне спальни Арлира...
  - Тебе письмо, - в руки виконта упал вполне материальный конверт с затейливым вензелем из змей, оплетавших корону с крестами. - Не вздумай выбрасывать. Как только я исчезну, ты покинешь эту комнату и отправишься к себе. С конвертом в руках.
  - Сколько ты ещё будешь командовать?! - в который раз вспылил мужчина, подрываясь с кресла.
  Проекция в плаще отступила на шаг, качая капюшоном:
  - Тихо-тихо! Ведь никому не нужно знать, что ты - ублюдок? - Арлир бессильно заскрипел зубами, застывая на месте. - Доказательства ты видел. Эстельен слишком давно облизывается на Несс, чтобы упустить такой шанс!
  - Вот кого из родни я не боюсь, так это дяди! - фыркнул виконт, осознавая, что за других родственников он не мог поручиться...
  - Я не собирался болтать с тобой. Сейчас же ты покинешь эти комнаты. И со смешком незнакомец растворился, оставив чёрное облако и очередное дуновение холодка. Арлир с ненавистью смотрел на дорогой, тонкий конверт с печатью императрицы Кейсарской империи. Но зачем?
  Выйдя в коридор, виконт даже не сразу заметил, с каким интересом остановился посреди коридора случайный свидетель.
  - Какая интересная почта вам приходит, виконт, - напротив во всём блеске галантности замер граф Окшетт, нацелившийся на письмо, как охотник на оленя.
  - Нет ничего скучнее переписки старых друзей, - и он спешно развернул письмо так, чтобы послу не было заметно ярко-алого сургуча, в котором проступал именной вензель с перстня императрицы.
  - Позволите ли полюбопытствовать об имени старого друга? - холодные глаза вцепились в лицо виконта.
  - Это дама, и мне не хочется её компрометировать, - Арлир отвёл взгляд за окно, водя уголком конверта по подбородку.
  - В таком случае я прекращаю расспросы, - заверил граф, кланяясь.
  - Благодарю вас, - виконт поклонился в ответ, пропуская графа.
  Но Окшетт ар Рейнал никогда не верил в совпадения и не упускал заинтересовавших его людей.

***

  Он небрежно сидел в кресле, наслаждаясь совершенной иллюзией напротив. Чёрный плащ как будто поглощал свет, а под его складками просто не существовало проекции человека, чтобы исключить любой шанс на узнавание. Но он всё равно впивался взглядом в каждую складочку, стараясь создать идеального всадника тьмы, вестника неприятностей для одних и возмездия для других! Он отдавал ему по капле силу, вкладывал душу, создавая совершенное оружие в деле интриг.
  Но демоны, в последнее время слишком многое идет не по его плану! Казалось, власть вот-вот должна была упасть ему в руки после смерти короля, всё шло к этому в течение многих месяцев, но вот обидный случай, и каменная постройка осыпается карточным домиком от легонького толчка!
  Слишком много помех! Начать стоило хотя бы с посла-кейсарца, который, как паук, притягивал к себе нити слухов. И нельзя отказать графу в уме - он сопоставлял их точно. И если ему достанется ещё две-три подсказки, план может провалиться! По всему выходило, что графа надо убрать.
  Но как это сделать? Он шевельнул пальцем, на котором блеснуло кольцо, и его безупречная иллюзия зашевелилась, поднимая и опуская руки, вращая головой - всё плавно, нечеловечески безлично, так, как он хотел. Совершенно!
  Ах да, граф... Он отвлёкся, и иллюзия снова безразлично застыла в воздухе. Может, ему стоит увязать три фигуры с шахматной доски? Графа, Воина и его жену? Хотя какие три! С пропажей девчонки ещё одна часть плана рухнула в никуда. Это же надо! Тихая, неискушённая девчонка каким-то образом миновала все ловушки, также подорвав безупречность его стремительной партии живых шахмат!
  Холодная ярость затопила обычно спокойное сознание, выжигая его старой ненавистью. Да, партия была многоходовочной, и он сам не мог сказать, где кончалась просто политика и начиналась его ненависть, его злоба, требовавшая выхода.
  Впрочем, кажется, он нашел решение всех проблем. До чего же гениально и просто! За один ход устранить три пешки - такое возможно только в живых шахматах!

***

  Граф Окшетт серьёзно размышлял над тем, что ему нужно сменить покои. Или же переехать в чуланы слуг, чтобы в его комнаты не бегали все подряд. Хотя наследную принцессу со свитой к последней категории не отнесёшь...
  - Доброго дня, Ваше Высочество, - поклонившись, он спешно застегнул камзол.
  - Доброго, граф, - нараспев начала женщина, облачённая в тяжёлое бархатное платье со шлейфом. Рыжие волосы убраны в высокую причёску, глаза сияют... гневом. Один взмах перьевого веера, и свита в составе пяти молчаливых дам исчезла, неслышно закрыв двери. Принцесса же гордо прошла к креслам и опустилась в одно.
  - Что же вас привело ко мне? - так и не поднимая головы, заговорил мужчина.
  - Оставьте, - поморщилась она. - До меня дошли любопытные слухи, что вы ведёте имперскую пропаганду во дворце. Не оправдывайтесь! Я здесь не за этим. Будьте осторожны в своих словах и действиях, иначе ваше пребывание в нашем королевстве будет излишне коротким. К нашему обоюдному сожалению, - плохо скрытая тоска в голосе обнадёжила мужчину.
  - Смею заверить, что никакой пропаганды я не веду, - начал граф, а за спиной его тикали часы, чей маятник раскачивался влево-вправо, влево-вправо, привлекая внимание принцессы. - У моей императрицы всего лишь возникли вопросы по поводу крепости, и их надо срочно решить. И мне бы хотелось рассчитывать на вашу помощь, Ваше Высочество, - размеренная речь сливалась с тиканьем часов, превращалась в змей, что оплетали сознание Дейлаты...
  Взгляд глаза в глаза. Испуганные синие и обведенные красным кантом голубые. И принцесса обмякает в кресле безвольной куклой, не в силах отвести остекленевшего взгляда. Граф выдохнул сквозь зубы: получилось!
  - Зачем ты пришла?
  - Карнед сказал, что тебя нужно напугать, чтобы ты совершил ошибку. Мы до сих пор не знаем, зачем ты прибыл в королевство.
  - Кто пытался отравить жену ненаследного принца?
  - Какая-то ревновавшая Ролдена девка. Она наказана.
  - Кто организовал это покушение, а не исполнил!
  - Неизвестно. Карнед упоминал не раз какого-то Незнакомца, который якобы являлся баронессе и заставил её пойти на отравление.
  Граф в сердцах выругался, едва не нарушив зрительный контакт.
  - Сейчас ты покинешь эту комнату и забудешь, о чём мы говорили. Ты напугала меня, и доложишь об этом Карнеду. И если ты когда-то услышишь ''аштарэт, арс витаба'', то немедленно придёшь ко мне.
  Граф, не отводя взгляда встал и вернулся на прежнее место, склонившись. Тикали часы, отсчитывая окончание воздействия. Он наклонил голову, прерывая зрительный контакт.
  Принцесса молчала.
  - Я вас предупредила, - она поднялась, и зашуршали юбки.
  Мгновение, и двери за Дейлатой закрылись, оставляя графа в одиночестве. До кресел он не дошёл, упав на ковёр. Перед глазами всё плыло, лицо горело, дрожащие руки не получалось даже поднять, не то что расстегнуть сдавивший грудь камзол. Слишком долгое воздействие для такого слабого гипнотизёра, как он! Граф закрыл глаза, тихо застонав. Он вынесет.
  Медленно успокоилось дыхание, повинуясь успокоительному тиканью часов, перестали дрожать руки. Мир перестал качаться и убегать, хоть глаза немного болели. Раскинув руки, он так и лежал на полу. Антайла знала, куда его отправить! Не раз и не два Окшетт думал, что их императрица - отменная садистка! Она знала о его способностях гипнотизёра, знала, что здесь он их будет использовать. И страдать!
  И покак кругом были неизвестность, тишь и спокойствие, и только последние события вокруг ненаследного принца и его жены всколыхнули дворец. И это было очень странно, ведь ни Ролден, ни Нала не претендовали на власть во дворце. И Окшетту предстояло разобраться во всём в рекордные сроки.

Глава 10

  Непогода продолжалась. Свинцово-серое небо сменилось просто серыми, унылыми тучами, из которых лил, не прекращая, дождь. Раскаты грома удалялись. Молнии сверкали всё реже, но всё чаще обиженно ржали и фыркали артачившиеся лошади, отказывавшиеся месить грязь, в которую превратились дороги.
  Обвисшие поля шляпы мешали видеть, но по-прежнему спасали лицо и глаза от дождевых капель, от чёрного, как ночь, коня валил пар, но он беспрекословно летел вперёд, повинуясь седоку. Ролден не замечал промокшей одежды, давившего на шею плаща, усталого ржания других коней, что уже припадали на передние ноги, прорываясь через грязь.
  Лес укутали сумерки, когда Тайш нагнал принца:
  - Командир! Мы больше не можем!
  Приглушённый, отчаянный вопль заставил Ролдена остановить коня. Сойдя на обочину, он дождался, пока все подъедут. Промокшие, утомлённые люди цепко держались за поводья, ожидая приказа.
  - Привал, - вынужденно объявил принц, спрыгивая с коня прямо в грязь. Впрочем, она была везде. Что короткий плащ давно не грел, он ощутил только сейчас, когда отошёл от горячего коня. Пальцы свело, и он едва взял ими повод. Чёрный лес стоял по обе стороны от широкой дороги и сливался с таким же чёрным небом, с которого немилосердно лило. Как будто прощальная, белая вспышка молнии озарила всё вокруг.
  - Там дорожка! - воскликнул молодой паренёк, указывая за спину Ролдена.
  Принц присмотрелся. Если ему не изменяет память, там будет часовня. Махнув рукой, Ролден повёл людей. Взятые в повод кони недовольно храпели: на узкой тропе их то и дело хлестали по загривкам ветви. Тропинка даже не превратилась в жидкую грязь, скрытая под густой листвой.
  Затерянное в глуши здание держалось на какой-то мистической силе, даже не думая рушиться. Обвитое плющом, скрытое вдалеке от главных дорог, оно жило. Не иначе как божественное чудо! Ролден первым быстро привязал своего коня и расседлал.
  Двери легко распахнулись, впуская принца в тепло. В часовне мерцали зажжённые свечи и приятно пахло травами. Стянув кожаные перчатки, он подошёл к окну: сквозь листву было видно суетившихся у лошадей людей, которых спешно рассёдлывали и чистили. Залеченная рука ныла, хотя целитель обещал, что это пройдет. Он коснулся тонкого шрама: свести его не хватило времени, поскольку Ролден сорвался в путь, узнав, что нашелся след, ведущий к жене. Однако дождь бесповоротно уничтожил его...
  - Мир вам, путники!
  Ролден, схватившись за меч, обернулся: из-за статуи Жизни вышла закутанная в плащ фигура, и только треснутый, низкий голос выдал в ней мужчину.
  - С оружием да к богам? Какие нравы! - он покачал головой, сбрасывая капюшон плаща.
  Лысый череп обтягивала пергаментно-жёлтая кожа, крючковатый нос, морщинистые щёки и шея - мужчина давно, очень давно переступил порог старости. Но нечеловечески бодро смотрели его светлые глаза, лучившиеся добром, а сухонькая фигура ненормально легко двигалась.
  - Кто вы? - Ролден и не думал отпускать меч, хоть он, возможно, и не спасёт его от этого странного человека...
  - Всего лишь случайный путник, приведённый сюда Жизнью. И если она свела нас здесь, значит, тебе нужна моя помощь, - он кротко улыбнулся, сложив руки на животе.
  - С чего вы взяли? Может, это вам моя помощь нужна? - усмехнулся принц, продолжая настороженно разглядывать собеседника.
  Он определённо был стар, но вместе с тем бодр так, как не всякий юнец. Лицо его и отталкивало, и притягивало, а светлые, почти бесцветные, глаза даже немножко пугали.
  - Одарённому нужна помощь простого смертного? - он заливисто рассмеялся, хоть и старческим голосом. - Нет. Это не я загоняю лошадей, мчась куда-то.
  - Предлагай уже свои услуги, старик, - вздохнул принц. Одарённый... Никогда не предскажешь, что им требуется.
  - Вот ещё, - обиделся он, отворачиваясь к статуям Жизни и Смерти. - Я лучше помолюсь, всё полезнее будет.
  Он встал на колени посередине прохода, сложил руки у рта, забормотав первую молитву.
  - Я ищу свою жену, - повинуясь какому-то абсолютно глупому порыву, признался Ролден, и шёпот молитвы тут же прервался. Вспыхнули свечи подле Смерти, и старик поднялся.
  - Ну вот. Я же сказал, что не зря нас Жизнь здесь свела, - он улыбнулся, указывая на одну из лавок в часовне.
  Принц повиновался и присел рядом со стариком.
  - Её похитили, и я не знаю, где она сейчас.
  - А я могу позвать твою жену, и если она откликнется, то поговорите вы.
  - Что для этого нужно? И чего это будет мне стоить?
  - Ты, да я, да покой. Ничего тебе это не будет стоить, раз свела нас Жизнь под кровом своим. А теперь впусти своих людей да устрой, обогреться вам я помогу. Ночью, как уснёшь, свяжу тебя с женой, через сон оно проще будет.
  Ролден кивнул. Открыв двери, он увидел, что его люди как заснули: они неподвижно стояли кто у лошади, кто под деревом, кто с седлом в руках. Но стоило ему позвать, как все они очнулись и, быстро закончив дела, ринулись в часовню.
  Места всем хватило. Старик не обманул: помог всем устроиться и согреться, даже приготовил в котелке над свечами какой-то согревающий настой, который запретил пить принцу.
  Ролден вытянулся на освободившейся скамье и укрылся плащом. Несмотря на нервы, заснул он быстро, провалившись в темноту. Он стоял в ней, как в тёмной комнате. Долго ли он оглядывался, пытаясь что-либо увидеть, неизвестно. Только в один миг рядом вспыхнул золотой огонёк, осветивший и принца, и старика, и сотни дорог, что убегали от них, сливаясь с темнотой.
  - Что чувствуешь? - не своим голосом спросил старик, протягивая принцу огонь. - Бери! - провыл он, бросая сгусток света. Ролден невольно поймал его: тёплый свет льнул к рукам, не обжигая. - Что чувствуешь? - повторил он, обходя принца вокруг и шепча какие-то странные слова.
  - Дороги как будто зовут меня, - неуверенно отозвался принц. И тут же ему стало казаться, что какие-то тропинки загорелись крошечными золотистыми точками...
  - Зови её! Зови, как никого не звал! - повелел старик, и Ролден подчинился.
  В пустоту в первый раз скользнуло имя его жены, и он получил затрещину от старика: ''Зови, а не мурлычь как кот на печке!'' - так что второй раз вышел громче и требовательней, хоть и странно было кричать в темноту. Тем более во сне. Старик ходил вокруг, нашёптывая-напевая странные заклинания, пергаментная кожа едва заметно светилась, а Ролден всё звал, приказывал, требовал у жены явиться, срывая горло: ведь чем громче, тем дальше слышно, не так ли?
  Он хотел увидеть её. Убедиться, что жива и цела. Что может говорить и видеть. Одна из дорог вспыхнула золотом, и принц инстинктивно протянул в её сторону золотой огонь. Он вспыхнул, слетев с ладоней, обступив стеной огня тропинку, высветив тёмную фигуру.
  - Нала, ты? - нетерпеливо позвал Ролден, пытаясь отыскать в чёрном облаке знакомые контуры. - Нала, где ты? Как ты?
  Тень приближалась, не приобретая человеческих черт, и это пугало: как будто покойник вышел из зеркала... Холодок пробежал по спине, когда он услышал тихое: ''Не знаю. Ничего не знаю'', - и его выкинуло из сна под ругательства старика.
  Ролден сел, схватившись за спинку скамейки. Сердце билось, в висках нещадно стучало, а старческая рука совала ему под нос кружку с тем самым настоем. Выпив его, принц ощутил облегчение: шум в ушах стих.
  - Ей мешали. Кто-то хорошо бережёт её от магии, - вздохнул старик, вытирая пот со лба. Кожа его побелела, а глаза как будто погасли. - Но она жива.
  - Уже неплохо, - согласился принц, бросив взгляд за окно. Там занимался рассвет, не оставивший и следа от дождя и ночи.
  - Поблагодарите Жизнь за кров и помощь и уходите отсюда.
  Старик накинул капюшон плаща, закутавшись в него так, что сам стал похож на тень из видения. Он не шёл - парил над полом, и растворился за дверью, как кусок чёрного тумана. Ролден же принялся будить своих людей.

***

  Лерой шла по коридорам дворца, и её укутывали воспоминания. Два коротких года длилось её счастье. Маленькие интриги большой политики, веселье с одногодками, сверкающие балы - этого всего было так мало, что каждый кусочек воспоминаний она берегла глубоко в сердце. Но с ней вместе жили и воспоминания другого рода: по светло-бежевому коридору она бежала, чтобы найти мужа и отправить его в родовые земли. За этим поворотом на неё набросилась фрейлина с ножом и обезумевшим взглядом. Лерой тогда отбилась, но вот зарубка от отлетевшего ножа до сих пор осталась в стене, незаметная несведущим.
  Во дворец она изредка приезжала только на балы, чтобы поддерживать старые связи, хоть какие-то, какие ей оставили. И уже много лет она не бродила этими залами, много лет её не сопровождал шорох чужого платья...
  - Это всё, что случилось с моей дочерью? - печально и тихо спрашивала она, касаясь розы в вазе.
  - Да, сиятельная, - присев в реверансе, отвечала Атина. Побледневшая, ещё сильнее постаревшая, но по-прежнему верная, добрая её осведомительница о всех делах дворца.
  - Последние письма, что присылала баронета... Это правда?
  - От начала и до конца, сиятельная. Как обычно, ей писала я то, что видела.
  Лерой поджала губы, когда навстречу им из-за поворота вышла королева. Надменная, укутанная в шелка платья, красиво старевшая женщина, чьё лицо портило только выражение презрения.
  - Вам не давали права приезжать во дворец, - зазвенел надменный голос, одновременно распахнулся веер, в котором между перьями прятались стальные пластины.
  - Мои права вас не касаются, Ваше Величество! - Лерой выпрямилась, и она знала: надменности и достоинства в ней больше, чем в королеве. - Как одарённая, я имею право находиться где и когда угодно, и оспорить моё право может только король или же иной человек, наделённый даром.
  У Лерой только едва дрогнули пальцы на веере, когда следом из-за поворота появился барон Митадский, но она даже не посмотрела на него.
  - Барон, пойдёмте. Нас ждёт важный разговор, - медово пропела королева, из-под ресниц которой мерцало торжество взгляда.
  - Слушаюсь, Ваше Величество, - ответил юноша, подавая королеве руку и учтиво улыбаясь.
  На Лерой он даже не взглянул, а Атину и вовсе задел плечом, проводя мимо венценосную особу. Герцогиня прикрыла глаза, выдыхая.
  - Я буду ждать в беседке на переходе, - уходя, проговорила она. - Передай ему, чтобы пришёл немедленно.
  - Слушаюсь, сиятельная, - присела в реверансе Атина, уходя в другой коридор.
  Герцогиня наслаждалась видом, кутаясь в шаль: годы давали о себе знать, и руки на ветерке стали мёрзнуть. Серая хмарь укутала королевство, не желая возвращать летней погоды, баловавшей их последние недели. Столица лежала у ног герцогини, и ей щемило сердце: когда-то ведь она и правда была у её ног... Когда-то франты и государственные мужи с восторгом целовали ей руки. Когда-то здесь блистал её ум, порождавший колкие остроты и защищавший слабых.
  Теперь улицы забыли её. Забыл её и свет. Лерой тяжко вздохнула, сев полубоком, положив руки на живую ограду. Изгнанная, проклятая, но одарённая из могущественного, древнего рода - гремучая смесь, которая все эти долгие годы помогала ей. И видят предначальные, муки того стоили!
  Ветер вырвал пряди из скромной причёски, и волосы мягко касались щёк. Уставший взгляд скользил, скользил по крышам столицы, пытаясь узнать хоть одну.
  - Мне сказали, что меня здесь ждут, - сдержанный мужской голос заставил женщину улыбнуться. Она повернула к нему лицо, не скрывая уставшего взгляда. - Мы знакомы? - Окшетт чуть склонил голову.
  - Присаживайтесь, граф, в ногах правды нет, - Лерой указала на лавку напротив. - И можете спокойно рассмотреть меня, а не делать вид, что птицы над моей головой интереснее, - она чуть-чуть приподняла уголки губ, обозначая улыбку.
  - За последние месяцы я не видел вас при дворе.
  - Будь вы здесь полгода или даже год, тоже бы не увидели!
  - С кем имею честь говорить? И, полагаю, мне представляться нет необходимости?
  - Да, ваше имя мне известно. Я же - Лерой, герцогиня Эсталига, мать Налы. Атина рассказала мне, что вы знакомы с моей дочерью.
  - Послу трудно не познакомиться с женой принца, - нахмурился Окшетт, кое-как понимая, что пригласившая его сюда фрейлина и есть та самая Атина.
  - У меня для вас письмо.
  Руки с тонкой вязью морщин легко достали из-за корсажа миниатюрный конверт, запечатанный на один только именной вензель.
  - Но как? - граф взял тонкую бумагу с перламутровым переливом, разглядывая сургучную печать. Печать Антайлы Восьмой! И письмо не проходило через замковую канцелярию... Таких писем удостаивались немногие в империи, что и говорить о какой-то неизвестной герцогине соседнего королевства!
  - Видите ли, молодой человек, мы с Антайлой учились в одном монастыре, и серые будни связали нас крепче любых уз, - Лерой улыбнулась онемевшему мужчине.
  Впрочем, он быстро принял новые сведения и сломал печать, достав письмо. Лерой знала, что на маленьком листке слов не наберётся даже на послание, так, только на записку.
  - Вы шутите? - граф Окшетт впервые был так изумлён. - Это скандал!
  - Нет.
  Лерой торжествующе улыбнулась. Сейчас, как когда-то давно, она ощущала азарт удачной интриги, и он будоражил тёкшую много лет размеренно кровь. Граф слушал её объяснения, зажав в руке записку, и как когда-то давно Лерой ловила восхищение, мелькавшее в глазах дипломата. Да, она всё ещё способна на многое!

Глава 11

  Нала хотела проснуться, но не могла. Отвратительное ощущение! Раз за разом, когда она начинала видеть свет, что-то отбрасывало её обратно в пустоту сновидений. И после очередного броска в зев тьмы, захлебнувшись криком, она дёрнулась, садясь, чтобы тут же ощутить что-то острое у шеи.
  - Не кричать и не сбегать.
  Нож от шеи убрали после предупреждения. Открыв глаза, Нала заморгала от яркого света. Напротив поскрипывала приоткрытая хлипкая дверь, слева и справа стояли кровати. Рядом сидели двое мужчин, а в отдалении на подоконнике ещё и женщина, одетая так же, как и её спутники. От движения стало больно: Нала опустила взгляд и увидела бинты. Пустота в голове не желала рассасываться. Волки не убили ее? Принесли? Куда? Зачем?
  - Воды... - вопреки всему прохрипела Нала, и женщина тут же сорвалась с подоконника, поднесла ей глиняную кружку с чем-то мутным.
  Уставившись в кружку, она не заметила, как к ней приблизился мужчина с сединой в волосах, коснулся холодными пальцами висков:
  - Сейчас будет легче, - тихо произнёс он, и Нале в самом деле стало лучше.
  Мужчина забрал у неё кружку и отдал женщине.
  - Зачем я вам нужна? - Нала ещё раз осмотрела группу из троих людей. Одарённые - отчего-то в этом она не сомневалась.
  - Стиша, ты видишь что-нибудь? - мужчина с сединой повернулся к женщине.
  - Ничего, - поджав губы, ответила та. - Она не одарённая!
  Спросивший мужчина только угрюмо кивнул, соглашаясь. Нала подобралась, не понимая, почему ее проигнорировали.
  - Тогда мы не можем забрать её с собой, - вступил в разговор светловолосый здоровяк.
  - И что делать, Рагд?
  Нале не понравился взгляд здоровяка. Как и короткий удар ребром ладони в шею, после которого она обмякла.
  - И зачем? Мы и так несколько дней не давали ей проснуться, - протянул Эстлиф, забираясь на кровать.
  - Началась вьюжная ночь, путь домой нам отрезан, - прогудел Рагд, укладывая девушку, а Стиша уже принесла новые бинты. - Почему мы не чувствуем от неё силы источника? - он отвернулся, когда женщина принялась за обработку ран: волки не разбирают, кого и как тащат.
  - Предлагаешь усомниться в прорицателе? - усмехнулся Эстлиф, который приличиями не озадачивался, и теперь созерцал затягивавшиеся на груди раны от клыков. Благодаря специальной мази они уже почти зажили. - Ведь это он отпускал волков за ней. Значит, она связана с источником. Хоть как-то.
  - И у нас есть целая вьюжная ночь на выяснение! - рявкнул Рагд, ударив кулаком по косяку: сидеть он был не в силах, а потому метался по комнате. - Месяц! Мы застряли здесь на месяц! Всё из-за демонова Гройдеша, который не смог вытащить ее из дворца!
  Вьюжная ночь наступала три-четыре раза за год, и это ощущали только подобные Рагду. Эстлиф помнил, как однажды вьюжная ночь задела их на границе: горы объяла непроглядная мгла, в которой вертелись в вихрях замораживавшего ветра осколки льда, смешанные с острым снегом, и вместе они покрыли горы туманным режущим облаком... Три метра до границы они проходили пять минут, и вышли в изорванной одежде, израненные и без груза, который пришлось бросить.
  - Так что мы будем делать? - поинтересовалась Стиша, унося испачканные бинты.
  - Разговаривать. Воздействовать. Все планы к демонам! - взбесился Рагд. - Только из-за того, что нам не сказали про её неодарённость!
  - С другой стороны, - протянул Эстлиф, - нам всего лишь поручили найти хозяина источника, остальное мы додумали сами.
  - Не я придумал одарённого искрой тащить через горы! Нам приказали это, - возразил Рагд, застывая напротив напарника.
  - Но никто не обещал, что им будет эта девчонка. Возможно, она приведёт нас к тому, кто владеет источником... Рагд, вот зачем ты её ударил?
  - Так получилось, - пожал тот плечами, отходя к двери. - Чего вам из еды принести? А то мы даже не завтракали.
  Эстлиф закатил глаза, а Стиша радостно перечислила несколько блюд, которые хозяева двора готовили просто чудесно.

***

  Это был настоящий бой. Бой, за время которого Лерой пришлось грозить слугам даже применением собственного дара. Тихое ''Сожгу!'' звучало для цеплявшихся за жизнь страшнее любой кары вроде увольнения. Так её и впустили в спальню к королю, который уже не вставал.
  - Что вы здесь делаете? - злой Карнед поднялся из кресла, вставая между низкой кроватью и женщиной.
  Лерой осмотрела скрытое полумраком помещение, пропитавшееся ароматом согревавшей мази, и ответила:
  - Оставь меня с ним, Карнед. Есть вопросы, на которые он должен ответить мне не как король, но как мужчина. И лучше ему это сделать до смерти.
  Наследный принц колебался, но в конце концов ушёл, честно закрыв за собой дверь. Тем более что у него было много вопросов к бывшим слугам, посмевшим нарушить прямой приказ никого не впускать.
  Лерой смотрела на старую развалину, лежавшую в кровати, укрытую белоснежным одеялом до самого подбородка. Если бы не эти морщины от страдания, не застывший, безумный взгляд, он бы и в старости остался красавцем.
  - Ваше Величество... - позвала она, но он не отозвался. - Мой виконт, - ласково позвала женщина, и король дрогнул, а взгляд его прояснился.
  - Лерой... Ты всё-таки пришла, - король поднялся и даже сел, как будто боги послали ему сил на прощальный разговор. Взгляд его прояснился, но наполнился скорбью.
  - Странно всё сложилось, не так ли? - улыбнулась она, закрывая веер и переставляя табуретку к кровати, чтобы сесть совсем рядом с королём.
  - Куда уж страннее, - печально улыбнулся он. - Я думал, что любил Рати, но после встречи с тобой понял: она была другом, бесценным, но другом.
  - А я по всем канонам должна была предпочесть ласкового повесу навязанному мужу, - настала пора Лерой печально улыбнуться. - Только вот сложилось всё совсем иначе.
  Водоворот воспоминаний закружил, память ожила, одновременно воскрешая им все события, свершившиеся, казалось бы, совсем недавно, но одновременно и так давно. Цепочку воспоминаний первой начала герцогиня:
  - Наш первый танец...
  - Поцелуй украдкой...
  - Беседы в парке под луной и жеманная ревность Рати.
  - Твоё равнодушие! Ты так внезапно стала ласкова с мужем, а он молодел рядом с тобой... Я был в отчаянии.
  - Я забыла о тебе.
  - А я нет.
  Лерой прикусила губу. Да, она не раз и не два ловила на себе полный тоски взгляд молодого мужчины, танцуя на балах с мужем. Не раз и не два сбегала от разговора с ним, не желая ссорой омрачать своего счастья.
  - Ты стал королём, едва не убившим меня!
  - Я не смог бы, не смог! - тихо закричал он, насколько хватило сил, вскинул руки. - Я замахнулся, но ударить бы не смог! А ты горела, пылала! Я боялся, что убил тебя не делом, а словом. Когда пламя утихло, я сам отнёс тебя в спальню...
  - Я знаю, что изгнание было меньшим злом, - оборвала причитания Лерой ноткой ехидства. - Ты даже оставил нам титул и земли, позволил вырасти моим детям.
  - Твоим и его детям!.. - всхлипнул он, не разобрав интонации герцогини.
  - Ты вырастил своих. Чудные мальчики! - искренне похвалила принцев женщина, едва успевая следить за менявшимся настроением короля.
  - Но Рати не простила меня. Я бы сам не простил на её месте!
  Лерой поджала губы. А что она могла сказать? Оправдать старого повесу, который, как оказалось, всю жизнь мечтал о другой женщине в присутствии жены? Или поблагодарить его за долю изгнанников и постоянные споры с одаренными и бесконечный список причин, почему она не хотела уходить за горы, выдумывавшийся перед всяким выездом во дворец?
  Пожалуй, хватит с них воспоминаний, пока она не превратились во взаимные упреки и обиды. Ведь есть требующие решения дела настоящего.
  - Я зла за эту свадьбу Налы. Зачем, чего ты добивался? Захотел вернуть мою семью к трону, вернуть нам былые влияние и славу?
  Король съежился, взгляд заметался по комнате, но тут же он выпрямился, решительно заговорив:
  - Я хочу, чтобы твои внуки жили при дворе, чтобы вы снова могли общаться с людьми. Я хотел снять клеймо изгнанников. Поймёшь ли ты меня, Лерой? Я хотел искупить вину перед тобой.
  - Как же?! - она встала, принявшись расхаживать по комнате. Даже не заметив попытки короля уцепиться за ее подол. - Лишив Налу счастья с любимым человеком? Обрекая сына на жизнь с нелюбимой женщиной?!
  - Сядь, Лерой. Поверь мне, всё у них будет хорошо, я знаю, - шептал король, внезапно схвативший женщину за руку. Он крепко сжал её ладонь, не желая отпускать.
  - Не верю. На Налу уже не один раз нападали, сейчас она и вовсе пропала! И всё это началось после свадьбы!
  - Всё идёт как надо, всё хорошо, Лерой. Прорицатели не ошибаются!
  - Прорицатели?! Что?! Объясни же! - едва сдержалась от позорно громкого крика Лерой, падая на табуретку.
  Рука короля обмякла, свесившись с кровати. Он осел, растянувшись на кровати, а взгляд его подернулся туманом.
  - Подожди еще чуть-чуть, и всё будет хорошо. Вот увидишь, моя милая Огнёвка!
  Лерой едва сдержала слёзы, услышав ласковое обращение из забытого прошлого. Огнёвкой - миниатюрной птичкой с звонким голосом и алым оперением - её называл только он...
  - Мой виконт, - на прощание шепнула она, поцеловав уснувшего старика в лоб.
  Когда она уходила, он улыбался, окутанный ароматами весны и молодости, пришедшими из воспоминаний.
  Как только Лерой закрыла двери, дуновение прошлого исчезло вместе с щемившей сердце ностальгией. Что бы ни говорил король, она не будет тихонько ждать в уголке, пока всё наладится!
  - Вы ужасны в гневе, - вышедший откуда-то герцог Энрат поклонился Лерой.
  - Не лучшие слова действительно злой даме, - усмехнулась она.
  - У меня к вам есть интересный разговор.
  - Что ж, я вся внимание.

***

  Ролден чувствовал себя не разбитым - выпотрошенным с особой циничностью. Дождь прекратился, сменившись неприятным влажным холодом. Территорию озёр он с людьми обыскал не раз и не два. После дождей псы даже не подумали взять след Налы по привезённому принцем платку.
  Опять ночь. Опять он вернулся во дворец. Опять он поднимался этой лестницей... И вот опять у его ног кровавые пятна, которые слуги побоялись стирать и обходили стороной. Небольшие, тёмные на светлом камне... Ролден опёрся о перила, заворожено глядя на пятна, а они словно росли на его глазах, увеличивались в количестве, в общем, всячески способствовали страхам: вдруг старик ошибся, и во сне явилась вовсе не Нала? Вдруг она мертва, а Ролден ищет труп?
  Мотнув головой, он пошёл дальше, завалился в первую же спальню. Как был в одежде, он упал на кровать, вытянув гудевшие ноги. День за днём, день за днём он обегал эту территорию, надеясь хоть на малейший след. Не раз и не два были опрошены все слуги, но никто ничего не мог сказать.
  Только разбитое зеркало и найденный в комнате кинжал говорили, что девушка отбивалась, но не смогла спастись. Принц видел только один ответ: нападали не только волки. Зеркало наводило на отвратительно поганые мысли, что за ней могли прийти демоны... Которым проиграл Ортен, оставив безоружную девушку зверям.
  Ролден повернулся на бок и закрыл голову подушкой, чтобы не слышать того гула голосов, что преследовал его который день. И потому стук в дверь он услышал раз на третий.
  Вошедший Тайш застал разбитого командира, который едва поднялся с кровати. Заросший, грязный, но упорный - он выглядел одним из собственных солдат.
  - Мы ничего не находим, - вынужденно произнёс истину мужчина, заметив, как у принца дёрнулась щека. - Дальше искать бессмысленно. Остаётся надеяться, что похитители обнаружат себя.
  - До сих пор они молчали! - рявкнул Ролден, а Тайш на всякий случай отошёл на шаг назад. И в сторону - чтобы принцу надо было развернуться, если он захочет метнуть в подчинённого увесистую вазу со стола...
  - Не будут же они всю жизнь молчать. Хотели бы убить жену вашу, так мы тут бы её труп и нашли!
  - Только это меня и успокаивает, Тайш. Отдавай команду ребятам собираться. Утром возвращаемся во дворец. Здесь и в самом деле нечего больше искать.
  - Есть!
  Тайш поклонился и исчез, закрыв дверь. Ролден снова остался в темноте и тишине, наедине со своими страхами и мыслями. Он сложил руки на груди, переплетя пальцы. Он не понимал, когда стал так беспокоиться о навязанной жене и почему не мог махнуть на неё рукой, как на прочие пассии, и погрузиться в водоворот обычных дел.
  Своё взяла усталость, и принц заснул, сжавшись на кровати. И казалось ему, что в изголовье кровати качалась тень, просившая прощения за то, что не справилась со своим долгом.

***

  Второй раз Нала проснулась, глядя в деревянный потолок. Нож к горлу никто не приставлял, а тишина вокруг говорила о её одиночестве. Она села, скинув шкуру, заменявшую одеяло. Кровать. На ней самой - великоватые штаны и туника. Бинты по-прежнему охватывают грудь.
  Дверь. Дверь напротив казалась такой интересной: сколько трещин, по которым можно блуждать взглядом, сколько досок, теней... Скользить взглядом по ней можно было бесконечно, тупо перескакивая с одной трещинки на другую, с одной на другую... Когда дверь открылась, Нала даже не заметила этого.
  - Ешь, - вернувшаяся женщина поставила перед ней поднос с бульоном, от горячего запаха которого захотелось чихать. - Нет, ешь!
  Нале вручили ложку, и она покорно стала хлебать наваристый бульон с кусками хлеба. За нехитрым занятием, отнимавшим всё внимание, она не заметила, как Стишу сменил Эстлиф, сразу же занявший подоконник.
  - Поела? Молодец, - девушка только отметила, что тарелку из-под её носа забрали другие руки. - Сейчас будет легче.
  Сев рядом с ней, мужчина коснулся висков, и уже через несколько минут девушка мотнула головой, сбрасывая руки, и вжалась в стену, прикрываясь шкурой - неестественное безразличие как рукой сняло.
  - Не бойся. Убивать тебя никто не собирается. А если мы ещё поговорим толково, то и вовсе с миром разбежимся, - увещевал её одарённый, а чёрные глаза гипнотизировали, успокаивая, а не подчиняя.
  - Что вам нужно? - смирившись, Нала отпустила шкуру, но взгляд на всякий случай пробежался по комнате. К сожалению, вместо зеркала тут стояла одна лишь пустая рама...
  - Хозяин источника. Имя. Это всё, что нам нужно.
  - Хозяин? Источника? Король... - пролепетала девушка, пытаясь связать странные факты. Воистину чудаковаты эти одарённые! Да разве для этого нужно было похищать её? Первый встречный укажет им на короля!
  - Не королевского источника, - усмехнулся мужчина, доставая из кожаной сумки на поясе металлический кругляш. Он бросил его на кровать рядом с ногами Налы и щёлкнул пальцами.
  Девушка дёрнулась, когда перед ней замерцала зеленоватая карта мира. Приглядевшись, она узнала и горы, по ту сторону которых должны жить одарённые. Узнала контуры родного королевства, и Кейсарии, и султаната, и Вольных Земель... Эстлиф замахал руками, и карта изменилась, сузившись до размеров одного королевства, зато стали различимы отдельные герцогства и земли более мелкие.
  - Вот здесь, - мужчина ткнул в точку на карте, близкую к горам, и она засветилась белым, - открылся второй источник, хозяин которого мне и нужен.
  Нала замерла. Никакой ошибки: западная земля, близкая к горам, крошечная территория, похожая по форме на голову цыплёнка, рядом отмеченный красным гарнизон в горах. Это её земли!
  - Вижу, место тебе знакомо, - покивал Эстлиф. - Всё правильно. Лиг.
  И повинуясь очередному пассу одарённого, карта снова изменилась, теперь показывая только Лиг, зато со всеми главными дорогами и деревнями. Светившаяся точка источника перебралась на северный край. Тот, где по идее стоял родовой замок баронетов.
  - Мы сейчас находимся здесь, - Эстлиф поставил оранжевую точку на деревне недалеко от гарнизона. - Что скажешь?
  - Это мои земли, - вырвалось у Налы, - но я ничего не знаю об источнике. Совсем!
  И с отчаянием она посмотрела на сидевшего напротив одарённого.
  - Ты обязана что-то знать. Мы даём тебе день на размышления. И сбегать бесполезно.
  Эстлиф ушел, но Нала ощущала на себе чей-то следящий взгляд, от которых по спине скатывались противные мурашки. Взгляд шарил по ней, как будто исследовал, ощупывал ее с какой-то непонятной целью...
  - Ортен! - всхлипнув от ужаса, позвала Нала.
  Но не прозвучал успокоительный смешок, не дернулась тень у ее ног, была по-прежнему густая, как желе, тишина.
  Кошмарным сном пронеслись перед глазами мгновения, как вышедший из зазеркалья демон бьёт тень и как та опадает, в последнем порыве охватывая тисками врага... Неужели её единственного защитника так легко уничтожили?!
  От пронзившей ее боли Нала рухнула на кровать, сжав виски. Голова горела, горло тут же пересохло, и каждый приступ сопровождался просачивавшимся в комнату новым щупальцем серебристого тумана. Он подкрался к кровати, ласково обвив ее ножки, заполз на одеяло и подобрался к девушке.
  Нала задыхалась: она чувствовала себя так, словно неделю находилась в горячке, словно внутри неё разожгли жаровню, словно поместили в кипящий вулкан - Нала читала об этой диковинке султаната. Туман ласково погладил щиколотку, и жар ослаб. Вот пушистое облако укутало её ноги, тело, коснулось лица, принося блаженную прохладу... Когда от тумана отделились духи и закружили перед её лицом, девушка не заметила.
  - Ты пришла! Ты пришла! Так иди же за нами! Мы покажем тебе, всё покажем! Только сбеги, освободись! Мы разрушили защиту! Приди к нам! Приди к нам, и ты всё узнаешь!
  Духи мельтешили перед глазами, иногда задевая то лоб, то щёку, от их радостного визга закладывало уши, но Нала нашла в себе силы спросить:
  - Вы зовёте меня к источнику?!
  - Умная девочка! Догадливая девочка! Приди же, приди же!
  И духи исчезли вместе с туманом, оставив Налу в одиночестве. Но... Она видела себя со стороны: кукольные, безвольные глаза, одеревеневшее тело, которое пыталось подняться на подламывавшихся руках и ногах.
  Видела Нала тропинку в лесу, длинную и долгую, через чащу и болота, ведущую на север. Солнце бликами игралось в соснах, щекоча нос, а она шла, спотыкаясь и падая, не обращая внимания на грязь и пыль. Она уже видела серебристое озеро, за лесом позади которого поднимал гордую голову-башню замок с реявшим наверху бирюзовым флагом с раскидистым темно-синим деревом... Круговорот, и видение сменилось: вот она, забыв обуться, подошла к двери. Та открылась от легкого толчка... Пустым оказался и коридор, и лестница, и обеденный зал, хотя, кажется, девушка слышала какие-то голоса, шумевшие, как далёкий прибой.
  Острая боль в висках заставила остановиться в самом начале леса, перед самой тропинкой, как будто светившейся для неё. Вскрикнув, Нала упала, и снова она видела своими глазами.
  - Рагд, ...! - к воину, ударившему девушку, спешил Эстлиф. - Я же говорил не делать ничего! - и мужчина не погнушался дать подзатыльник огромному напарнику.
  Пока они ругались, Нала пыталась сбежать, но тело не слушалось. Как мешок муки, её взвалили на плечо, потащив обратно в дом. В постоялом дворе сидело множество людей: и как она их до этого не видела? А они её? Судя по удивлённым взглядам, Нала мимо них в одиночестве не проходила... Мысли путались. А перед глазами стояла картинка озера и замка над лесом. Ее, Налы, замка!
  Опять комната с вязкой тишиной, опять кровать, опять Эстлиф принес тарелку бульона...
  - Я не целитель, так что жди, пока эффект от удара пройдёт.
  Нале кое-как удалось приподнять в изумлении брови. Как же так? Он же спасал её от болей!
  - Мой дар - ставить защитные барьеры. Их я и поставил вокруг твоего сознания, не давая пробиться последствиям магии к... к тебе, скажем так.
  - И сколько это будет длиться? - каркающий, но голос появился.
  - Пару часов. Как тебе удалось сбежать через мою защиту? Ты же не одарённая! - он провёл рукой по волосам, и седина перекрыла чёрные пряди.
  - Меня выпустили духи.
  - И куда они вели тебя?
  - К источнику. Они показали мне дорогу. Я как будто смотрела на себя со стороны, пока... пока меня не ударили.
  Нала опустила взгляд, а Эстлиф беззлобно выругался, потрясая кулаками.
  - Сам источник я не видела... Но помню дорогу в лесу...
  - Значит, завтра мы отправимся по ней, - кивнул мужчина, вставая и отдавая девушке тарелку.
  - Спасибо, - Нала опустила ложку в наваристый бульон, успевший порядком остыть. - Что это за источник и почему вы пришли за ним?
  - Ты ничего не знаешь ни об одарённых, ни о мире по ту сторону гор. Что тебе даст мой ответ?
  - Так расскажи мне всё, - и Нала удивилась властным ноткам, проскочившим в голосе. Как будто снова ею руководил кто-то свыше, направлял и подсказывал. - Я имею право знать как человек, который должен выбрать, кого привести к источнику. Расскажи, Эстлиф!
  Золотистые отблески в глазах насторожили Эстлифа, но они быстро исчезли, и Нала вернулась к супу. По-прежнему никакой магии вокруг неё мужчина не ощущал, что пугало. Духи, эти отблески, сломанная защита - да что тут происходит-то?!
  - Наверное, мне стоит рассказать, что есть магия вообще... - медленно начал он. - Одарённый, обращаясь к своей магии, призывает некую часть источника и изменяет её, создавая, что требуется. Что такое источник тебе никто не скажет. Это какая-то сила, даже, может статься, материя. Неизвестно. Одарённые - всего лишь орудия, механизм для придания материи источника нужной формы. Ведь чтобы стрелки часов показывали нужное время, внутри вращаются пружины и шестерёнки, не так ли?
  Нала кивнула. Непривычно сложное объяснение, но она, кажется, понимала, о чём ей говорили, и это... Это было страшно и завораживающе. Такого точно не прочесть в книгах королевской библиотеки!
  - На этой стороне от гор четыре источника, и все они завязаны на смертных, - тем временем продолжал мужчина. - Теперь же появился пятый. В то время как по ту сторону гор для всех одарённых есть только один. Не спорю, магия у вас, смертных, идёт на восстановление природы: поддержание плодородия почвы и здоровья людей, сохранение погоды... Но одарённым нужна сила, чтобы выжить, поэтому нам так необходимо найти хозяина пятого источника.
  Эстлиф пристально смотрел на замершую Налу, и взгляд его как будто выжигал дыру в ней.
  - И... И что вы сделаете с хозяином источника?
  - Попросим передать власть над ним. Или убьём и насильно заберём источник. Или подчиним себе хозяина. Кажется, прорицатель говорил, что такой способ есть.
  По спине Налы пробежал холодок: может, ей удастся спастись, когда она приведёт одарённых к источнику? Интуиция нашёптывала, что от источника, попавшего в руки одарённым, ничего плохого не случится. Но... Разве так правильно? Она же ничего не знает! Совсем ничего! Но всё тот же голос внутри советовал ей подчиниться, плыть по течению судьбы, которую давно за всех решили прорицатели.
  Когда ночью вернулись Рагд и Стиша, они нашли Налу спящей, а Эстлифа сидящим на подоконнике. Покачав головой, он приложил палец к губам и закрыл окно, перебравшись на кровать.
  Нала видела прекрасный сон: она летала в пещерах, расписанных радужными камнями. Коридоры переливались, по стенам бегали блики, как будто где-то совсем рядом плескалось неведомое озеро.
  Подземный грот был великолепен. А золотое озеро под его кровом ещё прекраснее. Мягкими волнами оно омывало галечный берег, и вспыхивали от его света разноцветные камешки в стенах то алым, то изумрудным, то лазурным - всеми существующими цветами!
  Нала подошла к самой воде, завороженная ее мягким мерцанием, и не заметила, как из волн поднялась золотая дева. Расплывчатые контуры казались платьем, что приливом набегало на камешки, утаскивая их с собой под воду, золотые волосы спадали до самой воды тугими кольцами, радужка глаз на точёном лице также отливала золотом.
  - Я ждала тебя, - переливчатым ручьём заговорила она, радушно протягивая руки к Нале. - Не бойся меня! - она ласково, по-матерински улыбнулась, а вокруг неё закружил хоровод серебряных духов.
  - Мы привели её! Мы привели! Мы хорош-ш-шие! - с шипением хор радостных духов растворился в платье, став прекраснейшими бриллиантами в нём.
  Нала сама не заметила, как ступила в воду источника. Впрочем, Эстлиф был прав: она не была водой. Тёплая субстанция плескалась, омывая ноги, но не смачивая. Какой-то подкрашенный, плотный воздух!
  - Я дарую тебе возможность назначить хозяина источника, ради чего ты и была выбрана из тысяч и тысяч людей, - тонкие золотые руки скользнули по плечам Налы, коснулись лба, оставив там тёплый шарик света, который быстро впитался, пустив жаркую волну. - Верь себе, и не ошибёшься!
  И, как будто запечатывая свою волю, дева поцеловала Налу в лоб. Видение источника рухнуло, оставив пустоту, и вот уже девушку будили.
  - Полчаса на сборы, - сказал Эстлиф, исчезая в дверях.
  Зарю впервые за долгое время не скрывали тучи, и её розовое великолепие разлилось бледному небу. Мрачный Рагд привёл их к той дорожке, на которой вчера поймал девушку. Эстлиф куда-то пропал, потому позади Налы оказалась хмурая, подобно напарнику, Стиша.
  Стоило Нале увидеть тропинку, как сознание ушло, а в глазах заплясали золотые искры. Она обошла Рагда, перепрыгнув канаву на обочине. Дорога звала и манила, она больше не могла ждать, не могла медлить, и так путь её растянулся слишком надолго!
  - Стой! - но дёрнувшегося за девушкой Рагда остановил Эстлиф и покачал головой.
  - Её зовёт источник, а мы ведь хотим до него дойти, не так ли?
  Нала шла как кукла: по прямой, не сбиваясь с пути и не отвлекаясь ни на что. Упавшее дерево? Она перелезет! Болото? Она знает, по каким кочкам можно пройти, и плевать, что они пляшут, как пьяные! Змеи? Они не тронут её, чувствуя силу.
  Она не замечала мрачного соснового леса вокруг, ей не были интересны редкие бабочки, что пролетали перед самым носом, её не пугали странные шорохи - всё проходило мимо сознания, охваченного целью. В том числе и усталость.
  - Это разве нормально? - выдохнула запыхавшаяся Стиша, нагоняя напарников. - Она идёт как заводная кукла!
  - Она сейчас таковой и является, - отвечал Эстлиф. - Источник зовёт её, и сопротивляться этому нельзя. Раньше она была слишком далеко, чтобы услышать.
  Но вот Нала остановилась, подняла руки к лицу и упала на дорогу.
  - Вьюжные демоны! - выругался Рагд, оттаскивая тело в кусты.
  - Спит, - заключила Стиша, нащупавшая пульс на холодной шее. - Придется ночевать тут.
  Радовало одарённых одно: отключиться Налу угораздило недалеко от поляны с родником. Дров на костёр они кое-как насобирали, перекусив захваченным хлебом с солью.
  Говорить не хотелось. Мрачные, трое смотрели в плясавшее пламя, изредка поднимая взгляд к звездному небу. И впервые за долгое время каждый из них молчал, боясь высказать собственные нерадостные мысли. Ночь перевалила за середину, и усталость одного за другим забрала одарённых в царство сна.
  Эстлиф, как и всегда, во сне гулял по лесу. В этот раз, под стать реальности, он был сосновым. Звёзды подмигивали ему с чёрного неба, но видел он всё как днём: и яркие коричневые стволы, и зелень хвои, и жёлтую подстилку из неё на земле. Лес расступился, выпустив его на утёс, под которым громыхала полноводная, чёрная река, извивавшаяся между крутыми, белоснежными от мела берегами, убегавшая с одной стороны в горы, а с другой - к большой деревне, разросшейся на обоих берегах.
  А на краю утёса, в белом платье, болтая ногами и заплетая косу, сидела Нала.
  - Что ты здесь делаешь? - мужчина присел рядом, также свесив ноги. Высоко!
  - Это твой сон? - Он кивнул. - Не знаю. Тут красиво. Мне никогда ничего подобного не снилось...
  - Как ты себя чувствуешь?
  - Странно. Как будто я не я, - она пожала плечами, отбросив за спину косу. - А ещё такое чувство, будто происходит то, что должно было случиться.
  И она удивлённо замолчала, равно как и Эстлиф не решился дальнейшим разговором прервать восхищённой тишины, в которой невесомо парили бабочки. Они порхали синим потоком, кружились вокруг лунного диска, опадали искрами, казалось, на самую водную гладь, взмывали вверх диковинным дождём, растворяясь в ночи.
  - Никогда не видел такого, - признался одарённый. - Твои воспоминания?
  - Мои... - сдавленно ответила Нала, борясь со слезами. Кажется, так давно был тот миг, когда на балу она и Ролден смотрели за этими бабочками! И до сих пор помнились и теплые объятия, и надежда, что счастье для неё и Воина возможно.
  - Плакать от такой красоты? И явно не от восхищения?! - Эстлиф удивлённо присвистнул, силой мысли убирая бабочек.
  И вот уже ночное небо расписала заря, но звёзды остались на нём бледными точками, равно как и луна - бело-голубым диском. Заря росла, обратившись в пожар у самого горизонта, постепенно переходивший в нежный розовый к зениту, а там - в лазурно-голубой. И в это небо из леса взлетели птицы с радужным оперением, с длинными хвостами и широкими крыльями. Гордые, они парили кругами, заставляя любоваться гордым полётом, желать также взлететь и прикоснуться к небу.
  - Как завораживающе, - выдохнула девушка, чьи тревоги отступили. - Это твои воспоминания?
  - Да. В краю Чудес во всех лесах обитают арлинты, птицы счастья. Их создали одарённые.
  Радужной лентой птицы стали падать вниз, проносясь мимо сидевших на утёсе, и скорость их была так велика, что они сливались в один цветовой поток, в настоящую радугу. Изогнувшись, радуга из перьев полетела над рекой, повторяя её изгибы, а потом фонтаном выстрелила вверх, рассыпавшись на сотни ярких осколков, на сотню маленьких радуг!
  - Невероятно!.. - выдохнула Нала, вспоминая, что надо дышать. - Расскажи, какие ещё чудеса у вас есть?
  И он говорил с ней всю ночь, сидя на утёсе под рассветным небом. Он рассказывал об огненном дожде, что мог или убивать, или рисовать в небе прекрасные разноцветные картины. Он рассказывал о лекарях, что выращивали потерянные конечности. Он рассказывал о бесконечных цветочных полях, которые поливала, танцуя и поя, единственная девушка, прозванная Цветочницей. Он рисовал в небе картины бескрайних просторов, где каждый мог создать то, что хотелось ему: дом, вечный фонтан с золотой водой, непроходимый лес или же бездонный каньон с летающими рыбами, которым не нужна вода.
  - Всё-таки вы совсем другие, - потрясённо выдохнула девушка, когда Эстлиф замолчал.
  - Да не совсем, - пожал он плечами. - Мы такие же люди. Да и ошибки мы тоже совершаем...
  А в реальности давно потух костёр, и двое улыбались в темноте.

***

  Графа Окшетта бесило увеличившееся количество охраны, на что Варел только пожимал плечами: среди самих стражников ходили слухи и ни одного конкретного приказа. Граф ничего не мог узнать. Совсем. Мстительное удовольствие подогревало то, что, похоже, тайная канцелярия тоже никак не могла понять, что вокруг происходит.
  - Вы вообще слышали об этикете? - зевая, спрашивал виконт Несский, завёрнутый в халат.
  - Разумеется. Но никогда не обещал ему следовать, - усмехнулся посол. - У меня к вам интересный разговор. В частности о том, не обогатилась ли ваша коллекция писем из империи каким-то... лишним?
  - А почему я должен показывать вам личные бумаги?
  Они, как два дерева на поле, стояли посреди тёмной гостиной с тикавшими часами. Лунный луч робко пробивался через неплотно задёрнутые шторы, освещая ковёр. Граф с разрешающего жеста хозяина комнаты прошёл внутрь. Темно, тихо, пахнет вином... Вспыхнувший красный кант в глазах, скривившийся виконт. Немного упорства, и он застыл одеревеневшей куклой, готовой отвечать на все вопросы.
  - Кто передал тебе письмо из империи?
  - Незнакомец. Он появляется иногда в черном плаще и дает всякие мелкие поручения.
  - Что было в том письме?
  - Пустой лист.
  - Почему ты взял его?
  - Иначе все узнают, что мой отец не старый виконт Несса.
  Окшетт задумался. Такой мелочный шантаж от странного незнакомца? Видимо, доказательства он все-таки предъявил... Приказав виконту всё забыть, отправил его спать и уже за порогом комнаты зло ругнулся, едва удержавшись, чтобы не ударить стену: стражник и так смотрел на него во все глаза. Кажется, граф только что сделал себя и виконта героями отвратительных сплетен... Впрочем, плевать!
  Что же за незнакомец стал плести сеть во дворце? Кто он? Как его найти? Существует ли он вообще?
  Сомнения терзали его, и граф сам не заметил, как вышел в ночной парк, оказавшись где-то посреди цветочного лабиринта. Присев на скамеечку, он вытянул ноги, запрокинув голову. Луна мягко светила, заставляя любоваться серебром диска, его затейливым рисунком, на котором храмовники всегда видели танцевавших Жизнь и Смерть, а граф - догонявшего кролика охотничьего пса...
  Он устал. Простое и неожиданное осознание. Неужели он так сильно постарел, поистрепался за эти годы? Он, слуга Кейсарской империи, кому сама Жизнь велит сражаться до последнего, вести вечный бой?
  Да. Он устал. Окшетт прикрыл глаза, с наслаждением ощущая дуновение ветра. Когда-то в детстве он мечтал о шалаше в горах, и ныне мечта выросла вместе с ним, превратившись в крепкий, сложенный из камня дом на два этажа. Вокруг будут горы Кейсарии, приветливые и тёплые, в отличие от границы между одарёнными и смертными. Там на лугу, в тени ели он поставит кресло-качалку, а в доме целую комнату отведёт под библиотеку, чтобы сидеть в этом самом кресле с книгой и читать до алого заката, а потом любоваться бесконечным звёздным небом. И, наконец, мечта дополнилась новым участником: женой, тихой и скромной, но не лишённой ума.
  Он открыл глаза, уставившись в небо с бледными звёздами - жалкая пародия на те, что сияют в горах! Мечта далека, а сейчас ему надо работать, искать и копаться. И тогда его мечта осуществится.

***

  Утро началось с потери Рагда. Налу разбудил спор Эстлифа и Стиши о том, куда мог пропасть здоровяк так бесшумно и незаметно для них. Они спорили давно и уже успели не раз разругаться, пытаясь решить, пойдут ли они искать Рагда или же отправятся дальше к источнику.
  Спор разрешил сам Рагд, вернувшийся к третьему кругу переругиваний.
  - Умолкли! - рявкнул он, спешно туша разведённый костёр. - Тут прошла саранча, и крестьяне увидели в этом заговор одарённых. Уцелел только целитель, остальные сбежали. Так что собираемся и уходим!
  Спорить с Рагдом никто не посмел, одна Нала никак не могла понять: когда это в её землях начались преследования одарённых? А саранча? Ей об этом не писали!
  Но стоило встать на дорогу, как снова её сознанием завладела чья-то сильная воля, заставлявшая не чувствовать усталости, пока не упадёт с ног...
  К новому вечеру они вышли к озеру. Чье-то влияние исчезло, и Нала, почувствовав зверскую усталость, прислонилась к дереву. Знакомое озеро бледной лужей глядело в небо, а над лесом возвышалась замковая башня. Вот если она сейчас сбежит...
  Но мысль о побеге пресеклась болью в висках, и Налу развернуло влево, туда, где, как она помнила, находился грот. Грот! Уже не думая о спутниках, девушка побежала к нему, спотыкаясь на камнях, перебираясь через коряги, ища старый вход.
  Когда-то Нала гуляла по лесу и потерялась... Как ей, окружённой няньками, это удалось, неизвестно, но, блуждая, она попала в старый грот, где плескалось невероятной красоты озеро! Ну конечно! И она, маленькая девочка, уставшая и мучившаяся от жажды, выпила странной воды, которой и не ощутила! Тогда же она заснула в радужной пещере, и кто-то вынес её на поверхность, положил на берегу озера. Там Налу и нашли обеспокоенные няньки!
  Вот он, вот вход! Раздвинув коряги, Нала встала, чтобы позвать одарённых... Но подвернувшаяся нога, и она упала внутрь, а вход вспыхнул золотым, отсекая её от внешнего мира.
  Пещера горела. В золотом свете плескались самоцветы, унизывавшие всё вокруг так, что глаза резало.
  - И-и-иха-а-а! Пришла! Она пришла!
  Нала едва закрыла руками лицо от налетевшего вихря духов, что закружил, поднял её, радостно вереща. Отпустили они девушку на берегу золотого озера, поставив почти в воды источника.
  Золотая дева, ещё более величественная, чем во сне, поднялась перед ней, и в её платье растворились духи.
  - Благословенна будь, выбранная мной и пришедшая сюда! - журчащая речь тихим эхом отдавалась в пещере.
  - Мне нужно вернуться наверх! - Нала молитвенно сложила руки на груди, боясь оставаться здесь одной.
  - Не спеши, девочка, - покачала дева головой. - Отдохни от своих бед.
  - Ответишь ли ты на мои вопросы? - Нала, присмотрев большой и плоский камень, устроилась на нём. Всё равно быстро ее не отпустят...
  - Спрашивай, - отозвался источник.
  - Что ты такое? Разум?
  - Возможно, дух, как они, - она опустила взгляд на платье. - Возможно, сам источник. Я точно знаю лишь одно: мне нужен хозяин, и ты его приведёшь, - из золотого света соткался трон, и дева заняла его, задумчиво опустив голову.
  - Но как? Как мне выбрать хозяина тебе?
  Она нахмурилась, поднеся руку к губам, и молчала так долго, что Нала уже отчаялась услышать ответ.
  - Не переживай и верь себе, - заговорила дева, заглянув в самую душу Налы. - Ничто не происходит случайно. Когда придёт время, ты поймёшь, кто должен стать хозяином. И это будет скоро. Я чувствую.
  - Ничто не происходит случайно? - зацепилась Нала, даже подавшись вперёд, к деве. - Значит, можно ничего не делать и просто плыть по течению?
  - Забавная ты! - рассмеялся источник, и от смеха девы сильнее вспыхивала пещера, как будто беззвучно потешаясь вместе с ней. - Нет. Делай то, что хочешь. Живи!
  Нала задумалась, а дева не спешила исчезать, опадать волнами, только ласково смотрела за своей избранницей, вырисовывавшей на камне замысловатые узоры. Вот Нала дернулась, с ужасом уставившись в глаза деве, озаренная вопросом. Предначальные, да об этом же надо было подумать в первую очередь!
  - Кем будет твой хозяин? Королём? - сдавленно, с ужасом спросила Нала, вытянувшись в струну, наклонившись в сторону девы, чтобы не пропустить ни слова, ни звука...
  - В моей власти через хозяина давать смертному дар и забирать у одарённого. Мой хозяин сможет благословлять на вечное плодородие земли и исцелять души... Многое сможет мой хозяин, но королём ему не быть!
  - Но почему ты сама не выбрала хозяина? Зачем тебе нужна я?
  - Я только знаю, что это правильное решение. Мне неведомо, что чувствуете и думаете вы, люди. Только сердце и душа могут выбрать достойного хозяина мне. Такова я. Такой меня создали.
  - Почему сейчас? Почему до этого я даже не знала о тебе?
  - Пришло время. Еще недавно я была слаба, ведь в первую встречу даже не смогла поприветствовать тебя. Как изменилась ты, так изменилась я, наконец-то обретя полную силу.
  - Получается, нам надо было вырасти? - скорее для себя, чем для источника, произнесла Нала.
  - Если так называется произошедшее с тобой, то да.
  Дева замолчала. Вопросы у Налы закончились, и потому оставалось только молчать, прикрывая глаза от режущего блеска камней.
  - Отпусти меня, - Нала поднялась, подойдя к самой воде.
  - Слушаюсь, - дева перетекла в поклон.
  От её платья отделились духи серебряными искрами, охватили Налу потоком ветров, аккуратно подняли. Она парила как будто в облаке, рукой могла коснуться потолка, а под ней безумствовало сверкавшее море камней. Золотое озеро с исчезнувшей девой отдалялось, но свет его как будто следовал за Налой.
  Золотую вспышку входа она заметила перед самым носом и с криком упала на траву, выброшенная духами, а те со смехом скрылись в темноте. Приподнявшись, Нала тряхнула головой. После залитой светом пещеры вечерний лес казался тёмным, как самая чёрная ночь. Но в нём было гораздо теплее, чем под землёй: Нала дрожала, как будто пропитываясь дарующим жизнь теплом.
  Последние солнечные лучи скрылись, небо вспыхнуло рыжим. Где одарённые? Неужели это её шанс сбежать?! Нала побежала вправо, обходя озеро, туда, где, как она помнила, находилась тропинка, ведущая прямо к замку.
  Узкую тропинку усыпали пожелтелые иглы, а темнота всё сгущалась. Нала поспешила: заплутать в лесу совсем не хотелось! Тихо. Только скрип ветвей и какие-то шорохи. В одиночестве оказалось гораздо страшнее! Нала сжала кулаки и, пригибаясь от страха, медленно двигалась, следя за тропинкой. И взвизгнула, когда что-то обхватило щиколотку, а мир перед глазами перевернулся! Ловушка?! Пальцы вытянутых рук не могли коснуться земли, ногу зажала петля, переброшенная через крепкий сук - такой не сломаешь, раскачиваясь. Нала пыталась приподняться, чтобы ослабить петлю, но оказалась слишком слаба. Только раз кончики пальцев вскользь царапнули верёвку, не сумев зацепиться. От попыток кружилась голова и тошнило, а мир расплывался от слёз. Она повисла вниз головой: тошнота стала ещё сильнее, к ней прибавился шум в ушах.
  Но даже в таком состоянии она закричала, когда из темноты к ней стало пробираться чудовище... Лохматое, коренастое, с перекошенными плечами, оно, раскачиваясь, медленно приближалось к ней, как будто присматривалось к... еде! Нала задёргалась, снова пытаясь согнуться, снять всё-таки эту демонову петлю! Нужно освободиться, а там она хоть сбежать попробует!
  - Свет, - неожиданно человеческим голосом потребовало чудовище, застыв на расстоянии от замершей Налы.
  Поднесённый факел осветил крестьянина, который вовсе не был чудовищем. Коренаст, лохмат, а перекос в плечах создала откинутая назад длинная борода. Нала даже захотела смеяться от счастья. Люди! Они её спасут! Какое облегчение!
  Но люди не торопились вынимать её из петли, они прибывали, вооружённые вилами, обступали, недоверчиво осматривались, едва не принюхиваясь по-звериному.
  - Какое счастье! - залепетала она, чувствуя, как сильнее болит голова. - Я - баронета Нала Лигская, хозяйка этих земель, возвращалась в свой замок и попала в эту ловушку.
  - Ишь чего врёт, - протянул первый мужик, державший факел. - Бесстыдница! Слыхал я, что одарённые трепаться ловки, но чтобы так... - Нала не успела возразить, когда мужик взревел: - Не наша ты госпожа! Наша в столицах сидит, принца ублажает да нам писулечки шлёт! И уж никак она не одарённая!
  - Да я смертная!
  - Цыц! - прикрикнул тот же мужик, замахнувшись факелом, и Нала подавилась словами от пробежавшегося по лицу жара, закашлялась от горького дыма. - Вяжите её! Тех мы упустили, ну и ляд с ними! Эта явно ихняя!
  Крепкие ребята, отвязали верёвку, тут же схватив Налу так, что чуть не вывихнули плечо от усердия. Вырываться было бесполезно: дюжие парни явно сначала сломали бы ей что-нибудь, а только потом бы стали выяснять причины.
  - Ишь, думали, саранчу на нас так просто наслать можно! - заговорил хор перешёптывавшихся голосов, остававшийся в темноте. - Вот и будет она за всех нас перед управителем говорить! Пусть он её сечёт в замковом дворе, плешивый пёс!
  Нала встрепенулась: управляющий её узнает! Как-то эта мысль позволила пережить даже скрученные за спиной руки и верёвку, обмотанную вокруг тела, которую привязал к себе самый здоровый из вязавших её парней. Налу пихнули в спину, впрочем, чуть позже, чем её потянула следом верёвка, врезавшаяся в живот.
  - Ты смотри, как идёт! Яко всамделишная титулованная! - слышался вслед завистливый женский шепоток, а Нала только выше подняла подбородок, ещё сильнее выпрямилась.
  Детина гнал немилосердно, да и шаги у него были огромные. Нала старалась, как могла, поспевать: она не даст себе упасть, не даст этим людям потешаться над ней! Но они всё равно смеялись, тыча в её сторону пальцами, радовались, что не им отвечать за погибший урожай... А Нала для себя решила, что если вернётся в столицу, то непременно приедет в Лиг с визитом. Именно в эту деревню. Наказывать плетьми крестьян она не будет, ей хватит выражения их лиц. 'Если узнают', - мелькнула своевременная мысль. Грязная, одетая в штаны и тунику одарённых, тоже выпачкавшиеся, с землёй на лице и грязью под отросшими ногтями, лохматая, она меньше всего походила на баронету! Так можно было даже понять недоверчивых крестьян...
  Древний замок освещали настенные факелы, донжон возвышался над всеми башнями, по крепостной стене исправно ходила стража, мост был поднят. Нала невольно остановилась, прищурившись: родные стены!
  Но вот дёрнули верёвку, и она, не удержавшись, упала носом в землю, сильно ушибив плечо. Над ней засмеялись и даже пнули, приказав подняться.
  И она поднялась. О, она никогда так не ненавидела! Правый бок саднило, из носа капала кровь. Заколку для волос Нала потеряла, и теперь пряди распустившейся косы облепили лицо, часть упала на грудь, часть осталась на спине. Крестьяне на миг затихли, испугавшись, но тут же с грозным улюлюканьем наградили девушку новыми тычками и погнали ещё быстрее: тут уже Нала не заботилась об осанке - не упасть бы, только не упасть!
  Они пригнали её в деревню, где каждый посчитал своим долгом выйти на улицу, щипать девушку, дёргать за волосы, провожать гадким смехом. Они бы ещё праздник устроили! Нала стискивала зубы, сжимая кулаки, и впервые в жизни жалела, что предначальные не одарили её.
  Её привели к какому-то сараю, у которого дремал седой старичок.
  - Открывай! - рявкнул тащивший её детина, и напуганный старичок мигом выполнил приказ. Правда, руки у него тряслись так, что ключом замок он попал не сразу.
  - А что, Пито, это вся добыча ваша? - поинтересовался он, с прищуром разглядывая девушку.
  - Трое сбежали! - Налу втолкнули в сарай, где пахло сеном, и закрыли дверь. Ключ в замке повернулся, лишая надежды. - По отдельности ловить будем. А эту в замок отдадим, пусть там с ней сами разбираются!
  - Молодцы вы! Ну, добре!
  - Добре, дед Кштан! - отозвался громила, уходя.
  Дед же с кряхтением и бормотанием устроился на прежнее место сна. Глаза Налы привыкли к темноте настолько, чтобы она различала очертания предметов. В низком сарайчике лежали стоги сена и больше ничего. Выбрав ближний, девушка завалилась в него, едва не вскрикнув от боли в плече. Колючее... И как её братья в нём спали по детству? Перевернувшись на спину, девушка устроилась удобнее. А так даже мягко! Занемевшие руки болью напоминали о себе, но сделать с верёвкой она ничего не могла...
  Сено оказалось тёплым. Где-то за стеной шумела, укладываясь спать, деревня, обсуждавшая удачную охоту и спасение от плетей. Дед Кштан храпел громче всего шума вокруг да ворочался. Нала же обессилела. Усталость камнем свалилась на неё, заставляя забыть обо всех увечьях. Завтра всё решится. Завтра управляющий узнает её и отпустит, извинившись. Нала приведёт себя в порядок в замке и вернётся в столицу...
  Она распахнула глаза: в столицу не хотелось! Совсем-совсем! Дворец Нала видеть не желала. Интересно, ищет ли её кто-нибудь? Или никто даже не заметил, что пропала невзрачная девушка? Странно, что раньше она даже не задумывалась об этом...
  А куда ей отправиться, если не в столицу? К отцу и матери? Пожалуй. Они спасут её. Или же она останется в Лиге: замок таков, что его ни разу не смогли взять штурмом, хоть пытались раз десять. Дальше она пересчитает деньги, проверит доходы. Так, она обязательно выкупит (даже обманом!) земли Унтара, приведёт их в порядок. Да. И непременно вернёт их хозяину дарственной. Как младшая герцогиня Эсталига, имеющая собственные земли, она вправе жаловать людей землями, принимая вассальную клятву себе и короне. Дворянство Унтару ей не вернуть, но ведь он и сам может постараться для этого!
  Успокоенная этими мыслями, Нала уснула, зарывшись в сено.

***

  Карнед сидел у постели отца, где-то в дверях незаметно притаилась Дейлата. Бледный король лежал и уже не мог встать. Он словно ссохся, уменьшился, потеряв разом величие и силу. Он даже терялся на фоне огромных белоснежных подушек.
  Карнед взял его за прохладную руку, в которой едва бился пульс. Он не знал, что сказать. Такое впечатление, что сразу после разговора с Лерой Смерть одной ногой вошёл в комнату. Не было ни утешения, ни ободрения, только неизвестность.
  - Не бойся, Карнед, - прошелестел король, а рука его едва сжала сыновью.
  Карнед уже ненавидел запах воска от свечей, ненавидел ядрёный аромат согревавшей мази, которой регулярно растирали его отца, но в то же время понимал, что когда-то давно его Его Величество никто не заставлял забирать власть над источником, что он не мог не знать, как всё обернётся.
  - Тебе надо... управлять. Оставь... меня, - выдавил король.
  Дейлата, не выдержав, всхлипнула и выбежала из спальни в коридор, смахивая слёзы из уголков глаз. Прижавшись к двери, она мелко затряслась. Ей никогда не было так страшно... Теперь, когда их жизнь висела на волоске, все предыдущие интриги, попытки управлять, держать власть казались совершенно напрасными: какой от них толк, если ее и Карнеда могут убить в любой момент?! А всё из-за того, что когда-то давно безумный король придумал легенду об испорченной крови!
  'Предначальные, за что? За что вы так поступили со мной? - вопрошала Дейлата. - За гордыню? За надменность? Горе мне тогда!'
  - Вот ты где, - прошелестел знакомый голос, и перед ней в пустом коридоре застыла тень в плаще. - Используешь этот яд, когда придёт время. Если, конечно, ты согласна на мои условия.
  В руку ей скользнула тёмно-зелёная склянка с тугой пробкой, а тень пропала. Склянка исчезла за корсажем, когда из спальни короля вышел и Карнед, тихо прикрывший дверь. Руки мужа обвили плечи, носом он уткнулся ей в макушку, ища сострадания. Задумавшись, Дейлата погладила его руки, устроив голову на плече.

***

  - Эстлиф! - шёпотом выла Стиша, спрятавшись в нише. К ней подходила стража, она уже видела длинные тени... И ей совсем не хотелось сжигать смертных. Но вот тени замерли и развернулись, а шаги зазвучали в обратном направлении.
  - И вовсе незачем так паниковать, - мужчина вышел из соседней ниши. - Всё сделано в лучшем виде.
  Они забежали за поворот и попали в караульную. Там Рагд уже аккуратно сложил стражников, игравших в карты, под стол, прикрытый клетчатой скатертью до пола. Воин кивнул, и они с Эстлифом быстро надели доспехи, позаимствовав шлемы, скрывавшие лицо: здесь их ношение поощрялось.
  - И почему только волков не позвать? - проворчала Стиша, которой не нравилась сама идея пробраться в замок.
  - И после второго призыва я лишусь пары лет жизни. Как ты думаешь, очень мне этого хочется? - фыркнул Рагд, доставая из сундука веревку.
  Стише едва стянули запястья, и она тут же приняла вид гордой пленницы.
  - Вперёд, - приказал Рагд.
  Они вышли на крепостную стену. Стиша окрысилась, едва не шипела в сторону каждого стражника, страшно перебирая пальцами, в общем, всем своим видом показывая: одаренная. Особо опасная! Оттого никто и не решился остановить их или заговорить.
  - Стоять! Что такое?
  Повернувшись, они увидели мужчину в кирасе и бирюзовом плаще: явно местный начальник.
  - Пробралась на стену, чтобы вызволить свою напарницу, которую с утра привели. Ну, мы с другом и задержали её, ведём сдавать!
  - Идите, - резко подобрел тот, расплывшись в улыбке. - Скажете, что это я вас послал.
  - Так точно! - они вытянулись по струнке, а Стиша вздрогнула, опустив лицо, чтобы надутый и самоуверенный мужик не увидел, как она смеётся.
  Со стены они спустились без проблем, осмотрев весь внутренний двор замка. Он был небольшим: несколько зубчатых башен, несуразно связанных между собой, размещённые посреди песчаного двора, по которому то собака пробежит, то служанка с корзиной. Вокруг него, словно в припадке, оказались раскиданы служебные постройки вроде казарм, конюшни, кузницы, складов и небольшого скотного двора.
  Новая пленница никого не интересовала, ведь люди спешили к позорному столбу у кузницы. Около него с пустым взглядом сидела чумазая девушка с синяками на лице. Чуть поодаль держал плеть слуга - мальчишка лет десяти, готовый разрыдаться от одного вида орудия наказания. В стороне, презрительно поджав губы под тонкими усиками, надушенным платком обмахивался полноватый мужчина, чей камзол по богатству отделки мог соревноваться с нарядами титулованных.
  - Итак, - он прочистил горло, ловко убирая платок в рукав, - пленница приговаривается к тридцати плетям за порчу урожая и за попытку выдать себя за многоуважаемую, любимую нашу баронету! - пленница вздрогнула, и в осознанном взгляде сверкнула ненависть и презрение к управляющему. - После её ждёт тюрьма!
  Мрачный бритоголовый кузнец забрал у расплакавшегося мальчишки плеть. Подбежавшие стражники подняли тело, привязали к столбу и с сальными шутками рванули тунику, обнажая спину. Девушка завыла от боли, задёргалась, за что получила удар по лицу, сдобренный смачными ругательствами.
  Кузнец скучно замахнулся, готовясь обрушить первый удар...
  - Стиша! - скомандовал Эстлиф, а Рагд спешно скинул кирасу. Плеть вспыхнула в верхней точке замаха, и кузнец выронил её, завыв и нянча обожжённую руку. Он бросился к бочке с водой в кузне, отвлекая всё внимание. Рагда заметили, когда он отвязал девушку, взвалил на плечо.
  - Держите их! - истошно завопил управляющий, но никто не смог подойти к троим одарённым, которых окружала невидимая стена.
  Слабенький барьер, спасавший от ударов смертных, Эстлиф мог держать долго, но в этот раз пришлось укрепить его от стрел и раздвинуть, чтобы они могли бежать, не спотыкаясь о тела.
  Они нырнули за кузницу, прислушиваясь к наставшей панике, в которой громче всего вопил управляющий. Кузница, склады, обежать замок. Есть! Они не успели закрыть ворота! Но стоило двинуться к ним, как те стали медленно закрываться...
  - Вперёд! - приказал Рагд.
  Они успели, вырвавшись с замковой территории, скрыться в лесу. Эстлиф перевёл дыхание, снимая барьер и нагоняя Стишу.
  Они петляли весь день, переходя броды, продвигаясь по рекам и ручьям, обходя деревни, чутко слушая лес... Ночью они нашли раскидистую ель, под опущенными лапами которой и устроились.
  Эстлиф и Рагд быстро наломали ветвей, соорудив кровати.
  - Стиша, вылечишь? - спрашивал Рагд, переплетая ветви ели так, чтобы их было совсем не видно.
  - Да ей только синяки смазать... Идите ко мне, сначала вас высушу.
  Мужчины послушно подобрались к напарнице: за день постоянно хлюпавшая в ботинках вода порядком надоела. Две руки. Два мужских плеча, два потока тепла.
  - Ух, хорошо! - довольно улыбнулся Эстлиф, чувствуя сухие ноги, а укутавшее его тепло было в сто раз лучше костра.
  Рагд только кивнул и указал на Налу. Она не приходила в себя, сломанной куклой валяясь на ельнике.
  - Всё в порядке. Скоро очнётся, - покачала головой Стиша, принимаясь за обработку ран. - Рагд, я знаю, у тебя есть еще туника!
  Здоровяк молча достал из мешка требуемое и отдал. Когда Эстлиф окружил их слабеньким барьером, все легли спать, не боясь открыть глаза в окружении крестьян с вилами.
  Стиша же достала мешочек с сонными травами, обычно запакованный в провощённую ткань, дала понюхать Нале, чтобы сон ее был крепок. Собрав вещи, она влезла между мужчинами, которые дружно обняли холодную напарницу, жаждавшую согреться.

***

  И в этот раз у них был один сон на двоих. Снова тот же утёс, снова они сидели на нём. Нала невесомо проводила пальцами по забинтованному плечу, а Эстлиф смотрел в беззвёздное небо. Нала не хотела ни о чём говорить, она и сна предпочла бы не видеть!
  Подумать только! Её, младшую герцогиню, младшую маркизу, баронету мало того что схватили и прогнали по дороге, так ещё едва не выпороли! А когда её доставили к управляющему? По бегавшим глазкам она видела: узнали! Какая она дура, что бросилась доказывать свою правоту, цитируя последние письма управляющего! Он сказал, что таков её дар, что она не баронета, а наглая самозванка, что он выпорет её как последнюю нищую... Когда Нала разозлилась, перейдя к угрозам, он осуществил задуманное.
  По сравнению с крестьянами стражники оказались грубее. Её за волосы вытащили на площадь и бросили у столба, ударили ногами и пару раз кулаками, чтобы не сопротивлялась, после чего связали по-другому руки, чтобы удобнее было повесить к... к... к позорному столбу!
  Эстлиф смотрел в небо: невольно воспоминания девушки переносились картинами в сон. Вздохнув, он аккуратно обнял Налу, подтянув к себе под бок. Впервые он задумался, сколько ей лет. Ведь девчонка же, моложе Стиши! К тому же явно любимая дочь богатого семейства, которая и знать не должна о порке, тем более - быть её жертвой!
  Нала прижалась к нему, но не плакала. Эстлиф посмотрел на сжавшееся тельце и погладил её по голове. Молодая... Хотя Стиша к нему с Рагдом на перевоспитание попала еще моложе. Испорченная людьми, одаренная воровка, яркая и хамоватая - такой они нашли ее. Впрочем, не нужно лишней мудрости, чтобы сломать человека. Гораздо сложнее вернуть ему веру в добро.
  - Мы искали тебя, - заговорил одаренный, лишь бы отвлечь девушку от воспоминаний. - Но не находили. Тогда мы решили, что ты сбежала, и пошли к замку... Ты ведь только туда могла пойти. В пути мы попали в засаду крестьян: десятка два злых смертных! Это страшно даже для нас. Мы спрятались в лесу. Тогда мы и подумали, что тебя тоже могли забрать в замок. Мы ограбили на дороге нескольких крестьян и отправили переодетую Стишу с корзинкой выпечки в деревню. Вернувшись, она рассказала, что здесь ловят всех одарённых, кроме тех, кто вырос при деревнях. Якобы за то что наслали саранчу. Тогда мы решили пробраться в замок, чтобы если не освободить тебя, то хотя бы заставить силой власть отменить дикие преследования.
  - Как же вы заставили бы? - усмехнулась девушка, уже не стискивая мужчину, а просто упираясь лбом ему в грудь.
  - Поверь, лучше тебе не знать, - отозвался одарённый. - Успокаивайся, всё позади. И куда ты пропала всё-таки? Сбежала? - в вопросе не было злых интонаций Рагда, не было и недовольства. Он спрашивал словно о чём-то само собой разумеющемся.
  - Я была у источника, а когда выбралась, вас уже не было. Тогда да, я побежала к замку и попала в ловушку... - Нала вздрогнула.
  - Ш-ш-ш, всё позади, уже позади, - Эстлиф ещё раз погладил её по голове. Нала молчала.
  Таким сон и остался до самого конца: они сидели на утёсе, слушая рокот реки и пение ветра под менявшим цвет небом.
  - Пора просыпаться, - прервал молчание Эстлиф.
  И Нала открыла глаза. Всё тело болело, синяки и ушибы пульсировали, а плечо ныло. Она словно развалилась на множество кусочков, которые не хотели собираться. Но вот её дёрнули, мир совершил кульбит.
  - Раз-раз, видишь? - сидевшая на корточках Стиша пощёлкала пальцами, и Нала кивнула. - Хорошо. Сейчас я тебе все синяки смажу.
  Нала слабо кивнула.
  - Нас окружили... - протянул Рагд, прислушиваясь к лесу. - Отступить мы можем только в горы, - и выругался, ударив кулаком по ели.
  - Я даже не знаю, что лучше, - фыркнул Эстлиф. - сражаться с тьмой смертных, которых нельзя убивать, или же замёрзнуть во вьюжной ночи!
  Рагд промолчал, лихорадочно соображая. Как бы ни хотелось признаваться, он не видел выхода. Смертных нельзя убивать, а их слишком много, чтобы удалось сбежать. Однако вьюжная ночь и не подразумевает спасения...
  Нале стало страшно. Вот так, умереть похищенной, притом не от руки злодеев, а просто из-за глупой случайности и суеверий, не сумев ничего доказать?!
  - Пойдём в горы, - решил Рагд, собираясь.
  Когда Стиша закончила обработку ран, Налу привычно закинули на плечо, она даже возмутиться не успела. Но гораздо сильнее её интересовала вьюжная ночь. Что это? Но спрашивать из положения вниз головой было неудобно, и она решила, что со временем и так всё узнается. В полдень они были у подножия гор, где девушку поставили на ноги. Тонкая тропинка вилась между валунов и камней, а откуда-то сверху дуло холодом. Нала не видела вершин гор: они тонули в каком-то белом мареве, отдалённо похожем на туман.
  - Вьюга свирепствует, - проронил Эстлиф. И все одарённые достали меха из рюкзаков.
  Заодно у Рагда оказался запасной полушубок, в который закутали Налу, крепко обвязав верёвками. Штаны нашлись у Эстлифа, а обувь, шапка, варежки и маска на лицо - у Стиши. Одаренные также оделись, покрывшись мехами, как доспехами. Нала слышала, что в горах вечные вьюга и зима, но неужели там настолько холодно?
  - Рагд, ты уверен? - в последний раз спросил Эстлиф. Он видел, что до границы остался один переход между огромными валунами. Один переход, который присыпало снегом.
  - Мы пройдём, - ответил мужчина. - Первый я, потом женщины, замыкаешь ты, - и они спешно выстроились в указанном порядке, притом Нала оказалась за самой спиной здоровяка. Угроза. Страх. Она ощущала их. И как никогда отчётливо понимала, что в этот раз никто не поможет.
  Граница впечатляла. Ровная черта, до которой - неприглядные горные валуны, а за которой - царство белого, ледяного тумана, чей холод ощущался и здесь. Рагд схватил её за руку, следом в плечо вцепилась Стиша, за которую держался Эстлиф.
  - Эстлиф, сколько можешь! - скомандовал Рагд, и рванул в бурю.
  Нала как будто оглохла и ослепла разом. Белый туман оказался смесью снега и льда, что с бешеной скоростью вращалась вокруг. Она пожалела, что в выданной маске не было стекол на глазах. Отрезвляла только боль в руке, за которую тянул Рагд. Он как будто отключился от мира и пёр вперёд, утопая в снегу по пояс, а Нала пробиралась за ним, замечая как в миг засыпает дорожку. Каково же Эстлифу?
  Стоило подумать о замыкающем, как буря ослабла. Девушка увидела, что какая-то часть снега тормозилась вокруг них. Барьер... Рагд пёр, иногда резко поворачивал, так что Стиша и Эстлиф едва не терялись.
  Нала не знала, много они прошли или мало. Это была одна бесконечная цепь шагов, один долгий путь. Она устала. Её морозило, несмотря на одежду. Она не видела, куда шла, не знала, есть ли у Рагда какие-то ориентиры или же он вёл их на смерть. Когда у Эстлифа закончились силы, стало ещё хуже. Вьюга облепила их, терзая и уничтожая. Она как будто кричала, что посторонним здесь не место, что они должны сгинуть, раз посмели войти в горы; она смеялась и плакала, наблюдая, как маленькие букашки прорывались через сугробы.
  Нала уже не чувствовала боли в руках. Не чувствовала ног. Вообще не чувствовала. Безразличие холодком опутало сердце, но она продолжала упрямо шагать за Рагдом, жар от которого проникал сквозь одежду. Монотонность перехода в какой-то момент сморила её, но Стиша пинком и неразборчивым криком вернула Налу в сознание: они едва не отстали от Рагда, что означало смерть. Во всём Нале чудилась грустная улыбка судьбы: как будто кто-то пытался убить её, подсылая одну неприятность за другой.
  Когда Рагд остановился, Нала врезалась в него и едва успела пригнуться, следом за здоровяком ныряя в снежную пещеру. Эстлиф отцепился от Стиши, оставшись у узкого, как щель, входа, запечатывая его барьером. Женщина же встала посреди пещеры.
  - Отойдите! - повелела она, но Нала не услышала.
  Когда снег превратился в обжигавший пар, она не поняла, но ясно ощутила, как её схватили и оттащили в дальний угол, прижав лицом к стене. Спасибо маске, она не пострадала. Прижавший ее Рагд также стоял спиной к пару, защищаясь от него. В конце вспыхнуло пламя на двух камнях, превратилось в маленькие огоньки, бедно освещавшие пространство.
  - Молодец, - когда шум стих, похвалил он Стишу. - Бери её и грейся, - и указал на Налу.
  А она смотрела на здоровяка: бледно-серый, он шатался от усталости, а глаза выцвели почти до полной белизны. Он отошёл к другой стене и там рухнул, даже не раздеваясь, на каменный пол.
  - С ним всё в порядке. Поспит, силы к нему вернутся, и всё будет хорошо, - бледная Стиша растирала руки. - Иди ко мне, обработаем все твои синяки, и завтра их не будет.
  Нала подошла к женщине и рухнула рядом с ней. Руки у Стиши оказались ледяными.
  - Что Рагд говорил о согреве? - спросила она, когда одарённая убирала последнюю мазь.
  - После сильного использования дара я мёрзну, будто из меня уходит всё тепло. Обычно я решаю проблему тем, что ложусь спать между этими двумя, они отогревают. Но сейчас Рагд сам холоднее льдов, а Эстлифу не до меня.
  - Да сядьте вы в обнимку, и всё будет хорошо! - проворчал одаренный, косясь от входа на женщин.
  - Позволишь? - утомлённо спросила Стиша.
  Нала только кивнула, а одарённая сразу же бросилась к ней, прижалась, свернувшись клубочком, руками залезла под полушубок, да так и задремала.
  - И ты поспи, - сказал Эстлиф. - Тебе выпала редкая среди смертных честь пройти через горы.
  - Здесь всегда так? - спросила девушка, обнимая руками Стишу.
  - Нет. Обычно вьюга докучает только ночами, а днём утихает, позволяя идти.
  - Иди тоже спать.
  - Нет. Я буду держать барьер, чтобы вьюга не ворвалась к нам и мы не замёрзли.
  - Но ведь сон необходим!
  - Необходим. Но я так каждый переход живу, - усмехнулся одарённый. - Обычно и Стища не спит, поддерживая огонь, у которого отогревается и набирается сил Рагд. За ночь мы будим его пару раз, и он делится с нами силой, добирая её сном до утра. В этот раз всем нам будет тяжело. Уже, как видишь, непривычно всё идёт... - Эстлиф сжал зубы, укрепив барьер: вьюга бросила в него обломок льда. - Спи. Тебе больше нас всех нужны силы.
  'Ведь ты смертная', - эти слова так и остались неозвученными.
  Нала закрыла глаза, чтобы не тревожить Эстлифа, но сон не шёл. Вьюга надрывно пела, нагоняя глухую тоску, вырывая из памяти всё, что хотелось забыть. А Нале стало так жаль себя, что она была готова расплакаться. Вот эта глупая свадьба, вот предательство Ролдена, вот отвратительные обитатели дворца, вот охота за ней и, наконец, несостоявшаяся порка... Предначальные боги, за что, за что вы показали ей такой мир? В него и возвращаться не охота!
  Глухая тоска в сердце дошла до предела и запела в ответ вьюге. А та почувствовала боль, услышала, и зов этот полетел дальше, дальше по горам, ища ответа, ища того, кто услышит. Он плутал, взлетал к самым вершинам и падал в обвалы, летел, парил, пронизывая бурю льда, но не слабел. И вьюга с материнской заботой отозвалась, отправляя в сердце успокоительное тепло.
  Нала не знала, когда она успела задремать, но проснулась в темноте, без прижавшейся к ней Стиши. Было тепло, и это казалось странным.
  - Эстлиф? - позвала она, помня, что мужчина собирался не спать. - Стиша?! - уже с нотками испуга крикнула она, поднимаясь на ватных ногах по стенке. - Эй вы! - кричала Нала, боясь пошевелиться: кто знал, что таила в себе темнота? Но никто не отозвался...
  Тьма расступилась перед белоснежно-синим светом, с которым пришёл он. Нечеловечески высокий мужчина, будто вырезанный из белого льда. Летящий плащ из снежинок далеко за его спиной превращался в лютовавшую, злую бурю. Из длинных снежно-белых волос вырывался грозный ветер, а дыхание превращалось в лёд. Он был нечеловечески прекрасен: тонкие черты лица на остром льде лица, ярко-голубые глаза под белыми ресницами и бровями, дышавшее силой тело...
  Нала забыла как дышать. Воплощение вьюги подошло к ней, заглянуло в самую душу, как будто ища ответ на какой-то вопрос, обжигающе холодной рукой с длинными пальцами заправило ей волосы за ухо, ласково провело по губам пальцами (но Нала же была в маске и шапке! Где они?!) и, склонившись, поцеловало.
  Лёд пронзил Налу, стало больно, ноги подкосились, и она сама вцепилась в плащ из снежинок. И странно, но он не атаковал холодом и не растаял от тепла. Её губы, наконец, отпустили. Прошептав что-то, незнакомец поцеловал её в лоб, и в этот раз Налу обдало жаром.
  - Нарекаю тебя своей суженой, да примет небо обряд венчания! - голос его походил на снежный обвал: такой же мощный, рокочущий... И протянув руку и погладив Налу по щеке, он тихо и ласково добавил: - Вьюга даёт тебе кров. Отныне ты всегда можешь прийти в горы и найти тут покой и одиночество. Вьюга даёт право и твоим друзьям в этот раз покинуть горы, ведь они спасли тебя.
  И он исчез, оставив Налу в темноте. Впрочем, последняя расступилась. Оказалось, что девушка сидела с открытыми глазами, уставившись в стену пещеры. Все спали, царила тишина, которую не нарушал даже вой вьюги, тихо мерцали всё те же огоньки, разожжённые Стишей.
  - Все живы?! - вскочил Рагд, тут же принявшийся осматриваться.
  Эстлиф замотал головой, просыпаясь, Стиша сонно потянулась, отлепляясь от девушки, а испуганный Рагд встретился с таким же испуганным взглядом Налы...
  - Что... Что случилось? - Эстлиф морщился и тёр виски. - Меня как будто по голове ударили...
  - Стиша?
  - Мне так хорошо спалось, - протянула женщина, которая дала себе чуткую установку подремать полчаса и заняться обогревом пещеры.
  - И я больно хорошо спал, - кивнул Рагд.
  - У меня для вас новости, - вставший Эстлиф показал себе за спину. - Посмотрите.
  Все трое бросились к выходу, чтобы увидеть... невозможное! Вьюжная ночь всё также бесилась, но вдалеке от пещеры, к которой не подлетали даже снежинки!
  - Дела, - Рагд отшатнулся от входа. Он пристально оглядел и Эстлифа, и Стишу, наконец, добравшись до Налы.
  Нала моргнула, а в следующий миг здоровяк уже тряс её:
  - Ты повенчанная?!
  Нала моргнула ещё раз, не понимая, о чём говорил мужчина. Но вот вспомнился сон и долгий поцелуй, жар и последние слова странного существа...
  - Мне снилось... Но... - выдавила она, выбираясь из ослабевших рук Рагда.
  Ответило ей молчание, а все три пары глаз были прикованы к ней.
  - Что же такого важного в тебе, что тебя берегли духи, а теперь ещё повенчала и вьюга?.. - озвучил общий вопрос Рагд, устраиваясь на полу. В пещере было тепло, потому он снял полушубок, просто накинув его на плечи.
  - Она благословлена источником. Конечно, все силы будут защищать её, пока не найдётся хозяин, - озвучил мысль Эстлиф, садясь рядом с другом.
  - Похоже, нам просто несказанно повезло... - пробормотала Стиша, устраиваясь между мужчинами: её всё ещё знобило.
  - И это слабо сказано, - признался Рагд, одновременно чувствуя неимоверное облегчение. Он даже не надеялся, что они все перейдут горы. Перед тем как провалиться в сон он даже пообещал себе ценой собственной жизни вывести друзей.
  А Нала никак не могла поверить в реальность сна. Она? Повенчанная? Да как такое могло случиться?
  - Раз мы все проснулись, то выдвигаемся, - приказал Рагд. И добавил тише: - Не будем искушать судьбу.
  Боясь, один за другим они вышли из пещеры, ожидая, что коварная вьюга вот-вот ударит по ним... Но этого не случилось. Их даже ветер не беспокоил. Стихия бушевала далеко от них со всей своей завораживающей яростью. Нала смотрела за потоками снега и льда, выплетавшими острые узоры в воздухе, и не было зрелища прекраснее. Лоб у неё горел, мешало какое-то серебристое сияние, но одарённые уверили, что всё в порядке, что на лбу у неё горит серебряная звёздочка - поцелуй вьюги.
  Наконец Рагд определился с направлением, и они пошли за ним. Снег утоптанной дорогой ложился под ноги, а стихия огибала их, сразу же заметая все следы. Они, как зрители в театре, впервые могли оценить красоту неистовства стихии, в кои-то веки не противостоя ей. Можно было идти не держась за руки, можно было не бояться отстать на пять шагов...
  - Чтоб нам всегда так ходилось, - с печалью поведала Стиша. И тут же, догнав Рагда, спросила: - Ты думал, как мы объясним, что привели смертную?
  - Я подумал... Ведь благословение источника - это тоже дар? Вот так и объясним. Теперь она ещё и повенчанная, а это спасло наши жизни от вьюжной ночи, - отозвался Рагд.
  Ему тоже было непривычно легко: он привык переть напролом, прошибая собой снега, едва не глотая их, прорубая дорогу... А сейчас он гулял по снегу, впервые замечая вообще что-либо в горах. И хоть было темно, но раньше он не обращал внимания даже на причудливые очертания гор...
  - Что ж, в этот раз мы придём домой гораздо раньше! - бодро объявил он, прибавляя шагу.
  Маленький отряд спешил за ним, предвкушая радость от скорого возвращения. И только Нала печально брела за ними, часто отставая. Ей и то и дело мерещился мужчина, провожавший её взглядом. Он как будто звал её остаться в горах...

Глава 12

  - Ваше Высочество! - голос из-за дверей ужасно раздражал Ролдена. - Ваше Высочество! - звали его.
  Мутным взглядом он пошарил по полу в поисках бутылки. Увы, все они были пусты. Кому-то за дверью надоело звать, и он ворвался в его покои, едва уклонившись от запущенной вазы: кто позволил себе такую наглость?! Кажется, Ролден знает этого злого вояку со шрамом... Кажется, он даже иногда слушался его.
  - Ваше Высочество! - не сбавляя громкости, рявкнул Тайш почти в самое ухо. - Если вы хотите выиграть суд, то пьяным там появляться - последнее дело!
  Ролден развалился в кресле, наморщил лоб. Суд... Кажется, когда он вернулся во дворец, то сразу же попал в кабинет графа Эстельенского, где его уведомили об открытом деле по обвинению герцогини Эсталига. Кажется, ему даже сказали дату суда.
  - Он сегодня? - прокашлявшись, спросил принц.
  - Завтра. Но вам надо привести себя в порядок, посмотреть бумаги обвинения, подумать о своей защите... В общем, не время пить!
  На уверенные слова Тайша принц только рассмеялся: да слепому понятно, что дело сфабриковано! Слепому понятно, что пока король при смерти, а наследник - при короле, сотворить можно что угодно! Вот они и творят. Вот они и убирают самые слабые звенья! Начали с его жены, теперь принялись за него. Только вот Ролден слабо верил, что мать его жены входила в это загадочное ''они''. Или всё-таки?..
  Тайш развесил шторы, и заходящее солнце позолотило клубы пыли, а бутылки заблестели зелёными боками. Ролден посмотрел на это дело, пихнул носком сапога одну, и она покатилась по кривой, замерев у ног Тайша. Спрашивается, а что с ним происходит? Почему он, принц и Воин, так опустился? Какие бы потрясения ни происходили в его жизни, он никогда не позволял себе такого!
  - Вижу, к вам пришло осознание. Ну что, возрождаемся? - сердечно улыбнулся Тайш, теряя напускную серьёзность.
  - Возрождаемся, Тайш, - и принц почесал подбородок. Да он ещё и оброс!
  - Так точно! - радостно улыбнулся вояка. - Извольте отчёты гарнизона прочесть, - и он протянул заранее приготовленную стопку бумаг, которую держал за спиной.
  По бумагам оказалось, что гарнизон готовился принять двадцать новобранцев за один набор (лет десять такого не случалось), что прошли похороны очередного Преследователя (и принцу следовало написать его семье), что наступила вьюжная ночь (троих наездников со львами она забрала навеки)...
  - Тайш, нам пора в гарнизон, - нахмурился принц, отдавая подписанные бумаги воину. - Засиделись мы здесь.
  - Вот с судом разберёмся, и уедем! - бережно принимая бумаги, напомнил он.
  - Пожалуй, пора встретиться с этими людьми.
  На ужин Ролден не пошёл, потратив это время на приведение себя в порядок: побриться, переодеться, позвать служанок, чтобы убрались в его комнате, отправить записки кому надо...
  Перед тем как уйти, он заглянул в зеркало. Землистое лицо, тени под глазами, что подчёркивала простая чёрная одежда рядового гарнизона - свободные штаны, заправленные в высокие сапоги, и кожаная куртка. Он пальцами коснулся рамы. Как же хотелось верить, что его жена всё-таки не сгинула в зазеркалье!..
  Наррегейт ждал принца в своём скучно-строгом кабинете, получив записку. Он что-то писал, периодически закусывая кончик пера.
  Принц сел на стул, закинув ногу на ногу. Со стены позади Наррегейта смотрело бусинками глаз чучело лисы с оскаленной пастью. И предначальные с ним, если бы лисица не была стара, плешива и безуха.
  - Подарок тестя, - вздохнул Советник, сворачивая письмо трубочкой и вызывая мальчишку-слугу. - Куда деть этот ужас - ума не приложу... А теперь поговорим, - Наррегейт сцепил руки на столе, как только за мальчишкой закрылась дверь. - Об этом деле очень радел Капринский. Сами знаете, его жена - дочь главного судьи. Герцогиня Эсталига навзрыд плакала передо всеми, причитая о судьбе дочери, которую никто не может найти. Там обмолвка, тут слух, в третьем месте намёк, и в головах людей рождается нужная картина, - Ролден кивнул, прекрасно понимая описанный механизм. - И вот уже все судачат о том, что ненаследный принц убил навязанную жену. Герцогиня-мать плачет, Энрат поддерживает огонь праведного гнева. Ни я, ни граф Эстельенский не смогли ничего сделать, Капринский провёл дело в обход канцелярии, а спорить с решением главного судьи мы не имеем права.
  - Когда я был в гостях у герцога Эсталига, я бы не сказал, что его жена так уж ненавидела меня. Что ей сейчас в голову взбрело?
  - А тут всё просто, - Наррегейт приподнял брови, растянув губы в улыбке. - Жила её дочь, бед не ведала, грезила о свадьбе с тем барончиком... А тут приехал принц на чёрной лошади, овеянный славой Воина, жениться. А потом покушение на дороге, отравление во дворце и, как итог, похищение дочери!
  - Но это не причина обвинять меня в её убийстве! - Ролден стукнул по подлокотнику. Дерево обиженно хрустнуло, но выдержало гнев принца.
  - Тут мне кажется странным вмешательство Капринского, - тут же стал серьёзнее Советник. - Давно он мне не нравится. Я под него всё копаю, но ничего не нахожу. Совсем! Уж простите, Ролден, но ваш суд я планирую использовать в собственных целях, - он развёл руки в стороны, пожав плечами.
  - Из тюрьмы выбраться хоть поможете?
  - Если только на плаху, если только на плаху, - покачал головой мужчина, прикрывая глаза.
  Задумчивый Ролден брёл по коридору - ему всего лишь надо было перейти в другое крыло. Мимо проходили дамы, прикрывавшиеся веерами и стрелявшие взглядом в его сторону, а господа кашляли в кулаки и многозначительно переглядывались, провожая принца взглядом.
  - Я уже думал, что вы не придёте, - выдохнул граф Эстельенский, прислоняясь к книжному шкафу, когда Ролден вошёл.
  - Предоставите ли мне все бумаги?
  - О чём речь! - он протянул руку и словно наугад взял папку с полок. Шкафов в тесном помещение было четыре штуки, все забитые кое-как втиснутыми папками, каждая из которых содержала не один и не два листа информации...
  - Ваша память идеальна, как всегда, - усмехнулся принц, занимая изумрудное кресло гостя.
  Граф прошёл до двери, выглянул за неё, отошёл к окну, встав вполоборота к принцу. Ролден пожал плечами: не сиделось человеку, и ладно. Бумаги гораздо интереснее.
  - Ваше Высочество, мне хотелось бы сказать вам... - замялся граф, подбирая слова. Пальцы на скрещенных руках отбивали нервный ритм по камзолу. - Тот обыск мне приказали, моей инициативы в нём не было от начала и до конца. Я не буду вас обелять, придумывая факты, но не дам и врать. В меру моих скромных сил, разумеется.
  - Ценю вашу честность, - кивнул принц. - Вас ничего не смущает во всём этом... бедламе?
  - Всё смущает, - кивнул мужчина, повернувшись к принцу. - Но пожар вспыхнул так быстро... От леса уже остались одни головешки.
  Вздохнув, Ролден открыл папку. Первый лист - обвинение герцогини. Ровный, аккуратный почерк, с точностью целителя отмерявший смертельный яд приговора: ''Смею обвинить ненаследного принца Ролдена в сговоре с целью убийства - или похищения - моей дочери (точно нельзя сказать, поскольку ни её саму, ни её тела до сих пор не нашли)''. Дальше страницы смутных доказательств, к которым прилагалась расписка герцога Капринского, что он добровольно предоставляет следствию сии материалы, случайно найденные им на жизненном пути...
  - Всё понятно, - Ролден протянул папку графу, и он забрал её, поставив обратно на полку. - Подскажете мне что-нибудь, граф?
  - Дело весьма запутано, притом ни у одной стороны нет конкретных доказательств. Всё решить могло бы только появление вашей жены, но...
  Недосказанность повисла в воздухе, и Ролден понял: возвращения Налы не ждали. Все свято верили, что она уже обитатель зазеркалья если не силами принца, то чьими-то ещё заслугами.
  - Благодарю за содействие.
  Ролден ушёл от графа. Впервые он не знал, куда податься во дворце. Спальня ему надоела до тошноты, но больше нигде и никто не ждал его... Даже отца нельзя было проведать: король умирал, и теперь к нему допускались только королева и наследник, а остальных боялись подводить: вдруг добьют? Вдруг как-то через короля повлияют на выбор источника? В общем, суеверные страхи вместе с предвкушением пикантного судебного процесса осязаемо висели в воздухе за каждым поворотом. И это бесило.
  Разозлённый Ролден шагал к себе, не замечая ничего, и остановиться его заставило только столкновение плечом с кем-то ещё.
  - Что же вы, принц? Теряете человеческое лицо? - этот голос он хотел слышать менее всего. Этот юный голос, сочившийся ядовитым удовольствием.
  - Кажется мне, что Его Высочество пытается придумать стратегию защиты на завтрашнем суде, не так ли? - второй голос Ролден тоже не желал слышать, но он был лучше первого.
  - Да, как справедливо заметил граф ар Рейнал, я думаю о грядущем суде, - Ролден сделал шаг назад от Унтара и оскалился послу.
  - Похвально! Есть ли у вас защитник, Ваше Высочество? - дежурно осведомлялся граф, практически вцепившись в принца. Унтар же кривился, но едва заметно.
  - А вы желаете помочь мне выбраться из этой весёлой ситуации? - от тона Ролдена молодого барона откровенно передёрнуло.
  - Был бы рад, так как имею некий опыт в этой области, но законами Тарьяра я лишён права голоса в вашем суде, если я не свидетель (один из многих!) или не обвинитель, - посол вздохнул. - Остаётся только пожелать вам удачи.
  - И чтобы боги назначили справедливое наказание виновным, - добавил сгоряча барон и спешно поклонился, уходя.
  - Ну, куда же вы, барон! - поклонился принцу граф Окшетт, с притворным весельем нагоняя Унтара.
  Размышлять над странностями Ролден не стал: голова и так была забита делами.
  Ночь была безумно долгой, а комнаты заполонил ворох бумажек с наметками речей, которыми можно ответить на обвинение. Он даже не сомневался, что на суде герцогиня будет обиженно взмахивать веером, сгоняя с лица слёзы, а вдохновенно говорить - герцог Капринский. Оттого принца и мучил вопрос: а всё ли написано в обвинении или на суде его ждут припрятанные козыри?
  Тяжёлым росчерком, в очередной раз измазавшись в чернилах, Ролен дописал последнее слово на последнем листе. Всё. Этого должно хватить, чтобы если не оправдаться, то выиграть время до второго заседания. Всё-таки принц он или безродный слуга?!
  Рука дрогнула, и листы рассыпались по полу. Впрочем, особенной нужды в них не было: Ролден помнил основные тезисы, а благодаря ночному труду и приблизительный порядок. Он откинулся в кресле, и перо упало на ковёр, изгваздав его чёрными кляксами. Он чуть повернул голову: за окном на сером небе занимался бледный рассвет. До суда оставалось несколько часов: вот-вот зазвонят колокола, прочтут молитвы священники при местном храме, прося богов о справедливости, зажгут свечи, отзвонят второй раз колокола, и он пойдёт в зал суда...
  Ролден специально надел форму гарнизона: чёрные штаны с высокими сапогами и кожаную куртку с вышитой на спине головой крылатого льва, их гербом. В такт шагам раскачивались длинные кисти, что крепились к эполетам и символизировали командирскую власть.
  Зал суда ждал его. Особенно это было видно по лицам стражников, которых было не два и не три, а целых десять человек! Принц вошёл в огромное, белое помещение, аскетичное до ужаса. Его украшала только огромная статуя Смерти с песочными часами и обнажённым мечом. Под самым потолком шли две крупные надписи: ''Тебе дано время'' и ''Каждому по заслугам его''. В ногах Смерти сидел на трёхногом стуле судья - облачённый в белые одежды, с белым париком, он даже усы и бороду белил, символизируя чистоту и беспристрастность.
  Слева и справа перед ним стояли две кафедры, куда подходили судившиеся. Всё остальное место принадлежало жаждавшим зрелищ. Ролден медленно подошёл к своему белому каменному возвышению - всего лишь прямоугольный столб в половину его роста, скошенный сверху для удобства. За таким же напротив находились герцог Капринский и герцогиня Эсталига. Женщина платочком промакивала глаза, уже играя на малую публику, а герцог ходил из стороны в сторону, как будто сомневался в исходе дела. Поймав задумчивый взгляд оппонента, Ролден поклонился с усмешкой, чем вызвал волну шепотков.
  - Не кажется ли вам, что пора начинать? - с поклоном обратился принц к судье.
  - Начнём, - кивнул судья тремя подбородками и поджал губы. - В этот день мы не будем устраивать, как водится, диалог защитников. Сначала выступит обвиняющая сторона, после обвиняемый будет опровергать или подтверждать её слова. Начинаем!
  Герцог Капринский, облачённый в болотно-зелёные одеяния, вышел из-за кафедры, встав лицом к Ролдену, но не забывал он то повернуть страдальческое лицо к судье, то сыграть грустные вздохи для зрителей.
  - Поскольку обвинитель не в состоянии говорить от расстройства и поскольку большую часть доказательств предоставлял всё-таки я, покорный слуга правосудия, то мне и вести обвинение, - Ролден хмыкнул, скрестив руки на груди, за что получил укоряющий взгляд от судьи. - Мы смеем обвинять ненаследного принца Ролдена в предумышленном убийстве собственной жены, Налы, баронеты Лигской, урождённой младшей герцогини Эсталига!
  Тому есть однозначное подтверждение: стоило принцу увезти тогда ещё будущую жену из дома, как ночью на них нападают, да ещё и девушка пропадает куда-то на час! Потом она вернулась израненной и в порванной одежде! - Ролден скрипнул зубами: он найдёт крысу среди своих людей: только они знали, что Нала пропадала в лесу... - Что удивительно, в сиятельную Налу стреляли: были найдены любопытные образцы стрел, которыми стоит поинтересоваться у Его Высочества. Также можно смело сказать, что стрелы принадлежат одарённым. Но ни через один гарнизон в последнее время не провозили стрел. Контрабанда? Как минимум гарнизон Его Высочества пропустил такой товар на территорию нашего королевства, что уже является страшным попустительством!
  Громко расплакалась герцогиня, которой тут же служанки принесли воды. Женщина трясшимися руками едва не расплескала воду, но всё-таки смогла сделать пару глотков, потупившись от стыда за своё поведение. Судья заинтересованно слушал герцога, впрочем, как и все остальные люди: не было ни единого шепотка.
  - Но свадьба состоялась. Вторым ходом Его Высочества стал яд. Тайная канцелярия засвидетельствовала признание, что принц лично дал яд отравительнице, пообещав жениться на ней после траура. Но и яд не помог! И вот сиятельную похитили волки одарённых... И тут уже не может оставаться сомнений в первоначальном сговоре Его Высочества с одарёнными, у которых он заказывал стрелы! Вопрос остаётся, была ли целью сговора только жена принца или же за всем этим кроется нечто страшнее. Государственный переворот, например... - герцог стрельнул колким взглядом в онемевшего Ролдена.
  Судья задал ещё несколько наводящих вопросов, целью которых было узнать о предоставлены бумагах. Ролден смотрел на Лерой: она перестала играть в трагедию, став собранной и серьёзной. Принцу удалось перехватить взгляд женщины: она его ненавидела. Дрогнули закрылки носа, прищурились глаза, но она тут же отвернулась, натянув маску скорби.
  - Отвечайте, ваше Высочество! - пророкотал судья, а герцог Капринский отправился утешать герцогиню.
  Ролден неспешно вышел из-за кафедры, замер, перекатившись с пятки на носок и обратно. За окном начинался чудный день, облитый золотым светом. Журчала вода в фонтанах, медленно гуляли люди...
  - Это дело поразило меня, когда я вернулся с многодневных поисков моей жены. Так поразило, что я даже растерялся, ведь обычно обвинения рассматриваются тайной канцелярией, обсуждаются, назначаются малые суды, в ходе которых рассматриваются первые доказательства и оправдания. Но вот беда: в этот раз все эти стадии уложились в несколько дней, канцелярия ничего не слышала...
  Ролден замолчал, обведя онемевший зал взглядом. Правда, появились первые недовольные взгляды, особенно от герцога, вынужденного молчать.
  - Всё, чем я располагаю, попав на столь скорый суд, это мои слова. Я виноват только в том, что недостаточно защитил жену, но за это не судят обычно.
  Волки одарённых терзали Эсталиг задолго до моего появления там, тому есть личное подтверждение герцога. Налу спас мой заместитель, он и поймал стрелу, а вот лошадь испугалась и понесла в лес. Тогда же волки отступили. Ушли бы они просто так, если бы я приказал им убить мою жену? Не кажется ли вам, что они бы добили ее в лесу, где она осталась без защиты?
  Насчёт стрел я ничего не могу сказать. Да, они сделаны одарёнными. Да, это контрабанда. Но только вот никто не может утверждать, что прошла она мимо моего гарнизона, а не другого. Мальчишка-наёмник, что их использовал, убит.
  По обвинению в отравлении. В первоначальных протоколах тайной канцелярии говорилось, что девушка пыталась отравить мою жену из ревности, без сговора со мной. К тому же, в моих покоях проводился обыск, на котором присутствовал лично граф Эстельенский, и он может подтвердить, что яда ни в какой форме у меня не нашли.
  Наконец, последняя группа обвинений. Предположительно Налу похитили те самые волки, которые охотились и ранее за ней. Из-за халатности моих солдат и охраны Ее Величества моей - не зря я много лет требовал поставить магическую защиту и на летний дворец! - это и свершилось.
  По всему сказанному можно сделать законный итог: супруге своей смерти я не желал, пытался сберечь, как мог, но не удалось. Напрашивается вывод, что она зачем-то нужна одарённым, но тут нам ничего не удалось узнать до сих пор. Говорить о государственном перевороте даже не собираюсь: нынешний король при смерти, моя жизнь под угрозой. Что мне тут переворачивать? На этом я своё выступление заканчиваю.
  Ролден вернулся за кафедру, застыв там изваянием. По залу гуляли шепотки: уверенность и холодная взвешенность речей принца одновременно нашли и поверивших, и неповеривших. Герцогиня была бледна, как давешний платок, который комкала в руках. Герцог застыл, как гончая на охоте: и его уверенность в нужной развязке поколебалась.
  Судья же думал. Цепкая память, выработанная годами логика, дарованная свыше, позволяла ему запоминать и сопоставлять воедино мозаики из бесчисленного множества логических кусочков, искать неточности и противоречия... И Ролден видел, что в этот раз судья сидел с просто возведёнными к потолку глазами. А раз так, значит, его судьбу решили до суда. Ожидаемо, но подло.
  И потому он с гордостью выслушал приговор:
  - Суд постановляет заключить ненаследного принца Ролдена под стражу до окончательного разбирательства. Поскольку обвиняемая сторона в срок не предоставила ни одного доказательства, суд не хочет верить ей на слово. Но он надеется, что доказательства найдутся, иначе суд вынужден будет вынести заключение о пожизненном заключении или даже казни.
  Ролден ждал последних слов. Правильно. Видимо, кто-то решил поиграть на крупных ставках. И прав был Наррегейт со своими предупреждениями: он и Нала оказались слишком лёгкими мишенями. Демоны, надо было сразу после свадьбы забирать её в гарнизон! Ничего бы с ней не случилось, привыкла бы к жизни там! Но, с другой стороны, от волков бы это её не спасло...
  - Только попробуйте заковать, - медленно произнёс принц подошедшей страже. - Я пойду сам.
  Стража, поколебавшись, окружила его. Итак, ненаследный принц покидал зал суда, дабы изведать в полной мере комфорт местной тюрьмы! Право слово, это слишком смешно, чтобы грустить!
  В одиночной камере, где его заперли, воняло плесенью, поскольку маленькое окошко-отверстие под потолком не могло справиться с вентиляцией должным образом. Спасибо страже, что по старой памяти притащила ему свежего сена да воду в кувшин налила свежую.
  Упав на солому, принц положил руки под голову. Ну-с, и что теперь делать?..

Глава 13

  Роскошное звёздное небо мерцало над утёсом, привычно грохотала река...
  - Нет, ну почему ты мне постоянно снишься? - удивлённо спросила Нала, присаживаясь рядом с одарённым.
  - Давай, девочка, просыпайся, мы заждались уже, - только и сказал он, исчезая из сна.
  Нала посмотрела в звёздное небо, и открыла глаза. Голова гудела, расписной каменный потолок плыл перед глазами, а слабость была такой, что, казалось, сама она не встанет.
  - Очнулась? - её лба коснулась заботливая женская рука. И горячая! - Давай, садись, сейчас поедим, чтобы тебе стало лучше, - и Стиша аккуратно и быстро посадила девушку, удержав от падения.
  У Налы закружилась голова, и маленькая комната несколько минут бегала перед взглядом. Когда помещение успокоилось, Нала разглядела его: маленькое, с парой сундуков, простым столом со свечой и бумагами, однотонные светлые стены - взгляду не за что зацепиться!
  - Давай, ешь! - отвлекла её Стиша, поставившая перед девушкой тарелку чего-то жидкого. - У тебя истощение, но зато мази всё вылечили.
  Нала тяжёлой рукой взяла ложку. Предначальные боги, она в краю одарённых!
  - Сегодня в городе праздник, - выдавила Стиша. - Эстлиф сказал, что возьмет тебя прогуляться.
  Нала кивнула. Ни опасность, ни страх неизведанного - ничто не могло погасить нервного, какого-то детского любопытства, что просыпалось в ней. Край одарённых! Сюда не ступала нога ни одного короля, что говорить о простых смертных! Сердце заходилось от предвкушения, но... Предначальные боги, как же всё-таки страшно! Пересилив себя, девушка выглянула в окно. Напротив стоял неказистый трёхэтажный дом, отделанный коричневым кирпичом, внизу простиралась мостовая, выложенная семицветным камнем, по которой бродили одарённые: так же, как и простые смертные. Кто-то нёс корзину продуктов, кто-то тащил мешки; мамы ругали непоседливых детей... Но то и дело тут и там зажигались золотые вспышки дара: там целитель залечил разбитую коленку плакавшему мальчишке, тут строитель подлатал выбившийся камень мостовой, а где-то ещё совместными силами одарённые создали фонтан-призрак, чтобы порадовать горожан.
  Это выглядело столь обыденно, что сначала даже незаметно. У Налы перехватило дыхание: на решение подобных проблем смертным требовалось много времени!
  Потолок поплыл перед глазами, а Стиша, забрав пустую тарелку, ушла. Слабость напомнила о ранах и о горах с вьюгой... Зачем Налу привели сюда? Что здесь значит ее положение той, кто может одарить силой источника? Защитит оно ее или погубит? Надежда портновской булавкой кольнула бок, вынудив девушку вскочить с кровати. Пошатнувшись, она устояла, еще раз оглядев помещение... Если здесь нет зеркала, то, может быть, оно найдется где-то в доме? Дом был крошечным. Слева за дверью была стена, справа - узкая лестница, напротив - дверь второй и последней комнаты. Нала осторожно повернула ручку и вошла... К ее разочарованию, комната оказалась зеркальным отражением спальни, где она проснулась. Ни одной лишней детали и, разумеется, ни одного зеркала, словно тут не жили.
  - Любопытство не даёт покоя?
  Нала отпрянула от двери, повернувшись к застывшему на последней ступеньке Эстлифу.
  - Я искала уборную, - покраснев, соврала девушка и закрыла дверь.
  - На первом этаже.
  - Такое чувство, будто в этих комнатах не живут, - призналась Нала.
  - Мы редко остаемся надолго в городе.
  Нала кивнула, двинувшись к лестнице, но Эстлиф не спешил освобождать дорогу.
  - Уже поздно сбегать, - жестко заметил он, а Нала запрокинула голову.
  Седые пряди перекрыли чёрные, а в глазах было только равнодушие и уверенность в словах, какую себе позволяют одни только старики.
  - Как я сбегу? - невольно всхлипнула девушка, осознав, что шансы таяли на глазах.
  - Вот и хорошо, - отмер Эстлиф, тряхнув головой, и седина снова стала менее заметной. - Жду тебя на улице.
  В уборной над миниатюрной раковиной висело такое маленькое зеркало, что в него едва помещалось лицо Налы. Демоны! Она провела рукой по его поверхности, тут же подернувшейся серебристым туманом, как будто ждало ее призыва... Вот насмешка: она даже голову в мир духов не засунет!
  Выдохнув, Нала пошла к выходу под недовольным взглядом Стиши, гревшей руки о глиняную кружку. В окно она заметила, что людей прибавилось. Ей казалось: сейчас она выйдет, и все оглянутся на нее, покажут пальцем и будут смеяться над простой смертной, лишенной искры. Пересилив себя, вышла, уткнувшись носом в спину задумавшегося Эстлифа. Ничего не сказав, он просто пошел вперед, и Нала засеменила следом, едва сдерживаясь, чтобы по-детски не уцепиться за его рукав.
  Одарённые спешили, толкались, обгоняли, но никто не спешил показывать на Налу и смеяться: ''Смертная! Неодарённая!''. Однако... Косые взгляды жгли спину, задевали ее и, превращаясь в недоуменные, переходили на ее спутника, после чего любой интерес в глазах людей мгновенно угасал.
  - Почему на тебя так странно реагируют? - не удержавшись, спросила Нала, когда очередная группа взглядов разбилась о равнодушный облик одарённого.
  - Долгая история, - протянул тот. - Нашу тройку не любят, но терпят: мало кто из одарённых может действовать так слаженно. Пока ты рядом с нами, тебя не посмеют тронуть.
  Нала всё же для спокойствия вцепилась в руку Эстлифа, получив снисходительный взгляд, но тут же забыла обо всём: темный город вспыхнул, осветившись гирляндами фонарей - разноцветных огоньков, повисших в воздухе. Их соединяла тонкая алая нить, и они делали город ярким, чудесным, как из какой-то сказки.
  Темнота ночи и свет колдовства скрыл правду, оставив игру света и полутеней, породив нереальный город, город волшебный, который как будто не имел ничего общего с тем страшным местом, в котором Нала оказалась.
  - Сегодня к нам прибыли скитальцы, - тихо заговорил Эстлиф. - Это мастера искусств, кудесники... У них ещё много названий! Они и создают среди пустынь хрустальные дворцы, творят фонтаны, парки и сады в городах.
  Очарованная Нала слушала, всё разглядывая и разглядывая великолепие преобразившегося города. И неосознанно потянула Эстлифа к торговым рядам с самыми обычными вещами! Тот фыркнул, но поддался. Нала смотрела на гребни с дивными рисунками, на мерцавшие всеми цветами ленты, слышала шум и веселье... Но взгляд искал, безнадежно искал то, что могло ей помочь.
  Зеркальщик сидел на окраине ярмарки, и его сутулая фигура сотни и тысячи раз отражалась в его товарах, превращая обычного мужчину в подобие могущественного бога. Здесь были разные зеркала: маленькие, круглые, квадратные и - о, слава предначальным! - большие! Нала подлетела к ним, рассматривая... И расстроилась: стоявшие перед торговцем зеркала были малы, а добраться до огромных творений в кованых рамах можно было только через прилавок. И она не сомневалась: одарённый схватит ее быстрее, чем она дёрнется.
  И оставалось ей только рассматривать себя, отраженную множеством зеркал, лохматую, в мужской и грязной одежде, за чьим плечом молчаливым стражем высился равнодушный одарённый...
  Прикрыв глаза, она развернулась и пошла прочь от надежды, которая так и не сбылась.
  Возле огромной площади, заполненной одарёнными, ее захлестнула протяжная мелодия, чей темп нарастал и убыстрялся, переходя в плясовой мотив. Нала невольно остановилась и развернулась к звуку. Многие смотрели из окон близлежащих домов, но ещё больше людей сидело на плоских крышах. Их было всего трое: скитальцев, кудесников или, как их называли смертные, творцов чудес (да, они переходили горы, повинуясь зову сердца, и приносили чудо в их мир!). Двое мужчин и женщина. Она создавала мелодию, танцуя и играя с воздухом, что слушался её прикосновений, как струны - послушных пальцев музыканта. Белоснежные волосы вихрем крутились, сливаясь с бледной кожей, а искристые одеяния напоминали о холодной вьюге... Только эта была ласковой, тёплой, но завораживала, как и её старшая сестра, что бушевала в горах.
  Первым вышел мужчина с иссиня-чёрными волосами и переливавшимися серебром глазами. Он застыл посреди площади, укутанный в чёрный плащ, и тут же из-под него просочились сотни синих кнутов, которые змеями побежали по площади, прикоснулись к зрителям и отпрянули. Покорные движению рук, они растеклись вокруг, раскрутились, создавая полупрозрачный дворец изо льда. Его тонкие стенки манили холодным блеском, миниатюрные башенки украшали флюгеры, поворачивавшиеся следом за бушевавшим ветром музыки... И дворец рос, увеличивался, заполняя собой всю площадь.
  Дворец внутри как будто был больше, чем снаружи: Нала и Эстлиф умудрились остаться наедине в его длинных, извилистых коридорах, хоть вместе с ними через резные ворота прошла большая толпа. И даже через прозрачные стены они никого не видели! Нала оглядывалась, ища других людей, но не находила - да как такое возможно?
  Коридор вывел их в большой, круглый зал, где танцевала под создаваемую музыку всё та же женщина, и она звала, манила присоединиться к ней, разделить это чудо! Первые пары уже кружились, пролетая мимо прибывших - сюда вело не меньше сотни дверей!
  Нала не успела опомниться, как её подхватил какой-то мужчина в вихре танца: ветер дарил не только музыку, но и полёт! Восторг от чуда звонким смехом вырвался у неё из груди. Они парили, кружились, вокруг летали такие же счастливые и разноцветные пары, а музыка гремела, задевала душу, позволяя ей расправить крылья, открыться навстречу такому невозможному, но такому желанному счастью!
  Танец закончился слишком быстро, Нала поняла это только оказавшись рядом с Эстлифом, что статуей всё время простоял внизу. Кавалер в полумаске изящно поклонился и, легко подпрыгнув, обратился порывом ветра.
  - Ты не танцевал? - смущённо спросила девушка, переводя дыхание.
  - Я слишком стар для такого веселья, - смеясь, отвечал он. - Смотри дальше.
  Все пары стояли в зале, а мелодия стала лиричной и спокойной. Нала ахнула, когда исчезла крыша дворца, а его стены превратились в лепестки огромного цветка. И эти лепестки опускались, открывая звёздное небо во всей его красе, и пропали, когда слились с камнем площади.
  Одарённый поклонился и уступил место своему другу: веснушчатому, зеленоглазому парню с длинными рыжими волосами, терявшимися в буйстве красок халата на манер тех, что носили в султанате. Он плавно поднял руки, скрытые за широкими рукавами, замер, подняв голову к небу, и... вспыхнул! Живое пламя заревело, закрутилось, обнимая, а его фигура, превратившаяся в тень, стояла внутри. Огонь рассыпался на сотни, тысячи огненных птиц, что закружили над площадью, рисуя алые цветы. Завороженные зрители не заметили, как столп огня рухнул, превращаясь в огненное море, заполнившее всю площадь, заплескавшееся волнами, захватившее людей. К ним на помощь приплыли сотканные из огня дельфины, пригласившие стать их пассажирами.
  Нала в страхе утонуть - она же не умела плавать! - схватилась за подплывшего дельфина, гладкого и прохладного, забралась на него и едва не закричала, когда он рванул в самое море. Вцепившись, она зажмурилась, а дельфин заурчал, призывая успокоиться. Девушка приоткрыла глаза и задохнулась от восхищения: они плыли сквозь пламенное море, распугивая мелких рыбёшек, вырывались из него, совершая немыслимые кульбиты, падали вниз, скользили по волнам, перебираясь с одной на другую, едва не сталкивались с другими дельфинами, опять ныряли в сиявшую рыжую бездну...
  Нала и не заметила, когда дельфин вернул её Эстлифу. Огненное море скукоживалось и отступало, снова превращаясь в факел-столп, который обрушился миллионом рыжих светлячков, полетевших по воздуху. Эстлиф, едва коснувшись плеча, призвал идти за ним, и Нала послушалась, то и дело ловя на раскрытую ладонь огоньки, таявшие, как снежинки, лишь от одного соприкосновения с кожей.
  И вспомнились представления кудесников, о которых рассказывали в королевском дворце: танцующие ручейки пламени, иллюзии пары птиц - всё это смотрелось невероятно бедно по сравнению с Краем Чудес.
  Эстлиф довёл девушку до самой комнаты, сказав отдыхать. Нала вошла в спальню, села на кровать в окутанной тишиной комнате. В окно гляделась луна, серебряным пятном расплываясь на полу. И Нала поняла, что хочет пить. До одури!
  Она тихо выбралась из комнаты, спустившись на первый этаж тёмного домика. Кажется, кухня была слева за гостиной... Коснувшись дверной ручки, замерла, услышав уставший голос Эстлифа и недовольный Стиши.
  - Эх, прорицатель прибудет только завтра! Мы могли сегодня уже избавиться от этого задания!
  - Стиша, один день ничего не значит. Завтра мы отведём её к прорицателю и забудем об этом деле. Разве это так долго?
  - Эстлиф! А ты вообще, слышишь, вообще не думай привязываться к ней! Она же смертная! Она пришла в наш Край!
  - Т-ш-ш, Стиша, - послышался шорох, по-видимому Эстлиф подошёл к женщине и обнял. - Я не привязываюсь. Как тебе объяснить-то лучше?.. Я вижу маленькую, испуганную девочку, которой надо помочь, вот и всё. И она даже мне кое-кого напоминает. Например, маленькую воровку, за чье перевоспитание много лет назад взялись мы с Рагдом.
  - Ты невыносим, - глухо ответила Стиша. - Думаешь, мы правильно привели её сюда? Зачем прорицателю источник?
  - Прорицателям не отказывают, - с каким-то глухим отчаянием ответил одарённый. - Мне тоже страшно. От того, что даст источник прорицателю, зависит, будем ли дальше мы жить свободными или станем тенями под его пятой...
  Нала тихонько отошла от двери, бесшумно взлетела по лестнице, закрыла дверь и упала на кровать, укрывшись одеялом с головой. Предначальные, она ведь простая смертная! Смертная! Это слово, как самое страшное ругательство, выжигало душу до пустоты. Нала с неподобающим ей восторгом ловила каждый миг сотворённой на площади иллюзии и вспоминала, как спокойно, лишь с небольшим воодушевлением, встретили выступление творцов чудес одарённые. Для них создать дом щелчком пальцев - обыденность, для неё - чудо. Здесь, в Краю Чудес, Нале не рады. Стоит отдать источник, как её вернут обратно, домой, во дворец, заточат в ненавидимые условия без шанса на спасение...
  Она замерла. Но... Получается, Где-то глубоко в душе Нала хотела остаться здесь? Стать исключением из правил? Забыться, окунувшись в неведомое море чудес? С досадой стоило признаться: хотела!
  Нала плакала, впервые в жизни ненавидя мать за отобранные божественные дары. Когда слёзы закончились, а под одеялом стало кошмарно душно, она откинула его. Щека коснулась мокрой подушки. Девушка выпутала руку, положив её перед собой. На запястье мерцала брачная метка, бледная, полупрозрачная. Искал ли Ролден её? Или он обрадовался, сразу же объявив о смерти жены?
  Ролден... Имя ненаследного принца глухой болью отзывалось в сердце, и Нала вспоминала все их короткие разговоры. Едкость, приказы, попытки помириться - всё это казалось таким далёким, таким ненастоящим по сравнению с той реальностью, где она оказалась одна, вручённая милости какой-то загадочной тройки одарённых. Кажется, о своём муже Нала так ничего не узнала. Но стоило ли жалеть об этом, ведь его предательство сказало о много большем? И, истерзанная мыслями, Нала забылась сном.
  В этом сне не было ни Эстлифа, ни утёса. Нала оказалась на тёмной винтовой лестнице со светившимся далеко внизу огнём. Держась за влажную стену, она пошла к нему. Единственный факел горел у открытой нараспашку тюремной камеры. Взяв его, Нала осветила темницу, ахнув от удивления, ведь там, на соломе, поджав ноги, спал Ролден, завернувшись в черную куртку.
  Нала присела перед принцем на корточки. Огонь тихо трещал, а пламя давало ровный свет, не мешавший мужчине спать. У губ его залегли складки, лоб прошила усталая морщинка - Нале стало почти жаль мужа, она почти потянулась, чтобы погладить его по спутанным волосам, но он дёрнулся и проснулся, а девушка отшатнулась, чуть не упав - Ролден поймал ее за руку, не дав опрокинуться. Преградой между лицами оказался факел, огонь которого во сне не опалял жаром.
  - Нала, это правда ты? - и слишком много надежды и недоверия звучало в этом вопросе для простого сна.
  - Я, - она отвела факел в сторону.
  Взгляд к взгляду. Ролден хмурился, рассматривая жену, а она отмечала какую-то жуткую усталость, что тенью легла на лицо.
  Принц же не узнавал супруги: распущенные волосы обрамляли заострившееся, ненормально бледное лицо, а глаза покинул наивный блеск. Он сам хотел, чтобы Нала повзрослела, но, предначальные, не ценой боли! Отпустив тонкое запястье, отвел взгляд и спросил:
  - Присядешь?
  Нала пожала плечами: это был сон, так почему бы и нет? Преградой между ними стал воткнутый между камнями факел, чей свет резал глаза.
  - Где ты? Ты в порядке? Я искал тебя, но не смог найти даже следа... - спешно спрашивал Ролден, не веря, что она осталась. Не веря, что не пожелала уйти! Он смотрел на её одежду: штаны (какой позор!) и тунику, и это порождало ещё много вопросов...
  - Я по другую сторону гор. Меня забрали одарённые, - спокойно ответила она, и принц взглянул ей в глаза. Серьёзные, печальные, взрослые... Нала договорила и пожала плечами: - Слишком долго объяснять.
  - Ты жива, - с облегчением произнес Ролден, проводя рукой по своему лицу, и вздрогнул от скользнувшей на губы жены насмешки. - Тебе угрожают? Нала, говори!
  - Если и да, то что ты сделаешь? - с болью спросила она. - Ты во дворце у смертных, в горах вьюжная ночь, а я у одарённых. Нет, Ролден, есть вещи, которые уже не изменить.
  Девушка поднялась, оставив факел.
  - Нала, они тебе угрожают? Они хотят тебя убить? - принц дёрнулся, но неведомая сила не дала ему броситься следом за уходившей женой.
  - Нет, - она остановилась в проходе, повернувшись к мужу. - Не знаю, - принц выдохнул: выходит, у него ещё есть время что-либо предпринять! - Ответь мне, почему ты... в таком интересном месте? - Нала обвела тюрьму рукой, одним плавным жестом очертила камеру.
  - А, я проиграл в суде одно забавное дельце, - рассмеялся Ролден, не желая рассказывать истинного положения дел. Нала приподняла брови и отвернулась, недовольная его скрытностью. - Нала, я приду за тобой, слышишь!
  Последние слова девушка услышала уже на лестнице, по пути вверх. Она прижала руку к груди. Глаза щипало от слёз, а сердце надрывно билось, но она приказала себе перестать напрасно верить.

***

  Шумела бурная река, окруженная скалистыми уступами. Эстлиф шел вдоль кромки воды, едва не достававшей его обуви. Рваный коричневый плащ едва защищал от сырого ветра. Небо с раннего утра покрыли тучи, хмурые, как Рагд, который услышал, что друг решил в одиночку сходить к прорицателю. Сходил: келья, вырубленная в камне у самого берега, пустовала. Там не горели свечи в нишах, не стояла дорожная обувь.
  Эстлиф вздохнул и снова пошел вдоль воды, возвращаясь обратно к келье: всё-таки прорицатель должен был вот-вот вернуться. Утром все трое они успели переругаться, чуть не до слез напугав Налу, которая невольно выслушала все беды, которые приключились с ними из-за нее. Это и долгий переход через горы, это и ненависть смертных, и мучительная боль Рагда от призыва волков. И вот, наконец, старый одарённый оставил товарищей в городе, как будто у него появилась от них тайна.
  Эстлиф и сам не знал, почему так поступил, но чувствовал, что это - правильно. Он старше Стиши и Рагда, он спокойнее и рассудительнее. А ещё... Ещё он жалел притащенную ими девчонку. Ветер взвыл, взметнув особенно высокую волну, которая окатила мужчину по щиколотки. Ругнувшись, он отошел чуть дальше от воды, подняв небольшой воротник плаща: простыть совсем не хотелось.
  - Что невесел, добрый человек? В Краю Чудес не бывает несчастливых!
  Эстлиф поднял взгляд на юношу у кельи. Темнокожий, темноволосый, он выглядел ровесником Налы, но вот изумрудные глаза требовали склониться перед ним и подавляли тем опытом, который приобрел за свою долгую жизнь прорицатель.
  - Счастлив вас видеть, прорицатель, - Эстлиф встал на одно колено, почтительно склонившись. Мелкая галька впилась в кожу, и он про себя выругался: наставил синяков ни за что...
  - Не притворяйся, - мелкие черты лица неприязненно дернулись, и прорицатель вошел в келью. - проходи.
  - Благодарю, - одарённый зашел следом.
  В отличие от хозяина, что сразу прыгнул на каменную постель и сел, скрестив ноги, Эстлиф остался стоять с почтительно наклонённой головой.
  - Вижу, благоразумия в тебе прибавилось, - хмыкнул он. - Не дерзишь, не требуешь объяснений... Что не так? Вы убили хозяина источника?
  - Скажите, прорицатель, зачем вам хозяин источника? Разве не боги должны решать, в чьи руки его вверить?
  - Боги не видят будущего, как его вижу я. Сила покидает наш Край. Мы слабеем день ото дня. Источник нужен, чтобы вернуть былую мощь, не то вскоре одарённые сравняются со смертными. Только я знаю, кто должен стать хозяином источника, и уж точно им не должен быть парнишка из смертных!
  - Но всё-таки богам...
  - Не виднее им, Эстлиф! Хозяином источника станет тот одарённый, которого я укажу. Так надо и так будет! Если ты попробуешь хоть что-то сделать, я убью Стишу, к которой ты привязался. Убью Рагда и прослежу, чтобы его семья умерла в нищете. Ты же будешь рядом со мной смотреть, как они страдают. Понимаешь, Эстлиф?
  - Понимаю, - процедил одарённый. - Только мы привели не хозяина источника, а девушку, которая благословлена его выбрать.
  - Объясни, - изумрудные глаза остекленели, застыло лицо, и прорицатель стал подобен живому трупу.
  Эстлиф медленно, подбирая слова, рассказал, как долго он искали Налу, как похищали ее, как узнали об источнике. Прорицатель слушал, слушал, слушал...
  - Демоново отродье! - Эстлифа отбросило назад, впечатало в стену, а по затылку потекла кровь.
  Прорицатель вскочил, скрюченные пальцы подрагивали, а перекошенное лицо менялось, как будто он не был волен контролировать собственный облик. Только полыхавшие злобой изумрудные глаза оставались неизменными.
  - Ты притащил в Край Чудес смертную?! Как вы посмели?!
  Прорицатель с ужасом понимал, что его обошла коллега, что жила по ту сторону гор. Как, когда она успела? Совсем недавно он видел прекрасное для края Чудес будущее, где Стиша, Эстлиф и Рагд быстро находили девчонку, и угрожая убить, уводили за горы её мужа, который соглашался пожертвовать ненужной силой источника ради спасения жизни любимой! И что теперь? Ему притащили девчонку, которая не сделала выбора... Хотя должна была!
  - Смертные не имеют права находиться в землях одарённых. Когда она отдаст источник, запрёте её в тюрьме, - вынес приговор прорицатель, успокаиваясь: ведь не всё потеряно. Он сможет уговорить девчонку принять верное решение. Сможет, и точка.
  - Но она повенчана с вьюгой, она избрана ей! - Эстлиф старался перекричать шумевшую в ушах кровь и заодно достучаться до прорицателя, что широкими шагами мерил келью.
  - Это не дар. Она по-прежнему смертная. Или ты думал, что хозяина источника мы бы пощадили? Его ждала бы та же самая судьба! - Эстлиф хотел возразить, но прорицатель не дал, повысив голос: - Ибо сказали предначальные боги: ''Нет смертным дороги в Край Чудес, дабы не покрыла их души зависть и злоба!''
  - Но боги сказали, что ''нет и одарённым пути к смертным''! Однако этот завет постоянно нарушается, - процедил Эстлиф. - Никакой тюрьмы бы не хватило наказывать наших.
  В конце концов Нала станет простой смертной без каких-то прав, когда отдаст источник одарённым! Так почему бы не вернуть её домой, оставив жить в покое? Зачем уничтожать? Эстлиф понимал: долго в тюрьме Нала сидеть не будет. Несчастный случай, и тело отправится в реку, поскольку хоронить в земле Края Чудес неодарённую девчонку прорицатель не позволит.
  - Завтра приведёте её ко мне вместе с одарёнными, что выступали на площади, - холодно закончил прорицатель. - Делай выбор: Стиша и Рагд или какая-то смертная. В последний раз прощаю, что ты перечишь мне.
  Эстлиф молча поклонился, убравшись из кельи. Пока они говорили, успело стемнеть. Ветер завывал сильнее, швыряясь брызгами, трепля плащ. Эстлиф всматривался в чёрную воду, не чувствуя, как завязки плаща передавили шею. И, пожалуй, он был рад, что оказался здесь один. Ни Стише, ни Рагду не стоило всего этого слышать.

***

  Нала ходила туда-сюда по комнате, в которой ее заперли. Принесший поздний ужин Рагд объявил, что утром отведут ее к прорицателю. Эстлиф, ушедший куда-то с утра, так и не вернулся. Подергав дверную ручку, она убедилась, что заперто. Рухнула на кровать, чуть не застонав: страшно! Когда бежишь и пытаешься выжить, нет времени подумать о будущем. А вот так, лежа взаперти, только страшные мысли в голову и лезли. Вскочив, девушка кинулась к окну, но как ни дергала его, как ни пыталась поднять или опустить, оно не открывалось.
  Неизвестность терзала. Мучила. Опустошала. Да так, что рассвет Нала встретила сидя на кровати и пялясь в стену. Она комкала одеяло, и оно душной змеей обвивалось вокруг. И вот уже ее на самом деле душила огромная змея, что кольцами обвила ее от самых стоп до шеи. Изумрудные глаза смотрели в её, раздвоенный язык с шипением вырывался из пасти и тут же исчезал.
  Нала закричала, и змея исчезла, бросив ее в черную пропасть. Она падала так стремительно, что перехватило дыхание: предначальные, она же умрет сейчас!
  - Остановись, - раздался знакомый голос, а Нала зависла в черном мареве, посреди которого появилась золотистая дорожка. - Мы опять делим один сон.
  - Почему ты не вернулся? - спросила Нала у подошедшего Эстлифа.
  Он промолчал, только развернулся и пошел прочь по золотой дороге, растворился на ней, и тьма осыпалась, явив бурную, бесцветную реку, на берегу которой перед высоким блондином на коленях стояла оборванка. Стиша! Только моложе на несколько лет... Связанные за спиной руки, лицо в ссадинах и злой до бешенства Рагд, которого удерживали двое.
  Стоявшие вокруг одарённые молчали, не смея и слова сказать, а блондин выпрямился, как будто собираясь огласить приговор... Знакомая черно-седая голова бросилась к юной Стише. Он закутал ее в плащ, загородив от блондина. Тот не поднял руки, но Эстлиф упал на колени. Кто-то невидимый бил его, но одарённый не опустил головы, продолжая смотреть в лицо блондину.
  Картинка осыпалась, снова явив тьму и золотую дорогу, на которой растворялся силуэт Эстлифа. И снова вспышка.
  В темном лесу умирал Рагд от укуса ядовитой твари. Его глаза стекленели, и в них отражались качавшиеся черные ветви. Эстлиф сидел рядом, положив руки на сердце друга, закрыв глаза, и тогда седина впервые перекрыла черноту. Он, стараясь изо всех сил, закрывал сердце и сосуды от яда своими барьерами, пока Стиша искала траву для противоядия...
  И снова тьма, и снова золотая дорога, превратившаяся в пыльную бежевую змею под синим-синим небом. Эстлиф, опираясь на посох, куда-то шёл. Сам не знал, куда. Зато увидел и плачущих одарённых, которые, несмотря на силу, не могли побороть смерть. Увидел самозабвенно отдававшихся дару людей, что раскрашивали мир в счастье. Увидел и тех, кого дар уничтожал. Сам Эстлиф едва не погиб, попав под руку такому: он душил его, стоя в нескольких шагах, и упивался бессилием мужчины, иногда позволяя вдохнуть, после чего снова принимался душить.
  - И таких становится всё больше и больше, - Нала вздрогнула, когда рядом возник Эстлиф в рваном плаще. - Если бы таких можно было лишить дара... Это спасло бы многие жизни. Не все могут исправиться. Стиша ведь тоже сначала использовала свою силу для воровства. Что взять с неё - сирота с невостребованным даром. Только с нами она нашла своё место.
  Он спокойно смотрел, как его душили, только немного печали сквозило во взгляде. Нала молчала. Воспоминания снова осыпались, и они остались в темноте, и снова золотая дорога струилась под их ногами.
  - Что это?
  - Лента воспоминаний. Я к ней уже привык, - пожал плечами одарённый. - Прости за всё.
  Эстлиф наклонился, легко поцеловав девушку в лоб. Дорога сразу исчезла, как пропал и одарённый. Осталась только холодная, равнодушная тьма сна.
  Проснулась Нала с трудом и едва не закричала, увидев стоявшего около кровати Рагда. Здоровяк молча дёрнул подбородком, и девушка, пригладив волосы, выскочила из кровати, стараясь нагнать его. Две улицы за домом вывели их за город, еще не проснувшийся: тусклая заря только-только занималась.
  Дыхание Налы перехватило, когда они вышли к реке, которую она не раз видела в снах. Величественная, огромная, она несла, стремила свои воды за горизонт. Рагд дёрнул девушку, повелев спускаться следом за ним. Присмотревшись, она увидела крохотные фигуры внизу, у самой воды. Чуть не упав, схватилась за скальные выступы, расцарапав ладони: это отбило желание вглядываться в одарённых.
  В стороне, вглядываясь в воды реки, покачивался Эстлиф; трое сонных кудесников, выступление которых Нала видела, смотрели куда-то вдаль, а перед ними стоял незнакомый ей юноша, с изумрудными глазами... Как у змеи. Нала дрогнула, схватившись за горло, но тут же опустила руку: то был сон, не больше.
  - Прорицатель, я привёл её, - поклонился мужчине Рагд и отошёл к Эстлифу.
  - Итак, дитя, это ты благословлена источником? - медовым голосом заговорил прорицатель, ласково глядя на Налу.
  - Да, - она склонила голову.
  - Пусть будет так, - протянул прорицатель.
  Говорить с прорицателем было страшно - Нале в столице сумасшедшей старухи хватило! А тут... Тут всё было ещё непонятнее: творцы чудес, молчаливый Эстлиф, отстранённый Рагд. Прорицатель подошёл к ней и ласково взял за руки. Нала дёрнулась, подняв взгляд, и оказалась прикована изумрудными глазами, смотревшими на неё снизу.
  - Ответь на мои вопросы, дева, со всей честностью! Замужем ли ты?
  - Замужем, - отозвалась она, почувствовав первое змеиное кольцо, скользнувшее вдоль ног.
  - Так почему не одарила ты мужа милостью источника?
  - Я даже не знала о нём... - проговорила она, ничего не понимая. Почему она должна была отдать источник Ролдену?
  - Не знала? Кто твой муж? - с тяжёлым сердцем спросил прорицатель.
  - Второй, ненаследный принц королевства Тарьяр Ролден...
  - Но ты его не любишь. Ты хотела быть женой до самой смерти совсем другому человеку, не правда ли?
  Второе змеиное кольцо охватило колени, и Нала сглотнула.
  - Отдай силу источника достойному, и тогда я помогу тебе устроить счастливое будущее.
  Нала смотрела на юношу с невероятно взрослыми глазами. Она слышала, что прорицателям подвластно слишком многое, из-за чего они не общаются ни с людьми, ни с одарёнными, а тем более ничего им не предлагают... И как по заказу ей пришли видения: вот она с Унтаром гуляет по Лигу, а за ними со смехом бегут двое детишек, мальчик и девочка, близнецы...
  - Счастливое будущее без... Без Ролдена? - едва нашла в себе силы проговорить девушка.
  - Без, - кивнул прорицатель. - Отдай источник достойнейшему, - он указал на троих творцов чудес, что сразу же выпрямились, почувствовав внимание, - и я изменю твоё будущее.
  Он видел, как девушка боялась. Как затравленно осматривалась, не встречаясь с ним взглядом, робела. И она даже не подозревала, что, соглашаясь, надо четко говорить условия. Ведь счастливое будущее для всех разное. Для прорицателя, например, счастливое будущее - это источник в руках подвластного ему человека и уничтоженная девчонка. И он мог подтвердить: какого-то там Ролдена в её будущем не было!
  - Но я не знаю, как это сделать... - прошептала она, опуская глаза в землю.
  - Ты всё поймёшь, не переживай, - ласково улыбнулся прорицатель. - Выбирай достойного.
  Нале было страшно. До дрожи, до холодных пальцев. Она пыталась что-то почувствовать, услышать духов или даже голос источника, но никто не отзывался. Да и сама девушка чувствовала, что...
  - Среди них нет достойного, - она указала на троих одарённых, повернувшись к прорицателю.
  - Смотри внимательно! Это цена твоего будущего, - прорицатель нахмурился. - Нет в Краю Чудес одарённых, достойнее этих троих. И если им не владеть источником, то проще будет тебя убить. Но ты же этого не хочешь, не так ли?
  И прорицатель отступил с пути, оставляя за девушкой выбор еще более страшный. Нет, умирать она хотела! И счастливое будущее хотелось, то, о котором мечталось долгими вечерами, которое обсуждалось с матерью, которое почти сбылось, пока в её жизнь не ворвался Ролден. И Нала подошла к троице, заглянула в глаза девушке, уловив слабую улыбку и страх. Рыжий мужчина смотрел надменно, чуть вздернув бровь, а последний был до того холоден и равнодушен, что Нала отступила от него. Прорицатель незаметно оказался позади, и Нала сглотнула, всполошено разглядывая творцов чудес. Кто же из них достоин? Не обращая более внимания на прорицателя, Нала отступила, села на землю и закрыла глаза. Прижав руки в груди, глубоко вздохнула. И что-то случилось: в темноте перед глазами возникли три шара света: белый, синий и рыжий, что мерно пульсировали перед ней. Сила переполняла их, они ярко светились, закрывая от взгляда два шара посветлее и меньше: золотистый и идеально белый. Последний светился таким теплом, такой добротой, от которой защемило сердце. Он звал и манил, и Нала поддалась, выбирая его. Она хотела дать сил этому белому шару, хотела сделать его заметнее, больше, весомее. Нала протянула к нему руки, не заметив, как из-за спины ее вылетели золотые нити и опутали белый шар, связывая его с источником, даруя ему власть и силу.
  Поднялась, расправив плечи, открыла пылавшие золотом глаза не Нала, а дева-дух источника. Она плавно подошла к Эстлифу, она дёрнула мужчину за шею и поцеловала в лоб, закрепляя благословение источника, завершая передачу силы хозяину.
  - Отныне Эстлиф нарекается хозяином источника, отныне ему подчиняется Ритайлэ, и нельзя разлучить Ритайлэ и Эстлифа, кроме как добровольно. Если же Эстлиф умрёт, не выбрав преемника, Ритайлэ сама найдёт достойного человека. Таково слово моё, таково желание проводника. Так есть и так будет!
  И она оттолкнула Эстлифа. Золотое сияние померкло, и Нала упала, потеряв сознание. Грохот реки унёс осыпавшиеся надежды прорицателя, который с ненавистью смотрел, как Эстлиф, встав на колени, коснулся пальцем лба Налы, и по нему скользнула золотая искра, что впиталась в девушку - дар источника, и Эстлиф чувствовал, что Нала нуждалась в этом прощальном подарке, в защите духов.
  Проклятая девчонка всё разрушила! Жестом прорицатель прогнал творцов чудес, и они спешно исчезли, боясь его гнева.
  - В тюрьму её.
  - Вы не меняете своих решений, не так ли? Даже когда всё рухнуло? - спросил одарённый, беря на руки девушку. Ее голова безвольно повисла.
  - Если ты стал хозяином источника, это не значит, что имеешь право дерзить мне! - прошипел прорицатель, и сильнее загрохотала река.
  Эстлиф поклонился и ушёл, кивнув Рагду:
  - Не будем спорить с тем, кто властвует над нашими судьбами, - сказал он, усмехнувшись так, чтобы прорицатель не заметил.
  Солнце слепило одарённого до слёз, как будто желая выжечь пришедшую ему в голову идею. Однако Эстлиф знал, что от принятого решения не отступится.
  Рагд, ощутив что-то, послушался старого друга. Проблем у них теперь - не разгрести! И до этого дела с источником прорицатель их троицу не любил, держал при себе только из-за того что они были из тех немногих, кто мог переходить горы... А что теперь будет?
  Прорицатель же зажёг свечи в келье, собираясь поговорить с богами. Нет, ну должен же кто-то ответить ему, почему всё так случилось?! И, демоны, что теперь ему делать с одарённым, который никогда его не слушался и который теперь приобрёл невиданную силу?!

Глава 14

  В тюрьме день тянулся за днём, от серости вечера до серости утра через тьму ночи. Его одолевала противная сырость, и от неё он спасался упражнениями, хоть пространство камеры не позволяло развернуться. В очередной раз приседая, он размышлял над странным в сном, в котором к нему пришла Нала. Был ли то просто сон или так запоздало сработал призыв того старика? Ролден не знал. И боялся: если Нала и правда по ту сторону гор, то он вряд ли что-либо сделает.
  Подперев стену, Ролден почесал подбородок. В глаза бросился побледневший рисунок брачного браслета. Хотелось увидеть Налу. Сильно. Он хотел знать наяву, что она жива, что она в порядке, что есть шанс её спасти! И стоило ему подумать об этом, как часть пространства поплыла, открывая такую же тёмную камеру, где сидела, точно также прижавшись к стене, его жена.
  - Нала, - позвал Ролден, а девушка закрутила головой.
  - Ролден? - она смотрела то влево, то вправо, но никак не видела его. - Где ты?
  - В тюрьме, как и ты. Посмотри прямо. Ничего не видишь?
  Нала послушалась, чтобы через миг вскрикнуть и тут же закрыть рот рукой.
  - Как так? - прошептала она, подползая ближе к прозрачной стене, которая как будто соединила в пространстве их камеры. Но вот беда: рука её уперлась в стену, преодолеть которую не было никакой возможности.
  - Браслет, - Ролден указал на свою руку, где белым светился брачный узор.
  - И правда... - Нала замерла напротив него. - Это опять сон?
  - В этот раз реальность. Где ты, что с тобой случилось?
  - Словно это чем-то поможет! Смертный не может перейти горы и оказаться в землях одарённых - мне уже объяснили. Я вот прошла, и сам видишь, что получилось... Прощай, Ролден.
  Нала грустно улыбнулась кончиками губ: она сама не понимала, куда в тот момент делась вся ненависть к мужу. На пороге смерти всё стало так неважно, так серо и безлико, что ей даже показалось правильным поговорить с Ролденом.
  Принц не успел возразить, когда со стуком распахнулась дверь в его камеру, а картинка рассыпалась туманом. Очередной стражник принёс очередные полбатона и тарелку с похлёбкой, где в грязной воде плавали два овоща.
  - Поешьте, Ваше Высочество, - сказал стражник, протягивая ему хлеб.
  - Когда захочу, - отозвался он.
  - Советую поужинать как можно скорее, не то ваша еда уйдёт крысам, - стражник не спешил уходить, наоборот, подошёл к соломе, которую принц перетащил на место повыше и посуше.
  - Вот и откормлю себе хорошую мясную еду, - хмыкнул Ролден, и стражник наконец-то ушёл.
  Он опустился на солому, упёр руки в колени. Хорошо, что на суд он пошёл в тёплой форме гарнизона! Похлёбку он сразу вылил в углу, взял кувшин и хлеб. Еда - это действие, а оно отвлечёт от ненужных мыслей.
  Странный привкус бумаги на языке.
  Он достал порядком пожёванную бумажку, на которой яркими чернилами стояла надпись: 'Не спите ночью'. Ролден покрутил её да порвал на мелкие клочки, которые утопил в луже похлёбки. Ночью придут его убивать, и какой-то доброжелатель захотел, чтобы он поборолся за свою жизнь? Или же нашёлся ещё более сумасшедший человек, который решил помочь ему бежать? Оба варианта казались принцу глупостью, а потому он всё-таки решил заснуть, полагаясь на судьбу.
  Ворочался он долго, сон не желал идти, поскольку в душе всё-таки теплилась надежда на какое-то чудо. Шорох сдвигавшихся камней он услышал через сон, но даже не подумал шелохнуться.
  - Ролден! - позвал его шёпот за спиной. - Ролден, быстро сюда!
  И принц подскочил, обернувшись. Жестами его отчаянно звал граф Окшетт, сжимавший тусклый факел. Принц рванул в открывшийся тайный ход, стены которого медленно закрывались, подвластные механизму.
  - И как это понимать? - вопросил Ролден, наблюдая, как закрывается последняя щель между каменными кладками.
  - Мне удалось загипнотизировать принцессу, а она, оказывается, знала обо всех тайных ходах замка, - отозвался посол, начиная двигаться обратно. - На ваше счастье, принц, у меня превосходное чувство направления.
  - Сколько дней прошло?
  - Три. И всё это время к вам никого не пускали указом суда, хотя ваш заместитель... который со шрамом, рвался к вам всеми доступными силами, привлекая даже графа Эстельенского. Завтра должно пройти повторное слушание дела, по итогам которого решилась бы ваша участь. Сами понимаете, что в сторону казни.
  Граф отдал факел принцу, а сам стал прощупывать стену перед ними. Нажав какой-то камень и повернув, он открыл ещё один проход - такой же пыльный и затхлый, только с ещё большим количеством паутины.
  - И зачем же вы меня спасаете? - поинтересовался Ролден, отдавая факел обратно и, поморщившись, входя следом за послом в коридор.
  - Потому что когда-то я говорил о дружбе? - Ролден выразительно фыркнул. - Вы прозорливы, как всегда, Ваше Высочество, - скучным тоном покаялся он, освещая арку в поисках каких-то знаков. - Дело в том, что король со дня на день умрёт. По крайней мере так утверждает королева. На королеву уже покушались люди герцога Капринского. Знаете, мне совсем не нравится его кандидатура у власти, потому я помогаю вам. Общие враги роднят, не так ли? А вы ведь несомненно захотите отомстить врагу?
  - Может быть...
  Коридор вёл вверх и влево, и, как догадывался Ролден, выйти они должны из стены где-то вне дворца. Когда граф застыл у очередной стены, ища очередной камень, и когда открылся выход в туманную, тёмную ночь, его догадки подтвердились. Граф потушил факел, банально бросив его на пыльный пол.
  - Идёмте! - и махнул рукой принцу.
  Ролден вышел следом, слыша, как закрывается за спиной ход. На свободе оказалось светлее, чем в его темнице, но после факела к темноте пришлось привыкать заново. Она расступилась, явив где-то в сотне шагов от них городскую окраину и синие огни кабака.
  - Аштарэт, арс витаба, Варел!
  И Ролден увидел, как в темноте красным кантом загорелись глаза графа и погасли.
  - И... И что это? - спросил принц, думая надо ему бежать или же быстро бить графа, чтобы не навредил.
  - Я всего лишь позвал помощника, чтобы он забрал из кабака коня. Не пешком же вы побежите? Он, разумеется, ничего не запомнит.
  - Гипноз?
  - Вы знали?
  - Тень моей жены и ваша первая встреча, - пояснил принц, вглядываясь в темноту, где появилась неясная тень.
  Варел спрыгнул с коня, взяв его под уздцы.
  - Ваш конь, принц. В мешке еды на неделю, в фляге вода.
  Ролден вскочил в седло, задев ногой что-то. Потянувшись, отвязал... свой меч!
  - Ваш человек передавал, - восхищённо добавил граф. - Что ж, доброго пути!
  И граф вместе со стражником отправились обратно к потайному ходу, оставив Ролдена в темноте и одиночестве. Конь смирно стоял и щипал траву - не чета тем, к которым он привык, но тоже неплохой. Свежий ветер дул в лицо, шевеля чёрные кроны деревьев. А ведь ещё из города выбраться надо! Но, похоже, эту задачу оставили решать ему самому.
  - Командир! - позвал его голос из-под деревьев. - Командир, это Тайш! Я подкупил стражу, чтобы они выпустили вас без вопросов, и там сейчас наши знакомые дежурят. Так что вперёд, командир! Я скоро последую за вами!
  Ролден взбодрился, мысленно благодаря всех за такого толкового помощника, и, пришпорив коня, погнал его к главным воротам. Его и в самом деле ждали. Помимо огромных ворот, которые открывали на рассвете, у стражи была своя тайная калиточка для выхода, через которую нередко они выпускали и впускали людей за плату. И теперь её открывал щупленький привратник в одной исподней рубахе - уснул, бедняга, неся караул на пьяную голову.
  - Вот и всё, - улыбнулся он, выпуская загадочного капитана, державшегося спиной к факелам. - Доброго пути!
  Случившийся казус с застрявшим в маленькой калитке жеребцом позабавил служивого, а Ролден ничего не сказал ему: пусть веселится! Но всё обошлось: и ворота остались целы, и животина. Как только копыта зацокали по каменной дороге, принц взлетел в седло, пустив коня галопом - только пыль из-под копыт пошла.
  До рассвета ему надо убраться как можно дальше от столицы, желательно перейти пару бродов, уйти на другую дорогу и вообще скрыться в лесу, но надо и проверить вещи в выданном графом мешке, чтобы как-то докупить необходимое в деревне...
  Вскоре он пустил коня шагом, посчитав, что так скоро его не хватятся, а путь предстоит долгий. Езда успокаивала, а старый город оставался позади, отдаляясь от принца, и как будто спала с плеч гора пустых забот и обязанностей, заменявших суетой жизнь.
  Жаль, он не узнал, что с Карнедом, не попрощался с отцом: всё-таки вряд ли они свидятся. Выберет ли источник новым королём Карнеда? Нет? Он не знал ответа, как не знал его никто во всём мире. Куда податься принцу? Ответ был только один: в свой гарнизон!
  До рассвета он спокойно ехал по главной дороге, пустой в такой час, а как солнце стало вставать, ушёл в лес. Короткий привал, проверка сумок: помимо еды там оказались нехитрые лекарства и мешочек с мелкими деньгами на неплохую сумму (явно забота Тайша!).
  Туман в лесу потихоньку отступал, открывая узкую речушку с чистой воды и галечным дном. Он взял коня под уздцы и первым ступил в воду - ехать верхом не решился. Однако флегматичное животное спокойно следовало за ним, Ролден прислушивался к лесу, а туман всё расступался и расступался, обнажая травяной подстилок, как будто растворяясь под первыми солнечными лучами.
  И как будто из этих лучей соткалась посреди леса уродливая старуха с посохом, что с берега смотрела за принцем. Ролден шёл мимо неё: она могла быть и деревенской травницей, и ведьмой, и паломницей, и полоумной... Только его это не касалось, пока старуха не пыталась огреть его своей кривой палкой.
  - Далёко идёшь, милок? - молодой голос ветром долетел до принца, и он остановился, повернувшись к старухе. - Вишь, совсем загрустил! - продолжила она разговор с самой собой. - Совсем опечалился, несчастный! - Ролден собрался уйти. Однако следующие слова остановили его, как и замогильный, с подвываниями голос: - Сражайся, Воин! Не на ратном поле тебе биться! Предречено тебе сражаться с самим собой да судьбой! Воспрянь же, вспомни, что тебе в колыбели сказали!
  И когда Ролден повернулся к ней, старуха исчезла, растворившись вместе с остатками тумана, а принц дрожащими руками зачерпнул речной воды и плеснул в горевшее лицо. Конь заржал и боднул его лбом в плечо, мягко пожевав руку. И принц принял единственное здравое решение: убраться подальше от странного места!
  В гарнизон, только в гарнизон! А там и горы рядом...

***

  Герцог Энрат Капринский не находил себе места от беспокойства. Он даже в своём кабинете не мог оставаться, так и шатался по дворцу, пугая слуг своим видом. Герцог думал. Он гадал, кто и как помог ненаследному принцу сбежать. И, главное, как он незаметно и быстро исчез из столицы. Вдобавок его собственные люди так и не нашли ни одного следопыта. Вернее, они нашли всех, но каждый исчерпал свой ресурс магии и теперь восстанавливался, так что пустить по следам принца было некого...
  В очередном коридоре задумавшийся герцог едва не налетел на новую дворцовую пару, наделавшую много шума: барон Митадский и граф ар Рейнал! И это сильно беспокоило герцога и до побега принца: иностранный посол, который резко подружился с фаворитом королевы... Какой бы патриот тут не всполошился?!
  - Сиятельный, на вас лица нет! Что же произошло? - сладко поинтересовался граф, вставая точно по центру коридора, чтобы его нельзя было проигнорировать.
  - Да вот у нас пропажа во дворце, - нехотя отозвался герцог, ещё размышляя, как бы поскорее ему сбежать: сейчас он точно не хотел видеть эту парочку.
  - Пропажа - это ненаследный принц? Как прискорбно, ведь я был гораздо лучшего мнения о ваших тюрьмах.
  'Да как бы ты сам ему не помог!' - мысленно выругался сиятельный, но на лицо натянул самую сладкую улыбку, решив проучить имперца.
  - Возможно, стоит задержать сообщников принца? Нам бы так помогло их признание с указанием секретных ходов, которыми которым люди пропадают из наших тюрем!
  - Сиятельный Энрат, вы всё-таки говорите с послом дружественной страны, - ему почтительно поклонился барон, неожиданно сдержанный.
  Хмыкнув, герцог поклонился графу и удалился. Унтар же схватил Окшетта, затащив его в первую же комнату и закрыв двери.
  - Что вы знаете о побеге принца?!
  - Это я помог ему, как наверняка догадался наш дорогой герцог, - оскалился граф.
  - Вряд ли вы успеете закончить вашу политическую интригу, - барон нахмурился, явно не одобряя дел графа. - Вас пытаются выставить организатором заговора против Тарьяра. И вот, - и протянул спрятанное в кармане жилета письмо.
  Граф распечатал конверт и обнаружил изнутри схему знакомого участка дороги, на котором синими чернилами, пунктиром был обозначен маршрут.
  - Это безопасные дороги, на которых вас не тронут. Герцогиня Эсталига по понятным причинам сейчас не могла с вами связаться, потому сказала передать письмо мне.
  - Да, он совпадает с указаниями, которые я получил лично от Антайлы, - кивнул граф и подошёл к камину, чтобы спалить листок: всё необходимое он запомнил. - Также меня посвятили во все детали плана, так что не переживайте, барон, я всё знаю. Только... Вы правда надеетесь, что она вернётся? И вы так легко отпустите любимую с чужим мужчиной, в другую страну, возможно, навсегда и неизвестно, на каких условиях?
  Он вернулся к софе, где сидел, поджимая губы, барон.
  - На самом деле, кроме королевы и короля, никто не знает, что меня лишили не только земель, но и титула... Так что я никакой не барон, граф, а человек-призрак, допущенный во дворец милостью Её Величества. Подумайте сами, кто сможет защитить Налу: я или же вы?
  Он грустно улыбнулся одной стороной губ и прикрыл глаза, чтобы скрыть от собеседника всю боль решения, которое ему так тяжело далось: слишком это личное, слишком.
  Унтар никому не говорил, но он перегорел. После той жуткой ночи огня и боли, когда его разлучили с сёстрами, когда он видел страдания своих людей, но не мог помочь, когда вокруг убивали и грабили, он как будто умер, и все чувства отступили на второй план, оставили выжженную, глухую ярость, которая искала выхода. И нашла. Ярость породила цель, а цель помогла создать замысел, который Унтар дотошно и выполнял.
  - Тогда вы не ответили на мой первый вопрос, - легко пожал плечами граф: его давно не трогали чужие трагедии. Равно он уважал чужие решения. - Вы правда верите, что спустя столько времени она вернётся?
  Унтар легко поднялся, развернулся на одной ноге. Он светло улыбнулся графу, так, что на щеках появились почти юношеские ямочки, и уверенно произнёс:
  - Более того, она вернётся в этот дворец. Иначе и быть не может.
  Унтар сам не знал, откуда в нём жила эта упорная вера в возвращение Налы, но... но каждую ночь перед сном он видел её печальное лицо, прекрасное даже в синяках. Он боялся и тревожился, сердце его изнывало от боли, когда он видел её покалеченной... Однако так он знал: она жива. Она жива, пока снится ему. А пока она жива, придумает, как вернуться.
  - И пусть ваш путь охранят предначальные! - добавил он от души, кланяясь и уходя.
  А граф сидел и думал, что ему бы такая сильная вера не помешала. Ещё он думал, что, если она не оправдается, мальчишка окажется растоптан собственным же разумом. Однако должно ли это его вообще беспокоить? Легко поднявшись, граф отправился по своим делам. Он хищно оскалился: теперь он знал, в какой стороне искать, и ничто его не остановит!

***

  Нала не знала, сколько дней она провалялась на каменном полу камеры, остужая случайно полученные синяки о камни (стража добротой не отличалась, уронила пару раз... в стену). Также каждый день ей приносили тлоько кувшин воды, ничего больше. Нала не могла подняться - только руки ещё кое-как слушались хозяйку. Она лежала у окошка так, чтобы полдня солнце светило в глаза, грело бледную кожу, лаская и ободряя, позволяя почувствовать себя живой.
  Желудок давно перестал требовать еду, убедившись, что кормить его не собираются. Нала перестала расчесывать волосы даже пальцами - зачем? Да теперь и сил не хватало на незатейливую процедуру. Она, как обычно, лежала под лучами солнца, неспешно размышляя обо всём. Невольно она видела злую иронию недавнего сна, где в тюрьме был Ролден. Интересно, то был знак ей поберечься? Или это коварная шутка богов, благодаря которой они оба оказались в заточении? А ведь он обещал спасти её... Смешно же! Его бы кто спас!
  Нала с трудом повернулась на бок и удивилась скользнувшей по виску слезе. Почему она заплакала? Почему стало так больно и по-детски обидно? Оттого что её никто не спасёт? Так это жизнь, и обижаться тут надо на себя. Девушка мелко вздрогнула, услышав повернувшийся в неурочное время ключ.
  - Матерь! - услышала она знакомый голос.
  Стиша бросилась к Нале, оттащила в тень, посадила у стены. Пока девушка моргала, привыкая к полутёмному помещению после яркого света, одарённая спешно разложила перед ней еду, достала бутылочку, раскупорила и заставила её выпить ненавистного уже бульона.
  - Не кривись, - усмехнулась женщина. - Всё. Больше нельзя после голодания, не то плохо будет, - и вырвала бутыль у ослабевшей Налы, которой хотелось ещё, ещё еды, такой долгожданной и божественно вкусной!
  Стиша оттащила припасы в противоположный край камеры, замаскировала соломой от внимания стражи и вернулась к девушке, присев перед ней.
  - Я не могу приходить к тебе каждый день, так что надеюсь на твою сознательность! - и пригрозила пальцем. - Завтра утром допьёшь бульон, ночь прохладная, он не успеет испортиться. На ужин разрешаю одну горбушку хлеба! Максимум две! А вот через день уже по чуть-чуть съешь остальное.
  Нала слушала женщину, но взгляд не отрывался от еды: предначальные, она готова, как зверь, кинуться к ней! Но какой-то голос разума внутри говорил, что лучше бы ей послушаться Стиши. И что она говорила? Что это - спасение от голодной смерти или новая изощрённая пытка? Непонятно, совсем непонятно... И почти недоступно понимаю её, едва скрипевшему от недостатка сил, мозгу.
  - Через день приду и я. С зеркалом!
  Договорила женщина и бросилась прочь из камеры, ведь и без того малое время визита утекло.
  Это было трудно. Трудно так, словно Налу искушали все демоны зазеркалья разом. Она отворачивалась от еды, зажимала нос, дышала через ткань, но еда... Еда манила, обещая столь ценные силы, звала аппетитным запахом, требовала отведать её. Нала боролась, прекрасно понимая, какие последствия могут быть. Задумавшись, она перекатилась на спину, уставившись в потолок.
  Еда. Поесть. Чуть-чуть! Ведь от горбушки ей плохо не станет? И очнулась девушка уже с жёстким хлебом в руках, спешно отбросила его, наконец, заметив вторую бутыль с каким-то малиновым компотом. И с благодарностью к Стише она выпила полбутылки: компот - это ведь почти вода, так что ничего ей не будет! Зато зверский голод отступил, и она смогла проспать до следующего утра.
  Допивая бульон, она наблюдала, как чёрные камни превращаются в серые, как на пол ложатся первые лучи солнца. Откуда Стиша знала про зеркала? Почему помогает ей бежать? И, главное, неужели это правда, не сон, не обман? Так за размышлениями прошёл целый день.
  А потом пришли нервы. Нала доела всё, что принесла Стиша, попутно пытаясь понять: а не обманули ли её? Вдруг она сегодня не придёт? Что тогда? К сожалению, Нала знала: она сломается. Она будет плакать, перестанет есть, проклянёт всё. Она сдастся и будет молить о смерти, которая лучше ложных надежд. Отчего-то ей вспомнился Ролден: вон, он в тюрьме по-прежнему думал, как спасти её, хоть это были бесполезные мечты, а спасать надо было его самого. Почему она не так сильна духом? Почему она так легко собралась сдаться? Ответ пришёл моментально: потому что она больше не могла выносить всего этого. Мир оказался слишком жесток для девочки, жившей под тёплым боком родителей.
  Интересно, какой её увидел Ролден, приехав к ним? Молчаливая, неопрятная, хихикающая глупышка - вот самое верное описание того, что она изображала. И он даже не скривился при ней, позволил себе только колкие остроты и всё равно женился!..
  Нала удивлённо заморгала: и почему сейчас ей лучше всего думалось о Ролдене, а не о собственной печальной участи?
  И именно в такой глубокой задумчивости её застала пришедшая Стиша, подмышкой сжимая завёрнутый в тряпку прямоугольник. Нала подскочила, с воскресшей заново надеждой глядя на одарённую.
  - Откуда ты узнала о зеркалах? - спросила она, пока Стиша спешно развязывала ткань.
  - Эстлиф подсказал. Он сказал, что источник не может бросить благословлённое дитя, - она закончила и спешно засунула тряпку за пазуху, подняв зеркало перед девушкой. - Ума не приложу, как тебе поможет это...
  Нала взяла зеркало. Небольшое, в него только ползком получится войти. Но ведь... А если духи перестали ей благоволить?! Она протянула к зеркалу руку, и его, к облегчению, заволокло знакомым туманом, а пальцы скользнули в холод зазеркалья.
  - Матерь святая! - прошептала Стиша.
  - У тебя с собой есть что-нибудь? Мне нужен дар духам за переход.
  - Эстлиф передал, - одарённая кивнула и достала из-за голенища сапога крохотную брошь в виде каменных цветов.
  Нала приняла её, прижав к груди.
  - Как только ты уйдёшь, я разобью зеркало, - сказала женщина.
  - А охрана?
  - Долгий поцелуй с сонным зельем на губах не оставил парня равнодушным, - притворно грустно вздохнула Стиша, хоть при воспоминании об этом поцелуе её передёргивало.
  Одаренная держала зеркало, а Нала поползла. Стоил ей оказаться в тумане целиком, как висевшее в воздухе зеркало переместилось, наклонилось и упало, рассыпавшись на сотни мелких осколков, в каждом из которых отражалась убегавшая Стиша. Нала мысленно пожелала ей и её друзьям удачи.
  Сердце заполошно билось, не веря в происходящее. Но факт оставался фактом: она в зазеркалье, она жива, она может вернуться! Теперь бы ей найти зеркало из её дома. Нала бродила зеркальными коридорами, ведомая только интуицией, прижимая брошь к груди, оглядывалась, ища знакомые интерьеры в отражениях, но не находила. Ладно, если она устанет от поисков, то выйдет через любое зеркало, которое покажется ей хотя бы немного подходящим! Кажется, черное невезение Налы закончилось: вдалеке забрезжил свет знакомый люстры, который отражало восьмиугольное зеркало - единственное в своём роде! Нала бросилась к нему, но не дошла: её закружили, завертели духи, отобравшие брошь.
  - И-и-иха, смертная с нами! Смертная принесла нам дар, не забыла! Умная смертная! И-и-иха!
  И, толкнув, они выбросили Налу в другое зеркало. Кувыркнувшись и ушибившись о диван, девушка подобралась и огляделась: людей не было. Слава предначальным! Скромная обстановка в сине-бежевых тонах ни о чём ей не говорила, потому девушка поспешила к окну. Немилосердно захотелось ругаться, да так, что ее братья бы позавидовали: дворец!
  Скрипнула дверь, и Нала спешно завернулась в штору, надеясь, что её не заметили. Она даже приготовилась, скрыв лицо, бросаться обратно в зеркало!
  - И что же вы здесь забыли, баронета? - от злого голоса быстрее забилось сердце и задрожали руки.
  Нала медленно отпустила штору, заставив себя разжать пальцы. Но вместо объятий и радости ее ждал злой взгляд и скрещенные на груди руки.
  - Кажется, вас искали везде, где можно, а нашлись вы в моих покоях! Ваш муж ещё жив, так что уходите. Не хочу считаться чьим-то любовником.
  Острые слова жалили до слёз, а то, кто их произносил, обескураживало... Милый, родной Унтар изменился внешне: лицо его стало жёстче, а милая улыбка, казалось, навсегда покинула губы, те самые мягкие губы, которые так неловко и скромно когда-то давно целовали её.
  - Но Унтар! - всхлипнула Нала, бросившись к любимому, однако он отошёл, и она упала на софу, ударившись подбородком о спинку.
  - Уходите, пока я не позвал стражу, - барон подошёл к столу и лениво перевернул один из листиков, неторопливо проглядывая его. - Я жду!
  Унтар выразительно повернул голову к двери, и Нала бросилась в зеркало. Унтар же без сил опустился на пол, закрыл искривлённое страданием лицо рукой, а второй до крови ударил по полу. И бил, бил, бессмысленно отсчитывая удары, не обращая внимания на боль. В слепой ярости он ударил по столу, опрокидывая его. Бумаги с шелестом взмыли в воздух и осели, в том числе скрыв и его. Он сам положил всему конец. Он стал ещё на шаг ближе к своей цели. Только вот никакие утешения и доводы не спасали от пустоты в душе, отражавшейся в потускневших глазах.
  Нала не видела этого, умчавшись как можно дальше от злополучного зеркала! Духи рядом не появились, как будто считали это всё одним переходом. А может быть, платой для них стало занимательное зрелище и испытанная девушкой боль. Глубоко в сердце она всё время надеялась, что Унтар по-прежнему любил её, что у них ещё может сложиться счастливая жизнь.
  Нала шагала по туману. Туман манил, призывал остаться, ступить навсегда в мир духов, остаться в нём, таком тихом и спокойном, таком умиротворяющем. Боль из души уходила, оставляя чёрное поле равнодушия в прекрасной тишине. Она бродила, бродила и бродила, чувствуя, как туман забирал жизнь, превращал в тень, в призрака, как всё сильнее связывал с иным миром.
  И совсем неожиданно в этом мире зазвучала старая-старая песенка, которую Нале пела герцогиня в качестве колыбельной. 'Мама', - прошептала Нала, и слово это отдалось теплом в душе. Девушка, как слепой котенок, потянулась к матери, потянулась за песней, ища то самое зеркало. На каком-то уровне инстинктов она понимала, что мама утешит, что мама поймёт и ободрит. Она же мама! Она и защитит, и спасёт, и всё-всё-всё! Нала бежала в тумане и молилась, чтобы песенка не затихла, чтобы мама пела и пела! Нала заплакала, увидев зеркало. По другую сторону которого сидела Лерой, сидела ровно, закрыв глаза, и пела, тихонько плача, как будто поминала.
  'Или звала!' - Нала встрепенулась, и высохли слезы. Вот она, родная душа, которая примет ее, пожалеет, поможет справиться со всеми проблемами!
  - Мама! - и девушка вывалилась из зеркала в объятия родительницы.
  - Нала... - прошептала та, прижимая дочь к груди.
  Всё повторялось. Они сидели в постели, обнявшись, скрытые балдахином от всего мира, и снова говорили, говорили, говорили. Лерой гладила дочь по волосам, успокаивая, а Нала рассказывала обо всём: об отравлении, о зазеркалье, о предательстве и Крае Чудес, о побеге и, наконец, об Унтаре, их последнем разговоре.
  'Бедная, бедная моя девочка!' - шептала герцогиня, прижимая к себе пережившее столько боли дитя. Она ни на миг не усомнилась, что ее Нала, ее сокровище вернется, что они увидятся, что всё у них получится... Лерой верила: ее дочь будет счастлива! Она была так счастлива, что даже не спросила, как Нала вернулась к ней - это было так неважно, так ненужно, ведь столько всего следовало сказать!
  В наступившей тишине Нала лежала на животе матери, обнимая её колени. Она устала, слова и эмоции закончились. Первой заговорила Лерой:
  - Твоего мужа обвинили в заговоре с одарёнными против королевства, но он сбежал из тюрьмы до казни. Король умирает, жить ему осталось совсем недолго. А ты, Нала, сегодня же ночью сбежишь с графом ар Рейнал в Кейсарию. Я обо всём договорилась. Там ты будешь жить под покровительством Её Императорского Величества. Твой муж объявлен предателем, для света он мёртв, а потому больше не имеет прав на тебя. Так что поспи пока, я принесу еды, вечером тебя ждет дорога. Предначальные, я верила, что ты вернешься...
  Нала с удивлением отпустила мать и поймала её холодный, решительный взгляд. Лерой поднялась, не дав дочери возразить, и ушла, закрыв дверь на ключ. Нала откинулась на подушки, положив руку на лоб. Империя? Уехать из королевства? Предначальные боги, так страшно! Но с другой стороны покровительство самой императрицы успокаивало и обнадёживало... И, может быть, это лучший выход? Она ведь совершенно не хотела оставаться во дворце! Да и что с Ролденом - неизвестно. Странное, конечно, обвинение, но... А жив ли вообще он?!
  Нала так и не спала, ворочаясь с боку на бок, путаясь в одеяле, переворачивая жаркие подушки. То она хотела бежать куда-то, что-то кому-то доказывать, то спрятаться, раствориться в темноте. Конец её метаниям положил граф Окшетт, отдёрнувший балдахин:
  - Вставайте, сиятельная, нам пора в путь, - и такое недоверие на лице, как будто в кровати он должен был найти убийцу, а не напуганную, уставшую девушку. - Предначальные боги, это и правда вы... - выдохнул он, протягивая руку, чтобы помочь Нале подняться.
  - Где герцогиня? - спросила девушка, обувая низкие полусапожки. Одежда на ней была всё та же самая - от одарённых.
  - Договаривается со стражей, чтобы её слуг без проволочек и записи выпустили из дворца, поскольку ребёнку совсем плохо, отец везёт его к лекарям.
  Нала присмотрелась: на графе и в самом деле был самый простой дорожный камзол, какие носили посыльные. Её же одежда в темноте могла сойти за что угодно, только косу уберёт за ворот.
  Нала кивнула, подавая руку графу. Вместе они не выскользнули в коридор, чтобы таиться за каждой вазой, как представлялось девушке. Граф подошёл к стене, нажал на что-то, и она отъехала. Заметив, что девушка замешкалась, граф дёрнул её внутрь, ведь механизм стал закрываться.
  В коридоре от пыли хотелось чихать. А ещё Нала старалась не думать, что такое мохнатое и подвижное часто попадает ей в лицо... Граф вёл уверенно, не давая ни отстать, ни упасть.
  - Откуда вы знаете о тайных ходах? - спросила она после очередного незаметного поворота.
  - Знаете ли, женщины в порыве страсти могут рассказать обо всём, - мечтательно и шутливо ответил он, выдёргивая девушку на улицу. - Если бы вы вернулись на пару дней раньше, то сбежали бы вместе с мужем.
  Нала оглядывалась. Огни какого-то кабака, несколько деревьев, небольшое поле... Граф Окшетт помог бежать Ролдену? Слишком много помощи от кейсарца!
  - Но разве мы не должны были пройти мимо стражи? - удивлённо спросила она, осознав простой факт, что они уже за дворцовыми стенами.
  - Там проедет мой человек со своим сыном. Он отправится в другую сторону от нас, но не знаю, насколько это обманет погоню, если такая случится. А теперь, сиятельная, нам предстоит немного неприятное путешествие.
  Скрываясь, темными закоулками они дошли до какой-то узкой улицы, где Окшетт открыл люк, спешно спрыгнув вниз. Канализация. Нала смело спрыгнула следом. В конце концов, чего уже бояться? Противный запах не самое страшное, что с ней приключалось.
  Противная жижа плескалась на уровне лодыжек, холодная, она сковывала ноги, но девушка упорно шла за графом - единственным, кто мог привести её к выходу. Выбрались они далеко за городской стеной перед самым рассветом через какое-то ответвление, выходившее в овраг. Им, похоже, пользовались и рабочие: по отвесному краю шла крепкая лестница к лесу.
  - Мы пойдём до деревни, - тихо сказал Окшетт, пытаясь вытереть обувь о траву. - Там купим лошадей.
  Холодный ветер задувал в грудь, грозно качались деревья, а в Нале просыпалось любопытство, требовавшее ответов на некоторые вопросы.
  - Вы помогли Ролдену бежать? - прямо спросила Нала, когда они вышли на заброшенную дорогу.
  - Да.
  - Значит, вы знаете, в чём его обвинили?
  - Весь дворец слышал об этом деле, - граф замолчал, но никаких вопросов не дождался. Вздохнув, он заговорил: - Сразу замечу, что я не знаю ничего ни о мотивах, ни о целях вашей матери.
  - Причём здесь моя мать? - удивилась девушка, пытаясь увидеть лицо графа.
  - Она обвинила Его Высочество в вашем убийстве, а помогавший ей доказательствами герцог Капринский усугубил, добавив ко всему возможный сговор с одарёнными против королевства. Если бы я не помог ему сбежать, то позавчера бы вашего мужа казнили. Печально, не находите?
  Нала не ответила. Её мать обвинила Ролдена в убийстве, попутно организовывая дочери побег?! Герцог Капринский поддержал обвинение? Да что же вокруг происходит?!
  - Выходит... Все считают, что я мертва? - сдавленно спросила девушка, ощущая ледяной ужас.
  - Никто не верил, что вы вернётесь. А если бы и вернулись... - граф замолчал, но Нала всё поняла, втянув голову в плечи. - Но Ролден не оставит попыток вас найти. К сожалению, я не могу сказать, куда он сбежал.
  Ночь и заунывное пение ветра как будто успокоили её, призывая принимать всё таким, какое оно есть. Кажется, её закрутило в мельницу интриг, и она даже не поняла, чьих, когда и зачем... Безвольная пешка, которую легко скинуть с игровой доски, убрать, чтобы о ней и не вспомнили. Пешка не стать ферзем.
  - Что ждёт меня в империи? - спокойно спросила девушка, выпрямляясь и нагоняя графа.
  - Жизнь, - улыбнулся Окшетт, заметив, как воспрянула девушка. По крайней мере внешне она храбрилась знатно. - Вы будете жить в замке под покровительством Антайлы Восьмой... Но если хотите, - он замолчал, подбирая слова. - Вернее, если когда-нибудь захотите, то мои титул и положение к вашим услугам, Нала.
  - Такого предложения мне ещё не делали, Окшетт, - имя просто сорвалось с губ, да и сложно было нарушить ещё больше запретов светского общества, чем это сделали они. Обращение по имени - самое безобидное из них.
  - Подумайте над ним. Официально ваш муж - предатель, считается мёртвым для света, потому вы свободны от всех брачных обязательств. Вы меня заинтересовали.
  Девушка не ответила на последние слова, но граф чувствовал, что она запомнила их, а теперь серьёзно обдумывает. Этим Нала и отличалась: будучи беззащитной и слабой марионеткой, она барахталась, спасая себя, пытаясь разобраться в хитросплетениях интриг и вырваться из паутины лжи. Граф и не помнил, каково быть пешкой в чужих руках, а может, он никогда ею и не был, сразу ринувшись в омут построения интриг.
  Очередной привал был после полудня, и Нала буквально свалилась с лошади: до изящества и манер ли было, когда тело ломило так, что даже желание поспать отступало?!
  - Ну, думаю, теперь я могу выполнить поручение вашей матери. Держите, - и Окшетт достал из внутреннего кармана камзола конверт.
  - Почему сейчас? - Нала исподлобья посмотрела на мужчину. Боясь принять бумагу: не любила она письма с недавнего времени, боялась их!
  - Она просила отдать, когда вы будете не в состоянии вернуться во дворец. Неужели ваша мать не знает о зеркалах?
  Нала покачала головой со вздохом принимая очередное послание. О, она даже не сомневалась, что радостных вестей в нём не было! Пальцы скользнули по кромке, взломали печать без герба и развернули лист. Очередное откровение Лерой без слов приветствия и прощания.
  ''Прости, что так спешно выгнала тебя в дорогу: нельзя было медлить. Прости, что соврала о суде над Ролденом. Я не буду оправдываться, Нала. Он тебе не пара. Я жалею, что еще до вашей свадьбы не выгнала его из дома! Скажу лишь одно: если бы не я, то кто-нибудь другой оклеветал бы принца, и его также посадили бы в тюрьму и приговорили к казни. Просто так это решилось быстрее и надежнее. Умоляю и заклинаю тебя, Нала, не возвращайся во дворец, не возвращайся в Тарьяр, в это прогнившее и брошенное богами место! Антайла, конечно, не милая и добрая старушка, а жесткий правитель, но она обещала, что присмотрит за тобой. Да, благодаря старым связям и долгам я сделала так, что Лиг принадлежит по-прежнему нашей семье (в связи с твоей пропажей его хотели отобрать), так что ты будешь получать письма оттуда и его доход. Нала, мы с отцом не смогли бросить всё и уехать из Тарьяра, так прошу, проживи свою жизнь счастливо ради нас! Помни, ты свободная девушка. Предатели мертвы для света.
  Не возвращайся во дворец. Не возвращайся в Тарьяр раньше, чем у власти будет новый король. Лучше вообще не возвращайся''.
  Нала смотрела в небо, по которому летели низкие тучи. Окшетт рядом что-то делал с седлом и тихо ругался. Письмо упало на траву и, подхваченное ветром, улетело в лес.
  Нала запуталась: эта мысль стала ясной, как никогда раньше. Ролден оказался такой же жертвой обстоятельств, как она. Может быть, он также тащился по какому-то забытому тракту, опасаясь каждого поворота дороги, а которым могли скрываться головорезы. Искал ли он её или забыл о своих обещаниях? И что делать Нале? Искать мужа в Тарьяре всё равно что пытаться в темноте нащупать крохотную пуговицу на полу бального зала. Да и нужно ли? Похоже, их пути навсегда разошлись. Налу ждала Кейсария, а Ролдена... Что-то другое, и она не знала, что.
  - Окшетт, где я буду жить в Кейсарии?
  - В замке Её Императорского Величества на правах почётной гостьи, - мгновенно отозвался граф. - Если, конечно, не примете моё предложение.
  - И что меня там ждёт? Двор? Свет? Оскалы титулованных?
  - Такие же люди, как в Тарьяре. Не нагнетайте, Нала. Я думаю, всё решит разговор с Антайлой. Если вы захотите уединения, она поможет вам устроиться в монастыре или же найти дом где-нибудь на окраине империи или в предгорье, где вас никто не тронет.
  - Спасибо за ответ.
  Глядя в небо, Нала заснула, не чувствуя холода и старательно игнорируя робкое чувство тревоги.

***

  Выставленные в караул солдаты гарнизона лениво прохаживались по широкой, каменной стене. Осмотр показал, что всё как обычно: тихо, безлюдно, только ветер свищет, да туман, повинуясь рассвету, отступает, открывая долину перед деревней. Остановившись, они опёрлись о край стены - холодный, что лёд!
  - Лютует страшно, а? - спросил первый, толкая товарища в плечо, и поправляя перчатку: в гарнизоне было гораздо холоднее, чем в долине, но теплее, чем за границей вьюги.
  - Страшно, страшно, Грэт, - слетело у второго облачко пара с губ и унеслось в синее небо, дышавшее морозной свежестью.
  - Сотня нас здесь... Как думаешь, выстоим, а, Тимо? - не отставал от него первый, поднимая выше воротник куртки, подбитый заячьим мехом.
  - Коли командир вернётся, то ещё и сдачи наваляем! - второй, широкоплечий, но не вышедший ростом детина вместо чёрной формы носил белую, всю унизанную кольцами для привязывания мехов. Преследователь, что с него взять.
  Прискакавшие под стены крепости послы долго пытались убедить гарнизонных служащих, что командир их - казненный трус и предатель, да только они верить отказались, сказали, что пока голову Ролдена им не покажут, ничье командование гарнизон не примет! Так послы и простояли под стеной, охрипли, бедные, от переругиваний с караульными да ушли ни с чем, понурые.
  - Тимо, а Тимо, посмотри-ка туда... Новое посольство? - он указал на туман, из которого выехала одинокая чёрная фигура. С высоты стены крепости трудно было что-либо разглядеть, а если прибавить метров пятьсот по прямой и туман, то и вовсе почти невозможно.
  - Да вряд ли, те по одиночке не катаются, - проговорил повернувшийся и привставший от удивления на носочки преследователь. - Да и едет странно, тащится, словно ранен или спит... Чай одарённый через горы пройти решил?
  - Очередной забитый крестьянами? Увы, тогда придётся ему пожить да поработать у нас, терпя смертных, - зло усмехнулся Грэт, ненавидевший таких вот обиженных судьбой, которые при первой же пощёчине разворачивались и сбегали, поджав хвост.
  - Хуже будет, если это нам голову командира привезли... Ты глянь, какие тюки к седлу приторочены! В такие тело разобранное вместить можно!
  - Сплюнь, Тимо, - строго и глухо приказал стражник, сжимая кулаки.
  И так с замиравшим дыханием они следили за приближением человека на коне. А тот, как будто желая извести караульных, едва тащился, периодически забирая то влево, то вправо. Грэт и Тимо даже сделали ставки: живого конь везёт али к трупу им придётся спускаться, дабы сжечь - в скале не похоронишь!
  - Предначальные, да это же... - от осознания случившегося Тимо потерял дар речи.
  - Командир вернулся! - огласил радостным рёвом окрестности Грэт, слетая со стены вниз, поднимая шум и панику.
  А Тимо готов был поклясться, что путник на коне услышал этот повторявшийся уже на много голосов рёв и воспрял духом, взбодрился, как будто не веря самому себе.
  Когда возводили гарнизон, думали только о его неуязвимости, но никак не об удобстве для солдат, которые вшестером каждый раз открывали входные ворота, намертво соединённые с остальной стеной не одной и не двумя парами огромных чугунных петель. Но в этот раз они с подлинным энтузиазмом открывали створки, чтобы встретить командира. На счастье стражникам, тот проехал ещё в щель и жестом велел закрывать. Заскрипел механизм, который по привычке забыли смазать, а Ролден поморщился, услышав такой привычный звук родного ему разгильдяйства. Наверное, пока его не было, и у кухарки каша пригорала каждый день, заставляя физиономии солдат быть кислыми с самого утра. Он въехал на внутренний двор, осматривая само здание гарнизона: замковый дворец или же дворцовый замок - за годы он так и не определился, как было бы правильнее его назвать. Наверное, всё-таки замком, сложенным из двух круглых башен, соединённых длинным, прямоугольным зданием, довольно узким для подобных строений из-за крутого подъёма горы... И над этими башнями до сих пор реял его чёрный флаг с вышитой львиной головой.
  Он спрыгнул с утомившегося, едва не загнанного до смерти коня - принц слишком боялся погони, чтобы давать ему достаточно отдыха и чтобы рискнуть сменить его в какой-то деревне. К командиру сбежалась огромная толпа: как же слугам, подмастерьям, кухаркам, детям-оруженосцам, поломойкам и прочим личностям было удержаться?! Ролден почувствовал, как сердце отпустила сжимавшая его рука. Сильнее всего он боялся приехать сюда и у стены получить стрелу промеж глаз - он, сбежавший предатель, большего и не заслуживал. Но вот его встречали радостные, знакомые лица, гомон привычных голосов...
  - Кто в карауле стоял? - весело поинтересовался он, отдавая повод конюшему.
  - Тимо и Грэт! - рапортовал капитан, подкручивая ус. Так вот кого назначили вместо Гэла... Ролден полностью одобрял выбор гарнизона: старый воин был более чем достоин. И наверняка им гордилась жившая в столице восьмилетняя дочка.
  - Тимо молчалив... Значит, это у тебя такая глотка, Грэт? - Ролден повернулся, выискивая в толпе виноватые глаза. - Что ж, вот и будет у нас переговорщик на стене! Врагов будешь оглушать, а, Грэт?
  Все засмеялись, в том числе и сам солдат.
  - Я чай, устали вы, командир? Спальню вам подготовить али еды подогреть? Это мы разом! - заголосила, локтями расталкивая всех, миниатюрная старушка, кухарка и почему-то главная над всеми слугами.
  - Приготовь мне еды, Анра, я скоро приду на кухню.
  Поклонившись, она засеменила обратно, спеша затеряться в замке и пнуть нерасторопных слуг: командира обслуживать надо по высшему разряду, ведь ему, в отличие от этих ходячих остолопов, приказы отдавать, головушкой работать!
  - Что за беспорядок? Мне всегда казалось, что с прибытием командира всё идеальным должно становиться! - он хлопнул в ладоши, и служивые как по команде вытянулись, замерев перед ним. - А ну, все по местам! Гарнизон живёт по прежнему распорядку!
  - Так точно! - слажено ответил хор голосов, разбегаясь во все стороны, а Ролден вдохнул морозного воздуха, наслаждаясь поистине родными стенами. Крепкими стенами. Из-за таких его никому не достать.
  Уже сидя в кухне с капитаном, поев и допивая травяной настой, он слушал последние новости, убеждаясь в преданности его людей.
  - Ну, мы все вести от вас получали, все приказы разумные, всё как всегда чин по чину... А тут прискакали к нам какие-то из столицы - мы их и к стене близко не подпустили. Сказали, мол, предатель вы, потому следует нам нового командира принять, - капитан опустил момент, как солдаты, высыпавшие на стену, дружно обсмеивали тощих гонцов, рассматривая их как командиров. Он ребят отругал, правда, больше для проформы. Но командиру не стоит знать обо всём, ведь так? - А мы что? Сказали, пока голову вашу отдельно от тела не увидим, никому другому гарнизон не откроем. Они и ускакали ни с чем, а мы продолжили жить как живали. Только вот писем от вас больше не пришло, люди стали волноваться... Но теперь-то всё позади! Ради предначальных, командир, что же случилось?!
  - Женился я, - ответил принц, наблюдая, как вытянулось лицо капитана. Рассмеявшись, он допил отвар и пояснил: - С этого и началось всё. Слишком долгая история выйдет. Достаточно сказать, что Его Величество при смерти.
  Капитан кивнул, в самом деле поняв всю глубину беды. И, подкрутив пышный ус, спросил:
  - Нам готовиться к обороне?
  - Стоит укрепить стены, организовать быструю доставку стрел и пушечных ядер, - начал перечислять Ролден. - Сейчас у нас человек двадцать солдат? - капитан кивнул. - А сколько всего людей гарнизона?
  - Чуть меньше трёх сотен, а с новым набором и больше, - прикинув, отозвался он, доставая из мешочка на поясе трубку и раскуривая её. - В преданности можно не сомневаться.
  Они замолчали. Ролден размышлял, придумывая какие-то схемы, предполагая, чем обернётся день грядущий, а капитан выпускал дымные кольца, искоса поглядывая на командира.
  - Спрашивай, - выныривая из раздумий, сказал Ролден, повернув лицо к собеседнику.
  - Вы, сталбыть, женились. А где ж супруга ваша? - помявшись, он всё-таки спросил, хоть не любил старый воин спрашивать о делах семейных без надобности.
  - А это входит в ту самую долгую историю, - усмехнулся принц. - Если коротко, сейчас похищена, - капитан забормотал что-то невнятное, но Ролден жестом заставил его замолчать. - Её мать обвинила меня в убийстве, а герцог Капринский приписал мне мифический сговор с одарёнными ради государственного переворота. И всё это случилось в несколько дней, пока я искал жену вне дворца. Суд был быстр и беспощаден, из тюрьмы я сбежал, едва миновав казнь... И вот я здесь, - он пожал плечами, словно такие события происходили на каждом углу.
  - Какой ужас! Но вы можете не сомневаться в людях гарнизона! Они никогда не поверят, что вы можете предать Тарьяр!
  - Я рад столь высокой оценке, очень рад, - Ролден благодарно кивнул прибежавшей молоденькой кухарке, которая забрала посуду, оставив господ обсуждать дела. Она же принесла новую свечу: в каменном зале с окнами-щелями круглосуточно было темно. - Как давно пришла вьюжная ночь?
  - Полсрока ещё не минуло. Уж простите, мы тут про календари забыли, как вести дурные пришли, - он виновато опустил взгляд, но Ролден только печально вздохнул.
  - Стало быть, нет и шанса перейти горы? - и откинулся на спинку стула, подложив руки под голову.
  Каменный потолок серо-чёрного цвета разбавляли бледно-оранжевые блики памяти. В ответе на вопрос принц не нуждался, он сам прекрасно понимал всё. Но вот обидно царапало сознание бессилия. Если сон был правдой, то ему следовало спешить к Нале. Срочно! Бездействие смерти подобно, как давно убедился принц.
  Вьюжная ночь перечеркнула все планы и надежды.
  - А повенчанных с вьюгой у нас нет? - озарённый идеей, что раньше не пришла к нему, спросил принц.
  Но тут же разочарованно сник после ответа:
  - Старуха Мабда померла весной, да и лет двадцать она уж никуда не ходила. Скончалась, не дожив до сотни пару месяцев. А других не встречали, - развёл руками капитан, убирая трубку.
  У него были все поручения, а потому он откланялся и ушёл, оставив командира наедине размышлять о нелёгкой судьбе гарнизона.
  Ролден так и сидел, глядя в потолок, пока не затекла шея. А потом, надев куртку, вышел из замка. Ночь ещё не спустилась с гор, потому он поспешил на стену. Тяжёлые сапоги грохотали по ровному камню, ступени отличались нарочитой чистотой, караульные стояли - всё идеально! Он опёрся о стену, повернувшись лицом к вьюге. А она лютовала, сверкая искрами льда в последних лучах солнца, и пройти сквозь такую бурю мог лишь повенчанный. Ролден тяжело вздохнул, продолжив обход.

Глава 15

  Дворец гудел, и на волнах слов плескалась ореховая скорлупка вести, грозя вот-вот опрокинуться или оказаться выкинутой на берег и остаться там навсегда никому не нужной. От пожилой матроны к старой деве через семейных сплетниц к малым детям, от старых господ, видавших виды, к их более молодым и успешным коллегам в ведомствах через всеслышащие уши посыльных к молодым повесам и слугам летела одна-единственная весть: наследная принцесса отравлена. Отравлена! Особым, страшным ядом! Ядом! Ядом! Ядом! На еду и напитки теперь каждый смотрел с затаённым ужасом, а в каждом золотом бокале шампанского людям мерещился отблеск рыжих волос Дейлаты. Они не знали, спасена принцесса или умерла - им хватало одного факта отравления, чтобы испугаться, чтобы шептаться, чтобы делать глупые предположения! Одни говорили, что её убил пробравшийся в замок ненаследный принц, потому как в тюрьме сошёл с ума. Говорили, что убил её Карнед, не выдержав толпы поклонников, которым оказывала внимание жена (и это была одна из более-менее здравых идей). Особенно дальновидные видели истребление королевской семьи: вон, с семьёй второго принца расправились, теперь берутся за старших! А что король? Король умрёт сам, а королева последует за ним с сердечным приступом.
  И как красивый финал фейерверка, когда самый яркий, шумный заряд берегут для последнего выстрела, прозвучало обвинение герцогини Эсталига в предательской связи с Кейсарской империей. Как только люди услышали обвинение, сразу бросились в суд: дело рассматривали в срочном порядке.
  Перед тем же судьёй теперь стояли друг напротив друга Энрат Капринский, собранный, одетый во всё чёрное, и бледная Лерой, которой не хватало сил даже веер поднести к лицу. Виконт Арлир аккуратно затесался в зрители и подмечал малейшее изменение мимики сторон. Почему-то он был удивлён. Что герцогиня, что герцог казались птицами одного размаха, и никто не ожидал столь драматичной и скорой развязки. Из-за последних потрясений красота Лерой подувяла, перестав пленять с трёх шагов. Да, она оставалась величественной и умелой в общении, но внешний лоск, как лак со старой мебели, слез.
  Толпа затихла, и виконт, стоявший в самом дальнем конце зала, прислушивался к обвинениям. Герцог был, как всегда, красноречив и умело строил речь. Можно сказать, что он привязал старое колесо к новой телеге, отправляя её в костёр: он обвинил Эсталиг в предательской связи с Кейсарией, объявив, что отравление принцессы - дело рук герцогини. И доказательством была предсмертная записка принцессы, в которой она указывала на убийцу. В подтверждение он привёл тот факт, что сразу после женитьбы на её дочери печально известный ненаследный принц сдружился с имперским послом, нарочно оставшимся в королевстве. И что этот самый посол помог бежать предателю Тарьяра (герцог уверял, что и на это у него были доказательства). Как видно, принцу сильно хотелось на трон, раз он связался и с одарёнными, и с империей! К тому же, этот же посол в последнее время подозрительно часто находился рядом с сиятельной Лерой. И бежал он вскоре после принца.
  Таким образом герцог выводил, что масштабы заговора, организованного ненаследным принцем и Эсталигом, гораздо крупнее, чем предполагалось ранее, а убийство наследной принцессы лишь подтвердило это! И в конце герцог потребовал 'уничтожения ублюдочной крови'. Виконт Арлир после этих тягучих слов с рокотавшими интонациями праведного гнева не слышал ничего. Он не слышал холодной и сдержанной речи герцогини ('Ваша светлость, вы судите меня так же поспешно, как судили принца, что против законов! И судите того, кто помогал вам с предыдущим обвинением!'), не слышал шепотка в зале, не видел платьев и костюмов перед собой - они слились в единое цветовое пятно.
  В его ушах звенели слова. Слова, которые ровно с такой же интонацией, ровно с той же паузой он уже не раз слышал, только в другом месте и в другое время. Совпадение ли? И он пристально уставился на герцога, отмечая его повадки, жесты и мимику, ища сходства, вытаскивая из памяти все доступные воспоминания, чтобы обдумать, чтобы понять. И принять.
  Виконт развернулся на каблуках и фактически протаранил толпу, выбравшись в коридор. Он вдохнул свежего воздуха без тошнотворной вони духов, а своей бледностью так напугал стражу, что они спешно предложили помощь. Отмахнувшись от них, Арлир, шатаясь, побрёл по коридору. Страже оставалось только молча коситься да пожимать между собой плечами: их дело не великое!

***

  Королева смеялась. Она сидела в спальне напротив зеркала, укутанная в халат, и смеялась так, как давно себе не позволяла: громко, с переливом, от души!
  Дейлата перевернула компресс на лбу, поправляя одеяло: противоядие действовало очень медленно и теперь ей только оставалось, что прятаться в покоях свекрови. Принцессу до тошноты раздражал запах новых духов, которыми Её Величество щедро полила себя с утра и, кажется, добавила перед ужином. Их запах был до отвратительного приторным, с едва заметной ноткой остроты, никак не вязавшейся с остальным ароматом.
  - Ты только подумай! Её опять спасла бумажка об одарённости! Опять только из-за силы её не посадили в тюрьму и не казнили на месте! Но нет, её время подходит к концу, я чувствую, я вижу, как она умирает в муке! Это расплата, справедливая расплата! - смеялась королева, хоть давно перед глазами прыгали чёрные мушки, а лёгкие горели огнём. - Кто бы ни был автором плана твоего отравления, я ему благодарна! - королева перестала смеяться.
  Дейлата ей не ответила: она уже крепко спала, ведь слабому организму необходимы силы. Королева, затянув туже пояс халата, вышла в будуар. Тихая ночь обнимала дворец, и ничто не напоминало о страстях дня. Она погрузилась в кресло, и тут как по зову её мысли вошёл Унтар. Но сегодня она не пустит его в спальню. Не заслужил мальчик такой чести - знать о её интригах!
  - Как же наследный принц? Наверное, это страшно, когда отец при смерти, а жена уже в зазеркалье, - спешно заговорил он угодливым тоном, склонившись перед королевой.
  - Он сейчас сидит у короля и не хочет никуда отходить. Его Величество сказал, что доживает последние часы, - королева фыркнула и закашлялась.
  Шторы в гостиной не были задёрнуты, и редкий белый свет уличных фонарей попадал в помещение, рисуя серебром на мебели. Королева тяжело дышала в кресле (ох, зря она столько смеялась!), расчёсывая шею: кажется, на что-то у неё проснулась аллергия. Как не вовремя! Оставив в покое горевшую кожу, она положила руку на столик, но нечаянно свалила вазу, что с хрустом разбилась об пол, обдав ноги Её Величества холодной водой.
  Королева захрипела, сползая с кресла. На полу, поранившись об осколки, едва не выплёвывая лёгкие в кашле, она поборола приступ, взглянув на Унтара. 'Помоги!' - шептали пересохшие губы ничего не понимавшей старухи, но мольбы оборвались сами по себе. Он был бледен от ярости и напомнил ей изваяние Смерти. Королева поднялась, протягивая руку к юноше: он должен помочь. Она же его королева!..
  Она вздрогнула, повернувшись к окну: зазвонили колокола. Противно, печально, медленно, они звонили, и тяжёлый напев их нёс горестную весть о кончине короля. Они звонили. И каждый удар совпадал с ритмом сердца Унтара. Королева замерла с простертой рукой, она не дышала уже минуту (Унтар пристально, с точностью часов следил за всеми признаками!), но даже не заметила. Королева криво улыбнулась и с злой радостью шепнула: 'Вовремя!'. Последний хрип слился с последним ударом колоколов, и как тяжёлая махина в башне, она медленно опустилась на пол, лицом прямо в осколки вазы и сырость воды. Из царапин неспешно потекла кровь, окрашивая лужицы в серебристо-розовый цвет.
  Унтар прикрыл глаза. Вчера он подарил королеве духи с подмешанным ядом редкой кобры. Он ждал весь день, что его схватит стража, что его тут же казнят или тихо убьют во время сна... Но всё случилось, и перед ним лежал труп старухи в измятом халате. И более того: не стало не только королевы, но и короля. Благословенная ночь! Нет больше в этом мире тех, кто уничтожил его семью (сестёр убили за соседней деревней, мужики нашли трупы и давно рассказали об этом Унтару, потому ни единому слову из дворца он не верил).
  Унтар ушёл из покоев королевы. Его не волновала стража, которая наверняка запомнила, что он последним посещал королеву. Впрочем, бледные юнцы переглядывались, напрочь забыв своих обязанностях: они ведь тоже слышали колокол.
  Унтара ничто не беспокоило. Он знал, что Нала в надёжных руках, что король и королева мертвы. Он отомстил бы и Ролдену, но принц был такой же пешкой, как и его любимая... Унтар забрал из своей комнаты только тощий мешок с давно купленным балахоном послушника. Он выполнил свой долг, претворил в жизнь цель с точностью ювелира, огранявшего редкий алмаз. И теперь не станет для мира Унтара.
  Вместе с мелодией колоколов, что захватила столицу, посылая таким же напевом весть в другие земли, он покинул дворец - страже уже было совсем не до него. Город просыпался, то и дело зажигались свечи в окнах, раздавались крики и стоны - беда, беда к ним пришла! Но Унтар понимал: уже с рассветом ночной ужас отступит, и они будут яростно спорить о том, кто же станет новым королём.
  Он не прощался с улицами столицы, не прощался с мирской жизнью: первую он не любил, а вторую перестал ценить. К храму за городом он вышел на рассвете, встал у самых ворот, подивившись уродливой старухе с посохом возле них. Жениха рядом с ней не было (ну вдруг на старости лет повезло?), а храм был не монастырём... Но, впрочем, разве он не решил, что не волнует его мирское?
  - Поди, в монахи пришёл? - заговорила старуха, поворачиваясь к нему, и Унтар возблагодарил ночь: слишком уродлива была та, слишком! - Отмаливать грешки? Так ты молод исчо, что тебе отмаливать? Пьянки-гулянки да девок снасилованных? - он постучал в ворота, не отвечая старухе, но взгляд так и обращался к той против воли самого Унтара. Он крепче сжал мешок, нахмурился, отворачиваясь. - А я знаю, знаю! - заверещала она. - Убийство отмаливать идёшь, убийство!
  - Ошибаетесь! - сохраняя остатки самообладания, ответил ей Унтар. Даже в лицо упрямо взглянул. - Я буду молиться за других людей, чтобы их простили или чтобы грехи мне перешли. Всё равно моя душа для богов потеряна, - он поднял голову к чистому небу, но его заслонили опускавшиеся ворота.
  - Ошибаис-с-ся, милок! Была б потеряна, сюда б ты не пришёл! - пробормотала старуха, глядя вслед совсем молодому мужчине, что навеки отрекался от блаженств человеческой жизни. И видела она: в том путь его.
  К ней шёл сам настоятель храма, сонный, в неподпоясанной рясе, намеревавшийся прогнать женщину: не место ей в храме! Старуха же лукаво улыбнулась ему, ловко спрыгнув на землю. И, указав посохом на Унтара, сказала настоятелю пророчество:
  - Вот вам Верховный Храмовник на смену старому! В силу войдёт в года считанные! Да не смотрите на молодость, ведь боги его будут слышать!
  И, как будто сдувшись, шаркающей походкой побрела прочь от обители, где её провожал, встав на колени, настоятель, плакавший, как дитя. Много позже это событие он назовёт Рассветным Пророчеством, много позже, когда старый Верховный умрёт от жадности на своих сундуках, когда всё королевство будет знать о Безымянном Брате с кукольно-пустыми глазами, на чьи призывы боги откликались всегда... А пока об этом знала только старуха, медленно уходившая от монастыря.

***

  Сиятельный Энрат стоял в своей спальне напротив зеркала. Он уже не молод, но вот совсем скоро в его руках будет власть! Придворные с благоговением смотрели в его сторону, кланяясь сильнее, чем королю: ещё бы, ведь он обнаружил страшный заговор, который проспали и Советник, и тайная канцелярия! Теперь же он лично расследовал смерть наследной принцессы, что поручил ему судья, дабы выказать свое недовольство остальными.
  Для него одного песнь колоколов стала не мелодией траура, а праздничным маршем, сулившим светлое будущее, как увертюра к последнему акту поставленной им драмы. Правда, в тексте кто-то невидимый сильно похозяйничал, но своенравная рука не смогла изменить кульминацию и финал, заложенные создателем.
  Герцог будет у власти! Не король, но правитель. Пожалуй, это предел мечтаний: править, но не бояться смерти из-за 'испорченной крови'. Осталось дождаться нового короля, который прогнётся под него и подчинится. Если нет, то долгими уговорами и интригами он всё равно добудет себе место по правую руку от правителя. Он сможет это сделать, пока весь дворец считает его героем и спасителем.
  Упоительную радость герцога омрачали два момента: побег Ролдена (ведь он мог собрать армию против него!), и отсутствие сведений о его жене, ведь наемникам герцога не удалось схватить той. Он заплатил лучшим убийцам, но даже они не нашли ее след в Тарьяре. Не могла же девчонка пропасть в империи, султанате или Вольных Землях? Невозможно, невозможно! Без ее смерти торжество власти не будет полным.
  На груди нагрелся черный камень связи с наемниками. Дрожащими пальцами он достал его и сжал, чтобы увидеть скрытое капюшоном лицо, впрочем, его тоже заволокла схожая иллюзия.
  - Мы взяли след, - сказал сухой голос, и картинка исчезла.
  Герцог отошел к окну, чтобы навсегда запомнить самый лучший в его жизни рассвет.

***

  Карнед сидел около Дейлаты, и ныне его совсем не волновали ее мольбы промолчать о 'воскрешении'. Только недавно отгремела весть о смерти королевы. Только недавно её тело забрали из комнаты, чтобы отнести к королю. Только недавно наступил рассвет, удивительно кровавым светом бивший в окно. Измученный, он сидел у кровати, держа её за руку, прижимая к своему лбу, растирая холодное запястье.
  - Карнед, что теперь будет? - тихо-тихо спросила она, поворачивая к нему напуганные глаза, под которыми залегли тени.
  Он промолчал, лишь крепче прижав руку жены ко лбу. Она вздохнула, и тонкие пальчики зарылись в его волосы, ободряюще гладя по голове.
  - Мы уже ничего не можем... Теперь не нам выбирать, - бормотал он неясно, стараясь не отчаяться.
  - Что он сказал перед смертью? - стараясь разговорить мужа, спросила женщина.
  - ''Лерой, я всё искупил'', - задумчиво ответил Карнед, а принцесса прикусила язык. Карнед не понимал. Отец перед смертью только и говорил, что об искуплении и прощении, сожалел и плакал, вымаливая отпущение грехов у лика Смерти, установленного в изножье. ''Лерой, я всё искупил. Я исправил ошибку!'' - сказал он, прежде чем воспалённые бессонницей глаза закрылись навсегда.
  Карнед скрипнул зубами. Если новым королём он не станет, то его убьют, Дейлата останется одна во дворце, а потом ее найдут и тоже убьют. Посеревший ещё сильнее принц поднялся, поцеловал жену и шепнул: ''Я скоро вернусь''.
  За дверью его уже ждали. Бодрый и до противного спокойный герцог Капринский подпирал стену в ожидании принца.
  - Как вам ощущения? Вас убьют по первому слову нового короля, - усмехнулся он, следуя за Карнедом.
  - Не нагнетайте, сиятельный.
  - Новый король может оказаться нищим, что просит милостыни у храма. И тогда его легко будет сделать марионеткой... Или же в ненависти ко всем титулованным он прикажет армии убить их. Страшное будущее, не так ли?
  - Сиятельный, - Карнед остановился, повернувшись к нему лицом. - Не нагнетайте! Если узнаю, что дворец будет повторять ваши слова...
  - У вас нет никакой власти, - усмехнулся герцог, отступив на шаг.
  - Именем наследника я принимаю на себя временную власть до появления нового короля!
  - Неужели у вас есть на то право? Кажется, вам больше пойдёт скорбеть и молиться у ног Смерти. Ваш брат, его жена, король и королева - все ушли в зазеркалье.
  - А моя жена? Почему вы не упоминаете её?
  - Потому что никто так и не сказал, умерла она или жива, - усмехнулся герцог.
  - Весь дворец гудит о её смерти, я ничего не опровергал. Выходит, это вы принесли ей яд? Вы пообещали свободу её герцогству от гнёта королевства, если она выполнит ваш план? - Карнед наступал на герцога, но тот, оскалившись, стоял напротив, даже не думая отступать.
  - Я, - он оскалился сильнее, похлопав принца по плечу. - Вы можете говорить что угодно, но никто не поверит. Власти у вас нет. Доброго дня, Ваше Высочество! - издевательски поклонившись, герцог... исчез, растворившись в воздухе.
  Карнед только зажмурился сильно и открыл глаза, отказываясь верить им. Слишком, слишком быстро неслись события!

***

  Ролден опять разбирал бумаги. Комнату на самом верху башни украшали изумрудные вышитые ковры с какими-то жуткими животными. Перед принцем лежало распечатанное письмо на простой бумаге, но с печатью Тайной канцелярии. Принц сидел, уперев лоб в поставленные на стол руки. Король мёртв. Королева отравлена. Дейлата тоже.
  Встав и опрокинув стул, он подошёл к окну, распахнул его - две длинные, узкие створки. Холодный воздух похлопал по щекам, скатившись за воротник рубашки. Он прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Он был спокоен. Он ждал этого момента. Так и должно было случиться. Каково Карнеду разом лишиться всей семьи? А ему самому каково? Ролден поднял взгляд вверх, туда, где выла вьюга. Все эти дни он работал как проклятый, носился по гарнизону, лично следя чуть ли не за ковкой креплений для уздечек крылатых львов, едва сам не кормил их, разбирал с особым тщанием все бумаги - крутился как мог, лишь бы не думать о вьюжной ночи, лишь бы не думать о землях по другую сторону гор. Лишь бы не думать!
  Нала больше не приходила к нему во сне, как он ни звал. Ожидаемо, конечно, но и страшно: он ничего не знал и не мог узнать о её судьбе. Ролден захлопнул окно, набросив на плечи куртку, когда скрипнула массивная деревянная дверь; повесить бы новую, да руки всё не доходили.
  - Командир! - перед ним замер капитан.
  - А, это вы, - он провёл пальцем по последним бумагам, уточняя список дел. - Я как раз хотел идти к вам. Король умер, вскоре у нас потребуют присяги новому. Также вас не оставят без командира, полномочия которого складывать я отказываюсь. Нужно собрать всех моих людей здесь, расселить, запастись провиантом и водой...
  - Так точно! - вытянулся капитан. - Вашим людям отправлены гонцы, в течение трех дней прибудут Тайш, Армэл и Ванат с людьми. Также Тайш сообщил, что за ним идёт караван с продуктами. В основном крупы, мука, вяленое мясо, немного свежего! Остальную часть докупим в оставшиеся дни в деревнях. Запас воды организуем-с в кратчайшие сроки. Кажется, у нас был родник - отправлю людей восстанавливать. Караулы и ответственных поставим!
  - Отлично, - улыбнулся Ролден. - Кажется, я здесь даже не нужен, - шутливо посетовал он, опуская перо в чернильницу.
  - Что вы! - открестился капитан. - Я хорош в организации быта, а вот как военный стратег прост что палка! Ах да... Командир, я к вам с делом! К нам одарённые пришли, через вьюжную ночь, - с суеверным страхом прошептал капитан, стремительно бледнея. - Ни с кем говорить не хотели, требуют вас.
  - Веди! - подорвался принц.
  Он спешил так, что кружилась голова на винтовой лестнице - одарённых устроили в подземелье, в комнате для допросов: стальные двери, стол, лампа и стул, больше ничего не было в огромном, тёмном помещении. На стуле сидела женщина, опустив голову, теребя затянутый мешок с вещами. Светлые, средней длины волосы, крепкое телосложение. Она подняла лицо с тёмными глазами, и Ролден скривился: не Нала, хоть одежда та же самая!
  - Доброго вечера, командир, - женщину от него закрыл мужчина с чёрно-седой головой.
  - Я командир гарнизона, Ролден, - сразу представился он, скрестив руки на груди. Сзади закрылась дверь за капитаном. - Откуда вы пришли и куда идёте?
  - Мы идём из земель одарённых, чтобы жить среди смертных, - покорно отозвался Эстлиф.
  - Как вы прошли через вьюжную ночь?
  - Никому той дорогой не пройти, кроме меня.
  Недолго они помолчали. Ролден смотрел в глаза одарённого и видел в них... Он не знал что, но почему-то спорить с ним совсем не хотелось. Эстлиф усмехнулся, как будто прочитав мысли принца.
  - Боги сказали, что тебе помощь нужна, вот я и пришёл, - одарённый улыбнулся, а на кончиках пальцев загорелись золотые огоньки.
  Ролден закатил глаза, едва удержавшись от саркастичного смешка: откуда в богах столько заботы о нём?
  - Они дают тебе дар искателя, - он протянул руку Ролдену ладонью вверх. - Но использовать его ты сможешь только один раз!
  - Если вы убьёте меня, то из гарнизона не выйдете, - решившись, он протянул руку.
  Искры впитались в пальцы и золотой вспышкой пробежали по телу. Ролден подавился криком, сжав зубы. На висках выступил пот, он пошатнулся, но устоял. Странная сила кружила внутри, пробирая от корней волос до ногтей на пальцах ног, а глаза одарённого напротив светились раскалённым золотом, поток силы от него всё шёл и шёл, и Ролден не знал, сколько длился этот ужас из боли и ласкового света. Когда его руку отпустили, принца отбросило на несколько шагов. Ролден поднял взгляд от пола, и... На уровне солнечного сплетения одарённого светилась маленькая искорка золота. Он опустил взгляд: в его груди была такая же, только бледнее.
  - Дар твой, если не откажешься от него, - промолвил Эстлиф. - Можем ли мы спуститься в Лиг?
  Голова гудела, как будто он был в шлеме, по которому ударили киркой. Лиг... Что-то такое, связанное с этим названием, принц хотел у них узнать. Что, что же?.. Человек, человек из Лига. Точно!
  - Не видели ли вы сиятельной Налы, баронеты Лигской?
  - Нет, - отрезал одарённый, про себя поморщившись: была нужда ему говорить больше, чем стоило! Того и гляди из гарнизона не выпустят, закуют в кандалы где-нибудь!
  - Тогда идёте записываться, после выходите из гарнизона, куда хотите.
  Уходя, женщина посмотрела на принца, как будто что-то понимая или же просто запоминая его лицо. Ему казалось, что он совершил какую-то ошибку... Но не знал, какую и где. Более того, теперь он получил дар. Дар. У Воина. Как это, демоны побери, понимать, в его-то возрасте?!

***

  - Как смертная?! - мальчик-писчий гарнизона удивлённо поправил очки, глядя на Стишу.
  - Смертная, и всё тут, - раздражённо ответил Эстлиф.
  Им надо было уходить, а мальчишка всё также таращился на Стишу, как на диковинку. В какой-то мере Эстлиф его понимал. Наверное, он также смотрел бы на смертного, скажи тот, что пришёл из-за гор. Но сейчас его это раздражало!
  Когда за ними закрылись ворота гарнизона, Стиша шумно выдохнула:
  - Страшный у них командир! Вроде даже симпатичный, а как посмотрел - до мурашек страшно стало! - жаловалась она, дёргая Эстлифа за широкий рукав.
  - Стиша, - вздохнул Эстлиф, - не всё ли равно? Выпустил из гарнизона, и хорошо! Нас ждёт источник. Пока по лесам будем прятаться, а потом, может, о нас и вспомнят вышестоящие, - рассмеялся мужчина.
  - Ритайлэ своенравна, да? - спросила у стеклянного серого неба Стиша. - И это, наверное, самый необычный источник. Я никогда не слышала о подобных ему, которые позволяли бы одарить смертного или же отобрать силу у одарённого.
  - Потому Ритайлэ так упорно и искала хранителя, что такие возможности не должны доставаться недостойному.
  - А ты у нас, значит, достойный во всех смыслах? - улыбнулась она, щёлкая мужчину по носу. - Чьё-то мнение о себе выросло до небес!
  - Но ты же всегда мне напомнишь об этом? - он прижал к себе Стишу. - Не жалко тебе дара, а, неразумная? Навсегда ведь отреклась, я тебе даже другой дать не смогу!
  - Прорицатель сам отказался отпускать меня-одарённую. Буду жить, трудиться, познаю мир смертных - почему бы и нет, в конце концов? - пожала она плечами, целуя хозяина источника в щёку. - К тому же теперь тебе не придётся терпеть мои ледяные руки на груди.
  - А я бы не отказался! - протянул Эстлиф, утаскивая на крутую тропу довольную Стишу.

***

  Монотонно серые дни вяло текли по кругу: подъём на рассвете, перекус, езда целый день, ночлег у костра и тихие истории графа, сон и продолжение пути с рассветом... Лошадей они купили в первой же деревне. У Налы болело всё, и животное, как будто чувствуя, ступало как можно осторожнее.
  - Сегодня вечером прибудем на границу, - аккуратно подъезжая к девушке (дорога была весьма узкой) обрадовал Окшетт.
  Нала только и смогла, что кивнуть, смотря на пыльную дорогу под копытами. За эти дни она то бодрилась, готовая к новой жизни, то сникала, боясь её. И всё никак не удавалось найти золотую середину надежд и страхов, только крайности. Граф всё это видел и старался лишний раз не беспокоить девушку, так что волей-неволей и ему пришлось любоваться пейзажами, а не коротать время за остроумной беседой.
  Взрывшая песок стрела пустила коней в бег, а Окшетт мгновенно призвал тень, укрывшую их живым щитом. Однако неведомый стрелок оказался гораздо хитрее, и двумя следующими пристрелил коней. Нала закричала, не успевая выдернуть ногу из стремени и падая следом за животным. Сбоку ругался Окшетт, никак не успевавший помочь. А она только и смогла, что закрыть голову руками, падая на бок и судорожно дергая ногой. Закричать от боли не смогла - царапнув щеку, в землю впилась стрела.
  Налу закрыла тень, и она, справляясь с цветными кругами перед глазами, стала выдергивать ногу из-под издохшего животного. Давай, Нала, давай! Надо, надо! Надо спастись! К ней подбежал Окшетт, рывком вытянувший девушку из-под коня, пока их закрывала от атак тень.
  - Бежать можешь?
  - Да! - ответила Нала, встав на ногу. Она болела, но слушалась.
  - Вперёд!
  И граф подтолкнул её в лес, который скрывал небольшой особняк - облезший, покрытый плесенью, брошенный не одно столетие назад.
  - Прячься!
  Приказал он, толкнув массивные металлические двери. Нала влетела внутрь, в переполненное пылью и затхлостью помещение. Не осознавая, что она делает, вбежала в первую же комнату куда была открыта дверь. Свет серого дня отражался в зеркале, покрытом трещинами. Нала едва перевела дыхание, чудом удерживаясь на одной ноге: вторая болела но, кажется, не опухла. Она протянула руку к заклубившемуся туману. От страха бешено билось сердце, боль затмевала все разумные мысли, оставалось осознание близкого спасения, близкого, верного, всего-то ведь надо войти в зеркало, и смерть опять, опять минует! Вспыхнули черные точки, Нала нечаянно перенесла вес на поврежденную ногу и, как подкошенная, рухнула у зеркала, но в голове странно прояснилось. Предательница! Трусиха! Она хотела сбежать, оставив графа одного на верную смерть! В то же время ей казалось, что у него не было шансов: безоружный, что он мог сделать тем, кто нападал на них?! Тени же слабы, как запомнила Нала.
  Она подползла к зеркалу, погладила стекло.
  - Могу ли я взять с собой ещё одного человека? - прошептала она, а в ответ заклубился привычный туман, из которого появились духи.
  - Можешь! Только цену заплати! - летали и смеялись они, а Нала подумала, что сейчас-то она точно должна поседеть.
  Духи озвучили цену, всё также смеясь и кружа в зазеркалье. Нала нащупала косу, поднесла к глазам и долго, пристально разглядывала серо-русый оттенок. Не поседела...
  Весь в крови, взлохмаченный, в порванной одежде Окшетт застал безразлично смеявшуюся девушку, сидевшую спиной к зеркалу, обнимавшую ногу и смотревшую в серую пустоту ветхого дома, стонавшего от каждого шага. Он швырнул на пол притащенного с улицы наёмника. Сам граф едва держался на ногах: убивать гипнозом могли только мастера (к коим он не относился), а остальные платили цену. Только вот какую - это Окшетт узнает, возможно, спустя десятилетия, скончавшись от какой-то болезни.
  Пленный очнулся со страшным криком боли: его сбросила лошадь, придавив собой же (внушить ужас животному было проще, чем всаднику). Сначала ему казалось смешным, что за мужиком и какой-то девкой послали целых пять человек, но потом они встретились с его тенью, которая одним махом уничтожила двоих, а сам мужик каким-то колдовством добил остальных, оставив живым только его. Ненадолго. Жгучая боль, и его душу забрал Смерть. Вовремя.
  - Демоны! - выругался Окшетт, но, впрочем, он и так знал, что наемников за ними отправил герцог Капринский.
  Граф же провёл рукой по собственной шее, тут же испачкавшись в крови из раны. Голова немного кружилась, но даже так он видел, что Нала напугана отнюдь не покушением.
  - Прячься в зеркале. Мы не знаем, сколько ещё наёмников идёт по нашим следам.
  - А ты? - глухо спросила девушка,
  - Отобьюсь, - он криво усмехнулся.
  Если бы Нала спросила, готов ли он умереть, то Окшетт честно ответил бы, что нет. Но пока не прозвучал главный вопрос, у него оставались силы лицемерить и хитрить.
  Налу же затрясло. Она могла спрятаться в зеркалах, переждать нашествие наёмников, недоступная им, а потом добраться до Кейсарии, ведь до границы оставалось всего-ничего, а там уж кто-нибудь помог бы, наверняка о ее прибытии знали. Могла она уйти и зеркалами, например, в свой Лиг. Только что её ждало и там, и там? Нала ещё раз посмотрела на наёмника, которого проволокли по пыльному полу, потом подняла взгляд на Окшетта. Он тяжело дышал, прислонившись к кровати, пытаясь перевязать раненую руку. А кровь-то текла ещё и из шеи... Нала ползком подобралась к наёмнику и оторвала от порвавшейся туники полоску ткани, перевязала Окшетту руку, отчистила шею от крови, убедившись, что маленькая царапина скоро сама перестанет кровоточить.
  - Спасибо, - как-то сурово улыбнулся он с прикрытыми глазами. Окшетт не хотел встречаться с ней взглядом. - Уходи, пока не пришли новые убийцы.
  Граф всё же взглянул на Налу, а её как будто окатило ледяной водой. Что она собиралась сделать?! Трусливо сбежать, оставляя умирать того, кто хотел помочь ей? Живот противно скрутило. Сколько она будет убегать? От Ролдена, от одарённых, из дворца... Как же легко согласиться с графом! Но как же она возненавидит себя тогда! Нала вздрогнула и еще раз осмотрела разрушенную комнату с трупом наёмника. Иной раз она сожалела, что судьба не давала ей выбора? Подавись, Нала, им! Она медленно поднялась. Расправила зачем-то обкромсанный подол туники и выдохнула:
  - Вставай. Мы уйдём вместе.
  - Ты говорила... - начал Окшетт, но, увидев тяжёлый взгляд девушки, подчинился.
  - Ни за что не отпускай моей руки.
  Нала колебалась всего миг перед серым туманом, а потом влетела в зеркало, затаскивая внутрь графа, не давая одуматься ни себе, ни ему. Зазеркалье встретило их привычным туманом и висевшими в воздухе зеркалами. Окшетт быстро осмотрелся, потоптался по туману, хмыкнул недовольно, но ничего не сказал.
  - Решилась, решилась! - заверещали духи, закружившиеся вокруг них; Нала стиснула руку графа, ведь тот едва не отпустил её. - И-и-и-ха!
  И сияние ударило девушку, а из груди её вырвался маленький серебристый комочек, отлетел к духам, и они исчезли. Нале не дала упасть только рука графа, поддержавшая её.
  - Что это было? - встревожено спросил Окшетт, поддерживая её за плечи.
  - Обычная плата за переход, - соврала она, отталкиваясь от мужской руки и утягивая его за собой.
  Они долго, долго в молчании бродили в тумане, заглядывая в зеркала. Граф - удивлённо, Нала - с раздражением, ведь она так и не находила зеркал своего имения! Ни одного! Попадался ей дворец, куда им нельзя было возвращаться, какие-то особняки - словом, всё, что не нужно!
  Нала хромала из одного коридора в другой, Окшетт следовал за ней, с удивлением рассматривая картинки по другие стороны от зеркал. Устав, Нала опустилась на пол, Окшетт присел рядом.
  - В чём проблема? - спросил он.
  - Я не могу найти нужное зеркало. Впрочем, мне это никогда не удавалось, - скривившись, призналась Нала.
  - Ну так найдём зеркало, которое нам обоим понравится, и выйдем через него!
  - А давай, - согласно вздохнула девушка, поднимаясь.

***

  ''Он не король, он не король'', - этот шёпот бил по слуху резал, уничтожал Карнеда. Но, выпрямляясь ещё сильнее, он шёл вперёд, а воскресшая для дворца Дейлата (пришлось спешно продавать легенду, что сама Жизнь отговорила Смерть забирать принцессу) улыбалась всем зубоскалам, замораживая взглядом. Прошли дни, но искра источника так и не перешла наследному принцу. Впрочем, не пришёл никто, кто назвался бы королём.
  - Сколько же времени должно пройти, чтобы источник одарил искрой нового короля? - тихо спросила Дейлата на пороге тронного зала.
  - Не знаю, - ответил Карнед, сжимая руку жены.
  - Сбежать не успеем? - нервная усмешка осталась без ответа.
  Оба в чёрном в знак скорби по королю и королеве, бледные, они уже походили на призраков. Тронный зал встретил принца и принцессу молчанием титулованных, вставших по обе стороны от прохода к трону. Нет, они не кланялись, они с ненавистью и страхом смотрели на супругов. Оставалось только идти вперед, хотя оба были готовы к ножу в спину, и лишь гадали. Не придумали ли им чего-нибудь особенного.
  У трона стояла уродливая старуха с посохом в одной руке и свитком - в другой. И так она неестественно смотрелась в своих обносках на фоне роскоши зала, трона, одежд титулованных, что казалась инородным пятном. Грязью. Но в безмолвии зала слышались только шаги Карнеда и Дейлаты.
  - Не боитесь, не боитесь! - улыбнулась старуха, взмахивая свитком. - Не приди я, так вас бы тут порешили уже! Но я, вон, этих молодцев стояти неподвижно заставила да молчать, а то больно языки тут у всех вострые! - она рассмеялась.
  Карнед вгляделся в уродливое лицо с мёртвыми, ледяными глазами - такие не бывают у живых. И такие он уже видел раз в жизни. Тот единственный раз, когда решилась судьба его младшего брата.
  - Доброго дня, прорицатель, - он поклонился старухе, а та шутливо потрясла посохом. - Что привело вас сюда?
  Дейлата крепче сжала локоть мужа. Эта старуха нагадала Воина. Она правила судьбами смертных земель. Её все боялись.
  - А эти голубчики ножички уже приготовили, пир кровавый устроить решили! - разорялась она, с укором посматривая на титулованных, которые по-прежнему не могли ни говорить, ни двигаться. - Только вот вам завещание покойного короля, что я хранила много лет! Зачитай, милок! Они молчат, а слышать-то всё слышат!
  Карнед с благоговением взял измятый свиток и развернул его, пробегаясь взглядом по завещанию. И в самом деле почерк короля... И тут он словно глазами отца увидел это завещание, тёмную комнату, дрожавшее над бумагой перо. Вот он его положил, выпрямился и сказал кому-то:
  - Я не хочу больше смертей и страданий, а потому, начиная с моей семьи, отменяю мерзкий обычай убивать семью короля и его родственников! Слишком много горя принёс этот закон, слишком много несчастий! Старшему сыну назначаю титул графа, если он не унаследует искру, а младшего повелеваю оставить командиром Западного гарнизона! Такова моя воля, и пусть останется она в веках!
  Карнед замолчал, видение отступило. Он повернулся к прорицателю: старуха улыбалась. Стукнув посохом и развеивая колдовство над тронным залом, она заголосила:
  - Повинуйтесь воле покойного короля! Запомните её навсегда и соблюдайте - таково моё слово, слово прорицателя! Смерть придёт за ослушавшимся! - и старуха рассыпалась серым туманом, исчезнув из тронного зала.
  Молчание стало другим. Титулованные смотрели на Карнеда с Дейлатой, не зная, ни что сказать, ни что сделать, а они молча и тихо ушли.
  - Даже не предупредил... - выдохнул Карнед, встал у окна, взъерошив волосы.
  - Это было... Жестоко, - прокомментировала Дейлата, обнимая мужа.
  А он смотрел за окно, на солнце, на травы, на розовые кусты, фонари и понимал: их жизнь не закончится так глупо!
  - Дейлата, ты хочешь здесь оставаться?
  Женщина не ответила, только покачала головой и улыбнулась мужу.

***

  Нала и Окшетт сидели в допросной. Ради такого случая туда даже второй стул принесли. Она смотрела на свои руки, которые безостановочно теребили подол туники. Окшетт рядом возвышался уверенной в себе глыбой льда и едко отплёвывался на все замечания стражи в чёрной форме. Пока они не ушли, конечно. Потом стало тихо и до дрожи страшно.
  Нала нервничала. Будь проклят тот миг, когда она придумала выйти в гарнизоне! Зеркало висело высоко над полом, было весьма скромных размеров, а потому выйти из него нормально не получилось - Нала и граф выпали буквально под ноги проходившим солдатам! Видимо, от побоев их спас внешний вид: грязные, уставшие, безоружные, они никак не походили на захватчиков или шпионов, скорее уж на жертв преступлений. Многочисленных. Но это не помешало преданным воякам насупиться и под конвоем отвести их в допросную.
  Демоны, к ним давно должны были кого-то прислать! Не каждый же день в гарнизоне люди из зеркал выпадают! И хотелось как можно скорее узнать, куда всё-таки их завели духи. И Нала сама заговорила с Окшеттом. За час они проработали вполне правдоподобную легенду на случай, если гарнизоны ''не свои''.
  Наконец, скрипнула дверь, впуская усатого капитана - об этом говорили полоски нашивок на рукавах и воротнике. Не командир. Уже интересно. Окшетт нахмурился.
  - Командир занят, чтобы лично заниматься всеми нарушителями, - заговорил мужчина, присаживаясь за стол.
  Нала его, казалось, не заметила.
  - Даже особо важными? - Окшетт приподнял бровь.
  - А вы особо важные? - он усмехнулся, подкрутив ус.
  - Позвольте узнать, в каком гарнизоне мы оказались, - заговорила Нала, как будто очнувшись от собственных мыслей.
  - Западный, если от этого что-то зависит.
  - Это был гарнизон Ролдена... - прикрыв глаза, выдавила Нала со смешком. - Вы новый командир?
  Капитан побагровел, забулькав. Какая-то девчонка называет его командиром, совершенно незаслуженно?! Она слепая, что ли?!
  - Наш командир - ненаследный принц Ролден, и так будет до его смерти!
  - Он здесь? - капитан хотел уже выругаться на глупую девушку, но его остановил помертвевший, равнодушный взгляд.
  - Да, - забыв все слова, отозвался он.
  С пути жуткого взгляда хотелось убраться куда подальше. Потому что он понимал, когда так смотрели прошедшее битвы солдаты, но молодая девушка?..
  - Позовите. Скажете, что зеркалами пришла его жена. - Нала встала, сделала реверанс и представилась: - Сиятельная Нала, младшая герцогиня Эсталига, младшая маркиза Тадарена, баронета Лигская. Меня сопровождает посол Кейсарской империи, граф Окшетт ар Рейнал, которого мой муж также знает.
  - А вы растёте, сиятельная! - Окшетт пару раз хлопнул в ладоши, когда нахмурившийся капитан вышел. - Даже не дрогнули!
  Нала поморщилась, отворачиваясь. Гарнизон Ролдена! Он сбежал из дворца за стены крепости? От волнения она металась туда-сюда по комнате, и ей вторило тихое эхо шагов. Когда распахнулась дверь, она стояла в дальнем углу, скрытая тенью. И Нала хорошо разглядела влетевшего мужа: расстёгнутая куртка командира (какой стыд, она и правда перепутала его с капитаном!), взлохмаченные волосы, уставшее лицо и угасшая в глазах надежда, когда он увидел одного Окшетта.
  - Вы загипнотизировали моего человека?! - зарычал он, а Окшетт благоразумно отошёл подальше.
  - Я здесь, - Нала вышла из тени.
  Шаг. Еще шаг. Третий. Вот уже между ней и Ролденом всего пять маленьких шагов. Он медленно, как будто не веря, повернулся. Нала вздрогнула: а были ли совсем недавно эти складки у губ? А морщинка на лбу? Венки на висках?
  Ролден смотрел на жену. И ему даже не было стыдно за то, что он наорал на капитана (как он смел сразу не отвести его к пленным?! И что, что он занят?!), его не волновало, что он едва не упал, сбегая с крепостной стены, не беспокоила кружившаяся голова от спуска по винтовой лестнице... Нала похудела - заострившиеся скулы подчёркивала налипшая грязь, длинная коса обвилась вокруг шеи под воротником туники. В чужой одежде она тонула. Но больше всего пугал Ролдена взгляд, из которого напрочь ушли эмоции и жизненный блеск. Она сама пришла к нему. Зеркалами. Не он спас ее. Ролден шагнул к Нале, коснулся кончиками пальцев холодной щеки. Она отступила, сбрасывая руку.
  - Командир! - в допросную ворвался капитан, но осёкся и, коротко кивнув, ушёл. Понятливый он всё-таки.
  Ролден отступил от жены, жестом предложил присесть.
  - Рассказывайте.
  Нала и Окшетт переглянулись. Граф вздохнул:
  - Лучше позовите врача: у сиятельной что-то с ногой, да и я бы подлечиться не отказался.
  Ролден встал и выглянул за дверь, и вскоре Окшетта уже уводил капитан, оставив его наедине с Налой. Она сидела с ровной-ровной спиной и, кажется, не дышала.
  - Что с ногой?
  - Ушиб, - едва поморщилась, как на досадную оплошность.
  И только охнула, когда ее подняли на руки. Спорить не было сил, а боль от резкого движения не вспыхнула. Да и вообще... Нала не ждала встречи с Ролденом и теперь не знала ни что говорить, ни что делать. Вообще ничего не знала. Слишком всё оказалось сложно, слишком запутанно.
  Ролден хмурился, но молчал, когда они вышли из допросной. Самой ближней комнатой был его кабинет - надо всего лишь подняться лестницей. И самое главное, ей пользовался только он и капитан.
  В кабинет Нала вошла, прихрамывая, но не осмотрелась, замерла посреди комнаты, даже не подумав присесть.
  - Присаживайся, - Ролден поставил стул боком к окну, а сам запрыгнул на подоконник. Нала села, чинно сложив руки на коленях, как в их первую встречу. И это вызвало лёгкую улыбку. - Кажется, когда-то мы уже приходили к мысли, что говорить лучше, чем молчать. И покажи ногу.
  Нала дёрнулась, с обидой посмотрев на мужа, но тут же прикрыла глаза. Как будто она сдалась, как будто рухнуло что-то последнее, из-за чего держался щит между ней и внешним миром. Ролден спустился, присев около неё. Закатав штанину, увидел фиолетовые синяки, оплетавшие ногу: пара дней с мазью его лекаря, и от травмы не останется следа.
  - Расскажешь, что случилось? - попросил Ролден, вставая. - Ты, наверное, хочешь есть или пить? - он подошёл к двери, ожидая ответа, но девушка лишь покачала головой. - Ладно, позже я отведу тебя на ужин. А сейчас расскажешь? - он снова залез на подоконник.
  - Что ты хочешь знать? - она молчала не потому, что боялась или ненавидела. Она молчала, потому как знала: голос дрогнет, зазвенев обидой. Так оно и случилось.
  Ролден вздохнул, поняв, что слова из неё получится вырвать только пытками... Отвернувшись к бушевавшей в горах вьюге, медленно заговорил:
  - Знаешь, а я теперь одарённый. Через вьюжную ночь к нам пришла странная пара: мужчина с седыми прядями в чёрных волосах и взглядом старика и с ним - молодая женщина. Он сказал, что богам угодно отдать мне дар. Странно, правда? А целью своего перехода они указали Лиг.
  - Как их звали? - прошептала Нала. - Ролден, как?!
  - Эстлиф и Стиша, - пожал он плечами, поворачиваясь к жене. - Ты знала их?
  - К ним меня принесли волки, - ответила она, умолчав о Рагде. - Но они же и спасли в Краю Чудес, когда меня посадили в тюрьму. Стиша принесла мне зеркало, через которое я бежала, а Эстлиф оставил мне возможность ходить в зазеркалье.
  - А я, как дурак, всё время искал тебя в королевстве...
  - Потом тебя посадили в тюрьму, - кивнула Нала. - Граф Окшетт рассказал мне о суде и твоём побеге.
  - Как ты оказалась здесь, с ним?
  - Из зазеркалья я вышла во дворце, где повстречала мать, - с вызовом начала Нала: правду скрывать она и не собиралась. - Герцогиня сказала, что мне нужно бежать в империю с графом Окшеттом, что в Тарьяре мне оставаться нельзя, что Антайла готова дать мне своё покровительство.
  - И ты согласилась?
  Где-то за окном особенно сильно завыла вьюга, даже стекло задрожало.
  - Да, - без колебаний ответила она. - Но, кажется, везением я обделена: на нас напали наёмники, мы кое-как отбились и ушли в зазеркалье.
  - Разве ты можешь кого-то туда уводить? - с удивлением и обидой спросил Ролден.
  - Я заплатила духам соответствующую цену. Нет, я не скажу, какую! - с глухой злостью припечатал Нала, отворачиваясь. - Так мы и оказались в гарнизоне.
  - Вспомнила, что у тебя есть муж, который может защитить? - разозлившись, Ролден спрыгнул с подоконника, навис над супругой, уперев руки в подлокотники стула. - И решила притащить за собой и графа?!
  - Мне надо было оставить его умирать, а самой бежать?! - вспыхнула девушка, толкая Ролдена в грудь. Он отступил на шаг, выпрямился, а Нала встала перед ним. - Я вообще не знала, куда нас выведет зазеркалье! И откуда я могла знать, где ты?! Сбежал и сбежал!- Нала замолчала, переводя дыхание; прикрыв глаза, отступила на шажок назад, пока не упёрлась в стул, но так и не села обратно.
  - Куда я мог сбежать, кроме как в гарнизон? Подумай, Нала.
  - Не моё дело! Я спасала свою жизнь как могла, - холодно отозвалась девушка, скрещивая руки на груди.
  Ролден прикрыл глаза и глубоко вдохнул, успокаиваясь. Опять они бродили по какому-то замкнутому кругу из обид и недопонимания, и конца ему не было видно. Отступив к подоконнику, он снова уставился в окно.
  - Какую цену ты заплатила духам?
  Нала молчала, скрестив руки на груди. Ролден в упор смотрел на неё, ожидая ответа. И, наконец, получил его, холодный, равнодушный и ужасный:
  - Они забрали у меня десять лет жизни.
  Ролден молчал. Он одновременно гордился выбором Налы, на который способен далеко не каждый друг, но вместе с тем и ужасался: десять лет она сама отобрала у себя. На десять лет раньше, чем отмерила ей Жизнь, его жена встретится со Смертью. Собравшись, Ролден заговорил, чтобы заполнить тишину, объяснить, да он сам не знал, зачем!
  - Следопыты не смогли взять след. Волков одарённых собаки боятся до дрожи... Я оказался в тупике. Ни подозрений, ни свидетелей, ни у кого никаких мыслей - кругом неизвестность. Когда я вернулся во дворец, меня судили, закинув в тюрьму. Должны были казнить, но я сбежал, вернулся в гарнизон и занялся его укреплением: я не собираюсь отдавать его другому командиру даже после смерти отца. Да, король и королева мертвы. В тюрьме ты пришла ко мне, сказала, что тебя забрали одарённые, а когда в гарнизоне я увидел вьюжную ночь, то едва не завыл. Через неё не пройти никому... Ну, кроме этого странного Эстлифа. Или повенчанных, которых мы не видели уже много лет. Я знал, что тебе нужна помощь, но не видел ни одного способа!
  Ролден замолчал, повернувшись к Нале. Она слушала его, но выражение лица не изменилось, как было холодное и отстранённое, таким и осталось.
  - А ты смогла. Ты спаслась без моей помощи. Видимо, я на самом деле бесполезный муж, - он слабо улыбнулся. - Расскажешь, что с тобой было?
  Нала только качнула головой. Что-то сдавило в области сердца, и она едва удержалась от всхлипа. Слишком, слишком всё сложно! Она любила Унтара, но его последние слова что-то оборвали в ней, и после них злиться на Ролдена стало гораздо труднее. Да и их встречи, что были как будто во сне, когда ей самой обиды казались мелкими и глупыми... Тогда ведь она как-то по-другому взглянула на мужа. И всё же те встречи она считала чем-то нереальным! Вот как говорить с Ролденом из плоти и крови, что стоял перед ней? Нала молчала, запутавшись в себе окончательно.
  Больше всего Ролдену хотелось схватить жену и вытрясти из неё все признания. Лучше бы она кричала, злилась и ругалась, чем с ледяным молчанием слушала его! Но он раз за разом сталкивался с потерянным взглядом и понимал, что сейчас слова бесполезны. Оставалось только надеяться, что Нала не сбежит от него, а впереди у них еще не один разговор.

***

  Тронный зал гудел всё время, пока герцог Капринский шёл, пока говорил речь, пока Советник венчал его на правление, держа над головой малую корону регента и зачитывая клятву, которую он слово за словом повторял. И на всё это был лучший аргумент: отсутствие нового короля и то, что Карнед с Дейлатой бежали в Вольные Земли.
  Церемония закончилась, и тронный зал опустел меньше чем за минуту. Напуганные обитатели дворца шушукались по углам.
  Энрат смотрел на трон. Подумать только, богато украшенная табуретка, а значение у неё! Он усмехнулся. Зато его. Герцогство - это слишком мелко для его ума, для его души, жаждавшей преобразований и великих свершений. Новый король? Король тоже человек, и он подчиняется тому, кто сильнее!
  Только вот чёрными пятнами на белых листах плана маячили одни и те же люди: Ролден, которого давно надо было убить, и его жена, мстил которой он совершенно по другим мотивам. Ролден единственный, кто мог собрать армию для его свержения. Да и как Воин он представлял опасность. А его жена - это совершенно другая песня!
  Герцог провёл пальцем по медальону, с которым не расставался. Всё свершится в своё время...

***

  Нала и Окшетт остались в гарнизоне. Графа поселили в комнаты над кухней и уже на второй день он принялся исследовать крепость, так что солдатам зачастую приходилось вежливо выпроваживать его из очередного помещения с картами или оружием, а то и вовсе конвоировать к Ролдену, препоручая командиру назойливого гостя, послать которого легким словом было нельзя, как не представлялось возможным ответить на очередной хитрый вопрос.
  Нала незаметно оказалась на попечении старой Анры, которая не подпускала к госпоже ''всех этих клуш, которые высокородной даме и услужить толком не смогут'', препоручив тем готовку для солдат. Она же отвела Налу в красивую, хоть и по-мужски сдержанную комнату, куда приказала притащить лохань с горячей водой. Нала забыла обо всём, когда увидела горячую воду, а уж от ласковых, узловатых пальцев, намыливших голову, она чуть не расплакалась. Огрубевшая кожа на руках и ногах отошла после масел, а Анра всё ворчала и ворчала, как будто намеревалась сделать из нее первую красавицу.
  - Анра, перестань. Если природой не дано, ничего не сделаешь, - умерила Нала пыл служанки.
  А та от души саданула мокрой тряпкой, заменявшей мочалку, по поверхности воды, принявшись еще ожесточеннее приводить девушку в порядок. И спорить как-то сразу расхотелось.
  - Единственное, сиятельная, не обессудьте, женских вещей здесь нет. Не вашу же рванину одевать или мужские порты! - качала она головой, вынув Налу из лохани и обтирая ее пушистым полотенцем.
  И так она это просто делала, как будто бабушка, что Нала даже сопротивляться не стала.
  - Что же, голой ходить? Это еще хуже, - улыбнулась девушка, которую закутали в пушистый, огромный халат и усадили на черную шкуру, чтобы расчесать волосы.
  - Нет-нет, конечно, нет! Просто вам придется носить платье служанки, я нашла самое чистое, приказала отстирать и травами прокурить, чтобы вам точно неприятно не было. Вы не думайте, сиятельная, оно новое, его не надевали ни разу. Запас формы на всякий случай в гарнизоне-то есть, мало ли...
  Анра поджала губы, считая недостойным даже предлагать подобный наряд жене командира, но, увы, ничего другого она придумать не смогла.
  - Спасибо, Анра, - тепло отозвалась девушка. - Поверь, чистое платье - это просто прекрасно!
  Старуха только покачала головой, заканчивая расчесывать волосы. Она так и не решилась спросить, что пережила девушка - кто ж ей, старой, расскажет? И много ль она в том рассказе поймет своим недалеким умишком? Вот и оставалось доброй женщине только качать головой да вздыхать.
  Стоило волосам чуть-чуть подсохнуть у камина - прибежавшие служанки затопили и его, как Налу вытряхнули из халата, обрядив в платье, коричневое, грубое, но длинное и приличное. Следом с поклоном пришел лекарь - полноватый мужчина с добрыми глазами, наложил мазь и повязку, пока Анра бегала в кухню за едой.
  Ненадолго Нала осталась в комнате одна, получив возможность рассмотреть ее. Черная кровать, напоминавшая широкую походную койку. Множество шкур. Простой комод, какой могли изготовить в любой деревне. Гобелены с пейзажами на стене с подветренной стороны. Узкое окно-бойница, света которого не хватало и днём, из-за чего постоянно горели свечи, укреплённые в стенах. Ужина Нала не дождалась: села на кровать да там и уснула, взял своё измученный организм. Сквозь сон ей послышалось причитание Анры, скользнувшее на плечи одеяло и приказ потушить свет.
  Посреди ночи Нала проснулась, оттого что ощутила кого-то еще в комнате. Под одеялом было тепло, она уютно лежала, свернувшись клубочком, придавив щекой скомканную мягкую шкуру. И всё было бы отлично, если бы не чьё-то дыхание за спиной. Страх, мерзкий и липкий страх сковал её, сразу вспомнились все нападения, похищения. Нала даже забыла, где находилась: опасность, она опять в опасности! Бежать, бежать и бежать! Она сама не заметила, как тихо отбросила одеяло, как подползла к самому краю кровати, собираясь бесшумно скатиться с нее и на носочках сбежать к двери, а там... Там бегом, вперёд, к зеркалам! Когда позади стала подниматься тень, она без крика и шума прыснула прочь, стремясь к заветной двери.
  Не успела. Тень оказалась быстрее и схватила Налу за локоть, опрокинув обратно на кровать.
  - Демоны, Нала! - её легко похлопали по щекам. - Куда ты?
  Она замерла, узнав склонившуюся над ней тень. Узнала и теплые пальцы, всё ещё касавшиеся щеки. Другая рука упиралась в живот, не позволяя приподняться. Ролден! Захотелось застонать от досады: надо было сразу потребовать у Анры отдельную комнату! Дура! Конечно, куда еще могли поселить жену командира? Только к нему!
  Ролден отпустил ее, усевшись рядом.
  - Нала, что случилось? Я уже понял, что без Анры не обошлось, но потерпи до утра, ладно? Я прикажу, чтобы тебе приготовили другую комнату.
  Правда, ради этого кому-то из солдат придется тесниться, но командир искреннее надеялся на понимание среди подчиненных. Или хотя бы на свой авторитет, который не подумают оспаривать.
  Девушка мотнула головой, но, вспомнив о темноте, выразила мысль словами:
  - Не стоит. Скажи, а служанки ведь живут здесь же?
  - Кто-то - да, - подтвердил Ролден, насторожившись.
  - Я буду жить с ними.
  Нала облегченно выдохнула. Сколь заманчивым совсем недавно казалось одиночество, столь отвратительным оно выглядело теперь, в дымке ночных кошмаров. Если она будет каждый раз просыпаться, ощущая ледяное дыхание ужаса, то никаких нервов не хватит. А среди служанок наверняка будет весело и, может быть, они жгут огонь целую ночь. Как будто услышав ее мысли, Ролден ушел к камину, и вскоре затрепетало слабое пламя.
  - Нала, не стоит. Ты всё-таки моя жена, а я - командир. Ты можешь общаться со служанками, даже подружиться с кем-то из них, но не жить.
  ''Всему есть границы'', - мысль не была озвучена, но витала в воздухе подобно туману.
  - Над моим кабинетом есть старая комнатка, небольшая, с камином. Будешь там жить? В нее не зайдет никто, кроме тебя.
  - Хорошо, - отозвалась девушка, поглаживая косу.
  Сейчас она видела свет огня, и он отгонял все кошмары. Пожалуй, она и сама бы долго не продержалась со служанками. Трудности трудностями, но воспитание всё ещё при ней. Нала не видела, как сосредоточенно разглядывал её Ролден, присевший у камина, смотрела в огонь, такой яркий и чистый, что болели глаза.
  - Ничего не хочешь спросить?
  От вопроса недоуменно поднялись брови. Спросить? У Ролдена? и прежде чем осознала, уже произнесла:
  - А я могу что-то спросить?
  - Звучит так, будто я слепой котёнок, который ничего не может знать, - улыбнулся мужчина.
  - Зачем спрашивать, если после второго или третьего вопроса мы замолчим?
  - Можно не молчать, а говорить. Если очень охота, то и кидаться чем-нибудь. Не думаешь, что если мы так и будем молчать, то лучше не станет?
  Нала понимала. Она каждой клеточкой тела ощущала, что Ролден до обидного прав. Предначальные, как ему это удавалось? Подтянув колени к груди, она уткнулась в них подбородком.
  - А разве не молчаливая и кроткая жена без назойливых вопросов является мечтой мужчин? - почему-то спросила она, ощутив первое дыхание тепла, что поползло по стылой комнате.
  - Не моей уж точно, - хмыкнул Ролден.
  Нала перебирала в голове вопросы, откладывая их один за другим в стороны. Не хотела она знать правду. Не хотела ничего выяснять. Она понимала, что вопрос о короле, о суде против ее матери, об Унтаре кончится ссорой. Ссориться совсем не хотелось, ведь миг шаткого равновесия под покровом ночи отчего-то казался слишком драгоценным, чтобы его терять. Нала спросила единственное, что пришло в голову:
  - Как нам дальше жить?
  Ролден тяжело, как-то старчески вздохнул: сумела же его супруга выбрать самый темный вопрос, на который пока не существовало ответа!
  - Не знаю, Нала. Нового короля еще нет, и кто-то упорно пытается убить нас. Пожалуй, только в гарнизоне ты и я в безопасности. Но боюсь предполагать, сколько еще будет так спокойно.
  - Почему умерла королева?
  Ролден замолчал, а Нала кожей ощутила, что невольно нарушила миг взаимопонимания. Но как? Она-то думала, что Ролдену просто больно от смерти матери...
  - Её, - он запнулся, - её отравил твой барон, - но всё же признался.
  Нала прикрыла глаза, сдерживая слёзы. Не поэтому ли Унтар был так зол? Не для того ли он оттолкнул её? Предначальные, Унтар, что же ты сделал с собой!
  - Нала... - позвал Ролден, но девушка только качнула головой, переживая боль.
  - Я даже знать не хочу, какие ужасы могут проявиться после очередного моего вопроса.
  Ролден промолчал. В этот раз сказать нечего было и ему. Он и сам не знал. Если бы между ними всё было проще, он бы подошёл к Нале и обнял её, но сейчас боялся это сделать, боялся, что она сбежит.
  - Я хочу жить в своём замке.
  Ролден покачал головой:
  - Даже не думай. Пока ты и шагу за стены гарнизона не сделаешь.
  И ушел от греха подальше, пожелав Нале спокойной ночи. По ощущениям, близился рассвет, а значит, ложиться спать не было смысла. Ролден спустился в столовую, захватил бутылку вина и под причитания Анры ушел в кабинет. Демоны, как ему не хватало Тайша, который сказал бы с улыбкой, что всё не беда, что знавали они и времена похуже... Однако верный помощник и друг получил от него столько заданий, что едва спал по ночам. Горная вьюга как будто светилась, белым туманом окутывая склоны, и этот туман ночами спускался всё ниже и ниже, окутывая гарнизон оцепенением, покрывая сердца ледком, тонким, но прочным.
  Крепкое вино его растопило, огненной волной прошлось по телу. Оцепенение. Вот уж точно самое верное слово. Никогда Ролден не пытался сблизиться с кем-либо, оно либо получалось само, либо не требовалось. Зачем? Воин никогда не понимал ценностей дружбы или привязанности людей друг к другу. Однако сам, похоже, угодил каким-то образом в эту ловушку.
  Ролден и сам не мог разобраться, зачем искал Налу, навязанную отцом жену. Должен был, как порядочный муж? Не смог бросить ребенка, которого сам же и притащил во дворец? И чего он ожидал, когда найдет Налу? Что бросится к нему на шею? Заплачет и обнимет, как спасителя и защитника? Последнего-то точно не получилось.
  Оцепенение.
  Тихо гудела вьюга, а Ролден отставил бутылку вина после еще трёх глотков: день предстоял тяжелый. Капитан нашел его на рассвете, уведомив о скором смотре новобранцев, которым предстояло произнести речь и уверить тех, что они не зря выбрали Западный гарнизон. Накинув куртку на плечи, Ролден прошелся перед замершим строем. Мальчишки тянули шеи и не сводили с него взгляда, ёжились от холодного ветра, с уважением глядя на командира в одной черной рубашке, который даже не дрогнул и не чихнул. Ради такого дела он даже достал меч из кабинета, тяжелый, полуторный, который пришлось таскать с собой весь день - недосуг было занести, а отдать кому-то не позволило некое злобное существо, сидевшее внутри Воина и ревностно относившееся к оружию. Капитан под последние слова пустил скупую слезу, замеченную только Ролденом, и тихо вздохнул по собственной молодости, когда он также стоял, пусть и перед другим командиром. Приветственные речи Западного гарнизона славились по всему Тарьяру хотя бы тем, что были правдивы: легкой службы никто не обещал, зато, как уже заметили новобранцы, солдаты в гарнизоне в самом деле были одной большой семьей.
  Ролден отпустил новобранцев, позавтракал, и его затянула обычная бумажная работа со счетами, списками, именами, почтой и прочим. На обед он шел последним, проклиная пролитые чернила, от которых рука наполовину почернела. Пытаясь оттереть смоченной лекарем чем-то вонючим тряпкой, он медленно тащился по пустому коридору. Метнувшуюся к нему тень Ролден скорее ощутил, нежели увидел, тело среагировало быстрее, достав меч и нанеся удар. С криком под ноги ему свалился молодой парень, один из новобранцев, с разрубленной грудью. Из его руки выпал длинный стилет, который очень легко прятался в рукаве.
  - Командир, вы целы? - к нему спешили солдаты со всех сторон.
  Ролден стряхнул кровь с меча. Пятый. Демоны, это был пятый наёмник, четверых Ролден убил по пути в гарнизон! Кому же так не давала покоя его судьба? Хотя глупый вопрос. Недоброжелателей больше, чем звезд в небе.
  - Как это, - он взглядом указал на труп, - попало в новобранцы?
  - Командир, мы проверяли его - никаких противозаконных дел, дал клятву верности, работал усердно... Демоны знают, что с ним!
  - Уберите.
  Ещё Ролдену не давало покоя странное чувство, как будто в гарнизоне появился кто-то, подобный ему, но он раз за разом отбрасывал назойливую мысль: второго Воина быть не могло!
  - Где сиятельная?
  - Никак не знаю, командир! Утром в кухню она не спускалась!
  Ролден переглянулся с капитаном. Обоих посетила одна мысль: а не могло ли?.. По тревоге начались организованные поиски: солдаты методично обходили этаж за этажом, комнату за комнатой, спустились в подвалы, обшарили двор и стены, но Налы никто и нигде не видел, ни живой, ни мертвой. Ворота никто не открывал. На всякий случай были подняты крылатые львы, на спинах которых самые зоркие солдаты осмотрели местность, но так и не увидели сиятельной.
  Ролден переходил от одной комнаты к другой, бледнее мертвого. Неужели сбежала зеркалами? Почему? Зачем? И совсем страшной была мысль, что наёмник успел убить её, только после этого решив поквитаться с ним. С закатом он ввалился в кабинет, с досады врезав кулаком по стене: нигде, нигде не было Налы! Замер. С недоверием к собственной догадке вышел и поднялся еще на этаж выше, туда, где над кабинетом находилась крошечная комната с одним камином и кучей шкур на полу, заменявших кровать. В их ворохе у разожженного огня и спала Нала. Оставалось только отменить тревогу и тихо поблагодарить предначальных.

***

  Нала и Ролден шли по стене. Только так она могла посмотреть вниз, увидеть очертания замка, куда стремилась всей душой.
  - Мне рассказали о нападении, - тихо произнесла девушка, останавливаясь. - Ничего не поделать, придётся пожить в гарнизоне.
  - Я не хотел тебя беспокоить.
  - Меня похищали одарённые, сажали в тюрьму, преследовали наёмники... Ролден, мёртвым убийцей меня уже не запугать.
  Нала про себя думала, что её уже вообще вряд ли чем напугать можно. И что удивительно, она спокойно стояла рядом с мужем. Даже беседа ладилась. Гарнизон казался каким-то островом тишины и спокойствия, вечным, таким, какой не могло разрушить человеческое вмешательство. И здесь постоянно что-то происходило, о чём можно было поговорить. Можно было поговорить о крылатых львах, которые постоянно выли и рвались в небо, несмотря на вьюжную ночь; о солдате, что свалился в родник следом за упавшим ведром; о крестьянах, которые продавали еду по завышенной цене.
  Ролден отчего-то хмурился, рассматривая склоны, а Нала любовалась ими, любовалась небом, понимая, что она дома. Не во дворце, не в герцогстве родителей, что находилось слишком близко к столице, а в далёком, забытом всеми наследниками Лиге, который принадлежал только ей.
  - Что-то не так? - спросила она у Ролдена, чуть повернувшись.
  - Странное ощущение, который день не могу от него избавиться... Как будто в гарнизоне есть кто-то, подобный мне. Но я один здесь Воин!
  Нала пожала плечами, не зная, что сказать: она-то ничего не чувствовала! Добавить что-то к жесту она не успела, ее опередил громкий крик бежавшего к ним Тайша:
  - Командир! Командир!
  Он прижимал к себе какие-то бумаги и едва не спотыкался. Бедный мужчина устал, но даже не думал пожаловаться: ему поручили, и он сделает. Ролден поднял руку, призывая его замолчать, и нахмурился ещё сильнее: в груди Тайша горела золотая, яркая искра, не такая, как у одарённых, но каким-то неведомым образом Ролден понял, что она означала.
  - Тайш, как ты относишься к столице? - Ролден провёл рукой по лицу, как будто от этого увиденное могло измениться.
  Нала вскинула брови, переводя взгляд с мужа на его подчинённого. Ветер ударил в стену, как в гонг.
  - Моя мечта - никак к ней не относиться, - честно ответил вояка, собирая выхваченные порывом бумажки.
  - Так вот, Тайш, она не сбудется...
  Ролден замолчал, его подчинённый застыл в некрасивой позе не в силах понять новый приказ.
  - Ролден, неужели?.. - Нала подавилась вопросом, не в силах его закончить.
  - Тайш, ты новый король.
  А новый король совершенно некрасиво рухнул, бумаги рассыпались и, подхваченные ветром, полетели со стены дождём.
  Следующие несколько дней Нала не видела ни Ролдена, ни Тайша, ни даже Окшетта. Девушка жила в уединении в отведённой ей комнате, целыми днями жгла камин. Было спокойно, тихо и... одиноко. Когда к ней зашёл Ролден, подтянул себе шкуру и опустился на неё, сложив руки на согнутых в коленях ногах, Нала даже обрадовалась. Куртки на нём опять не было, только рубашка. Сами собой отметились посиневшие от холода ногти, и Нала покачала головой, поворошив кочергой поленья: ему следовало согреться. Подумала и улыбнулась: странно как-то всё складывалось у них. Никто не говорил о каких-то чувствах, а вот всё-таки приходили один к другому, говорили о пустяках.
  - Какие новости? - спросила она.
  - Нам нужна поддержка во дворце. Иначе, боюсь, Тайша убьют до коронации, если мы отвезём его в столицу, - командир тяжело вздохнул и взъерошил волосы.
  Ролден всю голову сломал, что делать. У него не было достаточно военной мощи, а уж об авторитете среди придворных и заикаться не стоило. Со всех сторон получался тупик.
  - Как сам Тайш?
  - Пытается смириться с мыслью о королевском троне, - усмехнулся Ролден. - И если верить его горящим глазам, во дворце будут большие перемены, когда он получит корону.
  - Кто бы мог подумать, - ответно улыбнулась Нала. - Но как нам быть? Ролден, ведь нас с тобой убьют...
  - Тайш клятвенно заверил меня, что отменит этот обычай. Или ты думаешь, он позволит убить своего командира?
  - Тогда Тайш станет нашим спасением.
  Тучи мрака и отчаяния, сгущавшиеся над ними всё последнее время, расступились. И стало действительно легче. Нала поймала себя на том, что улыбалась Ролдену, как и он ей.
  - Но что ты собираешься делать?
  - Птичьей почтой можно было бы отправить письмо во дворец, но я боюсь, что или птицу убьют, или письмо перехватят.
  Нала задумалась. Покой гарнизона, одинаковость дней умиротворили её, так что она могла спокойно рассуждать даже о делах столицы. Теперь ей снова выпадал выбор, ведь она могла помочь Ролдену. К тому же Тайш симпатичен ей как человек.
  - А кому бы ты написал письма, если бы их можно было безопасно доставить?
  - Кому... - Ролден покосился на жену, но всё-таки ответил. - Советнику Наррегейту и графу Эстельенскому. Они точно помогут Тайшу получить трон. С их поддержкой это было бы возможно.
  - Так напиши им, - решилась Нала. - Я зеркалами приду во дворец и отдам каждому в руки письмо. Способа быстрее и безопаснее не существует.
  - Ни за что! - отрезал Ролден, поворачиваясь к Нале.
  - Ты хочешь, чтобы Тайш стал королём?! - Нала поднялась, скрестив рук на груди. - Так для этого надо действовать!
  - Ты уже отдала десять лет жизни зазеркалью! Ещё хочешь отдать? И что ты будешь делать во дворце? Да тебя за первым же поворотом схватят!
  Ролден тоже поднялся и навис над женой. Она поджала губы и прищурилась.
  - Ты думаешь, меня кто-нибудь запомнил? - усмехнулась она. - Жена ненаследного принца, невзрачная девчонка, которая во дворце и нескольких месяцев не пробыла, а уже отравилась и была похищена. Серьёзно, ты думаешь, что меня кто-то помнит?
  - Не исключено. И отпускать тебя одну во дворец? Нала, я не дурак, чтобы так рисковать тобой!
  - Зато очень мудро лишать нас шанса на быстрое решение проблем! Я могу представиться родственницей Атины, прибывшей к ней - никто не интересуется обедневшими девочками без громкого титула.
  - Может, ты еще скажешь, как ты собралась попасть к Наррегейту и Эстельенскому? Нала выдохнула, почувствовав, что Ролден сдался. Всё-таки он был Воином, любившим справедливость. И она требовала от него всего возможного, чтобы на троне оказался Тайш.

***

  Граф Окшетт не мог долго сидеть на одном месте: жажда деятельности не позволяла. Из гарнизона его не выпускали, вежливо приказав погостить в нём. Да и, что скрывать, сам граф не рвался обратно в столицу, а оттуда - домой, в Кейсарию, где для него наверняка скопилось не одно и не десять поручений от Антайлы. Вот он и пользовался возможностью, наслаждаясь затишьем, правда, на свой лад. Всё-таки спокойно лежать целый день в постели он не мог, а сейчас ему успокоиться и вовсе мешало банальное любопытство. Солдаты шептались, кухарки тихонько молились, проводились смотры и усиленные тренировки... Но никто ничего не говорил гостю. А Нала и Ролден и вовсе как будто пропали.
  Огорчался ли Окшетт, что ему не удалось увезти Налу в империю? Возможно. Обрывками он узнал историю Лерой и её семьи и был склонен согласиться с герцогиней, что за границей Нала смогла бы начать лучшую жизнь. Однако граф успел увидеть и другое: как бы ни злилась Лерой и не досадовала, её дочь и Воина связывали чувства, хоть и весьма запутанные.
  Окшетт совсем расстроился и спустился со стены, где только вяло переругивались трое солдат, вернулся в дворец-замок. Его мозг скучал, не имея перед собой ни целей, ни загадок, цеплялся за первое, что подвернулось. А подвернулся ему сейчас... Ролден!
  - Ваше Высочество! - улыбнулся граф, а тот вздрогнул.
  - Командир Ролден. Я больше не являюсь принцем, - отозвался тот. - Что-то хотели?
  - Я хотел поговорить с вашей женой, - за признание граф удостоился злобного взгляда. - Но не смог её найти.
  - Её нет в гарнизоне, - грубо ответил командир и пожалел.
  - Где же она? - вокруг радужки Окшетта замелькали красные огоньки, и это показалось Ролдену дурным знаком.
  - Вас не касается, - рука сама скользнула к мечу, предчувствуя беду.
  - Ошибаетесь, - ответил граф, за которым сгустилась сильная тьма. - По просьбе герцогини я присматриваю за её дочерью.
  - Она во дворце, - Ролден убрал руку с меча, но тень позади графа не желала исчезать. - Полагаю, с герцогиней уже встретилась. На этом вопрос закрыт.
  Ролден обошёл графа, оставляя его посреди коридора. И что-то в голове Окшетта щёлкнуло, больно ударив по его мечтам. Зато... Зато у него появилась цель, пока он живёт в этом гарнизоне!

***

  Выйдя из зеркала, Нала вздохнула: получилось. Подумать только, впервые духи послушались её и выпустили в нужной комнате, тесной, со скромной мебелью. Она скользнула к кровати и закрыла рукой рот спавшей Атине.
  - Тихо, Атина, тихо, - прошептала она дёрнувшейся фрейлине. - Это я, Нала.
  Фрейлина затихла и дрожащей рукой потянулась к тумбочке, зажгла свечу. Крохотный огонёк осветил завитые блондинистые волосы, падавшие на девичье платье с множеством рюш и оборок, обрамлявшие выбеленное лицо с нарисованными светлыми бровями. Нала не была расписана, как кукла или лицедейка, но от подобных ощущений избавиться не могла. Если это уменьшит риск быть узнанной, значит, она потерпит.
  - Сиятельная, - выдохнула фрейлина, спешно поднимаясь и суетно кутаясь в одеяло, чтобы скрыть свой недостойный облик, а потом заплакала. - Я ждала, я верила, что вы живы, что вернётесь! Предначальные услышали мои молитвы, сберегли вас!
  Старая фрейлина плакала, Нала присела рядом с ней и обняла за плечи: ведь и правда она боялась за неё.
  - Разве мама не сказала тебе, что я возвращалась, а потом бежала?
  - Нет... - выдохнула Атина. - До того ли!.. Вашу матушку, сиятельная, заточили в тюрьму, обвинили в сговоре с вашим проклятым мужем!
  - Подожди... Маму... Что?! - Нала задохнулась, сжав руку фрейлины.
  - Она в тюрьме. Её... Её приговорили к пожизненному заключению. Мне жаль, сиятельная.
  - Не может быть...
  Атина умолчала, как рьяно добивался всё это время смертного приговора для Лерой герцог Капринский, иначе бы Нала упала в обморок. Девушка и так задрожала, что лист на ветру, и побелела ещё сильнее.
  - Зачем вы вернулись во дворец, сиятельная? Боюсь, вас здесь ничего хорошего не ждёт.
  - У меня дела, Атина, - покачала головой Нала. - Сама бы я сюда не вернулась. - Сейчас я - Карти, твоя бедная родственница. Хорошо?
  - Моя родственница из провинции прибыла день назад, чтобы поступить в услужение новой королеве, когда та появится, - мигом доработала легенду понятливая фрейлина. - Спрашивать о ваших делах не стоит? И о том, как вы здесь оказались?
  - Не стоит, - кивнула Нала.
  - Надолго вы здесь?
  - Нет, Атина.
  Фрейлина кивнула и исчезла в гардеробной, чтобы подобающе одеться. Нала осталась наедине с мыслями. В комнате пахло лекарствами и отчаянием, и этот запах пропитывал девушку, а темнота нагнетала ужас. Предначальные, кто посмел так обойтись с её матерью?! Нала подошла к зеркалу в комнате Атины и коснулась пальцами рамы.
  - Сиятельная, вы бы отдохнули.
  - Спасибо, Атина, - Нала повернулась к ней с лёгкой улыбкой. - Я заберу маму отсюда.
  Фрейлина присела в реверансе, склонив голову.
  Советник Наррегейт встретил Налу в беседке в саду, хорошо скрытой от чужих глаз, а еще - защищённой от подслушивания, что было личной его гордостью. Он сидел, сложив руки на впалом животе, и как только увидел Налу, встрепенулся по-птичьи, будто просыпаясь:
  - Вас не узнать, - улыбнулся он, вставая.
  - Вы и не запомнили меня, - отмахнулась девушка, доставая из кармана платья первое письмо.
  - И прозорливы, - вздохнул Советник, распечатывая конверт и пробегая строчки взглядом. - Действительно... Письмо не поддельное. Тайш - и новый король? Да, судьба умеет подкидывать задачки. Почему вы посыльная, думаю, спрашивать бесполезно? - он серьезно взглянул на сидевшую напротив девушку.
  Нала пожала плечами.
  - Так вышло, что я могла принести письмо незаметнее всего и быстрее всех. Хотите что-то уточнить?
  - Нет. Письма с указаниями достаточно, остальное, уж простите, я хотел бы узнать у самого Ролдена, причём многое, - тяжёлый взгляд прошёлся по Нале. - Не сочтите за труд передать ему это.
  Наррегейт достал из кармана тонкую полоску бумаги и странный стержень, которым что-то нацарапал. Нала приняла послание, даже не взглянув в него, и спрятала в карман. Она кивнула и, присев в реверансе, покинула беседку.
  По аллее, смеясь, шла процессия титулованных. Дамы смеялись и нервно обмахивались веерами, а их кавалеры то и дело косились в сторону одинокой фигуры, шедшей чуть впереди. Нала инстинктивно вжала голову в плечи и скользнула на совершенно ненужную ей дорожку, чтобы не пересечься с герцогом Капринским. Лопатки обожгло взглядом, но ведь со спины он никак не мог её узнать, верно? Она сглотнула, спеша во дворец.
  Дела, прежде всего дела! Вторым в ее списке значился граф Эстельенский, и попасть к нему было гораздо труднее, хотя бы потому что он безвылазно сидел в кабинете, окружённый просителями, доносами и помощниками. Оглядев толпу ожидающих, Нала расстроилась: неделю порог обивать придётся! Она быстро скользнула взглядом по своему нарочито девичьему платью, поймала несколько заинтересовавшихся её персоной взглядов. И, кажется, где-то за горами Нала потеряла стыд, а может быть встреча с Капринским пробудила желание как можно скорее вернуться в гарнизон. Взмахнув платочком, припасённым в кармане, задела белки глаз, вызывая слёзы, и вскоре очередь просителей слушала жалостливую историю любовницы, брошенной в тягости. Граф же был добропорядочным семьянином и пропустить столь тяжёлое оскорбление не смог, приказав впустить сумасшедшую. В конце концов плакала не сиятельная Нала, а Карти, о которой никто и ничего не знал.
  - Вам, - без лишних слов и слёз Нала протянула второй конверт ошарашенному мужчине, тем же платком утирая остатки слёз, аккуратно, чтобы не повредить грима.
  - Сиятельная, - прищурившись, он не спешил забирать бумаги. - Ничего себе... Как и Советник, письмо он пробежал взглядом.
  - Что ж, это добрые вести. За них я даже могу простить вам этот инцидент в приёмной, - кивнул он, откладывая листы. - Я верю. Вряд ли на свете найдётся глупец, который решит выдать за короля лишённого искры. Передайте Ролдену, что он может рассчитывать на меня. Советник в курсе? - Нала кивнула. - Отлично. Вместе мы подготовим дворец к явлению законного правителя... Вы надолго во дворец?
  Нала неопределённо пожала плечами, не собираясь говорить, что этим же вечером она собиралась убраться зеркалами в Лиг. Если получится.
  - Постарайтесь не пересечься с герцогом Капринским, - добавил он запоздавшее предупреждение и попросил Налу уйти: его ждали дела, список которых значительно расширился с письмом Ролдена!
  Нала вернулась в жилое крыло дворца, в спальню Атины. Она встала перед зеркалом. Бедро жгло спрятанное письмо от Советника. Насколько срочно его надо отдать? Лерой... Нала закусила губу и, сжав брошку, отданную ей фрейлиной по первому требованию вместе с незамысловатым кулоном, шагнула в зеркало.
  - Хорошая девочка! Никогда не забываешь о дарах! - и духи с привычным визгом утащили у растерянной девушки брошку. - Ты нам полюбилась! Иди, возвращайся, этот чудак постоянно к зеркалу подходит, караулит!
  Со смехом духи исчезли, а туман превратился в четкий коридор, в конце которого блестело большое зеркало. Нала до него добралась так быстро, как никогда раньше в зазеркалье. И вздрогнула, когда туман в нём расступился, и она увидела Ролдена, что стоял, заложив руки за спину. Нала выдохнула: не видел. Она понадеялась, что скоро муж уйдёт, но он наоборот сел за стол в кабинете и принялся разбирать документы, огромной кипой скопившиеся на столе. Однако взгляд его то и дело возвращался к зеркалу, что нашлось в бескрайней вотчине Анры. Увы, положить письмо и сбежать обратно во дворец не получится. Пришлось выходить. Нала повела плечами, сбрасывая несуществующие остатки тумана с плеч: мир зазеркалья как будто тянул из неё силы, несмотря на покровительство духов - неприятное ощущение.
  - От Советника, - сказала она, положив записку на стол, но не подходя опасно близко, чтобы Ролден не мог встать и схватить её.
  - Что ещё? - он взял бумажку, но читать не спешил, пытаясь поймать взгляд жены.
  - Я возвращаюсь во дворец за мамой.
  Разумеется, Ролдену сказанное не понравилось, потому Нала осторожно, маленькими шагами отступала к зеркалу, в котором уже - она чувствовала! - клубился туман.
  - Стоять!
  Нала отшатнулась от вскочившего Ролдена и спиной влетела в зазеркалье, упала на туман. Сердце бешено билось, а у самой рамы замер злой Воин со стиснутыми кулаками. На миг ей показалось, что он разобьёт зеркало...
  Явившиеся духи стянули с шеи кулон и улетели, порадованные подарком. Нала выдохнула и приказала появиться зеркалу в комнате Атины - коридор послушно лёг под ноги, странно длинный и извилистый, как будто зазеркалье заставляло одуматься: зеркало гарнизона маячило за спиной, а в нём - странно чёткий силуэт Ролдена. Нала разозлилась и только ещё быстрее пошагала навстречу судьбе. Глупость или безрассудство то были, но она не могла оставить мать в беде. Не могла! Даже если это будет стоить ей ещё десяти лет жизни!
  Атина удивилась и появившейся из ниоткуда сиятельной, и просьбе найти зеркало, но выполнила. Пока она уходила, Нала сделала бесконечное количество шагов по комнате. Ходила, ходила, ходила, пока не очнулась, поняв, что ещё чуть-чуть, и она бы побежала. Вернувшаяся фрейлина протянула завёрнутое в мягкую ткань зеркало, овальное, тяжёлое, такое, в какое едва получится вползти... Нала прижала его к груди и тряхнула головой: получится!
  - Спасибо, Атина, - искренне улыбнулась она старой фрейлине, и та привычно присела в реверансе. - Молись, Атина, за меня и мать, и пусть предначальные услышат тебя!
  - Что бы вы ни задумали, сиятельная, подождите ночи. Тогда настанет смена Грола, он будет впускать и выпускать людей в тюрьму. И у него есть привычка к полуночи напиваться и засыпать. Мимо него любой пройдёт. Я так ходила... К герцогине...
  Ночью Нала выскользнула из комнаты, прижимая к груди драгоценную ношу. Мягкие туфли без каблука бесшумно скользили по полу, коридоры сменялись один за одним. Слуги разошлись, титулованные тоже утомились за день, и теперь или пропадали в будуарах, или в какой-то из комнат коротали время за неспешной беседой. Нале попадались редкие гуляки, но они не обращали на неё никакого внимания - мало ли что могла поручить вздорная титулованная своей фрейлине? Коридоры пустели тем больше, чем ближе она подходила к спуску в тюрьму.
  Разволновавшись, она облизала пересохшие губы и сильнее стиснула зеркало и из-за слишком громкого стука сердца не услышала, как открылась дверь, не дёрнулась в сторону от опасности и даже не успела закричать, когда ей заткнули рот рукой и втащили в комнату, бросили на пол, грубо толкнув. Извернувшись, она упала на спину, спасая зеркало. Щёлкнул замок, и Нала вскочила, заметив стол и спрятавшись за ним: добрые знакомства так не начинаются! У двери, скрестив руки на груди, стоял герцог Капринский.
  - Я не имею свойства забывать увиденные когда-либо лица, особенно тех, к кому имею счёты, - Нала молчала, даже не вслушиваясь в странный голос без эмоций, она оглядывалась и чуть не плакала с досады: в комнате не было зеркала! - Ну что ж, что скажете? Пришли выручать свою мать?
  - А если и так, то что? - ответила она, чтобы потянуть время.
  - То вы сэкономите нам время и нервы. Вам хватило ума не ломать комедию.
  - Зачем, если вы и так узнали меня? - она едва пожала плечами, сжимая зеркало.
  Страшно! Ужасно страшно! Но как сбежать? Что делать? Торговаться? И вообще, зачем она понадобилась герцогу? По его лицу ничего нельзя было понять - предначальные боги, граф Окшетт хотя бы какие-то эмоции играл, а этот стоял, спокойный и холодный!
  - Ответьте мне, сиятельная, на один вопрос. Зачем вам зеркало?
  - Девушки ночью по дворцу без дела не ходят, - ответила она, подхватывая обвисший уголок тряпки.
  - Забавно, - покачал он головой. - В знак моей признательности ты можешь увидеться с матерью.
  И Нала почти что задохнулась от его страшного взгляда: такой ненависти она не встречала раньше! Впрочем, герцог быстро взял себя в руки, надев ледяную маску. Всё внутри Налы кричало, что нельзя, нельзя соглашаться, но что мог сделать герцог? Запереть её в камере? Так если не отнимет зеркала, то это бесполезно. А если отберёт? Нала не знала, как, но верила, что сможет броситься в зазеркалье раньше, чем тот её коснётся! А если он попадёт с ней в зазеркалье, то Нала без сожаления отдаст герцога в дар духам!
  - Не буду я отбирать вашу игрушку. Хотите таскать тяжести - таскайте, - покачал головой герцог, а Нала про себя усмехнулась: знал бы он!..
  И совершенно зря расслабилась, подпустив Энрата на расстояние вытянутой руки. Холодный палец тут же коснулся лба, а по нему пробежалась золотая искра, вспыхнувшая уже в голове Налы, покрасившая мир в яркие тона великолепной и искренней радости! Всё было прекрасно: ночь, предательства, смерти, находящийся рядом герцог - всё просто волшебно! И она с лёгкостью последовала за врагом, позвавшим её. Куда? На волшебный праздник, конечно!
  Душа Налы паниковала, но сознание купалось в таком счастье, в такой искренней радости, что противоречие раздирало её на две части. Одна стремилась за герцогом, находила тёмные коридоры дворца великолепными, ждала чуда и верила в него, а вторая паниковала, осознавая, что всё-таки шли они к тюрьме.
  Описанный Атиной стражник спал, уронив голову на руки, а за спиной его висела связка ключей, в которую тут же вцепился герцог. Оставив Налу у первой камеры, притащил откуда-то кандалы. Душа выла и металась, когда Нала поставила зеркало к стеночке и с радостью приняла на запястья тяжесть кандалов. И пересилила, заставив глупое тело снова подобрать единственный шанс на спасение и прижать к груди!
  Герцог открыл какую-то камеру, тесное помещение которой разделяла на две части решётка. Чудесно! Тесное помещение с запахом сырости? Просто прекрасно! Нала глупо улыбалась, не узнавая измученную женщину по ту сторону решетки.
  - Я думал, ты сбежишь, - заговорил Энрат Капринский.
  - Чтобы ты догнал меня и казнил? Я не настолько глупа, - отозвалась Лерой, поднимаясь. - Как ни жаль признавать, но я не соперница тебе.
  Изорванное платье, синяки на лице, голые, морщинистые руки и горевший ненавистью взгляд - смириться со своим положением Лерой не желала. Герцогиня взялась за прутья решётки, прижав к ним лицо:
  - Отпусти мою дочь! Чего ты хочешь, если даже её используешь?! - в ненависти она стукнула кулаками по прутьям, высекая искры: дар в герцогине бурлил и рвался наружу вопреки данной ей давным-давно клятве.
  - Твои мучения, - и лицо герцога озарила тщательно скрываемая ярость, та, отголосок которой Нала видела всего миг и с которой он жил долгие-долгие годы! - Ты не помнишь, но именно из-за тебя я лишился первого сына. Мальчишка только поступил в дворцовую стражу, когда случился переворот. И вот он вместе со всеми должен убить женщину, которая вспыхивает факелом, уничтожая всё вокруг! Страдай, как страдаю я!
  Затравленным зверем герцогиня смотрела, как Энрат собирал магию, как выплетал он последнюю иллюзию (страшен подобный дар!) для её дочери, потому как сознание Налы погибнет невозвратно в её тенетах, в ужасе и страхе, которые придут на смену неконтролируемой радости. Закованная в кандалы, бессмысленно улыбавшаяся Нала смотрела в одну точку... Нала, которая должна была уже пересечь границу с Кейсарией и оказаться в безопасности. Её дочка, которой так мало выпало счастья в жизни. Её девочка, которую герцогиня хотела защитить во что бы то ни стало. И Лерой в последний раз выпустила свой дар наружу, нарушая клятву не использовать его. Прутья решётки расплавились мгновенно, стекли вниз, а она, оттолкнув дочь, бросилась на герцога, вцепилась в его плечи, окутанная огнём. Огнём были волосы, огнём было тело, огнём были глаза - вся она являлась возродившейся, ярой, неукротимой стихией, и эта стихия мстила, эта стихия защищала, как раненый зверь.
  'Мы вместе уйдём! Хватит старикам ворошить этот мир!' - и послышался дьявольский смех.
  Нала упала, ударившись спиной о стену, но всё с той же радостной улыбкой смотрела, как ударили и не раз её мать, как она выплюнула кровь в лицо противнику, которого обняла, объяла огнём; как он вопил, не в силах сбить магическое пламя, как шатался по камере, как вспыхнуло сено и повалил дым... Они горели вместе. Огонь карающий только единожды не вредит владельцу. Второй раз он убивает и хозяина: таково правило, ведь если люди будут судить как боги, то скоро забудут о них.
  Огонь бушевал, не трогая только Налу, держась от неё на почтительном расстоянии, огонь слепил, огонь уничтожал и, наконец, огонь утихал, оставляя после себя выжженную, пустую камеру и небольшую горку пепла, который тут же разметало ветром. Уцелел только крохотный медальон, оставшийся лежать в пепле. Нала подползла к нему, оставив зеркало у стены, подобрала, отерла рукавом и открыла: с миниатюры на неё смотрел улыбчивый, красивый юноша. Идиотская улыбка превратилась в оскал боли. Нала бросилась к пеплу, но остановилась: к праху Капринского она не хотела притрагиваться. Как самую ядовитую змею, она отбросила и медальон. Запах горелой плоти въедался в кожу, въедался под кожу, пропитал её, и Налу вырвало, она смогла только броситься куда-то вбок, где еще не было пепла.
  Это был конец. Нала тупо смотрела в стену, на зеркало, с которого сползла ткань. И слышала, как вдалеке раздались крики, зазвенело оружие. Рукавом вытерла рот, чуть не распоров губы об острый край кандалов. Звон, грохот и крики приближались. В зеркале клубился туман.
  Вбежавшие в камеру стражники закашлялись от вони, но не могли понять, отчего тугим узлом завязало желудки. Перед ними стояла смертельно бледная девушка с сумасшедшим взглядом. Плечи подрагивали, и жутко позвякивали кандалы, как у какого-то призрака, у краешков губ сверкали капли крови - никто не решился к ней приблизиться. Она развернулась к ним спиной, подняла зеркало над головой, и в нём отразился пол и её макушка.
  Нала видела суеверный страх в глазах немолодых мужчин, видела, как кто-то попятился. Неужели её боялись? Впрочем... Неважно! Всё неважно! Она навсегда уйдёт из этого ужасного места!
  - Энрат Капринский мёртв, скоро придёт настоящий король! - провозгласила она напоследок и отпустила зеркало с клубившимся внутри туманом.
  Это было чудо. Так подумали стражники, ибо только стоявшая перед ними девушка исчезла, а упавшее зеркало разбилось на мелкие осколки ровно в том месте, где она стояла. Нала отступила от осколков, её принял туман. Закружившие вокруг духи сорвали кандалы, забрали их в качестве дара. У Налы не осталось ни мыслей, ни чувств. Туман принял маленькое тело как самая мягкая перина, укутал пуховым одеялом, приласкал, как мать.
  Как мать... Нала плакала, стискивая зубы, сжимая глаза, лишь бы не чувствовать, не выть.
  - С-с-слишком сильные эмоции! С-с-слишком! - закружились с шипением духи, принялись дёргать Налу за волосы, жалить, поднять её.
  А Нала лежала не в силах подняться, даже ответить не могла. Перед глазами то разгорался, то гас огонь Лерой, в котором растворялась она и её враг. Разгорался и гас, разгорался и гас, раз за разом, раз за разом!
  - Жалкая дев-ф-фчонка!
  Духи оставили её в покое, но Нала смутно ощутила какое-то движение тумана, как будто тот сдвинулся. А туман заледенел, остыл, ужалил холодом, и девушке невольно пришлось встать - голой кожей ко льду прижиматься было неприятно. И вздрогнула, повернув голову: рядом с её плечом висело зеркало гарнизона, огромное, за которым располагался пустовавший кабинет. Сумерки окутали его, утопив во тьме, но очертания мебели угадывались.
  - Прочь, прочь, смертная! Ты нам такой не нравиш-ш-шься! - шипели духи за её спиной и подло толкали в зеркало, но отчего-то столкнуть не могли.
  Нала смотрела в темноту кабинета. Что открылась дверь, она угадала каким-то чутьём, уловив неясное движение тени на стене. Тяжело кто-то вошёл, и на столе разгорелась одинокая свеча.
  Сердце пропустило удар. Ролден. Нала дёрнулась, наклонилась к зеркалу, и тем воспользовались духи, слаженно толкнув её. Кое-как поймав равновесие, Нала умудрилась из зеркала выйти, а не выпасть. Застывший от неожиданности Ролден провёл рукой по лицу, вздохнул, но замер, рассматривая жену, как она его.
  - Нала, что случилось?
  Девушка вздрогнула, упала на колени и задрожала. Не от боли, не от страха, а уже от страшной, дикой смеси чувств: она ненавидела Ролдена как источник всех своих бед, того, с кого начались все её беды, но какая-то частичка осознавала, что теперь для неё нет человека ближе перед лицом богов, шептала, что отец долго не проживёт без Лерой, последует за ней. Как всегда после зазеркалья, все чувства, все эмоции усиливались многократно, и Нала задыхалась от них, задыхалась от боли, от ненависти, от страха, от безысходности и странного, непонятного чувства, которое тащило её на поводке к Ролдену.
  Она и не заметила, как оказалась на стуле, с командирской курткой на плечах и с бокалом воды в руках. Впрочем, последние так дрожали, что Ролден отобрал его: половина расплескалась на платье, провонявшее гарью.
  - Энрат Капринский мёртв, - повторила Нала, прикрыв глаза.
  С эмоциями справиться не получалось, так что сначала - дело. Дело! А самое важное дело - Тайш. О нём говорить. О герцоге. Не думать, не думать о... Лерой!
  И вот уже Нала плакала, размазывая слёзы по щекам, а сидевший на подоконнике Ролден слушал её, поджав губы, смотрел на горы. Она рассказала об аресте Лерой, о том, что не могла бросить её, о коварстве Капринского и их последней встрече. И, наконец, о том, как умерли её мать и их злейший враг. Ролден вышел, казалось, на миг, а вернулся с одеждой - огромные мужские штаны и длинная Нале рубашка, заставил переодеться, хоть то заняло у девушки слишком много времени из-за непослушных пальцев, из-за пелены слёз. Испорченное платье командир забрал и приказал сжечь.
  Когда он опять вернулся в кабинет, его ждала спокойная жена со сцепленными в замок руками на коленях.
  - Что теперь будешь делать?
  - Раз Капринский мёртв, то беру людей и веду Тайша во дворец. Должны же мы его пристроить? - он опять набросил Нале на плечи куртку, которую та оставила лежать на столе.
  Девушка, казалось, этого и не заметила, только кивнула легонько.
  - Можно я вернусь в мой замок? Не хочу в столицу.
  - Я бы тебя и не взял, - проворчал Ролден. - Слишком неспокойное время сейчас будет. Я оставлю тебе двадцать ребят в качестве охраны, хорошо?
  Нала опять кивнула.
  - Я быстро вернусь.
  Она опять кивнула.
  - Возвращайся, - шепнула она.
  Только Ролден не радовался, поскольку услышал совсем другое: 'Ещё одной смерти я не переживу'. Её руки оказались холодными, и Нала глупо моргала, однако не спешила вырывать ладони у Ролдена. Её успокаивали? Сочувствовали? Не то... Обещали? Просили? Ближе к правде.
  - Нала, это конец, понимаешь? Как только Тайш станет королём и я вернусь, всё будет по-другому. На нас перестанут охотиться, мы окажемся вне интриг. Всё, конец, у нас будет тихая, спокойная жизнь.
  Нала слушала и не понимала. Тихая? Спокойная? Такая, какая была в Эсталиге с мамой и папой? Но это невозможно больше! К глазам снова подступили слёзы, однако внутри что-то дрогнуло, расправила крылья надежда.
  За ужином Нала даже смогла бледно улыбнуться на причитания Анры, однако стоило ей оказаться в тесной комнате над кабинетом, развести камин и закутаться в шкуры, как... Огонь. Яркое пламя, трескучее, жгучее, оно снова плясало в каменной тюрьме...
  Камин давно погас, но она плакала, стучала в исступлении кулаком по полу, выла. И тем более она не заметила, как за приоткрытой дверью стоял Ролден, принёсший тёплое одеяло. Он, как последний дурак, так и стоял, не решившись постучать или войти. Ушёл.
  - Одеяло? Мне? Простите, командир Ролден, но вы совсем не похожи ни на служанок, ни на старую Анру... - разбуженный Окшетт и посреди ночи не упускал возможности сказать колкость.
  - А оно отравлено, - Ролден вручил графу одеяло. - Мне надо уехать в столицу, так что присмотрите за Налой. Раз уж Лерой вам поручила её.
  Граф вздохнул, но согласился. Ролден тут же ушёл, а Окшетт смотрел на одеяло в своих руках и думал, что за блажь нашла на командира гарнизона.

***

  Что-то в Нале сломалось: это она с неотвратимостью снежной лавины поняла, когда отряд солдат гарнизона вместе с ней на крылатых львах добрался до её замка. Одеждой девушке также служило платье служанки, голову она покрыла плащом, в который куталась: несмотря на тепло, её отчего-то знобило. Управляющий в замке не посмел отказать солдатам в визите, а до девки ему и вовсе не было дела, когда он стелился перед капитаном (тот приехал разместить солдат и отдать последние указания).
  - Не мне отчитывайся, - хмыкнул капитан и указал на Налу. - Хозяйка ваша вернулась!
  Крылатые львы величественно стояли посреди замкового двора, солдаты окружали их не менее живописно, а Нала нарочно медленно скинула плащ, открывая лицо из тени, и смотрела она в то самое место, где её должны были выпороть как преступницу. Сбежавшийся люд ахнул, признав беглую одарённую, а управляющий позеленел в цвет одежды.
  - Десять плетей. После убираетесь отсюда, - приказала она, и управляющего тут же увели.
  Что-то внутри Налы умирало, но девушка оправдывала себя: это плата за её унижение, к тому же управляющий останется жив, а как распорядится с этим даром - его проблемы. И стоило Нале войти в замок, вдохнуть знакомый запах, как все страхи и терзания отступили, её переполнило тепло. Хоть Нала была в Лиге всего раз, она помнила его так же хорошо, как родной дом.
  Её замок. Её крепость! И отсюда она никуда не уйдёт. Нала рассматривала замок, любовалась им, подмечала все трещины, рассчитывая, где и что стоит отремонтировать как можно скорее. Кухня поприветствовала её обедом из щей и ягодным отваром, статуи гостиной смотрели наивными глазами девочек с корзинами, на лестнице блестели отполированные перила с волнами, спальня радовала сдержанными цветами и дорогим с детства трюмо, которое Нала сама и расписала. Разноцветные завитушки, волны, простенькие цветочки - всё это было дорого сердцу. И как только прабабушка ей позволила?
  Поймав служанок, Нала приказала навести порядок в гостевых комнатах, потому что они всегда должны быть готовы к приезду людей. Потом пошла в кабинет управляющего - свалка из бумаг и счетов! Покачала головой: этим она займётся завтра, а пока...
  Нала попросила служанку отвести её в старые покои баронеты, где в сундуках хранились её наряды. Полосатое одеяние старой девы кое-как село на молодую фигурку, зато у платья были карманы, а к нему прилагались удобные башмачки. Волосы Нала убрала в пучок, а поверх брачной метки лёг тканевый браслет, опять-таки из запасов прабабушки. Взяв в кабинете мешочек с деньгами, Нала ушла из замка, даже не став отговаривать солдат идти за ней.
  Бежать было жарко, потому Нала всё-таки степенно пошла по дорожке к озеру, любуясь родными местами. Сосны пропускали косые золотые лучи солнца, они ложились на яркую песчаную тропинку, согревали Налу. Своё сопровождение она не видела и не слышала, что не могло не радовать.
  Эстлиф и Стиша жили в пещере у самого источника, а ели первые ягоды да иногда ловили зайца. Внутрь Ритайлэ Налу не пустила, но одарённые, как почувствовав, вышли к ней, и они присели у озера.
  - Держите. Заходите иногда в замок, просто так или если что-то понадобится, - она отдала деньги мужчине, старательно отводя взгляд от хмурившейся Стиши.
  - Что случилось? - спросила та.
  Как бы Стише в начале пути не нравилась Нала, ревность к Эстлифу прошла, да и одарённая невольно стала симпатизировать несчастной... Которая теперь выглядела так, что краше только хоронят.
  - Ничего страшного, - улыбнулась через силу Нала, а Эстлиф положил Стише руку на плечо, призывая умерить любопытство. - Как вы? Как Рагд?
  Эстлиф улыбнулся, уловив за заданными тени остальных вопросов, и рассказал, неспешно, тихо, только для них троих:
  - Прорицатель был зол на нас. Ты понимаешь, тебя должны были казнить. Поскольку Рагд даже не знал о наших со Стишей планах, его наказание не коснулось, так что он в Краю Чудес нянчится со своими детьми и милуется с женой, - Эстлиф умолчал, с каким трудом он отпускал друзей, ставших частью семьи: незачем портить счастливую историю ненужными подробностями. - Я же ушёл к источнику, как повелела Ритайлэ. Стишу ждало наказание - всего лишь тюрьма на какой-то срок, но она предпочла уйти за мной, добровольно.
  - А дар? - прошептала Нала.
  Стиша вперёд Эстлифа рассмеялась в ответ:
  - Смертная я теперь! Но не жалею, вот нисколько!
  Взгляд, брошенный ей на Эстлифа, сказал обо всём, и Нала невольно улыбнулась шире: неприкрытое счастье светилось в глазах пары.
  Возвращалась в замок Нала с каким-то странным спокойствием на душе.
  За месяц всё вошло в колею, ровную, устойчивую и спокойную. Утром Нала просыпалась, застёгивала на запястье браслет поверх брачной метки и принималась за дела замка. Вскоре она стала даже ездить по деревням, знакомясь и разговаривая с крестьянами. Сначала они боялись, а потом привыкли, даже здоровались с радостью.
  Покой её жизни рушил только граф Окшетт, периодически приезжавший к ней из гарнизона, всегда под конвоем.
  - Никогда не получал столько внимания от мужчин! - ворчал он, входя в замок и неизменно широко улыбаясь.
  Приезжал граф на день и даже больше, а потому убранные гостевые покои не пустовали. Обычно Нала вышивала в гостиной у окошка, а Окшетт листал какую-нибудь книгу из старинной библиотеки, сидя в кресле.
  - А вы, Нала, знали, что Тайш - король? - спрашивал он, не отрывая взгляда от страницы.
  - Знала. Я ходила в столицу зеркалами, что уведомить о том кого надо, - отвечала она, хмурясь, и Окшетт больше не спрашивал о дворце.
  - Нала, вы спите вообще?
  Иголка дрогнула, проколола палец, и на нарисованный цветок упала капелька тёмной крови.
  - Сплю, - отвечала она.
  Подумаешь, что всего три часа в ночь. Подумаешь, мучилась от кошмаров. Подумаешь, слабые белила стали её спутниками, чтобы замазать страшные синяки под глазами.
  Окшетт опять промолчал, только дёрнулся уголок губ.
  - Нала, почему вы так себя ведёте? Вы спасли меня, смею надеяться, пытались спасти свою мать, - Нала вздрогнула, а граф и не собирался скрывать, что успел и это вызнать в гарнизоне. - Так почему вы не хотите спасти себя?
  - Не понимаю, о чём вы, - резко ответила ему девушка, откладывая вышивку.
  - Я спрашивал слуг: вы мало едите, а распорядок дня таков, что вы точнее часов!
  - Лиг в весьма плачевном состоянии из-за моего излишнего доверия. Требуется много сил, чтобы исправить это, - оправдалась она.
  Окшетт отложил книгу.
  - Ролден писал вам?
  - Нет.
  - Неужели?.. Знаете, тут слухи дошли, что во дворце не особенно обрадовались новому королю, но благодаря сильной поддержке Тайша недовольных остаётся всё меньше и меньше. Коронация уже состоялась, - Нала кивнула: несколько недель назад звонили колокола, отмечая восшествие на престол нового правителя. - Говорят, Ролден сейчас наравне с графом Эстельенским и Наррегейтом помогает Тайшу освоиться. Подумать только, бывший принц будет подчиняться тому, кем сам командовал! Вам не кажется это странным, Нала?
  Служанка принесла лёгкий перекус и ушла, бросив заинтересованный взгляд на единственного гостя замка, которого принимала их хозяйка.
  - Не кажется. И откуда вы столько знаете? Эти вести не дошли до Лига, а вы уже пересказываете их мне.
  Окшетт только улыбнулся, поднимая бокал с лёгким вином из старых запасов прежней баронеты.
  - А я ведь так и не поблагодарил вас за моё спасение...
  - Вряд ли бы я поступила по-другому, - наконец-то слабо улыбнулась Нала, хоть до сих пор старалась лишний раз не вспоминать о заплаченной цене.
  - Вы сказали об этом Ролдену?
  - Пришлось, - вздохнула она.
  - Знаете, Нала, чуть позже я вас отблагодарю. А теперь позвольте откланяться, меня, увы, сегодня выпустили только на несколько часов. Проклятый капитан! - граф закатил глаза, а Нала рассмеялась, поднимаясь и провожая гостя.
  - Ролден скоро вернётся, - сказал он на прощание, а Нала опустила взгляд в землю и поджала губы.
  И Окшетту опять оставалось только думать, думать и думать.
  Вскоре Нала получила официальное письмо из столицы с вопросом, признавала ли она власть нового короля. И как поняла девушка, она была единственной, кого не пригласили в столицу лично присягнуть Тайшу. Она с радостью написала ответное письмо и отдала гонцу, благодаря короля, что не заставил её ехать в столицу.
  Следующее письмо пришло в чёрном конверте. Служанка дрожащей рукой передала его госпоже, а Нала долго не решалась вскрыть, предчувствуя дурные вести. Кто же умер? Её дальний родственник? Отец? Ролден? Присев на диван, Нала вскрыла конверт, достала тонкий листок. Брат писал, что умер отец - не выдержало сердце. Как она и думала... Любовь герцога к герцогине была слишком сильна.
  Демоны чтоб пожрали душу прежнего короля в зазеркалье! Нала вскочила, заметалась по комнате, но не нашла успокоения: одна, она одна!..
  На самой высокой башне замка завывал ветер и трепетало знамя, огромный вышитый кусок материи, бросавший рваные тени, метавшиеся по камням. Только взглянув на вьюгу, Нала успокоилась, обнаружив, что её душили рыдания. Стерев слёзы, она глубоко вдохнула.
  Вьюга завораживала. Снег искрился, сиял, кружил вокруг горных пиков; чёрными мухами над гарнизоном носились крылатые львы. Нала вспоминала, как хранила их вьюга, стелилась ровной дорогой под ноги, окутывала белой завесой, остерегая от лавины и обвалов, предупреждала ударами ветра о раскрывавшихся впереди ущельях. Ласковая, как мать, заботливая и нежная, вьюга звала Налу, и даже на крыше замка она слышала её шёпот, слышала её призыв, слышала слова утешения, спрятанные за напевом снегов... Стало легче.
   Уже в начале осени Нала получила ещё одно письмо. От Ролдена. Он сообщал, что Вольные Земли атаковали границы Тарьяра, и Тайш срочно отправил туда армию. Ролден стал одним из командиров, временно, конечно, ведь бросить гарнизон он не в силах.
  Нала и не поняла: расстроило её письмо или же обрадовало, она даже разбираться не хотела, ведь был замок с бесконечным ремонтом, были тяжбы крестьян, были поиски достойного управляющего, были заботы об урожае и поголовье скота (мор удалось подавить в самом начале, но все опасались повторения). Где среди всех дел найти время для волнений? Но отчего-то стало тоскливо. Какой будет их встреча? Что они скажут друг другу? Прочь, прочь мысли!
  И с первым золотом осени снова прибыл Окшетт, и снова она вышивала у окошка, а он читал книгу. В этот раз оба молчали: граф косился на Налу а она не хотела вообще говорить.
  - Слышали? Кажется, что-то разбилось, - он приподнялся в кресле, закрыв книгу.
  - Да. Пойду посмотрю, - вздохнула баронета, вставая, но пошатнулась и привалилась к столу, чтобы не упасть.
  Оказавшийся рядом Окшетт вернул её в кресло, налил бокал воды и протянул Нале.
  - Вы совсем не щадите себя. Между тем белила не идут юным лицам, - граф вернулся в своё кресло и пожал плечами, как будто сказал совершенно неважное замечание. - Чего вы добиваетесь?
  - Ничего...
  - Врёте.
  И снова, как в день чёрного письма, девушка ощутила зов вьюги. Она, старая и одинокая, звала в свои объятия молодую девушку, лишённую всего, обещала утешить ободрить. Нала видела сиявшие белым горы, ослепительно-чистые, яркие и манящие. Очнулась от боли в щеке и поняла, что платье до груди промокло.
  - Прошу прощения, - Окшетт поставил бокал на стол. - Вы не дышали. И всё ещё настаиваете, что вы в порядке? - приподнятая бровь дала понять, что думал сам граф, но он ждал ответа Налы.
  - В порядке, - отозвалась на, смахивая воду с шеи. По коже побежали гадкие мурашки. - В порядке...
  - Нала, - позвал её граф, и она подняла на него взгляд. - Я заехал попрощаться. Антайла наконец-то вспомнила обо мне, почтив личным письмом, так что возвращаюсь в империю. Также она спрашивала, не хотите ли вы приехать в Кейсарию и рассказать ей о смерти герцогини.
  - Если Её Величеству будет угодно, я могу написать письмо, но никуда не поеду.
  - Ещё один вопрос.
  Нала выпрямилась под взглядом графа, нахмурилась, ощущая, как сгустился воздух. Окшетт сцепил кончики пальцев, как будто собирался с духом, и на выдохе предложил:
  - Баронета, не хотите ли вы поехать в империю со мной? Я уже говорил, что мог бы нас жениться. И это вовсе не прихоть моей императрицы.
  Нала поморщилась от явного намёка на обстоятельства её свадьбы, а Окшетт ждал ответа. Острый, серьёзный взгляд не позволял перевести всё в шутку. Она сглотнула и покачала головой, прикрыв глаза.
  - Мне хватает одного мужа, с которым я не знаю, что делать. Я совсем не хочу обзаводиться вторым.
  Окшетт откинулся на спинку кресла, посмотрел несколько секунд в потолок, а потом выпрямился и рассмеялся:
  - Я так и знал, так и знал! Попытаться стоило, хотя, не скрою, мне жаль отдавать вас этому Воину!
  - Перестаньте, Окшетт, как будто зверям на растерзание оставляете, - улыбнулась Нала, и ответом ей стал смех графа.
  - А сейчас, - он поднялся и окинул взглядом девушку, - переоденьтесь. И будьте столь любезны, проводите меня в гарнизон. Всё-таки уезжаю!
  Одно из полосатых платьев старой баронеты дополнилось теплой шалью, после чего Нала вместе с графом отправилась в гарнизон, как водится, на крылатых львах, что, понурив крылья, брели по земле, поскольку взлететь им не разрешили.
  Гарнизон их встретил, как родных. Налу тут же отвели в здание, поскольку Окшетт, шепнув, что ему обещали подарить крылатого льва, убежал выбирать оного. Девушку же проводили в библиотеку - крохотную комнату в самой дальней части замка. Ожидание затягивалось, и Нала взяла с полки какую-то книгу, села в кресло. Скрипнула дверь, и щёлкнул замок...
  О, предначальные! Если когда-нибудь Налу спросят, как попасть в неловкое положение, то она, не раздумывая, ответит: ''Познакомиться с Окшеттом ар Рейналом!''
  У двери, которую заботливо закрыли снаружи, стоял Ролден, как обычно одетый в чёрную форму, с наброшенной на плечи курткой, а за окном мелькнул силуэт крылатого льва. И стало ясно, что из библиотеки их не выпустят, пока кто-то не откроет двери. Кто-то, кого граф наверняка загипнотизировал. И место Окшетт выбрал удачное: библиотека была последней комнатой на третьем этаже, посещаемой крайне редко.
  Что ж, тогда Нала почитает о фортификации... Она решительно перевернула страницу. Вот отблагодарил ее граф за спасение!
  Книгу у девушки тут же вырвали и вернули на полку.
  - Вверх ногами не читают, - невозмутимо заметил Ролден, сбрасывая куртку. - Я вернулся.
  В глаза бросились волосы, ужасно коротко остриженные, следом - тонкий шрам на виске. Нала ничего не знала о том, как закончился конфликт с Вольными Землями. А ведь была война, хоть маленькая, хоть короткая. И Ролден мог не вернуться...
  Их взгляды встретились.
  С него как будто смыло всё наносное, что прицепилось во дворце, сошла показная вежливость, въевшаяся на уровне манер. Сколько бы Нала не гадала, какой будет их встреча спустя столько времени, даже не могла подумать, что встретит не Ролдена, а кого-то другого, безумно похожего на него.
  Да и Ролден увидел совсем другое создание: не невзрачную девушку, а какую-то мученицу, которая отгородилась от мира уродливыми тряпками. Окшетт успел рассказать прибывшему день назад командиру, как жила всё это время Нала - она будто день за днём убивала в себе человека. Именно граф уговорил его тут же ехать в замок к жене, а подождать еще день.
  И почему-то именно сейчас никто из них не знал, что сказать другому.
  - С возвращением, - наконец-то отозвалась Нала. - Как Тайш?
  - У него крепкая хватка, помноженная на опыт командования в гарнизоне. Теперь во дворце все будут жить по режиму и подчиняться воинскому уставу, - скользнувшей по лицу Налы тени улыбки Ролден обрадовался. - Как видишь, он быстро привык командовать: по его приказу я уже поучаствовал в стычке с Вольными Землями.
  - Что было нужно этим дикарям?
  - Территории, - пожал плечами Воин. - Пара торговых городов - хороший улов тогда, когда в соседней стране нет правителя.
  Нала старалась представить, что напротив сидел не Ролден, а Окшетт. Отчего-то так легче получалось говорить. Так легче отвечать и не думать о той пропасти событий, которая разделила их, не дав сойтись.
  Самая первая их встреча, интриги во дворце, миг хрупкого взаимопонимания и случайный поцелуй в беседке - тогда обоим показалось, что счастье возможно. Но похищение, убийства, снова интриги, смерти, смерти, смерти - они разделили их, и между Налой и Ролденом высилась стена из призраков, ведь всё это время у каждого был отдельный путь.
  Ролден не мог больше смотреть, как медленно Нала загоняла себя в тупик, из которого не было выхода. Долго бы она смогла бегать от прошлого за грузом житейских дел?
  - Нала, давай попробуем жить вместе?
  Она подняла на него грустные глаза, тускло мерцавшие на фоне бледно-зелёной кожи.
  - Без доверия? Без любви? Семьёй, созданной из прихоти мёртвого короля?
  - Нет, - Ролден сел рядом, едва коснувшись её руки. - Настоящей семьёй. Ты для меня уже дороже всех, - он подцепил браслет, сорвав его с руки Налы, обнажив совершенно бледную брачную метку, обвёл кончиком пальца узор. - Я не знаю, любовь ли это, но ты мне не безразлична.
  - И это говорит Воин, утверждавший, что полюбить не сможет? - она вырвала руку, натянув рукав по самые пальцы. - Что женился только из необходимости?
  - О чувствах я не могу ничего сказать. Я могу только попытаться что-либо изменить, - с тяжёлым сердцем признался Воин.
  - Хватит! Ролден, за несколько месяцев я увидела столько лжи, грязи и зла, сколько видят только разбойники!
  Нала не знала, почему она закричала. Наверное, что-то надломилось. Может быть, она устала молчать. Может, она просто хотела сделать кому-то больнее, чем было ей.
  - Интриги, оскорбления, наконец, я потеряла родителей! Это случилось, как только Жизнь столкнула меня с тобой! Прорицатель не зря сказала, что Воины меняют судьбы близких! Только не меняют - ломают!
  Она замолчала, сдерживая слёзы. Да что такое? Почему? Столько времени она убивала в себе чувства, эти боль и ненависть, казалось, уже стала спокойной настолько, чтобы поговорить с мужем, договориться хоть до чего-то... А он был спокоен. Нечестно! Последних сил хватило, чтобы удержаться от истерики. Нельзя! Не нужно! В конце концов Нала всегда считала истеричек чем-то отвратительным. Мысли помогли успокоиться.
  - И сколько ты ещё будешь сокрушаться по сломанной судьбе?
  Нала ожидала всего: ответной злости, уговоров, просьб простить, но не холодной отповеди, подобной ведру воды, вылитому на голову. А Ролден продолжал, продолжал, и от каждого слова вздрагивала душа:
  - Что теперь? Сломаешься и проклянешь меня или попробуешь посмотреть в новое будущее? В то будущее, где на троне совершенно другой король и где ты больше не изгнанница? В то будущее, которое мы можем построить вместе, чтобы жить? Выбор только за тобой!
  Ролден видел, как Нала замерла, перестав дышать. Руки она прижала к груди, как будто что-то болело. От щелчка Ролден дёрнулся, а Нала, схватив шаль, сбежала - дверь отперли. Предначальные, он же говорил с мелкой девчонкой, которая потеряла почти всю семью! Она же не солдат, даже не мужчина, чтобы вытерпеть такие слова!
  Нала же бежала прочь. Вот же... Окшетт! И девушке показалось, что с небес к ней прилетел его смех. Нала запуталась. Когда Ролден коснулся её руки, она растерялась. Нежное, ласковое прикосновение. К тому же перед собой она сегодня видела не того Воина, что забирал её из родительского дома, он не отталкивал презрением, наоборот, искал её понимания. Но последние слова... Он никогда не позволял себе такого тона в разговоре с ней! Ролден изменился. А она? Тоже? Так, может быть, зря Нала отвергла его слова? Нет! Чушь! Не может быть! Она всё та же девчонка, которую насильно выдали замуж за Воина, и ничто не изменилось!
  Она выбежала во двор гарнизона и вдохнула холодного воздуха. Суета вокруг стихла, она перестала слышать её. Вместе с тишиной и странным спокойствием пришло понимание: Нала хотела исчезнуть. Впервые за проведённое в Лиге время так явно и чётко она это ощутила. Ощутила и страшную усталость последних месяцев. Исчезнуть - вот и всё решение проблемы! Ролден перестанет мучиться, а она - жить неприкаянным телом! И Нала услышала пение вьюги в горах, услышала в нём мелодичный, тихий призыв. Вьюга готова утешить, вьюга ждёт. Нала, забыв обо всём, выпустила даже шаль - та серым пятном свалилась на землю. Солдатам как глаза отвели - Налу они заметили только на самой границе вьюги: была девушка и исчезла. Кто-то бросился за ней, но вьюга сбила его с ног, засыпав снегом, и он спешно вернулся, потеряв Налу из виду.

***

  Ролден хотел проводить Налу в замок, когда к нему прибежали солдаты со страшной вестью: некая девушка ушла за границу вьюги, догнать не удалось! Показанная ему шаль не оставила Ролдену сомнений, что девушкой была Нала.
  - Меховую одежду! - приказал он. - Найти преследователя!
  И уже через несколько минут они вступили во вьюгу. В бешеную вьюгу, старавшуюся покалечить тех, кто хотел забрать её дитя. Но они не сдавались, шли, выдерживая натиск.
  - Всё! Назад! - закричал преследователь, тормозя командира. Тот лишь оттолкнул его, прорываясь дальше.
  Не рискнув, преследователь пошёл назад, а впереди командира летел золотой огонёк, указывавший направление: пресловутый дар искателя! Одежда кое-как защищала от холода, упрямство не позволяло сдаться. Он знал, что сможет. Он знал, что догонит. Он обязан!
  Все демоны зазеркалья, когда он найдёт Налу и вернёт в замок. То никуда и никогда не выпустит, пока они не поговорят обо всём без недомолвок и прочего!
  
  
  обновление от 22.04!
  
  
  Вьюга пела для Налы, играла с ней, укутывала в снежную шубу, стелила дорогу под ноги. Она вела Налу в сердце гор, туда, где никто не тронет, никто не обидит, и она спешила за вьюгой, снова чувствуя взгляд мужчины из снега и льда. Казалось, это его плащ из снежинок укрывает плечи и защищает от ветра, это он не позволяет замёрзнуть.
  Устав, Нала взмолилась об отдыхе, и вьюга тут же отозвалась, открыв перед ней тёплую пещеру. Стены её светились серебристыми точками, позволяя видеть несколько коридоров, и из правого ощутимо веяло теплом. Любопытство взяло верх над усталостью, и Нала обнаружила горячий источник в виде озера с тёплой водой, но вернулась обратно наверх. Она хотела любоваться вьюгой, красовавшейся перед ней, дарившей забытье, создававшей покой и уют одиночества.
  Когда Нала согрелась, в пещере повеяло холодом. Снег сгустился, и вот внутрь уже шагнуло знакомое воплощение вьюги. Он встал перед Налой, покачал головой, и вот зазвучал его мудрый голос:
  - Зачем ты пришла? Умереть? Ты настолько не ценишь свою жизнь?
  Нала молчала.
  - Зря ты думаешь, что никому не нужна. Подумай, ради чего умерла твоя мать, ради чего было столько жертв. Твои мысли окутывают сердце тьмой и не дают увидеть истину. Научись слышать. Прощать. Понимать.
  Сказал и исчез, забрав с собой вьюгу, оставив Налу наедине с вечным холодом, круговоротом снега. Тишина и покой исцеляли душу, а горы через пение бури как будто делились вечной мудростью.
  Здесь, наедине с собой, она услышала шёпот сомнений. Зачем она сбежала? Почему посчитала смерть единственным выходом? Испугалась? Потому что вьюга манила? О, не стоило прикрывать её зовом собственные желания! С другой стороны, в зазеркалье Нала могла встретить родителей и, кто знает, может быть в скором времени туда перейдёт и Унтар: время для мёртвых идёт совсем по-другому.
  А если следом за ней в зазеркалье шагнёт Ролден, умрёт от чего-нибудь?
  Нала похолодела. Нет, нет и нет! Ему следовало жить, управлять гарнизоном и помогать новому королю! У Ролдена были гораздо более важные дела, нежели смерть навязанной жены. Да ведь, по сути, мужем и женой они и не являлись, только сковывали друг друга тяжеленными кандалами и мешались один другому.
  Правильно, правильно поступила Нала! Только смерть одного из них разрушит этот круг боли и страданий, непонимания и отчаяния.
  Нала прислушалась к бушевавшей вдалеке вьюге: та не пела, а лютовала, рычала зверем и бросалась на кого-то со страшным воем. Предначальные, вместе с Налой в горах ещё кто-то?! Девушка с тревогой слушала ворчание старухи, которая готовила кому-то страшную смерть. Э, нет! Здесь собралась умирать Нала! Она не позволит это сделать кому-то ещё, да к тому же из-за злости вьюги, старавшейся сберечь повенчанную от нежелательных гостей! И девушка бросилась прочь из пещеры, утопая в сугробах: вьюга не хотела пускать дитя к преследовавшему её одарённому! Но Нала не сдалась, не вернулась в пещеру, а вьюга отступила, смиряя свой гнев: не хотела, чтобы глупое дитя её страдало. Она, как всепрощающая мать, готова была каждый раз утешать Налу.
  Нала металась, кружилась, искала, просила вьюгу показать ей дорогу к человеку. Она задыхалась от бега, падала в сугробы, вставала, подбирала юбку и бежала, не чувствуя обжигавшего холода. Нет, нет, только не ещё одна смерть рядом с ней! Нет! Остановившись, когда воздуха стало не хватать, она осмотрелась. Впереди в темноте блестел слабый золотой огонёк, и он вспыхивал ярче и ярче, пока она бежала к нему, преодолевая вьюгу: та засыпала путь и щипала морозом. Сугроб возле огонька шевелился, полз из последних сил. Человек! Нала бросилась откапывать его голыми руками, не ощущая уже ни холода, ни тепла. Только бы успеть! Перевернув человека на спину, она вскрикнула: Ролден! Израненное осколками льда лицо, сорванная защитная маска, закрытые глаза, судорожное движение рук, и он замирает.
  Висевший в воздухе огонёк погас.
  Нет, нет, она не должен умирать! Нала никогда такого не желала! Но зачем он здесь? Как? Вьюга вскинулась, и Нала очнулась от мыслей: надо спасти Ролдена, а потом уже думать! И взмолилась она вьюге, стала просить, чтобы не убивала человека, помогла спастись, оставила живыми. Ведь Нала будет страдать, если умрёт этот человек! И вьюга отозвалась.
  Нала с ужасом смотрела на лежавшее в снегу тело и чувствовала, как ускользала жизнь. Ощутив отчаяние девушки, вьюга взметнулась раненым зверем, ведь то её вина, она чуть не убила этого смертного, из-за которого плакало признанное ей дитя! Ветра взметнулись, подхватили мужчину и перенесли на снежном покрывале к пещере, оставили там, а Нала уже сама кое-как, надрываясь, затащила его внутрь: слава меховой одежде, хоть не покалечила о камни!
  Она в насквозь мокрых вещах упала на колени возле мужа, обессиленная, с онемевшим телом. Нала с ужасом поняла, что до источника просто не донесёт. Тишина давила отчаянием, и она спешно зашептала, пытаясь растормошить мужа:
  - Ролден давай ты встанешь, и мы вместе дойдём до тёплой воды? Ты отогреешься, не умрёшь, а я не буду винить себя ещё больше...
  Нала никогда не желала ему смерти, никогда! Да, не знала, как им вместе быть, но смерть? Нет, ни в коем случае! Она положила его голову к себе на колени, растирая ледяные руки. Она продолжала звать, но это не помогало, он не вставал. О, демоны! Кое-как Нала стащила меховую одежду с Ролдена, стащила и тунику (хоть одна не промокшая насквозь вещь!), сапоги, штаны, оставив его в одном белье - от источника шли волны жара, замёрзнуть было невозможно. Стащив с себя мокрые вещи, разложила всю одежду на камнях, чтобы просохла, а сама, натянув тунику, легла и прижалась к Ролдену. Ледяной! Однако сердце в груди билось, что принесло невероятное облегчение.
  Нала шептала молитвы, крепко обнимая Ролдена, не позволяла себе отстраниться, отогревала, уткнувшись лбом ему в грудь. Не испугалась и не сбежала, когда он дёрнулся и обнял её, прошептав что-то неразборчивое. Вьюга напевала колыбель, а за пещерой наблюдали ледяные глаза, довольно щурившиеся.
  Нала неуловимо ощущала, что что-то изменилось, здесь и сейчас. Муж дышал ей в шею, она перебирала его волосы в серебряной полутьме с горевшими подобно звёздному небу стенами. А её как будто отпустило. Все кошмары отступили, оставшись в прошлом. Нет, раны ещё долго не заживут, но вот боль утихла. Нала не знала, что больше ей за это благодарить: вьюгу, совет её воплощения или же обнимавшего её мужчину? Девушка прекрасно понимала, что если бы не услышала вьюгу, если бы не испугалась, что кто-то умрёт, он бы так и замёр в сугробах. Нала умерла бы здесь, не желая никуда уходить. Спрашивается, а кому от этого стало бы легче? Если Нала никому не нужна (пожалуй, кроме этого Воина, который вцепился в неё так, что рёбра трещали), то от Ролдена зависел целый гарнизон, а это люди и их жизни...
  Нала не заметила, когда Роден очнулся. Просто в один миг он перевернулся на спину, утаскивая жену за собой, и прошептал, глядя ей в глаза:
  - Мы умерли, да? Хоть тут я буду вместе с тобой!
  - Я повенчана с вьюгой, так что со мной бы ничего не произошло. А вот ты мог умереть, - нахмурилась девушка.
  - Я не знал... А если бы и знал, всё равно пошёл! - он смотрел ей в глаза, и улыбка снова делала его похожим на мальчишку. Печального, взрослого мальчишку.
  - Прости. Я не хотела, чтобы ты умер. Ведь гарнизон... - она не договорила: Ролден поцеловал её в щёку, оборвав спутанные извинения.
  И как-то по-особому стали ощущаться твёрдые плечи под ладошками, закрытые одной лишь тонкой рубашкой. Нала спешно свалилась с мужа и села, наблюдая, как медленно сел и он.
  - Вот это вид! - осмотрев себя и Налу, присвистнул Ролден.
  - Одежда там, - покрасневшая от стыда Нала указала на разложенные и успевшие высохнуть вещи.
  Он надел штаны и обулся, оставив меха прогреваться дальше вместе с курткой. Нала не отдала тунику, поскольку её платье не высохло.
  - Я не знал, что здесь есть такое место.
  - В углу лежит запас дров. Видимо, стоянка, меня к ней привела вьюга, - пожала плечами Нала.
  Когда она снова посмотрела на Ролдена, то не смогла отвести взгляд. Он деловито осматривал пещеру. Как будто запоминал, пытался понять, где они находились. Сильный, тоже потрёпанный жизнью мужчина. Сколько же в ней глупости! Нала опустила взгляд, ощутив, как по лицу потекли слёзы раскаяния. Ролден молча сел рядом, обняв жену. Он гладил её по спине, положив подбородок на макушку, что-то шептал, а Нала медленно успокаивалась.
  - Прости, Ролден! - успокоившись, выпрямилась она, готовая слушать все претензии, какие скопились у мужчины.
  - И ты прости за то, что постоянно опаздывал, - печально улыбнулся он, заправив за ухо жене выбившуюся прядь непривычно светлых волос.
  Краска сойдёт, со временем она поправится, и щёки снова будут круглыми, без острых скул. Возможно, даже глаза у неё станут светлые, как во время их знакомства. Жаль, что то выражение наивности, детской веры в доброту в них уже не вернуть... Как не вернуть и его в прошлое. Он - Воин, который полюбил. Наверное. Ролден сам не знал, что это за чувства появились в душе. Одно знал точно: он хотел заботиться о своей жене и видеть её рядом. Морщины уже не уйдут с его лица, как и шрам на виске. Но, может быть, оно и к лучшему, поскольку такие, какими были раньше, счастья они не нашли бы.
  У пещеры радостно пела вьюга, счастливая за своё дитя и за... этого чужака, который сделал счастливее её дитя. Она рассыпала снежные фейерверки, поднимала волны бури и пела, пела, пела радостный гимн!
  - Кажется, друг у друга остались только мы? - нахмурившись, спросил Ролден, проводя пальцем по скуле Налы.
  - Кажется, - робко и немного болезненно улыбнулась она, прижимаясь ближе к нему.
  Призраки всех событий отступали под натиском новых чувств.
  Поцелуй вышел томительно-нежным, долгим, под пение вьюги. Горячие объятия и тёплые губы, неловкость и настойчивость, удивление и упоение - всё смешалось в одном только касании губ. И, кажется, к прочим чувствам примешивалось ощущение грядущего счастья.
  Когда они вернулись в гарнизон, то нашли дикую панику и едва ли не отряд, который собирался их искать. Железной рукой Ролден навёл порядок, а в начале зимы, под пение вьюги, они устроили себе вторую - настоящую - свадьбу. В гарнизоне, среди искренне счастливых за них людей, с одеванием друг друга и долгими поцелуями в процессе, с радостным пиром под солдатские песни и танцы - Нала впервые узнала весёлые, плясовые мелодии и увидела многие заковыристые па, какие дворцовым танцам и не виделись в страшном сне.
  Ролден официально получил титул баронета, и теперь ему добавились заботы о землях. Добавились вполне символически, потому что его жена справлялась со всем. Чаще жили они в гарнизоне, но постоянно выбирались и в замок.
  Их не связала ни сумасшедшая страсть, ни роковая любовь. Это было какое-то тихое и светлое чувство уверенности в партнёре. Каждый день они узнавали друг друга всё лучше и лучше. Друг у друга были только они. У неё - жуткий Воин и командир, а у него - самая невзрачная жена, что стала желаннее всех красавиц.
  А дворец и империя? Они их мало волновали! Разве что пару раз в год или немного чаще Ролден и Нала выбирались в столицу, чтобы порадовать короля гарнизонными байками да покружиться на паре балов в ритме трепетного меньоля на зависть всем языкастым сплетникам.
  Граф Окшетт, по слухам, женился на каком-то нежном создании, после чего бросил политику, уехав куда-то в горы вместе с супругой. Нале и Ролдену граф написал письмо и пожелал счастья, сообщая, что будет блюсти свой век до конца в уединении с природой. А Нала и Ролден тихо, ради собственного веселья, сделали ставки, сколько лет он продержится на тишине горных лугов. Не угадали оба! Граф вернулся на ристалище политики спустя полгода и привёз с собой беременную жену.

Глава прорицательская

  Старуха стояла на холме недалеко от столицы, любуясь в рассветном свете спокойным, безмятежным городом, чьё будущее решилось на ближайшие десятилетия.
  Если бы старуха-прорицатель не пришла к королю и не потребовала бы женить Воина на девушке из забытого рода, всё было бы по-другому.
  Тогда бы Унтар женился на Нале, и они были бы счастливы как истинные влюблённые до конца своих дней, окружённые множеством детей. Хозяином источника Нала сделала бы Унтара, просто потому что влюблённые видят идеального человека в своей половинке. А Унтар бы отдал источник одарённым, кому попросил прорицатель, ведь иначе пострадала бы его семья. Одарённые получили бы силу, которая им не предназначалась. Король бы всё равно умер, а принцы умерли, притом Ролден до последнего защищал бы мечом Дейлату. Тайш бы покорился Капринскому.
  Старуха не знала, что будет дальше - новые видения ещё не приходили, но она верила, что выбрала лучшую расстановку сил, избежав больших страданий для мира смертных. И ехидно рассмеявшись, пожелала коллеге-прорицателю за горами не хворать, а планы свои строить получше! Впрочем, не нужно. На весь мир должен быть один толковый прорицатель!
Оценка: 6.50*82  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"