Ясней полнорадостным летом Слабее - по жестким зимам
Их голос слышен поэтам
Он волен, струист, звенящ
И каждый лес орошаем
Их творчеством невыразимым
Их следует звать Арашамфом Слой духов древесных чащ.
Д. Андреев
Глава I. Сорока Куцехвостка.
Вы слышали о чем трещала сегодня утром сорока ? Да, та сорока, у которой не хватает одного пера в хвосте? Одного, но самого длинного. Это перо осталось в зубах лисицы, когда сорока была еще молода, глупа и очень легкомысленна. Что поделаешь! Мудрость приходит с годами, а за ошибки молодости приходится расплачиваться всю жизнь.
Вот и нашей сороке досталось имя - Куцехвостка. Но не бывает худа без добра. После того несчастного случая сорока выросла очень осторожной птицей. Хоть и говорят в лесу, что сороки сплетницы, Куцехвостке можно было доверять. Поэтому и всполошилась мелкая лесная поросль, разволновались взрослые деревья, задумался старый дуб.
О чем же трещала сорока? Интересно? Я думаю, что мы с вами скоро узнаем об этом. Новости в лесу разлетаются быстро!
Глава П. Загордившийся дуб.
Растет в нашем лесу одно удивительное дерево. Когда-то это был могучий дуб. Красавец. Ствол у него был гладкий и ровный. Ветви раскинулись широко и вольно. Многие лесные жители в восхищении замирали перед его красотой и мощью.
Загордился дуб. Жестоким стал. Не давал молодой поросли под своей кроной расти. Всех душил. Может, поэтому и наказало его небо?
Помните ту страшную грозу, пришедшую в лес в середине лета? Ураганный ветер тогда повалил много старых деревьев. У сумевших устоять обломил вершины. А молодые деревья - вырывал с корнем.
После урагана началась гроза. Молнии сверкали прямо над лесом и без передышки грохотал гром. Все живое в лесу спряталось - кто куда мог.
Вот в эту самую ночь и был наказан дуб. Ветер, конечно, ничего не смог с ним сделать. Грозно раскачивался дуб под его напором. Размахивал ветвями, не думая сдаваться. Листья его не трепетали, как у других деревьев, а победно
шумели. Не сдамся! Я - хозяин леса! Прочь!
Вот тут-то и ударила молния. Ударила в самую сердцевину его могучего ствола. Раздался такой треск, как будто сто деревьев одновременно раскололись и упали ниц перед грозой.
Но не таков был дуб. Зашатался он, затряс могучей головой-кроной, обхватил голову руками-ветвями, да и выпрямился! Гордец! Но гроза была
сильнее. Еще одну стрелу-молнию пустила она в сердце гордеца. Уничтожу! Зашипела молния, воспламеняя листья великана непокорного. Но выстоял дуб. Только огромный ожог остался на его теле. Ожог от удара молнией. Да совсем сгорела крона дуба.
После грозы от дуба остался мощный, но обгоревший ствол, да пара живых ветвей. Но он был жив! И корни его были целы.
Со временем дуб залечил раны. Он выпустил две могучие ветви , как бы разделив свою крону надвое. Огромным подсвечником рос теперь дуб. А на месте ожога образовалось дупло. Ветер наносил туда листьев и надул пыли. Листья прели вместе с пылью, щекотали, отчего дубу всегда хотелось почесать там. Белки устроили в дупле схронку своим запасам.
Глава Ш. Внучка -береза.
Однажды весной из дупла показался маленький нежный росточек. За неделю он выпустил несколько листочков. Удивился старый дуб. Листья были совсем не похожи на его собственные. Рассердился дуб. Заглушить захотел молодой росточек, как глушил всякую поросль, посмевшую появиться под его сенью. Но, вдруг, что-то шевельнулось у него в груди.
Росточек, с его пятью листиками, был таким веселым! Он распевал каждое утро чудесную песенку о том, какое сегодня теплое солнышко, какой нежный дождик, какой прохладный ветерок, какой красивый он - росточек, и как это здорово - жить на Белом Свете!
Незаметно для себя, дуб полюбил этот росточек. А росточек рос, обзаводился все новыми и новыми листочками, веточками. И вот уже всем стало ясно, что на свет появилась новая березка.
Ровно год прошел с той поры, когда дуб обзавелся нежданной внучкой. Да, именно внучкой считал дуб ту березку, выросшую у него на груди.
Он лелеял её, закрывая от ветра своими ветвями, учил её уму-разуму, рассказывая разные лесные истории. Но хохотала березка. Старомодными казались ей советы дуба, и пропускала она их мимо ушей.
Глава IV. Август.
Лето было на исходе. В лесу пахло грибной прелью. Отяжелевшая от сладости малина томно вздыхала. С березки сорвался усохший листок. Падая, он задевал сучья. И под робкий, щемящий сердце шелест, дубу показалось, что кто-то украдкой скользнул из глубин леса... Лес прошелестел:
--
А-р-а-ш-а-м-ф! Арашамф. И кто-то ещё" тише ему ответил:
--
М-у-р-о-х-а-м-м-а! Мурохамма. Это души деревьев посылали привет своим братьям душам кустарника, подлеска.
Это для нас с вами лес - он и есть лес. А для тех, у кого лес - Родина - он - Арашамф. И видят они его совсем не таким, как мы.
Зеленоватые, тихо покачивающиеся языки негорячего пламени, которые славят Бога - вот каков Арашамф. Темнее, теплее и ласковее - Мурохамма.
Дубу было грустно, он знал, что за первым листком последует другой, ещё один и ...
- Стой, погоди, лето, продлись!
Кто это сказал? Дуб, кряхтя и поскрипывая, оглянулся вокруг.
- А! Это ты, леший?!
Дуб успокоился. Хоть и считал он себя хозяином леса, с лешим никогда не спорил и признавал его за главного в лесу.
Когда дуб ещё только появился на свет, с большим трудом открыв крышечку желудя, леший был уже старый.
Поговаривают, что это он и принес тот желудь из дальних долин. Во всяком случае, дуб в лесу вырос один. Вокруг росли березки, осинки и другая тонконогая мелочь .
Леший был молчалив. Что поделаешь, жизнь затворника каждого сделает
молчуном. Вот и сейчас он сидел под дубом и молча слушал Август.
А вы умеете слушать август?
В августе как-то по особенному поют звезды и зарницы. Смотрите, смотрите! Падают звезды и нет им убыли! Слышите, слышите, о чем они поют? Нет? Жаль! А он слышит.
Вот он потянул носом воздух. Смолистым жаром, кислинкой муравьину после заката повеяло от соседнего хвойного леса. Запахи эти переплелись с прохладой, наплывающей от низин, и сумерки ожили. Они дышали. Сумерки были синими, мягкими и протяжными. В покойной тишине, которую сверлят неугомонные сверчки.
Молчал старый леший, молчал дуб и крепко спала молодая березка, на счастье или на беду свою выросшая в неположенном месте.
Глава V. Яйцо. Чьё оно?
Легкий-легкий шелест снова раздался где-то рядом. Дуб встрепенулся, посмотрел на сидящего под ним лешего.
И еле слышный шепот -шелест:
--
Доверься ему, он сохранит.
--
О ком это они? - прислушался дуб.
Скрипя старыми суставами, поднялся леший, пошарил в бездонных карманах своего кафтана, достал оттуда чье-то яйцо и молча передал его Серой Тени.
Тень, прошелестев складками серой мантильи, подлетела к дубу и положила ему в дупло, к ногам красавицы березки яйцо, сказав при этом:
- Сохрани его. Согрей. Тот, кто появится, очень нужен нашему лесу. Время расскажет тебе правду.
Удивился дуб, как быстро растворилась в ночи Серая Тень. Кто она? Хотел расспросить о ней лешего, но того тоже след простыл.
Пришло туманное утро. Дуб видел, как туман осел росной сыростью, и порадовался.
- Это хорошо. К грибному росту, к наливу брусники и клюквы.
Да, недаром он считал себя хозяином леса. Видите, как радеет он о своем хозяйстве.
--
Дедушка! Кто это? - березка испуганно прошелестела и заглядывала в дупло, из которого год назад она появилась на свет. Хоть и была она трусихой, любопытство взяло верх и березка разглядела, что новый житель её дупла круглый, синий и горячий.
--
Кто, не знаю. Но, видно, важный, коли сам леший, внученька, его принес нам и доверил. Будем беречь.
- Фу! Тут и так тесно! Не развернешься! - капризничала березка.
Но скоро она привыкла к новому соседу и уже не могла уснуть, не слыша стук его сердца. Да-да! Именно сердца. В круглом синем яйце билось отважное сердце. Дуб тоже это слышал и сразу понял, что сердце - отважное.
-Чье же яйцо принес Хозяин? Нет, не птичье! Что он, птичьих яиц не видал, что ли? Да и где такую птицу взять, чтобы снесла эдакого великана? Вот, еле в дупле поместилось! Согревать его, слышь, велели! Да это оно меня греет, а не я его! Ишь, как толкается! Видать, скоро к внучке и внучок появится! -старый дуб бережно прикрыл яйцо и дупло нижней веткой.
Но, по-моему, мы с вами слишком вперед забежали? А? Давайте-ка, вернемся назад. Ведь вам же интересно узнать и кто такой леший, и где он взял яйцо. Итак...
Глава VI. Леший Шишок.
Старый леший, которого вся его многочисленная родня и весь Арашамф и Мурохамма звали Шишок, был ровесник Леса. А Лес был очень стар.
В этот лес его привел отец, когда он был еще маленьким лешачонком. Привел и сказал:
- Это твой дом, Шишок. У каждого леса должен быть свой леший - хозяин. Люби этот лес, дружи с ним, заботься о нем, и запомни слова Книги Лесного Бытия. Мы передаем их от отца к сыну, и каждый ждет их свершения.
Запомни их, сын : "Сын Громосвиста даст жизнь богатырю. Огненного Змея вырастит богатырь Трезуб, сын погибающего Леса. В схватке с Ганниксом, в день Перуна- Громовержца, Огонь спасет Лес".
Больше Шишок своего отца не видел. Шли годы. Неостановим бег времени.
Много-много поколений деревьев сменилось за его жизнь. И всегда вместо упавшего дерева вырастало молодое, зеленое, юное деревце. Поэтому Лес никогда не старел. И только леший знал, сколько ему лет, сколько весен и зим встретили они вместе.
Шишок, как и завещал ему отец, следил за тем, чтобы в лесу всегда был порядок, наказывал всех, кто был непочтителен к Лесу. Иногда, правда, Шишок озорничал. Ну ничего не мог он с собой поделать - любил победокурить. Характер у него такой был! Но озорство его было незлобивым. То тропинку путнику запутает, заставляя бедолагу всю ночь блуждать по лесу, то напугает громким свистом или хохотом, то снопы раскидает на гумне.
Иногда Шишок показывался людям. Вид он мог принимать разный, но чаще всего показывался в виде дряхлого старика. Все, жившие рядом с лесом, знали его незлобивый характер, поэтому и не боялись лешего. А, увидев красный огонек его трубки под каким-нибудь деревом, говорили:
- Задумался хозяин.
Попыхивал Шишок трубкой и молчал. Никто из людей не слышал, чтобы Шишок разговаривал. Свистеть - свистел, хохотал иногда, а вот чтобы разговаривать... нет, не слыхали.
О чем думал Шишок? О разном. О своем народе, вспоминая рассказы отца и деда. О лесе, прислушиваясь к его голосам и запахам. О людях - таких хитрых и глупых одновременно.
-Вот идет один такой, видали? Вывернул тулуп, сапог с правой ноги на левую надел, а с левой - на правую. Еще и кочергу для обороны взял.
- Тьфу! Нужен ты мне, - пыхнул трубкой Шишок. - да и куда б ты от меня делся, если б понадобился!
Лесной народ, как еще называют леших, совсем не мал числом, как может показаться несведущему. Просто живут они далеко друг от друга. Но им это не в тягость. Расстояние для них ничего не значит, и совсем не помеха, чтобы связаться с любым из своих собратьев. Спросить совета, попросить помощи, подсказать и помочь. Людям трудно понять, как можно разговаривать без слов. А лесной народ удивляется - зачем человек так много сил тратит на разговоры?
Глава VII. Ганникс.
Верой и правдой служил Шишок лесу. Знал в нем каждого зверя, каждую птицу, каждое дерево, каждую тропку. Заботился. Да только в последнее время вся душа его изболелась, видя, что все дальше в его владения заползает ненавистный болотный дух Ганникс.
Первый раз он увидел его следы позапрошлой весной, когда после долгой зимы обходил свои владения. Помнит Шишок, как сейчас, то раннее утро.
Он смотрел, как вершину сосны осеяла золотая пыль. Как розовый свет коснулся коры берез. Вставало солнце. Колыхнулась дремучая елка, будто очнувшись, и сучья расправила. У Шишка перехватило дыхание от радости. Весна! Запахло почками. Шишок потянул носом, пытаясь уловить нежнейшие оттенки этого запаха, как вдруг по низу, прямо под ногами почуял Шишок ледяной холод. Что это?
Наклонился он, разглядывая мох, который никогда тут раньше не рос, хлюпнуло под ногами у лешего и понял он, в чем дело. На лес наступало болото.
Шишок знал, что властелином всех болот был Ганникс, но видеть его никогда не видел. Лес в его владениях всегда был сухим. Вот напасть-то! Вот беда-то какая! Шишок вспомнил рассказы о погубленных Ганниксом лесах. Если уж облюбовал этот злодей какой-нибудь лес, говорили предания, ничто не могло его спасти. Обречен был и лес, и его обитатели.
Опечалился Шишок, даже про трубку, утеху свою, забыл.
Глава VIII. Совет Серой Тени.
Вот тогда-то и познакомился он с Серой Тенью. Кем она была? Душой ли старого леса, птицей ли диковинной, а, может быть, просто мудрой летучей мышью, не знал Шишок. Не будем и мы с вами допытываться. Хорошо, когда на свете есть Тайна.
Прошелестела ему на ухо Серая Тень, что можно спасти лес, если постарается Шишок. И поведала она о том, что в глухой лесной чащобе, под гранитным валуном, принесенным сюда в незапамятные времена могучими льдами, спит в синем яйце Спаситель Леса.
- Только найдешь ли ты, Шишок, тот валун? А если найдешь, то хватит ли у тебя сил поднять его? Да и кто согреет то яйцо? Боюсь, пустая это затея! - вздохнула Серая Тень и растворилась в лесу.
Засмеялся Шишок! Чтобы он, хозяин леса, да не знал, где валун лежит?! Да еще и в его силе кто-то сомневается! Затрещал валежник. Врассыпную бросились звери и птицы.
- Что это? - удивился дуб. - Что за шум?
-Леший бежит куда-то, дороги не разбирает, разбойник! - кричала сорока.
Прибежал-то он быстро. И валун нашел. Да что толку! Седой гранитный валун возвышался острым шоломом. Века и века прошли с тех пор, когда пригнали его сюда льды. С той поры занесло его землей, обточили его дожди, да ветры его верхушку, похожую на голову богатыря в шлеме, отполировали. Сидит валун в земле - не пошевельнуться!
Понял Шишок, что никогда не сдвинет его с места. Закручинился. Сел рядом с валуном, прислонился к нему спиной и потянулся за трубкой-утехой. Сидит, попыхивает, ждет совета от сородичей. Лесному народу не нужны телеграммы о помощи, они и так всегда все друг про друга знают. Вот и сейчас совет пришел:
- Ты не один в лесу живешь. Оглянись вокруг. Глава IX. Кто такой Трезуб.
Хоть и не показал Шишок вида, но в душе он сердился.
Если знаешь ответ, прямо и скажи! Зачем недомолвки? "Не один живешь!". Знамо дело, не один! Вон - пень трухлявый, вон дуб корявый! -Шишок сердито пыхнул трубкой.
И, вдруг, при мысли о дубе, его осенило. Он так отчетливо представил себе тот дуб, который сам же и вырастил из желудя, что увидел его, как наяву, во всей его необычной красе.
Вот две могучие ветки пошли расти от сгоревшего ствола, параллельно друг другу. Закончилась эта мощная лира двумя красивыми кронами. А посередине выросла юная березка. Света ей не хватало, зато тепла было в избытке. Поэтому росла она ровной, тонкой, стройной и снежно-белой. И где-то высоко, в просвете между дубовыми кронами, начиналась и ее кудрявая головка.
--
Так это же - "Трезуб"! Конечно, Трезуб! Как же это я, столько раз смотрел него, любовался и не видел!
--
Ах, я, старый слепец! Так, так, так! - красный огонек трубки Шишка то затухал, то вновь разгорался. - Как там, в книге-то Лесного Бытия сказано? "Сын Громосвиста даст жизнь богатырю...". Ну, я, стало быть, сын Громосвиста, коли моего отца так зовут. Да.... А вот у меня сына нет. Не случилось как-то. Но богатыря-то я вырастил? Вырастил! Из желудя. Махонький сначала был, чахлый. Не думал я, что поднимется. Ан, нет! Выстоял! А потом-то вон какой вымахал! Прямо слово - богатырь! Кабы не та гроза, да молния-змеюка - выше всех в Арашамфе был бы! А так-то, вон каким канделябром стал! Да... Трезуб! А я-то, старый, никак понять не мог: какой такой "Трезуб"? Вот оно что!
Задумался старый леший, повторяя про себя слова книги Лесного Бытия. Он никак не мог понять, при чем тут змей? Да еще - огненный?
- Отродясь я огненного змея не видывал!
От раздумий его отвлек чей-то негромкий, но настойчивый стук. Шишок оглянулся и увидел стоящего возле валуна гнома. В руках гном держал посох и постукивал ним по камню-валуну.
Глава X. Гном - Хранитель яйца.
Леший Шишок с гномами не дружил, но никогда не ссорился. Он знал, что они живут где-то неподалеку, но их миры не пересекались. Так было всегда. И всем такой порядок нравился. А если, порой, Шишок видел, как где-то в лесу мелькал остроконечный колпачок гнома или его полосатые чулочки, то из вежливости не обращал внимания. В общем доме нужно жить дружно.
Гном улыбался:
- Что, старина, запечалился? Яйцо достать не можешь?
--
А ты откуда про него знаешь? - недоверчиво нахмурился Шишок.
--
Да мы, почитай, миллион лет его бережем, да холим, как самую большую драгоценность! А я - его Главный Хранитель! И отец, и дед, и прадед мои - все Хранителями были. А бережем его потому, что в летописях народа Гномов сказано : "Яйцо это великую силу имеет. Назначено ему спасти Лес и свой род. Всяк, сберегающий его - благое дело творит!". Вот и бережем. А тут видим, ты к нему интерес имеешь. Вон как бежал! Все кусты обломал! - гном звонко рассмеялся. - Достать-то его легко, да вот, сбережешь ли? - гном поднял брови "домиком".
Шишок молча, исподлобья, глянул на гнома.
- Ну, ну! не сердитесь, любезнейший! Да и госпожа Серая Тень рекомендовала вас наилучшим образом. Извольте идти за мной.
--
Куда? - недоверчиво пробурчал Шишок.
--
Неужели вы думаете, что мы будем выворачивать этот тысячелетний валун? - засмеялся гном. - Есть, драгоценнейший, более продуктивные способы достичь желаемого, чем приложение физической силы, уж поверьте! Коммуникации, друг мой, коммуникации, если это слово говорит вам о чем-то.
Разговаривая, гном семенил маленькими ножками по одному ему видимой тропинке, а за ним косолапил и загребал воздух длинными руками леший Шишок.
Вечерело. Весенние вечера не похожи ни на какие другие. Остужен прохладным дыханием почек, стекленеет воздух. Поляны, ширясь, готовятся принять в себя что-то громадное, чему нет меры, нет границ.
Гном подвел Шишка ко входу в пещеру.
Ну вот, уважаемый, здесь вы и заберете наше общее сокровище. А пока, позвольте откланяться.
--
Как? - удивился Шишок, озираясь по сторонам. Столько раз ходил он здесь, а входа в пещеру не замечал. Чудеса! Шишок забыл, что они с гномами хоть и живут рядом, но на разных "этажах". - Как? Разве не сейчас?
--
Э...Э...! Любезнейший! Миллион лет ждать, холить, лелеять, молиться на него - и отдать просто так, словно это сорочье яйцо?! Нет! Не знаю, как у
вас, а у народа Гномов будет праздник! Праздник! - весело воскликнул гном и ... растворился в темноте пещеры.
Топнул ногой старый леший, рассердился! Испуганно вспорхнула из-под его ног птичья мелюзга и глухо крякнула сосна.
-Не сердись... Мы позовем тебя... - донесся веселый голос гнома из глубины пещеры.
Что мог поделать старый леший?
--
"Любезнейший, драгоценнейший!" - передразнил он гнома и досадливо махнул рукой.
--
Тут такое дело... Лес погибает..., а они...праздник...Разворотить им, что ли, эту пещеру? Ба! Да где же она? Чудеса!
Сколько ни таращил Шишок глаза, не было пещеры, не было входа. Глупый! Недаром говорят: "Один дом, да входы разные!".
Сгорбился Шишок, и поплелся еще раз на проделки Ганникса посмотреть. Всю весну и все лето ждал он приглашения на праздник. Да видно не пришло еще время. И сколько ни смотрел он в глубины леса, ни одного раза не встретил гнома.
И вот лето пошло на убыль. Пришел Август. По утрам туманная дымка опускалась на лес, размывая очертания кустов и деревьев. Днем воздух был бездонной чистоты и чуток, как никогда: паутинка оборвется - услышишь. Шишок смотрел, как труженица-пчела, упившись сладостью, слетела с махрового желтого цветка, загудела, полетела и долго-долго был слышен ее полет.
Глава XI. Передача реликвии.
На празднике Шишок не был. Нет, гномы его, конечно, приглашали. Но где это видано, чтобы всеми уважаемый леший с гномами веселился. Не было такого в истории и Шишок новую страницу открывать не станет.
Однако яйцо ему передали торжественно. Хранитель при этом вытирал слезы и приговаривал:
--
Путь добрый, малыш!
--
Чудак! - глядя на него подумал Шишок. Чего ревет?
Яйцо провожали, пожалуй, все жители Каттарама - страны гномов. И стар и млад (Шишку, правда, все они были на одно лицо) вышли попрощаться со своей реликвией. По этому случаю все гномы надели свои самые нарядные одежды и, проходя длинной чередой мимо яйца, приостанавливались и низко ему кланялись.
- Развели антимонию, - недовольно подумал Шишок.
Взяв у гномов яйцо и поклонившись им из вежливости, Шишок пошел, не оглядываясь. Тихо стало вокруг. Даже ветер, осознавая важность момента, примолк. Грустные гномы гуськом потянулись в пещеру.
И, вдруг, неожиданно затрещала сорока. Вздрогнул Шишок, переполошились лесные жители, ветер зашумел в кронах деревьев. Так вот о чем трещала Куцехвостка! Вы тоже догадались? Ну, конечно, не могла же она промолчать о таком событии. Ну какая же она тогда бы сорока была!
Что могла ответить ему сорока? Она и сама не знала, чье оно. Только филин ухнул:
--
Леший его знает!
--
Леший знает, леший знает, - подхватили другие птицы.
Не выдержал Щишок такой кутерьмы, такого беспорядка, да к-а-а-к свистнет!
- Молчать, мелюзга!
Испугалась лесная братия, угомонилась. Замолчал лес, словно и не было ничего. А Шишок засунул яйцо в карман поглубже (видели бы гномы такую непочтительность к их реликвии!), да и пошел к своему любимому дубу. Как тот дуб зовут? Да. Трезуб.
Ну, а что дальше было, мы с вами уже знаем. Серая Тень прилетела, и положили они с лешим то яйцо в дупло к дубу и березке.
Беречь его велели.
- Давно ли весне радовался, а вот уж и лето кончается, - оглянулся вокруг Шишок.
А знаете ли вы, что на исходе августа - осень с летом встречаются? Печальное курлыканье донеслось с высоты. Шишок поднял голову. Это журавли, выстроившись в вышине треугольником, учили молодняк походному строю.
Скоро осень. Но еще наряден Август. Вон - пижмы горят, васильки в цвету, зверобой на поляне солнечные блики пускает. Красота-то какая!
Глава ХП. Лесные новости.
Между тем, в лесу была большая новость! Знаете, кто вылупился из того яйца, о котором на весь лес растрещала сорока Куцехвостка? Ни за что не
догадаетесь! Дракончик! Ну да! Дракончик!
Поначалу никто не понял, что это за диво-дивное, чудо-чудное на свет появилось! Головка у него была похожа сразу и на птичью и на змеиную, но покрыта не пухом, а как и все тельце - чешуей. А еще у него были четыре лапки с острыми коготочками и перепонками между пальчиками. Представляете? Не две! Четыре!
Впрочем, я опять забежала вперед. Давайте-ка, я расскажу вам все по порядку.
Однажды, после долгой вечерней беседы Шишок и дуб задремали. Последнее время Шишок не уходил спать в свою берлогу, а спал прямо под дубом. Благо, ночи были теплые. Дуб дремал чутко, не забывая приглядывать за своим сокровищем в дупле. Шишок спал крепко и во сне храпел с присвистом.
Вдруг раздался легкий треск. Треск доносился из дупла.
Из дупла на него смотрели два огромных желтых глаза. Смотрели не мигая.
--
Что ты тут делаешь? - спросил сердито дуб.
--
Не знаю! - испуганно ответили глаза.
--
Ах ты, разбойник! Вот я лешего позову сейчас! - продолжал сердиться дуб. - Кыш!
И тут он видел, что это только глаза были такими огромными. А головка у гостя маленькая, и тельце - тощенькое. Когда же дуб разглядел, что этот
ю
"гость" сидит в половине скорлупки от яйца, то все сразу понял. Он крякнул от досады на самого себя и принялся утешать маленького несмышленыша:
- Ну-ну, не бойся, маленький! Я пошутил! Сейчас вот листочков тебе подброшу, помягче будет. Ты выбирайся, выбирайся из скорлупки-то! Вот так, так, - подбадривал Дуб, смотря, как этот маленький уцепился передними лапками за край скорлупки, а задними лапками вылезал из яйца.
Да, что тут говорить! Малыш был необычным! Но каким хорошеньким показался Дубу этот детеныш! Головка маленькая, глаза огромные. А чешуя какая! Вон как переливается! От огненно-красного до сине-фиолетового цвета. От этих переливов ровное сияние шло из дупла. Четыре лапки с коготочками! А хвостик! Вон какие зазубринки сверху торчат! Прелесть!
Дуб посмотрел на проснувшегося лешего, тоже внимательно разглядывавшего нового жителя леса:
- Правда, красивый!
Дуб продолжал любоваться детенышем.
Всю ночь Шишок размышлял: кто же это появился на свет. Наступило утро. Проснулась березка. Заглянула в дупло и ахнула:
--
Кто это?
--
А правда, кто это? - подумал Дуб.
Ночью, когда он любовался этим чудом, ему и в голову не пришло, что этот детеныш не похож ни на кого их тех, кто живет в лесу. И не птица, и не змея, и не ящерица. Кто?
А детеныш между тем выкарабкался из дупла, острыми коготочками цепляясь за кору, сел на ветку. Огляделся вокруг и, вдруг, на удивление березке и дубу, расправил крылья, взмахнул ними пару раз и опять сложил их.
- У него еще и крылья есть! - одновременно ахнули дуб и березка.
И удивляться было чему. Крылья были большие, перепончатые и так же, как чешуя, переливались разными цветами.
- Хорошенький! - прошелестела березка. - Я его уже люблю!
Лес просыпался. Скоро новость о невиданном чуде облетела все уголки проснувшегося леса.
- Хорошенький-то, хорошенький! - задумчиво пробормотал Шишок. - Да что-то я в толк не возьму - зверь это, или птица?
Посмотреть на детеныша, вылупившегося из яйца, сбежались, слетелись, пришли, приползли - все жители Леса. Всю поляну под дубом вытоптали, все нижние ветки помяли, да только мало кому удалось его увидеть. Почему? Да спать он в дупло ушел! Посидел, посидел на ветке и, цепляясь коготками, опять заполз в дупло. Свернулся там калачиком, голову под крыло засунул и уснул. Спит себе, посвистывает. Кто мог, заглянул в дупло. Уж не знаю, что они там могли увидеть!
--
Ноздри-то, ноздри как раздувает!
--
Маленький, а теплый!
--
Хвостом во сне бьет!
--
Что же он есть-то будет, когда проснется? - обсуждали жители леса.
--
А и правда, чем его кормить? - задумался леший.
--
Глава ХШ. Дракон и его миссия.
- Кормить дракона, пока он маленький, будем мы сами, - сказал гном. Конечно, новость о том, что из яйца кто-то вылупился, быстро прилетела
в Каттарам.
- Никто из вас с этим делом не справится! - таким тоном, что никто не посмел бы ему возразить, продолжал неизвестно откуда появившийся гном.
Шишок за всю свою долгую жизнь так и не смог привыкнуть к тому, что гномы могут появляться неожиданно, прямо из воздуха, и так же неожиданно исчезать. Вот и сейчас Шишок вздрогнул, услышав гнома.
--
Так это Дракон? - леший не мог прийти в себя от удивления.
--
Дракон... Дракон... - прошелестело по лесу.
-Да, уважаемый, дракон. Или, как его еще в старину называли, Огненный Змей! - важно ответил гном.
- Великий Народ Гномов с незапамятных времен хранил это единственное, чудом уцелевшее яйцо этого вида Змееящеров, которые давно вымерли на нашей планете Земле, - продолжал он. - По нашим преданиям, этот дракончик (гном кивнул на дупло) должен будет искупить грехи своих многочисленных предков. А грехов этих, надо сказать, предостаточно. Сородичи его были и злы, и жестоки, и кровожадны.
--
Кровожадны... кровожадны... - испуганно зашептали собравшиеся у дупла жители леса. Они дружно отступили подальше от дупла. На всякий случай.
--
Да, кровожадны! Но Народ Гномов надеется, что этот дракон будет не такой. Грехи, смею вас заверить, только добром искупаются. Жизнь, конечно, покажет. А пока мы изготовили питательную смесь, которой будем кормить малыша. Одно могу вам сказать: еда эта - добрыми флюидами наполнена.
--
Расходитесь, уважаемые, расходитесь. Малышу покой нужен. И всех вас попрошу оберегать и защищать его, пока он растет, да маленький.
Закончив свою речь, гном важно удалился, растворившись, как всегда, в воздухе.
Разлетелись послушно птицы, разошлись звери, расползлись те, кто не умел ни ходить, ни летать.
Один Шишок сидел под дубом. Взгляд его улетел далеко-далеко, в те времена его детства, когда отец наставлял его:
- Запомни, сынок: "Огненного Змея вырастит богатырь Трезуб. В схватке с Ганниксом в день Перуна -громовержца огонь Змея спасет Лес".
Все сходилось. И Трезуб, и богатырь, и змей.
- Только, где же огонь? - никак не мог понять старый леший Шишок.
- Да и день Перуна-громовержца давно прошел, Перуну все живое кланяется в начале августа, а уже - его конец. Вон, журавли курлычат, улетать готовятся. Молодежь свою учат. А кто нашего научит? И как он, такой маленький, со злодеем справится? - много вопросов роилось в голове у Шишка. И, как всегда, на все неразрешимые вопросы лучше всех дает ответ Мудрое Время.
Глава XIV. Осень.
Время шло, летело, бежало вприпрыжку - для кого как! За августом пришла Осень. Первое платье, которое надела эта красавица, было золотым. Золотая Осень.
Шишок примечал: лист на деревьях начал желтеть снизу, значит, весна будет ранняя. Осиновые листья легли лицом вверх - к студеной зиме. Как-то перенесет эту зиму Огонек?!
С чьей легкой руки дракончика стали звать так - никто не помнит, но имя ему удивительно подходило. Веселый, быстрый рос дракончик. А уже любопытный. Под каждый кустик заглянет, на каждое дерево вскарабкается, над каждой поляной покружит. Да, да! Покружит! Научился он летать! Расправил он как-то крылья, взмахнул ними пару раз и легко оторвался от земли. Крылья нежно позванивали в струях ветерка и переливались радужно под солнышком.
Шишок строго-настрого запретил ему летать дальше леса, но и над лесом летать было интересно.
А вечером рассказывал Огонек Дубу, Березке и Шишку о том, что видел он с высоты своего полета и спрашивал о том, что не понял, что видел и слышал в первый раз.
--
Кто это утром трубил на лесной лужайке?
--
Трубил? Утром? Это лоси-рогачи справляли по лету поминки, малыш
--
А о чем они трубят?
--
О том, Огонек, что скоро закружат белые метели, что низкие тучи - снегом грозят, о том, что в глазах отлетающих птичьих стай уже светятся созвездия далеких-далеких южных земель, - рассказывали ему друзья.
А чаще всех его Шишок учит да наставляет. Ишь, какой ученик появился у лешего! А он и рад! Внучком, Огоньком его ласково кличет и учит:
--
Смотри, внучек! Месяц-то куда рога поворотил? На полночь, на север, значит. Примечай, быть скорой зиме, снег ляжет по суху. А вот, кабы на полдень, на юг, значит, - то была б грязь и сырость, а не скорая зима.
--
Ох, пугают меня приметы! Как-то ты зиму переживешь?
--
Не бойся, дедушка, я сильный! Не замерзну!
Кажется, вчера Осень в золотом платье справляла новоселье, а сегодня разбойный Сивер кусты за вихры дерет. В лесу - гул, стон. Валится сухостой. Октябрь хозяйничает.
--
Курл-рл, курл-рл. - с высоты доносится. Задрали головы Шишок да Огонек. Учит Шишок:
--
Крикни им : "Колесом дорога!"
--
Зачем, дедушка?
--
Может повернут назад, а с ними и солнышко возвернется! - печально объяснял, сам в то не веря, Шишок.
--
Боюсь я за тебя! Ведь я-то зимой все больше сплю в берлоге. Ну как ты один!
13
- Да не пропаду я! - засмеялся Огонек. Глава XV. Зима.
Зима пришла и правда, суровая, снежная, студеная. Шишок целыми днями спал в своей берлоге, просыпаясь только к ночи, чтобы проведать тропы, отряхнуть от снега деревья, да присмотреть за Огоньком. Шумит лес. Рассказывает завьюженным лесным полянам сказки о былом. Сыплет, валит снег. Прядет зима свою пряжу. Остановилось время. Но подгоняет его дракон Огонек.
- Не спи, время. Мне расти нужно!
Подрос, подрос Огонек. С молодого лосенка уже вырос. Днем все больше над лесом летает - дедушку Шишка заменяет. За порядком следит. Ночью - под дубом греется. И стал дуб замечать, что под дракончиком снег вроде бы тает. Дохнет Огонек - снег как кружево сделается и опадет снежной пылью. Чудеса!
Нескончаемо долгая ночь в лесном безмолвии. Мигают звезды. Иней искрится. Беседуют небо с землей, не могут наговориться. Безветрие, Морозы хозяйничают в лесу. Спит и Огонек под дубом. Намаялся. Проведал его Щишок, да снова в берлогу спать завалился. Спит все живое.
Пока спали, зима на весну повернула. Молодой лось скинул рога, с непокрытой головой весне поклонился.