Аннотация: Иногда прошлое так смешивается с настоящим, что некоторые встречи выглядят фантастикой
Новый Год украсил город мишурой и гирляндами. Праздник взлетел цветными фонариками и игрушками на ёлки, спустился в метро весёлой суетой, предвкушением встречи с друзьями, родственниками и совершенно незнакомыми людьми. За три часа до полуночи пассажиры всё ещё заполняли станции и вагоны. Возвращались домой с покупками, ехали в гости.
Пробираться сквозь толпу на Невском проспекте Антону не хотелось, и он решил выйти на Владимирской. Перед эскалатором затесался в компанию молодёжи. Прислушиваясь к восторженному разговору, почувствовал, что предпраздничное настроение потеснило тоску, поселившуюся в душе после смерти жены.
Наступающая ночь встретила сырым ветерком, раскачивающим бегущие огни на перетяжках, и доносившейся из приоткрытых окон знакомой мелодией. Воспоминания о том, как они с Лерой тридцать пять лет каждый Новый Год смотрели "С лёгким паром", принесли сожаление. Но Антон убеждал себя, что надо не грустить, а наоборот - радоваться всему хорошему, оставшемуся в прошлом.
Чтобы не задевать прохожих большим шуршащим пакетом, он свернул сначала на Колокольную, а с неё в полумрак Дмитровского переулка. Шагая под тусклыми фонарями, думал о внуках. Подарки им Антон начал выбирать задолго до предпраздничного ажиотажа. Не желая возвращаться в пустую квартиру, он ходил по магазинам игрушек. Разглядывал разноцветные машинки, невиданные раньше конструкторы и огромных плюшевых медведей. Вспоминал, как ребёнком ждал Нового Года, встречал гостей и, сказав "спасибо", убегал к себе в комнату, чтобы насладиться таинством развязывания лент и разворачивания бумаги.
В задумчивости, Антон вышел на Стремянную, и только миновав Дмитровский сквер, заметил, что кафе на углу дома переименовали. Оно вновь называлось "Эльф". На стёкла вернулись нарисованные цветы и крылатые человечки. Из открывшейся двери, словно стайка добрых фей, выпорхнули на тротуар смеющиеся девушки. Вслед за ними вынесло тихий звон колокольчиков и запах кофе. Яркие куртки и шапочки добавили праздничного настроения.
Когда-то давно, студентами, они с Лерой любили заходить сюда. Здесь он позвал её замуж, и она, потянувшись через маленький столик, чтобы поцеловать, разбила чашку. На счастье!
Не зная, как обойти девушек, Антон поздравил их с наступающим. Они притихли, а та, что стояла ближе, поцеловала его в щёку и пожелала:
- Счастья вам в новом году! И здоровья!
Снова засмеялась и вытерла варежкой помаду. Антон смущённо поблагодарил.
Переходя улицу Марата, поднимаясь на пятый этаж по широкой лестнице, он убеждал себя, что пожелание незнакомой "феи" сбудется, и наступающий год не станет грустным продолжением уходящего.
Внуки, оглушив радостным визгом, убежали с подарками. Невестка помогла снять пуховик, выдала тапочки. В просторном зале огромной пятикомнатной квартиры уже собрались родственники. Улыбались, здоровались, поздравляли. Антон отвечал, а невестка вела его к креслу, в котором сидела стройная женщина в облегающем шерстяном платье.
- Это тётя Наташа, троюродная сестра мамы. Она жила в Осло, но весной дяди Бори не стало...
- Аллочка, это неважно, - вставая, прервала Наташа племянницу. - Пусть старые печали останутся в старом году.
Антон заподозрил, что его намеренно подвели к Наташе и позже за столом посадили рядом. Он не обижался на родственников, желавшим добра двум оказавшимся в одиночестве людям. Скорее всего, знакомство так и останется просто знакомством. А сейчас не хотелось портить праздник. Антон с удовольствием передавал по просьбе Наташи салаты, подливал вина, отвечал на вопросы и кивал, выслушивая рассказы о работе в посольстве, об уехавшей во Францию дочери и о предложении прочитать несколько лекций в университете.
Неожиданно выяснилось, что учились они оба тут рядом, в институте имени Пальмиро Тольятти. И даже могли встречаться, потому что Наташа поступила, когда Антон перешёл на последний курс.
- Я часто ездила к подругам в общежитие. Может, ты бывал там на танцах?
- Конечно! Правда, в последний год... - он запнулся, - Тогда я был влюблён и не смотрел на девушек. Вернее, смотрел на одну...
- Да и я вряд ли запомнила бы парня, если он не обращал на меня внимания.
- Наверное, это судьба так распорядилась.
- Наверное, - согласилась Наташа.
Антон кивнул и наполнил фужеры, потому что настало время проводить Старый Год. Затем, под "выстрел" шампанского и бой курантов встретить Новый, обменяться поздравлениями, посмотреть, как за окном рассыпаются далеко над Невой огни салюта.
Рассаживаясь вновь за столом, родственники заспорили, какой канал включить, и Антон предложил Наташе перебраться в кабинет. С тех пор, как здесь работал отец, ничего не изменилось. В падающем из коридора свете дверки книжных шкафов поблёскивали тёмным лаком. Красноватый паркет и письменный прибор с бронзовыми чернильницами создавали ощущение стародавней престижности, которую нынче сменили ламинат и компьютеры. Древний диван аристократично скрипнул кожей, когда Наташа присела на краешек. Антон включил настольную лампу с абажуром из зелёного стекла. Подвинул от стола венский стул, по семейному преданию, переживший блокаду. Поставил на него прихваченные с собой початую бутылку вина, вазочку с конфетами и мандаринами. Вернулся к двери, чтобы плотно прикрыть её. Достал из нижнего отделения одного из шкафов гранёные стаканы.
Увидев их, Наташа произнесла:
- Чудо-то какое! Как в общаге.
- Настоящее чудо прячется где-то тут, - Антон вгляделся в темноту за створками и достал маленький графинчик с пробкой в виде рюмки. - Вот! Называется "Эгоист". Богемское стекло. Отец по субботам приносил его на ужин. Выпивал сто грамм коньяка и уносил обратно пустой, чтобы через неделю вынести снова с коньяком. Но мы пока обойдёмся рислингом.
- Это "пока" оставляет надежду...
- Надежда остаётся с нами до самого конца, - грустно сказал Антон.
- Не надо, - в тон ему попросила Наташа. - Давай лучше выпьем за то, чтобы все наши надежды сбывались.
- Давай!
Видимо, одиночество успело достать обоих. Они говорили, говорили, перескакивали с одного на другое, вспоминали старые анекдоты, преподавателей, аудитории института, поездки "на картошку", субботники. Когда закончилась бутылка, Антон сходил ещё за одной. Прихватил тарелку с двумя дольками торта.
- И как там? - спросила Наташа.
- Меня старательно не заметили.
Они рассмеялись.
Раньше Антон не любил кабинет. Отец здесь всегда был сосредоточен на работе, отвлекать его не разрешалось. И вот теперь эта холодная чужая комната наполнилась уютом. Казалось, запертые в монументальных шкафах книги с одобрением прислушиваются к разговору, от лампы исходит мягкое тепло, а диван пытается пореже мешать старческим скрипом.
Наливая вино, Антон с удивлением заметил, что почти не захмелел. И совершенно не хотелось спать. Словно вернулись те времена, когда был готов свернуть горы, достать с неба звёзды и, если потребуется, пронести по жизни на руках любимую.
Слушая бодрый голос Наташи, он подозревал, что разговоры не окончатся вместе с новогодней ночью. Чувствовал, она также сознаёт: это не просто откат от одиночества. Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, они играли в весёлые воспоминания и вдруг заметили, что увлеклись друг другом. Торопить события или убегать от судьбы не хотелось. Пусть всё идёт своим чередом.
Деликатный стук вернул их в реальность. За приоткрывшейся дверью сказали:
- Наташа, мы уходим. Тебе вызвать такси?
- Не надо, я на метро.
Антон удивился, как незаметно пролетело время, и спросил:
- Тебе куда?
- В Автово.
- А мне на Парк Победы. Я провожу. Как минимум - до Техноложки.
- Ты снова оставляешь надежду... - улыбнулась Наташа.
- Может быть, когда-нибудь, она сбудется, - тихо ответил Антон.
Он чувствовал себя помолодевшим и в то же время, подмечающим мелочи мудрецом. Удивительно, они знакомы едва десять часов, а у них уже есть недоговорённость, непонятная другим. Это их, и только их...
Антон старательно вспоминал, как это - быть галантным. Подал Наташе шубку, придержал двери на выходе из парадного и подставил локоть, чтобы дама взяла кавалера под руку. А когда она попыталась шагнуть в сторону Невского, решительно потянул к тёмному провалу Стремянной улицы:
- Пошли на Владимирскую. Тут по пути есть на что посмотреть.
Наташа доверилась ему. Молча шагала рядом. Держалась обеими руками за его локоть, ожидая сюрприза. А он нарочно вёл её по правой стороне и остановился напротив кафе, в котором, несмотря на раннее утро, кто-то сидел за столиком.
Не сговариваясь, они шагнули за поребрик, и когда перешли пустую в это время улицу, Наташа сказала:
- Спасибо! Это... это как путешествие в молодость. Вот сюда, - она указала на парапет ограды сквера, - мы выходили с чашечкой кофе, потому что внутри не хватало места. И официантка не ругала нас за оставленные тут чашки.
- А когда шёл дождь, мы сажали девушек себе на колени, чтобы места хватало всем.
- Знаешь, однажды я видела, как на Новый Год какой-то парень сделал здесь предложение девушке. Она так обрадовалась, что кинулась целовать его прямо через столик и разбила чашку. Все аплодировали и кричали "на счастье".
По-простецки шмыгнув носом, Антон признался:
- Это было после зимней сессии. Я точно знаю... потому что это был я.
Наташа сжала его локоть. Когда-то в кафе "Эльф" их судьбы пересеклись на мгновение, и от этого казалось, будто они знают друг друга давным-давно. Может быть, всю жизнь. Просто, судьба решила, что им пора встретиться.