"Те, кто поклоняется полубогам, родятся среди полубогов;
те, кто поклоняется предкам, отправляются к предкам;
те, кто поклоняются привидениям и духам,
родятся среди этих существ;
а те, кто поклоняются мне, будут жить со Мной"
Кришна.
"Бхагавад-гита, 9:25"
...А Стхана уже с Индралокой простился. Спешил - и не очень-то и загостился, увидев в чертогах дождей и туманов, что Нитьи там тоже, увы, не бывало.
Огромным шагнул к Сиддхалоке он шагом - но Нитью и там опять не видали! Шагнул на планету апсар сладострастных - и здесь искал он друга напрасно! Шагнул к гандхарвам сладкоголосым - от Нитьи и волоса там не нашел он! И, полюса попирая ногами, всё ниже и ниже двигался Стхана.
Прошелся по тёмной он Нагов планете, где змеев короны только и светят, заглянул по пути к конноглавым киннарам - нет, Нитьи дорога там не лежала... На Земле, у людей искусных в строенье, он только ухудшил своё настроенье - увидев войны безобразные лица, решился он в Ад поскорей углубиться, срединных планет минуя границы, он силы терял, он торопился...
Седые под шлемом пряди блистали, морщины всё больше лицо покрывали, но шаг был у Стханы по-прежнему легок, он верил, что Нитью до смерти найдёт он!
Всё реже его встречали цветами, всё чаще - молчаньем иль злыми речами, а дальше пошли такие планеты, где Акродхе крови пришлось и отведать. Всё глубже и глубже, всё демоны злее, не раз выясняли, чей меч острее, но Стхана с Акродхой их тысячи стоил, лишь скорый конец его беспокоил, и в Господа помощь только и верил...
Он сделал привал на странной планете. Хоть там и дул пламенеющий ветер, и жаркое солнце нещадно пылало, зноем, казалось бы твёрдую, сталь размягчало, но хрупкие люди там поселились, невзгодами вовсе и не тяготились. Разумом - Аду вызов бросая, небоскрёбов-дворцов красоту воздвигая в черте городов за стеною прозрачной... Принятый с достойною речью изящной, Стхана на ночь у них остановился, но не для сна - он всю ночь молился.
Утром, на крышу взойдя небоскрёба, звезду не узнал он у горизонта. И вопросил оказавшихся рядом:
'Что за планета, над той горной грядой?'
Ему отвечали искусные в деле:
'Империя злыдней, призрачных телом! Они мирных стран промышляют захватом! Мы сами столетьями дани им платим! Неведом им Бог и законы природы - воровать, убивать - вот на что они годны!.. Не ты ли знаменье, о Вестник Света - что надо восстать против тяжкого гнета?..'
Но Стхана не слышал речей завершенья. Почувствовал странное он ощущенье: там, на планете, тонущей в заре, находится Нитья - он рядом, он здесь! И не попрощавшись ни делом, ни словом, он в звёздное небо взлетел метеором.
Прошел сквозь стену облаков и туманов, спустился в прозрачном лесу на поляну. И с бьющимся сердцем поднявшись на ноги, пошел, меж деревьев не видя дороги. Одежды и стопы росой увлажнял, Акродхой дорогу себе расчищал, и вышел на озера берег лесного, которое с неба ещё увидал он.
У озера двое семей отдыхали, двое детей в отдаленье играли. Один из них взгляд от игры оторвал - и Стхана заплакал, чуть не закричал - то Нитьи был взгляд, он Нитью узнал! Невидимым став, по прибрежной косе, он ближе решил подойти, осмелев...
А дети почти рядом с лесом играли - мяч лёгкий, упругий друг другу кидали, и битой его отбивая обратно, всё сильней и сильней увлекались азартом.
Вдруг ветер холодный подул от воды - и мяч зашвырнуло в густые кусты. О Стханы бедро он стукнулся звонко - слегка удивились оба ребёнка. И тот, что был раньше как Нитья известен, взяв биту - иллюзью защиты от леса, с отвагой на поиски в лес углубился, но мяч всё никак ему не находился.
Вот уж плеск волн затихает вдали - пропажу мальчишка не может найти! Вдруг видит - сияние из-за кустов - он ветви раздвинул биты концом - а там вишнудут постаревший сидел, прямо в глаза со слезами смотрел. Кудри седые длиною до плеч, сверкает на поясе вогнутый меч, одежда - без цвета лохмотья в дырах, но мяч он потерянный держит в руках!
Пред ним в таком виде Стхана предстал...
Мальчишка и биту свою потерял - забыв про пропажу, помчался назад, так лучшего друга в нём не узнав. Стхана в два шага его обогнал, и снова пред ним на колени упал. Он извинялся, себя проклинал, но Нитья ни слова не понимал - родившись, забыл он значение и написанье, тех слов, что сейчас в устах Стханы звучали! Вот, осмелев, он тронул круг света рукой - и боль вдруг пронзила руку стрелой! Испуганно птицы взвилися тучей - божественный свет был пламенем жгучим, для Нитьи, когда-то им обладавшим, а ныне до уровня призраков павшим.
И снова стал Стхана страданий причиной! Пришлось ему друга снова покинуть. Он слышал родителей шум приближенья, и снова, своё проклиная свеченье, исчез, как бредового мозга созданье, мальчишку в недоуменьи оставив...
Блуждал он долго по лесу, стеная, дороги не видя, деревья ломая - казалось, не будет на свете силы, что от мучений его б излечила!
Затмились все чувства горя туманом, и привели его на поляну, куда недавно он с неба спустился. Стхана немного тому удивился - как только иссякла отчаянья сила, что мир слезами загородила.
Птиц песни услышал он вдалеке, Акродху нагого - в первой руке, и, ничего ещё толком не помня, увидел стволы - от верхушки до корня разрублены Акродхи страшным ударом. Присел, сокрушаясь, на землю Стхана. Руками он блеск мечу наводил, но мыслью не здесь - он опять с Нитьей был! Вот уж стемнело, запели сверчки - решения Стхана не в силах найти! Тогда он оставил эти попытки и к Вишну воззвал короткой молитвой:
'Прекраснейший Бог, я молю, помоги! Ты видишь, я выход не в силах найти! Я Нитью отсюда спасти не сумею, я с каждой минутой слабей и глупее!
Прошу не пощады, а снисхожденья, о, подскажи мне, о, Вишну решенье! Скажи мне, о, Вишну, что сделать мне надо, чтоб Нитья и Стхана вовек были рядом?'
И - замолчал, прислушавшись к сердцу, свой ум успокоив на образе светлом Властителя Чувств, Творенья причине, на том, кто спасает из майи пучины предавшихся, верных, в аскезах упорных, правдивых, отважных, в желаниях скромных, кто душам даёт надежду и силу, он - Бог, над которым нет господина!
За час до рассвета пришел в себя Стхана. На ноги поднялся, стал в центре поляны, и с криком прощальным, над головой, взмахнул он Акродхой, сверкнувшем звездой:
'Мой друг и помощник надёжный, прости! Отныне с тобой мне не по пути. Ты жизнь и здоровье спасал мне не раз, поверь, как мне больно расстаться сейчас! Но в следущей жизни ты вряд ли поможешь, ты светом своим меня уничтожишь - рожусь я ужаснейшим адским созданьем, такое, увы, мне судьбы наказанье. Ты же - храни Нитью на этой планете, от бед защищай божественным светом, будь знаком на ней, приметной отметкой, что Нитья и Стхана друг друга встретят!'
И с молнийным блеском, под грома удары, вогнал он Акродху в средину поляны. Земля затряслась, раскалилась как печь - так горевал вогнутый меч. Деревья пожухли, обуглились травы - стала поляна озером лавы! Вихрь мощный поднялся чуть-чуть погодя - прозрачным стеклом застыла земля. Стекло, затвердев, не успело остыть - луч света ударил из центра в зенит! Туч он достиг раскалённой иглой - в них на полнеба он сделал окно. В первый раз звёзды на небе зажглись - планета с рожденья не видела их. Такой на прощание сделал подарок, Акродха-махайра, прощаясь со Стханой...
Стхана заплакал, часто дыша - ведь не привык он ходить без меча! Срок жизни у Стханы, увы, завершался - Господь попросил, чтоб он с ним расстался - и Стхана исполнил высшую волю, себе причиняя тяжкое горе.
Итак, утирая слёзы рукой, он с третьей попытки взлетел над землёй. И вскоре опять, спустя столько лет, ступил он на почву райских планет...
Знакомые Стхану не узнавали - смотрели с сочувствием вслед и печалью, ведь была незнакома немощь старенья, тем, кто добротой заслужил здесь рожденье.
Взял Стхана на время корабль быстролетный - сам дальше по звёздам шагать бы не смог он, и, засыпая под мерный шум крыльев, взял курс на Кайласу - к Господу Шиве.
Проснулся, лишь звёздное небо покинув. Сон краткий, не дав облегчения, минул. Глядит - уж скользят крыльев тени по зелени Леса Душистых Растений. Священное озеро сбоку сверкало, Кайласа-гора впереди вырастала - древом баньяна украсив вершину - одна из обителей Господа Шивы.
Там цветов красоте глаза покорялись, там птичьими песнями уши пленялись, там воздух наполнен был запахом дивным, там хвосты распустив, гуляли павлины, изредка голосом слух услаждая - их тучи Стхана спугнул, пролетая.
Ковёр из трав и цветов ароматных примял он, спускаясь, своим аппаратом. В руках держа Акродхи ножны пустые, на землю Кайласы священной ступил он. Замолкли вдруг птицы, притихли цикады, как будто визиту Стханы не рады. И третьего шага он не осилил, как за спиной раздался шум крыльев. Корабль, на котором он прилетел, крылья расправил и в небо взлетел - хотя никакой пилот в нём не сидел. И, очертив в небесах круг прощальный, исчез, улетел в другой край мирозданья.
И сразу цикады заверещали - чуть-чуть бы и Стхану они напугали. Он ножны Акродхи ненужные бросил, и к вершине побрёл, чтоб решить все вопросы.
Там, под древом баньяна, на шкуре оленьей, сидел Господь Шива - Бог Разрушенья. Беседу о Кришне и Нараяне вёл с гостем своим - справедливейшим Ямой.
Стхана их издалёка приметил - и, полдороги шагами измерив, в колени для силы рукой опираясь, (до ног добиралась немощная старость!), к Трезубец держащему, Тьмы повелителю, Внуку Всевышнего, Миров Разрушителю, к тому, кто на гнев скор и благоволенье, он крикнул с ходу, без уваженья:
'О Рудра, для смертных пример подражанья, о, бог, разрушающий мирозданье! Ты, что золою костров погребальных украшен, беседу прерви, для меня это важно!..'
Его перебил среди верующих первый:
'Уйди прочь, не испытывай нервы! Я вот возьму и сейчас изувечу, тебя, недостойный, за наглые речи, за грубость и неуваженье, прервавшие нашей беседы теченье!'
Пал Стхана на землю, моля о прощенье:
'Прости, о могущественнейший полубог, от старости разум мой стал недалёк. О, всемогущий сын Брахмы, прости, моя зреет карма, крепчают грехи... Я слепну от них и святость теряю, то, что помыслить не мог - позволяю. Убей - и исполни судьбы приговор, но, прежде, дай грешнику слово одно...'
Бог Шива вскричал, перебив его тут:
'Ты кем же считаешь меня, вишнудут?! Два раза подряд оскорбить - это слишком, я бог, или на побегушках мальчишка?! Акродху у Нитьи оставил ты зря - сегодня, он, может и спас бы тебя!'
'Да что ж за судьба у меня, за такая!' - вскричал наш герой, горько рыдая: 'Ослушаться Бога, Нитью в это вовлечь, два раза подряд гнев Шивы навлечь, на голову глупую, и по заслугам - нельзя предавать лучшего друга! Я сам умереть поскорей бы хотел, пока новых бед натворить не успел!'
И Яма, и Рудра, услышав рыданья, в сердцах оживили ростки состраданья, угасла решимость творить наказанье, от слов таких горьких - слов покаянья.
И, чтоб успокоить несчастного Стхану, бог спрятал трезубец, готовый к удару, и тщательно выбрав слова ободренья, к нему обратился, забыв оскорбленья:
'Зря ты средь звёзд Нитью искал - совсем другим голосом Шива сказал: - Мы с Нитьей друзья, ты уже позабыл?! Зачем не ко мне, а к Арьяме спешил? Зачем ты в поисках тратил столетья, зачем не дождался от Брахмы ответа? - а Нитья был здесь, ты бы мог его встретить! Был грешен твой друг обидой на Бога, жаль, что помочь ему смог лишь немного - семью подобрав для него и эпоху рожденья, где проще начать к Небесам восхожденье...
Не плачь, вишнудут, я не так уж обижен, горько глядеть ведь, как ты унижен! Не за себя тебя я ругал, а в Нитьи беде виновным считал!'
'Да так ведь и есть! - прервал Стхана Рудру: - Я сам не прощу, себе не забуду, как Нитью - друга с начал мирозданья, своими речами вовлёк в злодеянья, в тьму ада отправил, в мучений скитанья!..'
'Отнюдь, - отвечал ему Шива с улыбкой - То, что вы свершили, не было ошибкой. Тот йог был достоин вашего гнева - мне Вишну только что это поведал. Ваш срок пребывания здесь истекает, на Вайкунтхе вас Господь ожидает, но перед тем, как туда возвратиться, вы в демонов оба должны воплотиться, и вместе, вдвоём, для душ поученья, достичь Сатьялоки кругами мученья.
Воистину, дело - под силу героям! Проси чего хочешь, мы с Ямой исполним!'
В поклоне ничком упал пред ним Стхана:
'Ничто мне не надо, ничто мне не надо, о, Шива-господь, о, Карающий Яма! Прошу лишь, пусть даже в новом рожденье, я Нитье бы стал опорою верной, и в воду и в пламя бы - без сожаленья, лишь ради того, чтоб пробыть с ним мгновенье, я шел бы, и пусть - я прошу, не сочтите за тягость, судьба моя будет - быть с Нитьею рядом!'
Шива и Яма заулыбались:
'Всё сбудется так, как ты пожелаешь. Хоть ты сам себе временами перечишь, хоть просишь о том, что и так ты имеешь, но Нитью вовек ты забыть не сумеешь. И в тела темнице, и сбросив плоти оковы, путь к сердцу его ты всегда будешь помнить! Теперь помолись - твоя жизнь иссякает, новое тело тебя ожидает'.
'Кем же, скажи, суждено мне родиться? Призраком, змеем, пернатою птицей?' - Стхана спросил, проявив любопытство.
'Тс-с, - сказал Шива - Ты удивишься...'
И бог Разрушенья, с довольной улыбкой, поднялся со шкуры, сел с Стханою рядом, и глянул на Стхану испепеляющим взглядом...
...И умер герой наш без лишних мучений, только из памяти, перед забвеньем, всплыло апсары лицо на мгновенье, той, что столетье назад на его задремала коленях ...